Фараон-бунтарь

 Когда он появился на свет, в стране было неспокойно: фантастически разбогатевшая за 230 лет непрерывных походов и побед аристократия была той еще головной болью, но куда хуже обстояли дела с кастой фиванских жрецов, чей верховный жрец являлся одновременно и наместником Фив, фактически соединив в своих руках власть над всем Египтом. Аменхотеп III и его жена по имени Тейя всячески старались путем интриг ограничить если не власть, то хотя бы влияние всемогущего жреца, но в открытое противостояние вступать не решались. Во-первых, несмотря на счастливое для Египта 36-летнее правление Аменхотепа III, за время которого не случилось ни одного мало-мальски серьезного конфликта, он был не очень любим в народе (поди, пойми этот плебс), во-вторых, фараон не то чтобы опасался революционных настроений, а просто боялся, помня дикие восстания, в которых прошло его детство. Единственный сын, будущий Аменхотеп IV никаких надежд на продолжение борьбы не подавал – мальчик рос хилым, болезненным, был чужд царивших при дворе интриг, пугался торжественных церемоний, в общем, не Аякс. У него была непомерно большая голова, что вкупе с хилыми ногами и неразвитым телом создавало гнетущее впечатление – каждый, кто видел его впервые, мог не сомневаться, что ребенок долго не протянет.
 Его рано женили на княжне Нефертити – в эль-Амарне, что стоит на руинах Ахетатона, древнего города с удивительной судьбой (об этом ниже) нашли скульптурный портрет княжны из раскрашенного известняка: девушка с миндалевидными глазами, нежными чертами лица и лебединой шеей. Портрет был выполнен древним мастером-ваятелем Тутмесом и это полное непередаваемого очарования  произведение искусства до сих пор поражает изумительным мастерством…
 В 1375 году до н.э. в возрасте 14 лет Аменхотеп IV становится фараоном могучего Египта, хотя полная власть сосредоточена в руках регентов-жрецов, всячески демонстрирующих свое превосходство по всем вопросам от религии до войн и так продолжается еще два года до совершеннолетия фараона. Возможно, именно в эти годы еще мальчишка начинает задумываться о причинах такого отношения, но еще вероятней, что рядом с ним оказался некто более искушенный в дворцовых интригах, постепенно подводя молодого фараона к мыслям о необходимости реформ, без которых Египет полностью окажется во власти жадных до отвращения жрецов, их жен, отпрысков, любовниц и любовников. Первым религиозным центром в истории Египта был город Гелиополь, где поклонялись богу солнца Ра, чьими потомками считали себя фараоны первой династии, с гордостью нося титул «сыновей Ра». Позже, в период Нового царства, столица была перенесена в Фивы, где главным богом считался Амон, что стало причиной лютой вражды между живущими прошлым величием жрецами из Гелиополя и фиванскими служителями, всеми способами пытающимися сделать Амона главнее Ра. Дело оказалось непростым, Ра не только считался отцом первых фараонов но, что гораздо важнее, ему с незапамятных времен поклонялись все египтяне. Фиванцы оказались хитрее и попросту отождествили одного бога с другим, дав новому божеству имя Амон-Ра, приписав ему все черты обоих. Однако это лишь немного укрепило власть фиванских жрецов, и несколько столетий Амон-Ра был лишь одним из многочисленных местных божков. Однако местоположение главного храма, находившегося в столице, в конце концов, сыграло свою роль – Амон-Ра постепенно выделился из толпы незначительных богов и к появлению Аменхотепа IV уже почитался больше остальных. Это позволило молодому фараону считать его узурпатором, а настоящим богом почти забытого всеми Ра из Гелиополя, потомками и представителями на земле были и оставались фараоны.
 Уяснить эту разницу юноше наверняка помогли оказавшиеся не у дел жрецы из провинциального к тому моменту Гелиополя, всеми силами стремившиеся восстановить статус кво, но у молодого человека были свои планы, а именно сломить могущество фиванцев – как жрецов, так и поддерживающей их аристократии. С этого момента начинается удивительная метаморфоза – то, что раньше было делом чисто политическим, приобрело глубокий религиозный смысл. Аменхотеп IV на глазах преображался в творца совершенно новой религиозной концепции, проповедуя ее со страстью истинного пророка. Отдалившись от двора, который он ненавидел всей своей душой, фараон медленно, но верно стал увольнять занимающих важные посты аристократов и жрецов, назначая на их места верных учеников. Лишь они имели доступ к правителю Египта, полностью отдавшемуся развитию своего учения, не имевшему на тот момент аналогов. Абстрактный бог по имени Атон (солнечный диск), символом которого было изображение Солнца с лучами, оканчивающимися человеческими ладонями, не принадлежал к многочисленной политеистической братии божеств, а был единственным богом во Вселенной, бесплотным, невидимым, силой, создавшей солнце, звезды и землю, являясь первоисточником всего, что жило и росло на земле. Сказать, что это было революционным реформаторством, значит, не сказать ничего. До той поры египтяне представляли богов в облике людей, пусть и бессмертных, но не лишенных всех человеческих слабостей. Внушающих страх, мстительных и капризных богов нужно было постоянно умиротворять кровавыми жертвами, в том числе и человеческими, приносить богатые подношения и, само собой, не забывать о жрецах, которые могли «наслать» страшные проклятья на головы не пожелавших тратиться и это работало на протяжении нескольких десятков столетий.
 Небывалая новизна учения Аменхотепа заключалась в том, что Атон выступал без этих земных качеств и его постепенно стали почитать как любящего отца всех людей, чье присутствие следовало искать не в битвах и кровавых жертвоприношениях, а в красоте природы, среди цветов, деревьев, животных и птиц. Атон стал богом любви, богом матерей, дающим детей и даже утешавшим их, чтобы они не плакали. «Я наполняю обе земли Египта (Верхний и Нижний) любовью» - гласит один из хвалебных гимнов Атону. Это была религия любви, напоенная радостью и любовью, ее последователи не дрожали от суеверного страха, а с благодарностью пели: «Вся земля радуется и славит тебя!» Поразительно, но Аменхотеп создал монотеистическую религию, не имея ни одного исторического образца, который мог бы скопировать, за что его следует считать не просто оригинальным реформатором, а предтечей всех последующих монотеистических религиозных систем.
 На этом фараон не остановился. Стремясь окончательно разорвать связь с прошлым, он сменил имя и отныне стал называться Эхнатоном (благой для солнца), но и этого ему показалось мало. Чтобы избавиться от мешающих ему жрецов, он построил новую роскошную столицу – тот самый Ахетатон (небосклон Атона). Этот удивительный город был построен с большим размахом: множество дворцов, храмов, административных зданий, правильно расчерченные улицы, сады, в том числе и на крышах зданий (к чему мы приходим только сегодня). Запись об основании новой столицы Эхнатон повелел высечь на нескольких скалах, дабы все путешественники могли увидеть и рассказать у себя о величии молодого фараона…
 Город был построен всего за два года и Эхнатон со всеми домочадцами, друзьями и сподвижниками переезжает в сияющий золотом Ахетатон, где полностью предается своему учению, проповедуя и придумывая все новые гимны своему богу, что не помешало ему совершить еще один революционный сдвиг в сознании людей. Как и в религии, в египетском искусстве произошли удивительные перемены. До этого времени скульптура и живопись подчинялись строгим церковным канонам, изображая фараонов застывшими статуями в ореоле божеств. При Эхнатоне молодые художники, которых фараон охотно приглашал в новую столицу, вырвались из-под власти жрецов, традиций, стремясь в своих произведениях лишь к правде и благородной простоте. Фараон приветствовал новые реалистические устремления художников, и не запрещал изображать себя таким, каким они его видели. Его терпимость достигала неслыханных размеров – Эхнатон не только не злился, когда его показывали человеком из плоти и крови, а когда увидел свою скульптуру с огромной головой, обвисшим животом и рахитичными ногами лишь рассмеялся и велел заплатить художнику вдвое больше. Сохранилось большое количество фресок с изображением его семьи – царицы Нефертити с их тремя дочерями, и каждая пронизана любовью и красотой, особенно же ярко это видно на фреске, где изображена сцена смерти одной из дочерей, которую Эхнатон повелел похоронить в своей гробнице. Вокруг умершей девочки стоят родители и сестры, Нефертити держит на руках самую младшую дочь, на лицах выражение глубокой скорби, что по тем временная явление беспрецедентное, поскольку здесь впервые чувства божественной семьи переданы по-человечески просто и непосредственно…
 В это время борьба с аристократией и жреческой кастой обостряется еще сильней. Эхнатон не просто удалил из своего окружения всех бывших сановников а, как явствует из надписи на стене гробницы одного из вельмож, подбирал себе помощников из числа свободных крестьян. Это же подтверждает и другая надпись уже из гробницы его сторонника: «Я был человеком низкого происхождения со стороны отца и матери, но царь поставил меня на ноги. Он позволил мне возвышаться… я был человеком без собственности, а он в щедрости своей дал мне ежедневную снедь, мне, кто раньше просил подаяние, не имея куска хлеба". Не желая мириться со своим положением, аристократы и жрецы готовят покушение на фараона, о чем говорят надписи и росписи на стенах гробницы некоего Маху (вероятно, начальника тогдашней полиции), где изображено, как Маху приводит к визирю трех схваченных заговорщиков. В надписи великий визирь благодарит Атона за помощь, оказанную в раскрытии заговора, и благословляет фараона Эхнатона.
 До этого Эхнатон старался не вступать в открытое противостояние с жрецами и аристократами, предпочитая действовать по принципам своего учения, надеясь мирным путем разрешить острые проблемы в обществе, но после раскрытия заговора он превращается в религиозного фанатика и иконоборца. Он приказывает закрыть все храмы, не имеющие отношения к Атону, разрушить статуи местных божков, с какой-то особой яростью преследуя фиванского Амона, повсюду рассылая людей, чтобы те выскабливали имя этого бога и в храмах, и в гробницах. Аристократам Эхнатон велел сменить родовые фамилии, если этимологически они восходили к Амону.
 По сути это была борьба за власть, а установление солнечного единобожия ярким выражением стремления фараона к единовластию. К сожалению предпринятые им реформы не принесли народу Египта ни политического, ни экономического облегчения и большинство равнодушно взирало на происходящее, благоразумно стараясь держаться подальше от барских игр, но когда фараон начал преследовать местных божков, он впервые столкнулся с глухим сопротивлением и недовольством народа. Простые египтяне поклонялись этим божествам многие столетия. Одни были жестоки, этих пытались задобрить подношениями, другие божки были просты, добродушны и тесно связаны с жизнью народа, их трудом и бытом. Да, и эти легко могли впасть в гнев, быть жестокими, но они обладали человеческими чертами, понятными простым людям. Атон же, этот невидимый бог оказался для них чем-то абсолютно чужим, непонятным и безразличным. Фанатизм Эхнатона создал непреодолимую пропасть между двором и народом, среди которого он тщетно искал поддержки. В самом начале, когда новое учение только зарождалось, Эхнатон (тогда еще Аменхотеп) вынашивал широкие захватнические планы, предполагая завоевание новых земель, но не оружием, а внедрением культа Атона и новые узы, по его мнению, должны были укрепить державу сильнее, чем войны и страх. Даже по истечении почти полувека мирной жизни, Египет оставался самой грозной силой во всей тогдашней Ойкумене, но раздоры внутри страны передались на окраины и в завоеванные предками Эхнатона страны. В состав Египта тогда входили Сирия, Палестина, Нубия и другие исчезнувшие с лица земли государства, где вряд ли людям и не только простым крестьянам хорошо жилось. При Эхнатоне же случилось так, что почувствовав слабость власти фараона, сирийские князья вышли из подчинения, поголовны вырезав в своих городах все египетские гарнизоны.
 Из найденной все в том же эль-Амарне переписки известно, что египетские военачальники и наместники слали одного гонца за другим, предупреждая фараона, что он может потерять этот край, если вовремя не отправит подкрепление. Гарнизоны Мегидо, Гезера, Аскалона и других городов отчаянно взывали о помощи, а комендант Иерусалима писал: «Скажи царю прямо: всей стране моего царя и владыки угрожает гибель». Однако Эхнатон не давал никакого ответа, фактически бросив гарнизоны на произвол судьбы. Она даже запретил допускать к себе гонцов, пробежавших огромные расстояния в надежде, что царь окажет помощь. Документов, объясняющих такое поведение Эхнатона, не сохранилось и можно лишь догадываться, что же послужило причиной. Вероятнее всего он столкнулся с неразрешимой дилеммой – будучи едва ли не первым в истории пацифистом, Эхнатон проповедовал, что Атон мирный бог, не приемлющий насилия и осуждающий войны. Вся его внешняя политика основывалась на убеждении, что присоединить другие страны к Египту можно только мирным путем, с помощью распространения культа Атона, бога солнца, любви и радости жизни, и двигаться с войском в непокорную Сирию значило отказаться от своих взглядов. На это, как и на потерю земель Эхнатон не мог пойти ни при каких условиях и этот конфликт, по всей видимости, парализовал его волю, способствуя преждевременной смерти. Он еще догорал на смертном одре, когда пришли известия об окончательной потере Сирии, которую лишь многие годы спустя смогли вернуть Сети и Рамзес.
 Эхнатон умер в 1358 году до н.э. на тридцатом году жизни и был похоронен недалеко от своей любимой столицы, а на трон вступил Сменхара, муж старшей дочери фараона, который правил совсем недолго. Защищая реформы умершего тестя, он столкнулся с еще более ожесточенным сопротивлением жрецов и аристократии, которые к тому времени обрели такую силу, что свергли Сменхара. Его преемником стал муж третьей дочери Тутанхатон, под давлением знати и жрецов вскоре сменивший имя на Тутанхамон. Ему было всего 12 лет, поэтому он легко подчинился воле истинных властителей древнего Египта. Новый фараон не только сменил имя – он отказался от религии тестя и вернулся назад в Фивы под опеку жрецов Амона.
 Удивительный своей правильной планировкой и красотой город Ахетатон опустел, просуществовав всего 15 лет. Археологические находки в эль-Амарне красноречиво говорят, что столица покидалась в страшной спешке. В руинах дворцов были найдены останки собак и коров, либо забытых, либо попросту брошенных дворцовыми слугами, что подтверждается найденным там же архивом клинописных табличек, содержащих важную политическую переписку. Роскошные здания города опустели, став пристанищем для диких животных и летучих мышей, а разваливающиеся стены еще долго служили местным крестьянам неисчерпаемым источником строительного материала. То, что не смогли растащить, забрала пустыня, засыпав песком и сохранив настолько хорошо, что археологам с большой точностью удалось воспроизвести план забытой тысячи лет назад резиденции фараона-бунтаря, которую обнаружили солдаты Наполеона во время египетского похода на рубеже 18 и 19 веков…
 Безвольный Тутанхамон вернул жрецам и знати конфискованные Эхнатоном имения, открыл храмы, щедро одарив их ритуальной посудой из золота и серебра, повелев высечь на скале хвастливую надпись: «Я снова заселил Фивы, восстановил законы и усилил справедливость». Жрецы одержали полную победу, но этого им показалось мало. После смерти Эхнатона осталось много последователей его учения, которым больно было смотреть, как рушится город их мечты. Опасаясь разграбления гробницы Эхнатона, они решили тайно перенести его останки в более безопасное место, но о строительстве новой гробницы не могло быть и речи – жрецы моментально узнали бы об этом и наверняка помешали бы исполнить намерение. Тогда им пришла в голову идея поместить мумию Эхнатона в гробницу его матери, царицы Тейи, что удалось сделать довольно легко.
 Тутанхамон умер, прожив всего 18 лет, трон захватил верховный фиванский жрец Эйе, но вскоре был свергнут главнокомандующим египетской армии Хоремхебом, который основал 19-ю династию. Хоремхеб был представителем наиболее реакционных кругов знати и близок к жрецам, денно и нощно яростно проклинавших Эхнатона. Его клеймили, как «преступника и еретика» и велели выскоблить его имя всюду, где бы оно ни встретилось, а когда и этого не хватило утолить ненависть, жрецы решили извлечь из гробницы мумию Эхнатона, видимо, для свершения каких-то особо мерзких ритуалов. И тут выясняется, что мумия-то перенесена в гробницу Тейи, осквернять которую они побоялись, как не решились и вынести тело фараона-бунтаря – мало, что это считалось жутким святотатством, так еще и народ, питающий глубоко укоренившееся благоговение перед умершими, осудил бы их очень сурово, тем более что волнения в ту пору шатали Египет из стороны в сторону с риском окончательно развалить страну. Однако оставить тело бунтаря в гробнице почитаемой народом царицы жрецы не могли, как не могли и уничтожить тело Эхнатона, поэтому они перенесли мумию его матери в другую гробницу, бросив ее саркофаг, который не пролезал в узкий коридор, где спустя 3300 лет его обнаружил археолог Теодор Девис. Убрав мумию Тейи, жрецы тщательно осмотрели гром Эхнатона и всюду, где наткнулись на его имя, выцарапали его, вырезав ножницами даже на золотой ленте, опоясывавшей тело царя, оставив в ней овальные отверстия. После чего закрыли и запечатали гробницу, приказав навалить сверху гору щебня. Уничтожение имени умершего, по мнению жрецов, было самой страшной местью, какую только можно представить. Веря в магическую силу слова, они были убеждены, что оставшись без имени, душа покойного станет бездомным изгнанником, безымянно блуждающим в подземном царстве мертвых. И почти добились своего.
 Впоследствии на этом месте вырос поселок каменотесов и не подозревавших, что под их ногами, буквально в нескольких метрах покоится тело фараона-реформатора. На долгие тысячелетия имя Эхнатона было забыто и лишь благодаря отчаянным авантюристам-археологам 19 века, грабившим Египет почем зря оно вновь стало известным широкой публике. Эхнатон был удивительным человеком, о чем говорят все его деяния – невзирая на свое состояние, он практически в одиночку сумел изменить многое, и лишь ранняя смерть помешала ему довести задуманное до логического завершения. Про таких людей говорят, он родился слишком рано. Это не так. Он родился в свое время, и его учение не кануло в лету. Моисей говорил, что он учился мудрости Египта в Гелиополе, и есть немало фактов, доказывающих, что между иудейской религией и культом Атона существует родство – например, в аналогиях гимнов Атону и 114 библейском псалме…