Почему социализм не реализовался

  Статья  написана  с  использованием  идей  Ф. Хайека.         


Наша мораль  (правила  жизни) отнюдь не есть продукт нашего интеллекта;
Спонтонно  возникающие  правила отбираются в основном в процессе конкуренции в соответствии с их относительной ценностью для выживания человека,  как  вида.
Наши моральные нормы не порождены инстинктом и не являются творением разума, а представляют собой самостоятельный феномен — "между инстинктом и разумом".
            Здесь  речь  идет  о  культурных  МЭМах  находящихся  в  подсознательной  части  мозга,  расположенной  между  бессознательной  частью  с  набором  врожденных  МЭМов (инстинктов)  и  разумом,   который  мотивируется   информацией  из  этих  двух  отделов,  не  имея  к  ним  прямого  доступа.
            Культурные  МЭМы  созданы  традициями  поведения  от  бесконечного  потока  событий  и  содержат  отобранный,  концентрированный  опыт, позволяя нам применяться к проблемным ситуациям и к обстоятельствам, далеко выходящим за рамки возможностей нашего разума. Наш  личный  опыт  ничтожен  по  сравнению с  накопленным   многими  поколениями.
               Религиям  мы  обязаны сохранением - пусть по ложным причинам -обычаев, значение которых для выживания основной массы человечества оказалось гораздо важнее, чем большая часть того, что было достигнуто с помощью разума.
                Эволюция  живого  развивается  3,8  млрд.лет  без  всякого  разума.    Дело  в  том,  что  эволюция  не  развивается  по  плану.  Выставить  для  эволюции  цель,   заменить  эволюцию  развитием социальных  отношений по  плану, пусть  на   первый взгляд  и  привлекательному -   это встать  на  путь,  который   приведет  к  разрушению  уже  существующего  порядка.

                В  инженерном  проектировании мы  используем  разум  и  пользуемся  планами -  проектами,  которые  есть  предмет  разума,  но  живая  природа  устроена  по  другому.
                Так  в  онтогенезе  нигде  не  записано  конечного  результата. 
 Конечный  результат  (Фенотип)  появляется в  результате  процессов  самосборки,   причем  он  изменяется  раз  от  разу.   Почему  же  в  культурной  эволюции  следует  изменять  этот  принцип,  как  считают  сторонники  социалистического  планового   развития? Причем  плановое  развитие  относится  не  только  к  развитию материального  производства (экономике)   но  и  к  социальным  отношениям,  т.е. к  части  живой  природы.   Это  неприемлемо. Поэтому все  попытки   сторонников  планового  развития  построить  социализм  из  неподходящего  ментального материала  провалились.
                Цель социализма состоит ни больше ни меньше как в том, чтобы полностью перестроить наши традиционные нормы морали, права и языка, и на этом основании искоренить прежний порядок и якобы жестокое, ничем не оправданное положение, мешающее воцарению разума, самореализации, истинной свободы и справедливости.
                Между тем если бы мы отказались от всех теперешних представлений, сформированных  традициями,   истинность которых доказать не в состоянии, то очень скоро снова были бы отброшены назад на уровень дикаря, доверяющего только своим инстинктам.               
                В то время как наши традиции морали нельзя сконструировать, обосновать или доказать рациональным   способом, можно частично реконструировать процесс их формирования и попытаться при этом понять те потребности, которым они служат.          
                Постольку нам удалось преуспеть в этом деле, мы действительно пытаемся пересматривать и улучшать свои нравственные традиции, исправляя обнаруживаемые в них дефекты в той мере, в какой эти традиции поддаются постепенному совершенствованию, которое сводится к анализу совместимости и согласованности их составных частей и к соответствующим попыткам подправить всю систему.  Но   попытки  подправить  систему  моральных  ценностей  должны  делаться  максимально  аккуратно  и  осторожно.  Попытки  строительства  социализма   в  отсталой  и  разрушенной  войной  России  привели  в   конечном  счете  в  тупик,  но  при этом  сопровождались  страшными  жертвами.   Теперь  мы  обречены  выбираться  из  этого  тупика  задним  ходом,  будучи  отягощены грузом  моральных  издержек  полученных  во   время  построения  так  называемого советского социализма.

                Рыночная координация индивидуальной деятельности, подобно другим моральным традициям и институтам, сложилась в результате естественных, спонтанных и самоупорядочивающихся процессов приспособления к большему количеству конкретных фактов, чем могло бы воспринять, и тем более постичь любое отдельное сознание.
               Отсюда ясно, что требования, чтобы эти процессы были справедливы или обладали другими моральными качествами   неуместно. 
                Конечно, такие требования вполне могут быть адресованы руководителям, регулирующим некий процесс посредством рационального контроля, или внимающему молитвам богу, но никоим образом не могут быть предъявлены безличному самоупорядочивающемуся процессу, происходящему в действительности.
                Эволюция не может быть справедливой. В самом деле, настаивать на том, чтобы все  без  исключения будущие изменения были справедливы, значит требовать, чтобы эволюция прекратилась.
              Бесплодные попытки придать справедливый характер ситуации, исход которой, по самой своей природе, не может быть предрешен ничьими действиями или знаниями, только нарушает ход самого процесса. Подобные требования справедливости просто-напросто неприложимы к естественному эволюционному процессу -- они не вписываются не только в рамки происходившего в прошлом, но и в рамки того, что происходит в настоящем.
                Стремление  к  тотальному  равенству  это   подавление дифференциации, возникающей в результате везения одних и невезения других, приводит  к  ограничению  появления новых возможностей.  В таком мире мы были бы лишены тех сигналов, которые одни только и могут указать каждому из нас, что следует предпринять, чтобы через тысячи изменений в условиях нашей жизни поддерживалось течение потока производства и, по возможности, его возрастание.
                В   биологической  эволюции  в  онтогенезе  после  нескольких  делений  зиготы    клетки  начинают  дифференцироваться,  чтобы  создавать  разные  органы,  из  которых  состоит  многоклеточный  организм.  Именно  дифференциация  создаёт  новые  возможности.  Дифференциация  клеток  достигается  тем,  что  не  все  гены  работают  в  каждой  клетке.
Требования  социализма  являются попыткой разделаться с  традициями, заменив их рационально сконструированной системой морали.
               В истории Китая  было немало случаев, когда правительство пыталось навязать столь совершенный порядок, что дальнейшие нововведения становились невозможными.  Эта страна намного обогнала Европу в своем техническом и научном развитии.  К отставанию от Европы высокоразвитую цивилизацию Китая привели его правительства, так сильно зажимавшие общество в тиски, что ничему новому не оставалось простора для развития.

                Данную ситуацию хорошо иллюстрирует также Египет,  Государственный социализм господствовал в течение  двух тысяч лет, и преимущественно им объясняется застойный характер египетской цивилизации этого периода.
                К современному индустриализму пришли отнюдь не там, где правительства были сильнее, а в городах итальянского Возрождения, Южной Германии, Нидерландов и, наконец, в Англии с ее мягкой системой правления, т. е. там, где правили горожане, а не воины.

             Отсюда следует, что не существует большего заблуждения, чем общепринятая формула историков, которые представляют появление сильного государства как кульминацию культурной эволюции.

             Свобода требует, чтобы индивид имел возможность преследовать свои собственные цели: кто свободен, тот в мирное время уже не связан конкретными совместными целями своей общины. Сельская  община  в  России  была  примером  социализма,  где поддерживается  общий  порядок  и  скорость  развития из  за  стремления  держаться  вместе, определялась  слабейшим  звеном (самыми ленивыми  и бестолковыми).  Поэтому  Столыпин  считал  общину  тормозом  развития  сельского  хозяйства  в  России.
                Свобода принимать индивидуальные решения становится возможной благодаря определению четких границ прав индивида (например, прав собственности) и разграничения сфер, в пределах которых каждый может распоряжаться доступными ему средствами в своих собственных целях.   
                Поэтому,   когда  над  страной  опускается  железный  занавес,   ограничивается  доступ  к   информации  разными   способами,  выборы  в  структуры  власти  превращаются  в  декорацию,  ограничивается  свобода,   то  развитие  страны    прекращается  и  наступает  стагнация.  Никакие  национальные  проекты  не  смогут  в  этих  условиях  исправить  ситуацию,  а  генералы  у  власти  ничего  другого  предложить  не  в  силах. 

                Рационализму, идущему от Рене Декарта, свойственно не только отвергать традиции, но и утверждать, будто чистый разум может непосредственно, без такого рода промежуточных звеньев, обслуживать наши желания, а также — исходя только из самого себя — создавать новый мир, новую мораль, новое право и даже новый очищенный язык. 
         Хотя эта теория просто-напросто ложна  она до сих пор господствует в умах некоторой  части  элиты, да и большинства писателей, художников и интеллектуалов.
              Руссо заявил о желании освободить людей от всех "искусственных" ограничений. Руссо превратил так называемого дикаря в настоящего героя интеллектуалов-прогрессистов, призвал людей стряхнуть с себя те самые ограничения, которым они были обязаны высокой производительностью своего труда и своей многочисленностью, и разработал концепцию свободы, превратившуюся в величайшее препятствие на пути к ее достижению.
               Руссо  изобрел такую химеру, как воля народа, или "общая воля", благодаря которой народ "выступает как обычное существо, как индивидуум".   Это, пожалуй, и есть главный источник самонадеянного пагубного рационализма современных интеллектуалов, обещающего нам возвращение в рай, где наши природные инстинкты, а не подавление их с помощью усвоенных правил поведения позволят нам "обладать землею", как учит книга Бытия.
               Общепризнанная огромная соблазнительность и привлекательность взглядов Руссо (что бы об этом ни говорили) едва ли имеет какое-либо отношение к разуму и доказательствам.

              Порядок хорош не тем, что удерживает все на своих местах, он нужен, чтобы пробуждать новые силы, которых в противном случае не существовало бы.
Таким образом, людям нужно было стать разными, прежде чем они смогли стать свободными и начать объединяться в сложные структуры сотрудничества. Более того, им необходимо было объединиться в целостности особого типа: чтобы в итоге возникала не просто сумма, а структура, в известном смысле аналогичная организму, но в некоторых важных отношениях отличная от него.

                Государство  Ленина-Сталина,   возникшее  под  лозунгами  борьбы  за  свободу,  за  социализм,  не  добилось  ни  того  ни  другого,  сделало   всё,  чтобы  свободу  искоренить  не  только  внутри,  а  на  всей  поверхности  Земного  шара.     Однако  идея  мировой  революции  оказалась  утопией,   но,  тем  не  менее,   многие  люди   не  способные  осознать  это,  бессознательно  тоскуют  по    химерам   всеобщего  равенства,   которое  делает  инновации  во  всех  областях  жизни  затруднительными.
                Поскольку  мы  научились  в  некоторой  мере   понимать  процесс  формирования традициями  моральных  правил,  и  начинаем  осознавать  потребности,  которым  они  служат,  то появляется  возможность  постепенно  улучшать  эти  правила,   и  даже  устранять     дефекты  в  них,  связанные  с   некоторой их несовместимостью.         
                Так   хамство  в  отношениях,   воспринимаемое  как  несправедливость,  не   обязательное  следствие  различий  между  людьми,  оно  вполне  может  быть  обуздано  созданными  традициями  культуры. 
                Элита  новой  России  не  вписывается  в  эволюционный  процесс,  своими  действиями  создавая  препятствия  для  развития  государства  как  целого,  тем  самым  способствуя  его  разделению  на  отдельные  более  однородные  части.  Но эта  не  та  дифференциация,  которая  нужна  для  построения  успешного  государства, напоминающего  в  некоторых  аспектах  многоклеточный  организм  с  его  системой  взаимодействия  разных  органов. Поэтому  независимо  от  желания элит эта  система  будет  элиминирована.