Исчезнувшие люди

Однажды утром Марина Васильева поняла, что с нее хватит. Надоело стоять часами на остановке и ждать автобус. Сколько можно? Расписание висит будто только для красоты, никто его соблюдать не собирается, пассажиры звереют, начальник на каждое опоздание рычит все громче. Пора что-то менять.
На работе пришлось взять отпуск за свой счет. Коллеги прозрачно намекнули, что это настоящее свинство – прохлаждаться во время аврала. Марина резонно заметила:
– Авралы у нас круглый год, без перерывов. Так что не надо мне вешать лапшу на уши. Да и не собираюсь я прохлаждаться, у меня дело важное. Поверьте, вы потом меня благодарить будете.
Засев дома, Васильева откопала свои старые учебники и принялась освежать полузабытые знания. Когда-то она училась на факультете квантовой физики и была одной из лучших на курсе. Правда, ей не удалось найти работу по специальности, пришлось стать офисным работником и отложить диплом в сторону. Но сейчас заученные формулы оживали в мозгу, рождая идеи, создавая образы, подталкивая к новым вершинам.
Через десять дней Марина позвонила начальнику и звенящим от эмоций голосом сообщила, что увольняется. Пообещала выйти в понедельник, чтобы все подписать. Но ни в понедельник, ни во вторник она не появлялась. А в среду полиция сообщила, что Васильева бесследно исчезла.

Кирилл Смирнов в очередной раз промахнулся мимо выключателя и тихо застонал. После аварии прошел почти год, но руки до сих пор слушались плохо. Даша уверяла, что все вернется, надо только думать позитивно.
– Настройся на правильный лад, и все наладится! Помнишь свои аффирмации?
– Я здоров, я полон сил и энергии, у меня все хорошо, - покорно бубнил Кирилл, не вдумываясь в смысл произносимых фраз. Оптимизм жены действовал на нервы, но и ссориться с ней не хотелось. К счастью, сейчас она была на работе и не слышала, как муж проклинает все на свете и использует только самые негативные фразы.
Смирнов не понимал, что его больше раздражает – неспособность контролировать собственные руки или невозможность объяснить Даше, что ее эзотерические методы не работают. Но гневное бессилие копилось в нем, заставляя ненавидеть всех и вся.
– Почему это случилось именно со мной? Почему? Что я плохого сделал?
Бесконечные вопросы без ответов… Сегодняшняя неудача подействовала на мужчину иначе, подстегнув его. Он вдруг почувствовал, что больше не выдержит ни минуты. Но Кирилл не собирался сдаваться, наоборот, ему захотелось бороться.
– Кирюша, с тобой все в порядке? Ты уже три дня не повторяешь аффир…
– Я не желаю больше слышать это слово! Ты даже не представляешь, как я устал от этих глупостей, самообмана, самовнушения и прочей ерунды! Нет уж, с меня хватит. Ты можешь и дальше распевать свои благостные тексты, регулировать потоки «правильной» энергии, говорить только добрые слова и заниматься чем захочешь. Но я твердо намерен изменить свою жизнь совсем другим способом. Так или иначе, я своего добьюсь, и буду бесконечно тебе благодарен, если не будешь мне мешать.
Жена была растеряна, но спорить не решилась. Она не боялась Кирилла, но его напор и решимость заставили ее задуматься и отступить.
Однако Дашу так мучило любопытство, что она решила подсмотреть, чем же занят муж. Ничего интересного она не увидела. Кирилл сидел в кресле, положив перед собой блестящую монету, и внимательно смотрел на нее. Не отрываясь. Не моргая. Почти не дыша. Часами.
Покрутив пальцем у виска, Даша занялась домашними делами, продолжая прилежно повторять позитивные тексты и веря, что однажды они излечат мужа.
День сменялся ночью, дни складывались в недели, но ничего не менялось. Большую часть дня Кирилл занимался медитацией на монету, отвлекаясь только на еду и сон. Затем монету сменили какие-то другие предметы, но ситуация оставалась прежней. Неподвижная фигура, застывший взгляд, полное отсутствие общения. Семейная жизнь превратилась в тихое болотце, зато прекратились все ссоры и конфликты. Даше даже стало казаться, что такой вариант брака ее больше устраивает. По крайней мере, претензий в свой адрес она больше не слышала.
А спустя два месяца Смирнов пропал.
Жена вернулась домой с работы, привычно заглянула в комнату мужа и оторопела. Помещение было абсолютно пустым. Мобильный телефон и документы лежали на месте, куртка и обувь нашлись в прихожей, но самого человека нигде не было. Как будто он ушел в домашней одежде, без вещей и денег.
Даша в панике названивала всем родственникам и знакомым, вызвала полицию, но все усилия были тщетными. Кирилл Смирнов бесследно исчез.

Школьный психолог Дмитрий Цветков устало потер глаза. Очередная ученица десятого класса, Олеся Петрова, только что покинула его кабинет, оставив после себя тяжелое ощущение тупиковой ситуации. Знания, полученные в университете, никак не помогали разобраться во всей той белиберде, что творилась в головах этих юных созданий. Одновременно глубокие комплексы и гигантское самомнение, планы на двадцать лет вперед и нежелание жить дальше, депрессия и гиперактивность, апатия и неконтролируемые вспышки гнева. С каждым новым посетителем Дмитрию все больше казалось, что над ним издеваются. Вот он и не сдержался, сорвался и в резких выражениях высказал наглой девчонке все, что накипело. Петрова молча кивнула и тихо вышла, прикрыв за собой дверь. И теперь психолог корил себя последними словами, понимая, что поступил не только непрофессионально, но и очень жестоко.
Цветков был уверен, что девчушка побежит к директору жаловаться, и готовился к тому, что совсем скоро его вызовут на ковер. Но ошибся. День, другой, третий – ничего.
К понедельнику его немного отпустило, и он решил извиниться перед девочкой. Надо уметь признавать собственную неправоту.
Позвонив классной руководительнице, Дмитрий попросил передать Олесе, что ждет ее после уроков в своем кабинете. Но оказалось, что девочку никто не видел в школе вот уже несколько дней. Цветков забеспокоился и решил связаться с родителями Олеси. Может, девчушке настолько плохо, что она не выходит из дома?
На звонок долго не отвечали, потом отозвался слабый, дрожащий голос матери. Дмитрий представился и почти умоляющим тоном попросил позвать Олесю. После долгой паузы он услышал:
– Олесенька в реанимации. Она пыталась покончить с собой, еле откачали. Но неизвестно, как там дальше…
Мать не договорила и всхлипнула. Затем послышалась возня, споры, и в разговор ворвался гневный вопль отца:
– Я на вас жаловаться буду! Вам не место в школе, с детьми работать не умеете! У ребенка тяжелейшая депрессия, а вы ничего не заметили! Отобрать диплом, выгнать, будете улицы подметать! Психолог нашелся… И не смейте сюда звонить!
Цветков был в таком шоке, что ничего не ответил и повесил трубку. Неужели это из-за него? Или его вспышка гнева стала последней каплей? В любом случае, вина лежит на нем, ведь он психолог. Грош цена ему как специалисту, если его подопечные прибегают к самоубийству. Значит, не разглядел, не понял, не помог. Еще и накричал, что над ним издеваются! Но как понять, как отыскать ту тонкую грань, как нащупать нужную струнку и потянуть за нее? Учебники и лекции ничего не могли подсказать удрученному психологу. Тут нужен принципиально новый подход. Надо уловить, прочесть, расшифровать тайны, что прячутся в глубине души. И как это сделать? Ответ был только один.
Дмитрий развил бурную деятельность. Когда Петровой стало лучше, навестил ее в палате и извинился. Разговор вышел долгий, но психолог убедился, что пока девочке не грозит повторная попытка суицида. А дальше за ней присмотрят родители.
Пришлось уволиться из школы и переехать в другой город, чтобы избежать проблем. Возможно, отец Олеси не стал бы жаловаться, но Дмитрий не хотел рисковать. Да и чувство вины не позволило ему остаться.
Психолога со свежим дипломом и опытом работы в школе охотно приняли на работу в модную гимназию. Затем Цветков принялся изучать и систематизировать информацию. Работал не покладая рук, не спал ночами, но узнал много необычного. С трудом дождавшись лета, рванул в отпуск по укромным и загадочным уголкам Земли. Собирал древние знания по крупицам, складывал одно к другому, делал выводы, создавал новые теории и снова опровергал их.
Тяжкий труд увенчался успехом. Конец августа Дмитрий Цветков встретил в полной готовности к новому учебному году. Теперь ни один школьник не уйдет от него непонятым и неуслышанным.
Накануне Дня знаний психолог сидел в своей квартире, с нетерпением ожидая завтрашнего утра. Уже завтра он сможет опробовать свои новые умения на школьниках и учителях. Ах, поскорее бы…
– Не терпится приступить к работе? – тихий шелестящий голос раздался из ниоткуда. В квартире Дмитрий был один. Волосы на голове зашевелились от ужаса. Оглядев все углы, Цветков убедился, что никого рядом нет. Послышался смешок:
– Думаешь, что у тебя галлюцинации? О нет, мой дорогой. Я тут, совсем близко… Что, не можешь меня найти? Какая досада…
– Кто ты? Где ты прячешься? – Дмитрий крутил головой во все стороны, пытаясь понять, откуда доносится голос.
– Можешь считать меня коллекционером. Я собираю редкие умения, если можно так назвать. Но не все, далеко не все. Только те, что пока не нужны современному обществу.
– Ты хочешь отобрать мой новый дар?
– Нет, что ты! Это было бы невежливо, даже грубо. Я заберу тебя вместе с твоим даром.
Из зеркала протянулись две призрачные руки, которые крепко ухватили психолога за талию. Дмитрий кричал, извивался, сопротивлялся, но все было тщетно. Небольшая вспышка, и он оказался в огромном темном зале. Потолок терялся в полумраке, а вдоль стен стояли аккуратные овальные капсулы со стеклянными дверцами. Руки неведомого коллекционера затолкали Цветкова в одну из капсул, где вокруг него сгустился серебристый газ. Сознание покинуло психолога, тело обмякло, и больше он уже ничего не видел, не слышал и не ощущал.
Собиратель прошелся вдоль своей коллекции, с удовольствием поглаживая таблички на них. «Марина Иванова, телепортация». «Кирилл Смирнов, телекинез». На последней капсуле он прикрепил новую надпись: «Дмитрий Цветков, телепатия».
– Человечество пока не готово к вашим идеям. Но я буду беречь вас для следующих поколений. Обещаю сохранить в целости и сохранности. Честное коллекционерское.