Назови имя и путь свой

Роман

   …Машина с шашечками на боках, заскрипев тормозами, остановилась на привокзальной площади. Пассажирская дверка открылась так, будто ее хотели вышибить.
   - Осторожнее, - рявкнул водитель такси, - дверку оторвете.
   - Да пошел ты со своей дверкой, - взвизгнула женщина, выпрыгивая из машины.
   - А платить кто будет? – выскочил следом за пассажиркой водитель.
   - Бог заплатит…
   Женщина, не оборачиваясь, уже неслась к вокзалу, рассекая мир высокой грудью…
   - Бог заплатит, - билась в мозгу женщины фраза, - бог заплатит…

   - Бог заплатит… А это ему нужно, платить за чужие грехи? - криво ухмыльнулась женщина.
   Ухмылка на бегу получилась со всхрапыванием.

   Где-то сзади чувствовалось тяжелое дыхание таксиста.
    «Рында разбитая, - досадливо подумала женщина, - за трешку удавится».
   Она нырнула в пеструю толпу отъезжающих. Так что таксисту осталось только махнуть рукой…

Когда судьбе угодно…
      …Милентина бежала по перрону, с трудом переводя дыхание. Волосы растрепались и, выбившись из-под заколки, черным парусом бились на ветру. Масса тела навалилась на легкие, давила на ноги. Высокие каблуки босоножек с силой врезались в разморенный от осенней жары асфальт. Очень хотелось сбросить модельную обувь и, как в детстве, легко понестись босиком.
   Однако думать и чувствовать было некогда. Гнал страх. А потому, превозмогая боль в ногах, выдергивая застрявшие в асфальте каблуки, женщина неслась подобно урагану. Розовый плащ трещал на добротных плечах и был готов лопнуть не только по швам. Декольтированная блузка со всей бесстыдностью жаждала распахнуть то, что обычно скрывается от посторонних глаз.
   Стрелки вокзальных часов упрямо подвигались к цифре пять.
   - Поезд номер, - хрипел динамик, - хр-тр-ш-ш-ш, следующий ч-ш-ч-хр, отправляется с третьего пути. Доброго х-р-р ш-ш.
   Так что у Милентины не было возможности ни привести себя в надлежащий вид, ни узнать, в каком направлении собирается двигаться пассажирский состав, и тем более выяснять, в каком направлении бежит она сама.
   Мысленно ругая весь мир, Милентина прибавила ходу. Она помнила слова кассира: «Если успеете, то у вас второй вагон…» Дальше слушать было недосуг, с зажатыми в руке билетом рванула она вот на эту стайерскую дистанцию.
   По привокзальной площади и на перроне толпились отпускники. Отбыв в тепле бархатного сезона, они спешили уехать домой, в морозы Сибири, равнодушную пустоту севера и дождливую слякоть Подмосковья. Еще находясь во власти шальной южной осени, но одной ногой стоя у порога своего далекого дома, люди прохаживались на небольшом расстоянии от гор поклажи.
   Все это мешало Милентине, но не могло затормозить ее движения. Она «летела» сквозь кипящий котел вокзального муравейника. Крепкий мужчина попытался придержать ее, чтобы предъявить счет за упавшего ребенка, но спешащая буквально прошла сквозь него.
   - Учись, - ухватило ухо чьи-то слова, - поперек толще, а как бежит…
   В другое время туго пришлось бы обидчику, но заветный вагон был где-то рядом, а ноги жаждали покоя.
   Сделав последний рывок, женщина вбросила тело в спасительную пасть двери. Проводница укоризненно посмотрела. Милентина хрипела, потому что дышать не могла. В глотке стоял сухой, горячий ком, в глазах время от времени темнело. Пот стекал ручьями. Достала платочек, чтобы хоть как-то утихомирить влагу тела. Ткань мгновенно стала мокрой, можно было отжимать. В ярости скомкала кусок ткани, но выбрасывать передумала – это был единственный предмет из только что зачеркнутой жизни.
   - Черти гнались, что ли? - пробурчала хозяйка вагона, закрывая тяжелую входную дверь. – Не стойте в тамбуре, мне работать надо.
   Перрон поплыл в обратном направлении.
   Тина, встряхнувшись, словно кошка, величественно прошествовала вперед, соображая, какое же купе ее. Заглянула в билет и усмехнулась про себя: «Тринадцатое место… Самое впору!»
   В щель приоткрытой двери одного из купе увидела солидного, хорошо одетого мужчину. Отметила для себя: «Домашний». «Славненько все складывается», - улыбнулась Тина.
   Ее соседями по купе оказались совсем еще пацаны. Чемоданы, узлы и корзины с южными фруктами заполняли все пространство, так что Тине пришлось к своему месту пробираться с трудом. Зло пнув один из узлов, наступила на другой.
   - Осторожнее, - воскликнул парень в очках, - там виноград.
   - Подбирать надо.
   Она глянула на возбужденных отъездом юнцов, и те мигом замолчали, пересев на одну лавку, полностью освободив другую. Все еще хрипя от натуги, обливаясь потом, женщина скинула с себя плащ, по-хозяйски поставила на стол ридикюль, сложила в него билет и шлепнулась на диван возле окна. Нервно поправила блузку.
   Весь ее багаж состоял из того, что было надето на тело и вмещалось в крохотную сумочку. Главное же богатство – билет до конечной станции.
   Тоскливо посмотрела на удаляющийся вокзал, зло вздохнула, что-то вспомнив, и вдруг отпрянула от окна: «Кирилл? Как он нашел меня?..» Хотела рвануться с места, но животный страх сковал тело безнадежностью. Бежать было некуда.
   Она видела, как вдоль состава, заглядывая в вагонные окна, бежал разъяренный человек. Он приближался. Полы его плаща развевались, как флаги. Сжатые в кулаки руки беспрестанно цеплялись за «флаги», поддевая их и подбрасывая.
   Хотелось стать маленьким зернышком, песчинкой… «Зачем мне это надо было?» - стучало по вискам.
   Поезд еле полз, и потому Кирилл почти достиг милентининого окна. Тут локомотив, решив ускорить отбытие, начал набирать скорость. Промелькнул обрыв перрона.
   Женщина долго еще видела фигуру на этом обрыве, которая в ярости колотила кулаками по ограждению. Фигура становилась все меньше и меньше и вскоре скрылась за поворотом.
    «Он бы меня за Сонечку убил», - пронеслось в голове. Минуту помолчала, сглотнула сухой ком и нервно засмеялась, вытирая со лба крупные капли.
   - Отсыпь, судьба, мне звонкою монетой... – выдохнула речитативом.
   Распрямила плечи, оглядела молодняк глазом оценщика. «Щенки, - подумала она про себя, - ни одного стоящего». А вслух сказала:
   - Рада, что будем ехать вместе. Вы до какой станции?
   - До конечной, - наперебой заговорили ребята. - Так смешно: здесь лето, а у нас уже зима… Мамка звонила, говорит, что морозы под тридцать заворачивают, а здесь розы цветут… Вы вон в плащике, а там шубы нужны будут…
   У Милентины озябли ноги, по коже пробежал холодок. Как-то морозов она не предусмотрела. Правда, и предусматривать было некогда. Главным было - уехать поскорее. Неважно куда. Вот теперь оказалось, что «куда» тоже бывает важным.
   Передернув плечами, женщина выбралась в коридор. Надо было обдумать создавшееся положение: ни денег, ни места, где ее могли ждать, ни шубы, чтобы доехать до своей конечной. «Вот тебе и отсыпала судьба, - подумала Тина. - Надо осмотреться, критических ситуаций не бывает. Выход должен быть».
   Из соседнего купе молодцевато вышел тот самый мужчина, которого приметила Тина. Тайно скользнув по разгоряченной женщине взглядом, он направился к проводникам.
   Невысокий, коренастый, но уже оплывающий от возраста мужчина удалялся от нее, ставя ноги на пол прочно и четко, словно маршировал на плацу. Остатки волос на голове, не подчиняясь ритму движения, лежали не шевелясь.
    «Мелковат, - подумала Милентина, - но выбора нет».
   Ленивой походкой пассажирка последовала за мужчиной, еще не зная, что можно предпринять, как завязать разговор. Шла, словно ищейка по следу, вынюхивая и выслеживая добычу, искала момент, чтобы схватить за глотку мертвой хваткой.
   Веки сузились, и из этих крохотных щелей горели два раскаленных угля. Охотница старалась определить мишень, дальность боя, чтобы было ловчее прицелиться и ударить наверняка.
      Короткие пальцы рук пошевеливались, готовясь к действиям. Наманикюреные ногти отливали кроваво-красным…

Продолжение следует