Тени Богов. Ч 1. Гл. 2 Спутники Рока

Часть 1. Возвращение Ярости.
Глава 2. Арсин князя Сумадарского и Спутники Рока

6 лет спустя

Ространна – огромная равнина, страна бескрайних просторов и пыльных солнечных степей, раскинувшаяся от самых Южных Рек до Северных гор Утом и Севевель, от  холодных Морей Запада до пыльных пустынь Востока. Все было в ней -  и величественные реки, и холодные горные потоки, ледяные озера и теплые речные запруды, небольшие островные города и воинственные равнинные княжества, выжженные пустоши и темные леса, широкие поля и загадочные холмы. Впрочем, хоть и была она прекрасна, особенно для тех, кто родился здесь, климат мягкостью своей радовать жителей не спешил.
Жителям Ространны – людям, издревле живущие по берегам рек Апре и Гирра - люди русоволосым, светлоглазым, белокожим - ничего не оставалось, как свыкнуться с резкими переменами климата обдуваемой ветрами равнины, с ледяными вьюгами суровой зимы и палящим зноем короткого лета, слякотной весной и холодной ветреной осенью.
И называлась она раньше «Пространна», на манер слова «Просторный», а потом буква «П» куда-то делась, говорят, для удобства произношения.
За пределами Ространны, в легендарной стране Заснегория существовала еще одна раса, которая считалась расой Прямых Потомков Богов с Очень Далекой Звезды – раса Шехи.
Они отличались от коренного населения — хоть и такие же люди, но более высокие, крупные в кости, черноволосые. Некоторые даже обладали иссиня-черной кожей. Большие золотистые, зеленые или серые косо посаженные глаза необычного  разреза с узким вертикальным зрачком сразу же и безошибочно выдавали их божественное происхождение. 
Раса Шехи большей частью селилась высоко в горах, у бурных истоков извилистой реки Эн-хш;, что означает «Змеиная».
Шехи всегда ценилась за свою мудрость и, несмотря на неоднозначное отношение к людям, вот уже много веков жили среди них, занимали видные посты при ространнских ардарах, а то и вовсе постепенно и ненавязчиво захватывали власть и сами становились правителями в человеческих землях.
И правил в Заснегории бессменно уже не одну сотню лет змееглазый Король, который называл себя «Рок». Хотя никто из смертных не мог бы знать о его возрасте точно, да и не очень-то интересовались, как и Короля Заснегории воочию никому видеть как-то не доводилось.
Говорят, что вот уже много лет Рок отчаянно и безуспешно искал что-то или кого-то, посылая своих змееглазых соглядатаев во все уголки Ространны. Кто-то говорил, что он искал для себя источник еще большей божественной силы, чтобы стать Богом не только в Заснегории,  а и во всей Вселенной, а кто-то – что он был одержим идеей найти древний летательный аппарат, чтобы отправиться домой, на Очень Далекую Звезду, с которой якобы однажды спустились его змееглазые предки. Но что или кого на самом деле искал Рок, смертным оставалось неведомо. К людям Король Заснегории явной вражды не проявлял, в открытые конфликты не вступал, на угрозы не реагировал, сам смертным не показывался, жил себе да поживал в своей горной стране, а иногда даже посылал к людям Советников и Учителей, и совершенно не обращал никакого внимания на слухи, которые ходили за его спиной.
Однако, судя по свидетельствам древних летописей, сама Ространна до периода, называемого в летописях «Великим Упадком», была единой страной, с общей столицей, и правил ею Великий Ардар или попросту Великий Князь из народа Великих Магов и Великанов. Теперь же Ространна разделилась на множество самостоятельных земель. Да и трудно было бы удержать под контролем такую огромную территорию, разве что только Верховный Маг, живший до Великого Упадка, смог бы наладить управление этим краем высокомерных правителей и своенравных военачальников. Ныне же каждое княжество и крепость получили право жить отдельно и устанавливать законы по своему усмотрению, и каждый город мог именоваться крепостью, губернией или даже царством, а градоначальник - князем, ардаром, царем... да хоть императором.
Новоявленных императоров такое положение дел устраивало более чем, хотя и являлось по сути лишь прихотливой игрой слов, а мудрейшие давно усматривали в этом злой умысел чуждых людям сил, которые все чаще и настойчивее пробивались к власти в разрозненных землях раздираемой междоусобицами Ространны, которые, разумеется, устраивались по указке ни кого иного как самого зловредного злодея – Короля Заснегории по имени Рок.
Но, как уже было сказано, Король Заснегории на подобные выпады в свою сторону никак не реагировал, а потому все подозрения оставались лишь подозрениями. Кроме того, были известны случаи, когда Шехи действительно помогали людям.
В какой-то день люди просто привыкли к тому, что змееглазые живут с ними бок о бок и почти перестали обращать на них внимание. 

* * *
...Высокий мужчина в запыленном кожаном кафтане и забрызганных кровью сапогах, с обнаженной саблей ввалился в княжескую залу прямо верхом на огромном скакуне, едва не ссадив лоб о дверную перекладину. Дружинники едва поспевали за ним.  Голова и лицо арсина, как и лица его воинов были скрыты тряпичными масками так, что виднелись только глаза. Из-под темной повязки на голове арсина свисали до середины спины две длинные, туго сплетенные косицы.
; Арсин Сумадарский хочет видеть вашего князя! - торопливо выкрикнул чей-то запыхавшийся голос.
Арсин натянул поводья, и его взмыленный конь захрапел и приподнялся на дыбы. Жесткие светло-зеленые глаза внимательно рассматривали каждого члена княжеской семьи.
Словно, чтобы заслонить своих домашних от пронизывающих зеленых глаз княжеского наемника, вперед решительно выступил небольшой полный человечек. На нем были венец и красивый крупный медальон, видимо, бывший символом княжеской власти в этих землях. На лице человечка поблескивали капли пота.
; Ну, я князь, – сказал он. – Чего тебе надо, кагар?
Князь неспроста назвал арсина «кагаром». Это слово обозначало воина-невольника,  выкупленного или освобожденного из рабства и платившего князю за свое освобождение годами службы в княжеской дружине. Назови так арсина какой-нибудь простолюдин, то это могло бы считаться преступлением.
Кто-то из сумадарских воинов схватился за меч и дернулся вперед, чтобы наказать этого мелкого ардаришку, но, словно ощутив его движение, арсин поднял руку, знаком приказав ему остановиться. Наемник склонил голову и отодвинулcя обратно.
Что с того, что его в открытую назвали кагаром?
Если это правда, то к чему обижаться.
Арсин молча спешился и шагнул к князю, неторопливо убирая саблю в ножны.  Тот вздрогнул и попятился, испуганно сжимая в руке висящий на груди медальон. Княжеские домочадцы зашептались и также в страхе отступили назад. Князь отметил про себя, что на высоком мужчине не было ни кольчуги, ни шлема, ни каких-либо других доспехов, которые могли бы защитить его от вражеского оружия – даже панциря не было – только куртка и рубашка с расстегнутым воротом, небрежно заправленная в грязные кожаные штаны, опоясанные широким поясом с тяжелой дорогой бляхой – символом власти княжеского военачальника. Да дорогая кожаная портупея, без которой ни одному воину не обойтись.  Правда ли то, что говорят о его неуязвимости перед металлом?
; Почему ты прячешь свое лицо, как обычный бандит? – с вызовом спросил князь, стискивая свое украшение. – Я так и знал, что воины князя Сумадарского – просто разбойники с большой дороги, – почти истерически выкрикнул он.  Немолодая женщина, видимо, княгиня, принялась нервно дергать князя за рукав, но того уже было не угомонить. – Все слыхали, бандиты захватили власть в Ространне! Люди прислуживают змееглазым, как вы были кагарами, так и останетесь, до самого погребального костра! Что тебе надо, слуга ящериц?
; Поговорить хочу, – немного устало произнес Тэй, срывая с лица маску и внимательно осматривая сыпавшего оскорблениями князя. – Маску ношу, потому что пыльные бури нынче, князь, сам должен знать.
Арсин был довольно молод, на вид ему можно было дать не более 23-24 лет, и в его решительном обветренном лице и прищуренных светлых глазах не было ни злости, ни ярости, ни жажды крови, только пристальное, острое внимание. 
За пять лет службы у князя Тэй, бесспорно, возмужал и стал шире в плечах, хотя и сохранилась его прежняя худощавость и стремительность, а из-за несколько удлиненного и заостренного подбородка его лицо с четкими, смелыми чертами казалось немного детским, хотя и смотрел он в глаза князя так, будто бы взглядом мог прочесть все до единой мысли в его голове.  Все, кто встречался с арсином, потом с трудом могли вспомнить его лицо, но зато светло-зеленые глаза — острые, пронизывающие, живые, словно глаза какого-то хищника — всегда узнавали безошибочно.   
; Я речи с бандитами не веду! – отступая на шаг, фыркнул князь. – Преклони колени, кагар, когда с князем говоришь!
; Хорошо, – произнес арсин, и одним богам было известно, что должно было означать это «хорошо». Он перевел взгляд на княжеских домочадцев, так же пристально и внимательно осматривая всех членов семьи, особенно молодую княжну.
; Мне говорили, что у тебя красивая дочь, – отчетливо выговорил он. Пожилая княгиня попыталась заслонить собой девушку.
; Не тронь мою дочь, прислужник ящериц! – выкрикнул князь, нащупывая рукоятку спрятанного на груди кинжала. – Да и говорят, не по этой ты части, кагар!
Тэй закатил глаза. 
; Ладно, ладно, – он выставил вперед ладони, переводя взгляд на княгиню. – Можешь называть меня Тэй.
; Да плевать мне, как тебя зовут, кагар Шехи! Я слыхал, не по нраву тебе женщины! - взвизгнул князь. – Что хочешь с ней сделать?!
Арсин поморщился.
– Нет, ну, каждый раз узнаю о себе что-нибудь новое, подумать только, – с мрачной иронией сказал он и, вскинув темные брови, глянул на князя.
– Что-нибудь еще мне расскажешь? И откуда только вы это все берете? Сдается мне, обсуждаете меня за моей спиной, а князь? – Тэй ухмыльнулся. – Нехорошо это.
Краем глаза он уловил едва заметное движение, когда князь сжал рукоять ножа.
Тэй сдавленно вздохнул. Тень усталости легла на его лицо.
; Напрасно ты так, – медленно проговорил он, подходя к князю вплотную, нависая над ним. – Я ведь могу и обидеться.
Не слушая его, князь молниеносным движением выхватил кинжал, и, прежде чем кто-то из  сумдарских воинов успел бы опомниться, он ударил арсина в живот.
Тэй не охнул и не согнулся пополам от боли, он все так же стоял и молча смотрел на князя сверху вниз. Он только стремительно поднял руку, делая дружинникам знак оставаться на своих местах. Те, правда, уже не в первый раз видели подобные выходки своего военачальника, и лишь со скучающим видом наблюдали за происходящим.
Лезвие кинжала звякнуло, словно наткнувшись на какую-то преграду, и, обломившись, упало на пол, не оставив на теле арсина ни царапины.
Тэй широко улыбнулся, сверкнув ровными зубами. Бесполезная рукоять с тихим стуком выпала из внезапно обмякшей руки князя.
; Как же так, – ухмыльнулся Тэй. – Что я кагар – знаешь, что мужеложец – веришь, а что для оружия неуязвим – не знаешь? Или не веришь, а, князь?
; Так, значит, все слухи о тебе – правда, – прошептал ардар, пятясь на ватных ногах в суеверном ужасе.
; Ну, не все слухи, конечно, – с довольным видом кивнул Тэй. – Если захочешь, я как-нибудь расскажу тебе, какие именно слухи – вранье, а которые –  правда! Но для этого тебе придется хорошо себя вести.
; Кто ж ты?.... Демон?.... Бог?.... Слуга Хамарана?... – продолжая отступать, бормотал князь.
; Может быть, все это вместе. Ну, так что, будешь говорить со мной?  У князя Сумадари есть для тебя хорошее предложение.
***
Город-крепость Сумадарь в ространнских степях лишь недавно стал крупнейшим и богатейшим княжеством западной Ространны. Именно сюда, год спустя после своего отьезда из Раграда и своих скитаний, попал беспокойный Тэй, названный брат князя Теодора Раградского. И, поскольку не брали его ни человеческие стрелы, ни мечи, ни кинжалы, ни плети, и он был сыном и воспитанником хозяина самой знаменитой военной академии Ространны, он быстро завоевал благосклонность змееглазого ардара Сумадари и был произведен в арсины. И под его началом стало войско Сумадари одним из сильнейших в Ространне, и вот уже пять лет как наводил арсин ужас на небольшие соседние городки, княжества и племена.  Когда кого-то захватывали, остальные тряслись, судорожно цепляясь за свои золотые и серебряные венцы и молили Звезды отсрочить тот страшный день, когда сапог Тэя, арсина   Сумадарского, преданного и неуязвимого пса Ашпакая, ступит и на их несчастные земли.
В народе поговаривали, что Боги с Далекой Звезды благоволили арсину, и даже сам Король Заснегории иногда навещал его с определенными целями, ибо – ну, не бывает же столь молодых и красивых арсинов. Явно же, неспроста он попал на эту должность, не иначе, как за прекрасные глаза. Да и неуязвимость его была ни чем иным, как даром сверхъестественных сил, а, значит… Богов, конечно же, кого же еще.
Сам же Тэй Короля Заснегории в глаза ни разу не видел, и, в общем-то, никогда и не собирался с ним встречаться.  И история того,  как именно он попал на службу к Ашпакаю, очень отличалась от той, что на разные лады пересказывалась в народе. Впрочем, то, о чем именно трепались люди в кабаках и трактирах, Тэя, так же, как и Короля Заснегории, не особенно беспокоило.

***

Два небольших светильника, искусно вделанных прямо в каменную стену, освещали довольно просторную круглую пещеру. В центре пещеры возвышался стол, укрытый синим сукном.  Несколько мягких крутящихся кресел стояли здесь же, и самое большое кресло, похожее на трон с резными ручками – прямо в центре, перед столом. На столе также находилась небольшая лампа, которая бросала свет на разложенные и разбросанные на столе рукописи, исписанные ровным, немного ленивым почерком.
Трое высоких существ в наброшенных на лица капюшонах восседали в мягких креслах возле стола. Однако, по всей видимости, сам хозяин пещеры еще не появился.
Один из присутствующих в пещере носил черный плащ, а второй – белый, третий - бордовый. Они не переговаривались между собой и, даже, казалось, не обращали друг на друга никакого внимания.
Обладатель белого плаща сцепил на животе в замок пальцы четырехпалых ладоней, увенчанные черными когтями. Черный же вцепился когтями в подлокотники кресла, словно боялся свалиться. Бордовый молча разглядывал собственные когти.
Наконец, дверь на другом конце пещеры отодвинулась, и появилась еще одна высокая фигура в синем бархатном плаще с капюшоном. На ее лице красовалась золотая маска, из-под которой виднелись только сияющие медно-оранжевые глаза.
Трое моментально подскочили со своих мест и склонились в поклоне.
– Приветствуем тебя, Повелитель.
Существо в синем плаще опустилось в кресло за столом, и свет настольной лампы осветил прорезь маски над левым глазом, являя взгляду тонкие кожистые чешуйки на верхнем и нижнем веке.
После того, как он сел, Черный, Белый и Красный опустились также.
– Я позвал вас сегодня обсудить Меченого Пламенем, – заговорил Синий Плащ. – Мы уже давно нашли его, а я все еще не вижу никаких продвижений в нашем деле. Его срок службы у князя скоро подходит к концу.
Черный, Белый и Красный плащ молчали.
– Итак, – продолжал Синий. – Я думаю, что нам стоит поторопить его, поскольку сам он совершенно не собирается предпринимать каких-либо действий в нужном нам направлении. Я не хотел бы действовать через насилие, но, похоже, это единственный способ. Я слишком долго ждал, когда же он захочет убить Рока, то есть, меня, – он ухмыльнулся, а потом продолжал, – но, видимо, его родичи, наконец-то, поумнели, и в этот раз оказались хитрее нас. Не знаю, что они замышляют теперь, но, похоже, никакой неприязни к Року у него нет и в помине. Он даже не знает, кто это такой. Поэтому нам придется все делать самим. Ты, Ишкраменахор, – он ткнул чешуйчатым пальцем с черными блестящим ногтем в мужчину, одетого в белый плащ. – Ты должен узнать, что ему известно о его происхождении и реликвиях. Судя по всему, он не знает ничего, но ты должен точно убедиться, что у него нет ни одной из реликвий. Если он действительно ничего не знает, вышвырни его с насиженного места, и пусть отправляется в  указанном направлении.
Белый склонил голову.
– А ты, – он ткнул когтем в Черного. – Проследи, чтобы она отвела его, куда нужно.  И проследи, чтобы он точно дошел. Вам все ясно?
Белый и Черный, как по команде, одновременно кивнули и поднялись со своих мест.
Синий ухмыльнулся.
– Отправляйтесь.
Красный заметно забеспокоился.
– А что делать мне, Повелитель?
Рок бросил на него мимолетный взгляд.
– Пока ничего, занимайся своими обычными делами, – сказал он.
Красный покрутился на своем кресле.
– Почему? – спросил он.
– Потому что я так сказал, – фыркнул Рок. И, помолчав, добавил:
– Ты можешь быть свободен.
Красный неохотно поднялся со своего места и вместе с Черным и Белым  направился к выходу.
– И, кстати, – вдруг вспомнил Рок. Троица застыла на месте.
– Если хоть волос упадет с его головы…. В общем, вы сами все знаете, – Рок махнул лапой с длинными пальцами, увенчанными черными когтями. – Отправляйтесь.
Черный, Белый и Красный молча кивнули и удалились.
***
Спустя пару дней, обычным осенним вечером Тэй, задумавшись, валялся на покатой крыше пиршественной залы в Сумадари, бездумно уставившись в ночное небо. Снизу доносились шум и смех — воины праздновали.
Воины всегда праздновали, когда им удавалось захватить очередное княжество или город. Так  уж у них было принято.
Глупая традиция — для кого-то этот день мог бы стать самым страшным событием за всю жизнь, так чего уж тут радоваться? В какой-то из дней такой же арсин придет и на твою собственную землю, и тогда уж точно больше не попразднуешь.  Вряд ли вообще жив останешься. Может, и надо радоваться, пока еще жив, пока чаши наполняются вином, и есть, чем набить желудок.
Тэй вытянулся и закинул руки за голову. Маленькая круглоголовая сова бесшумно пролетела над ним. Синева позднего вечернего неба словно отражалась от ее кажущихся прозрачными крыльев, делая ее почти невидимой на фоне лиловой темноты ночи. Тэй проследил за ней завистливым взглядом.
; Скучаешь, арсин? – мягкий вкрадчивый голос заставил его вздрогнуть.
Тэй повернул голову. На крыше рядом с ним, словно из ниоткуда, появился молодой изящный мужчина с длинными черными волосами, небрежно убранными в растрепанный хвост. На мужчине – дорогой плащ, подбитый мехом и расшитый серебром черный кафтан, из-под которого выглядывал криво застегнутый ворот белоснежной рубашки.
Чернильные волосы еще больше оттеняли бледность красивого лица с правильными тонкими, даже  завораживающими чертами.
В его ярких оранжевых глазах, обрамленных черными как ночь ресницами,  сияли вертикальные зрачки.
Он растянул в улыбке алые губы, обнажив небольшие, однако, чуть больше, чем у обычного человека, клычки.
Тэй с неприятным чувством отметил, что его сердце вдруг дрогнуло и забилось чаще. Он криво улыбнулся в ответ.
– О, Ацката? Ты-то тут какими судьбами? – старательно скрывая волнение, Тэй приподнялся на локте. Ацката уселся рядом с ним на крышу и мельком взглянул на него.
Тэй еще несколько мгновений разглядывал его, зацепившись взглядом за заметные только вблизи, неаккуратно торчащие на его груди поврежденные серебряные нити вышивки.
; Скучаешь? - повторил Ацката свой вопрос. – Обо мне?
Тэй поднял голову и изогнул бровь. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
; Опять шутишь? – отозвался Тэй, отводя взгляд.
Ацката пожал плечами и тоже отвернулся.
–  Значит, нет, – сказал он и, помолчав, добавил. – А о ком же?
Он немного подумал.
– Ах, да, конечно, об этой своей… Эсте из Заснегории, – понимающе кивнул он.
Тэй тяжко сглотнул и резко сел.
– Зачем явился? – глухо спросил он.
Ацката повернул голову.
– Ну, точно, о ней.
Тэй угрюмо молчал.
Горькая усмешка на мгновение искривила чуть припухлые губы змееглазого.
; Не очень-то ты рад меня видеть, верно? – спросил он.
Тэй отвернулся и улегся, снова закинув руки за голову, и уставился в звездное небо.
; Не знаю, что тебе ответить. После всего, что… что ты устроил.
Ацката разлегся рядом, растянувшись на крыше во весь свой немалый рост.
; О чем это ты?
; Не помнишь уже? Кажется, продав меня князю как раба, денег ты выручил немало, чего теперь-то хочешь? Вроде как, все в выигрыше. 
; Ах, это, –  Ацката замолчал.
Тэй хмыкнул и повернул голову.
; Ах, это? –  повторил он. –  И все?
; Нет, не все, –  Ацката выглядел задумчивым. – Я думал, мы это прояснили, и ты простил меня, а ты снова решил припомнить мне это? И ты еще спрашиваешь, почему я не слишком часто хочу тебя видеть?
; Прояснили? – уточнил Тэй. – И что же здесь можно прояснить?
Ацката сел и взглянул на него.
– А что же я еще должен был делать? Оставить тебя как раба там? Или… что? Забрать тебя себе? Так я тебе предлагал. Ты сам не захотел.
Тэй отвернулся и поджал губы.
– Да, да, ты всегда прав, а я нет, – фыркнул он.
Ацката отвернулся также.
; Я ничего такого не имел в виду, – он помолчал. – Твой срок службы скоро подходит к концу, чем дальше думаешь заняться?
Тэй пожал плечами и взглянул на него.
– Поеду в Раград и сделаю то, что давно хотел сделать, – сказал он.
– И что же?
Тэй сел, охватив руками колени и уставился вдаль.
– Женюсь, наконец-то, что же еще, – сказал Тэй. 
Ацката едва заметно вздрогнул.
– А что, она согласна? – уточнил он.
Тэй передернул плечами.
– Дело времени, – сказал он.
– Решил мне отомстить? – тихо спросил Ацката.
Тэй взглянул на него исподлобья.
– При чем тут ты?
Ацката уперся ладонями в крышу позади себя.
– Конечно, не при чем. Я всегда не при чем. Я уж и не рассчитываю стать «кем-то» в твоей жизни.
Тэй внимательно взглянул на него из-под темных бровей.
– Ты о чем опять?
Ацката пожал плечами.
– Ну, хорошо, ладно, оставим этот разговор. Я здесь не за этим. Ветер принес мне весточку, что ты в опасности.
; Ветер? – Тэй недоуменно поднял брови.
; Сорока на хвосте принесла, – расплывчато пояснил Ацката, неопределенно махнув изящной кистью.
; Снова шутишь? Так кто сказал-то? 
; Да будет с тебя, какая разница? Будь осторожен, и только. Птичка не объяснила, в чем дело. Но ей можно верить.
; Ацката, объясни толком, в чем я должен быть осторожен? И что мне делать?
; Опасайся оружия богов. Оно может ранить и даже убить тебя, – произнес Ацката. – А я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось. Вдруг ты еще когда-то передумаешь.
Ацката без улыбки взглянул на него. Тэй едва заметно вздрогнул. Сердце вдруг забилось где-то у горла, своим трепыханием словно перекрывая ему возможность дышать. Странные картины поплыли перед глазами.
– Что? – едва слышно спросил он, пытаясь совладать с собой. Ацката, казалось, не расслышал. – Оружие б-богов? Это еще что?
– Бойся оружия богов, оно черного цвета, –  повторил тот.  – Оно наделено осознанием.
– Это что значит? – отворачиваясь, с трудом выдавил Тэй.
– Ну, сознанием. Оно как бы все понимает. Магические предметы, – неопределенно пояснил Ацката. – Особенно опасны те, на которых есть надписи.
Тэй и не заметил, как рука Ацкаты накрыла и крепко сжала его ладонь, но это прикосновение словно вернуло его в реальность. Он повернулся. Глаза Ацкаты сияли совсем близко от его лица.
– Ты же знаешь, что тебя может ранить только то, что наделено сознанием, – медленно, очень медленно проговорил он, заглядывая Тэю в глаза, словно для того, чтобы убедиться, что слова достигают его разума. –  А оружие богов именно таково. Ну все, мне пора.
Тэй смотрел на него, непонимающе хлопая глазами. Он открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но пальцы Ацкаты разжались, и он съехал вниз по скату крыши. В самом низу Тэй услышал едва заметный треск разрываемой ткани, словно Ацката зацепился за что-то, а потом короткую  приглушенную ругань.
Потом все стихло.
–  Да осветят звезды твой путь, –  поморщившись, только и нашелся сказать Тэй. Словно услышав его слова, Ацката на мгновение обернулся, а потом его темный плащ слился с чернотой ночи. Тэй вскинул брови.
; Вот так всегда. Не успел прийти, как уже ушел.
Он откинулся назад и закрыл глаза, подложив руки под голову, пытаясь припомнить день их первой встречи.
Это случилось около шести лет назад.

* * *
...Беглого раба подвесили за руки к позорному столбу так, что веревки не удерживали его стоя, но и не позволяли ему опуститься на колени. Несколько дней назад этот юноша, который так упорно отказывался называть свое имя, подговорил нескольких рабов из поместья устроить побег. Это он обманул надсмотрщиков, и благодаря ему нескольким сильным мужчинам и женщинам удалось бежать и скрыться в лесу. Правда, самого зачинщика удалось схватить, несмотря на жесточайшее сопротивление с его стороны. Однако, люди рабовладельца  утверждали, что он намеренно отстал от основной группы, чтобы задержать надсмотрщиков.
К вящему ужасу охранников и самого работорговца, ни плети, ни кнуты, ни ножи не оставляли на теле упрямого раба ни царапины. Однако, надсмотрщики быстро выяснили, что самые обычные кулаки наносят ему заметные повреждения, ломают ребра и причиняют настоящую боль, а, значит, справиться с ним вполне возможно. И, хотя, не так-то уж много людей были готовы сойтись с ним в рукопашной лицом к лицу, все же, страх перед наказанием со стороны работорговца оказался сильнее.
Люди рабовладельца все еще испытывали перед пленником какой-то суеверный ужас и старались не приближаться к нему и где-то там, на заднем дворе, они шептались, что он-де был колдуном, или же сам злобный «Старик Хамаран» охранял его, и что их всех непременно ожидает наказание, если они посмеют убить его. 
В тот же день только самые отважные осмелились нанести ему удары голыми руками, но потом, когда им удалось навалиться на него всей толпой, в ход шли и ноги, и кулаки. Правда, теперь хозяин считал, что этот юнец слишком уж дорого им всем обошелся, чтобы вот так запросто его убить. Денег было жалко, но еще больше было жалко времени, потраченного на увещевания, воспитательные беседы и угрозы, которые не дали ровным счетом ничего.
За все время пребывания здесь этот упрямый наглец даже не пожелал назвать своего имени.
Пленник был почти раздет, и только холщовые штаны болтались на его бедрах, открывая его избитое тело палящим солнечным лучам и позволяя липкому поту и крови свободно стекать по его ранам, раздражая их солью и горечью.
Хозяин ощущал досаду и желал мести – а именно, долгой и мучительной смерти для этого упрямца.
К счастью или несчастью для пленника, хозяин приказал не калечить его безвозвратно, не разрывать на части и не отрывать ему конечности – его все еще не оставляла слабая надежда, что этот своенравный человек когда-то сослужит ему хорошую службу. Правда, он провисел здесь почти весь вчерашний день и всю душную ночь, без пищи и воды, и вот уже солнце поднималось все выше, и надежда таяла с каждой минутой по мере того, как усиливался палящий зной, и теперь, сидя в тени под навесом, и наблюдая за слабыми попытками раба освободиться, он думал о том, а стоит ли верить своим предчувствиям, или все же приказать забить этого мальчишку до смерти на заднем дворе.
Тэй – а это был именно он, – сначала отчаянно барахтался, мужественно пытаясь придать своему телу мало-мальски удобное положение, а сейчас, спустя сутки после своего пленения, силы почти оставили его, и он просто бессильно повис на веревках.
Сильное тело может умирать долго, и это было ему хорошо известно. И именно эта мысль наполняла его отчаянием.
Спустя несколько месяцев после той поездки в Иррегиль и разговора с князем он все же покинул Раград, а потом, довольно скоро после своего отъезда, обманом оказался втянут в столь незавидную и даже ужасающую историю. Впрочем, для него это было обычным делом – у него был природный дар постоянно впутываться в отвратительные ситуации. Если бы князь Теодор сейчас оказался здесь, он бы точно ужаснулся зрелищу, которое являл собой его названный брат.
Но князя Теодора здесь не было.
А был этот мерзкий тип, в полной власти которого невольно оказался Тэй.
Работорговец неспешно приблизился к нему, обошел кругом и встал прямо перед его лицом. Тэй  приоткрыл глаза и коротко глянул на него сквозь паутину волос, упавших на лицо. Солнце отразилось от зрачков, и глаза его ясно блеснули светло-зеленым. Тэй снова зажмурился и попытался отвернуться от яркого света, но хозяин схватил его за волосы и сжал кулак, разворачивая к себе лицом.
– А ну, смотри на меня, – прошипел рабовладелец.
Пленник дернулся и раскрыл глаза. Яркий свет снова отразился от его зрачков, и хозяин даже на миг застыл, глядя в лицо пленника.
Светло-зеленые, чуть желтоватые ближе к зрачку глаза, обрамленные темными ресницами, вкупе с выгоревшими на солнце русыми волосами и слегка загоревшей, обветренной кожей являли собой поистине завораживающее зрелище. 
Хозяин сжал его подбородок, а второй рукой провел по его лбу и щеке, убирая назад длинные пряди спутанных волос.
– Надо же, – пробормотал он, покрутив голову пленника из стороны в сторону, словно стараясь рассмотреть получше. – Какие… правильные черты и какие удивительные глаза. Почему я раньше не замечал?
Тэй пару раз недоуменно моргнул. Кадык перекатился вверх-вниз, а в ясном взгляде мелькнуло вопросительное выражение. Работорговец отодвинулся на пару шагов, окидывая почти раздетого юношу оценивающим взглядом, и прищелкнул языком.
Тэй ощутил явное желание сжаться в комок. Отвращение подступило к горлу. Он невольно впился пальцами в веревку, стягивающую запястья.
– Так и не собираешься разговаривать? – уточнил хозяин, снова приблизившись.
Тэй сжал зубы и бросил на него взгляд, полный ярости и отчаяния.
– Великолепно, – одобрительно кивнул работорговец. – Прекрасный взгляд прекрасных глаз.
Он снова взял его голову за подбородок и властно провел большим пальцем по растрескавшейся нижней губе пленника.
– Ты понимаешь, что твою вину не искупить просто лишь твоей смертью? – продолжал он, наклоняясь ближе и приподнимая его голову. – Но есть один способ, – хозяин быстрым движением сунул палец ему в рот и попытался разомкнуть плотно сжатые ровные зубы.
Брови Тэя дрогнули и мгновенно сошлись к переносице, он затрясся на веревке, пытаясь вырваться, но работорговец крепко стиснул его подбородок, продолжая грубо шарить пальцем у него во рту.
Тэй с силой дернул головой и ему, наконец, удалось освободиться от хватки жирной руки, и он тут же принялся старательно отплевываться.
Хозяин схватил его за волосы и снова развернул к себе.
Пленник тяжело дышал. Его лицо исказилось. Из-за ужаса и нелепости ситуации он вдруг осознал, что совершенно не может владеть собой. Сердце бешено колотилось, а голова отказывалась соображать.
– Так что, поговоришь со мной? – с очевидной угрозой в голосе спросил работорговец и принялся поглаживать его подбородок, словно почесывая собаку.
 – Или, может быть, следует пустить тебя по кругу, чтобы ты образумился? – даже не скрывая своего удовольствия, рассуждал он, – так легко обуздать даже самого убежденного упрямца. Такой красивый юноша, хорошо сложен. Такие красивые глаза. Очень красивые глаза, – он провел ладонью по щеке пленника, а потом продолжал:
– Догадался, о чем я? Ты их очень сильно разозлил, мой мальчик. Они, возможно, захотят наказать тебя, – ладонь хозяина прошлась по его груди, огладила плечо и ключицу, а затем легла на шею, и большой палец, едва касаясь, скользнул по гладкой коже горла. – Ты же понимаешь, что именно мои люди могут с тобой сделать?
Тэй дернулся и с трудом сглотнул. Его грудь тяжело вздымалась, и ему казалось, что воздух со свистом проходит сквозь легкие, и дышать с каждой минутой становится все труднее и труднее.
В светлых глазах пленника плескался неподдельный ужас.
Впервые в жизни какой-то мужик так беззастенчиво лапал его и в открытую угрожал надругательством.
Юноша до боли закусил губу, но чужая рука снова впилась в его подбородок, силой разжимая челюсти. Из груди Тэя вырвался сдавленный стон, потрескавшиеся губы разомкнулись, и он сам не понял, как мерзкий грязный палец снова оказался у него во рту, надавливая на язык, проникая глубоко, почти до самой глотки.
 – Но, если ты будешь хорошо себя вести, я, так и быть, оставлю тебя только для себя, – пообещал работорговец. Второй рукой он попытался охватить его бедра и притянуть к себе.
Тэй захрипел, отчаянно отплевываясь и отбрыкиваясь, хотя его попытки сопротивляться выглядели довольно жалко. В уголках глаз блеснули слезы.
– Ну, ну, – рабовладелец вытащил палец из его рта, и успокаивающие потрепал его по щеке. – Поверь мне, это не самая страшная цена, которую ты можешь заплатить.
Тэй дернулся.
– Мразь…  – отплевываясь, прохрипел он. – Извращенец….
– А, так ты все-таки умеешь разговаривать?
Работорговец ухмыльнулся.
А потом внезапно наотмашь хлестнул пленника по щеке. Неожиданный удар оказался довольно сильным, и перед глазами Тэя на мгновение потемнело. На землю закапала кровь.
– Не хочу портить твое личико, но, видимо, придется, – спокойно проговорил рабовладелец, снова разворачивая его к себе. – Так что, подумай над своим поведением. Если вдруг захочешь расплатиться за свое упрямство, просто позови меня.
Тэй содрогнулся и поднял на него взгляд, полный ненависти.
– Лучше сдохнуть, – прошипел он.
– Как скажешь, – хозяин пожал плечами.
Полюбовавшись на Тэя еще пару мгновений, он отправился в прохладный дом, напиться воды, и надеясь, что жара, мухи и пыль ускорят мыслительный процесс в этой упрямой голове.
Солнце давно перекатилось за полдень, душный воздух загустел, словно запекшаяся кровь, и становилось все труднее и труднее вдыхать его через обожженное жарой и пылью горло. Веки налились свинцом, Тэй закрыл глаза и тяжко дышал ртом, ощущая на растрескавшихся губах горький липкий привкус собственного пота. Тяжелый запах крови, смешанный с запахом избитого, измученного тела, заполнял грудь, ему казалось, что легкие забились горячей пылью и песчаной крошкой, и дыхание его становилось все более поверхностным. Его бросало то в жар, то в холод, и он уже почти ничего не соображал из-за обезвоживания и нехватки свежего воздуха.
Он совсем перестал шевелиться, неловко повиснув на столбе, отчего стали невыносимо ныть выкрученные суставы, но у  него уже не оставалось сил обращать на это внимание. Он мысленно умолял высшие силы лишить его сознания либо уже убить, лишь бы только прекратить эту пытку, однако, никто не отзывался на его беззвучные призывы.
Солнце припекало все сильнее, и, в конце концов, у позорного столба прекратилось всякое движение – пленник, не шевелясь, обвис на веревке. То ли потерял волю, то ли лишился сознания от побоев и жары, то ли  устал трепыхаться, то ли попросту помер…. 
Никто и не заметил, как и откуда во дворе появился долговязый черноволосый Шехи с сияющими оранжевыми  глазами. Змееглазый бесшумно приблизился к неподвижному пленнику и вытащил нож.
Словно ощутив его присутствие, Тэй слабо дернулся, приподнял опухшие веки и попытался повернуть голову. Попытка оказалась неудачной, и он увидел только руку в изящной перчатке, белую, наполовину распахнутую рубашку, обнажавшую ровные ключицы и крепкие красивые мускулы на груди, и острый кинжал, зловеще блеснувший на солнце. Пересохшие губы шевельнулись.
– Ты пришел… убить меня? – едва слышно, но с заметным облегчением в голосе шепнул пленник.
Мужчина приблизился к нему и занес нож.
– Это еще успеется, - тихо сказал он, перерезая веревки над головой Тэя. Тот беззвучным мешком рухнул на землю.
– А я никуда не тороплюсь, – добавил пришелец.
Он попытался поддержать пленника под локоть, но Тэй был слишком слаб, чтобы хоть как-то держаться на ногах. Однако, даже сейчас он заметил, что, хотя незнакомец и выглядел худым и даже хрупким, в его руках явно чувствовалась сила, и он был выше Тэя почти на голову, хотя и сам Тэй далеко не являлся коротышкой.
– Воды, – шепнул пленник. – Пожалуйста….
Ноги не слушались, и ему очень хотелось сползти на землю. Пришелец аккуратно поддерживал его, перекинув его руку через свою шею. Тэй успел бросить взгляд на бледное лицо того, кто держал его.
Первое, за что зацепилось его внимание, был аккуратный разлет красивых черных бровей и… ярко-оранжевые глаза с вертикальными зрачками.
Это были не те глаза, что встречались у простых Шехи и которые были гораздо больше похожи на глаза людей – белок, обычная круглая роговица, единственным отличием был небольшой вертикальный зрачок, который даже и не сильно отличался от человеческого. В глазах же его спасителя не было ничего от обычного Шехи – ¬ оранжевая роговица заполняла весь глаз, как это бывает у кошек или рептилий, и край белка можно было разглядеть только лишь тогда, когда существо сильно скашивало глаза, чтобы посмотреть далеко в сторону. 
В остальном же его лицо было абсолютно нормальным, даже красивым. Длинные черные волосы были наспех убраны в небрежную, растрепанную косу и перекинуты через плечо вперед. 
Скользнув взглядом по груди незнакомца, Тэй невольно отметил, что пуговицы на его полураспахнутой рубашке были застегнуты криво, причем незнакомец явно не утруждал себя вопросом безупречного внешнего вида. Из кармана засаленных на бедрах штанов торчал кончик грязного и мятого носового платка. Это выглядело странно, поскольку и ткань одежд, и пояс на талии пришельца, и его оружие не выглядели поношенными, а, напротив, были довольно дорогими и очень хорошего качества.
Тэю, несмотря на его состояние, стоило огромных усилий, чтобы перестать глазеть на него.
– Что это ты делаешь, Ацката? – раздался ненавистный голос рабовладельца. Он уже спешил к ним через площадку в сопровождении нескольких вооруженных людей.
– В чем вина этого человека? – громко спросил тот, кого назвали Ацкатой, все еще сжимая нож в одной руке, а второй продолжая поддерживать Тэя.
Хозяин и его люди в нерешительности переминались с ноги на ногу. Хрупкая стройная фигура змееглазого почему-то вызывала у них непонятный и ничем не обоснованный страх и полнейшее нежелание связываться.
– Этот человек не хотел работать, а потом устроил побег моим людям, и многие сбежали, - вежливым, и даже немного виноватым тоном заговорил работорговец. – Но его самого удалось схватить.
– И ты решил отыграться на нем за всех? – грозно спросил Ацката. – Лучше помогите ему, он на ногах не стоит! Воды принесите! Быстро, давайте!
Надсмотрщики, переминаясь с ноги на ногу, поглядывали то на хозяина, то на Ацкату.
– Но он виновен в побеге! Он не хотел работать и подстрекал моих людей! Это его вина в том, что рабы сбежали! – продолжал настаивать рабовладелец.
– В том, что твои рабы сбежали, виновна твоя стража, Баурзоми, – резким тоном произнес Ацката. – Потому что твои люди постоянно играют в кости вон на той бочке вместо того, чтобы заниматься делом!
Он ткнул ножом в направлении «вон той» бочки. Надсмотрщики замялись. Рабовладелец поджал губы. История с костями и бочкой была известна и ему, однако, виновные до сих пор не были наказаны.
– Помогите ему, я сказал! Дайте ему воды! – рявкнул Ацката.
Хозяин неохотно сделал знак своим людям. Двое надсмотрщиков напоили и поставили шатающегося Тэя на ноги, поддерживая его под руки с обеих сторон.
– Я прекрасно осведомлен, как именно вы здесь вершили правосудие, когда поняли, что обычным оружием его не ранить — накинулись на него всей толпой, избили, переломали ему ребра и бросили умирать. Так-то вы все смелые, да? Что вы еще собирались с ним сделать? – продолжал Ацката, окинув всех долгим внимательным взглядом и задержавшись на работорговце. Тот отвел глаза. – Так и скажи, что решил надругаться над ним, а потом пустить по кругу! Что, я не прав?! 
Голос Ацкаты звоном отдавался в ушах Тэя, заставляя того морщится от боли.  Он зажмурился и прижал ладонь к голове.
–  Хорошо,  и что же теперь собираешься с ним сделать ты? - примирительно поинтересовался рабовладелец.
–  Я его вылечу, и устрою так, что ты продашь его за хорошую цену.
Пленник вздрогнул и распахнул глаза.
–  Забудь об этом, - прохрипел он. – Лучше убей меня.
– Закрой рот, – прошипел Ацката, не взглянув на него. – Ты и так уж довольно дров наломал.
– Так зачем же это нужно тебе? – продолжал допытываться Баурзоми.
–  Я получу свою долю, конечно же. И твои расходы окупятся – князю Ашпакаю нужны искусные воины. А этот человек, насколько мне известно, хорошо владеет человеческим оружием. Он будет служить у князя. Неужто ты подумал, что я собираюсь делать все это бесплатно?
Хозяин задумался. Перспектива продать никчемного раба самому князю на первый взгляд показалась ему очень даже привлекательной.
–  А если нет? – с сомнением в голосе спросил он.
; Тогда я сам его выкуплю, - рявкнул Ацката. - И оставлю у себя.
Рабовладелец хохотнул.
; Как домашнюю зверушку, что ли? Или… он тебе что, по нраву пришелся? - с сарказмом спросил он. – Сам будешь трахать его?
Тэй поднял голову и с ненавистью взглянул на Баурзоми.
– Не все же такие как ты, тварь, – прошипел он.
–  По нраву или нет — не твоего ума дело, – резко ответил Ацката, делая шаг вперед и вставая между Баурзоми и Тэем.
–  А его еще можно вылечить? – все еще сомневаясь, поинтересовался работорговец.
–  Поверь мне, будет как новенький, – ответил Ацката, убирая нож в удобные ножны, закрепленные на пояснице.
– Ах, ну, это хорошо, хорошо, – все еще с сомнением в голосе промямлил работорговец. – Зная тебя как лекаря, – добавил он, словно пытаясь убедить в чем-то самого себя.
; Довольно болтовни, – прервал Ацката. – Предоставь барак и кровать.
Рабовладелец с показной услужливостью согнулся в пояснице.
; Вон туда.
Надсмотрщики и Ацката отволокли Тэя в полутемный барак с двумя старыми кроватями и наброшенными на них тюфяками. Ацката швырнул на пол свою увесистую сумку и с брезгливым видом проверил тюфяки на наличие клопов. Двумя пальцами приподнял каждый и, не обнаружив под ними плесени, удивленно хмыкнул.
– Ладно, сойдет, - милостиво сообщил он. – Скажите вашему хозяину, пусть даст постель и полотенца. И теплой воды, раны нужно промыть.
Надсмотрщики переглянулись.
– Шутишь, что ли?
Ацката развернулся к ним, взявшись за рукоять ножа.
– А что, похоже, что шучу? - спокойно проговорил он, взглянув на надсмотрщиков исподлобья.
Те попятились.
– Хорошо, хорошо, господин.
– Проваливайте, да побыстрее, - отворачиваясь, проговорил он, помогая Тэю улечься на кровать. Тот упал на спину и глухо застонал.
– У тебя жар, - проговорил Ацката. - И ожоги от солнца. И ребра сломаны, – его пальцы аккуратно ощупывали правую сторону груди Тэя, – вот здесь, – он слегка надавил. Тэй сдавленно вскрикнул.
– А ну, повернись на левый бок, - велел Ацката, продолжая аккуратно прощупывать его грудную клетку.
Люди торговца принесли воды, и лекарь бережно промыл раны и очистил истерзанную кожу от грязи, пота и пыли.
Тэй только стискивал зубы, стараясь не кричать от боли.
Ацката вытащил из сумки баночку с какой-то мазью и принялся бережно обрабатывать ожоги.
– Сейчас мазью намажу, и не будет так болеть, – объяснил он. – У вас, людей, такая нежная кожа — даже солнца не выносит.
– Можно подумать, у тебя не так, – вздрагивая от болезненных прикосновений, хрипло произнес Тэй.
– У меня не так, я же потомок Древних Ящериц, – ухмыльнулся Ацката.
– Ладно, – фыркнул Тэй. – Расскажи лучше, почему помогаешь мне?
– Думаю, ты хороший человек.
Тэй издал сдавленный  смешок.
– Откуда тебе знать, какой я человек? – с трудом спросил он.
– Ну, говорят же, ты спас тех людей. Говорят, пожертвовал собой, чтобы они смогли сбежать. Впрочем, ты еще легко отделался – солнечные ожоги да несколько сломанных ребер и синяков. Ничего страшного.
Тэй что-то промычал в ответ.
– Откуда знаешь, что оружие меня не ранит? – спросил он.
Ацката помолчал.
– Знаю. Слухом земля полнится, – после паузы ответил он. – Слышал о таких людях, как ты. Они иногда появляются в этих землях.
Он снова помолчал.
– Я думаю, тебе не стоит быть таким твердолобым, – продолжал говорить Ацката. – Подставляешься, а таких, как Баурзоми в этих краях пруд пруди – только и ждут кого-то вроде тебя, чтобы отыграться на нем за все свои неудачи.  Им совершенно невозможно ничего доказать или объяснить – они просто уничтожают все, что им непонятно. И понимают только силу. А если ты еще и кра…, – он осекся и замолчал. – Если ты еще и внешне выглядишь лучше, чем они,… то они просто растопчут тебя.
Тэй молчал. Ему казалось, что звук вкрадчивого голоса Ацкаты как вязкий ядовитый нектар проникает в самые глубины его истерзанного существа. Он закрыл глаза.
Мазь, которую Ацката нанес на ожоги, принесла долгожданную прохладу  и облегчение, и пленнику совершенно не хотелось шевелиться. Однако, мягкий голос Ацкаты не давал ему скатиться в приятное полузабытье.
– Поверь, у князя тебе будет лучше. Он покупает воинов по всей стране, они служат у него какое-то время,  а потом он отпускает их. Отпустит и тебя. Будешь делать, что захочешь.
Услышав эти слова, Тэй раскрыл глаза и уставился в стену.
– Я и так раньше делал, что хотел, – пробормотал он.
– Ну, так, а чего тогда было так вляпываться? – пожурил Ацката. – Не на кого пенять. Теперь терпи. Все счета должны быть оплачены. Такова цена выбора, – Ацката вдруг поднял руку и попытался убрать со лба пленника мокрые от пота пряди волос.
Тот схватил его запястье и резко отбросил.
– Не трогай меня, – хрипло произнес он.
– Но я же лекарь, – возразил Ацката. – Как же мне тебя не трогать?
– Вот там, где раны – там и лечи, – мрачно буркнул Тэй. – А так — не трогай. Неизвестно, что у вас тут у всех на уме.
Ацката моргнул своими оранжевыми глазами. Бросил короткий взгляд на дверь. Снова повернулся.
– Так что, он все-таки приставал к тебе, да? – спросил он.
Тэй не ответил, только кулаки его сжались, а под скулами задвигались желваки. Ацката и сам все понял.
– Не обращай на него внимания, – произнес он. – У него такое случается. Просто забудь.
Тэй вспомнил ощущение пальца у себя во рту и зажмурился.
Забудешь тут, как же.
– А ты вроде как не такой, да? – не поворачиваясь, спросил Тэй.
Ответа не последовало, и в душу Тэя невольно закрались нехорошие подозрения. Правда, Ацката начал говорить прежде, чем Тэй попытался вскочить и броситься к дверям.
– Верно, я не прибегаю к насилию в подобных делах, – тихо проговорил Ацката,  уклонившись от ответа на вопрос Тэя. – Тебе не о чем беспокоиться.
Тэй судорожно дернулся.
– Ты же знаешь, что я о другом тебя спросил, – мрачно сказал он. – Тоже любишь мужчин?
Он почувствовал, как руки Ацкаты дрогнули. Тэй сглотнул и закрыл глаза. Повисла неловкая пауза.
– Я думаю, когда кого-то любишь, неважно, мужчина это или женщина, – наконец, ответил Ацката. – Как вообще можно любить или не любить кого-то из-за его пола? Чувства важны. А чувствам всегда нужно время.
Тэй задумался. Потом едва заметно пожал плечами.
– Ну, мне в целом все равно, кто с кем спит, если честно. Главное, чтобы они меня не трогали, ни те, ни другие.
Ацката хмыкнул, и Тэю послышалась странная мрачность в этом звуке.
Тэй замолчал. Ацката также не говоря более ни слова, закончил с ожогами и убрал мазь в сумку.
– Ладно, я пойду добуду нам чего-нибудь поесть у этих жадюг, – с глухим звуком бросив сумку в угол, он тихо ухмыльнулся. – А ты отдыхай. Имя свое мне скажешь?
Тэй стиснул зубы. Казалось, Ацката терпеливо ждал, стоя у него за спиной.
– Тэй, – наконец произнес Тэй. – Мое имя Тэй.
– Хорошо, Тэй, – кивнул Ацката. – Мое имя Ацката. Будем знакомы.

* * *
…Тэй вздрогнул и открыл глаза. Казалось, он задремал?
Он все еще лежал на крыше пиршественного зала, прямо под открытым небом, и звездный ковер раскинулся над его головой.
Почему-то арсин вдруг ощутил, что его сердце тоскливо сжалось, и он невольно прижал к груди ладонь, словно стараясь унять боль.
Отгоняя от себя неприятные ощущения, он сел, протер глаза и огляделся. И тут же ощутил легкое сотрясение крыши, как будто множество всадников направлялось сюда.
Ах да, вот, собственно, и они. Княжеская стража  двигалась в сторону пиршественного дома. Тэй устало ругнулся и поспешил вниз.