Тени Богов. Ч 1. Гл. 3 Грезы Верховного мага

Часть 1. Возвращение Ярости.
Глава 3. Черная Плеть Белого как Снег и Грезы Верховного Мага

Арсина ввели в полупустую залу, где князь Ашпакай, вальяжно развалившись на троне,   ожидал своего арсина – последнего на сегодня посетителя. Ашпакаю было на вид лет 50, и выглядел он толстым и довольно неуклюжим. Черные волосы перехватывал широкий золотой обруч – знак княжеской власти крепости Сумадарь. Венец этот был украшен небольшой, отлитой из золота лошадиной головой, в глаз которой был вставлен крупный кроваво-красный рубин.
Никто из воинов не воспринимал его всерьез, и арсин в этом случае исключением не являлся. Но в блеклых раскосых глазах Ашпакая подрагивали рептильи зрачки, а это значило, что он был потомком Богов с Очень Далекой Звезды, и это серьезно повышало его ценность в общественной иерархии. То, что обычные люди должны были прислуживать подобным ему, в Сумадари даже не обсуждалось.
За троном князя стоял высокий старец с длинным седыми волосами, в струящихся белых одеждах. Он всегда прятал  руки в складках своего дорогого одеяния.  Имя ему было «Крукассин», что означало — Белый, как Снег. Воины думали, что подобное имя могло быть лишь прозвищем, но никто не мог знать этого наверняка. Нескладный и костлявый, он всегда белой тенью следовал за своим самодовольным повелителем, не оставляя его, наверное, даже ночью. Хотя точно это могли знать только стражники, охранявшие покои князя.
Все слышали о невероятной мудрости Советника и умении в нужный момент радовать князя полезными советами. Не было, говорят, еще случая, чтобы его мысли пришлись не в пору.
Столько мощи и мистической силы было в яично-желтых глазах Крукассина, что даже арсин не всегда отваживался поднимать взгляд.
Он также был одним из потомков Богов, но его драконьи глаза с ярко-желтой роговицей, которая, как и в глазах Ацкаты, не оставляла места для белка, нельзя было сравнить с глазами Ашпакая, чьи глаза были похожи на обычные, человечьи, только зрачки в них были узкими. А многие из дружины даже имя его упоминать отказывались и говорили о нем только полушепотом.
Застегнутый на все пуговицы арсин чопорно наклонился вперед.
; Приветствую тебя, князь, – он бросил быстрый взгляд на Крукассина. – И тебя приветствую, Первый советник, Белый как Снег.
Князь с вялым видом зевнул, прикрыв ладонью рот.
; Мне сообщили, арсин, что ты приворовываешь мое золотко, – устало сообщил он. – Себе берешь больше, чем положено. Да еще и заговор против меня задумал. Говорят, жениться задумал, а она за тебя, если князем не станешь, не пойдет. Так что, мое место занять решил?
Ашпакай слегка наклонился вперед, разглядывая стройную худощавую фигуру.
Арсин медленно выпрямился, положив ладонь левой руки на рукоять сабли.
; Это кто ж тебе такое нашептал, князь? – спокойно спросил он.
; Нашептали мне надежные люди, можешь не сомневаться – сказал Ашпакай, снова зевнув и откидываясь назад. – И у меня нет особо времени с тобой тут церемониться. Отдай свое оружие стражникам.
Брови арсина дрогнули, а рука судорожно сжала рукоять. Он отступил на шаг.
; И почему же я должен это делать?
Князь подпер ладонью подбородок и принялся рассматривать свои ногти на другой руке.
; Потому что я обвиняю тебя в воровстве и заговоре, а, значит, ты должен отправиться на дознание.
Арсин бросил быстрый взгляд на сводчатые окна. Потом взглянул на князя, и его глаза на мгновение встретились с желтыми глазами Крукассина. Арсин судорожно вздохнул.
; Я что-то в толк не возьму, князь, – тихо сказал он. – Что здесь творится?
Князь нетерпеливо махнул рукой.
; Не ума смертных разбираться, что тут происходит. Сдай свое оружие.
; А если я откажусь? – спросил Тэй. – Ты же знаешь, что они ничего мне не могут сделать.
Князь подался вперед.
; Ой, да неужели? Я знаю все твои тайны — вся твоя неуязвимость рассеивается перед крепкими кулаками, арсин. 
; Твои воины будут сражаться со мной кулаками, князь? – произнес арсин, отступая еще на шаг.
; Ты тратишь мое время, – заметил Ашпакай, положив ладони на подлокотники трона. – Сдай свое оружие. Думаешь, не найду на тебя управу?
Крукассин выпрямил спину.
; Ты связан клятвой своему хозяину, – глухо заговорил он, не сводя с арсина испепеляющего взгляда. – Ты должен верой и правдой служить ему за то, что князь освободил тебя из рабства.
Арсин тяжело сглотнул.
; Да не освободил он меня, а купил. Как раба. И я служу, – тихо произнес он, опустив голову. – И мне служить осталось несколько месяцев, так чего вы ко мне прицепились? Знаю я, кто такой князь Ашпакай, и ты, Белый Советник, – он поднял на них взгляд светлых глаз. – Мне некуда идти, и у меня ничего не было, кроме этой службы. Я не стал бы воровать. И уж тем более... – он осекся. – И уж тем более, делать то, в чем вы меня обвиняете. Я не какая-то там неблагодарная скотина….
Он осекся и замолчал.
; Мы выясним это, – кивнул Крукассин. – Отдай свое оружие. Видишь, мы позволяем тебе сделать это добровольно, человек.
Грудь арсина тяжело вздымалась. Внезапно стало трудно дышать, голова закружилась. На пошатывающихся ногах он сделал еще шаг назад. Приказ Крукассина звучал где-то далеко, и арсин ощущал, как кровь внезапно прилила к голове и бросилась в лицо.
; Если ты невиновен, мы  быстро выясним это, – продолжал Крукассин.
; Интересно, как же? – насмешливо спросил арсин. Не очень-то он верил в то, что его отпустят.
; Тебе ведь нечего бояться, а у нас нет оснований наказывать того, кто верой и правдой служит своему хозяину, – не ответив на его вопрос, продолжал Крукассин. – Ты же не хочешь испытать на себе гнев Богов, правда? Заберите у него оружие, – обратился он к стражникам. – Ну, давайте, давайте, чего встали?
Арсин снова порывисто вздохнул. Стражники осторожно приблизились, обезоружили его и поспешно отошли на безопасное расстояние.
; На колени, – приказал Ашпакай, сжимая пальцами подлокотники кресла.
Арсин молча стоял посреди зала, опустив голову. Повисло молчание.
; Вам же сказали – на колени его, – повторил за своим князем Крукассин. – Что встали? Боитесь? 
Стражники бочком приблизились к арсину, заломили ему руки и поставили на колени. Он опустил голову и не сопротивлялся.
; Мы обсудим твой вопрос завтра, – с довольным видом сообщил Крукассин. – А пока тебе придется побыть в подземелье.
Арсин молчал. Крукассин спустился с постамента, на котором стоял трон, приблизился к нему и поднял его голову за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
; Ты услышал меня, человек?
Арсин разлепил пересохшие губы.
; Чего ты хочешь? – хрипло спросил он.
; Хочу, чтобы ты ответил мне. Ты услышал меня?
; Ты и сам знаешь ответ. Я не глухой.
Крукассин отшвырнул его от себя.
; Ты должен говорить «да, Советник», – он вытер руки о подол своей мантии. – Уберите это отсюда.

3000 лет назад. За несколько месяцев до Великого Упадка.

Небольшая деревня расположилась на краю огромного поля. Утопающие в зелени беленые одно- и двухэтажные домики в ней сложены из крупных, красиво обтесанных камней. Высокие беловолосые люди с сияющей роговицей цвета небесной лазури, одетые в просторные светлые одежды, работали в поле и пасли скот. Кто-то из беловолосых — и мужчины, и женщины -  силой мысли поднимали с земли мегалиты и складывали из них новые просторные постройки под руководством таких же беловолосых мужчин и женщин. В их руках —  светящиеся прямоугольные предметы, сделанные из цветного движущегося стекла. Другие беловолосые шлифовали камни при помощи инструментов, излучающих яркий, режущий глаза луч света. Кто-то из них тыкал пальцами прямо в воздух, а в нем, над их головами, голубоватым светом сияли строчки цифр и каких-то загадочных символов. Неподалеку, прямо на земле, скрестив ноги, сидели дети. Вокруг их голов сами собой летали камушки, управляемые силой мысли. Пожилой учитель в белых одеждах, заложив руки за спину, прохаживался вокруг детей, следя за их работой.
Далее расположилась группа небольших холмов, а в центре нее – огромная треугольная гора и два плато, одно над другим. Нижнее плато более широкое, имело продолговатую неровную форму. Его образовывали несколько крупных холмов, вершины которых словно были срезаны огромным ножом, а ущелья между ними, засыпанные с ювелирной точностью и плотностью – соединены воедино, будто в огромную, широкую, длинную дорогу. Второе плато висело в воздухе над первым. На нем располагалась Великая Пирамида Титанов – огромный ступенчатый Зиккурат. Именно его и можно было принять за треугольную гору, которая находилась в центре скопления холмов.
Треть нижнего плато, прямо перед Пирамидой, занимал мегалитический город. Несколько десятков довольно больших каменных построек с просторными комнатами объединены в городок с идеально прямыми линиями улиц и переулков. Некоторые стены домов выбелены, некоторые — выкрашены в разные цвета. На разноцветных крышах — огромные подзорные трубы, палки, кресты, тарелки и прочие непонятные штуковины. Беловолосые люди смотрят в подзорные трубы, стоя прямо на крышах, и что-то живо обсуждают между собой, активно жестикулируя.
Городок огорожен зигзагообразной каменной стеной с несколькими воротами, от каждых ворот вела к верхнему плато широкая прямая улица.
На второй части нижнего плато, позади Пирамиды — огромная площадь, выложенная идеально отшлифованными каменными плитами, с несколькими идеально ровными и круглыми площадками в центре. Площадки окружены прямоугольными и квадратными каменными тумбами с выпиленным и идеально отшлифованными отверстиями правильных геометрических форм. Высокие люди копошились вокруг пикающих и светящихся прямоугольников, вставленных в отверстия. Далее, за космодромом на других холмах видны две высокие круглые каменные башни, еще дальше еще несколько пирамид. С верхнего плато ко входу в Пирамиду ведет лестница из 365 ступеней. Наверху лестницы, прямо перед входом — каменная терраса.
Прикрыв рукой ясные голубые глаза, Верховный Маг народа Титанов, Эан Дай смотрел в ослепительно лазурное, безоблачное небо, раскинувшееся над ним. Прозрачное небо его мира.
Он стоял на террасе огромного Зиккурата, сияющего под солнечными лучами.
Ветер трепал его длинные, ниже пояса, белые волосы. Мучительное и непривычное ощущение тяжести словно нависло над ним, сдавило виски и сжало сердце так, что стало тесно дышать.
Нервным движением он смахнул прядь волос, упавшую на его красивое лицо с удивительно правильными, тонкими чертами, опустил на лицо гогглы с затененными стеклами, защищая лицо от света, и прислушался.
Затем глянул вниз.
Там, внизу расстилался огромный космодром, который строили Титаны — существа, поразительно похожие на людей чертами лиц и телосложением. Древние Провидцы называли свой народ «Ясноглазыми», за сияющие на их лицах холодные голубые глаза, словно само небо подарило им свой свет и благословило их. И не было других Богов, кроме Неба, Солнца, Звезд и Бесконечной Вселенной, которым стало бы поклоняться Ясноглазое племя.
Но вот прямо сейчас он чувствовал, даже знал, что их размеренной жизни скоро наступит конец несмотря на то, что никакой явной, видимой угрозы еще не было.
Но он знал — он точно знал, что, хотя она еще за несколько парсеков отсюда, она неминуемо будет здесь.
Он окинул взглядом гигантское великолепное произведение инженерной мысли Ясноглазых — мегалитический космодром. По периметру круглых посадочных площадок располагались каменные тумбы идеальных форм и пропорций с четкими геометрически правильными отверстиями для высокоточной электроники.
Приборы молчали.
Он снова вскинул в небо напряженный взгляд голубых глаз. Нет, сегодня их еще не будет. Сегодня еще одну ночь можно будет поспать спокойно.
Еще одну ночь....
. * * *
...Прямо над Тэем завис треугольный летающий корабль. Тэй задрал голову, внимательно вглядываясь в гладкое зеркальное днище. Янтарное Солнце мира Титанов играло на боках судна.
Воздушный корабль надвигался и опускался, давя на него всей своей массой, заставляя его шаг за шагом отступать назад. В отражении зеркального корпуса он вдруг увидел высокого мужчину со странными чертами лица, сияющими холодом голубыми глазами без зрачков и длинными белыми волосами, стянутыми в развевающийся хвост голубой тесемкой. Ветер трепал странного покроя белоснежные одежды с широкими рукавами, расшитые по краям незнакомыми узорами. Никогда раньше, ни в одном уголке Ространны, Тэй не встречал ни таких нарядов, ни таких людей.   
Но дело в том, что этот мужчина, казалось, был его собственным отражением.
Ему захотелось получше рассмотреть этого загадочного человека. И он принялся внимательно рассматривать его, заставляя себя сосредоточиться на деталях сна. Под развевающимися рукавами, на обнажившихся тонких запястьях он вдруг увидел странный, словно вплавленный в кожу пепельно-алый узор, будто бы угли тлели прямо на его теле….
…Тэй проснулся от того, что холодные дождевые капли упали на его лоб и щеки. Он быстро сел, решив, что каким-то чудом оказался на свободе. Но шум дождя проникал через маленькое зарешеченное оконце под самым потолком, и ледяная вода попадала на его лицо. Он сел поудобнее, прислонившись спиной к каменной стене, и долго молча смотрел в темноту камеры. Казалось, эти мрачные стены сдавливали его, мешая дышать, не давая пошевелиться, казалось, само сердце его рвалось на свободу, но мучительная тоска охватывала его при одной мысли о том, где и в какой ситуации он находится.
В двери неожиданно скрипнул ключ. Тэй вздрогнул, однако продолжил сидеть на своем месте и не подал вида, что происходящее его каким-либо образом заботит.
В камеру вошел Крукассин и плотно прикрыл за собой дверь. Тэй встревоженно поднялся на ноги. Вот уж кого-кого, а этого он совершенно точно не ожидал здесь увидеть.
Старик молча двинулся на него.
Тэй вжался спиной в стену, словно ища у нее поддержки.
Не говоря ни слова, Крукассин приблизился и освободил запястья пленника от цепей, затем отошел на несколько шагов.
– Раздевайся, – приказал он. – И не вздумай напасть на меня.
– Ч-что? – пробормотал Тэй.
– Я сказал – раздевайся, – рявкнул Крукассин.
Тэй в замешательстве смотрел на него.
– Раздевайся, не заставляй меня самого прикасаться к тебе! – Крукассин скрестил руки на груди. – Терпеть не могу ваш народец.
Он поморщился.
Тэй снова прижался спиной к стене, в недоумении разглядывая старика.
– Что, совсем раздеваться? – уточнил Тэй.
Крукассин скривился.
– Что ты там себе напридумывал? Избавь меня от этого, – он пренебрежительно махнул лапой. – Рубашку сними.
Тэй пару раз хлопнул глазами. Крукассин тяжко вздохнул, и в следующий момент в его руках появилась плеть. Ее кнутовище и ремень были непроницаемого черного цвета.
Тэй и раньше видел эту плеть, но никогда не обращал на нее особенного внимания. Но теперь в его голове вдруг всплыли слова Ацкаты:
«Бойся оружия Богов. Оно черного цвета»
Крукассин хлестнул плетью по полу. Ее конец ударил по голой ступне Тэя, оставив на ней царапину, которая тут же начала кровоточить.
Тэй тяжко сглотнул и отодвинул ногу.
– Ладно-ладно, – он поспешно выставил ладонь вперед. – Я понял. Раздеваться. Так.
Он послушно стянул с себя рубашку и так и остался стоять перед стариком, обнаженный по пояс и совершенно растерянный.
Крукассин приблизился, поигрывая плетью, немного брезгливо взял двумя пальцами запястье Тэя и поднес его к глазам. Затем, бросив его, проделал то же самое со вторым запястьем.
Его лицо совершенно ничего не выражало, и из-за этого недоумение и страх пленника только усиливались.
Крукассин самым тщательным образом осмотрел и ощупал его шею и грудь. Затем, стиснув его плечо до красно-синих отметин, одним движением заставил пленника развернуться.
Осмотрев на подобный манер и его спину, Крукассин несколько раз разочарованно хмыкнул. Затем отошел в сторону, словно размышляя. Тэй все еще стоял лицом к стене, не смея вздохнуть.
– Повернись, – приказал Крукассин. Тэй медленно развернулся к нему лицом. Крукассин хлестнул плетью, и ее конец, как змея, вдруг обвился вокруг шеи пленника, словно раскаленное масло опаляя кожу невыносимым жаром. Тэй вскрикнул и попытался впиться пальцами в ремень, но ладони ожгло так, что он с воплем отдернул их.
– На колени, – проговорил Крукассин.
Тэй захрипел. Крукассин, орудуя плетью, заставил его опуститься на грязный пол. Тэй стискивал зубы, с трудом сдерживая вопли из-за обжигающей боли, терзающей его горло.
Крукассин приблизился к нему вплотную.
– Что ты знаешь о Клинке Титанов, человек? – проговорил он, нависая над пленником.
– Ч-что? – сдавленно прошептал ничего не понимающий пленник.
– Ты глухой?! – заорал Крукассин. – Или просто тупой?
– От..пусти… – прохрипел пленник, снова попытавшись отодрать плеть от своего горла. – От…пусти… я… не могу… н-не могу говорить…
Старик резким движением сдернул плеть, и пленник с воем покатился по полу, прижимая ладони к шее, на которой осталась багровая полоса ожога. Через некоторое время он затих, продолжая тихонько скулить и потирать обожженное место. Крукассин приблизился и тронул его ногой.
– Ты собираешься говорить или нет?
В следующий миг Тэй с перекошенным отчаянием лицом одним рывком вскочил на ноги и бросился на Крукассина, пытаясь вцепиться в его тощее пергаментное горло, похожее на пересохшую шею ощипанной курицы.
Но не тут-то было. Словно предвидя его движение, Крукассин ловко уклонился и сам впился в его плечо. Четыре когтя глубоко вонзились в кожу, на которой тут же выступили багровые капли. Крукассин сжал его плечо с такой силой и принялся выкручивать сустав так, что у Тэя не осталось никакой возможности кроме как покорно опуститься на колени.
Он не издал ни звука, только скрипел зубами. Его лицо перекосилось от боли.
– Что тебе надо? – прохрипел он.
– Я хочу знать, что тебе известно о реликвиях Титанов, – проговорил Крукассин, выпустив плечо и сжав подбородок пленника, заглядывая в его лицо.  На мгновение даже он замер, пораженный его ясными желто-зелеными глазами.
– Так никакого заговора нет? – проговорил тот, спокойно встречая его взгляд. – Ты подставил меня? Или кто из вас? Зачем?
Крукассин внезапно отпустил его и вдруг наотмашь ударил по лицу. Пленник , вскрикнув от неожиданности, полетел на пол и, проехавшись по нему щекой, остался лежать.
Крукассин осторожно приблизился и поставил сапог ему на шею, прижимая к земле.
– Все знают, что ты – самая преданная собака в ашпакаевой псарне, – сказал он. – Поэтому, конечно, никакого заговора нет. По крайней мере, с твоей стороны.
Пленник глухо застонал. Кулаки сжались в бессильной злобе.
– Ты..  тварь, – прохрипел он. – Тварь, я убью тебя… Только попадись мне.
Крукассин снова пустил в ход плеть. Ее конец обвился вокруг его запястий, разрезая кожу и заламывая и выкручивая за спину сначала одну руку, а потом и вторую, вынуждая пленника беззвучно корчиться на полу от боли.
Крукассин схватил его за плечо, одним движением поднял его на колени и развернул к себе.
– Ну, зачем ты так, - Крукассин потрепал его по голове. – Я просто хочу узнать о Клинке Титанов, вот и все.
– Что? Что это?...
Крукассин до хруста сжал его подбородок.
– Клинок, Тэй. Его имя – Ярость. Не зли меня, просто скажи, что знаешь.
Тэй шмыгнул разбитым носом.
–  Я... не знаю, о чем ты.
Крукассин грубо рванул вверх его голову.
– Не лги мне, мальчишка! Смотри в глаза!
Тэй снова встретил его кошачий взгляд. Крукассин дернул плетью, причиняя страдания и без того выкрученным суставам. Из груди Тэя невольно вырвался короткий всхлип.
Он опустил голову.
; Хватит ныть! – рявкнул Крукассин. – Говори, что знаешь!
; Ничего я не знаю, – прошептал пленник.
; Не смей лгать мне! Ты не можешь не знать! –  Крукассин разжал руку, сжимающую подбородок.
Арсин помолчал.
; Я ничего не знаю, – тихо заговорил он, наконец, поднимая свои светлые глаза. – С чего ты взял, что я знаю? Чего ты хочешь?
Крукассин схватил его за горло и, как куклу, рывком поднял на ноги. Пленнику показалось, или это было в самом деле, что рептильные зрачки старика расширились до такой степени, что целиком заполнили чернотой его глаза целиком, будто свет и тень поменялись в них местами.
Тэй всхлипнул и попытался отвернуться, но не смог, и все смотрел и смотрел в эти страшные глаза, словно зачарованный кролик, захваченный змеей. Он даже не мог сморгнуть, из-за чего его собственные глаза заслезились, а чудовищная слабость охватила все его тело. Он судорожно дернулся, пытаясь освободить горло. Но тощая рука не давала ему опуститься, продолжая придушивать его, а взгляд силой удерживал сознание по эту сторону реальности.
Холодное лицо  советника было словно выточено из мрамора.
Пленник видел необычный разрез глаз, странную форму рта и болезненно-сероватый цвет кожи. В угасающем разуме промелькнула мысль, что этот змееглазый совсем, совсем не похож на других Шехи, с которыми ему доводилось иметь дело до этого. В тех было значительно больше знакомого, человеческого. Нечто чуждое, ужасающее, животное, даже демоническое мерещилось в лице, глазах, движениях длинного тела, в холодных, крючковатых пальцах, больше похожих на когти какого-то животного. А советник все смотрел и смотрел своим страшным взглядом, словно хотел просверлить дыру в его черепе. Это была сила, с которой раньше Тэю никогда не приходилось сталкиваться так близко.
И человек дрогнул.
— Кто ты? — прошептал  он, холодея от животного ужаса. Он мог бы уверить себя, что все это чудится ему в бреду или он стал плохо видеть из-за пелены слез, застилавшей глаза. Но мыслил он на удивление ясно. Правда, появилось ощущение, что чьи-то ледяные пальцы, не особо церемонясь, пытаются щупать его мозги прямо через череп.
; Ты знаешь, кто сейчас владеет Клинком Эн? – спросил голос советника у него в голове.
; Нет, –  шепнул Тэй. –  Пощади....
Крукассин с презрением отшвырнул его от себя и брезгливо вытер лапы о рубаху, которая валялась на полу. Потом снова заковал в цепи руки еще не успевшего опомниться пленника и вышел вон.
Тэй рухнул на пол и закрыл глаза. Мутное полузабытье навалилось на него.

*   *   *
Рано утром княжеские дружины были выставлены стройными рядами на площади перед дворцом. С ночи лил дождь, превращая в месиво землю и глину на площади. Княжеские воины топтались в грязи, ожидая, что за зрелище приготовил им князь на этот раз.
В центре площади возвышался наспех сколоченный деревянный помост с установленными на нем двумя столбами с перекладиной. На помосте, в ожидании, уверенно расставив ноги, уже стоял высокий  человек, поигрывая ременной плетью.
Полураздетого и закованного в цепи Тэя выволокли на площадь два молчаливых стражника. Они протащили его по грязи мимо изумленно расступившихся дружин, мимо княжеской ложи, где неизменный Крукассин, надменно скрестив руки, возвышался позади кресла князя, а сам  князь восседал в удобном кресле в предвкушении зрелища. Тэя провели до самого помоста и втолкнули наверх. И теперь он, закованный в цепи, стоял перед людьми, которых столько раз водил в бой, и которые теперь с безмолвным удивлением глядели на него, задаваясь, вероятно, теми же вопросами, что и он сам.
Его снова поставили на колени и заставили наклонить голову. По рядам дружин пронесся гул. Услышав этот гул, князь вскочил, было, со своего кресла, но Крукассин положил властную руку ему на плечо, заставив опуститься обратно. Палач отдал одному из стражников плеть и, взяв у него меч, намотал на руку косы арсина, одним уверенным движением отсек их и швырнул в толпу. Тэй стиснул зубы. Не было большего позора для воина, чем подобное действо, да еще и на глазах у товарищей.
Срезанные до плеч волосы упали на лицо.
Воины загудели. А палач, тем временем, снова взялся за кнут.
Один из стражников провозгласил, повернувшись к дружинникам.
; За подозрение в измене Сумадари, разворовывании княжеской казны и попытку заговора против князя Ашпакая, величайшего князя всех времен и народов, наместника Богов на священной земле Сумадари, арсин приговаривается к наказанию кнутом!
Тэй мрачно взглянул на стражника из-под спутанных волос.
; Всех времен и народов? Вот это да! Этого даже я не знал.
Не слушая его, стражник продолжал.
; Дальнейшая участь арсина будет решена в ближайшие дни. Если подозрение его в измене будет доказано, его ждет смерть. Тебе есть что сказать в свое оправдание, арсин? –  обратился он к пленнику.
Тэй уставился в пол. Стражник наклонился ниже, к самому его уху.
; Последнее слово, Тэй.
Тот приподнял голову.
; Да пошел ты, – громко шепнул он.
; Ему нечего сказать, – выпрямляясь, констатировал стражник.
Тэй усмехнулся.
Стражники подняли Тэя на ноги и закрепили его скованные цепями руки на перекладине над головой. Утреннее солнце светило ему прямо в лицо. Тэй зажмурил глаза. Палач взвесил в руке кнут, прикидывая, как бы ему получше разукрасить тело пленника.
Грудь Тэя тяжело вздымалась. Ему деловито сунули что-то в зубы.  Уходя с помоста, стражник наклонился к палачу.
; Белый Советник велел поласковее с ним.
; Поласковее? – палач удивленно повернулся к нему. – Что это значит? Мне его погладить, может? Или, можа, Белый сам его приласкает, м?
Он подмигнул стражнику, смотревшему на него с каменным лицом.
; Велел до смерти не забивать, кости не ломать и не калечить, – монотонно повторил Стражник, –   до поры. Этот человек нужен живым.
; Так он, можа, спустится да сам все сделает?
Стражник подался вперед, ближе к самому его лицу.
; Белый сказал, если ты покалечишь арсина, он сам лично спустит с тебя шкуру. Этот человек им нужен живым. Все ясно тебе?
Палач крякнул с досадой. Стражник решительным шагом направился вниз с помоста.
; К чему тогда вот это все? - мрачно пробормотал себе под нос палач, примериваясь с видом знатока. Он замахнулся и хлестнул по голому телу пленника. Тэй вздрогнул, и, хотя на его теле не осталось ни царапины, боль-то он ощутил самую настоящую. Палач с недоумением взглянул на свой кнут. Замахнулся. Ударил. Снова ничего. Еще раз. Снова ни единого следа.
Воины загудели.
– Невиновен! Невиновен! – кричали они. – Отпустите нашего арсина!
Крукассин на княжеском балконе поднялся на ноги. Молчание мгновенно повисло над площадью. Почуяв неладное, Тэй замер. Шаги Крукассина, спускавшегося по лестнице с балкона, зловещим эхом отдавались в его ушах. Сердце забилось где-то у горла. Он зажмурился на мгновение.
Что все это должно было означать?
Крукассин поднялся на помост и сделал знак палачу. Тот отодвинулся с поклоном.
Старик взялся за свою черную плеть,  висевшую у его пояса и  все это время спрятанную под плащом.   По телу пленника пробежала заметная дрожь.
Белый наклонился к его лицу и зажал волосы на затылке в кулак, откидывая назад его голову.
– Все знают, что ты неуязвим для обычного оружия. А что насчет оружия Богов? –  он помолчал, словно давая пленнику возможность осознать смысл сказанного. –  А теперь давай, покричи для меня.
Крукассин отпустил его, выпрямился, замахнулся и нанес удар, сразу же отделив от его спины тонкую полоску кожи. Опешивший Тэй резко выгнулся с беззвучным воплем. То, что ему сунули в рот, чтобы он не прикусил язык, отправилось в полет после первого же удара.
Старик ухмыльнулся и замахнулся снова. Тэй стиснул челюсти, и ему казалось, что хруст его зубов был слышен по всей площади.
Что было после десятого удара, он помнил смутно. В какой-то момент Крукассин стал класть удары крест-накрест, вырывая из уже истерзанного тела маленькие кусочки плоти, заставляя пленника извиваться и вопить.
В какой-то миг он просто перестал понимать, что происходит вокруг. Обжигающая боль пронзала его тело, спина горела, плеть, которая продолжала неумолимо хлестать его, скользила в крови. Казалось, весь мир вокруг перестал существовать, а его сознание, больше не в силах выносить происходящее, просто отказывалось удерживать его разум по эту сторону реальности.
Тэй бессильно повис на цепях.
Крукассин еще несколько раз хлестнул его, а потом, увидев, что пленник уже едва дышит, опустил перепачканную кровью плеть.
Кто-то из подбежавших стражников отцепил его руки, закрепленные над головой, и на мгновение он ощутил облегчение в вывернутых суставах, надолго застывших в неудобном положении. С запекшихся губ сорвался легкий стон.
Его руки тут же снова были завернуты за спину.
От нового приступа боли в суставах желудок неожиданно скрутило, и его стошнило прямо на доски помоста. Он закашлялся, и, кажется, от кашля, переходящего в рвоту, все его нутро принялось переворачиваться.  Стражники на мгновение расступились, позволяя его ватным ногам подогнуться, и он безвольной грудой рухнул на колени на грязные доски помоста.
Крукассин приблизился и, снова накинув ему на шею конец своей плети, затянул узел и заставил Тэя поднять голову, а потом наклонился к самому его лицу.
– Я ненавижу тебя, и я растерзал бы тебя на мелкие кусочки, –  прошипел он прямо пленнику в ухо. –  Если бы мой Господин не запретил мне убивать тебя, щенок.
Тэй поднял глаза и из последних сил разлепил потрескавшиеся губы.
– За что? – прошептал он. –  Что я тебе сделал? За что лишаешь меня всего?
Крукассин пристально взглянул ему в глаза.
– Это ты... лишил меня всего, – Крукассин резко выпрямился, сдернув конец ремня с шеи пленника. Тот слабо вскрикнул и ничком рухнул на доски, увлекаемый движением плети.
Крукассин прикрикнул на стражников, и те поволокли совершенно обессилевшего пленника с помоста вниз, протащили по площади и швырнули обратно в камеру.
А потом была темнота.

* * *
3000 лет назад
Он оказался прав. Он ненавидел себя за то, что оказался прав. Девять летательных аппаратов идеальных пропорций приближались к земле. Голубое небо отражалось в их зеркальных боках, а янтарное солнце мира Титанов играло на них так, словно было поймано и навеки пленено ими, и он, конечно же, как и положено Верховному Магу, увидел в этом зловещий знак.
– Они идут, – тихо сказал Эан Дай.
– Я вижу, - эхом отозвалась синеглазая женщина-Титан по имени Тайгурис, неслышно присоединившись к нему на террасе.
Флагманский корабль приземлился на самую большую мегалитическую площадку воздвигнутого титанами космодрома. Остальные аппараты остались висеть в воздухе. Девять астронавтов в ослепительно белых скафандрах с затененными шлемами спустились по трапу вниз.
На скафандрах троих из них была изображена корона, обвитая змеей. Лиц астронавтов не было видно из-под темных солнцезащитных шлемов. Едва спустившись на землю, Пришельцы принялись осматриваться, кое-кто из них внимательно проверял что-то по своим измерительным приборам в четырехпалых руках. Путешественники многозначительно переглядывались между собой, кивали друг другу, а затем медленно принялись отстегивать трубки.
Пришельцы не были похожи на Титанов — их лица были покрыты чешуей и напоминали больше приплюснутые морды разумных ящериц. И, хотя, в их глазах с вертикальными зрачками светился высокий разум, но они были гораздо больше похожи на животных, нежели на представителей гуманоидной расы Титанов.
Однако из троих, носивших корону на скафандре, лишь один сразу же снял свой затененный шлем.
Им оказался старый рептилоид, чья кожистая чешуя на лице выглядела довольно потускневшей и побитой временем, а серо-желтые глаза давно утратили свой блеск, даже по сравнению с блеском в глазах других рептилий, стоявших с ним рядом. Его голову увенчивали два ряда небольших шипов, несколько из которых были сломаны.
Только после того, как венценосный астронавт обнажил голову, Титаны выбрались из своих укрытий и, наконец, приблизились к незваным гостям.
Конечно, Титаны были осведомлены о том, что Вселенная населена разумными существами разных видов, и с уважением отнеслись бы, даже если бы из корабля выкатились гигантские аквариумы с рыбами или разумными червями, а уж двуногие и прямоходящие путешественники почти ничем не смогли бы удивить их. Определенно, их эволюция проходила путем, параллельным эволюции Титанов.
 Рептилоиды принялись чопорно раскланиваться с беловолосыми людьми. Те приветствовали их, прижав к груди перекрещенные руки.
Старый Рептилоид с короной на скафандре принялся объяснять что-то на своем шипящем наречии.
Один из Титанов бросил взгляд на свой голографический монитор. Забегали светящиеся символы.
Титан взглянул в серо-желтые глаза старого рептилоида. Чешуйчатые надбровья дрогнули, рептилоид попытался отвести взгляд.
– Не бойся, – поспешил сказать Титан. – Мы не навредим тебе. Нам нужно настроиться на электромагнитные импульсы вашего мозга.
На груди рептилоида механическим голосом зашипел переводчик. Тот взглянул Титану в лицо и снова что-то произнес. На этот раз переводчик отозвался на языке Титанов. 
– Я хочу видеть ваш король.
Слегка запыхавшийся Эан, на ходу поднимая свои гогглы на лоб и торопливо собирая в небрежный хвост длинные белые волосы, подбежал ближе, замедлил шаг и, оправив одежды, степенно раздвинул соплеменников и выступил вперед.
– Я Эан Дай.
Раздался механический треск. Рептилоид оглядел Эана внимательным взглядом серо-желтых глаз и снова склонил свою величественную голову.
Внимание Эана же, почему-то, привлекли его потрепанное лицо и поломанные шипы на голове.
«Видимо, пострадал в драках с сородичами», вдруг подумал он, но тут же отогнал от себя эти мысли, как неподобающие ситуации.
– Эан Дай — это твоя имя? - спросил рептилоид.
– Нет, мое имя звучит иначе, – медленно произнес тот. – Но ты зови меня Эан Дай.
– Ты «Эн»? – спросил рептилоид.
(*Эн - Жрец)
Эан Дай склонил голову на бок. Его брови недоуменно дрогнули.
– «Эн»? – переспросил он.
– У вас власть «эн»? – прошелестел переводчик. Эан посмотрел в желтые рептильи глаза. Переводчик продолжал. – Ты Эн? Верховный Эн. Ты понимаешь меня?
– Эн, - повторил Эан, пристально рассматривая вертикальные зрачки. Он замолчал. Титаны молчали также.
Его статус или должность, которую он занимал, скорее, соответствовала статусу Верховного Мага, Верховного Шамана или Колдуна, Духовного Лидера, чем Короля. И именно это он хотел объяснить лидеру рептилий. И он вглядывался в его морду, словно это могло бы помочь ему найти какие-то незнакомые слова незнакомого языка, чтобы объяснить незнакомцу малопонятное значение нового слова.
Наконец, словно нащупав что-то, Эан Дай снова открыл рот,
– Да. У нас власть «Эн».  Я - верховный Эн.
Рептилоид кивнул, внимательно рассматривая Эана и Титанов вокруг него.
– Насколько я могу судить, ты выглядишь очень молодым для своей должности.
«Интересно, зачем они сделали этот звук таким похожим на их собственный голос, подумал Эан. Можно же было сделать его более... мелодичным. Например, птицы поют красиво».
– Я могу выглядеть как пожелаю, – вслух сказал Эан Дай. – Я же Верховный Эн.
– Я рад видеть тебя, Верховный Эн, – прошипел переводчик. – Я — Акх Нуххшш, Король Шшетхаури.
Он сделал знак четырехпалой лапой, и один из двоих оставшихся в шлемах астронавтов поспешно снял головной убор. Первое, что увидели Титаны – это аккуратно уложенные белые волосы.
По толпе Титанов пронесся шепоток. Перед ними стоял высокий мужчина, наполовину Титан, наполовину рептилия. Небольшой прямой нос, тонкие губы, красиво очерченные, чуть заостренные уши.
Однако, на левой половине его лица, вокруг глаза, переходя на висок, захватывая часть лба и опускаясь на щеку и шею, красовалась нежная однотонная чешуя, которая по цвету скорее напоминала бледную кожу Титана. Правая же сторона выглядела абсолютно гуманоидной.
Обе его пятипалые ладони также были частично покрыты бледной кожистой чешуей.
На лице сияли ярко-оранжевые глаза с вертикальными зрачками.
Эан Дай с содроганием отступил назад.
 – Это – мой сын, Принц Акх-Нанку, — указал на него Акх-Нушш. — Мой сын и мой наследник.  Мы пришли с миром.
Акх-Нанку держался с непередаваемым достоинством, его спина была абсолютно прямой, а лицо – совершенно бесстрастным.
Акх-Нанку взглянул на Эана, потом прижал к груди ладонь и поклонился.
Эан Дай открыл, было рот, но, почему-то, слова совершенно не шли в голову. Явившийся Акх-Нанку был прекрасен и ужасен одновременно.
– Похоже, он не только твой сын, – с трудом выговорил Эан Дай.
Внезапно он поймал себя на том, что никак не может отлепить взгляд от ухоженной кожи змеиного Принца. Это зрелище было настолько же странным, насколько завораживающе красивым. Интересно, чем он ее смазывал? Маслом? Или у них есть какие-то специальные крема? Наверняка есть.  Кажется, они выглядят цивилизованными, если ухаживают за собой.
Он взглянул в оранжевые глаза. Какое сознание скрывалось там, внутри этого существа, что за разум в недрах этого черепа?
Принц заметил, что Эан Дай пристально рассматривает его и, кажется, смутился. Тяжко сглотнул. Опустил взгляд.
Тем временем, сюрпризы не заканчивались. Пришельцы расступились, пропуская вперед еще одного высокого астронавта, единственного, кто до сих пор оставался в шлеме. Принц рептилий подтолкнул  его в спину. Астронавт поспешно поднял шлем и... Эан Дай еще раз отпрянул от неожиданности — из-под шлема на него смотрело лицо еще одного существа гуманоидной расы с рептильими зрачками в серебристых глазах.
***
Тэй вздрогнул и раскрыл глаза. Медленно, очень медленно он приходил в себя. Тяжелое дыхание срывалось с пересохших губ. Он пошевелился и глухо застонал.
; Где я, - прошептал он, вглядываясь в темноту невидящими глазами. – Кто я.
Никто ему не ответил.
Он медленно сел и обхватил руками голову. Вдруг вспомнил, что руки, кажется, должны были быть связаны. Нет, не связаны? Этот старик сделал ему небольшое одолжение? Как же его зовут? 
А как зовут его самого?
Он нахмурился.
 – Ах, Тэй, - наконец произнес он. – Меня зовут Тэй.
Он огляделся. Глаза постепенно привыкли к темноте. Тэй шмыгнул носом и тяжело сглотнул.
; Что же это такое, - прошептал он, потирая лоб.
Не в силах даже сидеть, он снова улегся на грязный пол и съежился, подтянув колени к животу. Его мучительно швыряло то в жар, то в холод, и он плотнее сжался в  комок, чтобы хоть немного унять дрожь, которая пронизывала его тело.
Он закрыл глаза, и снова полусон - полуявь накрыла его.
В тумане сознания он услышал звук засова, и две тени, одна в белом, вторая — в темном, вошли в камеру. Или это была только одна черно-белая тень, которая склонилась над ним. Он попытался открыть глаза, но у него не хватило сил.
Чья-то рука коснулась его виска и беспорядочно растрепавшихся волос.
– Тэй?
Он не смог ответить.
– Что ты наделал? – проговорила Тень, обращаясь то ли к нему, то ли к кому-то, кто стоял в дверном проеме. – А главное – зачем? Какая нужда была так избивать его? Что нам теперь с ним делать?
– Не сдержался, – равнодушно ответил кто-то, стоящий у входа, скрестив руки на груди. – Ты же знаешь, у меня к нему личное.
Тень поднялась на ноги.
– Ты просто привык, что тебе все сходит с рук, и от моего отца, и от меня, – он помолчал. – Он что-то сказал?
– Ничего.
– Ничего — значит, совсем ничего?
Тень в светлом помялась пару мгновений, а потом медленно подтвердила сухим, трескучим голосом.
– Верно. Ничего — значит, совсем ничего.