Лёгкий перекус

— Даже не верится, что тридцать лет тому назад на этом самом месте, где мы с тобой встречаемся каждый год, всё было иначе. Приходим сюда просто так, от нечего делать, перехватить что-нибудь, поболтать, молодость вспомнить. А тогда, зимой 90-го, здесь тянулась длиннющая очередь, образуя километровую змейку.

В день открытия первого «Макдоналдса» мои родители тоже были здесь. Их сердца были полны радости и счастья — наконец-то они смогут попробовать эти заманчивые и сладкие блага западной цивилизации! Родители просто тащились от одного только предвкушения. Они стояли несколько часов в очереди, мёрзнув на морозе, чтобы потом выпить кофе и съесть по гамбургеру. Казалось бы, что в этом такого — дома на тёплой кухне можно было побаловать себя бутербродами с сыром и котлетой. Но нет, они, как все, шли открывать Америку, воочию увидеть всё, как будто здесь мёдом было намазано и почувствовать атмосферу чего-то нового и неизведанного.

Как будто дома, на тёплой кухне, не могли себя побаловать пирогами, которые пекла бабушка. Такие пироги, что пальчики оближешь! Но тогда все как с ума посходили. Для них это был новый опыт, который вызывал яркие эмоции и желание попробовать что-то необычное.

— Не говори, Настюха. А ты где была тогда? Насколько я понимаю, в то время ты уже на человека была похожа — тебе годика три стукнуло. А я в то время ещё несмышлёнышем под столом ползала, передвигала горшок с места на место. А ты уже самостоятельной единицей была, так сказать.

На дворе стояла обычная московская осень, слегка золотистая от первых по-настоящему прохладных дней. У добрых подруг по институту с некоторых пор был заведён милый обычай: в субботнее преддверие Дня учителя, который, как правило, приходится на конец сентября, встречаться на Пушкинской площади у знаменитого «Макдоналдса».

Ну, ходят же люди в баню, кто на шашлыки, а эти подруги — сюда. В Москве этих «Макдоналдсов» — как в Бразилии Педров, но им сюда, именно на Пушкинскую, нужно приходить. Так повелось.

Целый год они не виделись, а тут хоть на час, но увидятся — без этого ну никак нельзя обойтись. Как же по-другому? Обязательно нужно было всем косточки перемыть, узнать, что за год интересного произошло. Мимоходом себя показать тоже не мешало, если осталось чего показывать. Но тридцать с небольшим — не такой срок, чтобы об этом речь заводить.

Подруги по институту собирались, чтобы поделиться новостями, посмеяться, вспомнить былое и просто побыть вместе, наслаждаясь короткой встречей после долгой разлуки.

Дела, однако: вот вроде детство только на лодочке мимо проплывало. Моргнули — школа?! Моргнули ещё раз — институт, чтобы ему лихо было. На педагога учиться — бесполезное дело: им или рождаться надо сразу, или умирать, но вот научиться быть им не получится.

Настёна год после окончания института промучилась с этими неуравновешенными в частной школе, с этими взбалмошными «неврастениками», а в итоге сбежала, даже забыв забрать свои вещи. Тогда, десять лет назад, они ещё детьми были. С ними хоть о чём-то можно было поговорить, можно было попытаться наладить какой-никакой контакт, а сейчас трудно представить, что там творится...

Зоя и того не наработала, сразу телефоны продавать намылилась. И преуспела в этом – даже мужа себе приглядела. Пришёл клиент и вместо новой трубки Зойку выбрал. Да, развелись в этом году, ну и что? Мужики через три года машины меняют? Вот и она решила себе «марку» сменить. Правда, и по сей день всё меняет – цвет её не устраивает: то мрачный слишком, то блестит, аж глаза режет, то голубинкой отдаёт. В поиске, так сказать – без пары пока, стоянка свободная, паркуйтесь, дорогие, у кого желание есть?! Вот только все мимо норовят проехать, видно, плата за парковку слишком высокая.

Через некоторое время они уже сидели за столиками с переполненными подносами фастфудовской снеди. В зале было свободно, что располагало к спокойной дружеской беседе, ведь так много хотелось рассказать, да и услышать чего-нибудь новенького тоже неплохо.

— Зой, ты посмотри, моя Танюшка уже пять лет на свете живёт, и она с мамой дома. Ну точно, всё повторяется, как и тридцать лет назад, только нам в очередях стоять не приходится, как нашим родителям. Они смотрели на всё это как на манну небесную, как на что-то сверхъестественное, а наше поколение относится к этому как к быстрому и удобному перекусу: бросил в рот и побежал дальше.

Мне отец рассказывал, как в начале 70-х он привёз из Новороссийска пепси-колу в стеклянных бутылках. Тогда это был изысканный напиток, подарок дорогой, который тут же расходился по родственникам — по одной бутылочке. Её даже с водкой смешивали в пропорции пятьдесят на пятьдесят, получалось что-то вроде сладкого коньяка. Народу нравилось.

Давно это было. А сейчас же совсем пусто. Может, спят ещё люди или наелись уже всего за эти тридцать лет? Ну ладно, это пустяки. Ты лучше расскажи, как с Фёдором своим рассталась. Такая ведь любовь была, с первого взгляда — не разлей вода.

— О, Настенька, даже не начинай. Ты ведь помнишь его — всегда был таким чудаковатым, с прибамбасами, на любителя, так скажем. А может, все мужчины такие — не от мира сего? Что им, в самом деле, нужно? Сделал своё дело и доволен.

Иной — как павлин, на виду, его заметить нетрудно. А другой, словно хорёк, в нору забивается, и его оттуда прутиком не выковырнуть. Взять, к примеру, Фёдора... Чего уж там о Фёдоре. Недаром говорят: если мужчина не пьёт и не курит, присмотрись, не гуляет ли он. А если и не гуляет, то за таким глаз да глаз нужен — того и гляди, что о его странности кто-нибудь заметит.

Ох, поздно я заметила, что у мужа моего изъянов совсем нет, — сердце от страха зашлось, аж дурно стало. Вдруг он маньяк какой? Но нет, к остальному можно привыкнуть. Я начала приглядываться, искать, на каком повороте его странности начнут проявляться.

Сначала его чудачества не так явно проступали. Взять хотя бы случай, когда я попросила вечером мусор вынести. Просто два ведра набрались, давно не выносили, а тут ещё и гости приходили, ели-пили, не оставлять же на ночь это всё в доме. Он отказался наотрез, доказывая, что это плохая примета.

А когда я, плюнув на его доводы, вынесла мусор, что тут началось?! Как начал орать, на чём свет стоит. Говорил, что теперь деньги в доме водиться не будут. И это тебе интеллигентный человек с двумя высшими образованиями!

Зоя перевела дух. Закатила глаза к потолку, видно, что-то выискивая там, но это слеза увлажнила глаза и могла бы размазать тушь. Уголочком платочка она смахнула слезинку и продолжала:

— Нет, Насть, я не понимаю, а чему ты улыбаешься? Округлилась вся, словно суперлуние над Киото. Да, в общем, и рассказывать больше не о чём. Я тебе просто скажу: это был человек со странностями, который верил во все приметы и каждому своему движению придавал особое значение. Мне кажется, что это приносило ему какое-то внутреннее удовлетворение. Он был помешан на этом.

Представьте себе человека, который буквально каждой мелочи приписывал глубокий смысл. Если он забывал что-то дома, уходя на работу, и потом возвращался, это было ещё то зрелище. Обязательно улыбнуться в зеркало. Его улыбка, если это можно так назвать, больше напоминала гримасу чёрта.

Он придумал такую нелепую вещь: чтобы выходить со двора, нужно было обязательно проходить через арку, а возвращаться — с другой стороны, где стоял шлагбаум. Он уверял, что это принесёт благополучие в дом, и по-другому нельзя — иначе деньги покинут семью, и их уже не удержишь.

Насть, ты не поверишь, мы полгода как в разводе, казалось бы, нужно всё забыть, а я до сих пор через арочку ухожу, а возвращаюсь... через шлагбаум. Это какой-то сумасшедший дом, по-другому не скажешь.

И только сейчас Зоя притронулась к своей порции «деревенской картошки», которая давно остыла и в таком виде больше напоминала нечто, похожее на личинок африканских жуков. Кофе тоже подстыл, утратив значительную часть своей привлекательности.

Она откусила кусочек гамбургера и произнесла:

— Нет, подруга, я тебе напрямую скажу — какой же безвкусицей нас здесь кормят?! По такой системе можно разогреть подмётку старого сапога в пережаренном масле и приправить соусом — примерно то же самое получится.

— Ну что ты, — начала было Настёна. Ей хотелось поддержать разговор в более позитивном ключе, — не всё так плохо. Может, просто не повезло с заказом? Не будь букой такой.

Но Зоя была непреклонна:

— Ладно, всё я да я! Ты-то чего сидишь, отмалчиваешься? Неужели природа тебе совсем не нравится? Муж тебя никак не может вытянуть за город, на свежий воздух. Может, тебе больше по душе городские кафе и рестораны, где подают изысканные блюда? А в Турцию вы хотя бы ездите? Расскажи, где лето проводила. Не молчи, словно невеста под венцом, выходи из своего молчания, как прекрасная дева из морских глубин.

            — Ну а что я? — начала Настя. — Ты же знаешь, мы рядом с Царицыным живём. У нас каждый день словно на даче, только лучше — десятый этаж, окна в парк. Весь лес как на ладони. Основная магистраль с другой стороны проходит. Выходи на лоджию — и ты, как птица, считай, над лесом паришь. А на даче этой — жучки, паучки всякие, весной клещи?! Фр-р-р, гадость какая.

Но именно этим летом, наконец, меня уговорили. Алёшка целый домик снял в Тверской области, чтобы полностью освободить меня от пут цивилизации. Вот мы с Танюхой и заехали. Поначалу всё хорошо шло. Мы особо ни с кем не общались, да и нас никто не тревожил. Прошмыгнёмся в магазин от нечего делать — вот и все выходы на люди. А так всё на участке сидим.

Со временем узнали, что рядом озерцо есть. Решили обязательно туда наведаться, но попозже, когда обживёмся немного. А тут ни с того ни с сего сосед объявился.

Сначала его совсем видно не было. Я ещё радовалась, что никто мешать не будет природой любоваться. Но, видно, рано счастье почувствовала. На первый взгляд — такой добродушный деревенский мужик средних лет. Ну как все. Мне часто кажется, что в деревне все мужики на одно лицо и друг на друга похожи. Может, оттого, что лица у них красные от выпивки.

Так вот, он как-то с ходу решил, что я одинокая и что ко мне подкатить можно запросто и что я нуждаюсь очень, ну ты понимаешь, в мужском «внимании», а девочку родила — так, для прикрытия, не больше. Получается, что для себя только. Алёшка-то на работе, а появиться должен был не раньше выходных.

Вечером сосед и завалился эдаким гусем важным и объявляет, что я, мол, для него старовата буду. Ты представь — и это в мои тридцать с небольшим. Да ещё, видите ли, и «с прицепом», который он навряд ли потянет, но выгляжу вроде ничего и для начала сойду, а дальше он посмотрит, как дела складываться будут. А сейчас он готов начать более плотную дружбу.

Да, так и сказал: «Более плотную». В общем, я ему подхожу, если покладистой буду и правильно всё пойму, так и быть — берёт. Но, получив от меня категорический от ворот поворот, долго ругался матом, вспоминая при этом всю родню во всех ипостасях, разбил камнем два окна, помочился под входную дверь.

Это он когда понял, что мы заперлись наглухо, и пригрозил отравить собаку хозяйскую, которая не защищала нас, а только добродушно хвостом виляла, показывая этим, что этот тролль ей ближе, чем мы с Таней.

Звоню в панике хозяйке дачи, а та и говорит: «А — это Лёлик, он психически ненормальный, даже если убьёт — ничего ему не будет. Он на учёте в районном психдиспансере состоит». Утешила так утешила, нечего сказать!

Короче, остаток лета мы сидели в доме, боясь лишний раз высунуться на улицу. Но и он исчез куда-то. Только изредка появлялся на своём участке, косо посматривая в мою сторону, — и всё. Видно, хозяйка моя ему позвонила и сказала что-то веское, после чего он успокоился в своих желаниях. Что, конечно, радовало меня, но особой весёлости не прибавляло.

Так после этого лета я зареклась даже с нашими друзьями на шашлыки ездить.

Очередная встреча подруг закончилась. Шли до метро молча. Да и говорить было не о чем: всё одно и то же, как и у всех, только в чем-то — чуть лучше, а в другом, возможно, хуже, но ненамного…

— Зой, скажи по совести, а вот сейчас случись, и тебя в школу бы позвали преподавать, пошла бы? Нет? — Вот и я тоже…

                Март 2021г.)*