Россия в войне с Наполеоном ч. 15

Они растаскивают по частям остатки его воинства. Они – северные «аравитяне» гоняются уже за его венценосной головой! Уверенный в собственном гении и силе оружия Наполеон, несмотря на прошлые бои с казаками, крайне низко оценивал их. Он с ненавистью и высокомерием называл казачье войско «негодной конницей», «поношеним рода человеческого». Между тем, больше всего досталось отступающей неприятельской армии от казаков на обратном 550-мильном пути от Москвы до Немана. Поэтому ему скоро пришлось изменить свою риторику и с восхищением констатировать, что казаки - эти «степные осы», бесспорно, самые лучшие лёгкие войска среди всех существующих, и, если бы я имел их в своей армии, я прошёл бы с ними весь мир». «Счастлив полководец, у которого есть казаки. Была бы у меня армия из одних казаков, я покорил бы всю Европу». Наполеон высоко ценил реальное боевое искусство казаков. В своих воспоминаниях о войне 1812 г. с Россией он писал: «Секретом сокрушительных атак русских казаков была именно джигитовка. Это казаки доставили успех России в этой военной кампании». Французы жаловались весь 1812 г., что «казаки вездесущи», «казаки повсюду», «не знаешь, как против них действовать; развернёшь линию - они мгновенно соберутся в колонну и прорвут линию; хочешь атаковать их колонной - они быстро развёртываются и охватывают её со всех сторон...». Казаки-гвардейцы, начиная с первых дней войны, проявили массу подвигов.

Их атака 7 августа, вместе с Мариупольским гусарским полком князя Вадбольского И.М., из состава 3-й кавдивизии при защите Смоленска, когда были уничтожены два французских пехотных полка у Валутиной горы, а также беззаветная храбрость, оказанная 26 августа, в Бородинской битве, занесены на почётные страницы Русской военной истории. После боёв за Смоленск Русская армии продолжила отход к Москве. Такая стратегия военного министра Барклая-де-Толли столь не популярная в войсках, и обществе, оставление врагу значительной территории страны, а также отказ от генерального сражения под Смоленском стоили сухому и сдержанному шотландцу высокого поста. К тому же Александр I учитывал и то, что между командующими армиями имели место постоянные раздоры, росла непопулярность самого ген. Барклая-де-Толли и главное - русские войска продолжали отступать. Все эти обстоятельства требовали от Государя учредить должность главнокомандующего над всеми русскими армиями. Причём подобрать надо было такого, которого поддержали бы и дворянство, и народ, и войска. Придворные, забывая об этикете, открыто говорили об этом императору. Его любимая сестра Екатерина Павловна писала: «Ради бога, не берите командования на себя, потому что необходимо без потери времени иметь вождя, к которому войско питало бы доверие, а в этом отношении вы не можете внушить никакого доверия». Такой «вождь» был. В июле ген. от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов возглавил петербуржское ополчение, но все в один голос твердили, что опытный полководец должен не мужиков в ружьё ставить, а армией руководить.

17 (5) августа Александр I собрал чрезвычайный комитет из 6 приближённых, которые должны были обсудить вопрос о назначении главнокомандующего. После трёхчасового заседания (кандидатов было 5) царедворцы единогласно выбрали князя Голенищева-Кутузова. Царь неохотно, скрепя сердце, кандидатуру утвердил: «Я должен был остановить свой выбор на том, на кого указывал общий глас». Кутузову было тогда 67 лет. Это был самый опытный боевой генерал русской армии, которому также подчинили всё ополчение, резервы и гражданские власти в затронутых войной губерниях. Михаил Илларионович был и очень тонким политиком. Суворов, который после взятия Измаила называл Кутузова своей «правой рукой», говорил: «Хитёр, хитёр! Умён, умён! Никто его не обманет». Когда Кутузова провожали в армию, его племянник спросил: «Неужели вы, дядюшка, надеетесь разбить Наполеона?» «Разбить? Нет, не надеюсь разбить! А обмануть - надеюсь!» Его называли «старым сатиром», «придворной лисой» и этот эпитет «лиса» накрепко пристал к князю М. Кутузову. Наполеон, услышав о назначении нового главнокомандующего Русской армии, назвал его «старая лисица Севера». Узнав о реплике Бонапарта, Михаил Илларионович сказал: «Постараюсь доказать великому полководцу, что он прав». Русский народ и армия с восторгом встретили весть о назначении главнокомандующим ген. Кутузова, подвиг которого в Отечественной войне бессмертен. А.С. Пушкин написал: «...Когда народной веры глас - Воззвал к святой твоей седине - «Иди, спасай». - Ты встал - и спас...». 11 августа М. Кутузов покинул Петербург и выехал в действующую армию.

На всём пути следования жители городов и сёл выходили на дорогу и приветствовали военачальника, в руках которого была судьба России. В войсках царило всеобщее воскресение духа от солдата до генерала. Старые воины знали его, любили и верили ему, он был любимцем великого Суворова, отличившимся при взятии Измаила, он был русский. 15 августа князь Кутузов прибыл в Вышний Волочек, где ему доложили, что невдалеке от уездной Вязьмы показались неприятельские разъезды. Тогда он повернул на Гжатск и 29 (17) августа в три часа дня застал у дер. Царёва-Займища всю Русскую армию. В белой фуражке, с пухлым лицом и орлиным носом, в расстёгнутом на животе мундире ген. Голенищев-Кутузов был восторженно встречен в военном лагере. Все понимали, что теперь война примет совсем иной характер. В войсках заговорили о скором генеральном сражении с наполеоновской «Великой армией» и о том, что отступлению пришел конец. Тотчас явилась поговорка: «Приехал Кутузов бить французов» и пошла по рядам радостных пехотинцев, егерей и гвардейцев. На следующий день, встреченный всеобщим ликованием, Кутузов в старом походном сюртуке, снявши бескозырку, совершил объезд позиций, поговорил с рядовыми. Затем, оглядывая здоровым левым глазом усатые, курносые, загорелые лица воинов, защитников России, Михаил Илларионович в наступившей тишине несколько раз в присутствии ген. Барклая-де-Толли ободрил служивых: - «Ну как можно с этакими молодцами всё отступать и отступать!» По рядам воинов вновь и вновь пошло накатываться троекратное могучее «ура».

Настроение в войсках повысилось, все ожидали сражения. Однако 31 августа последовал приказ - отступать. Ещё 29-летним подполковником, командуя гренадерским батальоном Московского легиона, Кутузов отличился тем, что его солдатам удалось в штыковой атаке отбить превосходящий по силам десант турок. Тогда в июле 1774 г. это место (дер. Шума) в Крыму между Симферополем и Алуштой переименовали в Верхнюю Кутузовку. Именно в том бою будущий генерал-фельдмаршал получил тяжёлое ранение в висок. Пуля прошла через левый висок и вышла у правого глаза. Глаз начал косить, но по свидетельству очевидцев, зрение сохранилось - вопреки расхожему мнению и литературным версиям событий. После этого отважного боя храброго офицера впервые заметила императрица Екатерина II. Она не только наградила его орденом Св. Георгия 4-й ст., но и за свой счёт отправила лечиться в Австрию, при этом, заявив: «Надобно беречь Кутузова. Он у меня будет великим генералом...» После лечения за границей, которое больше напоминало разведпоездку, М. Кутузов шесть лет служил (с 1777 г.) в непосредственном подчинении у Суворова. Занимался организацией обороны крымского побережья, затем командовал полком и корпусом. Именно в этот период проявилось и второе, после полководческого таланта, блестящее дарование Михаила Илларионовича – искусная дипломатическая деятельность, основанная на умелом использовании данных агентурной разведки. Кроме того, по некоторым сведениям, сам Суворов подвигнул Кутузова на труд по изучению турецкого языка, «дабы в переговорах с крымцами и турками по охране побережья Крыма все наивозможнейшие пользы извлечь».

Поразительным было и то, что летом 1778 г. в бою под стенами турецкой крепости Очаков он получит точно такое же ранение в голову. Пуля пройдёт практически по тому же самому каналу. Врачи опять посчитали ранение смертельным, но будущий главнокомандующий выжил. Оба раза пуля прошла буквально в миллиметре от нервных окончаний, повреждение которых могло привести к гибели, либо к инвалидности на всю жизнь. Боевые действия от Смоленска до Бородино между отходящими частями Русской армии и французами развивались не равномерно и не однолинейно по восходящей. Из 16 с половиной дней только в течение 4-х с половиной происходили весьма упорные арьергардные бои - 22 и 27 августа, 1, 4 и 5 сентября (н. стиль). Именно в эти дни с обеих сторон вводилась в дело пехота, тогда как в большинстве случаев по причине открытой местности были задействованы только кавалерия и артиллерия. В остальные дни обычно по утрам противника сдерживали казаки, а после полудня он уже имел дело с регулярными войсками арьергарда. Значительное численное превосходство над русским арьергардом неприятельский авангард получил лишь в начале сентября. Но и тогда оно было не абсолютным, так как, несмотря на сильное давление противника, ген. Коновницын всё это время обходился без подчинённой ему 3-й пехотной дивизии, которая в боях не участвовала. Давление на южный авангард Сиверса было более слабым, чем на отряд Крейца, так как польский корпус был относительно слаб, тогда как Богарне располагал гораздо более многочисленной кавалерией.

Продолжение следует в части  16                http://proza.ru/2020/12/25/1709