Своя правда. Часть вторая

Алексей КОВАЛЕВСКИЙ


                Своя правда
                Дневниковые записи



Часть вторая               
               
2016–2017


*
Все пройдет, останется любовь.
Вы чувствуете это? Предощущаете всем своим духовным опытом, что так и будет?

*
Чтобы слышать музыку, надо изрядно пожить на свете. В качественном смысле. Чтобы слышать стихи — может, еще больше. Да, еще больше.

*
— По-моему, в массе своей людям не стало лучше, чем сорок и пятьдесят лет назад. Хоть и пришел «эффективный» собственник и доказал, в основном с помощью телевизора, что прежнее небокопчение никуда не годится.

*
Борются за мифически честный капитализм. Без воровства, без коррупции чтоб. Сиречь капитализм, основанный если не на Евангелии, то уж точно на моральном кодексе строителя коммунизма. Смехота! Природный волчизм переделать на овечье блеяние — как они себе это мыслят?

*
В две тысячи пятнадцатом году Россия просто так, на вольном воздухе, обогревая вселенную, сожгла двадцать пять миллиардов кубометров газа. Зачем? А невозможно было продать.
Лучше бы нам отдала за бесценок или даром. Ведь мы снова братья, согласно новым информационным вводным на российских телеканалах.

*
— Слыхал, в Краматорске хотят сажать эскулапов, которые допустили смерть семнадцати человек от гриппа?
— И правильно! Давно пора ставить на поток «дело врачей». Зажрались, не подступись без взятки, без умоляющих заглядываний в наглые и холодные глаза. А проку — с гулькин нос.

*
Есть у Рубцова стихи, к которым не подступишься с интерпретациями, так страшно что-то не то сказать, выделить одно и не охватить другое, вообще снизить планку восприятия из-за необходимости передать невыразимое. А есть и такие строчки, которые ставят его в досадный ряд обыкновенных, а на фоне его же самого — так и просто поверхностных, нарочито разбитных поэтов.

Стукнул по карману — не звенит.
Стукнул по другому — не слыхать.
В тихий свой, таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.

И еще пара десятков стихотворений может быть названа — про воробья и зайца, разбойника Лялю и петербургские трущобы, тралфлот и продажу фиалок. Но, к счастью, и в них улавливается непередаваемое очарование рубцовской музы. Даже вот в этом заезженном и оказавшемся самым доступным для широких масс:

Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.

Правда, написано это поэтом в ранней молодости. Впереди у него было еще целых девять лет для настоящих шедевров. Всего девять лет...

*
Лауреат российской патриаршей премии. Такой православный, а о внутреннем делании ничегошеньки. Покажи себя и своих героев из середки, как Достоевский, а не снаружи, как просит, вероятно, Синод для того, чтобы в покорной обрядовости было поменьше личного чувства и мысли.
Эх, отцы всехвальные, зачем беспокоиться: где взять по нынешним временам подлинные индивидуальные откровения святости, а не начетничество и запустение?

*
— Не стало страны, устремленной к социальной гармонии и гуманизму, начал сыпаться и остальной мир — будто увидел, что утопична даже элементарная его целостность, а не то что духовно-нравственные устои.
— Скажи еще — скрепы.

*
Живешь, никого не трогаешь, но вдруг новый сосед начинает терроризировать музыкой или матом за стеной — вот и на тебе врага, на ровном месте.

*
Бога надо воспринимать прежде всего как спасителя. И тогда не будешь бегать по задворкам религий, увлекать свой ум реинкарнациями, постигать какие-то там незыблемые природно-космические законы — и при этом все больше не понимать, что такое благодать, не улавливать ее дуновений и обнадеживающих, укрепляющих душу знаков.

*
Специалист по свету и тени — это не художник, а священник.

*
— Хоть лоб расшиби, на следующий уровень не пустят. Все этажи захвачены, все двери в лифтах заварены.
Разговор двух ребят возле их крошечной компьютерной фирмы еще с десяток лет тому назад. Не думаю, что сейчас стало лучше.
— Для таких, как мы, — хуже, — подтверждают они.

*
Ах, как старательно письменница Забужко проводит мысль о недопущении в детские умы классового понимания действительности. То есть вот ты, мальчик, живешь в каморке, а твой сверстник в палаццо? И что! Не это главное. Главное, чтобы ты смотрел вокруг воспитанным, уветливым, глубоко умиротворенным взором. Тянул свою лямку и не мешал Плохишу выцарапывать из тебя жизнь с самого нежного возраста. Потому что это называется — свобода! Вожделенная и нелукавая.

*
Опять та же Забужко. Четверть века прошло после «Полевых исследований украинского секса». А говорит о них как о чрезвычайно достойном вкладе в украинскую и чуть ли не мировую литературу. Издрык тот хотя бы, наконец, вздохнул сокрушенно: «Я вообще не понимаю, как люди читают мои тексты. И зачем они это делают». А желтую прессу зачем читают? Или черный юмор? Да чтобы развлечься, как-то развеселиться. Но это не означает, что, например, в США бульварный листок должен стать главнее, чем «Вашингтон пост». А у нас именно такая подмена в литературе процветает много лет. И на убыль не идет. Только усиливается.

*
Герои в убогой обстановке — и фильм уже теряет в привлекательности. Американцы давно это поняли.
— И в кино, и в жизни.

*
— Ругань в комментах, самая циничная и злобная, думаю, поддерживается кем-то сверху. Такая невероятная вражда между людьми сама собой не сеется. Процессом управляют.

*
— У осьминога три сердца. У меня — два. У тех, кто меня за это преследует, опутав щупальцами, — ни одного.
— А как это два? Украинское и русское?

*
— Кто сказал, что Львов должен быть мне ближе Москвы? Слышишь, Киев? Или что ты — ближе Харькова?
— Конституция сказала, страна, гражданином которой ты являешься.

*
Помню из детства, как тевяшовцы, осиновцы, новопсковчане на коньках прикатили по льду Айдара — и возникли на огородном гребне перед нашими дворами. С угрожающими криками, в не считаемом количестве. Чего можно было от них ожидать? И Митька Ващенковский пошел на них с ружьем.
Рассосалось. Только удаляющийся гул по реке был слышен.

*
В Париж, а в нем было шесть миллионов населения, вошли без единого выстрела.
Ничего не напоминает?

*
Жили несбыточной мечтой о развитом социализме, потом — о таком же капитализме, затем — о Евросоюзе, теперь — о возвращении аннексированного Крыма.
Не страшно умереть тому, у кого есть цель в жизни? Чьи это слова, припомнить бы, какого насмешника.

                *
Евреи и арабы — одна гаплогруппа, а какая вражда между ними. Россияне и украинцы, может, не будем учиться на дурных примерах?

*
По востоку Украины едва заметной тенью сегодняшней дикой войны шатается и неприязнь между городом и селом. Русскоговорящим городом и украино-суржиковым селом.

*
Ахматова прекрасно понимала, что многие из крутящихся возле нее поклонников — агенты НКВД.
— Если не все. Кто еще осмелится подойти к диссидентке без соответствующего провокационного или осведомительского задания.

*
«— Ненавижу ваши постные рожи!» — кричит в экранизации «Доктора Живаго» персонаж косной, погогатывающей толпе.
И ведь не в бровь, а в глаз — про постные рожи-то.

*
Зависть — национальная черта украинцев. И она — от легко уязвляемого, болезненного самолюбия. А не от достоинства.

*
В Ирландии нет змей — еще в давние времена изгнал святой Малахия.
— А может, и не было? Как теперь проверишь? Что говорит об этом не святая наука?

*
— Материя — застывшая мысль Бога.
— Сказано броско, но вряд ли для него это комплимент.

*
Опять украинизация на уме. Опять язык — самый главный показатель идентичности.
— Благоустроенной свободной жизни пока не будет. Отменяется.

*
Все предопределено. И лучше сосредоточиться на крупицах радости, которые тоже есть в этой предопределенности. Сосредоточиться, конечно, настолько, насколько получится. А тут уж у каждого свои нервно-психологические возможности. Jedem das seine, как сказано не нами.

*
Окопные вши прекратили первую мировую. В случае с АТО это будет свиной грипп?

*
— Гаврилюку — казаку и волей случая нардепу, вероятно, и впрямь святой простоте — даже предлагать не стали торбу долларов за голос в принятии бюджета. Ясно заранее: не возьмет. Так он и стоит в представлении народа и коллег по Верховной Раде, как стоял перед беркутовцами, голый, лишь оселедец торчком да руки срам прикрывают. Но народ думает о парне высоко, а многие кнопкодавы-зрадовцы, конечно же, не против дать ему затрещину, солидаризируясь с нео-рыгами и нео-титушками.
— Революция достоинства топчется на снегу, на морозе в чем мать родила. И сейчас ее затолкают в автобус и увезут в неизвестном направлении.

*
Зима нынче очень снежная. Но так совпало, что она для депутатов превращается в золотое время, как говорит предприниматель и общественный деятель Балашов. Время обильной жатвы. То бюджет надо было утверждать, то теперь вот на обновление конституции голосов не хватает.
— Но не с серпами и косами иные входят в зал заседаний, а прямо на комбайнах въезжают. Созревшую зелень пожинать.

*
Имперская культура в восходящих потоках русского духа — это Пушкин, а в нисходящих, утягиваемых вниз чужеродной всеядностью и площадным демократизмом, — Маяковский.

*
— Не обкатывается ли у нас новая технология порабощения стран — чередой оранжевых революций?
— Тем более что почва здесь самая подходящая — наследный вольнолюбиво-казацкий характер украинского народа.

*
— Пока есть бедные, тем более в массовых количествах, доверия ни к какой власти не будет. И быть не должно!

*
— А ведь если подумать, то действительно многовато скопилось славян да еще на такой завидно плодовитой, черноземной, к тому же богатой полезными ископаемыми территории. Как можно жить спокойно, сознавая сей прискорбный факт.

*
— Быть бедным — значит быть рабом. Быть богатым — значит быть свободным. Поэтому люди гибнут не за металл, как принято иронизировать, а за свободу.
— Ну вот и внушило тебе паскудное либеральное племя свои «высокие» ценности. Да еще как хитро и прочно! Доведя их до убеждения, до вселенски непререкаемого постулата.

*
Михаил Попов, я запомнил его еще по Литинституту, начинал с Харькова — родился здесь, потом были Беларусь и Москва. А я, кстати по матери тоже Попов, но «начинавший» с шахтерской Юрьевки, а потом с идиллического колхозного Рогово, Харьковом, видать, и закончу. В широком, прежде всего литературном, смысле.

*
— Если бы тебя показывали чуть ли не каждый день по телевизору, был бы и ты известен, — сказала по телефону землячка, тетка «культового» поэта. А еще вспомнила, как с бабушкой ходила в детстве в церковь ближнего села, когда-то принадлежавшего помещику Ковалевскому.
— Не твой родственник?
— Вряд ли.
Вспомнил после этого разговора и я наши походы с бабушкой через все Рогово, к ее сестрам и матери. Это называлось:
— Підемо сьогодні, Льоночок, до Сокирок.
И будто само написалось:
 
Празник

Пам’яті бабусі
Марини Семенівни Ковалевської,
у дівоцтві Сокирки

Навколо — квіту, як зірок,
Й великодно до млості.
І ми йдемо до Сокирок
З бабусею у гості.

І трохи боязко Христа,
Страждань його вчорашніх.
І терпнуть серце і вуста.
І світ — мов камінь з пращі.

І світ — могила і політ,
І тепла мла ікони...
Спливло відтоді стільки літ,
А день — як довгі гони.

Весь із роменів, заморок,
З черемхової брості, —
І ми йдемо до Сокирок
З бабусею у гості!

А десь далеко — і царі,
І Хортиця, й Олешки,
Напівсліпі проводирі
Й мого народу рештки.

А десь далеко — вже нема
Ні родичів, ні хвіртки
І щось таке співа зима,
Від чого гірко-гірко.

І хто нас жужмом продає
Безодням — невідомо...
До Сокирок, буття моє,
Під перший гуркіт грому!

В розломах неба є привіт —
Не цвях для нас і пазур,
Є рід козацький, наче квіт,
І великодній празник.

                Співа там серце, і душа,
                І воля злотоглава.
                Навкруг — від нашого коша —
                Лиш сяйво, тільки слава. 


Между прочим, чтобы любому читателю было ясно, сокирки — это не топорики, а цветы такие, народное название — и в Украине, и в России — разновидности лютиков.

*
— Этих гребаных ОПГ стало больше, и количественно, и качественно, потому что их идеология заимствуется самим государством. Не афишируемо, но вполне осязаемо.

*
Может, и не первый, были и до него намеки, но пока никем не превзойденный в Украине постмодернист — это Котляревский. Отака байда, хлоп’ята. Батько отечественной литературы знал, чем читателя взять и за что. Вам до его «Энеиды» расти — и не дорасти никогда.

*
Русскоязычного продукта в СМИ и книгоиздании после Майдана стало неожиданно больше. Даже во Львове.
— Достал маргиналов дестабилизец?

*
По кочковатой, кое-где острой, как битое стекло, наледи идут трое. И с ними маленькая девочка. Играя, чуть ли не вприпрыжку. Вдруг она падает — холодный ток невольно пронизывает мое тело. Видно, что малышка ушибла коленку, но держится, старается не хныкать.
— Чашечку не выбила? — спрашивает мать. Берет малышку за руку и, весело болтая с другими взрослыми, уходит дальше в сумерки.
У нормальных людей крепкие нервы.

*
Будто и правильно все говорит Гриценко, бывший министр обороны Украины, но живет в схеме, оторван от компромиссной реальности — и на выборах получает непроходной процент: народу ближе земной представитель, а не «инопланетянин».
— Тем более с узко посаженными глазами, которые полыхают недобрым огнем.

*
Далеко не каждый знает, а может, и никто не знает, кто он на самом деле. Это выяснится лишь при последнем суде.

*
Как радостно многие писатели Украины восприняли процессы глобализации животворящей. Как ломанулись участвовать в них. Вовсе не подозревая, что эти процессы априори подразумевают вышвыривание их из профессии, а то и жизни. Самоинициативщики в столь важном деле не нужны, только назначенцы, они надежны и управляемы. А вы тут зачем, любі друзі?

*
В девяносто первом, после акта о независимости, в писательских кругах Киева прошла волна разводов свидомых творцов со своими русскоязычными женами. Были случаи, когда конченые деды и те порывали с супругами на внезапно возникшей почве национальных расхождений.

*
— Шо буде? А от прийде пан з пльоткою — тоді й узнаєте, — говорил Жоркин отец, Фан Стефанович, еще в конце восьмидесятых. Простой селянин. Мало что видевший — только свое Рогово да в войну пол-Европы. До сих пор муторно от его слов. Хотя панов с плеткой я еще не встречал.
Маскируются, скорее всего.

*
— Раньше и впрямь надо было больше сочинять, а теперь все-таки пишут — свободно, близко к жизни, а может, и к душе.
— Только с какой стороны ближе? Явно же — с задворочной, а не лицевой.

*
— Два гиганта борются, а мелкота, всякие фрики под их ногами разбрызгиваются, как грязь, — гордятся россияне. Конечно, не все, есть и среди них безвольные слабаки и отбросы.

*
— Ну вот. Чего и следовало ожидать. В случае нового Майдана устав не запрещает применять полицейским оружие. То есть читай правильно: новый Майдан будет разогнан методами Николая Кровавого.

*
«Бог дал, Бог взял», — решил Николай Второй, будущий святой, отрекаясь от власти в семнадцатом году.
— Так бы он и отрекся, не будь жертв девятьсот пятого. За двенадцать лет совесть заела порядочно. Истончился душой, наверное, и впрямь до святости.

*
Легче всего обвинить внешние силы. А кто внутри сделал все, чтобы страна стала монолитом и в случае чего не расползлась по швам?
— Да было у нас и такое. В гонке за приватизацией и наживой, помнишь? В ежовых рукавицах держала государство тогда эта цель.

*
Вон идет не пишущий стихи. Одинокий, неприкаянный. Если и нужно от него что-то матушке-жизни — это продлить род, заработать денег, подправить забор там или подлатать крышу, может, защитить страну. В общем, не много, причем все узкофункциональное. И он это понимает. И ему очень холодно. Идет, съежившись на морозе. Но одет легко и без шапки. Форс — тоже не последнее дело.

*
Один из защитников на суде у Надежды Савченко — внучатый племянник Герасима Фейгина, организатора ВЛКСМ.
Голубая кровь не пропадает в мутных потоках времен.

*
Обращение к Гумилеву:
— Поумнею ли я, Лев Николаевич?
— Я уже устал повторять: только тогда, когда станешь русским.

*
Тайна Бога-Слова. Слова, которое есть и свойство Абсолюта, и сам этот Абсолют.
— Сложно, а говорят, будто Бог прост.

*
— Поэту нужна жена, как у Чичибабина. Двадцать лет прошло после его смерти, а она служит верой и правдой. Каждой строчке, каждому его слову. Да и при жизни возвела к вершинам известности в первую очередь она.
— Лилия, а не «пряха» тетя Мотя, прости Господи.

*
— Западная Украина навязала свою идеологию, поссорила с Россией, а огребаем мы, юго-восток.

*
— Россиянцы бьются с нами, как с американцами, а американцы, будто засадный полк, выжидают в кустах.
— И скорее всего из этой засады не выйдут.

*
Мигранты — дело выгодное. Можно эксплуатировать за бесценок. А чтобы их было больше, процветающие страны вынуждены погружать в нищету чуть ли не всю остальную часть мира. Бизнес — штука жестокая, слезам не верит.

*
— Очень смешной язык, — говорит известная певица из Киева об украинском. И не хочет на нем разговаривать.
Спасибо, что хоть кое-что еще поет по-украински.
Или не спасибо, коль она такая смешливая?

*
Рвать по огороду сурепку для свиней — занятие не самое приятное, но куда от него денешься.

*
Грузия времен Саакашвили. Главный лозунг: «Стань богатым — или умри в попытках!» Сучий, а не человеческий, не христианский лозунг.

*
— Если трудиться с хорошей отдачей, то дадут на тарелку супа, а гнуть хребтину, чертоломить — так и на целых полторы.

*
Либеральные гранты, стипендии, премии — неономенклатурные пайки.

*
«Белый отец в Вашингтоне» — это когда было-то? Теперь отец там черный.

*
Михаил Анищенко признавался, что голодал бы, но в корректоры не пошел. Потому что поэт должен беречь свою душу — читать хорошую литературу, а не в выгребных ямах копаться.

*
«Баранов на шашлык не приглашают. Но они в нем обязательно участвуют».
Кажется, на сайте «Русский еврей» прочитал. Точно не помню. Во всяком случае, уж не в украинской замайданной прессе.

*
— Проворны и сильны в когнитивном отношении не отягощенные нравственностью.
— Потому что «постороннее» не отвлекает их от главного.

*
Закачали в захваченное помещение нервно-паралитический газ — усыпили и террористов, и заложников. В итоге сто двадцать девять заложников — после «блестяще» проведенной операции по их спасению — не проснулись. С кем не бывает. Да и дело-то прошлое, быльем поросло, подернулось мраком забвения.

*
В ганичевском СПР, конечно, преобладают антипутинисты, но они таковы только в том смысле, что Путин не возвращает им ни социализм, ни Украину в полном объеме, вот они и обижаются.

*
Похоже, что теперь любая война — договорняк. Не только на Донбассе. Такой же будет и Третья мировая. За распад и передел России. Передел — между западными и внутрироссийскими хищниками.

*
Еще не весь Луганск в тяжелых, кондовых скрепах. Кое-где его пробивает и на озорной украинский пофигизм/постмодернизм.
На одной из пельменных вывеска: «Пельмени всех стран, соединяйтесь!»

*
Труднопроходимая, таинственно-дремучая, но внутренне спокойная, как медведь в берлоге, и бесспорно русская поэзия Коновского. Зашедшая в «лес» дальше, чем у Баратынского и Тютчева.
Хоть и рефлексирующая в этом «лесу» мелкотравчатее и многословнее.
Но тут уж ничего не попишешь: те дворяне, а этот — простой парень из Варваровки Белгородской области. Был и работягой на заводе, и в колхозе быкам хвосты крутил, разговаривая с ними скорее на нашем, слобожанском диалекте.

*
Чье-то наблюдение: на третий Майдан вышли плохо одетые люди — и он быстро захлебнулся.

*
Круто: национальная идея — чтобы сосед был богатым! За стеной квартиры, за забором частного дома.
— За украинско-российской границей — тоже?

*
Так-то уж уедать проигравших зачем?
В рубрике «В этот день родились» — ни Рубцова, ни Кузнецова. Зато Тимур «Каштан» Батрутдинов или Укупник — обязательно. Это уже не смешно, попахивает откровенным издевательством. Получи, мол, быдло.
— А мы и не шутим вовсе!

*
— И чем Бродский лучше? Искал таких же ласк у власти, что и Евтушенко. И нашел. Правда, у американской. К ней же впоследствии прибился и Евтушенко. Когда уже ловить здесь было нечего.

*
Для любых одинаково загнанных в подполье писателей идейные разногласия не существенны.

*
— Сталин не только был шестипалым, но и двучленным. Дифаллией это называется. Случается у ста человек в мире.
— Опять желтой прессы начитался?

*
Телевизор с его политическими шоу — бедствие для страны. Все рвутся красно говорить. А кто будет грамотно и не напоказ работать?

*
Мать и отец ушли — жизнь будто ужалась. Потому что своей, развернутой и полновесной, не создал? И то, что написал три с половиной десятка лет тому назад, застает вдруг еще более растерянным, чем прежде:

Ничего тревожащего вроде —
Все полно привычного значенья.
Вон отец и мать на огороде
Жгут ботву во мгле передвечерней.

Пасмурна осенняя погода,
Пасмурны задумчивые лица.
Дым над опустелым огородом,
Расстилаясь понизу, клубится.

Дым как дым — и сладок он и горек,
Прожит год — и дым плывет над пожней.
В приглушенном дальнем разговоре —
Ничего особенного тоже.

Бродит месяц в облачных просветах,
И звезда глядит из-за плетня.
Позову — и не дождусь ответа...
— Мать, отец, вы слышите меня?!

*
Василь Мысик в интерпретации одного харьковского литератора только и знал, что страдал от советской системы. И реализовался как поэт, разумеется, лишь частично и уродливо.
Но что сказал бы Мысик о сегодняшних реалиях для стихотворца, будучи скорее всего загнанным в свою двухкомнатную хрущевку и наблюдая оттуда, как из норы, за успехами неономенклатурных укрсучлитовских прощелыг. Где бы оказалось слово «Гесиода наших дней»? На какой помойке? Кто дал бы за него хоть копейку?
Столичные драчи-павлычки и те исчезли с горизонта. Даже Тараса Григорьевича теперь бы отправили в завуалированную ссылку. Дальше всяких аралов. Откуда голоса не подашь, хоть ты как будто и вот он, рядом.

*
Правда ли, что птицы не плачут и что волки не поют? Ряшенцев утверждает, что правда. В стихах утверждает. А в них «эстрадники» чего только ни скажут ради красного словца.

*
«Деревенская» литература говорила с душой русского человека, да и человека вообще, любого; а у Морозова ее нет, этой души, или она чуть отморожена; ему бы только «дела», «прогресса». Но ведь есть и другие измерения бытия, другие ценности, нежели те, которыми этот критик нашпигован, как окорок чесноком. Еще один перестройщик? Герцен из Новокузнецка? Где пытаются ковать для России очередное новое счастье.

*
Девятнадцатый год живу в этом доме. И впервые за все время вдруг поздоровалась отстраненная алкоголичка с первого этажа. Правда, она уже в завязке несколько лет. Только курит как паровоз. Зауважала же и прониклась, наряду с некоторыми другими, после того, как попер матом слесаря, стучавшего в мою дверь, будто энкаведист в тридцать седьмом.
Слышно было на все пять этажей хрущовки. Не только его стук, но и мой мат.
И вот те, кто считали дядю ботаном и бумагомаракой, стали смотреть с опаской. И в то же время как-то теплее, что ли, чуть ли не с влагой во взорах. И в дверь больше не стучатся — в основном скребутся. И лишь по велицей надобе, а не по пустякам.
Конечно, это не все, что надо знать про человечество. Скажем, какому-нибудь пришельцу. Но букварные азы ситуация прописывает каллиграфически четко.

*
— Это ляхи, Жечь Посполитая внушили нам на многие века комплекс неполноценности.
— А может, просто разглядели в нас нечто характерологическое, чего там?

*
Если, по Крупину, католичество придумали «жиды» (у него этот термин в ходу без кавычек), чтобы разрушить православие, то они же, очевидно, породили и десятки сект, рыскающих сейчас по Харькову, по всей Украине, по той же России, которые вовек не примут католичество, а посему заходить надо не в лоб, а с разных боков, — так, видимо, считают мировые манипуляторы и стратеги.
— На всякого хитрого стратега найдется и тактик с винтом. Об этом Крупин не пишет?
— Как же, о нем, сидящем в Кремле, у почвенников все помыслы, на него все надежды. Очень, правда, призрачные. И, парадокс, они сами это понимают.

*
— Ясно, что вон тот или этот русский классик были бы за разгром, за поглощение Украины Россией, но я вырос и живу в одном духовном пространстве с ними. И отказаться от этого пространства не могу. Его мне никто не заменит. Не Андрухович же и Забужко. И даже не Франко с Лесей. Шевченко и тот открывается у меня только по большим поводам и всего на несколько страниц. А потом остается в сторонке от ежедневных и ежеминутных насущностей. Дайте мне симметричный культурный ответ со стороны украинских авторов — и, может, ситуация выровняется. Все просто, как говорит Михо, но, добавлю от себя, увы, невыполнимо. Такой вот цугцванг.
— Не забывай, что только твой личный, а не всеукраинский цугцванг.

*
— Читал еще в девяностые. Все равны у какой-то разновидности инопланетян. Получают достаточный минимум и рядовые, и руководители. А мотивацией к производительному, творческому труду служит любовь к ближним и Отечеству. У нас же за мысль о социализме, причем социализме с человеческим лицом, скоро срок будут впаивать, лишь бы паразитам жилось вольготно. «Неправильных» уфологов, говорящих о далеких, но подлинно высокоразвитых, то есть социально справедливых, цивилизациях, и тех заткнули. Ходу в СМИ им уже не дают, ты заметил?

*
— У этого областного зазнайки уйма недотянутых мыслей, лишь намеченных. Потому они и кажутся порой многозначительными. А доразвей и довыскажи он их — будет банальность, интеллектуальная неуклюжесть. Для меня это очевидно. Но он тертый калач — и старается недоговаривать.

*
— Любой духовно-культурный продукт из России, особенно в части альтернативной истории и ведического наследия, теперь, после гибридной войны против Украины, воспринимается как основанный на заведомой пропагандистской лжи и захватнических целях.
— Это тебе из состояния войны так видится. Ничего, рассосется.

*
Не знаешь, куда заброшен и вообще жив ли какой-нибудь имярек из твоего детства, но с тобой остается навсегда то, что ты помнишь. Об этом человеке, о тех днях.

*
— Устали и умерли, — шутит-глумится над убитыми украинцами пророссийский боевик. И передергивает затвор автомата на священника, которому разрешили забрать тела и блакитно-желтый прапор.

*
— Даже сегодняшний уровень свободы и демократии в Украине лишил титульную нацию доминирования в родном государстве. А если по призывам либертарианцев сюда хлынет цвет проворных ребят с Запада и Востока, если здесь устроят проходной двор и полосатую Америку? Ведь ни украинского языка, ни украинцев уже не будет! За то ли боролись, братчики из схронов?

*
— Только и разницы между, допустим, бедняком и богачом, что в последнего вселился более крупный бес.

*
Беспардонная, навязывающая себя всей украинской литературе безвкусица. Литературе, которая и без того была лишь на этапе здорового становления. Но сейчас отброшена с наработанных позиций в лучшем случае в экспериментальную, побочную нишу, в худшем — не назад, а в никуда.
— Что-то вроде «лимоновщины», расцветшей у нас с опозданием. А главное — изгаляющейся над реалиями и перспективами именно родной страны. В отличие от «прародительницы», которая отводила душу на прелестях чужеземной жизни. Ну и попутно не щадила красок на свое «я», понимая, во что угораздило ее вляпаться.

*
Пытаясь ломать и тем самым выковывая характер, поэта-диссидента Василя Стуса воспитал и Донбасс, где он жил с раннего детства.

*
— За одну ночь написана Лесей Украинкой драма «Одержимая». И кому, скажите, захочется читать такое скороспелое произведение?
— Ну, «Двенадцать» Блока читают же.

*
— Белорус — русский со знаком качества. Так стараются польстить покладистому соседу иные московские «этноведы». Но белорус тем и удивителен для них, что является еще и немного европейцем. Если же смотреть из Азии, то он для «старшего брата» вообще недосягаемый образец, причем именно славянского, а не российского разлива.

*
Для единственной страны в мире Крым — остров. С материка — никак, только с моря. Для России.
— Надолго ли? Вот вопрос.

*
— Порой смотришь на себя будто из глубины будущих веков — и понимаешь, что радоваться не приходится ни прежнему себе, ни нынешнему. Да и вообще, будет ли она, эта радость? Запланирована ли в генетическом или эсхатологическом коде?
— Раз откуда-то да еще так себя видишь, значит запланирована.

*
— Выжали всё. При этом, если бы не значительные заработки перестроечного периода, пенсия была бы минимальной. Шик!

*
«В Раде согласились переименовать Днепропетровск в Днепр. Херсон напрягся».
Всего лишь пошутила жена известного мэра, а как сразу возбудились патриоты. Те из них, у кого сложно по части юмора.

*
Светлый отечественный старик в осеннем золотом поле. На фоне белесо-синих небес. Он для меня больше вмещает в себе, чем персонажи французских сюрреалистов.
Сказал это в Литинституте на экзамене по истории живописи — и препод Карабутенко поморщился. Весь из себя такой холеный молодой московский эстет. Хоть и с «хохлацкими» корнями. Сын известного переводчика с украинского.

*
А Еремин, профессор, признанный авторитет в области пушкиноведения, слушал, слушал на зачете мое бурчание по поводу философской облегченности поэзии «нашего всего» и вдруг с грустью суммировал:
— Вы не любите стихи.
И, наверное, был прав. Стихи в расхожем их понимании не люблю. Хочу чего-то недостижимо большего в них, мировоззренчески прорывного, а не просто разводов и художеств, пусть и самых ярких.

*
Лектор вещает не только с кафедры, но и словно с подмостков. То есть он еще и немножко артист. А учитывая, что год за годом играет один и тот же спектакль, ощущения свежести от его откровений — мизер.

*
Мэра Старобельска (там я учился когда-то в техникуме) убили. Прямо во дворе горисполкома найден со смертельными ранениями. Ничего себе страсти в тихом городке после прошлогодних местных выборов! Свои, тамошние сводят счеты или далекие, столичные пугают неугодных?

*
— Все зашуганы войной и обнищанием так, что ничего уже не будут делать. А именно сейчас и нужен настоящий Майдан.

*
Русский язык учит ветвистому, английский — прямому, как столб, мышлению.

*
— Когда едешь на коне, помни, что конь тоже хочет на тебе покататься. А то и повыеживаться по всем правилам джигитовки.

*
Поощрять «Оскаром» социальные взрывы и «безумия» пингвинистому Западу не к лицу — и украинский документальный фильм о Майдане пролетает, как фанера над Лос-Анджелесом.
— То есть получает всего лишь печеньку?

*
Не с листа, на слух записал:

Все это полная югня.
Держитесь северо-востока!
И вас минует Запад-
                ня
И вам не нужная Марок-
                ка.

Правильно подозревают автора. Если, конечно, здесь под северо-востоком украинцу предлагается понимать Россию, а не Харьковскую область. Ведь перед нами дока скользких аллюзий и загадок.

*
Генерал Маломуж на секунду засоответствовал своей фамилии. Такой был представительный дядечка — и вдруг оказалось, что выступил перед телезрителями... в трусах. Сверху, конечно, имел нормальный прикид. Но прежде чем вскакивать и бежать по срочным домашним делам, надо было скайп отключить. И не полоснуло бы полосатое нижнее белье по глазам внимающего пипла.
Простят ли разведчику такой прокол в незнаемых недрах?
Пока в телевизоре его нет.

*
Знаете ли вы, что Россия на две трети находится в зоне вечной мерзлоты? Территориально. А метафизически — сами подумайте. Соотнесите с вашим личным чувствованием этой страны.

*
Солнце, между прочим, тоже чихает. Как и человек.
— Значит, не на всех и вся. Если брать нормального человека.

*
Жизнь одна.
Одна?
И жизнь ли?

*
Все люди — братья.
Это не лозунг, не насмешка, не троллинг.
Это правда, братья.

*
— Так далек от нас, как мы от животных. Будь иначе, люди бы не убивали друг друга.

*
— Ни один волос не упадет без воли небес? А тут столько насильственных смертей и страданий. Неужели не по людской, а по высшей воле они даются?
— Священники говорят, что да. Мол, это зло только кажущееся. И более того, оно парадоксальным образом служит людям во благо.
— ?!

*
В России уже нельзя говорить, что Бога нет, — по приговору загремишь. Ну если ты, конечно, не Невзоров. Тому можно любую пургу нести, лишь бы побыстрее развалилась родная страна.

*
— Компромиссная формулировка для современных российских атеистов предлагается теперь такая: «Бога есть».

*
— На лицах написано, что никакому народу они не служат. Народ для них стадо, которое иногда пытается вырваться из загона, и это надо пресекать любыми кнутами.
— Лучше — со свинцовыми прожилками.

*
Западу — Калининградскую область, а России — в обмен — Левобережную Украину. Упоминаются уже и такие варианты развития событий.

*
«Правый сектор» переместился к Донецку. В связи с обострившейся ситуацией в зоне АТО, сообщают официальные источники. А в действительности, может, в связи с тем, что власти куда-то надо его девать.

*
Любо! Боровой на «Шустер-лайф» срывает аплодисмент заезженным и незамысловатым: «Идея существования России в том, чтобы показать миру, как нельзя жить».
— А какова идея у «потреблятского» мира — молчит. Половинчатый, мутный пророк, но нам такого и подавай.

*
— В конце — свет или тьма?
— А еще можно и так: новая музыка или отзвуки траурного марша?

*
— Поначалу купюра в одну гривню была украшена картинкой руин Херсонеса Таврического. Потом будто спохватились и заменили более ободряющей символикой. Но процесс уже пошел. Потому как с сакральными вещами надо обращаться предельно осторожно.

*
Прочтешь, бывает, сборник иного признанного автора — ни одного стихотворения. Выразительного, законченного, вмещающего в себе не случайный смысл. Именно не случайный, обязательный, неопровержимый перед духом и буквой поэзии.

*
На Львовщине выпал оранжевый дождь. Синоптики считают, что он безопасен. А что скажут политики?

*
Улица имени Ленина в неком закарпатском селе станет носить название другое, но близкое по звучанию — имени Леннона. Украинский декоммунизационный стёб ширится. Лишь бы в шизу не перерос.
Да, а переименовывает упомянутую улицу якобы лично Москаль, тамошний губернатор. Чувствуете дополнительную ерническую нагрузку в этой буйной игре фамилий?

*
Замечено, что украинские паралимпийцы отличаются особенными успехами в международных соревнованиях. В чем секрет — неясно.

*
— Земля в Украине в тридцать два раза дешевле, чем в Евросоюзе. А он, этот бестолковый Евросоюз, все еще тянет с нашим приемом в свое «драгоценное» лоно.

*
Интересно, переведена ли на какой-нибудь западный язык поэма Кузнецова «Сошествие в ад». Думаю, что вряд ли. И даже в планах не значится. А ведь это рядом с Данте. Вполне. Даже разворотистее и насыщеннее.

*
Когда писал Кузнецов свои последние поэмы, то боялся выйти даже на улицу — чтобы что-нибудь не случилось, не дав закончить задуманное. К сожалению, смерть и дома нашла. И «Рай» поэта остался только в зачаточном состоянии.

*
Достоевский в «Братьях Карамазовых» дошел до черты, за которую живых не пускают. Но он готов был переступить ее — и поэтому умер.
Так я считал в юности.
А вот сейчас, чтобы проверить свои прежние ощущения, перечитывать роман, весь этот поспешно-горячечный и архаичный слог и такие же богоискания, не хочется.
Между прочим, кто-то заметил, что в переводе на украинский Достоевский смотрится современнее, становится читабельнее. Может быть. Но и это проверять меня не тянет.

*
Одно из самых ярких ощущений счастья — остановка автобуса в неприметном Богучаре во время единственной за всю жизнь поездки в Воронеж (хотел перевестись в ВГУ на журналистику с харьковского филфака). Там, в Богучаре, на несколько минут что-то бесконечно родное, непроницаемо давнее, будто из какой-то предыдущей жизни, обняло вдруг душу. И столько любви и спасительной радости было в этом.
Вернуться бы туда еще хоть разок.

*
«Торговать своими мыслями ничуть не лучше, чем торговать своим телом». Не перегнул ли палку пылкий старик Лев Николаевич Толстой? 
— Еще один случай, когда чрезмерная популярность и тиражи напрочь людей от земли отрывают.

*
Страна баксов.

*
Наша гордость еще и в том, что чужеземную волынку слышно за пять километров, а трембиту — за целых десять.
— Там-тамы еще дальше слыхать. В Африке.

*
«Если ты убил невинного человека, ты убил все человечество», — гласит Коран.
А демократические сообщества двигаются еще дальше: если ты убил даже очень виновного, ты совершил преступление перед человечностью. И отменяют смертную казнь.
— Сколько хороших, прямо-таки первомайских лозунгов, правда?

*
— Слушая Бетховена, не то что революции не сделаешь, как заметил Ильич, — даже стихотворения более-менее внятного не напишешь.

*
— Чего хорошего, а способов причинить боль человеку найдется тьма-тьмущая. И в физическом, и в астральном теле. Причем очень похожих между собой способов, как ни разделялись бы они на «здесь» и «там».

*
Светлее видятся издалека бывшие коллеги. А ведь их достоинств почти не замечал в рабочей текучке.

*
Даже в позднесоветских фильмах отечественные красотки по сравнению с теперешними — простушки.

*
Стаи собак, которые периодически обживаются у нас возле продмага, так же неожиданно исчезают, как и появляются. Деловые, надежные, агрессивные сторожа, которых... быстро, наверное, истребляют. Скопом. Поскольку их услуги никому не нужны.
А пес-одиночка, в стаях не замеченный, живет в этой округе уже несколько лет. В лютые морозы ночует на лестничных площадках у дверей особо сердобольных граждан.
Такого трудно выловить и ликвидировать.
Конечно, не агентом ноль-ноль семь был в прежней жизни, но тоже не промах.

*
К старости этот пес-одиночка стал и сентиментальнее — ластится к любому привечающему, и злее — лает на равнодушных. Ни с того ни с сего, бывает.
— Как некоторые люди с годами. Хотя бы и я.

*
В ходу усредненное, а сильное, пусть и угловатое, может пробить в печать только человек с именем, литератор из первого ряда.

*
Положим, проселок — дорога
И лес утопает во мгле.
Положим, что это немного
Для счастья на русской земле.

Положим, что это немного...
Но как хорошо, что во мгле
Есть именно эта дорога
На именной русской земле.

С этими стихами, причем напечатанными в «Новом мире», появился в нашем семинаре Анищенко. Правда, быстро исчез. Из-за нетрезвого образа жизни. Строчки простые, а запомнились сразу и навсегда.
Был и такой случай. Сергей Куц принес в общагу ходившую в рукописи подборку Александра Еременко. Было занятно, неожиданно. Но и только. Запомнилось лишь это:

Я мастер по ремонту крокодилов,
Закончил соответствующий вуз.
Хотел попасть в МИМО, но я боюсь,
Что в эту фирму не берут дебилов.

Фиглярство, пусть и со смыслом, а привязалось. Этот автор так и не окончил Литинститут. Анищенко же, периодически восстанавливаясь, за десять лет все-таки получил диплом. Образ жизни Еременко вел аналогичный анищенковскому. Правда, богемный, московский, а не самарский.
И еще: Анищенко превознесен, впрочем сдержанно, у почвенников, Еременко — у либералов.

*
Предстоятель церкви — это послушание, а не должность. С президентами бы так.

*
— По отрицательным признакам порой и раньше двигали наверх, но сейчас такое впечатление, что — сплошь.

*
— Традиция — совесть поэзии? Народ — тело, а нация — дух? Красиво.

*
Конец тьмы? Но только для светлых.

*
— Мы у них в желудке! — выкрикнула какая-то тетка. И растворилась в сумерках, будто в едких соках.

*
— Смешались в кучу кони, люди — в Изюме будут улицы Высоцкого и Цоя, Волонтерская и Миротворцев.

*
— Большого ума не надо, чтобы давно заметить озвученное Саакашвили: «Главная беда Украины — политики, которые не любят свой народ».
— А много любви к людям у самого Михо? Не окаянная ли он сила?

*
— В России такой конкурентный интеллектуальный потенциал, что нефть и газ могли бы отойти на десятый план. Но дубоватые «рыночники» и чиновничья рать видят только то, что способны видеть и ценить.

*
— Пусть я не занимал должностей в определенных иерархиях, зато сохранил свободу отношения к миру.
— Может, у должностных этой свободы и меньше, зато какова степень самореализованности.

*
Человек внеприроден. Даже плотью. Все создает дух, а природа у него лишь подмастерье, чернорабочий на подхвате. Эзотерики считают, что на создание простейшей букашки небо тратит в десятки раз больше усилий, нежели земля. А тут, подумать только, — целый человек.

*
Шагинян создавала-создавала Лениниану — да и докопалась до гомосексуальности вождя. Нет, воля ваша, к таким делам допускать надо только максимально благонадежных людей.
— Типа украинца Канивца?

*
Александр Ульянов попытался убить не просто императора, а своего отца, как доказывают некоторые исследователи. А что же отец в ответ? Помиловал своего внебрачного сына? Пощадил сердце его матери, своей бывшей возлюбленной? Как бы не так.

*
Московская няня с головой ребенка в руке — это не весеннее обострение, как пытаются представить дело прокремлевские СМИ.
— Но и не тот историко-мистический символ, который вкладывают в эту трагедию недоброжелатели России.

*
— Почему я должен разделять ценности то одной, то другой хунты, то путинской, например, то обамовской? Мне даже самый корневой, самый единородный ближний не указ, а чужаки — и подавно.
— Хохол он и есть хохол, что с тебя возьмешь.

*
— Если бы не мать, они были бы мне вполне посторонними людьми. Такие вот издержки случаются у славянского родства.

*
За семьдесят два года советская власть вбухала в сельское хозяйство пятьсот миллиардов рублей. В коня ли корм — старалась не думать.

*
Доносы на оккупированной части Луганщины, твердят мои земляки, такие, что не продохнуть.
— Жизнь без Украины это вам не тюря, патока и елей, а обоюдоострый меч. Даже несколько скрещенных обоюдоострых мечей.

*
— Христос пришел увещевать богатых. Чтобы не было революций.
— И бедных пришел увещевать — с той же целью.

*
Чтобы убрать «изменщицу» Меркель в Германии, ковровыми бомбардировками устилают Сирию. Больше беженцев, а с ними экстремистов — на голову германских властей. И властей всей Европы, которая после фиаско Меркель будет гораздо сговорчивее и переориентируется со США на Россию. Сколько при этом арабов поляжет — кремлян не интересует.

*
Горячечная война телевизоров. Особенно вокруг темы АТО. Окопники где-то в стороне, совсем в загоне, а на первом плане — лощеные комментаторы.

*
— Российское правосудие уже, небось, локти себе кусает из-за того, что похитители Нади Савченко не убили ее сразу, а завезли в высокодуховную.
— Действительно, хоть отдавай обратно.

*
Отчет Генпрокуратуры Украины: за две тысячи пятнадцатый убытки от коррупционных преступлений возросли в... тридцать пять раз по сравнению с предыдущим годом.
— Эй, украинцы, вы кого привели к власти! Это что, такая насмешка над Майданом? Тогда она слишком жестока.

*
Неповторимую мелодию в музыке труднее создать, чем подлинно сильное стихотворение.
— А может, и легче. Если она приходит как озарение.
— Чтобы пришло озарение, надо жизнь положить на подготовку к нему.

*
— Что такое природа? То, где все друг другу, в разных подчиненностях — еда?

*
В России вечный вопрос «Что делать?» заменен другим — «Что говорить?» Эпоха Чернышевских напрочь ушла, буйно процветает эпоха киселевых.

*
— Еще пожалеет Саша Боровик, что столько сил пустил на ветер — на политическую борьбу, а не на то, чтобы хапнуть миллионы —  в той же Одесской области, например, где они правят напару с Михо. Прекраснодушие в стране, где всерьез можно заниматься только воровством, смешно. Тоже мне Дон Кихот Ламанчский.

*
— На одном укросайте посмотрел полуторачасовое совещание у Плотницкого. Родные луганские лица, родные интонации, что-то безотчетное откликается в сердце до слезы. Глядя на яценюков и яресек, тягнибоков и турчиновых, такого не испытываю. И снова еще пронзительнее захотелось домой. Только дома-то у меня там нет. Вот эти «родные лица» отобрали.

*
Путин — антисемит, вещает Портников. А вот почвенники в России кричат, что наоборот, — юдофил. Кому верить?
— Никому.

*
— На больших должностях только те, кто при деньгах.
— Да и на маленьких. Без лупы видно.

*
— Харьковчанин — отдельная национальность. Родня и русскому, и украинцу, и еврею. Но — не полная.

*
Памятник Стусу в Донецке снесен, Шевченко — еще стоит. Надо и его, но народ не поймет, — так, очевидно, считают захарченки.

*
РФ решила изымать органы без предварительного согласия умершего. Для блага живущих, разумеется. Но вопрос: не прибавится ли в этой связи специально умерщвленных? И кто будет определять — умерший это или умерщвленный? Заинтересованные особы в белых халатах?

*
Почти семьсот украинцев пропали без вести на Донбассе. Военных и гражданских. Без вести! Так что Савченко еще повезло, о ней, по крайней мере, весь мир знает.

*
— Что нас не ломает, то делает сильнее.
— Ой ли. Меня, например, ломавшие довели и до неврозов, и до творческого выгорания.

*
Один гонит из себя описательность, другой ее в себе культивирует. У кого больше шансов быть успешным?
— У того, за кем стоит олигарх. И желательно Сорос, а не Коломойский.

*
Теперь оценивают разве профессионально? Просто печатают и продвигают по блату, потом — в коммерческих целях, а дальше — уже по-собачьи подлизываясь к дутой величине.
В чиновном деле то же самое. И в политике.

*
Сколько серого пьяного люда в девяностые прожигало свои дни возле забегаловок, где давали на разлив. Сейчас этого контингента стало гораздо меньше. Вымер? Новое поколение выбрало пепси?
— Скорее наркоту.

*
От избытка сил и вера была, и творчество.

*
В стабильном французском обществе Депардье и через проституцию, и через воровство, и через ограбления, и через покровительство со стороны грязных дельцов прошел, чтобы подняться по социальной и профессиональной лестнице. У нас общество пока не такое «стабильное».
— Поэтому подняться хотя бы на несколько ступенек с самого низу еще труднее.

*
В фильме «Певичка» капризная героиня Анны Маньяни поначалу говорит: «У артистов нет Родины». И ведет себя сообразно. Пока не увидит, что такое война.

*
И останутся, как в сказках,
Как манящие огни
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни.

Пели не задумываясь. Сейчас вспомнишь, в другом возрасте и состоянии — содрогнешься.
Хороши сказки?
И все равно сколько вызова, лихости в случайно, скорее всего, возникшей рифме.

*
— Опять обостряется там обстановка — нужны, видимо, новые органы для трансплантаций.
— И бронежилеты выдают лишь для сохранения этих органов. Так, по-твоему?

*
Много построчного изящества, мало содержательности.
— Время-времечко поцеловало в темечко. А не Бог.

*
В который раз остро ощущаешь: «Сердце чисто созижди во мне», — только это, больше ничего не нужно человеку.

*
Гурьбой, четверо или пятеро, пошли за шелковицей куда-то под Макартетино. Далеко. За наш лес, наш — потому что рядом с нашим селом, потом — через несколько чужих полей.
И уже на обратном пути застигла гроза. Сверху хлестал, будто розгами, ливень. Снизу — ничуть не мягче — секли такие же белесо-зеленые стебли пшеницы. Брат был маленьким, утопал в них по грудь.
Незадолго до этого молнией убило восьмиклассника, на четыре года старше меня. Ударило в висок, вышло из живота.
Мы бежали мокрые до нитки, продрогшие, трясущиеся от страха. И я просил грозу: «Если надо, попади в меня, а не в брата». Вернее, и грозу просил, и кого-то большего, чем она, кто все решает и зачем-то подстроил нам этот ужас.
Дотащились до леса, дальше — Рогово, его за стеной деревьев не видно, но петухи орут и трактор тарахтит. Ливень обессилел, гроза поутихла, откатилась.
Своих переживаний и лихорадочных просьб о брате я, конечно, ничем не выдал. Лишь приобнял его, серьезного и молчаливого. Сколько ему было тогда — лет пять от роду?
Он и не помнит, наверное, обо всем этом.

*
— Глотка воздуха тамошнего не дали — и считать, что это божья роса?
— Ты мог приехать и вдыхать свой воздух тоннами.
— Если не приехал, значит не мог. И если столько думал, столько написал об этом, значит хотя бы глоток, а нужен был.

*
Мне шел пятнадцатый, когда родилась сестра. Смотрел на нее, боялся, что не дышит, звал мать.
— Переживал бы так трепетно, знай то, что последует в дальнейшем, через много лет?
— А как же. Ведь те мгновения были и остаются отдельными, самоценными. И прекрасно, что наперед мы ничего не знаем.

*
— Ни за что получает огромную депутатскую пенсию.
— Ни за что? Вон как обваливал Украину, вел к гражданской войне.

*
Сама кровь меняется от нравственного образа жизни. Доказано исследованиями.

*
Коренное население Канады все чаще прибегает к суициду из-за социально-экономических проблем. Успешная страна. Много радостных лиц, чье счастье построено на чужих костях.

*
— Будто сам рок создает условия для разделения Украины еще большего: уже АТО может быть и на Ровенщине — там дерутся пока за янтарь, но потом, возможно, запросят и выхода из соборной.

*
Иные хотели свободы, но не знали, что это такое. Оказалось, свобода — понятие очень узкое. Уже, чем те кухни, на которых велись о ней споры.

*
Либеральная демократия — «конечный пункт идеологической эволюции человечества», триумф Запада, грубо говоря, на веки вечные.
Что ж, американец японского происхождения Фукуяма может показаться в своей теории весьма убедительным. Однако верноподданнический душок его философии, льющей елей на сердца властителей мира сего, вносит и ядовитую струю недоверия к парню.
Да и то: поглаживая за шерстью дьявола, хотя бы не называй его Христом.

                *
Демократия

А лучше строя, видимо, для этих стай и стад
Пока не может выдумать и Главный Демократ.

(Из книги «Кто ты — не знаю, или Письма в Рогово», 2012)

*
Новая фишка в истеблишменте: «Я люблю Украину, но не люблю украинцев».
— Видимо, в ответ на настроения низов: любим Украину, но не ее элитку.

*
— Блюдо из соловьиных язычков. Аристократическое. Гурманы говорят, что вкусное. Эзотерики — что полезное.
— Жаль только, убыль соловьев идет миллионными темпами в год.
— Это ты, конечно, о носителях соловьиной? Кому шо, а курице — просо. Абстрагируйся хоть немного от текущей тоски!

*
«Пустое счастье ста...» Вроде и понимает поэт ничтожность такого счастья перед «счастьем сотен тысяч», но подспудно ощущает, что эти тысячи «узкогруды», большое сердце в них поместиться не может. И как ни старается, обзывая себя уже и уродом, остается на стороне либеральных ценностей — того, что «всякой косности косней». Оппозиционность к происходящим вокруг процессам не преодолевается, наоборот — приобретает вызывающий вид:

Напрасно в дни великого совета,
Где высшей страсти отданы места,
Оставлена вакансия поэта:
Она опасна, если не пуста.

Чуть ли не сигнал, конечно абсолютно бессознательный, властям: если все еще имеются у вас настоящие поэты, надо расстреливать, не ждать, пока сами покончат с собой, как недавно Маяковский...
На дворе тысяча девятьсот тридцать первый. Год появления книги «Второе рождение». Но в нее это стихотворение, посвященное Борису Пильняку, которого через несколько лет и впрямь расстреляют, не войдет. Для прошения о мирном сосуществовании со сталинским режимом оно явно не годилось.
Впрочем, впечатления, что Пастернак слишком уж ломал себя когда-либо, и тогда тоже, чтобы шагать в ногу со временем, нет. Он просто всегда был жизнелюбом не официозной закваски и тончайшим лириком. Не зря, когда дошло до момента, требующего однозначно решить его судьбу, Сталин все-таки махнул рукой: «Оставьте этого небожителя в покое».

*
— Только на милитарные рельсы перейдя, Россия победит и окруживших, и оседлавших ее торгашей.
— А Украина?

*
— Мы порода неприхотливая, для нас какой-нибудь хороший, развитой социализм — как, например, в Норвегии — уже коммунизм. И не надо нас троллить догмами!

*
Адын палка, два струна, —
Я хозяин вся страна.

Мнимый я был хозяин? Однако и начальству многое мог сказать в лицо, и на работу идти не для унижения, а для радости. А песня в душе была вольнее и крылатей любой птицы.
— Вот уж действительно — однако! Чукча чукчей.

*
— Разрушаем мировой порядок? А зачем было травить Москву в две тысячи десятом году и готовить переворот? Это по-натовски, это по-братски? А СССР у нас отжимать и весь европейский соцлагерь — по-каковски?

*
Можно и Тютчева раскатать на какие-то плохо читаемые, но будто бы многозначительные молекулы и атомы, но зачем, слышишь, эпигон?

*
Формуляр Ленина в цюрихской библиотеке: материалы по черной магии — на первом месте. Вот вам и светлый мальчик Володя Ульянов с октябрятского значка.

*
Уехавшие из Крыма и Донбасса на все лады грозят захватчикам. А оставшиеся ведут себя потише. Мало им собственных проблем, чтобы отвечать еще и за эмигрантскую смелость?

*
Если бы Дербина сознательно, да еще вместе с чекистами убивала Рубцова, как свидетельствуют отдельные версии, ее давно бы уже убрали. Поэтому в ее речах о случайности этого убийства и наветах по его поводу есть, видимо, что-то правдивое.
Хотя следователь из меня никудышный — неприязнь, а соответственно, и необъективность к этой даме преодолеть не могу.

*
— Там ты будешь везде одновременно.
— Неужели это «там» так мало? Что-то вроде планеты Маленького принца?
— Нет, просто ты станешь гораздо больше, чем есть сейчас.
 
*
— Грядут природные катаклизмы в США, и Хиллари планирует заселить Украину американцами, а наших лузеров — в Африку и Азию. В «присущий им» третий мир.
— Если это так, если не пропагандистский вброс, то нет у тебя надежды ни на УПА, ни на Россию, — суши сухари, ненько!

                *
— А кто сказал, что я должен любить то, что гнобило меня и убивало?
— Тот, кто дает тебе более объемное ощущение реальности.

*
— Да, конечно, Махно — переметная сума, приспособленец. Но не Нестор, а другой, Василь. Более успешный поэт. Живущий сейчас за океаном. Нестор писал в ключе, теперь не востребованном:

Мы проливали кровь и пот,
С народом откровенны были.
Нас победили. Только вот
Идею нашу не убили.

*
Нардеп заявляет, что Яценюк не потянул бы работу и в сельраде, а ему, мол, целый Кабмин доверили.
«Страна-камикадзе!» — как обывателю не сбиться на чернушные обобщения.

*
Гусеница в коконе, который пойдет на шелк, бабочкой не становится — ее уничтожают: сваривают заживо в кипятке и выбрасывают, чтобы не мешала дальнейшей работе с шелковой нитью.
— Вывод: когда оказываешься полезен для людей, это может быть смертельно опасно.

*
— Поэзия имеет дело с необъяснимым. А тут лобовые сентенции. Не во всех, но во многих произведениях. Поэтому до конца полюбить стихи Лины Костенко так и не смог.
— А кого ты полюбил безоговорочно? От всех защищал свое творческое «я» настороженностью, а то и неприятием.

*
Чем дольше не понимать, что все пути перед тобой закрыты, тем больше можно сделать.
— Спешите, местные литераторы, пока пелена не спала с глаз!

*
— Грантоедов заставят отрабатывать. Не дадут отсидеться на теплых местечках. А то пошиковали, понимаешь, в америках-германиях и думают, что все это за просто так.

*
Половину валового продукта потеряла Россия в результате двадцатипятилетних реформ. «Продолжать и дальше реформироваться или остановиться?» — скребут в затылке уже и державные мужи, не только население.

*
— Демократия Россию только истощает, делает беспомощной.
— То ли дело самодержавие. Просвещенное абсолютное самодурство.

*
Есть и такое у меня стихотворение. Приведу его полностью с одной целью — чтобы не создавалось впечатления о чрезмерной однозначности в моем отношении к давним российским «кумирам»:

— Достал ты своими Рубцовыми,
Примеровыми,
            Кузнецовыми!

— Они бы сейчас как один за войну —
И грабить твою золотую страну!

— Они бы сейчас с «Буратинами»
И с казнями —
             к Богу лестницей...

— А ты к ним с распахнуто-синими,
А не с трехэтажной лексикой!

Правда, назвал я это стихотворение «Запальчивые голоса» — то есть смягчил, как мог, хотя бы в презентативной части. Все-таки без обиняков посягать на тех, кого любил и люблю, духу не хватает.

*
Появилась новая рифма: «берцы» — «сердце».

*
Гибридных существ, которых выводят инопланетяне, среди людей все больше, и скоро их роль в судьбе цивилизации будет определяющей.
— Не будет, а уже стала.

*
«Конечно, музыка выше, чем стихи», — думаешь в какие-то минуты, слушая «Адажио» Альбинони. Но съезжает и он на случайный мотив — и возвращаешься к прежним своим предпочтениям.

*
Ведется, ведется чистая мелодия — и вдруг столько наносных, сыпучих звуков. У Шуберта в «Вечерней серенаде» таких, кажется, ни одного.

*
С десяток основательных программ развития социализма разрабатывались еще при Андропове. Но оказалось легче сдаться на милость победителя, принять модель тотального капитализма с его перманентными кризисами и бездуховностью, чем гнуть свою линию.

*
Динозавров поглотила черная материя. Нет, динозавры погибли от малярии. И т. д. Кто во что горазд.

*
Инфернореализм? Да, чуть игривый, но вполне уже рабочий термин.

*
Ослушались закарпатцы своего губернатора Москаля. Отказались давать улице Ленина имя Леннона. Назвали ее Славянской.
Молодцы, народ.

*
В головах майдановцев одно, у большинства населения — другое. Перевыборы мэра в Кривом Роге показали это с подчеркнутой очевидностью. Майдановцы ждали лавров, а получили отлуп — семьдесят пять процентов за Вилкула, одиозного регионала. Семенченко, атовец, притих, пораженный тем, как к нему относятся дорогие, но «несознательные» граждане. Вот и проливай кровь за таких.

*
— Не поймешь, то ли выпрямляется, то ли становится еще кривее этот быкующий Кривой Рог.

*
— С две тысячи десятого у Назарбаева официальный статус — елбасы, национальный лидер. Казахский Мажилис позаботился.
— А то без него мы не знали, что Назарбаев елбасы. Еще со времен перестройки.

*
Путин мягко рушит Украину? Но еще мягче рушит Россию Запад. Мягче и неотступнее. Бедной и деваться-то некуда. Она и в ЕС уже просилась, и в НАТО — ни в какую. Падай, разваливайся на кирпичи и атомы! Какой жестокий мир, сколько проблем на плешивые буйные головы в Кремле.
— Не меньше, чем на кудрявые на Банковой.

*
— Не олигархат, а олигархоз. Что-то вроде колхоза.

*
С языка снял безвестный комментатор: «Невзоров интересен как тролль, но не более того».

*
— Та, что была у меня, больше той, что есть, и еще больше той, которая останется завтра. Ужас! Только сейчас доходит, что вориженьки, видимо, не зря называют ее бывшей.

*
— Как Петро, особенно Дорошенко, так дружба с турками, вплоть до возможного ввода их войск и поругания «басурманами» православных святынь.

*
Уже и сменщику готовят импичмент. Понял ли хоть сейчас Янукович, каким народом правил?

*
К власти рвутся не из патриотических чувств, а наживы ради. Если наоборот — это становится просто смешным. Такой вот моральный прогресс являет небесам наше время.

*
— У него исполняются все мои лучшие мечты. Но почему он — не я?

*
Жил гедонистически и умер с удовольствием.

*
— Журналистика существует для того, чтобы забалтывать или заводить в тупик действительно важные общественные проблемы.
— Ну, это смотря где. Наша забалтывает без такого далекого злого умысла.

*
Уплыл видный «карась-чичбабинец» из Харькова в Россию. Будет уже там оболванивать налогоплательщиков за их же деньги. Но теперь не в стане либералов, а на стороне самых что ни на есть «актуальных» патриотов, типа Прилепина. Причем готов стать хоть цензором, лишь бы не пущать никуда проклятую пятую колонну, к которой всегда принадлежал и принадлежит сам. Например, как вездесущий член Пен-клуба и автор множества прозападных изданий — начиная с «Нового мира» и заканчивая «Иерусалимским журналом». И цензором, кстати, хочет быть не абы каким, а всея Руси. Включая и «будущую» Новороссию, и «бывшую» Украину. Ну когда последняя вернется в состав империи и понадобятся надежные, испытанные комиссары, способные вычищать «укрокаинство», как он говорит, на землях от Сяна до Дона.

*
Чуть добился кто-то чего-то в литературе — как тут же просматривается самая грубая, самая смертная связь со спецслужбами, элитами, властью вообще. Бедное писательское стило!

*
Через несколько месяцев выборы в Думу — и Лимонов оказывается в реанимации. А может, и совсем будет устранен. Нацболам не место в больших креслах. Сколько б ни набирали политического привеса, бесчинствуя на Донбассе или в Сирии, владелец победных акций должен быть один — «Единая Россия».

*
По Павичу, время делится на коллективное мужское и индивидуальное женское. И еще: женщина носит пространства в себе, а мужчина держит их на расстоянии. Чтобы не растворяться в них, а быть готовым к противоборству, к схватке.

*
— Святые — это те, кто не ленятся и не брезгуют спускаться в наш грешный мир и помогать нам. В то время как многие другие из ушедших забывают о нас, поглощенные совершенно новой и, наверное, непредставимо грандиозной реальностью.

*
Ян Томбинский шпарит по-украински как заправский. Кто-нибудь из московских смог бы так? Увы, у них лишь презрение к «малороссийскому наречию». И сразу каким близким и родным становится этот поляк.
— Много ли вам надо.

*
Терминологические пряности, которыми с удовольствием пользуется Забужко: мейнстримные и нишевые писатели. Разбирается в литературе. Не зря в америках училась. Недаром допущена к интервью с Алексиевич.
Интересно, что может связывать этих столь разительно противоположных дам. Только ли переводы, которыми своеобразно доносит творчество нобелиата до украинцев Забужко? И кажется, Алексиевич неуютно в такой компании. Чувствует, что ее прямые ответы не очень-то по нутру витиеватой визави?

*
— Мейнстримный? Раньше это называлось попроще — блатной.
— Ну, в то время понятно, с кем был блат, а теперь?
— С Соросом, с кем же еще. Нарицательным, конечно, но лучше всего — если с настоящим.

*
У сестер Тельнюк концертная программа называется «От Шевченко до Забужко». Мне этого хватает, чтобы относиться к певицам сдержанно.

*
«Гармонично» живут те, кто не различает добро и зло. А чуть научился выделять добро из этого месива, как летит к тебе зло с местью: «Не зарывайся, дружок, света без тени нет. Сколько раз тебе говорили об этом умные люди и даже сам булгаковский дьявол, а все не впрок наука?»

*
И улица Литературная есть в Харькове, и площадь Поэзии, только вот здорового воздуха для творчества не хватает. Даже расфасованного по баночкам ни в аптеке не купишь, ни в горисполкоме не выпросишь.

*
Те, кто бегают на акции в дешевый магазин АТБ, в акциях политических не участвуют.
Примета времени.

*
Дети в передаче «Рассмеши комика».
Как ни молился мальчик перед выступлением, размашисто крестясь и повторяя «Спаси Бог», — черти в жюри так и не рассмеялись. И денег, соответственно, не дали.

*
Не вопросы задавать, не ответы искать, а писать занимательно — идеология современной литературы. Той, которая неустанно мимикризируется.

*
Очень живописный и, говорят, весьма опекаемый властями сквер Харькова почему-то назван Стрелкой.

*
Прорывы? Только к новой стилистике, но не к новым смыслам. Да, хотя бы новым — о глубоких и речи нет.

*
С кем протекли его варенья?

*
— Свобода — удел сильных людей, способных работать на себя, а не на кого-то другого, пусть этот другой — хотя бы и целое государство.

*
Дробят сознание, повышают градус агрессивности — и таким образом помалу двигают человечество к цели, которая нужна только им, но никак не ему.

*
«Культовыми» становятся в России украинские книги «Ментальність орди», «Україна або смерть», «Голод в Україні». Не для простых россиян «культовыми», а для их власти: с теми, кто запрашивал эти издания в «Библиотеке украинской литературы» в Москве, разбираются следователи по особо важным делам. И без разницы, пять или двадцать лет тому назад читатель листал эти книги, — сегодня он уже под подозрением, а завтра ему может быть предъявлено и официальное обвинение.
Муторно от такой свободы слова, мысли, совести. Свободы, гарантированной, видимо, и Конституцией РФ.
— Эта конституция писана под диктовку Госдепа — к черту ее! Будем жить своим умом.

*
— Может, маленькие Нидерланды предотвратят мировую войну, не пуская нас в ЕС?
— И совсем погубят Украину.

*
— Борись с трусостью в своих детях для их же блага. Пусть знают: лучше здесь пострадать, чем там стать еще большим ничтожеством.

*
— Внушай своим детям, что «там» есть. И если видишь в них трусость, отчетливо понимай, что они не верят в Бога, в продолжение жизни за пределом и дорожат только призрачным здешним миром.
— Почему же сразу не верят? Верят, но боятся, что там чудовищ и опасностей может быть еще больше.

*
— Смелость — возможные физические травмы. Трусость — неизбежное разрушение личности, причем и физическое, и психическое. С перспективой отправки в скорбный дом.

*
— Сколько люда погибло от рук глобального предиктора!
— Но еще больше осталось живо. И разве это не чудо?

*
— Так все перемешалось в кремлевском чекисте, что не разберешь, где он за Россию, а где за шкурный интерес — удержание и укрепление собственной власти.
— Зато у вас правители предельно понятны: вообще некого заподозрить в работе на Украину.

*
— Объединять «один» народ — русский, украинский и белорусский — надо на основе корневых, а не космополитических ценностей. И тогда, может, действительно брат узнает, поймет и обнимет брата.

*
— В Евангелии от Варнавы Иисус перед казнью якобы вознесся на небеса, а на крест за него пошел Иуда.
— И..?
— Никакого «и...», думай каждый что хочешь.

*
Рэмбо любит Америку, единственная у него к ней претензия — чтобы она тоже любила его и таких, как он. Чтобы можно было устроиться хотя бы мойщиком машин, насовершав перед этим кучу подвигов во имя родины и ее великой демократии. Такой с виду умный парень, так лихо разбирается в любой возникающей ситуации, а решить простенькую классовую дилеммку — ну ни в зуб ногой.
— Задуренный напрочь и сам, этот твой зеленый берет, и его режиссер, голливудская шестерка в идеологическом оболванивании людей.

*
Два года назад, в начале всех заварух, ехал в метро и напротив сел Рэмбо с рязанским лицом. Спортивно одет. С рюкзаком за плечами. Сразу было понятно, кто и зачем прибыл. С какой неприязнью я сверлил его взглядом, и каким спокойным, уклончивым презрением тренированного душегуба он отвечал. Проверить бы личность, да как? Любой мент только посмеялся бы. А ведь надо было останавливать таких гостей. Учитывая, какое беззаконие беспрепятственно въезжало в страну.
Вышел Рэмбо на станции «Госпром». Именно там, где надо. И растворился в толпе, спешащей кто на работу, кто на защиту или штурм — как он — областного совета.

*
Совесть, покаяние — если и не от Бога, то от уязвленной гордости. Которая тоже, в общем-то, рядом с Богом. Ведь именно богосыновностью горд человек. И если уронил ее или кто-то ее попрал — в человеке говорит оскорбленное высшее начало.

*
— Хорошо, хоть олигархи держат Украину, а то совсем бы пошла вразнос.
— Не только Украину, но и другие подобные ей страны. Для того олигархи и придуманы «демократией».

*
Систематизированы спутниковые данные: летом две тысячи четырнадцатого РФ била из «Градов» по Украине около трехсот раз.
Строчка в историю, игла в украинское сердце.
— Или нож? Что там затаило будущее?

*
Любознательный мальчик:
— А правда, что пан — это гибрид козла и человека?
— Откуда ты это взял, сынку?
— Из мифов Древней Греции.
— Так тот пан не наш, тот — с большой буквы Пан.

*
— Отдельные вещи в природе русской лирики Пастернак лучше улавливал, чем Клюев.

*
Захарченко сажает деревья. Причем, как шутят украинские комментаторы, правильно сажает — ветвями вверх.
Но я о другом. Боюсь, что судьба, ожидающая эти тонкие деревца, незавидна: пройдет время — и будут выкорчеваны с корнем. А жаль. Они ведь ни в чем не виноваты.

*
А как вам такие подсчеты ученых?
По-настоящему умных людей всего семь процентов.
При этом те же ученые доказывают, что за последние три тысячи лет мозг человека увеличился в три раза. Значит, все-таки умнеем. Не только выборочно, но и скопом.
— Лучше бы становились милосерднее.

*
— Вместо того, чтобы раскаяться в страшном прошлом человечества, смакуем войны на экране, бои гладиаторов и прочую пещерность.
— Да если бы только на экране.

*
— Оппозиция у нас настолько изматывает себя в борьбе, что, придя к власти, просто уже отдыхает, а не работает. Такое впечатление, по крайней мере, складывается. По результатам каждой очередной смены властей.
— Отдыхает от работы, но не от коррупции. В коррупции дела кипят, там нет устали.

*
По свидетельству узников донбасских подвалов, сегодняшние истязатели не менее жестоки и изощрены, чем сталинские.

*
В булаве президента заключен стилет, а на нем написано по латыни: «Все возвращается».
— Особенно — Руина, надо полагать?
— Ну не Крым же и Донбасс.

*
Так мы и поверили, что камень бросила обезьяна и владелец одной из крупнейших корпораций Китая погиб на прогулке по туристическому маршруту от такого вот несчастного случая. Примат убил миллиардера?

*
Знающие люди говорят, что внешние проявления политики носят в основном отвлекающий характер. А мы всё ведемся и ведемся на эти проявления.

*
И Прилепин туда же: жить Украине год-два. Можно, говорит, решить вопрос и за две недели, но надо, чтобы она сама, изнутри созрела к будущему российскому присутствию, порядку, твердой руке.
— Умно провоцирует бывший омоновец на оголтелую раставщиловку тех временщиков, которые сидят здесь на денежных мешках и ни в какое украинское государство тоже не верят.

*
В «Литературке» прочитал, поляковской: «От убогости потребительской жизни люди ищут спасения кто где. Кто уходит в лес, а кто на войну». А? Каково? Американцу «потреблятство» никогда не надоест, а русскому оно смерть. Посему война будет, будет. Третья мировая, четвертая, пятая и т. д. Ибо русский никогда не смирится с бездуховностью окружающего его мира. С гольтепой, злыднями — да, а с бездуховностью и аморалкой — ни за что.

*
Характерники могли все. Но только не то, что под силу любым, как у нас их называют, угро-финнам. Скажем — создавать государство.

*
Был ролик, где распиаренный поэт дает интервью робкой, зажатой полтавской девочке-журналистке, развалившись на диване и водрузив ноги на стол. Подошвы кед прямо перед ее глазами. И перед глазами зрителей ролика, само собой.
— А что такого? Был, наверное, тяжкий день в Полтаве. Наскакался на выступлениях. И возможно, вот-вот опять на сцену. Пусть отдыхнет мытэць, чего ты?

*
Охранительство и либерализм в России — все четко и ясно. А на наших «теренах» больше изобретают велосипед, чем прилепляются к той или иной идеологии, апробированной, созданной давно и не глупыми людьми, позволяющей реализоваться плодотворнее и полнее, без внутренних противоречий и самоедства.
— Где ты видел этот кустарный велосипед. На готовой ковбойской лошади пытаются ехать.

*
Сидоржевский, голова нашей писательской Спилки, слишком каллиграфичен: учителей начальных классов, может, и восхитит.
А вообще, как это он и ему подобные умеют: три книжки за тридцать лет — и возглавляют писательские сообщества. Для служения литературе, коллегам по перу выкарабкиваются наверх?
— Ну разве что чуть-чуть и для этого, а в основном — для защиты и укрепления своих шахер-махеров.

                *
Сидоржевский, оказывается, еще и член провода (руководства) ОУН. Что ж, это многое объясняет.
— Если не все.

*
— Реформирование какой-либо отрасли у нас давно уже не означает ее улучшения. А вот на запудривание мозгов населению это очень похоже.

*
— Реформы делаются прежде всего для блага определенных, причем очень малых социальных групп. Поэтому основная масса людей их и не видит.
— Не видит, но ощущает. Как удавку на своей шее.

*
— Благими намерениями дорога вымощена и в ЕС.

*
— Олигарх Ярославский похож на фараона.
— Может, и был им когда-то. Не рабу же, согласись, погибавшему на строительстве пирамид, давать такие богатства, какие дадены ему.

*
— Шнитке хорош не в симфониях, а в музыке к какому-нибудь раскрепощенному изоряду.
— Желательно с диверсией и лжецой, как, например, в перестроечных фильмах.

*
— Как сегодня совпало — Всемирный день свободы прессы и День кондитера.
— Шустер, наверное, только руками разводит: как такое может быть? Уж он-то, гнобимый кондитером за вольное слово, на собственной шкуре понял, что это праздники «несовместные».

*
Заладили: кондитер, шоколадный король... Но он еще и кандидат в мастера спорта по дзюдо. Правда, вот противостоит ему — кремлевский мастер. С секретными, запрещенными приемчиками.

*
«Лестница существ»? Да говорить не о чем. Сумбур, набор произвольных фраз. Но критики рассуждают. С мыслью в лице. И Канфер популяризирует. Затем и приехал в Украину? Чтобы здесь ненавязчиво.
А сам интервьюируемый демонстративно что-то жрет и жрет, отвечая на вопросы. Нетривиальный ход в режиссуре, небось.

*
Эллины искали славы и чести. А не за родину бились. Жуть. Какая слава — убийство ради убийства! Совсем мозги набекрень.
Страшнее, чем человек, зверя действительно нет. Будь он хоть эллин, хоть иудей.

*
— Это правда, святая правда, что нельзя никого осуждать. Лучше просить прощения. У каждого. Хотя бы мысленно.
— Пробовал. Не получается, хоть убей.

*
— Сам Бог дал России Путина. Просто в массе своей мы еще этого не понимаем. Но те, кто из другого лагеря, видят для себя угрозу очень хорошо.
— Своими вертикальными зрачками, разумеется?

*
Читайте, деревья, стихи Гезиода.

Что-то искусственное, лирически поверхностное для меня в подобных строках. Писал человек, хоть и родившийся в селе, но легко ставший городским, то есть плохо «растворяющимся» в природе. Пусть он и поэт большого дара. Но, увы, не рубцовского, а чуть более глуховатого.

*
Хоть бы камушек из нашего двора, хоть сухую веточку смородины.

*
Zaxid. net пишет, что сегодня Зигмунд Фрейд «мог бы отпраздновать свой 160-й день рождения». Как оптимистичны иные украинцы.

*
— Что есть истина, спрашиваешь? В нашем обществе — Ложь. Абсолютная, вседержительная, торжествующая, ногами поправшая чистое, совестливое и правдивое.
— А в каком ином обществе не так?
— Видишь, как она уже царствует над тобой: ни во что нормальное не веришь.

*
По словам нардепки Кужель, в прошлом, две тысячи пятнадцатом году за кордон выведено шестьдесят девять миллиардов долларов. И все нормально. Украинцы воспринимают это как должное.

*
Гитлер был вегетарианцем, а вот в преступлениях превзошел любого мясоеда.

*
При Януковиче в военной доктрине Украины вероятным противником определялась Польша. Но случилось так называемое АТО — и она среди первых наших помощников. Как утверждают отдельные российские СМИ, четыреста восемьдесят поляков погибло за Украину на линии боестолкновения.
 А у нас мало кто об этом знает.

*
Традиция поэтического кино пускает свои ростки? Или волюнтаристский нажим от олигархов сказывается, новый госзаказ приводится в действие? Как бы ни было, а солнца, озонного оптимистического простора в выпускаемых украинских фильмах становится больше.
Ну и добре.

*
— «Это не для российской печати». Такие сейчас надо писать книги.
— И почему-то легче всего получаются именно они. С нами что-то не так или с северным соседом?

                *
— Свободная мысль, не скованная идеологиями — вашими и нашими.
— То есть ни вашим ни нашим?
— Именно.

*
Старость — не радость.
— Для того и не радость, для того так и устроено, чтобы легче было расставаться с жизнью.

*
— Лучше быть убитым, чем убить. Наверное. Причем раньше, лет десять тому назад, это «наверное» для меня не существовало.

*
Давно известно, что человечество вполне можно не только любить, но и ненавидеть. За двадцатый век — особенно. Двадцать первый, кажется, ничего не собирается менять в старом недобром раскладе.
— Традиционалист новый век еще тот. Фундаментальнейший.

*
Шесть миллионов истребленных и замученных во время Холокоста — и шесть углов в звезде Давида. Кое-кто говорит, что цифры подогнаны искусственно и сама катастрофа выдумана.
Мне достаточно одного человека, убитого по национальному признаку, чтобы Холокост считать Холокостом.

*
— Что ж, оккупировали, завоевали — берите. Если же отдаете обратно, то отдавайте не выборочно, а с Крымом.
— Забыли у тебя спросить.

*
— Бабушки руки целовали Януковичу, прося навести порядок.
— Стыдоба, конечно. Но теперь у них вообще нет надежды ни на кого.

*
Есть гусеницы, которые специально выделяют смрад в целях защиты от своих естественных врагов — например, ос. И еще у тех же гусениц: яркого цвета — значит, ядовитая.
— А как с этим у людей, наряжающихся во все броское?

*
Прогресс Россию никогда не интересовал, она занята, как известно, переживанием явлений не материальных, а божественных в своей душе.
— Тем и была бы близка, тем и была бы родима, да вот о заповеди «не убий» часто и с легкостью необыкновенной забывает. Да еще и говорит: «Иначе нельзя. С волками жить...»

*
Цель минских соглашений — заморозить конфликт хотя бы до две тысячи семнадцатого, чтобы потом с новыми силами, с новым американским президентом использовать Украину для загона в клетку русского медведя, взбесившегося и вырвавшегося на волю.
— Эй, ребята, делали бы это без нас, а?
— Фиг вам! — отвечают.

*
Симон Петлюра: «Мне не страшны русские вши, мне страшны украинские гниды».
А чего-то третьего ты не боялся?
Напрасно.

*
Пропал на Донбассе. Бесследно.
Часто говорил: «Чем мы лучше сваленных бульдозерами в ров? Ничем».

*
В июне сорок первого население Украины составляло почти сорок два миллиона человек, в начале сорок пятого — двадцать семь миллионов. Позже вернулись из Германии и восточных регионов СССР около шести миллионов. Вот и считайте, но не округленно, а до единиц, сколько украинского люда унесла война. Арифметикой — невозможно, а уж сердцем — и подавно.

*
С особым пристрастием ненавидят и пытают Украину те, кто не в силах освоить ее государственный язык. Причем он так странно устроен, что почему-то грузину изучить его легче, чем россиянину.

*
У пауков прозрачная кровь.
— Это почище, чем голубая у графьев.

*
Был период в истории Хазарии, в аккурат перед распадом и гибелью, когда она превратилась в форменное государство-химеру: на теле одного народа сидела голова народа другого. Что-то некрасивое и неестественное — рок и упразднил.

*
Эзотерическое восхождение — прекрасно.
Но сколько ужасающих нисхождений. Причем на протяжении одной жизни: в детстве — человек, в юности и молодости — животное, в зрелости — дерево или трава, в старости — камень. И, как явствует из этой цепочки, камень отнюдь не драгоценный.

*
— Сколь ни мажут грязью, а ростовскому беглецу ад грозит в гораздо меньшей степени, чем его циничным и расчетливым ниспровергателям. Об искренне заблуждающихся, но тоже не стяжавших духа мирна, — не будем.
— А о тех, кто наказал Украину за бунт, ничего не молвишь? Сразу видно, кто ты и чего здесь добиваешься.

*
Та не однаково мені,
Як Україну злії люде
Присплять, лукаві, і в огні
Її, окраденую, збудять...
Ох, не однаково мені.

На все времена, к великому сожалению, строки. Раньше они были про Россию, про ее украинских «подножков», «грязь Москвы», а теперь захватывают своей сетью и другие этносы, страны, континенты. Что же будет дальше, еще через век и два?

*
— У Горького одна задача — любыми путями выкарабкаться из банальностей, имманентно свойственных его мещанско-пролетарскому происхождению. Но получалось не ахти. На фоне аристократов по крови и мысли все равно выглядел экзотом, «самородком» из провинции.

*
Дети легко осваивают компьютерные сложности, потому что рождаются с уже «встроенным знанием». Так говорят некоторые ученые. А как по части справедливого переформатирования мира? «Оттуда» ничего в этой связи детям не внушается? Или «там» считают, что и тихой роли умненьких винтиков в общественной машине для новых поколений будет достаточно?
— «Но правды нет и выше» — разве мало этого давнего ответа на твои вопросы?

*
— Ну что, сильно позаботился о тебе средний класс, за который ты стоял на Майдане?
— Да если б я знал, что так оно будет с этим средним пальцем, — сокрушается народ.

*
— Помиловал бы, что ли, и всю Украину, как Савченко. Пусть уж и по просьбе своего постнолицего кума.

*
Примерно в эти дни крымский хан Девлет-Гирей в тысяча пятьсот семьдесят первом году взял Москву. Но не удержался в ней, разумеется. Как и все его предшественники и последователи. Зато Москва и в Крыму, и на прочих самых дальних окраинах веками стоит. Вот кому уроки — впрок.

*
У нас даже пустыня самая большая в Европе — Олешковские пески.

*
Есть такая байка. Или правда. Сермяжная.
Русскому, чтобы понять душу еврея, нужно прожить с ним пять тысяч лет, а еврей постигает душу русского за пять дней.
По крайней мере, сам еврей так считает. И, не заморачиваясь «великой» тайной русского человека, идет дальше, осваивает больше, везде и всюду становится сильнее.
Выводы — на поверхности.

*
Заголовок на «Эспрессо»: «В Днепре официально разрешили купаться в фонтанах». Врубаешься не сразу: как это, в реке, нашей могучей реке Днепр, есть еще и фонтаны? Круто!
Но потом вспоминаешь: ах да, теперь ведь так называется и город, не только река.

*
— Лишь одна пресс-конференция Савченко — и для поднятия духа верных, для укрепления сердец у совсем пошатнувшихся сделано больше, чем десятком укртелеканалов. Так что скорее всего Кремль просчитался, надеясь на освобожденную как на «троянского коня».

*
— Савченко, конечно, конь, вернее кобыла. И местами деревянная. Но не троянская, — как можно было выдумать подобную глупость и гнусность!

*
В первый же день своей работы в парламенте Савченко с ногами забралась в депутатское кресло. Скоро ли обнаружится в этом некая идея и посыл? Или ружье так и провисит на стене, не выстрелив?

*
Это дождь свалил памятник Ленину в Макеевке, а никакие не партизаны, уверяют «дээнэровцы». Вполне похоже на правду. Хотя и на партизан можно подумать — они там столь «свидомы», что в первую очередь коммунистическими символами и озабочены.

*
Поэзия — поиск новых смыслов, а не вариации, пусть и самые яркие, пропагандистских штампов, как, скажем, у того же Василя Симоненко. Перечитывать подобное меня не тянет. Пусть оно и мускулисто, жилисто, однако больно уж официозно. Словно монументы советским труженикам и их «руководящим и направляющим».

*
Как хорошо, как сильно, как патриотично у мэрши города Владимира: «Русская земля отторгает асфальт». Очень верно.
— Как и то, что Россия отторгает цивилизацию.

*
В целом не люблю Набокова — много бумажных, ителлигентствующих слов, но как пройти мимо вот этого:

Родина

                Бессмертное счастие наше
                Россией зовется в веках.
                Мы края не видели краше,
                а были во многих краях.

Но где бы стезя ни бежала,
нам русская снилась земля.
Изгнание, где твое жало,
чужбина, где сила твоя?

Мы знаем молитвы такие,
что сердцу легко по ночам;
и гордые музы России
незримо сопутствуют нам.

Спасибо дремучему шуму
лесов на равнинах родных,
за ими внушенную думу,
за каждую песню о них.

Наш дом на чужбине случайной,
где мирен изгнанника сон,
как ветром, как морем, как тайной,
Россией всегда окружен.

А «Расстрел», в котором еще меньше затертых счастий и стезей, изгнанников и мирных снов, но столько пронзающего, входящего навсегда в сердце чувства:

Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать;
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею, —
вот-вот сейчас пальнет в меня! —
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.

Но, сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг!

— Сильно! Однако и чуть картинно, нет? — несмело отзывается критикан, на минутку замерший было во мне от этих прожигающих строк.

*
«Правый сектор» считает предстоящий марш ЛГБТ в Киеве «пощечиной всем фронтовикам, вернувшимся домой, и пляской на костях тех, кто погиб, защищая нашу страну от российской агрессии».
Жаль, что «радужные» разводы в литературе, дух все тех же плясок в ней ПС, по-моему, уже перестает замечать. Помалу замылится взор и на прямые, уличные демонстрации. Дело времени.

*
Сквозь заимствованные иностранные слова в родной речи — хоть русской, хоть украинской — уже порой и не продерешься. Но как избавиться от этого сора? Невзоров насмешливо говорит, что обществу следует вернуться в девятнадцатый век (то есть проблема неразрешима и с нею придется смириться), а вот крымские власти всерьез предлагают приравнять употребление всех этих «кофе-брейк», «ресепшн» или «месседж» к мату. Я такой обскурант, что приветствовал бы оба этих немыслимых варианта.

*
До слез: в Днепродзержинске на памятнике Брежневу местные жители прикрепили письмо-просьбу. «Только при Вас мы и пожили». Но это, пожалуй, не самые главные слова, есть и пострашнее: «Бог забыл наш город и Украину... Спасите и защитите нас от проклятого киевского правительства!.. Они нам устроили геноцид...»
— Перегибают. В перестройку таких называли экстремистами. Которые «нам подбрасывают».

*
— По-разному строптивцев принуждают быть лояльными. Даже мусоросвалку могут подпалить, как во Львове. Чтобы гнев народа пал на голову зарвавшегося «циничного бандеры».

*
Чуть больше достаток, чем у соседа, — и жизнь полна, осмысленна, не надо никакой другой мировой гармонии и справедливости.
Новое время? Да ни черта. Старый, не изменяющийся человек.

*
Легче что-то выдумать и верить в это что-то (например, в «мое» Рогово и его «самых тонких и самых душевных в мире» людей), чем адекватно коммуницировать с реальностью.
— Пользы от этой адекватности... Чем она напитает душу?

*
— Что на небе, то и на земле? Что на земле, то и на небе? Это всего лишь фразы, придуманные недобросовестными или искренне заблуждающимися сочинителями.

*
Иные сцены в комедиях Гоголя — набор если не благоглупостей, то ребячливости, которая у того же Пушкина, например, должна была бы вызывать разве что снисходительную усмешку по отношению к «простодушному малороссу». Сам-то Пушкин был серьезен, комедий не писал. Достойному русскому мужу оно как бы не к лицу. А «ущербные» пусть себе скоморошествуют. Империя достаточно сильна, чтобы позволять им такие вольности.
— Если бы не этот «ущербный», мы бы гораздо хуже знали Россию в ее теневых, мещански заскорузлых и карикатурных проявлениях.

*
— Уже и Тимошенко заговорила языком кондовых конспирологов: постмайданники зачищают Украину от украинцев.
— Все годится в борьбе за будущую власть. Даже такая ужасающая, совершенно секретная правда.

*
Гражданским активистам Мураев не верит — они делают все, что им заказывают спонсоры. Или кураторы, добавим от себя. Эх, давно мы это подозревали! И вот подтверждение от зело умного харьковчанина, человека и депутата.

*
Покидают британцы ЕС — в чем трагедия? Самодостаточные полагаются на себя, слабые — ищут, за кем плыть в фарватере.

*
— Шли рядовые немцы на Восток не столько за свое «юбер аллес», сколько за шмат земли да хотя бы пару славянских рабов в придачу.
— А социализм нынешние торгаши и спекулянты угробили разве не ради того же?

*
Сегодня Всемирный день НЛО. А вы говорите, что неопознанных летающих объектов не существует. Да посмотрите хотя бы в календарь.

*
Тирания социальных расистов — вроде и не глобальная бойня, но на Нюрнберг, даже не один, еще как тянет.

*
Малые народы совершают детские поступки, иронически заметил болгарский классик.
У нас народ большой, но взрослых поступков ему явно не хватает.

*
Украина вышла на второе место в мире по коэффициенту смертности. В мире, Карл!

*
Печерский суд называют Пещерным, БПП — Блок Петра Порошенко — Блоком панамских патриотов.
 Ну и радикалы, ну и сукины сыны!

*
Памятник Щорсу в Киеве лепился с молодого Кравчука. И, вероятно, в этом тоже культурно-историческая ценность одиозного монумента: варварски сваливать его не будут, а бережно перенесут в специальное для хранения место.

*
Точно подметил философ Гиренок: между смыслами и событиями, особенно сейчас, идет война. Понятно, с одной стороны — за человека, а с другой — против.
Скажу своими словами: смыслы пытаются нас спасти, а события — живьем похоронить, будто под каменными обвалами. Продуцируют события, разумеется, не философы. И не поэты. А политики прежде всего, дьявольское семя.

*
Бритты вышли из ЕС для того, чтобы, наконец, развязать себе руки и, уже ни на кого не оглядываясь, помогать, помогать и помогать Украине. Неустанно и самозабвенно.
Скоро и до таких пассажей дойдет в отдельных наших медиа.

*
— Де Голль гигнулся как президент, когда вытребовал обратно во Францию ее золотой запас из Америки. Интересно, где наши слиточки. Что там с ящиками Сени? Почему он фоткается на фоне Белого дома так, будто жизнь и впрямь удалась? Не только у него, но и у нас, его любимого народа.

*
В неком бразильском племени смеяться имеет право только вождь. И ничего, живут как-то люди, не тужат.

*
Нет, украинский — для стихов, а если получится — то и для поэзии. Но дневник на нем вести — Т. Г. не одобрит.

*
Не помню, как мы с Леней Балясным общались в техникуме — оба представители суржиковой Слобожанщины. Неужели на русском?
Сейчас созваниваемся — шпрехаем только «по-нашому».

*
Уже через минуту забываешь, на каком языке обращался к Христу. Остается лишь ощущение порыва к нему. Безнационального.

*
— К Хмельницкому у нас добавился Кропивницкий. Я про наименования городов, а вы о чем подумали?

*
— Для поляков Хмельницкий был изменником похлеще, чем Мазепа для россиян. Но поляки Хмельницкого как-то не очень проклинают.
— А россияне чтут до сих пор как героя.

*
— Немыслимо представить себе Русь нехристианской. Какая тьма была бы без Крещения!
— Да, еще большая, чем сейчас.

*
— Все просто. Вырыть могилу дешевле, чем спалить на огне, дров не напасешься. А развели целую философию с религией.

*
Если в литературу не пускают без спецпропуска, то что же тогда говорить о бизнесе. Там ничего спонтанного не было и нет. Особенно, если этот бизнес чуть больше мелкокустарного. Ну как творчество ведущего члена обласканной АУП, а не какого-нибудь рядового из отверженного НСПУ.
То есть, я хочу сказать, что держава рулит везде. Правда, как-то безрезультатно. Для народа безрезультатно, а не для своих креатур.

*
— Вернуть Крым и Донбасс в Украину может только успешная рыночная экономика? Возможно. Однако верится с трудом. Вот если бы социализм — да хороший, да действительно развитый, тогда шансы подскочили бы в разы. Без приколов говорю.

*
За год-полтора до нашего призыва чеченцы — а часть находилась в Чечено-Ингушетии — вырезали половину казармы спящих солдат. Сняли дежурных и ходили по рядам кроватей с кинжалами. Поймали потом убийц или нет, не знаю, о самом факте резни и то говорилось шепотом, а уж о последствиях... Последствия, в широком плане, теперь известны всем.

Мальчик тоже был...
(Из 70-х годов)

Казарму, как лодку, качало,
Пока не исчезла вдали.
...Дневального сняли сначала,
А там уж по спящим пошли.

С Эльбруса стекали туманы
Белей материнских седин.
— Мы резали их, как баранов,—
Сказал, отдышавшись, один.

Еще до Афгана полжизни,
Которую прожил твой друг,
И славной Советской Отчизне
Мараться с Чечней недосуг.

Хохочет бандитская стая,
Кинжалы скоблит у ручья...
И маленький мальчик Басаев
Бежит к ней, волчонком урча.

Из книжки «Власть людей», вышедшей в две тысячи пятнадцатом.

*
— Победит Трамп. Потому что нужна Третья мировая.
— Ну а если не победит — дела человечества не так уж и печальны: им руководят пока что не самые плохие двулапые, жить можно.

*
Эпизодик на украинском телеканале.
У Рабиновича спрашивают, что он поменял бы, если бы вернулся в свое прошлое.
— Гривни на доллары, — отвечает Рабинович. Народный депутат. И смеется: мол, этого вы от меня ожидали?
И только потом переходит на «серьезный» разговор, то есть на набор смелых штампов и прочего бла-бла-бла, очевидно, дозволенных новому антиукраинскому проекту «За жизнь».

*
А вот Валерий Бебик не столь шутлив и самоироничен. Лао Цзы у него — внимание: даже Лао Цзы! — украинец. Правда, пока предположительно. Научные исследования еще не завершены.

*
Убежденных атеистов больше всего в Китае. По мнению экспертов, на сегодня это вообще самая нерелигиозная страна в мире. Хотя в ближайшие пятнадцать лет может стать... чуть ли не самой христианской, таковы там темпы распространения истинной веры.

*
— Кровопийцы в законе. Закон пишущие и законом погоняющие.

*
Знаете, что такое «Лехаим»? «За жизнь».

*
Радостей не много. Но даже преобладание не-радостей — это тоже жизнь, а значит — радость.
— Философия маргиналов и пораженцев.

*
В когорты поэтов вселил отчаяние, гектары вдохновения выкосил. Своим успехом, который другим повторить невозможно. И поэтому у них совсем опускаются руки.

*
Постмодернист:
— Никаких миссионерских поз!

*
— Писать стихи не надо было и раньше, коль на них спроса нет. Но думалось, что так общаюсь с высшими сферами.
— А теперь что, стал Фомой неверующим?

*
— Не смотри на себя в зеркало, не запоминай себя, живи так, будто тебя нет.
— Уже нет или никогда не было и не будет?

*
— Мы тогда масштабов предательства не представляли, — говорит известный писатель. — Потому и не вышли на протест.
В смысле — не встали грудью на защиту ГКЧП, потом Компартии, потом СССР. Потом много чего еще.
Неправда, представляли! Но рядом с размахом предательства прекрасно осознавали и возможный ураган репрессий со стороны власти. Потому и сидели по норкам и собачьим будкам, лишь изредка и несмело, в основном по согласованию с кем надо, шипя да тявкая.

*
Один толчок, один мимолетный мыслеобраз — и сон покатился по любой из тысяч, а то и миллионов тропинок, которые в совокупности и являются твоим подсознанием.
Беда, если оно агрессивно или трусливо, полно неприязни или капитулянства пред людьми и мирами. Любая тропинка тогда не в радость. На любой — нет Христа.

*
«Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки» (Пс., 103:5).
А нас то и дело стращают: не только поколеблется — совсем уничтожена будет.
Правда, рядом на странице читаем и этому подтверждение: «В начале Ты, [Господи,] основал землю, и небеса — дело Твоих рук; они погибнут, а Ты пребудешь» (Пс., 101:26–27).
Чему верить?

*
Тем не менее, сколько поэзии. Например: «Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее (землю. — А. К.)» (Пс., 103:6). Эхо катится за тридевять земель, к тем же стихам Кузнецова.

*
Да, это сильно и это нечем крыть: «У вас ничего не украли, потому что у вас ничего и не было».

*
— Какой-то дрянной мелкий бизнес, возня сирых, готовых отдать жизнь за бензоколонку, причем жизнь своей семьи и друзей, — и это описывать? У кого таких сил хватит? Или там бьются насмерть за принципы? За права человека, а то и доминирование над совсем уж бездуховным шакальем от коммерции? Это теплее, но только на пару градусов. В целом все равно неинтересен расхваленный «Ворошиловград».
— Можно и за бензоколонку бороться как за последнюю пядь и своей земли, и своего достоинства.

*
— Идеальный коммунист должен походить на идеального христианина. Причем православного. Вот и весь ключ к разгадке подлинного коммунизма, а не его извращений и суррогатов, которыми стращают людей упыри.

*
— В «Двенадцати» кто впереди восставших красноармейцев идет? «В белом венчике из роз». То-то.
— За это Блока и не любили с обеих сторон. С одной — вроде набожной, с другой — вроде атеистической. Потому что соединил Христа с несоединимым для них — справедливостью и равенством.

*
— Отдают ее на откуп грузинским и прочим варягам, чтобы был нью-интернационал. Не на одну же этногруппу всех собак вешать. Нет, нас было много на челне, напишут потом их же, этих нью-интернационалистов, поэты и ученые.

*
— Жить в селе — это очень рядом и с жабами, и с соловьями.
— А в городе, думаешь, дальше?

*
«Аве Мария» в селе не создадут, в том же Рогово. А вот воспринять там, на живой земле, смогут не менее глубоко, чем здесь, на асфальте.
 И зачем эти эклектичные и некорректные мысли лезут мне в голову?
— Затем, что ты снова и снова думаешь о своем Рогово.

*
— Запад уже понял, что «новые» у нас обманывают не только Украину, но и его. Как-то надо бы их менять. Но не по примеру же египтов и ливий, — видимо, недоуменно разводит руками Запад. Сам ведь поддерживал эту гопкомпанию, а значит, вина лежит и на нем.

*
У того реалистически просто, у этого — мистически объемно. А все равно ограниченно, чего-то не хватает: там — этого, здесь — того.

*
Грубо и тупо: служи системе, поэт, и не рыпайся, тогда будешь допущен к широкому читателю. Так было и раньше. Но сейчас — грубее и тупее. Потому что власть примитивов от рубля более страшна и безнаказанна, чем власть примитивов от идеи.

*
Мути, которая говорила о возможном освобождении, а не взятии россиянами Харькова, становится все меньше.

*
Откровение харьковского чиновника: в начале «русской весны» в нашей области было двадцать процентов симпатизирующих России, сейчас — более сорока.
 — Можно добавить: не просто симпатизирующих, а готовых пасть в объятия «старшего брата». Причем не столько из любви к нему, сколько из желания оказаться подальше от того, что сейчас творится в Украине.

*
— Поскольку слишком запутанный узел не удается развязать, Москва его разрубит.

*
«Я» остается в могиле, в земле, на земле, а душа уходит к Богу. «Я» возвращается в тварный мир, душа — в духовный. Но то, что было тобой во всей совокупности — соединение тварного и духовного, — исчезнет навсегда. И никакие громкие дела не спасут от смерти вот этого тебя. Такого, как ты, уже не будет.

*
— Коммунизм — это когда людям будет хорошо от труда, а не от посторонних удовольствий?
— Ничего смешного! Радость от такого труда знали и при социализме. Как при зарождающемся, так и при развитом, между прочим.

*
— Все будет потом. А пока по-спартански строим коммунизм!
— Потом? И не у нас, а у потомков?
— Пусть хотя бы и так. Оно того стоит, товарищ!

*
Лиля Брик, утверждают источники, не стеснялась купаться в молоке. Причем во времена, когда миллионы выживали на воде и корке хлеба. И как Маяковский мог любить такую?
— Кстати, есть версия, что и погиб он от рук «близкого окружения», которому перед тем недальновидно передал права на издание своих будущих книг. Понятно, что не от рук матери и сестер погиб, которым тоже «отписал» кое-что, но ведь пятьдесят процентов оставил именно «демонической» Лиле Брик.

*
В сны приходят не умершие, а под их видом совсем другие сущности. Электронные голоса почивших, произвольно или «по вызову» появляющиеся в эфире, — явление того же порядка. Но об этом предпочитают говорить в церкви, а не в псевдонаучных телепередачах.

*
Передачи-дразнилки. Вещают о многих тайнах, но ничего нового к известному не добавляют.

*
Лучшие советские поэты стремились писать кратко. От большого таланта? Не только. Часто и от нежелания ляпнуть чего-нибудь лишнего, двусмысленно читаемого, уязвимого для цензуры, для издательского редактора.
Но поколение Ленки Воробей (не комедиантки, а харьковской поэтессы) обрекает на вымирание подобную эстетику. Сочиняют что угодно и как угодно, самовыражаются будто бы сполна, без оглядок на колоды и колодки, однако остаются воробьями, до соколов не дотягивая. Хотя бы и до Владимира Соколова, вот этого его «краткого»:

Муравей

Извилист путь и долог.
Легко ли муравью
Сквозь тысячу иголок
Тащить одну свою?

А он, упрямец, тащит
Ее тропой рябой
И, видимо, таращит
Глаза перед собой.

И думает, уставший
Под ношею своей,
Как скажет самый старший,
Мудрейший муравей:

«Тащил, собой рискуя,
А вот, поди ж ты, смог.
Хорошую какую
Иголку приволок».

*
— Демократия хороша для того, кто умеет облапошить ближнего. А кем крутят, как цыган солнцем, для того она ярмо в поле, жвачка в стойле.

*
— Что положено Тарасу Григорьевичу, не положено быкам, говорила поэтам советская власть.
— А сейчас говорит олигархическая.

*
Птицы в стае летают быстрее (и думаю, не только из-за создаваемой турбулентности), а вы всё порицаете: стая, стая. Ничего плохого не будет и в стае, если вы — птицы.

*
Сто пятьдесят лет тому назад на территорию Украины упал самый крупный метеорит из найденных в Европе. Назван был Княгиней.
С тех пор дела наши скорбные, кажется, только усугублялись.
Но и в России шло не лучше — после тунгусского метеорита.

*
Ложь — тоже базовая субстанция бытия, раз она такую силищу имеет — побеждать правду и вести за собой человека и человечество.

*
— Крым, он, мля, не для удовольствий и разврата существует, а для пущей обороноспособности России, поэтому мы его у вас и оттяпали.

*
Цитата из Прилепина: «Два года минуло, украинская баржа причалила обратно. Евросоюза не будет. Никогда». Прав прозорливец. Если бы еще честно сказал, почему всё так, — цены бы ему не было.
Да, поняла Украина, что дело и в ней самой, с одной стороны, но еще больше — в агрессии России и предательстве сытой Европы, Запада в целом — с другой.
Очевидно, как ни порицаем мы, все нормальные люди планеты, любую империю, но выживать лучше скопом, чем ждать, когда, к примеру, нас, украинцев, и таких, как мы, поодиночке передушат то ли янки с англосаксами, то ли угро-финны с их ближне- и дальневосточными ордами.
В который раз с трудом, но мы «прозреваем», о голубоглазый «старший брат»!
Однако знал бы ты, как не хочется снова в твои кощейные объятья. Вон ты уже сейчас, заранее — а что будет дальше! — ликуешь и предвкушаешь пиршество, торжество своего надменного духа.
Русского?!
Не бреши, собака! Русью от тебя давным-давно не пахнет.

*
«Я тебя умножу на ноль, собачий пес!» — так, кажется, у нашего Адольфовича? Вот слог, блин, не то что моя литературщина.

*
— Белорусов раньше называли литвинами.
— По той же логике, по которой украинцев называли малороссами.

*
А действительно, никакой гагаринской улыбки у американцев, якобы слетавших на Луну, не было. Значит, утверждают наблюдательные конспирологи, и полет их — выдумка, фикция.
Эх, забываете вы, други, в каком «волчьем» обществе довелось жить этим самым астронавтам: как ни улыбайся, один оскал остается в подоплеке кадра.
Ну, не хмурьтесь, это прикол. Или почти прикол.

*
— Многие литературные величины Запада не столько талантливы, сколько распиарены в имиджевых и коммерческих целях.
— Надо же. Вот почему я не понимал, что же со мной не так, читая всех этих маркесов и льос, джойсов и кафок.

*
— Я, — говорит о себе, — наверное, плохой человек. Главный итог моего пребывания в любом социуме — приобретение врагов, а не друзей.
— Может, попробовать относиться к людям, как к самому себе?
— Пробовал. Все равно ничего путного не получается. Я ведь и себе не друг, а враг.

*
Разруха — в головах, вы правы, профессор. Однако к ней примешиваются и апокалипсические ужасы, стоит лишь почитать агрессивные посты в интернете. При этом выглянешь на улицу — вроде всё в порядке, ходят нормальные люди, стоит тихая августовская погода, нельзя и подумать, что у кого-то на уме только душегубство, только наказание лютой смертью хохлов, кацапов, сепаров, арабов, янки, сионо-фашистов и кого угодно еще.
Изрыгнет нас природа, братья, за эти вот ужасы, порождаемые нашим сознанием и нами же воплощаемые в жизнь, — и будет оправдана на судах высших.

*
— Гражданскую войну у нас устроили организации вроде АУП и их забугорные покровители. Причем Донбасс — лишь часть этой войны.
— Опять АУП. Как хоть расшифровывается?
— Ассоциация украинских писателей. Постмодернисты. Предатели, проще говоря.

*
— Какие-то силы распространяют слух, что антимайдановцев застрелено, сожжено, закопано в землю живьем и т. д. в тридцать раз больше, чем майдановцев.
— Слух распространяют или, может, все-таки правду?
— Ну вот, видишь, и ты уже на крючке у провокаторов.

*
— Нооскоп — прибор, сканирующий ноосферу. Создать его — и у нас, и на Западе — никому на ум не пришло. А россияне уже якобы создали.
— Потому что для них важнее небо, а не подножный корм? Это хочешь сказать? Не заблуждайся. Ноосферу тоже в военных целях используют. Вон сколько врагов у них вокруг.

*
— Эти не будут разбираться. Ежели есть что-то в твоих творениях на русском — под нож. Сначала — тебя, потом — всю твою писанину.

*
Дуэль взглядов у боксеров-профессионалов — что-то звериное, хищническое. И, по мне, предосудительнее, чем последующая физическая жестокость на ринге (которая имеет ведь свои регуляции, ограничительные рамки).
Между прочим, в отдельных обществах и сегодня наказывают за дерзкий взгляд. Или штрафом, или даже тюремным сроком.

*
— Самый гибридный в мире народ придумал и войны гибридные. И нас пытается сделать гибридами.
— Причем, судя по всему, небезуспешно.

*
Смелость Мураева — обыкновенное капитулянтство. Хотя оно, может, и есть наша сегодняшняя правда, вектор судьбы. Ужас!
«Воздухом пораженья я не могу дышать!» — бьется головой о стены в России, в этой либеральной для него темнице, Куняев.
Хочется спросить: какое у тебя пораженье, дед? Ты вообще пока не знаешь, что это и с чем его едят.

*
Сто семьдесят тысяч евро потребовал ректор от профессора за должность. Ни себе чего! Какие суммы!
А я даже не подсуетился поехать в ВАК, чтобы похлопотать о своей диссертации. Думал, там сплошь альтруисты сидят и справедливцы. Ведь защищена в универе на ура — какие еще нужны телодвижения? Жди утверждения, и все тут. Оказалось, этого катастрофически мало.
Плюс те, кого критиковал устно и в самой диссертации, были назначены черными рецензентами, — так что провал был заведомо обеспечен.
Ну и хрен с ним.

*
«Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины».
Для христианина более чем спорно это утверждение Ницше. Наоборот, истина спасает нас от искусства, особенно сегодняшнего, которое беснуется и кричит ей в глаза: «Истина! где твое жало? рай! где твоя победа?»

*
Страна распадается, но старики-депутаты, принимавшие акт о независимости в девяносто первом, чуть ли не за чубы друг друга таскают на юбилейном «круглом» столе — делят былую славу.

*
— Человека превращают в условность, виртуальную обезличенность, чтобы легче, без психологических заморочек, подчинять, растаптывать, сводить со свету.

*
— В Польше, допустим, или в Чехии миллиардеров не наблюдается.
— Поскольку там особо «ретивых» осаживают, да и сама элита не допускает такой круговой поруки, как у нас. Наша же страшно далека от народа. А мы, наивные, чего-то еще от нее ждем. Будто произведена на свет естественным путем, а не из лабораторных пробирок, не в тайных бункерах и зловещих кабинетах.

*
— Нахлебались лиха, теперь будет эдем: Ложкин уходит, его сменяет Райнин, до боли «новый» глава Администрации президента.

*
Птенцы гнезда Петрова. Об одном, например, сказано у историка Ключевского так: «Князь Меньшиков, отважный мастер брать, красть и подчас лгать».
Не рождает смутных параллелей?

*
Кольнут во что-то личное — пишет.
Тип литератора. Может — преобладающий.

*
— Жизнь не жизнь без работы, даже унижающей. Лишь бы заполняла эмоциями, отвлекала от сознания того, что ты никому не нужен.

*
— Домашние у Богдана Ступки и в его бытность говорили, и сейчас говорят в основном по-русски. И разве это бросает на них хоть какую-то тень?

*
Наиболее счастливое мгновение в жизни Кравчука — сам признался — случилось тогда, когда по приезде из Беловежья понял, что встречающая группа военных не арестовывать его намерена, а охранять.

*
— Чуть почувствовав силу, еще в девяностых, западенцы повалили в Киев. Оттуда легче было завоевывать всю Украину. Дранг нах остен! Павлычко (украинский поэт и политический деятель. — А. К.) лично побеспокоился, дабы как можно больше прописать своих земляков в столице.
— Теперь этим «завоевателям» противостоит только Донбасс, так получается?

*
— Дневник — хорошая возможность разобраться в себе.
— Или совсем запутаться.

*
Поэт — человек подростковый. Как бы ни пыжился. И отношение к нему у взрослых должно быть соответствующим. Если они, конечно, взрослые.

*
Продвинутая Европа прощает и принимает ЛГБТ из соображений самостраховки: может, и ей не вменятся грехи, как не вменяет их она радужной чуме.

*
Национальное движение крымских татар самое демократичное в мире. И Кофи Анан так считает, и Мустафа Джемилев. Ибо крымские татары ничьей крови не пролили, борясь за право жить на своей земле.
— Попробовали бы они ее пролить. Тогда Россия учила бы уже не депортациями, а гораздо радикальнее. Не от хорошей жизни такие «демократичные».

*
Волонтер: «АТО была, может, два дня, все остальное — война».

*
— Европа не принимает? Надо попроситься в качестве штата в Америку. Что еще остается?

*
Ох уж эти преподы, даже с экономических кафедр. Выгони в живую жизнь — мелкими бизнесменами стать не сподобятся.

*
— Ректорами вышей должны быть люди типа Коломойского. Абстрактных знаний дадут мизер, и это хорошо, зато практической пользы — вагон, и это еще лучше.
— А не бандюков ли будут выпускать такие заведения?

*
За двадцать пять лет у нас уже двадцать второй министр здравоохранения. Для круглого счета всего трех не хватило.

*
Фантазии Фарятьева — от того, что развиваться некуда: сплошной социализм вокруг. А душа требует. Но не лгите, пожалуйста, что под видом звезд и сфер небесных — дворцов требует, личных яхт и самолетов! Ведь когда грядет ваш капитализм, мечтатели Фарятьевы испарятся, как сон, как утренний туман. Здесь им не то что развиваться, даже рождаться некуда.

*
«Моя хата с краю» — не такая уж эскапистская пословица. У нее есть альтернативное казацкое продолжение: «Моя хата с краю — первым в бой вступаю».

*
«В церкви ничего логического не бывает — только чудотворное».
Не слишком ли экзальтирован этот батюшка?
— В самый раз, не сомневайся.

*
Здесь бессмертие получает имя, по неким заслугам, а там — человек. Причем, говорят, преображенный, более полный и совершенный, чем сейчас.

*
— Писатели из среднего класса. Литература для среднего класса. Идеология для него же, законы, публичность, лифты во власть и к еще большему преуспеянию.
— А ты все мнишь о себе что-то, пишешь словно наравне с «избранными» и на их весах не бомж, не отброс демократии.

*
— Пусть, конечно, живут подольше... если совести нет, если не понимают, что на пенсии у государства скоро совсем денег хватать не будет.

*
В разночинцах — а то и в крепостных, чем государь не шутит! — Лермонтову было бы несладко. А хочешь оставаться дворянином, тем более после таких дерзких стихов, как на гибель Пушкина, — иди повоюй на Кавказе, поубивай ближних, Божьих созданий. Подлый строй! Попробуй при таком стать миролюбцем — оно ведь и кушать хочется, и в высшем обществе вращаться. Да и просто творить. Не уподобляться же другому будущему мученику, которого — в рядовые, без права писать и рисовать.
— Сравнил. То хохол, да еще и недавний крепостной. Чего с ним цацкаться.

*
— Только очень русскому может быть по-настоящему близок Рубцов.
— И ему же — бесконечно чужд Бродский. Совсем не плохой поэт, кстати, а если точнее, то гений, но с другой планеты.

*
— Жителям Тибета — такое впечатление от лиц на фото — не хватает Христа, полноты веры и жизни.
— Всем этого не хватает.

*
Забыть, как приобретались состояния сегодняшней элиты? Но ведь это был сучизм высшей марки.
А теперь невообразимая коррупция? Но иного и быть не могло.
С такой лютой сворой и такими слепыми, беззащитными щенятами, как мы.

*
Россия никогда не будет богатой, обронил старец Амвросий. Только богатой духом.
Первая часть фразы — и про меня, вторая — не знаю. Но очень хотелось бы соответствовать.

*
— Неужели и впрямь филаретовское церковное окормление контрафактно?

*
— Был план по восстановлению СССР, в обновленном, разумеется, виде. Как минимум после модернизации армии, освоения передовых технологий. Агенты Кремля под этим планом подписывались (возможно, кровью) — пришло время выполнять. А мы тут переживаем.

*
Ложь во спасение России. Временное, конечно, спасение. Потому что ложь есть ложь — она вещь наказуемая.

*
Пополнился парламент новыми лицами, однако все они тусклы и маргинальны, чуть ли не любой одиозный регионал их затмит. Барна, Парасюк, Тетерук, два Березы и т. д. Поярче Семенченко. Но впечатления, что это действительно сила, способная к подлинному державотворению, нет. И от перевыборов, скорее всего, тоже ждать нечего.

*
Если что-то не устраивает, можете забиться в угол и поплакать. А он все равно будет делать свое. Сам сказал.
Да, речь о Путине. Костерят его всякие, даже те, кто пострашней, но он хоть честно предупреждает, не то, что они, тихушники.

*
— Ем не для утоления голода, не для поддержания жизненных сил, а ради какого-то болезненного удовольствия, чтобы снять напряжение, стресс. Было ли такое в другие, менее сложные времена, — не припомню.
— Раз не припомнишь, то и не было.

*
Не только для инструкций и дружеских «развивающих» бесед ездил в Москву, к тому же Проханову, Мозговой. Но и с разведывательно-аналитическими целями. И таки выяснил кое-что. Редко кто столь точно и честно сказал потом об этой войне: «Наша общая беда в том, что наши идеалы оказались в руках подлецов, которые, играя на патриотических чувствах русского и украинского народа, организовали нам эту войну. Не верьте Москве и Киеву. Ни хорошему, ни плохому. Ни победам, ни поражениям. Даже если весь Донбасс от Славянска до Мариуполя они отдадут вам, даже если всю Новороссию — не верьте! Они всё превратят в поражение. Власть в России и Украине в одних руках. И там, и там спецслужбы. И им нет разницы, кто ты — украинский националист или русский доброволец, писатель Олесь Бузина или командир ополчения Александр Беднов. Москва установила здесь воровскую власть не лучше киевской, а для вразумления непонятливых присылает своих кураторов и спецслужбы. Расстреляли Бэтмена с охраной. Ищенко с волонтерами. Вопросов каждый день все больше. Из этой войны делают тайну. Из российских СМИ часто слышим, как зомбированы украинцы. Однако никто не замечает, как зомбирован теми же СМИ народ в России. В Кремле делают вид, что не при делах, скромно умалчивая о своей роли в украинских событиях. Однако там сделали все, чтобы эта война разгорелась.
Послали вооруженные отряды в Славянск, Луганск и Донецк. Но цедили так, чтобы нельзя было победить. В августе (две тысячи четырнадцатого года. — А. К.), наконец, ввели войска (!! — А. К.), но не дали им наступать. Были люди, которые хотели нам помочь, но, судя по всему, их, как и нас, использовали вслепую. В отряде еще с Лисичанска тоже были сотрудники, из местных, бывшее КГБ. Эти были свои, они держали связь с Москвой. Оттуда помогали, но всегда дозировано и точно с каким-то расчетом. Когда я чаще стал ездить в Россию, то понял с каким. Нам «помогали» не остановить эту войну, а наоборот разжигали ее. Подпитывали потихоньку наши ресурсы, не давая ни победить, ни проиграть. Так же было и у Стрелкова. Уверен, что так обстоят дела и в украинской армии. Их, видно, тоже держат на поводке, иначе они давно прорвали бы фронт и закопали нас».
Мозговой погиб неподалеку от Юрьевки, где я родился и никогда не был после того, как в конце пятидесятых, родители переехали на север Луганщины, в Рогово, домой к отцу.

*
Было время, когда увековечивание Сосюры претило. И хотелось увековечивания Свидзинского. Сейчас тянет к чему-то третьему. Или синтезированному из этих двух, если уж возможности литературы так малы.

*
Как ни именовали сепаратистскую часть Донбасса, но помалу свели дело к ОРДЛО — названию, которое прижилось и в России, и на Западе. И которое явственно перекликается со словом «орда». Многажды его использовали за последние два с половиной года в Украине, и вот, будто мистическим водительством, оно закрепилась, наконец, в официальном обращении.

*
Человек как биологический вид относится к фауне. Научная истина, ничего личного. А как-то обидно.

*
— Прежние высокие порывы и упоения почти некой призванностью вряд ли вернуть.
— Но спасибо и на том, что были.

*
— Все человек забирает с собой в могилу, до нитки, до последней копейки. То есть не саму копейку, а умение зарабатывать в любых новых условиях.

*
— Колхозы создавались не для блага людей, а для прокорма аспидским тварям, питающимся соответствующими психоэнергиями. И фабрики с заводами — для них же. В идеале, понятно, лучше был бы сплошной Гулаг, но это уж и вовсе неприлично, как-то по-гитлеровски выглядело бы перед Богом, дядей Сэмом и всякими продвинутыми западными сообществами.
— Тоже гуманными лишь с виду.

*
Зомби-порошки, зомби-вирусы, зомби-генераторы, зомби-технологии, зомби-что-то-там-еще и, наконец, зомби-апокалипсис.

*
Тысяча девятьсот восьмидесятый. Общежитие Литинститута. Утром по радио передают о гибели Машерова в результате автомобильной аварии. Мой однокурсник из Грузии Михо Морчиладзе, даже не дослушав, привстает с кровати и тычет пальцем в пространство:
— Убили!

*
У мигрантов в Германии с начала года пропало без вести девять тысяч детей. Что с ними сделают преступники, и подумать страшно.

*
— «Точка У» — это что имелось ввиду? И когда создано?
— Задолго до независимости Украины, не надо сразу нервничать.
— Значит, создавалось с дальним прицелом во времени. И теперь вот работает на Донбассе. По своему прямому назначению.

*
Кстати, «Точка У» — можно так назвать целую книгу или раздел.
...Нет, слишком голо и одиноко, как сама эта ракета. Художественных ассоциаций — мизер.
— А кому сейчас, в такую годину, до цветистости? Разве что оппонентам реальности.

*
Четвертое сентября. Отовсюду одно и то же: завтра-послезавтра — полномасштабная война. «Недогосударство» расчленят и возьмут под жесточайший контроль. «Хунту» разгонят, никаких европ, сидите на своем хуторе и не рыпайтесь. Это-то ладно, я, например, который дальше Москвы и Киева нигде не был, и мне подобные и так не рыпаемся. Но главное — сколько жизней погубят и искалечат, какую национальную травму навсегда, на века нанесут и без того несчастной, будто кармически обездоленной и наказываемой Украине.
Не знаю, возликует ли российский народ, как того вожди ожидают, а вот его писатели — ганичевцы и прилепинцы — наторжествуются-натешатся вволю. Недолго, однако. Ибо опять что-нибудь возникнет, кликушеств и благословения проливаемой крови требующее. И, как ребенок теряет интерес к недавно подаренной игрушке, вскоре и они забудут об этой своей «эпохальной» победе.
Если память не изменяет, никогда не просил Господа наказать кого-нибудь, но сейчас близок к этому. А образумить, «огорчив до невозможности», как говорил Жеглов, следовало бы многих и на огромных пространствах — от Крыма до Кремля, от Сяна до камчатских берегов.

*
Все чаще просачивается, что быть жертвой Украине предопределено астрологически. То есть ничего с этим поделать нельзя. Ведь астрология — вроде как наука.

*
Фурсенко, бывший глава Минобраза РФ: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя».
Циничнее признания трудно представить. Оно в открытую свидетельствует о том, кто и зачем пришел к власти в России. Не обольщайтесь, мои луганские земляки.

*
От одной крайности к другой.
Отдают себя на откуп то комиссару-аскету, то ненасытной прорве, денежному мешку.

*
Современные форматы в литературе существуют, чтобы утверждать дегенеративное и отметать здоровое, национально выразительное, нравственно и художественно перспективное. Как увидите редактора модного издательства, заласканного словно ниоткуда берущимися преференциями, — плюйте смело в его сторону. Хотя при чем здесь сошки? Виноват не редактор, а его работодатели.

*
Гнуснопись.

*
Пусть не так хорошо, как хотелось бы, но спасибо, что не хуже, чем могло быть.

*
— У животных «животные инстинкты» чище и безгрешнее, чем у людей.
— Ага-ага, посмотри на бабуинов. Полный беспредел.

*
— Нести на штыках свободу братьям по угнетенному классу — это еще куда ни шло, но воевать за миллиардеров, за мировых проходимцеев — ни в какие ворота. Тут уж вообще надо быть последним придурком.
— Или сознательным подлецом.

*
Матюкливого быдла под окном стало больше, чем при «совке». Могут с утра до ночи и за полночь «гулять» языком вокруг десятка матерных слов. Никто не указ, перспектив никаких, терять нечего. Они, может, особо и не виноваты, но сочувствия к ним нет. Слишком неприятны. Вот кому взял бы Путин и объявил войну, крестовый поход за чистоту помыслов, за духовные скрепы, млядь.

*
Искусственное золото выращено, создано; и оно даже лучше натурального. Алхимики всех времен смертельно завидуют израильским ученым.

*
«Каждую субботу вы можете увидеть меня на блошином рынке, — хвалится Ющенко. — Ничего никогда не продаю, только покупаю. Этнические сельские вещи».
Но кое-кто вроде заметил, что и продавал. Причем товар символический — вышиванки.

*
Пока не выяснится, кто победит в Америке — Клинтон или Трамп, Путин вряд ли ломанется не то что до Киева, но и до Рогово, расстояние до которого из России верст двадцать.

*
— По Невзорову, интеллектуальное бесстрашие современного человека — это когда Бога не боишься, даже отрицаешь его существование.
— И не к прогрессу идешь и других за собой тащишь, а к пещере.

*
Русский язык как эсперанто. Зачатки уже были. И предпосылки не исчезают.

*
В ужасах планеты больше виноваты богатые, чем бедные.

*
— Смерды излучают темную энергию. Одно это должно быть стимулом для вас, братцы, чтобы любыми путями пробиваться в люди!
— Толкайтесь локтями, грабьте и мокрушничайте, лишь бы свет от вас исходил, а не тьма. Так, что ли?

*
— ТБ — это что, туалетная бумага?
 Так позволяется шутить Урганту на украинском телевидении об украинском же телевидении.

*
— Сейчас и климат поменялся, и люди. В результате передела мира. Летом тридцать градусов человек ощущает как двадцать при Советах. Скорее бы проклятьем заклейменные вернули все обратно.

*
— Кто звонко произносит фрикативное «г», разговаривая на русском, безвозвратно потерян для украинского мира.

*
От отчаяния, что не самодостаточен, говорит отрывисто и резко, на грани эпатажа.

*
— Афонские старцы в глобальном противостоянии — за Россию. Почему же я должен быть против? Причем они предрекают ей неотвратимую победу. И как мы будем выглядеть в случае этой победы? Будто бывшие полицаи после Великой Отечественной?

*
Из ада видно, как живут в раю, из рая ничего не видно, что творится в аду.

*
Прокофьев умер на сорок минут позже Сталина, который ему покровительствовал.

*
На второй полке плацкарта, в мешке под головой, вез Прилепин в свой Нижний Новгород сто тысяч «зеленых». Супернацбестовскую премию.
— Интересно, а парочка филатовских охранников далеко была?

*
— Наиболее яркие журналисты у нас — иностранного происхождения. Во Львове и то — грузин Вахтанг Кипиани.
— А преступность? Ее тоже не наши, а те же, допустим, грузинские воры возглавляют. Позорище! Нет, прав Довженко, мы в массе своей серая, не талантливая, второсортная нация.

*
Есть и пострашнее слова. И не чьи-нибудь, а Сосюры:

У голові твоїй макуха,
Хіба ж ти можеш жить сама,
Російсько-польська потаскуха,
Малоросійськая тюрма.

Но это выпады в минуты отчаяния, а то и затмения, причем не сердца, а всего лишь ума. Ведь сынов, более достойных, более любящих Украину и, главное, более желающих ей добра, чем Довженко и Сосюра, еще поискать. И не трещите о «не продажных» диссидентах, мы уже видели, кто за ними стоит и к чему приводит.
Как-то не очень замечалось, что им нужны рабочие и крестьяне, простой трудовой люд. Вот газда-фермер и национальный промышленный буржуа — самое то. Вернее, буржуа, как оказалось, не столько промышленный, сколько торгующий, понятно, что всем, в том числе и Украиной. Будь иначе, сидел бы снова N, однако уже за борьбу с олигархатом, а не социализмом.

*
Народ получает не то правительство, которого заслуживает, а то, которое последовательными усилиями подготавливают целые поколения государственников, если хотите — каста правителей, необходимая любому нормальному обществу. Но никак не сборище кухарок, случайно пролезших в высшее чиновничество и парламент.

*
— Надо убрать не только конкуренцию между каналами, но и ликвидировать большинство из них. Будет совок? Но и стабильность! А то только и льют информационную заразу, смакуют катаклизмы, пестуют социальные взрывы.

*
Первый день работы Рады после лета — штилевой. А ждали бури. И ждут. Все, чего ждут от Рады, — скандал и буря, ничего хорошего.
— Зато сколько интересного.

*
— Обіймає посаду. Обнимает должность? Немыслимо. Две психологии. Две дали речи. Причем даль первая — теплее, человечнее.
— И крохоборнее, когутистее. Как в случае с этим вот обниманием.

*
— Быдлоту-«чистильщиков» запускают, чтобы показать: вот кто может придти нам на смену. Нас держитесь — и будет вам счастье.

*
— Изживание сил и соков, у кого какие буде найдутся и, главное, на что приспособятся, — вот и вся тебе тайна.

*
— Новенькое от Владимира Крупина: «Леся Украинка (вся безбожная, как и почти все украинские письменники)». Злобновато, но что-то есть.
— Думаю, для Крупина и российские писатели сплошь безбожники, так он увяз в клерикализме. Только говорить о своих опасается.

*
У него же, Крупина: «Идущие за Христом всегда будут гонимы. Это о нас. Если явно не гонимы, то постоянно оболганы. Надо к этому привыкнуть и жить спокойно и не обижаться ни на кого. И выполнять свою миссию. А миссия у России — сохранять присутствие Христа на Земле».
Сколько здесь правды, а не порыва, можно спорить, но показательно само направление мысли. У нас такое часто встретишь?
— Да любой экстремист Корчинский и похлеще тебе наговорит про Украину. А заодно и про то, что дальше, чем русский, в атеизме, в кровавом безбожии никто на земле пойти не способен. Даже исторически подтверждено, а не то что на скрытом, безотчетном плане. Индивидуальном и коллективном.

*
Сегодня по разрыву между богатыми и бедными Россия на первом месте в мире. И это через два десятка лет после сплошной уравниловки! Как же не считать, что уродливейшая атеистическая история этой страны продолжается. В другом русле, но вполне бесстрашно и беспощадно.
— Согласно вековой «богоносной» традиции, наверное.

*
— Богатейшие недра даны России для стратегического выживания, а не для баловства достатком каждому Ване и Васе.
— Вот и обесценивает Запад эти недра, как может, чтобы наконец победить своего заклятого врага.

*
 — Так часто, хоть и не массово, а точечно, бунтуют, потому что нет инстинкта государственности. И не предвидится.
— А доводят их до бунтов прирожденные державолюбцы?

*
«Новая» литература преимущественно нашептывается из инфернального мира, который, по слухам, вчера во время спиритического сеанса лишил жизни одного из самых своих преданных адептов и медиумов — Пелевина. А может, это и мистификация. Самого писателя и его «поднебесных» покровителей.

*
— Ты прав, Аркаша, в России все плохо, но в остальном-то мире — еще хуже.

*
Монтаж негатива. Есть такая функция в кинопроизводстве.

*
«Люди с бюджетным менталитетом».
Гордые собой предприниматели придумали формулировочку.

*
Жил — дрожал и умирал — дрожал. Причем умирал — дрожал во много крат сильнее, ведь здесь расклад более-менее понятен, а там?

*
Ну вот, уже и подсчеты появились у историков: Ельцин убил больше соотечественников, чем Сталин. Результатами своей «демократической» деятельности. А именно: демографический пассив в России за период девяностых составил девятнадцать миллионов человек. Отец народов в тридцать седьмом о таком и помечтать не мог.
— Кишка у диктатора была гораздо тоньше, чем у нынешних либералов.

*
Евтушенко о Кузнецове — в интерпретации слышавших: «Да, Юра талантливый поэт, но когда подходит, не знаешь, то ли обнимет, то ли в морду даст». Однако надо подчеркнуть, что это Евтушенко относительно себя сомневался, а Тряпкин, допустим, о себе твердо знал: только обнимет.
— Кто теперь читает твоего Тряпкина! Да по большому счету — и Кузнецова.

*
— Зуб вырвать больно, тем более — душу.
— А если под анестезией? Кстати, есть ли она для души?

*
— Если дальше только болезни, то ничего не надо, ни одного лишнего часа, я не цепляюсь.

*
— Помалу проникаюсь восхищением и любовью к Пушкину — уже не ищу в поэзии большего, нежели то, чем она является сама по себе.
— И правильно. Люди давно понимают стихи именно в таком разрезе. Один ты десятилетиями «тормозишь». При этом, что еще более странно, любишь Шевченко.
— Шевченко — другое, там не столько поэзия, сколько что-то близкое к пророкам и Библии.

*
Передача «поющего ректора» Поплавского. В гостях у него Нина Матвиенко. Он ей — «ты», она ему — «вы». Он проныра, разбитной, с напускной придурью деляга, она — совесть и чистейший, самый заветный голос народа. Причем не только по неписаному статусу выше, но и по возрасту старше этого прыща.
Что-то глубоко символическое здесь проглядывает, нет? Весьма негативно характеризующее современную неньку Украину.

*
— Два-три процента населения делали Майдан, а страдает вся страна.
— Ну почему же вся? Два-три процента, но в основном другие, обогащаются, как никогда раньше и представить себе не могли.

*
Правящему классу по барабану, когда идти на пенсию, он уже на ней, живет припеваючи, свободный и никем не гнобимый, а вот «биомассе» можно повышать срок выхода на заслуженный отдых до посинения. Тем более что и МВФ требует, и вся вожделенная Европа. Ну не могут они спокойно спать, представляя, как в Украине простой человек собирается пожить хотя бы лет пяток без дикой эксплуатации, без того, чтобы ему за копейки не вытягивали жилы до гробовой доски.

*
— Бараков-Обамов. Мог бы быть и такой  писатель. Но Россия не Украина. Там только Бараков.

*
— Жил бы в России — сейчас голосовал бы против путинско-медведевской партии.
— А за кого?
— Да, и впрямь не за кого. Надежно все зачищено. Реально остается разве что такая же предательская КПРФ.

*
Народ не умнее элиты — нарваться на войну и разруху по недомыслию или элементарной глупости тоже порой не прочь. Разумеется, из самых благих побуждений. Элита хотя бы «посложнее»: у нее благие побуждения могут переплетаться со шкурным, циничным расчетом. А этот — бессребреник.

*
В ленте новостей: «Президент Израиля восхищается Украиной».
А украинский народ ею восхищается как-то не очень.
ОУН же, вообще, рвет и мечет, но по другому поводу: мол, зря ты, дядька, приплетаешь к Холокосту наших предшественников. Они хорошие. И мы тоже. Ведь не ты на Донбассе воюешь и не твои потенциально подданные.

*
Кстати, визит главы Израиля уже прерван. Официальный повод — смерть Шимона Переса. А там — кто знает. Возможна и такая версия: ожидались еще целых два дня мероприятий, связанных с Бабьим Яром, во время которых были возможны провокации против визитера, — так оно ему надо?

*
И уже вдогонку израильскому лидеру. Говорят, он интеллектуал, знаток истории и т. п. А раз так, то тем более интересно, что же его восхитило в судьбе Украины.

*
— И товарищей уже почти нет, и называть господами никого язык не поворачивается.

*
Такая огромная страна — на чем-то же она держалась, когда не было ядерного оружия и от Питера до Нерчинска добирались на лошадях, а где и пехом, особенно по этапу. А вы говорите, вмиг рассыплется, чуть усиль какие-то там санкции.

*
Некоторые украинские аналитики с прискорбием констатируют, что уровень патриотизма и сплоченности в России существенно выше, чем в Украине. И вовсе не из-за тамошней пропаганды, а благодаря базовым национальным особенностям, то ли веками вырабатывавшимся, то ли наследственно-генетическим.

*
— Раньше Запад помогал у нас горстке диссидентов, в том числе деньгами, а теперь — всей Украине.
— Неслыханный прогресс за два коротких десятилетия.

*
Одна поэтесса на Стихире придумала такую «запоминалку» для различения стихотворных размеров.

Храбрый — Хорей
Ямщик — Ямб
Делает — Дактиль
Абстрактный — Амфибрахий
Аппетит — Анапест

 «Размер, — объясняет она, — начинается на ту же букву, что и слово в первом столбике. Количество слогов и ударение в словах первого столбика соответствуют количеству слогов и ударению размера. Получилось что-то вроде Каждый охотник желает знать, где сидит фазан — для цветов спектра».
А что? Просто и удобно. А то как начнешь высчитывать на пальцах, терпения не хватает. Плюнешь да и пишешь уже не «по науке».
Правда, с «каждым охотником» у кого-то получилось гораздо складнее.

*
— Глуповатые западенцы едут на заработки в Европу и становятся там дерьмовозами. А кто поумнее — к нам, в восточную Украину, и выбиваются здесь в начальники и бизнесмены.

*
Люди, доводимые до отчаяния и восстающие против власти, всегда правы. Виновата только власть, взявшаяся за гуж не по своим силам и талантам.

*
— Не культивировала бы просвещенная монархия среди дворян французский язык — а немецкий, скажем, да хотя бы и английский — не было бы в России ни декабристов, ни последующих революций.
— Но и Пушкина не случилось бы. Бодрого, оптимистичного. А Лермонтов стал бы еще более пасмурным.

*
— Это по сталинским понятиям сын за отца не отвечает, а по Господним — еще как.
— И не только сын. До четвертого, седьмого, двенадцатого, если не до всех колен в роду отвечают потомки. Разве не страшно?
— Ужасно! Однако Бог и милостив бывает. Уже к первому колену.

*
— Пишу порой нелицеприятно о России, тем не менее душа и сердце к ней тянутся. Эх, кабы стала она и впрямь краем моим обетованным. Ну то есть без агрессивных крепостников и воинственной челяди.
— Это что же, с горсткой слюнтяев?
*
Как много мы, основная масса населения, не узнали хорошего и, наоборот, как много узнали плохого за эти четверть века.
— Ладно, не все так плачевно. Могло быть и хуже.

*
— Только война делает российских почвенников будто ожившими от духовной спячки. А так, в мирных условиях, это косная, незамысловато-жвачная масса с коровьими взглядами на действительность.

*
— Поверхностный срез, обыденный контекст. А толща традиции, ее вертикальные маркеры — за семью печатями.
— Но идет нарасхват.

*
— Сейчас нет литературы — сплошь литературщина. Явная или завуалированная. Цветет бумажным цветом. И бумагой же пахнет. Или виртуальным вакуумом, который еще более не «съедобен».

*
Бюджет Украины на две тысячи семнадцатый меньше, чем состояние Сороса. И зачем этому воротиле столько денег. И как же безбедно, наверное, живут люди в его империи.
— И как, небось, пашут на износ.
— Не думаю. Вряд ли тяжелее, чем мы с тобой.

*
И не стыдно в этих «Ларах Крофтах», «Индианах Джонсах» сниматься в главных ролях таким ярким актерам? Поменьше жизненной правды, побольше тупой подростковой кормежки — и пусть хоть целый мир подавится?

*
«Великие» поэты и прозаики, вышедшие из Харьковского пединститута, и в зрелом, и в пожилом возрасте, как ни стараются стать, наконец, педагогами, всё не могут вылезти из штанишек шкодничающих школьников. Читать порой и занимательно, однако в остатке впечатлений — промелькнувшая пустота. Жаль своего потраченного времени. Жаль их потраченных жизней.
Хотя уже при этих самых жизнях они возводятся в классики. Но никакого парадокса, не удивляйтесь: возводят их такие же шкодники из властвующих структур. Теневых и открытых.

*
И все же жизнь меняется. Если раньше Лимонов чуть ли не на каждой странице полностью писал х... и п..., то теперь пытается быть забористым и без них. Правда, получается не ахти. Многословно. И вяло.
— Ну, это от старости, а не от щепетильности или целомудрия, резко и вдруг приобретенных.

*
— В перестройку с пеной у рта буровили о силах торможения. Что они тормозили? Ускорение к развалу страны? Кто? Эти серые, исполнительные мыши? Но слово было сказано. И обрушено на косную массу «тормозящих». И воспоследовал успех — страна прекратила свое существование. Простоват был Горби, а дело свое словоблудное знал добре.

*
— Как много могут перевернуть слова!
— Только они всё по-настоящему и переворачивают. И в коллективной, и в частной истории человеков.

*
— В чем-чем, а в фамилиях украинцы избретательнее, колоритнее, искрометнее россиян.
— Но не западные, там все так же уныло, как и в России.

*
Уже самым естественным образом звучит по телевизору: «Львів — серце України». Правда, пока только по львовскому каналу, хоть и транслируемому на всю страну. Но лиха беда — начало.

*
Украинцы — ...
А и правда, кто они? Если минимальная зарплата у них самая низкая в Европе.

*
— После Холокоста евреи имеют право ненавидеть чуть ли не весь остальной мир. Но мир их — уже никогда.
— Ага-ага, размечтался. Про мир-то.

*
В Еврейской автономной области «коренного» населения менее одного процента.
— И это даже много. Поскольку не понятно, кто же мог добровольно оставаться в сталинской ссылке до сих пор.

*
Дегуманизировано не столько человечество, сколько его паразитическая прослойка. Она же и виновата в развязывании Третьей мировой. Которая уже идет и которая человечеству совсем не нужна, только паразитам.

*
Торговка на лотке еще и немного левачит — подрабатывает собиранием подписей против переименования проспекта Маршала Жукова в проспект генерала Петра Григоренко. И вид у нее более приветлив и сладостен, чем когда она вас обвешивает.
 Cтарается важных заказчиков не подвести.
Против коммунальных тарифов так бы собирала подписи.

*
Академик РАН Черток, проживший без пары месяцев сто лет. Один их столпов космической и ядерной отраслей.
Что в имени мне его, точнее в фамилии, в привязке этой фамилии к величественным и ужасным, апокалипсическим разработкам эпохи?
А вот его коллега Королев и до шестидесяти не дотянул. Но ведь не сопряжено же это с его фамилией. Или, спрашивает у меня мистическая часть моего сознания, сопряжено?

*
Прилепину подавай игры в пассионарность, величие и мессианство России, тем часом народ другое держит в сердце. Что? Прилепину вряд ли понять. Как не понимали всякие интер- и нацболы — ленины и сталины. С самых древних времен всегда находилась горстка баламутов, которая не давала народу пробиться к его же глубинной сути. Так до сих пор ни он себя не знает, ни, тем более, не знают его другие.

                *
По Белову

Народ устал, пускай поспит.
Не разинствуй —
                разбудишь!

…Не заглянуть нам в этот скит,
Как ни подзуживаешь, стих,
Как, время, ни иудишь.

(Из книги «Власть людей», 2015)

*
Прилепин игрив и верноподдан одновременно, но порой и встрепенешься, как от удара током: «Браво, Захар!» Особенно, когда попридержит свой талант и примется цитировать умных людей. Последнее, чем пронял, — изречение Джона Кейнса, вот оно: «Капитализм — это исключительная вера в то, что деятельность самого гнуснейшего подонка, движимого наиболее низменными мотивами, каким-то образом окажется на благо всем».
В этом-то революционном поле (пусть и зыбучем сейчас, как песок, тем более в России) и богатырствовать бы тебе, Захар, борясь с мировой гнусью. Но ты все распыляешься на «хохлов» — травишь младшего «брата», плохо изживающего свои «подростковые комплексы». Чтобы стать, наконец, таким, как ты. Членоголовым, будто бандит (или мент, ты ведь был и ментом когда-то), и с круглыми наглыми глазами, редко выражающими что-то доброе.

*
Несколько месяцев тому назад, в районе годовщины его смерти, приснился Маслов (харьковский русский писатель, если кто-то нуждается в объяснениях). Сказал: «Это я». Чуть помолчал и добавил: «Я просто так». И быстро ушел.
Очень умно. Утверждал бы что-то, отрицал, предостерегал — вряд ли бы я поверил, что это не какие-то принявшие его образ фантомы, а именно он.

*
Только недавно узнал, что знаменитые «Стихи в честь Натальи» Павла Васильева, в которых он восхищается своей избранницей, словно законной женой, любимой и любящей, были посвящены женщине, не отвечавшей ему взаимностью, более того — верной жене другого. А именно Сергея Михалкова. Рассказывают, будто однажды целую ночь Васильев на коленях простоял перед дверью супругов, но так и не был удостоен внимания возлюбленной. Хотя вскоре именно из-за этого своего униженно-дерзкого поступка и оказался в каталажке. Видимо, по ходкому тогда политическому доносу. А там и вовсе поплатился жизнью. Причем якобы не по приговору, все было чудовищней и символичней: во время прогулки вывалился из строя, потянулся к цветку — и получил пулю от конвоира.

Я люблю телесный твой избыток,
От бровей широких и сердитых
До ступни, до ноготков люблю,
За ночь обескрылевшие плечи,
Взор, и рассудительные речи,
И походку важную твою.

А улыбка — ведь какая малость! —
Но хочу, чтоб вечно улыбалась —
До чего тогда ты хороша!
До чего доступна, недотрога,
Губ углы приподняты немного:
Вот где помещается душа.

Прогуляться ль выйдешь, дорогая,
Все в тебе ценя и прославляя,
Смотрит долго умный наш народ,
Называет «прелестью» и «павой»
И шумит вослед за величавой:
«По стране красавица идет».

Так идет, что ветви зеленеют,
Так идет, что соловьи чумеют,
Так идет, что облака стоят.
Так идет, пшеничная от света,
Больше всех любовью разогрета,
В солнце вся от макушки до пят.

Так идет, земли едва касаясь,
И дают дорогу, расступаясь,
Шлюхи из фокстротных табунов,
У которых кудлы пахнут псиной,
Бедра крыты кожею гусиной,
На ногах мозоли от обнов.

Лето пьет в глазах ее из брашен,
Нам пока Вертинский ваш не страшен —
Чертова рогулька, волчья сыть.
Мы еще Некрасова знавали,
Мы еще «Калинушку» певали,
Мы еще не начинали жить.

Полностью найдете и прочтете сами, у меня и от приведенных строф перехватывает дыхание. Но теперь это не былой восторг, не радость за человека с его распахнутым на всю страну счастьем, а угрюмая горечь и обида: неужели нельзя было помягче разрулить ситуацию, в которой оказался выдающийся поэт?

*
С фаст-фудом в кулинарии, кажется, разобрались: вредно. С фаст-фудом в поэзии — пока руки не доходят. В иной «Стихомакдональдас», глядишь, и жидкая очередь вдруг выстроится. Смачного! И все же, «гурманы», не забывайте попутно принимать мезим и фестал.
Хотя нет, мезим в Украине уже запрещен, что-то там не то химичит для нас Германия, которая наплодила заодно и андруховичей, — так что, дико извиняюсь, остается только фестал.

*
— Донбасская «революция» выродилась в обыкновенный рекет и бандитизм быстрее, чем Евромайдан. Сказались потенциалы целеполаганий.

*
Когда смотришь на списки погибших ополченцев, в которых одни «трактористы и шахтеры» (сведения о российских военных огласке не подлежат), думаешь, что у нас и впрямь гражданская война. И воюет с окраиной мать городов русских — Киев. И даже если он победит и вернет Донбасс — что будет делать с мемориалами, стелами, названиями улиц и школ, которым присвоены имена павших по ту сторону фронта?
— А с живыми как наладит контакт? Вон генерал Вовк советует отгородиться от этих территорий, да и дело с концом.

*
Нет, как все-таки сильно и привлекательно это звучит: «Я пришел заявить, что не признаю чьего-либо права ни на одну минуту моего времени. Ни на одну частицу моей жизни и энергии. Ни на одно из моих свершений. И не важно, кто заявит такое право, сколько их будет и как сильно они будут нуждаться во мне. Я вышел заявить, что я — человек, существующий не для других. Заявить это необходимо, ибо мир гибнет в оргии самопожертвования».
Азы либертарианства. Любой анархизм отдыхает. Беспорточные только открывают рты на предельно эгоцентричные притязания богачей. Ведь ноги этой теории из их мягких мест вырастают.

*
— Сдается, ваша революция фригидности закончилась полным разрывом отношений между властью и народом, не так ли?
— Не спеши оргазмировать.

*
— Явь была давно, а это сон. Явь, вообще, наблюдается максимум до сорока. И не градусов, заметь, а лет.

*
— Драгомощенко, Воденников, Кутик и подобные — морок. Надо быть отприродным потомком потемок, чтобы это нравилось.

*
«Пособник международного сионизма» — был такой расхожий штамп в КГБ на папках с личными делами. У Хазанова тоже стоял, у юмориста. Десять лет в этой связи «невыездным» промаялся, бедняга. Сам поведал.

*
— Ото б Тарас Григорьевич сказку о рыбаке и рыбке писал или салонные признания типа «Я вас любил». Делать ему было больше нечего.

*
В России, по Стрелкову, «управляемая демократия». А толкует он эти слова, взятые им в кавычки, так: всеобщая упорядоченная клептократия.
— Ну что же, ничего нового. Более того, это, может, и лучше, чем тоже всеобщая, но хаотичная клептократия. Совсем пустившая страну вразнос.

*
— Бог — идеальное «я» человека. С ним и разговариваем.
— И не только человека. Но и человечества. И мироздания. Так что поговорить есть с кем, не загоняйся.

*
Пастернак о ручье:

Звеня на всю лесную падь
И оглашая лесосеку,
Он что-то хочет рассказать
Почти словами человека.

«Что-то... почти словами...» В минуты внутреннего подъема мне этого мало, я порывисто думаю, что ручей знает больше, чем человек, говорит больше, чем доступно человеку.

*
Ручей и вечен, и сиюминутен. Причем настолько, что жизнь человеческая, тоже утекающая в небытие, перед ним — то капля, то такая бесконечность, которой он в себе не вместит никогда.
— Да и вся природа в этом смысле по сравнению с человеком — нищий, просящий для себя неведомых богатств у царя.
— А этот царь сидит на троне и — «в минуты внутреннего подъема» — завидует ручью. Его якобы универсальным знанию, чувствованию и речи.

*
Верховная власть должна быть наследственной, чтобы не боролись за нее сукины сыны, разрушая страну.
Вопль отчаяния.

*
— Россия понимает, что чем больше ресурсов она вкладывает в свою пропаганду на территории Украины, тем меньше потом придется ей убивать украинцев. Разве не милосердно? Какой же тут фашизм — словцо, которое через раз употребляет, допустим, Саша Сотник, «лая» на Россию. Правда, уже не из нее самой, а из братской Грузии, — ибо тикать пришлось.
— Вот и на «Интер», и на NewsOne безрассудно нападают всякие радикалы и экстремисты, а ведь эти украинские телеканалы всего лишь пытаются предотвратить большую кровь, множа армии... предателей.

*
— Западные общества ограждают себя от словесной крамолы гораздо гэбэшнее, чем украинское.
— И даже чем российское.
— Дружно же мы резвимся на краю постсоветской пропасти.

*
— Сузься Россия до размеров Северной Кореи, но оставайся с ядерным оружием, — все равно будет опасна для мира.
— Зато твои пиндосы при любых раскладах останутся белыми голубями с оливковыми веточками в клювах.

*
Человека приводит в земную жизнь таким, каков он есть, его душа.

*
— Живете, как на войне. Все — против всех. И называете это демократическим строем. Лучше которого, дескать, ничего не придумано. А вот мы жили очень мирно. И честно. И богаче, чем сейчас. Богаче, чем все ваши миллионеры.
— Да что ты видел, убогий, что ты можешь знать о жизни миллионеров!

*
— Занимаются творчеством, чтобы кто-то любил. Хотя бы уж будущие люди, что ли.
— Потребность в уважении, так это называется в психологии. Простенькая вещь. Но есть еще и творчество как общение с высшими силами, не забывай.
— Та же история, только тут — чтобы высшие силы любили.

*
— Бывает, от березовой речи рукой подать к Холокосту.
— От соловьиной тоже. Равно от лязгающей, лающей, неуклюже лошадиной — как еще обозвать?

*
Немцы на облавы по поимке евреев почти не ходили. Зачем? Полицаи отлично справлялись сами. И «сознательное» население здорово помогало. Кто за деньги, кто из бескорыстной любви к «искусству».
...Бежать? Куда? Везде пристрелят, изуродуют, затюкают, пальцем ткнут в твою сторону. Были и спасающие, рискующие собой, жизнями своих детей, но как же мало. Недаром их называют праведниками. А все противоположное — фашистами, зверьем, которому нет прощения.
— И зверья этого — пруд пруди.
— Нет, пруд пруди — серединного элемента, старающегося бочком да мимо всего опасного, ужасного, крайнего пройти.

*
— Помнишь плюгавенького, не вызывающего ни сочувствия, ни доверия правозащитника Сергея Ковалева? Конечно, нет. Так вот это он придумал термин «совок».

*
— Почему в Великобритании закон запрещает целоваться на ж/д вокзалах?
— Чтобы британцы и британки не разнеживались, а становились суровыми челябинскими мужиками. Для жизни оно полезнее.

*
Война идет между дьяволом и Богом. И поле этой битвы — человек. Но почему не другая территория? Как вот сейчас почему... именно Украина? В такой же войне — между Богом и дьяволом.
— Гм. И кто же из них тогда США, а кто Россия?

*
Бизнес-проект «Украина» помалу разваливается. Может, именно в этом смысле мы недогосударство? В олигархическом, а не в этонкультурном?
— Да послушай сегодняшние наши песни, почитай книжки, посмотри кино, и картина будет полной.

*
Сорок лет космические разработки Кибльчича пролежали в папке не востребованными. Так было угодно земному наместничеству Бога — царизму. Казнили человека — казнили и его идеи. Тогда как американская демократия цепко охотилась за чужим наследием, брала его себе на службу. Но она известно что — порождение диавола, а у России свой путь.

*
Заговорили об алкоциде. После десятков отравлений «паленой» водкой со смертельным исходом в Харьковской области. Заметили то, что продолжается с незабываемых девяностых. Да что там: с незабвенных царских и советских времен.

*
Двадцатого июня сорок первого вскрыли могилу Тамерлана — и началась война. Как надпись на гробнице и предупреждала. Причем колебались, звонили в Москву, но Сталин настоял, чтобы вскрывали. Бесстрашный.

*
В США демократии нет. Таков вывод исследователей из Принстонского университета. Есть олигархат.
— Видать, у нас амеры научились олигархофилии. И когда только успели?

*
— Вели себя россияне чуть по-другому, вот и нет у евреев особых претензий к ним по поводу участия в Холокосте, а к Украине — есть. Так, может, полезнее (в том числе для души) покаяться, чем брызгать слюной, доказывая, какие мы святые? Тогда и наш Голодомор, глядишь, геноцидом признают. И в Израиле, и далеко за его пределами. Га, добродії?

*
«Народ — извечный враг народа». Строчка некого Иноходца-2 на Стихире. Можно не соглашаться. А можно и помолчать.
— Тем более нам, украинцам.

*
— Сегодня Всемирный день животных.
— Животных в людском обличье? Или настоящих, в видовом отношении от нас отдельных?

*
«На Украине нет любви, потому нет и хороших фильмов», — говорит какой-то рыжий и наглый на НТВ. А ведь что-то в этом того-с... Может, прислушаемся? Само собой, при этом понимая: чья бы корова мычала.

*
— Только сытый может ненавидеть на национальной основе. Голодный — прежде всего на социальной.
— Это применимо и к Холокосту. К объяснению того, что было так мало праведников, например в нашей же Украине, и так много «заробітчан», охотившихся на евреев. Повторись ситуация, еще неизвестно, насколько нестяжательно вели бы себя сейчас не очень сытые массы.

*
— Хороши его записки на «салфетках», но были бы лучше, напиши их не извращенец.
— Сомневаюсь. Вот примитивнее — да. А тут тебе и досократик, и неоплатоник, и декадент серебряного века, и шестидесятник-самиздатовец, и французский сюрреалист, и, наконец, сегодняшний нищий, но говорливый отечественный писака, у которого из нажитых богатств лишь допотопный мопед.
— Что, кстати, странно, ведь космополит и либерал, а в стране власть именно этой тьмы. В общем, феерия эклектизма и отсутствие убеждений в одном флаконе, таков финал всей этой «перепарфюмеренной» истории.

*
— Неповторимую, единичную, единственно точную в лирическом отношении мелодию попробуй еще найди. Если, допустим, Чайковский и тот значительной частью состоит из случайных звуков, если и он — гениально устаканенный полухаос, а не тончайшая и проникновеннейшая гармония.
— Для всех гармония, для тебя полухаос. Не мудри.

*
Рубцов вряд ли учился композиции. В музыкальном смысле. А сколь совершенен также и композиционно в своих лучших стихах.

*
— Фрагментарный Хлебников содержательнее иных цельных классиков.

*
— Приблизительные слова — приблизительные люди. Сравни хотя бы Лину Костенко и сегодняшних литсоросят.
— Но кое-кого из них она хвалит.
— Потому что сама становится приблизительной. И не годы сказываются, а время.

*
— Патриотизм — святой и примитивный — к нему, в конечном счете, сводятся основные усилия поэтов.
— Но не усилия самой поэзии.

*
В ситуации «Снегов Килиманджаро» у русского были бы другие мысли и воспоминания. Какие? Почитайте Достоевского, Толстого. И не ориентируйтесь на Суркова. Есть такой писатель, работает в Кремле.

*
— А ведь в параллельной реальности, как свидетельствуют отдельные эзотерики, немцы нас победили. Интересно, что они там сделали с Украиной. Дали самостоятельность? Типа берите, сколько проглотите.
— Как же, разевай рот шире.

*
— Мы захотели не любви, а свободы. Более того, посчитали любовь рабством. Вот нас и «освободили». Вместе с Великим Падшим. Поэтому жаловаться действительно не на кого, разве что на самих себя.
— Но как ни кусай себе локти, как ни раскаивайся, облегчения от этого мало. Только больше осознаешь ужас своего положения. Безвылазную пропасть «обретенной» свободы.

*
— Поэтом можешь ты не быть, но помогать ему обязан. Ибо чем еще более полезным тебе можно здесь заняться? Допускаю, что найдешь пару-тройку таких же важных дел, но боюсь, и мимо них вся твоя жизнь проскользнет легкомысленным ветерком, коль скоро поэт для тебя никто.

*
— Если бы не Израиль, о непрощаемых преступлениях нацистов уже «благополучно» забыли бы. И немцы о своей национальной вине давно перестали бы хоть изредка, да задумываться. Хорошо, что есть люди, у которых не короткая память.
— Не в пример славянам.
— А может, и всему человечеству. Которое уже сейчас психологически готово к еще более страшной следующей мировой катастрофе.

*
Обновляемая и «свободная» началась с того, что у людей отняли все средства на сберкнижках, потом принялись потрошить вместе с карманами и души — вот получите лелеемую вами в мечтах и грезах Отчизну. И распишитесь. Пока чернилами, но назавтра готовьтесь — кровью. Потрафляйте своему безрассудному национализму, но на носу себе зарубите: при любом выморочном социализме ничего подобного не было бы.

*
— Маяковский перед Великим Кобзарем — мальчик в матроске, который идет, взявшись за его взрослую руку.
— А этот большой дядя, или даже дед, причем наверняка с неразлучным музыкальным инструментом, — он в кожухе али как питерский щеголь одет? И зрячий или слепой?
— Зрячий-зрячий, настолько, что больше и дальше всех ваших мальчуганов видит.

*
У всякого своя доля
І свій шлях широкий,
Той мурує, той руйнує,
Той неситим оком
За край світа зазирає,
Чи нема країни,
Щоб загарбать і з собою
Взять у домовину.

Хватит? И это только первые строчки шевченковского «Сна». Дальше и читать страшно, хоть царям, хоть дворне. Даром что комедией называется.
Что же для тебя тогда трагедия, батьку?

*
— Что главное — деньга или Родина?
— Для нас, богатых, — деньга, для вас — то, что остается, Родина. И поверь, это немало. Этим тоже можно полноценно жить.

*
Деньги любят тишь да крышь.

*
Сон. Война с немцами, а я цивильный, харьковчанин. И будто бы еврей. Хоть внешне и не похож, но, как-то исхитрившись, по лабораторному составу крови «сограждане» отсортировали меня и уже везде раструбили эту ужасную весть. И вот куда ни метнусь, к кому ни постучусь, по каким переулкам и коридорам ни побегу — тут же возникают страшные и неумолимые, безликие и темные фигуры с автоматами. И стреляют, стреляют.
Наконец, схватили. Говорю им, почему-то именно это говорю: у меня тысячи стихотворений на русском, а не только на украинском. И душегубы, по той же непонятной логике сна, вдруг принимают данное обстоятельство как оправдание и готовы отпустить, но... откуда ни возьмись появляются все те же «лаборанты», наши люди, харьковчане, и дикие истязания, смертельный морок начинаются по новой. До внезапного спасительного пробуждения.
Что это? В другом измерении, где немцы нас победили, находилась душа во время сегодняшнего сна? Или будущий «русский мир» заглянул в него — и передал мне приветик?

*
У красиво одетых, так и кажется, пяточной шпоры не бывает. Плоскостопия, артрита, лишнего веса и т. д. Стараются быть подтянутыми невольно, под стать своей одежде, — и все у них регулируется в организме соответствующим образом. Не просто эстеты, но и гигиенические, правильные ребята. Молодцы!

*
В стихах ваш общественный строй может и не отражаться, только моя индивидуальная внутренняя свобода.

*
На вагоне метро реклама конфет «Ясочка». И рядом — тоже конфет, но со смыслом и названием погуще: «Вирсавия». Тут уже не наша простоватая фольклорная сладость, а семитская, Давидова, сначала вероломно грешная, а потом покаянная и псалморождающая.
В общем, кто каких удовольствий ищет, выбор — за покупателем. На земле и под землей. Насчет небес — не знаю.

*
Сегодня начинается Суккот, праздник кущей. Еврей должен семь дней вразумляться: богатство — тщета. Вспоминать, что после выхода из Египта сыны Израиля жили в шалашах. Но не виртуально и фантазийно вспоминать, а на собственной шкуре чувствовать, как оно в начале осенних холодов жить на «природе», в сукках, то есть куренях из веток, изредка греясь возле костра.
Но спрашивается: при чем тут мы, украинцы, почему в ленте новостей нам выделяют только этот праздник и никакого другого? Может, сегодня что-то и православное, новозаветное есть? Увы, как воды в рот набрали таинственные модеры.

*
Уже и вечер, но о том, что сегодня еще и Международный день борьбы с бедностью, лукавая, как змея, новостная лента так и не объявила. Берите, дескать, пример с уходящих на недельку в кущи. И да воцарится среди вас единство перед внешними угрозами. Перед возможностью возвращения во тьму египетскую, под кровавую руку северного фараона.

*
А впрочем, еще немного о кущах. Они только поначалу были шалашами, потом Господь заменил их облаками славы, которыми укрыл избавившихся от рабства израильтян. Пребывать в таком божественном облаке не просто радость — ни с чем не сравнимое счастье.
И счастье это все семь дней будут чувствовать празднующие сейчас Суккот.
Есть чему завидовать, панове украинцы. Так что, если разобраться, очень правильный праздник показывает вам Укрнет.
А вы все о бедности своей. Представить трудно: в опросе Ганапольского девяносто шесть процентов позвонивших в студию считают себя бедняками! До счастья ли в кущах и облацех таким нытикам?

*
Притчи с сиюминутным содержанием быстро притупляют к себе интерес. А их у Потимкова, харьковского тележурналиста и поэта, бывшего нардепа, много. Больше, чем в Евангелии притч с содержанием вечным. Но продолжаю следить за его постами: что удумает еще, чем удивит? И он удивляет. В основном неистощимостью.

*
Уже и убивают единственно для информационного повода. Чтобы на несколько дней отвлечь людей от главных проблем. Моторолу, поговаривают, взорвали прежде всего для этого.
— А кто, наша или та сторона?
— Скорее та. Но какая разница.

*
Черт побери, Моторола тоже пописывал стишки. По свидетельству Дмитрия Быкова. Ну вы, ребята, как на подбор: Стрелков, Мозговой, Моторола. О ком еще мы не знаем его самого заветного? Кто еще из вас в какой-то отчаянный момент к перу приравнял штык и пошел мочить ближних пачками? Так сказать, переключился на «прозу». Не забывая, разумеется, и о «поэзии» в часы досуга. Почему то и другое беру в кавычки? Да потому что говорить не о чем в обоих случаях, кроме как о преступлении. Литературном и уголовном.

*
The Guardian о Мотороле: выдающийся военачальник. Вот те раз. А наши — всё мойщик машин да обезьяна. Кому и верить-то?

*
Кстати, Моторола еще и срок имел. За угон машины. Между собой боевики часто назвали его Мотором. Видимо, для полноты ассоциативных связей.

*
— «Как цап» — наверное, обидно. Но за «хохла» чего обижаться? Все равно, что ирокезу за «ирокеза» — свою национальную прическу.

*
Катится слух, что кремлевский режим начнет бомбить наши войска, а значит добиваться разгрома Украины. Ради чего? Ради освобождения «притесняемых» русских? Как бы их в отчаянии не стали в таком случае и впрямь резать по всему тылу от Донбасса до Карпат. Каждого, кто хоть слово молвит на языке агрессора. Бесчувственного и недальновидного агрессора? Или тонкого и расчетливого? Ведь тогда действительно будет кого освобождать от «зоологических националистов».

*
«Если у меня и появилось ощущение природы, то это именно тогда», — Бродский о своей ссылке в деревню.
А как я ощущаю природу, охватисто ли, полноценно? Что-то засомневался, прочтя признание Бродского. Хоть и деревенский, но его ли меркой меряю свою связь с природой? А уж тем более меркой ли Тютчева, Рубцова? Какого я роста перед этим живым, непонятным, боговдохновенным и богонаполненным существом — природой?

*
Какой матерый человечище Брюсс Уиллис: не устает повторять о геноциде индейцев в Америке — уничтожено девятнадцать миллионов человек всего за десять лет после Гражданской войны. Но СМИ эти «неформатные» высказывания не тиражируют. «Наша страна основана на насилии, расизме и геноциде», — распинается честный парень, но на него смотрят так, будто в нем, этом крепком орешке, нет ядра, будто она, эта лысая голова, совсем пуста.
Демократическая страна, без цензуры и ограничения свободы слова? Светоч цивилизации? Голубой воришка, вернее палач, стыдливо умалчивающий о своих преступлениях? А ведь давно стоило бы публично, на весь мир покаяться. И носить эту вину с собой везде и всюду, как Брюс Уиллис. Но не годами, а столетиями!

*
— Нас тоже изведут на хрен, как индейцев. Через десять лет после гражданской войны, а то и раньше. Вспомним еще Россию, да поздно будет.
— А что вспомним-то? Как голодом выкосила только в тридцатые шесть миллионов?
— Это была не Россия, а то, во что превратили ее «добрые» люди, организовавшие в ней революцию.

*
Полностью одно стихотворение. Чтобы наглядно показать, как все сложно сейчас — и всегда? — не только в украинской и русской, но и в еврейской душе:

Я выжигал из себя Украину
мазанок, печек, сожженных местечек,
прадеда, шляхов, зарубленных ляхов,
черного горя и Черного моря.
Горькой горилки, запретного сала —
тут моих предков пекло и кромсало,
било ногайкой библейскую спину.
Я выжигал из себя Украину.
В веке двадцатом не много не мало,
как Украина — меня — выжигала!
В Сумах, в Саврани, в степи ли овечьей —
род мой, и память саму, и наречье.
Что ж я цепляюсь за Львов и Житомир?
Род мой житомирский с песнями помер,
что ж я цепляюсь за Киев и Харьков?
Прадед уехал, из поезда харкнув.
Что же мне снятся Комарно и Броды?
Вечно текут там кровавые воды.
Прыгает Муля в дареной обновке
за две недели до казни в Терновке.
Тихо, молчок, нет меня тут в помине,
только смычок и поет в Украине —
скрипка еврейская плачет по Ривке,
той, что любила сидеть на загривке,
скрипка еврейская плачет по Хане,
пальцем мешавшей цикорий в стакане...
Вот она связь — палашом не разделишь —
любишь не любишь, и веришь не веришь:
кровная связь, через век пуповина.
Гей, Украина моя, Украина.

Напечатано в «Иерусалимском журнале», номер пятьдесят третий, год шестнадцатый. Автор — Алексей Ивантер.
Как научиться жить, не накапливая зла, прощая и ожидая ответного прощения? Не напрасно ожидая...

*
В зависимости от того, каким является настоящее, такую окраску получает и прошлое. Ау, казаки-запорожцы, куда пропала романтизация ваших деяний, смог бы тот же экзальтированный Драч написать сегодня сценарий для фильма «Пропавшая грамота»? Нашелся бы новый Миколайчук на главную роль? От внутренней самодостаточности, а то и самодовольства, от духовного здоровья, от изобильности души наделяли мы в лучшие времена теми же качествами и свою историю. Теперь вот почему-то тусклую и удручающую. Как наше время и как его далеко не радужные перспективы.

*
— Грандиозный замысел! Провести страну через распад, через капитализм, а кое-где и через феодализм и чуть ли не рабовладельческий строй, чтобы снова собрать ее в единый кулак, увлечь людей новым, высшим общественным идеалом.
— И чтобы я, например, опять боролся за независимость Украины? И страдал от своей второсортности в империи?
— Страдай, если не созрел для жизни, «когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся».
— Как же, соединятся. Утопия наподобие коммунизма. Знаем, плавали.

*
— А как тебе такой замысел? Россию перевооружить, милитаризировать для Третьей мировой; Белоруссию оставить заповедником социализма; Украину — отдать на разграбление и последующее заселение бывшими советскими репатриантами и их потомками. Ну, из тех, кто захочет, конечно, вернуться. А их в сознательно разоряемом сейчас Россией мире будет предостаточно.

*
Никакой литературной изощренностью, формалистическими выкрутасами не прикроешь облегченность или пустоту содержания, тем более — не заменишь. А сейчас многие этим только и занимаются. Но недобитые традиционалисты, даже, казалось бы, самые вялые и безучастные к тому, что их отменили и выбросили на свалку, помалу приходят в себя и начинают говорить, кто есть ху. Например, одна поэтесса в нашей организации меня очень порадовала; а я уж было думал, что коллег все устраивает или что они попросту не понимают, на каком свете живут. Оказывается, понимают, но не хотят высовываться из окопа. Авось танки пройдут мимо. Угу-угу. Танкам в первую очередь вас и надо намотать на траки.

*
Филологические факультеты теперь доверяют только плохишам, а уж кибальчишей не то что среди преподавателей, даже среди студентов нет, так хорошо работают эти самые плохиши уже на стадии отбора в вуз подрастающей смены.
— В общем, да здравствуют буржуинские бочки варенья, мешки печенья, пусть процветает сплошное предательство?
 
*
— А ведь геноциды по нынешним продвинутым временам так и начинаются — незаметно, под сурдинку, а не снятием скальпов со всех аборигенов, которые то и дело попадаются под руку вместо того, чтобы надежно прятаться в лесу.

*
Из каждых десяти гривен, предназначенных для армии, на передовую доходит всего лишь пятьдесят копеек. О какой перемоге можно говорить?
Или загибает волонтер, чье высказывание я здесь привожу?

*
Непревзойденный тактик, твердят о Путине. Но стратег типа слабый. Посмотрим, что получится у сильных. Пока ничего не видно. Есть ли у них стратегия вообще? Кроме той, чтобы выкосить побольше украинцев на их же территории.

*
Люди предпочитают умирать не по естественным причинам, а кладя себя на алтарь той или иной идеологии. Какого же лада от них ждать?
— Только ляда.

*
Провинциальное бесстрашие перед банальностью и многословием — это тоже Сырнева. И отсутствие школы, которое парадоксальным образом пошло во благо, — она.
Пушкинский код не в счет — это не школа, а наследственность и воздух.

*
Свобода слова — то, что вмещается в олигархический формат, словно в незримую клетку. Причем попробуй еще попасть в эту клетку. Там только избранная живность.

*
Прости, московская сестра Вера, но во мне с переменным успехом все еще борются австрийский и российский штабы. И российский победил бы в два счета, не пустись он во все тяжкие впрямую меня завоевывать. Реально унижая и ставя на колени. Ты бы посигналила ему там: пусть сменит пластинку.

*
Кто запечатал туда дорогу? На какой срок? Неужели навсегда?

*
А как вам такое: в э-декларации числится церковь. Он что, этот нардеп, доходы от «услуг», предоставляемых прихожанам, себе забирает? И как там у нас с другими церквями? Многие являются чьей-то частной собственностью?
Один журналист посоветовал подобным дельцам приватизировать и Бога. Смешно? Не очень.

*
У розовощекого праведника от «Народного фронта», толкателя по-бурбонски примитивных, но патриотических речей, двадцать два автомобиля. Зачем ему столько?
А на линии разграничения техника старого советского образца, в блиндажах воды по колено, порой даже бинтов не хватает и весь «прибыток» защитнику — увечья или смерть. Ну и слава: от народа тихая и святая, от мажоров — трескучая и кощунственная.

*
— То ли дело Садовой, мэр Львова. Ни квартиры тебе, ни машины. Только куча горящего мусора за городом.
— Был бы побогаче, дышалось бы львовянам легче и здоровее. Нет, мало проку и от «нищих» во власти! Просто какая-то безвыходная ситуация в нашей Украине бесталанной.

*
А мэр Киева зарегистрировал, кроме велосипедов, мотоцикла и еще нескольких мелочей, — белый рояль. Красиво. Но опять же: на кой он ему? Любоваться, как любуются другие коллекциями своих наручных часов? Однако часы в случае чего легко эвакуируются, а рояль на спине не утащишь. Пусть ты и чемпион мира.

*
Текущее для стихов — не кровь, а вода.

*
В Московской области есть и Рогово, и Телешово. У нас — официально Тевяшово, но народ называет Телешов, Телешовка, Телешово. Ну и Рогово свое у нас есть. И другим Рогово богаче, чем этим, быть нельзя.
— Как всякому кулику другим болотом?

*
Прозрел Кабмин, вернее министр соцполитики: «Люди находятся за гранью биологического выживания». Биологического! Так что же дальше? Какой покажете еще класс в управлении нашей многострадальной державой? Ведь пан Гройсман обещал настоящие чудеса в этом отношении. Гройсман с немецкого, как я понимаю, — большой человек.
— А с украинского?

*
Зато э-декларирование — поистине революционная реформа и стоит нескольких Майданов, восторгаются некоторые политологи. Это, конечно, хорошо, ребята. Хоть что-то за два с половиной года, кроме дикого обнищания населения. Только хочется спросить, чем у нас оканчивались все Майданы. Нежели всеобщим, всенародным процветанием? Неужели подлецы после каждого выступления масс не смогли извернуться и были посрамлены навеки?
Вот вам совет скептика: не спешите с выводами, трубадуры, приспустите пар.

*
— Там всегда строили государство, за исключением каких-нибудь горбачевско-ельцинских умопомрачений, здесь — в основном оболванивались кем угодно своим или пришлым.
— Причем не только по чужой воле, но и по врожденному безволию.

*
Лево-консервативная монархия? Определение выглядит как бы цивилизовано. Однако для многих «просвещенных» россиян за ним — элементарный сталинизм. Просто они стараются быть пока осторожны в словах.

*
Одно из следствий революции — война. Таков исторический закон.
— А с кем война-то?
— С мародерами, с кем же еще.

*
В новостях — катастрофы, убийства, самые разные преступления, сознательное смакование нестабильности.
— Именно то, что нужно разрушителям жизни, а не ее созидателям.

*
— Мамону выпустили из клетки, развязали в человеке самые дикие, самые хищные инстинкты — и ждут чего-то хорошего. Не идиоты ли?
— Те, кто хапает по-крупному, не идиоты, а поумнее нас с тобой будут.
— Ну вот, и ты туда же. Завидуешь сквалыгам, притырщикам, жлобам всех расцветок? Кто ты после этого — сказать?

*
Алчнее, чем люди, ничего и никого нет на свете.
— И самоотверженнее — тоже.
— А собаки?
— Не путай человеческую жертвенность и собачью верность.

*
— Пусть и в «ящике», и в книжках профильтрованные буровят что угодно, лишь бы плебс молчал в тряпочку, думал, что так оно и надо, что другой жизни нет и быть не может.

*
Любовью к Мандельштаму некоторые поэты подспудно будто оправдывают вялость, невыразительность, мелкотемье собственного творчества. Но оправдать все это так и не получается. Потому что Мандельштам гений, а они средней руки таланты. И это в лучшем случае.
— Да, а в худшем — половины средней руки.

*
— Полнота духовная в Достоевском не от русского мужика в нем или интеллигента, а от корней украинских, даже немного польских. Развитие которым дала, да, империя, но она же почему-то и не развила русских, только вела и ведет их ко все большей деградации.

*
Болезнь русского народа, по Достоевскому, — «жажда правды, но неутоленная». Предоставили бы этому народу те возможности для самореализации, которые существуют хотя бы на Западе, подзабыл бы он об этой правде. А так о чем еще думать нищете и пьянству беспробудным, чем еще болеть, как не всякими утопическими абстракциями? Правители давно поняли: чем дольше и плотнее держать этот народ в черном теле, тем более воодушевленно он будет пытаться «сказку сделать былью».
— Желательно — лежа на печи. Не забывай и об этом.

*
Достоевский — троцкист, только на православный салтык. И в части именно православия его боятся и ненавидят чубайсы, не более того, ведь в остальных измерениях «всемирной отзывчивости» он им прямая родня.

*
Трамп-пам-пам — многие так откликаются, не стесняясь повторять чужое (кому-то ведь первому пришла в голову эта «гениальная» находка). Но проскакивает и то, что через пару месяцев рыжий антихрист воссядет на троне и если не апокалипсис, то глобальные потрясения человечеству обеспечены. Спасибо мудрому американскому народу, вернее его униженной и жаждущей «встать с колен» маргинальной части. Америка и Россия смыкаются в едином «духовном» порыве и жить по-старому уже не дадут никому.
— Вот это революция! И я понимаю. А то — майданы, майданы. На базарі коло церкви. Что за масштаб?

*
Брат Капранов заявил, по итогам очередной книжной ярмарки, что литература третьего тысячелетия в Украине создана. Отже, то, о чем мечтали вчерашние «меньшевики», —свершилось. Ура, панове и господа! Виват и вашим хозяевам, чего там: добре подмогнули долларом в интеллектуализации нашего «отсталого» общества.

*
— Не зря пацан стажировался у глобалистов. Вроде насыщенные нетривиальные телепрограммы, а вгоняют в подкорку деструктив. Если же пообщаться с ним с глазу на глаз — вообще депрессуха. По себе знаю.

*
Все подавай нам в заграничной упаковке. Даже нашу собственную беду.
...Снобоватый интервьюер:
— Что сейчас, «1984» или «Скотный двор»?
Девушка — между прочим, внучка поэта Павлычко — чуть подумав, отвечает, что и то, и другое.
Я вот умнику сказал бы иначе:
— «Скотный двор» был, допустим, в двадцатые-тридцатые, «1984» — соответственно позже, а сейчас — 2016-й, не больше и не меньше.
А то достали уже этим Оруэллом, суют везде.

*
Иногда хочется уточнить:
— Тут опять ирония, не напрягайте черты лица.
А они все равно напрягают. Наверное, не такая уж и ирония.

*
— Информационное общество обречено. Дьявол — его создатель — уж позаботится, будьте покойны. Ведь все, что он создает, не для процветания предназначено, а для уничтожения человечества.

*
Американизированный поэт — обычное явление в сегодняшнем обществе. А национально взращенный, чисто украинский например, вызывает чувство неловкости, неуместности и помалу выпалывается, как сорняк.

*
— Посмотрел в зеркало. Да только что там можно увидеть. Это совсем не тот человек, которого я себе мысленно представляю. Более того, именно воображаемый мною человек и является тем, который существует в реальности.

*
— Пропал на войне без вести, пусть и героем — ничего семья от государства не получила. Умирать надо было на виду. Да и на хорошем счету находиться у непосредственного начальства следовало — мало ли какую бумагу оно пошлет в соцстраховые и прочие органы. Повсюду ведь бывает если не коррупция, то античеловеческий фактор. Помните об этом, идущие на смерть!

*
— Ученые доказывают, что жить можно вечно. Но у меня вопрос: а пенсии кто платить будет? Их отстегивают только потому, что в ответ мы должны благодарно и не затягивая умереть. А тут небывалый сбой получится в системе. Нет, вряд ли она так запросто перестроится на пролонгацию бесплодного существования отработанных винтиков и шпунтиков. Наоборот, поубивает как наглых долгожителей, так и дюже грамотных ученых-геронтологов.

*
Неужели старость это борьба — с переменным успехом для обеих сторон — организма и всяких его болячек? Похоже, что так.

*
Святой. Подчинил свое тело духу. И даже после смерти заставил его, то есть мощи, работать на благо людям, на радость небесам.

*
Жизнь не дает оснований для полотен большого масштаба — и зубры притихли. А мелкота шебаршится, ей нравится это время и самовыражение в нем, хаотичное, без живой идеи и боли, будто под наркотическими парами.

*
Начались ожесточенные бои за Счастье. Не только как за энергетический узел, но и, наверное, как за символ, указующий одним и другим на их «перспективу».
А люди тем часом покидают город. И понятны, по большому счету, между этими молотом и наковальней только они. Понятны и оправданы на всех ваших чертовых судах, где вы будете отмазываться за свое завоеванное или потерянное «счастье».

*
Двойной облом, которого выше крыши на здесь и там: прожить бедно и нечестно.

*
Трамп победил потому, что евреи дали ему денег на выборы. На это откровение Захаровой, пресс-секретаря МИД РФ, Ганапольский в телевизоре рвет и мечет, требуя от всех высших сил немедленно перевести «нарушительницу конвенции» в уборщицы общественных туалетов. А его визави Евгений Киселев, будто не понимая серьезности момента, лишь снисходительно отшучивается: «Все зло от евреев и велосипедистов».
Какая безответственная игра в разные ворота на одном канале.
— Не хватает лишь знаменитого Юлиного хи-хи.

*
— Сдались «на ласку ворога» (казацкое выражение) — не обижайтесь, что уже в ближайшей перспективе он отблагодарит голодомором, а то и геноцидом. Так было. И так будет в новом столетии, самом «гуманном» из предыдущих.
— Но ведь на оккупированной части Донбасса ничего подобного и близко не происходит. И в Крыму даже намека на геноцид нет.
— Дело времени. Еще убедитесь, что незачем империи согревать потенциальных сепаров под своим крылом.

*
Раскурочили салон красоты, думая, что это офис Медведчука.
Неподготовленным, медвежеватым восстание оказалось. Неуклюж российский шатун? Или это у наших доморощенных технологов все сикось-накось и в результате пшик?
— То ли дело была изящная и безжалостная рука из-за океана.

*
По Душенову, у столь вожделенного для многих Запада всего два пути — либо нацизм, либо «либерал-сатанизм», ну тот, который с гей-парадами и прочей расчеловечивающей атрибутикой.
А у России? Экспансия, поход на бывшие окраины империи? И по завершении «справедливых боев» снова топтание на месте? С периодическими зачистками целых социальных групп и народов.

*
Капитализм плодит индивидуализм, максимум — нацию. Социализм возрождает общинное сознание, коллективистскую мораль, а значит, и народ в самом высоком и сакральном смысле этого слова. То есть все то, что имманентно, неотменимо присуще русскому менталитету.
— А украинскому?
— Думаю, нам это присуще еще больше, мы ведь не разбавлены всякими самоедами да ижорами. И высокомерием имперским не отравлены.

*
Филиппины — Китаю, Украину — России и живем дружным тройственным союзом, а, согласен, Трамп? Так решают в Кремле наследники советской империи. Но зачем Америке этот союз, зачем усиливать конкурентов? Ради мира на земле? Да в гробу она видала такой мир, где кто-то хочет стать с нею вровень, а там, гладишь, и в кювет спихнуть. Другое будет: Россию и Китай стравят в смертельной схватке и княжити на белом свете будут единолично американцы.
Задача Украины — не оказаться к тому времени частью России. Ведь это было бы лучше — вместе с «западными партнерами» остаться в стороне от великой войны, в которой два мировых игрока-тяжеловеса исчезнут если не навсегда, то на многие десятилетия, не так ли?
— Ну вы, хохлы, в любые времена хитрованами были.
— Не были. Иногда пытались, но не получалось — обычно украинцам и доставалось по полной. Может, хоть на этот раз без нас обойдетесь?
— Не обойдемся. С вас и начнем. Уже начали. Через Львов пойдем на Китай. А надо будет — и на Америку.

*
У нас пятнадцать процентов тех, кто готов воевать с Россией до победного конца. В России жаждущих до такого же конца воевать с Западом (ну и с нами, куда же нас денешь) — гораздо больше — восемьдесят шесть процентов.
— Вот пропорции, показывающие, насколько мы похожие и насколько мы разные народы. Хотя бы в плане адекватности.

*
«Люстрировать будем не через мусорные баки, а через тюрьмы и лагеря. В Сибири работы для исправления хватит всем».
От вполне респектабельных россиян это можно сейчас услышать.

*
— Тоска социального равенства и ограниченных материальных возможностей легко купируется деньгами. Замаячила когда-то густая «зелень» впереди — и унылая осень в душах перестроечных убожеств мигом сменилась бодрой весной.

*
— Серая раса инопланетян следит за нами глазами кошек — через их вертикальные зрачки. Такие же, как у этой расы.
— Может, и управляет нами тоже через кошек?
— Для управления есть другие каналы. Но мы их пока не вычислили.

*
— Наша правда исторически малозначительна и запутана. Поэтому ее иногда и надоедает слушать. Что проку-то?
— Тебе слушать не хочется, а народу каково — жить этой правдой? Век за веком.

*
Мир загнан в сюр, как в сумасшедший дом. Но над ним в этом доме лишь издеваются, а не лечат.

*
— Это очень серьезный клоун. В перспективе может стать даже директором всеукраинского цирка.

*
Нам остается разве что истерика типа «Прекрати стрелять!», а Путину — упрямое восстановление империи в царских границах, а то и расширение. У него тоже нет поля для маневра. Свернет с исторически неотвратимого пути — и россияне не простят. Великий российский эгрегор раздавит и Путина, и любого, но своего добьется. Жругр — имя этому эгрегору. По свидетельству мистика Даниила Андреева.
— «Жру граждан», что ли? Чьих?
— Любых. И российских в том числе.
— Скорее — в первую очередь.

*
— Между прочим, Путин и есть прямое дитя российского эгрегора, жившее и сто лет тому назад, и пятьсот — уже находятся документальные подтверждения. Про более ранние свидетельства история пока умалчивает.
— Ничего, если хорошо поработают искатели, раскроет эта самая история и тысячелетние тайны о «бессмертном». Лишь бы враги к тому времени не скинули с трона, а то все откровения сразу пойдут насмарку.

*
— Путин делает все правильно, в тех условиях, в которых оказалась Россия. И если установит монархию в ближайшее время, это тоже будет одним из наиболее действенных ответов на вызовы времени.
— Жаль, что Украине все эти ваши расклады ничего хорошего не сулят.

*
— Теперь каждый за себя, а они требуют, чтобы за них, так сказать — за народ. Вот лохи!

*
— Нет, надо и сектантам отвечать любовью. На их любовь, в которой они заверяют нас на каждом шагу.

*
— Пауль Целлан — не поэт. Эссеист. Правда, чуть более собранный и насыщенный, чем это обычно бывает в прозе.
— Но и вся поэзия Запада такова. Может, это ты чего-то недопонимаешь?

*
— Огулом клеймим всех чиновников. А среди них всего процентов пять, максимум десять, хорошо «зарабатывают». Остальные не допущены. Зачем же наговаривать на этих честных обездоленных людей?

*
— А если Москва вернет нам Януковича в качестве президента, но с Крымом и Донбассом, — то, может, оно и нехай?

*
— Вот наконец — прямо и честно. Встал человек в полный рост, пусть и мелкий менеджер, перед телекамерой и заявляет: «Мы хотим жить при капитализме». А то юлят всякие, окормленные новым строем, водят массы за нос, о социальной защите талдычат, посулами баки забивают. Лишь бы подольше никто не брался за вилы.

*
— Даже мощи святых есть в собственности у новых панов.
— Неужели и для них они цельбоносны, неужели помогают во всем и этим лыцарям бесславья?

*
— Франко велик, но слишком плодовит и поэтому часто безвкусен. Хотя, конечно, не только поэтому. Такова индивидуальная особенность дара. Кстати, она вполне органически сплетается с родовым, национальным стилем. Учиться в обоих случаях можно, но не тонкостям, а широте интересов, неудержимости и уверенности в освоении множества пластов жизни. А получатся ли из этого не очень-то фильтруемого потока шедевры — дело другое.

*
— Умирать бывает весело — и убивать тоже. Если за Отчизну.
Так учит гуру Надя Савченко. Учит с улыбкой, за которой кроется многое. В том числе и самоирония, и налет бравады, и трудно различимый, в данном случае, кусочек христианского отношения к бытию. По крайней мере, мне хочется так ее воспринимать, объемнее и более позитивно, чем принято в официальных кругах. Да и поводов в других своих высказываниях она для этого дала, считаю, достаточно.

*
— Война — поражение Бога и человечества. Так разве могут быть бодрые интонации в стихах о ней?
— Могут, если мыслить чуть приземленнее, черт вас подери, чистоплюев!

*
«Свободная пресса» в России, «Обозреватель» у нас — на уровне таких психических отклонений, которые не лечатся и отрезвляющей войной.

*
«Граница России нигде не заканчивается».
Это круче, чем Лимонов. У того Россия там, где говорят по-русски. А у Путина — везде.
Правда, Путин потом поправился: шутка, мол. Но осадочек остался.
— На это и был расчет.

*
Многие бы жили, но устают. И не только от болезней или неустроенности.

*
«Булавочная литература», — сказал бы Хрущов об иных почвенниках. Но те бы не поверили в его объективность. Ведь он троцкист, их идеологический противник и цель, разумеется, преследует одну — не истину, а ее искажение. Вообще любые передергивания и вредительство по всему спектру проблем. Просто такой вот подкулачник уродился, что с него за спрос.

*
— Какие могут быть откровения у извращенцев? Только вызывающие отвращение.
— Со времен античности? Не чуди. В потемках древности уже не различить, кто был нормальным, а кто со свихом, всех читают и чтут одинаково.
— Капнул бальзамчика на душу «актуальной» литературы?

*
Море — это еще и кладбище. Особенно Черное. Отдых? На фоне вечного покоя и в нем самом?

*
Не успел инаугурироваться президент Додон, а уже на крыльях готов лететь в Москву — золотого петушка просить на шпиль молдавскому царству.
— И отнюдь не глупо поступает. Это лучше, чем с Москвой задираться.

*
С недавних пор Михо в каждом интервью скромно хвалится знакомством с Трампом, потом заводится и твердит, что они почти не разлей вода т. д. В общем, с Пушкиным на дружеской ноге плюс тридцать пять тысяч одних курьеров.
Интересно, знают ли об этом огненноволосый император мира и его вельможи? Ну что существует-де в Саратовской губернии такой себе помещик Бобчинский.

*
Послушаешь Януковича — только добра желал Украине. А что такая глобальная разводка получились, виноваты исключительно те, кто преследовал свои любостяжательные цели. Этих «добродіїв» вырисовывается ныне горстка. К ним и все претензии, мол. Массам же, которыми манипулировала эта горстка, можно разве что посочувствовать.
— Прямо радетель, отец нации. Заводная кукла Кремля.
— А над вами сейчас чьи заводные куклы? — слышится возмущенный ответ и треск ломаемой ручки.

*
У Гонтаревой, главного банкира Украины, девичья фамилия Сатановская? Ну и что? Зачем ты это озвучиваешь, Соскин?
Не откровение для нас и то, что во всем мире сейчас главенствует коррупционная мотивация. И как ни возмущайся по этому поводу демос, существенно изменить ничего нельзя. Хоть назови этот самый демос народом, сосать он будет прежнюю лапу.

*
Имущественное неравенство погубит планету. Стивен Хокинг сказал, не я. Но я думал и думаю тоже так. И миллиарды других людей, уверен, разделяют эту позицию. За исключением, может, нескольких миллионов зажравшихся, кто роет и дальше яму между собой и отверженными, яму, которая уже похожа на бездну и готова поглотить всех. И зря избранные надеются, что постепенно, за счет искусственного интеллекта и прочих ухищрений «прогресса», они приведут дело к такому балансу, когда живой рабочей силы останется оптимальный минимум, а владельцам всех благ на земле ничего угрожать не будет.

*
Чтобы умаслить Ельцина, Кравчук в Беловежской пуще предлагал России забрать Крым и Донбасс, лишь бы вся остальная Украина получила вольную от «старшего брата».
Правда или врет Максим Шевченко, дошлый служака кремлевского информационного фронта?

*
— Прислушайся, крымскотатарский язык звучит с русским акцентом.
— Белорусский тоже. И польский. И многие другие восточноевропейские.

*
«Услышу каждого!» — это сработало прежде всего на востоке. Центр, а тем более запад у нас не увлекло.
— Еще одна ментальная граница.

*
Олигарх:
— А зачем нам средний класс — главная сила в будущей борьбе с нами и нашими людьми в государственной власти?
Народ:
— И нам он не нужен. Гнобит нас больше и неотступнее, чем вы.

*
— Движитель — самолюбие и корысть, а не идеи, направленные на общественное благо. Сколько теперь такой урлы.

*
Литература как жвачка для буржуазии, для правящего класса. Желательно, чтобы эта жвачка была с разнообразием вкусовых ощущений, но не кислых там или горьких.
А пипл? Да пусть и он жует эту резину, но без надежды утолить голод, заранее предупреждаем. Подобная жвачка показана сытым, как добавка к десерту. А для тех, в ком не удовлетворены основные, неотложные потребности, она будет изнурительной имитацией насыщения. Со временем приводящей к анорексии и самоаннигиляции.
— Как и задумано «кровосисами» всех времен и народов.

*
Был капитализм в России и раньше, но культурную традицию не разрушал, наоборот, пытался ужиться с коллективным «Я» народа, а не глумиться и не ломать его через колено. Теперь же капитализм другой, с чипами чужебесия в задуренных головах.

*
— Есть тайный сговор мировых элит, есть инструкции, как им вести себя со своими народами — драть побольше шкур, сокращать численность населения, а припечет — не надо бояться, каждому отличившемуся найдется теплое местечко за рубежами его страны.
— Один такой только что двадцать четыре виллы прикупил в солнечном Майями. Хоть в понимании плебса и заслуживает даже не пули в лоб, а виселицы. Ну, если бы Нюрнбергский процесс над означенными деятелями состоялся.
— Не состоится, хозяева жизни не допустят этого никогда.

*
— За клевету о двадцати четырех виллах уже подано заявление в суд.
— Но почему в народе так легко поверили этой «утке», ты не задумывался?

*
— Домашние травоядные захотели жить в диком лесу, потому что там «демократия». И теперь жалуются, что их пожирают с потрохами хищники. От которых даже ни звука раскаяния.

*
— Мир не стоит слезы ребенка? А Германия стоила рек детских слез?
— И морей слез взрослых...

*
Коротенькая статейка Антина Мухарского, украинского писателя, актера, телеведущего, коротенькая, а сколько эпитетов по одному и тому же адресу: «Так от що я скажу вам, мої недалекі, шароварні, бутафорські, примітивні, змієголові, тупі, агресивні, твариноподібні, нещасливі, незатребувані, ображені, недорікуваті, шахраюваті, ліниві та дебільнуваті одноплемінники...»
И далее: «...обираючи між тупим імбецильним хохлом-гречкосієм, адептом одвічної ліні, заздрощів, хуторянської ментальності, жлобства та агресивного тупоумства, та хитрим, далекоглядним, послідовним, тактично виваженим,  конкурентноспроможним, маневренним...» Ну и тут ожидаемо называется представитель другой нации, противопоставляемой украинцам. Не буду о нем, интересно другое: почему можно столь «проникновенно» писать о своих соплеменниках — и в то же время жить в их стране припеваючи?
Нет, мы действительно недалекие и несчастливые.

*
Облегченный дар. Так, скорее всего, должен был смотреть Кузнецов на Мандельштама. Да и то в минуты снисходительно-доброго настроения.

*
— Чем хуже Украине, тем лучше нам — быстрее в обновленный Союз вступит, а его создание неизбежно, как крах капитализма. Добьемся не мытьем, так катаньем! Без прямого военного завоевания. Лишь бы интенсивнее подгнивал некогда румянобокий плод — и все будет в ажуре.
...Стратегия умеренных шовинистов России. О планах ястребов и подумать жутко.

*
— Лучше медленно и в рассрочку быть убиваемыми либерасней, чем у стенки красноармейцами, беляками, махновцами и прочими бандитами в момент их революционных экстазов.
Тоже ведь прав этот уставший от нашей бесконечно не радостной истории обыватель.

*
— Когда знамена расчехляет босота, крови быть, но гораздо меньшей, нежели та, которую способна пролить элита.

*
— Да говори он хоть тремя украинскими мовами, украинцем не станет. Разве не понятно?

*
— Хороша динамика «развития»? «Если не распадется Украина, если не погрузится в хаос, если выживет в следующем, две тысячи семнадцатом году — это будет огромным достижением».
— Да уж, доруководились. Какой-нибудь необразованный казак Гаврилюк и захотел бы, а не смог бы так. У образованных же все получается как по нотам.

*
— Хватит заниматься самоидентификациями. От них только войны происходят. Лучше уж космополитизм. Общечеловеки между собой договариваются, а не воюют. И смотрят на нас как на утырков.

*
Харьков дезориентирован, твердят с экрана допущенные к широким зрительским умам. И ждут в гости андруховичей-забужек, как зомби повторяя эти «сакральные» имена, которые помогут исправить здешнее «плачевное» положение.

*
— Лучше войти в Россию, она все равно разрушится, и тогда независимость опять свалится на нас, как в девяносто первом. Пока чуть порабствуем, конечно, зато ума-разума поднаберемся, раз за триста лет не смогли.
— Ты прав. Но главное — чудовищных жертв избежим в борьбе за власть над нами своих, а не чужих притеснителей.

*
— Ордынствовать — и быть русским? Не укладывается в голове.
— Если бы мы не ордынствовали, нас давно бы не было. Живы лишь потому, что хорошо умеем убивать других.

*
Любящий блага, откровенный гедонист и вместе с тем этакий вполне совестливый, склонный к эмпатии провинциал. Предполагаете, какая у него может быть писательская интонация?
— Размеренная, самодовольная, отталкивающая.

*
Радугу и ту опошлили, взяв ее цвета как символ своего движения. Содом шагает уверенно, проникая даже в устойчивые семантические связи и опошляя их. Например, эпитет «голубой» лишний раз лучше и не употреблять. Голубые дали? Нет, пусть уж будут просторные, светлые и проч.

*
А Шолохов мог бы написать сценарий к «Индиане Джонсу»? И насколько кассовым был бы этот фаст-фуд?

*
— Заниматься писаниной — жить фикциями.
— А подлинное — что? Какая-нибудь прополка картошки? С попутным сочинением мифов о мавках и чем угодно другом, что наполнило бы эту прополку более значительными и загадочными смыслами?

*
— В России кризис от «тирании», у нас — от «демократии». А как все похоже там и здесь.

*
— Это прошло, как сон, этого не было никогда.
— Чего этого?
— Всего.

*
— Цивилизация ищет комфорта, а не истины.
— Значит, комфорт и есть истина.
— Но то, что за пределами цивилизации — Абсолют, экзистенция, — поправляет нас постоянно.
— И никак не может поправить.

*
За четыре миллиарда долларов — причем по эконом-смете — строят президентский самолет Трампу. Бюджет Украины на будущий год — двадцать семь миллиардов. То есть всего шесть трамповских самолетов. На самую большую страну в Европе.

*
— Слышал? У властей новая повестка дня: «Превратим героиню Савченко в раклицу Сявченко!» Чтобы не разрушала установившийся порядок. Не только всеукраинский, но и мировой. Иначе не только мы — целая планета, видите ли, не выдержит и рухнет.

*
— Власть, олигархи, да и просто обыкновенные люди, разобщенные и отстранившиеся друг от друга, так испоганили жизнь, что даже не представляю, о чем сейчас можно писать. Какая лирика, какая правда, все исковеркано, растоптано, в лучшем случае исфальшивлено, если уж и впрямь не превращено в пыль. И в чем только держится душа? Ваша, ваша тоже, читатель, не спешите одному мне сочувствовать!

*
— Самый грязный вид бизнеса — убийства и наркотики.
— А власть?

*
Стадо олигархических рабов. Кто-то так осмелился назвать нардепов. Очень неуважительно, согласитесь?

*
Иллюзорная надежда на то, что захватчик, внешний или внутренний, тоже человек — покидает последней.
Таков он, губительный стокгольмский синдром.

*
— Как там ваша Украина? По-прежнему подросток с авитальной активностью? Или уже повзрослела?

*
— А крымские татары строили дороги, фабрики, санатории в Крыму? Или только о себе, любимых, были их заботы, о своих доминах и общинах? Что-то о других «подвигах» в постсоветское время за ними не наслышан.
— Да ведь и вы ничего в Крыму не построили, только жили на всем готовом, на солнышке нежась.

*
Деструктивная литература как секта, которая в разлагающемся обществе ускоренно становится главенствующей религией.

*
— Сейчас эти писатели на коне, но в будущие хрестоматии войдут как катализаторы и чуть ли не певцы распада Украины. Пусть и не преднамеренные — кому от этого легче.

*
— Стремился поэт М-ов в Россию, переехал, а там на него шлеп клеймо: «Русский украинского происхождения». В общем, второй сорт. Хорошо хоть о галахических корнях помалкивают.
— Это до поры до времени.

*
— Черствая, рациональная душа. От любви, даже к Украине, не уронит светлую слезу, ничто чистое и святое его не проймет, а вот негатив генерирует и копит — будь здоров.
— Может, потому что с западной? И в вашей восточной всегда начеку?

*
Самый крупный мозг у японцев и бурят. Но буряты в одном месте, а японцы — совсем в другом.

*
Какое небо голубое,
Мы не сторонники разбоя:
На дурака не нужен нож,
Ему с три короба наврешь —
И делай с ним, что хошь.
 
Не сомневаюсь, что автор либерал, а не охранитель и троллил «местное» население вполне прозрачным подтекстом. Вольно или невольно, на сознательном или подсознательном сочинительском уровне.
...Э, да так и есть. Наберите в Гугле несколько строк этой песенки — и обнаружите соответствующую фамилию.
Этот человек в девяносто третьем подписал коллективное письмо к Ельцину с требованием «раздавить гадину» — расправиться после расстрела Верховного Совета РФ с остатками восставших — как говорится, на каждом их рабочем месте. Что и сделалось.
— И делается до сих пор.

*
— У русских сознание более структурировано: они в девяносто третьем понимали, кто и за что борется, идя на смерть и неся смерть. У нас самой историей, с ее атаманами и хуторской психологией, с голодоморами и Бандерой, люди до конца так и не уразумели, за что стоят на Майдане, хоть на первом, хоть на втором. Сперва за Ющенко, потом за Порошенко, как получилось в итоге? Но подобные «ценности» — разве не дно национального интеллекта?

*
— Выбирать надо таких президентов, за которых при необходимости можно и умереть. А кто положит жизнь за владельца липецкой фабрики и неучтенной средиземноморской виллы? Хоть в тылу, хоть на фронте — кто?
— М-да. Об этом мы как-то не подумали.

*
Майор Бородянский (между солдатами — Борода, но я его так не называл) спросил:
— А что сказал бы об этом Гегель?
— Все разумное действительно, все действительное разумно.
— Ну и словоблуд же твой Гегель.
Тысяча девятьсот семьдесят пятый. Многое действительное было тогда разумно? Извините, товарищ майор, но порой кажется, что многое. Не в пример сегодняшней свистопляске.

*
Сам видел.
Перед генералом, проверяющим то ли из дивизии, то ли из самой Москвы, начштаба ракетного дивизиона Бородянский вел себя без вызова, но так уверенно, будто хозяином положения был он, а не гость.
— Если в моем присутствии нет острой необходимости, разрешите идти, товарищ генерал.
Тот посмотрел исподлобья:
— Идите.

*
Бородянскому было тридцать семь, когда, наконец, у них с Заремой Алексеевной, осетинкой, родилась дочь Таня. Я попал под его начало именно в этот период.
А до того, рассказывали старослужащие, он был куда жестче.
— Повезло вам, салагам.
Да ладно, крут он был и с нами. А все равно как-то не обидно крут, будто вынужденно, по служебной необходимости.
Я ловил себя на мысли, что такого командира мог бы действительно прикрыть грудью в бою, как и велит устав. Велит-то он велит, но не ради каждого офицера на подвиг тянуло.

*
Мы знали, что он еврей. Но и еврей — особенный. Высокий, статный. С удалью, какой-то большей, что ли, чем русская. Собранный, интересы разнообразнейшие. Воля, решительность, смелость. Стал он потом хотя бы полковником? Ведь и кому, как не ему.
Дочка его, Татьяна Вадимовна, в «Одноклассниках» сейчас переписывается с родственниками из Израиля. А сами живут в Москве, имеют фирму, в этом году ему должно стукнуть восемьдесят.
Как бы поздравить вас, Вадим Александрович? Помните ли одного из тысяч, кому посчастливилось служить вместе с вами?

Не паутины клок морозный
Висок майору серебрит,
Когда,
покрыта стынью росной,
Ракета целится в зенит.

Утихнет гром сверхсовременный,
И соловья услышим звон —
Неповторимый,
                неизменный
Еще с Бояновых времен.

Мокры защитные костюмы,
И краток отдых на траве.
И все пронзительнее думы
О родине, о синеве...

Это о нем, майоре Бородянском. Напечатано в коллективном сборнике «Молодая гвардия-85», еще в советской Москве, на «заре» туманной перестройки.

*
— Путин против тех, кто сделал мою жизнь хуже. Вот, к примеру, всяких там подручных глобального предиктора пытается загнать под лавку. Даст Бог — с помощью Трампа, Марин Ле Пен и других окстившихся. Так почему я должен быть против Путина?
...Что-то рушится в маргинальной массе, господа пропагандисты, чувствуете? Надо поддать жарку, чтобы целиком, со всеми своими злыднями не оказалась эта масса на стороне «популистов», «экстремистов», «радикалов».

*
— Была ли ложь при Советах?
— Еще какая. Но и правда, порыв к очистительным идеалам был. Ложь не перекрывала эту правду. А сегодня? У отдельного человека правды может быть и целый куль, но у общества, у его устройства — со щепоть.

*
— Потимков на харьковском ТВ миссию выполнял, а эти только деньгу заколачивают.
— Но миссия невыполнима — чего ты к ним пристебался?

*
— Выдернута единая воля из огромных бесплотных пространств — и висевшие в воздухе, устремленные выше облаков, они падают на землю, втаптывая в нее русский дух.

*
Роман Каррера о Лимонове переводят и издают миллионными тиражами, а книги самого Лимонова уже мало кому нужны. Что же это за люди у нас и везде, спрашивается, и что это за писатель, у которого судьба интереснее его произведений?
— Авантюрист, небось, какой-то.

*
Дискуссия: «Есть ли проза после Забужко?»
— Нет. Как после напалма.

*
— От лести даже у Савченко теряется напор нетривиальной мысли — и ничему нас Герой Украины научить уже не может. Даже смелости.

*
Показывать кавычки пальцами, сопровождая свою речь, стало вдруг поветрием, особенно среди политиков. Но сейчас и они, кажется, осознали, какой это снобизм и безвкусица.

*
Стыдно употреблять слова и выражения, вошедшие в моду.

*
Все было вчера. Даже то, что было сорок лет тому назад.

*
— Лучшая из родин — это солидный счет в банке. А в случае с Украиной — домашние сейфы, набитые кэшем. Неужели ты до сих пор этого не понял? Так поучись у наших процветающих свор.

*
«Вони не мають своєї історії...»
Там одни победы, здесь — одни поражения. Столетие за столетием. Но они никто, а мы всё. И даже понад усё. Может, будем самоутверждаться как-то адекватнее, хлопцы? Чтоб совсем не съехала крыша.

*
— Нет сомнения, что в литературе есть и правящий, и средний класс. А люмпены тоже существуют?
— Пишущих всю жизнь и не получающих за это ни копейки — не меряно, как бомжей.

*
— Естественней всего Чернобыль мог выглядеть на родине погромов.
— Вот и выглядит, нечего теперь жаловаться.

*
Что свяжут на земле, то будет связано и на небе.
— И даже Лев Николаевич изнемогает, как Прометей, прикованный к скале?
— И Мазепа тоже.

*
Читатель может выбирать только из представителей «альтернативной литературы». Традиционалистов к нему не подпускают. Кушай, что дают. Не хочешь? «Значит, не голодный», — отвечают.
Безальтернативный выбор. Традиционная штука.

*
После попойки. Глядя в зеркало.
— Бог меня создал таким? Или...

*
— Не люблю поэтов. Всех — за то, что носят физическую оболочку, многих — за то, что поганят, а не лелеют сокровенное.

*
Противостояние на Донбассе будет длиться годами и десятилетиями. Люди, ради чего? Конфликт ведь из пальца высосан, изобретен, чтобы побольше вас убить. Политиканов еще можно понять, но вы-то зачем в этом участвуете?
— Я за Украину.
— А я за Россию.
— Потому и следует стать Донбассу самостоятельным, независимым, — подсказывает третий.
А может, все проще? Может, человек для нас копейка, пустой звук? По ту и эту сторону противостояния. Эх, славяне, славяне. Вы варвары, господа и панове.

*
— Сравни естественную убыль населения в России и Украине за последнюю четверть века и поймешь, что все мы на этих территориях передовики по погубленным жизням. И в этом контексте — братья.

*
На пингвинов «без умиления смотреть невозможно», разоткровенничался как-то патриарх Кирилл. Типа пастве быть бы такой — чтобы не овцами, а пингвинами она подвизалась в холодной и сумрачной России. Наверняка и кремлевский идеал общества готов корректироваться в эту сторону.
А что? Передовая идея. Даже существенный вклад во всеобщее духовно-экуменическое достояние современности.

*
— Давали грабить Украину внутренним врагам, чтобы мы прозябали и, как следствие, оставались в сфере влияния России. Получалось.
— И еще лучше получается сейчас.

*
— Многие из нас на стороне Савченко по той же причине, по которой поддерживали Майдан. Разочаруемся? Наверное. Даже наверняка. Но сейчас мы все равно за Савченко, так достала власть лгунов, лихоимцев, душепродавцев.

*
— У народа среди тех, кто его предает, нет никого страшнее, чем власть.
— Да, скажем, война зловеща, но меньше. В психологическом отношении — уж точно.

*
— Западный стих устремлен к сложности и расхристанности, наш — к аскетизму и святости. Это основное, что нужно знать начинающему поэту. А там пусть выбирает по себе, чему служить.

*
— С донецкими перекосами худо-бедно, но жили, с львовскими — трещим по швам.
— И выводы делать, что-то мотать на ус уже, кажется, поздно.

*
У восьми миллиардеров денег больше, чем у половины населения планеты. И вообще, разрыв между богатыми и бедными в шестнадцатом году достиг рекордного уровня. Цивилизационная тенденция.

*
«Брильянтов на земле столько, что каждому могла бы достаться полная чашка».
И зачем телеканал «Мега» это озвучивает? С какой провокационной целью? И пары камешков мне, наверное, хватило бы, чтобы прожить безбедно, заниматься творчеством, а не поденщиной, а тут — полная чашка! И кто же ее захапал, спрашивается, если и у меня, и, поди, у тебя, читатель, не только камешка — лишней бумажной купюры нет?

*
— Волею судеб оказался между почвенниками и либералами — выплывешь ли, как Одиссей?

*
Ну хорошо, расстреливай, но зачем же мучить. Кожу сдирать. Будь ты харьковский чекист-палач Саенко еще в ту гражданскую, будь пока безымянный подвальный садист на сегодняшнем Донбассе.

*
Пенсия? Ну и что? Если о тебя не вытирают на работе ноги за смешную цену — какой-то прожиточный минимум, то ты уже и не человек? И у тебя никаких перспектив? Да полно.

*
Еще один «патриот», кстати — ведущий программу на NewsOne и, разумеется, очень не бедный, не удержался и показал свое истинное лицо.
«Да пускай эта страна горит огнем. Я еще заработаю». Это в ответ на то, что его не взяли главой Одесской ОДА. То есть хотел бы только «заработать» на хлебной должности, а не вывести область на передовые позиции. Но как перед этим бил себя в грудь, рассказывая, что бессребреник и разумелый менеджер.
У меня вот доходы стремятся к минимуму и заработать вряд ли светит, а все равно поймать себя хотя бы на слабо шевельнувшемся желании краха Украине — не могу.

*
— То конец света в двенадцатом году, то черный президент будет последним и Америка распадется — абы заморочки не кончались у людей, спецслужбы навыдумывают чего угодно, лишь успевай уши развешивать.

*
— Президент-гэбист уже переиграл одного президента-бизнесмена, переиграет и Трампа.

*
Так и кажется, что у хмурой, недобро глядящей продавщицы фарш — с большей долей сои. И подходишь к приветливой. Хотя фарш у нее, конечно, такой же.
Завмагам на заметку.

*
— Теперешние платят, в лучшем случае, за треть сделанной работы. Остальное — себе.
— Остальное ты получаешь в виде свободы. Так что скажи спасибо. Или ты готов продать свободу, лишь бы прибавить недостающие две третьих к своему заработку?
— Неплохо бы. Хотя все равно будет мало. Даже для самых элементарных нужд. И уже по одному этому бизнес в нашей стране не имеет права на существование.

*
— Что ни говори, но тогда не было сомнения в справедливости системы, была проблема в ее эффективном и честном использовании. Сейчас же видно: как ни загружай систему нынешнюю, толку нет и не будет. Потому что гнилая до самых своих основ. Антигуманных и безумных.

*
Хотелось бы большего, а может, и другого. Но они знают, сколько и чего.
Боги.

*
Стихи могут рождаться только из радости, глубинной, неисчерпаемой, — даже самые грустные.
— Можно сказать и по-другому: из веры в жизнь вечную, пусть ты и грешнейший паче всех человек.

*
«Если книга Подервянского не попадет в десятку лучших за 2016 год — денег не дадим».
Подпись: МВФ.
Или Сорос.
Или кто-то еще — не суть. Важен принцип: не дадим, на что вашему народу дальше жить-выживать, — и дело с концом.
И Подервянский легко, без мыла входит в десятку сильнейших.
Понятно, что и компания соратников у него соответствующая: Малярчук, Фоззи, Винничук и проч., весь давно известный суповой набор.
А для убедительности, какая, мол, действительно яркая и пронзительная книга у того же Подервянского, приводятся характерные из нее стишата:

Я сексу захотіла по дорозі
І в піхву файні кульчики запхала,
Але того мені було замало:
Я з’їхала з хайвею на леваду,
І там займалась сексом із стік-шифтом,
Бо всі чоловіки — то є тварюки,
Їм тільки факу хочеться од жінки,
А в мене є душа, і я люблю співати,
Ще вірші я пишу про Україну...

Правильно, так и надо. Плевать, что война, что гибнут и «поневіряються» люди, что в Украине куча неразрешимых проблем и противоречий, — «лучшие» писатели, по инерции давно почившей перестройки и лихих девяностых, будут и дальше «висаджувати на демократичне повітря хиткі підвалини суспільної моралі» (как пишется в анонсе).
Исполать вам, хлопцы и девчата.
Работайте, не-братья и не-сестры.
И пусть еще больше вам будет в помощь чья-то насмешливая, издевательская волосатая рука. Никому не дано предугадать, станет ли она завтра безжалостно карающей? Ну и ладно, как говорится, и добро. Главное, что вы сейчас упоены собой и тем, как вам гротескно прет и прет, не переставая, а там — хоть трава не расти.
Но чтобы если уж не словом, то делом быть полезными народу, перечислите ему «дещицу» своих кровных, заработанных на окружной. Не жадьтесь. И потом уже с чистой совестью продолжайте ваш пир во время чумы.

*
Ругающихся, то есть отчаявшихся, не верящих в Бога, становится все больше. Особенно среди молодежи. У нее мат как обыденное, непредосудительное средство общения и самовыражения цветет пышно, с неистощимыми творческими новациями и наворотами.

*
— Разводка с Майданом очевиднее, чем разводка с литературой. Хотя и с Майданом еще не до всех дошло.

*
«Наступила эпоха постправды».
Да скажите проще и точнее: воцарилась вездесущая и безжалостная ложь, и царствование ее будет лишь усиливаться, и конца ему из наших падей пока не видно.

*
Жаль, что ни либертарианец Балашов, ни саентолог — известо кто, ни его ситуативный друг «кровавый пастор» не закручинятся, как Лев Толстой: «Страшно. Уж если кто и звери, то не мужики, а мы, помещики».

*
— А если бы у вас была домашняя церковь, неужели вы не хотели бы иметь в ней фреску со своим изображением, как Петр Алексеевич?

*
Холмогоров утверждает, что украинцы под влиянием текущих событий разделились на русских и бандеровцев. И это разделение происходит не по этническому, а по политическому признаку.
— Пусть поедет не в Киев, а в Рогово и спросит. Мои земляки ни бандеровцами, ни русскими не станут, зря он убаюкивает себя и общественность броскими умопостроениями.

*
— Послушай, кто такой Черноволенко? Почему он позволяет себе считать человечество детьми Каина?
— А разве Библия трактует нас иначе? Ну и Черноволенко — он ведь не просто нардеп пяти созывов, но и сын кандидатов философских наук. Знает, что говорит.

*
— Если кого по-настоящему и боятся возможные захватчики Украины, так это бандеровцев. Потому и хотят заранее расчленить страну, отдав западные области желающим. Да только кто возьмет такую головную боль. Это будет незавидное приобретение.

*
На Куликовом поле не найдено ни одного обломка копья. А копают там уже двести лет.
Свидетельство украинского историка.

*
«Черное нёбо».
Давно ли таким был украинец для среднестатистического поляка?

*
Всё для них. Даже книги должны быть такого объема и направления, чтобы удобно было в самолете прочитать: как говорит Евгений Киселев, половина текста — туда, другая половина — на обратном пути. Типа прочитал и забыл?
А впрямь — зачем «грузить» себя чем-то тяжелым: как бы крылатая машина еще оземь не грохнулась.
Кстати, по статистике летают у нас всего четыре процента населения. Вот для этих четырех и живем, пишем, трудимся, дорогие соотечественнички.
Славная осень? Грачи улетели?
И не собирались.

*
Читать русскую классику современному литератору противопоказано. Наберешься обветшалой лексики, архаических интонаций, что-то осядет в собственных текстах — куда это годится?

*
— В переводе на украинский Достоевский становится читабельнее.
— А Гоголь — несуразнее.

*
Мария Данилова так и не выучила украинский язык. Жена самого Сосюры, а не чья-нибудь.
И другой факт. Истерзавшись вынужденно доносить органам на мужа и прочую «ненадежную» интеллигенцию, покаялась, написав письмо главе Союза писателей Украины Корнейчуку. Нашла кому. Тот, понятно, с лету переправил цидулку куда следует, и раскаявшаяся грешница была осуждена на десять лет исправительных работ.
Провела в лагерях половину срока, вернулась во время хрущовской оттепели.
В Киеве Сосюра нес ее домой на руках, как гласит легенда.
О работе на НКВД Мария призналась Сосюре еще в начале сороковых, то есть за годы и годы до ареста, — так они и жили с этим.

Що я можу?.. скажи... Мої дні, мов хрести.
Я не мав і нічого не маю.
Ти стоїш і мовчиш... тільки вітер тремтить,
на плечі твоїм шаль підіймає...

Зеленіють жита, і любов одцвіта,
і волошки у полі синіють.
Од дихання мого тихий мак обліта,
ніби ім’я печальне — Марія...

Написано в двадцатые, встреча с реальной, а не «виртуальной» Марией произойдет лишь через шесть лет, но объемы судьбы стихотворение вмещает гораздо большие, чем могло представиться в молодости.
Да, собственно, в хороших стихах всегда так. В них не момент, а целая жизнь, а то и вечность вдобавок, по крайней мере — ее некая часть.

*
Сосюра писал и по-русски. Вначале. Но наша земля, даже если она донбасская, а он появился на свет и вырос именно там, больше склонна рождать и поддерживать украинских поэтов. Он это почувствовал сразу, едва обратился к украинскому языку, — по новому биению сердца, по новому бурлению крови, по новым, действительно бескрайним горизонтам, открывшимся его таланту. В чужом слове он бы не состоялся.

*
Мир стоит перед выбором между деньгами и принципами. Ну, наконец-то, вымычали. Причем устами сидевшего в тюрьме именно «за принципы». Но почему так уклончиво формулируем? Нельзя ли внятнее? Допустим, выбор — между грабежом и справедливостью, между насилием и свободой, между капиталом и радостью честного труда. Четче определитесь в терминах, не распространяйте на них свое давне- и свежезашуганное состояние.

*
— Ничего особенного, простое желание разобраться. Но в России это бандеровщина, здесь — шатун.

*
— Над нами уже и так насмехаются, причем россияне, что обидно вдвойне: «Путин — бог хохлов».

*
— О человеке простого труда, эксплуатируемого до безропотных летальных исходов, западенская литература почти не пишет. Наши слобожане — еще кое-как. Больше совести, больше сердца?
— А Донбасс так тот вообще взялся писать свинцом! Для полной убедительности, что ли? Но шедевра не выходит. Опус пока хуже всех.
— Бог целует и намерения.
— Опомнись. Что ты говоришь!

*
Богатство — от несправедливого распределения общественного продукта, а не от выдающихся способностей и вкладов тех или иных особ в его производство. Способностями люди не настолько отличаются друг от друга, чтобы один жил во дворце, другой — в лачуге.

*
Ими манипулируют, как хотят. А они, словно заводные, твердят о величии России, о героическом в людях. Которое надо только разглядеть за позором и шелухой текущего дня.

*
Унижение — даже подумать, что я подчинялся этому или той. Например, в издательстве «Прапор».
А вот о газете «Перемога» так не думаю. И чем могла пленить? Не названием же, которое из одного ряда с «Прапором».

*
Америка даст летальное оружие нам, мы — крымским татарам.
Вопрос, правда: захотят ли?

*
— Банкиры против Ле Пен, а это весомее, чем поддержка Россией.
— Да уж, на Трампе они обожглись, но здесь сбоя не дадут, будут дуть на воду что есть силы. Вернее — сколько есть денег.
— Кто знает, может, и Трамп их многоходовочка? Которую предстоит понять человечеству еще не скоро.
— И как всегда — слишком поздно.

*
Бессодержательность — стиль нашего времени. Но, прикрытая светлым лирическим намерением, она безобиднее, чем облепленная грязью, илом низменных страстей и помыслов.

*
Вина любого преступника должна быть разделена обществом, в котором он вырос и живет.
— А если этот преступник Гитлер?
— Никаких исключений.

*
Любовь между детьми — это то, что родители должны ставить своей первейшей целью. Тогда будет любовь и к Богу, и к ним, и к родине. Тогда будет мирным и уверенным в своей силе общество.

*
Дух соперничества между детьми одной семьи — дух дьявольский. Хоть и выглядит явлением обыденным, якобы не подверженным влиянию сверхъестественных сил.

*
— Гость — благословение дому.
— Стоит уточнить — хороший гость.

*
— Пели «Вставай, проклятьем заклейменный...», чтобы острее понять смысл этого гимна уже после полного поражения.

*
Иногда в ЖЖ читаю Лимонова. Чтобы знать, чем дышит часть России. Значительная, думаю — подавляющая. Разумеется, радости зачастую мало от такого чтения. Но одно недавно очень понравилось: Лимонов костерит какую-то чиновницу за слова о необходимости воспитания и подготовки молодежи в том разрезе, чтобы впоследствии эта молодежь пользовалась спросом... на рынке труда. Ну как товар, понимаете? Казалось бы, что крамольного в утилитарном подходе избранных к «человеческому материалу». Мы к этому почти привыкли. Но Лимонов, вот молодец бывший харьковчанин, не спустил, да еще как завернул, взгляните сами — любо-дорого: «Кощунство, сатанизм такой, противоречащий и христианству, и исламу, и всем учениям о душе.
Получается, что мы рождаемся и учимся, совершенствуем себя для рынка труда. За такое во времена инквизиции с нее кожу бы с живой содрали.
Она, видимо, думает, что и души у человека нет. Только руки, чтобы работать и задницу вытирать».
Теперь верите, что у наших братьев тоже есть душа и божественные ценности? Не у всех, но у подобных Лимонову есть. Даром, что он не устает призывать свою власть, в том числе, вероятно, ту же бессердечную чиновницу, собраться с духом и двинуть всей российской военной мощью на Киев. А там по ходу и далее. Не ждать же, пока этот самый Киев и Европа сами падут к ногам Кремля по дурацким рыночным законам. Эти законы вообще придуманы, чтобы поработить, а потом и совсем изничтожить русского человека. На корню. Любому лоху давно понятна сия нехитрая схемка.

*
В стихах Лимонова если и есть гармония, то это гармония того, что существует на низших человеческих регистрах. Вам она интересна? Мне — нет. И про всю генерацию, вышедшую из пальто Лимонова, а в ней найдутся и харьковчане, могу сказать то же самое.

*
— Будет не совок, а штыковая лопата. С саперным и кладбищенским назначением.

*
Долженствующее быть изжитым проявляется особенно настойчиво. Надо внимательнее относиться к себе. И к обществу.

*
— ЕС — это то, о чем мечтал и Гитлер, только кроваво и диктаторски мечтал. А современные немцы, мирные и покаянные, тихой сапой быстро стали там главным выгодополучателем.
— Но сейчас дело близится к распаду ЕС — и Германии придется опять решать свой извечный вопрос: как доминировать на континенте. Найдутся ли для этого невоенные способы?
— Они ребята дошлые — придумают что-нибудь.

*
— Откуда подпитка, тем и становишься помалу.

*
В Москве памятника Рубцову не предвидится. Чужого поля ягода.

*
— Литераторы типа N хоть и стараются показать, что дышат воздухом родины, а не чужбины, в отечественном смысле выглядят тускловато.
— Зато в зарубежном — бродско.

*
Имена, сестра! Кто создает манипуляционную матрицу, кто превращает современного человека в раба, орудие своих антигуманных, разрушительных планов? Не твои ли хозяева, которым ты многим обязана, но не огрызаться у тебя уже плохо получается — может, совесть гложет, оскорбленный, растаптываемый инстинкт правды разрывает изнутри?
...Нет, «имен» — конкретных лиц, социальных групп, международных мафий — пани Оксана так и не назвала. Но запомнились обычный, правда уже чуть потускневший блеск в ее глазах, хаотичные, неуправляемые жесты, которых больше, чем слов, и к месту и не к месту возникающая на устах странноватая улыбка в разговоре с телезрителями.
Укатали сивку крутые горки? Надо бы — само время требует — перестраиваться с «безумной, грязной, отвратительной литературы» (откуда цитатка — поищите-погуглите сами) на чистую и вменяемую, а как? Сил мало, созидательного заряда... да и был ли он вообще? Ну и манипуляторы, конечно, держат за ноги — не вырваться. Остается только руками махать с отчаянием тонущего — и одновременно бояться, что окажешься на мели, вне форматов и зеленых денег.

*
— Есть у меня стихотворение, в котором падший ангел уже не власти захотел, а самого последнего, самого исчерпывающего знания. Ну, банально же это — упиваться только властью, мучить людей, умножать свои богатства. Век проживешь так, десять — но потом взвоешь: разве это сравнимо с тайной познания?
— Кому как. Наши козлы и по сто веков бы жили единственно властью, единственно аспидскими наслаждениями.

*
— Чтобы не было революций, надо разорить и упразднить олигархов. Что и делается. А держать в узде народ, которому никто не подвезет шины и бутерброды, — это раз плюнуть.
— То есть идем по лукашенковскому пути. Как оказалось, самому правильному на постсоветском пространстве.

*
Из тринадцати хрустальных черепов найдено двенадцать. Когда найдут последний, откроется высшее знание и мир заживет в благословеннейших вибрациях.
— А у украинских э-декларантов не пробовали поискать?

*
Пастернак настолько мирный поэт, что тема войны будто поневоле снижает планку его стихов. Тоже шедевров, но чуть более ужатых, чем привычные для него художественные объемы.
А мы вот сейчас только и живем что войной.
И без того были бедны, как церковные мыши, а теперь еще беднее в своих поэтических возможностях.

*
Магическое косноязычие перемежается с обыденным умствованием, видно, как трудно поэту вытащить этот юбилейный панегирик, превратить непослушную массу в целостность; но он все преодолевает, берет полифонией смыслов, открытостью сердца пред великим океаном бытия, его самоценными подробностями, то крупными и мощными, то неуловимыми и исчезающими.

Ломиться в двери пошлых аксиом,
Где лгут слова и красноречье храмлет?..
О! Bесь Шекспир, быть может, только в том,
Что запросто болтает с тенью Гамлет.

Стихотворение Пастернака «Брюсову». Автору — тридцать три.

*
Ранний Пастернак — сейчас его почти не читаю — это высокоорганизованная лирическая «горячка», высокохудожественная «ересь» выдающегося поэта, но не гения. Поздний — о, тут уже без полного преклонения, без священного трепета, будто перед кем-то недостижимо высшим, и подступиться не могу. Действительно гений. Построчный, послоговый, понотный, подетальный — в смыслах, фонике, мелодике, живописи стиха. Богатства — невообразимые! Уже не в сыром виде, а в обработанном, доведенном до совершенного лада.

*
Даже великий Мандельштам остается молодостью Пастернака — бурной, хаотичной, устремленной к той зрелости, которой ему, в отличие от Пастернака, в итоге достичь, увы, не дано, проживи он еще хоть сто лет. Не дано в силу особенностей и дара, и психики, в целом внутреннего здоровья, духовной мощи.

*
В наш литинститутский семинар Егор Исаев, помнится, не взял ни одного москвича. Что-то гнилое в них чуял?
Вот Арутюнов — что ни пытается сказать, получается с такими путаными, снобистскими наворотами, что где бы ему и возглавлять семинар в Лите.
Но — возглавляет.
Прежде всего потому, что хорошо вписывается в немудрящее, простое, как три копейки, однако желающее подать себя с тонкими, гурманскими претензиями нынешнее время. Время, у которого ни одной живой и глубокой собственной мысли.
О пассионарных чувствах и не заикаюсь.

*
Оказывается, Исаева лепили как патриотическую альтернативу Евтушенко. Получилось не очень. То ли индивидуальным талантом не вышел, то ли вообще традиция в состязании с либеральной распальцовкой обречена.

*
— Ты заметил? Против конспирологии чаще всего выступают те, кому есть что скрывать.

*
— Неужели столько настоящих сынов за нее полегло, чтобы она поставила над собой вот этих не просто пасынков, а откровенных предателей и хапуг?
— Что ты хочешь. У... России свой путь.

*
— Телевизор ведет себя как сущий вампир. Пока не включаешь — куда ни шло, а посмотришь пару передач — будто литр крови из тебя выпили.
— Это не телевизор, а те, кто в нем, — вампиры. Манипуляторы наших представлений о жизни.

*
— Их называют русскими, чтобы легче было завоевать и поработить.
— А они называют себя русскими, чтобы не так стыдно было сдаваться поработителям.

*
Поэты на пенсии тоже впадают в детство. А если оно сельское, то от кузнечиков в траве и ласточек под стрехой совсем спасу нет.

*
— Всё там говорят правильно. Просто нам оскорбленная гордость не позволяет трезво взглянуть на реальность, уступить не только силе, но и правде.
— Для тебя это правда потому, что ты половинчатый украинец, малоросс, и желание выжить толкает тебя к утрате человеческого облика.

*
— Наш рай не городской, а природный — березовый, луговой, левадный.

*
— Очутиться на улице из чистого золота, как в «Апокалипсисе» Иоанна, — это тебе не Париж увидеть и умереть.

*
«Антикоммунизм ведет к русофобии».
В России, может, оно и так, господин-товарищ Меньшов. А у нас русофобия ведет к антикоммунизму.

*
Вся власть — народу! Главный коммунист на земшарике отныне — Трамп. Пока живой и невредимый. Не люстрированный и не декоммунизированный.
— Хм. Он же и главный Остап Бендер, который обещает превратить Америку в Нью-Васюки.

*
В любом американском фильме негров больше, чем на инаугурации Трампа даже в самых задних рядах. Так что не надо нам рассказывать.

*
— Обсчитано все до такого минимума, чтобы большинство едва сводило концы с концами. Нет, нами управляют очень умные люди.
— Если их можно назвать людьми.

*
— Уже при жизни жизнь проходит так, будто ее и не было.
— С одной поправкой: если нет трагедий. Уж эти-то зарубки остаются навсегда. На здесь и, наверное, на там.

*
— Лучше наше свободное мелкотемье, чем их спертая, как воздух в темнице, эпохальность.

*
— Писатели? Самовыражение или заробитчанство, а не поиск истины.
— Но так было не всегда. Да и сейчас не поголовно.

*
— Купи книгу, подержи в руках — уже от одного этого для тебя возрастет ее ценность. А то привык в интернете кучами сваленные тексты перелопачивать. Навозное удовольствие.

*
«Его стихи — максимум того, что может достичь непоэзия».
Ах, каким убийственным приговором должны были стать эти слова! Если бы только имелся ввиду не выдающийся Рубцов, а изрыгнул их не — как его, дьявола? — полуникто Новиков.
— Почему же полу? На фоне Рубцова — полное никто.

*
— Не стоит забывать, что за вышеупомянутым Новиковым стоит огромный массив соответствующей литературы, творческий опыт целых поколений. И если там именно так относятся к Рубцову, то «отмахнуться от этого факта невозможно».
— Повторяешь шуточки Бендера?
— Он говорил это, увы, в ситуации грустной. Уже не флиртуя с Зосей Синицкой, а чувствуя к ней действительно что-то вроде любви. Безответной.

*
Изымают из библиотек то, что вышло в условиях советской цензуры. Восполняют тем, что выходит в условиях цензуры нынешней, псевдодемократической и псевдолиберальной, что лояльно к существующему порядку вещей. Ничего бесцензурного, тем более обличающего — не поверхностно и весело, как у Жванецкого или в Камеди-клаб, а до основ обличающего, — быть не должно. Если пока еще есть, значит это недоработки нерадивых, а то и слишком сердобольных библиотекарей. И с них строго спросится. В закрытом, не афишируемом режиме.
Так в России, по свидетельству писателей-охранителей. А у нас?

*
— Один из признаков совка: когда почти полностью занимает социальное и лишь незначительно, по касательной — национальное.
— Словом, именно то, что сегодня поперек горла разобщающим Украину силам.

*
— Нищий о национализме не думает, о куске хлеба и безжалостном классовом обществе — да.

*
— Вытащили Маугли из джунглей и хотят, чтобы он вел себя согласно их фальшивому этикету. А Маугли дитя природы, ему понятнее и ближе удав Каа и пантера Багира, нежели Порошенко и Тимошенко.
— Да хватит уже об этой Савченко!

*
— Чого тобі?
— Та кажуть, що ти вішатися зібрався. От прийшов подивитись.
И мужик не повесился. Народная психотерапия.
Правда, в следующий раз, когда никого не оказалось рядом, попытка все же удалась. А был, кстати, силач и вообще на вид ни малейшей склонности к суициду.

*
«Спецназ русской литературы» — в него входят многие русские и советские классики. Не задумываясь о всяких эфемерных штуках, они по первому зову во все времена шли приращивать империю.
Так считает «великий и ужасный» Прилепин. Тоже классик. Уже хотя бы потому, что служит советником в оккупированном Донбассе у Захарченко. На хорошем жаловании — иначе за какие шиши то и дело летает на самолетах к своей большой семье в тыл. И там кормит, аки орел из сказки, четырех невинных деток мясом украинских солдат. Отрыгиваемым из вместительного горла.

*
Ни у кого не получалось, ибо разве могут быть слова к такой музыке, но он решил, что у него получится и это будет лепта. Потому как слишком долго вызревало. И вот, в аккурат к сотой годовщине со дня рождения Свиридова, стихи на знаменитую «Метель» случились. Родилось «приношение любимому музыкальному гению»:

Прости, прости,
моя любовь,
что я не смог сберечь
твоей надежды!
Теперь метель
нам даст одежды,
для жизни истинной
откроет вежды.

Деланно, претенциозно, как и многое у него. Но здесь — и вовсе любительский, «самотечный» уровень. «Надежды — вежды» и проч. Зато в преамбуле с ученым видом пожонглировал музыкальными терминами.
Что ж, игра со словом, да и с музыкой, давно у нас задвигает в никуда подлинные, неподдельные смыслы. Вот и он не устоял перед ниочемной стихией, подчинился общей инерции. Обычная совсем история. Не надо судить строго.

*
— Надоели литературоведы в штатском? Скоро их сменят литературоведы в берцах. Жди и бойся.

*
— Со стороны сеператистского Донбасса — гражданская война, отсюда — война против российской оккупации. Столкнулись два разных измерения, два разных ощущения реальности, и понять им друг друга от этого будет еще труднее, чем если бы они находились в одной, общей плоскости, в одних, если угодно, психофизических координатах.
— Словом, два улета в никуда? И надо ждать, кто первым вернется на землю? Рухнет поверженно или опустится плавно и победительно.

*
Не получалось дружбы с техникумовскими однокурсниками, доверительной, такой, когда душу особо не надо прятать, стесняясь в себе, например, тех же лирических, творческих начал.
По каким-то жизненным итогам вижу, что закономерно не получалось. Вон тот заранее чувствовал себя шишкой, этот мечтал о машине и прочем достатке, а кто-то махнул рукой на себя, на любые большие ожидания от мира сего и пределом желаний поставил хотя бы не быть трактористом в своем селе, а более-менее сносным механиком.
Рассматриваю каждого сейчас издалека: то, что было, и то, что стало, — соответствует друг другу.

*
— Договор о круговой поруке среди элит, разумеется, существует.
— И негласное желание сожрать собрата — тоже. Все как у людей.

*
«Колдовство — наука о тайнах природы».
— Упрощенно, лобово, но то, о чем я давно догадывался.

*
Елена Лукаш, бывший министр юстиции,  выиграла очередной суд у ГПУ. А карьеру сделала с две тысячи четвертого: отстаивая интересы Януковича по итогам президентских выборов, добилась победы в судебном разбирательстве.
— Профессионал. Таким и должен быть любой чиновник. Не в пример сегодняшнему всеобщему разгулу любительства.

*
Славит Харьков Бекетова, архитектора еще царских времен. Что же, по заслугам, талантливый был человек. Но сколько других предполагаемо талантливых не пробилось из низов? И лишь потому, что наверху все ниши для самореализации заняли материально состоятельные. Закрыв, причем часто абсолютно сознательно, пути к славе тем, кто не развивался вынужденно, кто весь свой потенциал клал на добывание черствой краюхи насущного.
Вывод прост и не всем знаменитостям понравится: в социально антагонистическом обществе слава богатых не может быть полноценной, безоговорочно приемлемой. В значительной степени она украдена у не менее одаренных, которые всего лишь не смогли вылезти из нищеты. И потому такая слава плохо пахнет.

*
К слову «классовый» синонимы в интернете еще попробуй найти, зато к примитивному «классный» — так и лезут отовсюду.
— Цензура, что ты хочешь.

*
Два брата на рынке свои точки имеют, а третий, ему уже за сорок, нигде не работает, живет с мамой — скорее всего на подачки от преуспевающих. А чтобы чем-то занять себя, роется в мусорках, сдает картон и бутылки в приемные пункты. Потом выпивает с такими же, как сам, в подъезде. И, кажется, не так уж виновато и дискомфортно себя чувствует. Чуть заторможен — да, но не более того.

*
Кто разобщил и поссорил народ?
В первую очередь, депутаты, говорит режиссер Балаян.

*
— АТР теребит историческую память крымских татар, загоняет в подкорку войну, готовность к сопротивлению. Оно-то хорошо воспитывать народ издалека, но какая ему разница, в чьих руках находятся вожжи и кнут над ним — в украинских или российских.
— С украинцами было больше надежд на получение автономии, а потом и суверенитета. Причем мирным путем. Теперь же надо готовиться только к войне.
— Заранее обреченной на неуспех. Хотя кто знает: а вдруг Россия и впрямь развалится.

*
— В тех людях, или, как их теперь называют, «рабах», было больше самоуважения, эти же выглядят совсем потерянными и сломленными. Продавщица в маркете и та не нахамит, а приторно улыбается и приглашает приходить еще. Тьфу, да и только!

*
— Они не живут в селах, потому у них и нет сельской лирики. А раз так, то и не могли тебе понравиться в пору твоих юношеских, «колхозных» поисков себя. Но теперь-то ты видишь всю сложность и глубину их слова. Это не просто урбанизм, это библейская основательность, идти к которой по сельским тропкам — лишь обрекать свое творчество на затяжное взросление, а то и на непреодолимый инфантилизм.

*
«Лопоухие бывают очень сентиментальны и романтичны», — заметила одна знающая дама. Причем заметила о людях вообще, не об украинцах.

*
«Тихий Донец» — нет, не звучит.
Подсказка для тех, кто собрался создавать новый шолоховский эпос о моей замороченной и мордуемой родине. Где идет война не за правду, а за пополнение мошны олигархов: подножные ресурсы они уже мирно съели, осталось наживаться на искусственно созданной, кровавой экономике.

*
— Не пистолет, а винтовка Пашинского — что это такое и в кого оно стреляет до сих пор?

*
Расхожее мнение: «Целились в советскую власть, а попали в Россию». Неужели и с Украиной то же самое?
— А чем вы лучше нас? Скажу больше: «попали» во все бывшие союзные республики и даже в восточную Европу — пусть там не лгут, как им стало хорошо. Иначе придем и проверим. Проведем независимый аудит.

*
Есть «отголовные» стихи. Без живого содержания, «без божества, без вдохновенья». Сконструированные.
И есть, как теперь видим, «отголовные» же идеологии. Которые называют украинцев смертельными врагами и твердят, что третьего не дано: либо россияне доходят до Львова, либо украинцы празднуют свою победу в Москве.
В действительности же украинцы не помышляют и о метре чужой земли. «Ти мене не зачіпай, я тебе ніколи не зачеплю». Но россиянам хватает пропагандистских выдумок, чтобы вдохновенно восстанавливать свою империю в застойных пределах. Как будут чувствовать себя завоеванные — плевать.

*
Были времена, когда наряду с лозунгом «Москва — третий Рим» разгуливал и лозунг «Москва — новый Киев». Однако впоследствии о нем стали стыдливо умалчивать.

*
— Воля к жизни, любовь к жизни. Помнишь у Джека Лондона? Еще Ленину нравился этот рассказ. Теперь новый мировой порядок навязывает волю к смерти. И появление Джеков Лондонов, а тем более Лениных им не предусматривается.

*
Некоторые знахари не берут денег за помощь людям. Боятся, что дар исчезнет, а то и пострашнее гнев со стороны высших сил на себя навлекут.
— Тотальное большинство успешных людей литературы и искусства об этом даже не задумывается.
— А бизнесмены — так те и подавно.

*
— Сладкий сон: сдают олигархи и прочее сегодняшнее кулачье движимое и недвижимое имущество громаде и просят принять их в колхоз.
— А мы еще кочевряжимся: принимаем, но не сразу.

*
Наиболее смелые российские правозащитники говорят, что в их стране около трети упрятанных за решетку — не виновны.

*
Элита и народ у нас отделены друг от друга надежно. Не какой-нибудь смешной яценюковской стеной, а неодолимой пропастью, как рай и ад в Библии.

*
Это все создали люди. Только одних эксплуатировали нещадно, а другие снимали сливки. И на созданное чем дальше, тем больше смотришь уже не со смесью ужаса и восхищения, а только с ужасом.

*
Было: «Нам подбрасывают».
Стало: «Нам прилетело». На Донбассе, в Сирии. И это, очевидно, только начало.

*
Война ускорила определение каждым своей идентичности. И в огромном восточном секторе стало действительно больше русского мира. Не только по причине приспособленчества, но и благодаря разбуженной генетической памяти.
— У сметливого и на это был расчет.

*
В каждом с детства проглядывала какая-то внутренняя обособленность. Пока еще тускло мерцающее самолюбие. Потом оно расплеснется властно и непреклонно. И вот после смерти матери вытеснит меня за пределы общения с ними. Признать же, что их гонор значительнее и «обоснованнее» моего, не смогу. И на поклон не поеду. «Пусть живут себе так и тем, что, может, лучше всего поддерживает их на свете», — стану иронизировать иногда. Не торопясь «на себя оборотиться».

На том покатом огороде,
Что с мелкий клубень для небес,
Моя семья под Богом ходит
И редко смотрит в темный лес.

Картошку возим на тележке,
В подолах носим и мешках.
Ах, темный лес, еще помешкай,
Весь в золотистых огоньках!

Не заводи нас без возврата
В свои дворцы и терема.
И огородец есть, и хата,
И вслед за осенью зима,

Когда на санках и на лыжах,
Потом за стол под каганцом:
Кто меньше — к матери поближе,
Кто старше — рядышком с отцом.

Как говорится, ничего, не предвещало...
Но теперь-то я знаю, что все шло к тому, к чему пришло. К торжеству если не мелких бесов, то блуждающих и заманивающих светлячков в лесу.
Простишь ли нас, меня, Господи?
Будь милостив.

*
Мужики цікаві стали:
Чи ті кості білі всюди,
Чи блакитна кров поллється,
Як пробити пану груди?

Есть это сейчас в школьной программе? У нас было. Запомнилось без малейшего усилия и навсегда. Тем не менее, разве много дало наше поколение разбойников?
— Зато панов сколько! Начиная с девяностых, когда вы вошли в пору зрелости.

*
— Вселенская, онтологическая борьба Кузнецова перенесена на маргинальную почву. С соответствующей лексикой. Выглядит неуклюже, а порой и комично. И носит имя — Игорь Тюленев.

*
— Великий русский миф — стихи Кузнецова. У Бродского реальности больше.
— Потому что не с самыми светлыми силами дружил.
— А Кузнецов — только с ними?

*
В минуты обостренного взгляда на написанное и он, скорее всего, чувствовал растерянность, непонимание, что это такое, зачем, почему столь темно и неестественно читается теми, кто привык к другой поэзии, а не к его, кузнецовским, заглядываниям в бездну и хмурым, тяжелым, как валуны, откровениям о ней.

*
Женщина у «свободного микрофона» предлагает за коррупцию расстреливать.
— Если кто-то не хочет, то могу я, — говорит. — После того, что вся эта нечисть, вся эта саранча сделала со страной, рука не дрогнет.

*
— Связь между родными существует, даже если они вдрызг перессорились. Более того, она никогда не заканчивается. По крайней мере, очень долго. В течение нескольких жизней — точно.
— А после?
— После — или еще крепче узы родства, или уже действительно полный разрыв навсегда. В последнем случае ни одной из сторон блага, думаю, не прибавляется.

*
— Чтобы сделать литературную карьеру среди тех или этих, ему для начала надо было полностью раствориться в том или этом воздухе. Но он не сумел. Задыхался уже на подступах к любому из двух противостоящих пространств.

*
— Донбасс в зеркальной ситуации не попрется убивать западенцев — пусть отделяются.
— Если Россия понудит, то и на Берлин пойдет.

*
— Мы вам дадим на жменю больше, чем пиплу, а вы будете церберами режима. Лады?
Радостный визг и помахивание хвостиками.

*
— Неужели для тебя убедительны те, кто хапнул, а теперь учит нас терпению и лояльности? Скажи, не молчи, товарисч!

*
«Экспертиза подтвердила, что Валенса был агентом спецслужб».
— Кто бы сомневался. Еще тогда. А они лишь сегодня это подтверждают.

*
— Ввести на Донбасс голубые казки, — с причудливым суржиковым оттенком вещает Тарута.
Мало там других сказок, так подавай еще и голубые.

*
Сколько трагедий из-за одной бездарности — Януковича. Вот вам и роль антиличности в истории.

*
— Вроде и дневник, а часто как «рыба» для троллинга, пособие к пресловутым темникам. Подумай об этом.
— Минстець за эту рыбу копейки не даст. А Минкиселев костями подавится.

*
«У них ничего не получится, потому что они славяне и православные».
Уже и такой крест ставят на нас «доброжелатели».

*
Запас устойчивости перед стрессовыми переживаниями и так был слабенький, сейчас же будто совсем исчерпался. Сталкиваться с чем-то непредвиденным, берущим на излом, на заведомое истязание, — не хочется. И человек немо кричит в никуда:
— Пощадите, мерзавцы!

*
Даже И-тер и Б-вич перессорились: тот за Украину для России, этот — за Украину для эмигрировавших из СССР и для прочего свободного мира.
— А тебе, укр, быть за что?
— За то, чего допустить никак низзя. Просто за Украину.

*
— Почему вы думаете, что Трамп не сольет Украину Путину?
— Самому нужна.

*
— Зачем России столько территорий?
— Шоб було.

*
— Одно дело, когда этот народ сам по себе несчастен, и совсем другое — когда несчастным опять его сделаете вы.

*
Оттепель. Однако цензуру ведь не отменяли. А значит, даже козявочной крамоле-диверсии и той под дверную щель трудно проползти. И вдруг Винграновский — идеологически определенно и экзистенциально ветвисто:

Душа наїлася та бреше.
А бреше як, не доведи!..

Что-то сегодня подобного не наблюдаем у пробуржуазных строчкописцев.
— Аппетиты слишком большие. Еще не накушались. А уж понять, как лгут — действительно, не приведи! — просто не дано.

*
Наградное оружие можно применять без дополнительных разрешений.
— Вот почему так щедр Аваков — раздает его нужным людям налево и направо: чтобы подольше оставаться на своем боевом посту.
— Давай обезопасимся на всякий случай: не нужным людям, а заслуженным.

*
— Застой был, конечно, глубокий, но не глубже, чем сегодняшняя задница.

*
Отдельные аналитики допускают, но всерьез, кажется, не верит никто, что следующей после Украины будет Европа. А зря не верят. Вспомнили бы Великую Тартарию с границами дальше Ла-Манша — она в генах россиян. Ну и наглого развала «Союза нерушимого» они не простят никому.
— Приходит время платить по счетам, которые выпишут всей честной компании встающие с колен.
— Если чернил хватит.

*
Обострились бои в Авдеевке. Что делать? Вообще. Со всей этой войной.
Голос телезрителя (ведущая телепрограммы толерантна, связь не обрывает):
— Надо отойти от бандеровской идеологии, иначе раздор будет продолжаться бесконечно.

*
После забужек-андруховичей, их стилистического хаоса, лопатных россыпей речи, пронзительнее, до перехваченного дыхания, ценишь точное, омытое от грязи и чужеродных наслоений, подлинно драгоценное — высшей пробы и огранки — слово Григора Тютюнника.
— Ему бы еще содержания не надуманного, не подневольного цензуре... Ну та то такое.

*
— Мы заложники у тех, кто давно поняли, что это агония, но стараются подольше оставаться у кормушки, ничем другим уже особо не заморачиваясь.

*
Крымскотатарского батальона все нет как нет. То одно, то другое, перечисляет Джемилев, мешает созданию. Вот уже три года почитай. Но речи лидеров, изгнанных с полуострова, не перестают быть радикальными.
 — Народ и партия, как всегда, не едины.

*
До аннексии. На алуштинской набережной бомж городскому начальнику с пузатенькой барсеткой:
— Дай денег.
— Пойди и заработай.
— Разве что киллером. Но заказов на тебя пока не поступало.

*
Предопределенность истории — неужели она существует? И вариантов никогда не было?
— Не только не было, но и не будет.

*
Если бы да кабы...
Если бы царь не вступил в Первую мировую, ведь не было рациональных причин, ну и т. д.
А куда иррациональную душу русского девать? Пусть топит в водке?
А какими страданиями питаться черной части незримого мира? Забыла она царей спросить, когда и как устраивать глобальные бойни.

*
— Иных из вас, поэтов, почитаешь, так вы будто до сих пор на Майдане.
— Это правда, но есть одна деталь: там же и народ. Годами и десятилетиями.

*
Сколько ни помогай графоману дотягивать его опусы, желание разорвать тебя на куски у него не проходит никогда.
Штрих к редакторству.

*
Сто лет назад в Западной Украине жили под сине-желтым флагом (то есть синий цвет вверху). В Восточной — под желто-синим. В наше время запановал в обеих сторонках сине-желтый.
— И что-то неладно, нефенешуйно стало в королевстве украинском.
— Как будто до того все было тип-топ.

*
Обніміться ж, брати мої.
Молю вас, благаю!

— Обов’язково, батьку! Якщо буде хвилина до розстрілу.

*
Кто-то сказал: быть поэтом — это хотя бы на минутку ощутить себя совершенным перед несовершенством этого мира.
Самонадеянно, провокационно?
Но что-то здесь есть. Что-то из наиболее точных определений поэзии.

*
Белесый холодок, будто струя пламени, уходящая в осеннее небо над ночным Рогово.
Через пару дней в армию.
До сих пор помню и ощущаю — омывает все в груди и устремляется ввысь этот мягкий чистый знобкий огонь.

*
Так дешевле?
Вместо газа из конфорок — вода. То в Славянске, то во Львове. Да и в Москве было, в четырнадцатом году.

*
— «Роттердам плюс» — что-то анекдотическое? Столько пересудов о нем в Украине.

*
Обреченная война, беспощадная ко всем, в том числе и к своим — сотни расстрелянных службой безопасности ОУН. Зачем? Пусть бы люди жили, пережидали лихолетье, растили детей. Как-нибудь эволюционно разрешилось бы все.
Героическая, отчаянная, неадекватная война.

*
— Вопросы морали и чести они поднимают чаще и темпераментнее, чем другие «любимцы неба». Вот и делай вывод.

*
— Хоть и говорящая фамилия, а парень-то умный.
— Смотря для кого. Для Восточной Украины умный, для Западной — Мураев.

*
— Талант принадлежал народу за копейки, а то и бесплатно. И чтобы народу не доставался, иные противленцы душили его в себе, кто вольно, кто подсознательно. Да и народ вместе с властью не стояли в стороне — помогали. Иногда с превеликим удовольствием. Я-то помню. А теперь что, талант принадлежит одному тебе, губи его или лелей — населению от этого ни холодно ни жарко. Правда, успеху позавидует, а на фиаско и внимания не обратит.

*
— По живому разрезали. Белгород и Харьков. Ростов и Одессу. Москву и Киев. И в обеих частях воцарилась тягостная неполнота жизни. Которую трудно чем-то устранить.
— Тем более — силой оружия. Или ты считаешь иначе?

*
— Мироед-воротила вложится в любой Майдан, если тот сулит ему триста процентов прибыли. А наши Майданы, «по счастью», дают плутократам гораздо больше. На целые порядки. Благодатная земля! Хоть грузи в вагоны и вывози в страны, где совсем скудно со столь феноменальными возможностями.

*
— Если бы ему были нужны русские на Донбассе, он бы решил все их проблемы еще в четырнадцатом году.

*
— Из сочувствия к нам, заблудившимся в лабиринтах истории, нас принялись кого уничтожать, кого — ставить на колени, именно таким способом возвращая на путь истинный.

*
— Фильмы для отсталых и агрессивных. Но их крутят почему-то у нас.
— Потому и крутят.

*
«Любите врагов ваших» (Еванг. от Матф., 5:44).
Поставить бы эпиграфом к новой книге. Да как наработать соответствующее содержание? Сподобишься ли, сможешь хоть десяток стихотворений написать в тему, по нынешним временам?

*
«Ничего не будет, одно сплошное телевидение», — говорил киноперсонаж. И ведь напророчил.

*
Эти люди живут в другом городе — или на другой планете? Нам уже мало разницы. Такова степень разобщенности.

*
Вроде непохожи, а мазаны одной утилитарщиной. С противоположных концов. Сельского и городского.
Нет, не поэзия.

*
— Героем мог стать каждый, попади в него снайпер.
— Ошибаешься. Из беркутовцев никто не стал.

*
Жалуются майдановцы, что власть отгородилась от народа. Железными решетками и толпами спецназовцев. Но всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться. Разве вы этого не знали? Еще со школьной скамьи.

*
Коммунальные — поминальные.

*
— Мог жить и так — любя то и другое, но поставили в ситуацию выбора — или с этими, или с теми. Настроение в результате: шли бы вы куда подальше, обе стороны!

*
— Неужели титушек изобрел Харьков?
— Почему бы нет? Город-то продвинутый.

*
Болтуны бывают яркими, но не на бумаге. Вкус и стиль вырабатываются в молчании, в сосредоточенности.

*
«Если бы не Украина, я был бы великим русским писателем».
Не думал, что Бузина придерживался такого высокого мнения о себе. Впрочем, на фоне теперешних величин в литературе — может, и не переборщил.

*
— Кого не гнобят, тот больше верит в бессмертие. На себе испытано. И какие же суки те, кто погружает нас во тьму нигилизма и отчаяния! Да воздастся им по делам их, главное из которых — попрание Бога в человеке ради мерзостной корысти.

*
Прочь аскетизм! Вот лозунг правителей, пришедших к власти после победной революции достоинства.
— Бо-о-ольшого достоинства для народа.

*
Далеко за полночь.
Вышли из своего круглосуточного МАФа на перекур. Переминаются с ноги на ногу, о чем-то тихо говорят.
А где-то хозяин спит и кладет с прибором на таких обездоленных, как они. И платит копейки.
Представить себя рядом с ними — содрогнешься. Но если что, попривыкнешь тоже. Еще и рад будешь какой-никакой работенке.

*
«Тоталитаризм заставляет жить, а демократия разрешает умирать».
Изыск Мишеля Фуко. Так и видится — кабинетный человек в домашних тапочках и стеганом халате.
То ли саврас без узды — уж он позабористее и в суждениях, и, главное, в поступках.

*
— Ну, конечно, вы здесь ни при чем. Руководите целым миром — и только в Украине не в силах обуздать «анархию».

*
— У нас большие деньги не пахнут. Пахнут маленькие.
— Причем гораздо большими сроками.

*
— Витиевато писал про любимый фашизм в «Українському засіві», но вот со временем перешел к либерализму — и что? Попрозрачнел? Нет, стал вообще непродираемо кудрявым. Хоть внешне обычный задерганный сервилист с короткими прилизанными волосиками.

*
— Русскоязычный может и жизнь за нее отдать, и орден получить, но высокой литературной премии — той же шевченковской — ни-ни. С некоторых пор не предусмотрено.

*
— Каждый день по десятку раз писали слово «растрелять» — и все время с ошибкой. Грамотеи.

*
Три к одному. Так соотносятся духовная сила и физическая.
Наполеон сказал. Можно верить.

*
Буду там смотреть на то же звездное небо. Лишь бы сердце не разорвалось — уже сейчас щемит от одной мысли о таком счастье. Нет, это больше, чем счастье. Это единение с бесконечностью, с бессмертием.
И наиболее полно оно — там, в Рогово.

*
Господи, как светло! «Выйду на крыльцо, на русь погляжу». Русь — это белый свет, братцы, ну и народ наш преславный, православный. Так в старину считалось.
— А кто на Донбассе стреляет друг в друга? Не православные?

*
— Вчера бойцы опубликовали жесткое видеообращение к президенту, а сегодня их уже отправили на передовую. Все вроде по закону, но таким прошлым дыхнуло, что оторопь берет.
— А ты думал, церемониться будут?

*
«Nein» — назвать бы так книжку, да солидаризироваться с одесским шустряком-нардепом не хочется. Ну и с немцами портить отношения — тоже.
Последнее — шутка. Не озадачивайтесь, если что.

*
— У Достоевского душа — христианка. А у Прилепина?
— Конъюнктурщица, военная преступница. Слыхал? Он уже замкомбата в ДНР. Майор. Через годик и полковником станет. А там хоть на пенсию с хорошим окладом. И пиши себе романище на собранном материале. Ясно, что не «Братьев Карамазовых».

*
Заголовок: «В Межигорье Януковича родились козлята».
— Значит, и волки не переведутся.

*
«Покажи им Ельцин!» — был такой лозунг у перестроечных демонстрантов. Но Ельцин показал не им, то есть партноменклатуре, а народу. «Им» стало жить еще лучше, чем прежде.

*
— «Коммунизм» в России прижился потому, что давал возможность ее звериным инстинктам проявляться во всей полноте и на абсолютно «законных основаниях».
— Про нацизм в Германии тоже не забудь. Причем этот употребляй без кавычек — ошибешься гораздо меньше, чем в случае с коммунизмом.

*
У нас исчезают села (по триста в год), в России — заводы. Подсчитано, что за десять лет с две тысячи пятого пускалось под нож почти по десять заводов в день. Итого: тридцать пять тысяч.
Какой вывод можно сделать «на хлопський розум»? У нас очищают черноземы от лишнего населения, там превращают страну в уже окончательную бензоколонку. С полной зависимостью от Запада.
— А чтоб вы ничего не понимали, бодайтесь друг с другом, расшибая себе лбы, — усмехаются в сторонку.

*
Язык врага? Отторжение на уровне морфологии? Накатывает и такое, но отступает, оставляя в сердце воющие бреши.

*
Поменьше думать о литературе, побольше — о жизни. У кого получается, тот пишет лучше.

*
Хорошо там, где большинству хорошо.

*
Децентрализация в условиях войны — что это, если не сознательное ускорение развала и сдачи страны?
Цитата: «Лишь только центральная власть покидает данную местность, нет таких беспорядков, которых местные интересы не были бы готовы породить, — включая сюда их собственное крушение».
Написано французом Адольфом Тьером еще полтора века тому назад. Но что такое традиционные воззрения для постмодернистского политического бедлама?

*
Между прочим, есть мнения, что с помощью децентрализации будет реализовываться план раздела Украины, вытеснения коренного народа и заселения свободных территорий более хваткими пришлецами.

*
За уход от реальности в подмену, выдумку, ложь — куда же еще, как не в школьные программы.

*
Народ — это выход на такие глубины, которых не знает культура, в лучшем случае к ним лишь приближается.

*
Наросты на народе, как омела на деревьях, народом же и питаются.

*
Народная основа постоянно осовременивается и обогащается. А они ее считают «шароварами». Чем-то неизменным, напрочь застрявшим в архаике.
 
*
Благ и возможностей прибавилось, но с ними и психоза, который стал общемировой проблемой.
Хотеть не вредно? Опаснейшее заблуждение.
 
*
«Европейская демократия для нас — что кайзеровская муштра».
—Ха-ха! Достаточно одной этой фразы, чтобы понять: перед нами — наш человек.
 
*
— А по Юнгу, демократия — латентная гражданская война. Так на кой оно нам. Достаточно было бы брежневщины как осознанной необходимости.
 
*
Ожирение в Америке — проблема бедных. Заедают стресс. Стресс же — от бедности, незащищенности. Замкнутый круг.
 
*
Богатые о еде не думают, а коль приходится — то об изысканной и полезной. Бедному не до гурманских тонкостей, ест что есть — и толстеет, бедолага.
 
*
Бегство от эксплуатации — естественный смысл жизни.
— И естественное, необходимейшее устройство общества.
 
*
Власть поменяли на деньги? Так, вы считаете, произошло? Ошибаетесь. Бизнесу переданы не только деньги, но и всепроникающий контроль, равновеликий капээсэсному.
 
*
Чуть поняли, что не получается править без убийств, без жертв, идите добровольно в отставку.
Касается любой власти.
Должно стать всеобщим законом.
 
*
Шестьсот тысяч смертей понадобилось, чтобы отменить рабство в Штатах.
— Отменить то, что не должно было даже зарождаться, если бы люди были людьми.
 
*
Новое словцо «буллинг» утверждает себя и у нас. Хотя само явление нам куда более свойственно, причем с незапамятных времен, чем чопорным демократиям, это словцо родившим.
 
*
— Хоть генералиссимус, хоть либералиссимус, хорошего для россиян почему-то мало. Такой вот особенный народ.
— Как будто с украинцами по-другому.
 
*
— Одно из нарицательных имен Гитлера — бесноватый.
— Не правильно произносишь, надо говорить: бесно-ватый.
 
*
Джойс оскорбился по поводу вопроса примитивов, о чем его роман.
И как же радостно этот факт взяли в рамочку и повесили себе на стену, будто иконку, невыразительные, дутые, которыми переполнен, к примеру, ЖЗ.
 
*
Опутано сетями все, но владельцы сетей — сама невинность. Никакой организации, каждый индивидуально шел к успеху и вот пришел, что же тут конспирологического?
 
*
— Империя гуманности и всеобщего добра — о чем это ты? Бывают только империи зла.
 
*
— Императрица посвятила себя детям. А их — вместе с ней и мужем, отцом этих невинных созданий — потом расстреляли. Как ужасающе несправедливо, неправдоподобно все закончилось.
— Закончилось? Только началось. Впереди было бессмертие, жизнь в ее полноте и святости.
— Кто бы еще семьи, голодомором умученные, так освятил. Или там не было Божьих помазанников, значит, и отношение к ним другое?
 
*
— Шварценеггер, Сталлоне, Сигал — какой крутизной прикрывается откровенная лапша и лажа!
— А ты чего хотел? Эстетика самой лживой из эпох предпочитает скрываться за героической вывеской.
 
*
— В кинокарьере как в проституции. Успех приходит не только к продажным, но и к привлекательным и по-настоящему талантливым в своем ремесле.
 
*
Вглядываюсь в лица отдельных ополченцев.
Когда-нибудь эти парни скажут: лучшее, что было в их жизни, — война.
 
*
Лучшее — в монашеской одежде на коленях стоять пред Господом. Хотя бы мысленно. Хотя бы иногда.
   
*
Пассионарные идиоты.
Их везде хватает, есть кем похвастаться и у нас.
 
*
А борьба кретинов с негодяями, по слову классика, — разве этого мало вокруг?
 
*
Вятрович, вроде как историк, по утрам, потирая руки: «Сегодня на Патриарших будет интересная история».
 
*
Выдерни штепсель из розетки — и вся эта компьютерная память человечества погаснет. Останется только то, что другим электричеством питается.
 
*
Между наших домов часто кружит пожилая женщина, видимо одинокая, с торбами и галлоном воды в руках: кормит-поит кошек и птиц. Одета обычно в голубое пальто, на голове — желтый платок.
 
*
Стратегическое терпение.
 
*
— Черновола мы не выбрали президентом, потому что он диссидент, почти весь жизненный опыт — тюремный.
—То ли дело Янукович, совсем другая история, угу?
 
*
Панской Польша и когда-то была, и сейчас становится. Будет ли такой Украина? А Россия? Представляете — панская Россия? Жуть.
 
*
Почти сто процентов китайцев имеют вторую группу крови. В отличие от людей первой группы — мясоедов — этих можно кормить растительной пищей, они более управляемы и трудолюбивы.
Создание представителей разных групп крови приписывают, разумеется, космическим пришельцам.
 
*
Украина как далекая земля обетованная. Для абсолютного большинства живущих в ней.
— Но идти нам туда, к сожалению, не сорок лет, а гораздо дольше.
 
*
— Хоть камни с неба — мы в домике.
 
*
От осины — апельсины?
Какая полная, яркая рифма. И к тому же со смыслом.
 
*
— Чем дальше, тем больше духа призабытого застоя в литературных изданиях России. Скоро, поди, и перестройка.
— От которой России, так уж судьбой предначертано, будет лишь хуже.
 
*
Правда ли, что славянин — это славящий ян и инь?
— Похоже, правда.
 
*
 Из современного фольклора:
 
Как Бандера помирал,
Гройсману наказывал:
— Много мяса не давай,
Сала не показывай!
 
Эй, народ! О чем это ты? Типа хоть и разные персонажи, а одно дело делают?
 
*
— Самсон убил ослиной челюстью тысячу человек. Именно ослиной. Рядовая, бессодержательная деталь или символическая?
— В Библии все реально и все символично. Размышляй хоть в ту, хоть в другую сторону.
 
*
— Для русского, шире — россиянина, нет этого разграничения — на хохлов и украинцев. Не обольщайся.
 
*
Радость откладывать на «осень», когда цыплят считают, не следует. Приходит хотя бы одна благая минутка — не отравляй ее, принимай всем сердцем и мысленно говори куда-то вверх: «Спасибо!»
 
*
Чувство вины — по поводу и без повода — от чрезмерной гордыни, завышенного самолюбия.
Так тоже бывает.
 
*
— Братоубийственные войны остановить труднее, чем какие-либо другие. Братья уж если ненавидят друг друга, то бешено и большей частью до конца.
 
*
— Какие примитивные у людей фамилии, донельзя суживают их внутренний мир — объемы того космоса, который заложен в каждом небесами.
 
*
Жизнь как лирическое переживание, а не нравственное или хотя бы деловое усилие — у нее свои и наказания, и награды. Мягче и лучше ли, чем у других, кто знает.
 
*
Распространенный диагноз: легче сдаться канону, чем его преодолеть.

*
Юнна Мориц о Лине Костенко (со слов знакомого): «Она никогда не была культурным человеком». Но сквозная неряшливость, а теперь еще и кондовая, охранительная идеология в творчестве самой Мориц — это от культуры еще дальше. Геббельс прячет свой маленький пистолет и не скрывает удовлетворения.

*
У роботов нет национальности.
А если есть, то искусственная, поверхностная, для отвода глаз. Как у многих людей в наше активно роботизируемое время.

*
Собаки Дезик и Цыган первыми поднялись на стокилометровую высоту в рамках подготовки человека к полету в космос.
— Но почему в этих кличках ничего русского? Провокация, насмешка? Или именно таких собак было бы не жалко в случае неудачи? Но они взяли и вернулись на землю живыми-здоровыми. То ли к счастью, то ли кому-то на беду.

*
«Се, творю все новое».
Не зря это сказано, не зря планируется в перспективе. И новое будет другим, и зло он отделит от добра, а может, и вообще аннигилирует — пуcть не во втором акте творения, но в третьем или четвертом, кто знает, сколько их предстоит нам пережить. И нам ли?
В любом случае — пересоздай мир, пересотвори и меня, Боже.

*
Последовательность одного предсказания: 1) великое переселение с юга в Европу, 2) разделение русского мира, 3) уничтожение землян.
Похоже на происходящее?

*
Некто лектор Ефимов, из тех, чья родина революция, а не какая-нибудь конкретная земля, уча макиавеллевским профессиональным тонкостям будущих эфэсбэшников — есть видео на Ютубе, — говорит о внедрении различных религий в людские сообщества как об одной лжи, второй, третьей. Планы А, Б, В... Очень цинично вещает. И совсем не богобоязненно. Прожженный язычник, видать; неколебимо уверен: все, что ему грозит, — это лишь реинкарнация. С повышением в должности за заслуги.

*
«Родной», «родимый» — есть ли эти слова у Бродского? У меня полно. Отвратительная безвкусица и неестественность! Если с колокольни Бродского смотреть. Да и не только оттуда. С любой уже точки земной поверхности.

*
Человечество — это не только то, что пишут поэты, но и то, что карябают сегодняшние пещерные твари по любому поводу, скрываясь под никами.

*
— Да уж, никакой дьявол не оставит без пригляда такую огромную территорию, которая производит просто несметные, невероятные количества боли и страдания. И не обязательно в своих Гулагах, но и в любых других местах.

*
У нас действительно еще сохранился тот генофонд, который раздерган и исчезает в России. За него она и воюет в первую очередь. Лозунги «Украина — лучшая часть России», «Без Украины нет России» — откровенное тому подтверждение. В ком-то все это еще на уровне спутанного сознания и оговорок по Фрейду, но у многих — ясная и твердая позиция, остервенелая устремленность к цели.

*
— Бедный родственник мало кому нужен. Даже ненька Украина отворачивается и признает любовь к себе только всяких буржуа и чиновников. А если простой человек без счета в банке — даже не суйся к ней со своими теплыми сыновними чувствами.

*
Немцы уже хотят стать ядерной державой. Не в тряпочку об этом говорят, а во всеуслышание.
— Им можно. Они исторически доказали свою приверженность к порядку и миру на планете. Целых семьдесят лет всем — свои в доску.

*
— Зачем подвиги, если все сведется к ограблению и обворовыванию большинства меньшинством? Так было и так будет.
— Настоящая жизнь — за скобками этого окаянного процесса. Ради нее и подвиги.

*
К доброму — по-доброму, к остальным — по справедливости.
Так у неба.
Резюме: ничего нет выгоднее, чем быть добрыми. Это стоит помнить, ребята. Особенно, если кто-то из вас, не дай Бог, только профитов и ищет в эти смутные времена.
На нашей святой и грешной, на нашей прекрасной земле.

                Январь 2016 — февраль 2017

(Из книги: Ковалевский А. В. Порох и метан: Стихотворения. Эссе. Дневниковые записи / А. В. Ковалевский. Харьков: Факт, 2017. 448 с.)