короткометражка

Короткометражка
(кофейный монолог со слезами и перекурами)

Мои родители развелись. Они… давно... У папы – другая жена. Тоже давно уже. Вот. И… я была достаточно взрослая, когда мы… тьфу… то есть, они, родители,… ну, развелись. Вот и я почти постарела. Как-то так. Быстро это всё. Но – ничего не прошло. Понимаешь? Вот это чувство, это гадкое ощущение брошенности. Теперь и мамы нет. А оно – не прошло. Не виню из них никого. Когда двое разводятся – оба неправы. Или оба правы. Одно и то же, по сути. Не обижаюсь. Ни на них. Ни на себя… Простила. Всё равно – не про-шло.
Тебе не понять... Ты – другой. И вообще… у тебя в жизни такого не было. Опыта такого. На самом деле, всё очень просто…
Я раньше не хотела… Да, так бывает… А теперь не могу. Вроде и хочу, но не могу. Потому что не верю в этот… замуж. Потому что… в любом случае – бросит.  В любом случае. Хорошо ли, плохо ли. Любит – не любит. Бро-сит. Понимаешь? Обязательно. Нет, ты не понимаешь. Хотя бы потому, что – мужик.
Да. А ещё...
Ты помолчи пока, хорошо? Надо выговориться. Попал под горячую руку, извини.
Неделю кофе не пила. Теперь вот от одной чашки, что называется, захмелела. Так что эти слёзы – пьяные. Не обращай внимания. Всё в порядке.
Я недавно у психолога была… Да. Так он сказал: хочется поплакать – плачь, хочется поорать – ори. В общем, велено не сдерживать эмоций. Ибо от сдерживания… этих, как их… эмоций… болячки страшные образовываются. Вот. Претворяю в жизнь, так сказать. И… Нет, не перебивай. Пожалуйста. Ладно? Уже почти… но ещё не всё.
Тьфу ты, забыла, что хотела… сказать…
А ты – молодец. Хорошо слушаешь. Спасибо. Сейчас-сейчас. Ещё чуть-чуть. Потерпи. Ладно? Ещё чуть-чуть.
Да, вспомнила, что ещё… У психолога… Он музыку такую… тихую поставил… медитацию проводил. Много нас было человек. Полный зал. Сеанс терапии, психо-… Ну – свет приглушили, я глаза закрыла, и – словно нет никого. Офигенно. И – пошёл… по прошлым жизням… то есть, это я пошла… по его голосу… Ха-ха. Во, где, блин, прикол. Ну, много там всяких жизней было, всё такое… я потом записала. Не всё, конечно,… что запомнила.
Но – главное: где-то со Средневековья у меня из одной жизни в другую повторялось одно и то же. Я в каждой жизни – женщина. Рождалась женщиной. Понял? Да? А мужчины вокруг меня… те, что самые близкие: отец, муж, брат, жених… буквально в каждой жизни… не то, чтобы предавали. Не обязательно. Но вот – не защищали. Бессильны всегда оказывались. Разные вещи со мной случались. И обкрадывали меня, и калечили, и убивали, и казнили, и в монастырь упекали, и болезни смертельные… Всякий раз – буквально у них на глазах. Но так всё складывалось, что они бессильны были что-либо сделать. То не могли пойти против закона, то против власти… обстоятельства, ситуации там всякие…  Или должны были кому-то, а я – как выкуп… Понимаешь? Беззащитная я. Нет мне защиты от мужчин. Вот, где собака-то порылась… ха-ха… Откуда ноги растут у моей проблемы. Недоверие в беззащитности. То есть, моё подсознание утвердилось… ну, абсолютно уверено, что на мужчин надежды нет – не защитят, не поддержат – не жди. А на кой они тогда? Любовь, любовь… «Кака така любовь?» Ха-ха.
И в этой жизни – то же самое. Всё – то же самое. Опять.
Нет, друзья-мужчины, конечно, есть. Я – о друзьях, а не о чём-то другом… Понимаешь, да? Помогают, поддерживают, если попрошу. Я им всегда благодарна. И дружба – это хорошо, конечно, здорово. Но это – не близкие, не родные. Это – чужие мужчины, не мои, чужие. Ни ответственности, ни обязательств, что называется…
Или вот папа… Он – хороший, добрый, умный. Старенький уже. Опять-таки, любит меня. Как умеет, любит. Все мы любим, как умеем. Но – не понимает, вернее: не совсем понимает. Меня. А когда ушёл от нас… Ведь он тогда, по сути, – бросил меня… маме… «на заклание». Он ведь знал, какая она. Какой характерец. И какой я была покорный ягнёнок… Не защитил меня от неё. Понимаешь? Опять… не защитил. Ну, она и… сделала то, что сделала. Тоже – любила, как умела… Как асфальтный каток.
И потом… ещё одна вещь такая. Все… все, с кем в каком бы возрасте ни встречалась… Смотрит, блин, сначала такими влюблёнными глазами, преданными, почти как собачка… трепет… возможно, даже, душевный… Но стоит мне один раз сказать… спокойно так, мягко, боясь обидеть, жалея его: ему ведь больно, бедному, такое услышать… что, мол, извини, дорогой, наверное, не получится у нас с тобой романа… Испаряется. Сразу. Моментально. Это – любовь?
Так что – пока не найду того, кто возьмётся меня защищать… от всего и не смотря ни на что… в этой ли жизни, в следующей… тысячной, стотысячной… этот круг не прервётся. Сансара называется. Не слыхал?
А я, как будто специально, западаю исключительно на тех, которые не могут меня защитить. По разным причинам не могут. Не важно. Из трусости, инфантильности, жизнь не так сложилась, рук-ног нет или другие невозможности не позволяют. Я не нравлюсь, мне не нравится… Отечество защищают… блин. Ну, ладно. Шут их всех бери. Не могут, так не могут.
Вот. Как-то так. Теперь всё… я… сказала.
Ещё кофе?

(сколько-то лет спустя)
Мне ничего от тебя не надо было. Никогда. Ничего. Я влюбилась. Просто так. Увидела, понравился, чего не знала – додумала. Ну, как это обычно бывает с романтическими натурами. Я же пишу стихи. Прагматики стихов не пишут. Только романтики. Ненормальные романтики… Впрочем, романтики нормальными и не бывают… И я – знала своё место. Ни на что не рассчитывала. Мечтала, ждала, да, но не рассчитывала. Романтики не рассчитывают. Впрочем, ты знаешь.
Да. Так вот. Случилось это давно. Влюбилась давно. Раньше намного, чем ты об этом узнал. И продлилось довольно долго. Для влюблённости. Обычно влюблённости столько не живут. И не обычно – тоже.
А потом мама умерла. Как бы там ни было… то есть… какие бы ни были у нас с ней отношения… она – моя мама, и… а значит… ну, как бы это поточнее… моя защита, мой тыл. Хрен с ней, с этой банальностью. Плевать. Нет, дело даже не в том, что она для меня делала или не делала… она – была. Понимаешь? Рядом была. И я чувствовала себя защищённой. Даже не смотря на то, что она постоянно критиковала, не понимала, у нас с ней не было дружбы, как у других бывает, кому позавидовать можно. Не смотря ни на что, я при ней была ребёнком, а значит – расслабленной, почти беззаботной, не смотря на растущий возраст. А, вслед за влюблённостью, это ведь – самое главное, что надо для творчества. Женщине. Да-да. Не знал? Женщине для творчества надо быть расслабленной, чтобы у неё было как можно меньше «напрягов», ну… забот там всяких, задач трудно… или даже легко разрешимых… Тебе будет трудно это понять. Ты ведь – мужчина. У вас всё по-другому, через напряжение, завоевание, преодоление… Но ты постарайся. Понять. У тебя получится.
Когда мамы не стало, я не только потеряла защиту, беззаботность, но и получила в наследство массу новых обязанностей, которые раньше были на маме – вся бытовуха, всё мелкое, приземлённое, от чего деться некуда: стирка, покупки, готовка, починка… и прочее, и прочее, и прочее.
Короче, я хотела эту защиту найти в тебе. Нет, разумеется, не стирки-покупки-готовки. Защиту. Моральную, материальную, физическую… какая там она ещё бывает… А ты мне её дать не смог. Не важно, отчего и почему. Будем считать, что причины весомые. И вообще… так сложилось. Неважно. Не важно. Теперь.
И тогда это всё… всё, что на меня навалилось… страхи, заботы… оно раздавило мою влюблённость. Вот и всё. Так просто. Выходит: мама была… как бы… гарантом или стражем, или как бы это правильно назвать… моей любви. Потом… сначала не стало любви, потом творчество сошло до минимума.
Я – беззащитна.
Знаешь, как собака уличная. Или кошка.
Они ведь долго не живут…
Почему я жива до сих пор? Не знаю. Наверное, потому, что я человек. Потому что не уличная. Ха-ха три раза. Не знаю. Молюсь. Ангелы охраняют. Не знаю. Но не ты. Не ты.
Я – не виню. Но и ты… не требуй. И не проси. Слышишь? Не проси.
Я ведь не требовала. И не просила.
Никогда. Ничего.