Бастион Осовец. Глава 13. Из последних сил

- Бойцы, всем надеть на лицо защитные повязки! – еще раз повторил ротный, обращаясь к подразделению. В подземелье воздух был свежий, еще не испорченный отравляющими веществами.  Солдаты наслаждались последними мгновениями этого густого, чистого запаха свежести. Проходя по тоннелю, рота остановилась у развилки. Теперь нужно было определиться, куда идти. То ли вправо, где тоннель уходил на третью линию траншей пехоты, или влево, на артиллерийский форт. Прикинув, что лучше сначала отправиться в форт, поручик отдал распоряжение двигаться в левое ответвление.
Через пять минут солдаты остановились перед защитным шлюзом. Винтовая лестница уходила вверх. Проверив, у всех ли военнослужащих надеты защитные маски на лицо, поручик отдал приказ двигаться дальше. Проходя по лестнице, солдаты явственно стали слышать разрывы снарядов. Через минуту, с трудом открыв металлическую дверь бастиона, первые солдаты вступили в форт. Зрелище артиллерийской дуэли потрясло воображение.
Расчеты двухсот миллиметровых орудий в защитных масках, как на учениях выполняли стрельбы. Усиленные бетоном, кирпичные толстые стены выдерживали прямые попадания снарядов неприятельских батарей. Бастион содрогался от попаданий, но пока немецким артиллеристам не удавалось подавить батарею. Хотя тяжелые восемьсот килограммовые снаряды и били по крепости, но пока бастион был жив. Узкие щели форта надежно скрывали орудийные расчеты от прямых попаданий и осколков.  Вся площадка была в пороховом дыму и только силуэты артиллеристов были видны возле орудий. Неторопливо и методично выполняя свою работу, защитники крепости, казалось, не замечали темно-зеленого облака, которое просачивалось в форт. Едкий газ разъедал глаза и сдавливал дыхание. Солдаты, периодически сдвинув повязку на лице, отхаркивали сгустки ярко-красной крови на бетонный пол. Зрелище беспримерной отваги потрясло Милявского.
Увидев командира батареи, он подошел к нему и отрапортовал о прибытии. «Господин поручик, сейчас Вам лучше снова спуститься в подземелье, так как облако отравляющих веществ пока стоит над крепостью. Скорей всего немцы подождут, пока газ пройдет дальше за крепость, и постараются взять Осовец! Вот тогда и наступит Ваш час! Посыльный, оповестит Вас об атаке! - сказал капитан Романцов. Отдав команду спуститься в подземелье, Милявский последним закрыл за собой дверь форта.
Бастион сотрясался от разрывов снарядов. Спустившись в подземелье, солдаты ощущали под ногами движение почвы. Вдруг, штукатурка с потолка стала осыпаться на головы защитников крепости. Тяжелые  восемьсот килограммовые снаряды начали свое разрушительное действие.
Каждый солдат из подразделения поручика Милявского с грустью думал о своей семье оставшейся на Родине. Но, воинский долг был превыше личного. Неожиданно,  рядом раздался знакомый голос: «Солдаты, скоро немцы  пойдут в атаку и мы должны остановить их!» Это был голос коменданта крепости. Как и у всех защитников, на лице генерала была матерчатая повязка.
- Офицеры и прапорщики! Ко мне! – закричал генерал-майор Бржозовский. Это был уже третий командующий крепостью Осовец за весь период обороны. – Господа, приказываю занять первую линию траншей и приготовиться к отражению атаки!  – отдал приказание комендант. Лихорадочные мысли крутились в голове поручика: «Как можно сдержать многотысячные силы противника одной ротой солдат? Что будет со всеми нами? Как выжить в этом аду и сохранить воинскую честь?»
- Двенадцатая рота! Следуем в расположение первой траншеи и занимаем оборону! – глухо отдал распоряжение Милявский. Проходя тоннели, которые вели к траншеям, поручик стал ощущать нарастающий запах хлора. Вскоре, выходя на поверхность, глазам командира двенадцатой роты предстала картина хаоса и разрушений. Тяжелые снаряды фрицев, как большие железные бочки летели в крепость и на оборонительные форты. Темно-зеленый туман стоял на позициях в окопах и низинах местности.
- Занимая позиции, солдаты видели своих недавних знакомых из других рот, которые лежали мертвыми. Везде, куда ни брось взгляд, были трупы русских солдат, отравленных ядовитым газом. С синими лицами и выкатившимися из орбит красными глазами, мертвые лежали в окопах. Кашляя и отплевывая кровавую слизь, солдаты занялись подготовкой позиций к бою. Но сначала нужно было убрать трупы защитников. Выбрав одно из ответвлений траншеи, они осторожно стали сносить туда геройски погибших солдат, прапорщиков и офицеров, которые не оставили позиции.
- Рядовых Кондратьева и Рогожкина, ко мне! – прокричал поручик. Распоряжение Милявского, тут же отозвалось эхом по траншее. Через минуту два друга стояли перед ротным. 
- Отправляйтесь вместе с прапорщиком Никифоровым в подземелье и смените часовых на складах! Сегодня обойдемся без Вас! С этого часа поступаете в распоряжение прапорщика и выполняете все его поручения!  – сказал Милявский, глядя на рядовых пронизывающим взглядом. Понимая, что этот день скорей всего будет последним для его подразделения, Сергей Антонович хотел сохранить жизнь Рогожкину, Кондратьеву и Никифорову. Особенно поручик хотел, чтобы выжил в этой мясорубке молодой прапорщик Никифоров, к которому он привязался всей душой.
- Доведите мой приказ до Никифорова и ступайте с ним на пост! – заканчивая приказание, сказал Милявский. Не понимая, почему именно их выбрал ротный, рядовые отправились дальше по траншее. Вскоре, увидев прапорщика, они передали приказание ротного и отправились снова в подземелье. Спустившись на второй уровень, рядовые вздохнули с облегчением. Воздух в тоннеле был более-менее чистым.
- Вот фрицы, сволочи! Не могут взять бастион атакой, так газом всех решили потравить! – эмоционально разразился гневом рядовой Кондратьев.
- Это война, брат! И тут нет места для сантиментов! Но в целом, ты прав! Я думаю, что общественность во всем мире после этих событий, заклеймит этих вояк глубоким презрением! – отозвался прапорщик Никифоров. Слушая слова прапорщика, рядовой Рогожкин почему то вспомнил жену Настасью. Женщина горестно плакала и заглядывая в глаза мужу, все повторяла: «Как же я без тебя, милок? Как жить дальше?» От грустных воспоминаний, Николаю стало еще тяжелее.
- Давайте перекурим, а потом двинемся в путь? – предложил солдат, обращаясь больше к взводному.
- Я, не против! Давайте закурим! – отозвался Иван Андреевич, доставая свой портсигар с папиросами. – Закуривайте мои, братцы! – тут же предложил прапорщик. Рядовые, заскорузлыми и желтыми от махорки пальцами потянулись к цивильному табаку. Хороший на вкус табачок принес с собой ощущение маленькой радости.
Через пять минут неторопливой беседы под папироску, трое военнослужащих отправились в путь.

Продолжение следует.