Глава 4

- Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, то уважать себя заставил … - провозгласил с порога Сергей.
Этот перл он придумал утром и уже успел озвучить её в троллейбусе при знакомстве с Ириной. Правда, она не вникла в суть. Ну что требовать от исторички?  Для этого нужно быть в теме. Владеть журналистской терминологией. Иначе классическое прочтение затмит все прочие смыслы. Наверное, их было достаточно, хотя Сергей выявил пока только один. Но какой! Посему авторство высказывания можно с полным правом считать двойным. Однако Сергей, как человек воспитанный, своему соавтору уступал пальму первенство. Но только по праву старшинства. Идея – да, Александра Сергеевича, но вот применение…
Игорь Владимирович, оторвавшись на секунду от компьютера, посмотрел на племянника с весёлой укоризной.
 - На какие такие правила ты намекаешь?
Ага, он тоже не понял, хотя в журналистике уже лет пятнадцать.
- Эх, Игорь Владимирович, Игорь Владимирович, – с грустным сожалением проговорил Сергей, довольный тем, что на этот раз обошёл своего продвинутого в словесных баталиях родственника, – не ожидал, что мне придётся объяснять тебе такие элементарные вещи. Ты чем у себя в редакции занимаешься? Ну, кроме того, что гоняешь чаи. Тексты правишь? Правишь! А корреспонденты ваши люди честные? Не секунды не сомневаюсь! Тому порука высокое качество материалов и как следствие - высокий тираж газеты. Они тебя уважают? Ну понятно, попробовали бы не уважить ответственного секретаря! Вот и получается, что ты правишь даже самых честных. Или не так?   
- Вот ты о чём… А почему в прошедшем времени? Не рано ты меня хоронишь?
- Как можно!Но ты ведь на этой неделе занемог? Пусть в шутку, но занемог, о чём имеется официальная отметка в бюллетене. Значит,пока не правишь, но правил. И это медицинский факт!   
- Опять не складывается. Выходит, я уважать себя заставил, только, когда занемог? А до этого среди тех, кого правил, уважением не пользовался? - попытался сбить Сергея с панталыку дядька.
- Вот оно подтверждение сказанного: пошла редакторская правка! А у нас с Пушкиным есть ответ и на это. Приведём дядюшкино же правило о том, что любой  материал в результате сокращения - по мере утраты своих недостатков - выигрывает в качестве. И потому усечём высказывание до констатации факта: "Мой дядя самых честных правил!"
- Ну так лучше. И мне спокойней, а то я уж подумал, что ты меня в праведники записал. Испугался, что теперь придётся соответствовать. Иди ужинай. Но смотри, если опять оставишь грязную посуду, лишу завтрака!
- Как можно?! Я без пропитания оставаться не могу! Где же я буду харчеваться?
- Сказать тебе, кто ты? – засмеялся в ответ Игорь Владимирович.
- Не надо! Я догадался! Я читаю ваши мысли!
- Иди, любитель Булгакова.
Минут через пятнадцать, погремев посудой и пожурчав водой в мойке, Сергей выглянул из кухни.
- А не попить ли двум благородным донам чайку совместными усилиями, там где им хочется, а, дядюшка? Прямо здесь. Ну что тебе утруждаться зря - на кухню ходить...
- Заботливый ты наш... - усмехнулся Серегиной хитрости Игорь Владимирович. И добавил в раздумье, - ну ты же знаешь, я после семи…
- А вареньице клубничное! А конфитюр вишнёвый!
- Ладно, чёрт с тобой, тащи… - отступился он от диетологических принципов.
- Вот, это мудрое решение! Рано тебя, дядюшка, ещё озадачиваться геронтологическими проблемами. В сорок-то с небольшим!
С этими словами он появился в дверях с подносом, плотно заставленным плошками, банками и блюдечками. Значит, хитрец, ведя соблазнительные разговоры, уже стоял в боевой готовности со всеми этими дарами поселкового садоводчества. 
- Про "небольшой довесок" мог бы и умолчать... Льстец.
- Ну дам-то нет... А почему у нас никогда не бывает дам? Два зажиточных холостяка.
- Это ты-то зажиточный? Голь перекатная!
- Обижаете,дядюшка! Я не просто зажиточный, я богат. Сказочно богат!
- Да? И таил от меня. В в чём оно выражается, твоё богатство?
- Ни в чём, а в ком! Вы - моё богатство. Мудрость ваша, советы глубокомысленные. Вот давеча про посуду! Как точно и своевременно. А не будь мудрости вашей, так ведь утром бы голодным в бурсу пошёл!
- Опять в роль вошёл. Глумота!
- Скорее глумливость, дядюшка.
- Смотри, лишу благосостояния.
- Зная безмерную доброту вашу, находящуюся в беспрестанной борьбе с мудростью...
- Плагиатор!
- Наследник лучших литературных традиций.
Взгромоздив всё на журнальный столик, с которого Игорь Владимирович едва успел убрать разложенные там бумаги, притащил массивное кресло для себя, приготовившись кейфовать.
- Ну куда ты столько приволок?
- Да что тут есть?! И вообще, зря мамаль что ли варенье варит? Не зря, а чтобы доставлять нам гастрономическую радость. Кстати, - вдруг вскинулся Сергей, -  она тебе кто?
- Как кто? - не понял Игорь Владимирович.
- Ну   там, свояченица, золовка?
- Давай посмотрим.
Игорь Владимирович набрал в поисковике вопрос, хмыкнул, ответил:
- Написано, что невестка. А я ей деверь.
- Вот, сколько интересного и важного я узнаю, пообщавшись с тобой! В том числе и о родной матери. Я бы, конечно, не прочь был узнать и о родном отце, если бы он у меня был…
- Был, поверь уж мне на слово, - буркнул Игорь Владимирович.
- Не поверю. Нет, ну то, что какой-то зачинатель был, это да, в это верю. Но вот родным назвать его, выше моих сил. Кстати, а я его видел хоть раз?
- Он тебя видел. Раз. Или два.   
- Неужели я в детстве был таким страшным? Чего он испугался-то? Всё-таки прохвост он. Ничего, что я так о вашем братце, дядюшка?
- Ничего…
- А я к тебе с претензией, почему ты, дядя Игорь,  его так плохо воспитал?
- Как же я мог его воспитать, когда он меня на пять лет старше? Это он, скорей, меня воспитывал.
- Тогда я скажу по-другому: спасибо ему, что он тебя так плохо воспитал!
- Что ты этим хочешь сказать? -  насторожился Игорь Владимирович.
- А то, что плохой человек воспитывающий некачественно кого-то автоматически прививает ему лучшие качества.
- Так это был комплимент?
- А то! Кушайте варенье, Игорь Владимирович. Вот это из крыжовника. Царское называется. Вглядитесь внимательней – это же просто янтарь в разливе! Всё своими руками, непосильным трудом на десяти сотках. Вкусно?
- Вкусно, - признал Игорь Владимирович.
- Вот, а женились бы вы в своё время, и у вас бы было всё это своё и в изобилии!
- Мне и приношений хватает, - проговорил Игорь Владимирович, облизывая ложку.
- Ладно, варенье! А дети. Вот что придает жизни настоящую сладость!
- Да я, считай, тебя усыновил. За два года всю плешь проел. Представляю, что бы со мной было, если бы с таким оболтусом пришлось бы общаться 20 лет.
- Или не с одним. А я вот, может, и женюсь… -  выдал вдруг Сергей с грустным вздохом. - Сегодня такую девушку встретил.
- На мою квартиру не рассчитывай. Мне и тебя много, – засмеялся Игорь Владимирович. И хотя он произнёс это с шутливой интонацией, видно было, что сказано на полном серьёзе.
- Не, я не рассчитываю. Тем более, надо ещё будет выяснить, может, у неё квартирный вопрос решён. Будем тогда дружить квартирами. А от вас я всё равно в следующем году съеду.
- Ты чего? Это я так… Живи.
- Нет. Третьекурсникам общежитие положено. Я с ребятами хочу. Да и до ликбеза ближе. Дядь, а дядь, а ты чего не женился? – спросил вдруг Сергей заговорщицким тоном.
- Не получилось.
- А на ком не получилось?
- Ни на ком…
- Не правда ваша, дяденька… Обманываете мальчика. Я-то знаю на ком.
- Много ты знаешь. – Игорь Владимирович сделал вид, что начинает сердиться, но на самом деле был явно заинтригован. 
- Вам Галина Андреевна Кудеярова горячий привет передавала.
- Галка? Где ты её видел?
- Она у нас журналистское мастерство ведёт. Я сразу понял, что-то тут не то.  На первом же семинаре она на моей фамилии запнулась. Потом, замечаю, всё посматривает так меня, посматривает. Этак заинтересованно. Пытливо даже. Будто сравнивает с кем-то. А вчера и спрашивает не родственник ли я тебе…
- Но ты, конечно, сказал «нет» и гордо добавил, что в протекции при сдаче экзаменов не нуждаешься.
- Ага, сейчас. Очень даже нуждаюсь.
- А как же ты в таком случае из подмастерья слова в мастера превращаться станешь?
- В процессе трудового становления и под твоим мудрым руководством. Ты же сам говорил, что журфак никого профессионалом не сделал.
- Ну, говорил. Во всяком случае у нас в городе я не встречал не одного путного журналиста, окончившего журфак. А двое из них, кстати, имеют корочки МГУ. Заочно, правда учились. Что уж вести речи о нашем  вузе. Кстати, чтобы не быть голословным. Фамилия Илларионов тебе что-нибудь говорит?
- Какой ещё Илларионов?
- Как журналист он никакой, хотя и выпускник вашего журфака. Удивительно, человек получил красный диплом и совершенно не умеет писать. То есть не то, что плохо пишет, двух слов связать не может.
- Ну дядя, ты уж слишком строг. Как это может быть?
- Да вот так. Он у нас месяц крутился в редакции, пока его шеф не выпер. Десятистрочной информации ни разу не сдал. Всё за ним переписывать приходилось. 
- А что, - сказал Сергей, - может и такое быть. Мы же не пишем практически. Всё больше отвечаем на вопросы. Преподам что надо? Чтобы лекции пересказал внятно. И не более того.
- Да. Вот я и говорю, журналисту совсем не обязательно так называемое профессиональное образование. Нужны талант, чувство слова и ответственность. Хотя, нет, и школа нужна, конечно. Нас Борн в своё время обтесал… Спасибо ему.- Он задумался и добавил с теплотой в голосе, -  Но есть и самородки. У нас в редакции одна девочка подрабатывает. Внештатница. Материалы, как литые. Ничего лишнего. Логично, доказательно. Никаких литературных изысков, конечно, а читать  интересно. Умница редкостная. Не всякий мужик так напишет.
- Дядь, а у меня что совсем всё плохо? – заревновал Сергей. 
- Ну, почему плохо? У тебя слишком хорошо, – и прозвучало это «слишком хорошо» с едва заметным укором. - Тебе бы надо, как я думаю, переключатель отрегулировать. Журналистика, это журналистика, а литература – это литература.   
- Ну вот эта девочка, что к вам приходит… А если нас рядом поставить?
- Ты, Сергей, литератор. Это не значит, что тебе нет места в журналистике. Но репортёр из тебя вряд ли получится. Тебе не интересна окружающая жизнь. И аналитические материалы, боюсь, не пойдут. Не потому, что анализировать не можешь. Скучно тебе с цифрами и фактами работать. А вот очерки, расследования, интервью - это твоё. Пишешь ты, конечно, хорошо. Язык сочный, точный, людей чувство стиля отменное. Ну и чувства юмора не лишён.   
 - В общем, дядюшка, мягким пинком ты меня перенаправляешь в литературу. Как непригодный для журналистики элемент. Да и здесь, чувствую я, отводишь мне роль статиста. А я и взаправду напишу какой-нибудь ассоциально-психологический роман и стану лауреатом с мировым именем! Будешь тогда, дядечка, говорить: «Это вот там на снимке рядом с министром культуры мой племяш, в дарование которого я не поверил!» Кстати, дядь, - переключился Сергей на другое, -  давно хотел спросить, а почему газетчиков называют журналистами? Тех ведь, кто работает в журналах газетчиками не называют.
- Это от французов пошло. По-французски газета -  journal.
- Понятно. Тлетворное влияние запада. А я-то думал… Спасибо, выдам я завтра эту информацию на семинаре.
Игорь Владимирович помялся немного, но всё-таки спросил:
- Ты Галине Андреевне про меня что наговорил? 
- Дал самую положительную характеристику. Расписал как… - Сергей запнулся, подбирая нужное слово.
- Как писанную торбу… Всё б тебе болтать…
- Я для него стараюсь, а он дураком дразнится… - сделал вид, что обиделся племянник.
- Извини, случайно получилось.
- А что правда, она? Я не ошибся? - блеснул глазами Сергей.
- Был роман, был. Мы ведь с ней в одной газете начинали. И... Да ладно. Привет передай от меня. Надо же в одном городе живём, в прессе работаем, а не виделись уже лет 15. Да не болтай там много.
- Я буду нем, как палтус!
Ночью они видели похожие сны. Сергею снилась сегодняшняя незнакомка, а Игорю Владимировичу почему-то нештатница, о которой рассказывал племяннику.