Давай, поплачь!

1. Знакомство
Капитолина сама себя в шутку называла Капитолина Лепесандровна, то есть Александровна. А мы все её звали «Капа».
Вот поселились в комнате четыре девчонки-первокурсницы. Все девочки, как девочки, а одна – Капитолина Лепесандровна. Капа захотела всем дать клички и начала с меня:
- Ты будешь «Луной» – лицо у тебя круглое.
Оправдываться за своё лицо я не буду и её яйцеобразное лицо, причём сильно прыщавое, хаять тоже не буду. Но мне эта кличка не понравилась. Я, вообще, кличек не люблю. К счастью, две другие девушки, Оля и Таня, оказались вполне интеллигентные, понимающие, и не поддержали инициативу Капы. И мы остались без кличек.

2. Новая жизнь
Начали мы свою жизнь, с того, что скинулись на небольшой ремонт комнаты (покраска полов) и обновление интерьера. В этом вопросе особенно активничала я.
В художественном салоне на Петровке купила четыре интересных шерстяных покрывала. Днём – красиво, а ночью мы укрывались ими, вместе с тонкими казёнными одеялами. А Ольга постелила выданное комендантшей одеялко под простыню на матрас, поскольку родители привезли ей толстое ватное одеяло.
Ещё я купила в том же художественном салоне эстамп с нарисованным упитанным мужчиной восточного типа, сидящим на арбе, которую тянул маленький ослик.
- Пусть эстамп висит над моей кроватью, – сказала Таня.
- Люблю мужичин, – шутливо пояснила она.
В магазине Трёхгорной мануфактуры я купила симпатичную хлопчатобумажную пёстренькую ткань, а Таня свозила её домой, в Пензу, там на машинке сшила полотна, подрубила края, и получилась миленькая скатерть.
Взяли у коменданта зеркало, молоток и гвоздь, но забивать его никто из нас не взялся, и мы с этой целью подхватили проходившего мимо нашей комнаты студента. Он ловко, с учётом нашего роста, вбил гвоздь в стенку шкафа – чтобы можно было при входе и выходе смотреться в зеркало. Хотел заглянуть в шкаф, но мы не дали.
- Надо загнуть гвоздь, – пояснил помощник.
Но мы, всё равно, не дали ему это сделать – в шкафу хранились наши трусишки, комбинашки и прочие женские штучки. Парень усмехнулся и отдал молоток, а мы стали жить с торчащим на полке гвоздём. Это была, как раз, моя полка. Я пробовала сама загнуть гвоздь, но у меня ничего не получилось.
Потом я купила банку краски для полов.  В тот день мы с подружкой поехали на какую-то ярмарку, там я увидела эту краску приятного светло-коричневого цвета и купила. Мои родители сами всегда делали ремонт, и что-то из их практики я запомнила – олифа, эмаль… Так и таскала на животе, пока не пришли домой, эту тяжёлую банку – пакетов тогда не продавали.
Стала сама красить полы. Щербины заливала краской, думая, что так сравняю пол. Чтобы краска скорее сохла, дверь держала открытой. Мимо проходил старшекурсник, увидел, как я крашу, и зашёл помочь. Взял у меня кисточку и стал, втирая, мазать ею по доскам.
- Вот так,  – сказал,  –  надо красить.
А над залитыми щербинами посмеялся:
- Для этого нужны другие материалы.
Потом я стала красить, как он велел, и дело пошло быстрее. Там, где я покрасила по «новой технологии», полы высохли быстро, а где по «старой» – очень долго сохли. Сохли-сохли, но однажды пришли гости и затоптали всё, что не высохло. Краска в щербинах стала отлетать. Но уже ничего нельзя было поделать – некогда, надо было учиться.
 
3. Дежурство
Решили, что дежурить по комнате будем по неделе. Уборка, покупка продуктов, готовка – всё на дежурном. В конце недели – генеральная уборка с мытьём полов, стиркой скатерти и протиркой всего того, что можно протереть. Вроде, всё понятно. И мы включились в нашу общежитскую жизнь.
Оказалось, что особенно сложно было с готовкой. Никто из нас ничего не умел делать на кухне, не считая варки яиц и жарки глазуньи. Да и это сомнительно. Как, к примеру, варить яйца «в мешочек»?  А как заваривать чай? Мой папа, помню, не доливал до конца чайничек, чтобы чай «дышал», и клал туда кусочек сахара. Это я запомнила и делала так. Но какой чай заваривать? Мне казалось, всё равно. Помню, я пришла в наш магазин, который мы называли «Голодный», потому что в нём мало что было, и попросила у продавщицы чай.
- Какой? – уточнила она.
- Самый дешёвый, –  ответила я.
Но когда заварила купленный чай, то пить его мы не смогли – трава. Это оказался зелёный чай – на любителя.
Первое время баловали себя сырками – вкусно и просто – только сбегай за ними в «Голодный». Однажды, когда я закупала очередную партию сырков, старшекурсник из очереди прокомментировал:
- Долго вы на этом не продержитесь.
Я тогда даже не поняла, о чём он говорит. Но спустя некоторое время, мы вообще не могли смотреть на эти сырки. Остро встал вопрос – как питаться? Обедали мы в институте, а завтракать и ужинать надо было дома. По воскресеньям и в сессию обедали также дома.
Однажды на нашей общежитской кухне кашеварила одна женщина – профессиональный повар с Украины. Она приехала навестить свою дочь и варила ей щавелевый суп.  Женщина поделилась со мной консервированным щавелем собственного изготовления, всё остальное велела купить – тушёнку, картошку, лук, морковь, яйца, сметану. Я сварила большую кастрюлю щавелевого супа, девочкам он очень понравился.
Ещё всем нравилась моя картошка. Я её мелко нарезала (как получится) и жарила на сливочном масле.
После какого-то экзамена мне надо было кормить девчонок. А у меня ничего не было – экзамен долго сдавала – так я сходила с кастрюльками в столовую и принесла полный обед. Какой-то молодой человек из очереди сказал:
- Вы, наверное, очень счастливая.
Не угадал, в тот день получила «два». Какое уж тут счастье?
В общем, дежурить оказалось делом хлопотным.

4. Бойкот
Однажды после очередного экзамена я прихожу домой. Меня ждёт дежурство по комнате. И вижу – на столе, который я сейчас буду накрывать для ужина, лежит гора учебников (это Таня позанималась) и гора грязного мокрого белья (это Оля сходила в душевую). Я не выдержала и сказала:
-Девочки, давайте так: каждый своё личное будет убирать сам. Таня, ты позанималась – убери книги на полку. Оля, убери со стола грязное бельё.
Девочки обиделись, поворчали, но убрали за собой. А Капа объявила мне бойкот.
Меня в комнате перестали замечать. Конечно, это было неприятно. Но пусть, как хотят.
Шли дни. Однажды к нам в комнату ввалилась девушка с чемоданом и, плача, сказала, что ей негде жить. Родственники, у которых она поселилась, требуют с неё 60руб., а у неё стипендия 50р. Приходится просить у родителей, а у них в семье и так, помимо неё, ещё трое детей. Девушка была из группы Оли и Капы, и девочки оставили её в нашей комнате. Капа сказала, что она будет спать с ней – она и дома любила с кем-то спать. Кстати, обе девочки оказались с одного Края – Ставрополья. Потом новенькая где-то раздобыла раскладушку.
Так продолжали жить дальше. Я в бойкоте. Новенькая эту ситуацию поняла и приняла сторону большинства. Правда, когда никто не видел, она мне слегка улыбалась, видимо, ценя, что я не стала возражать на её приход, и, вообще, ей, наверное, не очень был понятен смысл этого бойкота. Сама она была аккуратисткой. Как-то раз я ужинала в одиночестве. Пришла эта новенькая, и я из вежливости пригласила её к столу. Она не отказалась, но было заметно, что она боится неожиданного прихода остальных.
Однажды и Оля с Таней сделали вид, что не было никакого бойкота –  надоело, наверное. Мне показалось, что их вразумила эта новенькая. Потом этой девушке дали место в общежитии, и она от нас ушла. Мы с ней какое-то время ещё дружили.

5. Соседки
В общежитие я попала из домашней, «ватной» обстановки. Конечно, дома и в школе случались какие-то неприятности, но если я грустила, то дома – родители с братом, а в школе – одноклассники, с которыми я росла с детского сада, всегда старались узнать, что со мной, утешали меня, сочувствовали. А здесь, в комнате с Капой, стало совсем по-другому. Чуть только я взгрустну, или, тем паче, покажу слёзы, Капа тут же насмешничала:
- Ну, давай, поплачь!
И, конечно, я не плакала, и даже не показывала, что мне грустно. Но при этом, я чувствовала, что моя открытая мягкая душа становилась жёстче и закрытей.

Ольга была компанейской девушкой, её все уважали. Под нашей комнатой, на втором этаже, была комната, где жил парень из их группы – вообще, лидер. Поэтому и в нашей комнате, и в комнате того парня стали часто встречаться ребята из их группы, празднуя разные события. Таня и я, каким-то естественным образом, влились в их компанию. Ну, и от Капы некуда было деться. Она молча, с ухмылкой сидела  и сквозь щели опухших глаз с каким-то злобным зелёным огоньком смотрела на нас. Я никогда не смотрела ей в глаза – неприятно было.
Школу Капа закончила с золотой медалью. И здесь, в МАИ, училась легко. Мало занималась, но с первого раза сдавала экзамены. Правда, уже не на одни пятёрки, как в школе. Было понятно, там она тоже не особо утруждалась – просто очень способная была.
Капа завела своеобразный график учёбы. Утром шла в институт. После него ложилась спать и спала до вечера. Вечером шла в кино. Она обожала детективы. А ночью включала настольную лампу и, лёжа в постели, занималась учёбой.

6. Сапоги, одни на двоих
В кино Капа просила мои сапоги. Я, дурочка, не могла ей отказать. В результате, каблук стал скашиваться на один бок – по походке этой Капы, и мне стало трудно в этих сапогах ходить. Но надо было протянуть хотя бы зиму – мои югославские модные сапоги стоили 70р., а, главное, их трудно было достать. Мама купила их летом, предполагая, что я в них прохожу две зимы. Но самое безобразное то, что… Как-то иду я по лестнице. А за мной Капа с этой новенькой, и, слышу, Капа говорит ей, обсуждая мои сапоги со стоптанными (ею!) наискосок каблуками:
- Как быстро она сносила свои сапоги!
 Я была возмущена и затаила против неё обиду.
Мы обсудили эту проблему с Ольгой. Дело в том, что Капа и Ольгины вещи постоянно носила. Нет, мы иногда друг у друга могли позаимствовать что-то, но так нахально, бесцеремонно  – только одна Капа. Она просто снашивала наши вещи, причём ничуть не жалея – не свои же. И сказать ей было ничего нельзя – иначе бойкот или что-то другое ядовитое жди от неё. И мы договорились с Ольгой, что будем защищать друг друга.
В один какой-то праздник Капа нарядилась в моё шёлковое платье и надела Олины туфли на шпильках. После вечеринки мы с ребятами решили прогуляться в ближний парк. Оля, Таня и я стали переобуваться в осеннюю обувь – не ходить же в лёгких туфлях по грязи и камням. А наша Капа – нет. Стоит в белых Олиных нарядных туфлях, ждёт нас – готова для прогулки. Вижу, Ольга расстроилась – прощайте, туфли! И я Капе сказала:
- Мы все переобуваемся, а ты Олины  шпильки по камням разобьёшь  вдрызг. Ольга сама их так не носит, бережёт.
Капа не ожидала такой хитрости от нас. Вытаращила свои злобные глаза, растерялась, но переобулась, весьма неохотно.

7. Дай рубль
Но наглость Капы – нас использовать – переходила все пределы.
Студенты жили от стипендии до стипендии, как-то выкручивались. Некоторые искали подработку и довольно легко находили её даже не выходя из института. Девочка, которая одно время жила в нашей комнате, устроилась на кафедре младшим лаборантом. Капа в такой роли себя не видела. Но и каждый день в кино ходить – на это надо иметь деньги, которые не укладывались в стипендию. И вот Капа стала просить, я бы сказала – требовать их у нас, у каждой в отдельности. К примеру, я как-то пришла домой, в кровати лежит отдыхающая Капа и слабым голосом говорит:
- Я так есть хочу… Очень есть хочу.
Я достала рубль и положила его на стол:
- На рубль. Сходи, поешь.
Оказалось, с Олей и Таней Капа проделывала то же самое. Деньги она, конечно, не возвращала.
Многие студенты сразу не смогли правильно обращаться с деньгами – так, чтобы хватало на жизнь. Даже если помогали родители, то, всё равно, денег не хватало – не все ещё научились ими пользоваться. И со мной такая неприятность получилась. Я привыкла жить за спиной родителей, и тут, оказавшись в Москве, стала покупать всё, что мне понравится. Родители бы мне не отказали. Но вдруг деньги кончились. И я стала занимать их у соседей. Не все давали охотно. Я свои долги записывала, и потом по списку их раздавала. Как-то одна девочка, из Магадана, так обрадовалась, что я ей рубль вернула! Она уже забыла про него, а у неё самой как раз закончились деньги. И она, подпрыгивая, побежала проесть этот рубль. Мне стало стыдно, что я у неё занимала, и впоследствии стала держать себя в пределах своих доходов. Я крепко-накрепко взяла себе на ум – мы тут все приблизительно в равных условиях, и надо рассчитывать только на себя и не вешать свои финансовые трудности на других.

8. А если это любовь?
Мы были очень молоды. Вокруг нас, девочек, стали кружить парни. О, что началось! Как Капе это было пережить?
Однажды ко мне заглянул мой воздыхатель, не из общежития. Капа демонстративно, хотя её никто не просил, ушла в соседнюю комнату и там стала жаловаться, что она вынуждена покидать комнату, потому что я там принимаю парней. Что она ещё наплела, не знаю, но меня пригласила к себе председатель Студсовета. Спокойно со мной говорила, но настороженно как-то. Рассказала, что мною, якобы, недовольны девочки из моей комнаты за то, что вынуждены уходить из комнаты, когда ко мне приходят парни. Значит, привет от Капы. Я так и сказала и объяснила ситуацию. 
На Капу из мальчиков никто не смотрел. Только однажды я увидела её в обществе какого-то парня возле двери комнаты. Я тогда уже переехала в другую комнату и, когда ходила туда-сюда, смогла невольно рассмотреть их лица. У Капы было приторно сладкое лицо, как будто она сейчас объедается мёдом без хлеба. А у парня было растерянное лицо с примесью лёгкого тщеславия – от её ласкового взгляда, обращённого к нему. Видно было, что он не прочь уйти, но не может отлипнуть от её заманивающих взоров. Парень, кстати, был совершенно заурядный. И я подумала, что, в принципе, каждый может найти себе пару. Но здесь явно активничала Капа. Парня немного было жаль. Но больше я его рядом с Капой не видела.
Попробую быть беспристрастной. Капа не была уродлива. Наоборот, в ней можно было найти женские достоинства. Она была довольно хорошо сложена – по-девичьи узкие плечи, красиво развитая грудь, тонкие кисти с длинными пальцами, ровные ноги. Из всего этого можно было сделать конфетку. Прыщики, к примеру, можно было запудрить и, обязательно, лечить. Но она совершенно не следила за собой. Походка у неё была какая-то обезьянья, плечи  опущены, на голове жидкий хвостик из давно немытых волос, затянутых аптекарской резинкой. Видимо, она жила по принципу – любите меня такой, какая я есть. А характер... На мой взгляд – полнейшая антихаризма какая-то. Она отражалась во всём её облике и во всех её действиях. Поэтому я, чисто по человечески, не могла её полюбить, хотя и старалась быть со всеми в дружеских отношениях.

9. Проверки
В нашем общежитии стали учащаться проверки на предмет аморального поведения студентов. Заглянула к нам наш декан – добрейшей души женщина. Ко мне лично подошла и материнским голосом стала увещать, мол, нехорошо, с мальчиками. Даже не помню что говорила, больше глазами вертела. Я сказала, что понимаю, но ничего такого нет. Дальше славная женщина, напуганная какими-то разговорами, пошла по нашему этажу и раскричалась на девочек из комнаты напротив, что они выставили себя как в доме терпимости. Ужас! Просто на двери своей комнаты девушки повесили нарисованную ракету, в иллюминаторы которой вклеили свои маленькие фотографии, оставшиеся от пропусков. Девочки думали, что тот, кто ищет в общежитии своих одногруппников или просто знакомых, но не знает номер комнаты, по этим фото может их найти. Удобно же! Мы, кстати, тоже хотели так сделать, но, после этой истории, расхотели. Нам было жалко ни в чём не повинных этих девочек.
К решению вопросов аморального поведения студентов подключился Штаб дружины общежития. Начальник Штаба – сочный крупного телосложения парень – вероятно, изнемогал от гормонов и замучил своими неожиданными проверками  всех симпатичных девчонок в общежитии. Как-то и ко мне вломился со своими ребятами. Резко распахнулась дверь, и я увидела на пороге здоровых парней, уставившихся на меня. Но, видимо, они получили ложную предварительную информации. Я сидела на стуле, и моя подруга делала на моих довольно длинных волосах внушительный начёс. Волосы мои стояли дыбом, и вид у меня был совсем непрезентабельный – не для приёма гостей. Я возмутилась, а на лице парней отразилось разочарование. Никому я не жаловалась, но потом на каком-то собрании этот Штаб по борьбе, не известно с чем, очень сильно ругали наши институтские руководители, ссылаясь на многочисленные жалобы студенток. Штаб разогнали.
Помню, в начале лета я шла по улице, и меня догнала девушка – председатель Студсовета. Она романтично рвала одуванчики и дула на них. Пушинки разлетались, девушка  мило улыбаясь. Говорили о каких-то приятных вещах, и я почувствовала в ней дружественное расположение к себе.

10. Бывшие
Со временем я перебралась в другую комнату – на два человека. Так мне повезло. Мои подружки заходили ко мне – попить чаю, позаниматься. У нас было уютно.
Как-то раз Оля, по нашему приглашению, села с нами есть, а Капа недовольно звала её на ужин, который она приготовила. Ольга категорически отказалась. Вскоре Оля переехала к своей сестре. Таня вышла замуж за студента из общежития, и они поселились на съёмной квартире.
В нашей бывшей комнате вместе с Капой стали жить другие девочки, и как это им удавалось – я не знаю. Но однажды Капу, я слышала, вызвали в Студсовет и строго спросили:
- Почему с тобой никто не уживается?


P.S. На фото я с помытой головой в нашей комнате за мат. анализом.