Тяга к прошлому

«Берегись всякой привязанности, чтобы не сделаться рабом её».
Святитель Макарий (Невский)

***
За всю жизнь Вячеславу Геннадиевичу требовалось не раз писать автобиографию: какие-то даты из жизни, места проживания на земле. Приходилось измышляться, как-бы написать об этом широкомасштабно, что ли… Но всемирного звучания никогда не получалось: не работал он на стройках страны, ни на Братской ГЭС, ни на БАМе, не участвовал в освоение Сибири. Вся жизнь по факту проходила как то пресно – безынтересно.
Давно уже Вячеслав Геннадиевич находился на пенсии, и слишком давно он жил прошлым. Часто друзья и супруга его говорила:
-Что ты привязался к своему прошлому? Наверное, молоденькие девочки тешут твою память, так они давно уже старенькие.

Ох уж эти женщины! У них одно на уме, хотя, конечно, вспоминаются и довольно часто молодые, здоровые и весёлые девицы, которые проходили, так или иначе, по всей его жизни, но об этом в биографиях не пишут.
В последнее время ему особенно часто приходит на память маленький городишко, бывшая немецкая колония Гальбштадт – там он часто проводил свои детские годы: бабушка Прасковья и дедушка Наум были родители его матери.
«Съездить бы туда, а то, не дай Бог, помру и не повидаю ни развалюшек во дворе,- деду некогда было строить, чего-нибудь солидное: всю свою жизнь он провоевал, а потом в милиции служил – не до строительства было; и на их могилках не побываю, не поклонюсь им».
-Говорят люди, Тамарочка, что когда человек умирает, то его душа потом два дня путешествует, где хочет,- заговорил он с женой.
-О! А ты, что умирать собрался?
-Да нет, ещё не собрался, но так – думаю, а вдруг случиться чего, а я так и не увижу улиц, по которым гулял когда-то в детстве. Помню…
-Да слышала, слышала я уже не раз, как ты там гулял, да в кинотеатр без крыши ходил; мальчишки кино смотрят, а ты на звёзды глазеешь. Никак хочешь съездить?
-А ты как думаешь, может съездить? Посмотреть, повспоминать,- интересно всё-таки.
-Смотри сам,- Тамара, вторая его супруга, почему-то спокойно отнеслась к его прихоти.

И он поехал. Какое-то странное чувство владело им, будто едет он, возвращаясь в далёкое детство; припоминались запахи бабушкиного дома, чердака, двора – там росло несколько абрикосовых деревьев и они задавали тон всему дыханию участка с садом и огородом.
Приехал рано утром: всё те же улицы, а воздух то воздух здесь! Интересно, кто там живёт? Столько лет прошло.
Вячеслав Геннадиевич неторопливо шёл по-над концом всех улиц, иногда останавливаясь и припоминая что-то. А вот и последняя улица: да – это она. Вот крайний дом Поздняковых интересно бы Таньку увидеть, конечно, ни она бы меня не узнала, ни я её. Вот тебе на! – здесь до сих пор чугунные колонки стоят! – женщина с вёдрами набирала воды из-под колонки:
-Ну, надо же! У вас до сих пор колонки работают,- Вячеслав Геннадиевич искренне удивился, обнаружив такое явление.
-Да, здравствуйте, работают,- отозвалась женщина.
-Здравствуйте,- перешёл на привычно деланный тон, Вячеслав Геннадиевич.
-А вы не скажете: в этом доме когда-то давно Поздняковы жили? Татьяна и Павел, брат её.
-Ой, да это же давно было! Мои родители у них дом купили, вернее у тёти Тани, а Павла ещё в молодости убили. На этой улице никого из старых жителей не осталось: кто умер, кто уехал. А вы что, здесь жили?
-Моя бабушка и дедушка жили, а я у них бывал в детстве.
-А в каком же дворе?
-А вот там, через четыре дома,- Вячеслав Геннадиевич указал рукой.
-Там уже давным-давно никто не живёт, и ничего нет; новый хозяин разломал те завалюшки, что стояли; завёз кое какой материал, наверно, хотел дом строить, и уже десятка два лет, как о нём ни слуху, ни духу.
-Ясно… всё течёт, всё меняется.
Женщина набрала воды и ушла с вёдрами во двор, а Вячеслав Геннадиевич склонился над колонкой, хлебнул из струи воды:
-Надо же и вкус тот же!
Умылся, вытер платочком лицо, вздохнул и прошёл к участку, где когда-то жили его дед и бабка.
-Действительно, ничего нет: один бурьян...
Постоял немного и пошёл в центр города, с желанием увидеть, что осталось, а что изменилось.
Зрительно изменилось почти всё: большинство старых домов дореволюционной поры,- немцы строили на века,- были отделаны современными материалами, но встречались дома с ещё той штукатуркой исконной – немецкой. Вот, например, бывшее здание Гальбштадтского банка, в котором потом был летний кинотеатр – это он ещё помнил. Помнил и надпись на нём выполненную тем же составом что и штукатурка: «Гальбштадтский банк меннонитского округа». Помнил, как с товарищами лазили по старинным подвалам…

Возвращался домой с непонятным чувством: то ли он что-то оставил навсегда в этом городишке, то ли что-то прихватил из него, что потом унесёт в Вечность, но в голове без конца вертелось:
«Живи этим днём, этим мгновением – в нём ты действительно живёшь, а если вспоминать о прошлом, то только покаянно».
И было Вячеславу удивительно, откуда у него такие мысли и слова, которых никогда раньше не возникало в его голове…

Март, 2021