Действие четвертое. Незаслуженный укор

- Иоаким, наверное, очень любил бывать в иерусалимском храме,  где Богу благоговейно служили священники, подобные ангелам в своих расшитых золотом, белоснежных одеяниях, - произнесла Кристина. - Близость к Творцу повергала там всех в благоговейный страх и трепет, особенно когда весь собравшийся народ, в едином порыве, взывал: "Аллилуйя".

- Однажды, в большой праздник, Иоаким снова пришел в иерусалимский храм, чтобы принести Богу и свое пожертвование, выбрав, как и всегда, самое лучшее и ценное из всего своего имения, - продолжила Изольда. - Хоть Иоаким и был уже седовласым старцем, в храм ему всегда хотелось вбежать, как резвому юноше. И храмовые священники радостно приветствовали его, как своего благодетеля. Никто не пытался оспорить его превосходство в святости и праведности и Иоаким всегда удостаивался почетного права принести Богу свое пожертвование первым. Правда сам он обычно смиренно отказывался от такой чести и его с трудом получалось уговорить.

- Почтенные главы семейств, наверное, были окружены многочисленными детьми, всегда готовыми исполнить любое желание своих горячо почитаемых родителей, - предположила Кристина. - И каждому так хотелось, чтобы именно его детей признали самыми вежливыми и хорошо воспитанными, а сами дети, в молчании, благоговейно трепетали пред Творцом, сознавая святость места, куда были приведены. И рядом с Иоакимом родители всегда особенно радовались, что могут указать своим детям, с кого им брать пример смирения.

- Один из храмовых прихожан, по имени Рувим, имел особенно много детей, - сообщила Изольда. - Он привел всех своих сыновей в храм, чтобы с гордостью представить их Богу, как Его новых поклонников и молитвенников. Ведь набожного Рувима особенно радовало, когда он замечал в своих детях сходство с собой и его дети изо всех сил старались, чтобы их отца похвалили и люди и ангелы за то, как хорошо они воспитаны.

- Наверное, Рувим действительно был счастливым многодетным родителем, и был готов долго - долго рассказывать про своих детей тем, кто только соглашался послушать его истории, - согласилась Кристина.

- Вам, наверное, тоже хотелось бы иметь много детей, - улыбнулась Кристине Изольда, - только, конечно, не таких, как я, а по настоящему благородных. Ведь так чудесно, когда не нужно заботиться о том, чем их накормить. Дети приносили бы вам в подарок то, что ценится у них всего дороже, - самые редкие и ценные цветы и бабочек, которых нужно целый день разыскивать. Они старались бы допрыгнуть даже до луны, чтобы достать ее с неба и подарить вам. Каждый из крестьян, и я первая, был бы счастлив родиться в дворянском замке. Ведь мне тоже хочется не бояться никого кроме Бога. Дворян не заставляют работать, поэтому они могут целые дни проводить в общении с Создателем и ваши дети, наверное, были бы самыми счастливыми во всем королевстве.

- Возможно Рувим был дворянином? - предположила Кристина. - Ведь хорошо воспитанные дети могут быть только у благородных родителей. Его детям были бы так к лицу шпаги и расшитые дворянские плащи.

- Все представители народа Израиля были потомками великого праведника Авраама, и поэтому были наделены врожденным благородством, - улыбнулась Изольда. - Но если Рувим был гордым и надеялся принести Богу свои дары первым, наверное, настоящего благородства это еще не означает. Но он тоже желал чем-то прославить свое имя для потомства и еще никогда не был так близок к исполнению своего заветного желания. Ведь все с улыбками открывали дорогу толпе детей, окружавшей Рувима и вскоре он оказался на одном из самых почетных мест возле самого жертвенника.

- Ну а я никогда не стремилась бы быть первой, - смущенно добавила Вероника. - Ведь я так боюсь и людей и грозного Бога. Состязания в благородстве не для крестьянок и право первенства я охотно признала бы за любым дворянином. Быть последней и то большая честь для такой, как я.

- Возле жертвенника Рувим заметил только одинокого Иоакима, которому все почтительно кланялись, и в добрых и кротких глазах которого читалась какая-то затаенная печаль, - продолжила Изольда. - Старец с трудом пытался возложить свои щедрые дары на жертвенник Богу. Ведь у него не было сыновей, которые могли бы ему помочь. Но при виде детей Рувима Иоаким радостно заулыбался и, подозвав их к себе, привычно принялся искать в карманах угощение и игрушки.

- Но оказал ли Рувим должное почтение святому праведнику? - спросила Кристина. - Ведь Рувим должен был подавать своим детям пример почитания старцев.

- Рувим при всех укорил праведника в бесплодии, ведь больше укорить святого старца было не в чем, - грустно покачала головой Изольда.
- "Ты окружен почтением, как святой молитвенник Богу за наш народ, но ведь ты даже для самого себя не можешь вымолить у Бога ни одного ребенка", - упрекнул Иоакима Рувим, показывая Иоакиму, скольких чудесных детей даровал ему милосердный Бог по его молитвам, и которых Рувиму не пришлось ждать целых полвека, - и добавил, - "Так где же тебе молиться за всех нас и молитвы кого же из нас Господь слышит лучше?"

- Сестрица, ты тоже должна смиренно терпеть, когда тебя ругают и обвиняют, хотя бы и несправедливо, особенно когда это делают старшие, даже когда слезы ручьями текут по твоим щекам, - посоветовала Изольда Веронике. - В ответ ты можешь виновато улыбнуться и просить извинения. Ну а если ты начнешь спорить и не соглашаться, тебя примутся ругать только еще сильнее.

- Ну а я, наверное, не стала бы терпеть, когда обижают несправедливо, даже если бы мне предложили билет в рай в награду за подобное смирение, - смущенно призналась Элиза. - Дворянка, даже если она всего лишь девчонка, должна быть способна себя защитить.

- Элиза, но настоящая христианка должна стерпеть даже незаслуженную обиду. Вот и я часто так делаю, хоть твоей смелостью и не могу не восторгаться, - не согласилась Вероника. - Ведь нужно пострадать самому, чтобы получить способность сопереживать страданиям других, и тогда ангелы невидимо прилетят, чтобы тебя утешить, а если ты заглянешь в их глаза, ты увидишь в них отблески райского света. Ведь ангелы не могут безмятежно наслаждаться блаженством рая, когда дети на Земле плачут. Ну а если утешить тебя не получится даже у них, они будут плакать сообща с тобой и им будет так жаль, что они не смогут хотя бы на минутку взять тебя в свое небесное царство. Ведь люди, которые слышат пение ангелов в раю, наверное сами, хотя бы ненадолго, превращаются в ангелов. Но ты никогда не узнаешь, как там хорошо и райские цветы будут цвести не для тебя.

- Вероника, неужели ты снова собралась заплакать? - покачала головой Кристина. - К тебе нужно приставить служанку, которая вытирала бы твои слезы, ведь твоя сестра, наверное, уже устала осушать их своими поцелуями. Но иногда утешить плачущего ребенка не может никто, кроме его родителей. Христиане, конечно, должны печалиться и плакать о своих грехах, но не должны отчаиваться и не верить, что достойны спастись. Ведь сколь велик Божий гнев, столь же велико и Его милосердие.

- Я так переживаю за доброго Иоакима, который тоже был до слез опечален несправедливым упреком, - смущенно ответила Вероника. - Он закрыл лицо дрожащими руками, чтобы люди не заметили, как он плачет, словно маленький ребенок, и все священники храма были не в силах его утешить. Ведь рядом с ним не было ни одного сына, который смог бы защитить честь своего оскорбленного отца.

- Наверное дети Рувима зарыдали тоже, словно Рувим обругал не Иоакима, а их, - предположила Элиза. - Хоть они и пообщались с добрым Иоакимом всего несколько минут, но уже полюбили его и им было так стыдно за своего отца. Ни один из них не захотел остаться рядом с гордым Рувимом. Его дети разбежались и спрятались в самых дальних уголках храма и Рувим увидел себя таким же одиноким, как и Иоаким.

- Хотя бы вы не плачьте и не бойтесь, что вас выгонят из замка, пока вам самим не наскучат его каменные стены. Ведь вы понравились моей дочери, - обратилась к Изольде и Веронике Кристина. - Неужели даже слово дворянки не сможет вас утешить? Я даже обещаю позволить вам играть в старом парке, где разноцветные листья кружатся, как бабочки, над озерной гладью, а мраморные статуи, улыбаются так загадочно, что нельзя поверить, чтобы у них не было от нас секретов. Наверное, в лунные ночи они иногда оживают и танцуют или украшают друг дружку цветочными гирляндами. Ведь они больше похожи на людей превращенных в статуи капризом какой-то старинной волшебницы, позавидовавшей их счастью. И их самое заветное желание - пригласить друг дружку на совместный танец, теперь может исполниться. Они танцуют всю ночь, и последним танцем рады приветствовать утреннюю зарю. Наверное только маленькие дети могут это увидеть, но детским рассказам все равно никто не поверит. Можете проверить это сами, только не заблудитесь в лабиринте длинных аллей.

- Мне уже хочется улыбнуться, хотя бы и сквозь слезы, - призналась Кристине Изольда. - Мое сердце говорит мне, что вы добрая, а оно меня никогда не обманывало и ваша доброта осушит мое слезы еще быстрее теплых солнечных лучей. Любой из цветов в вашем саду счастливее меня, госпожа, и я буду так счастлива, если смогу общаться с вами каждый день. Когда я вижу дворян, я не жалею о том, что не могу видеть добрых ангелов, и если бы мне предложили быть с вами на Земле или в раю без вас, я даже не знаю, что бы я выбрала. Госпожа Кристина, но если ваше сердце принадлежит Богу, то и мое будет принадлежать Ему, чтобы не разлучаться с вашим.

- Даже если люди делают что-то доброе, они делают это только потому, что их заставляет Бог, и только Ему, а не мне, вы должны быть  благодарны, - смущенно ответила девочкам Кристина. - Ваши сердца принадлежат только Богу, а то что принадлежит Ему, люди не должны присваивать. И наградить вас за вашу преданность Себе Он сможет гораздо щедрее самой богатой дворянки.

- Бога я так сильно боюсь, - смущенно призналась Кристине Вероника. - Ведь от недобрых людей еще можно спрятаться, а от Бога спрятаться негде. Можно я возьму вас за руку, чтобы не так сильно бояться? От Его гнева не защитят стены ни одного замка на свете. Неужели я, и правда, тоже для чего-то нужна Богу? Ведь у Него так много ангелов.

- Вы, наверное, слишком запуганы недобрыми людьми, - покачала головой Кристина. - Ведь только полное отчаяние могло заставить крестьянок обратиться за помощью к дворянам. Но дворяне сейчас с трудом могут защитить даже себя, где уж им заботиться о крестьянах. До того, как встретиться с моей дочерью, вы, наверное, и не знали, что детство может быть счастливым и беззаботным и в ваших глазах я должна прочитать и себе молчаливый и ясный укор. Ведь за таких, как вы, я должна быть в ответе перед Богом.

- Иоаким тоже очень испугался, что чем-то сильно прогневил Бога и это Божий гнев наказал его бесплодием, - продолжила рассказ Изольда. - Наверное, встав на колени, он просил извинения у собравшегося в храме народа, если кого-то нечаянно обидел, и не хотел встать, пока собравшиеся люди ласково не подняли его, уверяя, что никто из них не видел от него ничего, кроме добра. Тогда Иоаким освободил свое место возле жертвенника для Рувима и молча, сгорбившийся и будто постаревший на много лет, вышел из храма. Но Иоакиму нечего было бояться Божьего гнева, потому что он был истинным праведником, а вот я часто прогневляю Бога, хоть и знаю об ужасных последствиях, и даже имею дерзость обижаться, когда меня наказывают за мои грехи. У меня так много провинностей, а моя главная вина в том, что я вообще родилась на свет. И защитить меня от Божьего гнева не сможете даже вы.

- Ты хочешь, чтобы мы молились друг о дружке, как подруги - христианки? - предложила Изольде Элиза. - Вообще-то крестьянки никогда не молятся о дворянах и тебе, наверное, интересно испробовать это первой? Молитвы должны защитить нас от всего на свете и даже от Божьего гнева. Хоть я и не обещаю, что смогу тебя от него защитить, но ты, по крайней мере, будешь чувствовать, что не одинока. Разве в этом замке ты еще не удостоверилась, что молитвы могут быть услышаны.

- Я тоже согласна молиться об Элизе, и даже без ее взаимности, если тебе, конечно, нужны молитвы маленькой грешницы. - улыбнулась Вероника. - Правда я не знаю, чего нужно просить для дворян. Жаль, что я не волшебница и не могу исполнять желания сама, а должна все вымаливать у Бога.

- Вы не должны удивляться и роптать, когда ваши просьбы к Богу не исполняются, - посоветовала Изольде и Веронике Кристина. - Это еще вовсе не значит, что Бог вас больше не любит, да и Самому Богу хочется, чтобы Его любили не за то, что Он всемогущ и может исполнить любое наше желание. Ведь даже такие праведники и Божьи любимцы, как Иоаким и Анна целыми днями молились Богу целых полвека, не получая от Него никакого ответа на свои слезные молитвы и так и не смогли вымолить у Бога ни одного ребенка. Но Адам и Ева тоже не исполнили Божью просьбу не прикасаться к плодам дерева познания добра и зла, а мы - их потомки и расплачиваемся за вину наших прародителей.

- Но самая большая моя просьба к Богу, - встретить добрых людей, все-таки исполнилась и теперь я больше никогда не расстанусь с ними и буду крепко - крепко держаться за вашу руку, - улыбнулась Кристине Изольда. - Мне уже давно нужно было обратиться за помощью к дворянам, и даже если ни одна моя просьба к Богу больше не исполнится, я и сестра все равно будем счастливы.

- Приятно, что хоть кто-то из крестьян откликнулся на христианскую проповедь, - улыбнулась и Кристина. - Жаль, что их оказалось так немного, но ведь разве крестьяне могут с симпатией и доверием воспринять то, что исходит от дворян. Хорошо, хоть кому-то оказалось не безразлично, для чего они родились на свет, а значит, Бога будут прославлять и на языке нашей страны.

- В монастыре Изольда и Вероника поняли, что христианский идеал это монашество, а не семья и родительство. Ведь Богу, наверное, так приятно, когда ради Него отказываются от семьи и родных и кто откажется от них ради Бога, тот получит во много раз большую награду, - добавила Элиза. - Я рада, что и нашим гостьям очень захотелось ее получить. Вот я, если бы у меня была сестра, наверное, никогда не смогла бы ее бросить.

- И Иоакиму очень захотелось узнать, жили ли в Палестине в древности бездетные праведники, чтобы избрать их своими святыми покровителями и помолиться им о защите от несправедливых обид, - продолжила рассказ Изольда. - Ведь чего только не случалось в Палестине за ее долгую историю.

- Вы тоже получите свою награду от Бога, если откажетесь от семьи, - пообещала Изольде и Веронике Кристина. - Я не знаю, какой она будет, но вы будете и счастливы и довольны. Ведь Бог гораздо чудеснее самого сказочного принца. Вам никогда не придется жаловаться на одиночество и отверженность и на головах у вас будут сияющие венцы, которых не носят даже дворянки, и каких не купить в самых дорогих магазинах столицы. Днем они будут затмевать солнечное сияние, а ночами соперничать с нежным звездным светом. Ангелы принесут вам множество венцов на выбор и вы сможете долго примерять их, любуясь своими отражениями.

- Мне нравится любоваться своим отражением, и я много раз прогневляла этим Бога, - улыбнулась Изольда. - Особенно если украшала себя венком из только что распустившихся золотистых цветов. Мне хочется, чтобы мои глаза были ясными и приветливыми, словно утренняя заря. Правда мне еще очень далеко до таких чудесных ангелов, какими их рисуют в книжках.

- Для народа сейчас действительно издаются христианские книжки со множеством цветных картинок, чтобы они нравились детям и христианская вера быстрее находила дорогу к их сердцам. Дети их охотно разбирают и, надеюсь, на их впечатлительные сердца они производят должное действие, - согласилась Кристина. - Нужно, чтобы и трудолюбивым муравьям - крестьянам иногда захотелось превратиться в мотыльков и бабочек и улететь в небо. Право, печально, когда людям совсем не хочется превращаться в ангелов.

- Наверное, у меня тоже никогда не будет своей семьи, - решила Вероника. - Но христианку никто не посмеет за такое упрекнуть. Ведь нет жертвы, которую я не согласилась бы принести для Бога, и даже если бы ко мне и посватался настоящий сказочный принц, я приняла бы холодную и высокомерную позу, словно у каменной статуи, и сказала бы ему, что мое сердце принадлежит только моему Создателю. 

- Дедушка Иоаким, наверное, не раз благодарил Бога за то, что именно эта чудесная земля оказалась его Родиной, - предположила Элиза. - Вот кто хорошо знал историю родной Палестины, не то, что я, и жизнеописания древних святых праведников были его любимым чтением. Ведь ему так хотелось быть наследником традиций древних подвижников и продолжить их великие дела.

- Иоакима, и правда, привела в книгохранилище храма, изучать родословные праведных мужей, Божьих любимцев, радостная надежда, - согласилась Изольда. - Он знал, что добрые святые праведники никогда не оскорбили бы его за бездетность и не имея детей, привязался сердцем к священным книгам. И священники позволяли ему пользоваться самыми редкими и ценными старинными пергаментами. Иоаким верил, что в них Бог пошлет ему скорое утешение и он не уйдет из храма опечаленным.

- Тебе тоже было бы полезно проводить свои дни в библиотеке замка, над страницами священных книг, со своими новыми подругами, которые помогут тебе обрести самое важное и ценное в этой жизни - благоговейную любовь к своему Творцу, - обратилась Кристина к дочери. - Ведь даже одно слово, сказанное Самим Богом, ценнее всех историй, сочиненных людьми и даже если ты не очень верующая, величие и благородство христианской веры должны затронуть и твое сердце. Да и как ты будешь требовать от крестьян неукоснительного соблюдения Божьих заповедей, если сама их не знаешь.

- Я тоже умею читать и прочла уже множество библейских историй, - сообщила Изольда. - Ведь там есть такие интересные, что можно заслушаться. И чем больше их я прочла, тем сильнее боюсь Бога и трепещу перед Его могуществом. Мне не терпится поделиться этими историями с верной подругой, хоть некоторые из них такие печальные, что я не могу дочитать их без слез.

- Приятно иметь такую образованную подругу и советчицу, чтобы не нужно было всегда обращаться за советами к матери. Ведь она не всегда понимает меня правильно, - улыбнулась Элиза. - Зато рядом с подругой то, что прежде казалось таким сложным, может вдруг сделаться ясным и понятным. Наверное, христианская вера, и правда, хороша, если Изольде она так нравится. Вдвоем с подругой мы могли бы склониться над чудесными страницами Библии, которые ожили бы для нас и зазвенели множеством дивных голосов. Возможно, что у нас даже появились бы общие любимые библейские герои, рядом с которыми было бы не страшно в самую смутную и жестокую пору, и добравшись до страниц с описаниями их подвигов, мы обе смущенно улыбались бы, из-за того, что в некоторых из них были бы по детски влюблены. Мы обе жалели бы, что слишком поздно родились и не можем быть свидетельницами тех великих событий, а переживания за славных древних героев заставляли оба наших сердца учащенно биться.

- И я умею читать, но предпочла бы сказки про принцесс, потому что так приятно представить и себя в их роли, - улыбнулась и Вероника. - Я не хочу этого скрывать, даже если сестра и будет меня ругать. Почему все так хотят, чтобы дети поскорее выросли? Разве я не имею права иногда побыть только ребенком?

- Я тоже люблю сказки, - улыбнулась Веронике и Элиза. - Ведь дворяне тоже бывают детьми. Сказки учат нас добру и вере в чудеса, а разве христианская религия учит не тому же самому? Книгам сказок я обязана многими счастливыми часами моей жизни и мне кажется, что только человек, который умеет дружить с книгами, сможет быть и для людей интересным другом.

- Ну а Иоаким, наверное, все же смог найти в книгохранилище жизнеописания и одиноких праведников, потому что в самой Библии сказано, что одинокий человек заботится об угождении Богу больше обремененного семьей, а ведь верующим людям так хочется угодить своему любимому Создателю, - заметила Кристина. - Конечно, хорошо быть окруженным любящими детьми, но быть окруженным добрыми ангелами, наверное, еще приятнее, и быть на Земле одиноким это великое благо. Ведь я сама знаю, сколько сил требуется даже для одного ребенка, а что же делать тем, у кого их много?

- Но в библиотеке Иоаким удостоверился, что все праведники в его народе всегда имели потомство, - смущенно сообщила Изольда.
- До позднего вечера просидел он в ней, надеясь, что между праведниками отыщется, хотя бы в самые давние царствования, хоть один бездетный, рядом с которым Иоакиму не было бы так одиноко, и иногда ему казалось, что он почти нашел таких и может теперь с торжеством вернуться в храм. Но у праведника вдруг обнаруживался ребенок и все поиски приходилось начинать сначала. Ведь еврейский народ, наверное, любил детей больше всех народов на свете. Заботиться о них и воспитывать было для них не мучением, а радостью и блаженством и достигнув старости,
израильтяне были так счастливы, что служить и угождать Богу на этой Земле будет кому и после них.

- Изольда, ты ведь не по наслышке знаешь, как трудно заботиться о младшей сестре, а о детях, я уверяю, еще труднее, и верующей матери часто приходится делать трудный выбор между Богом и собственным ребенком, - улыбнулась в ответ Кристина. - Ну с воспитанием девочки еще туда - сюда, а вот мальчики иногда бывают ужасными сорванцами и почему-то так любят опасные приключения. Хоть я и дворянка, но я вовсе не хочу, чтобы и моя дочка выросла изнеженной и избалованной принцессой. Крестьянское воспитание в чем-то гораздо лучше дворянского, и я с удовольствием отдала бы свою дочку в крестьянскую семью, хотя бы на год, чтобы она привыкла к труду и бережливости.

- Вот Изольда по настоящему любит свою сестру, а дворянки слишком гордые, чтобы по настоящему кого-то полюбить, - заявила Элиза. - Изольда, ты, наверное, даже сама штопаешь ее платье и сидишь с иголкой на трепещущем свете свечи, когда другие дети уже давно спят. После твоей штопки платье кажется еще наряднее, чем было, и счастливая и благодарная улыбка сестры утром будет тебе лучшей наградой. Только мне не хочется, чтобы неустанно заботясь о ней и заменяя ей родителей ты слишком рано повзрослела. Ну а для меня провести целый год в крестьянской семье это слишком долго. Ведь скоро я сделаюсь такой грязной, что никто меня не узнает. К тому же я быстро соскучюсь по своему замку, и, наверное, примусь рассказывать о нем даже овечкам и козам, которых мне придется пасти. Я непременно заскучаю и по верховым прогулкам на своей любимой Снежинке. Ведь я так люблю мчаться на утренней заре верхом, наперегонки с ветром, когда капли росы алмазными звездами рассыпаются из под копыт и мне кажется, что вот - вот смогу найти дорогу, по которой ангелы восходят на небо. Снежинка никому, кроме меня, не позволит себя оседлать и я почти уверена, что скоро никто из мальчишек на любых соревнованиях не сможет меня опередить. Изольда, ведь ты, наверное, тоже умеешь ездить верхом, и могла бы ко мне присоединиться.

- Но я еще никогда не ездила верхом, - улыбнулась Изольда в ответ. - Крестьянские девочки должны помогать родителям и им некогда заниматься мальчишескими проказами. Я даже на качелях боюсь раскачиваться сильно. Но посмотреть, какая ты смелая, мне будет интересно. Вот если бы ты пригласила меня покататься на лодке по тихой озерной заводи, я бы гораздо охотнее составила тебе компанию.

- Наверное, моей дочери нужно было родиться мальчиком, - улыбнулась и Кристина. - Хоть с воспитанием такого мальчика я не справилась бы и близко, потому что она была бы самым большим сорванцом в округе. Ну а дочку я хотя бы могу держать при себе и не опасаться за нее в этих ужасных военных смутах, которые, наверное, не прекратятся, пока христианская вера окончательно не воцарится в наших землях.

- Меня можно отдать и в монастырь, хоть и трудно будет найти такой, где бы согласились меня принять, да и кто поверит в искренность раскаяния такой юной грешницы, - заметила Элиза. - К тому же, чтобы сделаться монахиней, Бога нужно полюбить по настоящему сильно. Монахини, наверное, так близки к Богу, что уже слышат, как поют в небе ангелы, играя на арфах и слыша эту нежную музыку в монастырских садах колючие сорняки превращаются в нежные розы, а в молитвенных кельях неисправимые грешницы - в милых и добрых праведниц.

- Так и не отыскав бездетных между праведниками Иоаким решил, что он - ужасный грешник, которому нужно отправиться в пустыню, замаливать там своих грехи, как бы сильно ему не хотелось вернуться к своей чудесной доброй супруге Анне, - сообщила Изольда. - В той знойной пустыне жили только голодные львы и разбойники. Никто еще не возвращался оттуда живым и даже в завываниях ветра одинокому Иоакиму слышался детский плач.
"Но что мне теперь палящий солнечный зной, когда мое сердце опалено Божьим гневом", - причитал он.

- Ну а я ни за что не выдержала бы в пустыне и не согласилась бы отправиться туда, сколько бы меня ни уговаривали, - смущенно призналась Кристине Вероника. - Конечно, я могла бы случайно убежать туда без спроса, но я знаю, как сильно опечалила бы вас этим и, наверное, уже через несколько минут прибежала бы домой. Вот родители ни за что не отпустили бы меня туда одну. Пусть голодные львы и разбойники поищут себе иную добычу. Ведь в той пустыне нет даже травы и цветов, чтобы можно было сделать из них шалаш и укрыться в нем от зноя, где цветочный аромат навевал бы сладкие грезы, а фантазия могла превратить меня в кого я только пожелаю. Нежное пение птиц вокруг соперничало бы с ангельским и веселое журчание ручья было бы таким же нежным, как голоса дворянок, а в качестве гостей были бы допущены только самые яркие и нарядные бабочки и, должно быть, это оказались бы бабочки - дворянки. Там можно было бы устроить роскошный бал для кукол, платья и украшения к которому им шили бы целый месяц. На этот бал не стыдно было бы пригласить даже сказочного принца, чтобы у принца закружилась голова и он никак не мог выбрать, кого же из стольких юных прелестниц пригласить на танец. Ведь каждая из них отдала бы полжизни, чтобы потанцевать с самим принцем.
 Госпожа Кристина, неужели вы отпустили бы меня в пустыню? Но вдруг вы решите проверить, насколько я смелая, даже если будете знать, что я могу и не вернуться оттуда. Ведь мне страшно представить, что может там со мной произойти и у меня даже не будет никакого оружия против зверей и разбойников, кроме молитвы и крестного знамения.

- Даже не надейся, что тебя отпустят в такую ужасную пустыню одну, хоть крестьянки и не любят слушаться дворянок, - заявила Веронике Кристина. - Ведь я не твоя сестрица, чтобы потакать твоим шалостям. Хорошие дети не бегают по страшным пустыням, а сидят дома со своими родителями и их не приходится потом доставать из пасти голодного льва. К тому же в моем замке тебя уже ждет стакан теплого молока с печеньем и бисквитами. Я вижу, твои глаза тут же засияли так, словно ты в жизни не ела ничего вкуснее. Ну а если ты будешь вести себя хорошо, я прикажу испечь для тебя такой чудесный пирог, какой ты видела только во сне. Ведь должны же и в твоей жизни иногда случаться маленькие радости.

- Я всегда буду вас слушаться, - с жаром пообещала Кристине Вероника. - Ведь мне так хочется, чтобы вы меня никуда не отпустили и чтобы я и дальше могла сидеть с вами рядом и ощущать, что я вам не чужая. Да и каждой крестьянской девочке захотелось бы оказаться в моем положении. Мне так хочется делаться все лучше и все больше походить на вас, чтобы меня любили все сильнее. Я даже решила испытать, правда ли, что вы меня любите, ведь мы, крестьянки, иногда бываем такими хитрющими, и так вам благодарна за ваш отказ. Я вам верю так же, как верила бы Самому Богу и очень хочу, чтобы и вы мне поверили.

- Дворянкам ты имеешь право не доверять, - ответила Веронике Кристина. - Ведь тебя, наверное, часто обманывали и ты боишься обмануться снова? Если ты хотела меня испытать, мне приятно, что твое испытание я смогла выдержать, хоть, возможно, это оказалась и случайностью. Впрочем, это испытание было не из самых трудных и в следующий раз, мне, наверное, придется потруднее. Ты можешь испытывать меня еще много раз, но надеюсь, результат будет таким же, ведь дворянку трудно поймать в западню. Ну а тебя мне даже испытывать не нужно. По твоим глазам и так все видно. Ты, наверное, веришь, что имеешь право, чтобы все тебя любили? Что же, ты и твоя сестрица не совсем обычные девочки, а я люблю редкости. Ребенку часто хочется подражать взрослым, и ты даже хотела бы быть похожей на меня? Конечно, я не могу тебе этого запретить. Ты, наверное, собралась надолго задержаться в моем доме и уверена, что если будешь на меня похожей, ты мне больше понравишься? Забавно, если у крестьянки появятся дворянские привычки, но лучше бы ты выбрала за образец кого-нибудь из святых праведниц на этих иконах, а лучше всего, если мы обе постараемся быть похожими на нашего Создателя.

- Я тоже не убежала бы в пустыню, - смущенно пообещала Изольда. - Ведь мне и самой не хочется взрослеть слишком рано. К тому же здесь я могла бы понадобиться госпоже Кристине и к этому замку я будто прикована невидимой цепью. Я же знаю, госпожа, что вам понравилась история Иоакима и Анны и хочется услышать ее продолжение. К тому же Я не хотела бы быть примером непослушания для вашей дочери. Ведь тогда я была бы самой неблагодарной девочкой на свете.

- Значит ты не сможешь бросить свою подругу, когда ей здесь одиноко и ты ей так нужна? - благодарно обратилась к Изольде Элиза. - Жаль только, что мы не сможем поездить верхом вдвоем, ведь мне казалось, что все крестьянские дети это умеют, не исключая и девчонок. К тому же если ты и захочешь сбежать из нашего дома, тебя уже никто не отпустит, даже если ты никогда не согласишься быть у дворян прислужницей. Ты с сестрой уже не будете свободными, как птицы и ты еще пожалеешь, что обратилась за помощью к дворянам. Ведь на них тебе и пожаловаться будет некому.

- Вот Иоаким провел в пустыне целых сорок дней в строгом посте и слезных молитвах, благодаря и прославляя Бога за то, что наказан за свои грехи так мягко, всего лишь бездетностью, - продолжила рассказ Изольда. - И он вовсе не чувствовал себя в одиночестве, понимая, что Бог и добрые ангелы где-то совсем близко.

- Вы тоже долго выдержали в монастыре, где моя дочка не вытерпела бы и нескольких дней, и потому я готова признать, что и в ваших сердцах есть частичка дворянского благородства, - с улыбкой заявила Изольде и Веронике Кристина. - Вы делали для Бога все, что только было в ваших детских силах и долго радовали Его вашими нежными молитвами. Неужели же вы не заслужили от Бога награды? Может быть ваши молитвы смогут приблизить окончание этой ужасной войны, где враждуют дворяне, а страдать достается крестьянам? Ведь говорят, что детские молитвы быстрее всех найдут дорожку к Божьему сердцу, и тогда дети снова смогут обнять своих родителей. Ведь войну начали не дети, но они сильнее всех от нее страдают. Войны так ужасны, хоть и приятно, что столько людей счастливы отдать свои жизни за Христа, и вы, наверное, даже не знаете, как чудесно жилось у нас до войны. Как бы и мне хотелось присоединиться к вашим молитвам, чтобы прошлое вернулось, и какой чудесный бал мы сможем устроить, когда война закончится нашим торжеством.

- Но в дворянском доме вам, возможно, будет еще труднее, чем в монастыре, даже если руки крестьянок привыкли к грязной работе,  - улыбнулась Изольде и Веронике Элиза. - Ведь здесь вас всегда могут несправедливо обругать, как бы вы ни старались, и только святые на иконах будут вам молчаливо сочувствовать. Вы еще много раз пожалеете, что оказались здесь, а не в пасти голодных львов. К тому же я знаю, как сильно вы хотите служить Богу, а не дворянам. Ведь в монастыре вы служили только Ему, а здесь вами будут помыкать дворянские капризницы и вы даже прически себе не сможете выбрать без моего согласия. Когда-то я даже завидовала крестьянкам, что им не нужно отращивать длинные волосы и мучиться с пышными прическами, но теперь я больше не позволю вам носить на голове цветочные венки, ведь это слишком по крестьянски. Если вы христианки, это еще не дает вам права выглядеть ужасно и мне не должно быть стыдно за моих спутниц перед другими дворянками. Если вы действительно хотите быть неотразимыми, лучше украшайте себя бантами из разноцветных лент, хоть в монастыре вам, конечно, никто не объяснял, как это делается. Только не перестарайтесь, чтобы не выглядеть смешными. Каждой из вас лучше подойдут разные цвета, но я знаю, что вы предпочли бы белые ленты. Ведь белый это цвет чистоты и невинности и к девочке, украшенной так, никто не посмеет подойти, чтобы ее обидеть. Так что не пытайтесь куда-нибудь сбежать отсюда, хоть мне и самой иногда этого хочется. И святому старцу Иоакиму, наверное, хотелось, чтобы Бог взял его к Себе на небо. Ведь наша Земля была недостойна быть обиталищем такого праведника. Да и что может быть для человека приятнее, чем помогать ангелам прославлять Творца. Встретиться когда-нибудь со своим Создателем, Повелителем бесчисленных миров, чтобы во всем довериться Его Божественной воле и рассказать Ему, как Его создание изо всех сил старалось хорошо выполнить свое предназначение, было самым заветным желанием Иоакима. И Создателю ему было бы о чем рассказать.

- И я знаю, о чем святой старец молился Богу и о чем он молил Творца уже много тысяч раз, - улыбнулась и Кристина. - Иоакиму хотелось оставить после себя ребенка, который смог бы сделать для людей гораздо больше добра, чем совершил за свою долгую жизнь он сам, и, поэтому, он молил великого Небесного Отца позволить и ему испытать радости счастливого отцовства, чтобы ему было еще приятнее прославлять Божью доброту, а его праведность и любовь к Богу было кому унаследовать, и в любви к своему Творцу Земля смогла соперничать с небом. Ведь Иоакиму было бы так сладко услышать, как и его ребенок впервые пролепечет Божье Имя и он очень надеялся, что такое желание угодно и приятно и Богу.

- Иоаким, и правда, молил Бога о даровании ребенка, - смущенно согласилась Изольда. - Ведь все остальное у него уже было. Он молил о ребенке, благороднее которого еще не рождалось бы на нашей Земле, и, наверное, молился о дочери, потому что ему очень хотелось порадовать свою супругу.

- Изольда, а ты сама о чем ты хотела бы помолиться? - с любопытством обратилась к Изольде Элиза. - Желания крестьянок угадать так сложно, но ведь у тебя, наверное, есть и другие желания, кроме как превратиться в ангела, и нет такого желания, которого не смог бы исполнить Сам Бог. О чем бы ты просила, если бы любое твое желание Он согласился исполнить? Впрочем, с какой-то просьбой ты можешь обратиться и ко мне, чтобы не обременять Бога из-за каждой мелочи. Вдруг я тоже смогу помочь исполниться одному из твоих желаний.

- Наверное, я была бы не против, если бы Господь послал мне хорошую подругу, которой я могла бы доверять как самой себе, и чтобы без меня ей было так скучно, что никто не мог ее развеселить и она, если понадобится, согласилась бы отправиться меня разыскивать даже в безводную пустыню, - улыбнулась Изольда в ответ. - И для меня совсем не важно ее сословие. Но, наверное, это слишком большое желание и я не заслужила, чтобы оно исполнилось. Впрочем, Богу нужно только помочь нам встретиться, а дальше мы договорились бы сами, даже если мне пришлось бы долго стараться, прежде чем я смогу заслужить ее дружбу. Впрочем, дворянские замки это, конечно, не то место, где следует искать подруг крестьянкам.

- Мне нравится такое желание, - улыбнулась Изольде Элиза. - И, наверное, Господь слышит твои желания даже чаще, чем тебе кажется. Такому чудесному желанию Он, наверное, поможет исполниться. Ведь с подругой христианке можно посоветоваться и о том, как лучше угождать Ему. Только ты, и правда, не должна искать подругу между дворянками, которые для этого слишком горды и эгоистичны. Впрочем, тебя все равно уже не отговорить от твоего намерения и теперь только Сам Господь сможет тебе помочь. Но может быть Бог ответит, что лучше бы ты обратилась с подобной просьбой к какой-нибудь девочке, которая тебе понравится?

- Так, значит, моей сестре хочется подружиться с дворянкой? - улыбнулась и Вероника. - Вот уже не ждала от сестры подобной прыти. Конечно, это опасная затея, но ведь приручают же даже диких львов. С дворянкой я позволила бы сестре дружить, даже если и буду ее ревновать, но, наверное, подружиться с дворянкой еще труднее, чем с ангелом. Жаль, что я не дворянка, и не знаю, что нужно делать, чтобы им понравиться, да и сама никогда не смогла бы понравиться дворянской девочке, ведь это слишком трудно. Разве что она будет совсем маленькой, еще не выше розового куста, похожей на бабочку, прилетевшую из страны снов, и готовой радостно улыбаться всем, кого она встретит. Впрочем, я не сомневаюсь, что платье с дворянским гербом будет очень к лицу моей сестрице и я даже буду за нее гордиться. Вот уж кто заслужил право его носить, так это она, а я всегда желала ей счастья. И служить дворянам она будет с таким же старанием, как служила бы самому Богу.

- В этом замке ты имеешь право дружить с кем пожелаешь, даже с дворянами, и я тебе это охотно позволяю, - заверила Изольду Кристина. - В дворянском замке всегда найдется место для юных проповедниц и с такой набожной девочкой, как ты, действительно еще и не каждая дворянка достойна дружить. Конечно, между тобой и дворянками пропасть, но ведь ты надеешься что тебя перенесут через нее крылья христианской веры, и поэтому ты и можешь разговаривать с ними с достоинством, почти как равная. Но все же будь готова, что для дворянок с их странными капризами ты будешь только игрушкой, а не ровней.

- Изольда, я не знаю, исполнится ли твое желание. Ведь не все зависит от нас и многое от сложившихся традиций, но твоя сестрица не напрасно верит, что у тебя все получится, - обратилась к Изольде и Элиза. - Твоей сестрице, наверное, даже хочется помолиться, чтобы у тебя все получилось. Хорошо, что ты решила признаться и довериться мне, прежде, чем кому-то другому. Тебе, наверное, трудно было это сделать, потому что мы почти не знаем друг дружку, но я не буду смеяться над твоей мечтой и только должна тебя предупредить, что дворянки вовсе не такие ангелы, какими ты их представляешь и Бог, наверное, полагает, что ты могла бы просить у Него чего-то более ценного.

- О дворянах я многое слышала в монастыре, но верила только в хорошее, - смущенно ответила Изольда. - Я никогда их не боялась, хоть никогда и не была смелой и уже тогда знала, что смогу подружиться только с дворянкой. Мне, и правда, казалось, что дворяне это какие-то ангелы, но теперь я знаю, что вы - такие же люди, а значит, подружиться с вами все-таки возможно и теперь мне так хочется доказать дворянам, что крестьяне тоже достойны дружбы.

- Бери пример со своей младшей сестрицы или спроси совета у своего сердца, и оно тебя не обманет, - посоветовала Изольде Кристина. - Христианка должна верить в чудеса и особенно в то, что где-то тебя ждет любящий Небесный Отец, даже если в твоей жизни чуда не случалось еще ни разу. Да и что еще крестьянам сейчас остается.

- Мне и самой очень хочется верить в чудеса и прославлять за них Творца. Да я и не могу в них не верить, когда я - с вами рядом, - улыбнулась Изольда Кристине в ответ. - Ведь столько чудес, сколько случилось со мной сегодня, многим не доводилось испытать и за целую жизнь. Мне всегда хотелось, чтобы когда я полюблю кого-то, мне ответили взаимностью. Разве это не было бы чудом? Поэтому я и подарила свое сердце Господу Христу. Ведь только Он и просил его у меня и только Ему я для чего-то еще нужна. Жаль только, что я смогла подарить Ему так мало. Своего сердца я никогда не потребую у Христа обратно и не прошу от Него ничего взамен. Ведь я уверена, что моему сердцу понравится в Его добрых руках.

- Так ты подарила Господу Христу свое сердце, полное любви? - спросила Изольду Кристина. - Что же, в тот день Он несомненно порадовался, что тебя сотворил. Господь Иисус сделал для тебя так много и ты, конечно, обязана была Его отблагодарить. Служить Богу это самый чудесный выбор, какой только ты могла сделать, и ты никогда о нем не пожалеешь. И хоть ты ничего и не просила для себя в награду, но я уверяю, что награда ждет тебя на небе.

- Я тоже подарила свое сердце Господу Иисусу, хоть оно и так всегда принадлежало Ему, потому что это Он его сотворил, - с улыбкой заверила и Вероника. - Но Он хотел, чтобы я сделала это для Него, а я не имела права Его ослушаться и так надеюсь, что и мой подарок Ему тоже было приятно получить. Ведь хоть я еще и маленькая девочка, я тоже способна любить сильно - пресильно и мне так хотелось хоть чем-то Его порадовать.

- Я сама христианка и хорошо понимаю, ваши чувства, - обратилась к Изольде и Веронике Элиза. - Ведь для Господа нет разницы, крестьянин или дворянин перед Ним и Он всех любит одинаково сильно. Господь сделал для нас так много, а от нас требует так мало. Правда принято считать, что служить Господу Иисусу очень трудно и далеко не каждый способен на это. Поэтому христиане часто плачут и, наверное, только Господь может их утешить.
 Вероника, но почему и ты печальна тоже? Разве можно быть печальной, когда рядом с тобой такая милая сестрица. Да и мне неприятно, когда в моем доме кому-то грустно. Неужели я так никогда и не увижу, как ты улыбаешься? Но может быть у тебя еще остались неисполненные желания, о которых мне не следует знать? Наверное, только вкусное угощение способно развеселить любую крестьянку.

- Я, и правда, ужасно голодна. Хоть в монастыре я и привыкла поститься и ложиться спать голодной, но в дворянских замках это, наверное, не принято, - улыбнулась Вероника. - Наверное, я сейчас могла бы съесть за один раз целую дюжину дворянских пирожных, хоть мне и не дадут так много. Ведь меня здесь никто не хочет пожалеть. Но я, наверное, все равно бы не наелась и ты можешь проверить, что я тебя не обманула.

- Хоть ты мне и не поверишь, детям не полезно переедать пирожных, - улыбнулась Элиза в ответ. - Впрочем, я, наверное, накормила бы тебя конфетами и пирожными, и только боюсь, что скажет на это твоя сестрица.

- Мне иногда и самой хочется побаловать Веронику, ну а уж дворянке я, и подавно, не могу этого запретить, - ответила Элизе Изольда. - И не нужно меня бояться, ведь я совсем не такая уж и страшная. Да и когда такое бывало, чтобы дворянки боялись крестьянок? Бояться нужно Бога, а не меня, ну а если мы будем бояться друг дружку, мы никогда не сможем подружиться, хоть мне так хочется сделаться твоей помощницей, чтобы ты и я друг дружку поддерживали и защищали. 

- Вас здесь, конечно, накормят, - пообещала Изольде и Веронике Кристина. - Я сама об этом позабочусь и уже распорядилась. Хорошая была бы из меня христианка, если бы я отказала в куске хлеба голодным детям. Из моего дома еще никто не уходил голодным и местечко за нашим столом найдется и для вас. Ведь вам потребуется много сил, если вы хотите угодить и Богу и Элизе. Так что потом моя дочка найдет для вас какое-нибудь занятие.

- Вот Иоаким, хоть он и был ужасно голоден, объявил Богу, что не вкусит пищи и не вернется домой, пока Бог его не услышит, ну а если Бог его окончательно отверг, то ему не нужна и жизнь, - продолжила Изольда. - Он отказался бы от самой вкусной пищи на свете, ведь ему так не хотелось возвращаться домой с пустыми руками. Конечно это было очень необычное обещание. Ведь Иоаким не знал, как на такое может ответить Бог и сочтет ли нужным вообще что-то ответить. Но Иоакиму просил у Бога совсем немногого. Ему только хотелось узнать, в чем он согрешил пред Создателем и как ему теперь искупить свою вину?

- История Иоакима так печальна, - решила Элиза. - Ведь полвека этот святой праведник сам себя считал великим грешником. Неужели его жизнь так и закончилась в этой мрачной пустыне?
Впрочем, я верю, что и за такую жизнь он искренно благодарил бы своего Создателя и его последними словами было бы благодарное благословение Ему.

- Иоаким никогда не роптал и вы тоже не должны роптать и жаловаться на Бога, - обратилась к Изольде и Веронике Кристина.
- Ведь кто мы такие, чтобы предъявлять Богу наши претензии. Он ждет от Своих созданий любви и благодарности, а не жалоб и упреков. Бог так велик и благ, что даже быть Его рабынями для нас большая милость.