Когда зацветет старая груша, полностью

ПРОЛОГ

Никто не знает, что  такое эта наша жизнь. Вот живет человек, живет себе, и понимает, что проживает не  свою жизнь, что все,  какое – то не его, непонятное, как день сурка. Все однообразное и серое, серое… А почему, никто не знает.


-  Кира, Кира, Кирочка – часто любила приговаривать приемная мама  Киры -  вот ты вырастишь, станешь красавицей. Глазки карие,  большие, красивые, как у лошадки нашей. Реснички длинные пушистые. И вся ты стройненькая, как диковинный кипарис. Я такие,  только на картинке видела. Когда ты на меня смотришь, мне почему – то плакать хочется. Ты, как – будто бы в душу мою заглядываешь и хочется тебе пожалиться обо всем, что со мной происходило. Сразу вспоминаю свое детство, маму, как отца забрали, как голодно жили…  Становится себя жалко.  А ты глядишь на меня своими большими  лошадкиными глазками и  подначиваешь меня – расскажи, легче станет. Да разве можно тебе, маленькой девочке все рассказать.  Кто ты и откуда? Никто не знает. Как ты оказалась в наших краях тоже. Ты же похожа на южанок. Смуглая, кареглазая. Красавица. Я верю, что наступит день, и  ты все узнаешь. Я надеюсь, меня, старую, твою приемную мать не забудешь, ведь я прикипела к тебе, я всей душой  тебя люблю.


-  Кира, Кира, Кирочка, а по паспорту Кирилла, что с персидского обозначает – солнце -  думала Кира, осматривая окрестности, куда привела ее судьба в поисках тайны ее рождения.


Она остановила машину на обочине трассы  Казань – Димитровград. Дорога второстепенная, немного залатанная, но крепкая. Она проехала не одну сотню километров и устала. Она устала не от дороги, она любила дорогу и машину, она устала от того, что   одно смутное  воспоминание из ее далекого детства  не  давало ей покоя в жизни, и оно  ее мучило и лишало сна. А во снах она почему – то видела  старую, засохшую грушу.


Почему грушу? Она не знала, ведь там, где она жила со своей  семьей груши не росли. Она не знала, кто ее родители, и где она родилась, но очень хотела это узнать. Она не была похожа на местных и ее часто называли – черномазой. Почему. Это обидное слово к ней прилепилось, скорее всего,  из – за того, что ее смуглая  восточная красота, была не понятна рыжеволосым модницам городка, где она проживала в приемной семье. Она не знала, каким образом она появилась в этой семье. Ее взяли, когда ей исполнилось 2 годика из дома малютки и вырастили, как свою родную дочку. Когда Кира  окончила  школу, поступила в институт,  стала жить самостоятельно. Ей, как сироте,  дали комнату в общежитии. Она часто навещала приемных родителей. Она их очень любила. Потом, когда их не стало, она часто навещала их могилы и заботилась о них.  Время быстро пролетело. Кира вышла замуж. Родила двух замечательных сыновей. И однажды, когда сыновья уже выросли и обзавелись семьями, ей вдруг приснился сон.


Кире снилось, что она идет по старому заросшему саду. Что на улице  ранняя весна, А  сад  стоит еще,  почти весь, без листьев, и только почки набухают на деревьях. Кира идет, рассматривает этот сад. Ей все, так знакомо в этом саду, а почему, она не понимает. Вдруг  она видит, что в дальнем углу сада стоит старое, как ей показалось, высохшее дерево. Она к нему подходит и, вдруг,  слышит голос, такой знакомый и незнакомый  ей. В груди стало горячо и от чего – то больно. Дыхание остановилось. И слезы градом  покатились по щекам. Она стояла и плакала. Плакала, так, как никогда до этого не плакала.


Она  понимала,  что это  место, где она родилась,  где  ее всю жизнь ждут. Но кто и что,  и какая тайна это скрывает, предстоит ей узнать.


А  незнакомый  голос ей  сказал:


- Ты все скоро узнаешь. Я ждала этого больше полувека. Все случится, когда расцветет эта старая груша.


Кира тогда проснулась с сердечной болью, но  с какой – то надеждой, на то, что  тайна ее рождения  скоро откроется. Еще целую неделю по ночам ей снились  отрывочные воспоминания из ее детства и юности, но ничего конкретного она не вспомнила. Поэтому она решила поехать в дом приемных родителей и поискать документы по ее усыновлению или  другие,  какие – то сведения на этот счет.
Почему – то она торопилась. Почему? сама не знала.


В доме приемных родителей, жила их родная дочь с семьей. Кира сбивчиво рассказала о своем сне. Надежда, так звали дочь приемных родителей, отвела ее на чердак дома и открыла сундук со старыми документами и бумагами всех приемных детей, которые когда – то воспитывались в их семье.


Кира сама не понимала, почему, она все эти годы не интересовалась, как и каким образом, она оказалась в этой семье. Ей здесь было хорошо. Ее любили и берегли ее, заботились о ней и помогли, и даже мысли, до этого сна не возникало о поиске своих близких. Но, всему свое время. И вот Кира сидит на чердаке и лихорадочно перебирает документы и старые фотографии, в надежде, что хоть какая – то ниточка отмотает клубочек и приведет ее к той груше из ее сна.




 ЧАСТЬ 1

Кира сидела на чердаке, старого дома, на  старом чемодане и перебирала  пожелтевшие от времени листочки чьей – то биографии  или судьбы. Через эту приемную семью за долгие года прошло много детей. Никто не был ни обижен, ни возвращен обратно.  После  окончания  школы,  все приемные дети получили путевку в  жизнь.  Одни,  получили рабочую специальность, а  другие продолжили образование в вузах.     А  так  же,   выпускникам  были вручены   ордера,  на  причитающиеся  им, как сиротам,  жилье.  Как сложились судьбы всех детей, Кира не знала, поэтому с большим интересом рассматривала старые документы, которые хранились в простых канцелярских папках в сундуке. На каждой папке была написана фамилия и имя ребенка, дата и место рождения  и дата поступления в семью. В папках были справки из роддома, из домов малютки и интернатов, из поликлиник, а также выписки из накопительных счетов, если были родители,  лишенные права на воспитание ребенка и платили алименты. Кира очень волновалась. Она думала и ругала себя за то, что она раньше не спросила об этих документах свою приемную мать. Лишь однажды она заикнулась об этом, но мать ей немного резковато ответила:


- Да, что ты, Кирочка. Какие родители, тебя мы из дома малютки забрали. Из документов одна справка из больницы, где ты лежала одна, одинешенька, два месяца. За тобой, так никто и не пришел, поэтому тебя и отправили в наш   дом малютки. Я тогда  только родила дочку и сидела дома без работы. Материально трудно было, и мне предложили работу, создать приемную семью. Мы с отцом поговорили и решились. Завели хозяйство. Выстроили дом, а остальное ты знаешь.


- Да, мама, знаю – тихо, почти шепотом проговорила Кира.


Какая – то тоска, прохладной волной пробежала  по спине. Кира поежилась и вздохнула. Сразу ей представилась приемная мама, и  их большая дружная семья. Вечный балагур и заводила  отец. Отец был высоким, худым, с большими загребустыми ладонями и рыжей копной кудрявых волос. Когда бы или где бы он ее, Киру не повстречал, он  ее старался сграбастать в свои огромные ручищи и подкинуть в небо.


- Ой, Кирка!!! Вырастишь и улетишь, а мы скучать будем. Дай хоть сейчас попестую -  громко говорил он, подкидывая ее вверх или обнимая  ее за плечи и поглаживая по волосам.


- Ох-х. Ты наша кареглазая красавица! И какая судьба тебе достанется? – спрашивал сам себя и себе же отвечал – самая лучшая! Вот! Как сказал, так и будет! Ты наша отличница по всем показателям!


Кира любила этого несуразного и очень доброго человека. Она называла его - папой.


Воспоминания немного расстроили Киру. Было жаль, что родителей в живых уже нет и время упущено, чтобы хорошо их расспросить о том времени, когда ее взяли в семью.


На чердак дома заглянула Надежда:


- Кира, ты чего тут сидишь? Давай заберем документы в дом и там вместе поищем твою папку с документами.


- Спасибо, Надя, я уже почти все перебрала, еще чуть – чуть осталось. Зачем эту пыль в дом нести.


 Надежда присела рядом на балку и обняла названную сестру за плечи:


- Ну, что случилось? Почему всполошилась? Что так вдруг?


- Да, сон мне снится, покоя не дает. Да, так явно, что даже, кажется, что, где – то на подсознании я помню этот сад и эту грушу,  и дом в глубине сада. А вдруг адрес есть, тогда можно съездить, все посмотреть и успокоится. Ты, Надя, не обижайся. Это зов крови. Он покоя не дает. Чувствую, что пришло время все выяснить. Кто  я и откуда? Почему я  такая смуглая родилась, а не русая и не светлая, как все вы. Кто были мои родители? -  говорила Кира, перебирая папки на дне сундука.


- Да, вот  же твоя папка, смотри написано Кирилла  Мелекесская. А ты думала, что это мальчик, ты ее пропустила. Все берем и спускаемся пить чай, а я все потом приберу здесь. А я думала, что тебя Кира зовут, а ты оказывается Кирилла, а почему Мелекесская, нужно выяснить -  встряхивая папку, очищая ее от пыли, говорила Надя, приглашая Киру спуститься в дом.


Кира и Надя спустились в дом.


Кира быстро открыла папку и увидела фото ее приемной матери. На нее смотрела возрастная, уже седая женщина с усталыми добрыми глазами. Рядом с фото лежал запечатанный конверт. Кира замерла от неожиданности и беззвучно заплакала.
Настроение и неопределенность, а также переживание за правильность принятого решения, отыскать сведения о своих родителях, и ответственность перед приемными родителями, неожиданно отозвались слезами в ней самой и ее душе.


 Кира прижимала фото и конверт  к своей  груди, и плакала.


Надя, вошла с подносом и чайником в комнату.


- Господи, Кира, что случилось? – спросила она, ставя поднос на стол и присаживаясь к Кире на диван.


- На, вот, смотри. Наша мама написала письмо и оставила мне его в папке, а я так его, так  и не прочла. Если бы не этот сон, я бы и не вспомнила, про  эти документы. Представляешь? Самое важное в жизни, чуть не пропустила, а мама знала, что я буду искать эту папку, еще тогда и вот смотри ее фото и конверт. Даже боюсь открыть. Возьми ты, Надя, лучше сама открой конверт и прочти.


- Хорошо. Ну, сначала, давай чайку выпьем.   Вот я альбом принесла, посмотрим, а там решим. Мама, она всегда давала время, немного обдумать, остыть и потом, принять решение. Она, была мудрым человеком, ты же знаешь. Вот, на! Возьми чашку с душистым чаем и ватрушку с творогом и изюмом, так мама любила. Она каждый день нам пекла ватрушки, шаньги, преснушки. Помнишь? А какие пироги  она пекла? Напечет целый таз  выпечек и  кличет всех, есть  их  с парным молоком. Ну, давай, ешь и пей, а потом и откроешь этот конверт. Наверно мама сама искала твоих родителей и не нашла, о то бы она тебе сказала обязательно.


Кира, положила  конверт и фото на стол, и стала есть ватрушку, запивая горячим чаем.


Она смотрела на фото приемной мамы, и на душе становилось спокойно и тепло, как в пору ее юности.




 
 ЧАСТЬ 2

Кира сидела пила чай и вспоминала, как она жила здесь, в этом большом и уютном доме. Какие красивые праздники устраивали они все вместе. Как к Новому году готовили сувениры своими руками и еще игрушки на елку. Было целое соревнование, кто лучше и кто быстрее сделает. Папа потихоньку всем помогал, а мама готовила  праздничный торт и много всяких  вкусностей, а так же  красивые наряды к праздничному ужину. Часов в десять вечера, когда мама начинала накрывать стол, папа вносил, заранее приготовленную, насаженную на крестовину елочку. К празднику, как правило, за неделю до Нового года, мы  наряжали большую елку, которая росла во дворе, самодельными гирляндами и игрушками, сделанными нами к празднику.  Под елку  сажали снеговика, деда мороза и снегурочку,   сделанных   из снега и  разукрашенных  гуашью.  Было здорово. Елка сверкала и переливалась бегущими огоньками,  самодельные зверьки и  снежинки играли  и бликовали на ветру, наклеенными блесками, собранными от старых  разбившихся игрушек  и  мишуры. Отец ставил мангал, чтобы горел огонь, и было все по - настоящему. А в доме в десять вечера мы наряжались сами и наряжали  небольшую  елку, принесенную отцом с мороза. Елка волшебно пахла  таявшим снегом и хвоей. Запах Нового года,  запах хвои, запах выпечки и карамели делал эту ночь настоящим чудом, чудом преображения нас маленьких девочек и мальчиков в принцев и принцесс.   Мама с девочками накрывали большой праздничный стол,  и полдвенадцатого садились за стол. Мама доставала большую корзинку со сладостями и сувенирами и каждому ребенку вручала со словами благодарности за хорошее поведение и учебу, за то, что все помогали отцу по хозяйству, а девочкам, за то, что содержали дом в порядке и помогали ей. Как же было стыдно, тому, кому  не вручали подарок, по той или иной провинности, но,   как правило, вставал папа и говорил:


-  Нет, так, мама, нельзя. Новый год для всех новый год. И  я считаю, что все достойны подарка, а вот поэтому,  я хочу взять  слово с провинившегося, что он исправится.    А еще  подарить ему особенный подарок.


Папа, на этом моменте многозначительно замокал, а мама и все мы  подсказывали   провинившемуся,   чтобы  он пообещал, и потом выполнил  свое обещание. И это срабатывало.  Грешник  каялся и обещал исправиться,  а затем, под  наши одобрительные возгласы одобрения,  получал лучший подарок, какой он даже не ожидал и не мечтал получить. Да, это было настоящее счастье, а  жизнь становилась радостной  и счастливой.


Кира сидела и представляла, как бы она смогла прожить без этого, да никак. И вот сейчас лежит перед ней конверт, который ей предстоит открыть и все может измениться  в ее жизни, но не сможет отменить и перечеркнуть  то, что она получила здесь в этой семье. Этот конверт не может отменить ни мамы,  ни папы, ни  названных  сестер  и братьев.  Она не знала, что в нем и  что он может ей дать? Что?


Ее размышления прервала Надя:



- Кира, ну чего призадумалась?  Хватить мучиться. Давай чашку и тарелку сюда, потом доешь, и открывай конверт. Мне же тоже интересно, что накопала там мама и почему не сказала, что искала твоих родных. Я заинтригована. Наша мама, она очень мудрая  была женщина, но она тебя очень сильно любила и боялась потерять, хотя зря. Я знаю, что  все было бы хорошо. Через нашу семью прошло чуть более пятидесяти детей. Дети были разные. Но, никого, так она не любила и не переживала, как за тебя. Так случилось, что мама не могла после моих родов иметь еще  детей, но очень   хотела иметь большую семью. Мне, кажется,  ей это удалось. Как ты думаешь? Да и папа тоже, он всех любил, как своих  детей, а больше  всех он любил маму. Это я сейчас понимаю, когда мне скоро  исполнится  шестьдесят  лет, и у  меня уже внуки, как нужно любить женщину, чтобы пойти на такую авантюру, как приемная семья. Когда мамы не стало, он прожил полгода и тихо ушел следом, он не смог один без нее жить. Вот так то.  Теперь я знаю, что существует, она, любовь настоящая.  Ну, чего тянешь резину, давай открывай конверт, а то сгораю от любопытства.





  ЧАСТЬ 3

На столе лежало фото приемной мамы Киры. Кира смотрела на него и удивлялась  сама себе. Как же, так случилось, что она за столько времени, так и не поинтересовалась своими документами. Одна только мама знала, что рано или поздно этот момент настанет,  и Кира откроет эту папку и найдет ее фото. Увидит  это фото и в ее глазах поддержку и одобрение и откроет конверт. Кира смотрела на маму и слезы потихоньку застилали глаза.


- Ну, ладно. Хватит уже сырости. Открывай, -  скомандовала Надя, подавая Кире  пожелтевший от времени конверт.



Кира взяла конверт и повертела его в руках. Это был простой конверт с маркой за 10 копеек  и  рисунком с надписью  на плакатчике «С ПЕВОМАЕМ, ТОВАРИЩИ», украшенной тремя  красными гвоздичками.   На конверте был  написан ее,  Кирин домашний адрес.


- Ну, вот видишь, там и адрес твой, только почему не отправила? Вскрывай, сейчас все  и узнаем  - торопила  Киру Надя.


Кира надорвала с краю  конверт и достала письмо мамы, и несколько  пожелтевших листочков.


Кира сглотнула слюну и стала читать письмо.


« Милая, дорогая моя доченька Кирочка. Я долго откладывала этот разговор, но так и не решилась поговорить с тобой о твоих родственниках. Как – то ты меня спрашивала о них, но я не решилась тебе все рассказать. А сейчас перед смертью решила тебе написать, оставить этот конверт  на волю Господа Бога. Если он так решит, то ты  его найдешь и все узнаешь. Прости меня, доченька. Я знаю, что ты меня, считаешь,  своей мамой и я очень рада этому. Наденька, моя единственная родная кровиночка, но как я ее одну оставлю, поэтому я и считаю тебя  своей второй дочкой. Живите с Наденькой дружно, не забывайте меня. Но, у меня есть долг перед тобой,  и я обязана была тебе в 18 лет все рассказать, но я промолчала и это меня угнетает и не дает покоя.


Здесь в конверте есть три документа:


1 документ- это справка из Мелескесской детской районной больницы, где ты пролежала почти два месяца.


2 документ – это протокол, составленный при обнаружении   ребенка – девочки  приблизительно 2 лет, в лесу в районе Лесной Хмелевки Мелекесского района  Ульяновской области. Протокол составили оперуполномоченный  Мелекесского районного отделения  милиции и участковым деревни Лесная Хмелевка. В документе говорится, что тебя нашел охотник с собакой, у кострища. Вещей с тобой не было, только на маечке  было вышито имя Кирилла и буква  Ш, а еще на шее был надет медальон с крестиком и маленьким ангелочком. Ты была в тяжелом состоянии, но жива, поэтому тебя отправили в Мелекес в больницу. Что с тобой случилось и что случилось с родителями твоими, так и не удалось узнать.


3 -  документ - это документ, из дома малютки, о том, что тебе присвоили фамилию, по месту, где тебя нашли, и стала ты Кирилла Мелекесская.


Это потом, когда я тебя взяла в семью,  я поменяла тебе  фамилию на нашу. Мне казалось, что так лучше будет.


Да, и еще, отдаю тебе  медальон с крестиком и ангелочком, может  он тебе поможет в твоих поисках.


Я писала запросы, и искала твоих  родных, но никто не отозвался,  и я успокоилась.  И  вот недавно,  когда ты уже стала взрослой,  и у тебя появилась  своя семья и дети,  я получила письмо от одной женщины из Татарстана.  В письме она пишет, что случайно, разбирая старые газеты,  она  увидела в объявлениях одно странное объявление, о розыске девочки двух лет с медальоном на шее, а звали девочку  Кирилла Шаули. А когда она увидела мое объявление в Мелекесской  правде,  к тому времени  она уже переехала в Мелекесс, она сопоставила и предположила, что я ищу сведения именно, об этой девочке и  прислала мне вырезку этого объявления. Но она не смогла выяснить,  в какой газете было размещено это объявление, поскольку у нее оказалась только часть  газеты. Я сделала запрос на имя Кириллы  Шаули  в Татарстан. Ответ мне пришел не сразу, но ответили, что с такой фамилией в Татарстане никого нет,  и  не было с 40 года. Хотя я сейчас понимаю, возможно,  они ошиблись и искали мужчину, поскольку в русском языке Кирилл – есть только мужского рода.


Я расспросила женщину, какие газеты она получала по подписке, но она ничего не смогла сказать больше. Единственно, что понятно, что искали девочку родственники, живущие в районе деревни Антоновка или Гусиха,   или хутор Русский  Юркуль.


Я писала, но ответа не получила. На этом и успокоилась.


В папке есть вся переписка  моя. Я думаю, она тебе пригодится. Прошу тебя, меня простить и не держать зла на меня. Я хотела, чтобы ты была и оставалась моей, только моей дочкой.


Обнимаю  и целую бессчетно раз, тебя, мою дорогую ненаглядную доченьку и благословляю  тебя  на поиск, и надеюсь, что ты меня не забудешь.  Твоя мама».


Кира читала и читала, а слов не понимала. Слезы катились градом по ее щекам.





  ЧАСТЬ 4

Пока Кира плакала и перечитывала  письмо приемной мамы, Надя убрала со стола посуду. Разложила по порядку все документы, которые были в папке по датам и значимости. Нашла карту и примерно, то место на ней, о котором говорилось в документах.


- Все, хватит реветь. Слезам горю не поможешь, а здравым смыслом, трезвым рассудком – да. Вспомни маму. Как она умела все по полочкам разложить. Вот смотри, я тут немного  посмотрела и почитала,  и вот  во что это вылилось. Смотри вот карта и,  примерно, тот район, где все могло случиться. Это совсем не так далеко от нас. Примерно, 800км с хвостиком. Машина у тебя есть. Снег растает и айда, езжай,  прокатись, поищи, а может,  что и найдешь. Знаешь, я всегда удивлялась нашей маме. Она как – то всегда умела собраться и взять себя в руки в экстренных случаях. У нее всегда хватало сил и выдержки на всех и все. Она умела немного отпустить ситуацию, переспать с ней и принять одно единственно правильное решение. Вот и это письмо. Если бы оно к тебе  раньше  попало,  и ты бы сорвалась в поиски, а как же твоя семья и дети. А сейчас все правильно. Ты свободна. Не работаешь уже. Вышла на пенсию. Дети определены. Вот и пришло время, чтобы заняться поисками. Права наша мама. Ты не обижайся  на нее. Она все предусмотрела. Одного она не могла предусмотреть, что твой муж тоже  выжидал, чтобы  тебе козу  выстроить, да Бог над ним. Все они, мужики, ближе к пенсии пятый угол ищут, а находят дверь и молодую телку. Все. Молчу. Все срослось во время и к месту. Давай рассуждать трезво и по уму – спокойно рассуждала Надя, обнимая за плечи Киру.



Кира пошла умылась. Успокоилась. Она поняла, что слезы, облегчили ей душу. Все встало на свои места. Все устаканилось, как любила говорить ее приемная мама.


Она смотрела на сестру и удивлялась, как – будто бы впервые ее видела. Как она во всем и в движении и в повороте головы и в своей рассудительности была похожа на свою маму. На душе стало, как – то тепло и приятно, как будто бы  подуло теплым весенним ветерком с запахом карамели и ирисок, которые мама варила в летнем доме для всех из молока нашей коровы и сахара. Да, ириски к вечернему  чаю, это  было нечто невероятно вкусное и еще со свежим куском домашнего хлеба. Вот и сейчас,  это воспоминание привело ее в равновесие и покой, ощущение  дома и уверенности, что все хорошо и все получится.


Кира подошла к Наде, обняла ее крепко за плечи. Шумно втянула ее запах ноздрями, чтобы не заплакать и сказала:


- Спасибо тебе сестренка, за все. А главное, что ты у меня есть.  Только прочитав, сегодня мамино письмо, до меня дошло, о чем переживала наша мама. Это очень важно, что мы с  тобой вместе и все у нас получится. Давай после сходим на кладбище к родителям, душа запросилась что- то. Тревожится. Но думаю, все будет хорошо.


- Конечно. А кто бы сомневался. Все. Хватит телячьи нежности разводить. Помнишь, как в детстве говорили. Давай делами займемся.


 Кира с Надеждой принялись читать и рассматривать все документы, которые им оставила мать в папке. Потом они разложили кату и стали отмечать те населенные пункты, которые  упоминались в них. Со временем на карте  появилось и направление поиска, и  примерный район, где примерно могли жить ее родственники.


Женщины за разговорами и изучением документов просидели долго, почти до  поздней ночи. Кира осталась ночевать у сестры, а утром поехала домой.


Дома она снова и снова перебирала все документы  и рассматривала карту, где могли жить ее родственники.


Все, обдумав, она приняла решение, что, как только растают снега, в апреле, она соберется и поедет  искать  информацию о возможных, своих близких родственников. Никому, кроме, Нади, она об этом не сказала, пусть это будет ее маленькая тайна и история. Она не хотела тревожить сыновей, а мужу это было не интересно.


- Все правильно, мама. Все правильно и самое, главное, все во время. Пришло время, все узнать и понять, почему, так случилось в моей жизни. Спасибо, мама, тебе за все, а самое главное, что ты мне подарила надежду  и сестру Надю – вслух подумала Кира, складывая по порядку пожелтевшие  документы в старенькую канцелярскую папку.





  ЧАСТЬ 5

Зима закончилась, солнце  уже успешно  топило снега. Кира не могла дождаться, когда наступит апрель, и она поедет на поиски  ее предполагаемых близких родственников.


Кира  писала запросы в сельские советы близлежащих деревень и архивы городков  Мелекеса, Болгар и Базархых Матак. Она ждала, что придет хоть какой - то предположительный  ответ на ее запрос, но ответы были отрицательные или вообще не приходили. Кира писала опять и снова. Она размещала объявления  в местных газетах, свои детские фото и фото медальона. И вот однажды ей позвонил один пожилой мужчина.  Позвонил неожиданно, когда она уже и не ждала. Мужчина представился Николаем Максимовичем:


 - Здравствуйте. Я случайно увидел ваше сообщение в нашей районной газете и решил позвонить. Я не знаю, эту ли историю я хочу рассказать, но может, она поможет в поиске.  Я сам после войны, до сих пор, ищу свою сестру, которая потерялась при эвакуации из - под Минска, но пока не нашел. Сейчас, так и живу здесь, в Кузнечихе.   Где – то перед войной,  недалеко от села Кузнечиха, на границе Татарстана и тогда еще Симбирской губернии или области, находился Цыганский хутор. Он располагался в небольшой балке в лесном массиве. Там жила одна цыганка или молдаванка, я  точно не помню, но она попала  сюда случайно,  прибилась к хутору и жила одна. Звали все ее  Пава или Паулина, или Павлина. Потом она родила девочку от проезжего казачка, говорят,  он у нее столовался,  пока лошадь лечил, а потом уехал в Бригадировку на службу. Больше его никто не видел. Потом перед самой войной этот цыганский  хутор разогнали и выселили, а куда переселилась Пава, никто не знает. Только ходила про нее молва, что она лечит травами и к ней обращались  наши  сельские за помощью. Ее несколько раз привлекали за знахарство, а потом оставили в покое, потому, что во время войны  лекарей не было и лекарств тоже. Как там было и что я не знаю, но в начале шестидесятых  прошел слух, что у нее  черномазые  украли внучку и гинули в неизвестном направлении. Девочку искали, но так и не нашли.  Точно не знаю, в каком хуторе или селе она жила, но где – здесь, рядом с нами,  недалеко. Старых жителей почти уже не осталось, но я еще поспрашиваю. Как, что узнаю, позвоню.


- Спасибо, что позвонили. Я вас очень прошу, оставьте мне свои  координаты. Я собираюсь в конце апреля приехать в ваши края  и  поискать следы своих близких. Можно,  я заеду к вам, а вы мне  все подробно расскажите, где был тот хутор, и познакомите с кем – то из пожилых местных  жителей  - волнуясь, что Николай Артемьевич откажет, попросила Кира.


- Хорошо, я буду вас ждать. А пока жду,  поспрошаю старожилов, кто остался, может, кто что вспомнит. Слишком время много прошло, хотя и случай редкий был. Даже цыгане детей в те времена не воровали, а как сейчас, не знаю.


Когда Кира положила трубку, то вдруг почувствовала, что земля уходит из - под  ног. Она еле добрела до дивана и почти упала на него. Силы ее покинули. Ей не хотелось ни двигаться, ни плакать, ни дышать. Было ощущение, что она находится в огромном пузыре и вот – вот, еще чуть  - чуть и   оболочка пузыря лопнет и  порвется,  а она вывалится наружу, а что там, она не представляла. Ей стало жутко страшно, как там и что будет. А еще  ей так не хватало поддержки своей семьи, но,  увы и ах, ей предстоит пройти это все одной. Это было необходимо, прежде всего, ей самой.


Кира пролежала долго, почти весь вечер. Силы не было взять себя в руки и пойти на кухню, что-то приготовить поесть себе. Она все думала и размышляла, тали эта Пава и кто она ей, кем может,  приходиться. Скорее всего, может это ее бабушка. А еще она вспомнила, как еще в детстве, она, маленькая девочка собирала всевозможные травки и лечила кошечек и собачек. А еще заваривала травку и отпаивала кроликов, которые объелись картофельной ботвы и отравились. Вдруг она вспомнила, как они с мамой и сестрой ходили в лес, и как она набрала букет из трав, а соседская бабушка обозвала ее колдуньей, потому, что она собрала в букет все лечебные травки, которые применяют знахарки.


 Мама тогда сказала:

- Ничего, Кирочка, бабка старая, ошибается, это у тебя просто талант и большие способности к травам и растениям, вырастишь, пойдеш учиться на учителя ботаники.


Но, вопреки прогнозам мамы, Кира закончила мединститут и получила специальность фармацевт и всю жизнь проработала провизором в аптеке. И сейчас, думая об этом, Кира понимала, что это не просто так, это так распорядилась ее судьба. Совсем еще немного и все встанет на свои места и зацветет груша. Почему груша, а не вишня или яблоня, это ей предстояло еще выяснить.





  ЧАСТЬ 6

Время пролетело быстро. Час за часом, день за днем Кира что- то делала, кому – то писала, звонила. Сложилось такое предчувствие, что ей нужно спешить. Внутри у нее билась какая – то струнка, и она все время  позванивала и подзынькивала, подгоняя ее и понуждая к действию.


Кира собрала все возможные и не возможные материалы. Нашла и купила подробные карты Татарстана и Ульяновской области. Проложила примерные маршруты. Привязала их к заправкам.  Несколько  раз, мысленно, проезжала весь маршрут туда и обратно. Своим домашним она ничего не рассказала, за исключением, Надежды. Она все знала с самого начала, и активно принимала участие в подготовке поездки.


Кира отдала свою машину в сервис, чтобы ее проверили и, если найдутся неполадки, все исправили.


Март пролетел незаметно и уже середина апреля пришла. Наступил день предполагаемого отъезда. Кира планировала, что поедет после Пасхи, которая собиралась быть 24 апреля. Она поздравит  своих  близких с праздником и поедет. Это была ее намеренная тактика, чтобы родные, не потеряли ее, когда будут поздравлять с праздником.


И вот наступил день, день  - 24апреля. Кира очень готовилась к нему и переживала за все неудачные ляпы или недочеты. Ей хотелось в этот день приготовить все безупречно, вкусно и красиво. Она накрыла стол белой льняной скатертью. К приему гостей она  приготовила  очень красивый сервиз, его очень любил ее муж. Он вырос в состоятельной семье, где имелся приличный достаток и по праздникам накрывали  семейные большие столы, по всем правилам сервировки. Ее муж всегда высказывал Кире, что у той нет вкуса и желания уделять таким приемам  должного внимания. Об этом всегда недвусмысленно пеняла  Кире ее свекровь. Она недолюбливала Киру,  и старалась  ее всегда упрекнуть за нерадивость в сервировке и  оформлении стола, и, как правило, в присутствии гостей и ее невесток. Она считала, что это будет хорошим для внуков уроком. Свекровь смирилась с внуками, поскольку они являлись ее продолжением и носителями  ее крови и фамилии, а Кира, как была детдомовка, так и осталась, хотя  и красотой и умением  встречать гостей, и тактом в разговоре,  всегда  выделялась среди них. Но, свекровь, не смогла простить сына, за его выбор, не той жены. В конце концов, это и  послужило разводу. И сейчас, Кире хотелось все сделать безупречно, поскольку ей не хотелось показать, что она волнуется и  торопится  отправиться в поездку.


Утром 24 апреля, Кира и Надя сходили в церковь. Поставили свечи и послушали проповедь священника и пришли к Кире, куда должны были приехать ее сыновья, их отец и бабушка, а также все большое семейство Надежды. Когда Кира была замужем, ей этого не позволяли, а именно принимать у себя дома названных братьев и сестер, а сейчас, когда она, наконец, обзавелась своим жильем, она смогла позволить себе все, что угодно, а если кому не нравится, то она их не  будет удерживать, пусть уходят.


К назначенному времени собралась большая дружная компания. Приехали сыновья с женами. Пришел муж  НАдежды - Виктор, а с ним и четверо ее детей.  Все галдели, говорили. Невестки и Надежда помогали Кире накрывать на стол. Ждали   мужа Киры -  Семена  и   ее  свекровь. Они, как всегда опаздывали,   или  немного задерживались,  что  было в их правилах, немного  разогреть  ожидающих, а может, чуть   больше   привлечь к своим персонам внимания. В этот раз они не спешили. Ни свекровь, ни бывший муж Киры, просто, не  считали, что к бывшей невестке нужно приходить во время.

 
Немного подождав, Кира  скомандовала:


- Все, хватит ждать. Как наша мама говорила, что кто опоздал, тот опоздал, и может остаться голодным, хотя всегда оставляла порцию для опаздывающего. Рассаживаемся, и на всякий случай, оставим им два места  у окна.


Вся шумная команда  стала рассаживаться.


И тут раздался  звонок резкий звонок в дверь. Кира немного выждала, чтобы все уже расселись по своим местам, и пошла открывать.


Когда Кира открыла дверь, в квартиру вошла первая ее свекровь, а следом, Семен и его новая пассия  Танечка.


- Ну, и чего так долго не открывала? – спросила ее свекровь, вместо приветствия.


- Здравствуйте, Валерия Ивановна. Проходите. Раздевайтесь. Я рада вас видеть. Мы уже сели. Я не знала, что с вами будет эта девица, поэтому поставила только два дополнительных прибора. Проходите. Христос воскреси!!! А я пойду  еще один прибор приготовлю  - ответив, таким образом,  на приветствие свекрови, Кира отправилась на кухню, забыв принять пальто у нее.


- Постой, Кира. Это не вежливо, таким образом встречать гостей, тем более незнакомых… - было начала Валерия Ивановна, но Кира  даже не ответила, просто ушла на кухню.


Объясняться со свекровь было бесполезное дело. Свекровь, таким образом, всегда ее провоцировала на скандал, да еще в присутствии  сына и его новой молодой пассии. А в этот раз Семен хотел и обещал, что придет повидаться с сыновьями без нее, но,  по-видимому, свекровь настояла, чтобы он ее взял с собой. И сейчас Танечка скуксила губки трубочкой и показывала всем своим видом обиду и недовольство.


Кира вошла на кухню, стала искать еще один прибор и думала, где взять еще один стул или табурет.


Свекровь приплелась за ней,  и принесла с собой верхнюю одежду  свою,  своего сына и новой невестки.


- Ну, и куда я все это дену? Там не протолкнуться? У тебя опять целая орда детдомовская  в гостях, а нормальным людям места нет ни в гардеробе, ни за столом – с наигранной обидой в голосе, прошипела она, отдавая ей одежду, не обращая внимания на то, что руки у Киры были заняты.


Кира, быстро отнесла их одежду в  кладовку, повесив ее на плечики  и пошла, накрывать стол еще для одного гостя.


Праздник удался на славу, если не считать постоянных придирок свекрови. Кира спокойно, с пониманием относилась к пожилой, как она считала, не совсем здоровой женщине. Сыновья и их жены больше общались с отцом и названными братьями и сестрами. Веселились. Много пели под гитару. А Танечка весь вечер проскучала, сидя одна за столом, изредка переговариваясь с Валерией Ивановной. Кира знала, что это не на всю жизнь, это только один  вечер, и все. Все разойдутся,  и она останется одна в своей скромной, тихой уютной квартирке, которую купил ей ее бывший муж Семен, взамен доли в супружеской квартире.


И только сейчас, она поняла, как была счастлива. Она была свободна в своем выборе. Пусть не богата, но свободна и надеялась, что сыновья  ее не бросят в старости, а послезавтра она оправится в путь, на поиски своего прошлого и настоящего.


Когда гости разъехались, они с Надеждой остались вдвоем. Было решено, что она поможет ей с уборкой и просто посплетничают о поездке.


И вот посуда убрана и помыта, разложена по шкафам и шкафчикам. Стулья и запасные табуреты убраны в кладовку, две сестренки сидят на кухне, пьют чай и обсуждают Кирину будущую поездку.


- Ты, Кира, смотри. Чужих не сажай. Попутчиков не бери. Возьми с собой  Николая Максимовича. Ты заплати ему за постой и попроси его,  тебя проводить. Это правильно будет. Одна ты не будешь и не заблудишься. Да, и ему, я думаю, интересно будет, что делать старику на пенсии.


Смотри себя береги, если что, звони. Я быстро парней соберу и отправлю. Они за 12 часов там будут. Дороги уже чистые. Весна, не страшно. Гололеда нет, а там все же намного теплее  напутствовала Киру, Надежда, убирая со стола  чайную посуду,  собираясь,  домой.


Было уже за полночь, а сестры, все не могли наговориться и расстаться.


 Их разговор прервал звонок на телефон. Диспетчер сообщал, что такси уже подъехало и номер машины.


Когда Надежда уехала и Кира осталась одна, то вдруг на нее напал, как говорила их приемная мама «Ходун». Это такое стрессовое состояние, когда человек ходит из угла в угол в своей квартире и не может остановиться или сесть или лечь. Она говорила, что «Ходун» помогает думать, поскольку все мышцы и мозг работают усиленно и одновременно.


Кира ходила и ходила. Перебирая все нюансы вечера, предполагаемой дороги и предполагаемого результата поездки. И только одно ее успокаивало, что никто не может ей помешать, потому, что никто не знает об этом.


- Господи, какое счастье, что я теперь свободна, и мне не надо ни перед кем объясняться. Наконец – то я осознала, что такое свобода и право выбора. Это мой выбор. Я еду. Я хочу все знать …- почти выкрикнула она  и села на диван, застеленный  ко сну.





  ЧАСТЬ 7

Двадцать пятое апреля пролетело незаметно.


И вот 27 апреля , 5 часов утра. Солнышко еще косое, только поднимается. Кира сидит у окна на кухне, пьет свежесваренное кофе и наблюдает, как солнышко поднимается все выше и выше.


- Человек будет счастливо жить в достатке и любви, если будет встречать рассвет и увидит подъем солнца. Мы часть природы, и наши часы по солнышку – говорила  приемная мама.


Она любила рано вставать, доить корову и печь блины или пиржанцы на завтрак. А потом сидеть пить чай и встречать всех за столом. В этом было что- то удивительное, теплое, домашнее и все говорило, что ты дома и тебя  ждут, чтобы пожелать доброго утра и удачного дня.


И вот Кира сейчас, как ее приемная мама, сидит у окна, смотрит на поднимающееся, на горизонте,  солнце. Она специально выбирала свою квартиру, чтобы окна  кухни выходили на восток.


- С добрым утром солнце. С добрым утром, Кира. Счастливого тебе пути и удачи в жизни – проговорила вслух она сама себе и встала.


Время настало и ей пора собираться в дорогу. Тревога переросла в уверенность. Машина стояла под окном и ждала хозяйку. Кира вымыла чашку. Выключила воду и газ. Проверила  все окна и розетки, присела на пуфик у входной двери и сказала сама себе:


- В добрый путь. В добрый час. Скатертью дорога. Ну, с богом. Поехали искать  свое прошлое или будущее, сама не знаю.


Она встала. Взяла сумку. Потом тщательно закрыла дверь и пошла к машине. На сердце почему – то было легко и тепло от того, что, наконец – то она смогла и может  посвятить это время себе и своим поискам.


Машина   одобрительно  звякнула  сигналкой и мигнула фарой. Кира села в машину, немного посидела, завела двигатель,  прогрела его. Потом включила музыку и потихоньку стала выезжать из двора на автостраду. Кира любила  в дороге слушать Митяева, а сын для нее скачал на флешку  на три часа песен. И вот Митяев поет, машина тихонько урчит двигателем, а на сердце  тихая радость от того, что все получилось в ее жизни и она едет…  Все понимается на расстоянии и в сравнении. Когда она встретила Семена. Ей казалось, что счастья не будет конца. Она была молода, неопытна, красива, как тростиночка на лугу. Только сорви и все, угаснет, что он и сделал.


Это потом все подруги ей говорили:


- Счастливая ты Кирка, счастливая. Из приемной семьи да в дамки. Мужик с квартирой с должностью. Есть дача, машина. Все есть и даже шуба норка и цацки. Тебе за всю жизнь этого не заработать. А то, что свекровь, стерва,  попалась, так это просто нагрузка к торту. Терпи.


Вот именно, нагрузка, но к чему? Оказалось, что Семен, совсем не тот, что сначала казался и что ее, девочку, будут муштровать, как гренадера на плацу, почти 25 лет, и без сожаления, чтобы было удобно всем, кроме нее. И вот все кончилось. Все!!!!! Какое счастье, это она только сейчас поняла, а еще поняла, что очень хочет все поменять в жизни, поэтому и едет.


Митяев пел:


– Лето это маленькая жизнь…


Машина набирала скорость. Все было хорошо  и приятно покачивало на хорошо подкаченных шинах. Мелькали дорожные указатели. Кира вела машину и думала, что ее там ждет впереди. Ей предстояло проехать почти 800км, это примерно 12 часов в дороге, но это ее не пугало, поскольку и раньше она ездила  на юг, к морю с детьми на автомобиле. Она  и ее мальчишки очень любили такие поездки. Семен, как правило, был занят и прилетал на отдых на недельку на самолете или поезде. Он вечно ворчал, что не тот мотель выбрали или не тот поселок и всегда находил повод сорваться пораньше домой, а им было без него спокойно и уютно в маленьком мотеле на берегу моря. Сыновья выросли. У них появились свои семьи и сейчас они ее не берут с собой. Все верно, все течет и все меняется. Все это закономерно.  И закономерно, что она сейчас едет  туда  одна, где ждет ее  тайна,  тайна  ее рождения.



 

  ЧАСТЬ 8

В дороге,  время течет иначе,  с другой скорость  и  другими интервалами.  Указатели,  города, поселки, заправки и снова дорога и скорость.


Кира любила водить  машину. Она прекрасно это делала. Дорога и скорость ее увлекали и освобождали от ненужных грустных мыслей. Если ей хотелось, проветрится, то она садилась в машину и отправлялась  покататься туда, где автомобильное движение почти замирало, в глубинку ее района или любое выбранное местечко на карте области. Особенно она любила Екатерининский  колодный такт, так называлась раньше дорога, пролегающая между небольшими  скальными нагромождениями и лесом, там где начиналось предгорье Уральских гор, где леса были перерыты небольшими горушками и глубокими оврагами, вдоль который проходил Екатерининский колодный тракт, обозначенный вековыми посадками раскидистых берез. Березы, в наших местах приживались редко, но по приказу Екатерины, их высаживали вдоль тракта. Что это было? Причуда? Или просто, Екатерине нравилось само дерево и его стойкость и красота. Сейчас,  этого знать,  не дано,  что подвигло Екатерину посадить вдоль колодного тракта березы,  но вдоль дороги, на станицу Казачий хутор, до сей поры растут громадные раскидистые березы. Кира немного знала из истории нашего края, что по колодному такту гнали в Сибирь колодников, да и не только колодников, но  купцы, почта и другие проезжие пользовались этим тактом, вдоль которого Екатерина селила казаков и устраивала там кордоны, гостинницы, почтовые станции и трактиры, для отдыха путников и смены почтовых лошадей.


Дорога петляет между отрогов и оврагами и напоминает гоночную трассу. Вот сюда и любила приезжать Кира, погонять и сбросить негатив напряжение трудных будней. Почему, это ей нравилось, она сама не понимала? Что береза обладает  светлой магией  и, что  на березах, высаженных возле усадьбы,  селится дух семьи, проживающей в ней.   Кира знала, от ее приемной мамы, что  когда огораживают особняк забором, то у забора недалеко от дома сажают березку, и в Троицу ее наряжают, задабривая духов семьи. Здесь Кира сбрасывала весь негатив и училась мастерски управлять машиной. Здесь, она забывала все  свои  невзгоды, обиды и слезы, которые выпали на нее непростую женскую судьбу, а так же набиралась новой силы. Что это было и почему, пока это было от нее скрыто.


А сейчас Кира ехала вдоль трассы Набережные Челны – Москва и любовалась красивыми местами, лесами и речками. Ей открывались огромные просторы светлых лиственных лесов и бескрайние поля. Кира удивлялась интересным названиям поселков и деревенек Татарстана и представляла, где и к каком месте жили ее близкие. Впереди показался указатель Мамадыш и знак заправка 500 метров. Кира решила остановиться. Заправить машину  и осмотреться. Она была уж около 7 часов за рулем и немного устала. Заправив машину, она поставила ее на стоянку,  достала корзинку со снедью и решила взять в кафе на заправке горячего кофе, перекусить и осмотреться. Миловидная девушка предложила ей горячие татарские беляши и  кофе Капучино на вынос. Беляши, так вкусно пахли, что Кира не устояла.  Она открыла дверцу в машине,  села удобно на заднем сиденье и стала с удовольствием пить кофе и есть беляши. На душе  у  нее стало горячо от напитка и еды. Ноги покалывало немного,  напряжение спадало. Кровь пульсировала и добавляла ей силы и внутреннего комфорта.


- Ну, вот, я почти и приехала. По моим подсчетам еще километров 200 и все, я на месте. Сейчас позвоню Николаю Максимовичу, что я еду, пусть ждет – подумав вслух, Кира достала телефон из сумочки,  включила локацию и стала ждать, когда ее смартфон  проснется.


 А за окном весна рассыпала  золотые солнечные блики и ветер  теплый, весенний  перебирал ее волосы.


- Ой, как хорошо то -  подумала Кира и набрала номер Нади.


Надя быстро ответила. Она очень волновалась за Киру, но она знала,  что Кира хорошо водит машину, ведь ее этому научил их отец.


- Надя, Надя. Привет, это я -  сказала Кира и услышала в ответ, что очень волнуется, что не находит себе места, пока Кира в дороге.


Кира рассказала, где она и сколько еще примерно ей ехать, и попросила, чтобы та не волновалась, пообещала, что как приедет на место, перезвонит.


Закончив разговор, Кира вздохнула и подумала, что какое это счастье, когда у тебя есть сестра и что есть человек, который за тебя волнуется.


Затем, Кира позвонила Николаю Максимовичу, а он в свою очередь, дал совет ей, как найти и добраться до Кузнечихи  и пообещал, что как только она подъедет к указателю, с надписью - Кузнечиха  и позвонит ему, встретить ее.


 Кира, закончив разговор, выключила телефон, убрала корзинку со снедью, и еще немного походив вокруг машины, размяв ноги, решила ехать дальше, но перед этим простроить маршрут подробнее, чтобы не проехать нужный поворот.


- Да, вот  этот  поворот мне нужно Мамадыш дальше Рыбная слобода, потом поворот на Сорочьи горы, там большой светофор  и выезд на мост через Каму и Волгу, а потом  Алексеевское, поворот на Базарные Матаки и Болгары  и я почти на месте. Скорее бы…- резюмировала Кира, положила на пассажирское сиденье карту и включила двигатель.





  ЧАСТЬ 9

Еще два часа поездки прошли незаметно. Автострада была свободная и 4хполосная, поэтому  Кира ехала довольно быстро и приличной скорость,   под 112-км/час.  Она смотрела  по сторонам и не  могла налюбоваться красотами средней Волги. С возвышенности Сорочьих гор, открывался  изумительный вид на Волгу и Каму, на простор,  открывающийся перед ней. Солнце  искрилось и бликовало на водной глади.  Она представляла, как было хорошо в этих местах жить. Здесь намного теплее и климат более благоприятный для жизни. Проезжая через Алексеевское, Кира заметила, что в совхозе много садов. Цвела черемуха  и вишня.  Сады были окутаны бело- розовым  туманом. Такая красота. Озимые поднялись на полях ровным ковром цвета яркой зелени. Все ей казалось торжественно – привлекательным,  и настраивало на  хорошее настроение.


Вдруг Кира увидела дорожный указатель, который указывал,  поворот в строну Димитровграда и  Кузнечихи.


Указатель показывал направление Болгары – прямо 34км, Самара, Димитровград, Гусиха, Антоновка, Кузнечиха, Лесная Хмелевка налево, и указанно расстояние. До Кузнечихи было всего 56км.


Кира повернула и остановилась. Внимательно рассмотрела дорожный указатель  и вышла из машины.


- Ну, вот я почти и дома… - почему – то  сама, не зная почему,  сказала вслух.


А где то, там  внутри и в ноздрях предательски что- то защекотало. На глаза  навернулись не  прошеные слезы. Внутри задребезжала какая – то струнка и предательски, неожиданно, даже для себя, Кира разрыдалась  в голос. Она плакала  и  плакала, стесняться было не кого, на дороге она была одна, и одна в жизни, А слезы, горячей струйкой  бежали и бежали, как будто бы, где - то открылся  неизвестный доселе слезный источник. Немного успокоившись, сняв напряжение момента, Кира умылась, немного посидела и поехала в Кузнечику. 56 км она преодолела за полчаса. Дорога была втростепенная, и местами латанная, но без ям и свободная. Ничего и никто не мешал ей ехать и рассматривать природу и поселочки, пробегающие  мимо.


И вот  он, тот  указатель, самый главный в ее запланированном  маршруте.


Кира остановила машину. Вышла и вздохнула, набирая полную грудь воздуха, чтобы крикнуть во весь голос, что было мочи:


- Я приехала. Я здесь!  Я жива! Я живу надеждой, на встречу!!!!!! Слышите меня!!!!


Прокричав это, она замолчала и стала всматриваться вдаль туда, где располагалась  село  Кузнечиха. Это было красивое место. Много света, вокруг поля и пашни, а вокруг самой деревни был лесок и овраг делил деревню пополам, как жизнь до и после. Жизнь до, это просто жизнь во имя выживания и продолжения рода, а жизнь после того, как все узнала, это  что – то  таинственное, волнительное и  удивительно тревожное, настоящее. И каким бы ни было это новое настоящее, Кира хочет все узнать. И как бы в подтверждение всему она подняла свои глаза к небу и увидела степного орлана, кружившего  над тем  перекрестком,  где она остановилась. Ей показалось это хорошим знаком. Знаком мистики и судьбы.
Кира позвонила Николаю Максимовичу, и они договорились, где они встретятся и как туда проехать.


Кира села в машину и повернула в сторону  села  по грунтовой дороге.


Проехав  полтора  км, она увидела, как,   навстречу ей,  пылит старенькая светлая Нива, это ее встречал Николай  Максимович.


Николай Максимович приостановился и показал, что нужно следовать за ним, развернулся и поехал в село.


Кира поехала следом за ним. Немного проехав по улице села, светлая Нива остановилась у небольшого ухоженного  домика, с крашенным, зеленой краской,  палисадником  и резной лавочкой у тесовых ворот.


 Из Нивы вышел пожилой не высокий, крепенький  еще мужчина. Он быстро подошел  к Кире и показал, как удобно поставить машину.


- Здравствуйте Кирочка, а я вас с утра жду. Баньку с дороги натопили мы с бабкой. Она вся устряпалась, как будто бы взвод едет в гости. Не  побрезгуйте нашим угощением.


Кира поставила машину. Выключила мотор и немного задержалась в машине, чуть – чуть перевести дух, перед тем, как выйти и изменить судьбу. Она,   не  торопясь, собрала карты и  вещи свои и вышла.


- Здравствуйте Николай Максимович. Очень рада с вами познакомиться, не волнуйтесь, все попробуем и обо всем поговорим, иначе не уеду –   как – то неуклюже,  пошутила она.


Кира искала слова, но почему – то они никак не находились. А хотелось,  все скорее узнать, но в жизни все должно устояться, чтобы пыль присела, и потом лучше можно было рассмотреть и увидеть основное. Этому ее научила ее приемная мама, за что Кира ей безгранично  благодарно. Именно этот совет и позволил Кире прожить тот отрезок жизни и вырастить детей и научить их всему.


- Давайте, Кирочка,  ваши вещи, мы вас никуда не отпустим. Вы остановитесь у нас, переночуем, а потом поедем искать усадьбу Павы. Не волнуйся, деточка, самое главное ты не волнуйся деточка, я кое - что узнал. Думаю это достоверно, вот завтра и проверим, а сейчас пошли бабка вон уже маячит в окне и кулаком мне машет, что гостью долго за порогом держу.  Пошли,  деточка, Ты не обижайся, я прожил свое, ты дочкой мне приходишься по возрасту, а пока я все узнавал и изучал документы, я понял, что ты пережила и как жить в детдоме при  живой  то бабке. Хотя говорят, что  ее уже  и в живых то нет. Но, то не точно. Все завтра. Пошли, деточка пошли. Трудно возвращаться туда, откуда  нет пути, а надо, чтобы дальше жить. Пошли, моя  хорошая. Не бойся, все будет хорошо – потихоньку,  как  бы оправдываясь или уговаривая Киру, говорил Николай Максимович, показывая, куда нужно идти.


Кира шла следом и еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Сколько теплоты и заботы было в его словах, что ее сердце не выдерживало и плакало от счастья или печали, которые она недополучила в детстве.


В избе ее встретила пожилая дородная женщина, супруга Николая Максимовича.
Она просто обняла Киру, как родную и хлюпнула носом.


- Добро пожаловать, гостья дорога. Мы уже давным  -  давно тебя дожидаемся. Мой, как позвонил тебе, как с ума сошел. Даже про свои болячки забыл. Машину старую завел и давай туда – сюда ездить. Приедет и мне все рассказывает.
А я удивляюсь. Какая, она наша жизнь разная. Я вот тут родилась и тут всю жизнь живу. Много чего было, а я тут и дед со мной. Война раскидала их по свету,  и  до сих пор собрать в кучу не может, а ты ту со своей историей, вот он и сколыхнулся. Как прочитал в газете, покой потерял. Он потом тебе все сам обскажет, а сейчас иди в баньку. Там все есть. Не бойся,  все чистое, стиранное. У нас никого не бывает, я за этим слежу. Иди, радость моя,  ополоснись после дальней дороги, а я счас,  на стол быстро соберу, все готово и посидим ладком и поговорим. Иди, поспешай, поди, есть хочешь, потерпи немного, счас,  все будет…-  сроговоркой, говорила Мария Никитична, глотая согласные, выпроваживая Киру в баню.


Кире ничего не оставалось делать, как поддаться уговорам  радушной хозяйки и отправиться в баню.




  ЧАСТЬ 10

Баня  получилась замечательной. Не горячая и не душная, хорошо выстоявшаяся. Кира блаженствовала, обливаясь прохладной водой и обхаживая себя настоящим березовым веничком. Выходить не хотелось, но она понимала, что ее ждут хозяева за столом, да и  она сама тоже проголодалась.


На улице уже смеркалось, когда Кира вышла из бани и направилась в дом. Воздух был чистым, ароматный и таким густым, что даже ломило легкие. У крыльца росла черемуха. Она была вся в цвету,  и ее аромат кружил голову.


-  Вот, так бы вот пожить – подумала Кира – не спеша, в своем доме, не думая,  а что потом. А кто мешает. Продай квартиру и купи домик,  где – то южнее или прямо здесь,  и живи.


Вдруг дверь в сенцах открылась и показалась Мария Никитична:


- А я за тобой, думаю, может чё надо или заплутала, а ты тут. После бани здеся стоять не след, простынешь. Пошли к столу, ужо все готово. Айда, моя хорошая, ужинать будем и разговоры говорить. Дед ждет уже.


 Кира вошла в дом вместе с хозяйкой села за стол, на указанное ей место во главе стола.


- Вот и правильно, на Руси всегда гостям красный угол, а тебе особенно. Давай по маленькой с устатку и за баньку, а там, как Бог пошлет – сказал Николай Максимович, протягивая Кире маленькую граненую рюмочку и водкой.


Кира, возражать не стала.


-  Вот, и правильно. Водочка обожжет и аппетит явит, а я  все подам счас – заволновалась хозяйка.


Мария Никитична, крупная толстушка, легкая на ногу, и с веселой улыбкой на лице, сновала туда – сюда, подавая кушанья  на стол.


- Ладно, мать, сновать, как челнок, всего уже вдосталь, садись, тебя ждем. Водка греется, я и тебе глоточек плеснул за компанию  -  остановил ее Николай Максимович.


Ужин получился затяжным и насыщенным.  Из –  за  обилия еды и после бани, Кира вдруг поняла, что ничего уже не может  ни говорить,  ни соображать от того, что ей захотелось просто спать. Сказалась усталость после поездки, недосып накануне перед поездкой,волнение в дороге  и  расслабленное состояние после бани, да еще,  после выпитых пары рюмочек горячительного  напитка  и вкусной еды.


Мария Никитична точно уловила состояние  гостьи и скомандовала:



- Все, пьем чай и отдыхать. Какой разговор, если глаза уже, как щелки, да после баньки все тело отдых просит. Все, ша. Как сказала, так и будет.


Николай Максимович, внимательно, выжидательно, посмотрел на жену и согласился.



-  Все правильно. С матерью спорить бесполезно. Пей чаек и спать, а утро вечера мудренее. Я тоже пойду, лягу, винишко в голову шибануло чуток. Сейчас редко принимаю, как лекарство. Правильно, мать, правильно. Всему свое время, да и торопиться нам некуда, уже приехала -  говорил Николай Максимович, вставая с табурета и выходя  из- за  стола.



-  Вот, вот… И хорошо. Иди,  ложись и мы скоренько, а утром с  ранья и поговорим, да и  Вовка прибежит. Это наш участковый, мы с им говорили об тебе,  и он обещал помочь, что ему делать. Счас в селе пока спокойно.



 Кира тоже встала и поблагодарила хозяйку за ужин. И как только коснулась подушки, мгновенно уснула. Она не знала, что хозяева намеренно ее немного подпоили, чтобы она не волновалась и уснула. А когда она уснула, они еще некоторое время сидели рядом на диване и слушали ее дыхание и смотрели, как она спит.


-А спит, как наша Дашка, царствие ей небесное. Знаешь отец, а я вся взволновалась. Она ведь детдомовка. У ее только приемные родители были, да  и те
 поумирали, а может, приживется с нами,  а? – просительно обратилась к мужу Мария Никитична.


- Ты мать, не беги впереди лошади. Не накручивай. Она же чужой человек. Мы про нее ничего  не знаем. Да, и если она Павина внучка, ты же не знаешь,  какие ей знания достались и что с ними делать будет. Давай подождем, что будет завтра. Вовка придет. Документы проверит и поедем, если все в порядке, наследство смотреть. Осторожность в этом деле не помешает – тихим шепотом увещевал Николай Максимович жену.


- Да, я что? Я не тороплюсь. Успеется. Просто, почему -  то внутрях всколыхнулось, вспомнила Дашку и как она приезжала в отпуск. Жаль. Очень, жаль, что она даже внучонка не пригуляла,  кто ж знал, что так получится. Сколь лет прошло, а все не могу забыть, как прибежал наш старый участковый Николаевич, ты его помнишь и принес бумагу, что Дашка погибла в автокатастрофе. Я всю жизнь буду помнить слова Павы, когда она посмотрела на меня своими рыбьими глазами и сказала: «Ну, и чему ты радуешься, глупая. И гадать не буду. Не отпускай дочь от себя. Возле тебя будет, как ты возле матери, так и она возле тебя, счастливо проживет, а уедет погибель найдет. Не отпускай ее на учебу. Не пускай. Ну и что, что отличница. Нельзя этого делать…»


-   Да, как это я единственную дочь в Казань не пущу учиться. Вот и потеряла. А она мне сказала, что на нашей семье проклятие лежит, нам не след уезжать дальше 100км от дома. Поэтому и меня мать не пустила, я ведь тоже отличницей была, а всю жизнь проработала в совхозе учетчиком. Наверное, моя мать знала об этом, а мне не сказала, а почему, я не знаю. Я ведь думала и ревновала тебя, думала, что она мне завидует. У меня дочь отличница, а у нее,  так и не закончила десятилетку, а еще связалась  неизвестно с кем, да и сгинула. Я ведь знала, что у нее внучка родилась, но как полтора года исполнилось девчонке, мать ее забрала и уехала.  А куда никто не знал.  А Паву, тогда посадили очередной раз за знахарство и шарлатанство. Это на нее донос кто – то написал.  Ох, если бы я ее послушала тогда. Дашка моя была бы жива, а сейчас смотрю на Киру, и сердце колотится, так хочется обнять и не  отпускать, да как все это объяснить ей. Ты же видишь, какая она, гордая, умная  и вылитая бабка – с грустью в голосе проговорила Мария Никитична.


-Да, уймись ты. Чего раньше времени раскудахталась. Что было то прошло, а что будет неизвестно. Может, побудет, да уедет и все,  с концами, а ты раньше времени переживаешь. Айда,  спасть, утром, все утром решим и обо всем поговорим. Пусть спит, не  тревожь.

Хозяева потихоньку удалились в свою комнату и плотно закрыли дверь.


А Кира спала сном праведника, она еще ничего не знала, что завтра ей предстоит узнать и понять...




  ЧАСТЬ 11

Кира  утром проснулась от того, что почувствовала запах сладких пирогов, как в детстве. Когда она просыпалась у приемной мамы, всегда по дому витал  запах свежей выпечки или вкусной еды. Хотелось, бежать, скорее, умыться и за стол.
Кира лежала  на диване с закрытыми глазами, ей не хотелось их открывать, потому, что она боялась  разрушить ту слабую иллюзию ее дома.


Все мы живем ощущениями,  и даже, когда стремимся скорее вылететь из гнезда, покинуть его и отправиться в самостоятельный полет,  и  даже тогда,  когда случайные запахи, оставшиеся в подсознании, возвращают нас туда, где нам было хорошо и уютно.  Мы понимаем, что всему свое время и, что  нужно жить здесь и сейчас, а прошлое, оно, так и останется прошлым, прекрасным и самым замечательным и  далеким.

 
 Кира потянулась, стараясь немного взбодриться,  и открыла глаза.


Воспоминания из ее детства быстро улетучились, а запах остался. Кира осмотрелась и, реальность того что она находится у Николая Максимовича и Марии Никитичны в гостях, вернули ее в действительность.


Вставать не хотелось. Тело предательски ныло и просило еще немного понежиться, но этого нельзя было позволить. Кира отлично понимала, что ее уже ждут и только  из деликатности  ее не будили. Она еще раз потянулась и резко встала. Она заправила свою постель и осмотрелась. Комната светлая, окна выходили на восток. На окнах  цветастые занавески. Сквозь   плотную ткань и яркие полевые цветы в рисунке занавесок,  несмело пробирались лучики яркого весеннего солнышка. Полумрак комнаты казался, таким загадочным и много обещающим.  Кире хотелось еще раз закрыть глаза и сказать;


- Раз, два три  - сказка в жизнь приди.


Но, увы и ах… Это только могло случиться там, в детстве, а здесь реальность и, причем, еще непонятно какая. На душе у Киры было тревожно и почему – то, какой – то холодок, пробежал по спине.


- Кирочка?  Можно войти? – послышался приглушенный голос хозяйки дома.


- Да, конечно. Я уже встала и любуюсь утром, какие красивые занавески у вас.


- Да, что ты, это комната нашей дочки. Пока жива была, сама все шила, а как ушла, наша красавица, мы так и оставили. Здесь все, как при ней. Проклятущая авария, унесла жизнь нашей единственной доченьки. Вот мы и живем вдвоем. Одни убытки да потери. Он  никак сестру не найдет и свою родню, а я – до сих пор оплакиваю доченьку. Да, что это я с утра взялась за воспоминания.  Она была примерно ровесница твоей мамки. Столько уж лет прошло, а все болит. Ой,  с дуру, сболтнула лишнего…  Прости, ты меня, дуру  окаянную. Нужно накормить, напоить, а потом дело будет. Пошли, а то Николай Максимович уж который час  мается,  ждет. Почти всю ночь не спал. Вот, как завелся…  Пошли, а потом поговорим. Скоро наш участковый придет и тогда… - осеклась на полуслове Мария  Никитична и быстро вышла из комнаты.


Кира хотела спросить ее еще о чем – то,  но Мария Никитична ушла быстро, и это для Киры было понятно, потому, что она старалась скрыть, то, что они узнали  о интересующим  ее вопросе.


Кира привела себя в порядок и вышла к столу.


Стол был накрыт к завтраку. На столе стоял самовар, разукрашенный хохломской росписью и белые  с розочками чайные чашки. Посредине стола  стоял поднос накрытый белым вафельным полотенцем. На подносе горкой располагались пироги, ватрушки и сладкие плюшки, и также 3х литровая банка с парным молоком.


-Ну, слава Богу,  дождались тебя плюшки, еще горячими. Я их последними  из печи  вынула. Садись скорее Кирочка, завтракать.  Наливай  молочка, своего, парного.  Вон Николай Максимович уже заводит свою  Ниву. Скоро придет Вовка, наш участковый и разговор будет. Кушай, все свое, все  вкусное.  Жаль, что нету у меня больше деток или внуков -  хлопотала вокруг стола и Киры Мария Никитична.


Кира наслаждалась вкусными плюшками и парным молоком. Она прикрыла  глаза и ей, вдруг показалось, что она дома, у приемной мамы и ей сейчас лет тринадцати – четырнадцати, и что рано утром она вбежала первой в столовую, и сидит и уплетает выпечки с парным молоком.   Сколько лет с тех пор прошло, а память, вот  она, тут, как тут, как услужливая помощница, раз и выдает  что – то такое, о чем раньше и не вспоминалось. А сейчас вспомнилось, почему? Да все очень просто, потому, что еще чуть – чуть и, возможно, она узнает ту, другую правду и жизнь, из которой она была временно выведена, а как и почему, вот в этом предстоит разобраться.


- Ну, о чем задумался, детина? Какая на сердце кручина -  пропел Николай Максимович, входя в комнату.


- Да, она ничегошеньки не ест. Сидит, все о чем-то думает и думает. Много будет думать, постареет  быстро. Кирочка, кушай. Попробуй пирогов с ливерком и морковкой. А еще там творожные ватрушки и сладкие тоже. Кушай, пока  они еще теплые – напутствовала и угощала гостью Мария Никитична.


- Ладно, мать, угомонись. Ты тут наготовила как на целый взвод. Пусть немного поест, а потом мы с собой тормозок возьмем. Вон я уже и нашу Ниву снарядил. Нечего ей  ломать свою красавицу. Хороша машина у тебя, но нежная. По нашим дорогам нужна такая вот, как моя старушка Нива. Я позвонил нашему участковому  Вовке. Он будет ждать нас через час. Так что поспешай  Кира. Там  обо все и поговорим. Он там раскопал,  что – то, да  и соседи, немного нашептали, где искать. Ох, они и обрадовались, что внучка Павы отыскалась, я как не разубеждал их, что еще  ничего неизвестно,   а они, вот сарафанное радио,  уже кругом растрезвонили.  Сороки, трескучие. Трещат, трещат, а о чем сами не знают. Это, наверно, ты мать, им все рассказала, а зря и рано еще. Ничего святого для вас, баб, нет, только бы посудачить. Да, ладно. Все в дело надо использовать, авось и получится. Все. Я пошел  к машине, а ты,  Кира, собери все документы и письма и что там у тебя есть. Мы поедем в отделение полиции нашего села к Вовке. Там поговорим и втроем поедем,  поищем концы или свидетелей, старожилов, может, кто и вспомнит чего. А ты мать, собери нам подорожничек. Там в поле столовок нет. Пообедаем, если задержимся – важно сказал Николай Максимович и вышел во двор.


- Ну, вот видишь, какой, не подойдешь. Заважничал. Все при деле. Ладно, ты давай пей чаёк то, а я соберу тормозок  то. Да налью в термосок чайку. Там разберетесь, а может, и к обеду обернетесь. Все сладится, деточка, сладится. Ох, и трудная  дорожка тебе предстоит, но ее нужно  пройти, чтобы  дальше жить легче было. Крепись, девонька, крепись -  говорила Мария Никитична, складывая выпечки в пакет и наливая в китайский  2хлитровый термос чай.


Кира быстро допила чай. Поблагодарила хозяйку. Взяла документы и карты из комнаты,  где ночевала,  и вышла во двор, где ее ждал Николай Максимович. Вслед за ней, важно выплыла, с пакетом снеди, дородная  Мария Никитична.


- Ну, чего? Все у вас готово? Давайте присядем на дорожку. Дай бог, дорожку легкую  и благополучную. Все, пора. Нечего тянуть кота за хвост. Езжайте с Богом. Осторожно только ты дед. Давно уже не ездил, ноги уже не слушаются. Ты лучше Вовку посади за руль. Или на его Уазике езжайте по проселкам колесить. Да, ладно, там решите – вставая и отдавая  Кире, пакет с едой и чаем, напутствовала Мария Никитична.


- Ладно, мать, причитать, чай не маленькие. Разберемся, а ты нам в баньку подкинь немного, приедем,  смоемся с устатку. Да и Вовку, наверно с собой возьмем  сюда, имей ввиду, а может и нет, если не найдем ничего. Тогда еще завтра поедем. Все.  Пошли, Кира, поехали к Вовке – сказал Николай Максимович, вставая со скамейки и выходя в калитку за ворота.


Кира поспешила следом. Сердце,  почему то как – будто спустилось в пятки. Душа замерла, потом  встрепенулась и задребезжала,  в тон заведенного двигателя. Кира на вялых ногах, неуверенно пошла следом за Николаем Максимовичем.  Села рядом на пассажирское место в Ниве и они поехали в неизвестность, а может, наоборот,  туда, где ее давно ждут.





  ЧАСТЬ 12

Кира ехала в машине и рассматривала село. Село,как село,  как любое другое село на средней Волге. Проселочная дорога, изрытая  колесами,  по обочинам,  пробиралась, через старую пожухлую стерню, молоденькая,  неровная травка. От чего Кире, казалось, что деревня  неухожена и выглядит немного бесхозной. То там, то тут  стояла старая техника у дворов и  кучи навоза или  других  материалов необходимых для сельского хозяйства. Кире это было знакомо по ее приемной семье, ведь они жили тоже в частном секторе, и почему – то очень тревожило душу воспоминаниями.


- Кира, ну чего молчишь? Как тебе наше село? Не нравится? – спросил Николай Максимович.


- Да, нет, почему  же? Село, как село. Мое детство прошло в пригороде. У нас была корова. Свиньи и куры и еще  овцы. Была своя баня. Нас в семье жило по 10-12 человек приемных. Наша мама была замечательной, она нас к труду приучила. Так что для меня село это обычная картина -  спокойно, ответила Кира.


- Это  хорошо, Кирочка, хорошо. Если мы найдем подтверждение, где твои родственники жили или   сведения о  твоих родственниках,  то они жили где – то здесь в сельской  местности  и  тебе придется  их принять такими, какие они были или есть. Почему я так говорю? Да, все просто. Сразу видно, что  ты дама высокого,  городского,  полета.  У тебя и  одежда  дорогая и  машина хорошая. Видно хорошо живешь. А мы люди простые. Ты пойми, нам сейчас придется общаться с местными старухами и дедами, а они не умеют  врать и режут всю правду  матку в лицо. Я даже не знаю, что они могут, тебе сказать. Ты не обижайся, да и сплетни, это не значит, что все это правда.  Сплетни, они и есть сплетни. Потом придется все проверять, если возможность такая будет. Ну, вот, кажись, и приехали. Вон Вовкин УАЗ стоит. На нем и дальше поедем. На нем,  сподручнее,   по нашим колдобинам – сказал, Николай Максимович, сбавляя скорость и выставляя машину рядом с УАЗиком участкового.


- Все, приехали. Ты посиди здесь, а я схожу,  спрошу примет сейчас нас,  или   появились  дела  какие, неожиданные,  подождать…


 Николай Максимович вышел из машины и пошел в небольшое зданьице  из красного кирпича  с двумя окошками и крылечком, где над дверьми висела старая вывеска «Милиция».

Кира осталась в машине. Она достала документы и  все письма, которые у нее были. Стала просматривать. Но это ее не успокоило. Где – то там,  в районе сердца, где живет душа,  стало горячо и трепетало сердце. Оно стучало все чаще и чаще. Она понимала, что Николай Максимович,  что - то  знает, и,  наверное,  решил ее проверить, кто она на самом деле. Он решил пригласить участкового, чтобы  вместе с ним, опросить местных жителей.


- Господи, скорее бы все закончилось. Почему – то мне кажется, что это только начало, что мне предстоит еще очень  многое узнать – почти вслух, подумала Кира.


Кира сидела и рассматривала улицу, старые здания из белого и красного кирпича, развалины большого красивого, когда – то храма. Частично храм уже работал. Один предел и центральная купольная часть были подремонтированы, что означало, что село живет и ходит на службы. Вместо центральной улицы в селе был  большой и глубокий овраг, по дну, которого протекал ручей.  На другой стороне оврага, которая соединялась небольшим мостиком, красовался магазин, отделанный светлым  ламинитом. Магазин красовался красивой яркой вывеской и зеленой крышей.  Кира вышла из машины,   стояла и рассматривала  другую  часть  села, расположенную  по ту сторону оврага.


- Кира, ну все, пошли. Ты, что тут стоишь? – окликнул ее Николай Максимович.


- Ой, а я задумалась  и не слышала, как вы подошли. Хорошо, идемте – ответила Кира и пошла за  Николаем Максимовичем.


- Вовка, вернее Владимир Фомич, его так зовут при исполнении, уже ждет нас. Скоро все и узнаем. Он делал какие – то свои запросы, и ему пришел вчера  ответ. Думаю,  тебя это удивит. Ну, с Богом, пошли – сказал Николай Максимович, и поднялся на небольшое крыльцо,  прежде чем войти в дверь отделения полиции, оглянулся  и многозначительно посмотрел на Киру.


В дверях они столкнулись с не молодым мужчиной, с седеющей копной вьющихся волос и пышными усами.


- Здрасти, а я за вами. Я – местный участковый. Владимир Фомич, да просто можно и Владимир. У нас здесь все просто – отрекомендовался он.


-Кира,  а вернее Кирилла Ивановна Малорос, а Вернее Кирилла Шаули, так   меня называли до дома малютки,  о чем написала  моя приемная мама  в своем письме. Я вам его покажу.


- Да, вы не спешите. Проходите. Здесь история долгая и темная,  непонятная, но в деле есть описание брелока и подвески, а еще описание маленькой девочки. Конечно вы уже выросли с того времени, но я думаю мы разберемся. Проходите – говорил Владимир Фомич, открывая дверь своего кабинета и пропуская Киру и Николая Максимовича вперед.


В кабинете у Владимира Фомича было скромно и пустовато. Старая стол – конторка стоят у окна. На окне доживала свой век старая  почти увядшая герань. В углу громоздился большой сейф и вешалка и несколько стульев, стоявших неровным рядом у стены. Владимир Фомич поставил два стула у конторки и пригласил жестом посетителей присесть. Затем открыл сейф и достал увесистую папку  с документами.


- Присаживайтесь. Разговор предстоит не простой и долгий. Даже не знаю с чего начать. Давайте для начала заполним протокол. Ваш паспорт, надеюсь,  он с собой – почти официальным тоном, не терпящим возражений, спросил участковый.


- Да, конечно. Я предполагала, что что-то в этом роде будет, поэтому и привезла все имеющиеся документы. Вот паспорт.  Свидетельство  о рождении. Свидетельство о браке. Справка о смене фамилии и отчества. Моя приемная мама поменяла мне фамилию и отчество. Вот копия справки из  Мелекесской больницы, где я малышкой лежала. Выписка из протокола. Вот мой медальон, переданный моей приемной мамой  и ее письмо ко мне -  говорила спокойно Кира, доставая из файлика поочередно все имеющиеся документы.


-  Очень, очень хорошо, Даже очень хорошо. Сейчас я заполню протокол, а вы пока можете  посмотреть эти эскизы медальона, вышивки на маечке ребенка, найденного у Лесной Хмелевки – сказал участковый и протянул ей несколько старых пожелтевших тетрадных листочков.


Кира только взглянула и сразу узнала на эскизе очертания и приметы ее медальона.  Эскиз был очень похож и выполнен с большой долей похожести. Явно видно было, что зарисовавший  его человек,  имел немалые способности к рисованию. Кира достала медальон и положила на рисунок.


- Похоже, это  тот медальон – немного волнуясь, произнес Николай Максимович.


- Да, похоже, и не только медальон совпадает. Вот справки из Куйбышевского Ровд   из дела Паулины  Илларионовны Кашла, уроженки из города Армавир  Краснодарского края. Паулина Илларионовна прибыла к нам сюда, будучи еще несовершеннолетней. Прибилась к Цыганской слободе и занималась гаданьем и всякой  ерундой. После того, как Цыганская слобода в 1938 году была расчищена и расформирована, цыгане были, с нарядом НКВД, препровождены за приделы губернии.  Паулина, будучи в положении перебралась на хутор, расположенный у местечка с названием Русский Юркуль.  Там она родила дочь Нинеллу  Шаули,  а отцом был записан  Тахир Бергенович Шаули. Так было записано в книге регистрации  поселения Русский Юркуль. Вот эта выписка. Больше ничего не сохранилось с тех времен. И то это сохранилось, благодаря тому, что на нее было заведено уголовное дело, за незаконное занятие колдовством и знахарством. Таких дел у меня, я  их запросил из архива, три. Трижды ее сажали и трижды выпускали,  а  ее дочь,  отдавали в  дом малютки и потом в интернат, но как только Паулина возвращалась, она забирала ее домой. Все сведения потом были утеряны. На той территории, где жила Паулина, организовали  совхоз и многие документы были утеряны и уничтожены, за ненадобностью.  Если это ваша бабушка, то ее искать нужно примерно там. Там сейчас совхоз и 4 отделения. Пожалуй, можно начать с Руского Юркуля.  Давайте поступим так.  Я дам адреса старожилов, хотя они очень  пожилые  уже, могут все забыть, но все равно поезжайте, авось кто, что и вспомнит.  Дело было громкое, да и суды были публичные, в клубе. Тогда всех сгоняли, для назидания и порицания в гражданских правах, а я съезжу в Болгары, бывший Татарский Куйбышев, который был уездом в те времена, в архив и попробую написать запросы на  Паулину,  Нинеллу  и  Тахира.  Может,  где – то что – то и прояснится. Я  еще позвоню в Димитровград, может,   в  архиве сохранились протоколы о пропавшей дочери Паулины.  Розыск,   без  вести  пропавших    не закрывают до тех пор, пока не найдут. Думаю,   они в розыске  до сих пор. Будем надеяться, что в базе они есть.  Ну, вот пока и все на этом. Если хотите, я вам дам старые дела по вашей бабушке, если это она, почитать. Возьмите домой и вечерком прочтите. Хорошо, конечно бы сделать ДНК, но где взять материал для анализа. Ладно, там решим. Но я почему – то думаю, что вы внучка Паулины. Однозначно. И на фото в деле вы очень на нее похожи. Отдам на сравнительный анализ, может, что и получится – рассуждал вслух  Владимир Фомич, а Кира сидела и не могла прейти в себя от переживаний и того, что она услышала.


Кира взяла три пожелтевшие от времени папки. Открыла одну и вздрогнула. На нее с пожелтевшей фотографии в профиль и анафаз  смотрела она сама, только молодая и худая, с ввалившимися от горя и проблем глазами и безучастная к тому, что с ней происходит. Голова пошла кругом. В глазах или, где – то там,  в мозгу стали появляться непонятные картинки из прошлого. Кира встряхнула головой и отстранилась от фото, закрыв папку.


- Вам, Кира, плохо. Может, воды? – услужливо спросил Николай Максимович.


- Да, нет. Все в порядке. Мне что- то показалось. Как будто бы  прошлое ожило и поплыло перед глазами. Странно… - ответила , немного растерявшись, оценивая виденное, Кира.


- Это и понятно. Паулина – была ведьмой, так ее звали, а вы ее внучка, в этом уже сомнения нет. Она вам хочет все передать. Она точно знала, когда вы приедете. Об этом и ваши сны. Нужно искать , где – то же она жила? И может, что – то для вас оставила – тихо произнес  Николай Максимович.


- Мне немного не по себе, от услышанного, но я точно услышала ее голос и слова  во сне – «Ты все скоро узнаешь. Я ждала этого больше полувека. Все случится, когда расцветет эта старая груша». А может ее дом там, где растут груши. А у вас здесь растут груши? – спросила Кира.


- Вообще – то нет, но иногда и сажают. Сейчас климат изменился, а раньше, точно здесь не росли. Зимы  были холодные. Вымерзали даже яблони. Ну, вот, пока все. Вы изучайте дела. Протоколы. Съездите вот по этим адресам, а я поехал в Болгары. Пока дел особенно никаких срочных нет,  посижу в архивах. Заинтересовало меня ваше дело. Очень заинтересовало. Первый вопрос – почему, как, и с кем сюда приехала Паулина. Кто такой  Тахир и куда он пропал, и что произошло с вашей матерью?   Почему,  вы оказались одна в лесу у кострища? Это точно без чертовщины не обошлось и плюс ваш сон, где искать эту грушу? – заулыбался Владимир Фомич.


- Да, странное дело? Странное. Вот уж не  ожидали мы с Марией Никитичной, что снова услышим про Паву, так в  народе ее называли. Ну, чего сидеть зря, поехали Кира. Здесь не далеко, километров 30-35 до Русского Юркуля. Чего кота за хвост тянуть. Старухи все равно дома, на лавочке сидят, дожидаются. Поехали.  Спасибо тебе, Вовка. Прямо помолодел я. Все припомнил. Душа жаждет раскрыть эту тайну, да еще бы сестренку найти, тогда и помирать не захочется.   Пошли Кира, идем. Чего сидишь? – спросил ее Николай Максимович.


- Встать, сил нет. Как будто бы сила в землю  ушла. Сейчас. Минутку.  Голова закружилась.  Что - мешает. А  дайте мне с собой мой медальон, может, его кто и вспомнит? – попросила Кира у Владимира Фомича.


- А, совсем забыл. Вот, возьмите. Ну, ни пуха, ни пера. Если, что звоните. Катюха, там,  на телефоне сидит, найдет и передаст, а если чего я подъеду на место – пообещал участковый.


Кира встала,  и они пошли к машине.


- Ну, вот, Кирочка, дело и сдвинулось с мертвой точки. Как ты похожа на нее. Вылитая Пава. Я сразу это заметил. Я думаю, рано или поздно мы все узнаем. Поехали в  Русский Юркуль.  Вот три адреса, Вовка нашел старух, может,  они чего  и  вспомнят – говорил Николай Максимович, открывая и садясь в свою старенькую Ниву.


 



  ЧАСТЬ 13

Кира села в машину, и они поехали, только вот куда и зачем. Кира все не могла переключиться после разговора с Владимиром Фомичом. В пакете на коленях лежали три папки,  три уголовных дела, как три эпизода из жизни ее бабушки, а значит и ее жизни.


- Да, не  ожидала, я такого поворота  в моей истории. Чего угодно ждала, а такого нет. Даже и не знаю, как реагировать. Что делать. Одно правильно, что о своих поисках не сообщила своим детям – вслух подумала Кира.


- А ты, прежде времени не пугайся. Да, сидела твоя бабка, так это не уголовное дело, это просто на нее писали жалобы всякие  через,  чур  бдительные люди. Это те людишки, у которых самих рыльцо было в пуху или нечистые на руку.  В то время жизнь такая была, все доносы писали. А иначе на тебя напишут, а жить хотелось,а то могли и расстрелять. Я в то время здесь не жил, не знаю, а у нас это процветало и нашего батьку тоже сажали, но перед войной выпустили.  Страшные времена были, страшные. Когда твоя бабка еще в Цыганской слободе была, то приходила работать на ферму. Цыган то выселили, а ихние дома остались, вот и давали их бездомным и погорельцам. Так и твоей бабке дали пожить временно, пока  свой не выстроит, а  моя Мария Кирилловна, с ней  общалась  по работе. Дюже ее наши бабы и уважали и боялись. Как скажет, так и будет. А как гадала?  Всю правду вывернет, и к гадалке не ходи. Вот однажды я уже и не знаю, много лет прошло, когда наша дочка закончила школу. А закончила на одни пятерки. Медаль дали. Вот моя и решила к ней сходит поговорить. Она тогда по приговору должна была отрабатывать трудодни на ферме, скотником. А Пава ей с лету и говорит, не проси, гадать не буду,  все и так видно – не отпускай свою дочь учиться, пропадет, потеряешь дочь, умрет. Тебя мать не пустила, ты с матерью всю жизнь прожила и ничего, живехонька и она пусть с тобой живет. Проклятье на вас. Нельзя вам от дома далеко уезжать. Ну, как же. Моя возгордилась тем, что  дочь с золотой медалью закончила  школу. Все   поедут в  Казань  учиться,  а наша Даша, с золотой медалью,  останется коровам хвосты крутить.  Решила, что та нарочно ее отговаривает.   Ее дочь, т.е твоя мамка, даже 10 классов не закончила, когда  пропала. Уехала с каким – то и сгинула, вот,  мол, Пава и злится, и нашу Дашку не хочет, чтобы мы отпускали. Теща к тому времени уже умерла, Царствие ей небесное, и спросить не кого. Нет больше у нас родни. Подумали, подумали и отпустили. Поступила наша Дашка в университет. Стала учиться. Выучилась. Красный диплом получила.  Мы были рады, радешеньки. Приехала в отпуск на побывку перед распределением на работу, а когда обратно поехала,  попала в аварию. Все кто с ней ехали в машине  - живы, а она -  насмерть, хоть и серединке сидела. Как моя злилась на Паву, что та ее оговорила, а сейчас,  задним умом понимает, что если бы ее послушала, то дочка жива была и внуков нам родила, и не куковали мы одни одинешеньки, было  бы кому нас досмотреть. Вот так то. Много добра твоя бабка людям сделала, и только неумные  людишки  писали эти доносы. Тогда время такое было. Ну, вот смотри уже поворот на Юркуль. Еще минут 15 и на месте. Смотри, какая красота кругом. Весна. Травка растет. Скоро все зазеленеет,  и жизнь продолжится, и может твоя старая груша расцветет и проявит себя –  закончил свой рассказ Николай Максимович.


Николай Максимович притормозил, пропустил встречный автобус и повернул  налево. На перекрестке стоял дорожный указатель -  Русский  Юркуль, Средний Юркуль,  Татарский Юркуль  23км.


- Ну, вот, еще немного и мы на месте. В Русском Юркуле живет  Нарисова Айнура Дамировна, ей уже 89 лет, но она еще в памяти. Вовка казал, что она хорошо помнит Паву. Вот там и адрес есть. Поехали… - сказал Николай Максимович, добавляя  газку   своей  старенькой Ниве.


- Да, красивые  здесь места. Какие ровные и огромные поля.  А там проехали березовую рощу. У нас береза плохо растет, В основном сосна, ель, лиственница  и осина. Поэтому у нас  есть спичечная фабрика. Спички делают из осины. Хотя, есть и фанерное производство, а фанеру делают из березы. Я так волнуюсь. Мне, сейчас кажется, что все напрасно я затеяла.  Жила себе  и жила. Привыкла уже так жить и вдруг на шестом десятке круто все решила поменять. А что там найду? Страшно. Страшно узнать, что прожила не свою жизнь, но как выкинуть из памяти ту, свою жизнь. Любовь моих   близких,  удочеривших меня. Моих детей,  хоть и  от не любимого, но  все  же - мужа. Вот еду, а хочется, повернуть и уехать домой, закрыться в своем уютном мирке и жить спокойно, но, увы, сейчас это уже не возможно. Колесо судьбы повернулось и скоро я все узнаю, как бы страшно мне не было. Боюсь? Да. Но и хочу знать. Прямо раздвоение личности. В душе   комок,   какой – то, мне кажется, еще чуть - чуть и он взорвется, и все будет уже необратимо… - рассуждала вслух Кира, осматривая окрестности, пробегающие мимо автомобиля.


- Ну, что – ты, Кира. На перегоне коней не меняют. Раз приехала, нужно все узнать. Все равно потом вернешься. Кровь она не водица, а в тебе, как я понимаю,  течет горячая южная кровь. А ты представь себе родителей и родню твоей бабушки,   они    ее потеряли  тоже.   Знают ли они о ней что-то, может тоже ищут, где – то, а может, до сих пор ждут. Представляешь,   какой пласт новой информации может открыться.  А  ведь,  недаром,  тебе  снится  твоя   бабка. Ох,   недаром… -  Ну, вот и  Средний Юркуль. Налево – Русский  Юркуль, а за средним Татарский. Все, сворачиваем – сказал  Николай Максимович, поворачивая налево.


- Поехали… до Русского  Юркуля 7км. Уже скоро приедем. Интересно, Айнура Дамировна дома? – спросила Кира.


- Вовка обещал созвониться с дочкой, чтобы предупредила, что мы едем. Куда ей бежать то в 89 лет? – улыбнулся Николай  Максимович.


 Машина шла ровно. Мотор монотонно гудел без посторонних звуков, а Кире казалось, что она  летит,   навстречу   неизвестному  и  мистическому.   Она, где – то внутри своего подсознания   уже осознавала, что ее жизнь и ощущения  уже  меняются. Чувства обостряют. Интуиция просыпается. Руки стали горячими толи от волнения, толи от нетерпения, скорое узнать все и бежать  отсюда, хотя ее интуиция  говорила о  другом.


- Все приехали. Вон этот дом с желтыми воротами. Сейчас поставлю машину и пойдем. Собирайся – предупредил ее Николай Мксимович.


Поставив автомобиль, Николай Максимович и Кира пошли к дому. Навстречу им вышла пожилая женщина. Маленькая старушка в   ярком  переднике,  надетым  поверх  голубого  платья  из  легкой шерсти с  национальным   узором по  воротнику и белом платочке,  повязанном на татарский манер,  за два уголка.


- Здравствуй, здравствуйте. Рада вам.  А я уже с утра вас жду. Участковый предупредил, сказал, что приедет внучка Павы.  Спрашивал, помню ее или нет? Как не помнить? Такое не забудешь…  Ну,  пошли в дом. Чаю выпьем. Чак  – чак и беляши поедим и поговорим… Это ты ее внучка? А что,  похожа, пра похожа. Только ростом выше  и глаза карие, а у нее зеленые были, прям  изумруды сияли, а потом потухли…   Да, наша жизнь… Проходите… Проходите. Собаку убрала. Она не тронет – как – то растерянно и скороговоркой   говорила старушка,  пропуская  пришедших  вперед.


 



  ЧАСТЬ 14

Кира вошли в дом. Там было чисто и уютно. В гостиной, самой большой комнате стоял накрытый стол к чаю. На белой скатерти с национальным орнаментом высился электрический самовар. С заварным чайником на маковке. На столе стояли сладости и  выпечка. Красивой горкой на подносе рядом с самоваром возвышались яркие пиалы.


- Проходите, гости дорогие. Проходите. Мама вся извелась. Все ждала вас. Как я ей сказала, что наш участковый разыскивает  сведения о Паве, мама покой потеряла. Вот уже неделю всю перебирает в памяти события тех времен. Даже, я такого не знала. Она мне все рассказала и велела, если что пересказать. Разволновалась.  Давление  поднялось. Позвонила своей подруге, Альфие Аскаровне, она живет у дочери в Казани, и договорились, если внучка Павы приедет, то Альфию Аскарову привезут к нам. Вот как вы наших бабушек взволновали. Да, что это я вас разговорами кормлю, проходите. Можно руки помыть там, у нас все, как в городе. Проходите -   пригласила дочь.


- Это моя младшая дочка – Галия, мы ее зовем Галей. Это мой муж ее назвал на русский манер. Первая любовь у него была,  умерла. Вот решили и дочку назвать. А я не против была, главное он жив остался. Еще у меня два сына есть, так они в Болгарах живут, там и работают. А дочка одна. Она со мной осталась здесь. Никуда не хочу уезжать. Тут и помирать буду. Проходите, садитесь. Скоро  моя подруга приедет, ее внук привезет. Да, жизнь быстро пролетела. А твоя бабка всегда знала, что ты жива, вот ведьма, все предвидела, жаль, не все ей поверили, а то бы вот удивились…- говорила Айнур  Дамировна, устраиваясь за столом и приглашая приехавших.


Кира не знала, что сказать или ответить. Она  хотела сказать, что не все еще решено и не подтверждены доказательства, что Пава ее бабушка, но решила просто помолчать и довериться своей интуиции. Она знала, что нельзя в этой ситуации возражать. Женщина пожилая. Она могла и что – то напутать.


- Спасибо, что вы нас пригласили. Да, я ищу своих родственников. Я надеюсь, что вы говорите о моей бабушке, но это еще неточно … - нерешительно,  начала оправдываться  было  Кира.


- Это, как это не точно? Ты себя видела, в зеркало глядела? А я сейчас альбом достану. Там есть фото с твоей бабушкой. Так ты сейчас копия она. На черном фото цвет глаз не видно. Я сейчас.  Галия, наливай гостям чай, а я сейчас, я принесу альбом, тот старый, что в сундуке на дне. Там много старых фото, я их убрала от греха, подальше. Там мой  бабай и анней, да все наши родственники. Раскулачили их. Вот и убрала фото. Я сейчас… -  сказала  Айнур Дамировна.


- Мама, я сама принесу. Сейчас пойду и принесу, а вы сидите с гостями – опередила ее дочь.


-  Хорошо, иди дочка, иди, а то что – то воздуху не хватило.


Галия налила в пиалы чай и вышла в соседнюю комнату.


- Вот, ведь, как быстро жизнь пролетела. Еще недавно я была молодой, а уже скоро 90 лет. Почти самая старая здесь. Дед умер, жалко. А то бы он показал, какой шрам остался от бороны. Вы пейте чай, это наш татарский. Он вкусный,  по -  особому  заваривают его.  А как ваше имя?  А то я знаю, что Нина родила девочку, а как назвали, я  не помню -   раздумье сказала старушка.


-  Меня назвали -  Кирилла,  что  в переводе  с персидского  обозначает  -  солнце. А почему так назвали,  я не знаю. Сейчас меня называют  - Кира.


- Кира – хорошее имя. А у тебя семья есть? А дети? А где ты живешь? Расскажи мне. Мне все интересно, а потом я тебе покажу фото и все расскажу, пока моя подруга в пути. Ну, сколько тебе лет сейчас, и где ты была столько лет? – внимательно разглядывая Киру, поинтересовалась Айнур Дамировна.


 Кира немного призадумалась, как правильно все ответить. Как всю свою жизнь можно уложить в несколько предложений, но тут пришла Галия и принесла альбомы, любовно завязанные в головной платок.


- Вот, мама, ты эти альбомы  искала? – спросила она, подставляя к столу маленький журнальный столик и развязывая платок.


- Да, дочка, эти альбомы. Все некогда было взять да полистать, вспомнить  прошлое. Ведь не все плохое было, было и хорошее тоже. Спасибо, Кирочке, приехала и  разбудила память. Будни притупили память. Телевизор да сериалы, а наша жизнь, она интересней всех  сериалов. Как трудно было, но мы умели и влюбляться, и веселиться, и работали много. Молодые сильные были, все успевали. Когда я позвонила Альфие, моей подружке, она даже заплакала. Представляешь, как ей там, в Казане плохо. Домой просится, а ее не везут, а сейчас повод хороший, встреча по поводу  твоего приезда, а не по поводу  очередных похорон. Вот так и живем, двое нас уже ровесников  осталось, только двое, да еще есть Фаина, но она там на четвертом отделении живет, мы потом туда поедем все вместе. Все посмотрим, что сталось с домом и участком Павы.  Когда она умерла, то все закрыли и оставили, как есть,  а что получилось, я не знаю, найти то может, найду, а вот что осталось не знаю. Ну, пейте чай, пейте. Угощайтесь – потчевала гостей хозяйка.


Николай Максимович, аж подпрыгнул от неожиданности:


-  Что вы знаете, где жила Пава? Где был ее дом? А там росла груша? Кире во сне все время снится старая груша в саду у дома Павы.


- Чего не знаю, того не знаю. Я там не была, но мой ездил и рассказывал, где она живет, а только в газике сидела, я боялась заходить, я беременная была. Боялась, сглазит. А она ему сказала тогда, что девочка родится, и что пусть он ее назовет именем любимой. Тогда девочка счастливой будет. Так и вышло. А я все приняла и сделала. И вот она, какая выросла, да еще троих внуков мне подарила, и пятерых правнуков, но об этом потом. А сейчас ты Кира немного расскажи про себя, так интересно все… -  попросила ее  Айнур Дамировна.


- Да, все разве расскажешь. В два годика почти меня нашли в лесу у костриша,  в лесу в районе Лесной Хмелевки, потом в Мелекес в больницу попала, выходили, затем в наш дом малютки привезли, а оттуда меня отдали в приемную семью. В приемной семье меня удочерили, где  я и  выросла. Потом,  получила образование, стала фармацевтом,  то  есть провизором, это тот, кто составляет лекарства  по рецептам и продает их. Я помогаю лечить людей -  сказала Кира.


- Ну, вот, а ты говоришь, что сомневаешься, что внучка Павы, она же  тоже  лечила людей травами и словом тоже. Знала она много, вот и писали на нее доносы. Моего мужа спасла от неминуемой смерти. Я за нее до сих пор суры читаю. А семья у тебя есть? Муж есть? – поинтересовалась  Айнур  Дамировна.


-  Был муж, а сейчас сплыл. Молодую нашел. Я сейчас на пенсии уже. У меня двое сыновей. Оба женатые. Внуками похвастаться не могу, но думаю,  будут чуть позже. А я вот решила  приехать поискать свои корни. Я семье не сказала ничего. Мне написал Николай Максимович и пригласил к  себе  погостить и заодно поискать. Я даже и не думала, что так все получится. Моя приемная мама начала поиск и оставила мне письмо и  документы и еще вот это медальон, который был у меня на шее. Вот, посмотрите, может вам этот  медальон о чем  - то  или  что – то скажет?  – Кира достала медальон, ввиде ангела, и показала  Айнур Дамировне.


- А ну ка, дай ка мне мои большие очки,  дочка, а то я плохо вижу – попросила  дочь  Айнур Дамировна.


-  На, мам, возьми, вот  они – принесла дочь очки.


- Ой, мне кажется я это медальон где – то видела. А дайка мне, Галия,  вон тот альбом, где есть фото,  тогда на току, когда закончили молотить зерно и вышли на первое место по району, нас там корреспондент на передовицу снимал. Да, вот этот. Именно этот. Там мы все вместе и Пава с нами. Тогда всех согнали на ток. Давай смотри, где мы на куче зерна все сидим, там скраю  Пава сидит, она получилась ближе всех, и как мне кажется,  на ней был или крест или этот медальон. Или крестик с луной?   Смотри внимательно. А у тебя крестика не было? – спросила она Киру.


Кира достала крестик, а на крестике, еще  была и маленькая луна:


- Вот, возьмите, посмотрите,  этот вы видели на бабушке?


Айнур  Дамировна, осторжно,  взяла крестик   и охнула:


-  Ох!  А ведь точно, этот крестик. Я больше таких  крестиков не видала нигде и не у кого. Это редкий крестик. Сочетание православия и мусульманской веры. А что это за народ такой,   какая национальность я не знаю. Мы, когда увидели этот крест  на ней, то спросили, что это за крест такой,  а она сказала - мать дала, а зачем, мол, я не знаю, это  все, что от нее осталось. Носила она медальон и этот крестик на цепочке вместе и никогда не снимала, значит,  она перед тем, как тебя забрать Нине, надела его на тебя. Я же говорю, что ты ее внучка. Я уже и не сомневаюсь. Ну, что, Галия, нашла фотографию – спросила она дочь.


- Вот мама, смотрите. Здесь на фото крестик поверх медальона. Медальон плохо видно, а крестик, очень похож на этот  -  сказала Галия и подала фото  матери.


- Ну, что я говорю. Хоть мне и скоро 90 лет, но прошлое хорошо помню, а вот сериалы забываю. Там собака что – то лает, это, наверное,  Альфию привезли. Иди дочка встреть гостью. Вот и поговорим сейчас. Вот и обрадуется  подружка. А ты,  Кира, что сидишь с каменным лицом, радость в дом пришла,  человек отыскался. Тебя же все считали погибшей вместе с твоими родителями -   сказала и осеклась…


- А ты, что не знаешь еще, что твоих родителей потом по весне нашли. Вытаяли из снега мертвыми, а ты, как в воду канула. Одна Пава твердила, что ты жива, и все и однажды вернешься, поэтому и на том хуторе и жила, никуда не уезжала, все ждала и дождалась. Поедем к Фаине, она знает, где ее домишко  искать. Она построила маленький домик недалеко от Тараскина хутора, в овражке. Так там и жила всю жизнь, тебя ждала.


-В дом вошли еще гости. Внук привез еще одну пожилую женщину, Альфию Аскаровну  Мурадову, свидетельницу тех далеких времен. Пока все здоровались и размещались, Кира сидела, и ничего не могла понять и почувствовать. Время остановилось, и потихоньку начало возвращаться назад в прошлое.





  ЧАСТЬ  15

-  Прошлое – это странное слово, хочется сразу задать вопрос – какое оно, прошлое. Можно конечно разобрать и разделить по слогам и обозначить окончание, но этого мало, чтобы понять -  что это такое – прошлое, и почему оно прошло, и почему без меня –  рассуждала Кира, ожидая, когда Альфия Аскаровна и ее внук, вымоют руки и придут сюда в комнату, к столу.



- Ну вот, и подружка моя приехала. Давно не виделись,  я очень рада, что появился такой хороший повод увидеться и обо всем поговорить. Знаешь, Кирочка,  сейчас настало такое время, когда и поговорить то,  не с кем. Наше поколение все почти уже ушло в мир иной, а детям некогда, один телевизор,  да с ним не поговоришь.   Вот,   сижу   я  одна,   и  размышляю о прошлом,  о нынешнем,   а   денечки  капают.  А когда наш участковый позвонил, сразу жизнь изменилась, какая – то  цветная стала. Серые однообразные будни исчезли, а появилась боль в сердце, от того, что многое забыла, и радость от того, что ты нашлась, а еще, что моя подружка приедет повидаться.   И очень захотелось снова оказаться там, в то время, и пусть  оно, то время,   было трудное, страшно жить  было, но мы были там, и мы были  счастливы,  и жизнь была наша, настоящая. Конечно, тогда мы были молодые, и  все,  казалось,  нам по плечу… -  рассуждала Айнур  Дамировна, сидя за столом, рядом с Кирой, поглаживая ее по руке.



- Вот именно, подружка, как ты права. Здравствуйте, я очень хотела на вас посмотреть, Кира. Мне хотелось вспомнить и узнать в вас вашу бабушку. Она мне и моим детям жизнь спасла. Если бы не она, я бы не знаю, что бы я делала, а сейчас, вот, уже взрослые внуки, Толгат подойди, к нам. Видите, какой уже взрослый, внук у моего сына. Сам  уже  дважды  папа  моих правнуков. Вы разрешите,  он с нами посидит за столом? – обратилась она к Айнур Дамировне.



- Да, конечно. Николаю Максимовичу веселее будет, да и интересно послушать  наши истории. Присаживайся, сынок. Присаживайся. Вон там есть стул, бери и садись, чай наливай и слушай. Разговор у нас интересный будет. Слушай и запоминай, как мы жили, больше тебе никто не расскажет об этом. Галия, налей нам всем горячего чая – попросила  Айнур Дамировна свою дочь.



Галия налила чай в пиалы, и предложила Толгату стул и тарелку для  угощения, которое было на столе.



 Все сели за стол,  и  молча, пили чай. Торопиться было некуда. Все сучилось, все собрались  и погрузились каждый в свои воспоминания и переживания.



- А знаешь, Альфия, Кирочка ведь сохранила тот крестик, что носила всегда с собой  Пава. Помнишь, мы ее  на  току спрашивали, что это за крест такой с луной. Вот смотри, я нашла  старые фотографии, а  там  Пава с медальоном и крестиком. Помнишь, нас тогда в газету снимали на фото, мы тогда план выполнили и перевыполнили, то тогда, а сейчас что с нас … Да ничего.  Просто погулять и то проблема.  Вот то фото,  смотри… - сказала  Айнур Дамировна и протянула  Альфие  Аскаровне старый альбом и крестик с медальоном.



 - Да,   я помню тот день. Как мы тогда устали. Как мы работали… День и ночь,  ночь и день… Домой нас не отпускали.  Два часа спать поесть и опять на ток. Год хороший был,  хлеб уродился,  а когда весь сдали, отрапортовали, оказалось, что остались только семена на весну, а на трудодни и нечего давать.  В тот год голодно было без хлеба, хорошо огородина уродилась. Да овсом немного дали. Тогда еще ни подсолнечник,  ни гречку  не сажали. Дали свеклы сахарной, картошки, капусты да яблок, что с того, есть то хочется. Без хлеба плохо, пусто. У меня трое детей было уже. Мал мала меньше, им нужно каждый день хлеб да  кашу, а где возьмешь? Денег на трудодни не давали. Вот выкручивались. Зерно с прошлого года  оставалось у нас немного,  дробили и на кашу,   дробленка пшеничная  называется.   Сейчас эту крупу   Артек   зовут   или пшеничная.  Ее никто и не ест, только скотину кормят ей, а тогда вкуснее не было. Сваришь на молоке, корова то была и курочки были, неслись без зерна плохо, но были. Иногда, сама не съешь, а курам отдашь,  чтобы яички были, детям нужно было. А как куры радовались. Слов нет.  Как кудахтали, когда снесут. Снесут и кричат,  иди,  бери, тепленькое. Пойдешь, соберешь яички, посчитаешь, всем хватает, а есть хочется, видишь одно лишнее, возьмешь и там выпьешь, да в растяжечку, вкусно. Силы то тоже нужны были, чтобы работать на ферме и  дом содержать. А на ферме за нами смотрели, чтобы молоко не пили.  Доишь, доишь, а есть хочется. С собой картошки возьмешь, соль в корыте,  для коров клали,  пойдешь, посолишь картофелину, и когда цедишь молоко, в маленькую баночку черпанешь. Потом пойдешь в туалет, грех то какой, там и съешь, да так, чтобы ни крошечки не оставить нигде, узнают, лишат трудодня. Вот как было. Я,  почему это говорю, все мы так работали и бабушка твоя тоже. Ее заставляли, поскольку, чтобы могла жить здесь в совхозе  и  не  числилась тунеядкой  или  врагом  народа. К ней люди ходили, за травками, за помощью, На нее доносы писали, и если бы она не отрабатывала нужное количество трудодней,  то ее бы выселили, как тех цыган, хотя она и не была цыганкой. Вот ведь как деточка жили, но когда посевная и уборочная страда проходила, тогда  легче было. Занимались своим хозяйством и детьми. Старики нам помогали, а как твоя бабушка выживала, остается только догадываться. Вон на фото она совсем еще молодая, худая, уставшая, да и мы все такие же  молодые и уставшие. Счастливые, что каторга закончилась, когда отгрузили последнюю машину. Мы же деревянными лопатами на транспортер кидали зерно,  руки стирали до кровавых мозолей, а твоя бабка принесет клей с ее груши с чем – то смешает и помажет нам, пока отдыхаем, как    пленочкой   затянет,   и  легче становится. А некоторые злились, на нее, ведьмой считали, не понимали, что это великое благо, когда такой дар дается и обращается  в помощь людям…- вот так и жили. Сложно жили, но по другому нельзя было. Спасибо тебе, Кира, что решила отыскать бабушку, и к нам приехала, а то мы совсем стали забывать прошлое, и благодарить Аллаха, за то,  что даровал нам выжить, вырастить детей и дожить до этого дня, когда сбудется мечта Павы.  Она говорила всем, говорила, что ты найдешься и жива, поскольку трупик твой рядом с матерью не нашли, и что тебя ангелочек сбережет, вот именно, этот, который она повесила тебе на шейку, когда мать со своим  мужиком решила тебя увезти на юг, а зачем, ведь ты ей не нужна была. Просто ее мужик был родом с гор откуда – то и считал, что дети должны расти с матерью и отцом. Кто он был мы так и не знали, а Пава не отпускала тебя, но Нина была ушлая, увезла тебя  тайно,   а  что из этого вышло,  то вышло. Ты сама уже знаешь. И слава Аллаху, ты жива и с нами за столом сидишь. Давай чай пить. На, возьми альбом, посмотри на нас молодых и представь, какими мы были. А я немного отдохну, расскажу, как она спасла моих детей. Спокойно не могу вспоминать про  это. Я когда суры читаю, всегда ее вспоминаю, ведь на ее крестике луна, а значит и наша вера у нее была, хоть немного, но была…- вздохнула Альфия Аскаровна, передавая  Кире альбом и крестик с медальоном.



За столом  все сидели, молча, сидели и вспоминали, как все это было.У каждого были свои воспоминания.



- Вам может давление померить, Альфия Аскаровна, у вас что – то лицо покраснело, может давление поднялось – предложила Галия.



- Нет, не надо. Со мной все хорошо. На  оборот, я очень рада, что могу помочь внучке Павы. Долг платежом красен. Вон твоя мама  тоже ей должна за твоего папу. Если бы не Пава, не выжил бы, а так вон какой еще был.  Помнишь?  Помнишь, Айнур, тот день? Посевная была… - напомнила Альфия Аскаровна  Айнур Дамировне.



- А как такое забыть? Как потом жили. Хорошо жили. И Галия  родилась. Это ей тоже спасибо. Мудрая женщина была. Жаль, тогда боялись ее  хвалить, помогать  и  благодарить. Время такое было. Да, были времена тогда, сложные. Людей сажали и расстреливали не за что,  и твою бабушку тоже несколько раз отправляли в тюрьму, но она быстро возвращалась, а однажды она помогла какой  - то женщине в родах, говорят, была жена большого начальника. Она родить не могла, а та ей помогла и та родила девочку. Вот с того момента  ее уже не трогали, так и жила там,  на хуторе на отшибе от всех, у оврага. Да, ты Кира кушай, кушай, чай пей. Разговор длинный. Сейчас передохнем и расскажем, как твоя бабушка нам помогла. У нас ночуете, а завтра с утра поедем на хутор к Фаине,  и она покажет, где жила твоя бабушка, а сейчас уже поздно. Места всем хватит. Пейте чай, пейте -  подчевала гостей Айнур Дамировна.




 
ЧАСТЬ  16

Кира пила мелкими глотками чай из пиалы, ела вкусный чак  – чак, а вкуса не чувствовала, было ощущение, что  она замерзла настолько, что не чувствует вкуса. Ее знобило. Нервная дрожь мелкими волнами пробегала по спине и убегала по ногам вниз, куда туда, где жила память.

 
-  Как все это принять и, как понять?   Как переосмыслить ту  жизнь, и связать ее с настоящей,  как соединить все это воедино – думала она.  А еще она думала о том, как она все это расскажет своим детям. Она не знала, как они к этому отнесутся. Сыновья были очень похожи на отца, и были очень разборчивы  в   каждом своем выборе.  Отец  и бабушка  сумели  посеять  в их сознание,  что они это  элита, а их мать – просто из детдома,  и этим все было сказано,  хотя в сыновьях   была ее кровь. Свекровь  взрастила в них какое – то пренебрежение к происхождению матери, как к чему – то не совсем  порядочному. Пока они были маленькими и нуждались в ней, они это не воспринимали, а как получили образование,  и бабушка им нашла невест из ее круга, все изменилось.  Кира, не стала спорить. Рано или поздно сыновья  поймут свою ошибку, а если не поймут, то уже этого не изменить. Кира решила просто жить, а там как Бог даст, но вот Бог и дал  ей, новое испытание и обстоятельства для  того, чтобы не думать о грустной  своей семейной ситуации.



- Ну, что ты призадумалась, краса – девица? – шутливо почти пропел Николай Максимович.



- Напугали тебя эти милые старушки? Это наша  грешная жизнь, дорогая.  Все так жили. Работали,  как лошади, ели и спасли и опять работали за галочку, под названием трудодень – добавил он.



-  Да, нет. Я просто думаю, как это все соединить воедино. Знобит меня, что – то. Как будто бы ветерок по спине гуляет, а сквозняка  нет – ответила Кира.



- Так, это твоя бабка, похоже, явилась тебя встречать. Учуяла… родную кровь -  тихо произнесла Галия.



- Ну, чего пугаешь … Духи,  они всегда все знают. Тем более   что она ей снилась и сейчас ведет ее домой. И нас вспомнила. Вот и спасибо ей за это -  тихо, немного оглядываясь, как бы ища чего - то,  или   кого – то -  сказала  Айнур  Дамировна.



-  Вот, вот, так и  есть. Ты, Кира не бойся,  она долго ждала и вот дождалась, наконец. А я очень рада, что ты приехала и через тебя я смогу отблагодарить  Паву за то добро, которое она нам сделала.  Случилось это сразу после войны. Жили плохо и голодно. Было у меня трое детей. Старшей было уже почти пятнадцать, а младшей семь, сыну – десять. Я день и ночь работала, днем на ферме, вечером в поле или на своем огороде. Не посеешь,  не пожнешь. Надеяться на совхоз особенно не приходилось. Трудные времена были. Виновата я перед детьми, чуть всех не уморила. Тогда гоняли нас на посевную. Я на сеялке работала. Придет бригадир,  пересыплет   зерно из мешков  в сеялку и закроет на замок, чтобы не брали,  и  даже, чтобы    искушения не было  это сделать, а мы нашли способ,  как немного отсыпать зерна и взять домой. Проделали дырочку в шланге, привязали мешочек  и по зернышку, по два за день набегало немного, но хватала на кашу или плов. А в этот раз, он, как обычно привез зерно и потерял ключ, не закрыл и поехал за другим замком. Мы немного и отсыпали. Я рада была, что приду домой,  измелю  зерно и сварю кашу,   надоела   квашеная  капуста  с картошкой,   хлеба хочется. Пришла домой, а мои голодные есть хотят. Быстро сварила и накормила, а старшая есть не стала, немного поела и говорит, что каша горькая,  какая – то, дустом пахнет. Я попробовала, да вроде бы и ничего с голодухи, и  не поняла. А малые,  съели все быстро, и спать пошли, а ночью началось. Как их рвало кровью,  и поносом исходили, смотрю, уже глаза закатывают. Зерно то  потравлено было крысиным ядом. Так нас бригадир решил проучить, чтобы не воровали зерно. Что делать? Куда бежать? Если в больницу, не довезу, а узнают – посадят, а детей жалко, и саму  рвет, тогда запрягли у соседа подводу и айда за Павой. Упала ей в  ноги, кричу. Помираю сама и всех детей уморила, и суда боюсь. Она на меня, орлицей накинулась. Молчит, а глазищами, так и бьет,  аж сверкают.  Собралась, дала мне травки попить и поехали. Чуть – чуть успели. Еще бы немного и все. Да, видать Аллах пожалел.  Три дня выхаживала их Пава, выходила. А напарница моя не успела использовать зерно. Я ее предупредила. Вот меня и Аллах пожалел.  Выходила Пава моих деток и говорит:



- Живи правидно,  тогда и Аллах в помощь будет. Пожалел он тебя за то, что своими рискнула детьми, а чужих спасла,  а бригадир свое получит, знай. Скоро известие  будет. Услышишь. И как в воду глядела. Летом забрали его. Излишки  зерна и картошки продал кому-то, а на него донесли, а тогда строго с этим было, вплоть до расстрела. Сколько ему дали колонии не помню, но домой он живой не вернулся. С тех пор чужого ни капельки, ни ниточки не брала, сама отдаю в память о том случае, и помню добро твоей бабушки,  и благодарю Аллаха, что дожила и до такого счастья,  тебя живой увидеть.  Низкий поклон Паве от меня с благодарностью. А если чего тебе нужно Кира, ты  только скажи. Я своим велю, все сделают. После этого наша жизнь наладилась, и мы зажили хорошо. Да и сейчас,  слава Аллаху, все есть.  Ты тут осмотрись, может,  старый ее дом захочешь отремонтировать, ты только Толгату позвони, он пришлет рабочих,  и все сделают.  Толгат у меня на стройке работает, начальником. Толгат, дай ей свою карточку с телефоном – обратилась Альфия Аскаровна к внуку.



- Да, помню я, этот случай, как забыть. Нельзя такое забывать. Да и я - должница Павина. Ой, как я тогда  все перенесла, не знаю. Вон, она, моя Галия, тогда под сердцем была. Случилось это по осени. Убрали урожай. Тогда же пахали сначала,  а потом закрывали влагу, боронили. У бороны были зубья большие, острые и грязные,  в земле. В тот раз поле было край нее к Тараскиному хутору, рядом с которым находился дом Павы.  Я до сих пор не знаю, что и как случилось, но получилось так, мой бабай, говорит, что споткнулся, а тот,  его напарник тоже помалкиает, так и не знаю что произошло,  только мой упал на борону, лежащую зубьями к верху. Она распорола ему весь бок и повредила что- то внутри. Вот, Кирочка,  представь себе, отдаленное поле, осень, грязь и холод и мой бабай умирает там, его напарник кое - как перевязал и бегом к Паве. Хорошо она дома была. Сказал ей и бегом к бригадиру за машиной или лошадью, везти в район в больницу. Точно бы не довезли  бы, истек кровью. Пава прибежала, а после я уже приехала на полуторке, привезла простыни и самогон   для того, чтобы обработать  раны, больше ничего и не было. Смотрю, бабай лежит на земле, а Пава стоит над ним, наклонилась. Ладони растопырила и что – то громко читает, да так читает, что аж рядом молнии сверкают. Уже смеркалось. Страшно стало. Она на меня посмотрела. Взяла простыни и самогон и говорит,  чтобы я шла отсюда. Нечего  мол,  мне тут делать.   Нечего свою и детскую душу губить. Сама справлюсь. Как я испугалась ее вида. Стала она страшная. Нос крючком, глаза горят. Руками потряхивает от напряжения. Меня наш шофер посадил в машину и отвез подальше. Пава костер развела. Что-то там колдовала и делала, только через час или полтора. Часов тогда не было, машет нам. Мы подъехали к ней, а она говорит, что кровь уняла, и что у нас есть два часа, чтобы довести до больницы, а еще просила никому, под страхом смерти,  не рассказывать о том, что мы видели  там, и мы молчали. До сих пор молчали, про то, что она там делала. Да и не наше это дело, человек добро сделал, нам кормильца спас. Боялась она, что опять ее посадят в  каталажку.   Время смутное было. А бабая мы довезли, и  во время. Потом врач говорил, что  ожоги в швах хорошо затянулись,  и бабай быстро пошел на поправку. Это,  что получается,  что  она его жгла огнем, чтобы кровь  остановилась  или  сварилась, и была возможность его довести до больницы. Это ведь знать  нужно. Видно ее Бог дал ей знание и разрешил такое сделать.  Вот я и поминаю ее, когда читаю суры. Дай Аллах или ее Бог ей  всего только  хорошего,   а он и дал,  внучку вернул. Слава Аллаху. Благослови тебя Аллах и твой Бог за то, что ты приехала и доставила нам радость и возможность поблагодарить через тебя  Паву. Я думаю, если бы были живы наши  ровесники, много хорошего могли они тебе рассказать о твоей бабушке. Многим она помогала, но были и те люди, которые ее ненавидели и доносы писали. Все мы люди и все мы разные -  закончила свой рассказ  Айнур Дамировна.



- Да, все так и есть. Уморили мы тебя нашими разговорами. Уже поздно. Мы поедем ко мне в дом, там невестка уже все приготовила, можем вас к нам взять ночевать. Вы, я надеюсь, останетесь до завтра, а завтра на хутор все вместе поедем? – спросила Альфия Аскаровна.



- Нет. Мы поедем домой. Нам завтра с утра нужно к участковому заехать. Мы его возьмем и приедем к обеду. Пока вы проснетесь,  встанете,  позавтракаете, не спеша,  и мы прибудем, вот тогда и все  вместе поедем  к Фаине Ивановне.  Участковый ее уже предупредил, что мы все к ней приедем. А сейчас все устали, переволновались. Нужно отдохнуть всем, да и нас дома потеряли.  Здесь не далеко, тридцать километров, мы мигом и дома. Мы не думали, что ночевать будем, не предупредили – скомандовал на свой лад, с чувством  превосходства, Николай Максимович.


Все согласились. Все были не молоды. Сказывалось напряжение и волнение, вызванное воспоминанием о пережитых  событиях.  Кира поблагодарила  женщин за  прием, и пообещала завтра приехать к ним и остаться на  ночь,  чтобы поговорить и осмотреться.  На этом и расстались.



 Обратная дорога, Кире показалась совсем короткой, потому, что она даже не успела осмыслить все сказанное за столом у Айнур Дамировны, но впереди была еще ночь и еще много – много времени, которое, как ей казалось, на пенсии девать некуда, но как она тогда ошибалась….





  ЧАСТЬ 17

Когда старая Нива Николая Максимовича припарковалась  к Кириной машине у  его  дома, им навстречу вышла Мария Никитична.



- Ой, я уже заждалась.  И валерьянки напилась. Думала, что случилось,  но приезжал Вовка, сказал,  что вы поехали в Русский Юркуль, и что, может там задержитесь. Еще он сказал, что кое что  нашел, и завтра просил утром зайти к нему, а потом вместе  поедите на Тараскин хутор. Ну, как вы? Голодные? Я пошла,  ставить самовар. Уже три раза кипятила. Хоть с походом?  Или как?  Прибыло? -  спросила Мария Никитична, собираясь вернуться в дом.



- Все в дело, мать. Все в дело. А дело оказалось  серьезное, даже я и не знал ничего, и даже не предполагал этого. Интересно, что завтра будет, но знаю одно, что  наследство  завтра смотреть поедем. Вот те и  бабушкины пироги и ватрушки тоже. Иди, ставь самовар, почаевничаем, есть не хотим, наугощались   там, в гостях,  в татарах,  там все жирно и вкусно и сытно. Ты  не  серчай,   мать  –  как  будто    бы извиняясь, перед Марией Никитичной,  произнес Николай  Максимович, закрывая машину, и приглашая  Киру следовать за ней.



Кира взяла пакет с документами и пошла вслед за Николаем Максимовичем и Марией  Никитичной. На душе у нее было неспокойно. Ей, казалось, что она напрасно все это затеяла, хотя, где - то, там в в душе, она понимала, что делает все верно.



- Ладно, ладно …  Баня готова.  Ополоснитесь, и к столу. Там поговорим –   резюмировала  Мария Никитична и пошла в дом.



Пока ходила Кира в баню, да  пили чай из самовара, наступила ночь. Кира очень устала. В голове и в мыслях  звучали рассказы  и воспоминания о ее бабушке. Кира не могла представить, ее никак. На фото она была маленькой и хрупкой женщиной, а по рассказам  Айнур Дамировны и Альфии Аскаровны, бабушка была сильная и могутная женщина.  Имела знания и власть над людьми. Кире становилось не спокойно на душе, потому, что представляя бабушку, она  сопоставляла ее с собой. Она сравнила  себя и свои ощущения тогда, когда она  увидела, в полиции,  фото бабушки. Как будто бы в нее, в Киру, вошла какая неизвестная  сила. Закружилась голова,  и  пробежал холодок по спине и вдоль позвоночника, обозначился мелкой дрожью  и ушел в землю. Что это было?  Или просто ее волнение, или это энергия,  предназначенная для нее, чтобы направить ее в нужном направлении, чтобы выяснить всю правду и вступить в наследство. Только зачем все это?  Одно дело просто знать кто она, а другое дело вернуться в эту жизнь, такую незнакомую  и тревожную, хотя она подсознательно всегда , где – то на каком – то 33 уровне чувствовала, это, и даже профессию выбрала такую, связанную с лечением больных  и лекарствами. Провизор - тот же лекарь, но с более глубокими знаниями свойства лекарства и его действия.



Кира за столом была не внимательна и рассеяна. Отвечала невпопад, и все о чем – то думала.



-  Ой, девочка моя, Кирочка, а иди  ка ты спать. Вижу совсем ты уже никакая. Поспи. Поразмысли, постепенно все встанет на свои места. Иди  деточка, иди, а мы тут по - стариковски поговорим, да и  мы,  тоже, ляжем  спать, устали тоже сегодня, да и волнение сказывается -  напутствовала ее Мария  Никитична.



- Да, вы меня простите. Спасибо за внимание ко мне и вкусный ужин. Что – то я устала, и мои мысли никак не выстроятся в понятный стройный ряд. Как говорила моя приемная мама, что  если что – то непонятно, или не видишь решения, то с этим нужно переспать. Да, и еще хотела немного почитать дела моей бабушки. Хотя бы немного представить  в чем суть  там. Я не могу никак признать свою причастность к ней  и тому, что случилось с этой семьей. Мне нужно с этим смириться и  принять это. Что делать и как быть я не знаю. Не знаю... - сказала Кира, поднимаясь  и выходя  из - за стола.



Придя в комнату, Кира в изнеможении опустилась на диван.



-  Что это? Чужая комната, чужой дом, чужая судьба, но почему - то ей кажется это ей намного ближе и  роднее, чем та жизнь, которой она жила там,  где у нее дом и семья, а вот чья, она семья, сейчас ей уже и не понятно. Как им все рассказать? Да и если она расскажет, то нет никакой гарантии, что ее не поднимут на смех, или не отправят в психушку, после такого  рассказа. Где найти силы в душе принять или отторгнуть то, что она узнала сегодня, и  как это сделать, но с другой стороны, она всегда была целеустремленной  и  все доводила до логического завершения. Как ей сейчас надо поступить, а там уже и решать, что и как будет. Никто еще не знает, что случилось с ее  бабушкой, да и ее ли она вообще. Нужно сделать ДНК, прежде, чем решать, кто я и кем мне приходится эта женщина, хотя, по всем вибрациям души, я понимаю,  что это моя бабушка - подумала Кира.



В комнату вошла Мария Никитична:



- Кирочка, деточка, ты уже легла? Можно войти к тебе?



- Да, конечно, Мария Никитична. Я просто еще сижу, размышляю и готовлюсь морально к завтрашнему дню - ответила Кира, машинально открывая одну из папок с деом  бабушки.



Мария  Никитична  вошла, неся с собой  кувшин с парным молоком и тарелкой  с ватрушками.



- Я подумала, что ты сейчас  будешь долго сидеть, и захочешь просто перекусить. Я тоже раньше, когда долго сидела, всегда хотела перекусить перед сном. Раньше я любила вязать половички и  занималась вязанием кружев  на коклюшках. Это кропотливая и сложная работа. Она увлекает, и хочется закончить скорей, чтобы увидеть результат твоей работы. Я  завтра или послезавтра тебе все покажу. Я вязала приданное  для  моей доченьки, и все хранится до сих пор. Жаль, что ее не стало, и мне очень хочется тебе что - то показать и подарить  тебе на память. Можно я с тобой немного посижу? - спросила Мария Никитична.



- Да, конечно. Я рада, что вы зашли, а одной  мне сложно все принять и понять. Я  сижу  и смотрю папки, и понимаю, что многое мне знакомо, конечно по своему, я даже факультет выбрала фармацевтический,  хотя могла стать врачом  и выбрать любую специальность. Я прекрасно разбираюсь в травах и препаратах и их применении  в лечении пациентов, а также у меня есть собственные разработки, как  у провизора. Это несколько мазей от экземы и  чесотки у пожилых людей с сухой кожей, и гели для  слизистых и пролежней. Для меня эта творческая работа была в радость. Она мне очень нравилась. А когда я пришла с золотой медалью в вуз поступать, мне предложили на выбор, педиатрию, стоматологию и фармацевтику, а еще можно было хирургический факльтет, но я его и не рассматривала. Мама приемная советовала идти на стоматологический факультет. Я с ней согласилась, а  когда я
писала заявление, а там все было напечатано и необходимо было  просто поставить галочку при выборе факультета,  я и  поставила, как мне казалось, по совету моей мамы, галочку против надписи - Стоматологический факультет,  а когда пришла на общий сбор, экзамены я не сдавала,  поскольку у меня  была золотая медаль, и я была освобождена от вступительных экзаменов, то  я увидела,  что меня в списках Стомата  нет, а нашла свою фамилию в списках Фарма.  Я пошла разбираться в деканат, а там мне показали мое заявление, и я чуть не упала в обморок,когда увидела, что в заявлении я отметила сама, своей  собственной  рукой именно фармакологический  факультет. Этот факультет  считался  не очень  популярным и там  был недобор. Декан был очень удивлен моим выбором, но остался   доволен тем, что принял сильного студента на этот факультет. Смысла переводиться не было, да и свободных мест на бюджет тоже, и я решила, что пусть, так и будет. Значит это кому - то нужно. Я понимаю сейчас, что это просто неведомая сила, закрыла мне видение на то, что я пишу в заявление, это точно была мистика. Я училась на этом факультете увлеченно. Мне все нравилось и закончила с красным дипломом. У меня много разработок по применении трав и природных составляющих в медицине и фармакологии и косметологии. Я не одного дня  не пожалела, что закончила это факультет. А сегодня все как - то пришло к общему знаменателю. Значит все было не напрасно. А если Пава - это моя бабушка, значит, сама того не желая, я продолжила династию  знахарей,  и то, чем занималась моя бабушка, только немного  в другом формате. Вот смотрите, здесь в деле написано, что получено объяснение от Паулины Кашла, в том, что ее бабушка  и мать были травниками и знахарями и всегда занимались тем, что помогали людям. А однажды, когда случился мор в том месте, где они жили, их  обвинили  в колдовстве и сожгли в доме,  а она, Паулина  вместе с младшим братом, спряталась в лесу  в горах, а потом прибилась к цыганскому табору, а позже, откочевали вместе с табором  сюда, в Татарстан. Представляете, сколько всего случилось в жизни Павы, те моей бабушки.  Заниматься лечением она начала в 13 лет, когда заболел ее братик, но он умер,  поскольку  у него был аппендицит  с перетонитом и его не удалось спати. После смерти брата, Паулина начала серьезно заниматься и   учиться  у травниц, перенимая опыт. А еще она пыталась вспомнить и применить те знания, которые ей передавались по роду, хотя помнила она мало  что и каким образом  делали это ее бабушка и мать. Я сейчас читаю и как  будто  бы  все сама вижу и чувствую. Мне так тяжело и хочется плакать. Как все это принять и понять?  Столько лет прошло, а здесь всего несколько строчек, но каких, которые пронизаны болью и печалью, а еще надеждой, возродить и научиться помогать людям, чтобы выполнить свой долг. А ее, мою бабушку, в кутузку за это. Зато сейчас,  если бы она была жива, она бы была уважаема за ее труд и  сохраненные знания.  Я не знаю, что мне делать? Я просто боюсь, но и вернуться я уже не могу. Я вдруг поняла, почему я такая была целеустремленная в учебе и делах. Я была упертая и настырная во всем, поэтому все и получалось. Я сделала хорошую карьеру и меня уважали на работе, и я этим горжусь. Я вырастила  хороших детей и сохранила свое лицо, в неудачном браке. Не поверите, что 25 апреля, моя жизнь  обнулилась. Муж женился, сыновья тоже выучились и обзавелись семьями, а для меня  открылась дорога к прошлому. И это тоже  судьба. А что будет дальше не знаю.  Что будет завтра, какие новости меня ждут. Я не знаю.


- Кирочка, девочка. Все хорошо. Все будет хорошо. Главное все во время. А дети, они живы здоровы, и все с ними будет хорошо. Ты, девочка, прими все, от родных нельзя отказываться. Примешь, и все хорошо  в жизни будет. Ты еще молода и свободна. У тебя есть хорошая профессия и знания придут, а про бабушку никто плохого ничего не скажет. Утро вечера мудренее. Попей молочка на ночь и ложись с Богом.   Будет день и будет пища, так говорит Господь. Ложись, а я с тобой просто посижу. Подожду, пока уснешь. Моя мама всегда так делала, когда у меня бывала бессонница  -  сказала Мария Никитична, подавая стакан молока Кире.



 Кира, приняла стакан с молоком и сказала:



- Спасибо, вам за все, Мария Никитична. Я так рада, что вы рядом и поддерживаете меня.



Кира выпила молоко  и легла в постель, а Мария  Никитична встала рядом, накрыла ее одеялом и поправила уголочки одеяла, чтобы сохранить тепло.



Кира зажмурилась, смежив крепко глаза, чтобы сдержать слезы, а Мария Кирилловна, сильно сжала свои  руки, прижала их к груди и сцепила в замок, чтобы сдержаться и не обнять Киру, ведь она, так напомнила ей, погибшую дочь.





  ЧАСТЬ  18

Утром  Кира  проснулась рано.  Где - то за окном  стрекотала сорока. Она,  как бы торопилась о чем- то поведать  Кире,  стрекотала и стрекотала.



- Как же хорошо. Утро. Весна. Солнышко и сорока. Как будто бы не в этой жизни. Здесь нет ни  шума автомашин, и звука  соседей с их привычками, не на кого не обращать внимания и с самого раннего утра греметь, шуметь и топотать над головой. Я просто проснулась от тишины в доме. Интересно почему сорока, так волнуется? - подумала Кира, встала и подошла к окну.



Отдернув шторку, она увидела, как кошка залезла на яблоню, и тем самым потревожила сороку, сидевшую на самой верхушке. Дверь в хлев была открытая, значит хозяйка пошла доить корову. Только сейчас Кира рассмотрела двор и постройки.Все было сделано на совесть, аккуратно и  добротно. Дорожки отсыпаны гравием и была сделана опалубка из досок.  Солнечные лучи, подсветили  деревья и  набухающие почки  на деревьях. Трава под деревьями уже зеленела, придавая окрестностям приятный  нарядный вид. Из хлева вышла Мария Никитична. Она несла подойник, накрытый марлей.  Закрыла  решетчатую дверь, чтобы корова не вышла во  двор, и пошла в дом.



Кира, застелила постель, оделась и вышла в общую комнату. Мария Никитична, только принесла,  еще теплое молоко. Процедила и налила Кире целую кружку молока.



- Доброе утро,  Мария Никитична -  сказала Кира.



-  Доброе, доброе утречко.  Оно точно доброе. Солнышко греет уже с утра.  Весна пришла.  Ну, вот и я успела. Подоила сегодня немного пораньше, чтобы напоить тебя свеженьким, еще с пенкой. Парное молочко, это,  как лекарство. Только в парном   молочке  есть те ферменты, которые влияют на здоровье и молодость. Вот видишь,  какая я дородная и румяная  с  этих витаминов. Пей молочко  с  ватрушками. Я уже самовар поставила кипятить. Николай сказал, что вы к восьми поедете  в полицию.   Успеется еще и чай попить.  Как спалось, что снилось? У нас хорошо спится, тихо. Изба просторная,  беленая известью,  дышится легко? - говорила Мария Никитична,   накрывая стол к завтраку.



Кира присела на стул,  стоящий  у стола, и стала есть ватрушку, запивая, еще теплым парным молоком.  На душе было спокойно и радостно от того, что все это ей напоминало  ее приемную семью, маму  и  их шумные завтраки с выпечками и парным молоко. Время  с той поры прошло много, а ощущения и вкус парного молока  и маминой выпечки  остался  на уровне подсознания.  После замужества, у нее не было такого светлого чувства, наполненности жизни  и теплоты  домашнего уюта и очага,  а сейчас она вдруг ощутила себя  счастливой,  и  ей показалось, что это ощущение за многие годы,  так    ее  и  не покидало ни на одну минуту.  Хотя  свекровь,  ее всегда упрекала, в том,  что она детдомовка и что у нее нет понятия семьи и семейного  тепла   и домашнего  очага.  Но сейчас, именно сейчас, здесь в чужом доме и чужой ей семье,  Кира вдруг до  внутренней дрожи, и  спазма в  ступнях,  поняла,  что  было в ее жизни  то,  главное,  ради чего  живет человек,  чувство, что это твоя семья и она тебе очень дорога. А еще, что она очень любит всех, тех людей, которые считаются членами ее  большой приемной  семьи, но не являются родными  по крови, но главное  еще, то что смогут ли стать таковы те люди, которые  по крови ей родные.  Как это осознать и  принять. Одних ощущений мало, необходимо понимать и чувствовать, а она, Кира, просто старалась пока об этом не думать.



-  Ну, с добрым утром, ранняя пташка. Уже перекусываем? Хорошая примета, значит к жизни... Наша мать кого хочешь сманит на парное молочко.  Да и правда, вкуснота, неимоверная. Корову кормим отборным сеном с  заливных лугов, не то что на ферме, они там солому  едят и комбикорм, какое ж молоко то будет... Рыбой пахнет... Ну, что, я снарядил мою Ниву, все,  уже готова, поедем полвосьмого, к восьми там будем. Давайте завтракать и айда...-  резюмировал Николай Максимович,  присаживаясь за стол.



- С добрым утром, Николай Максимович, хорошо. Я уже почти готова.



- Ничего, успеете. Кушайте, кушайте. Все свеженькое. С пылу с жару... - придвигая  угощение,  приговаривала  Мария Никитична.



Покончив с завтраком, Кира и Николай Максимович поехали в отделение полиции, где их уже ждал Владимир  Фомич.



 Как только Кира с Николаем Максимовичем вошли в кабинет, Владимир Фомич  поднялся им навстречу:



- Здравствуйте Николай Максимович  и Кира. А я  с новостями. Вчера заезжал, но вы  еще  не приехали  из Русского Юркуля, я вкратце  рассказал Марии Никитичне, Ну а вы, как съездили. Я так понимаю, что вы встретились с теми старушками?



- Да, мы встретились  с обеими. Долго сидели вспоминали и фото нашли, там, где Пава с ними на току, и как раз на ней тот медальон и крест. Да и старушки узнали крестик. Приметный он был, и они его разглядывали, когда были на току. Мы договорились, что все вместе с ними и поедем к Фаине Петровне в Тараскин хутор, а она говорит, что усадьба то сохранилась,  и готова показать, как туда проехать. Я надеюсь ты с нами поедешь, ведь власть нужна, а как без власти? - отчитался, о проделанной работе,  Николай Максимович.



- А что вы узнали, Владимир Фомич - спросила  участкового Кира.



- Ну, что я узнал?. Что Паулина  Илларионовна Кашла умерла в районной  больнице, в мае 2007 года, в возрасте 86 лет. Диагноз -  сердечная недостаточность. Старость.  А еще говорят, что у нее была густая кровь,  она долго дома лежала, прежде, чем ее привезли в больницу. Эти документы есть, потом возьмем, если надо, поскольку считали, что труп был криминальным,  составили  протокол по всей форме. Кто - то  ей помог. Еще были синяки на предплечьях и на спине. Ну, а что думать еще, старушка была, жила одна. Мало ли что могло случиться. Справки я заказал. Поронили  её  на местном кладбище, рядом с  Руским Юркулем, а где точно я не знаю. Тогда не регистрировали могилы. Из больницы  ее увезли на совхозной полуторке. Есть запись в учетной книге. И номер машины есть, но это нам ничего не дает пока. А если там пробы остались, крови, я имею ввиду, можно ДНК сделать, и все ясно станет. Правда это дороговато, но я думаю имеет смысл  это сделать. Еще я заказал справки о ее земельном участке и постройках. В 2005 году делали  ревизию земель совхоза,  а так же  картограмму по хозяйству и всем  населенным  пунктам  и поселениям  района, и   выдавали свидетельства на право собственности на имущество.  Я сделал копию на ксероксе, теперь я знаю, где, примерно находится дом Павы. Мы можем ехать. Заберем Старушек и поедем. Осталось, только все отыскать на местности, сделать ДНК  и можно вступать в наследство  -
 закончил  свой отчет, о проделанной работе, Владимир Фомич, внимательно  наблюдая за Кирой , как   она будет реагировать  на его слова.



- Да, если бы я раньше знала, что она живет здесь, я бы обязательно приехала. Я даже не знаю, что и сказать. Какое наследство?  Причем здесь это? Вы, что  думаете, что я приехала сюда за наследством?  У меня есть все, что мне нужно. Квартира, машина, у детей тоже есть и квартиры и машины. мой свекор очень известный человек и муж тоже, правда уже бывший, но мне хватит на старость... О чем вы? Когда я  была сиротой почти 60 лет, и вдруг оказалось, что у меня была бабушка жива и здорова до 2007 года, и что возможно у меня есть еще куча родни, только вот где?  Как их найти? как вы не поймете, что все это наследство не стоит того, что я знаю, теперь, кто я, и что мои родители меня не бросили в лесу, а погибли.Я всю жизнь считала, что меня бросили в лесу умирать, а моя свекровь, всю жизнь меня  звала - детдомовкой,  никчемной детдомовкой, даже не смотря ни на что, даже на то, что я долгие годы руководила одной из самых крупных аптек города. Вы понимаете, что вся моя жизнь поменялась, но вот на что? И как? Я пока еще не знаю. А вы, наследство...



Кира, замолчала. Сцепила сильно руки в замок и глубоко вздохнула поной грудью, как будто, хотела нырнуть в свое будущее.



- Кирилла Ивановна, вы напрасно, так думаете. Мы ничего такого не имели ввиду, Просто формальности. Да, и если есть наследство, то его нужно передать по закону, наследникам. Во всем должен быть порядок, ведь на это и поставлен я тут, участковым - поспешил успокоить Киру, Владимир Фомич.



- Кирочка, Владимир Фомич, прав. Нужно все это сделать  и тогда  будет порядок в танковых войсках и ты успокоишься  и примешь решение, что с этим делать. Ну, давай, успокаивайся и потихоньку поедем. Нас, наверно уже ждут Айнур Дамировна  и Альфия  Аскаровна с внуком, да на двух машинах и поедем на Тараскин хутор.



Кира взяла себя в руки. Негодование прошло. Она понимала, что все верно и оба они правы, но внутренний раздрай  не давал ей успокоиться. Жизнь ее менялась и кардинально. Это трудно принять, а еще трудней понять, почему, это случилось именно с ней...







 ЧАСТЬ  19

Кира почему - то разнервничалась. после разговора с участковым. Всю дорогу до Русского Юркуля она молчала. Мысленно ушла в свои переживания и размышления. Она  пыталась все осмыслить и привести в привычное ей понимание, обосновать и разложить по полочкам, но у нее ничего не получалось. Она никак не предполагала, что ей придется, так серьезно и основательно войти в эту ситуацию, а еще, что это очень больно и, так глубоко  заденет  ее душу.  Кажется, вроде есть повод порадоваться, что отыскала свои корни и родственников, что даже,  есть некое наследство, которое еще больше может прояснить все в ее жизни и даст успокоиться ее душе, чтобы все понять, принять и пойти дальше, чтобы найти свой путь в этой жизни, но нет  тут то было. С каждым новым фактом или известием, дело становилось все более непонятным и  это  тревожило ее. Вместо покоя и  уверенности в правильности принятого решения, искать свои корни и родственников, появлялось еще больше сомнений  в правильности выбранного пути.



-  Господи, а тут еще и наследство... Я никак не могла подумать, что меня сочтут за соискательницу чужих  сокровищ. Что они обо мне подумали? Что я приехала разыскивать наследство. А я даже и не думала об этом, я хотела только лишь узнать о моих родственниках... Может, прекратить все и уехать домой? -  подумала Кира, но вдруг , как бы в подтверждение ее неправоты, машина подпрыгнула на очередном ухабе и она больно ударилась о подлокотник.



- Ух ты. Вот те на... Прыгнули. Как ты, Кира, там на  сзади? Не ушиблась? -  поинтересовался Николай Максимович.



- Да, немного только. Локоть стукнула о подлокотник. А что случилось?-  в свою очередь  поинтересовалась Кира.



-  Да, обычное дело. Ямку проглядел. Здесь асфальт с выбоинами, часто К700 - тые* переезжают с поля на поле, вот и накопали окопчиков, а я разогнался, поторопился и вот те на...-  ответил Николай Максимович, выравнивая старую Ниву и сбавляя скорость.



- Ну, вот почти и приехали? А вы Кирилла Ивановна, о чем задумались?  Вы на меня не обижайтесь. Мне приходится много всяких негативных вопросов решать в том числе и установление наследства. Живут старики, брошены на волю судьбы. Копят копеечку к копеечке, а детки в городе живут и приезжают только в отпуск, а то и совсем не навещают, а как придет время, старики уходят в мир иной, являются за наследством, и начинают права качать, да иногда и до суда доходит, поэтому я сразу все и выяснил, чего тянуть? Да и правильно это. Почему? Да все верно, по государственному. Будет хозяин, будет с кого спросить и налоги, и порядок, чай не в пустыне живем. Да, и вам сподручнее. Если усадьба в порядке и домик есть, есть куда въехать и отдохнуть летом. Или вы за границей или на море отдыхаете? А может и сюда приедете. Здесь места красивые. Средняя Волга. Климат прекрасный для жизни. Сады растут. Волга недалеко и Кама тоже. Хорошо живется здесь, в устье Камы  при  впадении ее в Волгу, просторы... Знаете сколько устье шириной? Примерно 54-56 км. Рыбы много. Красная рыба нерестится по разливам. Я рыбак, для меня лучшего места в мире нет?  А где вы живете? Вам там нравится жить? -  спросил Владимир Фомич.



-  Раньше, нравилось, а  сейчас, уже  не знаю. Я не выбирала, где мне жить. Меня младенцем туда увезли. Потом учеба. Потом семья, а сейчас все поменялось, возвращать в прошлое не хочу, а чего на самом деле хочу еще не знаю, да и не вижу пока перспективы. Нужно все осмыслить, переспать, пережить с этим, что сейчас открылось и решить, как дальше быть ... -  уклоняясь от прямого ответа, ответила Кира.



- Ну, вот и приехали. Вон машина у двора уже стоит, это Толгат подогнал, сейчас поздороваемся и поедем. Я сейчас выйду все узнаю. -  сказал Николай Максимович, заглушив двигатель.



Нива, у Николая Максимовича, была трехдверка**, и Кире, было не очень удобно выходить, поэтому она решила дождаться Николая Максимовича.
Николай Максимович очень быстро вернулся.



- Ну, вот и все. Договорились. Сейчас все садятся в машину и поедем. Нас уже ждали. Все угощение в багажнике у Толгата, там и пообедаем на свежем воздухе. Поехали потихоньку, у них машина крутая, догонят.  Здесь не далеко, километров 18, по проселку.



Николай Максимович, завел двигатель и мы поехали, туда, где ждало  Киру  ее   прошлое, а может и будущее.


* - К700 -   большой  трактор, называют его - Кировец700, по одноименному заводу в Санкт - Петербурге.
**- Нива трехдверка -  простонародное название автомашины Нива, с тремя дверками.





  ЧАСТЬ 20

Старенькая Нива Николая Максимовича  резво бежала по проселочной дороге вдоль полей и лесополос. Здесь  на средней Волге  лесов уже немного, но зато паханые земли разметались на многие километры, в перемешку   с небольшими дубовыми и березовыми рощицами, так же лесопосадками из хвойных пород деревьев. Лесопосадки, делили поля ровными квадратами, тем самым  защищая от эрозии почвы и задерживая снега, в холодные зимы, не давая ветрам выдувать снега, тем самым сохранить влагу до весны.


 Кира смотрела в окно и любовалась красотой пробегающих мимо перелесков и  полей. Одни поля чернели пахотой, а другие уже зеленели озимыми всходами. Глаз радовался, глядя,  на этот порядок и убранство в природе.


- Ну, как же красиво  здесь. Много света и такой порядок кругом. У нас на Вятке такого нет. Все серое и холодное, да и поля как островки в лесу. А здесь. поля ровные, как столешница у стола. Здесь много света и воздуха. Наверное и жить здесь хорошо... Климат совсем другой ... -  думала Кира, осматривая окрестности.


- Вон, смотрите Кира, можно вас так называть? Мы примерно ровесники. Вон, смотрите, там овраг, пересек поле, там небольшая дубовая роща  в пересмешку с липами, там за оврагом и находится  Тараскин хутор. А знаете,  почему его так назвали? - спросил Киру, Владимир Фомич.


-  Хорошо. Я согласна. Фамильярность убивает  доверие, вы правы. Нет,  не знаю. Расскажите - предложила Кира, всматриваясь вдаль, куда указал Владимир Фомич.


-  Это случилось, в двадцатых годах. Тогда здесь  было очень тревожно.
Устанавливалась советская власть. Некоторых раскулачивали, некоторых -  расстреливали. Тут, на месте Русского Юркуля, было поселение, там жили крепкие мужики, они занимались земледелием. Выращивали фуражное зерно и торговали им, тем и жили, я бы сказал крепко жили. На лето нанимали батраков, а зимой ездили на ярмарку в Самару и Казань и торговали. Но в двадцатых годах, по решению Советской власти их было решено раскулачить. Однажды пришли ночью, по осени, когда весь урожай уже лежал на складах, пришли и конфисковали все,  и всех арестовали, вместе со старухами и детьми, а один, пацанчик, сбежал. Да не просто сбежал, а увел с собой собаку и маленького жеребенка. Тогда восемнадцать верст это было далеко. Вот он бежал,  бежал и прибежал сюда. Овраг глубокий, ручеек течет, значит вода есть. Стена отвесная у оврага, а по кромке роща, значит дрова, грибы и ягоды. Звали того мальца Тарас. Вот он и решил вырыть землянку и обосноваться пока здесь. Глупый был, еще маленький, было ему около 9-10лет, но выжил.  Его поискали, поискали, не нашли. Родителей раскулачили, в Сибирь отправили, а этот Тарас здесь обосновался. К нему еще беспризорники прибились и стали они,  сначала, разбойничать,  потаскивать провизию и сено для лошадки. Жить то нужно было как - то, а потом постепенно обосновались и стали жить хозяйством. Потом там вырос хутор, домов в десять, и назвали его - Тараскин хутор. Когда совхоз образовался, то  на хуторе  организовали 4ое отделение совхоза. Вот туда мы и едем. Насколько я понимаю,  сюда переезжали семьи, которым сложно было выживать в других местах. Здесь далеко от центра совхоза и района. Работа есть и жить можно. Вот тут,  на выселках, так в последствии стали еще называть Тараскин хутор,  и поселилась ваша бабушка, это после того, как Цыганский хутор разогнали. А как на самом деле было, мы скоро узнаем, там Живет Фаина Ивановна Захватаева, она там давно живет, и многое  помнит, правда тоже не молодая, мы к ней сейчас и поедем. - резюмировал участковый.


- Вот и почти приехали. Смотри, Кира, вот полевой стан. Тракторная база и небольшая ферма, а там в низине несколько домиков, там живут доярки и трактористы. А вон там на взгорке отделение и контора совхозная, а еще магазин. Все  есть, значит и жить можно - подвел свой маленький экскурс  Николай Максимович, сворачивая в сторону оврага, к поселению, и добавил :


- Держитесь, сейчас из оврага выскакивать буду, может тряхонуть. Ну, моя хорошая, выноси родимая ...


Мотор машины послушно рыкнул и потянул ее  на выезд из оврага, на другую его сторону.


-  Все таки замечательная это машина. Мощная и пониженная скорость  добавляет ей  силы, а еще незаменимая в сельской местности. Люблю я ее. Мне другой не нужно. Давайте посмотрим, как наш казанский гость преодолеет этот овраг и договоримся куда дальше.


Следом за Нивой Николая Максимовича, машина Толгата, с легкостью преодолела препятствие и пошла вперед, показывая нам  поворотниками, следовать за ними.

 
- Вот молодец,  ну, с Богом, поехали, скоро привал - проговорил Николай Максимович, направляя свою Ниву вслед за машиной Толгата.






  ЧАСТЬ 21

Автомобиль Толгата подъехал к финскому домику на краю поселения. Домик был из белого кирпича, с небольшим палисадником и скамеечкой  у калитки. На скамеечке сидела маленькая, пожилая старушка, в валенках и  плюшевой телогрейке, поверх, которой был надет яркий  платок.



Когда подъехали автомобили, старушка встала и подошла к ним. Она внимательно всматривалась в приезжих, наверно пыталась угадать, кто есть кто. Из дома вышла  пожилая женщина и подошла  к ней.



-  Здравствуйте. Вы к нам?- спросила, коротко, она.



- Да, к вам, если это дом Фаины Ивановны Захватаевой - ответил Владимир Фомич.



- Да, это -мы. А это - моя мама, Фаина Ивановна - представила старушку женщина.



- Фаина, Фаина, дорогая, а ты нас не узнаешь? Это мы  я Айнур, а это Альфия, ты помнишь, мы же дружили с тобой - подошли у Фаине Ивановне ее подруги и стали обнимать женщину.



- А как не помнить, помню. Все хорошо помню. Только немного изменились вы, что-то, да и я постарела немножко. А кто здесь  внучка   Павы? - спросила она.



- Здравствуйте, вот эта женщина, зовут ее Кирилла Шаули,  а я -  участковый, мы все приехали с вами  поговорить об ее бабушке. Вы знаете, где находится ее дом? - спросил Владимир Фомич.



- А ну  ка, дай ка я на тебя погляжу, угадаю или нет.  Похожа. Такая же маленькая и ладненькая, как она, но больше от деда. Это у него были большие черный, как ночь, глаза и фигурка точенная, как с картинки. Сколь лет прошло, а я  его помню. Всю жизнь мой дурень меня к нему ревновал. А виделись то всего пару раз. Красавец был. Перс, одним словом. А конь у него был, иноходец, чистый иноходец.  Перебирал ногами  как на параде, а гарцевал как... Наши то что,  рабочие были, тяжелые, а его легкий, каурый, красавец. А какие он песни пел и плясал эту его, забыла, как танец называется, равных ему не было, вот поэтому и бабка твоя ему уступила.Он, примерно, оттудова был, откуда и она.  В общем с гор -  закончила свой рассказ Фаина Ивановна.



- Да, что вы, мама  стоите здесь, приглашайте гостей в дом, там поговорим.



Приехавшие вошли в дом, где был накрыт стол к чаю. Достали свои  угощения  и разложили на  столе и сели вокруг стола.



-  Когда мне дочь рассказала о звонке вашего участкового, я как - будто бы  очнулась от сна. Память накрыла меня, уже три ночи спать не могу, как кто за ниточки дергает, как кино смотрю. Всю  ночь что - то да снится.  Айнур, а ты помнишь, как на току работали, как  ее обижал наш бригадир, как она ему отвечала. Он ей, вот никчемный человек, дал самую тяжелую , сырую  лопату. Лопаты делали деревянные, желательно из липы. Они были легенькие, когда их высушишь, становились, как игрушки, удобные, ими и  ворошили зерно на току. Кидаешь  ими зерно на машину  или на транспортер, красота, да и только, и руки не болят, а если сырая древесина, да еще березовая,  так без  рук можно остаться. Вот ведь, представьте, цельный день помаши лопатой, упадешь к вечеру, а работали по двенадцать часов. Нагрузим все машины, сядем, там где  стояли, прямо на кучу с зерно. Руки болят. Мозоли саднят, а Пава, улыбнется, достанет из кармана баночку с мазью и всем помажет, прошепчет чего -то и  легко рукам, и мозоли не болят. А наш бригадир - бабник жуткий был, вот он на нее глаз и положил, но получил отпор. Вот и вызверился на нее.  А она только улыбалась, и говорила, что все приходит, и
 все когда - то уйдет, успокоится, забудется. И ведь права была, забыл он ее
 в  скорости. Только вот однажды я помню, это было по весне. Я пришла к Паве, попросить травки от поноса. Дети заболели, объелись моченого гороху, вздуло их. Стоим разговариваем у ворот, вдруг идет жена  нашего бригадира. Они тогда тут не далеко жили в начале улицы. Идет мимо, никого не видит и не  замечает и к оврагу, а там обрыв большой,  глубокий. По весне  делали запруду,  и заполняли водой, сохраняли воду для полива и при  выгуле, коров поить. Там иногда и коровы тонули, берег крут был. Вот она туда идет, прямо шальная вся. Пава, как увидала и за ней. Догнала, остановила, и что то ей стала говорить. Та, как столб стояла, слушала, а потом повалилась на земь и давай кататься, рвать на себе волосья. Страх божий. А Пава, почитала, почитала немного. Успокоила и  ее домой отвела. Я потом спрашивала ее, что это с ней было, она мне сказала, что не помнит, а Пава сказала, что ее муж довел до нервного срыва, и она хотела утопиться. В жизни всякое бывает.



- А вы помните, где дом Паулины стоит, может проводите нас. Мы хотим посмотреть, что с ним, а еще я хотел бы спросить вас, вот о чем, где могила ее, может, вы знаете? А еще не знаете, кто ее из больницы забрал? Я только старый номер машины нашел в записях в журнале регистрации больницы? - поинтересовался Владимир Фомич.



- Я не знаю ничего об этом, а ты,  Альфия? - спросила подругу Айнур Дамировна.


- И я ничего не слышала. Я слышала, что говорили, что она умерла? У нас ведь русское кладбище, есть, но кто там похоронен, я не знаю. А еще я не знаю до сих пор, какой она веры? -  проговорила в раздумье  Альфия Аскаровна.


-  А я знаю.  Это я нашла ее в доме, когда она, там лежала, еще живая, и с нашим  шофером Митькой, отвезли ее в больницу. Жаль, только поздно. Попросили, если что, то позвонить нам в контору. Как она умерла, нам позвонили. Наши мужики сколотили  гроб и съездили и забрали ее. А поскольку мы не знали, как ее хоронить и на каком кладбище, то  мы ее зарыли у  старой груши, это недалеко от ее дома, там где была землянка Тахира.  Да, груша вскоре погибла, высохла.   Я вам покажу.  Давайте покушаем и поедем, Я знаю, где это, и заодно покажу, где ее дом. Правда он зарос  уже деревьями, но целый стоит, никто туда не ходит. Однажды наши алкаши хотели залезть туда, к ней в дом,   да чуть не умерли, остолбенели,  почти двое суток столбом стояли.  Спасибо,  проходила мимо Настена,   корову искала,  и нашла их. Потом вызвали помощь, а сдвинуть не смогли с места.   Догадались, поехали за старухой - знахаркой, а когда привезли,  она   то  уже и  сняла проклятье  с их,  и сказала всем, что мол на доме замок стоит,  да такой, что  войти сможет только ее внучка. Так никто в доме у нее и не живал и не заходил. Интересно, что там сейчас делается, я бы поглядела. Я у нее в доме только раз  была, когда в больницу ее забирали, а принимала она людей в сараюшке, рядом с домом.. Так, что вот такой мой сказ. Не любили ее у нас, но и побаивались, и одновременно уважали. Да вы пейте чай и кушайте, да пойдем покажу... -  подчевала гостей Фаина  Ивановна.



-  Да интересная история. Чего только в жизни не бывает. Жил человек, жил и вот тебе на... -  в раздумье проговорил Николай Максимович.



- Дак, чего то на... Все честь по чести сделали. Схоронили. Дом стоит,  ждет хозяйку.  Вот только на могиле креста нет пока. Сгнил. Вот бы поставить, да не знаю какой надо. Пусть теперь вон, она думает.






  ЧАСТЬ 22

Кира сидела за столом и не знала, что думать, как принимать и понимать все это, сказанное. С одной строны вроде бы  мистика, а с другой стороны, сложилось впечатление, что кто - то невидимый ведет  ее в определенном направление и потихоньку рассказывает  ей о событиях прошлого, связанного с ее родственниками.



- А можно,  мне спросить вас, Фаина Ивановна? А что вы знаете о ее дочери и ее муже или мужчине, который с ней был? Я знаю, что их потом нашли в лесу мертвых, а где они похоронены, Пава не говорила? - спросила Кира.



- Кого?  А, это твою мать? Нет , ничего не слышала, хотя, однажды Пава проговорилась. Однажды приезжали из милиции. Искали ее. Наши соседи указали, где ее найти, тогда  еще живы старики были, а эти ничего не знают.  Мы думали, что ее опять арестуют, но  они побыли и уехали восвояси без Павы. Потом я ее спрашивала, зачем эти приезжали. Она просто сказала, что нашли в лесу два трупа, похожие на мою дочь и ее спутника. Привозили фото и некоторые вещи на опознание. Да, это вещи Нинеллы. Слава Богу, упокоилась. Теперь я спокойна, я знаю, что она успокоилась, осталась только одна печаль, где моя внучка.  Знаю одно, что она жива, что мой талисман ее  сбережет и приведет сюда. А еще сказала, что их похоронили уже в общей могила в Мелексе. И больше я об этом ничего не знаю. Пава больше не упоминала об этом. Знаю одно, что дочь, то бишь, ваша мать, вела не очень хорошую жизнь. Связалась с нехорошими  друзьями,  то исчезала, то появлялась, это случилось потому, что, когда Пава сидела, ее, Нинку, отправляли в детдом, а когда выходила, то она  ее забирала  домой, а когда та выросла, то совсем отбилась от рук. аА однажды пришла домой и беременная, а кто твой отец, так никто и не знал, да она и сама , думаю не знала. Когда родила, немного дома пожила и сбежала. Где - то года полтора болталась, потом явилась и объявила, что заберет дочь. Пава не давала, но та выкрала вас и сбежала. Когда Пава вас растила, то надела на вас ее  кулон и крест. Вот об этом она и говорила перед смертью, когда мы ее нашли, что внучку можно будет узнать по ее подвеске и кресту. А крестик был особенный  с луной наверх креста. А у вас он есть? Если сохранился, то вы и есть та сама внучка -  спросила Киру, Фаина Ивановна.



- Да, мне приемная мама отдала этот крестик и кулон, вот посмотрите, может узнаете? - спросила  Кира.



-  Дочка, дай ка мои очки, а то плохо вижу. Дайка, там на полочке лежат - обратилась Фаина Ивановна к дочери.



- Мы смотрели, это тот крестик с луной  и кулончик с ангелочком тоже, тот самый. Получается, что Кира и есть внучка Павы -  подтвердила  Альфия Аскаровна.



- Дай ка я посмотрю -  попросила Киру, старушка.



Кира отдала кулон и крестик  Фаине Ивановне.



 -  Ох,  да, похоже это тот крест и есть, и подвеска похожа. И даже горячая. Ты, что их в руках грела, или нет, это просто от их теплом тянет. Это она, Пава, она же ведьмой  все же была, так про нее говорили, по крайней мере, а ты ее внучка, значит тоже ведьма будешь.  Вот ведь как. Ты не обижайся, быть ведьмой, это так на роду написано, и не каждому выпадает, а ведьма - это значит ведает, а что и как, только ей  знать. И если это так, то скоро мы  все узнаем. Скоро все проявится. Если это ты ее внучка, то она пустит тебя на порог своего дома.  Нужно идти туда. На возьми крестик и кулон и надень на себя, и пойдем с Божей помощью, надо проверить. Если пустит, то никаких проверок больше не надо. Пошли собираться, а то скоро вечер, темно будет. Надо все проверить. Пошли... Я покажу, где ее дом - сказала вставая из - за стола Фаина Ивановна.



Когда Кира  взяла  крестик и кулон  в руки, то почувствовала, что они стали горячими. Она сначала,  подумала, что их нагрела в своих руках  Фаина Ивановна, но когда она прицепила их на цепочку и надела на шею, то показалось, что они настолько горчи, что могут  обжечь кожу. Она повесила кулон поверх одежды. Ей казалось, что это сон, мистика, что это происходит не с  ней, но вокруг все было реальное. Люди, машины,  и даже собака хозяйская, бегала и виляла дружелюбно хвостом. Голова болела, и сложилось такое впечатление, что она попала в какой - то водоворот,  и  все медленно вокруг нее кружится втягивая  в это круженье все больше и  больше событий  и  участников этих событий.  Как  будто бы разворачивается какой - то невидимый свиток истории, предназначенный только для нее, и все люди окружающие сейчас ее, это только  направляющие  ее  жизнь и события  в нужном направлении, и эти люди,  являются свидетелями  этого преобразования.  Кира понимала, что от нее уже ничего не зависит, и что ей следует только двигаться в нужном направлении и  росто  принимать  все, пока не  понимая сути происходящего.



- Кира, вы о чем задумались? Поедемте подъедем к дому вашей бабушки, это недалеко, примерно около километра. Пошли. Теперь обратного хода нет. Мистика какая -то. Многое не объяснимо, вполне  приемлемо.  Сама жизнь твоей бабушки - это мистика. Вы не бойтесь, нас ведь много здесь, да и интересно все узнать и проверить -  окликнул Киру, Владимир Фомич, тем самым отвлекая ее от размышления.



Все разместились в машинах и поехали в сторону  от поселения в направлении к оврагу. Машины двигались медленно, поскольку дороги  проезжей  практически  не было. Улица заросла  травой и топорщилась старыми  сухими бастылами.



Проехав немного автомобили подъехали к большому оврагу, На краю оврага рос кустарник. Присмотревщись, Кира узнала в этом кустарнике боярышник. Он стоял колючей стеной, прикрывая небольшой спуск в низину, в устье оврага, где глубине заросшего сада стоял небольшой домик. По краю оврага в зарослях боярышника  виднелась небольшая калиточка, в таком же невысоком заборчике, уже частично разрушенном, выросшими деревьями и кустарниками.  Тропинки к калитке не было.  Все выглядело заброшенным и даже каким - то неприятным, серым.



Все приехавшие вышли из машин и стояли на краю оврага, рассматривая окрестности и не решаясь подойти к калитке.



Вдруг, все увидели, как из - за калитки вышла черная  кошка. Она сверкнула зеленым глазом и подошла к Кире, потерлась о ее ноги и пошла, оглядываясь на нее, к калитке.



-Ну, что стоишь?. Видишь хозяйка приглашает. не бойся, иди...- тихо сказала ей Фаина Ивановна и добавила:



- Ну, вот теперь я дождалась. Я так устала. Все исполнила. Слышишь, Пава, я исполнила твой наказ, вот она твоя внучка пришла, а я устала, хочу на покой. Мне тоже пора на покой.



- Ну, здасти, мама, ты что говоришь? Радоваться надо, а ты опять за упокой.



- Да я так, сама не знаю о чем. Ну, что иди, слышишь Кира иди вперед, а мы следом.



Кира в нерешительности стояла и не знала, как поступить,  а все стояли и ждали, когда она подойдет к калитке. И она решилась. Кошка стояла у калитки и смотрела призывно на нее, и тихонько мурлыкала, мол иди, опасности нет.



- Кирочка, да ты не бойся. Возьми в руки крестик и с Аллахом, вернее с  Божей помощью, шагай и иди в перед. Мы все рядом. Не бойся деточка -  тихонько напутствовала ее Айнур Дамировна.



Кира вздохнула глубоко, глубоко. Набрала полные легкие воздуха, взяла рукой за кулон с крестиком и стала спускаться к калитке.



Кошка прошмыгнула в прореху между рейками в калитке и уже ждала ее там за  калиткой.



Кира подошла к калитке, взялась за щеколду и она легко открылась, как будто бы  ей пользовались каждый день и не было времени забвения и ожидания. Кира легонько толкнула калитку и та легко без нажима и скрипа открылась, что очень удивило всех, а больше всего саму Киру. Немного постояв, она смело шагнула в сад, на дорожку, ведущую  к дому. Кошка бежала впереди, периодически оглядываясь на Киру, и  одобряюще мурлыча. Кира не видела и не слышала, как удивлялись  ее сопроовождающие. Они в нерешительности топтались у ворот. Тем временем Кира находилась, как в коконе. Она ничего и никого не видела, кроме этой кошки и дорожке, по которой она шла. Подойдя к дому, она увидела небольшое крылечко в три ступеньки. Кошка села на нижнюю ступеньку и поскребла лапками  боковую дощечку у приступки и отошла в сторону, сев на верхней ступеньке, посверкивая зеленью глаз  и поощряюще мурлыча.



Кира не раздумывая, посмотрела на дощечку, которой коснулась кошка и увидела согнутый маленький гвоздик, державший дощечку. Она его отогнула и дощечка открылась, как дверца маленького шкафчика, в котором лежала старая связка ключей. Только взяв ключи, Кира вздохнула полной грудью. Ей не хватало воздуху, почему то казалось, что как в том сне, пызырь лопнул и она почувствовала прохладу свежего весеннего дня и запах прелых прошлогодних листье и еще какой - то знакомый, одной ей запах. Силвы ее покинули и она в изнеможении опустилась на ступеньку рядом с кошкой и разрыдалась...






  ЧАСТЬ 23

Кира плакала...   Она не могла остановиться, а кошка подошла и стала тереться головой,  спиной  о ее колени и бедра, мурлыкала, как бы успокаивая.
К Кире  подбежал Владимир Фомич,  а следом и Николай Максимович.



 - Кира, Кира, что случилось? Что ты, что случилось? -  взволнованно теребил ее за плечо Николай Максимович.



Кира не могла успокоиться. Она плакала, закрыв лицо руками.



- Ну, чего столпились. Разойдитесь, дайте я с ней поговорю - сказала громко с нажимом Фаина Ивановна.



Она присела рядом с Кирой на ступеньку, обняла ее за плечи, и как бы баюкая ее, прижала к себе и тихо стала уговаривать успокоиться:



- Ну, что ты , Кирочка, чего слезки льешь, а и то поплачь, домой пришла, дома все можно. Видишь, как бабушка тебя ждала, сторожа оставила, и ключи на видном месте для тебя припасла. Вставай. Вытри слезы и пойдем в дом. Пока не стемнело. Электричества наверно нет,  а то потом одной не по  себе будет входить, а с нами легше.  Вставай,  деточка. Ты дома.  Радоваться надо, хотя и слезы  у   тебя легкие,  от  волнения пришли, и все плохое слетело. Легче жить будет. Пошли.  В добрый путь, ты только не бросай ее дом, видишь с виду он еще крепенький, под  дачу  сгодится, а то и еще для чего.. . Там в доме,  если поискать,  я не  знаю,  где,   но   есть   для   тебя шкатулка и  письмо, надеюсь сохранилось  все это,   да и  кошка, может покажет.  Кошки,   они   умные.   Все знают и чувствуют. Ну, пошли - сказала старушка, опираясь на плечо Киры,  поднимаясь со тупеньки.



Кира вытерла слезы, встала, посмотрела на ключи в  руке  и подошла к двери.



Кошка,  шементом,  метнулась в  угол  за  дверью  и  скользнула через лаз внутрь, давая понять Кире, чтобы она заходила, не боялась.



Кира   посмотрела на висячий замок,   выбрала из связки подходящий ключ.  Ключ легко вошел в замочную скважину . Кира легко повернула ключ  и  дужка  замка с радостью легко щелкнула и откинулась.  Кира вынула из петли замок и вставила второй ключ во внутренний замок двери. Проблем с замком тоже не  случилось. Сложилось  такое впечатление, что замком пользовались каждый день. Был он смазан и рабочим. Всем стало немного не по себе. Но было очень интересно все, что происходило в  этом доме. Было удивительное чувство, что бабушка очень ждала внучку и передавала ей наследство сама, будучи уже более десяти лет погребенной. Сказать, что Кире было страшно,  это ничего не сказать, просто было тревожно и  очень волнительно. Кира легонько толкнула дверь, и дверь открылась. Легко открылась, настежь, пропуская ее и пришедших с ней  людей,  внутрь.  Войдя в сени, а затем на веранду и в избу, Кира,  вдруг ощутила какую -то радость и теплоту, было впечатление, что она здесь всегда жила и просто вернулась домой. Обстановка была простая . Кровать, а рядом маленькая люлька с гамачком,   стопка детской одежды и игрушек. Кира взяла  маечку и увидела метку на маечке К.Ш. - Кирилла Шаули. Потом она взяла маленькую тряпичную куколку и погремушку, погремушка показалась ей знакомая.



- Господи, неужели это мои веши  и игрушки - сквозь слезы, проговорила она в раздумье.


В центре комнаты стоял круглый стол, и шесть стульев  вокруг стола,  стояли плотно сдвинуты  кругом. На столе была постелена белая скатерть, с вышивкой по краям. На столе стояла керосиновая лампа, заправленная керосином, рядом лежали спички. В подсвечнике стояла свеча, а под свечой  лежала записка.



В комнате и на кухне был идеальный порядок, единственное, что нарушал этот порядок, это на подоконниках засохшие цветы. Кровати были аккуратно заправлены  светлыми пикейными покрывалами. У рукомойника, на крючке,  висело белое вафельное полотенце. Пыли или паутины, в доме и комнате не было. Полы чисто вымыты, такое впечатление, что дом приготовили, к ее приезду, а значит знали, что она скоро приедет.


- Да, вот это да... Такого порядка и у нас нет, как здесь. Получается, что все эти годы, она сама ухаживала за домом и ждала. . Даже мурашки по коже.  Колдовство одним словом - тихо сказала Фаина Ивановна.



-  Ну, чего стоишь столбом. Вон на столе записка, прочти, интересно, что в ней - поторопила ее Фаина Ивановна и добавила :



- А я присяду, ноги болят. Прости Пава, без приглашения, но что делать, тебя же нет уже...



 Кира предложила пожилым женщинам сесть. а когда все расселись вокруг стола, подняла подсвечник и взяла записку.



- Темновато тут, а давайте попробуем узнать есть ли свет в этом доме - сказал Владимир Фомич, подходя к выключателю. И ту кошка,  как фыркнет, аж искры полетели и прыг на печку.


Все вздрогнули,  а Владимир Фомич нажал на кнопку счетчика, включая свет, а потом на выключатель. И о чудо, чудо случилось, свет загорелся и все осветил.



-  Ну, вот видишь, все в порядке, жить можно, порядок в танковых войсках. Ну, читай, что там - попросил Киру Николай Максимович.


Кира с трепетом раскрыла, вдвое сложенный листок и сначала посмотрела на почерк и как было написано письмо. Письмо было написано ровным почерком, химическим карандашом. Видно было, что писалось оно основательно и не торопясь, с чувством огромной любви и нежности.



- Вот, что тут написано - тихо произнесла Кира и начала читать:



" Дорогая моя, единственная кровиночка, моя милая внученька, Кирилла. Я не знаю свидимся мы или нет в этой жизни, но ты должна знать, что ты, мой аленький цветочек, моя  милая розочка, ты   моя единственная надежда и радость, которая случилась в моей жизни. Ты, тот якорь, который держит меня в этой жизни, ради чего мне стоит жить и надеяться на встречу. Если ты  читаешь это письмо,  значит предсказание сбылось, значит ты и есть продолжение нашего рода. Я для тебя приготовила много записей и дневников с нашими семейными секретами и  заговорами, молитвами. Я мечтала тебя всему обучить, но твоя мать, моя дочь не хотела этого и сама не хотела этому обучаться. Виновных в этом нет. Такая жизнь была, сложная.  Моя бабушка Мариям и мама  моя,  Ольга Кашла,  не смогли все достоверно мне передать,  их сожгли в доме.  Я убежала с братом, об этом ты узнаешь из моих дневников, которые лежат в шкатулке. Ты их прочти и не суди меня строго. Мне пришлось все восстанавливать через сны и собственный горький опыт. Я все записала. Помни, что главный принцип - это не навреди. Природа, травы, минералы, духи и Бог, это наши помощники, и не принимай близко к сердцу, если люди не правильно тебя поймут. Очень трудная судьба у знахаря, ты наследуешь, знания знаменитого рода, передающиеся по женской минии. Я благословляю тебя и передаю все свои богатства в той шкатулке, которая хранится тут же в комнате на виду, но ее никто не видит. Крепко обнимаю. Всегда с тобой рядом  в помощи к тебе, при малейшем обращении  ко мне с просьбой о ней. Целую несчетное количество раз, твоя бабушка Паулина Илларионовна Кашла."
 И еще приписка.
"Я прошу, вас, тех людей, которые придут  с моей внучкой сюда, и смогут пройти замки вместе с ней, помочь ей, и не держать на меня зла.  Я помогала людям, только и всего. На знаниях и применении их стоит печать запрета высших  сил, - не  навреди, а все остальное негативное придумывают сами люди из - за своей неуверенности и неграмотности в знаниях и восприятии ими моей  помощи. А еще я прощаю тех, кто  обидел меня. Прощаю и отпускаю их на суд всевышнего. Прошу помочь моей внучке. Простите меня за все, чем обидела и отпустите мне все неведомые мною  обиды.  Паулина Кашла."



Кира закончила читать. В комнате воцарилась тишина. Было чувство, что  сама Пава находилась в этой комнате  вместе с ними. Киру бил озноб. Фаина Ивановна плакала, а Айнур Дамировна и Альфия Аскаровна сидели рядом и крепко держались за руки.  Владимир Фомич внимательно осматривал помещение, а Николай Максимович, озирался по сторонам и вздыхал, взволнованно комкал кепку в руках.



- Ну, вот и пообщались. Вот ты Кира и дома. Что будешь делать теперь. Бабушка тебя приняла и пустила дом. Да, надо найти шкатулку. Пока мы тут,  давай поищи, а то скоро надо уходить - тихо сказала Фаина Ивановна.



-  Не знаю, что и делать, сначала нужно оформить все документы, а потом решать. Да и суд не примет эти доводы, мне придется доказывать как - то иначе, что это я именно внучка Павы, думаю, если удасться все равно придется делать ДНК.  Да, где же на глазах можно спрятать шкатулку? Я даже не знаю. Сразу не найдешь, а надо  бы найти, там, может документы. Шкатулка должна быть удобно расположена на виду и спрятана. Шарада. Ой, а что это там. На чем стоит цветочный горшок  на полу. Там цветок расти не может. Света мало. Помогите мне, Владимир Фомич, снять цветок с подставки попросила Кира участкового.



Владимир Фомич снял, почти ведерный горшок с землей и засохшим цветком на пол и поднял на стол подставку. Немного поколдовал и что - то покрутил и верхняя крышка открылась и  все увидели, что внутри лежит  шкатулка из красного дерева с резным узором в  виде лилии.



- Ну, вот и еще одно доказательство, что ты внучка Павы и должна принять наследство, а что  там? -  спросила Айнур Дамировна,  вставая и подходя  к Кире, заглядывая в шкатулку.


-  Сейчас посмотрим. Вот смотрите - какие то тетради, записи. А вот документы и свидетельство о рождении, это же мое, свидетельство о рождении и моей матери. А это документы на дом и справка с сельсовета, а выделении ей земли. Вот и документы для вступления в наследство, правильно я говорю, а? Владимир Фомич? - обратилась она к участковому.



- Правильно, оно, конечно правильно, но, все так, я должен все эти документы изъять до выяснения вашей личности. Такой порядок. Вот съездим в архив, если там пробы сохранились, то возьмем образцы и сделаем ДНК и тогда все ясно будет, а если нет, то разроем могилу и оттуда возьмем образцы. Надеюсь нам никто потусторонний не помешает,  а сейчас, давайте все на выход. Выключим свет, закроем дом. Опечатаем. Ключи и шкатулку я заберу, на хранение до выяснения личности  внучки. Таков закон. Я сам нисколько не сомневаюсь, но таков порядок. Кира, отдайте мне записку Павы, мы попробуем ее использовать, как завещание в вашу пользу, сравним почерк из уголовного дела и тогда нужно будет  только ДНК и все. Я, надеюсь, вы меня правильно поняли? Нельзя просто так без основания на то,  без документов подтверждающих личность, передавать собственность и наследство. Немного пройдет время и мы все узнаем и передадим Кире  дом ее бабушки -  уверенно сказал Владимир Фомич, складывая записку и шкатулку в полиэтиленовый мешочек и опечатывая его, а также просил понятых и свидетелей расписаться на печати.



Все потихоньку вышли из дома. Владимир Фомич закрыл дом и опечатал все окна и двери.



 Я думаю, ничего не случится, еще немного постоит,  подождет хозяйку. Так я говорю, Кира? - обратился он к ней.



- Да, конечно. Должно быть все по закону - ответила Кира.



-  Ну, пока не смеркалось, пошли сходим, посмотрим где могила. Фаина Ивановна, вы сможете нам показать, где это? - спросил он пожилую женщину.



- Пошли, покажу. Ты чего такой строгий. Сам ведь знаешь, что шутить с колдуньей плохо. Я немного побаиваюсь.



И вот Кира, как в своем сне идет по старому саду.  Переросшие и заросшие деревья, цепляют ее за одежду. Набухают почки. Весна, вечереет. Прохлада и запах пробуждающего сада. Еще чуть- чуть и она увидит ее грушу, но увы, вместо груши в углу сада, почти в овраге, стоит один голый комель от груши. В диаметре это комель сантиметров 30-35, верхушка обломилась. Кора слетела, а чуть слева, почти на самой кромке оврага, низенький холмик, заросший стерней,  это и есть могила ее бабушки. Сквозь плотную стерню пробивалась новая молодая зелень, как символ возрождения.



- Ну, вот и она. Вот здесь ставили крест, но его сломило, так и стоит кол один. Мы подумали, что Пава не захотела креста, а сейчас понимаю, что неправы мы,  нужен крест. Веровала она в Бога. Прости ты нас Павушка, прости. Мы все, кто остались к тебе пришли. Прощенья просим и благодарим за помощь, и отчет даем, что выполнили твой наказ. Встретили твою внучку, как родную, а наследство по закону передадут власти. И станет она законной твоей наследницей - за всех сказала Фаина Ивановна.


- Это так и будет. А ты Кира, когда приедешь потом, заезжай в гости, если живы будем. Всегда рады тебе будем -  подтвердила Айнур Дамировна.



- Эй, а вы кто? И что тут шляетесь? Что вам тут  нужно? - подошла к ним пожилая женщина.



- А вы кто? - спросил ее участковый.



-  Я местная. Я здесь живу на выселках. А ты чего здесь старая делаешь? Забыла, как наших еле откачали, когда попробовали залезть в этот дом? - не успокаивалась пожилая женщина, на вид, неухоженная и в подпитии. Она сильно чесала руки, из ран сочилась сукровица.



-  Ты, чего  сюда пришла? Надеешься, что тут нальют? Тут никогда не пили и не наливали таким, как ты. Нет. Тут серьезное дело. Внучка объявилась Павина. Вот наследство передаем, а ты чего тут  мешаешься - наступала на нее вперед участкового Фаина Ивановна.


- Да, а я думаю, чего тут машины стоят. Богатая видно внучка - сказала она, пряча расчесанные руки в карман.


- Постойте, покажите руки. Что с вашими  руками? Это похоже экзема, на нервной почве. Давно пьете? - строго спросила Кира.


-  Давно. Да, я с нервного расстройства пью. Мой мужик, как напьется, так и гоняет  меня по всем выселкам, а чешется так, что спасу нет, выпьешь, не чувствуешь . А что, у тебя лекарство есть? - спросила Киру женщина.


- Сейчас посмотрю, может и есть. Но вы сделайте вот что, выгоните своего мужика или сами уйдите, а руки нужно смазывать раствором березового дегтя и череды с  соком  алое, все смешать поровну, и пить валерьянку или  бром. Чесаться не будет, а спиртное только провоцирует чесотку. Да, вот  возьмите, у меня есть тюбик с гелем. облегчит вам боль и затянет почесы.


- А выпить нет? Немного, совсем немного. Ну, чуть - чуть - канючила женщина.


- Нет и не будет, а когда приеду, придете покажите еще руки, может что -то и придумаем  - резко ответила Кира.


Все молча и многозначительно переглянулись.


Ну, вот и еще одно доказательство - тихо проговорила Фаина  Ивановна.


- Вы о чем?  - спросил Владимир Фомич.


- Да, все о том и есть, что наследство и знания Кира уже приняла, осталось  дело за малым, оформить дом.





  ЧАСТЬ  24

С грустными мыслями, Кира возвращалась домой.


Очень грустно было и радостно одновременно. Радостно от того, что наконец - то все закончилось, и она теперь знает кто она и кто ее родители, и близкие родственники. А знать это, для человека выросшем сиротой в приемной семье, даже если ему там было хорошо, было счастьем обретения.  Кира не знала, как она расскажет все случившееся своим детям, за две недели, дети, так и не вспомнили о матери. Только один раз позвонил старший сын, чтобы уточнить, когда они с женой могут ее навестить, и как ее здоровье. Они собирались 9 мая, на праздник День Победы, навестить  ее.



-Вот как приедут в гости, так и поговорю с ними. Может, и заинтересую их, появившейся возможностью отдохнуть в тихом уголочке земли,  и помочь мне с домом и садом. Я же давно мечтала иметь свой дом.  Вот и подарок судьбы, самый настоящий подарок судьбы. Поймут ли? Или нет? Не знаю, но это необходимо все рассказать. Зато Надежда,  в восторге от такой возможности отдохнуть вместе со мной на природе. Она даже захлопала в ладоши от радости и счастья за названную сестру, когда я ей позвонила... Мы почти всю ночь проговорили по телефону. Поплакали и посмеялись. Вспомнили приемную маму и ее опасения... Но они были напрасны  и беспочвенны. Я ни хочу их делить, я хочу все объединить. Но как пока не знаю  -  рассуждала Кира, осторожно ведя машину.



Машина, как бы чувствовала настроение своей хозяйки, не взбрыкивала, ровно стучал мотор, и тихо играла  магнитола.



Кира только сейчас поняла ту тягу  ее к автомобилю. Для нее  автмобиль,  был живым, и всегда она чувствовала любую проблему в его слаженном  организме.



- Мой автомобиль, как мой скакун.  О нем нужно заботится, кормить, поить, ухаживать. Теперь я знаю откуда это у меня От дедушки. Мой дед был персом и профессиональным жокеем. Он страстно любил лошадей  и занимался выездкой и тренировкой лошадей, а еще  участвовал в скачках. Когда мне Владимир Фомич отдал дневники бабушки, то там я нашла о нем запись. Я была очень взволнованна этим. Бабушка писала:



" После смерти моего брата, я не могла найти себе места, я осталась одна. Меня приютили в таборе и поселилась у старой цыганки. Она научила меня гадать и разбираться в людях. Научила меня, как через сон заставить память выдать все, что было и  проходило  через мои воспоминания. А потом,  записать и  пробовать воспроизвести. Она первая была свидетельница моего успеха  и первых неудач. Однажды, она позвала меня к себе и сказала, тебе скоро семнадцать лет, по нашим цыганским законам ты должны выти замуж, и отделиться своей семьей в отдельный шатер, но я вижу, что твоя судьба не здесь. Нас скоро прогонят, вот видишь здесь дорога лежит и далекая.  а  тебе стоит поискать другое место. Здесь наши дорожки расходятся. Вскоре,  ты  найдешь свою судьбу, но  быстро потеряешь, суть в этом один, ты должна будешь продолжить свой род по женской линии, как родится девочка, любовь твоя умрет, и род продолжится. Больше у тебя мужчин не будет. Это твоя карма. Дальше пока не вижу. Закрыто, но вижу, что скоро тебе в путь. Собери свои вещи. Когда ехать я скажу. Не бойся, ничего не бойся, долго проживешь. Людям служить будешь, так на роду написано и род продолжишь.   Теперь ты все знаешь.  и все вспомнила. Помни одну заповедь , можно помогать людям тем или иным способом, но смотри не делай во вред, не бери пример с наших, у тебя дорога  своя. ...  А любовь твоя придет через коня...  Потом все поймешь сама. Ничего не бойся.  Артула Партула, Бог цыган теперь тебя хранит.



Да это так и было. Однажды ночью  цыганка меня разбудила и сказала:


-  Просыпайся, пора. Вещи твои готовы? Хорошо. Давай берем и тихо выходим, тебя там ждут. На, это тебе от меня на память. Больше мы не встретимся.



Дала она мне вот эту шкатулку. В ней было несколько камушков, они там в шкатулке лежат. крестик деревянный  и немного денег. Она вывела меня из хутора, посадила в бричку, которой правил какой - мужик, и я уехала в ночь. Мы ехали всю ночь, потом весь день. На третий день мужчина высадил меня тут,  у этого оврага. В то время здесь была вырыта землянка, но она была приспособлена к житью. Там все было - печка, стол, табуретки, топчан  и рядом  небольшая банька и сарай. На столе стояла керосиновая лампа, заправленная керосином, свеча в подсвечнике, маленькая  деревянная иконка и завернутая в полотенце круглая буханка хлеба, соль и немного пшеницы. Старая цыганка все предусмотрела.  Мужик высадил меня здесь, отдал ключи и уехал. Я хотела ему заплатить, но он ответил, что не возьмет, поскольку ему уплачено за все. Вот так я и обосновалась здесь. Это потом я узнала, что утром, Цыганский хутор окружили НКВДешники, и погнали всех, за пределы уезда, а куда, так никто и не узнал.  Это потом, когда я отрабатывала свой срок, там на ферме, мне рассказали, как это было. Что согнали всех, посадили на брички и отправили с конвоем. Дома и шатры, собрать не дали. Это страшно. Да еще страшно то, что спасая меня, старая цыганка никому не сказала об их участи. Что это? Почему? Это сейчас я понимаю, что очень страшно наперед знать свою судьбу, тем более негативную.



А что дальше случилось со мной? Да все просто и сложно. Я старалась выживать. Кому гадала, кому помогала, травы давала и взвары делала. Кому  это нравилось, кому - то нет, но люди приходили, платили продуктами, денежкой. И вот однажды, уже осень была ранняя. Утром просыпаюсь от конского ржанья. Слышу конь ржет. Пошла посмотреть.  А в овраге, там много землянок тогда было. Беспризорники настроили. Горит костер. Котелок на вешале  висит. Варится что -то, и молодой, красивы мужчина сидит, а рядом,  конь стреноженный, на боку лежит,  и он ему копыто  палит.


Я   подошла и спрашиваю, что с конем, а он мне отвечает, что на марше повредил копыто, отстали от сотни, решили здесь немного пожить, полечить копыто, а то придется  забраковать, а это конь очень дорогой  и  барских конюшен, племенной. Его поберечь на племя нужно.  Вот тогда я решила ему помочь.  Вот так и случилась моя первая и единственная любовь,  которая подарила мне дочку.  Звали этого красавца - Тахир Бергенович Шаули. По рождению он был перс, а жили они на Кавказе.  Он и его отец всегда занимались конями и работали на всяких известных конюшнях и готовили лошадей к скачкам, а сам Тахир занимался выездкой  лошадей и был жокеем. Участвовал в скачках. Он был очень красив. Не высокий, точеная фигура, волосы, как крыло ворона, а глаза,  глаза словно угольки. Большие, распахнутые глаза лошади.  Когда ты родилась, я была очень рада, что ты похожа  была на него. ... Тахир пожил со мной всего - то пол года. То уезжал на службу в Бригадировку, там стояла его сотня, то возвращался. А когда узнал, что я забеременела,  купил старую избу в какой -то деревне, привез и, с помощью  соседей, подняли вот этот дом, в котором я жила  всю жизнь. Но счастье продлилось не долго. Когда родилась Нинелла, он смог приехать на пару дней. Устроил красивый праздник, с застольем и своими кавказскими угощеньями, и еще привез с собою  мне лакомство, подарок от его родни с Кавказа, вяленные груши и хурму. В наш последний вечер мы сидели у его землянки, горел костер. Мы ели сладкие вяленные  груши и хурму, обнимались и смотрели, как наша Нинеллочка тихо посапывает и улыбается во сне. А утром, прискакал нарочный.  ОН сообщил, что сотня выступает  в поход, а куда не сказал. Мой Тахир ускакал с нарочным,  и больше я его не видела. Никаких вестей от него больше не было. Я однажды разложила карты, и поняла, что его уже в живых нет.  Я печалилась, но понимала, что главная моя  забота должна быть к моей дочери Нинелле, это единственное, что меня связывало с Тахиром  и моим родом.   Много было забот и работы в саду и в огороде, а потом и на ферме, поскольку мне нужно было работать, чтобы не считаться тунеядкой. Хотя это не помогло, все равно меня периодически арестовывали за  мои занятия лечением людей, но я не в обиде. Года три я не ходила к землянке Тахира, но однажды весной, когда растаял снег,  Нинелла намочила талой водой ноги и  заболела,  сильно заболела. Я ни к кому не могла обратиться за помощью. Мне стало невыносимо одиноко. Когда Нинелла немного успокоилась и температура спала, я  пошла к землянке, рядом с которой мы познакомились с Тахиром. Землянка осыпалась,  заросла сорняками и вдруг я увидела, что сквозь сухие колючие остатки прошлогодних сорных растений, тянется к свету  стройненький, маленький саженец.  Я убрала все сорняки. Полила саженец и стала ждать, когда распустятся листья, чтобы  увидеть, что это за деревце выросло тут. Когда листья распуститлисЬ, то я увидела, что это растет груша. Я сразу вспомнила наш прощальный вечер, костер и как мы ели вяленные груши, и повидимому, семечки попали в землю и дали всходы. Рядом было несколько саженцев, но они погибли, и только один выстоял и поднялся.  И тут я поняла, и вспомнила слова старой цыганки...  Груша, это моя память о моем коротком счастье. Груша выросла большой. В овраге ей наши холодные ветры были ни почем, но когда ты пропала, и Нинелла погибла, в грушу попала молния и расщепила ее и она стала гибнуть, но я верю, как только ты  придешь домой, она снова возродится и зацветет, и род наш продолжится..."





  ЭПИЛОГ

Когда Кира приехала домой,  то еще долго ей снились дорога, дом,  сад,  старая груша.   Она вспоминала удивительных людей, которые помогли ей в поиске.


 У нее перед глазами была Мария Никитична со своими подарочками и тормозками на дорожку.



- Кирочка, деточка, ты приезжай к нам,  просто  так, просто в гости.  Мы одинокие два старика, мы к тебе прикипели душой.Ты для нас вместо дочки будешь. Приезжайте с детками. Будем рады. Пока вы занимались делами, я вспомнила всю свою жизнь. Это сейчас, мне кажется, что я наделала много ошибок, которые я бы сейчас не сделала, но я бы хотела многое исправить.   Спасибо тебе, милая, за все.. Я буду тебя ждать назад, когда  приедешь оформлять наследство, ты остановишься у нас ...-  говорила Мария Никитична, провожая Киру в дорогу.



-  Ну ты, мать опять, как всегда торопишь коней.  Кира съездит домой. Соберет необходимые документы для суда, по узаконению наследства, и приедет на суд.  Чего  ты, так  расстроилась. Еще будет время...  Ну, а ты Кира, знай, ждем тебя всегда - строго, добавил он,  закрывая багажник ее машины, наполненный провизией.


 
Кира, когда ехала обратно домой, вспоминала их теплый прием и  переживания за нее. А еще она вспомнила, как прощались с Фаиной Ивановной  и двумя подрунами ее детства - Альфией Аскаровной  и Айнур Дамировной, как они  просили ее заехать и рассказать, как   и  чем закончитсся суд,  и просто навестить, пока еще  живы.



- Вот именно, нужно обязательно заехать к ним, пока живы и пока есть такая возможность, сказать спасибо,  пожать теплую руку и обнять при встрече.



Раздумья  Киры прервал поздний  звонок. Звонили  из Кузнечихи,   это  звонил  Владимир Фомич.



- Алло... Алло... - сказала Кира, беря телефон.



-  Добрый вечер, Кира. Как ты там? Все хорошо?  А я с докладом о проделанной работе.



-   Здравствуй, Владимир.  Ну, и что нового узнать получилось? - просила его Кира.



- Да, Кирочка, все получилось. На  ДНК эспертизу уже сдали материалы. Нашли образцы волос  в ее доме. Пришлось ехать с криминалистом в дом к Паве. Там нашли старый гребень  и  ее носильные вещи. Написали протокол и сдали. Думаю все будет хорошо. По вашей доверенности, от вашего имени написал и сдал, имеющиеся документы, в суд. Предварительно приняли все. Обязали к заседанию  суда иметь свежие документы  из гос регистрации, от   нотариуса,  это справка о других возможных претендентах  на наследство  или  родственниках. Сходил к нотариусу,   тоже написал заявление и открыл наследное дело от вашего имени.  Осталось только ждать.  Заседание назначили, предварительно, на 24 июня. Я жду, с нетерпением, когда пройдет месяц,  нотариус сделает все запросы и вы приедете. Я никак не думал, что мне буде, так вас не хватать.  Я старый вояка, одинокий вольный волк, а тут припекло. Я надеюсь вас не обидел. Чего молчите, Кирочка?  - тихо спросил  Владимир Фомич.



-  Да, что вы, говорите? Неужели? Хотя, в жизни все может случиться -  неопределенно ответила Кира, пряча улыбку.



-  Кирочка, а как ваши успехи? Все, что планировали получилось? - спросил Владимир Фомич.



- Нет, не все получилось. Не смогла с детьми поговорить.  Они приехали   не одни, а с отцом, с  его пассией и бабушкой, на мои пироги, а говорить при   гостях не имело смысла, да и   я не захотела. Надежда, моя названная сестренка приезжал с ночевой. Мы всю ночь проговорили. Решили, что в июне вместе поедем. Будем осваиваться. Я решила летом там пожить. Сад привести в порядок, может,  и сыновья подъедут, там и расскажу. Время,  Время, наверное еще не  пришло им правду узнать.



-  Вот, это правильно. Я тоже, человек свободный, помогу, чем  смогу. Да, забыл сказать. Вчера ездил на могилу Павы. Крест отвез, меня об этом просили Фаина Ивановна и ее подруги. Знаешь, что, а ведь старая груша пустила побег, от корня похоже, в метре от ствола. Я поставил крест, решил могилку поправить, черпанул песочек , а лопатка задела корешок. Он почти на поверхность вышел, а в изгибе, от корешка идет  маленький побег, в три листочка. Я аж вспотел, чуть сильнне нажал бы и срезал, а так растет, велел поливать дочери Фаины, да еще  колышки рядом поставил, чтобы не сломили. Сбылось предсказание Павы. Вот так  то, а я ведь не верил.  Приезжай скорее,   съездим   посмотрим - попросил  Киру,   Владимир Фомич.



-  А я подумаю. А что мне здесь делать. Внуков нет, да и не доверят, зато теперь у меня есть куда ехать, мой дом и ты...И Николай Максимович с Марией Никитичной, а еще Фаина  Ивановна, Айнур Дамировна и Альфия Аскаровна, еще старая груша и могила моей бабушки и это такое богатство, которое ни за какие деньги не купить. Спасибо всем за это ...-  со слезой в голосе, проговорила Кира.



- Ты только не реви, это вредно, морщинки появятся... А нам это не надо... Ага....- пошутил Владимир Фомич.



- Ага.... - ответила  Кира.



После разговора с Владимиром Фомичом Кире на душе стало тепло и спокойно. Никогда такого еще не было ощущения, что ты кому - то нужна, и о тебе заботятся и ждут, а не используют по своему усмотрению.



В эту ночь, Кира спала,  как младенец. Не было ни снов, ни видений. Все встало на свои места. Утром, по своему обыкновению она встала рано. Сварила кофе и, еще в сорочке, не надевая халата,  села на кухне  за стол, открыла шторку,  и посмотрела в окно.  Солнце уже встало, но было еще косое и разливало свои желтые лучи по свету. Комната наполнилась солнечным светом, стала светлой и теплой. Аромат кофе,  ее бодрил.



- Удивительно, сегодня так хорошо на душе, что хочется петь. А поеду ка я назад, домой - в слух проговорила она.



Эта фраза "Поеду домой" - показалась ей такой понятной и привычной, и так ей  захотелось ее повторить несколько раз:



-  А  я поеду домой. Нет не так.  Я еду домой.  Нет не так. Я скоро поеду домой... Домой, поеду просто домой - громко и четко произнесла она.



Вдруг она услышала, что в комнате звонит телефон. Она встала и пошла посмотреть, кто же в такую рань звонит. Кира посмотрела на номер и увидела, что это не знакомый номер, но решила ответить.



- Аллло? Слушаю вас - ответила она.



- Слушай,  скажи фамилию, тваю фамилию -  громко кричал ей в трубку старческий голос, с явным акцентом.



- Зачем вам моя фамилия? Кто вы?  - спросила Кира.



-  Я - Яков Кашла, а ты, как твая фамилия? Мне пришла бумага, что нужно ответить,  что Паулина Кашла, мая сестра  умерла. Я не знал где она,  а ты, кто ты?   Мне дали твой телефон. Скажи скарей,  а то долго нельзя говорить - почти кричал человек на том конце провода.



- Я Кирилла Кашла - Шаули -  Малорос.  Я ее внучка - сквозь нарастающие слезы , почти прошептала Кира.



- Слава Богу. Я твой телефон дам внукам, они позвонят тебе. Ты им все расскажи. Куда ехать. Мы приедем. Слышишь, мы приедем...



Связь оборвалась...



Кира в изнеможении, опустилась на стул. Слезы ее душили.



Она не знала, что делать. Плакать или радоваться. Решила сначала позвонить Владимиру Фомичу, чтобы дал номер нотариуса или сам узнал, кто отозвался на его запрос, поскольку это могут быть ее родственники, а по разговору их у нее теперь немало...



А в голове  звучали слова ее бабушки:



- Ты все узнаешь, когда зацветет старая груша...


-