Роза

               

Однажды Леонид Чернышев, инженер советской внешнеторговой организации, оказался в небольшом немецком городке  Обераммергау неподалеку от Мюнхена. Его коллега по бизнесу Маркус, живущий в нем, предложил после обильного баварского ужина, по случаю успешного завершения сделки по приобретению у фирмы Дорнье вычислительной техники, прогуляться. Руководству авиационной компании на мажорной ноте хотелось увенчать успех с Россией.

Тесная, игрушечная по своим размерам улочка, известная расписными домами, декоративными почти газовыми фонарными столбами, келейными почтовыми ящиками,  с обеих сторон была обрамлена ухоженными маскарадными виллами, каждая из которых щеголяла авторскими выкрутасами архитекторов и дизайнеров. Территории отгораживались от соседских плотными декоративными кустами. Неодинаковые по площади участки обставлялись деревянной или металлической садовой мебелью, крохотными купальнями, подстриженными лужайками для загара или игры в мяч.

Леонид и Маркус шли гуляющим, размеренным шагом по одной из боковых улиц по проезжей части грунтовой дороги с лужами, обгрызанными ненасытным подорожником, устланной вперемешку с утоптанной травой взъерошенными кирпичными осколками, которые похрустывали под их ногами. Вечерело,движение людей и транспорта затихло.

- В России подобные районы называют дачными,- поделился воспоминанием о пребывании в Советском Союзе Маркус. Хотелось как можно больше рассказать коллеге о здешнем быте. Леонид знал его, как толкового специалиста по электронике , спокойного, рассудительного, относящегося с открытой симпатией к русским. -В Германии это обычный жилой район. Мы круглый год сполна пользуемся всеми культурными институтами Мюнхена.
Справа открылся домик с настенными цветными росписями, изображающими сцены из Библии. Они остановились. Можно было разглядеть сцену « Рождение Христа», картину « Крещение». Пройдя небольшое расстояние, возник сумрачный  дом Пилата ХУ111 века. Леониду были интересны кусочки современной жизни.
- Из-за огромных российских территорий здесь все мне кажется, прости за сравнение, каким-то детским, кукольным, точно я вижу декорацию на сцене, как вот это!» - и он кивнул на разложенный складной холщовой шезлонг с провисшей от древности люлькой-сидением, едва уместившимся на крохотном клочке  газона.
- У любого хозяина даже небольшой кусочек свободного пространства используется для отдыха. Немцы любят пить пиво и наблюдать за уличным движением.

Настойчиво рождались сумерки. Улица, крадучись, делала поворот. Выглянуло оконное пятно желто-кадмиевого света Оно расширялось и превратилось в стеклянный фронтон, беззастенчиво оголяя  живые внутренности коттеджа: умещенный во весь экран телевизора упитанное лицо ведущего, флегматичное вечернее застолье из четырех взрослых и двух детей. Семейный спектакль располагал к размеренности, спокойствию, фантазии.
- Немецкая идиллия! – решил Леонид похвалить безмятежно-счастливое существование.
- Здесь живут русские евреи,- сказал Маркус.
- Семья иммигрантов? – предположил Леонид. Он знал, что еще во время существования ГДР немецким правительством рассматривался вопрос о компенсации ущерба, понесенным от холокоста еврейским народом  в годы второй мировой войны.
- Во время объединения двух Германий правительство дало право евреям на постоянное проживание в стране, и гарантировало им обеспечение материальной поддержкой и выплатой социальных пособий,- сообщил Маркус. – Для полной семьи -  родителей, детей и внуков -  выделялась квартира с полной меблировкой, а также материальная помощь для сносного питания.
Во всем чувствовался немецкий прагматизм, аккуратность, порядок  Леонид знал об этом задолго до сегодняшней поездки.

Они молча прошли мимо темных коттеджей. Слева вдруг обозначилась спрятавшаяся в надвинувшуюся темноту двухэтажная вилла с широкими во всю стену окнами, за кованными, решетчатыми одностворчатыми воротами и плотным вересковым забором. Все здание погрузилось в сон, и только на верхнем этаже на подоконнике в высокой статной вазе стояла красная молодая еще не открывшая календарный счет роза, освещенная откуда-то из под земли ярким узким лучом направленного на нее прожектора.

- Маркус, посмотри как заманчиво, волшебно выглядит ночник,- поразился Леонид своеобразному свету.
Они дошли до ворот и остановились.
- Подожди минутку,- с лукавой улыбкой сказал Маркус и отправился к калитке. Он зашел внутрь и через короткое время дверца вновь открылась и стоящий в ней Маркус рукой подозвал к себе Леонида.
Оба оказались на ухоженной цветами и декоративными растениями площадке, аккуратно подсвеченной чуть утопленными в землю круглыми электрическими фонариками.
Перед ними стояло небольшое двухэтажное строение с изящной верандой. Ее черепичную крышу поддерживали витиеватые колонны, между которыми висели горшки с геранью. На дощатом полу веранды зазывали пустотой два кресла и придвинутый к ним пустой круглый столик.
- Здесь можешь познакомиться с отдыхом состоятельных немцев,- объяснил Маркус во время сопровождения их охранником до входа в коттедж.
Леонид знал английский, но понимал немецкий в пределах бытового разговора при условии медленного произношения слов. Он полностью рассчитывал на перевод коллеги, который в совершенстве владел русским.

В доме мужчин встретила молодая служанка, безмолвно поздоровалась и  кивком головы пригласила подняться по широкой лестнице на верх.
В просторном салоне хозяйка и гости появились одновременно. Перед коллегами предстала обаятельная, лощенная женщина с внешностью тридцатилетней милашки и с пытливым взглядом – за сорок лет. На ней была надета легкая без изыска полупрозрачная туника, через которую при сугубом внимании можно было разглядеть красоту нижнего белья. Собранные в волнистую косу рыжие волосы спадали на грудь, шаловливо прикрывали глубокий вырез и норовисто приоткрывали загорелое тело.

Добрый вечер! – к пришельцам на немецком языке обратилась хозяйка и протянула руку Маркусу. Он подобрал ее кисть и чуть наклонил голову, имитируя поцелуй. Леонид не растерялся и повторил жест.
- У меня в гостях бывают только те лица, которые я знаю или по рекомендации моих знакомых. Прошу вас представиться,- произнесла хозяйка приятным обворожительным баритоном.
Все трое стояли посредине салона с ярким светом и зашторенными окнами. Маркус представил даме своего русского друга и что-то добавил о себе. Тут же выяснилось общего разговора на едином языке не произойдет: Леонид говорил на русском и английском, Маркус – на немецком и русском, хозяйка – на немецком и слабо - на английском. Решили первоначально использовать Маркуса, как объединяющую возможность.
Хозяйку звали Виолета.

-  Леонид, я никогда не встречалась с русским. Расскажите о них,- предложила широким жестом расположиться вокруг журнального столика Виолета.
- Я не знаю, с чего начать. В Германии много печатных изданий, в которых на все лады рассказывают о России.
- Меня интересуют русские мужчины,- глядя в упор, уточнила она.
- Замечательно, Леонид поведает вам тайны жизни русского мужчины,- вмешался Маркус. Он встал и направился к стоящему рядом с широкой тахтой фортепьяно.

Принесли шампанское, и Маркус предложил выпить за знакомство. Поплыли звуки музыки. Для настроя присутствующих громко зазвучали аккорды Вагнера. Маркус закачался взад-вперед, пальцами кистей рук начал мять клавиатуру. Без разрешения он стал утолять голод от недостатка музыки.
Зазвучал полонез Агинского. Леонид пригласил Виолету на танец. Она откинула низ туники, в меру оголив холеные ноги, положила на плечи партнера руки, давая ему возможность обнять талию и чуть наклонив голову прической коснулась его волос.
Маркус увлеченно продолжал собственное попурри. Чувствовалось, он лакомился своей игрой.

- Виолета, я был приятно удивлен, когда заметил освещенную розу,- в танце вспомнил Леонид.
- Пойдем, я покажу ее,- прерывая танец, предложила она, направляясь в другую комнату. Они вошли в спальню, в которой находилась аккуратно разобранная обширная трехспальная кровать. Леонид сразу же заметил закрытое тяжелыми раздвижными занавесами парадное окно. На подоконнике стояла знакомая роза. Без внимания луча прожектора она казалась печальной.
    - Роза не освещается? – удивился гость и тут же почувствовал свой
промах.
- У меня теперь гости и ей сейчас не надо привлекать уличное внимание,- чуть с усмешкой заметила Виолета. Она подошла к кровати, провела ладонью по однотонному, розовому одеялу, будто расправляя не видимые складки, и опустилась на приготовленное место. Облитые чулками ноги с сильными и нежными икрами расставились по ковру.- Очень мягкая кровать. Подойди, убедись, что  все здесь ждет друзей. Ведь ты хочешь быть моим другом? Она прекратила поглаживание и замерла, в ожидании ответа.
- У нас другом считается человек, с которым вместе «съел пуд соли»,- решил запутать ее поговоркой и быстрым произношением на английском языке.- Дружба испытывается временем, а не приятной встречей,- смотрел Леонид ей прямо в глаза.
Виолета продолжала сидеть на кровати, обеими руками опершись на ее шелковистую поверхность, от чего кисти рук погрузились в зовущую мягкость. Она спокойно слушала слова Леонида, не пожелавшего приблизиться к постели.
- Теперь я кое-что знаю о русских мужчинах: они хорошо танцуют, воспринимают дружбу после длительного общения и им не нравятся красивые немецкие женщины, - с демонстративным разочарованием произнесла Виолета и покрепче запахнула полы туники у случайно раскрывшейся груди. Появившееся равнодушие означало завершение встречи.

Диалог естественно подошел к своему концу, и она окликнула Маркуса. Одной фразы между мужчинами было достаточно для перевода Виолете высказываний Леонида. Хозяйка, как и прежде, была на высоте. Она вплотную подошла к Леониду. Какая-то придуманная связь была между ними. Она обняла его за плечи и, глядя в глаза, с легкой печалью спросила: «Все таки мы расстаемся друзьями?» … получила мгновенный ответ: «Конечно, я полностью согласен.»…. и подставила щечку для поцелуя.

Для Леонида дама осталась призраком.