Пироги

     «Поставила тесто, завтра будут пирожки», — раздался мамин голос тёплым пятничным летним вечером и отозвался волной благоговейного радостного предвкушения  и по-щенячьи  восторженного  детского возгласа Сережи — «Ура!». Замешенное в широкой, высокой кастрюле, обернутой полотенцем, тесто  неуклонно поднималось и в течение всего вечера и ночи мама каждые пару часов подходила его осадить, иногда поручая это сынишке.  Поднявшееся тесто, выходящее за берега кастрюли,  напоминало поварской колпак или огромный пасхальный кулич; было невероятно сдобным и уютным,  аромат и запах которого он запомнил на всю последующую жизнь.  Тогда он просто наслаждался тем волшебным запахом,  просто впитывал и запоминал его, не распыляясь на попытки словесно идентифицировать сие благолепие, как не пробует разложить на ноты первый  страстно-нежный поцелуй молодой любовник в моменты упоения.  Но если бы его сейчас спросили, на что был похож запах того теста, он бы непременно ответил, что это запах полноты и счастья родительского дома, запах любви, достатка и завершённости.
     Наутро предстоял сбор  всевозможных ягод, произроставших в огороде, для пирожковой начинки. Обычно Сереже поручали самый обширный и трудоемкий малиновый фронт.  Это был один из тех невероятно ласково-солнечных июньских дней, когда звонкие  золотистые лучики проникали в  оконные проемы и играли зайчиками на лице еще полусонного, нежащегося в кроватке мальчика, искренне радующегося зардевающемуся прекрасному утру. Один из тех летних деньков восьмидесятых, когда ласковое жаркое солнце идеально сочеталось с нежнейшим мятным бризом — отличительной чертой того времени, без малейшего намека на удушливый зной, характерный современному лету средней полосы.
     Всё ещё пребывая  в сладкой дрёме, Сережа в беленьких, коротеньких шортиках и сланцах, вооружившись довольно вместительным ковшом, неохотно направлялся  собирать малину.  Во дворе уже возился спозаранку папа со своими делами. Сереже радостно было видеть его доброе, улыбающееся лицо и слышать его  ободряющее приветствие. Едва выйдя из дома, сразу за крыльцом  Сережа делал первую остановку, где был разбит один из небольших придомовых цветников.  Множество самых разнообразных цветков и травок, названия которых мальчик даже и не знал, играли и колыхались ярким, красочным  ковром,  над которым кружились и жужжали пчелы и осы, а иногда и весьма крупные шмели и жуки. Все это очарование,  от которого веяло медоносными ароматами, было доступно  внутреннему миру Сережи и гармонично сочеталось  с  его чувством прекрасного.  Для него этот небольшой цветочный рай представлялся отдельным сказочным  королевством со своими обитателями, где все протекало по своим законам  и распорядкам.  Мальчик полностью погружался  в этот царственный мир, словно ему вдруг дружественно открыли ворота и  дозволили   стать очевидцем событий, творящихся  в этом тридевятом государстве. Он с огромным интересом разглядывал цветочные узоры бутонов, крохотные лапки пчел, нагруженных пыльцой, рисунки на полупрозрачных перепончатых пчелиных крыльях , черно-желтые брюшки насекомых и мелких жучков , ползающих под цветами.
     Отдаленные родительские голоса возвращали мальчика к реальности, напоминая ему о том, что пора бы приступить к сбору малины.  Перед тем как достичь малинового палисадника, мальчик делал еще одну коротенькую остановку возле раскидистой вишни, с тем чтобы побаловать себя  несколькими  багряно-зрелыми вишнями и тягучей вишневой смолой. Тот, кто пробовал тягучую мягкую вишневую смолу, скрывающуюся за толщей первого роговичного слоя, тот знает, что вкус вишневой смолы – это вкус блаженства.
     Достигнув пространства, ограниченного фасадной частью дома, с одной стороны, и уличным забором, с другой, Сережа, наконец,  оказывался  в палисаднике, густо и широко засаженном малиновыми кустьями с рифлеными зелеными листьями.  Приличные размеры палисадника и густота посадок превращали  его в огромное изумрудное море, колыхавшееся меж двух берегов.  Подобно пловцу, который неспешно разводит руки в разные стороны, плыл Сережа по этому настоящему малиновому  раю, приподнимая листья и находя кучкующуюся россыпь спелых малиновых ягод.  К сбору ягод мальчик относился со всей ответственностью и скрупулезностью, стараясь не упустить из виду ни одной ягодки и не повредить посадки. Набрав приличное количество ягод,  Сережа позволял себе наконец насладиться  вкусом спелой сочной малины, сок которой напоминал божественный нектар. Впрочем  вкус этого нектара  иногда перебивал резкий специфический  неприятный запах - малиновые зеленые клопы.. Если поглужбе нырнуть за изумрудную  гладь малинового моря, то оказываешься  словно в бамбуковой роще с голыми стволами, но  с раскидистой  серебристо-зеленой живой крышей, лишь местами пропускающей косые солнечные лучи и образующей приятную прохладу и тенек в этом подводном бассейне, где каждый кустик, от молодого молочно-зеленого до  сухого старого золотисто-коричневого, напоминал кучу восточных красавиц-рабынь с опахалом в руках, обхаживающих своего господина в недрах арабского дворца.
     Ближе к полудню поспевала первая партия пирожков с малиной, и когда соседские ребята громко звали купаться на речку, Сережа успевал проглотить кусок горячего малинового счастья, перед тем как он пропадет на несколько часов на речке, где его ждали звонкое детское веселье с играми и купанием до посинения. Нагуляв  отменный аппетит, детвора  резво возвращалась домой, чтобы  утолить голод  и исчезнуть до вечера. Сережу несло домой быстрее всех – ведь он знал, что дома ждут пирожки. В этот день, несмотря на показное недовольство мамы, вся остальная еда для него не существовала, только пироги. Ароматы печёного и жареного теста, ванили, малины, вишни и смородины витали едва ты успевал отворить входную дверь, в то время как на кухне красовались груды пирожков из всевозможных начинок и румяные творожные ватрушки. Он знал, что вечером ещё будут игры с друзьями в прятки, езда на велосипеде, речка, бег без устали,  мечтания под необъятным летним звездным небом, ванна с душистым шампунем и устало-приятная ломота в ножках, интересное кино и «Что, где, когда?». Но сейчас, в настоящую минуту, существовали только пирожки с малиной и сладко-кислый компот из свежих яблок и смородины. Мир замирал в неге, которая будет тянуться еще все последующее воскресенье, когдя он проснувшись, вместе со старшим братом,приехавшим на каникулы из Москвы, врубал телек и смотрел мультики про капитана Врунгеля,  "Абвгедейку "или "Будильник" и все это непременно под малиновые пирожки с компотом.  Лишь изредка отходил  Сережа от экрана, когда брат на правах старшего хитрющим кивком головы в сторону кухни намекал ему на то, что пора бы принести новую порцию пирожков и подлить компота, пока не начались «Ну погоди» , «Тайна третьей планеты» или «Вовка в тридевятом царстве».  Потом опять речка, друзья ,  «Клуб Путешественников»,  и совместный с родителями просмотр позднего воскресного кинофильма, потому как в ту пору, во времена отсутствия  видеомагнитофонов и интернета, пик прайм-тайма приходился на  поздний вечер воскресенья,  сразу после программы «Время»,  когда можно было посмотреть действительно что – то интересное, дополняя это очередным малиново-творожным послевкусием.  Тихий летний вечер, уютный и ароматный дом, лёгкое щебетанье и упоительно-усыпляющее заигрывание родителей, теплота, ласка и  совершенное умиротворение.
     Не в силах сопротивляться обволакивающей неге, Сережа порой засыпал, не досмотрев фильм до конца.  В таком случае, папа брал его на руки, нес в спальню и клал в постельку.  Он был всего лишь в полудрёме и мог бы сказать, что  ещё не совсем уснул и готов самостоятельно добраться до кроватки, но он нарочно делал вид, что крепко спит, ведь самым его сокровенным желанием в тот момент было, чтобы папа отнес его на своих сильных, любящих руках, и он не отказывал себе в этой волне удовольствия. Прохладное белье кроватки  после слегка душноватого зала  оказывало на него гипнотическое действие, и он тотчас же улетал в космос до следующего утра.
     «Я знаю, что такое счастье...» — с блаженным умиротворением кивал головой Сережа, от которого исходил лучезарный свет, приторно-медовым потоком струившийся внутри его груди.