Роман Строки в Тумане. Глава 11. Целительная энерг

«Если есть безмолвные речи,
То они всех поэм дороже...»
Я.  Мкр


Дверь в библиотеку тихонько закрылась, издав едва-слышный щелчок. Книги глядели на Лавинию сквозь Туман, и их едва-слышное спокойное дыхание наполняло воздух вокруг тёплой дремотой. Книги спали, и ни одна их страница не колыхалась, ни одно слово не дарило энергию своего смысла...

Посидеть в тишине ранним утром, когда Туман ещё пропитан светло-персиковым рассветным румянцем, вот чего хотелось Лавинии. «На этом корыте все вечно лезут со своими дурацкими вопросами! Выставляют напоказ свою участливость! Такими вещами не хвастаются!»- крики Нагнетателя, как пули, ударялись о разум. Считающего чувства крыльями жизни девушка не слушала намерено.

Чувства - лишь проявление слабости и жалости к себе, а эти недостатки нужно искоренять.

Не найдя стула, Лавиния тихо опустилась на пол между книжными шкафами и стала гладить ладонями тёплые мягкие перелёты.

- Доброе утро, мисс. - Сонно пробормотала одна из книжных душ, и Лавиния почувствовала прикосновение тёплой шершавой ладони на своей руке. «Такая тёплая ладонь... Живая...» -  подумала девушка. Сердце замёрзло, долго будучи в обществе Замученных книг, и от одного прикосновения добрых и мудрых слов ледяные оковы таяли, стекая мерцающей слезой по светлому и юному лицу...

Из-за соседней полки донёсся еле-слышный шорох, такой, как шуршат страницы, когда кто-то трепетно листает их...
«Наверно, проснулась ещё одна книга...» - подумала девушка.

- У тебя на сердце лежит печаль. - Книга, чей переплёт был тоненьким, почти тетрадным, но особенно тёплым, не выпускала руки Лавинии.

Сразу вспомнился Рэвэй...

Лавиния часто вспоминала его, сожалея, что не сможет больше помогать и утешать. Она всё больше злилась и ненавидела Дина. Да, он оправдывает себя тем, что пытался «спасти», но это совсем ничего не значило.
Нельзя причинять Рэвэю боль. Ему и так больно от слов Замученных книг и одиночества...
Нельзя обижать тех, кого любит Лавиния!

Что толку болтаться в недрах Тумана на этой посудине? Это ничуть не приближает к родителям, все только отказываются о них говорить!
Почему-то те же вопросы, что неоднократно задавали ей обитатели Небесного Странника, но звучавшие уже со страниц книги, не вызывали раздражения. Наоборот, было чувство, будто прямо в этой книге, между этих пожелтевших страниц, кроется ответ...

- Я не придаю чувствам значения, - ответила девушка, - они только мешают здраво воспринимать жизнь.

- У тебя рука, как у моей дочки... - книжная душа, так и не проснувшись до конца, лежала на спине и, сжимая руку девушки, смотрела на персиковый Туман. Лавиния не заметила, как её собеседница резко вскочила, как вскакивают люди, нашедшие ответ на сильно волновавший вопрос. Взглянув на Лавинию, книжная душа ахнула и, закрыв лицо руками, побежала между книгами, исчезнув в переплётных развилках...

- Стой! Я не хотела тебя напугать! Вернись! - Лавиния тщетно пыталась отыскать глазами милую примету, которую запомнило сердце, - Пожалуйста...

- В нашем доме не принято будить соседей, точно варвары! - послышался слегка рычащий, басистый голос, каким говорили бы собаки, если бы умели говорить.

Лавиния стояла, не в силах пошевелиться. Все мысли мгновенно исчезли из головы, остались только слова той книжной души...

«У тебя рука, как у моей дочки...»
Почему она убежала (или улетела?), сказав это?..

- Доброе утро, Лавиния. - Тихий, кроткий голос дяди Юлиана вывел девушку из раздумий.

- Я ухожу. - ответила она.

«И здесь эти сердобольные обитатели... Никакого покоя!» - злобно прорычал Нагнетатель.

- Нет-нет, оставайся. Мысли хорошо приводятся в порядок, когда рядом книги. Столько книг, столько ответов... Я просто хотел пожелать тебе доброго утра.

Голос Юлиана успокаивал, и его хотелось слушать и слушать.

- Иногда человеку нужно, чтобы кто-то рассказал сказку. Если тебе рассказывают волшебную историю, значит, человек делится с тобой самым светлым, прекрасным и важным, что хранит его душа. Всё это создаёт целительную энергию...

Юлиан не обладал способностью погружать в свою речь, он просто говорил голосом сердца. Этот человек не любил врать и недоговаривать, тем более - родным и любимым людям. Да, он совсем не знал Лавинию, но сам факт, что она - дочь Аристарха, самого близкого и дорогого для него человека и его племянница, согревал сердце тёплой, почти отцовской любовью...
Искренность его слов была настолько сильна, что растопила все установки Лавинии о вреде чувств, нашёптанные Нагнетателем. С каждым словом Юлиан переставал раздражать, и сердце в груди улыбалось в такт доброй и печальной, почти материнской улыбке.

- Что такое целительная энергия? - спросила Лавиния, поглаживая мягкие и тёплые переплёты книг. – с её помощью можно вылечить?

Дядя ответил не сразу. Он постоял, положив руку на одну из книг, и, улыбаясь, смотрел сквозь виражи книжных полок. Глаза светились таким счастьем, какое расцветает в сердце, когда встречаешь самого любимого и дорогого человека.

- Как думаешь, почему книги такие тёплые? - Наконец спросил он.

Лавиния молчала. Ей очень хотелось услышать ответ на этот вопрос. Как связаны целительная энергия и тёплые книжные переплёты? Резкий поворот в другую, не менее волшебную тему завораживал, унося далеко в глубину сердца: туда, куда мы так боимся заходить, будучи при ясном разуме.
Туда, где хранятся ответы на самые важные вопросы, туда, где до неба можно дотянуться рукой...

- Потому что они дарят свою целительную энергию, которую дарили люди, написавшие и прочитавшие их. Целительная энергия- это тепло твоей души...

Лавиния погрузилась в дядины слова. Они звучали как прекрасная музыка, как добрая сказка, превратившаяся в песню.

- Муррр! - Послышалось прямо за спиной.

- А вот ещё один источник целительной энергии! - по-осеннему весело улыбнулся дядя. - её зовут Леокадия, но её душа такая же тёплая, как туманная пушинка. Держи! - С этими словами дядя протянул девушке кошку, забравшуюся к нему на руки. Лавиния прижала её к сердцу, и Леокадия свернулась комочком тепла на груди.

«Какие же у неё холодные руки! Брр! Разве можно тут говорить о целительной энергии?» - Поморщилась кошка и стала тереться мордочкой о ладони девушки. Лавинии показалось, что где-то она уже слышала это мурчание...

- Я буду звать тебя Пушинка, - прошептала она в гладкое острое ушко, – можно?

«Пушинка! Спасибо, что не пылинка!» - проворчала Леокадия и издала согласное «мурр».

Лавиния не помнила, сколько так простояла. Лишь потом, спустя долгое время, вспоминая этот волшебный случай, она поймёт, что сделало её счастливой. Она не слушала Нагнетателя, а вела себя, будто вовсе о нём не знала.

«Когда я встречу родителей, обязательно подарю им всё тепло моей души.» - подумала Лавиния и спросила:

- А что нужно сделать, чтобы отдать целительную энергию?

- Иногда бывает, что сразу видишь верный сценарий. Он соответствует характерам людей, за которых переживаешь, соответствует обстоятельствам и ровно ложится на ситуацию. Ты вдруг понимаешь: «Вот так должно быть! И так будет!» Однажды этот сценарий произойдёт и принесёт тебе счастье, ведь его нашепчет тебе сердце...

Снова другая мысль... Лавиния почти не заметила резкого перехода, и, печально покачав головой, еле-слышно ответила:

- Сердце почти всегда молчит. Даже когда спрашиваешь и прислушиваешься к нему.

Тут дядя Юлиан впервые посмотрел прямо на племянницу. Как же она похожа на своих родителей! Ранимое сердце Аристарха и сдержанный характер матери... Он постоял немного, смотря на её светлое, сияющее тихим и самым настоящим счастьем лицо, и осень в его улыбке чуть-чуть сменилась летом.

- Сердце не может нашептать верный сценарий, если оно болеет. Все его силы, вся целительная энергия уходит на восстановление, - продолжал он, - к сожалению, ты уже встречалась с Замученными книгами. Это не души книг, это израненные души людей, создавших их... Замученные книги - лишь отражения душевных ран, впитавшие слезы. Человеческие души болеют, потому что лишены веры, надежды. Их нужно лечить. Добрыми Книгами и теплом любимых людей.

Тоска надавила на сердце, и Лавиния еле-слышно вздохнула.
Её сердце никогда не вылечится. Оно всегда будет замерзать в оковах тоски... Неизвестно, когда она сможет встретить родителей...

- Жизнерадостный человек не всегда здоров внутри,- сменил курс Юлиан, - он может смеяться один или с другими, шутить, часто пребывать в хорошем настроении... Но болезнь души никуда не исчезает... Именно такая история у моего сына.

- У вас есть сын? - Удивленно приподняла брови Лавиния. Нет, тут какое-то несоответствие... Если бы у Юлиана был сын, они бы всегда ходили в библиотеку вместе, разве нет?

- И да, и нет, - ответил дядя, - он очень тоскует по своей матери... Давно, когда он был совсем мальчиком, она перешла на сторону Тенебры... И бросила нас... Я не хотел потерять ещё и сына, поэтому пообещал, что всегда буду говорить с ним, ничего не скрывая. Вот и тогда я рассказал ему правду... Это сильно ударило по нему, разбило сердце. Он не сможет меня простить, потому что его сердце болеет, а, значит, не может нашептать верный сценарий...

Лавиния стояла, обдумывая услышанное. Юлиан снова отвернулся, и его глаза наполнились глубокой печалью, что долгие годы сидела в самом сердце. Ей было жаль его. Но этот сын... да, Юлиан понимает и оправдывает этого... бессердечного человека, но Лавиния не была согласна. «Как можно было бросить отца, единственного близкого человека, в такой трудный момент? Я ни за что не зауважаю того, кто так поступил!»- Кричал Нагнетатель.

«Это мой брат. Ему больно. Я буду с ним рядом!» - Улыбнувшись, Ответил Окрылитель.
Лавиния тряхнула головой. Она позже подумает об этом...

- Пока не начнёшь делать первые шаги, ничто не сдвинет тебя с мёртвой точки... Любой счастливый сценарий - это путь. Только твой путь... - Внезапно произнёс Юлиан, - единственный случай, когда правда поздно - если дорогой человек стал взрослым и живет с такими мыслями много лет.

- Вы снова имеете в виду сына? - Спросила Лавиния.
Юлиан кивнул.

- Это, кстати, была история Дина.

Такого ожидать Лавиния не могла. Сын Юлиана представлялся добрым, умным и жизнерадостным юношей, который никогда не оставит своего отца. Дину (в её глазах) это описание никак не соответствовало.

Но она попозже вернётся к этой мысли...