Бухарин против Троцкого 4. Бухарин - падший ангел

Вот после этой истории Сталин и прибился к русскому партийному большинству» в политбюро и ЦК. Хотя ему были куда ближе идеи Троцкого о «диктатуре промышленности», ему нравились и старые идеи Троцкого о трудовых армиях, короче, ему нравилось диктаторское начало и отвратительна была та демократия, которую принесла с собой и драка между олигархами, и сознательная политика оставить в покое насколько это было возможно общество, которое ненавидело большевиков.

Что же касается выразителя идеологии этого партийного большинства Бухарина, то суть ее сводилась к тому, что довольно насилия над обществом, что обществу нужно дать «воздух», чтобы было чем людям дышать, которые задыхались от нищеты, от постоянного надзора политической полиции (ЧК/ГПУ), от маразма идеологии, которая буквально разрывала мозг противоречиями. С одной стороны, газеты и большевики в своих выступлениях рисовали фантастические картины грядущей вот-вот мировой пролетарской революции, с другой стороны, в реальности царили почти голод, отсутствие элементарных вещей, газеты вопили о пролетарской демократии и власти народа, а в реальном мире царил произвол.

Если Троцкого интересовала «диктатура пролетариата», то Бухарина волновало отсутствие всякой инициативы в обществе, разобщенность людей, если сторонники пролетарской культуры требовали создать единый пролетарский союз для литераторов, то Бухарин говори – пусть создают сто союзов на любой вкус.

Сила обстоятельств и политика «партийного большинства» привели к тому, что общество 1922 – 27 гг. было довольно свободным. Никто людей не заставлял насильно учить труды Маркса, Энгельса и Ленина, никто не лез в личную жизнь обывателей, к тому же у части людей появились деньги. Крупные и средние предприятия оставались в ведении государства, хотя и жили по большей части по законам рынка, от прибыли, а вот мелкий бизнес, говоря сегодняшним языком, перешел в руки частников.
Хотя в значительно мере капитализм нэпманов был спекулянтским. Все годы, что был нэп, видные большевики ругали нэпманов, например, за то, что те покупали оптом советские товары и продавали потом их по более дорогой цене крестьянам. Но при этом за все эти годы советская власть не смогла сама наладить торговлю этими товарами. Не продай их нэпманы, то у советских заводов вообще не было никакой прибыли.

Когда занимаешься периодом истории СССР 20-х годов ХХ века, то все время ловишь себя на мысли, что все те же проблемы будут постоянно повторяться в истории СССР и РФ. То есть, сто лет наша страна все время пытается решить и никак не решит по сути одни и те же проблемы.

Вот эта пресловутая проблема дефицита возникла, как главная проблема СССР уже через полгода власти большевиков, ибо не хватало всего. «Чего у них не хватись, ничего у них нет» - иронизировал по этому поводу Булгаков. С 1921 года большевики заговорили о товарном голоде, им нечего было продавать крестьянам, чтобы те в ответ засевали поля не только для личных нужд, но и для продажи, продавали зерно и прочие продукты питания на рынках и государству. Большевики заговорили о товарном голоде, ибо дефицитом было буквально все. И так они говорили об этом до тех пор, пока Сталин не стал диктатором, так они и не смогли решить эту проблему. А при Сталине ее решать уже не надо было, ибо главные покупатели во времена нэпа – крестьяне, были разорены Сталиным.  Землю у них отняли, труд был подневольным. В колхозах на трудодни им выдавали в основном не деньги, а продукты питания. А после второй мировой войны при Сталине и горожанам было невозможно купить элементарные вещи, такие как кастрюли, кружки, чашки – ничего не было. Это уже даже был не дефицит, а некое иное качество. Ну и так далее, не будем переходить в эпоху Хрущева, который все же смог наконец решить это проклятую проблему социализма и забить полки товарами, только товары были низкого качества, поэтому при Брежневе слово «дефицит» снова стало чуть ли не синонимом брежневского социализма.

Проблему товарного голода и дефицита мог решить только более или менее полноценный капитализм, что очень хорошо понимал Бухарин. Его волновали нужды людей, он видел, что удовлетворение их потребностей не при обещанном коммунизме, а уже сейчас и есть путь к процветанию. Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сталина волновали совсем другие проблемы – выживание режима, выживание так называемого социализма. Это была их цель, а не зажиточная жизнь людей. Хотя тот же Троцкий видел прекрасно все проблемы страны и говорил, что еще 50 лет существования капитализма в мире и СССР неизбежно погибнет. Так оно и случилось, к слову. Ошибся он только на десять лет.

Что, вдруг, стало самым главным в политике СССР уже начиная с 1921 года? Это критическая зависимость от кредитов и поставок из Европы и США. Т.е. от тех самых капиталистов, которым по мнению руководства СССР осталось недолго существовать, ибо грянет пролетарская революция. Но пока они существовали помощь могла прийти только от них.

Пожалуй, что самая интересная книга, переведенная сравнительно недавно на русский язык, об экономических взаимоотношениях СССР и Запада в 20-е годы, это книга канадского историка Ричарда Б. Дэя «Лев Троцкий и политика экономической изоляции». Издательский дом «Дел». М. 2013.

Ричард Б. Дэй делает общую ошибку, он определяет внутреннюю и внешнюю политику СССР через призму отношений Троцкий-Сталин, хотя собственный текст его книги опровергает тезис, что эти взаимоотношения что-то важное определяли в 20-е годы ХХ века в СССР. Но в целом он дает взгляд со стороны темы, которая не очень-то и раскрыта до сих пор.

Уже в 1921 году политбюро (кроме Троцкого) и члены ЦК РКП (б) пришли к выводу, что выход для выживания их власти и системы один – это договориться с западом об экономической помощи. Как это сделать? Было предложено на Генуэзской конференции наркомом иностранных дел Чичериным от лица правительства СССР не больше и не меньше, как вернуть национализированную в СССР собственность европейских капиталистов - заводы, фабрики, рудники и т.д. Это нашло некоторое понимание со стороны запада, с англичанами уже договорились о передачи им бакинских нефтяных промыслов, но уперлась Франция, которая потребовала от СССР в обмен на кредиты запада заплатить сначала царские долги своим многочисленным рантье. Большевики были готовы заплатить долги, но это было нереально для их казны в 1921 году.

Но это вовсе не означало конец сотрудничества с западом, это было только начало двадцатилетнего сотрудничества, апофеозом которого, станет пресловутая индустриализация при Сталине, проведенная в основном США, американскими инженерами и техниками, с установкой американского же оборудования на заводы и фабрики СССР.

Казалось бы, что этот фактор экономической поддержки «империалистами» почти всех ведущих стран мира Советского Союза должен был бы навести на некоторые размышления наших историков – а правильно ли оцениваются отношения СССР и стран Запада, как враждебные? И почему империалисты СССР помогали, хотя тот и провозгласил мировую пролетарскую революцию, и в итоге сделали из него индустриальную державу? Но почему-то на этот вопрос дают какие-то детские ответы, придуманные еще в самом СССР. Капиталистам было выгодно экономически развивать отношения с СССР, в США была великая депрессия, потому они были рады занять работой часть своих людей и т.д. С одной стороны, СССР обещает похоронить мир капитализма и ведет вроде бы довольно агрессивную политику во вне страны, создаются многочисленные компартии по всему миру и т.д. С другой стороны, капиталистам экономически выгодно…. Выгодно что? Укреплять своего врага? Понятно, что все было гораздо сложнее.

Но мы все же вернемся к теме отношений Троцкого и Бухарина. Их взгляды на экономику СССР, в чем было отличие? Дело в том, что в партии велись многочисленные дискуссии по поводу экономической политике, и вроде на основании этих дискуссий, а также фракционной деятельности Троцкий, Каменев, Зиновьев лишились своих мест в политбюро и попали в число чуть ли не врагов «строительства социализма в одной отдельно взятой стране».

Но если внимательно почитать выступления примерно десятка или двух десятков человек верхушки партии, то несмотря на яростные дискуссии, мы не найдем там серьезных разногласий. Все они были за сохранение СССР, за сохранение власти партии, за «строительство» социализма. Какие-то принципиальные разногласия между ними просто отсутствовали в этих главных вопросах. Троцкий, Зиновьев и Каменев не верили в победу социализма в одной стране, но в нее и Бухарин не верил, а именно он, а не Сталин провозгласил возможность построения социализма в одной стране, но со множеством оговорок, которые делали его позицию очень близкой к позиции Троцкого, Зиновьева и Каменева по этому вопросу. Да и Сталин никогда не отрицал мировой революции т.е. он не думал так, что социализм будет вечно в одной стране, а во всем мире будет капитализм.

Но были, конечно, какие-то реальные разногласия, которые носили все же тактический характер. Так абсолютным апологетом рынка сначала выступал Скольником, народный комиссар финансов, который когда-то учился экономике и потому и попал на эту должность. В его министерстве советниками и консультантами были дореволюционные экономисты и чиновники, им довольно быстро удалось восстановить рыночные отношения в СССР, укрепить рубль, ввести понятия рентабельность, прибыль и т.д. С помощью их мозгов Сокольников в считанный год стал спасителем экономики СССР. Все эти советники предлагали единственный путь спасения для экономики  - повторить путь царского премьер-министра Витте, тем или иным путем привлекать в экономику страны деньги и технологии западных стран. Сокольников стал буквально одержим привлечения западных кредитов, создания смешанных (сегодня говорят совместных) предприятий с участием западного капитала и т.д.

Троцкий был ярым противником Сокольников, можно сказать один из всех, он настаивал на самоизоляции страны, ибо с помощью кредитов и займов запад превратит СССР в колонию. Но с его подачи все заговорили о том, что экономическая помощь запада не должны привести к колониальной зависимости СССР от империализма.  Это стало общим местом в выступлении всех крупных деятелей партии, включая Сокольникова. Но позиции самого Троцкого довольно быстро менялись.

Нельзя сказать, что у Троцкого, который никогда не интересовался реальной экономикой, была какая-то цельная экономическая программа по развитию СССР. Как раз в своей книге Ричард Б. Дэй показывает, что Троцкий скорее был растерян перед этим валом проблем. К 1923 году он уже стал соглашаться с тем, что СССР не справиться в одиночку, что нужны кредиты, технологии запада, да элементарно нужны были запчасти для западных станков, которые еще до революции купили русские владельцы заводов. Более того, Троцкий стал соглашаться и с тем, о чем говорил Бухарин, что самый важный источник социалистического накопления – это деньги крестьян, что нужно создать им условия, чтобы они все же становились зажиточными, чтобы было с них что брать в виде налогов.

Так что политическая борьба за власть в верхах СССР вовсе произошла не из-за того, что у «вождей» были разные взгляды на экономику или на будущее страны.  Постепенно в результате всех этих многочисленных дискуссий, этого нескончаемого словоблудия, партийное большинство все больше убеждалось, что Троцкий, Каменев и Зиновьев не являются незаменимыми в силу их интеллекта и пр. Ментально все эти трое были чужими для партийного большинства.

Бухарин был ее менее мощный, чем они, а даже более мощный идеолог, он был более последователен в своих взглядах, Рыков довольно успешно справлялся с должностью главы совнаркома, занимался не болтовнёй, а реальным строительством новой экономики, Томский, глава профсоюзов, сумел все же погасить вал недовольства рабочего класса и перевел все из стадии практически политического противостояния рабочих и советской власти, в стадию сотрудничества. Рабочие имели право за забастовки, их права защищались и в частном секторе. Именно эти трое и стали костяком партийного большинства, а где с боку был Сталин.

Сталину куда больше нравились идеи Троцкого, пусть они и не имели концентрированного выражения. К примеру, Троцкий бросал лозунг – «о диктатуре промышленности». Каменев высмеивал его, как пустую фразу. Но Сталину это было симпатично, он так же не забыл сравнительно давние идеи Троцкого о том, как превратить все население страны в сплошные трудовые армии. Тоже сырая была идея. Но Сталин добьется в итоге, когда дорвется до власти и «диктатуры промышленности» и превращения народа в сплошные трудовые армии, где ни у крестьянина, ни рабочего уже не было никаких прав. Но это будет позже. А в данный момент партийное большинство триумфально побеждало Троцкого, Зиновьева и Каменева. И Сталин примыкал к большинству, хотя занимал все же центристскую позицию. Он боялся богатеющих крестьян, он боялся пролетариев, которые уже приучились к тому, что и в СССР у них есть свои права, он боялся нэпманов.

Троцкий же все больше делал ставку на единство экономики СССР с «мировым хозяйством». Единое мировое хозяйство – так называли лидеры большевиков страны капитализма, когда говорили не о пролетарской революции, а том, что Россия не может обойтись без этого единого мирового хозяйства, а мировое хозяйство не может обойтись без России. От России мировому хозяйству требовалось сырье, а России требовались станки, машины… да все. Даже товары массового потребления. В середине 20-х годов по данным самих же большевиков до 20 процентов этих товаров были не советского производства и проникали в страну в качестве контрабанды.

И все же Бухарин говорил, что Россия должна опираться на свои собственные силы. Как это сделать – спрашивал Троцкий самого себя в своих дневниках, - если западные товары дешевле советских в два или три раза? Сталин говорил демагогически, что Россия из страны ввозящей машины, должна стать страной производящей машины». Как это сделать? – удивлялся Сокольников – ведь для создания собственного машиностроения нужны десятилетия?

И вот тут обозначилось главное различие между Троцким и Бухариным. И между Сталиным и Бухариным. Бухарин верил в Россию, верил в рынок, верил в капитализм. Он видел, что все проблемы не от того, что Россия крайне отсталая страна, а от другого, капитализму не дают возможность развиваться в полную силу. Именно из-за некоей социалистической идеологии, которую лидеры СССР сами и придумали на ходу.