Double

 Когда я в последний раз гулял по Парижу, всё было как обычно: на стенах рисовались демоны, на заборах сношались негры, а проститутки чесали прыщи меж сеточек своих колготок. Собаки справляли нужду в фонтаны, в которых резвились детишки, а арабы торговали пастилой слепленой из лошадиного навоза. Дурацкая башня указывала на небо, мол оттуда на нас вся эта благодать свалилась; милости просим в Парижу в город в котором хочется или захочется умереть.
Умирать я пока не собирался и пока не начася дождь свернул в тихую улочку, метра три в ширину и выбрал шатёр от кафе.
- Что желаете, месье? - выплыла из двери официантка. Длинноногая такая, в белой блузе, глаза большие зелёные и конский хвост болтаеся у талии.
- Бутылку красного полусухого, а лучше две. И вилку.
- А к вилке, что брать будете?
- Вон того негра с длинным хeром на заборе.
- Вы изволите шутить, месье?
- Да, какие уж тут шутки? Видите, как он на меня смотрит?

Она уцокала за пойлом, а я достал из-за пазухи Стругацких "Град обречённый" и открыл наобум. Оказалось то место, где во время застолья застрелился канадец Дональд. Уж не знаю по каким соображениям он пустил себе пулю в лоб или куда там ещё пускают в себя пули чтобы умереть, но планы наши были схожи.
Вечер совсем загустел и зажглись эти мерзкие их, французские разноцветные огни. Стало уж совсем неуютно, будто меня назло выдирают из сумерек на всеобщее обозрение.
Официнтка вынесла на подносе две зелёные бутылки и скрутила с одной пробку.
- А где же вилка?
- В нашей стране запрещено есть негров, месье.
- Даже с таким длинным хeром?
- Даже с таким.
- Ну, тогда откупоривай вторую.
- Месье кого-то ждёт?
- Даму в чёрном.
- Больше заказов не будет?
- Присядь со мной, затми меня.
- Я на службе, месье.
- Так и я не на праменаде. Кому служишь дитя природы?
Она удалилась.
Начало звонко накрапывать по крыше шатра. Можно было даже уловить ритм - ритм плачущего французского неба. Ни жалости, ни скорби, ни уж тем более веселья в этом ритме и не звучало.
На моё удивленье официантка всё же вышла. Вышла с двумя ногами и бокалами, и было не понятно, что длиннее: её ноги или ножки бокалов. Она присела напротив, поставила бокалы на синего пластика столик и наполнила к себе ближайший.
- За Францию, Анжу!
- Я, Люси.
- А есть ли разница?
Я опустошил полбутылки и жаль нет у меня усов, чтобы с них закапало красным на синий.
- У вас депрессия, месье?
- У меня тоска, детка.
- Люси.
- Люси, детка.
Этот город обрекает меня умереть в самом расцвете сил. Где у вас здесь продаётся кольт 45го калибра?
- У нас не продают оружие без лицензии мистер... Мистер?
- Мистер Кольт.
- Вас зовут мистер Кольт?
- А что в вашей стране мистер Кольт не может застрелится из Кольта?
- Конечно, может мистер Кольт, но только если у него есть лицензия.
- Лицензия на самоубийство?
- Лицензия нужна на покупку, а там уже стреляйте хоть в кого угодно. Но самоубийство это грех.
- Вы думаете вышибить себе мозги в такую мерзкую погоду в этом суицидальном городе - грех?
- Где бы то ни было - грех, мистер Кольт.
- И даже если в такой романтический вечер передо мной сидит длинноногая красавица, а во мне бутылка красного полусохого - тоже грех?
Она обвела тонким длинным пальчиком тонкую ножку своего бокала и поднесла к губам, но не выпила.
- Вы не хотите проийти внутрь помещения там теплее и гораздо комфортнее?
- О, нет, спасибо. Тогда я захочу жениться на вас, но это не совместимо с моими дождливыми мыслями.
- Жаль, вы мне симпатичны и мы смогли бы построить планы на совместный ресторанный бизнес.
- Бизнес... Фу, слово-то какое мерзкое. От этого слова пахнет обезьяной. Мы будем отнимать бананы у одних и продавать их другим, а из полученной банановой кожуры сделаем лодку и уплывём в кругосветное путешествие, где в итоге нас поглотит великий Ктулху - повелитель всех морей и океанов, озёр, рек и луж.
- Что же не хватает вам, мистер Кольт?
- Самую  малость. Вот хотя бы для начала чтобы приматы перестали спариваться под дождём на заборе, а собаки не сcали в фонтаны, где играются дети, а дети кружились в хороводах вокруг столбов с разноцветными лампами, наступая собакам на хвосты.
- Но это же ежедневные мелочи жизни, мистер Кольт. Из этих мелочей и состоит наша жизнь.
- А я хочу чтобы она состояла из ещё двух бутылок, но уже краснополусладкого. И ваша, я вижу, наполовину пуста. Она встала, оправила бледно-розовое платье и удалилась.
Это уже был не ритм, а барабанная дробь под которую на площадях можно было производить  парады или расстрелы. Промокшие до нитки негры, скрылись в чёрных подворотнях. Старухи  тащили, шипящих от удушений на своих поводках, шавок по домам. А дети видимо растворились в нечистотах вод. А ведь потом будут говорить, что по парижским улицам бродят  маньяки и похищают детей... Но всё гораздо проще и донельзя скучнее.
- Думаете этот дождь надолго?
- Именно этот дождь - навсегда. Но какая вам разница?
- Падает выручка с туристов.
- А в этом есть смысл?
- Это моё кафе и оно приносит мне деньги.
- Ну, так закройте своё кафе и займитесь чем-нибудь другим.
- Например?
- Фотографируйте, спаривающихся негров, воруйте собак, топите детей в фонтанах на них бывают дорогие украшения.
- Вы определённо жестоки, Кольт.
- Я долгое время жил в России и там меня такие мысли не посещали.
- Так от чего бы вам не вернуться в Россию, Кольт?
- В России время очередных перемен, а это очень много крови на асфальте от бессмысленных убийств. И к тому же в Москве нет таких дождей от которых хочется застрелится.
Она налила себе полный бокал, а я же снова ополовинил бутылку.
- Вы родились в Москве, Кольт?
- Я там умер.
Она окунула свой белый локон в бокал и облизнула.
- Да, Люси - это цвет крови, но не вкус. Хотя вкус это лишь крошечная точка восприятия. Дело воспитания, а может и привычки.
- Вы пробовали кровь?
- А кто из нас не ел стейк?
- Стейк это другое.
- Нет, Люси. У крови нет особого различия по вкусу, есть только разница в хозяевах. Случись эволюция другим путём и нас бы сейчас подавали на блюдах парнокопытные, но разве что-либо существенное изменилось в этом мире? Ну, может башня только была покороче, да фонтаны побольше.
- Вы зануда, Кольт.
Она допила свой бокал и со звоном поставила на стол, по тонкой ножке пошла тонкая трещина.
- Не без этого, Люси. Умерщвлённые в России достаточно нудны и всё стремятся в Париж умереть. Вы прогуляетесь со мной по берегу Сенны?
И я допил свою бутылку и оправил под к её прелестной ножке под стол.
- Мне нужно закрыть кафе.
- И прихватите ещё пару зелёных подружек.
Дождь то прихватывал, то притухал. Она шла босиком, а я захлёбывал ботинками из каждой лужи. Платье обволокло её ноги, а с брюк моих стекали струи. Наверное, уже была ночь, а небо не дарило нам не единой звезды. Стальной занавес схлопнулся и теперь не пропустит сюда более ни одного ангела.
Во многих окнах горели лампы, слышались голоса, новостные программы и телешоу. Дождь не мог заглушить всё и уж тем более мои мысли.
- Люси, а чего бы хотели вы?
- Я бы хотела открыть огромной ресторан на сотню мест, десятки поваров и звёзды мишлин. Хочу красный Мерседес кабриолет и путешествовать по всему миру явно не в банановой лодке.
- Так мы и так с вами путешествуем.
- Путешествие, конечно, сомнительное, но что же мы будем делать, когда оно закончится?
- Мы застрелимся из кольта 45го калибра.
Она остановилась и взялась за мой мезинец.
- Кольт, скажите честно - вы дурак?
- Безусловно. Но покажите мне на любого другого и задайте тот же вопрос. И вам скорее всего наврут.
- Так вокруг никого же нет, - рассмеялась она.
- Правильно. Все дураки сидят по домам и смотрят свои дурацкие телешоу, и думают, что живут.
- А мы с тут с вами такие вот умные?
Она опустошила полбутылки и на асфальт из уголков рта её закапали красные капли.
- Нет, Люси мы такие же, просто мы знаем об этом, а они нет. Они с рождения кружатся на карусели и весь мир для них лишь яркие пятна, что успевает осознать их сознание. Это и кажется им жизнью. А мы с тобой сейчас остановились, перестали кружиться, но всё такие же дурачки, как и они. Какая разница: кружится на карусели или стоять около неё? Карусель остаётся каруселью.
- Вы безнадёжный кретин, Кольт, - и ей пришлось приподняться на носочки чтобы поцеловать мою мокрую щёку.
- Этого нельзя отрицать моя милая Люси, что составила мне такую приятную компанию.
- Наша путешествие подошло к концу?
- А зачем  так долго ходить с заряженным кольтом в сумочке?
Люси остановилась и встревоженно посмотрела на него.
- Люси, вы бы не пошли на прогулку по ночному Парижу с неизвестным человеком без оружия в вашей сумочке.
- Но, как вы узнали, что это кольт?
- Этой парижской весной, в этот вечер мне могло попасться только одно единственное кафе, у владелицы которого будет пистолет модели кольт.
Дождь всё шёл и шёл, заливал внутренности её розовой сумочки откуда она доставала пистолет.
- Зачем ты пришёл в моё кафе?
- Я пришёл к тебе Люси, я пришёл за тобой. Ничего личного, ничего кроме судьбы Люси.