Случайное слово

 
  Иногда  происходят  истории, которые человек пытается разгадать или объяснить  в конце своей жизни. Так случилось и с Верой. Женщине шёл уже восьмой десяток, когда она неожиданно получила известие, которое лишило её покоя. Вначале она не особо обратила на него внимание, приняв за нетрезвую злую шутку. Но сообщение застряло в сознании, как заноза, мешая и спать, и жить. А дело было так:

  Седьмого ноября она вспомнила, что этот день был  не только праздником её молодости, но и днём рождения отца. Вера с утра зажгла возле фотографии отца свечку, мысленно поговорила с ним, поплакала. А потом   решила поздравить брата, живущего в другом городе, с бывшим праздником- Днём революции, праздником их детства и молодости.  В «Одноклассниках» она написала ему сообщение и напомнила, что в этот день отец всегда говорил, что он ровесник революции. На что брат ответил, что она ничего помнить и знать не может, так как  воспитывалась не в своей семье.

   Вначале женщина не поняла  ответ и  просто переспросила:
- А где же я воспитывалась? Я себя помню с семи лет, как в школу пошла. Дом наш помню, мебель в нём, двор, малинник. Помню, как в школу ходила, как училась. Из дому уехала  учиться в институт в восемнадцать лет. А до семи лет ничего совсем не помню. Или я что-то не знаю?

Но вопрос её остался без ответа, хотя она видела, что сообщение прочитано.

  Вечером, перед сном, она стала тщательно вспоминать своё детство. До мелочей помнила, как вместе с сестрой и двумя братьями росла, во что играли. Даже платье любимое помнила. Но всё это было после семи лет. До этого же возраста память ничего не озаряла. Как будто той прошлой жизни в детстве и не было.

  Изо дня в день, из вечера в вечер, она стала мучительно вспоминать свою жизнь. Помнила, что её очень любил отец. Она это чувствовала в детстве. Он следил за учёбой детей, помогал решать задачи. Вечерами, перед сном, отец читал вслух детям рассказы из журнала «Уральский следопыт».  В семье всегда выписывали популярные журналы тех лет: «Роман газету», «Мир»,  «Юность», детям – «Весёлые картинки», «Мурзилку» и газеты. Летом он водил детей в поход в лес. Там разводили костёр и жарили сало на палочках и пекли картофель.

 Как-то отец повёз  детей в гости к своему брату в калачинский район. Вера помнила, как они доехали до Калачинска, а потом пошли  пешком  в село, видимо, транспорт уже не ходил. Была  ночь. Ярко светила луна. Вдали показались движущиеся огоньки. Дети радостно заговорили, но отец тревожно сказал:
- Тише, тише! И попросил всех присесть.
Тогда они в село дошли. И только много времени спустя, отец рассказал, как испугался за детей, ведь двигающиеся огоньки были глазами  волчьей стаи. Наверное, волки были сыты и прошли мимо.

  И чем больше женщина вспоминала, тем тревожнее будоражило память. Она помнила, что отец получал письма от своей сестры из Калининграда. Та писала о своих детях, о работе, обращалась к отцу ласково «братка», передавала привет детям, но  никогда в письмах не было привета матери  Веры. И к ним в гости никто из сестёр отца никогда не приезжал, хотя жили  недалеко. Когда отец неожиданно умер, его родственники приехали на похороны, и на поминках одна из его сестёр произнесла речь: « Отдыхай спокойно, братка. Здесь ты прожил тяжёлую жизнь…». Но её прервали.

Вера как-то спросила мать, за что её не любят родственники отца, но та ответила, что не знает.

  Днём женщина забывала о мучившем её вопросе, но перед сном память вновь и вновь начинала мучительно искать ответ.
В сознании всплывали отдельные картины детства, на которые она раньше не обращала внимания. Ей вспомнилось, как в подростковом возрасте она прочитала книгу о девочке-приёмыше. Содержание повести потрясло схожестью  отношения к ней в семье. Сейчас она не могла вспомнить, почему в тринадцать лет пришло это сравнение. Но если оно пришло, значит, что-то волновало. В детстве у неё с сестрой была общая подруга. Девочку воспитывали мама-одиночка и бабушка. В те времена женщины, родившие вне брака, в обществе осуждались. Это осуждение ложилось отпечатком и на их детей. Мать Веры запрещала своим дочерям дружить с такой девочкой. Однажды, когда подружка пришла в гости, мать вышла на крыльцо и не пустила подружку дочерей.  Вере было стыдно перед подругой, жалко её. Она заплакала и закричала в лицо матери:
- Если она уйдёт, тогда и я уйду!
- Уматывай и ты!- услышала гневное в ответ.
- Я знаю, почему Вы так ко мне относитесь! Потому что я не родная!- выпалила она страшные слова и выбежала вслед за девочкой.

  Подруга ушла, а Вера вышла на улицу и отправилась в никуда. Увидела лавочку у чужого дома, села и долго плакала. Стемнело, а она всё сидела и сравнивала свою жизнь с событиями в книге. Она всегда завидовала девочкам, которые общались с мамами на «ты», делились своими радостями. Домой идти боялась, ведь в семье было заведено родителей называть на «Вы» и повиноваться, а она совершила такой поступок! Отец в это время был в командировке, и заступиться было некому. Вера вернулась домой, влезла в открытое окно комнаты и легла спать. Утром она ушла в школу, мать ни о чём не спрашивала и больше к этому разговору не возвращалась.

  Но спустя некоторое время двоюродная сестра, которая была уже взрослой, как бы ненароком сказала, что у  родителей долго не было детей.
- Потом родилась ты, недоношенной. Они тебя выходили. Кто тебе сказал, что ты не родная?- спросила она.
Видимо, мать всё-таки рассказала об этом разговоре своей сестре и её дочери. И это обсуждали.
Анализируя,  Вера теперь понимала, что что-то было.

-Если бы это была неправда, - размышляла она,- мать бы просто посмеялась и не придала этому значения. А она интересовалась, не с чего ты это взяла, а кто тебе сказал? Прошли годы. Вера была уже замужем, имела своих детей, когда мать вновь вернулась к этой теме. Она приехала к матери в гости. И в разговоре та снова спросила:
Кто тебе сказал, что ты не родная?
- Когда?- переспросила Вера, сделав вид, что не помнит.- Я не помню.
- Не помнишь?- уточнила мать.
- Не помню,- подтвердила дочь.
Хотя она всё помнила и вновь про себя отметила этот вопрос: не почему ты так думала, а кто тебе сказал?

   После смерти матери Вера стала жить в её квартире. Дети уже выросли, разъехались. Она продала дом и перебралась в однокомнатную квартиру. Ей казалось, что так будет легче. Но жизнь бывает непредсказуемой.  Когда с ремонтом и переездом было покончено,  подступило одиночество. На новом месте не было знакомых. Дети были заняты работой.  Для внуков старый человек был не интересен.

   После смерти родителей  в квартире остались документы. Вера достала небольшую коричневую сумку, в которой они хранились, и стала их  внимательно рассматривать.  На пожелтевших листочках были справки о ранении отца, о призыве на фронт, о курсах санинструкторов. Отдельно лежало свидетельство о рождении отца.  Обложка была совсем новая. Вера открыла его. В правом верхнем углу стоял штамп: «повторное».  В графе «дата рождения» было написано: «со слов 30 лет». Видимо там, на Васюганских болотах, куда в тридцать первом году были сосланы родители отца со всей семьёй, как раскулаченные, никто не выдавал свидетельств о рождении.

 Здесь же лежал более свежий лист – выписка из архива о реабилитации членов семьи поимённо. Документ заинтересовал женщину. Она и раньше его видела, но сейчас стала изучать более внимательно.  Имена сестёр отца были знакомы, кроме одного. Она вспомнила, как в детстве ездила с отцом к Елене и Татьяне, уже студенткой ухаживала за Натальей, а вот о Ферузе  от отца никогда не слышала. Однажды она спросила у матери о Ферузе, но та ответила, что эта сестра отца умерла.

  Вера  несколько раз пересмотрела документы, но они не прояснили ничего. Казалось, случайно брошенное слово, нарушило всю её привычную жизнь. Вновь и вновь она старалась вспомнить детство, но отдельные куски никак не складывались в единое. Будто отдельные пазлы перемешались и не найдут своего места в общей картине жизни.

   Мучительные попытки вспомнить детство приводили к бессоннице. Ночами она часами лежала и смотрела в темноту. Иногда воспоминания приходили в снах. Как-то ей приснилась комната, в которой стояла печка. Сумрак комнаты  вызывал страх. Вера проснулась от давящего ощущения в области сердца. Она вспомнила печку из сна. Это было место наказания за детские провинности, которое она помнила всю жизнь. В комнате за печкой был угол, в котором надо было стоять на коленях, опустив голову, если мать наказывала.  А наказывали её, как старшую, часто и за всё. Если кто-то из младших детей упал и заплакал,- наказывали, что не уследила. Если без разрешения ходила в малинник – за это. Стоять в углу приходилось часами. На коленях долго не простоишь – очень больно. Она поднималась на ноги, но мать всегда проверяла. Услышав шаги, Вера опускалась на колени. Нужно было несколько раз ходить к матери и просить прощения, только после этого можно было выйти из угла. Но врождённое чувство справедливости не позволяло ей унижаться, ведь она считала, что не виновата. Поэтому стояла всегда долго, порою до темна.  Иногда угол заменялся мокрым скрученным полотенцем. Уже будучи взрослой, она поняла, что от него не остаются синяки.

   Отец приходил с работы. Мать при ней рассказывала, какая умная, аккуратная девочка у соседки, а вот Верка ленивая и упрямая.
Вспомнив это, женщина вздохнула. В детстве её называли только так – Верка, Змея подколодная, Сатана. Тогда она не понимала значения таких слов и не особо их запоминала. Но они залегли в память на всю жизнь и подсознательно сыграли немаловажную роль в судьбе.

  Несколько раз Вера собиралась обратиться к психологу, чтобы прервать эти мучительные воспоминания.  Но каждый раз думала, что чужому человеку безразличны её переживания.  По сравнению с горем многих людей они ничтожны.

- Надо плюнуть и забыть,- сказала она себе. – Брат по пьянке написал чепуху, а я ищу, сама не зная, что. Семьдесят лет прошло. Уже в живых нет никого из родных. Какая разница кто и где меня воспитывал.

  Но когда под руку попало её свидетельство о рождении, в сознании опять появились сомнения.  В старом, пожелтевшем свидетельстве  о рождении от руки фиолетовыми чернилами была написана дата рождения Веры прописью и рядом – цифрами.  Число в цифрах было исправлено другими чернилами. К единице был снизу дорисован хвостик, а сверху – закругление, получилась цифра два. Зачем дата была изменена на десять дней? И кто её так грубо подрисовал? Ответы на эти вопросы Вере не мог дать уже никто.

- Можно в архив ЗАГСа обратиться,- подумала она.
Нашла сайт ЗАГСа города, где родилась.  Там действительно был раздел: Онлайн запрос». Но на её просьбу пришёл ответ, что онлайн можно только ответить, есть запись  о регистрации или нет. Все остальные сведения выдаются лично при заявлении или запросе.

- Узнаю я, что есть запись и число в свидетельстве не 22-ое, а 12-е. И что мне это принесёт? – подумала Вера.- Ничего.

   Размышляя изо дня в день над неразрешимой загадкой,  Вера вспомнила, что в детстве мать рассказывала, как её нянчили сёстры отца, -близняшки, которые тогда учились в техникуме и жили в их семье. Мать и отец работали. В то время декретный отпуск был всего три месяца. Близняшки ходили на занятия по очереди.
- Отец меня очень любил,- подумала Вера. Даже когда я попала в больницу, у кровати сидел он.

   Вспомнила, как тосковала, когда отца арестовали. На комбинате, где он работал главбухом, при ревизии были обнаружены излишки. В советское время это считалось хуже, чем недостача. Отец был осуждён за халатность и отсидел год. Без него было очень плохо. Летом мать устроилась на работу. Дети оставались дома одни. Весь присмотр за братьями и сестрой лёг на Веру. Никогда не забыть, как ходила в магазин за хлебом. Магазин был далеко. За хлебом выстраивалась длинная очередь. Стоять в ней приходилось часами. Взрослые люди выталкивали ребёнка, лезли без очереди. Иногда хлеба не доставалось. Она возвращалась домой ни с чем. Её часто отправляли обратно, сказав, чтобы без хлеба не возвращалась.

  В детский сад дети не ходили. Им хватало общения друг с другом. Вера любила младших. Сестрёнка была тихая, спокойная девочка. Вера жалела её. По утрам мама, собирая их в школу, расчесывала волосы и заплетала косы. У девочек были длинные волосы. Мать торопилась, больно расчёсывала. Сестрёнка плакала. И однажды Вера взяла ножницы и отрезала сестричке косичку  до плеч, а потом и себе.  Обрезанные косы бросила за шкаф. Расплата наступила вечером. С тех пор Вера больше никогда не отращивала волосы.

   Младшего братишку в семье любили все. Он заменял куклу, которой не было. Сёстры надевали на него свои платьица и называли Танечкой. Он со всем соглашался. Было ему не больше трёх лет. Однажды он чуть не утонул в весенней воде. Весной улицу заливала вода, и жители выкопали глубокую канаву, ров, чтобы с улицы стекали сточная вода. Дети играли на улице, малыш катался на трёхколёсном велосипеде. Склон улицы был в сторону канавы.  Кто-то подтолкнул его, и велосипед покатился прямо в канаву. К счастью, ребёнок не упал, а так и остался сидеть. Вода была ему по пояс. Вера запомнила этот всеобъемлющий страх и беспомощность. Взрослые вытащили брата. Последствий она не помнила, сколько ни вспоминала. Видимо, память заблокировала их.

   На всю жизнь запомнила Вера свою первую учительницу начальной школы Анну Григорьевну.  Она была образцом учителя того времени. Высокая, в синем платье с белым воротничком,  была примером и для детей, и для родителей. У неё было открытое, доброе, приветливое лицо. И вся она была мягкой, ласковой, пахнущей духами. Вера её очень любила. И учительница всегда оберегала самую маленькую ученицу класса.  За всю свою последующую жизнь Вера больше не встретила похожего учителя.

  В пятом классе на уроках домоводства  девочек  учили шить. Первым изделием Веры был фартук. Но он был размером для куклы, а ей хотелось шить по-настоящему. Она видела, что в комоде лежат отрезы красивой ткани.
- Ведь ничего не будет, если я для сестрёнки сошью юбочку, там же много материала останется ещё,- думала она.

  Юбочку она действительно сшила. Жёлтая, в горошек, складочками, юбочка была как раз сестре. Вера получила за неё пятёрку и радостно призналась маме, что отрезала немного ткани. Мать ахнула, кинулась к комоду, крича, что она собиралась сшить на лето платье:
- Вот неслух! Вот Сатана! Чтобы руки у тебя отсохли! Будь же ты трижды проклята!

Вера поплакала, но желание шить красивые вещи было так велико, что она  снова и снова брала у матери ткань на уроки труда. К окончанию школы у неё было свидетельство: «Мастер верхнего лёгкого платья». Разряд она не помнит.

- Неужели в моём детстве не было ничего радостного?- подумала она.- Почему вспоминается только плохое?

  Ведь была  радость в Новый год, когда украшали ёлку. Игрушек было мало, их делали сами. Из картона вырезали и раскрашивали фигурки, клеили  бумажные цепи и гирлянды. Цветной бумаги тогда тоже не было, дети красили обычные тетрадные листочки, сушили красу и резали на полоски. Из этих полосок собирали длинную цепь. А ещё вешали гирлянду из флажков. Снежинки делали из ваты. Каждый год отец приносил подарки с места работы. Это были кульки с конфетами. Подарки для детей выделял профсоюз производства бесплатно.  А вот в школу на подарки сдавали деньги. В пятом классе Вера на школьный праздник готовила костюм Буратино. Мама сшила ей короткие брюки из ткани в красную клетку, склеили длинный нос из картона. Но на ёлку она не пошла. Вот-вот должен был прийти отец с подарками – для девочки это было лучше, чем школьная ёлка. Это была радость всей семьи, незабываемое счастье маленьких сердец! Конфеты привязывали на нитки, закрывали глаза и срезали их ножницами. Конечно, никто сразу съесть весь кулёк не давал. Блаженство растягивали на месяц.

   Однажды Вера пригласила  в гости одноклассницу. Девочка была из обеспеченной еврейской семьи, единственный ребёнок. Увидев ёлку, она с порога сказала: «Фи!  У меня лучше!». Вера не придала этому значения, она не сравнивала и не знала, что люди бывают богатыми и бедными. Поняла она это после того, как одноклассница пригласила её  к себе в гости. Великолепие и множество игрушек её поразили. И она стала задумываться, почему ей никогда не покупали куклу, ведь есть же игрушки в магазине.

 На все её неудобные вопросы мать отвечала, что незачем выбрасывать деньги на ветер. Можно свернуть из тряпок, перевязать нитками – вот тебе и кукла. Она в детстве такими играла. Вера тоже делала этих кукол, рисовала им лица, но ей так хотелось красивую, фабричную куклу.  Поэтому когда она увидела у соседской девочки  маленьких голых пупсов, то решила, что никто не заметит, если она возьмёт одного. Поиграет, а потом вернёт. Но соседи так не думали. Последовала жалоба  и разбирательство. Веру обвинили в воровстве. За что она была наказана углом и раскаянием.  Может быть, поэтому до самой старости она никогда не выбрасывала игрушки своих выросших детей.

  Прервав свои воспоминания, Вера решила поискать в Интернете родственников по линии отца. Она набрала в поисковой строке  свою девичью фамилию и стала смотреть страницы людей с такими данными. Отметила, что их не так много, так как фамилия редкая.  Но все эти страницы принадлежали молодым людям нового поколения. Они могли быть уже внуками и правнуками и вряд ли что могли знать. Но один профиль её заинтересовал.

Женщине было шестьдесят два года.  Вера отправила ей сообщение.  Ответа не было, и она уже решила, что поиск в сети ни к чему не приведёт.
- Может быть, отправить запрос в передачу «Жди меня»?- подумала она.- Но  там люди ждут годами. Меня уже и в живых может не быть, пока очередь подойдёт. Надо оставить всё это в покое.  Жизнь уже прожита, ничего в ней не изменить. Да и нужно ли что менять?- задала она себе риторический вопрос.

                2
   А ночью ей приснился сон, будто она пришла в гости. Открылась дверь. На пороге стоял молодой мужчина с маленькой девочкой на руках.  Девочка была одета в клетчатое пальтишко. У неё были  пухлые щёчки, светлые волосы.  Она заинтересованно смотрела куда-то вверх. Мужчина был знаком Вере, но она никак не могла вспомнить, кто он.
- Заходи,- пригласил он и ушёл с девочкой на руках в глубь комнаты.

   Женщина проснулась. Светало.  Вспомнила сон. Там, во сне, она так и не переступила порог помещения.  Такие сны ей снились часто.  В них она всегда останавливалась на грани и просыпалась. Ей подумалось, что она уже видела картину сна раньше. Где-то глубоко в подсознании мозг зацепился за клетчатое детское пальтишко.

  Окончательно проснувшись, Вера встала, достала чемодан со старыми фотографиями и стала их смотреть.  Знакомые и незнакомые лица и образы, причудливые причёски и одежда – всё было необычно в прошлом веке. Вот она – фотография из её сна! Вера взяла в руки маленькое фото. На нём молодой отец держит на руках годовалую полненькую, крепенькую девочку в клетчатом пальто. Внизу на фотографии была надпись: « С Новым 1950 годом». Вера вспомнила, что мать говорила ей, что это она.  Кровь горячей волной прилила к голове.

- Если я родилась в декабре 49 года, то как в январе пятидесятого мне уже год? И даже если фотограф ошибся, то может ли недоношенный ребёнок за год набрать такой вес?

   Она сложила фотографии и занялась делами. После обеда включила ноутбук, чтобы оплатить коммунальные услуги, и увидела сообщение от той женщины-однофамилицы. Та  писала, что когда-то её мама  рассказала, что после войны её старшая сестра умерла, остался маленький ребёнок. Они с сестрой-близняшкой взяли девочку. Но им надо было учиться. И когда брат женился, он взял их с девочкой в свою семью. После окончания техникума каждая из сестёр вышла замуж и уехала в разные города.  А девочка так и осталась в семье брата. Имени она не помнит. Матери уже нет в живых, и уточнить ничего нельзя.

  Некоторое время Вера сидела в оцепенении. Ей показалось, что мир рухнул.

- Нет, так нельзя. Ничего ведь не изменилось,- успокоила она себя.- Я росла в семье. У меня был дом. Есть родные. Они  всё равно мне родные по крови. И я всех люблю и очень тоскую по ушедшим. Действительно, уточнить уже ничего нельзя. И нужно ли?