de omnibus dubitandum 119. 327

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.327. СЕНГИЛЕЙСКИЙ ТУМАН…

Партия не пансион благородных девиц,
иной мерзавец потому и ценен, что он мерзавец.
В.И. Ленин

В Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией…
принимают равное участие во всех работах, в том числе и
расстрелах, проводимых комиссией, и левые эсеры,
и большевики, и по отношению к этим расстрелам у нас
как будто никаких разногласий нет.
Я.М. Свердлов

    В семидесяти километрах от Симбирска (Ульяновска) расположен городок Сенгилей, славящийся яблоневыми садами. Еще знаменит Сенгилей тем, что невдалеке от него время от времени опускается на дорогу необычный туман.

    Местные жители знают, если попадешь в него, выйти невозможно, незачем и стараться. Даже если идешь сквозь туман по дороге и никуда не сворачиваешь, все равно возвращаешься на прежнее место…

    Некоторые сенгилейские краеведы связывают это необычное явление природы с имением Владимира Ильича Ленина. Они утверждают, что Владимир Ульянов якобы в этой местности и был зачат, и сенгилейский туман как-то связан с этой катастрофой.

    О достоверности подобных утверждений судить трудно, поскольку неизвестно, бывали ли в Сенгилее родители Ленина, бывал ли там сам Ильич…

    Зато наверняка известно, что стоило только Ленину возглавить совет так называемых НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ, и сенгилейский туман сразу повис не только над Петроградом и Москвой, но начал расползаться и по всей России. И в июне восемнадцатого года уже никому не было пути из этого гибельного тумана:
Ни бывшим членам императорского дома, ни самим большевикам, ни простым россиянам…

    Чекисты других местностей стремились шагать в ногу с Дзержинским и Урицким.
Особо важная задача в первой половине лета 1918 года была поставлена Кремлем перед чекистами Перми и Урала. Им предстояло ликвидировать царскую семью.
Начать решили с 39-летнего Михаила Александровича Романова — младшего брата императора.

    Решение вполне логичное. По сути дела, Михаил Александрович был единственны легитимным кандидатом на пост главы государства, ибо именно в его пользу и отрекся от престола Николай II.

    Готовились чекисты к ликвидации неторопливо и основательно.

    Еще 9 марта Моисей Соломонович Урицкий доложил на заседании Совнаркома свои предложения.

    Урицкому и поручил Совнарком выслать в Пермь великого князя Михаила Александровича Романова. Товарищ Урицкий поручение это исполнил.

    Теперь настала пора отличиться пермским товарищам.

    Бывший каторжник, а в 1918 году член коллегии Пермской губчека, Александр Алексеевич Миков свидетельствовал:

    «Мишка, как мы его называли, Романов содержался у нас в Перми на положении какого-то ссыльного, проживая свободно в верхнем этаже бывшей гостиницы… вместе со своим секретарем Сельтиссоном (особый вид колбасы из отходов колбасного производства), как мы его называли смеха ради условным именем…

    Временем своим он располагал свободно; ходил, как и когда ему «вздумается», по гостям, по купечеству, что осталось еще не ликвидированным в городе.

    Агентурные сведения указывали, что около него начала группироваться разная черносотенная сволочь с целью тайного увоза его, и офицерство старое возглавляло эти планы…

    Малков {Павел Иванович Малков, председатель коллегии Пермской губчека} выразил опасение, что дальше «держать» Мишку опасно: может сбежать, хотя наблюдение за ним строгое. Мясников {Гавриил Ильич Мясников, председатель Мотовилихинского райкома партии, заместитель председателя Пермской губчека} посоветовал:

    - постановить — отозвать его обратно в Москву — эвакуировать.

    «На кой черт возить его туда и обратно — ликвидировать его, и все, спустить в Каму, и всего делов!» — эта моя реплика как будто смутила всех, а все же я был уверен, за нее были все…» {ПОГАНИиОПД, ф. 90, оп. 2, д. М-22 б, л. 47–50. Цит. по: Скорбный путь Михаила Романова: от престола до Голгофы. Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания. Пермь, Изд-во «Пушка», 1996}.

    Когда истекло три месяца пребывания великого князя в Перми, было принято решение.

    «Ночью, часов в 12, пришли в Королевские номера какие-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева {Василий Федорович Челышев, камердинер великого князя Михаила Александровича} и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошел туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый.

    В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не пойду никуда. Вы позовите вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал). Я его знаю, а вас не знаю».

    Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!». После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их» {Н.А. Соколов. Убийство царской семьи. М., Советский писатель, 1990. с. 330–331}.

    Примерно так же история похищения изложена и в газетном сообщении, опубликованном 15 июня 1918 года:

    «В ночь с 12 на 13 июня в начале первого часа по новому времени в Королевские номера, где проживал Михаил Романов, явилось трое неизвестных в солдатской форме, вооруженных. Они прошли в помещение, занимаемое Романовым, и предъявили ему какой-то ордер на арест, который был прочитан только секретарем Романова Джонсоном. После этого Романову было предложено отправиться с пришедшими. Его и Джонсона силой увели, посадили в закрытый фаэтон и увезли по Торговой улице по направлению к Обвинской.

    Вызванные по телефону члены Чрезвычайного Комитета прибыли в номера через несколько минут после похищения. Немедленно было отдано распоряжение о задержании Романова, по всем трактам были разосланы конные отряды милиции, но никаких следов обнаружить не удалось. Обыск в помещениях Романова, Джонсона и двух слуг не дал никаких результатов.

    О похищении немедленно было сообщено в Совет Народных Комиссаров, в Петроградскую коммуну и в Уральский областной Совет. Проводятся энергичные розыски».

    Теперь известны имена всех «неизвестных» лиц в солдатской форме, которые ночью 13 июня вошли в номер великого князя.

Фотография на память после расстрела Михаила Романова. Слева направо: А.В. Марков, Н.В. Жужгов, Г.И. Мясников, В.А. Иванченко, И.Ф. Колпащиков (лица все такие одухотворенные)

    Это бывший каторжанин, а тогда комиссар Перми и начальник городской милиции Василий Алексеевич Иванченко…

    Это бывший каторжанин, а тогда помощник начальника милиции Мотовилихи, член Пермской губчека Николай Васильевич Жужгов…

    Это горящий, по-словам Г.И. Мясникова, «огнем злобы и мести» член Мотовилихского ревкома и Пермской губчека Андрей Васильевич Марков…

    Это красногвардеец Иван Федорович Колпащиков — здоровый мужик с писклявым голосом (сифилис, однако), который был взят в команду за то, что «забывал всего себя, отдаваясь самой кропотливой, тяжелой и черной работе»…

    Охраной фаэтонов, увозивших Михаила Александровича Романова на расстрел, занимался сам заместитель председателя Пермской губчека Гавриил Ильич Мясников.

    «Проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что около 6 верст от Мотовилихи, — вспоминал чекист А.B. Марков. — По дороге никто не попадал; отъехавши еще с версту от керосинового склада, круто повернули по дороге в лес направо.

    Отъехавши сажен 100–120, Жужгов кричит: «Приехали — вылезай!».

    Я быстро выскочил и потребовал, чтобы и мой седок (Джонсон. — Л.С.) то же самое сделал. И только он стал выходить из фаэтона — я выстрелил ему в висок, он, качаясь, пал. Колпащиков тоже выстрелил, но у него застрял патрон браунинга.

    Жужгов в это время проделал то же самое, но ранил только Михаила Романова. Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем.

    В это время у тов. Жужгова застрял барабан нагана (не повернулся вследствие удаления пули от первого выстрела, т.к. пули у него были самодельные).

    Мне пришлось на довольно близком расстоянии (около сажени) сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, от чего он свалился тотчас же. Жужгов ругается, что его наган дал осечку, Колпащиков тоже ругается, что у него застрял патрон в браунинге, а первая лошадь, на которой ехал тов. Иванченко, испугавшись первых выстрелов, понесла дальше в лес, но коляска задела за что-то и перевернулась, тов. Иванченко побежал ее догонять, и, когда он вернулся, уже все было кончено.

    Начинало светать.

    Это было 12 июня, но было почему-то очень холодно» {ГА РФ, ф. 539, оп. 5, д. 1552, л. 49–50 об., 51. Цит. по: Скорбный путь Михаила Романова: от престола до Голгофы. Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания. Пермь, Изд-во «Пушка», 1996}.

    Тем не менее, хотя в расстреле и участвовало практически все руководство Пермской губчека и милиции, утром, 13 июня 1918 года, в Москву в Совнарком и ВЧК, Зиновьеву в Петроград, Белобородову в Екатеринбург полетела телеграмма:

    «Сегодня ночью неизвестными солдатской форме похищены Михаил Романов [и] Джонсон. Розыски пока не дали результатов, приняты самые энергичные меры. Пермский округ. Чрезком».

    Более того… Пермская губчека немедленно начала следствие по делу о побеге Михаила Александровича Романова и под этим предлогом арестовала всех сопровождавших великого князя людей…

    Камердинера великого князя Василия Федоровича Челышева…

    Личного шофера Петра Яковлевича Борунова…

    Управляющего гостиницей «Королевские номера в Перми» Илью Николаевича Сапожникова…

    Бывшего начальника Гатчинского жандармского железнодорожного управления, полковника Петра Людвиговича Знамеровского…

    Все они были высланы Моисеем Соломоновичем Урицким в Пермь вместе с великим князем…

    Все они, дабы, более никогда не дерзали участвовать в похищениях, были расстреляны.

    20 сентября 1918 года по прямому проводу прошла телеграмма РОСТА:

    «Пермь, 18 сентября. В 10 верстах от Чусовского завода агентом Пермского губчрезкома задержаны Михаил Романов и его секретарь. Они препровождены в Пермь».

    Такой вот чекистский юмор…

    Но уже с пермским окрасом.

    Хотя, конечно, ликвидация великого князя Михаила Александровича была лишь прологом к драме, которая должна была осуществиться в Екатеринбурге, Алапаевске, Ташкенте и Петрограде, и режиссеры этой постановки находились в Кремле.

    «По приезде в Москву Андрей Васильевич Марков пошел в Кремль к т. Свердлову Я.М., коротко сообщил ему о расстреле Михаила Романова. Яков Михайлович сразу повел Маркова к В.И. Ленину.

    Владимир Ильич, поздоровавшись, спросил: «Ну, рассказывайте, как вы там расправились с Михаилом?».

    Андрей Васильевич кратенько сообщил, как было дело, упомянув при этом дядьку англичанина.

    Тогда т. Ленин сказал: «Хорошо», — но предупредил, чтобы нигде об этом не было оглашено, т.к. англичане могут предъявить нам иск и, расплачивайся тогда Советская власть всю жизнь со всеми родичами его» (юрист профессионал – Л.С.) {ПОГАНИиОПД, ф. 90, оп. 2, д. М-6, л. 30. Цит. пр: Скорбный путь Михаила Романова: от престола до Голгофы. Документы, материалы следствия, дневники, воспоминания. Пермь, Изд-во «Пушка», 1996}.

    А пермские чекисты сразу почувствовали вкус настоящей чекистской работы.

    Через неделю после расстрела великого князя Михаила чекисты Добелас и Падернис (фамилии все какие-то уральские - Л.С.) замучили Андроника, архиепископа Пермского.

    С выколотыми глазами и отрезанными щеками чекисты провели священномученика по улицам Перми, а потом живьем закопали в землю. Участвовал в этой расправе и знакомый нам чекист-каторжанин Николай Васильевич Жужгов.

    Арестованного вместе с архиепископом Андроником, епископа Соликамского Феофана чекисты утопили в Каме.

    Государю императору Николаю II и его семье оставалось жизни всего месяц…