Точка возврата. часть 2

Мое перемещение в воздушном пространстве «Скорой» проходит удачно. Однако, нелепая мысль «а как же там ноги?» заставляет меня ослабить контроль за полетом в самый неподходящий момент. Глупейшая ошибка! Легкомысленно поворачиваю голову назад, вижу зажатую в двери кроссовку и считаю, что самое трудное уже  позади. Ноги прошли! Однако моя радость длится недолго. Жесткое приземление возвращает в реальность. В ту точку пространства, откуда предпринимать что-либо уже поздно. Снаружи со стороны пустыря слышны беспорядочные выстрелы. «Скорая» резко сворачивает в сторону, и меня по инерции кидает в угол салона. В груди что-то ломается, и накатывает тьма.
    Прихожу в себя лежащим на столе в незнакомом помещении с высокими потолками. Сверху нависает огромная бестеневая лампа, в одной из линз которой отражается мое небритое лицо. Неподалеку на стуле расположилась сиделка с вязальными спицами и мотком толстых ниток в пакете. Пушистый оранжевый шарфик, выходящий из-под ее ловких рук, почти готов. Пробую пошевелиться и я. Это удается на твердую «троечку», но мне не нравится, что грудная клетка туго перетянута бинтом. Понимаю, что легко отделался. А ребра заживут, главное, остался жив! Вспоминается слетевшая с ноги кроссовка, и тут накатывает такой приступ смеха, что удержаться просто невозможно. Видимо, наркоз еще не весь вышел. Поржать, однако, не получилось, потому что челюсть уперлась в гипсовое препятствие под самый подбородок. С губ срывается лишь жалкое всхлипывание. Но чуткая сиделка тотчас вскакивает на ноги и исчезает за дверью. Из упавшего на пол пакета вываливается мохеровый «апельсин» и катится по глянцевому кафелю.
    - Подождите минутку! – доносится до меня уже издалека.
    - Да куда ж я без одежды! – продолжает выходить из меня наркозная эйфория, но память о боли гасит подступающий смех в самом начале.
    Очень скоро в комнату вошел статный мужчина в белой накидке поверх военной формы. Из под накидки видны штаны с генеральскими лампасами. Он молча остановился у дверей, давая сиделке время на сборы, потом пододвинул стул ближе ко мне и четко по-военному представился: - Меня зовут Сергей Петрович! Я введу Вас в курс дела. Будут вопросы, - зададите их потом. Если поняли меня, дайте знать, как сможете!
    Гипс не позволяет моей голове двигаться, тогда я медленно закрываю и открываю глаза.
     - Очень хорошо! – радуется моей понятливости генерал, садится на стул, снимает фуражку и, наклонившись к моему уху, переходит на шепот.
     - Я руковожу важной государственной программой. Ваш знакомый – наш сотрудник и первый человек, который смог вернуться из командировки. К сожалению, его отчет до нас не дошел, а сам он погиб. Бандиты, которые охотились на Вас, оказали вооруженное сопротивление при задержании и были нейтрализованы. Кто они такие – пока не разобрались. Ваши ребра целы. Врачи предполагают компрессионный перелом четвертого шейного позвонка, но после повторного исследования через три дня – уточнимся с диагнозом. Так что, пока волноваться не о чем. Лежите, отдыхайте!
    Генерал ушел, так и не спросив, есть ли у меня вопросы. Мне же тогда было не до сантиментов. Услышанное шокировало. Следующие дни я провел в размышлениях и одиночестве. Сиделка только приносила еду и меняла утку. Разговоров не заводила. На четвертый день мне разрешили вставать и выходить из палаты. Там, за дверью, был коридор без окон и людей, который начинался с туалета и заканчивался лифтом. На моей двери висела табличка «Процедурная», на остальных были только номера. Все было заперто на ключ. Одиночество меня совсем не смущало, потому, что силы возвращались с каждым днем. Наконец, гипс сняли и меня перевели в соседнюю палату с двумя кроватями. Впрочем, соседа, с которым можно было поговорить, телевизора или радио в наличии не оказалось. Чтобы не заскучать и не облениться окончательно, я устроил в коридоре что-то вроде спортивной площадки. К десятому дню удалось восстановить прежнюю физическую форму и почувствовать себя совершенно здоровым.
     Сергей Петрович пришел после завтрака. Одет был в штатское, в руках держал потрепанный портфельчик. Ни дать, ни взять – чиновник от бухгалтерии! Присев на стул напротив, он деловито выложил на стол пухлую пачку бумаг и пододвинул ее ко мне.
    - Это Ваш больничный, закрытый сегодняшним днем в поликлинике по месту жительства, результаты томографии, рентгеновские снимки и история болезни. Далее - бланк расписки о неразглашении обстоятельств получения травмы. Его нужно заполнить и подписать. Потом – распечатка научных и околонаучных статей, взятых из открытых источников. Для расширения, так сказать, кругозора. Далее идут реквизиты и контакты. Советую запомнить номер моего телефона, возможно, скоро пригодится. Но предупреждаю, как только окажетесь вне пределов этого здания, текст на визитке исчезнет!
    - И еще, – генерал подается вперед, - Хотите поработать у нас?
      Возникает пауза, дающая возможность оценить по достоинству слова генерала. Я понимаю, что такое предложение случается раз в жизни, но молчу. Да и что говорить-то, - слишком уж все необычно! Тем временем вербовщик впивается взглядом в мое лицо, словно умеет читать мысли и, наконец, подводит жирную черту :
     - Время на обдумывание – десять дней! А пока собирайтесь, Вас отвезут.
       И опять генерала не интересовали мои вопросы. Видимо, шибко занятой был этот человек. Но, что-что, а в людях он разбирался!
     Оказавшись дома, я забрал из почтового ящика квитанции за квартиру, а заодно узнал от соседки накопившиеся сплетни. Самая последняя была о перестрелке на пустыре. Подруга женщины своими глазами видела из окна «этих бандюг» и вызвала полицию, но к приезду машин с мигалками все разбежались кто куда.
    - Чистая работа! – хвалю я генерала и открываю дверь своей квартиры.
     Нельзя сказать, что фантастическая история со Стариком заинтриговала меня, и я надумал работать на генерала. Скорее, наоборот, предложение Сергея Петровича заманчивым не показалось. Не было во мне авантюризма, который необходим в таких делах! Но вот так сразу, взять и отказаться, - с моей стороны было бы невежливо. Его люди мне жизнь спасли. В который раз я подчинился интуиции, достал бумаги и приступил к «расширению своего кругозора».
     Первыми в генеральских бумагах шли статьи о «камнях силы», но там не было ничего интересного. По мне, так сплошная чертовщина. – Ладно, отложим на потом! – решил я и перешел к статьям из научных журналов. Это было совсем другое дело! Четкие математические формулы, логически безукоризненные доказательства и все такое. Близко и понятно моему разуменью. Но вскоре четкие границы теории пространства и времени стали разрушаться на глазах. В одном солидном издании два физика опубликовали «Теорию Всего», где физическое понятие ВРЕМЯ отсутствовало напрочь! Имена умников мне ни о чем не говорили и я не особо расстроился. Но в следующей статье известный всем Стивен Хокинг, которому я безгранично доверял, заявил о своих сомнениях в реальности ВРЕМЕНИ.
    Мир рухнул и разбился, как зеркало из моих снов. На мириады стеклянных брызг разлетелась слепая вера в его незыблемость. Я понял, что доверять зазеркалью было с моей стороны чрезвычайно опрометчиво! Потеря веры, как атомный взрыв, сожгла дотла все пространство вокруг меня. Надо было немедленно восстановить душевное равновесие, потому что оставаться в пустоте было невыносимо. И я стал листать оставшиеся статьи, среди которых наткнулся на Допущение Х.Шолмса. Именно оно впоследствии и повлияло на мой выбор. Теория малоизвестного физика увязывала в единую систему ранее не совместимые понятия. Автор согласился с С.Хокингом и допустил, что если Время не реально, то может быть каким угодно. В том числе дискретным.
     - Вот он, блеснувший во мраке безверья, луч надежды! – подумал я.
  И не ошибся. Именно Дискретность Времени стала тем самым Архимедовым рычагом, с помощью которого Автор вернул Мир в устойчивое положение общедоступности понятий. Х.Шолмс с гениальной простотой объяснил необходимость сна, причины возникновения параллельных миров и расширения Вселенной, возможность бессмертия и даже предложил свой способ передвижения во Времени!
     Впрочем, надо излагать все с самого начала, а то уж слишком как-то. Так вот. Автор теории дискретности представил Время как цепь из Прошлого в Будущее. Цепь состоит из обособленных временных звеньев. Вместе с тем каждое звено соединено с двумя соседними, обеспечивая целостность цепи и преемственность событий. Продолжительность временного цикла в каждом звене равна одним суткам. При таком допущении человек будет проживать жизнь в рамках одного дня, раз за разом просыпаясь в одно и то де утро. В следующем временном звене жизнь повторяется с поправкой + 1 день. Передача накопленной за день информации происходит во время сна. После передачи суточная информация в исходном звене стирается. Человек помнит только то, что произошло с ним до «вчерашнего» дня.
      Каждый, из прожитых Землей дней, становится самостоятельным по отношению к другим дням. Представьте только, 364 дополнительные копии животного и растительного мира Земли каждый год! В таких гигантских масштабах даже одна копия становится самостоятельным миром. Мириады миров, существующих одновременно и не пересекающихся друг с другом. Количество их постоянно растет, требуя нового пространства для эволюции.
    Замысел Автора стал понятен, я снова ощутил под ногами твердую почву и, не откладывая дело в долгий ящик, отправился к тайнику на берегу реки.