К Лазурной полосе 8

Взгляд со стороны: Священная роща Черного Дуба.

Возникший в результате нападения драконов лесной пожар бушевал целые сутки, уничтожив значительную часть эльфийского поселения. От яростного пламени в золу и прах обратились дворцы знати и скромные жилища рядовых эльфов, казармы воинов и мастерские ремесленников. Перед огнём оказались все равны, как сохранившие кров над головой, так и лишившиеся оного. Все уцелевшие в пожаре строения оказались забиты сверх всякой меры. Все, кроме скромной каморки Мадариэля. Но и в ней сейчас было тесно: в гости к магу пришли два посетителя, стоящие по иерархической лестнице много выше него.
– Ваше Величество! – обеспокоился престарелый маг, увидав в дверях королеву, – Зачем Вы покинули Лечебный покой? Вы ещё очень слабы после ранения, а я бы к Вам и так зашёл через четверть часа, как только зарядится накопитель.
Фалистиль, с болезненной гримаской опускаясь на освобождённое для неё ложе, сделала нетерпеливый жест, на корню пресекая все возражения старого учителя. Сопровождавший королеву Ловец Вестей остался стоять у порога: иной мебели, кроме лежанки, в каморке мага не нашлось.
– Мадариэль, ответь мне честно: человек точно не имеет никакого отношения к нападению на Священную Рощу? На совете ты скупо сказал "нет", но никаких доказательств своих слов не привёл.
– Ваше Величество, сразу после нападения я, как и многие другие, искренне полагал человека причастным к разыгравшейся трагедии. Но сейчас, после беседы с ним, я могу прямо и открыто утверждать, что техмаг не виновен. Приведённые им в разговоре доказательства слишком весомы, чтобы от них отмахнуться.
– Сколько помню, ты, Мадариэль, всегда старался выгородить смертного. А доказательства... Их ведь можно и подделать... Не так ли?
– Сложно подделать драконов, Ваше Величество, тем более, сразу трёх. А я их видел столь же ясно, как сейчас вижу Вас. Ещё один немаловажный момент, если Ваше Величество позволит: ошейники подчинения. Их носили драконы, напавшие на Священную Рощу, тогда как со своих ящеров техмаг ошейники снимает сразу.
Фалистиль с нескрываемым неудовольствием посмотрела на Ловца, явно ожидая от него поддержки. Тот ответил вопросительным взглядом, но вступать в беседу не торопился. Воспользовавшись возникшей заминкой, Мадариэль сам задал вопрос:
– У Вашего Величества при себе имелся некий артефакт магии демонов. Могу я узнать, как он попал к Вам в руки?
Фалистиль и Ловец вновь переглянулись, на сей раз с растерянностью и некоторой тревогой.
– Кто тебе сказал об артефакте?
– Он выпал из Вашей руки, Ваше Величество, когда я оказывал Вам первую помощь.
– Я нашла его в вещах моей покойной сестры. А ей его подарил Хос.
– Значит, всё-таки демоны, – прошептал себе под нос Мадариэль. – Теперь сомнений нет, человек сказал правду. Это была не его жемчужина.
– А откуда у смертного взялся амулет демонов? – напрягся Ловец. – Не они ли снабдили его им?
Свято уверенная в виновности смертного Фалистиль восприняла слова Ловца как поддержку и поспешила присоединиться к вопросу:
– Да, откуда у него появилась жемчужина?
– Человек убил создавшего амулет демона и поднял жемчужину из его праха.
– Это он тебе так сказал?
– Нет, я сам видел. Всё происходило на моих глазах.
– Чтобы обычный смертный смог справиться со стремительным демоном?! В это сложно поверить! – продолжала упорствовать Фалистиль.
– Насколько мне известно, техномаг отдал много сил для создания отрядов охотников за демонами, – вновь заговорил Ловец. – И эти отряды, к слову собранные из смертных, смогли менее чем за год очистить все земли от кровососов. Ваше Величество просто изволили забыть, как ещё летом негодовали оттого, что охотники уничтожают демонов исключительно за плату. Тогда как благие поступки, по Вашу мнению, следовало совершать безвозмездно.
– Помню! – раздражённо отмахнулась Фалистиль. – Но сказанное не снимает с техмага подозрений в организации нападения демонов на Священную Рощу! Или вы не согласны со мной?
– Боюсь, неприязнь Вашего Величества к смертному мешает Вам взглянуть на вещи непредвзято. Техмаг борется с нашествием демонов с первых дней их появления, чему есть многочисленные свидетели. Все полученные им средства он обращает ни в земли, ни в ценности, а в смертоносное для демонов серебро. Демоны для него смертельные враги, а потому предполагать об их возможном сговоре или возлагать на человека вину за нападение демонов... не правильно. И даже вредно.
– Вредно?! Почему вредно, Мадариэль? Будь добр, объясни мне, глупой, – обиженная Фалистиль подпустила в голос яду.
– Постарайтесь меня услышать. В ночь нападения в руке Вашего Величества была жемчужина демонов, а единственное предназначение этого артефакта служить путеводной звездой для кровососов. Всё просто: увидав её мерцание, они пришли, – развёл руками старый маг. – Я глубоко убеждён, что назначение смертного виновным не отведёт от нас угрозу повторного нападения. А вот с ним мы рассоримся окончательно и останемся без сильного союзника.
– Союзника, скажешь тоже! – пренебрежительно фыркнула королева и скривилась от боли в ране.
– Пожалуй, тут я соглашусь с Мадариэлем, – для Фалистиль слова Ловца прозвучали подобно грому. Подобного она от него никак не ожидала. – Следует признать, техмаг со своими охотниками для нас сильный союзник. Очень сильный. В этом несложно убедиться, если отбросить предвзятость и трезво взглянуть на вещи. Клан Черного Дуба в столкновении с демонами потерял четверть убитыми и ещё треть раненными, а уничтожил двух драконов и столько же вампиров. В то же время сам техмаг лишил демонов четырёх ящеров, а уничтожил их хозяев, по моим сведениям, не менее сотни. Сколько убили его охотники, подсчитать крайне сложно, но никак не меньше своего господина. Притом, потеряли они в стычках, насколько мне известно, только трёх. Да, неприятное, уязвляющее эго сравнение, но такова горькая правда. Техмаг сам в состоянии справиться с демонами, даже без нашей помощи, а вот мы без него...
– Так что же, простить ему все выходки с его безмерной наглостью и умолять о союзе, растоптав гордость перворождённых?! – взъярилась Фалистиль, из чистого упрямства не желая признавать очевидное.
– Полагаю, нет. Лучше остаться в стороне, предоставив смертному самому всё сделать. Он ведь враждует с демонами? Вот и пускай себе воюет. А мы посмотрим.
– А если он не захочет?
– Чтобы он захотел, Ваше Величество, думаю, следует его подтолкнуть к принятию нужного нам решения.
– И кому ты, Ловец, хочешь предложить роль советника для техмага? Вновь мне, уповая на моё с ним давнее знакомство?
– Что Вы, Ваше Величество! Королеве не пристало всё делать собственноручно, для этого у неё есть подданные. Скажите, Мадариэль, ведь вы некогда были очень дружны с техмагом, не так ли? Что вам мешает возобновить эту дружбу? Гнев королевы? Но гнев наверняка сменится на милость, если, конечно, вы будете усердно исполнять свой долг перед Священным Лесом. Я правильно выразил Вашу мысль, Ваше Величество?
Отчётливо скрипнув прелестными зубками, королева выдавила из себя "Да". Она была сама не своя от злости. В отношении техмага Фалистиль признавала исключительно путь силы, а никак не дипломатии. Унизить наглеца, растоптать, уничтожить, отомстить ему за все обиды, реальные и мнимые – вот чего страстно желала эльфийская королева! Но сейчас обстоятельства оказались выше её мечтаний, и потому Фалистиль пришлось смириться. Но при этом не забыть опустить монетку своего вынужденного смирения в копилку ненависти к техмагу.

Лесьяр:

Када Лёха возвернулси от барина, на яво глядеть было страшно, столь он хмур и злобен. И ведь не на барина, на себя он злобился! Што не смог, не сумел, не совладал, а от того подвёл. Но злоба злобой, а интерес интересом: обсели мы яво в детинце и давай пытать, што там было, да как. Ибо та встреча с упырями явно не последняя, и новые нас непременно ждут-поджидают. Сталбыть, к им готовиться надобно, чёб вновь не опростоволоситься. Лёха чиниться не стал, поведал на всё как есть, а там и прочие из яво пятёрки поддержали, подсказав своё, што иные не приметили. Посидели мы, посмекали, даж поспорили малость, не без таво. Порешили более за Алую завесу луков с собой не брать, обойтись самострелами. А чёб сподручнее упырей в лёт бить, надумали пулять не одним тяжёлым болтом, а полудюжиной малых стрелок зараз. Так и целить проще, и бьют оне враспыл, ни одна так другая упыря зацепит. А для серебра разницы нету, куда оно угодит – в руку иль ногу. Да хоть ухо оцарапает и то славно, упырь-то всё одно пламенем изойдёт. Тута главное в броню не угодить, но тама как повезёт, як обернётся. Сталбыть, на словах с оружием порешили, пришло время наяву спробовать нашу задумку.
Прижали кузнеца к стенке, покалякали с им ласково, он нам и отковал малые наконечники к тонким стрелкам, а древки к им мы уж сами из палок выстрогали. Взяли у девок на деревне ниток цветных и обмотали ими стрелки, кажный своим цветом. Эт чёб потом отличить, кто попал, кто смазал. Через барина потолковали с драконом, обсказали ящеру задумку. Дракон зверь смышлёный, в момент смекнул што нам нужно и для чего. И помочь согласился сразу, не ерепенился. Он дажить себе на загривок мешок шерсти умостил, вродь как наездник на ём восседает. Поднялись мы в небо, рассеялись в стороны и давай с драконом кувыркаться да в мешок пулять. А барин рядом на своей птице летает и всё примечает, порой даж советы даёт, то нам, то дракону.
Полетали мы так, постреляли, апосля собрались и вновь всё обдумали. Ибо што греха таить, не всё у нас гладко вышло с первого-то раза. Второй урок случился куда удачнее: все в мешок начали попадать, пущай одной-двумя стрелками, но все. Тады барин велел дракону на нас нападать, а нам не токмо уворачиваться, но и стрелять в яво на отходе. Тож не за раз приспособились, но ить для таво и учимси, верно? Ёха, зараза такая, глаза выпучит и всё норовит буром на дракона переть, чёб в упор стрельнуть без промаха. На яво глядючи кой-кто тож стал шалить не в меру, но барин их быстро охолонил. Мол, спереду на дракона суётся только полный дурак, коему жисть не в радость. Ибо поперед себя лютый зверь завсегда готов огненну струю пустить и спалить на голову скорбного. А ежели не пустит, то лапами яво сцапает, коль глупец надумает понизу проскочить. Поверх перелетать тож не сахар, ибо на спине восседает упырь с магической плетью, коея почище меча рубит. Сталбыть, драконьих всадников следоват бить иль сбоку, иль вдогон, но непременно малость издаля, не шибко к им приближаясь. Внове стали мы на дракона наскакивать, а он, барином подзуженный, зачал в нас пламенем пулять, но не то чёб прямо в нас, а рядышком, токмо дабы испужать малость. Гнату даж косынку на левой руке спалило, када он зазевался малость. Вот туточки нас проняло! Дошло, што мы здеся не в бирюльки играем. Поначалу стали подлетать с опаской, а када апосля взъярились, тада и дело на лад пошло. Словом, четыре дня в небе прокувыркались, покуда не решили, што ничего нового мы не удумаем, и надобно нам с настоящим супротивником схлестнуться. А тада и видно будет, всё ли у нас ладно, иль чё-нить лучче иначе делать.
Ещё барин натаскивал нас драконов спасть от падения. По его слову наш дракон замирал, крыльями махать переставал и камнем вниз валился. А мы должны были яво в небе догнать, ремнём с летучим амулетом успеть опоясать, да ту амулетку включить. Эт чёб дракон тот оземь не убился. На это ученье у нас ещё цельный день ушёл. Бедный дракон к вечеру вконец умаялся, но не роптал, нет! Он нас сам подгонял, чёб мы усерднее к яму на помощь бросались. Як рыкнет, тута хошь-нехошь сам метнёсси, портки теряя! Словом, убили мы на учения, почитай, цельную седмицу без малого, но она нам явно впрок пошла. Мы уж не толпились, мешая друг дружке, не суетились попусту, не лезли дуриком под выстрел, а уж падающего дракона догоняли – приходи, любуйся!
Барин тож на месте не сидел, как он сам обмолвился "летал як лектровеник". Што сие значит, мне неведомо, но по усадьбе сновал усердно. То он с нами учения ведёт, то шорника-пропойцу в чуйство приводит, то у себя в мастерне запрётся и гремит там, то с кузнецом лается почище дворового кобеля. А тот кузнец и слова супротив молвить не решается, ибо знает, што тады мы к яму придём и потолкуем с им по-нашему, по-воински. Робеет нас кузнец, вот и молчит, токмо изредка отбрехивается.
А ещё барин с птахой своей возился долгонько, всё свой стреляющий дулемёт к ней мостил. Поначалу сунул яво внутрь, но раз спробовав, вылетел из птахи шустрей стрижа, от горькой полынной пыли отплёвываясь. Тады он зачал мостить яво поверх птичьей головы, чёб, значица, всю пылюгу ветром сдувало. А рядышком с хитромудрой железякой дыру со створкой прорезал, эт чёб яму прямо в небе руку высунуть и шустро сменить опустевшую шкатулку с зарядами. Толково придумано, ничего не скажешь. Потом прицел мостил, пробовал, переделывал и вновь пытал. Словом, не успели мы оглянуться, как в трудах седмица и пролетела. А поутру нас барин скликал, в птаху усадил и мы полетели, вот.
Летим, значица, цельным десятком, поначалу промеж собой беседы ведя. Баринова-то Сова для ратника куда лучче Голубя. Как вспомню, как мы за яво крылья цеплялись, да от злого ветра укрывались-ёжились, так ажно дрожь по спине пробегает. А в Совушке тепло, светло и не дует. Опять же не в тесноте тесниться, можно и словом перемолвиться, чёб время скоротать. Ведь за разговором-то времечко куда шустрее пролетает. Да токмо трудненько стало вести беседы, зубы стиснувши, ибо зашвыряло Совушку из стороны в сторону нещадно! Лёха наш уже не раз летал по облачному проходу, он-то нас и упредил, чё сей путь извилист зело. А поспешать надобно, чёб не отстать от мчащегося во всю прыть дракона. Иначе отстанешь и останесся тута на веки вечные: проход в мир токмо драконы открывать способны, во как! Вот кидает барин Совушку из стороны в сторону, чёб и от крылатого не оторваться, и в стену облачну не влипнуть.
Долго ли, коротко, а долетели мы до Алого мира. Я по сей день в толк взять не могу, почто он Алым прозван? Мир как мир, ничем от нашего не отличен: тот же белый снег, те же серые горы, те же ели зеленеют среди голого чёрного леса. Всё как везде, а поди ты – Алый!  Мож, от крови?  Тута ж вампиров вотчина... А ежели собрать всю кровушку, коею оне из честного народа высасывают, то река получится, никак не меньше. Истину сказываю: мила-красна та земля, но жить в ней страшно до жути. Дажить вздохнул от сиих мыслей тяготных, а барин подошёл сзади и молвит мне: дескать, не кручинься, Лесьяр, освободим мы края энти благостные от нечисти кроволюбой. Сейчас зачнём, в бою подучимся, а апосля соберём всех охотников и разом навалимся. А на ваш десяток, говорит, у меня особая надёжа: быть вам старшими над охотниками, всему их обучать и натаскивать на то, как лучче упырей изводить. А ныне, говорит, собирай воинов и груз, что мы с собою привезли, таскай с ими вон в ту пещерку. И рукой на дыру в склоне горы кажет. А я покуда, молвит, с драконами схожу, увечного зверя навещу. Вы к его норе покуда не суйтесь, ибо дик он и непредсказуем.
Гляжу, а ведь точно, барин с собой не одного дракона взял, а двух за раз прихватил. Спрашиваю яво, а што ты, твоя милость, всех трёх ящеров не позвал, а токмо двух? А барин лишь хмыкнул, мол, рано третьего на бой брать, мал он ещё. Мал?! Да та зверюга  будет поболе энтих двух, вместе взятых! Барин головой покачал. Нет, молвит, рано яму в драку, хучь он и рвётся. Телом-то он велик, да разумом покуда несмышлёныш, навроде маво Элвера. Ну, тады да, тады ясно. Ибо последнее дело отроков в смертный бой брать.
А бои и впрямь тяжкими выдались. Нет, по первости-то всё гладко зачалось, када мы одну деревеньку пожгли и логово упырское в ей разорили. Токмо те упыри были дикими, низшими, навродь тех, шта мы в баронствах жгли-убивали. Словом, проста оказалась задачка, привычна. А вот апосля, када мы на матёрых кровососов напоролись, от тада нам ой как туго пришлось!
Лёха стоял согнувшись у открытой дверцы, чё вела в переднюю клетушку, в которой барин правил Совой, и жадно всматривался в даль. Ну, и я тут же, яму чрез плечо поглядываю. Вижу как впереди чуть по сторонам два наших дракона крылами машут. Медленно так, размеренно. Сразу видно, что зверь могучий летит, а не птаха мелкая порхает. Тут один, чё справа, голову повернул и куда-то уставился, вестимо, углядел чегой-то. Апосля курлыкнул, вертанулся через крыло и вниз в сторону устремился. Второй зверь, что поменьше, за ним следом потянул. Чую, барин Совушку за ими вертает, сам к нам обернулся и кричит, мол, готовьтесь прыгать, там три ящера с наездниками! Мы с Лёхой в зад к дверям, я к левой, он к правой. Задвижки откинули и ждём команды сигать. Остальные наши тож в готовности, кто самострел перехватил поудобнее, кто в руке коробчёнку стиснул, коея амулетками летучей сбруи управлят. Слышу голос барина "Пошли"! Ну, мы и сиганули.
Лечу, вижу: под нами чуть впереди вражьи драконы тюки в лапах несут, а на их наши налетают. Крылья назад оттянули, словно соколы на куропатку падают. Те драконы наших учуяли, и в россыпь, ношу свою побросав. Мы в падении разогнались, косынки растянули и к вражинам мчим. Догнали и как дадим из самострелов! И тут же ввысь, покудова ход не потерян. Развернулись и вновь на ворога. Вновь осыпали их градом стрелок, а им хоть бы хны, летят себе целёхоньки. Я присмотрелся, а кровососы-то на ящерах не просто в броне, оне в железо от макушки до пят закованы. Руки ноги, голова, тулово – всё укрыто доспехом. Даж перчатки на руках, и те из железа. Наши малые стрелки хучь и густо летят, но найти щёлочку иль изьян какой в броне никак не могут. Клюнут и отскакивают обиженно, чё от брони, чё от чешуи ящеровой. Вот тада я и почуял себя немощным. Вродь как и оружие в руках есть, а толку от него никакого. Ёха от досады великой спереду на дракона кинулся, хучь яво и упреждали так не делать. Решил, сталбыть, кровососу в морду весь заряд выпустить в надежде, что хучь одна стрелка в щёлку для глаз да угодит. Но не уберёгся и сам угодил под плевок огненный. Хорошо хоть пролетел сквозь тот огонь быстро, а пламя яво лишь краем опалило, так што жив остался, токмо бороды да век лишился.
Тут надо мной Сова проскочила, за малым мне голову не снеся. Вижу, от Совы шар огненный отделился и в дракона! Нагоняет яво, нагоняет, щаз как рванёт! Я даж глаза прикрыл в ожидании, но зряшно. Медленно тот шар дракона догонял, вот злыдень и успел увернуться. Барин давай в яво наездника из дулемёта палить, а он дракона на месте вертанул и ушёл в сторону целёхонький! Сова лишь мимо просвистела. Но это я лишь сказываю долго, на самом деле там всё шустрее творилось. Такая кутерьма в небе завертелась, куда там твоей карусели! Драконы из стороны в сторону носятся быстрее молнии, пламенем друг в друга пуляют, меж ними мы мельтешим мошкарой мелкой. Ящеры от злобы ревут, мы кричим, то товарища упреждая, то просто от ярости боевой, шта грудину распирает.
Тут Сова возвертается и пролетает близь дракона чужого, шта малость от своих отбился. Гляжу, а барин руку в верхнюю дыру выставил, пальцы хитро сложил и на дракона ту фигу направил. Зверь замер с крыльями врастопырку, ход потерял и к земле закружился. Кровосос видит эдакое дело, шта яво конь бревном обернулся, вот и сиганул со спины сдуру. Помнится, нам Лёха сказывал, шта иные вампиры могут крылья себе отращивать и сами летать, видимо и энтот так же задумал. Да токмо не смекнул, скудоумный, шта он в броне, а оная не даст крыльям развернуться! Вот и канул вниз, да как шмякнтся! Слышу: Лёха орёт "добей"! А ведь верно, лежит кровосос в лепёху сплющенный, но дым от яво не идёт, сталбыть, жив остался, оклёмывается. Тишка камнем на него упал, да как даст с размаху сабелькой, голова так и отскочила. А сабли у нас у всех с серебряной насечкой, вот и полыхнуло в сплющенном доспехе, потянуло ввысь тёмным чадом. Значица, один готов. Тут наши драконы извернулись и второго упыря в две глотки жаром обдали, оставив третьего в одиночестве. Тот героя из себя строить не стал, кликнул оставшегося без наездника дракона и в портал нырнул. Второй ящер за ним следом.
Вродь как победа, но радоваться ей некогда, я вниз лечу, замершего дракона нагоняя. Он хучь и медленнее кровососа в железе падает, но всё одно шустро. Оземь грохнется, враз все кости переломает! Я даж шарик водицы ускоряющей разгрыз, шта за щёкой держал. Вот ускорился, значица, догнал дракона, подпругой с амулеткой яво опоясал и крутанул загогулену, чёб накопитель ману в амулетку впустил. Дракона аж изогнуло, повис он на том ремешке морду и хвост свесив, но всё одно к земле спускается. А я понять не могу, вдостиль я падение замедлил, али ещё одну подпругу накинуть? Мне-то ускоренному всё медленным кажется. Тут нас Фимка догоняет и ещё издаля мне свой ремешок кажет. Сталбыть, маловато одной подпруги для дракона. Я тада давай ещё одну цеплять. Прицепил, включил. Оттого, як мне помнилось, мой ящер вообще в небе завис. Но нет, спускается, но медленно-медленно. Тут на нас Сова тучкой надвинулась, солнышко крылами застила, глядь, а с её верёвка спускается. Фимка ту вервь уцепил и к драконьим рогам увязать пытается. Но дракона вертит, хучь и не столь рьяно, как ранее, но всё же. Оттого Фимка никак за их ухватиться не может. Он-то ускоряться не стал, вот ящер для него и крутится юлой. Я тады по ящеровой шее к башке подтянулся, вервь у Фимки выхватил и намотал на рога. Верёвка натянулась, останавливая верчение, и в сторону зверя поволокла. А мне Фима рукой на открытую дверь Совы кажет и помахивает, подгоняя. Всё верно, у меня же щаз откат зачнётся.
К ястественному ходу времечка я возвернулся где-то через час, вестимо пожадничал с водицей, хлебнув изрядно. То-то мне шарик зело большим показался, а я всё на толстый воск грешил. Но очнулся и стал оглядываться. Ёха сидит рядышком, пальцами рожу мнёт, а та у яво вся волдырями усеяна. Да красная такая, шта бельма у вампира! Эко знатно яво поджарило. Чуть далее на лавке ещё четверо наших постанывают, коим от драконов перепало. Двум руки переломало, одному ногу, а четвёртого кровосос достал. Как махнул своей плетью, так враз ступни лишил, сотворил калеку. Вот так, значица, одна стычка и половина наших к бою не способны. Это за одного-то кровососа... Не велика ли цена?
А где ещё четверо? Што-то я их не вижу. Ан-нет, вон Тишка показался, в распахнутую дверь вполз с накопителем в руках. И сразу шасть в тот угол, где у нас пустые накопители сложены. Полный положил, пустой ухватил и на выход. Я за им. Спрашиваю яво, где Лёха с Гнатом, а он в ответ, мол, с драконами остались на месте стычки, глянуть, што упыри в тюках везли. Скоро, мол, догонят. Я к дверце подошёл и хорошо што не шагнул! Мы-то в небе по сию пору, а я и не ведал. Думал на земле уже давно. Ан-нет, летим. И не очень-то шибко летим, так, едва крадёмся. А всё из-за дракона, что за Совой на верви тянется. У него-то крылья  не вровень застыли, стоит барину малость ходу прибавить, как его ветром крутить-вертеть зачинает, того и гляди наездник свалится. Пригляделся, вижу: нашлась четвёртая пропажа на драконовой шее. Оне с Тишкой решили прям на ходу ящера от ошейника избавить, чёб время не терять. Токмо не выходит у их ничего, до темечка ошейник дотянули, а через рога перебросить не могут. Велики оне оказались, рога-то. Я подумал, посмекал и говорю Тишке: ты, мол, када пустой накопитель к ошейнику приложишь, скажи напарнику ножом кожу резануть. Мож чё и выйдет. Тишка головой кивнул и по верви натянутой шмыгнул. Да шустро так, што твоя белка по ветке!
И точно, мысля верная оказалась. Кожу растянутого ошейника простой нож взрезал як масло, а стоило надрезу прервать цепочку рун, так весь ошейник прахом и рассыпался. Тишка с напарником перелезли в Сову и на лавки без сил попадали. И то сказать, попробуй, удержись верхом на драконьей шее, коею раскачивает из стороны в сторону аки древесный сук в бурю. Понятно, утомились, сердешные. А не успели оне в себя придти, как нас драконы догнали. И обогнали тут же. Я лишь мельком успел углядеть, шта в передних лапах ящеры несли охотников, Лёху с Гнатом, а в задних узлы тащили. Сперва решил, шта энто те тюки, коеи с собой кровососы волокли, но всёж усомнился. Упырьские-то пожитки были в рогожу завёрнуты, а энти в шерсть крашену, как бы не в плащи охотничьи.
Меж тем обогнавшие едва плетущуюся Сову драконы сотворили портал, и один из  них сразу же нырнул в зеркальную нору. Другой остался рядом с порталом, видимо он яво и держал. Вот бы, мыслю, и нам сигать аки драконы – порталом. Раз, и ты ужо в другом краю! А то тащимся, тащимся... Барин словно мысли мои услыхал, направив Совушку вослед первому дракону. Там и второй ящер за нами прыгнул, погасив за хвостом дыру перехода. А первый оказавшийся тутачки ящер уж свой портал открыл. И держит, нас дожидаючись. И пошло-поехало: прыжок за прыжком, нырок за нырком из портала в портал, и так по кругу.
Я апосля у барина поспрошал, почто драконы таку круговерть затеяли? Неужто одним прыжком до нужного места им добраться никак? А барин молвит, это оне следы путали, чёб возможную погоню с толку сбить. Дескать, магичный след учуять можно, но понять, куда он ведёт выходит далеко не сразу. Вот и получается, пока догоньщики найдут место выхода первого прыжка, пока сами туда прыгнут, следы второго-третьего уже развеются. Не говоря уж про пятый и шестой. Я подивился, выходит, эт мы как зайцы от лисы петляли, да следы в узоры заплетали? Поди ж ты! Мы-то с робятами думали, шта дела магические нашим скудным умишком никак не понять, а выходит, шта повадки и ухватки в них привычные, любому охотнику сызмальства знакомые.
Спустившись у пещер Косой горы, мы тут же занялись хлопотами, ибо забот навалилось невпроворот. Пока драконы меж собой беседы вели – ящер поменьше с отбитым драконом толковал, а второй, шта поболя малость, с увечным – Лёха свёртки потрошил и в Сову перетаскивал. А в тех узлах серебро оказалось. Зачем кровососы собирали смертельный для них металл, и куда они яво перетаскивали, то загадка. А набрали оне яво преизрядно! Гнат сказывал, што упырская рогожа от падения  в лоскуты подралась, оттого всё из тюков по земле разлетелось в стороны. Оне-де с Лёхой самое крупное собрали, блюда там, подносы, кубки да чаши, а на мелочь монетную иль украшения бабские даже не глядели, мимо проходили. Так и то два здоровенных узла вышло!
Я же тем временем с Гнатом и барином увечных обихоживали. Лубки им наложили да раны плотнее перемотали, чёб робятам легше обратный путь дался, да кровью оне не изошли. Барин даж предложил им водицы ускоряющей сглотнуть перед нырком в облачный проход. Мол, тада все метания Совы в стороны им покажутся медленными и плавными, а оттого сломленные руки-ноги не так ныть станут. Правда, тада и сам полёт им покажется куда длиннее. Но тут уж или-или, выбор небогат. Робяты посмекали, словцом перекинулись и сказали, што так потерпят. Мол, лучше короткая злая пытка, чем щадящая, но на пол дня растянута.
Летели мы обратно к родному дому, а меня всё думы одолевали: как счесть, удачен наш поход, али нет? Коль с одного бока глянуть, то свезло: все живы, даж серебришком разжились, а два кровососа не из последних уж более никогда людской крови не хлебнут. Да и дракона у их отняли, да с собой увели – он нынеча за нами следом летит. Но с другого бока взгляни и узреешь, шта второго вампира сожгли крылатые, сталбыть счёт наш куда скромнее. Всего-то один упырь и к яму один дракон. А вот у нас из строя пол десятка как корова языком слизнула. Болезным таперь ой как не скоро раны залечить, а один так совсем калекой сделался. Стоит один кровосос страданий пяти охотников? Поди попробуй разберись...   

Володя:

Сцуко, называется сходили с друзьями на охоту! Ага, и водки попили, и байки потравили, и даже по банкам консервным постреляли. Значит, получили полный комплекс удовольствий. Тогда почему на душе такая тоска, что выть хочется? Блин, мы, крутые перцы, возомнившие о себе, как о грозных ликвидаторах вампирской нечисти, опростоволосились по полной программе! А особенно отличился я, их лидер и мудрый наставник. Писец, ощущение, что меня помоями с головы до ног окатили. Точнее, я сам в эти помои нырнул, с головкой уйдя в самую гущу. Это ж надо так вляпаться в дерьмище! А всё самомнение и пустой гонор... И как мне теперь в глаза людей смотреть? Конкретно этим, которые за тонкой перегородкой стонут от боли в переломах? А я им ещё ежеминутно страданий добавляю, закладывая один крутой вираж за другим в стремлении вписаться в изгибы узкого просвета в облачном коридоре. Если я сам едва могу удержаться на сидении, то каково им приходится при такой болтанке? Сцуко, аж сердце кровью обливается, так и хочется свернуть в сторону, проткнуть клубящееся марево и выскочить в нормальный мир. Только лишь бы избавить народ от мук!
Но умом понимаю, что этим лишь надолго растяну период их страданий. Кто знает, где мы окажемся, если прямо сейчас вынырнем в реальный мир? Явно не в баронствах. Встретим мы там людей, окажут ли они нам помощь, сколько времени мы потом потратим на возвращение к родным местам? А вдруг мы вновь окажемся в Алом анклаве, в царстве кровососов, где народ забит настолько, что собственной тени боится? В прошлый раз мы оттуда долгонько выбирались, хотя все были целы, а шли с Вжикой и Мадариэлем. Теперь же их со мной нет, значит, рассчитывать придётся только на свои силы и возможности. А какие у меня возможности, я ведь не маг Жизни, что дунул-плюнул и исцелил? И фамилия моя совсем не Кашпировский. Так тошно на душе, что и словами не передать. Кручу Сову, кидаю её из виража в вираж, стремясь не отстать от Вжики с Хурргом, а сам матерю себя на чём свет стоит.
Худо-бедно, под аккомпанемент нецензурной лексики, потоком льющейся из собственных уст, я довёл Сову до серебристого пятна в серых облаках. А там уже стало не до самоедства: сразу опустил грузовоз на набухший, пропитанный водой потемневший снег возле дружинного подворья, помог перенести раненных в тепло, свистнул баб, отправил мальца за травницей. Словом, завертелась обычная и понятная суета. Вернувшись домой, отказался от ужина, накатил полный стакан мутной самогонки и завалился на кровать, с головой укутавшись в одеяло. Видеть кого-то или говорить с кем не было ни сил, ни желания.
Поутру первым делом попёрся к дружинникам, благо идти было недалече. А там, на удивление, оказалась вполне нормальная обстановка. Первые охи и ахи отзвучали ещё вчера, а сегодня бабы деловито хлопотали возле раненных. Одна меняла повязки на культе, другая прикладывала к обожжённому лицу Ёхи тряпицы, смоченные в целебных отварах. Тут же у печки травница горшками гремела, очередные травки запаривала. Усевшись в центре горницы на табурет, Лёха во весь голос повествовал о собственном опыте лечения сломанной руки, ежеминутно демонстрируя сохранившуюся гибкость и силу. Это он правильно тему выбрал, сейчас моральная поддержка важна как никогда.
Пожелав с порога всем здоровья, я сразу подсел к безногому, поговорил с ним. А ничё-так парень держится, не раскисает, не мотает сопли на кулак от жалости к себе. Потолковали мы с ним, я как мог успокоил, убедил, что жизнь на этом не кончается, а дело по силам я ему всегда найду. С голоду он не помрёт, и в нищете я его не оставлю. А для себя решил, что сверну кровь всем своим мастерам, проберу их до печёнок, но заставлю их сделать парню нормальный протез. Ибо нефиг моему воину на костылях скакать. А на вечер высвистал к себе всех уцелевших охотников, собрал их в трапезной и, под душистый чай и обалденно вкусные Стэфины пирожки, затеял с ними разбор нашей бесславной вылазки. Всё по косточкам разобрали, разложили поминутно каждый наш шаг, каждое движение, каждый выстрел. Искали свои ошибки усердно, цеплялись к каждой мелочи, но кроме небольших огрехов ничего не нашли. Вроде всё делали правильно, всё верно, но почему тогда результат "сходи-повесься"?
Три вечера прошли у нас в попытках найти ответ на этот вопрос. Три долгих вечера кипели жаркие споры, но копья мы ломали не зря: пусть не сразу, но до истины всё же докопались. Как там говорится, "каждый генерал готовится к прошедшей войне"? Вот и мы наступили на те же грабли, отчего закономерно отхватили по лбу. Ведь раньше охотники имели дело с простыми вампирами, без брони и, самое главное, на земле! Взять нашу первую стычку по зачистке логова упырей, тут ребята сработали отменно, фиг подкопаешься. А почему? Потому что они были готовы к такому бою! О схватках же в небе мы не имели ни малейшего представления, а наше оружие оказалось совершенно никчёмным против одоспешенного противника. Да и вампиры нам встретились совершенно другие, опытные, заматеревшие, отменно владевшие плетью Хаоса. Я с такой штукой уже сталкивался и хорошо запомнил, что держаться от неё следует как можно дальше. От такой плёточки никакой саблей не отмахаешься, она же любую сталь как масло режет! Вывод, бить тварей нужно на расстоянии, и бить сильно, чтобы мощи стрелы или болта гарантированно хватило для пробития металлического доспеха.
Вот и первая задачка на будущее выкристаллизовалась: придумать надёжное, дальнобойное оружие с большой энергетикой выстрела. И тут же вторая вслед за первой обозначилась: придумать что-то на замену летучих сбруй и косынок. Только не такое экзотичное, как первый чугунок. Лично побывав в воздушной карусели, я отчётливо понял, что моя прежняя задумка не стоит ничего. Слишком сложна и неудобна в использовании оказалось. А в бою думать некогда, и уж тем более, отвлекаться на сложное управление бешенной табуреткой. Обложившись бумагой и вооружившись свинцовым карандашом, я принялся набрасывать один эскиз за другим, пытаясь найти в переплетении серых линий новую, свежую идею. Увы, пока безуспешно, слишком велика была инерция мышления. Карандаш упорно рисовал давно опробованные варианты, не желая выдавать что-нибудь оригинальное.
А потом ко мне заявился Мадариэль и приволок за собой весну. За всеми переживаниями и творческими муками последних дней, я совершенно не обращал внимания, что все облака куда-то исчезли, а с чистого неба уже больше недели палит солнце. Во дворе высоченные сугробы съёжились до грязных кочек, а вдоль дорожек звонко журчат ручьи. Воробьи устроили дикий гвалт под окном, деревенские коты открыли сезон турниров, почему-то самым удобным местом для этого избрав моё подворье. Как тут сосредоточиться, когда ежеминутно тебя от мыслей отвлекает либо утробный кошачий мяв, либо орущие птицы? Плюс эльф, который впёрся в кабинет и застыл у дверей молчаливой статуей.
– Дедуля, – говорю ему. – Если ты по делу, то садись вон в кресло и рассказывай. А если просто соскучился и решил на меня полюбоваться, то можешь продолжать стоять.
– Доброго дня тебе, Володимир, – с улыбкой до ушей провозгласил маг, вольготно растекаясь по бархатной обивке кресла. – Давно не виделись, вот и зашел внучка проведать. Ну, и новости узнать, опять же. Видел, ты четвёртого дракона приманил?
А я, признаться, про того дракона, что мы у вампиров отбили, и думать забыл. Как вырубило из памяти. Впрочем, Вжика быстро возьмёт его под крыло, если уже не взяла: она у нас любит с отроками возиться. Но отвечать что-то нужно, не молчать же партизаном на допросе.
– Да, встречались намедни с кровососами, правда, не очень успешно. Всего лишь двух вампиров грохнули и одного дракона отбить удалось.
– А сами скольких потеряли? – Живо заинтересовался маг. Глазёнки что буравчики вонзились мне в зрачки.
– Половину из десятка.
– Пять убитых за двух вампиров? Всего-то? – не поверил Мадариэль.
– Тьфу на тебя! Скажешь тоже, убитых! Живы все, но досталось ребятам сильно. Три перелома, отрубленная нога и обгоревшее лицо. Вот тебе и пять страдальцев из-за каких-то двух паршивых упырей.
Дед ушёл в себя, глубоко задумавшись. Было видно, как у него в черепушке мысли шевелятся, аж на макушке под пушком бугры ходуном заходили. Впрочем, думал маг недолго. Придя к какому-то устраивающему его выводу, он легко подскочил с места и ринулся к дверям, бросив мне на ходу:
– Пойдём, Володимир, посмотрим на страдальцев!
Ну, дедуля, ну, удивил! Да за такое предложение я ухвачусь обеими руками! Нет, понятно, что дед предложил это не просто так от доброты душевной. Жопой чую, явно что-то рассчитывает получить в благодарность. Но клянусь, я отдам всё, что он только запросит, лишь бы поставил на ноги моих людей! А вообще хитрец, каких поискать: надо же, тремя словами перевернул ситуацию так, что теперь я в роли просителя смотрю на него восторженным взором! Да и хрен с ним, лишь бы воинам чуть легче стало.
На дружинном подворье маг пропадал целую неделю, тем самым дав мне время собраться с мыслями и решить, как себя вести с эльфом. Но остроухая зараза и тут нашла, чем удивить, вновь выбив почву у меня из-под ног: на восьмой день он представил мне пять полностью – повторюсь, полностью! – здоровых дружинников. Как моя упавшая челюсть не отбила ноги, я не знаю, то тайна великая есть. Только вид бывшего калеки, с восторгом разглядывающего пальчики пока ещё детской ступни на ноге взрослого мужчины, поразил меня до глубины души. Я уж молчу про сияющую рожу Ёхи и приветливо вскинутые при моём появлении руки, ещё недавно закованные в лубки. Ахринеть не встать. Ну, дедуля...
А старик видимо решил меня доканать, сразу выложив все карты на стол. По его словам, высочайшим повелением он был направлен ко мне, с задачей всячески подталкивать к войне с вампирами. Вот так, не больше, не меньше. Видимо, Чёрный Лес порядком перетрухнул от нападения кровососов, но как всегда, хочет использовать чужие руки для таскания каштанов из огня. К чему меня это обязывает и что даёт? Ровным счётом ни к чему и ничего. С вампирами я так и так буду вести войну на полное уничтожение, но попу от усердия рвать по эльфийской указке даже не подумаю. А вот сам маг мне очень кстати. Если вновь не начнёт свою пропаганду, то терпеть присутствие его хитрой рожи в усадьбе я согласен.
Окончательно горечь поражения изгнало письмецо от Леяны. Как всегда по скупому деловое, вкратце сообщающее о происходящем в трёх уделах, отданных ей в управление. Но между строк читалось, что приходится ей очень не сладко в постоянных переездах из села в село, продираясь через грязь весенней распутицы. Бли-и-ин... А ведь не раз собирался ей сделать транспортное средство! Но так и не собрался. В полной мере ощутив себя последней сволочью, сел думать, как облегчить участь моей хорошей. Забрать сюда и запереть, категорически запретив до суши выходить за ворота? Щаззз, я ещё не настолько туп, чтобы собственными руками хоронить своё счастье. А оно мгновенно накроется медным тазом, стоит только начать что-нибудь ограничивать. Хочется девчонке ощущать себя хозяйкой? Флаг ей в руки, пусть катается! А вот помочь ей с дорожными трудностями нужно. Только как?
Мысли о переделки джипа на маготягу я давно отбросил. Слаб движок получается, не вытянет он тяжелую махину из чавкающих колдобин. Да и резиновые колёса по местным условиям не лучший вариант. Вон, Лесьяр пока доволок от Белина джип с пробитым колесом, чуть вконец лошадок не заморил. А Протце Микича? То же ведь умудрился подкову на дороге найти. Старую, сточенную, но оттого с острой передней кромкой, которая не хуже ножа распорола немецкую резину. Нет, надувные колёса здесь явно не приживутся из-за гужевого транспорта. У лошадок вечно гвозди из подков выпадают, а то и сама подкова отвалится. Вот и верь после этого приметам, что найти на дороге подкову непременно к счастью. Врут всё люди, врут. Но даже без учёта встреч с колюще-режущими предметами, здешние дорожные условия всегда не сахар, а в распутицу не лучше хрена. Значит, нужно поднимать Лею над грешной землёй.
Самому поработать у неё извозчиком? Заманчиво, чёрт возьми, очень заманчиво, но кто за меня станет здешние проблемы разгребать? Отдать моей хорошей Сову и Эла впридачу? Не то, чтобы жалко, просто нерационально гонять здоровенный грузовоз ради перевозки одного человека, пусть даже очень мне дорогого. А что если переделать старичка Голубя? Сменить ему обшивку, пропитать её солнечником, сделать закрытую кабину и повесить под крыльями пару капель. Или лучше под хвост чугунок пристроить? Увидав в этой идее рациональное зерно, я рванул в аэросарай.
Растолкав пригревшихся на солнцепёке старпёров, озадачил их разборкой магопланера. Велел снять полотно, уменьшить и укоротить крылья, избавив их заодно от проволочных растяжек, а после приступать к переделке кабины. Уже на двух человек. Заднюю часть кабины, для Леяны, приказал отделывать со всей возможной тщательностью и максимальным удобством для пассажира. Среди прочего я даже про откидной столик вспомнил. А что, захочет Лея в полёте бумаги пересмотреть или написать что-то срочно, пока не забылось, а тут всё под рукой: столик, чернильница, место для бумаг. За откидной спинкой сидения указал устроить место для багажа, поскольку знал, что ни одна девушка не отправится в путь без, пусть маленькой, но сумочки в руках. Пока мастеровые стряхивали с себя сонную одурь и приступали к работе, я отправился в мастерскую. Пришла в голову интересная мысль, которую до зуда в руках захотелось попробовать.
Идея была такова: разделить выхлоп чугунка на три части. Основная пусть дует назад, как и раньше, а две побочных развести в стороны. Получится эдакая буква Т, если смотреть сверху. В крыльях пропустить воздух по трубам, снабжённым с краёв повёрнутыми под прямым углом соплами. И сделать так, чтобы сами трубы могли вращаться вокруг своей оси. То есть, в нормальном полёте выхлоп из труб направлен назад и подталкивает аппарат вперёд, помогая основному соплу. А при небольшом повороте труб вокруг оси одно сопло начинает смотреть вверх, другое вниз. Получается вращающий момент, управляющий креном всего аппарата. Ну, вместо элеронов. А если эти трубы повернуть в обратную от первоначального положения сторону, они станут работать тормозом. К основному соплу я планировал добавить поворотную заслонку, виденную когда-то в журнале о катерах, в статье про водомётные движители. Когда ковш заслонки поднят, струя из водомёта летит прямо, а стоит её опустить, она заворачивает струю в обратную сторону. Так на катерах был реализован задний ход. Ну, задний ход мне был не нужен, а отклонить струю воздуха вниз, увеличив скорость отрыва от земли, было бы не плохо. А если вилку, в которой качается ковш заслонки, сделать поворотной вокруг оси струи выхлопа, то удастся поворачивать струю не только вниз, но и в стороны. И вверх. Ха, это что получается, при такой конструкции аппарату вообще не потребуется делать аэродинамические рули? Интересно. Нет, сами по себе отклоняемые в стороны пластины сделать не сложно, вот только работать они начинают лишь после набора еропланом какой-то скорости вперёд, тогда как поворотными соплами рулить можно прямо на месте. Получается, маневренность аппарата будет вертолётной! Он на месте развернётся, взлетит и сядет на любой пятачок. Заманчиво, чёрт возьми!
Проверять эту идею я взялся не откладывая. Взял самый маленький амулет вихря, начал выклеивать вокруг него корпус и... остановился. Солнечник кончился. Весь, без остатка. Я перетряхнул все узлы, узелки и ящики, пробежался по навесам, где разливали смолу в формы под пластинки, обшарил окрестности костра, над которым эту смолу вытапливали, но найти смог лишь несколько кусочков жёлтого камня. Бли-и-ин, вот тебе и построил аэроплан! Что делать, лететь в Северное? Но сейчас самое начало весны, все кусты и деревья ещё от спячки не очнулись. Понадеяться на авось, что по осени управляющий бывшего княжеского поместья велел собрать очередную партию смолы? А если нет? Уговора-то у нас не было. Сцуко, хоть бери и переплавляй готовые пластинки обратно в ком. Клянусь, я бы так и сделал, только вот беда, готовых-то под рукой нет, все они давно уже у Микича. Бли-и-и-и-ин...
– Володимир, ты почто дом ломаешь? Неужто дятлом себя возомнил? – так среагировал Мадариэль на мои размерянные удары головой о столб.
– Солнечник кончился, – едва смог простонать ему в ответ. – И взять негде. А он нужен, очень-очень нужен!
– Солнечник? А, помню, так смертные к востоку от нас называют смолу кустов Терпкой Ягоды. Да, в здешних местах та ягода не растёт, токмо там, на востоке.
– Слушай, дед, а ты можешь сделать так, чтобы эти кусты у меня в усадьбе прижились?
– Сие возможно, но надобно, чтобы я кусты для пересадки сам выбирал и сам пересаживал. Так что, нет. Нельзя.
– Бодрое начало твоего ответа никак не желает стыковаться с окончанием. "Можно" и тут же "нельзя". Это как понимать?
– "Можно", это если я сам выберу кусты. А я их выбирать не стану, ибо далека туда дорога, а я уж стар цельными седмицами в седле трястись, да и лес для ночёвок мне пока холоден. Поэтому "нельзя". Теперь понял?
– Понял. Это единственная трудность, других нет?
– Нет других, но мне и этого за глаза.
– Понял, не дурак. Собирайся, завтра с утра отправимся за рассадой.