Именем Космоса. Часть 2. Глава 45

Глава XLV

Майран прилетел на Терцию ночью и, увидев сверху, сколько костров зажглось сегодня, в последний момент отвёл свой корабль в сторону и посадил его в лесу за штабом.

Терция кипела. Пираты собирались группами, кричали и размахивали оружием, то и дело поднималась стрельба.

Поразмыслив, где искать сейчас Капитана, Майран решил для начала побывать в штабе и на «Чёрном». Часовой по-прежнему стоял у двери и пропустил Майрана без единого слова.

В штабе было темно, и на пульте светились только сигналы включённого накорда. Капитан встал на звук открываемой двери, а увидев входящего Майрана, сделал короткий досадливый жест.

– Зачем ты вернулся? Где Бен?

– На Удеге, Капитан.

– Почему ты не отвёз его на Диэлчи?

– Не хотел опоздать.

Капитан пожал плечами и повернулся к окну. Майран подошёл.

– Вы понимаете, что происходит, Капитан? Это бунт.

– Да, – сказал Капитан после паузы.

– И вы ничего не предпримете?

– Нет. Но ты улетай.

Майран отрицательно покачал головой.

Капитан поморщился.

– Что Кильрат?

– Во время ограбления он попал в СГБ.

– Так. Ладно.

– Вы считаете, Капитан, на Терции нет ваших сторонников? Не все переметнулись к Кильрату. Люди пойдут за вами. Многие просто не разобрались, что происходит, а другие боятся, потому что вы никого не позвали за собой, и они разобщены.

– Да, – сказал Капитан неохотно. – Такие есть. Хотя бы те, кто были со мной на последнем крейсере, или даже Геракл.

– Геракл?

– Он приходил ко мне. Но это превратится в бойню, какой ещё не было на Терции.

– Но бездействовать тоже нельзя!

– Ну почему? Если так, гораздо проще было не допустить этого вообще, правда? Как странно! Первой моей операцией был крейсер – и последней тоже...

– Я оставил корабль в лесу. Мы можем улететь прямо сейчас.

Даргол чуть улыбнулся: как наивно!

– Потом, – сказал он. – Если будет время.

– Чего ждать, Капитан?

Даргол промолчал.

Твёрдо намеренный увести Капитана из группировки, пусть даже пришлось бы применить к нему силу, Майран постоял, соображая. Потом вытащил из карманов пару банок с консервами и контейнер с хлебом, захваченные с Удеги.

– Если нам позволяет время, Капитан, давайте хотя бы проведём его с пользой.

Даргол обрадовался. Есть хотелось зверски.

...Он смотрел на Майрана в темноте. Надо заставить его уйти. Любой ценой заставить уйти. Но как? Что для этого надо сделать?

После его ухода больше не будет ничего, не будет песен...

– Скажи, ты не знаешь песню...

Даргол не договорил. Песня – это частица души, и так открываться, даже перед Майраном, было трудно.

– Какую, Капитан?

– Там что-то про скромную женщину, про цветы...

– Назовите хоть несколько строк. В принципе, у меня бездонная память, и если я её когда-нибудь слышал, то могу попытаться вспомнить.

– Что-то про звёзды и их младшую сестру...


Качается на тонком стебельке

Больших созвездий младшая сестрёнка.


Кажется, так.

У Майрана невольно приподнялись брови.

– Откуда вы знаете её, Капитан?

– Мать пела когда-то.

– Пела вам?

– Да.

– И после этого...

– Что? – чуть усмехнулся Даргол. – Сбежала в цивилизацию, да. Она не сама сбежала, – вдруг желая оправдать эту женщину в глазах Майрана, сказал он. – Она взяла меня с собой. Отец перехватил нас и меня отобрал, а её избил до полусмерти и оставил на стартующем корабле.

– И... она погибла?

– Нет.

– Так вы потом её видели?

– Видел один раз. Через много, много лет.

Даргол поднял с подоконника гитару. Майран поколебался и взял, ушёл с ней от окна, где привычную картину нарушали горящие во множестве костры, присел на подлокотник кресла.

Он заиграл ровным перебором и тихонько запел:



С рассветом звёзды на небе уснут,

И, откликаясь на улыбку солнца,

Цветы свои бутоны распахнут,

И с ними травка-звёздочка проснётся.


Её цветком не каждый назовёт –

Такую малость разглядишь не сразу,

А сердце без ошибки узнаёт

В ней много больше, чем открыто глазу.


Мигнут в траве ресницы-лепестки

С улыбчивой наивностью ребёнка.

Качается на тонком стебельке

Больших созвездий младшая сестрёнка.


Она глядит застенчиво-светло –

Всегда в тени, скромна и незаметна,

Но без неё представить нелегко

Всё многоцветье и богатство лета.


Всех красок мира люди не сочтут.

Пусть сердце помнит и хранит картинку:

С рассветом звёзды на небе уснут,

Земле оставив звёздочку-травинку.



– Это она, Капитан?

– Да, – сказал Капитан глухо. – Жаль, что гитара не попала тебе в руки раньше. Столько всего! Спой две последние, что ты пел вчера.

– Вы считаете, здесь ещё безопасно?

– Безопасность в группировке? Это невозможно по определению. Но Кильрата нет, и пока не найдётся тот, кто воспользуется ситуацией вместо него, ворваться в штаб не посмеют.

Стоя прислонившись к окну, Даргол слушал. Он хотел запомнить. Майрана, его голос и песни, и всё то новое, что пришло в его жизнь вместе с ним.



Ночь подходила к концу, через три часа по Галактике наступало восемнадцатое гуррейс, день, когда Фарите со своей сестрой улетят. Даргол держал включенным накорд, чтобы принять сообщение о любых происшествиях в системе Гая.

Ни он, ни Майран не знали, что Кильрат сбежал и вернулся на Терцию, а пришедший, наконец, на свою базу эсгебешный рельтер, захвативший и упустивший его, проверили и убедились, что Кильрата на борту нет, хоть экипаж нелепо в голос продолжал утверждать, что он заперт с остальными пленными в каюте; что посты Капитана уничтожены, и их остатки подобрала СГБ, а люди, которых изо всех сил старался защитить Капитан, захвачены и находятся всего в двух или трёх часах от Терции.

Капитан ждал новостей со своих постов и надеялся, что до отлёта Фарите никаких серьёзных перемен в группировке не произойдёт, без Кильрата вредить некому, а если какие-то шаги предпримет вдруг Юнседа, то он считал, что вправе положиться на свои посты у Аниоты. Даргол хотел сначала отправиться в систему Гая сам, чтобы лично почти до самой Земли проводить «соффи», на котором будет Фарите. Но, надеясь на СГБ и слегка переоценивая её, решил, что вмешиваться ему, пирату, не нужно. СГБ едва ли обрадуется, если обнаружит рядом с Аниотой пиратские корабли, да и привлекать сейчас в свои экипажи людей чревато для них по возвращении плохими последствиями.

Незадолго до рассвета Майран встал. Ему нужно было попасть к связничку, чтобы узнать у Чиля новости.

– Капитан, какие, на ваш взгляд, прогнозы в группировке на ближайшие час или два?

– Без существенных перемен, – чуть усмехнулся Капитан.

– Но на следующую ночь можно уже не рассчитывать?

– Однозначно.

– Я уйду ненадолго?

Безотчётно встревожившись, Капитан подошёл к нему.

– Я не советовал бы тебе сейчас ходить одному.

Майран знал, что Капитан предупреждает об опасности только если угроза более, чем вероятна.

– Я буду осторожен, Капитан.

– Что ж, иди.



Ллэйд и Лунталэ почти не спали в эту ночь. Возбуждённые голоса пиратов звучали временами совсем близко, приходилось держать наготове оружие и прислушиваться, чтобы не упустить момент, если понадобилось бы срочно отступить.

Когда одна из таких крикливых злых компаний удалилась, Ллэйд перевёл дух и отложил в сторону бластер.

– Ну, что-то затевается, – пробормотал он.

– О чём вы, Ллэйд? – тихо спросила Лунталэ.

– Обо всём этом шуме.

– Люди злятся, потому что чувствуют беду, а понять её причин не могут.

– То есть? – в свою очередь удивился Ллэйд.

– А вы разве не знаете, Ллэйд? Готовится война. Война планеты против тех, кто делает ей плохо. Планета копит силы и уже еле сдерживает их. Сутки или двое – и воды выплеснутся на сушу, чтобы уничтожить врага, умыться, очиститься. Звери прячутся в глубокие норы и там уходят от своих тел, птицы оставляют гнёзда, им искать спасения в небесах. Кто не примет мер – погибнет.

Ллэйд нахмурился.

– Это всё правда, девочка? Я хоть и исследователь, но не изучал этой планеты, не знаю её норм и законов, да и обитаю на крохотном участке, загаженном людьми. Ты имеешь в виду, будет потоп?

– Да, огромный потоп.

– А, если ты чувствуешь его, кроха, ты не знаешь, как быть нам с тобой? Мы-то погибнем, мы не звери и не птицы.

– Надо, как звери, забраться глубоко в нору.

– Нас зальёт, или замоет вход, и мы не выберемся.

– Я не знаю, Ллэйд. Планете нет дела до нас с вами – ей надо избавиться от зла, а то она не может созидать.

– Ясно... – пробормотал Ллэйд. Он глубоко задумался.

У него не возникло сомнений в истинности того, что сказала Лунталэ, он знал, что девочка одарена самой природой, среди которой родилась и получила воспитание. Но проблему надо было решать, и поскорее. Он опасался везти Лунталэ в Космос, девочка была ещё слишком слаба. Нора – это, конечно, вариант, если раздобыть скафандр для Лунталэ и лопаты, чтобы откопать выход. Дышать при хорошем синтезаторе можно будет достаточно долго даже и под водой, а вот с остальным...

– А скажи мне, Лунталэ, ты не знаешь, потоп будет долгим? И под землёй надо дышать и что-то есть.

– Не нужно, – слабо улыбнулась Лунталэ. – Это быстро.

– Да будет так... – пробормотал Ллэйд.

Он смотрел на девочку, лежавшую на травяном ложе, и мысли одна беспокойнее другой не покидали его. Она не приближалась к смерти – но и не крепла, она словно замерла в одной поре, и он не знал, что нужно, чтобы дать ей толчок к выздоровлению.

– Скажи-ка мне, кроха. Ты знаешь про лулов в любом случае больше, чем я. Как помочь тебе выздороветь? Лекарства тебе нужны? Еда другая? Мне ведь в Космос тебя везти, а ты едва дышишь.

Её взгляд стал пустым, равнодушным. Она промолчала. Да, в ней не было стремления к жизни.

– Как же ты выжила там, на Юнседе? И мучили тебя, и чего только не делали, но ты боролась. А здесь ни живая, ни мёртвая.

– Тогда был возлюбленный. Он искал.

Ллэйд спросил со вздохом:

– Ну, а если погиб он, то и жить больше незачем? Так же нельзя.

– По-другому нельзя, – тихо сказала девочка. – Представьте, что половина вашего тела умерла. Сможет жить то, что осталось?

Ллэйд помолчал.

– А скажи мне, Лунталэ... если ты была на Юнседе, не слышала ты там... – Он замолчал, подумав, что спрашивать о таком нелепо.

– О чём, Ллэйд?

– О человеке одном, бывшем пирате по имени Инн Тей?

– Да.

Ллэйд вздрогнул так, словно через его тело прошёл высоковольтный разряд, и медленно посмотрел на Лунталэ.

– Слышала? – спросил он хрипло.

– Да.

– Что ты слышала, во имя звёзд? Жив он?

– Погиб. Уже давно. Его держали в подвалах, когда Лумул первый раз бросил меня туда.

Ллэйд судорожно сжал её руку.

– Господи, девочка! Ты видела его?

– Да. Мы были в одной камере. Правда, недолго. Потом меня отправили в шахты, а когда забрали, его уже не было.

– Так, может, он жив?

– Нет.

Лунталэ вздохнула, посмотрела на Ллэйда.

– Там если кто-то кого-то знал, то охранники обязательно расскажут, что с кем стало – чтобы остальные боялись и не надеялись. Он защищал меня, учил, что на свежие раны надо повязки накладывать, а то потом поздно будет.

– А сама-то ты, лул, не знала этого? – глухо спросил Ллэйд.

– На Лулулулулусе есть травы, есть мази – нигде больше этого нет. Что вы станете делать, не окажись у вас воздуха? Погибнете, или кто-то даст вам скафандр и научит обращаться с ним.

Она вздохнула и закрыла глаза.

– Потом, когда я была уже одна, я тоже делала повязки... но их срывали, чтобы не дать ранам зажить. Он во мне, – сказала она тихо. – И он, и другие. Он был всем собой благодарен кому-то, и ради него хотел искупить своё зло – ведь раньше он был пират. Этот человек – вы, Ллэйд? Да?

Ллэйд молчал, закрыв глаза и стоя возле Лунталэ на коленях.



Майран ушёл. Даргол остался в штабе у окна. Наступали последние часы. Он смотрел на поляну за окном, кустарник,      примыкающий к опушке леса. В какой мере он мог назвать Терцию    своей Родиной? Здесь он родился, здесь прошла его жизнь, и он был всей душой привязан к своему дому, хоть на первом месте и был всегда Космос.

Капитан подошёл к пульту, включил экраны, осмотрел пространство, занимаемое группировкой. Хорошо, что это пространство – не вся планета. Чем дольше обитали пираты на Терции, тем сильнее портили её. И Даргол не знал, какие меры нужны, чтобы остановить это. И планета, кажется, не знала.

Даргол взглянул на часы. Время ещё позволяло. Он подключил к накорду шлемофон, чтобы не оставаться без связи, и вышел из штаба. Ему было нужно проститься со своим домом. Проститься навсегда.



Итрей провёл бессонную ночь – как, наверно, каждый на Терции сегодня. Он чувствовал, чем пахнет ветер и старался быть в гуще событий. Обнаружил он и источник смуты, Кильрата – пиол почти не таился.

На рассвете на посадку зашёл корабль, но приземляться стал в лесу юго-восточнее космодрома. Кильрат пошёл встречать его. Итрей поднялся на свой корабль и включил экраны.

Корабль был небольшой, из люка вышли несколько человек и среди них женщина-пиратка. Двое пиратов, которых Итрей знал – Хало и Фрипит – вытащили за руки девчонку.

Итрей приподнялся в кресле – это была Женечка.

Она отчаянно отбивалась, но её держали крепко. Кильрат подошёл к ней, внимательно осмотрел с головы до ног.

Почувствовав, что начинает медленно свирепеть – нашли, как взять Эсгебешника! – Итрей встал и выскочил с корабля.



Майран пришёл на прогалину за штабом, где оставил корабль, и остановился – корабля не было. Он хорошо ориентировался в лесу, но подумал, что мог ошибиться местом. Он мысленно восстановил свой маршрут к штабу и обратно. Нет, ошибки не произошло. Получалось, что на корабль проникли пираты и перегнали его куда-то. Но на этом корабле был «связничок». И сняли же как-то защиту!

«Связничок» к пиратам не попадёт, а если и попадёт, то это будет уже не больше, чем самоуничтожившийся тайник – каждый любитель в группировке способен изготовить подобный. Однако остаться сейчас без корабля и без связи было совершенно излишним!

На Терции рассвело. Стараясь не попадать никому на глаза, Майран быстро шёл к штабу. Но неподалёку зазвучали шаги довольно большой группы пиратов, и человек десять или пятнадцать вышли из-за деревьев.

– Эй, Старпом! – окликнул один из них.

Майран обернулся.

– Подойди на два слова, нужно поговорить.

– Сено за коровой не ходит, – отозвался Майран. – Надо, идите сами.

Пираты двинулись к нему. Майран чётко понял, что подпускать к себе их нельзя.

– Ну, вот с вас и будет. Можете остановиться там и говорить – мы друг друга услышим.

– Боишься? С каких пор ты стал избегать компаний?

– С тех пор, как они стали навязываться сами. Что нужно?

– Спросить кое о чём.

– Слушаю.

Пираты не остановились, но, притормозив немного, стали рассыпаться между деревьев – и обходить Майрана с обоих сторон. Майран оглянулся.

– Кажется, я знаю, о чём будет разговор. И с кем – догадался. Но такие разговоры – только на моей территории, договорились?

Он прыгнул в сторону и, проскочив мимо них, кинулся бежать. Если пираты осмелились выступить против Старпома, значит, на очереди Капитан, и Майран должен был попасть к нему первым.

Но к штабу его не пропустили – навстречу вышли ещё несколько человек. Резко развернувшись, Майран отскочил и понёсся в другую сторону, на ходу включая шлемофон. Но шлемофон не отозвался. Значит, Кильрат успел учесть и это – пиратская внутренняя станция была отключена.

Майран выскочил из леса и снова попытался завернуть к штабу – и снова его не пропустили. Тогда он кинулся к исследовательским домикам. Они были длинные, дверь не с торца, а посередине фасада, и, чтобы обежать их, требовалось по меньшей мере несколько минут. В дверь, в свою комнату, где замок укреплён и сразу его не сломаешь даже с бластером – и в окно. В лес и, дав круг, к космодрому. На любой корабль и к накорду. Только предупредить Капитана!

– Стой! – закричало несколько голосов. – Смотри, кто у нас!

– Остановись, а то я пристрелю её! – прозвучал ещё один голос.

Майран обернулся на бегу.

Двое пиратов держали черноволосую девушку в открытом платье, странно смотревшимся на Терции. Майран остановился. Он узнал её. Его тут же догнали, схватили за руки и связали за спиной. Он мог оттолкнуть пиратов. Но он уже не сопротивлялся.

Его повели назад, к ожидавшей их небольшой группе с девушкой в центре.

– Майран! – сказала она.

Попалась. Как же Гепард не уберёг-то тебя?..

Майран кивнул ей, словно они виделись только вчера, обвёл взглядом пиратов. И, к своему удивлению, увидел среди них Итрея.

– И ты? – холодно сказал он.

– И я, – так же ответил Итрей.

– Познакомься, – Майран кивнул на девушку. – Моя сестра Женечка.

– Евгения, – зло поправила та, отдувая упавшие на лицо длинные, вьющиеся пряди.

– А это Итрей.

Женечка снова сердито дунула на волосы.

– Мы знакомы. Только он назвался тогда Леонидом Семёновым.

– Итрей спас мне жизнь. Чтобы теперь погубить твою.

– Да? – враждебно отозвалась Женечка. Она всё ещё тяжело дышала.

– Ты так считаешь? – спросил Итрей.

– Ну так спаси её. Она вам больше не нужна, я сдался. – Майран дёрнул связанными руками. – Зачем вы притащили её сюда?

– Чтобы ты не артачился, – сказал рутиец Хало.

– Не артачусь больше, всё.

– Дурак! – сказала Женечка. – Ты должен был драться!

– Тогда бы тебя...

– Меня? – со слезами вскрикнула Женечка. – Так я их испугалась! И не вздумай слушаться их из-за меня, понял?

Женечка всегда была храброй.

– Что с отцом и матерью?

– Они на Земле, – ответила Женечка с торжеством и неприкрытой гордостью. – Их голыми руками не возьмёшь. Это я пока ещё хлипковата.

– Итрей! Ты дашь ей погибнуть?

Майран сказал это негромко, но яростно.

– Зачем? – отозвался Итрей. Он подошёл к Женечке и, отстранив пирата, взял её за плечо. – Она действительно своё сделала и больше не нужна. Я забираю её.

Пираты начали возмущённо говорить что-то, Итрей усмехнулся.

– Она моя. Отобьёте?

Майран не знал, насколько можно доверять Итрею. Он окликнул его, Итрей обернулся.

Не сводя с него взгляда, Майран медленно покачал головой:

– Из-под земли достану.

Итрей мог зло отшутиться, чтобы эффектно выглядеть перед пиратами. Но он сказал коротко:

– Я знаю.



Майрана привели на старый разбитый корабль, стоявший с южной стороны от космодрома, втащили в каюту. Здесь было несколько человек, в том числе такие, кого он ни разу не видел на Терции и тем более в окружении Кильрата. На столике у нала была расставлена какая-то аппаратура. Майран не сразу понял, что это такое. А когда понял, то почувствовал, как у него неприятно похолодели кончики пальцев. Это был медикологический сканер. Такой техники в Чёрном Декабре к нему не применяли.

В каюту вошёл Кильрат. Остановился у двери, с тайным удовольствием ожидая растерянности и удивления Майрана. Но Майран сумел остаться равнодушным. Его остро беспокоила участь Женечки и то, что он так и не сумел предупредить Капитана. Появление в группировке Кильрата после того, как вчера Чиль сказал, что он арестован, вызвало чувство горечи, но, как ни странно, больше никаких эмоций.

Прямо в скафандре Майрана прикрутили к налу, надели на голову шапочку с датчиками медикологического сканера.

Майран мог закрыть свою память до момента недавней смерти – это выглядело бы сколько-то естественно. Но отдать пиратам свои вечера с Капитаном, песни в штабе, Фарите и всё, чем он жил даже последние дни, он не хотел категорически. Хоть и понимал, что это равносильно провалу. Кильрат поймёт, что запереть свою память мог только человек хорошо подготовленный – то есть, эсгебешник.

...Кильрат стоял, возвышаясь над людьми в каюте. Юнседовский медик, наклонившись, возился со своим прибором.

– Ну? – наконец не выдержав, поторопил его Кильрат. – Что там?

– Не пойму, – растеряно пробормотал тот. – Амнезия у него, что ли?

– Откуда у него взяться амнезии? Аппаратура эта ваша не работает! Больше говорили про неё!

Юнседовец выпрямился.

– Мы дали вам исправную аппаратуру.

– Значит, вы просто не умеете с ней обращаться – специалисты!

– Умею. И вскрыл с помощью этой машины не одну черепную коробку. Оборудование такого класса не встретишь на каком-нибудь эртруле, чтобы добыть её, требуются и усилия и средства. Покажите мне хоть одну группировку, где есть подобная техника! А у нас она есть, и мы предоставили её вам – лишь бы только покончить наконец...

– Заткнитесь вы, доктор! – рявкнул Кильрат, покосившись на Майрана. – Расскажите ещё ему, о чём мы там с вами договаривались!

Юнседовец сделал равнодушный жест.

– Вы что, собираетесь его выпускать? Зачем?

– Выпускать – нет, но я предъявлю его Капитану. Так надо, показать ему, что Эсгебешник в моих руках.

– Эсгебешник? – вдруг заинтересовался юнседовец. – Хм, а вы правы. Почему вы не сказали мне сразу, в чём его подозреваете? Ведь только СГБ могла бы так подготовить человека, чтобы он оказался способен полностью защитить свою память от постороннего вмешательства. – Юнседовец наклонился к Майрану, посмотрел в лицо. – Ты эсгебешник, парень? Вот мне всё и ясно.

Кильрат брезгливо поморщился.

– Прекратите это, доктор! Он такой же эсгебешник, как я!

– А между тем чем ещё вы объясните, что его память как чистый лист бумаги? Никаких воспоминаний, ничего! Даже о том, как вы схватили его и привели сюда.

Кильрат вдруг понял, что пытается объяснить ему юнседовец.

– Так он – эсгебешник? В самом деле? А вы не ошибаетесь, доктор?

– Исключено! – сказал медик с нескрываем самодовольством. – Можете посадить сюда кого угодно другого и вы убедитесь, что прибор исправен. Считайте, мы помогли Терции выявить эсгебешного шпиона.

Торжество Кильрата трудно было вместить в эту каюту.

– А ну-ка, привязать его понадёжнее! Охранять! И сестрицу его сюда – сейчас мы с ними обоими потолкуем! Что, Эсгебешник? Эсгебешник! – повторил он, смакуя эту новость. – Теперь-то я постараюсь до тебя донести, чтобы ты прочувствовал, какое плохое дело шпионаж и как за него расплачиваются! Наше общение в фолкоме покажется тебе приятным воспоминанием. И знаешь, почему? Потому что тогда ты был один, а сейчас здесь твоя сестрёнка. Догадайся, что мы тебе покажем?



– Да, ты можешь сделать со мной что угодно – ты сильнее.

Женечка сидела в кресле в отсеке управления и, держась за подлокотники, непримиримо смотрела на Итрея. Она могла попытаться вывести пирата из строя и, угнав этот корабль, хоть попробовать добраться до цивилизации – один Майран лучше справится с создавшейся для него в группировке ситуацией, – но она не была уверена в успехе. Пират производил впечатление большой физической силы и казался хорошо подготовленным, и если бы она с ним не справилась, то своими умениями выдала бы и себя, и Майрана. А она ни в коем случае не должна была его провалить.

– Давай попробуем договориться по-хорошему, – предложил Итрей. – Да, я пират, но я не насильник, и с Майраном мы хоть и не приятели, но и не враги. Я понимаю, что тебе нужно время и готов тебе его дать.

Женечка горько рассмеялась. Она признавала, что этот пират действительно может испытывать к ней что-то в душе, но пользоваться этим не хотела. Наобещать ему чего угодно в будущем, лишь бы только он согласился увезти её домой сейчас? Она всю жизнь потом презирала бы себя за это. Играть с чувствами человека, пусть и пирата, было недостойно.

– Ты пират. Никогда я не свяжу себя с пиратом. Я – будущая эсгебешница, если только Майран, дурак такой, всё мне не испортит. Если я нужна тебе, сдайся в СГБ, получи свою расплату и приди ко мне честным человеком – только тогда я посмотрю на тебя как на личность. Я ничего тебе не обещаю! – на всякий случай уточнила она. –  Чтобы ты не заблуждался!

Итрей усмехнулся с досадой и отошёл к иллюминатору. Не удивительно, что она с одного взгляда зацепила его – она знала себе цену и обладала прямотой, странной для женщины.

– Ты правда спас Майрану жизнь?

Итрей обернулся.

– Да, – сказал он. – Его закололи ножом, а я наткнулся на его тело и погрузил в анабиоз. Ты не знаешь законов группировки, чтобы понять, чем это могло для меня обернуться. – Итрей пожал плечами. – Я не хвастаюсь, нет, но и напускать на себя скромность тоже не стану. Я хочу, чтобы ты правильно судила обо мне.

– Я не знала, что с Майраном было такое. Почему ты его спас, если, говоришь, это чем-то тебе грозило?

– Не поверишь – но из-за тебя.

Женечка дёрнула плечом.

– Я тебе благодарна, – дрогнувшим голосом сказала она. – Но кроме «спасибо» ты ничего за это от меня не добьёшься.

Итрей посмотрел на неё.

– У меня нет шансов? – с улыбкой спросил он.

– Никаких! Ты грабишь корабли, убиваешь людей. – Женечку передёрнуло. – У тебя руки в крови – не хочу!

– Говорят, что стерпится – слюбится.

– Так ты собираешься держать меня как пленницу на своём корабле? И думаешь, натерпевшись здесь за Майрана и за мать с отцом, я стану сговорчивее? Что с Майраном?

Итрей помрачнел. На Эсгебешника снова кинулся Кильрат. Значит, шансов выжить у Эсгебешника мало. Если только Капитан поможет... Но у Капитана, судя по всему, сейчас тоже не лучшие времена.

– Я не могу помочь ему. Я одиночка, у меня нет команды, тем более выступить надо против Кильрата, а у него в руках полгруппировки. Силы неравные. Нет, я ничем не помогу твоему брату.

Женечка тяжело задышала, отгоняя слёзы.

– Они что, всерьёз думают, что он эсгебешник?

– С чего ты взяла?

– Они его так называют.

– Так это прозвище. Он в фолкоме хорошо держался, вот его и прозвали – за характер.

– Дурак! – снова всхлипнула Женечка. От нестерпимого страха за Майрана, от мысли, что с ним было и что сделают теперь, ей хотелось зареветь, как ребёнку. Она опустила голову, подышала, стараясь овладеть собой, и снова посмотрела на пирата. – А сейчас-то чего им надо? Если знают, что никакой он не эсгебешник на самом деле?

– Он – приближённый главаря, вот ему и ставят подножки.

– Приближённый главаря? Мой брат? Ерунда какая! Ваш главарь, наверно, ненормальный!

– Не рассуждай о главаре, договорились? – негромко предупредил Итрей.

– Не буду, – согласилась Женечка. – Что с ним сделают?

– Не знаю, – вопреки себе солгал Итрей. Он видел, что Женечка любит брата, и усугублять её страхов не хотел.

– Его будут пытать? Убьют?

– Не знаю! – повторил Итрей.

– Тогда что будет со мной?

– С тобой? – Итрей улыбнулся. – Я надеюсь, мы сумеем договориться.

– Нет.

– Тебе ведь семнадцать лет, правда? Мне двадцать семь. Я понимаю, что ты ещё слишком юна, и позволить себе подождать я могу.

– Я всё уже тебе объяснила, – сказала с досадой Женечка. – Зачем тебе именно я?

– Мне нравится твоя внешность. И твой характер.

– Характер? – удивилась Женечка. – А что ты знаешь о моём характере? И вообще обо мне? Не Майран же тебе рассказывал?

– Нет. Но ты прямая и не заигрываешь со мной, ты смелая.

– Люди часто удивляются мне – особенно сверстники. Ты тоже, да? Я встречалась с Максом, чтобы позлить Майрана, потому что видела, как это его бесит. И обещала Максу что угодно, хоть и понимала, что ему надо – Майрану назло. И теперь Макса нет, а Майран у пиратов, и пережил тут у вас неизвестно что, и стал неизвестно кем. Про маму с папой я вообще не говорю. Приятно чувствовать себя причиной всего этого? Я больше не такая глупая. Я кое-что поняла.

Итрей присел на край соседнего кресла.

– А хочешь, я расскажу о себе? Ты же ничего не знаешь.

Женечка зло потупилась.

– Прости, но мне это не интересно. Ты – пират, и этого достаточно.

– А почему я пират?

– Я предпочла бы узнать, почему ты перестал быть пиратом.

– «Пират» для тебя не человек.

– Да.

– Я пират потомственный. Мой род идёт века с пятнадцатого, от Берегового братства, когда англичане и испанцы спорили за морское превосходство. Читала «Капитана Блада»?

– Похоже, ты его начитался! – фыркнула Женечка.

– Не веришь? Но это правда. У меня хранятся на Земле документы нашего рода. Мы не были знаменитыми капитанами, не закапывали бесценных кладов, хоть благодаря пиратству некоторые сбережения у нас имелись. Нашими жёнами становились пленницы, которых удавалось приручить...

– И ты намереваешься так же приручить меня? – возмущённо перебила его Женечка. – Чтобы мой сын, как ты, ушёл в пираты? Вот уж спасибо!

– Это голос крови.

– Это голос гордыни!

– Ты тоже горда, эсгебешница.

– Да. Но я, в отличие от тебя, буду не грабить, а защищать! Ты видел, как грабят лайнеры? Как издеваются такие победители над пленными только потому, что сильнее!

– Терция не грабит лайнеров.

– Только не говори, что это ты утвердил на ней такой закон!

Итрей подался к Женечке. Она судорожно вздохнула и вжалась в спинку кресла. Итрей взял себя в руки.

– Всё, всё. Не бойся меня.

Женечка тихо перевела дух.

– Ну неужели я не красив? Тебе не нравятся сила и смелость? Все девчонки пищат от этого.

– Я – не все! – сказала Женечка.

– Это точно. Вы с Эсгебешником оба не из безликой массы.

– Ты несчастный человек, если считаешь обычных людей безликой массой. Ты их не знаешь и не любишь. Тогда зачем ты живёшь?

Итрей посмотрел на неё. Эта семнадцатилетняя девочка вызывала в нём уважение, несмотря на свою категоричность.

– Что ж, пусть. Ты ещё ребёнок. Посмотрим, как ты будешь рассуждать лет через десять, когда научишься ценить что-то другое, кроме высоких идеалов.

– То есть, когда предам себя и отца с матерью? Всё то, чему меня учили?

Итрей невесело улыбнулся. Прав был Майран, когда сказал: не договоритесь. Он знал свою сестрёнку. Случись Эсгебешнику уйти из группировки, долго ему пришлось бы доказывать ей своё право быть в цивилизации. Нужно было подумать, где спрятать её на ближайшее время подальше от Кильрата.

Итрей подошёл к пульту, включил на экране карту Терции, и, бросив взгляд в аклет, распрямился.

– Так, а вот это уже за тобой.

Женечка быстро развернулась с креслом и увидела в аклете идущих к кораблю пиратов. Их шаг был решительным, и они держали наготове оружие.

Итрей увидел, как она отпрянула и закрыла глаза. Её пальцы судорожно стиснули подлокотники кресла.

– Что со мной будет? – спросила она. – Меня убьют?

– Думаю, да, – пробормотал Итрей. – Но не сразу. Совсем не сразу.

Женечка тихо выдохнула. Ну что ж, она знала, на что шла, когда соглашалась работать в Гепарде.

– Ты можешь пересесть в другое кресло? – спросил Итрей. – Мне нужно к пульту.

Женечка встала, Итрей занял её место. Прятать её на Терции действительно было бессмысленно. Пока она нужна Кильрату, её будут искать.

– Садись, – сказал он.

– Что ты хочешь? – спросила Женечка. Она была бледна, и голос не вполне повиновался ей.

– Увезти тебя. Или ты думаешь, я дам им с тобой развлекаться?

– Куда увезти?

– На Землю.

– Нет. Отвези меня на Удегу. Оттуда я сама доберусь.

– Почему?

– Не хочу, чтобы ты лез под огонь Планетарной Охраны Земли. Тебя взорвут – и меня вместе с тобой.

Итрей пожал плечами.

– Как хочешь.

– Как ты вернёшься? Если у этого Кильрата полгруппировки, то он сильный, и не простит тебе, что ты увёз меня.

– Разберусь. Садись же.

Женечка заняла соседнее кресло. Не открывая пиратам, уже поднявшимся по трапу, Итрей включил предупреждающие огни корабля, а через тридцать секунд отстрелил трап и стартовал.

Женечка взволнованно проводила взглядом на экранах удаляющуюся поверхность планеты и посмотрела на Итрея.

– Ты спасаешь меня? Это правда? Почему?

Итрей усмехнулся. Действительно, так подорвать своё положение в группировке ради девчонки, для которой он даже «не личность»? Но она-то, вот такая, как есть, упёртая в своих убеждениях и смелая, попадёт иначе в руки Кильрата. Наверно, в этом и заключается наивная, глупая настоящая любовь, когда хочешь вопреки здравому смыслу помочь ей, махнув рукой на собственные интересы.

– Ты предупредишь Майрана, что со мной всё в порядке? – спросила Женечка. – А то он будет сходить здесь с ума – я его знаю.

Итрей пожал плечами:

– Если представится случай, предупрежу. Только вполне вероятно, он мне не поверит. Так же, как и ты.

– Это важно, поверила я или нет? Всё равно это ничего не меняет.

Итрей обернулся от пульта.

– А хотя бы благодарна ты мне будешь? Так, в душе, для себя?

– Конечно. И за себя, и за Майрана.

– Ну, вот этого нам с тобой и хватит.



Узнав, что его подчинённые выпустили из рук Женечку, Кильрат пришёл в бешенство.

– Как вообще вы могли отдать её этому идиоту? Разве не понятно, что она нужна? Сейчас-то что стоять? Идите к нему и забирайте!

Кильрат ждал возвращения своих людей. Майран старался не проявлять эмоций, но на душе было гадостно. Он был готов к тому, что Кильрат возьмётся за него, но чтобы крайней оказалась Женечка? Не надо было иметь богатую фантазию, чтобы представить себе, что с ней сделают, и Майран буквально молился к Итрею: если она правда хоть немного небезразлична тебе, не отдай её людям Кильрата! Она совсем девчонка, защити её!

Время шло, пираты не возвращались.

Постепенно в душе Майрана начинала подниматься надежда, что Итрей проявил несговорчивость, и откупить или отбить у него Женечку оказалось не так-то просто.

Наконец, Кильрат не выдержал.

– В чём дело? – спросил он, обернувшись к одному из своих людей. – Мне что, за посыльными отправлять посыльных? Сами они с ней, что ли, развлекаются? Пристрелю.

Кильрат поднял руку к шлемофону – и выругался.

– Включите станцию. Мне нужна связь.

Один из пиратов поспешно вышел, и Майран подосадовал, что у него связаны руки – можно было бы попробовать посигналить Капитану. Прошло ещё сколько-то времени, и, убедившись, что шлемофон заработал, Кильрат принялся вызывать своих посыльных, но взглянул на Майрана, на юнседовских представителей и покинул каюту.

Если бы Майран мог услышать его разговор! Но приходилось ждать в изматывающей неизвестности.

Кильрат не возвращался долго, а когда вошёл, Майран, буквально впившийся взглядом в его лицо, увидел следы недавней ярости, скрыть которые эмоциональному и несдержанному Кильрату было трудно. Что-то не просто пошло не так, что-то полностью вышло из-под контроля. Майран убедился в этом предположении, когда Кильрат коротко приказал:

– Эсгебешника запереть.

Пираты подошли, отвязали Майрана от нала. Он встал.

– С сестрой потом, сейчас дела поважнее.

Поважнее, чем победить давнего врага, правую руку Капитана, и заполучить личное признание, что он эсгебешник? – не поверил Майран. Чувство благодарности, которое он испытал в этот момент к Итрею, едва не прорвалось наружу. Сбереги её, Итрей! Чем хочешь потом с тобой расплачусь, только не дай её искалечить! Что угодно лучше, чем в руки к Кильрату!

В следующую секунду Майран получил сокрушительный удар в лицо и, отлетев в угол, едва не потерял сознание. Кильрат наклонился над ним.

– Лыбишься, дрянь? У меня поулыбаешься, подожди полчаса, пока фолкомы приготовят. Ты теперь ко мне как в преисподнюю – навечно, и раньше я тебе сдохнуть не дам! Ты понял?