Научи меня прощать. Глава 80

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава:  http://proza.ru/2021/03/15/2036

Ольга ходила туда-сюда по длинному коридору роддома у предродовой палаты.

Было около восьми вечера. Каждые пятнадцать минут очередная схватка скручивала её большое, сразу ставшее непослушным, тело.

Врач, осмотрев молодую женщину, приказала «двигаться».

- В смысле? – испугалась женщина. – А вдруг я рожу в коридоре?

Врач коротко и нервно хмыкнула.

- Не родишь. У тебя ещё часов восемь впереди, а то и девять, пока шейка полностью не раскроется. Так что – ходи! Так надо!

И она крикнула медсестре, пробегавшей мимо кабинета:

- Леночка, ещё одна на утро, похоже. Пригляди за ней. Я через пару часов снова её посмотрю. Возможно, уколем стимулирующий.

- Хорошо, Марина Васильевна, всё сделаем.

Ольга охнула от очередной схватки. Медсестра взяла её под руку.

- Ничего-ничего, не ты первая, не ты последняя. Удовольствие получала? Теперь терпи. Список мужу передала?

Схватка прошла, Ольга инстинктивно расслабилась, пытаясь осознать, что ей только что сказали. Это сейчас было хамство? Или оскорбление? Или хамство и оскорбление сразу?

- Что?! – Переспросила она. Мысли были заняты совершенно другим.  Она удивленно оглянулась, словно эти слова предназначались кому-то другому. Потом снова перевела взгляд на медсестру.

– Какой список? – Ей было страшно и Ольга решила не ссориться.

- Ну как, какой? – Девушка посмотрела на неё с возмущением. – Ваш муж должен принести всё точно по списку!

- А… Да… Передала… Только вряд ли он по списку всё достанет. Я материал на пеленки по справке из консультации покупала.

Сейчас она думала только об одном – чтобы этот кошмар быстрее закончился.

Она собиралась в роддом планово через два дня – направление врач консультации ей выдала сразу же, как только Ольга открыла дверь кабинета и произнесла: «С Новым годом!».

Но у ребёнка в её животе были свои планы.

Она ещё утром почувствовала, как непривычно и болезненно тянет живот,  а к вечеру Косте пришлось вызывать «скорую».

Главный сюрприз ждал её потом. Когда побледневший муж передал её с рук на руки сестре из приёмного покоя, та приказала снять всю одежду и выдала те самые ужасные вещи, о которых рассказывала ей Соня: некое странное подобие сорочки с разрезом до пупа, еле прикрывающее то, что это подобие должно было прикрывать.  Ещё Ольга получила халат без пуговиц, зато с хлипким пояском от другого халата, и огромные, бесформенные тапки, источающие аромат хлорки.

Всё, что она собрала с собой – с собой было брать нельзя! Ольге приказали все свои вещи сложить и отдать мужу. И – попрощаться!

Медсестра в приёмном покое, с каменной, непроницаемой маской на лице так и сказала:

- Прощайтесь!

Ольга ужаснулась. Ей казалось, что её забирают в тюрьму, никак не меньше.

Приказано было под корень состричь ногти, а остальные процедуры Ольга вспоминала, как страшный сон.

Предродовая палата была похожа на камеру пыток. В комнате с облупленной краской на стенах и кафельным желтым полом стояли кровати с продавленными пружинами. На них лежали ватные матрасы, наверное, времен второй мировой войны. Местами в прорехи, даже на вид ветхой ткани, вылезал ватин.

Поверх матрасов размещалась зелёная медицинская клеёнка, скромно прикрытая куском серо-жёлтой пятнистой ткани, которая должна была обозначать простыню.
«Простыня» едва прикрывала матрас.

Увидев всё это великолепие, Ольга инстинктивно попятилась, но была остановлена сзади всё той же «каменоликой» медсестрой.

- А ты чего ожидала? Тут у нас не курорт. Заходи! Я сейчас врача пришлю.

Ольга послушно вошла в «каземат», где уже лежали, постанывая, две роженицы.

Теперь она, сопровождаемая Леночкой, добралась до этой самой палаты.

- Некогда мне с тобой возиться, - Леночка была всё ещё под впечатлением отказа

Ольги медучреждению в приобретении нужных вещей.  По списку.

- Пусть хоть клеёнку купит. И вату! Ваты побольше! – Медсестра покачала головой.

– Вот все вы такие. Как рожать -  так к нам. А как помочь – нету вас никого!

Ольга не стала осведомляться, почему роженицы что-то должны роддому, хотя бы и в таком специфическом эквиваленте, как пелёнки или вата. Но в её случае Леночка была лучшим вариантом, чем «каменоликое» подобие человека из приёмного покоя, поэтому она спорить не стала и опять промолчала.

- Ходи! Через два часа посмотрим! – и Леночка унеслась.

Дальнейшее пребывание в роддоме Ольге запомнилось смутно.

Утром, 7 января на свет появилась её Анечка.  Её серьёзное чудо с глазами Кости.

Всё дальнейшее уже не имело значения.

Ни отсутствие душа на весь этаж, ни утренние походы в туалет с кастрюлькой воды, нагретой запрещённым кипятильником, который приходилось прятать всей палатой, ни вечное: «Много вас тут таких!» - от персонала, ничего уже не задевало.

Было оно – маленькое, сопящее чудо.

Через десять дней их выписали.

Какое счастье было вернуться домой! Ольге, насмотревшейся на разруху роддома, собственная квартира показалась раем.  Она наслушалась историй из жизни соседок по палате и наелась больничной пресной каши на всю оставшуюся жизнь.

Оказалось, что они с Костей хорошо живут! Недаром говорят, что всё познается в сравнении.

***

Начались бессонные ночи и бесконечные хлопоты. Достать стиральный порошок и хозяйственное мыло, сшить из марли, добытой с превеликим трудом,  подгузники…

Что делать, если у младенца колики?

Как приготовить три блюда из одной мелкой курицы?

Дела насущные не оставляли Ольге ни минуты свободного времени. Анютка оказалась младенцем капризным и требовала ежеминутного присутствия рядом матери. Чуть что, поднимала писк.

Ольга ходила по квартире, как лунатик, иногда прикрыв от недосыпа глаза, под которыми залегли темные круги. Иногда ей казалось, что она стала похожа на панду.
Пару раз приезжала Зина, благодаря  которой она кое-как высыпалась.

Вот кого Анютка сразу и безоговорочно приняла в число своих приближенных, так это Зину. Когда та первый раз взяла капризно пищащий свёрток на руки  - девочка замолчала сразу же.

Зина была Ольгиным спасением. Она вручала дочь «бабушке Зиночке», съедала приготовленную ею же кашу, и брёвнышком валилась на кровать. В голове оставалась только одна мысль: «Спать, спать, спать…»

Через пару часов Зина осторожно её будила.

- Олечка, уже кряхтит, есть просит…

- Зина, спасибо…

Ольга, в полусне, не открывая глаз, кормила дочь, и падала обратно на постель.
Вечером Костя заставал идиллическую картину: отоспавшаяся улыбающаяся Ольга поила Зину чаем, а та торжественно вручала Косте его чадо.

***

Двадцать второго января, около десяти часов вечера,  зазвонил телефон.

Ольга даже застонала. Она только укачала Анечку.

Константин, вытирая руки (он мыл посуду), тихонько прокрался к телефону и закрыл дверь в комнату.

- Слушаю. – Он даже прикрыл трубку рукой, чтобы говорить тише.

- Костя! – Яков говорил возбужденно. – Вы новости смотрели?

- Нет, конечно, какие новости… - Костя устало вздохнул. – Не до новостей пока, Яков Григорьевич. А что случилось?

- Горбачёв указ подписал. Обещали, что не будет денежной реформы, но она объявлена. Дают только три дня на то, чтобы обменять «сотни» и «полтинники» на новые банкноты. Можно обменять только тысячу рублей. Если сумма больше, то только по решению рай- и горисполкома. У тебя наличность есть?

Костя даже присел на стул, стоявший тут же, в прихожей.

- Есть немного. Четыреста рублей «полтинниками», я на новый холодильник откладывал, и Анютке много что надо…  Яков, а что делать-то? Как их менять, я же работаю, Ольга с ребёнком сидит?

- Не переживай, Костя, вроде бы на предприятиях тоже должны менять по установленному лимиту. Я позвонил узнать, нет ли у вас суммы больше, чем тысяча. Представляешь, что будет твориться в сберкассах?! Вся прелесть в том, что разрешено снимать с вклада только пятьсот рублей. Просто «удар под дых»… Всё, мне ещё пару звонков надо сделать. Олечке привет, и поцелуй от нас малышку!

Яков отключился, а Костя продолжал сидеть, слегка ошарашенный.

Предположим, им с Олей всё равно, нет у них больших денег, не накопили. А кто на машину копил или «на старость»? Таких немало. Как им быть теперь? Люди государству верили, деньги на вклады вносили. У них на кафедре, например, преподаватель древней истории, Нинель Марковна, откладывала деньги для внучки. Говорила, что вырастет девочка, а у неё на свадьбу шикарный подарок будет. Около трёх тысяч рублей лежало на книжке, она сама хвасталась. Как же так?

Ольге про шокирующие новости говорить не стал. Зачем волновать?

Долго лежал без сна и думал, что государственная машина – это страшный механизм. Перемелет, и не заметит.

Вот вам и «храните деньги в сберегательной кассе»…

***

Двадцать третье января в стране началось со штурма людьми сберкасс: около отделений выстроились невероятные очереди.

Яков оказался прав: деньги разрешалось менять не только в банках, но и в бухгалтерии на предприятиях, через профессиональные союзы и в учебных заведениях.

Утро на кафедре началось с составления списков преподавателей и студентов с указанием сумм, которые требовалось поменять.

Сразу же после первой лекции Константина в коридоре остановил декан.

- Константин Сергеевич, можно Вас на секунду?

- Да, конечно, что-то случилось?

Декан осторожно отошел к окну, стараясь не привлекать к себе внимания любопытных студентов.

- Вы ещё не внесли себя в список по обмену для бухгалтерии?

- Собственно, ещё не успел. Как раз собирался зайти в деканат. С кафедры его ведь туда унесли?

Декан помялся.

- Да. Простите за вопрос: у Вас сумма к обмену меньше тысячи?

- Да. – Мужчина кивнул. – Четыреста рублей.

- Отлично! – Декан неловко улыбнулся. – То есть, это для меня отлично. Не могли бы Вы сделать мне одолжение и внести в список сумму, равную именно тысяче?

Он вынул из кармана пиджака сотенные купюры, быстро отсчитал шесть штук.

- Здесь шестьсот рублей. Мне очень неудобно просить Вас, но выхода другого нет. Сын в Москве успел на вокзале сам себе переводом деньги отправить. Почтовое отделение работало до полуночи...

Декан развел руками.

- А я вот дачу собирался покупать… Хотел дом построить. Добротный такой, какой был у отца…

Он виновато усмехнулся.

- Мне очень неудобно просить Вас, но…

- Конечно, мне не сложно. – Константин взял у мужчины купюры и сунул в карман. – Всё равно у меня сумма меньше, почему бы не помочь?

Декан облегченно вздохнул.

- Спасибо. Сейчас такая неразбериха творится из-за этой реформы.

Константин невесело покачал головой.

- Сдается мне, то ли ещё будет…

- Будем надеяться, что наши власти знают, что делают. Ситуация в экономике критичная, но выход можно было найти и другой. – Он задумался, лицо его приобрело сосредоточенное и серьёзное выражение. - Ещё раз спасибо, Константин Сергеевич!

- Я зайду к вам потом.

- Да, конечно, конечно.

Константин отправился в деканат, где застал Нинель Марковну, пребывающую в шоке. Секретарь отпаивала пожилую женщину корвалолом, пока та писала заявление об отгуле на один день в счет отпуска. Она собиралась срочно бежать в сберкассу, чтобы спасти хотя бы пятьсот рублей из своих накоплений. По кабинету плыл устойчивый запах мяты.

На следующий день Нинель Марковна на лекциях не появилась. Костя с сожалением узнал, что она в больнице - инфаркт. Ей стало плохо прямо в очереди, когда по толпе людей пронесся слух, что денег в кассе для обмена обмен на всех желающих не хватит.

Константин понимающе вздохнул. Очень переживала женщина. Ведь годами откладывала каждую копейку, отказывала себе во многом, лишь бы внучке на свадьбу сделать подарок.

Вечером он пришел домой уставший и в подавленном настроении, хотя изо всех сил старался не выглядеть мрачно. Рассказал новости Ольге, но та уже о них знала. Ей звонила сестра.

- Костя, как думаешь, это ещё не всё?

Мужчина вздохнул.

- Думаю, нет. Нас ждут ещё сюрпризы…

- Вот этого я и боялась! – Ольга чуть не расплакалась. – Анечка совсем маленькая, я не работаю…

- Оля, не горячись. И не расстраивайся - тебе ребёнка кормить. Не всё так плохо, на самом деле. Многие люди этой реформы даже не заметили. Потому что живут от зарплаты до зарплаты. Но веры теперь нет никому, это правда…

Ольга уткнулась ему в плечо.

- Как хорошо, что я тебя нашла…

- А я – тебя! Видишь, как всё замечательно – мы нашли друг друга. У нас Анюта теперь есть. А всё остальное – и не такое переживали… Всё будет хорошо!

***

Игорь праздновал.

Перед ним на журнальном столике стояла начатая бутылка коньяка, на маленькой тарелочке исходил соком тонко нарезанный лимон.

Отломив дольку от плитки горького шоколада, Игорь отправил её в рот и зажмурился от удовольствия, снисходительно посматривая в сторону заветного сейфа.

Вот! Он оказался дальновиден и предприимчив!

В результате своих вложений, он не потерял практически ничего. Ну… почти ничего. Но эти деньги были мелочью, по сравнению с тем, что лежало у него теперь под замком.

Интересно, что бы теперь сказала его бывшая  жёнушка? Наверняка пожалела бы, что так поспешно от него сбежала. Да ещё к кому?

Физиономию его невольно перекосило. Он досадливо поморщился, плеснул в бокал ещё одну порцию крепкого напитка.

Интересно, как она поживает?

Хорошо бы встретить её сейчас на улице. Обязательно с этим нищим, с её боксёром в очках.

Игорь злорадно улыбнулся.

Он столько раз прокручивал в уме эту соблазнительную картину.

Вот он, одетый в дорогое, импортное пальто, выходит из собственной новенькой машины и эффектно хлопает дверцей. Обходит автомобиль и подаёт руку красивой, стройной, молодой девушке, которая смотрит на него с обожанием в глазах и радостно ему улыбается.

Он словно не замечает замерших невдалеке Ольгу с мужем. Он и девушка проходят мимо них, направляясь в дорогой ресторан, а Ольга  с завистью смотрит на его спутницу.

- Здравствуй! – Скажет он ей снисходительно.

Нет, не так…

- Привет! – Он бросит ей это слово обязательно презрительно и свысока. Чтобы бывшая жена поняла, какого мужчину она потеряла по собственной глупости. Потому что недалекая Ольга женщина, и умишко у неё воробьиный.

А потом она будет на кухне пилить своего боксёра и ставить его, Игоря, ему в пример. Потому что никогда этот очкарик  не сможет позволить себе одеть свою жену, как куколку. Никогда не повезет её на самый престижный курорт, не поведёт в ресторан вечером, потому что просто захотелось!

Игорь настолько погрузился в эти фантазии, что так и уснул, сидя в глубоком кресле у журнального стола.

Даже во сне он продолжал довольно улыбаться. Ему снилось вот это снисходительно-презрительное:

- Привет!...

***

В конце марта на улице у «дальнего», как называла его Вера, магазина её остановила Алевтина Сергеевна.

Когда-то давно, Вера очень часто бывала в этом «Продмаге», а всё потому, что рядом с магазином находился пункт приёма стеклотары, куда сдавали стеклянные банки, бутылки из-под кефира, сметаны, лимонада и пива.

На бутылках можно было неплохо заработать. Цена одной молочной бутылки составляла пятнадцать копеек. Обычно Светлана собирала всю тару, а потом складировала по двум сеткам-авоськам.

Вера тащила стеклянное добро в пункт приёма. Там его забирали, сортировали бутылки сразу же  по разным ящикам, а девочке вручали деньги. С каждого рубля, полученного за сданную стеклотару, Вере разрешалось забрать себе «за труды» двадцать копеек. Неплохой заработок!

Потом Вера бежала в «Продмаг», размахивая пустыми авоськами. Пирожное, пакетик карамелек, лимонад, мороженое… На выбор!

Иногда она деньги не тратила, а откладывала на что-то нужное – почтовые марки, значки или маленький складной перочинный нож, чтобы точить цветные карандаши. Как давно это было…

Теперь Вера просто шла мимо.

«Пункт приёма стеклотары» давно закрыли. Маленькое, приземистое зданьице стало обшарпанным, и каким-то усталым с виду. Вывеска тоже исчезла, а окошко, через которое принимали бутылки, было закрыто большим металлическим листом на огромный висячий замок.

Здесь её и остановила мама Оли.

- Верочка, здравствуй. Как твои дела? К экзаменам готовишься?

- Здравствуйте, Алевтина Сергеевна! Рада Вас видеть! Как Оля? Я последний раз к вам заходила с месяц назад. Она тогда сказала, что чувствует себя не очень хорошо, попросила пока больше не заглядывать.

- Да, Верочка, знаю. Она мне сказала, что дело не в тебе. Ей просто тяжело смотреть на тебя, понимаешь? Ты всё ещё обычная школьница, а она уже мама… Хоть и очень молодая мама. Она просила передать тебе привет, если хочешь – приходи. Только вечером, часов в пять, хорошо?

Она неожиданно улыбнулась.

- У нас иногда очень шумно бывает. Оля родила дочку, Оксаной назвала. Теперь у нас есть Оксана Андреевна!

Глаза Веры округлились.

- Да вы что?! Уже?

Алевтина Сергеевна кивнула.

- Оля даже на экзамены придёт. Только ты пока не говори никому, хорошо? Она просто придет, как будто ничего не случилось. Болела – и выздоровела…  Хотя, конечно, и так все всё знают. Но лучше «держать лицо», как говорится. Её жизнь – это её жизнь. Больше никого не касается.

- Да, конечно, я никому не скажу.

- И ещё кое-что, чуть не забыла!

Женщина порылась в сумочке и вытащила небольшую картонную открытку с рисунком – красивый  букет из роз обвивала ленточка.

- Это Оля просила тебе передать. Приходи, Верочка. Она будет ждать.
Алевтина Сергеевна аккуратно натянула на руку снятую перчатку, и пошла в сторону своего дома.

Вера открыла открытку.

«Дорогая Вера!» - было написано от руки Ольгиным почерком. Потом шел прилагающийся  текст: «Приглашаем Вас на торжество, посвященное нашему бракосочетанию, которое состоится…» И дальше снова от руки: «5 июля 1991 года в 11 часов 00 минут по адресу…»

После этих строк значилось: «Андрей и Ольга».

И ниже: «Приходи, мы будем тебя ждать!»

Вера заулыбалась. Вот и хорошо! Значит, родители в курсе, ребята женятся, как и хотели. Замечательно!

Ух ты… Она ещё ни разу не была на свадьбе в качестве официальной гостьи. Свадьба Семёна и Сони не считается - тогда она была маленькой девочкой. А Ольга с Константином - друзья родителей. Поэтому тоже не считается.

Она невольно выпрямилась и приосанилась. Совсем взрослая же! Даже на свадьбу пригласили!

Эх… Нужно подумать о подарке, посоветоваться с мамой. А главное – что надеть?! Хотя… впереди «выпускной бал», для которого планируется специально шить платье. Его вполне можно надеть на Олину свадьбу. Мама уже все журналы мод перерыла в поисках подходящего фасона.

Как всё-таки здорово!

Вера радостно зашагала домой – сообщать новости родителям. Им-то можно!

А вокруг весна разгоняла мрачные тучи ярким солнечным светом, сгоняла последние слежавшиеся сугробы, поила просыпающиеся деревья звонкими ручьями…

Продолжение здесь:  http://proza.ru/2021/03/24/1675