Тени Богов. Роман. Ч 1. Гл. 4 Неожиданное спасение

Глава 4. Неожиданное спасение

…Темноты не было. Ничего не было. Какое-то время просто напрочь стерлось из его памяти.
Тэй раскрыл глаза. Серый сумрак окружал его, и ему казалось, что пол и стены тесного помещения, где он лежал, медленно и хаотично сотрясались.

Он пытался оглядеться, но вокруг не оказалось ничего примечательного, только мутные сумерки сменялись рассветом, а забытье – недолгим просветлением, и в тусклом свете снаружи, проникавшем в узкие щели, можно было разглядеть трясущуюся крышу какой-то повозки.
Иногда они останавливались, и тогда кто-то бережно касался его плеч, обтирал его тело и лицо влажной тканью, и, кажется, даже лежал рядом, согревая его.
Ему казалось, он был укутан толстым слоем чего-то теплого, вроде шкур, которые давили на его плечи и спину, иногда причиняя боль, а иногда, напротив, даря чувство безопасности.

Он не помнил, сколько это продолжалось. Жар и боль от ран мучили его, и он смутно различал только чьи-то руки, втиравшие мази в его истерзанное тело, и чей-то тихий голос, который говорил с ним и успокаивал его.

Кто-то пытался поить его водой из фляги, аккуратно приподнимая его голову, и он жадно пил большими глотками, такими огромными, что даже горлу становилось больно.

Мази принесли облегчение, и в какой-то момент он смог, наконец, крепко заснуть, и избавиться от кошмара, который преследовал его на протяжении последних дней.
В один миг тряска прекратилась.

Он понял, что лежит на земле, на какой-то ткани, а не на грязном полу  подземелий Сумадари.

–  Чтоб вас всех уродов Хамаран забрал, – тихо выругался он.
Неожиданные воспоминания о чудовищном взгляде и плети Крукассина вернулись дрожью во всем теле. Тэй поежился, словно от внезапно налетевшего порыва холодного ветра. От остальных, кого он видел из этой расы, никогда не чувствовал он такой мощи.

Тэй попытался подняться и невольно вскрикнул – резкие движения все еще причиняли страдания. Однако, он быстро понял, что, раз он не закован в цепи, одет в теплую одежду и вокруг него нет Ашпакаевых прихвостней, значит, его не везут ни на каторгу, ни на виселицу, и он… свободен?

Он огляделся. Над головой раскинулись ветви деревьев, скрывая холодное сумрачное небо. 

Колючие стебли сухих осенних трав склонились прямо к нему, касаясь его щеки. Он невольно отстранился и потер лицо ладонью.
Закутанный в плащ человек, скрестив ноги, спокойно сидел поодаль, деловито шевеля палочкой хворост в небольшом костерке, и молча наблюдал за его пробуждением. Костер потрескивал, и его пламя бросало красноватые отблески, и странные тени ложились на его лицо, наполовину скрытое капюшоном.
Заметив его, Тэй вздрогнул. Человек поспешил открыть лицо. Увидев оранжевые глаза и лицо, обрамленное гладкими черными волосами, Тэй мгновенно успокоился.

– Ах, это ты, Ацката.
– Садись к огню, – пригласил Ацката, указывая ему на место рядом с собой. – Погрейся. А то я замучился отогревать тебя всю дорогу.
Тэй с трудом придвинулся и сел, что немедленно отозвалось мучительной болью в затылке и спине. Он коротко застонал, прижимая к голове ладонь.
– Это был ты? – уточнил он.
– Надеюсь, у тебя нет возражений? – будто бы невзначай пожав плечами, уточнил Ацката.
Тэй, скривившись, посмотрел на него.
– Где мы? – с трудом оглядевшись, спросил он.
– Вон за тем лесом — Раград, – любезно сообщил Ацката, указывая пальцем на «вон тот лес». – Пришлось выкрасть тебя, представляешь. Ты говорил, что собираешься в Раград, вот потому-то мы здесь.
Он помолчал, а потом продолжил.
– Сколько можно тебе повторять – будь осторожен, – укоризненно продолжил он. – Хорошо же тебя разукрасили, да.... Эти следы… не так просто залечить. Шрамы останутся.

Тэй поморщился и не ответил.
- У тебя такой рубец на шее, Тэй, – проговорил Ацката, с сочувствием взглянув на него. – Как ожог. Что он с тобой делал?
Он протянул руку и попытался дотронуться до его шеи. Тэй вздрогнул и невольно шлепнул его по руке.
- Не прикасайся, –  вскрикнул он.
Ацката отодвинулся, глядя на него.
– Ох, ну, ладно, ладно, –  он пожал плечами и отвернулся. – Не хочешь, чтобы я тебя трогал, так и скажи.
– Так я так и сказал! - огрызнулся Тэй.

Заморосил мелкий дождь. Косые росчерки прорезали и без того промозглый воздух,  и Ацката снова накинул на лицо капюшон и ссутулился, прижав к животу спрятанные в рукава руки, словно стараясь ближе наклониться к костру.

– А я все равно обработал твои раны, так что какое-то время продержишься на ногах, –  проговорил он и язвительно добавил, –  прости, что посмел дотронуться до тебя. У тебя был жар, и я испугался, что ты умрешь. Я даже, представляешь, раздевал тебя. Простишь?
Тэй запрокинул голову и издал звук, похожий на злобный стон.
–  Я же не это имел в виду! - он посмотрел на Ацкату. – Почему с тобой всегда так? Говоришь загадками, недоговариваешь, вечно все перекручиваешь!
– А потом я привез тебя сюда, – не обращая внимания на его слова, продолжал болтать Ацката.
И неожиданно замолк. Тэй молчал также, ожидая продолжения.
Откуда-то появилось неприятное чувство от того, что Ацката снова видел его таким – разбитым, ничтожным, уязвимым. Тэй почувствовал, как легкий жар стыда неожиданно бросился ему в лицо.
 Ацката, тем временем, с невозмутимым видом выудил пару лепешек и половину курицы.
– Ты, наверное, голоден, – произнес он. Тэй взглянул на еду и вдруг осознал, что его живот уже почти прилип к позвоночнику – пара дней в повозке, и до того несколько дней в тюрьме Крукассина, где кормили какой-то гадостью, к которой он едва притронулся. Он схватил предложенное и принялся жадно жевать.

– А вообще, тебе не стоило злить Крукассина, – после долгого молчания снова заговорил змееглазый. – Чтоб мне не пришлось снова подставляться и спасать тебя. И трогать, и раздевать тебя тоже, раз уж тебе это так не нравится, – он помолчал, а потом добавил. – Но иной раз кажется, будто ты специально все это устраиваешь, чтоб я снова тебя раздел и подлечил.
Он чуть склонился набок и коснулся его плечом. Тэй, жуя, взглянул на него из-под темных бровей.
– Ты сейчас это все зачем говоришь? Решил жизни меня поучить? –  мрачно спросил он, проглотив последний кусок и закутываясь в плащ до самого подбородка. – И почему тебе так нравится постоянно говорить об этом?  И, может, расскажешь мне, чем я его злил? Своим существованием? – он вдруг осекся, словно вспомнив что-то. – Ах, да, он же сказал, что я лишил его всего, – вдруг произнес он. – Что бы это могло значить? 

Ацката исподлобья взглянул на него.
– Что, так и сказал?
– Угу. И сказал, что он бы давно убил меня, если бы... какой-то... Господин, –  он замолчал и вопросительно взглянул на Ацкату. Тот кивнул.
–  Продолжай. 
– Ага, так вот, этот самый Господин, –  сказал Тэй, высовывая из-под плаща руки и вытирая жирные от курицы пальцы о высохшую траву. –  Если бы этот самый... Господин не запретил ему меня убивать.  Ты что-то знаешь об этом? –  он внимательно взглянул в оранжевые глаза. Ацката отвел взгляд.
– Да, я кое-что знаю, – Ацката поспешно поднялся и отряхнул колени. – Но не слишком много. Я бы поболтал с тобой еще, но тебе спешить надо.  А то Ашпакаевы ищейки будут охотиться за тобой. Найдут тебя, чего доброго. Не знаю, каким чудом они нас все еще не схватили.

Тэй схватил его за край плаща.

– А ну, стой. Говори, что знаешь!
– Да ничего я не знаю.
– Врешь. Я же вижу, что врешь!
Ацката вырвал край плаща из руки Тэя.
– Не трогай меня!
Тэй вскочил на ноги и сжал кулаки.
–  Слушай! Этот сумасшедший старик про какой-то Клинок меня спрашивал. Клинок Эн, так, верно? Что это такое - «Эн»? Мне кажется… я, вроде бы, слышал это слово когда-то, – он потер лоб между бровями.  Потом протянул руку и схватил Ацкату за ворот.

– Так ты что-то знаешь об этом, Ацката? Я должен понимать, будет ли он меня преследовать, или нет!

Ацката посмотрел на него из-под капюшона. Потом отодрал его руку от своего ворота, отвернулся и принялся смотреть куда-то в сторону

– Я не силен в Древних легендах, но..., – он помолчал, а потом, будто бы с трудом, продолжал, не выпуская запястье Тэя. –  Да, говорят, есть... такой род Хранителей Ключа. Их семья хранит древние артефакты, которые открывают доступ к Хранилищу 3000 летней давности. И среди артефактов есть и Клинок, и Ключ, Тэй. И, говорят, кое-что еще.
– Да, но, а я-то тут при чем?! – воскликнул Тэй, пытаясь вырваться из хватки змееглазого.
– Если Крукассин говорит, значит, имеешь отношение, даже если сам не знаешь, –  Ацката пожал плечами, выпуская его руку. – Крукассин просто так болтать не станет. Но то дела давно минувших дней, Тэй, –  Ацката снова взглянул на него. – Хотя, Потомки Древних Богов еще охотятся за ними. 
– Будто ты не один из них!
– Ну, не все потомки богов одинаковы, – Ацката пожал плечами. – Хотя, может, и я был бы не против получить кое-что из этих артефактов.
С этими словами он изогнул бровь и загадочно взглянул на Тэя.
– А почему этот старикашка говорит, что я лишил его всего?
– Ну, так, может, тебе у него и спросить? – фыркнул Ацката, положив руку ему на плечо. Тэй хмыкнул.
– Шутишь? Снова с ним встречаться?!
Ацката улыбнулся, сжав его плечо сильнее. 
– Шучу. Но, может быть, у меня и получится кое-что узнать об этом, раз уж ты спрашиваешь. Ну, давай,   отправляйся, коня я тебе привел, – все еще сжимая его плечо, Ацката развернул его в сторону и второй рукой указал на белоснежного жеребца, стоящего поодаль. - Раград, как я уже сказал, тут недалеко. Вдоль реки поедешь, и через пару часов доберешься. Можешь ехать к нему. К Теодору своему.

Тэй стряхнул его руку и взглянул на коня.
– Чего это к моему-то?
Ацката опустил голову.
– Да, знаю-знаю, бабу эту все никак с ним не поделите, – его голос дрогнул. – На которой ты жениться собрался.
Тэй вскинул брови и воинственно развернулся. Правда, когда он увидел выражение лица змееглазого, вся его воинственность куда-то подевалась.
– Не твоего ума дело, – уже не так уверенно буркнул он и направился к коню.
- Постой, –  Ацката схватил его за рукав. Потом снял со своего пальца кольцо из белого золота с крупным светло-зеленым камнем. Самоцвет сверкал так, словно внутри него разлился жидкий огонь.
- Возьми это.
- Это что еще? –  недоверчиво попятился Тэй.
- Это подарок, не более того. Если будут нужны деньги — продашь или заложишь, эта вещь дорого стоит. С моей стороны это лишь знак дружбы, Тэй, – он настойчиво вложил кольцо ему в ладонь.
Тот нерешительно принял подарок и сжал в кулаке. Внезапно ощутил комок, подступивший к горлу.
– Я… благодарен тебе, Ацката, за все, –  уже более спокойно, словно сдерживаясь, произнес он. –   Ты слишком добр ко мне. Надеюсь, мне когда-то удастся оплатить долг.
Он склонил голову. Потом быстро вскочил в седло. Ацката слабо улыбнулся.
- Надеюсь, удастся, –  себе под нос пробормотал он.


* * *
...Спускалась холодная осенняя ночь.

Одинокий всадник в плаще с капюшоном спешил на юго-восток, вниз по течению быстрой реки Гирр, поминутно оглядываясь назад, опасаясь погони. Но пустынным был береговой тракт, лишь изредка вырывались навстречу почерневшие и оледеневшие от сырости кустарники да клочья тумана. Он знал, что в это время года здесь редко можно было встретить путешественников или торговцев, да это и к лучшему – воинам князя некого будет расспросить о нем.

...Начинались  окрестные деревеньки, принадлежавшие княжеству Раград. Небольшие, словно прилепленные друг к другу заборчики и хижины южных поселений,  черные участки огородов с сиротливо торчащими кое-где пучками пожелтевшей растительности – поздняя осень добралась уже и сюда.
Над деревеньками витал стойкий запах жженой листвы.

Черные, плодородные земли, дающие обильный урожай, на которые давно уже хотел наложить лапу князь Ашпакай. Сам же Раград, хоть и не был большим княжеством, но славился отважными, прекрасно обученными воинами и искусными конниками. И военная «Школа Сиддина и Хотэги» для детей знати и военачальников играла в этом не последнюю роль. И ее — особенно -  давно хотели бы прибрать к рукам предприимчивый  князь Ашпакай вместе с Крукассином, да вот только она этого не хотела. И свое нежелание она весьма убедительно демонстрировала посредством прекрасного владения разными видами оружия, как для ближнего боя, так и для дальнего. Да и князь Теодор, властитель крепости Раграда, не дал бы своих людей в обиду какому-то там змееглазому.

Всю свою жизнь, сколько Тэй себя помнил, он прожил в княжестве Раград, у человека по имени Сиддин, которого всегда считал своим отцом. Сиддин, и его сестра, тетушка Хотэги, которая больше походила на еще одного дядюшку, были его единственными родственниками на этой земле. Они были наставниками и владельцами  военной «Школы Сиддина и Хотэги», и они двое лично и насколько умели, занимались воспитанием мальчика. Конечно, представления о воспитательном процессе двух старых вояк дали свои плоды — мальчик отлично владел оружием и умел себя защитить, как словом, так и мечом или кулаком. В общем-то, всего этого было достаточно для того, чтобы выжить, добыть себе еду и наглядно продемонстрировать свою правоту. Его, конечно, научили читать, и  даже дали кое-какие представления о современных правилах приличия, например, не хамить товарищам по оружию и не обижать женщин, в особенности, когда речь шла о таких женщинах, как тетушка Хотэги, которые сами могли обидеть кого угодно.

Что касается женщин в целом, то до какого-то момента своей жизни юный Тэй полагал, что они не отличаются от мужчин ничем. Совершенно ничем. Точнее, он даже не задумывался об этом. Считалось, что половое воспитание – это дело родителей, а, поскольку родителей-то как раз у Тэя не было, литература разного сомнительного содержания в Академии была полностью запрещена, а отношения между воспитанниками и воспитанницами всегда очень строго контролировались, то все половое воспитание до поры до времени ограничивалось сальными шуточками, которые ему удавалось подслушать то тут, то там. С тетушкой Хотэги, постоянно облаченной в просторные одежды или доспехи, было совсем ничего непонятно. Поэтому некоторые простые истины, обнаруженные Тэем однажды, стали для него настоящим откровением.
О своей матери Тэй имел весьма скудные представления — единственное, что он знал о ней совершенно точно, так это то, что она у него была. На этом его познания заканчивались. Когда-то он взял себе за правило думать, что она в некоем роде могла быть женой Сиддина, но спрашивать об этом не решался. Когда Сиддин умер, Тэю было всего 17,  и вот тогда-то он и узнал, что этот мужчина - не родной отец ему. Именно тогда юноша впервые понял, как себя чувствует человек, ощущающий острое желание мести одновременно с чудовищным бессилием. И тогда-то Тэй решил, что бегство из Академии — это единственный способ действительно отомстить приемному отцу. И тогда он нашел пристанище у своего названного брата, с которым в тот момент они были объединены общим несчастьем утраты отца.

И вот сейчас, кроме тетушки Хотэги, взявшей на себя управление школой, и названного брата, в Раграде у него не было близких, к которым он мог бы обратиться за помощью. Но арсин понятия не имел, хотел ли Теодор его видеть. Хотя, сейчас только князь смог бы оказать ему ту поддержку и защиту, в которой он нуждался. А тетушка же, скорее всего, не захочет даже пустить его на порог – он не появлялся в Академии более 7 лет. Вероятно, она даже не узнает его.
А еще в Раграде была Эста.
Эста из Заснегории. 
И она все еще была советницей князя Теодора.
И именно это заставило его все-таки свернуть в сторону княжеского дворца.


***
Огромная усадьба Академии «Сиддина и Хотэги», вмещавшая в себя еще и ученические корпуса, словно небольшая боевая крепость, серела на невысоком холме, окруженная частоколом, больше похожим на крепостную стену.  Именно здесь воспитывались самые элитные воины в Рагаде, да и во всей Ространне.
Именно здесь мерила шагами полутемную комнату грузная старуха с трубкой в руке, которую Тэй  детстве называл «тетушка Хотэги». Деревянный пол и стены ходили ходуном от ее тяжелых энергичных движений. Именно сегодня к ней заглянул странный посетитель. Точнее, посетительница.

Она сидела в кресле, скрывая лицо и волосы под темным капюшоном. Чуть наклонившись вперед, она опиралась на фалк с серебристым лезвием.

Старуха же вела себя так, будто бы они были давно знакомы.

– Он совсем скоро придет сюда, и ты должна будешь отдать ему Клинок, – произнесла  женщина с фалком в руке .
– Я бы отдала ему его уже давно, если бы Эуагарис не умоляла меня и Сиддина защитить его.
Женщина в капюшоне не ответила. Старуха вытащила изо рта трубку и выпустила несколько колечек дыма. Остановилась посреди комнаты.
– Я слышала, он связался со змееглазыми, –  проговорила она.
Женщина с фалком пошевелилась. Из-под капюшона сверкнули серебристые глаза с узкими вертикальными зрачками.
– Да, я полагаю, он явится в сопровождении змееглазой женщины или мужчины. Скорее — женщины. Мужчина, вероятнее всего, не осмелится явиться лично.
– Ты считаешь — это не опасно — отдавать ему Клинок Эн? – спросила старуха.

Женщина с фалком подняла голову. Капюшон бросал глубокую тень на ее лицо.
– Опасно лгать ему и лишать его возможности узнать, кто он есть на самом деле.

Старуха склонила голову.
– Ты права, Великая Эа...
Посетительница сделала едва заметное движение, и острие фалка мгновенно оказалось у самых губ старухи. Та вздрогнула, не успев отпрянуть.

– Не называй меня так, это слово не должно звучать здесь, –  прошипела она. – Нас могут услышать.

Старуха поспешно поклонилась.
– Хорошо, госпожа. Я исполню все в точности, как ты сказала. Но, к сожалению, как Титан я мало что помню и мало что смогу рассказать ему. Ты и сама знаешь, почему.

Женщина поднялась на ноги, сложив свой фалк в посох.
– Расскажи ему, все, что знаешь. Этого будет достаточно. Если нам удастся вернуть Эана Дая, твоя память будет восстановлена, насколько это возможно. Возможно, будет восстановлена и твоя форма, и ты сможешь снова стать Титаном. В любом случае, наши братья и сестры рассчитывают на это. И Деос, и Агаль, и Аварис, и многие другие ждут его возвращения.
Старуха задумчиво кивнула.