Из походного дневника-2-9

***
Сегодня был седьмой ходовой день. День НАСТОЯЩИЙ. Оконтуренный холодными ночёвками и с троплением «от» и «до». Завтра мы должны добежать до брошенной станции «Орбита». Там половина пути, днёвка и, может быть, – баня. Оставшиеся 9-10 дней – возвращение домой.

Полтора моих часа кончаются. Коротко о группе. ВСЕ – молодцами! Все тянут прилично, хотя, конечно, каждый в пределах своей телесности. Но тело – дело  подчиненное и вторичное. Главное, что происходит в душах и исходит из них.

Дядь-Юра, к сожалению, слишком нерешителен. Видимо, он НЕ руководитель, в принципе.

Виталик медвежеват, спокоен, равновесен характером. Любит свой «Бруклин бридж».

Палыч умел, упорен, порой горячеват и слишком порывист.  Но идти с ним легко.

Шура – отличный завхоз. Всё у него тики-так! Некоторую физическую слабоватость он с успехом компенсирует старательностью  и даже самоотверженностью.

Глыба – глыба. Вынослив и терпелив, как росомаха. Порой грубоват. Впрочем, до уровня  начальника ему далеко
Всё. Меняюсь.

15.02. 81. Воскресенье
Вышли в 9.50. В 11.13 были у избушки, столь искомой вчера. То есть ходу до неё было бы 1 час 23 минуты. Если бы заметили в темноте. Изба слабоватая. Ночевать в ней, конечно, можно, но не тепло. Слава тебе, господи, что не нашли!

11.25. Пошли дальше. Места дивные в своей дикой первозданности! Бежали 50 минут по роскошным наледям, сплошь покрытым крупными  «цветами» инея. Утром было минус 22. Да и сейчас не меньше. Но на солнце – отлично! Ласковая теплота. Ребята орут от избытка эмоций. Впереди ещё 15 километров и – база.

12.20. Остановились на передых. Летели вниз по парящим наледям, ошпаренной солнцем реки. Наверное, ради таких дней и живём мы – туристы-лыжники. Триединство солнца, реки и наледи, ослепляющая белизна снегов в частой сетке звериных следов, бездонная голубизна неба и товарищи, скользящие рядом…
Четырежды прав Отуотер, когда пишет, что скольжение – базовый инстинкт, заложенный в гены человека изначально. Скользить – фундаментальная радость человеческой души.
Сидим, млеем на солнышке. Тишина бездонная, как небо. Только где-то не очень далеко постукивает дятел…
Все мужики  бегут очень и очень ладно. Да и как не бежать, если БЕЖИТСЯ!

Если есть в походе некий день, который можно назвать идеальным, то это именно такой, как сегодня. День, когда всё РАВНОВЕСНО и внутри тебя и снаружи. От личного самочувствия до состояния природы.  И подтверждает это органное звучание пустот во льду, когда мы пролетаем над ними.
Правда, Вито пожаловался, что, мол, однообразно всё. А по мне так – СЧАСТЬЕ.

В 13.00 остановились на перекус, «чем бог послал». А послал нам бог-Шура, кормилец любимый, такую пайку: колбаса – 50 г; сало – 25 г; сухарь чёрный – 1 шт. (80 г); шоколад – 33 г; сахар – 5 кусочков; чай – 500 мл (две кружки). Х-О-Р-О-Ш-О!!!


«Побегли» дальше. Через 40 минут Шибетуй вдруг начал портиться и паршиветь. Всё русло оказалось забросано сучьями, камнями, песком, льдинами, кое-где – вода. (!) Шпарим по всему по этому безобразию. Лыжам очень не сладко, но ещё пуще нашим любезным «жучкам». Бедолажки… Вот так речка! Что это с ней?  Последние полкилометра идём по берегу, пешком. Пришлось. По руслу сплошная непроходимость. Движемся по левому борту. Снега почти нет, под ногами сухая трава и ерник берёзовый. Вдали, в развале долины Шибетуя, маячат перпендикулярные нашему движению склоны долины Снежной. Но снегу там – ни грамма! Будто и не зима уже. Почему её так назвали предки? Может, как Колумб Тихий океан?

15.30. Уф! Только что спустились с небольшого плато левого берега, куда нас затянула логика пешего хода. Плато густо заросло полярной карликовой берёзкой. Навскидку, это миллионы веников-голиков. Если не миллиарды. Идти по этой упругой, царапающей щетине – сущее мучение! И смерть бахилам. А «жучек» пришлось нести на рюкзаках.   Когда спускались к берегу, спугнули жирнющего зайца.  Он вызывающе неторопливо, смешно вскидывая серый зад, скрылся в берёзовых дебрях. Тепло. Весна.

18.50. Холодно. В жилом доме базы «Орбита», к которой мы стремились нынешний день. Пришли в 16.30. Первым – Глыба. Вторым – я.
Место, где она доживает свой короткий век, не скажешь, чтобы уютное, но и не бросовое. Так –средневатое какое-то.  Пока живы: жилой дом на четыре комнаты (с железными армейскими кроватями!), баня, склад универсальный, дизельная, сенной навес, три собачьи будки, туалет, колодец, коптильня. Всё.
Строения добротные, но поскольку брошены, всё в разоре и грязи. Интересно, почему её оставили? Мы расположились в одной из комнат жилой избы. Подмели, поставили кровати, наготовили дров, сидим, топим. Изба большая, настывшая. Пока холодно. Завтра днёвка, баня, разведка.
                ***
…После ерникового плато, последние полчаса, шли вновь по реке. И это был блистательный кусок! Потому что поверх льда везде была живая вода. От берега до берега. По высоте – до подошв бахил-калош. Лыжи – под водой. И мы пёрли как торпедные катера! Брызги из-под лыж веером! Фырь! Фырь! Фырь! И за каждым – личный кильватерный след, в котором «бултыхались» многострадальные наши «манюнечки».
                ***
19.15. Готова еда. Сейчас будем питать тела и обсуждать дальнейшие дела. В голове у дядь-Юры варятся некие планы сокращения маршрута, за счет движения «по верхам». То есть забраться на хребет и двигаться там, а не по руслу Снежной. В этом есть резон. У любой реки свой коэффициент меандрирования. У некоторых просто бешеный. Снежная не такая, но… А по хребтам порой очень логичнее хоть и труднее. И видно хорошо всё окрест. В общем, пусть дядь-Юра «варит» и «химичит». Доложит – разберёмся. А пока наше дело туристское. Надо днёвку провести как следует. Баню истопить, попариться, побриться, постираться, починиться-пошиться, отоспаться. Получить задание на вторую половину похода и – вперёд!

21.45. Поели. Вяло потравили анекдоты при свете открытой печной дверцы, поговорили о планах на вторую половину дистанции. Как я уже писал, нам ещё от 8 до 10 ходовых дней и восхождение на высшую точку Хамар-Дабана, гору Хан-Ула.
                ***
Давно хочу сказать пару слов о торпедках. Походные вещи, несомненно, имеют характер, а значит и душу. Например, позавчера я загрузил свою «синекурку» небрежно, броском, и она – обиделась. Это точно! Всю дорогу валилась то на один бок, то на другой, сопротивлялась изо всех своих сил и жгла мои силы. А за день перед этим, в таком же, примерно, конфликте, вообще  отцепила рым от карабина – САМА! –  и осталась  на месте, когда я двинулся. Иду, радуюсь – легко идётся! Потом оглянулся – метров 50 уже прошмурыгал, а она стоит, и не просто стоит, а  ехидно так, с вызовом, – поперёк лыжни, и помалкивает. Каково, а?

А вот сегодня утром, всё было наоборот. Я её у костра погрел, почистил, подвинтил крепёж, любовно увязал, и она отблагодарила просто удивительно как! Я шёл последним, на ходу руки быстро согрелись, я стянул перчатки и сунул в карманы штормовки. Карманы большие, вместительные, но в обоих лежало много шишек и одна перчатка, правая, видимо, «обидевшись», в тесноту и давиловку не полезла, а скользнула мимо, в снег. Теперь, внимание! Если смотреть строго сверху, в проекции, она упала сантиметрах в 20-25, сбоку от лыжни. Торпедка же катится в 99% случаев строго по лыжне, за тобой, на расстоянии 1,5-2 метра. Такова длина фала. (Обычно, это кусок репшнура с двумя петлями на концах. В обеих петлях по лёгкому, титановому, карабину.  Один  цепляется за рым (скобу) на носу торпедки, второй за крепкую капроновую петлю на дне рюкзака, пришитую строго посредине). Так вот, моя «синекурка», увидев, что перчатка упала, проехала полтора метра, неощутимо быстро вильнула из лыжни в нужную сторону, слегка нагнулась (!) и островатым носом своим ПОДЦЕПИЛА беглянку со снега! Да так удачно, что перчатка   надёжно легла на рым и равномерно свесилась на две стороны! И везла её так, пока я не полез в карман. Сколько я тогда прошёл, не помню, но не мало, И вот я лезу карман, не чувствую перчатки в нужном месте, останавливаюсь, оборачиваюсь и вижу описанную картину. Вот такое КАКОВО, а?
                ***
Да, забыл написать. Вечером все мужики кроме меня и Шуры, снова дёрнули. Иззябли в этой холодной избище. А Вито и Юра вообще стараются приложиться каждый вечер. Время от времени к ним присоединяются Глыба и Палыч. Вито – мерзляк по жизни. А дядь-Юра, как начальник. Глыба тоже подмерзает. Но он человек  без единой жировой клетки. Одни мускулы и сухожилия. И потому привык терпеть. Шура тоже страдает от холода, но держится мужественно, вида не показывает. Вообще же, он старается выглядеть более бывалым, чем есть на самом деле.

Я уже начал эскапировать. На ходу вспоминаю дом, Катарину, детей. Женьку почему-то чаще, чем Лерку. У Вито тоже двое девочек. И мы с ним частенько говорим о них. Ещё бы!  Все остальные холостяки.
Всё, надо спать.
(продолжение следует)