Глава 6. Три рюмочки

До зачета  по немецкому оставалась неделя, а до нового года  года пять дней. Катя не знала, что хочет больше — не завалить первый зачёт или встретить праздник с весёлой компанией.
    Мама купила Кате на зиму модный полушубок из искусственного меха с черным воротником из норки и зимние серые сапоги.
     В тот момент, когда Катя настроилась скучать дома, позвонила одноклассница Таня, предложившая отметить  Новый год  у Толи.

      “Вопрос с праздником решен, — подумала Катя и прикинула, — стипендия — сорок. Три рубля —  на  метро, три  —  на электричку. Шесть  —  на талоны  в столовую. На  Новый год и на подарки хватит”.
     Перед  праздником в магазине остался только коньяк. Его и купили  Катя с Таней.
     Ближе к Новому году  позвонила Таня:
      — Встречаемся в час ночи.

     Катя выпила с родителями по бокалу шампанского. Термометр за окном показывал минус двадцать пять, Катя нарядилась в папин тулуп и валенки, и пошла к Таниному дому.
     — Катька, там люди взрослые, — сказала Таня, встретив Катю около подъезда, — не скромничаем, ведем себя уверенно.
      Русоволосый коротко стриженный хозяин квартиры в модном    джемпере и дорогих джинсах  открыл дверь.
     Подружки вошли  в комнату с новенькими бордовыми коврами на полу и стенах. В гостиной у Толи  искрился и сверкал   хрусталь. На журнальном столе среди тонко нарезанного сервелата, маринованных огурчиков,  и упругих красных “дамских пальчиков” красовалась бутылка Столичной. Около форточки  курила небольшая компания. На подоконнике лежала  пачка сигарет.    
     — Всем привет, — сказала Катя.
     — От нашего стола вашему столу, —  Таня поставила на стол бутылку коньяка.    
      Толя тут же открыл  Столичную и разлил по рюмкам, а Катя в ужасе прошептала:
     — Тань, я крепче шампанского ничего не пила.
     — Спокуха. Прорвёмся. Где наша не пропадала. Быстренько на кухню! — скомандовала Таня. — Мощный выдох... И-и-и... залпом. Молодец.
     Подруги  чокнулись, выдохнули, опорожнили рюмки, заели маринованными огурцами. Вернулись. 
     — Между первой и второй перерывчик небольшой, — сказал Толик, когда девушки вернулись, и налил снова, — за Новый год!
     Девушки взяли наполненные рюмки и опять уединились на кухне. Махнули, закусили, вернулись.
    — Вы там что, в раковину сливаете? — подмигнул Толик  и достал сигарету из пачки с картинкой взлетающего самолета.
     Решив показать свою опытность, Катя смело взяла сигарету. Чиркнула спичкой. Почувствовала во рту вкус гадкий вкус табака и какой-то противный запах. Закашлялась.         
     — Катюш, ты ж не тем концом ее вставила, — улыбнулся Толик, а она подумала: “Ого. Катюш. Так меня еще никто не называл. С чего бы это. Может влюбился?”
     После того, как поддали по третьей и бутылка опустела, Катя шепнула Тане:
     — Обманули. Воду налили. Меня вообще не цепляет, — и задела рукой банку с помидорами. Попыталась вернуть ее обратно, но уронила пустую бутылку, подумав: “Какой дурак не убрал ее со стола”.
     Таня, опрокинув на пол тарелку с остатками колбасы, пробормотала:
     — Теперь ясно, почему я такая трезвая.

     Катя   ничего крепче шампанского  не пила, но  знала его быстрое пьянящее действие. От водки в голове по прежнему никаких изменений не замечалось. Таня предложила пойти в парк, и все ее поддержали.      
     Как только вышли на улицу — стало жарко, захотелось веселиться. В парке Катя услышала музыку,  доносящуюся с    танцевальной веранды,  и напрочь забыла о приятелях.

     Дед Мороз и Снегурочка развлекали публику. Катя пошла туда, где перетягивали канат, решительно встала посередине и крепко ухватилась руками. Под ногами сверкал раскатанный подошвами лед. Лихие мужики с азартом тащили веревку то в одну, то в другую сторону, а довольная Катя    каталась, как на коньках. Туда-сюда.
    Когда одна из команд всё-таки победила, то веревку отпустили. Катя чуть не завалилась на старого приятеля Димку, который проходил мимо, попыталась сохранить баланс, но  поскользнулась на льду, не удержала равновесие и  упала.
    — Димон, прости!
    — Бывает.
      Крупный парень в синей куртке и серой шапке-ушанке дал ей руку, помог подняться и отряхнул Катю.
     — Предлагаю выпить! — Димка достал из куртки бутылку вина и  эмалированную кружку.
    — За все хорошее.
     Они выпили по кружке, потом ещё по одной.       
     — Одеяло, — сказала Катя, увидев клетчатую подкладку синей потертой куртки, и неожиданно для себя расхохоталась до слез.
     Димка, глядя на Катю, тоже рассмеялся.    
     — Пошли, — сказала Катя, успокоившись.
     — Куда? — спросил Димка.
      Девушка махнула рукой:
     — Т-туда-а,  — и показала в сторону Пахры.
     Через десять минут, держась друг за друга,  Димка и Катя  дошли до  реки. Съехали вниз, чуть не потеряв новую Катину шапку. Посмотрели на запорошенные снегом лица друг на друга и развеселились. Встали на ноги.  Кате  захотелось на  другой берег.       Через сугробы высотой  по пояс, пробирались с трудом. Ноги проваливались, путались и не слушались.
     — Пошли обратно, — вздохнула Катя.
     Несколько раз упав и подняв друг друга, они наконец выбрались на дорогу.         
     Посмотрели на снежные лица друг друга. Покатились со смеху.
     — Куда теперь? — уточнил Катин спутник.
     — Разберемся, — беспечно ответила Катя.
    Катя с Димкой  медленно тащились в сторону самого лучшего в мире дома. Катя устала, хотела спать. Димка стал раздражать. Оказавшись около подъезда,  Катя сказала уставшим голосом:
     — Зна-ешь, я если поздно… Смот-рю на окна. Если на кухне свет, значит отец не спит. Если  ещё и в спальне горит... То... отец  разбудил ма-му и  мне влетит от обо-их.  По-смот-рим?      
     — Спят, — показал Димка на темные окна на втором этаже. —  Ты Пашку с одиннадцатого знаешь?
     — Кто ж его не знает? Мы с ним в детский сад вмес-те ходили.
     — Давай к нему.
     — Ладно, — сказала Катя, — пошли. Я пешком, а ты — на лифте.
     И отправилась на второй этаж по боковой лестнице, вышла на лоджию, потом прошагала мимо площадки между двумя лифтами, и только потом попадала в коридор с восемью квартирами.
     Катя  не сразу попала в свою квартиру, но когда дверь наконец открылась, Катя ввалилась, с третьего раза повесила на крючок тулуп, и, раскидав валенки, плюхнулась мимо табуретки. Встала. Подмигнула отражению в зеркале и сняла рыжую шапку.
     Катя вошла в комнату, взяла из вазочки конфету, засунула в рот и не ощутив вкуса, рухнула в кресло, включила телевизор, посмотрела на экран и не поняла, кто там. Попыталась расстегнуть джинсы, завалилась на диван и  уснула. 
   
     Разбудила Катю телефонная трель.
     — По всему парку тебя искали, — вопила из трубки Таня, — куда пропала?
     — Не спрашивай.    
     — А мы вернулись, и до утра у Толика коньяк пили.
     Катя положила трубку, взяла кружку, налила воды из под крана, залпом осушила. Легче не стало.
     Катя открыла холодильник, постояла, подумала и закрыла. Распахнула форточку. Нашла заварочный чайник. Сделала несколько глотков из носика.               
     Катя полезла в ящик письменного стола за тетрадкой. Услышала телефонный звонок. Взяла трубку.
     — Я, это, — сказал Димка, — доехал на лифте до одиннадцатого. Решил подождать тебя около батареи и заснул.