Колыма. Часть 6. Красный корпус

Часть 6. Главная тюрьма.
( Воспоминания моего дяди - узника ГУЛАГА)

Наша мирная жизнь в подвальной камере внутренней тюрьмы была внезапно нарушена. Нас перевели в главную тюрьму города Иркутска, что находилась за рекой Ушаковкой. Впервые я тогда испытал езду в тюремной машине с решетками и кабинами для заключённых, прозванную за чёрный цвет "воронком". Это была фактически миниатюрная тюрьма на колёсах. Конвоиры умудрялись втиснуть в одиночные кабины по два человека, что часто вызывало у заключённых обмороки от нахватки кислорода. Такое "удовольствие" пришлось испытать и мне. В кабину со мной был втиснут огромного роста парень. Он так сдавил меня своей тушей, что я еле-еле мог дышать, обливаясь потом.
Тюрьма, в которую нас перевели, была в построена незадолго до революции и называлась Красным корпусом.
В этом корпусе камеры располагались не так, как в обычной тюрьме, а ярусами в три этажа по обе стороны длинных коридоров, соединённых между собой узкими чугунными лестницами с металлическими сетками. Такое устройство тюрьмы позволяло надзирателям наблюдать за всем корпусом с любого места. Для нас была отведена 20-я камера на втором этаже. Это была в прошлом одиночка, а нас втиснули туда 16 человек. Вначале мы не могли никак поверить, что будем здесь надолго и простояли несколько часов в ожидании дальнейшего передвижения. Всё окончательно выяснилось с приходом раздатчиков ужина. Через них мы узнали, что здесь будем находиться до тех пор, пока не закончится следствие. Проглотив по миске вонючей селедочно-овощной баланды, мы стали обдумывать, как же быть дальше? Как нам устраиваться на ночь, если на полу расположиться всем абсолютно было невозможно. Площадь этой камеры была в два раза меньше, чем во внутренней тюрьме. Уже обсуждалось предложение спать по очереди. Прибывший к нам надзиратель приказал взять из коридора два деревянных топчана, загаженных клопами. Чтобы их пристроить в камере, пришлось выкуривать этих паразитов из щелей (спички у нас были). Топчаны заняли у нас две трети площади. Это позволило расположиться нам в два этажа. Одни улеглись рядком на топчанах, а другие на полу - под ними. Тем, кто расположился вверху хотя и было тесно, но не так душно. Хуже было тем, кто оказался на полу - у самого их изголовья стояла зловонная параша. Но мы и на этот раз нашли выход, чтобы поставить всех в одинаковые условия. Мы стали ежесуточно менять места.
В течение ночи, по команде старосты, мы поворачивались с одного бока на другой во избежания пролежней на теле, так как под нами были не перины, а холодный цементный пол и жёсткие доски топчанов. Одеял не было. Мне казалось порою, что я заживо похоронен в тесном гробу. С наступлением утра, по распоряжению надзирателя, топчаны выносились в коридор до следующей ночи.
Находясь в этой жуткой камере, мы поддерживали постоянную связь с другими камерами путем перестукивания через стенки и передачи записок с одного этажа на другой через выбитые окна. У профессора Ш. и завоблоно И. был большой опыт по части перестукивания. Они отлично знали азбуку Морзе. Связь через окна начали курильщики, они обратились с запиской по поводу махорки к камере этажом ниже нас. Для этой цели были изготовлены нити из трикотажных носков. К этим нитям прикреплялись спичечные коробки с махоркой и записками о последних событиях. Изготовление ниток натолкнуло нас на мысль заняться починкой расползающегося от пота и грязи белья. Иголки вытачивались из спичек кусочками оконного стекла, подбираемого во дворе тюрьмы во время прогулок. С освоением портновского дела наша камера превратилась в мастерскую. Кто крутил нитки, кто вытачивал иголки (они часто ломались), кто латал заплаты. Со временем мы также стали приспосабливать стекла для бритья. Опыт наш вполне удался. Побрились все, кроме профессора. Для его густой бороды наша самодельная бритва не годилась. Кто-то предложил спалить бороду огнём. Бумага и спички у курильщиков были. Перед бритьем, во избежания ожога кожи, придумали втирание в бороду густого мыльного раствора. Поджог производился не сразу, а мелкими вспышками. Вся камера с напряжением в течение часа следила за необычным экспериментом. В результате профессор был отлично побрит.
Надзиратели сразу обратили внимание на наши изменившиеся лица. Они не поверили, что это всё было сделано без бритвы и устроили в камере обыск, который ничего не дал. Тогда устроили усиленную слежку. В волчок у двери обязательно кто-нибудь подсматривал за нами. Начались провалы. Первым был захвачен за перестукиванием зав.облоно И. Точно опознать "радиста" надзиратели не смогли, а охотника выдать не нашлось. Тогда к нам применили хорошо известную "выстойку". Нас выстроили в два ряда и держали до тех пор, пока ноги могли стоять. Сам виновник не выдержал и во всём признался : не хотел, чтобы из-за него страдала вся камера. Надзиратели, довольные результатом, сразу же взяли И. и отвели в карцер на 5 суток.
(продолжение следует)