Лесничие Вселенной Часть вторая Глава 6

ГЛАВА 6

1

   - Не, Сань, не останусь, - ответил Лука, усаживаясь в свою «Гранту». – В столице люди не живут. В столице они функционируют, а я же жизнь землян изучить хочу. Быт. Проникнуться, понять. А в столице ничего не видно, не понятно. Здесь только быт заводных игрушек изучать.
***
   Принято писать «город N, или N-ск», а я так не хочу. Пусть будет А-ск. Здорово! Очень секретно. Практически невозможно догадаться, что за город.
***
   - А-ск – город, рожденный Победой, - прочитал Лука на стеле при въезде в город.
   Квартирку себе Лука прикупил в противоположной части города, нуждающуюся в очень капитальном ремонте, но очень уютную. Страшную и уютную, страшно уютную. В ту часть города можно было въехать с другой стороны. Ближе и через центр ехать не надо. Но уж больно Луке эта часть города нравилась. Он и город для своих научных изысканий выбрал, увидев в интернете фотографию ночного А-ска как раз с этого ракурса. От колон в сторону площади Ленина, по одноименной улице.
   - Интересно, Советский Союз давным-давно отменили, а названия оставили, - Лука говорил вслух.
   «В целом народ к Ленину очень даже неплохо относится. Да и к СССР тоже», - Мозг отвечал, естественно, мысленно: «И потом, Ленина уберешь, а кого вместо него поставить? Конкурентов нет».
   «У тебя дома гость», - продолжил Мозг через минуту.
   «Какой?» - на этот раз тоже мысленно спросил Лука.
   «Строитель твой, отделочник. С женой поругался».
   «Бывает. А как там ремонт? А то мне может в гостиницу лучше ехать?»
   «Все, что надо было поменять, уже поменяли. Две дальние, маленькие комнаты готовы».
   «Там все комнаты маленькие».
   «За то четыре. Лука, а зачем тебе четыре комнаты?»
   «Спальня, гостиная, кабинет и гостевая. Мало ли, вдруг, кто в гости приедет».
   «Кто? Вот только, разве, строитель твой».
   «Видишь, я там еще не жил, а комната уже пригодилась!»
   «Деньги ты тратишь, как папа твой. Очень увлеченно».
   «Они не нужны больше нигде. Чего их жалеть?»
   Лука припарковал машину рядом с соседями. На газоне.
   - С парковками у них, как-то плохо, - опять вслух, хоть и вполголоса, шепотом почти.
   «Когда эти дома строили, автомобили были роскошью. Никто не ожидал, что они расплодятся в таком количестве, став средством передвижения».
   Тем временем Лука открыл дверь своей квартиры на первом этаже.
   - Привет, - поздоровался с выходящим из душа в одном полотенце, ну, хоть, в полотенце, слегка растерявшимся отделочником.
   - Ага, здрасте. А я тут решил поработать подольше. Сделка же, сами понимаете, - быстро нашелся, молодец.
   - Да, ладно, поработать решил! С женой никак поругался.
   - От куда вы знаете?
   - Что, угадал? Ай, да я, - сказал вслух, а про себя отметил, плохой шпион, прям сразу чуть не спалился. – Ни чего, бывает. Ты хоть ужинал?
   - Да. Лапшу заварил.
   - Это не еда. Это перекус, даже если не брать во внимание все вредные компоненты. Где расположиться можно? Ты тут все лучше меня знаешь. И, это, кончай «выкать». Меня Лука зовут, — протянул руку.
   - Баха, - ответил на рукопожатие.
   - У меня, говорят, имя странное, но ты меня явно превзошел.
   - Это прозвище, с детства еще. У меня фамилия Бахарутдинов, вот меня Бахой пацаны и окрестили. А теперь и сам привык и люди вокруг. Даже мама иной раз Бахой зовет. Второе имя получилось.
   - А первое какое?
   - Мансур, но Баха привычней. Пытались меня Максом звать, нет, не то, не прилипло.
   - Ну, Баха, так Баха. Бери вот этот пакет и веди туда, где чище.
   - Дальние комнаты готовы. Можно мебель ставить.
   - Да? Хорошо, вот завтра вместе и поедем.
   - Куда?
   - За мебелью, а то я в этом ничего не понимаю.
   - Мне работать надо.
   - А с женой, когда помиритесь? Что все это время будешь на полу спать?
   Стола не было. Ничего не было. Из горизонтальных поверхностей только пол, на нем и накрыли. Хорошо получилось. Живописненько.
   - Достархан! – одобрительно покивал головой Баха. Достархан не достархан, но, кое-что, с именинного стола Лука приватизировал.
   - Про алкоголь я как-то не подумал. Извини.
   - Я на работе, да еще и на глазах заказчика не пью. А за поляну спасибо. Уже несколько дней на лапше сижу.
   - Так, может с женой помириться? Хоть кормить нормально будет.
   - Что-то не знаю, на лапше спокойней, мозг не выносит никто. Да и не женаты мы. Гражданский брак у нас. Мама ее говорит – сожители.
   - А дети как?
   - Так нет детей. Куда их рожать? Жилья своего нет. Работа, то есть, то нет. До тебя почти два месяца без работы сидел.
   - А почему на нормальную работу не устроишься?
   - А где она нормальная?
   - Ну, как это? Вспомнил. На постоянную.
   - Так я на ней больше, чем сейчас не заработаю. Все зарплаты, что предлагают, в диапазоне двадцать – тридцать тысяч в месяц. У меня, если за год по месяцам поделить, не меньше получается. Только я, когда ничего не получаю, ни чего и не делаю. А люди за эти деньги каждый день на работу ходят, начальству кланяются и жутко боятся, что их уволят. Не хочу так – на дядю горбатиться, а дядя этот, даже спасибо не скажет.
   - Но там, же еще всякие приятные бонусы, социальные гарантии, пенсия.
   - Зарплата в серую, в конвертах. А пенсия. Какая пенсия? Я пока до пенсии доживу, ее совсем отменят. Думал ИП оформить, но там с тебя за все берут, а назад, ничего не отдают. Даже, когда работы нет, все равно – плати. Мне до пенсии почти сорок лет, даже если за это время пенсионный возраст больше поднимать не станут, с моей работой я загнусь раньше.
   - Ты оптимист! – усмехнулся Лука. – Ешь, давай.
   - Ем. На халяву я завсегда. А ты сегодня обращение Мутина слышал?

***
   Напоминаю, ALTER Земля. Вроде, все как у нас, но есть нюансы. Вот и президент у них какой-то мутный, даже по фамилии. А наш-то – ОГО-ГО. Ну, вы в курсе.
***
    - Нет. Я ехал как раз. Радио то ловит, то не ловит. Флэшку слушал. Что-то интересное сказал?
   - Много чего. Если бы ни он, не было бы уже никакой Рассеи (нюансы). С президентом нам повезло.
   - Думаешь?
   - Конечно! Ну, ты сам посмотри, сколько он за двадцать лет для страны сделал: внешний долг выплатил; весь мир с нами теперь вынужден считаться, потому, что армию восстановил; экономику поднял, несмотря на два мировых кризиса и санкции; Крым присоединил; Крымский мост построил; космодром «Восточный», теперь не надо иностранцам кланяться; провел олимпиаду и чемпионат мира по футболу! Да, даже так, чисто в бытовом плане: смартфоны, компьютеры, бытовая всякая техника – до Мутина у нас ни чего подобного не было! Видак роскошью считался! Автомобилей смотри сколько стало. Отец у меня пятнадцать лет в очереди стоял, а сейчас, иди да покупай!
   - Сам говоришь, что денег нет.
   - Работать надо лучше!
   - Почему не работаешь?
   - Работаю, когда заказы есть. Просто у народа сейчас с деньгами проблемы.
   - Но Мутин же экономику поднял, от куда берутся проблемы?
   - Мутин не может все один тянуть. Он тоже человек. Правительство и начальство на местах не справляются. Они, как ёж – птицы гордые, не пнешь, не полетят.
   - И кто их назначает? Раз не справляются – надо пинать почаще, а лучше менять, за профессиональную не пригодность, чтобы больше во власть прийти не могли. А он их терпит. Зачем?
   - Он пинает. Если бы не он, они бы вообще ничего не делали. Только б воровали.
   - Так они еще и воруют? Ну, давай за Мутина – выдающийся руководитель. Неординарный. Какую команду собрал из воров и тунеядцев. Молодец. Тебе какой сок налить?
   - Зря ты про Мутина так.
   - Это не я это ты сам так сказал. Какой сок?
   - А что широкий выбор? Тогда яблочный. Не может он один всем попки подтирать!
   - Так и назначал бы тех, кто сам умеет. А ты, получается, налогов в казну не платишь?
   - Было бы с чего, я бы платил. Помнишь по телевизору реклама шла лет десять назад. Про налоги: «Заплати и спи спокойно». А батя мой каждый раз, как рекламу эту услышит, добавлял: «дорогой товарищ». В советские времена на похоронах так говорили: «Спи спокойно, дорогой товарищ».
   - Вот ты опять сам так говоришь.
   - Как?
   - Что за десять лет ничего не изменилось. Как не могли налоги платить, так и не можете. В чем, тогда рост выражается? Как были бедными, так бедными и остались.
   - Лука, как ты так все с ног на голову переворачиваешь?
   - Это не я.
   - Ага, я!
   - Да, ты, сам хвалишь и тут же ругаешь.
   - Так я не его, я чиновников ругаю.
   - А я книгу читал, «Маленький принц» называется, так там написано, что мы в ответе за тех, кого приручили. Раз он их назначает, значит, он за них и отвечает. Я так думаю.
   - А сам то ты что про Мутина думаешь?
   - Ни чего. Нет у меня про него моего мнения. Я за границей долго жил.
   - А, понятно. Там его грязью поливают и нас, вместе с ним.
   - Не поверишь, там на него всем плевать. Не интересен никому. Своих дел хватает, а он – это ваши проблемы. Вот, даже ты не можешь о нем однозначного мнения сформировать. Сплошные противоречия. В чем, конкретно рост?
   - В целом. Он страну с колен поднял. Нас же за людей не считали, а теперь уважают.
   - На вашей планете бедных не уважают.
   - На нашей планете? Ты с другой что ли? Страну, в целом, зауважали.
   - Ну, давай за уважение и спать, - Лука облегченно вздохнул. Всего пол часа общения и уже себя выдал. Плохой шпион.

2

   Покупать мебель Луке понравилось. Ему вообще нравилось ходить по земным магазинам. На Тилене всяких ненужных, но забавных безделушек не было. Все очень красиво, удобно и функционально. Красиво, по-своему, с технической точки зрения. Только массовый приезд землян внес в типично – однотипные дома тилеан не очень практичные, но создающие уют мелочи. Местные жители уже привыкли к тому, что земляне их бесконечно удивляют, и, поначалу, ходили в гости к приезжим, как в музеи. Много непонятного. Зачем обычной кровати ажурная спинка и витые ножки? На ней надо спать. Зачем шторы? Жалюзи? Затемнил стекла в окне и все, можно сделать автоматическое затемнение. Покрывала, подушечки, картинки, цветы на подоконниках – зачем это все? Со временем некоторые тилеане подпали под влияние земной культуры, но, как-то робко, совсем чуть-чуть.
   Но, даже землянам было тяжело обзаводиться новыми безделушками. Нет культуры сувенирной продукции на Тилене. Захотела, например, хозяйка вазочку новую поставить на стол. Тут либо делай сама, либо заказывай в профильной Академии. А как ее заказать? На пальцах трудно объяснить, что хочется тебе чего-то такого эдакого. Толи дело на Земле, да, когда у тебя денег больше, чем можешь потратить. Поход по магазинам доставляет радость, переходящую в удовольствие. И то, что тебе хочется не надо выдумывать, конструировать, объяснять. Эта вещь тебя уже где-то ждет. Бесполезная, истинный пылесборник. Но такая: прикольная, милая, славная, как здесь и стоящая и, даже как специально для меня сделанная – выберите сами, кому, какой вариант ближе. У меня есть замечательный ежедневник. Ему уже лет пять, я еще ни чего в него не написал и не записал, вообще не мараю, такую вещь чудесную. Возьму в руки, подержу – приятно. На стол обратно положу - хорошо! Рынок мебели в А-нске Лука с Бахой оживили.
   - Лука, смотри, вот эта вот штукенция, в большой комнате, будет смотреться здорово.
   - Так ты комнату еще не сделал.
   - Я в курсе. Но я же знаю, как будет потом выглядеть. В интерьер впишется, как там и было. Поверь профессионалу.
   - Верю. И эта моя вера тебе, как профессионалу, породила в душе моей метущейся сразу два вопроса. Первый – когда сам интерьер появится, в который ЭТО впишется?
   - За неделю управлюсь.
   - Теперь второй вопрос – а что это?
   - Как что? – Баха наклонился поближе и прочитал ценник. – Комод! «Фантазия».
   - Ну, если фантазия, тогда, конечно.
   В итоге мебель купили не только для готовых комнат, но и комод для зала, а так, же шкаф – горку в эту, же комнату и, зачем-то журнальный столик с креслом. Еще заказали встроенную кухню. Расписали сроки доставки. Теперь у Бахи был довольно жесткий график выполнения работ. Сам виноват!
   Доставив Баху домой, чтобы вписывался в свой график, а, за одно, встретил мебель, которую должны доставить сегодня, Лука ринулся во все тяжкие.
   «Лука, ты шопоголик», - возник в голове голос Мозга корабля через пару часов прогулок Луки по земным магазинам: «А шопоголик легко превращается в голошопика».
   «Да, ладно! Я потратил всего тысяч десять – пятнадцать».
   «А мебель?»
   «Мебель – другая статья расходов».
   «Продукты купить не забудь, Баху кормить. Вы в ответе за тех, кого приручили».
   «Точно. Я бы и сам чего-нибудь съел. Рядом с домом магазин продуктовый, сейчас заеду».
   Купить продукты оказалось делом не простым. Особенно, когда в твоем распоряжении находится ультразвуковой спектральный сканер и ты совершенно точно знаешь, что на самом деле находится внутри красивой упаковки.
   «Лука, у них все продукты – условно съедобные».
   «Как это?» - Лука вернул на полку очередную баночку.
   «Не умрешь, но понятию о вкусной и здоровой пище они соответствуют максимум на пятьдесят процентов».
   «Как это?» - Лука задумчиво крутил в руках очередную упаковку.
   «Вкусные тоже далеко не все».
   «И что мне теперь делать?»
   «Выбирай то, что повкуснее, а организм тебе потом почистим».
   «Как они живут? Не понимаю!»
   «Ты же историк и социолог, должен понимать то значение, которое в их жизни играют деньги. Деньги для них не только статус и положение в обществе. Деньги пропуск к качественным товарам и питанию. А ты сейчас находишься в дискаунтере – магазине для нищих, у которых денег на качественный товар нет».
   «Толерантней надо быть. Дискаунтер – магазин для малоимущих. А я многоимущий, у меня есть пропуск к более качественным товарам. Здесь недалеко рынок. Вдруг там что есть?»
   «Сходи, посмотри. Малоимущий тоже не очень толерантно, надо говорить экономный».
   «Точно. А я шопоголик, ты сам сказал, то есть не экономный ни с какой стороны!»
   На рынке сто процентной вкусной и здоровой пищи обнаружить, тоже не удалось. Но продукты с соответствием порядка восьмидесяти процентов были найдены. Причем в одном и том же отделе находились, как откровенная гадость, так и, вполне приличные продукты. И что забавно, ценник ни всегда являлся индикатором качества. В мясном отделе инопланетный поборник здорового питания задержался.
   «Ну, что я могу сказать. Антибиотиков практически нет. Химических стимуляторов роста тоже по минимуму. Почти экологически чистые продукты. До денсарских конечно далеко, но по земным меркам почти безвредные».
   «Мозг, денсарские продукты почти все земные. С Земли завезли».
   «Да, но условия содержания другие. За прибылью никто не гонится. Из всех ядохимикатов, только трубка твоего отца».
   «Это да», - согласился Лука и обратился вслух к продавцу. – Девушка, - и завис. Не сильно. Подвис, слегка. Быстро оправился, продавец ничего не заметила – Мне бы вкусного и здорового.
   - Вот, баранинка, точно вкусная и, наверное, здоровая. Фермер возит. Сыну моему сильно нравится. Вчера брала кусочек на ужин. Свежая. Дорогая, конечно, но за цену вы, ничего не говорили.
   «Сын», - промелькнуло в голове Луки: «Значит, занята»
   Зато язык развязался, хоть владелец языка испытал легкое разочарование. Весело поболтали ни о чем и обо всем. Набрал тысяч на пять разного, в основном полуфабрикатов – готовить не умел и на Баху надежда была слабая. Человек, питающийся несколько дней лапшой, навряд ли великий повар. Конечно, взял баранину. Что будет с ней делать, не знал, но взял. Как не взять? Наговорили друг другу всяких ничего не значащих приятностей и разошлись, довольные друг другом. Вернее, Лука разошелся. Ушел. Девушка осталась.
   «Тебе девушка так понравилась или мясо?» - возник в голове голос Мозга, когда Лука вышел на улицу.
   «Девушка с мясом».
   «Мясистая девушка?»
   «Как-то странно прозвучало. В любом случае, хороша Маша, да не наша. У нее сын есть».
   «И что с того? Отцу твоему наличие дочери у Риммы не помешало».
   «Мозг, раз есть сын, наверное, есть и муж».
   «Давай проверю».
   «Не надо. Не хорошо так».
   «Как хочешь. Наше дело предложить. Ты мне вот что расскажи, ты в чем еду готовить собрался? У тебя посуды дома, никакой!»
   «Точно, забыл».
   «Точно, у тебя сегодня – дежурное слово».
   «Точно. Ой, я не хотел. Точно, точно!»
   - Баха, принимай! – довольный Лука ввалился в квартиру. – Сейчас есть будем!
   Баха выглянул из зала как-то очень удивительно. Сверху дверного проема, из-под косяка. И вверх ногами, почти. Вернее, будет сказать, вверх подбородком.
   - Ты там так, как? – Лука изогнулся, пытаясь повернуть голову так же. Не нарочно, само так получилось. Язык тела, понимаешь.
   - Я потолок делаю.
   - Не грохнешься?
   - Не, - и закачался. – Твою мать!
   Лука пулей влетел в комнату, побросав пакеты на пол в коридоре. Успел. Поймал и стремянку, и летящего мастера.
   - Ни чего ты шустрый. Поставь меня на ноги. И сильный, во мне почти девяносто кг.
   - Есть такое дело.
   - О, пельмешки! – Баха увидел рассыпанные по полу продукты. – Пельмешки – это хорошо, только нам их варить не на чем. Плиты у нас нет.
   - Точно, блин, привязалось это «точно»! Я забыл совсем. Мы же кухню в сборе заказали, вместе с плитой. Ладно, сейчас сбегаю, куплю, какую-нибудь плитку.
   - И холодильник тогда тоже, какой-нибудь не большой. Хранить твои покупки где? Ты же килограмм десять мяса купил. Лучше морозильную камеру. Холодильник тебе привезут, нормальный, двухкамерный. А морозилка – вещь! Летом можно всякие ягоды, перцы замораживать на зиму. Красота.
   Ели прямо из кастрюли. Отвертками, поставив кастрюлю на новую морозильную камеру, вместо стола. Про столовые приборы Лука забыл, не купил. Про соль тоже. Хорошо у Бахи в сухом пайке были бульонные кубики. Сканер показал – сплошная химия. Но вкусно. Особенно если весь день ничего не ели. Очень вкусно. Пельмени выловили – весело. Бульоном запили. Ни чая, ни к чаю, ни самого чайника Лука тоже не купил. Был Бахин кипятильник с банкой, но без заварки зачем он нужен? Все это веселило. Смеялись больше, чем ели. Одна охота на пельмени чего стоила. Подводная охота, прошу заметить, бешеных денег стоит. Лука как-то на удивление комфортно чувствовал себя в компании нового знакомого. Как будто сто лет знал человека.
   - Мебель привезли? – удовлетворенно растянулся на грязном полу кухни Лука.
   - Ты зря улегся, грязно же.
   -А, ладно, зато хорошо.
   - Мебель привезли, только ее собирать надо.
   - Тогда пойдем. Слушай, может еще пельменей поставить, а то я как то не наелся.
   - Ученые говорят, что должно оставаться чувство легкого голода. Давай с начала мебель соберем, а потом еще сварим. На полный желудок работать очень тяжко будет.
   - Согласен, логично.
   Первым собрали диван для «кабинета». Собрался легко. Подлокотники прикрутили и всего делов. Кровать собираться не захотела.
   - Кто так делает? – возмутился Лука, через час бесплодных попыток собрать чудо мебельного производства. – У меня скоро мозг взорвется!
   «Да, чего звал?» - возникло в голове и не только у Луки. Баха застыл в рабочей стойке и медленно оглянулся.
   - Лука, ты слышал? Вроде нет никого.
   - Что слышал? – Лука сделал невинные глазки. Он умел, очень убедительно. Про себя спросил: «Мозг, ты, что с нами обоими заговорил?»
   «Что? Извини, Лука, я тут занят слегка».
   «Ты, похоже, заговорил с обоими. Со мной и Бахой».
   «Я не специально, нечаянно получилось».
   «Бывает».
   - Лука, - тем временем ответил вслух Баха. – Как будто кто-то спросил: «Чего звал?» и голос такой странный. Как будто изнутри меня. Не знаю, как объяснить.
   - Так это твой внутренний голос, наверное, спать уже хочет.
   - Есть такое дело, хочет.
   - И я хочу. Что, будем пельмени еще варить?
   - Ну, их.
   - Согласен. И кровать эту, ну, ее, - Лука растянулся на матрасе. – Матрас хороший. Зачем вообще эту кровать покупали? С матраса и падать не высоко, если что.
   - Так, может, ты на диван пойдешь? Хозяин все-таки.
   - Не-ет, до дивана еще идти надо, а мне уже здесь хорошо. Все, Баха, спокойной ночи.
   Кровать собирали весь следующий день. Еще шкафы, полки, стол, но, в основном, кровать. Лука привлек Мозга корабля. Тот своих собратьев с Тилена, а они Академию Механики. Собрали. Лука научился материться. А смеялись, иной раз, до колик. Замечательная кровать, не скучная. Самое веселье началось, когда кровать уже заняла свое законное место. Название на коробке не совпало с названием на инструкции. Перепутали при упаковке. Кровати вроде похожие, но есть существенные нюансы.
   - Ну, все, я работать.
   - Баха, времени уже пятый час. Сейчас пока поедим, и ночь наступит. Стоит начинать?
   - Так я тогда не успею зал доделать, до приезда мебели.
   - И ладно. Днем раньше, днем позже. Какая разница? В коробках пару дней нормально постоит. Пошли лучше посуду недостающую купим, а то я опять все забуду. Чего надо не куплю.
   - И кофе!
   - Вот видишь, нельзя меня одного отпускать. Про чай я даже не вспомнил. Давай список составим и пошли.
3

   Баха переоценил свои способности. За неделю зал доделать не успели. Зато Лука научился выравнивать неровные поверхности по маякам, уверенно орудовал правилом, штукатурил в два шпателя, разводил раствор и заливал стяжку. К концу второй недели финиш обозначился на горизонте, вместе с финишной отделкой. Ремонт в гостиной подходил к концу.
   - Знаешь, в моей практике это первый такой случай. Клиент сам работает и еще мне деньги за это платит.
   - Мне интересно. Я никогда в жизни, ничем подобным не занимался. И, какое-то такое чувство приятное в душе появляется. Удовлетворения, что ли? Творческое занятие.
   - Если честно, никогда особого творчества не замечал. Есть, конечно, что-то, но все больше просто пашешь физически.
   - Ты этим постоянно занят, а я первый раз в жизни и больше практиковать не планирую.
   - Слушай, раз тебя на творчество вдохновило, тут у меня идейка креативная появилась. Мебели у тебя не много, что очень хорошо, но комната пустая получается. Предлагаю на этой вот стене, над диваном, живопись на всю стену изобразить. Что ни будь такое, нейтральное.
   - Ты рисовать умеешь?
   - Нет. Моя умеет.
   - Вы же поруганные. Хотя, вот и помиритесь. Соскучился ни как?
   - У нас личная жизнь отдельно, работа отдельно. И соскучился, факт. Я ей за работу из своих заплачу. А то ты меня поишь, кормишь, жильем обеспечил, так еще и деньги платишь, за которые сам работаешь.
   - Зови, за ваши деньги с нашим удовольствием. Креативте, сколько душе угодно, главное слов плохих по стенам не пишите.
   Входная дверь отворилась, в проеме появилась усатая голова.
   - Тук, тук, тук, - сказала голова. – Мужики, хорош работать, обедать пошли. У меня уже готово все.
   - Идем, дядя Слава.
   - Давайте, накрываю на стол.
   Дворник дядя Слава жил в квартире по диагонали. Продукты покупал Лука, а готовил дядя Слава. Пельмени уже на третий день надоели. Баха познакомился с дворником еще до возвращения Луки, когда строительный мусор вывозил в специально заказанной машине. Потом подмел подъезд и крыльцо от пыли и мелкого мусора. Все правильно сделал. Молодец. Сильно дворнику понравился. Лука легко влился в коллектив. А вчера они втроем убирали первый липкий и тяжелый снег.
   - Дядя Слава, а зачем его убирать? Он сам растает.
   - Да, Баха, растает. И будут люди по грязи и лужам скакать. А по утрам, по морозцу все это будет замерзать. Асфальт покроется тоненькой ледяной корочкой. Такая катушка получится! Ладно вам молодым, а нам старикам – из дома не выйдешь. Скользко. Пока снег не растаял его убрать проще, пусть на газоне лежит, тает.
   Снег Луке чистить доводилось. На Денсаре зимы снежные, и снег тяжелее, чем на Земле. Включишь защитное поле и катишь, не спеша на флаере, а поле снег по обочинам раздвигает и утрамбовывает, чтобы обратно не свалился. Тропинки, дорожки – индивидуальным полем расчищали. Лопатой в первый раз. Увлекательно!
   - Силища у тебя, конечно, Лука, феноменальная, но не стоит ей так бравировать, - проводил внушение дядя Слава. – Ты пойми, старость она, как я лично выяснил, не за горами. Я и сейчас не самый слабый дед, а уж в молодости, - дядя Слава прервал сам себя на полуслове. Подумал, вздохнул и продолжил. – Вот видишь, и у меня болезнь всех стариков проклюнулась. В молодости все старушки были раскрасавицы, а старики все – добры молодцы: косая сажень в плечах, два метра ростом, синеглазые кудрявые брюнеты. Да, жаль в роддоме всех подменили, гнусные завистники. Надорвешься, Лука, потом всю жизнь мучиться будешь! Ты же, как трактор! Лопата бедненькая трещит.
   - Мне не тяжело. У меня очень сильная физическая подготовка. Я, даже, не запыхался!
   - А, ведь, точно. Ты случаем не робот?
   - Не зна-ю. Мо-я про-грам-ма не со-дер-жит дан-ной ин-фор-ма-ци-и, - стальным голосом ответил Лука, исполняя при этом танец робота. Уход в шутку – лучший способ завуалировать очередной прокол.
   - Вот шалопай! – усмехнулся в усы дядя Слава. – Береги туловище, пока оно новое.
   На обед дядя Слава приготовил борщ.
   - Давайте за стол, настоящим борщом вас потчевать буду!
   - Да, ароматище! Аж слюнки текут, - довольно потянул носом Баха, заходя на кухню.
   - Меня сослуживец учил. Одессит, между прочим. Юмор и борщ – это по его части. Вот: щи, окрошка, вареники, хотя вареники спорно, солянка – это наше, российское. Даже русское. Шашлык – это к кавказцам. Я и грузинский, и армянский, и азербайджанский ел – пальчики оближешь, даже шампур сгрызть захочешь. Очень вкусно. Мы, как то в патруле на сортировочной станции были. Я только – только прапора получил, старшим наряда был. И, вот парнишка мой, из наряда, земляков с Дагестана встретил. Они два вагона фруктов везли. На нашей станции задержка получилась. Ждали, пока новый состав сформируют. Их вагоны, пока, в тупик загнали. Что тут началось! И шашлык, и сладости – фрукты всякие, а какое вино, - дядя Слава восхищенно закатил глаза и причмокнул. – М-м! Я такого никогда не пробовал. Правда губа у меня потом тоже была эксклюзивная.
   - Опухла? – спросил Лука.
   - Что опухло? – не понял в свою очередь дядя Слава.
   - Губа.
   - Лука, ты не шпиЁн, ты инопланетянин. Губа – гауптвахта. – Пятнадцать суток, от звонка до звонка. Никогда, за все годы службы такой замечательной отсидки у меня не было. Хорошо, хоть, своя, бригадная. Бригада у нас отдельная, до начальства и гарнизонной губы далеко. Поэтому, для особо отличившихся, своя была. Свои и охраняли. По очереди. Сегодня ты меня – завтра я тебя. С куревом проблем не было и еду, ребята передавали, у арестантов паек скудный. Сейчас и губу вспомнить весело, и полковник орал забавно. А уж посидели мы очень душевно и за столом и потом, на губе. Оно того стоило. То, что мы называем шашлыком – просто мясо на палочке! Вот у них, на Кавказе – ШАШЛЫК. Чудо, какое-то, а не шашлык. Борщ – тут украинцы волшебники, чудотворцы. Вот я сало тоненько настрогал. Чесночок. Ну, под такой борщец и рюмочку не грех.
   - Дядя Слава, - нам работать еще.
   - Баха, вы уже вторую неделю без выходных пашете. Можно чуток и расслабиться. Лука, ты за руль сегодня не собираешься?
   - Вроде нет.
   - Вот и хорошо.
   - Если начальство не против, то я то уж точно не возражаю, - разулыбался Баха.
   - Я сказал, что за руль не собираюсь.
   - А, значит, обоснованных оснований для протеста у тебя нет, - вынес окончательный вердикт дядя Слава. – Тем более сегодня такой праздник.
    - Какой? – удивился Баха.
    - День пингвиньей авиации.
    - У них есть авиация?
   - Не знаю. Летать они не умеют, совсем как люди, а у людей авиация есть. Значит и у пингвинов может быть. А праздник такой есть совершенно точно! Я его сам только что придумал.
   Дядя Слава достал из морозилки запотевшую бутылку и разлил, по заранее приготовленным рюмкам.
   - А что, офицеров, разве на губу сажают? – спросил Баха, продолжая разговор.
   - Еще как сажают. А куда меня такого нарядного из наряда было определить? Ну, давайте за борщ, - чокнулись, выпили, закусили и дядя Слава продолжил. – Губу, как я уже говорил, наши охраняли. С соседнего батальона. И все бы обошлось. Ну, ротный бы ногами потопал, так, для виду. Мы бы проспались, да и все. Но нас же на губу с подарками доставили. Одного вина литров двадцать, а может и больше было. Ванночки раньше оцинкованные были, детей купать – полная. Сколько в ней литров? Напоили мы всех. И охранников, и несчастных узников. Всех. Утром полковник явился с проверкой, видать стуканул кто-то. А у нас полная демократия и анархия – мать порядка. Все двери на растопашку и весь народ в лежку. Хорошо не сбежал никто. Хотя…. А куда бежать то? С территории части не выйдешь, да и здесь столько всего вкусного! На губе старшим капитан был – ротный с соседнего батальона. Вот на нас двоих полковник и орал! Отвел душу. Из армии за такое в наше время не увольняли. Враги кругом, все пороги поистоптали, а мы хоть и балбесы, но свои, повышаем обороноспособность, как умеем. С меня, с прапорщика чего взять? Выговор очередной объявили и все. А с капитана звездочку сняли, но на должности оставили, его рота лучшая в батальоне по боевой и, главное, политической подготовке. Он, зараза, с пагонов лишние звездочки снял, а пагоны из-под капитана оставил. Так и ходил с тремя звездами и дыркой. Начальство бесилось, а придраться не к чему. Через год в звании восстановили. Он в эти дырки обратно звездочки и вкрутил. Ну, - дядя Слава налил по рюмкам. – Между первой и второй – промежутка нет совсем.
     Выпили. Закусили. Лука спросил:
   - А что с тем капитаном стало?
   - Нормально все. В отставку генерал-майором вышел. Мы с ним после того раза сильно сдружились. У него старшина роты как раз в отставку собирался. Фронтовик. В старшинах с войны ходил. Вот он нас знатно распек, обоих. Ладно, меня, а Васька – капитан, командир, ему больше, чем мне досталось. Красный, как рак варенный стоял, по стойке смирно. А потому, что уважали старшину. Васька при нем пятым ротным был. Старшина Иванов, классическая фамилия, его, Ваську, с лейтенантов растил. Вместо него я в Васькину роту перевелся, старшиной роты. Иосиф Васильевич, меня пока мог, курировал. Каждый день приходил, разгон учинял и порядок наводил. Считай нормальным старшиной он меня и сделал. Обучил. Университет мой, старшинский. И ведь столько тонкостей, нюансов, я и не думал никогда. Уволился он, а через пару лет умер. Вроде бодрый такой был. Да, - вздохнул дядя Слава. – Давайте помянем, хороший человек, а старшина – великий. Он последние месяцы не вставал совсем, жена за ним ухаживала, они на фронте познакомились, она санитаркой в их роте была, потом медсестрой у нас в госпитале до пенсии. А мы всем офицерским составом роты к ним по очереди после службы ходили. В магазин сбегать, помочь чего по хозяйству. Да, тот же мусор вынести. Хоронили с почестями всей бригадой. Гроб везли на лафете. Салют. Заслужил человек. Сильно уважали, а, вроде, простой старшина.
   Когда Ваське капитана вернули, мы так обрадовались, что второй раз губу посетили. Комбриг наш лампасы со дня на день ждал, к папахе в довесок, поорал, как положено, но дело раздувать не стал. Ему залеты тоже не нужны были. Иосиф Васильевич еще живой был, комбриг ему нажаловался, и он нас опять два часа по стойке смирно. Так чихвостил, мы с Васькой после этого, даже на свадьбе моей не пили. Он у меня свидетелем был. Когда комбатом стал, меня в оружейку определили – не служба, мечта! Так я до пенсии и дослужил.
   - Дядь Слава, так ты женат? – спросил Баха.   
   - Понимаешь, Баха, какая жизнь интересная штука. Хочется иной раз вот так вот взять и выговориться, излить душу и, как на зло, слушателей нет. А сейчас есть такое желание. Допинг для поддержания беседы, - дядя Слава поднял за горлышко бутылку и поставил обратно, в центр стола. – Еще и ты вопросы провокационные задаешь. Хочешь услышать историю старого прапора?
   - Давай.
   - А ты, Лука, как? Расположен слушать?
   - Мне все интересно, про то, как здесь люди живут.
   - Лука, для шпиона у тебя подготовка слабая, или легенда такая, под дурачка, чтобы подозрений не вызывать. Но я склоняюсь к мнению, что ты инопланетный биоробот.
   - Я не робот, а так, все правильно.
   - Лука, я тебя покусаю!
   - Дядя Слава, я правду говорю. Я инопланетный наблюдатель.
   - Да ну тебя, оболтус. Историю мою слушать будешь?
   - Да.
   - Тогда слушайте. Родился я здесь, в А-нске, в середине прошлого века, в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Да. Родители жили в Майске, поселок первостроителей такой был, в коммуналке. Я у них второй ребенок, сестра еще старшая есть. Балбес я был знатный! От отца прилетало часто, но не очень сильно. В школе был бы троечником, а, может, и двоечником – второгодником, если б не она. Соседка моя Валька. Мы жили в одной квартире, росли вместе и в школу пошли тоже вместе. Как сели за одну парту, так восемь лет рядом просидели. Она серьезная умница – отличница. Я шалопай. Единство противоположностей, но, благодаря ей, и я восемь классов без троек закончил. Мы седьмой класс заканчивали, когда родителям квартиры дали уже в самом городе. И опять в одном доме. Родители наши вместе работали на комбинате, дружили и квартиры вместе получили. Весь восьмой класс мы с Валюхой вместе в нашу школу на трамвайчике прокатались. Потом она пошла в девятый класс, уже по месту жительства, как раз школу новую достроили, а я в техникум. Когда мне выдали диплом, повестка в военкомат лежала в нем. Валя к тому моменту второй курс пединститута заканчивала в Иркутске. Я ее каждое утро на электричку провожал, а потом пешком сорок минут в техникум шел, как раз успевал к первой паре. По вечерам встречать ходил. Мы с ней настолько были близкие и родные люди, что я других девчонок не замечал совсем. Я с детства знал, что вот она, моя жена, - дядя Слава разлил по рюмкам, поднял свою. – Давайте за Валюху, хорошая она у меня.
   В армии мне все пацаны наши завидовали. Письма от девушки получал несколько раз в неделю и сам, чуть ли не каждый день писал. Мы же лучшие друзья. Нам банально общения не хватало. После срочной службы, мне предложили на сверхсрочную остаться. Сначала сержантом, через год прапорщика получил. Валюха тем временем институт закончила. Как только диплом получила, ко мне приехала. Тогда молодых специалистов распределяли, три года надо было отработать там, куда пошлют. Краснодипломники сами решали, куда желают распределиться. Все думали, что она в Иркутске останется. В аспирантуру поступит, а она ко мне уехала. Бог создал Сочи, а черт место постоянной дислокации моей части. Широта почти та же, но какие погодные отличия! Денег на армию тогда не жалели и военный городок нам отгрохали просто шикарный! По тем временам – сказка какая-то. Лучше, чем город, в котором мы располагались. Люди от повышения отказывались, я все понять не мог почему, потом узнал. Залеты специально устраивали, что бы очередную звездочку не получить с повышением и переводом в другую часть. Жены сами мужьям творческий запой организовывали, чтобы с запахом на службу ходил. Частей у нас там много стояло разных, а городок на всех один, все офицеры с семьями там. Молодым специалистам жилье по закону полагалось, да свадьба, с каким никаким офицером. Нам сразу дали отдельную квартиру. Денег надарили кучу. И на мебель хватило и на свадебное путешествие. В Одессу съездили. К другу. Я там, как раз как борщ варить подглядел.
    Офицерского состава было много. Детей еще больше. Городок наш был очень хороший: школа, детский сад, клуб, все свое. Моя, естественно, в школу пошла, по специальности. В принципе везде жены офицеров работали. Сегодня мне командир втык устроит, а завтра его моя жена за сына отчитает. Как-то дружно жили, по-семейному. Все всех знали. Хорошо. И, только директором школы работал муж офицера. Его жена хирургом в госпитале служила. Он мужик серьезный, волевой, целеустремленный. Они с женой старожилами были, городок при них строили. Его директором школы назначили еще на стадии котлована, так он стройбатовцам весь мозг вынес, пока ее строили. Зато и школа получилась замечательная. Местные правдами и неправдами в нашу школу детей устраивали. Уровень подготовки высоченный. Наш троечник в институт поступал без проблем. Не в МГУ, конечно, туда ударники шли. Все желающие высшее образование получили. А те, кто после восьмого класса, как я в техникум уходили, обычно красные дипломы получали, а потом, все равно в институт поступали, хоть заочно. В те времена, при желании, ученую степень получить можно было, даже находясь в нашем «центре мира». Директор, когда мы там появились, уже докторскую писал. И на мою насел. Поступай, мол, в аспирантуру.
   Она головой кивала, но, вроде, не спешила. Я бы, окажись на ее месте, так и кивал всю жизнь. Сдалась мне эта аспирантура! А Валя моя, пока в декрете со старшей дочерью сидела, все подготовила. Уж не знаю, что там для поступления надо было. Сама отпуск мой у командира бригады выпросила, в нужное для поступления время. В отпуск в А-нск, я уехал с женой, а назад вернулся с аспирантом. Дочь пошла в ясли. Мама вышла на работу. Я на службу. Вроде все, как всегда. И вдруг сессия! Мама уехала. Я никогда не думал, что в деле выращивания дочерей самое сложное это: косички, хвостики и бантики. Катастрофа, какая-то!
   Через два года у нас родился сын. Я думал, жена забросит эту свою аспирантуру. И тут нам, вернее Ваське, а я при нем, и, еще нескольким офицерам предложили командировку. Выполнить интернациональный долг, в одной очень теплой стране. Я уже потом узнал, что мог отказаться. В принципе никто силком не заставлял, а у меня еще и двое детей маленьких. Не знаю. У меня даже мысли не возникло. Жена, естественно, уехала А-нск, к бабушкам. Командировка прошла спокойно. Аэродром охраняли. Нас за все время пару раз обстреляли из далека и все мимо. И мы ответили, примерно с тем же успехом. Я и врагов толком не видел. Вернулся домой с медалью, а жена моя кандидат каких-то педагогических наук, преподаватель института, который сама несколько лет назад закончила.
   Из отпуска, к новому месту службы, я поехал один. Васька майора получил и батальон, а я при нем. Куда он без меня? Вдруг местную губу решит посетить с целью ознакомления, а напарника подходящего нет. Тут нужен человек проверенный. Новое место службы было вторым моим потрясением после возвращения на Родину. Я сразу понял, почему люди от повышения отказывались, лишь бы в нашем городке остаться. Такие условия проживания, как на моем прошлом месте службы, возможно, были только там, в единственном экземпляре. Здесь же условия для жизни были такими! Да никакими, если честно. Не было никаких условий, и сквозь стены дует. Условия жизни с жизнью не совместимы! Обрадовался я, что жена с детьми А-нске остались. Письма друг другу писали реже, уже не каждый день, но регулярно, раз в неделю точно. В отпуск я к ним, как на крыльях летел. На море съездили, опять в Одессу. Одеса дуже славне мiсто! Люблю этот город, плохо сейчас не скатаешься.
   - Почему?
   - Лука, ну, ты как есть инопланетянин. Заграница это теперь и отношения у нас не теплые между странами. Додемократились, понимаешь. Со всеми разругались. Ни одного друга у страны не осталось. С нами теперь соглашаются дружить только за наши деньги. Эх. Куяльницкий лиман. Вода, как в Красном море. На ней реально сидеть можно – соленая, соленая. Мой любимый пляж, Лузановка. Оттуда на катере к Потемкинской лестнице, и морская прогулка, и городской транспорт. Привоз. Купили мы детям на Привозе по большой такой конфетине. По-русски «Мишка косолапый», а конфета украинская и название по ураински написано «Ведмедик клишоногий», дочь, как раз читать научилась. Смеялась, аж до слез. Но вечернюю сказку на местном канале слушала с удовольствием, вместе с детьми моего сослуживца. И мову украiнську розумiла. Мы там почти три недели прожили, так дочь до сей поры по одесски говорит. Тетя Соня такая получилась. В Одессе свой язык и не русский и не украинский, свое что-то интернациональное, с еврейским фразопостроением. Люблю этот город, почти сорок лет прошло, а все равно люблю, дуже кохаю. С глаз долой получилось, из сердца вон – нет!
   Вроде все нормально у нас было. Семейная жизнь, конечно, оригинальная, но для многих военнослужащих нормальная. Особенно если служба проходит в такой клоаке. А, буквально, через несколько месяцев, может через полгода, примерно, приходит мне от жены письмо. Огромное. На всю тетрадь в восемнадцать листов аккуратным учительским почерком. Бандеролью отправила, я то подумал фотографии прислала. Общий смысл послания таков: «Ты хороший, я плохая. Общих интересов у нас не осталось. Все закончилось еще в школьные годы, просто нам этого было не заметно. Со временем мы отдаляемся друг от друга все дальше и дальше. Разный круг общения, разные интересы. А еще я влюбилась. Он очень хороший человек. Мы вместе работаем. И я подаю на развод. Общаться с детьми, мешать не буду. Попытайся меня понять и простить, если сможешь».
   Я сразу к Ваське, отпуск просить. Усадил он меня за стол, напоил, а отпуск не дал. Спасибо ему за это. А то я, в том моем состоянии, всех бы простил. Посмертно. А так, переболело, перекипело – успокоился. В отпуск в А-нск не поехал, от греха. Поехал на Кавказ, собирался всей семьей, а поехал один. Там у меня тоже друзья, до сей поры общаемся. С праздниками друг друга поздравляем. У всех по несколько дней погостил. Чудесный отпуск получился, совсем отпустило. А какие шашлыки оболденные! Ну, давайте за шашлыки.
   Выпили, закусили уже остывшим борщом.
   - Парни, давайте я горяченького подолью. Васька меня тоже покинул, в Академию поступил. Тоскливо так стало! Жуть! Ужас! Опять накатило. Прям вот обидно при обидно! Так себя бедного жалко стало. И поплакаться не кому. Уехала моя жилетка. Начал я спиваться, потихонечку.  Сам на сам. Я оказался замечательным собеседником, так себя понимаю хорошо! И выслушать могу, не перебивая, а главное согласен с тем, что я всегда прав. Все вокруг не правы, а я прав. Жалость к себе, это парни, самое поганое дело. Серьезно, изнутри разъедает. Уж так себя бедненького жалко.
   Я тоже, как жена бывшая, а, скорее, назло жене попытался отношения построить. Не построилось. Познакомился с женщиной хорошей, она у нас в магазинчике работала, видела, как я в бутылку полез, попыталась спасти. И красивая, и хозяйка отличная, а люблю жену бывшую, хоть тресни! Не смог я так. Живу с одной, а глаза закрою и вижу другую. Как-то так получилось, что все мои женщины, обе две, умнее меня оказались. Единство противоположностей, я это, кажется, говорил уже. Фраза нравится, и умная такая, почти мудрая. Она все видела и понимала. Расстались мы. Нельзя так жить, не хорошо. И чувство вины тебя постоянно гложет, перед женщиной не удобно. Она в чем виновата? Ей такое чудо – юдо за что? Расстались. Она все понимала. Вроде не обиделась. Мы после расставания общались, городок не большой, да и в магазине она работала. Я в ее смену водку покупать перестал. Пить стал меньше, но сменщицы ей про меня докладывали, я так думаю. В курсе была, что пью. Она и Ваське сообщила, что я в богатыри подался, в борцы с зеленым змеем. Хорошая женщина, до сей поры перед ней не удобно. Хорошо хоть у нее жизнь наладилась, вышла замуж, за местного, механика с котельной.
   Я больше ни с кем даже пробовать не стал. Зачем? Однолюб я оказался. Два года, что Васька учился, все в каком-то сером мареве прошли. Одна яркая вспышка, попытка новую семью создать, и опять все серое. Я, даже в отпуск никуда не уезжал. Здесь у нас рыбалка. Мы с мужиками коптильню соорудили. Ну, и мужики коллеги – собутыльники, тоже здесь.
   Васька отучился, стал подполковником, батальон получил с перспективой дальнейшего роста. Меня не забыл, сразу к себе вызвал. Ох, и гонял он меня! В чувства приводил. Я же на два года из жизни выпал, совсем. Что в стране происходит, не знал. Последнее, что помнил – гонки на лафетах. Троих Генсеков в предельно сжатые сроки похоронили. А тут, оказывается, жизнь бурлит! Ускорение, гласность, перестройка. Чудеса чуднЫе, даже чУдные. И вот в этот, глубоко познавательный период моей жизни, нам опять предложили командировку. Угадаете куда? Правильно. Опять охранять тот же самый аэродром в дружественной, очень теплой стране.
   Чего этим бородатым дома не сиделось, не знаю. Наши войска уже начали выводить. Подождите вы чуток, мы сами уйдем. Когда стрельба началась, я в мастерской находился. Сразу к окну, а они вот они, бегут. Я открыл огонь, на автомате, не задумываясь. Страшно в тот момент не было. Не успел я испугаться. Гранатометчика, который в меня выстрелил, я увидел. Даже очередь в его сторону дать успел. Видимо попал. Граната ушла вверх, под крышу. Она полетела ТАК МЕДЛЕННО, как в кино показывают. Все вокруг остановилось. Я успел прыгнуть под верстак. Я его сам варил, еще в прошлую командировку. Добротный. Метал пятерочка, да уголком усилен. Как знал, что он мне жизнь спасет, бомбоубежищем станет. Нырнул я под него рыбкой. Буквально за день до этого весь хлам из-под него выгреб. Место для себя расчистил, получается. Все-таки есть какая-то высшая сила, ее главное слушать надо и делать, что велено. И тут КАК УХНУЛО! Думал все, амба, сейчас по полу размажет и верстаком моим пришлепнет. Выдержал верстак, не сильно придавил. Из носа кровь потекла. Состояние такое – никакое. В ушах шум. А перед самым носом кусок стены выпал. Нормальная бойница получилась. И враги вот они, как на ладони. Как потом в представлении написали: «Несмотря на полученные многочисленные ранения, не вышел из боя и продолжил вести прицельный огонь на поражение».
   Если честно, соображал я в тот момент очень туго. Вообще до конца не понимал, что вокруг происходит. Вижу врагов – стреляю, благо патроны есть. От куда вторая плюха прилетела – не знаю, но для меня бой закончился. Васька потом рассказывал, что, когда меня откапывали, думали всё, труп. А я живой и матерюсь самозабвенно, не приходя в сознание. Спас верстак. Не зря такой основательный сделал.
   Меня в самолет и в Москву. Ногу правую всю по переломало, думали ампутировать. Но потом дядька – хирург решил попробовать собрать, спасти. Первая операция больше десяти часов длилась, говорят. Потом еще несколько было. Спас. Спасибо ему за это. Я теперь хоть и хромоножка, за то на своих двоих. Левое ухо восстановили полностью, правым, вроде, слышу, но как будто ватой заткнуто, и гул какой-то постоянно. Днем ни чего, нормально, а ночью, иной раз, бесит, уснуть до утра не могу.
  Я все эти важные события моей жизни благополучно проспал. С начала сам в сознание не приходил, а потом в искусственную кому погрузили. Когда я вырубился, вокруг были гарь, шум, выстрелы, взрывы. А когда включился, аж глазам не поверил, вокруг светлая палата, белая простынка и Валюха. Жена она бывшая, а подруга – настоящая. В моем личном деле она так женой и числилась. Ей, естественно, сообщили. Она сразу ко мне прилетела. Фамилия у нее моя, ее в мою палату пустили, как жену. И она, как настоящая жена, два месяца от меня не отходила. Протирала, умывала, подгузники меняла, а когда в себя пришел, утку подсовывала. Я ж с кровати слезть не мог, нога к потолку подвешена, и сам весь в бинтах. Говорят, сильно меня поломало. Не помню, что радует.
   Много с ней в ту пору говорили, я же за два месяца выспался, а ночи длинные. Умом понимаю, что с ее профессором ей интересней, есть общие темы для разговора. И жить с ним ей комфортней, да и правильнее, наверное. Но, БЛИН! Как обидно! Ведь ни чего плохого, ни разу не сделал. Мы, даже и не ругались никогда. Возможно, забыл, но не помню я таких случаев. А Вальке, моей, я все равно сильно благодарен. Друг она настоящий. И двоих детей мне родила. Раз не любила, получается, родила по дружбе.
   Потом мне путевку дали на море в санаторий. Семейную. Съездили, почти, как раньше. Профессор ее ревнивый, тоже путевку себе добыл в соседний пансионат. Знаете, он меня, почему-то не раздражал совсем. Всегда, везде с нами. Раньше бы точно в драку полез, а сейчас, переболело, что ли? Единственное, что корежило, так это когда мои дети и его папой называли. На пляже я отчетливо увидел, что моя бывшая опять беременна, уже не от меня. Профессор светился от счастья. Знаете, я только сейчас понял, почему он меня не раздражал. Я увидел, как сильно он мою Валюху любит и к детям нашим хорошо относится. Мы с ним как-то всю ночь на пляже просидели с бутылкой. Гуманитарий, конечно, но мужик не плохой. Благословил я их на долго и счастливо. И мне полегчало сразу. Окончательно отпустило. Жизнь обрела краски, и жить захотелось, - дядя Слава замолчал, задумавшись.
   - А награду тебе дали?
   - Что? А да, Баха, дали. Орден «Красной звезды»
   - Ты же подвиг совершил, а наградили только орденом.
   - Так орденами за подвиги и награждают.
   - А Героя, тогда, за что дают?
   - Не знаю и очень рад этому. Но явно не за то, что десять минут повоевал и непонятно как выжил. Сам подумай, какой я герой? Это, во-первых, а во-вторых – орден «Красной звезды» самый, что ни наесть, геройский и есть. Я серьезно говорю. У моего отца такой же. Так его война ни десять минут длилась. И, подвиги там – ПОДВИГИ были, на той войне. Встать и пойти в атаку на укрепления противника, под шквальным огнем, когда люди вокруг тебя падают, а ты все равно идешь. Вот это подвиг. Пацаны наши, которые в активных боевых действиях принимали участие, вот они настоящие герои. Так и им геройских звезд немного доставалось. Давайте за павших героев. Не чокаясь, Лука.
   Потом меня комиссовать хотели. Хромоножка, да, еще и глухой почти на одно ухо. А я на гражданке как жить не знаю. Сразу Ваське позвонил. Его, как на Родину вернулись, начальником штаба полка назначили. Он подсуетился. Рапорты начальству, что, мол, герой, орденоносец, будет боевой дух в молодых бойцах воспитывать. Оставили меня. Отдали Ваське. Прибыл я в полк. От строевой меня, естественно, освободили. Васька меня опять в оружейку определил. Лафа. И гарнизон хороший, и условия проживания нормальные. Дыра, конечно, до ближайшего города триста километров, зато дома комсостава со всеми удобствами. Мне сразу квартирку дали. Маленькую, на первом этаже, но мне больше и выше не надо. В большой убирать много, а, даже на второй этаж, с моей ногой, лазать – сомнительное удовольствие. Я прямолинейно двигаюсь относительно нормально, только хромаю, и хромаю, и хромаю себе, по прямой. А вот по лестницам ходить та еще радость, нога в колене толком не гнется. Так, что на новом месте службы меня все устраивало.
   У Вали с профессором сын родился. Они его в честь меня Славой назвали. Приятно. Не знаю почему, но приятно.
   Еще при советской власти, где – то вначале восьмидесятых, звание придумали – старший прапорщик. Но мне его как-то не доставалось, я думал, за выслугу присваивают. Но, даже Иосиф Васильевич, так прапорщиком и уволился, а уж у него-то выслуги! А тут, хлоп, и мне присвоили. Васька, наверное, постарался. Так в моей жизни случился карьерный рост. У Васьки тоже. Сначала полк наш получил, полковником стал. Ох, мы, опять обмыли. Ну, тут, уже без губы обошлось. Даже жена его не ругалась. Понимает. В две тысячи третьем году его перевели в штаб округа, а, через пару лет генерал – майора дали. Он за мной специально приехал, не поленился, на фуршет по этому поводу повез. Там все, в основном, генералы, полковники, младше майора я один. Со всеми познакомился, и предложили мне при штабе остаться. Ну, что-то я не рискнул, и правильно сделал.
   К тому времени у меня реальной выслуги уже четверть века, да районные, да боевые. Пенсию выслужил по полной. Решил, пора увольняться. Надоело, если честно. А без Васьки еще и скучно. Не умею я друзей заводить. Васька, Валя да майор Фокин, начальник хозчасти, мой непосредственный начальник и земляк с Усолья, здесь меньше тридцати километров. Так и он уволился, на родину отбыл. А мне отбывать некуда. Квартира родительская сестре старшей досталась. Оно и правильно. Она же тут родителям помогала, когда те состарились совсем. Сейчас в ней племяшка с семьей живет.
   Мне Валюхин профессор помог. Вернее, другу его моя помощь понадобилась. Сын у него характер показал, институт бросил и в Армию пошел. Все от армии бегали, а он, вот, доброволец. Мальчишка не плохой, но совсем домашний. От чрезмерной родительской опеки и сбежал, я так думаю. Вот только к службе совсем не приспособлен. Романтик. Папа большой начальник, в администрации области кем-то работал. Мог, со своими связями, и домой вернуть. Мужик умный оказался. Понял, что детеныш восстание устроил, решил не усугублять. Пусть служит, но под присмотром. Он его в наш полк тайно от сына определил, а я всем сообщил, что это мой племянник. Он и жил то у меня, то в казарме. Как освоился, друзья появились, так в казарму совсем перебрался, там веселее, ко мне только в ванной полежать заходил. Большой любитель этого дела. Служил в моем подчинении. Тихо, спокойно, но на физ. подготовку и строевую я его отправлял вместе со всеми. В наряды, опять же. Что за солдат, если на тумбочке не стоял? На пользу парню пошло. Плечи расправились. Приосанился. Короче, хорошо отслужил, с пользой для здоровья. А демобилизовались мы вместе.
   Отец его, молодец, спасибо ему, квартиру мне эту помог получить. Мне, вроде как, по закону полагалась, да только у нас ветеранам Великой Отечественной до сей поры к 9 мая жилье выдают. 75 лет прошло, ветеранов практически не осталось, а мы всей страной их подвигом гордимся, а жильем достойным обеспечить не можем! Тьфу! Позорище! На завод, в службу безопасности меня устроил, диспетчером. Работа – мечта. Сутки через трое. Зарплата не плохая.
   - А чего ушел?
   - Баха, не я ушел, меня ушли. Нас всех ушли. Завод закрыли, всех сократили. Я с годик поленился, благо пенсия позволяет, даже мечту осуществил, по Золотому Кольцу проехал. Вот верите? Всю жизнь мечтал, а все, как-то не получалось. В город Мышкин, даже перебраться хотел. Он и не город, городок, под стать названию. Но вот бывает любовь с первого взгляда? А я влюбился, раньше, чем увидел. В журнале, когда в госпитале лежал, прочитал, и так мне в него захотелось! Но все мои здесь, как я там один? Не поехал.
   - Так ты что, тур, какой брал?
   - Нет, Баха, зачем мне тур? Я пожить, поглядеть хотел. Основательно, чтобы дух места прочувствовать. Вот, как Лука. ПошпиЁнить. В Мышкине пару месяцев пожил. Даже дворником поработал, их дворник заболел, я его подменил.
   - Дорого же.
   - В сезон, да, дорого. А я же считай, почти год путешествовал. В межсезонье тебе все рады и цены умеренные и торг уместен. У меня сбережений, тысяч пятьдесят было, и пенсия на карточку капает. Финансовых трудностей не испытывал. А в Мышкине в частном секторе комнату снял, так меня хозяйка еще и кормила за скромную доплату. Хорошо отдохнул, понравилось. Жаль повторить, денег нет. Жить стало совсем дорого, и детям помогать надо, они моих внуков растят, а это дело дорогостоящее. Вернулся. Скучно. А тут дворника вакансия подвернулась. Дай, думаю, поработаю, как надоест, брошу. И вот уже девятый год работаю. Сам в шоке. Дворники сейчас бригадой работают, по всему кварталу ходят. А у меня, как устроился, вот этот мой участок, я так особнячком и держусь. Начальство пыталось как всех в бригаду, я отказался, сказал - уволюсь. Они подумали и оставили меня, как есть. Есть что-то приятное в этой работе. Удовлетворение, что ли. Утром метешь, а люди мимо идут, с тобой здороваются. Хорошо. Опять же для здоровья полезно. Все лучше, чем дома сидеть, в окно пялиться, да думы думать. Тем более, что голова во время работы свободная, думы я и с метлой наперевес подумать могу.
   Вы, я заметил, не курите. Молодцы. Я в окошко покурю, чтобы вам не вонять. Я, пока в госпитале был, тоже бросил. А когда завод уничтожать стали, опять начал. Обидно и жалко.
   - А почему его закрыли?
   - Кто их разберет, Лука. Вроде все работало, прибыль была. Не нужен, стал, - дядя Слава обернулся к Луке. – А ты что это там такое увидел? Аж шею вытянул. А, так это Света. Хорошая девушка.
   - Я у нее мясо покупаю. Что, где-то тут живет?
   - Да, в общаге, напротив.
   - Ни разу ее здесь не встречал.
   - Она работает допоздна, ты уже везде сходил, да дома сидишь, когда она домой идет. Сына одна растит, хороший пацан. По субботам он частенько у меня гостит, когда ей его оставить не с кем. Она же считай, без выходных работает. Хозяйка ее в воскресенье подменяет, а так, даже в отпуск не ходит. Тяжело ей, конечно, но она молодец, держится.
   - А где отец ребенка?
   - А фиг его знает. Она сюда из деревни учиться приехала, диплом, вроде получила, какой-то. Дело молодое, любовь нечаянно нагрянула. Когда забеременела, любимый предпочел скрыться. Дурак, от такого сына отказался! Отец ее тоже принципиальный. Опозорила, мол. Сама нагуляла, сама воспитывай. Дурень старый. Внуки мои, это же счастье мое. Продолжение мое в этом мире. А он с внуком даже знакомиться не желает. Бабушка приезжает, гостинцев привозит, да, так помогает. Особенно пока Тимофей мелким был, бабушка здесь почти год жила, нянчилась. А дед там буянил. Не понимаю я его.
   - А отца понимаешь?
   - Баха, отец дурак молодой. Потом поймет, да поздно будет. А дед то старый дурень! Внук его, а он встал в стойку боевого суслика. Гордый весь такой, «опозоренный». Перед кем позы позирует? Чужим людям все равно, даже у них в деревне, уже посудачили и забыли. А дочь твоя! И внук твой! Вот он растет, нельзя отворачиваться. Это же продолжение твое, самое большое достижение в жизни!

4

   В график, спланированный Бахой, естественно, не вложились. Да, что там не вложились? Выбились, выпали, вывалились и так далее. После того, как мебель для комнаты уже прибыла, а ставить ее оказалось некуда, на график окончательно плюнули и забыли. Не то что бы расслабились и стали как-то плохо работать. Нет. Началось самозабвенное творчество. Баха, как и собирался, позвал свою жену – подругу – невесту – коллегу, нужное подчеркнуть. Платил из своих, как и обещал. Поначалу отношения были очень напряженными. Напряжение прям трещало и искрилось в воздухе. Было, практически, осязаемым. Потом напряжение преобразовалось в тепловую энергию. Отношения потеплели. Жить и работать стало веселей. А вчера Ляна, она же Лилиана, она же Лана, в зависимости от ее настроения. Она же желтый карлик, потому что Солнышко, в зависимости от настроения Бахи, осталась ночевать. Как истинный джентльмен, Лука уступил молодой паре свою кровать и, естественно, комнату.
   - Вас же двое, а я в Бахиной комнате на диване переночую.
   Проснулся Лука на полу, на тоненьком туристическом коврике, на котором спал Баха, когда ушел от «своей». Теперь «своя» пришла сама, и на коврике оказался Лука. Не то что бы было уж как-то сильно неудобно, но все тело несколько затекло. Перекатился на живот, скатившись с коврика на пол, и, раз десять отжался. Кровь побежала быстрей. Тело ожило. Нос ожил чуть раньше остального туловища, и, с удовольствием, втянул аппетитный аромат, долетевший из кухни.
   Ремонт на кухне пришлось успеть доделать до приезда мебели. Кухню заказали встроенную вместе со всем кухонным оборудованием, включая посудомоечную и стиральную машины. За два дня до даты установки ремонтом кухни занялись все, даже Ляна – Лилиана забросила живопись и взялась за валик. Успели. Монтаж занял два дня, а сейчас девушка испытывала новую кухонную утварь. Пахло просто замечательно! Лука вошел на кухню, Баха уже был там. Сидел аккуратненько в уголке, чтобы ни мешать и пытался не заметно украсть оладушек. За что получил лопаткой по лбу. Не больно, но звонко.
   - Всем привет! Какой запах!
   - Да, Лука, это не пельмени отверткой есть.
   - Это лопаткой по лбу получать.
   - Мелочи, издержки производства, - ответил Баха, отчаянно пережевывая горячий оладушек, лоб слегка покраснел, но судя по довольной физиономии, оно того стоило.
   - Баха, я давно тебя спросить хочу. Всю ночь. Как ты спал на этом диване? Это же пыточное приспособление, какое-то!
   - Никак не спал. Матрас свой рядом стелил.
   - Папа говорит, что у дураков мысли сходятся. Но в данном случае это единственно возможный разумный вариант. А чего ты молчал все это время?
   - А что я мог сказать? Ты меня и так бесплатно жить пустил, а я твой новый диван хаять стану? Тем более, что мы его вместе покупали.
   - Сидеть на нем удобно. Мы же сидя выбирали.
   - Да, сидеть удобно, - согласился Баха. – Спать невозможно. Ужасный профиль. Кто же знал, что диван надо лежа выбирать?
   - Ляна, - обратился к стоящей у плиты девушке Лука. – Если мы его в комнату поставим, он в интерьер впишется?
   - Впишем, - Ляна выложила очередную порцию оладий в тарелку и повернулась к Луке.          
   - У тебя, Лука, теперь есть два пути: Или выгнать нас и вернуться на свою кровать, или покупать новое спальное место.
   - Выбираю второй вариант. Мне без вас скучно будет.
   - Когда едем? – Баха воспользовался тем, что девушка ослабила бдительность и стащил оладушек.
   - Сейчас позавтракаем и поедем. Есть возражения?
   - Ни как нет, - ответила по-военному Ляна, приставив лопатку к виску. – Мне уже немного дожарить осталось.
   - Тогда я за дядей Славой, он две недели нас кормил.
   - А теперь, значит, я буду?
   - Ляна, как ты там про два пути сказала? У тебя даже три! Можешь ты нас кормить, можете с дядей Славой по очереди, а можете доверить готовку нам с Бахой и умереть от пищевого отравления! Вам решать. Да, Баха?
   - Да, я за свободу выбора. Выбирай, Солнышко.
   Дядя Слава пришел не один.
   - Знакомьтесь, это Тимофей, - перед собой сосед вел мальчика лет пяти – шести. – Мама на работе, так, что он со мной.
   - Привет! – пацан не стал смущаться.
   - Привет, руки чистые?
   - Да, - мальчик вытянул ладони вперед и показал кисти со всех сторон.
   - Тогда садись за стол, на правах хозяйки распорядилась Ляна. – Сейчас кушать будем.
   Оладьев из литра кефира получается не так уж и много, особенно если коллектив оладьепоклонников достаточно велик. Ели размеренно, чинно, не спеша. Со сгущенкой и джемом, но минут через пятнадцать все равно всё закончилось.
   - Тимофей, доедай последний оладушек, чтобы он тарелку не занимал. Ты вообще, как, наелся?
   - Да, тетя Ляна.
   - Ха, тетя, - усмехнулся Баха.
   - А сковородкой в лоб? Тим, я буду так тебя звать, хорошо?
   - Нормально.
   - Ну, и нормально, что нормально. Ешь. Не обращай внимания, на этого Баху. Он у нас Баха с прибобахом.
   Еще, какое-то время продолжали болтать ни о чем. Просто приятное утро выходного дня. А потом разговор, как-то не заметно переключился на политику. Вернее два землянина его переключили. Луке было интересно, но он был совершенно не в теме. Дядя Слава следил за новостями. Бахе, вроде, было некогда, но он был в курсе всего происходящего. Когда успевал? Не понятно.
   - Ты рисовать любишь? – неожиданно перебила спорщиков Ляна, обращаясь к Тимофею.
   - Да!
   - А на стенах?
   - А разве можно? – не поверил в такое счастье ребенок.
   - Можно, пойдем, порисуем, пока дядьки поспорят. Заняться им нечем, спорщикам. Как будто в мире изменится что-нибудь. Лука, а ты почему молчишь? Тоже вякни чего-нибудь.
   - Вяк, вяк.
   - Молодец. Коротко, емко и по существу. Вот, - обратилась к Бахе с дядей Славой. – Учитесь. Пойдем Тимофей.
***
Если кому за политику, да еще и на чужой планете, не интересно – пролистайте до следующих, таких же звездочек.
Любят мужики во всем бесконечном космосе за политику поговорить. Наши, в основном, когда выпьют достаточно, а эти, так вообще трезвые. Что с них взять? Инопланетяне!

   - Баха, экономика в стране рушится, разваливается, ее фактически нет! Только в нашем городе несколько заводов прекратили свое существование. А по всей стране сколько? О каком развитии, каком росте экономики может идти речь? Да даже об их любимой стабильности, когда предприятия закрываются, а, взамен, ничего не появляется? У нас сейчас юристов и экономистов больше, чем нас, дворников. Серьезно говорю. У нас даже глава Главнобанка, Загибулина *хорошо у нас не так и главнобанка ни какого нет* лет пять назад, в интервью сказала: «Подъем экономики России начнется к концу следующего года, однако в целом темпы ее роста останутся отрицательным». Отрицательные темпы роста экономики – это как? Падающий подъем? – дядя Слава говорил горячо, явно отвечая на давнишний вопрос. – Вот какое самое выдающееся достижение последних двадцати лет?
   - Да их много! – не менее горячо ответил Баха. – Да, вот, хоть мост крымский построили.
   - Молодцы. Почему он при этом получился одним из самых дорогих за километр, не знаю. Врать не буду. Сочинять не стану. Но это не самое важное из достижений. Самым выдающимся достижением современной Рассеи, если верить всем нашим средствам массовой информации, является победа в Великой Отечественной Войне 75 лет назад. Это событие без сомнений надо помнить! Им надо гордиться, гордиться нашими предками. Все так. Все так. Я вам сейчас стихотворение прочитаю, можно? Николай Зиновьев, поэт такой есть:
   
   Не обмануть души поэта:
   Златой Телец царит в стране.
   Не верю, что мой дед за это
   Погиб когда-то на войне.
   Приходит он ко мне ночами,
   Когда в окошко дождь стучит,
   С глазами полными печали
   Стоит у двери и молчит.
   Не обвиняет, не кричит,
   Стоит у двери и молчит.
   
   ***Стихотворение Николая Зиновьева перепечатал из Российской Газеты. Ссылка на статью Дмитрия Шеварова, посвященную поэту. Замечательная рубрика, настоятельно рекомендую. Надеюсь, я не нарушаю авторских прав. Крайне не хотелось бы убирать это замечательное стихотворение, оно так правильно передаёт душевное состояние моего героя***
    Дядя Слава замолчал. Все замолчали. Кто о чем думал? Не знаю. Минута памяти, наверное, минута молчания.
   - Все так, - уже спокойно продолжил дядя Слава. – Все так. Да только это не наш подвиг, не нашего поколения. Тем более не вашего. Да и давно это было. Вот у меня отец воевал, а у вас?
   - У меня дед, - ответил Лука. – Папа часто о нем рассказывает.
   - А у меня, получается, прадед. Дед совсем пацаном был.
   - Баха, а для твоих детей это будет подвиг прапрадеда. У человека четыре прадедушки и четыре прабабушки. А прапрадедушек и прапрабабушек уже шестнадцать человек. Геометрическая прогрессия. Многие ли люди знают историю своего рода так далеко? Серьезно. Кем будут гордиться твои дети? А дети твоих детей? Мы с вами хотя бы общались и общаемся с людьми, так или иначе участвовавшими в тех событиях, для нас это живая память, живая история. А для тех, кто придет в этот мир после вас? Вот ты, Баха, сказал, что у тебя прадед воевал, а остальные семеро твоих предков, чем занимались? 
   - Я, если честно, толком не знаю, - растерянный Баха, не часто можно такое увидеть.
   - Лука, твой отец тебе много рассказывал про своего отца. А мамины родители, чем занимались?
   - Они еще маленькие были.
   - То есть в войне участвовали твои прадедушки и прабабушки и, что ты про них знаешь?
   - Практически ни чего. Они умерли, мама еще школьницей была, а жили друг от друга далеко, общались не часто.
   - Видите. Уже на вас родовая память рвется. А для ваших детей это будет просто история. На третьем, в лучшем случае четвертом поколении, предки уходят в историю. Из моих предков наверняка кто-нибудь был участником Куликовской битвы, и, я так думаю, не один. И ни факт, что все они были на одной стороне в той битве.
   - У меня, так по любому. Мы ж татары! – Баха опять повеселел.
   - И возникает вопрос, а мы то, что такого сделали, что бы наши потомки могли нами гордиться? Мы вообще достойны, считаться продолжателями, последователями этих героев. Вот памятник у нас в городе поставили «Победителям, первостроителям» - очень хорошо. У меня тысяч десять накоплений было, хотел еще попутешествовать, да только, что-то копить теперь не получается, я их все на памятник перевел. Это же памятник и моим родителям тоже. Это они и в Войне победили, и город этот построили. А мы что сделали? Развалили все, что смогли? А сколько еще сможем, у! Мы, скорее, позор для памяти тех героев. Лука, налей чайку, пожалуйста. Очень горячо говорю, горло пересохло. Ага. Спасибо, - дядя Слава сделал несколько больших глотков уже не горячего чая. – Хорошо. Вот смотрите, ребята: лето 41-го. Советские логисты явно обос…, пардон, ошиблись. Собирались воевать на чужой территории и, чтобы снаряды не далеко возить, оборонных заводов настроили поближе к границам.
   - А почему заводы «оборонные»? – спросил Лука. – Они должны называться – «наступательные».
   - Не важно. Просто оборонные звучит миролюбиво. Лучшая защита – нападение, а оборона – наступление. Когда выяснилось, что воевать придется на своей земле, заводы пришлось срочно эвакуировать. Вывозить подальше от границ и войны. И вот, в чистом поле, ставят оборудование, и заводы начинают выдавать продукцию для фронта, для победы. Под открытым небом, без стен. Цеха вокруг работающих станков возводили. Вы представляете себе уровень мастерства этих рабочих? А сейчас, где таких взять? Не дай Бог война, у нас работать не кому и не на чем! Развалили все.
   - Но оборонка развивается.
   - Баха, где? Где армады «Громад» - этих супер – пупер танков? Сделали партию для парадов и все. К двадцатому году обещали что-то в районе двух тысяч в Армию поставить. Где? В телевизоре «Танковый биатлон» показывают, а наши танкисты выступают на машинах, разработанных до рождения членов экипажа. Если эта «Громада» такая замечательная, сделайте, хоть одну реально действующую, для спортсменов. Пусть всех победят, заодно новый танк прорекламируют. Нет. Это нормально? Эти танки, на которых наши ребята выступают, передовыми были, когда я служить начинал. Так меня уже списали. Старый стал. Техника, в наше время, устаревает быстрей, чем люди. Новости в телевизоре уже глядеть не охота, одно по одному и все брехня сплошная. Если и проскакивает правда, то ее в общем потоке отследить почти невозможно. Врут уже откровенно. Уже сами понимают, что заврались совсем. И понимают, что мы понимаем, что они заврались совсем, а остановиться не могут.
   - На пример?
   - Баха, давай в интернет глянем.
   - Дядя Слава не верю я интернету. Вот где брехня, так брехня. Половина из пальца высосано.
   - Поэтому надо проверять. Лично я уже никому не верю. Лента ру, вроде серьезное издательство, у тебя сомнения вызывает?
   - Нет, на нее и по телевизору ссылаются, официальный канал.
   - Хорошо, берем их информацию. «Согласно статистике Главнобанка, на 1 октября 2019 года в россейских банках хранились 29,4 триллиона рублей сбережений населения. В 2015 году этот показатель составлял меньше 20 триллионов рублей, а в 2011 году – менее 10 триллионов». Эта информация вызывает сомнения?
   - Нет, ну это же официальная информация, Главнобанка. И, видишь, растет благосостояние граждан.
   - Да, в рублях, почти в три раза. Будем считать в три, то есть на двести процентов, а в долларах? Рубль подешевел изрядно за эти годы и цены на все ощутимо выросли. Смотрим курс на 2011 год, примерно 30 рублей, то есть сбережения в долларах примерно 339 млрд. Правильно?
   - Ну, да. Примерно так.
   - Так мы точно и не считаем. Так, примерно. В 15 году курс сильно скакал *прямо, как у нас*, ну, на конец года, примерно 54,5 рубля за доллар, получается 367 млрд. Роста почти нет, а экономика в этот период активно развивалась. В 2019 – м году курс около 70 руб., примерно 414 млрд. долларов.
   - Ну вот! – Баха подпрыгнул. – Рост!
   - Точно, - дядя Слава быстро считал на калькуляторе. – 22 процента, примерно.
   - Ну, вот!
   - Что, вот, Баха? Рост на 22 процента за десять лет, это не рост. 2 процента в год, ни о чем. Но это еще не все. Доллар тоже дешевеет. Какая у нас инфляция в США за десять лет? Смотрим. «Ну, вот», - как ты говоришь, экономика наука не точная, от 18 до 19,5 процентов, средняя – 18.75 процента. И мы получаем реальный рост благосостояния граждан по официальной статистике 3.25 процента за десять лет. Позорище! Развитие меньше пол процента в год! И это официально, как достижение подают. И ведь, если не думать, а просто смотреть и слушать, начинаешь верить. Они не врут, нет! Они перевирают, передергивают факты, подавая их так, как им в данный момент выгоднее. Отрицательный рост, не упал, а лег, не нас…, что-то я выпадаю из зоны русского литературного, спокойней надо быть, спокойней. Не навалил, а удобрил, ну, извините, что вам на стол! Инсталляция такая – этакая получилась. Официальная средняя зарплата в нашем городе сорок с чем-то тысяч. Открываем сайт вакансий. Что мы имеем? Почти все вакансии в торговых сетях.  Зарплата? 20 – 25 тысяч. Запомни, Баха, самый точный показатель реальной средней зарплаты в регионе, это зарплата в ритейле. Ритейлеры никогда не будут платить больше той суммы, за которую люди согласны ходить на работу и даже работать. За меньшие деньги работник начинает чуть-чуть вредить. А так, как жить на реальную среднюю зарплату тяжко, а требуют с работника много, то и текучка в ритейле огромная. Работать за такие деньги не очень охота. Я как из зоны русского литературного выпал, канал вспомнил «Имперский город». Там у них могучий аналитик есть, Юлий Ранько, уже несколько лет его передачи смотрю. Политика канала интересная: все, что в стране хорошего случается, это президент молодец, а все плохое, это к министрам. Они на канале министров ругают, ругают, а президент хлоп и министров орденами наградил! Кто теперь плохой? Каждый раз выкручиваются, объясняют, почему президент так сделал. Смешно. У нас в Рассее всегда так: царь хороший, бояре плохие. А я так думаю, что, если государь себя такими особями окружил, значит только в этой отаре, он может себя комфортно чувствовать настоящим вожаком, лидером нации. Но, аналитик Ранько очень сильный, посмотри, рекомендую. Думать начнешь, а не просто глядеть и верить.
   - Баха, - подал голос Лука. – А где тот телевизор, который ты смотришь? У меня же нет такой штуки.
   - Надо купить, а новости я по интернету гляжу. В смартфоне.
   - Ты же ему не доверяешь?
   - Так я смотрю только официальные каналы. «Вести» там, и все такое. 
   - Понятно, тоже из пальца высосано, но с другой руки, или, даже, с ноги.
   - Лука, ты быстро втягиваешься, - похвалил дядя Слава. – Вот, триллионы мы с вами посчитали, господа триллионеры, по статистике средний вклад двести тысяч. И совсем эти деньги нашему правительству покоя не дают. Лежат без дела, нет, что б в оффшоры уйти. И начинают деньги у народа активно изымать. Они любят все усреднять, и изымают тоже по среднему, со всех, примерно, поровну. Каждый год для всех граждан новые платежи выдумывают. Скоро за дождь, воздух и грозу с громом брать начнут, как в «Чиполлино». А у меня на счетах вообще ни чего нет. Счета есть: на один с ЖЭКа зарплата капает, на другой пенсия, а накоплений на них нет. А у тебя, Баха?
   - Ну, нет.
   - А у тебя, Лука?
   - Есть.
   - Много?
   - Не знаю, было десять миллионов.
   - Долларов?
   - Нет, рублей. Но я квартиру купил. Ремонт вот. Мебель. О, кстати, кровать же надо ехать покупать.
   - Успеете. Слушай, тратишь ты хорошо, а когда деньги кончатся, что делать будешь?
   - Еще попрошу.
   - У кого? – Баха даже привстал. – Я бы тоже попросил.
   - У отца, или короля, или главы Великого Совета.
   - Дадут? – усомнился Баха.
   - Дадут, у нас ваши деньги не нужны, а у нас их много скопилось.
   - А сам работать не хочешь начать? – дядя Слава в упор уставился на Луку.
   - Так я работаю. Изучаю быт землян, то есть рассеян.
   - Шпионишь, значит?
   - Ох, шпионю.
   - Так у нас тут военных тайн нет.
   - Так и мне они без надобности. Я быт хочу понять. Это земля моих предков. Проникнуться хочу.
   - Получается?
   - Вроде да.
   - Лука, ты всегда брешешь?
   - Нет. Я очень честный.
   - Тебе бы в наш телевизор. И кто у тебя такой щедрый отец?
   - Адмирал, командующий флота, герцог или князь, по-вашему, не знаю, как перевести. Короче, много всего.
   - А ты, тогда кто?
   - Навигатор корабля. Капитан первой звезды. В данный момент нахожусь в бессрочном творческом отпуске.
   - Лука, тебя нельзя в телевизор. Такой брехни, даже он не вынесет. О чем я говорил? – дядя Слава почесал макушку. – А, о триллионах. Я сейчас.
   Отставной прапорщик шустро ухромал к себе домой.
   - Куда это он? – удивился Баха.
   - К себе, - констатировал очевидное Лука. – Зачем, не знаю. Не спрашивай. Лучше я тебя спрошу. О чем вы спорите?
   - Я считаю, что Мутин великий президент и нам всем с ним очень повезло!
   - Это я в курсе, ты мне уже рассказывал.
   - А дядя Слава думает с точностью до наоборот. Ты, по-моему, тоже?
   - Я о нем вообще ничего не думаю. Я про то, что он такой есть, узнал меньше года назад.
   - Как так?
   - Он, как ваши деньги, интересен только вам, - Лука прикусил язык. Плохой шпиЁн, очень плохой. Поспешил переключить внимание собеседника. – И кто из вас прав?
   - А я почем знаю? Когда мы с дядей Славой только начали общаться, ты тогда еще не приехал, я был уверен, что я прав. А вот теперь он во мне поселил сомнения. Ты еще, своими вопросами добавил. Даже не он сам во мне сомнения посеял. Я из-за него стал более вдумчиво, без детского восторга, информацию получать. А, как только стал относиться к тому, что нам говорят более критично, так стал замечать, как нам врут. Но знаешь, так разуверяться не охота. Это, как вот, в душу тебе плюют. Я, даже, вот так на вскидку, не знаю, как мое нынешнее отношение ко всему происходящему объяснить.
   Представляешь, мне двадцать восемь лет, из них двадцать Мутин наш лидер. Лично я до 2014 года политикой вообще не интересовался. В тот год Крым «вернулся в родную гавань». Знаешь, такой подъем душевный был! Прошло шесть лет, а я в том Крыму ни разу не был. У меня просто нет времени и денег туда съездить. Я, вообще, западней Красноярска ни разу в жизни не был. Помнишь, дядя Слава про Золотое Кольцо рассказывал? Я тоже хочу. Мне это интересно. Я не алкаш, не наркоман, не тунеядец – почему для меня путешествие по собственной стране не по карману? В Таиланд съездить дешевле. То, что Крым вернулся, это, наверное, хорошо. Но, как-то он криво вернулся. На Рассею тут же обрушились санкции. Мы, все кого знаю, готовы были терпеть. Мутин, опять же слова очень правильные говорил, про импортозамещение и так далее. А что за шесть лет заместили? Вот, мое, строительное оборудование – все импортное. И, даже то, что вроде, наше, многое произведено в Китае, по заказу какого-нибудь нашего ООО.
   Медицину, говорят, подняли. Я несколько лет в поликлинику не заходил. А тут прихватило – спасу нет, ни вздохнуть, ни пукнуть! Пошел. Поликлиника, при первой встрече, меня приятно поразила. Стало все гораздо лучше и красивее, на входе. К дежурному врачу попал без проблем. В течение часа. Нормально. Правда, не врач – фельдшер. Но мне какая разница? Осмотрела. У нее рецепты уже стопочками распечатанные лежат. Она взяла готовый рецепт, вычеркнула лишнее и мне отдала. Тоже не плохо, я смог прочитать, что мне назначили. И, прощаясь, сказала, что надо мне идти на прием к моему участковому врачу. Вот до этого момента я верил в небывалый подъем нашей медицины. Пошел я записываться на прием, и выяснилось, что записаться можно на прием, который будет через две недели. Все такое радужное, а тут хлоп! Я записался. Меня в регистратуре предупредили, что больничный на две недели мне никто не даст и на прием мне необходимо попасть не позднее, чем завтра. Как? Записи на завтра нет! Это, кстати, еще одна причина, почему я не хочу на официальную работу. Мне больничный не нужен. Кто его оплатит? Пошел я домой. По пути купил таблетки. Пару дней отлежался и на работу вышел. А к участковому на прием не пошел. Зачем? Я уже выздоровел. А каково людям, которым нужен больничный лист? Они больные сидят часами в очереди, в ожидании, когда их примут без записи. Страдают сами и заражают окружающих! Глупость, какая-то.
   И вот у него всегда так. Когда он выступает, так, что ни слово – золото! Я ведь с четырнадцатого года ни одного его выступления не пропустил. До сей поры слушаю всегда. Пока просто слушал, не задумываясь, готов был аплодировать стоя. Реально человек нужные, толковые и правильные вещи говорит. А как до дела доходит. Ерунда получается. У него каждый год «нет времени на раскачку». Он так и говорит, мол, нет времени на раскачку. Поэтому, видимо, и не раскачивается никто. Времени нет.
   Да и «Громады» эти. Ведь нету их, факт. Или вот еще, лет несколько назад, лет пять, наверное. Точно не помню. Продолжительность жизни у мужчин в нашей стране была 59 лет, а сейчас – 70. Как так? Люди за пять, ну, пусть семь лет, стали жить на 11 лет дольше?
   - Это не возможно.
   - Лука, я тоже так думаю. А в нашей стране – возможно. Мотивируя выросшей продолжительностью жизни, пенсионный возраст подняли. Я так думаю, для того чтобы пенсионный возраст поднять, изменили методы подсчета средней продолжительности жизни. Они у нас все так считают. Постоянно говорят о росте доходов граждан, но молчат о росте расходов, который опережает рост доходов.
   - Я вернулся, - дядя Слава ввалился на кухню с картонной коробочкой и химической мерной пипеткой. – Вот здесь у меня рюмочки, почему-то коньячные. Коньяк надо пить из другой посуды. Из этих сивуху пить хорошо. По верхнюю каемочку, ровно 50 грамм. Пипетку эту у меня внук забыл. Он химик – технолог, на комбинате мест нет, так пока таксистом работает. Когда на последнем курсе учился, у меня жил. Что бы диплом писать не мешали. Дома их четверо в двушке живут, у меня спокойнее.
   - Дядя Слава, зачем это все?
   - Баха, сейчас все расскажу и покажу. Вот эти рюмки – у нас будут народом. Наливаем воды по каемку, шесть штук – 300 грамм. Эти два стакана, это у нас люди, как Лука. Они просят, им дают – средний класс. Два по 200 граммов и того 400. Чайник, полтора литра – состоятельный человек. Ребята, ведро это чистое?
   - Да, - Баха пожал плечами. – Мы в нем штукатурку разводим, потом моем, естественно.
   - Оно у нас будет Олигарх. 10 литров. В сумме получается 12200 грамм, они будут олицетворять те триллионы из сказок наших министров, что лежат на счетах у граждан. Только у рюмок всего 2.5 процента от всего этого литража. Теперь правительство эти денежные объемы начинает изымать, чтобы, как они говорят, влить в экономику страны. У людей отбирают то, что у них уже есть, для их же блага. Изымем, для начала, по 10 грамм, - дядя Слава выставил на пипетке нужный объем. – Для простого гражданина – это 20% от всех его накоплений, а олигарху, даже не заметно. Со всех у нас получилось сто грамм. Я вот в эту баночку буду сливать? Простые граждане значительно обеднели, остальные не заметили, даже, такие, как Лука. А на счетах у них по-прежнему баснословные 12100 грамм. Правительство решает продолжить изъятие: поднимает налоги, пошлины, выплаты, НДС, увеличивает пенсионный возраст, выдумывает новые статьи отчислений и изымает еще по 30 грамм. Со всех – 300. А на счетах все еще триллионы – 11800 грамм. Только народу уже жрать не на что, их, практически выжали, оставили только на макарошки. У среднего класса тоже заметно поубавилось. А чайник и ведро возмутились, разоряют, мол, и все такое, мы людей поувольняем. И им правительство частично вернуло: по программе возврата НДС, освобождения от экспортных пошлин и, откровенной, санацией банков. Выжали со всех 400 грамм. Половину вернули самым нуждающимся, а остальное влили в экономику, - дядя Слава вылил оставшееся из банки в раковину. – Все утекло в неизвестном направлении. Экономика, даже не заметила. Простой народ – обнищал, средний класс стал беднее, богатые – еще богаче. Люди – новая нефть, вот примерно так это и работает. Я газетку местную принес, сейчас вам статейку покажу. Интервью с нашим главным городским судебным приставом. Он не без гордости сообщает, что у них в производстве на данный момент 210 тысяч дел по долгам! Вдумайтесь только, в городе с населением 240 тысяч человек, 210 тысяч дел по возврату долгов. Все, алес капут! Люди еще как-то пытаются выкручиваться, удержаться на плаву, но их уже дожимают со всех сторон. Загони котенка в угол, он тебе руки раздерет. А здесь население целой страны! Нельзя народ в угол загонять! Государь – ампиратор наш, тоже думал, что его каратели смогут его защитить. Не смогли. Избивать безоружных, не защищающихся людей за деньги они могут. Кровавое воскресенье устроить. Рабочих на Ленских приисках расстрелять. Это да! А погибать можно только за любовь, за преданность, за идею, за честь, в конце концов! За деньги нет. Нет таких денег, за которые стоило бы погибать!
   - А как же наемники? - спросил Баха. – Они же за деньги погибали.
   - Они за честь. Честь наемников. Не выполнил договор – потерял честь, никто тебя больше не наймет. А эти не наемники, они служащие. Причем в большинстве своем не от хорошей жизни. Подавляющее большинство пошло во все эти карательные службы, от того, что работы с нормальной зарплатой другой нет. Их там, считай, тоже насильно удерживают. А они так же, как все в долгах, в кредитах. За долги умирать точно никто не захочет. За Долг – да, за долги – нет! Я вот чего не понимаю. Ладно, наши – алчные дегенераты. У них лишь хапательный рефлекс остался. Им думать уже нечем. А хозяева их заграничные, они, о чем думают? О том, как потом у этих все отберут, как незаконно нажитое и тем обогатятся? Большая Рассея их напрягает самим фактом своего существования, но, если она развалится, мир получит несколько десятков маленьких, но очень злых ядерных державок, которым терять будет нечего. Сейчас их Северная Корея пугает, а здесь – у кого-нибудь палец на кнопке может и дрогнуть. Пугать никто не будет, на нервах все! Чуть что не так, сразу в бубен и, желательно с ноги, - Дядя Слава выразительно замолчал.
   - Дядя Слава, согласись, мы никогда так хорошо не жили, как сейчас, - нарушил молчание Баха. – Смотри, какие автомобили на улицах! Техника всякая бытовая! Да, вот, - Баха поднял со стола смартфон. – Смотри, как за последние годы поднялись!
   - Баха, тебе лет сколько?
   - Двадцать восемь.
   - И женщина у тебя вон, какая замечательная: молодая, умная, красивая, творческая. Вы давно вместе?
   - Лет пять уже.
   - А детей у вас сколько?
   - Какие дети? Надо сначала на ноги самим встать, потом детей рожать.
   - Вот ты и ответил на свой вопрос. Рассею с колен подняли, а рассеян – раком поставили. Зачем? Сколько ты еще вставать планируешь? В сорок – пятьдесят лет детей уже может не захотеться. И даже не смочься! Серьезно говорю. И если вы, все-таки, созреете, то родите максимум одного. На второго ни сил, ни денег, ни здоровья, ни желания не останется. А что бы население, просто не уменьшалось – детей у двоих родителей должно быть двое! У меня в твоем возрасте двое было, а вот смартфона – не было. Не в смартфонах счастье. Уверенность в завтрашнем дне нужна. Не развелись бы, так и третьего родили, - дядя Слава вздохнул. – Уши у тебя, вроде, не большие, но лапши на них помещается много. Мозг, поступившую лапшу обрабатывает и очень хочет в нее верить. Это понятно, но на подсознательном уровне ты веришь в то, что есть на самом деле. В то, что окружает тебя, а не в то, что тебе говорят. Пытаешься сам себя убедить, а на самом деле все на инстинктах держится. Даже насекомые, если им жрать нечего, не размножаются. Какое потомство? Самим бы выжить! Вот ты говоришь про технику, а в той же Германии ее разве нет?
   - Есть.
   - А где уровень жизни выше?
   - У них.
   - 75 лет назад победили мы, а живут лучше они. Почему?
   - У нас СССР был.
   - Это тебе в телевизоре сказали, любят они там про калоши рассказывать. Советского Союза уже тридцать лет, как не стало! А у нас все сравнивают с последним годом Союза. Это в принципе не верно! В СССР все сравнивали с 1913 годом – последним мирным годом царизма. Меня, через это сравнение, чуть из техникума и Комсомола не выгнали.
   - Как это? – Лука решил поддержать разговор. Вырвалось, он предпочитал слушать.
   - Сейчас, поведаю, эту душещипательную историю, - усмехнулся дядя Слава. – Комсомол мне был, если честно, по барабану, а вот техникум жалко, четвертый курс уже. Обидно вылетать. Был у нас такой предмет «полит экономика». Вела его тетка – грымза грымзой! У нее и кличка была подходящая – свекровь. Очень идейная и вечно всем не довольная. У нее на лице застыло такое выражение – как я вас всех ненавижу, презренные людишки. Серьезно, - дядя Слава опять усмехнулся. – Я нисколько не утрирую. Слово, какое вспомнил, не зря учился. Слов, каких никаких выучил. Дело было так. На очередном бесконечно скучном занятии по этой полит экономике, в 1976 году, мы, как обычно сравниваем современную экономику с экономикой 1913 года. Рост внушительный, тут не поспоришь! Достижения огромны, но прошло уже 63 года! Лица у всех скучающие, у грымзы – одухотворенное. И тут мой сокурсник возьми да ляпни: «По сравнению с 1813 годом – рост, вообще, нереальный». И я, дурак, добавил. Я не хотел, оно само как-то вырвалось: «А какой внушительный рост от первобытнообщинного строя!» Вся группа в хохот. Грымза из аудитории пулей вылетела. Что потом началось!
   Где нас только не разбирали, как совсем не разобрали, не понимаю! Какими нас только проработками не прорабатывали! Ужас. Родителей наших вызывали неоднократно: то к директору, то к парторгу, то на педсовет. Хорошо отец у меня не сильно идейный был, в душе был со мной согласен, а то бы прибил. Так только посоветовал думать следующий раз, где и что можно говорить. Дело до горкома Комсомола дошло. Директор техникума не хотел сор из избы выносить, так, пожурили бы по-тихому. Но грымза, она, же, как все идейные фанатики, не адекватная слегка – донос в горком Комсомола написала на без идейных комсомольцев. Хорошо, хоть выше уровнем никому не доложила. Комсорг городской быстро всех успокоил. Так все лихо шиворот на выворот перевернул. Я аж удивился. Мол, говорит, представьте себе, что будет, если в области узнают. Эти балбесы в армию уйдут, а виновными вас назначат. Куда глядели? Почему должным образом не воспитали, в русле идей «Марксизма – Ленинизма»? Грымза тут же все осознала, припухла, мол, ее вина, не смогла должным образом воспитать. Короче, влепили нам по строгачу, да на этом все и закончилось.
   - Что такое строгач?
   - Строгач, Лука, это строгий выговор с внесением в личное дело. Влепили и забыли. Нам даже учиться легче, чем другим стало. Грымзе с первого раза никто сдать не мог. Всех валила, даже отличников. А уж пятерок никогда не ставила: «На отлично знаю только я!» - любимое ее выражение. Нам по тройке с первого раза поставила, мол, уйдите с глаз долой. Сейчас вспоминать даже весело, а тогда страху натерпелся. Знаете, что самое интересное? Как подельника моего зовут, ни как вспомнить не могу. Вот так, ребята, Советский Союз до сравнивался. Вместо того, чтобы сравнивать уровень развития с другими развитыми странами здесь и сейчас, сравнивал себя нынешнего с собственным давним прошлым. Как думаете, степень вашего развития надо сравнивать с вами в пятилетнем возрасте, или с вашими сверстниками?
   - Мы же взрослые. Сравнивать надо с взрослыми.
   - Баха, ты все правильно понимаешь. Молодец! А почему веришь в то, что развитие Рассеи надо сравнивать с последним годом Союза? Это, в принципе, не корректное сравнение, но, даже, и его современная Рассея проиграет по большинству позиций. Сколько предприятий за эти тридцать лет угробили? Новых, взамен, не построили. Те флагманы производства, что сейчас работают, почти все при Союзе строились. У нас сейчас даже станков своих не производят почти. Чего не коснись – все импортное. Где развитие? Где импортозамещение? Смартфон этот твой, где сделали? В Китае! 30 лет назад у нас электронику производили, в Китае – нет! В окно гляньте, - все повернулись к окну. – Автомобилей, говоришь, много стало? А наши где? Китайцы нам свои машины продают, а ведь это наши, советские, специалисты стояли у истоков китайского автомобилестроения! Все чем мы сейчас гордимся, считаем величайшими достижениями, это все достижения всего Советского народа, а не нынешних рассеян! И Победа во Второй Мировой Войне и первый полет в космос – все это родом из СССР! А современных Рассейских объектов гордости нет. Нечем гордиться, ни нашему поколению, ни вашему. Кем будут гордиться наши потомки? Прапрапрапрадедушками? Общество развиваться должно, а не на месте топтаться!
   Вы еще маленькие были, лет двадцать назад, у нас тут на всех стройках китайцы работали. Сейчас их нет. Рынок «Шанхайка» в городе есть, а китайцев на нем три человека осталось, и те ветераны предприятия, со дня открытия работают, они уже дома жить не смогут, как в гостях будут. Всё, китайцам у нас делать стало нечего! Они дома больше заработают. За двадцать лет мы стали бедней Китая. Во времена СССР мы опережали Китай по всем позициям, кроме рождаемости. А сейчас обогнал нас Китай, как стоячих! Мы из передовой страны превратились в отсталую. Вот так надо сравнивать – себя с окружающими, а не со сперматозоидом, из которого ты получился! – дядя Слава замолчал, глаза его блестели. Оратор. Поймал вдохновение. Выдержал театральную паузу и продолжил. – Когда СССР заканчивался, наш выдающийся режиссер снял документальный фильм «Рассея, которую мы потеряли». Когда фильм по телевизору показывали, я как раз в отпуске был, здесь у родителей. Мода хаять все советское тогда появилась, но в те времена делали это с особым вдохновением. С удовольствием, даже. И вот я посмотрел, проникся. Дурень, вроде уже не маленький. Батя еще жив был, быстро меня в реальность вернул: «Ты то, что потерял? У тебя все предки рабочие да крестьяне. Пролетарий ты потомственный. На что ты мог рассчитывать в той Рассеи? На три класса в церковноприходской школе? На лом, кувалду да лопату и жизнь в бараке пожизненно? Нам в той Рассеи, которую некоторые потеряли, ни чего путного не светило! И режиссер этот, хрен бы в люди выбился!»
   Вот так. За первые пятьдесят лет Советской власти люди здесь реальное чудо совершили. Методы, конечно, спорные, с закидонами, перегибами и сломанными судьбами миллионов людей, но экономическое чудо свершилось! После Первой Мировой и Гражданской войн – разруху победили, экономику, считай с нуля подняли. В Великой Отечественной победили и все, что было разрушено, восстановили. Пол страны, считай, в руинах лежало. И городов новых понастроили! И предприятий. В космос первыми полетели, даже американцев смогли обогнать! Герои! Естественно, я горжусь моими родителями. «Гвозди бы делать из этих людей: Крепче бы не было в мире гвоздей».  Я долгие годы был уверен, что строки эти Маяковский написал. А написал их, оказывается, Николай Тихонов и посвящены они морякам императорского флота Первой Мировой. Про беляков, короче. Не вписывались в программу советской школы, поэтому приписывали их Маяковскому. По крайней мере, я со школы так думал. Я горжусь моими родителями, но очень хочется, чтобы и мои потомки мной гордились, а гордиться им нечем.
   - Ты же герой.
   - Баха, какой я герой? Вот батя мой, вот он ГЕРОЙ. Мама – ГЕРОЙ. А я, что я такого сделал? Что после меня останется? Вот дом, в котором мы сидим, чаи гоняем, говорим. Ух, ты, какой поэт во мне пропал. «Хрущевки» наши, как их только не критиковали, кто только не хаял, а они уже пятьдесят лет стоят и еще столько же простоят. Где бы мы все жили, если бы ни эти дома? Квартирки, говорят маленькие, не удобные, а сейчас, что строят? Студии? В кухне живешь, комнат вообще нет. Вот это достижение! Вот это развитие! Ничего не скажешь. И существовал бы Советский Союз, до сей поры, и был бы передовым государством, если бы самолюбованием не занялись. Какие мы молодцы, по сравнению с 1913 годом! И всё, замедлились темпы развития, а потом, вообще развитие остановилось. Наступила эпоха застоя, а затем закономерный результат, если система не развивается, она разваливается. Сейчас у нас даже не застой. У нас стагнация. Деградация на фоне окружающих. Вот и не дает тебе твое подсознание детей рожать, в условиях гибнущего государства.
   Мы живем в очень оригинальной стране. Наш самый страшный внешний враг, это наше собственное правительство. Оно работает исключительно на уничтожение собственной страны.
   - Да, ладно! Вот тут, дядя Слава, я с тобой, точно согласиться не могу.
   - Баха, выйди, вот прямо сейчас, на сайт Международного Валютного Фонда. Посмотри их рекомендации для нашей страны за 2017 год. Открыл? Смотри: вот увеличение пенсионного возраста, а вот рост НДС. Какие тебе еще доказательства нужны? МВФ выполняет предписания Госдепа США, а наше правительство – приказы МВФ. Предки наши в войне победили, независимость страны отстояли, а мы сдались добровольно. Стыдно. Очень стыдно.
   - МВФ же международный, независимый.
   - Его прошлый глава, тоже так думал. Посидел в американской тюрьме, потерял свое положение в обществе, больше так не думает. И никто так не думает, а новая голова экспериментировать со степенями своей свободы не станет. Что прикажут, то и будет делать. Президент наш майские указы восемь лет назад в первый раз указал, их никто не исполнил. Два года назад он эти свои указявки по новой переуказал. Их опять никто даже не думает выполнять. И все нормально. Никого не наказали. Как так? Я, всего лишь, прапорщик. Но я себе очень плохо представляю, как бы мои подчиненные не выполнили мой приказ? Да унитазы бы мыли не переставая! Из нарядов бы не вылезали до самого дембеля! А на высшем уровне – легко. Главу государства вместе с его указами – приказами, можно просто взять и послать. И за это не будет тебе ни чего. Как так? Не понимаю. Для них президент, не президент? Что там у них такое происходит?

***
Вот разболтались! Не переслушаешь. Я записывать устал.
Хорошо, хоть их прервали.

   - Мужики, - в кухню вошли Ляна и Тимофей. – Хватит уже! Мы на стене все, что могли, нарисовали. Пусть сохнет теперь. Можем ехать.
   - Куда?
   - Лука, забыл уже? За кроватью тебе.
   - Деда Слава, а можно я с ними?
   - Нет, Тимоша. Мама мне тебя доверила, без меня я тебя никуда не отпущу. Лучше погулять с тобой сходим.
   - Ну, вот, - пацан надулся.
   - Поехали все вместе, машина пятиместная.
   - Лука, для Тимофея кресло детское нужно.
   - У меня есть, в багажнике лежит.
   - Машина, значит, полностью укомплектована? И стакан в бардачке есть? – усмехнулся отставной прапорщик.
   - А стакан зачем?
   - Лука, ты не шпиЁн, ты – инопланетянин.
   - Я и не отрицаю.
   - Ой, брехун. Ладно, Тимофей, пошли собираться.
   - О, в ленте новость вылезла, - Баха читал с экрана смартфона. (Ну, не сволочь ли? Я уже звездочки поставил). – В связи с падением стоимости барреля нефти марки «Бренд», эксперты прогнозируют снижение курса рубля до 75 – 80 рублей за доллар.
   - Как ты говоришь? Ну вот? Вот мы опять имеем отрицательный рост сбережений граждан, - обернулся уже в дверях дядя Слава. – С нефтяной иглы слезли, а на нефтяной кол залезли.
   - Мужики, замучили уже! – перебила Ляна. – Всё! Хорош!
   - Ладно, ладно, - ретировался сосед. – Тимофей, пошли.   

5

   Ездить за мебелью Луке понравилось еще в прошлый раз. Теперь коллектив был значительно больше. Стало еще веселей. В итоге многочисленных веселых споров и пререканий, была приобретена софа, изумительного болотного цвета, правда производитель назвал его оливковым. Основным критерием покупки был не цвет. Главным требованием было удобство. Примерили ложе все. Даже дядя Слава улегся полежать. Единогласно постановили – удобно. Продавец пыталась объяснить, что это выставочный экземпляр. Что в течении двух рабочих дней им изготовят точно такую же и доставят, но Лука был непреклонен.
   - Девушка, мне сейчас спать не на чем. Это же вы мне предлагаете еще четыре бессонных ночи. Я не хочу.
   - Но, молодой человек, эту софу, так же как вы куча народа примерила.
   - Не переживайте, мы ее дезинфицируем.
   - Ага, водкой обольем, - усмехнулся Баха.
   - И утюгом прогладим, - добавила Ляна.
   - За ваши деньги, любой каприз, - не стала дальше спорить продавец. – Доставку заказывать будете?
   - Когда доставят? – ждать Лука не хотел.
   - Завтра, во второй половине дня.
   - Нет, на это я пойти не могу. Еще ночь на коврике. Лучше сами доставим.
   Маленький корейский грузовичок ехал следом за эксклюзивной «Грантой»
   - О, смотрите, елку открыли! – обрадовалась Ляна, когда проезжали по площади Ленина.   
   - Обожаю горки! Ребята, а поехали, сегодня вечером покатаемся! Темно будет, огоньки по включают – красота!
   - Я с вами!
   - Нет, Тимофей, - обернулся с переднего сиденья дядя Слава. – Я должен вернуть тебя маме целым и невредимым. Вот мама разрешит, пожалуйста. А я этих горок боюсь. Сам в детстве кататься любил, а когда собственные дети появились, стал бояться.
   - Ляна, а вы меня подождете?
   - Подождем, - согласилась девушка. – И маму твою с собой возьмем. Она когда с работы возвращается?
   - Магазин работает до восьми. Идти минут двадцать. Полдевятого, примерно, - посчитал дядя Слава.
   — Значит надо к ее приходу ужин приготовить, - решительно тряхнула головой Ляна. – Вернее, надо ей оставить. Мы сами раньше поужинаем, чтобы с полным желудком по горкам не лазить. Покормим и поедем. Что бы она побыстрее пришла, мы за ней Луку отправим.
   Тимофей уговорил всех и отправился за мамой вместе с Лукой.
   - Здравствуйте, - поздоровался с любимым продавцом мяса Лука. – Мы за вами.
  Девушка, скажем так, удивилась. Сильно, так удивилась.
   - Мама, давай быстрее! Мы сейчас на горку поедем!
   - Тимка, я есть хочу.
   - У нас все готово, мы уже поели, осталось только тебя покормить.
   - Тимка, не тараторь, я не могу догнать полет твоей мысли. Вы, вообще, вместе как оказались?
   - Лука с дедой Славой на одной площадке живут. Мы сегодня у них весь день в гостях. В магазин за кроватью ездили, а еще с Ляной на стене рисовали. Я тебе покажу.
   - Значит, вы Лука?
   - А вы, Света.
   - Вот и познакомились. Получается, мы в соседних домах живем? Только я вас во дворе ни разу не видела.
   - Я вас тоже только разок.
   - Ребята, я тут минут через десять закончу.
   - Хорошо. Мама мы тебя тогда на улице подождем, - и Тимофей запрыгал на одной ножке к выходу.
   - Шустрый он у вас, - улыбнулся Лука. – Мы вас на улице ждем. Я тебя сейчас догоню, - Лука тоже запрыгал на одной ноге вслед за ребенком. – Давай кто быстрее до машины.
   Когда Света вышла на улицу, на стоянке перед магазином одиноко стояла одна машина, призывно поморгавшая фарами.
   - Мама, мы здесь! – Тимофей, уже пристегнутый к детскому сиденью, помахал маме в форточку.
   - Машину вашу видела, - сообщила Света, усаживаясь на заднее сиденье рядом с сыном. – А вас ни разу.
   - Прячусь хорошо, - Лука плавно тронулся.
   - Ляна, это ваша жена? Она возражать не будет, что вы чужую женщину приведете?
   - Жена, но не моя. Они с мужем у меня живут, за одно квартиру в порядок приводить помогают. Вернее, я им помогаю.
   - Весело у вас.
   - Да, не скучно.
   Ледянок всех форм и размеров накупили еще днем. Ляна вспомнила, когда продукты закупали. А сейчас Лука с детским восторгом летел с горки. На Денсаре зимой горки тоже строили. Скорость на них набиралась быстрее, двойная сила тяжести придавала ускорения. Вот только Лукичи младшие зимовали обычно на Тилене. Учеба. Тилеане горок не делали, и снега у них не было.
   - На набережной новую горку построили, хитрозагибнутую с подвывертом, - радостно сообщила раскрасневшаяся Ляна. – Поехали, посмотрим!?
   - Да, да, да, поехали! – запрыгал от восторга Тимофей.
   - Еще в парке, у колеса обозрения, какую-то четырех полосную горку соорудили. Здесь не далеко. Давайте, сначала туда, - предложил Баха.
   Туда так туда. Нормальная горка. Заодно и на колесе обозрения прокатились. Тимофей был в восторге. Луку колесо не впечатлило. Интересно, почему? До набережной добрались ближе к двенадцати ночи.
   - Тимофей, - очень серьезно обратилась к сыну Света. – Пару раз прокатимся и домой! Тебе уже спать давно пора.
   - Ну, мама! Смотри сколько детей, еще не спят!
   - Это их дело, а у тебя весь режим собьется.
   Горка и впрямь замечательная. Луке сильно понравилась. Длинная, с поворотом почти на девяносто градусов по большой дуге. Аж детство вспомнил. Как приключилась авария, никто толком не понял. Ляна с Бахой уехали первыми. Следом Тимофей с Лукой. Лука расширил границы поля, взяв ребенка под защиту. Мало ли что. Света, обычно съезжала вместе с ними, и Лука брал под защиту поля сразу обоих. Как она отстала? В суматохе никто не понял. Между ними вклинилась подвыпившая компания, лет сорока. Ледянок у них, естественно, не было. Ехали на картонках, кусках какого-то полиэтилена и просто на попе, веселой гурьбой. До конца горки доехать не смогли. Встали всей толпой на повороте. Встали во всех смыслах слова: и прекратили движение, и дружно поднялись на ноги, весело хохоча, шумно что-то обсуждая. Катившаяся следом Света остановиться не смогла. А как? У ледянки тормозов нет, а едет она хорошо, значительно быстрее и дальше, чем подручные средства. Вся веселая компания со смехом и матами рухнула на девушку. Лука с товарищами уже скатились, и видеть эту кучу малу не могли.
   «Спасай Свету», - возник в голове у Луки голос Мозга корабля и картинка всего происшествия глазами девушки: «Ты уж прости, но я за вами решил последить. Мало ли что».
   «Спасибо», - ответил мысленно и тут же добавил вслух Лука. – Ляна, держи Тимофея.
   Горка была с высокими бортами, что бы катающиеся не вылетели на повороте. Снаружи стена была выше человеческого роста. Лука перемахнул с места.
   - Во, дает! – восхитился Баха.
   - Что там? – взволнованно спросил Тимофей, догадавшись, сто с мамой что-то случилось.
   Веселая компания уже не смеялась. Протрезвели. Света лежала без сознания, а из-под головы растекалась лужица крови.
   - Ну, ни хрена себе! Покатались, - Баха тоже влез на борт горки. – Лука! Там сверху катятся.
   Лука расширил границы защитного поля, вгрызаясь в ледяное пространство вокруг, и бережно остановил катящихся папу с дочкой. Замахал руками, чтобы привлечь внимание тех, кто находился на верху и собирался съезжать, и рявкнул, с использованием некоторых достижений тилеанской техники.
   - Стойте! – остановились все, даже морозный воздух застыл на месте. И уже значительно тише, но так, что услышали все, добавил. – Здесь авария, ждите.
   - Лука, ну ты даешь! – восхитился Баха, сидя на ледяном ограждении.
   - О, Баха, хорошо, что ты здесь. Я беру Свету. Ты тут глянь ее вещи и к машине, - взяв Свету на руки, Лука понес ее к машине кратчайшей дорогой. Вверх, по горке. Народ изумленно молчал. Когда подошли к машине, Ляна с Тимофеем уже ждали рядом.
   - Представляете, - горячо зашептала Ляна. – У меня в голове голос возник: «Идите с ребенком к машине».
   - Работа Мозга, - ответил Лука. Правда, окружающие слово «Мозг» услышали с маленькой буквы.
   Машина гостеприимно распахнула переднюю пассажирскую дверь, на встречу Луке. Лука бережно усадил девушку на переднее сиденье. Спинка сиденья плавно опустилась, аккуратно переводя пострадавшую в горизонтальное положение. Лука закрыл дверь и обернулся к ребятам.
   - Вы тут погуляйте пока, хорошо? Мне не мешайте, - обошел машину и сел с водительской стороны.
   Аптечка уже работала, в голове возник голос Мозга.
   «В принципе ни чего особо страшного: ушиб мягких тканей, бровь рассекла и легкое сотрясение. По-хорошему ее на корабль надо».
   «А завтра можно?» - спросил в ответ Лука.
   «Можно, угрозы для жизни нет. Сейчас она будет спать до утра, а завтра давайте, прилетайте. Обследуем досконально, да с Академией Медицины посоветуемся. Консультация специалистов лишней точно не будет».
   «Спасибо, Мозг. Слушай, это ты Ляну с Тимофеем к машине отправил?»
   «Да, а когда тебе за ними бегать?»
   «Как люди – мы хорошие, а как шпионы очень плохие. Все умудрились раскрыться, даже ты»
   «Действительно», - Мозг засмеялся так, как умеют смеяться только ркандры: «Только брат твой старший еще держится. Василиса все еще не знает, кто он такой».
   «Саня у нас уникум. Слушай, Мозг, а Свету посадить можно? А то у меня народ весь не поместится, спинка мешает».
   «Говорили тебе, чтобы взял машинку побольше. Усадить Свету можно, поле удержит, не упадет».
   «Ладно, до завтра. Если что, я позвоню. Да, спасибо еще раз, чтобы мы без вас ркандров делали. Пока, созвонимся», - дети, как и отец, называли обращение к ркандрам звонками, хоть телефоном пользовались еще реже, чем отец.
   К дому подъехали в полной тишине. Света, всего лишь спала, но ее безмолвное состояние удручающе действовало на окружающих. Лука подъехал прямо к подъезду, колеса легко перепрыгнули через высокий бордюр.
   - Ляна, Баха, двери открывайте, - Лука достал девушку из машины и, придерживая голову защитным полем, понес спящую красавицу домой. – Тим, не отставай.
   Машина сама закрыла двери и отогнала себя на газон.
   - Баха! – крикнула Ляна из подъезда застывшему у дверей в подъезд парню. – Ты там чего?
   - Ну, ни хрена себе! – только и смог ответить парень, тряхнул головой и вошел в подъезд.
   - Ляна, давай ее на новую софу положим, ты там постели, пожалуйста.
   - Сейчас, Лука. Может, ты ее пока положишь на нашу кровать?
   - Нет, потом поднимать, еще разбужу. Для нее сейчас сон, лучшее лекарство. Надо, наверное, пуховик снять.
   - Снимем, не переживай. Тимофей, пошли, поможешь, маме постель постелить.

6
   Тимофею спать на диване понравилось. Взрослым неудобно, ребенку хорошо. Лука тоже, на удивление хорошо, спал перед диваном на коврике. Ни то устал накануне, ни то просто привык. Проснулся он от пристального взгляда. Света стояла над ним и, не моргая, глядела, в упор. Лука аж вздрогнул от неожиданности.
   - Вы тут чего?
   - Мужчина, вы кто?
   - Да, ладно, - Лука сел.
   - Шучу, - девушка звонко засмеялась. – Правда, у меня взгляд тяжелый? Мама говорила ужасный. Еще в детстве просила так на нее спящую не смотреть.
   - Есть не много, и юмор такой, под стать.
   - Теперь не шучу. Мне действительно интересно, а почему мы с сыном здесь, у вас? Что вчера произошло?
   - Вы на горке головой стукнулись сильно крепко. Вот теперь шутки у вас странные. Ну-ка, повернитесь левой стороной. Да, фингал знатный.
   - Что?!
   - Зеркало в ванной.
   Девушка пулей вылетела из комнаты, Лука не спеша, пошел следом.
   - Какой фингал? Обманщик! – Света выскочила из ванной и врезалась в подошедшего Луку. Он не произвольно ее обнял. Постояли. Первой молчание нарушила Света. – Я толстая?
   - Неожиданно, - признался Лука. – Не знаю, мне нравится. Раз мы теперь так близко знакомы, может на ты перейдем?
   - А мы не торопимся?
   - На ты переходить, или обниматься?
   - Конечно, на ты переходить. Обниматься мне нравится. Как же давно меня никто не обнимал.
   - Мам, - Тимофей подкрался незаметно. – Он тебя вчера весь вечер на руках носил. Лука сильный. Мама, если он тебе нравится, ты на нем женись, я не против.
   - Кх, - закашлялась мама, уткнувшись Луке в грудь.
   - Я не хочу, чтобы на мне женились, - засмеялся Лука.
   - Почему? Тебе мама не нравится?
   - Нравится. Только на мужчинах не женятся. За мужчин замуж выходят.
   - Тогда ты женись.
   - Сын, - Света перестала смеяться. – Мы только вчера познакомились. Надо, сначала, узнать друг друга получше. Нельзя так сразу жениться.
   - Мам, он не храпит!
   - Вот это аргумент, - Баха выглянул из кухни. – Мы тут завтраком решили заняться.
   - Смотри, как у людей все быстро, - Ляна ткнула Баху в бок. – А ты все никак не решишься.
   Баха перестал смеяться.
   - Тимофей, у тебя здорово получается. Иди-ка быстренько Ляну с Бахой пожени, - предложил Лука.
   - Понимаешь, Лука, мама все время работает, а я у кого-нибудь в гостях сижу. Ее жду. После садика меня к себе все, по очереди, забирают. Я в гостях у всей группы уже побывал. Там хорошо, весело, но они дома, а я в гостях. Понимаешь? А был бы у меня папа, мы бы с ним вместе маму ждали. А потом бы пошли встречать, как вчера с тобой.
Понимаешь? Баха тоже хороший, но у него Ляна есть. Он моим папой не станет, у них свои дети родятся. Пусть сами женятся, - Тимофей отвернулся и печально побрел в комнату.
   - Тима, - позвал Лука. – Иди к нам.
   - Ура!
   Стояли, втроем обнявшись посреди коридора.
   - Лука, - первой пришла в себя Света. – Мне надо с тобой серьезно поговорить.
   - Мне тоже.
   - Тима, сынок, помоги тете Ляне с Бахой.
   - Так бы и сказала, что у вас взрослый разговор.
   - Поняла, ты тетя, - донеслось с кухни. – Ой! Не надо! Тетенька, я больше не буду! – Баха вылетел из кухни. – Убивают! – и скрылся в туалете.
   - Тимофей, иди сюда, - позвала Ляна из кухни. – Будешь мне помогать, вместо этого беглеца. Сейчас я тебе воду включу, руки вымой.
   - Пойдем, - Света взяла Луку за руку и увела в дальнюю комнату, в которой проснулась сегодня утром. – Ты что творишь, дядя Лука? – зло зашептала она, гневно глядя в глаза глупо улыбающегося Луки. – Ты головой хоть чуть-чуть думаешь?
   - Не часто, она болеть начинает.
   - Кто? – Света слегка опешила. – Шутки шутишь? – Света втянула воздух ноздрями. – Смешно тебе все! Я не знаю, что у тебя на уме. Ты как глыба какая-то ввалился в нашу жизнь. Да, в неказистую, но худо – бедно налаженную, и я не хочу, чтобы ты все разрушил! Вчера подарил ребенку радость – спасибо. Но надежду дарить не смей! Ты исчезнешь, так же как появился, а у него травма душевная на всю жизнь останется! Ты видел, какой он счастливый к нам бежал? Как ему теперь сказать, что добрый сильный дядя…
   - Я еще не храплю.
   - Что?
   - Забыла добавить в список моих достоинств: не храплю.
   - Придурок!
   - Это не достоинство, а неотъемлемая часть характера. Ну, так, что там дядя?
   - Не храпящий дядя, придурок, пошутил!
   - Теперь моя очередь, да? Придурки – бывают при дурах. Ты не похожа. И я не пошутил. Ты мне сразу понравилась. Глаза у тебя лучистые и ямочки, такие славные, на щеках, когда улыбаешься. Просто ты сказала про сына.
   - Что я сказала?
   - Что ему баранина понравилась. Вот я и решил, что ты замужем.
   - Когда я такое говорила?
   - Когда я у тебя мясо первый раз покупал.
   - Ты наш первый разговор запомнил?
   - Да. Четверг, 18 сентября, 16 часов 38 минут.
   - Можно я присяду? – устало села на софу. – Луууука, - произнесла на распев и подняла глаза, - Я…, - и заплакала.
   - Ты чего? – Лука сел рядом.
   - Нет, нет, ни чего, - глубоко втянула воздух, успокаиваясь. – Сейчас все пройдет, - прижалась к Луке, позволив себя обнять. – Лука, ты, ты…. Ты такой Лука.
   - Так меня еще никогда не обзывали. Только родители, когда имя придумали.
   Просидели минут десять, ничего не говоря. И тут в голове Луки бесцеремонно возник голос Мозга корабля:
   «Извини, что отвлекаю, но тут с тобой отец и Ди Длен побеседовать хотят. Я пытался отговорить, но им прям очень срочно загорелось. Не забудь телефон взять, чтобы глупо не выглядеть».
   «Ага», - ответил мысленно и взял телефон, лежавший в этой же комнате на письменном столе. Лука его там положил, когда Ляна осталась ночевать и забыл. Телефон успел разрядиться, очень ненадежная техника. – «Давай начальство, раз я им понадобился», - а вслух добавил по-русски для Светы. – Извини, начальство звонит, никуда не уходи, - а потом продолжил на тилеанском. – Привет, папа, дядя Ди Длен.
   «Здрав будь сын. Давай я сразу к делу», - Лука говорил вслух, а отвечали ему, естественно, мысленно: «Мы тут проанализировали все наши проколы на Земле и пришли к выводу, что надо организовать базу по адаптации приезжающих. Что бы наши привыкали под присмотром местных. Ну, и, если вдруг проблемы какие возникнут, чтобы спасли, помогли, прикрыли, приютили».
   - Обобрали, обогрели, - усмехнулся Лука.
   «Молодец, понимаешь. Мы на Великом Совете этот вопрос обсудили. Отказаться от поездок на Землю мы не можем. Ты в курсе. Поэтому Великий Совет, единогласно, постановил создать базу на постоянной основе. Сейчас Ди Длен тебе приказ зачитает».
   - А почему мне? – спросил Лука по денсарски. – Саня же командир.
   «Только у тебя на планете появились друзья из местных, которым можно доверять», - Лукич отобрал слово у Главы Великого Совета: «Ты уж прости, но ркандры у Бахи в голове слегка покопались. Шалопай, конечно, но честный и верный. Довериться ему можно. И маскировка эта твоя: «да я инопланетный шпиён» - в совокупности со всеми твоими проколами, тебя уже выдала. Баха тебе почти поверил. Еще до конца не осознал, но на подсознательном уровне, ему давно все ясно. А возможности твоего «автомобиля» его вчера просто потрясли. Так что давай, вербуй, шпиён».
   «Лукич старший, ты все сказал Лукичу младшему. Удачи, Лука, это все, что я могу от себя добавить», - успел вставить слово Глава Великого Совета.
   - Погодите, - опять по-русски, а затем перешел ни тилеанский. – А условия, какие? Что я ребятам предложить могу?
   «Квартиру твою, ты все равно уедешь скоро. Флаер твой. Зарплату хорошую, но не сильно большую. Для маскировки пусть своими делами тоже занимаются, чтобы окружающие видели источники дохода. И звание сержанта Разведывательного флота, со всеми правами гражданина Тилена».
   - У нас есть такие звания?
   «Теперь есть. На кораблях гражданского флота всегда были и рядовые, и сержанты. У нас просто корабли маленькие и экипажи не большие. Вроде, как и нужды не было в младших членах команды. А теперь у нас корабли подрастают, во всех смыслах слова. Растут на Денсаре большие корабли разведывательного флота. Плюс новые базы на Планете Пауков и Земле. Младшие чины тоже стали нужны. Все нормально пойдет, через пару лет лейтенантов присвоим. Мы бы и сейчас присвоили, не жалко, но обучить ребят по полной программе невозможно. За год жизни на Тилене они от земных реалий оторвутся. Отвыкнут. Их потом самих адаптировать придется. А нам нужны полноценные земляне. Так, что ускоренный вводный курс. Ты все равно в нашу избушку собираешься, Свету свою проверять и их возьми. Саня с ребятами туда подъедет и как глава вашей миссии все формальности соблюдет. Да, на корабле будешь, не забудь нас с матерью со своей невестой познакомить».
   - Папа!?
   «Что папа?»
   - Мы второй день, как нормально познакомились. Только-только общаться начали.
   «Нормально все, мама на второй день у меня и осталась. У нее ребенок есть?»
   - Да.
   «С внуком тоже познакомь. И перестань краснеть, отсюда вижу!»
   Разговор закончился, а Лука в задумчивости уселся на край стола. Да так и сидел. Света несколько минут не решалась нарушить его молчание, но на конец не выдержала:
   - Родители?
   - Папа.
   - Ругался?
   - Нет, озадачил. Пребываю в растерянности.
   - А почему ты с ним на разных языках разговаривал? Я не меньше трех насчитала.
   - Они все родные, переходишь с одного на другой, не замечая, - Лука резко встрепенулся, выходя из задумчивости. Спрыгнул со стола, так неожиданно, что Света даже вздрогнула, а Лука продолжил. - Иди на кухню, мне надо переодеться. Официальное заявление буду делать. И, да, ты должна знать обо мне все до того, как станешь моей женой.
   - Лука?!
   - Да, Света, я согласен, нам надо узнать друг друга лучше. Но знай, намерения у меня действительно самые серьезные, а времени на раздумья очень не много. Меня скоро домой загонят. Все, иди, через пять минут буду.

7
   - Ух, ты! – воскликнул Тимофей, когда Лука в форме офицера Разведывательного Флота планеты Тилен вошел на кухню.
   - Красавец! – похвалил Баха. – А почему в тапках?
   -Ха, - усмехнулся Лука, поглядев на ноги. – Ребята, дамы и господа, товарищи – у меня для вас важное официальное заявление. Я, действительно, прилетел с другой планеты.
   - Я так и знал! – довольный Баха откинулся на спинку кухонного дивана. – Машина твоя вчера вообще чудеса творила.
   - Да, Баха, проколов у меня много. Плохой шпиЁн. По этому поводу у меня к вам с Ляной будет официальное предложение. Это потом. Сейчас, упреждая ваш вопрос, докладываю я – человек. Мои родители земляне, эмигранты, скажем так. Давайте позавтракаем, пахнет очень вкусно, и отправимся в наше родовое поместье на Земле.
   - А корабль космический у тебя есть?
   - Да Тимофей, есть.
   - Покажешь?
   - Обязательно. Сегодня и покажу.
   - Ура!
   В дверь позвонили. Лука, как был в форме, так и открыл.
   - Красавец! – процитировал Баху дядя Слава, застыв в дверях. – И впрямь шпиЁн. Какого царства государства?
   - Денсар и Тилен, - ответил девичий голос из подъезда. – Привет, дядька мелкий, - из-за плеча дяди Славы выглянула улыбающаяся Люба. – А чего вы в дверях? Там большая делегация на подходе.
   - А как вы здесь? – удивился Лука даже сильнее соседа. – Папа сказал, что вы в избушку подъедите.
   - А как ты на своей коробченке всех повезешь? Вот мы и решили заехать за вами. Тут не далеко.
   - Спасибо за заботу, конечно. Неожиданно. Приятно, - тем временем народ из кухни вышел в прихожую. – Знакомьтесь, моя племянница Люба.
   Люба была лицом гражданским, поэтому без формы. *** Ну, наконец-то, хоть кто-то без формы.*** Одета девушка была в рабочую одежду, все-таки в лес собрались. Выглядела просто шикарно. Роба робе – рознь. Тилеанская выгодно отличалась от земной. Люба пожала всем руки и села на корточки перед Тимофеем.
   - Можешь называть меня сестрой, брат.
   - Ура!
   - Люблю, когда мне рады. Домой доберемся, я тебе айрлонга подарю.
   - Что это?
   - Это, брат, ни что, а кто. Как конь, только больше, сильнее, быстрее, добрее и страшненький. Кони, они прекрасные, а айрлонги функциональные.
   - Какой конь? Он маленький, - тут же вступила в разговор Света.
   - Нет, айрлонг большой, выдержит. А еще я научу тебя, брат, сражаться на мечах.
   - Настоящих?
   - Других не держим.
   - Какой меч? Какой этот, как его, лонг!
   - Значит, в целом, согласна? Дядька мелкий, я тебе только что невесту сосватала. В принципе она согласна, осталось оговорить некоторые нюансы, - Люба, не вставая, подняла голову вверх. И, глядя снизу вверх, выдала. – Буду звать тебя – тётка! Дядька, можешь поцеловать невесту. А вы чего такие красные оба? Не заболели часом?
   - Люба!
   - Что Люба? Люба, как Люба. Нравится, хватай и беги, я прикрою. Тимофей мне поможет. Поможешь?
   - Да!
   - Договорились, брат.
   В дверях появились остальные гости и начали просачиваться по одному в переполненную прихожую.
   - Знакомьтесь, - голос Луки звучал немного неестественно напряженно. Засмущала племянница дядю. - Силести, Женя, Алина, Саша – наш командир.
   Евгений и Александр были в форме, девушки оделись, как Люба.
   - А чего мы все в коридоре стоим? Набились, как в автобусе в час пик, - взялась наводить порядок Ляна.
   Первыми в комнату, держась за руки, вошли Люба и Тимофей. Следом потянулись остальные. В коридоре остались Лука и Света. Они стояли и глядели друг на друга, не решаясь заговорить.
   - Мам, смотри, что мне Люба подарила! – в коридор выбежал Тимофей с фигуркой баловуна. – Смотри, он, как живой! А вы тут чего?
   Взрослые повернули лица в сторону ребенка, по-прежнему, не решаясь нарушить молчание.
   - О, пойдем, брат, им надо побыть вдвоем.
   - Так они молчат.
   - Помолчать, иной раз, гораздо лучше, чем поговорить, - Люба увела Тимку в комнату. Закрыла за собой дверь. Тут же приоткрыла и, высунувшись в щелочку, горячо зашептала. – Дядька, целуй ее уже.
   Молодые люди отрешенно посмотрели на закрывшуюся дверь, и их глаза снова встретились. Повинуясь приказу племянницы, Лука сделал шаг к Свете. Потом еще один. Шаги были мелкими. Сделав третий шаг, подошел вплотную. Света уперлась в грудь Луке кулачками согнутых рук.
   - Лука, так не бывает, - шепотом сказала она.
   - Бывает, - прошептал в ответ он.
   - Мне надо домой сходить.
   - Я провожу. Правда, поцеловать хотелось сильнее.
   - Давай не сегодня.
   - Как скажешь. Значит завтра, начнем прямо сутра.
   - Обними меня, - постояли обнявшись. – Спасибо. Что, пойдем? – Света заглянула в комнату. – Тима, я домой сбегаю. Не теряй.
   - Хорошо, мама, - Тимофей играл с новой сестрой в какую-то странную настольную игру. Остальные пришельцы горячо болели.
   - Так не честно! – раздался Любин голос. – За меня никто не болеет, а мы с Тимофеем в одном статусе. Мы ваши племянники, внуки ваших родителей. Я на вас, на всех бабушке нажалуюсь!
   - Ябеда! Я за тебя всю жизнь болею и из-за тебя время от времени тоже, - парировал Саша. Дверь в комнату закрылась, заглушив перепалку игроков и болельщиков.
   - Лука, ты так и пойдешь в тапках? Там зима.
   - Забыл, - усмехнулся Лука, стоя на пороге квартиры.
   -Люба, эта, она кто?
   - Она дочь нашей старшей сестры, Татьяны, которая сильно старше нас всех. Поэтому ее дочь, наша племянница, ровесница Саши и старше нас с Алиной, - Лука пропустил Свету вперед и замкнул входную дверь. Замыкать дверь, поначалу, было интересно. Дома так никто не делал. Теперь уже надоело слегка.
   - А откуда она про нас все знает? – вышли из подъезда на улицу.
   - Вчера, на горке, активное участие в операции по спасению тебя принимал ркандр, Мозг корабля «Тилен». Стой, держись за меня, а то реакции у вас странные. Мозг, поздоровайся со Светой, пожалуйста.
   - Что это? – Света потеряла равновесие, Лука ее удержал. – Вот…. Это, да, ладно. Так не бывает, - Света посмотрела в лицо Луке. – Или бывает?
   - Нормальная реакция, для первого раза. Привыкнешь.
   - А он кто?
   - Разумный тилеанин, не гуманоидного вида, обладающий, вы это называете телепатией. Пойдем, а то нам еще до нашего домика больше трехсот километров добираться.
   - Может, я не поеду?
   - Ты, как раз, точно поедешь. Надо твою голову после полученной травмы проверить. А еще я Тимофею пообещал, что покажу сегодня корабль. Так что едем все. И родители мои желают с вами познакомиться.
   - Да как так? Мы с тобой сами еще толком не знакомы. Это как в пословице: «без меня, меня женили». Честное слово.
   - В твоем случае, выдали замуж. У нас так бывает. Понимаешь, время в нашем мировосприятии движется несколько иначе, что ли?
   - В обратную сторону?
   - И в обратную сторону тоже. Наши родители в данный момент, как раз молодеют. Отцу девятый десяток уже, а выглядит он не старше Саши, и значительно младше своей старшей дочери, Любиной мамы.
   Света остановилась, повернула Луку к себе и пристально посмотрела в глаза.
   - Врешь? Шутишь? Или издеваешься? – с отчетливым нажимом на шипящие звуки спросила она.
   - Три раза не угадала. У нас люди на пенсию уходят после двухсотлетнего юбилея. Могли бы и дальше работать, но, говорят, мозг переутомляется. Не знаю. Доживу до покоя и отдыха, тогда сам посмотрю, что там, да как. Наша нормальная продолжительность жизни 200+.
   - Так не бывает.
   - Так бывает. Так всегда, как говорят пауки.
   - У вас еще и пауки, говорящие есть?
   - Слушай, Света, идем уже. На корабле мы вам всем все покажем и расскажем, - зашли в общежитие. Лука просто ох… как удивился. Сильнее, чем Света общению с Мозгом корабля. – Вы так живете? Это же…, так жить нельзя!
   - Ты еще кухню и туалет не видел.
   - И видеть не хочу. Почему ты с ребенком здесь живешь? Это, в конце концов, вредно для здоровья. Для развития твоего сына – вредно!
   - Лука, квартира, в более – менее приличном состоянии, мне обойдется тысяч в 12 – 15 в месяц, а я зарабатываю 25 – 30. Как мы вдвоем на оставшуюся мелочь будем жить? Мы и так выше черты бедности поднимаемся пару раз за год, в особенно удачные месяцы. А еще надо за садик платить, одежду покупать. У нас в прожиточный минимум заложены одни ботинки на два года, а ботинки за эти деньги два года не выдержат! А ребенок растет. Я ему за лето две пары сандалий купила, нога на два размера за месяц выросла. Как ему ходить, когда пальцы в асфальт упираются? А ребенки, они еще болеют, время от времени. Я аптекам выручку тысяч на десять в год делаю, а этого в прожиточный минимум тоже не закладывается. А еще всякие ручки, тетрадки, краски, альбомы – нам через год в школу идти, так я уже ужасаюсь, - похоже, у Светы накипело, организм требовал выговориться, Лука не мешал. – Я и так работаю шесть дней в неделю, по десять часов в день, больше зарабатывать я физически не могу! Это понятно? Или сытый голодного не разумеет? Нужна мальчику квартирка, взял, да и купил четырех комнатную! А я так не могу! У меня нет богатеньких родителей, которые все оплатят! Думаешь, я не хочу для сына лучших условий? Еще как хочу! Но, если я сдохну, пытаясь, эти условия улучшить, ему от этого жить лучше станет? В детском доме, например? – Света напряженно замолчала.
   Лука нежно провел большим пальцем по ее щеке, убрав выкатившуюся слезинку, и шепотом ответил.
   - Прости, не подумал, - и обнял девушку, крепко прижимая к себе. – Я плохо знаю, как вы тут живете, прости.
   Зашли в комнату. Бедненько, но чисто и аккуратно. Свежие дешевенькие обои и веселенькие занавески на окне. Как-то так.
   - У вас не много вещей.
   - Так и эти ни все наши. Мебель, кроме телевизора, вся местная.
   - Собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне! Не хочешь за меня замуж, можешь не выходить. Я все равно скоро уеду. Ремонт доделаем, и уеду. С Ляной за кухню, надеюсь, не подеретесь, за одно и за Тимофеем присмотрят. Не дворец, конечно, но лучше, чем здесь.
   - Лука, я не сказала, что не хочу за тебя замуж. Просто ТАК не бывает.
   - Бывает, привыкай. С нами еще и не так бывает, - Лука отсоединил телевизор, старенький, пузатенький и понес. – Вот, Баха обрадуется. Ты пока вещи собирай, а я народ позову.
   - Лука, а ты зачем у нас телевизор унес? – встретил вошедшего с ношей Луку вопросом Тимофей.
   - У вас с мамой новоселье. Теперь вы будете жить здесь.
   - Ура!
   Все вещи перенесли минут за двадцать. Пообедали быстренько пельменями и отправились в путь.
   - Лука, а далеко нам ехать?
   - Нет, Тимофей, до первого пустынного места, дальше полетим, - машины вереницей из трех единиц техники выехали за город. В машине Луки ехали: дядя Слава, Света и Тимофей. У Саши, кроме Любы, Ляна, Баха и Силести. В спортивном двухместном купе Евгения они ехали вдвоем с Алиной. Лука свернул на проселок. – Внимание! – предупредил он. – Взлетаем.
   - Ух, ты, ура!
   - Когда водитель автомобиля говорит: «взлетаем», - у пассажиров сердце в пятки уходит, - в пол голоса проворчал дядя Слава, вытянув шею и с любопытством ни меньшим, чем у Тимофея, глядел вокруг.
   Александр никого не предупреждал, просто взлетел.
   - Вау! – у Бахи отрыв от земли вызвал совершенно детский восторг. – Круто!
   - А-а-ай, - непроизвольно вскрикнула Ляна, а через пару ударов сердца, приоткрыв один глаз и выглянув в окно. – Здорово! – и уже широко распахнула второй глаз.
   Долетели меньше, чем за пол часа. Приземлились во дворе, на площадке между домом и кораблем.
   - Мама, лето! Ты видишь? Здесь лето, мама!
   - Вижу, Тимка, вижу. Чудеса. И чем дальше, тем чудесятей.
   - Это техника, Тимофей. Все, можно выходить, - Лука открыл двери.
   - Мам, это тебе, - Тимофей протянул Свете скромный полевой цветок. – Тут лето, мам!
   - Лука, - Баха вылез из машины с двумя здоровенными пакетами. – Я мясо взял. Из морозилки все выгреб, даже котлеты. Народа много.
   - Зачем? – не понял Лука.
   - Шашлыки жарить будем, - ответил вместо Бахи Евгений. – Природа. Лето.
   - Вы с Алиной по лету, конечно, жутко соскучились. Из тропиков не вылезаете. Далось вам это море. А-а, - зевнула, потягиваясь, Люба.
   - А я бы в баньку сходил, - сообщил Александр.
   - У вас и баня есть? – Баха, только что, не запрыгал от восторга. – Я бы здесь пожил недельку, другую.
   - Поживешь, - ответил Саша. – Мы планируем, тебя тут оставить.
   - Зачем? – Баха.
   - А меня? – Ляна.
   - Баха учиться будет, а ты, Ляна, как хочешь. Хорошо будет, если поучишься вместе с ним. В нашем деле два специалиста, лучше, чем один, - Саша уже нес дрова в баню, нисколько не заботясь о форменном кителе.
   - Чему учиться? – Ляна соображала быстрее Бахи, по крайней мере, тогда, когда он был увлечен окружающим.
   - Парни, давайте воды натаскаем, каменку затопим, а пока баня будет греться, посвятим землян в курс дела, - ответил Саша. Лука уже присоединился к брату и тоже нес дрова.
   - Дядьки! – Люба что-то показывала Тимофею снаружи корабля. – Вы почему такие?
   - Какие? – оба загруженных дровами дяди остановились и уставились на племянницу.
   - Вы, почему в форме? В рабочее переодеться нельзя?
   - Люба, ты как руками постирала, такая странная стала. Вот, зачем ты это сделала?
   - Да, ну вас, грязнули, - Люба отвернулась, продолжая разговор с Тимофеем
   - Лука, мясо куда? – Баха так и стоял с пакетами. – Его бы разморозить.
   - На корабле пищеблок. Спроси у Мозга, он покажет.
   - Как его спросить? – Баха постучал костяшками пальцев по лбу и, задрав вверх глаза, спросил. – Мозг, мозг покажи, где пищеблок, пожалуйста. Ой-ё!
   - Показал? – Лука усмехнулся. – Привыкай, вам теперь часто общаться. Саня, а баня — это как?
   - О, Лука, - братья свалили дрова у печи. – Баня – это сладостная пытка.
   - Что-то я уже не хочу.
   - Не бойся, тебе понравится. Наверное.
   - Ты про баню как узнал?
   - Папа показал. Они когда улетали, мы их с Любой провожали. Они тут напоследок парились, ну, и я с ними. Даже Любе понравилось, пар она себе сама делала, из ее водицы, - Александр уложил дрова в топку и поджег. – Теперь надо еще дров принести и воды в котел натаскать.
   - Саша, а тебе не кажется, что последовательность нарушена? Может, надо было сначала воды наносить?
   - Слушай, точно. Тогда бегом побежали за водой. Лука, как у тебя со Светой, все так быстро, получается? – спросил старший брат у младшего на бегу. – Я Васе не знаю, как сказать кто я такой. А ты хлоп, и готово.
   - Саша, я сам в шоке, от меня вообще мало, что зависело, - Лука вытащил полное ведро из колодца и перелил воду в пустое ведро, стоявшее рядом, затем, притормаживая ворот рукой, отправил пустое ведро обратно в колодец. – Какое-то стечение внешних обстоятельств. Я даже не знаю, а нравлюсь ли я ей, а нас уже все поженили.
   - Нравишься, это все заметили. Только она еще тоже в шоке, слегка.
   - И ты свою как-нибудь шокируй.
   - Понимаешь, я решиться никак не могу. Как представлю: «Вась, я инопланетянин» - Самому не по себе делается.
   - Зато сразу шокируешь. Я сегодня утром ровно так и сделал. Здрасьте, я инопланетянин.
   К водоносам присоединились Баха и Женя. Вчетвером воды наносили быстро и в котел, и в бочку, чтобы холодная тоже была. После чего все собрались в рубке.
   - Что-то тесно, - проворчала Люба. – Давайте по частям. Фильм про нас земляне сами прекрасно посмотрят, а инопланетян попрошу покинуть рубку.
   - Люба, племяшка наша замарашка. Это я капитан, а командуешь, почему-то, ты.
   - Замарашки вы с Лукой, и Женька не далеко ушел. Если бы командиром была я, то приказала бы покинуть рубку, а так, только, попросила. На правах хозяйки. Кто-нибудь желает оспорить мое право хозяйничать?
   - Ладно, убедила. Мозг, ты все лучше нас знаешь. Не в первый раз землян вербуешь. Не будем тебе мешать.
   Из представителей гуманоидных рас в рубке остались только земляне.
   - Чего это они там так веселятся? – где-то через час спросил Лука, заскочив на корабль, за средствами личной гигиены. Баня достаточно протопилась и экипаж «Тилена» решил ее посетить, пока рубка занята.
   - Им Мозг наши ошибки на Земле показывает, - ответила Люба. – Вы там долго не парьтесь. Я тоже хочу.
   - Как скажешь, тем более что я совершенно не уверен, что мне это понравится.
   - В бане самое приятное – послевкусие, дядька мой мелкий. Душа поет и все тело дышит. Радуйся, что дед улетел. Он Шаропуза так парил, что тот, аж визжал.
   - Я теперь еще меньше в нее хочу.
   - Иди, иди, грязнуля.
   Лука выскочил из бани без визга…, и без трусов. Земляне, как раз, закончили просмотр и выходили из корабля «подышать – подумать».
   - Ой, - Лука запрыгнул обратно.
   - Почему у людей такие попы яркие? – Спросила Люба, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Они уже парятся? Я тоже хочу! – Баха бегом припустил в баню.
   - Что за человек? – вздохнула Ляна. – За что люблю?
   - Доля наша бабская, дурачков любить, - ответила Люба.
   - И котиков, - добавила Света.
   - Нет, ну, девочки! Он только что получил такую важную информацию. Теперь ее надо спокойно обсудить, обдумать. И что это лицо татарской национальности сделало? Убежал к голым мужикам в баню. Как будто, так и надо! Тут наша с ним жизнь дальнейшая решается, а он послал все в баню и сам туда ушел. Вот и что мне с ним таким делать?
   - Радоваться, что к мужикам побежал, а если бы в баню, да к голым бабам?
   - Убила бы!
   - Это правильно, молодец. Я тоже за демократию, - Люба лежала на зеленой травке, закинув руки за голову и закрыв глаза.
   - Мам, - Тимофей встал перед Светой. – Я тоже в баню хочу.
   - Иди, только аккуратно, не ошпарься.
   - Мозг.
   - Да, Люба, - Мозг ответил вслух.
   - Пригляди за малым, пожалуйста. И мужиков предупреди, что к ним ребенок пошел.
   - Ой, Ё! – раздался из бани Бахин возглас.
   - Не привык еще, - не открывая глаз, изрекла Люба. – Девоньки, мужики напарятся, вы за ними идите. Потом я.
   - Пошли вместе.
   - Нет Ляна. Нам вместе нельзя. Вода у нас слишком разная, боюсь, удовольствия не получим. И каменка должна остыть малость, а то моя водица и пыхнуть может. Спалю деду баньку, вот он опечалится.
   - Тогда, пока не спалили, я тоже к мужикам, - дядя Слава, прихрамывая, пошел к бане.
   - Силести, а ты в баньку пойдешь?
   - А? Что?
   - Спишь, твое высочество? – Люба приоткрыла глаз и приподнялась на локте, Силести лежала рядом на травке. – В баньку пойдешь?
   - А как это?
   - С девчонками иди, они все покажут, - Люба улеглась обратно. – Интересно, а почему дед за столько лет на Денсаре баньку не соорудил? Ладно, как вернемся, сама займусь.
   Часа через полтора мужчины уже жарили мясо.
   - Нет, ребята, это не шашлык.
   - Да, дядя Слава, - согласился Баха. – Особенно котлеты. Барбекю получается. Смешное слово. Да, ладно, и так сойдет! А пахнет как! М-м.
   - Выглядит тоже, вполне себе аппетитно, - Саша перевернул решетку с котлетами над углями. – Красота.
   - Девушки вышли из бани, - заметил Лука.
   - Под такую закусь, да бутылку, - пропел Баха.
   - Давайте Любаню оближем, она сейчас по любому сорокаградусная, - усмехнулся Евгений.
   - Нет, инопланетяне, вам нельзя. Вы за рулем. Тимофей еще маленький, а нам с Бахой по чуть – чуть можно.
   - Золотые слова, дядя Слава. Где ближайший магазин? Я сбегаю.
   - Далеко бежать, Баха, я вам лучше из местных запасов выдам.
   - Саша, а что здесь есть папин самогон? Я про него столько слышал, - Лука повернулся к брату.
   - Да, а куда он денется. В подполье целая фляга стоит.
   - Аппарат сам Глава Великого Совета собирал, - сообщил Лука, обращаясь к землянам. – А командующий разведывательного Флота гнал. Все для народа. И выдержка у него уже лет тридцать.
   - Вещь! – с видом знатока покивал Баха.
   - А то! – Женя почесал затылок. – Ребята, а что нам мешает здесь переночевать? Что-то так тестева шедевра самогоноварения попробовать захотелось.
   - Давайте останемся, - согласился Лука. – Только надо Свету предупредить. Ух, ты, забыл совсем, нам же с ней еще в мед отсек необходимо.
   - Да, и с родителями познакомь, - сказал Саша. – Если остаемся, надо бутылочку побольше.
   Подошли девушки.
   - Где это мы остаемся? – спросила Люба.
   - И кто это папин самогон дегустировать собрался? – спросила Алина.
   - Мне завтра на работу надо, - сообщила Света.
   - Лука, - спросила Ляна. – А можно у вас в огороде пошерудить? Там такие заросли всего съедобного.
   - Тут много лет сплошное лето, - нельзя задавать так много вопросов. Ответят или на последний, или на самый удобный. В данном случае они совпали. – Это уже дикие растения.
   - Главное съедобные, - вынесла вердикт Ляна. – Девочки, пойдемте, пособираем овощей к столу.
   - Можно я с вами?
   - Конечно, Тимофей. Даже нужно.
   - Нет, Света и Тимофей пойдут со мной. Будем с родителями знакомиться, - остановил Лука.
   - Сейчас?
   - Да, Света. А потом у тебя медицинские процедуры.
   - А домой когда?
   - Завтра.
   - Мне на работу к десяти успеть нужно.
   - Успеем.
   - А Тимку в садик?
   - А Тимофея дома оставим. Значит, Ляна с Бахой здесь будут летом наслаждаться. Ты на работе отдыхать. Тимофей в садике. А вашу комнату я один должен делать? Тимофей будет мне помогать.
   - Ура! Ура! Ура!
   - Это твое любимое слово, брат мой мелкий, - Люба потрепала ребенка по взлохмаченной голове.
   Когда Лука со Светой и Тимофеем вошли в рубку, их уже ждали. На экране были Римма с Тилена и Лукич старший с Денсара. Были видимо давно, потому что активно что-то обсуждали. Увидев входящих, сразу замолчали, внимательно вглядываясь в спутников сына. В подобных ситуациях часто возникает неловкое молчание. Напряженная неловкость. Никто не знает с чего начать разговор. Тимофей всех спас. Он вошел первым. Подошел к экранам. Ни слова, не говоря очень пристальным, долгим взглядом рассмотрел Римму.
   - Красивая, - вынес свой вердикт и переключился на Лукича старшего. – Вы генерал?
   - Адмирал. Хотя, одно и тоже. А ты кто таков будешь?
   - Тимофей. Я пришел с бабушкой и дедушкой знакомиться. Вы их тут не видели?
   - Это мы, - улыбнулась Римма.
   - Бабушки старенькие, а вы мама.
   - Я мама Луки и бабушка Любы.
   - Невероятный парадокс, - Тимофей был чрезвычайно серьезен. Остальные смех сдержать не смогли. Даже Мозг смеялся по-своему, очень переливчато – красиво.
   Знакомство состоялось легко. Чудесно пообщались, оставшись, довольными друг другом. И Лука, а уж, тем более Света, опять не смогли понять, как так получилось. Первым из корабля выскочил Тимофей.
   - Лука теперь мой папа! Они с мамой поженились! Их дедушка только что поженил!
   Новобрачные выглядели обалденно, в смысле – обалдевшими слегка.
   - Поздравляем! Молодцы! Горько! – загалдел народ.
   - Мы поцеловались, - смущаясь, сообщил Лука и покраснел.
   - У вас все так быстро? – Света подняла руку, украшенную обручальным браслетом.
   - Понимаешь, тетка, жизнь штука короткая. Двести лет пролетит, и не заметишь. Давно ли маленькой была? А уже праправнуки взрослые. Некогда сусоли рассусоливать. Как говорит ваш президент: «Нет времени на раскачку».
   - Вот они и не раскачиваются. Времени у них нет. Встать не могут. Всем правительством лежат, как жирные коты на Солнышке, переваривают краденую сметану, - начал дядя Слава.
   - Мужики, стоп! Никакой политики! У нас здесь свадьба! – не дала развить тему Ляна.
   - Лука, как у тебя все так ладно получается?
   - Саша, у меня? У папы! Властью ему данной. Он за эти годы уже столько народа переженил, натренировался. Бац и готово!
   - Дядька, я не поняла, ты против что ли?
   - Люба, я двумя руками и ногами «ЗА», но все слишком быстро. Шлеп, шлеп и готово. Я Свете еще в любви признаться не успел.
   - Так признавайся.
   - Света, - Лука повернулся к жене и взял ее за руки. – Я люблю тебя.
   Света уткнулась ему в грудь лицом и заплакала.
   - Тетка, ты всегда такая рева?
   - Нет, но сегодня со мной что-то происходит.
   - Видать, ты крепко вчера о горку приложилась.
   - Я этого не помню, а вот сегодня весь день «прилаживаюсь», - Света подняла лицо к Луке. – Поцелуй меня.
   - Ура-а-а!!!
   - Тимофей, брат мой, надо будет основательно поработать над твоим словарным запасом.
   - Люба, Алина.
   - Да, Силести.
   - Девочки, помогите мне одеться. Вас господа гвардейцы Его Величества короля Денсара, тоже попрошу одеться согласно придворному этикету.
   - Как будет угодно Вашему Высочеству, - хором ответили ребята. Девушки уселись в реверансе, а парни галантно поклонились.
   - Ребята, ну, зачем это все? Я каждый раз теряюсь, не знаю, как себя вести.
   - Надменно, высокомерно, показывая свое превосходство по праву рождения, - Люба занялась одним из любимейших своих занятий, загибанием пальцев. – Короче, мерзко и противно.
   - Я так не умею.
   - Так за это мы тебя и любим. Нас, просто, Вика выдрессировала, да и смешно получается. Как-то так напыщенно.
   - Вика с нашими ребятами уже в пути, - сообщил Мозг. – Скоро будут.
   - Тогда давайте их подождем.
   - Вот это правильно, Силести. Я пока Свету в мед отсек свожу. Тимофей, оставляю тебя за главного. Пригляди тут за всеми, пока мы с мамой заняты.
   - Хорошо, папа.
   - «Папа», звучит то, как, - Лука улыбнулся. – Пойдем Света.
   - А Силести, она кто? – спросила Света, когда немного отошли.
   - Внучка короля Денсара.
   - Это страна такая?
   - Планета.
   - Её дед король целой планеты? Как Маленький принц?
   - Ну, не такой уж и маленький. И планетка у него будь здоров! Больше Земли.
   - И что она задумала?
   - Мой отец герцог Денсара. Что-то типа этого, по-вашему. Ты теперь, как это на Земле называется? Потомственная дворянка, леди Денсара, а наш сын рыцарь Денсара, как все мужчины.
   - Наш?
   - Да, как только отец объявил нас мужем и женой, Тимофей перестал быть только твоим и стал нашим сыном.
   - А задумала она что?
   - Ты моя жена по законам Тилена, а на Денсаре, пока, только невеста. Все, пришли, ложись. Я, возможно, единственный муж во вселенной, который в день свадьбы укладывает жену в исследовательский бокс, а не на брачное ложе.
   - Так, а задумала она что?
   - Проснешься, узнаешь. Все, расслабься, отдыхай, больно не будет и это не на долго.
   Температура под куполом была, конечно, летняя, но продолжительность дня зимняя. Солнце светило снаружи. Когда Света проснулась, уже стемнело. Незнакомые девушки, под командованием Любы, помогли ей облачиться в нарядную одежду денсарской невесты. Тысячелетия борьбы за выживание, сформировали на планете особенную моду. Очень близкую одежде северных народов Земли. Все очень просто, но замечательно красиво и, в то же время, удобно и практично. Света, в наряде денсарской невесты, долго любовалась своим отражением в зеркале. Красиво!
   - Все, тетка, пора, - скомандовала Люба. – Денсар ждет праздника.
   - Ты говоришь на странном языке, но я тебя понимаю, как так?
   - Ты, теперь, знаешь денсарский язык, Тимофей тоже. Учиться у нас сплошное удовольствие. С денсарским пообвыкнетесь, потом тилеанский выучите. Главное поставить произношение. Сейчас у тебя акцент сильно выраженный, это вопрос времени и тренировок. Всё. Хватит болтать! Нас народ целой планеты ждет и сам король!
   Пока Света спала, на поляне перед домом развернули огромный экран. С двух сторон от экрана пылали пионерские костры, освещая поляну торжественно загадочным светом. Перед экраном стояла миниатюрная Силести. За ее спиной, на экране, просто гигантских размеров: король, королева и Лукич старший.
   - Иди, не спеша к Силести. Не торопись, - инструктировала Люба. – Твоя свита должна занять свои места.
   - Свита?
   - Да, наши девочки специально приехали, чтобы достойно сопроводить тебя на свадебной церемонии.
   Две девушки встали впереди, перед невестой, осыпая путь какими-то лепестками. Остальные, появляясь из темноты, в два ряда выстраивались сзади. Все в денсарских одеждах. Очень красиво. Люба шла справа, сразу за плечом невесты. Слева появилась другая девушка.
   - Привет, тетушка, я Вика, Любина сестра. Хай, систер.
   - И тебе, хая, да побольше, мелкая.
   - Света, ничего не бойся, просто наслаждайся моментом. Мы все сделаем, - продолжала инструктаж младшая из сестер. – Так, Лука вышел. Хорошо. Девочки, держимся ровно, движемся равномерно. Свита жениха должна подстроиться под наш темп. К принцессе надо подойти одновременно, - получилось. Новобрачные одновременно застыли перед маленькой принцессой. Церемония началась.
   Церемония, как церемония, понятная для землян. Все-таки денсарцы нам ближе, чем тилеане. У тех все «властью мне данной» и готово. А здесь много говорили, поздравляли: король, королева, прЫнц Василий и принцесса Юми, а, так же, младшее поколение принцев Иван да Петр, новоиспеченный герцог Шаропуз, Олдар и прочие, прочие, прочие. Церемонию на Земле вела Силести, как представительница королевского рода. Новобрачным надели на шеи элегантные цепочки с искусно выполненными медальонами, все из корня волскрима.
   - Пусть ваш союз будет также крепок и нерушим, как эти обручальные медальоны, - Силести выдержала паузу. – Я принцесса Денсара Силести объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать друг друга.
   Поцелуй получился долгим. Дольше, чем тилеанская церемония бракосочетания. Покраснел ли при этом легко краснеющий Лука, осталось загадкой. Свет от костров все скрыл. А на ухо своей молодой жене, начинающий муж прошептал не тривиальные слова:
   - Сына назовем Лука. Лука Лукич Лукич. Переплюнем моих родителей.
   - В лоб дам, - нежно ответила Света и поцеловала мужа. – Какой же ты Лука, Лука. Я сейчас, кажется, заплачу.
   - Я люблю тебя, рева.
   - Я не рева, я плакса.
   Когда лорд Олдар успел организовать грандиозный праздник на Денсаре, для всех осталось загадкой. Он успел и всё. Мастер, просто мастер.
   На Денсаре тоже был вечер. Костры потухли. Экран растворился в темноте. Создавалась полная иллюзия того, что пирующие на Денсаре и Земле собрались на одной поляне и их не разделяет невообразимое расстояние. Олдар был великим мастером, возможно, величайшим из всех: томадов?, томадей?, а, организаторов праздников. Весело было всем. Даже в конкурсах одновременно участвовали люди и с той и с этой стороны экрана. Но, как только вторая луна из трех лун Денсара уютно улеглась на линии горизонта, праздник закончился. «Так всегда», - как бы сказали пауки.
   Спать молодых отправили в родовой «замок» на земле, в родительскую спальню, за печкой. Тимофей ушел ночевать на корабль, в компании своих новых сестер.
   - Ребята, не забываем, подъем на рассвете, - напомнила Силести.
   - Сейчас зима, рассвет наступает поздно. Часов, около, девяти, наверное, - заметил дядя Слава.
   - Вот и хорошо, - зевнул Александр. – Хоть выспимся.
   В самый неподходящий момент. Как нельзя кстати. Света открыла глаза.
   - Я слишком ветреная? На первом свидании в постель.
   - На втором. После первого ты ночевать осталась, в беспамятном состоянии. И потом, теперь ты моя жена по закону двух планет! Это я ветреный, на втором свидании женился! Все, давай спать, утром вставать рано, - *а вы что подумали про неподходящий момент? *
   - Ой, а мне же на работу утром надо.
   - Света, - проснулся окончательно Лука. – Теперь ты моя жена. Тебе нет нужды ходить на работу. Давай, ты уволилась. Хорошо? Всё, спим, - Лука поцеловал лежащую на его плече жену в лоб, в кончик носа, в губы. – Или не спим?
   *Все, пошли все вон, и я вместе с вами. Не будем мешать молодоженам, не спать. *
   На рассвете все собрались на том же месте, где ночью гуляли свадьбу. Силести была, как всегда, свежа и прекрасна. Девушка с васильковыми глазами, хрустальным голоском и густыми слегка волнистыми волосами. Прямо перед ней стойл Тимофей не много ошарашенный и не привычно молчаливый.
   - Кого мы сегодня посвящаем в рыцари Денсара? – зазвенел в утреннем воздухе голос Силести.
   - Юного лорда Тимофея из рода герцога Ди Лукича, - ответил торжественным голосом Лука.
   - Кто считает, что юный лорд достоин посвящения?
   - Я, его отец, Лука Лукич из рода герцога Ди Лукича, - Лука приклонил колено.
   - Я, его дядя, Александр Лукич из рода герцога Ди Лукича, - все говорящие приклоняли колено и оставались в таком положении, слегка склонив голову в сторону принцессы. Даже девушки, которые сейчас были одеты не в платья, а в парадную форму гвардейцев короля. Получалось красиво и очень торжественно. Это странно, но тилеанские приставки «ДИ» прижились на Денсаре. Теперь, даже Шаропуз, был Ди Шаропузом.
   - Я, его дядя, Евгений Юрий, из рода герцога Ди Юрия.
   - Я, его сестра, Любовь Слен из родов хранителя Ди Слена и герцога Ди Лукича, графиня утреннего ветра Денсара. *Почему нет? Королю Сидотрону для хороших людей красивых титулов не жалко. *
   - Я, его тетя, Алина Юрий из родов герцога Ди Юрия и герцога Ди Лукича.
   - Я, его сестра, Виктория Слен из родов хранителя Ди Слена и герцога Ди Лукича.
   Все застыли. Очень красиво, на фоне восходящего Солнца. Ну, прям, вообще! *Шикарная штука русский язык. Как на тилеанский переводить, ума не приложу.* В отличие от Лукича старшего, его потомки знали толк в денсарском оружии и носить его умели, как все истинные денсарцы, а доспехи на них сидели просто великолепно! Силести выдержала паузу. Эффектно.
   - Подойди ко мне, юный лорд Тимофей и преклони колено, - Тимофей исполнил все в точности. – Я, принцесса Денсара Силести, посвящаю тебя юный лорд Тимофей в рыцари гвардии короля Денсара. Вручите меч, щит и доспехи юному рыцарю!
   - Сын мой, - немного пафосно, но от всей души начал свою речь Лука. – Вручаю тебе этот меч! Носи его с честью!
   - Племянник мой, - Александр вынес щит. – Вручаю тебе щит с гербом нашего рода! Носи его с честью! – куча благословенного лумбгума на гербе, за последние четверть века, стала значительно меньше, зато величавый волскрим очень вырос и окреп.
   Меч был слегка великоват, почти одного роста с рыцарем, а за щитом ребенок спрятался весь. В завершении церемонии подошли новые сестры:
   - Это учебные доспехи и учебный меч. Учись прилежно, брат наш!
   Света снова рыдала, уткнувшись в плечо Ляны. Лука и Тимофей подошли к маме.
   - Опять ты вся в слезах, жена моя.
   - Рыдай с честью! Ой, - вырвалось у Ляны. Напряжение, да, даже не напряжение, что-то спало. Все засмеялись, и Света со всеми, сквозь слезы.
   - Лука, я столько лет была сильной, - Света всхлипнула и улыбнулась. – Ты меня за эти два дня расслабил. Спасибо.
   - Мама, смотри, меч как настоящий, хоть и из дерева!
   - Тимофей, это не просто дерево. Это священный волскрим. Такой меч на Земле бешеных денег стоит. Со всеми доспехами, что тебе вручили, ты стал миллионером. Дай твой меч, что покажу.
   От старой коновязи остались два столбика, изрядно обветшавших, но все-таки, сантиметров пятнадцать в диаметре. Попав в руки мастера меч запел, разрезая воздух и, не прекращая своей песни, прошел через оба столбика. Пару секунд срезанные под углом столбы продолжали стоять, а потом синхронно упали.
   - Ну, ни хрена себе! – выдохнул Баха.
   - Друг мой, Баха, - обняла парня за плечи Люба рукой в деревянной перчатке. – Боюсь, над твоим словарным запасом, мне так же придется основательно поработать.
   - Люба! Хрупкая девушка, раздавишь!
   - Дави его! Дави! Я тоже замуж хочу!
   - Не вопрос. У нас это быстро. Силести у тебя какие планы на сегодня?
   - Люба, я совершенно свободна, - девушка засмеялась. – Только без насилия. Решение, должно хотя бы выглядеть добровольным.
   - Хорошо, буду держать его крепко, но не насильно и очень добровольно. Согласен ли ты, Баха, взять в жены Ляну? Варианты ответа: да! Да, да, да. И, О, да!
   - Ляна, она меня сейчас раздавит, и ты станешь вдовой до свадьбы.
   - Все слышали про свадьбу? – Люба ослабила хватку. – Эту фразу, произнесенную в присутствии свидетелей, предлагаю рассматривать, как официальное предложение. Осталось назначить день. Баха, держись. Не надо плакать, она еще не посягает на твою заначку. Смирись. Рано, или поздно все там будем, надеюсь.
   - А я согласен! А-а-а, замолчали, рты по открывали! Ляна, солнышко мое, я у тебя дурак, ты и сама давно в курсе, не говори потом, что не знала! Пока мы были с тобой в разлуке, я понял, что мне без тебя очень плохо. Я, даже, работать нормально не могу. У меня без тебя все из рук валится. Я люблю тебя, Ляна, - Баха почти грациозно встал на одно колено. Когда у него в руках появилась коробочка с колечком, никто не заметил. Чудо. – Ляна, будь моей женой!
   - Баха, с прибабахом! – Ляна, тоже встала на колени. - Как же долго я ждала.
   - Целуйтесь уже, - Люба, как всегда, была невозмутимой.
   - Я не могу, - Света опять рыдала, уткнувшись в плечо Любе. – Что со мной такое?
   - Контузия, тетка, и нервный срыв от общения с нами. Наверное, это счастье.

7
 
   Несмотря на все доводы Луки, правда, их было не очень много, и были они не очень убедительны, Света пошла на работу.
   - Хозяйка очень хорошая женщина. Знаешь, сколько раз она меня выручала? Я не могу с ней вот так вот по-свински поступить. Пока она будет искать мне замену, я буду работать! – заявила она тоном, не терпящим возражений.
   Возражать Лука не стал. К десяти утра не успели, Тимофея в рыцари посвящали, но уже в час дня отдел открылся. Хозяйка не возражала. Даже не ворчала. Правда, ркандры чуть-чуть помогли.
   Люба решила поехать в гости к Луке. Столичная жизнь ей изрядно надоела, а еще они очень подружились с Тимофеем и на пару помогали Луке делать ремонт в третьей спальне. Было весело. Иной раз чересчур весело. И грязно. От чего еще веселее.
   Дядю Славу оставили на корабле вместе с Ляной и Бахой. Ночевал он исключительно в медицинском отсеке, укрепляя здоровье. Ногу можно было вылечить только оперативным путем с восстановлением коленного сустава, это уже по приезду на Тилен. Поэтому бывший прапорщик продолжал хромать, но как он сам выражался, хромать он стал убедительней, быстрее и целенаправленней. Что, тоже хорошо. В целом, здоровье укрепил. Еще он стал не заменимым специалистом в вопросах снабжения будущей учебной базы Разведывательного Флота на Денсаре. Хороший старшина во все времена и в любой части бесконечного космоса в цене. Он быстро подружился с Лукичом старшим и Шаропузом. Через две недели Великий Совет утвердил его на должности начальника хозяйственной части с присвоением звания капитана первой звезды. Карьера, конечно, не такая головокружительная, как у Лукича старшего тридцать лет назад, но, тоже, ни чего! Лука с семьей присутствовали на церемонии принятия дяди Славы в ряды Разведывательного Флота. Сама церемония, по тилеански, была крайне лаконичной. Командующий зачитал приказ, и дяде Славе выдали форму. Всё. По дороге к родовому поместью, Лука завернул в Ереван, Баку, Тбилиси за шашлыками. Вино и коньяк тоже взял. Эксперимент наглядно доказал, что в прошлый раз был не шашлык, а просто мясо, жаренное на углях. Шашлык – это искусство. Талант нужен, не всем дано. Люба смогла продегустировать только коньяк, ей понравилось.
   Назад возвращались с дядей Славой. Супер «Гранта» неспешно плыла на высоте метров пятьдесят. Тимофей спал. Девушки тоже дремали. Лука и дядя Слава не громко, в полголоса, беседовали.
   - Лука, капитан первой звезды в переводе на наши, земные звания кто?
   - Так сразу не ответишь. У нас нет младшего и старшего лейтенантов, нет в них необходимости. У вас, кстати, на флоте лет сто, сто пятьдесят назад, тоже чинов было меньше. Если ничего не путаю, то: мичман, лейтенант и, сразу, капитан второго ранга. Как-то так, могу ошибаться. Получается наш лейтенант – все три ваших. Значит капитан первой звезды, как ваши капитан или майор. Капитан второй звезды подполковник. Капитан – командор – полковник. Примерно так.
   - На чужой планете, я карьерист, оказывается. Никогда бы не подумал.
   - Подожди, ты еще на Денсар не прибыл. Графом точно станешь.
   - Что, так легко дворянство получить?
   - Дворянство без титула еще легче. Королю не жалко. Я раньше не задумывался, а, получается, что все гвардейцы – дворяне. А гвардейцы все, кто изъявил такое желание, независимо от пола.
   - Кто же тогда работает, раз там аристократы все?
   - Все и работают. Король пашет как трактор, не угонишься.
   - Странно.
   - Отец тоже в первый раз удивился сильно. Но, с другой стороны, граждане должны приносить максимальную пользу обществу, а не сидеть на шее паразитами. Так, что все верно.
   - Наверное, но странно. Ладно, привыкнем.
   Время шло. Новый Год решительно приближался. Ляна с Бахой уже доучивались и к новогодним праздникам должны были вернуться. Ремонт в последней комнате, тоже подошел к своему завершению. Ни что не вечно под Луной, даже ремонт. В крайнем случае, можно просто остановить процесс и всем говорить, что так задумано. И только вы будете знать, что, просто, деньги кончились. У Луки с деньгами проблем не возникло, рад за него!
   - Красота! – Тимофей грязный, но счастливый удовлетворенно оглядел комнату.
   - Да, мы молодцы, - согласилась Люба.
   - Можно ехать за мебелью, - подытожил Лука.
   - С женой поедешь, сейчас нам всем отмываться надо. Тимофей, ты первый, пойдем запущу тебя в ванну.
   - Мне с пеной!
   - Как скажешь, брат. Дядька, ты пока чайник поставь, что ли. Ты почаевничаешь, и я с тобой посижу. Беседу побеседуем, пока Тимофей купается, у меня и тема есть.
   Через десять минут Тимофей устраивал шторм, заливая все вокруг. Хорошо первый этаж, соседей залить не боялись. Взрослые сидели на кухне.
   - Дядька мелкий, ты действительно не понимаешь, или просто прикидываешься?
   - Ты чего? – Лука чуть не подавился чаем. – Что я опять не так сделал?
   - Ты на девушке женился?
   - Да. Даже два раза, на двух планетах.
   - А на ее планете? По местным законам вы просто сожители. Понимаешь? Она землянка, ей важно на Земле быть твоей женой, а не где-то в далеком космосе.
   - Что-то я в таком ключе даже не подумал.
   - А она подумала. И каждый день думает.
   - Она сама тебе сказала?
   - Лука, - вздохнула Люба. – Что же у меня все дядьки то такие?
   - Какие?
   - На голову стукнутые. Видать, я вас в детстве сильно приложила. Сама виновата, сама исправлять буду. Если ты ее действительно любишь, то должен на ней жениться еще раз, по земным обычаям. Что бы предложение с колечком. Что бы с родителями ее познакомился. Что бы все, как у людей. Понимаешь?
   - Кажется да.
   - Молодец. Я уже сценарий накидала.
   - Люба!!!
   - Что, Люба? Если я не организую, кто организует?
   - Ты явно метишь на место Олдара.
   - Я его лучшая ученица, но работаю в другой части вселенной. Значит так, сегодня у нас понедельник, проведение первого этапа данного мероприятия планирую на ближайшее воскресенье, когда у Светы будет выходной.
   - А, что, будут еще этапы? Их много запланировано?
   - Это Земля, дядька. Сначала ты делаешь предложение.
   - А ни чего, что мы живем вместе, и ее сын меня папой называет?
   - С точки зрения землян, последовательность несколько нарушена, но, даже здесь это уже мало кого интересует. Посмотри на Ляну с Бахой.
   - Хорошо, и, что у нас первым этапом?
   - Предложение, как положено. Второй этап – знакомство с родителями. Третий – свадьба.
   - О, как, все сложно.
   - Нормально, тилеанский вариант мне вообще не нравится. Как диарея, вжик, и все.
   Занятие оказалось увлекательным. Свету держали в неведении, даже Тимофей хранил тайну, давалось ему это не легко. Воскресенье подкралось незаметно и, неожиданно, быстро. Самой сложной частью Любиного плана, оказалась одежда для мужчин. По замыслу организатора Лука и Тимофей должны были предстать в одинаковой одежде. Упорство, целеустремленность и деньги способны творить чудеса, даже в столь тесных временных рамках. К осуществлению проекта привлекли несколько ателье и более десятка торговых точек. Всё собрали воедино в специализированной парикмахерской для мужчин. Там же и одевались непосредственно перед самым событием, в кабинете директора, куда их великодушно пустили. Выйдя в зал, заговорщики остановились перед зеркалом. Костюмы отличались только размером, как и обувь, сшитая на заказ. Галстуки, с позолоченными булавками, платочки в нагрудных карманах и аккуратно уложенные волосы – все одинаково.
   - Как сын на отца похож, - всплеснула руками уборщица. – Прямо одно лицо!
   Света знала только то, что они идут в ресторан. Люба увела ее наводить красоту сразу же после обеда. Платья и украшения Люба приглядела и отложила заранее. Часа за два все купили и в салон красоты, с всякими приятными процедурами. Лука и Тимофей подъехали в салон и ждали своих дам в уютном фойе, развалившись в кожаных креслах. Когда девушки вышли, ребята встали им на встречу. Увидав Свету, папа с сыном на минуту потеряли дар речи, зато приобрели восторженно глуповатые лица, от восхищения. Света, если быть предельно честным – тоже, увидав своих мужичков. Так и застыли друг перед другом в восхищении. 
   - Как сын на отца похож! – вынесли единогласный вердикт сотрудницы салона.
   Потом ресторан. Ресторан, как ресторан. Ни чего необычного. Ну, только, если присутствие нескольких тилеанских звезд земного шоу бизнеса, в А-нске, в ресторане, пели вживую. Не часто так бывает. Сотрудники и гости были несколько, скажем так, удивлены. А когда Лука встав на колено, сделал своей уже дважды жене земное предложение, аплодировали все, даже повара вышли в зал. А Света, как с ней часто в последнее время бывает, разрыдалась. Плакса. Или рева? Неважно!

8
*маленькая, но информативненькая*

   Сержанты тилеанского разведывательного флота Ляна и Баха прибыли в расположение квартиры 30 декабря. Одобрили произведенный в их отсутствие ремонт в последней комнате.
   - Лука, ты офигенный клиент! – похвалил Баха. - Сам заплатил, сам сделал!
   - А еще папа маме предложение сделал! – доложил Тимофей.
   - Опять? – удивился Баха. – Ой, за что? – получил локтем в бок от Ляны.
   Наряжали елку и украшали квартиру все вместе. Дядя Слава руководил процессом на кухне. Готовил свой фирменный борщ. Аромат разносился по всей квартире.
   Новый Год встречали в дружной семейной обстановке. Дядя Слава уехал к бывшей жене, туда же приехали все дети с семьями. Ляна с Бахой ушли к родителям. Сначала к Ляниным, где Баха официально попросил руки дочери. Пусть все прошло не так организованно, как у Светы и Луки, организатора не было, но ждали этого события все очень долго. И Ляна, тоже расплакалась, возможно, вирус какой? Потом пошли к родителям Бахи. Отец потрепал сына по плечу:
   - Молодец!
   За новогодним столом Лукичей младших собрались: Люба, Тимофей и Света с Лукой. Когда Тимофей задремал, Лука аккуратно отнес его на софу, на которой сам так ни разу и не поспал.
   - Значит так, - начала в пол голоса Люба, когда Лука вернулся за стол. – К Светиным родителям предлагаю отправиться после завтра.
   - Я не уверена, что мне там обрадуются, - вздохнула Света. – Отец сильно злится, даже с внуком знакомиться отказался.
   - Злится из-за чего? Из-за того, что ты родила без мужа. А сейчас ты им привезешь мужа, отцу злиться будет не на что. На чем я остановилась? – Люба почесала кончик носа. – А, едем после завтра. Вы тут все доедите, как раз, что бы ни пропало. Отоспимся, красоту наведем и, после завтра с утра, в путь.
   - Приедем, а что я им скажу?
   - Правду, Лука, правду. Все заметили, что Тимофей очень сильно на тебя похож, как так получилось – неважно. Важно, что ни у кого не возникнет сомнений. Света, а вот о родителях твоих мы ничего не знаем. Рассказывай.
   - Мама в нашу деревню приехала после техникума по распределению, животновод – зоотехник, на ферму. Колхоз закрыли, ферму тоже. Но мама так и работает, только уже сама. Она на всю округу единственный специалист. Живность люди держат и фермеров несколько человек. Так что работы у нее хватает. Когда мама приехала, отец, как раз, из армии вернулся. Мама говорит, что перед бескозыркой его не устояла.
   - Моряк, хорошо, - Люба делала заметки по старинке карандашом в блокноте. – Лука, будешь моряком. В концепцию впишется идеально.
   - В какую концепцию, Люба?
   - Потом. С мамой мы получается коллеги, общий язык найдем.

9
   Дорогу замело – страсть! *Давно хотел вставить это слово. Так, чтобы не в смысле эмоций, а что бы вообще. Понятно? И мне не очень. Короче, я автор, что хочу, то ворочу. Желаете воротить сами – напишите чего-нибудь. Знаете, как лень бывает? Страсть! *
   - Мы точно проедем? – не выдержала и спросила Света. – Зимой застрять в тайге верная смерть, тут же на сорок километров никого вокруг. Может лучше, потом поедем, когда дорогу накатают?
   - Света, мы не едем, мы летим.
*лирическое отступление, воспоминательного толка*

   По первоначальному замыслу Любы, Лука должен был предстать перед тещей с тестем в образе моряка. Лука не дался.
   - Какой моряк, Люба? Не переигрывай. Я штурман летательного аппарата! – поэтому в гости он отправился в образе старшего лейтенанта ВВС.
   Дяде Славе досталась роль дяди жениха. Он же и с земным званием разобраться помог:
   - Смотрите. В восемнадцать лет земной аналог Луки закончил школу. Пять лет в училище, получается двадцать три, Лука, а тебе на самом деле сейчас сколько?
   - Двадцать два.
   - Слушай, ты, даже летехой быть не можешь! Но познакомились вы шесть лет назад. Тимофею уже пять. Какая-то запутанная история получается.
   - А мне двадцать семь, - в пол голоса сказала Света. – Получается, я совратила несовершеннолетнего. Лука, а ни чего, что я тебя на пять лет старше?
   - Тетка, не парься, - ответила вместо дяди племянница. – Во-первых, женщины живут дольше, так ваша статистика говорит. Во-вторых, через двести лет будет совершенно не важно кто и кого на сколько старше. Пять лет потеряются на фоне лет прожитых.
   - Так я старая.
   - Он же тебя не варить собирается! Старая она, - дядя Слава разгладил усы. – Понял! Лука, для всех ты будешь на пять лет старше. Лоб ты здоровый, сколько тебе лет не поймешь. Приехал ко мне в гости после четвертого курса и познакомился со Светой.
   - Да, - согласилась Люба. – А потом вы разругались. Из-за чего не важно. Оба дурные, в смысле гордые. Ты, когда узнала, что беременна, ни чего ему сообщать не стала. И он тоже, балбес обиженный, не пытался связь наладить.
   - Вот мы уже и балбесы дурные и обиженные, - сказал на ухо Свете Лука, а за столом тем временем кипели страсти.
   - Да, да, думал, что она уже за мужем давно, - перебил дядя Слава. Они с Любой сидели друг напротив друга, опершись руками на стол, и вдохновенно сочиняли, глядя друг другу в глаза. Увлеченно перебивая друг друга. – А сейчас решил навестить дядьку, случайно встретил Свету с Тимофеем и сразу все понял.
   - Видишь, - прошептала Света Луке. - Ты понятливый балбес, а я просто дурная и обиженная. Зачем ты меня обидел?
   - Я больше не буду, - прошептал в ответ Лука, они со Светой сидели, обнявшись, на диване и с интересом наблюдали за спорщиками. Повысив голос, Лука обратился к людям за столом. – Вот вы сами все это и расскажете. Фантазеры.
   - Лука, не мешай, - отмахнулась Люба. – Мы тебе не существовавшее прошлое планируем.
   - Правильно, - согласился с кем-то или чем-то в своих мыслях дворник – прапорщик – капитан первой звезды. – Лука, по нашей истории твоей жизни, ты отслужил пять лет. Если все нормально, без залетов.
   - Без губы, что ли?
   - Молодец, Лука, быстро схватываешь. Без нее родимой. Так вот, без залетов, в следующем году можешь получить капитана, а пока, старлей.
***
   Сумбурная главка получается. Все перемешано: быль – небыль, прошлое – будущее. В жизни так бывает. Попробуйте вспомнить, что вы делали в этот день шесть лет назад. А моим героям не просто вспомнить, придумать надо! Да, так, чтобы все поверили.
***
   До Светиной малой родины добрались без проблем. Деревенька, не смотря на закрытие колхоза и отсутствие нормальной работы у жителей, оказалась небольшой, но статной. Да, именно, статной. Лучше слова не подберешь. Крепкие, ладные дома вдоль единственной улицы. Не было развалюх и упавших заборов. Деревня, которую любят и в которой хочется жить. Виды окрест опять же изумительные. Подъехали к воротам дома Светиных родителей. Все недавно покрашено, ухожено. Не богато, на показ, а основательно, для себя. Крепкое хозяйство. Пока выходили из машины и осматривались, из калитки вышли хозяева. Отец, мать, брат, сестра, жена брата и племянники: девочка, постарше и мальчик. Старший брат с женой подошли сзади. Они жили через дорогу, в доме напротив.
   - Окружают, - прошептала Люба.
   - Попал ты, Лука, - согласился дядя Слава.
   Все были напряжены. Лука как-то не так представлял себе встречу. Света явно была в опале. Старообрядцы, даже будучи коммунистами и атеистами, в душе все равно оставались старообрядцами. Блюли устои и хранили веру. Здесь старообрядцы таежные, дикие и не тронутые. А их тронь, попробуй, трогалку по самое крепление отломят. Молчание затянулось, тем временем подтянулись односельчане. 
   - Мы все попали, - прошептала Люба.
   Обстановку разрядил Тимофей. Из всех деревенских родственников он был знаком только с бабушкой.
   - Бабушка! – с радостным криком побежал он. На встречу, из-за спины мужа, вышла, улыбаясь и широко расставив руки, еще не старая женщина. – Бабушка, а мы папу нашли!
   - И где это папу столько лет носило? – проворчал будущий тесть инопланетянина.
   - А в кого это у дочери такой замечательный характер? – не остался в долгу дядя Слава. – Мало, что поругались, могла бы сообщить, что беременна! Это просто чудо, что встретились. На Тимофея посмотрите, с папкой одно лицо.
   - Я же говорил, сами расскажете, - прошептал Лука Любе.
   - Ну, что мы тут стоим? Давайте все в дом, - не дала развиться перебранке хозяйка дома. – Знакомиться будем.
   - Это, кстати, - прошептала Луке в ответ Люба. – Как родителей зовут, никто не удосужился узнать.
   Народу в дом набилось много. Все, кто был на улице, как-то поместились. Семеро по лавкам — это сильно просторно. Десятеро – пятнадцатеро *никогда не слышал такого слова*, и, даже, больше. Любопытство – способно тесно сплачивать народ. От куда-то взялось угощение на столе. Через пару часов напряжение исчезло совсем. Орден «Красной Звезды» на груди у «дяди», оказался лучшей индульгенцией для его непутевого «племянничка». Еще через какое-то время, когда почти все лишние односельчане разошлись по домам, начались армейские истории да флотские байки.
   С властями старообрядцы уже несколько столетий не в ладах, а вот Родину защищать всегда умели. Родина – это не царь и бояре. Родина – это гораздо больше, ближе и роднее. Не зря же название такое Родина, родная, милая и прекрасная, и горячо любимая. Песня есть «С чего начинается Родина». На нашей Земле про нее уже все подзабыли, видимо не вписывается в современные концепции мироустройства. В Интернете точно есть, послушайте. Там каждое слово правильное.
   Беседу за столом, в основном, вели представители старшего поколения. Молодежь слушала, да помалкивала. Что полностью устраивало Луку.

10

   Светина сестра, Вера, в семье была младшенькой. В этом году заканчивала школу. Света много возилась с сестрой, когда та была маленькой, а потом, почти на десять лет, уехала. Не то что бы сестры были слишком дружны, большая разница в возрасте и долгая разлука, но, тем ни менее, обе скучали. Вера Свету любила той детской, искренней любовью, почти как маму. Любила даже несмотря на то, что за «грехопадение» старшей сестры, от отца доставалось ей, Вере. Все сотрясения воздуха в адрес далекой старшей дочери, заканчивались всегда одной и той же фразой: «Распустил я девку! Ой, распустил, а ты, смотри у меня!» — это, уже глядя в упор на сжавшуюся в комок младшую дочь и, потрясая сжатой в кулак могучей ручищей: «Вот ты где у меня!»
   Вообще отец был человек не злой. Никого, никогда зазря не обидел. Пацанам иной раз мог поддать за дела не праведные, но без особого рвения и в случае крайней необходимости. Дочерей же только ругал и то не сильно. Дети его любили, уважали и слегка побаивались. Побаивались отца не из-за сурового нрава, а из-за громкого голоса и огромного телосложения. Когда он зимой, с мороза, в клубах пара вваливался в дом, ну, вылитый медведь!
   Все девушки, включая Любу, ночевали в девичьей комнате, светелкой ее никто не называл. Младший брат, Андрей, с семьей ушел ночевать к старшему Михаилу. Дядя Слава с тестем Захаром Даниловичем и недопитой четвертью самогона ушли в баню. Хоть туда, в баню, их никто не отправлял. Теща, Евгения Константиновна, ночевала где-то в доме. Лука был не в курсе где.
   Когда он проснулся, на улице было еще темно. Почти тёща уже хлопотала на кухне и, к удивлению Луки, Люба ей помогала. Лука с Тимофеем спали вместе, на полу. После ночевок на коврике Бахи, сегодня Лука был приятно поражен. Оказывается, на полу может быть: мягко, тепло и так уютно, что вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось. Красота. Лука на себе испытал то, что означает нежиться под одеялом. В печке потрескивали дрова, добавляя уюта. Что-то успокаивающе гудело на кухне. Не монотонно, а ровно и, тоже, уютно. Тимофей сопел рядом. Как только Лукич старший обвенчал Свету и Лукича младшего, Тимофей спросил Луку:
   - А можно я теперь буду называть тебя папой?
   - Папа, отец — это очень высокое звание, - Лука присел перед ребенком на корточки, чтобы заглянуть в глаза. – Если ты считаешь меня достойным быть твоим папой – я буду счастлив.
   - Да, папа.
   Они обнялись, а Света, разрыдалась. Пришлось вдвоем успокаивать.
   Лука улыбнулся своим воспоминаниям. Всего то пара месяцев прошла. Как за это время все изменилось! Лука поправил на сыне одеяло, тот во сне улыбнулся.
   «И впрямь похож», - подумал Лука: «Как так получилось?»
   «Судьба», - появился в ответ голос Мозга корабля.
   «О, привет! Ты там как?» - бывает, что люди лениво разговаривают, Лука в данный момент очень лениво думал.
   «А что мне сделается? Работаю. Нам, Ркандрам, все равно где находиться. Как тебе твои новые родственники?»
   «Вроде нормально. Контакт установлен. Сейчас вот лень побежу? побеждю? победю? Поборю и пойду укреплять отношения. Люба уже укрепляет. Чем-то с моей тещей на кухне занимается. Интересно, что там так гудит?»
   «Сепаратор».
   «После такого ответа мне стало еще интересней. Минут десять полежу и вылезу из-под одеяла».
   «Ну, давай, набирайся сил. Не буду отвлекать. Пока, звони, если что».
   «Ты тоже не теряйся, звони. Пока».
   - Доброе утро всем, - Лука заглянул на кухню, не решаясь зайти.
   - О, зятек, тоже ранняя пташка? Как спалось на новом месте?
   - Знаете, замечательно.
   - А мы вот с Любой коров подоили. Мы коллеги оказывается. Вот уж не думала, что встречу городскую девушку, которая так ловко может корову подоить.
   - Люба, а что ты такое делаешь.
   - Сепарирую.
   - Замечательный ответ, мне стало все понятно. Племяшка, просвети дядю.
   - Дядя, просвещайся. Вот этот агрегат называется сепаратор. Сверху, вот в эту чашу, заливается подогретое молоко. Вот в эту трубку вытекает обезжиренное молоко, так называемый обрат. А в эту сливочки. Тут, главное, равномерная скорость вращения.
   - У меня электрический сепаратор есть, сыновья подарили, но мне этот больше нравится. Ему уже лет пятьдесят, а может и больше. Мне от свекрови достался. На электрическом все как-то слишком быстро, что ли? «Бзь», и все, а здесь процесс. Священнодействие. Мне даже кажется, что сметана вкуснее получается.
   - Как же я все это люблю, - вздохнула Люба. – Жаль, попробовать не могу.
   - Что, ни как нельзя вылечить? – спросила Евгения Константиновна, данную тему явно уже обсуждали.
   - Можно. Заменой тела, но я еще не готова.
   - Это где же у нас тела меняют?
   - Пересадка мозга, - быстро нашлась Люба. Опять прокол. – Дорого, но реально. Вот только я не готова. И тело мне мое нравится. Оно очень даже ни чего, только с питанием проблемы. Я привыкла. А молоко просто обожаю. Гляжу и обожаю. Красивое оно. Живое.
   - Зятек, ты не против, что я тебя так называю?
   - Нет, - Лука пожал плечами. – Тем более, что это правда.
   - Правда будет, когда поженитесь.
   - О, - не прекращая вращать ручку сепаратора, обернулась Люба. – А здесь брак зарегистрировать как-нибудь можно?
   - Естественно, в сельсовете нашего сельского поселения. Слово то какое выдумали «поселение». Прости, Господи, не при детях будет сказано. Раньше центральная усадьба колхоза была – село, и мы три деревеньки. А теперь это все поселение.
   - А ждать долго?
   - Чего ждать?
   - Очереди на регистрацию.
   - Вы что, опять беременны? – вместо ответа Любе, почти теща сурово поглядела на Луку, ему, адресовав вопрос.
   - Ни как нет! – по-военному ответил Лука. – Просто в городе два месяца ожидание, а нам ждать нельзя. Некогда.
   - Столько лет ждали, а теперь некогда?
   - Они столько лет дурью маялись, да гордостью мерялись, - ответила за дядю Люба.
   - Служба, Евгения Константиновна, сами понимаете.
   - Понимаю, Лука. У нас с регистрацией проще. Вы как, праздновать хотите, или просто расписаться?
   - Конечно, праздновать, чтобы все по-взрослому, - опять Люба.
   - Отец договорится, они с мэром одноклассники. Зятек, принеси еще дров, пожалуйста. Дровяник за домом. Как с крыльца спустишься, так по тропинке налево, вокруг дома. Там у нас пес сидит, не бойся. У него цепь короткая. Он осенью откуда-то пришел. Весь побитый, чуть живой и злющий. Только мужа к себе подпускает. Пристрелить бы, по-хорошему, да жалко. Месяц его выхаживали. Выходили на свою голову.
   - Есть принести дров! Разрешите приступить к выполнению?
   - Приступайте, выполняйте, - усмехнулась Евгения Константиновна. – Вот бы мужа так обучить. Вот красота бы была.
   За ночь потеплело. Вчера было минус тридцать с хвостиком, сегодня всего пятнадцать. Потому, что ночью снег пошел, навалило почти по колено. Небо уже посветлело, но еще не рассвело. В этом предрассветном мареве снег казался синим.
   Пес кинулся неожиданно, ни как, не предупредив о своих намерениях. Не рычал, не лаял заранее. Лука отпрыгнул. А потом зарычал сам. Умение боевого рыка являлось одним из основных аспектов денсарского фехтования. До Шаропуза, конечно, далеко, но тоже не слабо, плюс усилитель голоса – мини мегафон с максимальными возможностями. Рёв Лукича младшего разнесся над пробуждающейся деревней. Пес залетел в будку быстрее, чем Лука успел расширить границы защитного поля и поставить нахала на место, загнать в будку.
   - Запомни, лохматый, - начал нравоучительным тоном Лука. – Никому нельзя повышать на меня голос. Я понятно изложил?
   Пес не высовывался из будки, видимо, понятно.
   - Ну, ты даешь! – Захар Данилович стоял в дверях бани в валенках, телогрейке и трусах.
   - Он первый начал.
   - Он теперь заикаться будет, и, боюсь, половина собак в деревне тоже. Ты то зачем туда пошел?
   - За дровами.
   - Теще помогаешь, это хорошо. Кстати, о дровах. Ты дрова колоть умеешь?
   - Нет.
   - А будешь?
   - Да, мне интересно.
   - У меня там чурочки лиственничные с лета лежат. Их только по морозцу колоть, когда смола замерзнет. Считай две недели мороз припекал, а сегодня, вот, потеплело. Самое оно колоть.
   - Командуйте.
   - Командовать это я за всегда, с превеликим нашим удовольствием. Давай тогда после завтрака и начнем.
   Чурочки оказались в районе метра, плюс – минус, в диаметре. У нас, в сельской местности, колка дров – занятие вполне себе обычное. А вот раскалывать чурки, да лиственничные это уже не рядовое, где-то даже, эпохальное событие. Его вспоминают долго, примерно год, до следующего подобного события, а особенно выдающиеся моменты не забывают много лет, вспоминая при каждом удобном случае. Кто сколько и как колотушек разбил, клиньев вбил, да колунов переломал. Лука добавил материала для воспоминаний.
   Если представители более старшего поколения работали вдумчиво, активно эксплуатируя клетки и нейронные связи головного мозга, потому как силы уже не те, да и радикулит донимает. То молодежь предпочитает пользоваться исключительно силушкой богатырской, удалью разухабистой и ломает шанцевый инструмент с небывалым воодушевлением.
   «Топорище» - ручка не только для топора, но и для колуна. «Колунище» - звучит как-то не очень. Но, как обычно, есть нюансы. Топорище для колуна: больше, толще, длиннее, прочнее и проще в изготовлении. Рачительный хозяин запасает их заранее в некоторых количествах. Первая запасенная рукоять понадобилась после первого удара Луки.
   - ХАК! – выдохнул Лука и от всей денсарской души всадил колун в чурку. Топорище осталось в руках. Сам колун засел в недрах заготовки для дров, где-то очень глубоко.
   - Лука, - простонал Захар Данилович. – Силища у тебя, конечно, да. Так колун с одного удара загнать. МогЁшь! Но тут же надо аккуратненько, дело деликатное. А ты прямо поперек сучка, не глядя. Сучок, он, как гвоздь, всю конструкцию удерживать будет. Давай покажу, как надо, - подошли к другой чурке, и, используя свой колун как указку, Захар Данилович продолжил объяснение материала. – Вот видишь, здоровый сук торчит, начинаем вдоль него. ХАК! – ну, хоть выдохнул Лука при ударе правильно. Колун вошел в чурку на половину. – Теперь представляю прямую и по ней, чтобы как пунктир через всю поверхность. ХАК! ХАК! ХАК! Вот. Теперь в отверстия от колуна вобьем клинья. Давай ты. Возьми «ИВАН ИВАНЫЧА». Лука, ну, колотушка березовая, вон стоит. Да, эта. Вставь клин, вбей слегка, чтобы крепко встал. Да, так, теперь следующий клин. Молодец. Так во все отверстия. Ага, а теперь «Иван Иванычем» от души. Лу-у-ка! Твою мать. Не, ну, мужики, вы видели? Березовая колотушка вдребезги!
   - Зато трещина пошла, - заметил Михаил. Оба сына принимали активное участие в данном мероприятии.
   - Эффективность наблюдается, но у меня всего две колотушки осталось. Лука, тебе может целую березу взять для этих целей?
   - Здравая мысль, - согласился Михаил. – За одно и березовых дров наломает.
   - Лука, эту чурку я сам добью, а ты из своей давай колун вызволяй. Только бей в пол силы, а то останемся без дров и инструментов. Колуны запасные вон стоят. Их всего три, имей ввиду. Тебе сейчас поперек сучка идти. Как чурка растопучится, сучок надо будет топором перерубить. Колун рубить не может. Он только колет. 
   - Понял, - «растопучил» чурку Лука легко, не особо напрягаясь. Сучок действительно удерживал всю конструкцию. Лука взял топор. – ХАК! Да что же у вас весь инструмент такой нежный? – Лука отбросил в сторону топорище.
   - Лука уже третье полено заготовил, - заметил Михаил.
   - Да, - согласился отец семейства. – Ты, Лука, нам из топорищ поленницу сложишь.
   - Я сейчас.
   - Лука, ты куда? – спросил вслед руководитель процесса.
   - Обиделся, что ли? – спросил Михаил, видимо у отца и брата, Лука уже скрылся из вида.
   - Вот, - вернулся через несколько минут Лука с денсарским топором. Колунов на Денсаре не было. Колоть было нечего, а с появлением тилеанских технологий и незачем. Топоры были – незаменимая вещь в хозяйстве. В Академии Механики доработали форму, теперь топоры имели рубящую кромку толщиной в одну молекулу.
   Толстый сук Лука перерубил с одного удара, чурка развалилась на две примерно одинаковые части. Денсарским топором Лука орудовал ловко, не впервой. От топора отверстия в чурке оказывались поуже, чем от колуна, но клинья встали. Забил их Лука обухом своего топора, поделив половину чурки на четвертины. А дальше совсем легко. Минут за десять чурка превратилась в нормальные поленья дров. Кроме Луки никто больше не работал, все зачарованно наблюдали.
   - Что у тебя за топор такой? – спросил Захар Данилович. – Дай посмотреть.
   - Пожалуйста, только осторожно, очень острый. Им, отец говорит, бриться можно, но не удобно.
   Площадка для разделки чурок на дрова находилась за двором, за оградой, на задворках – как хотите называйте. Сарай – навес примыкал к дому, защищая его от холодных северо-западных ветров, и дрова в поленницах не мокнут под дождем и снегом, и ходить за ними удобно. По нынешним правилам так строить нельзя. Строение должно быть не ближе трех метров от забора. Здесь же дом строился не по глупым правилам, а за долго до их появления, по уму. Практично и разумно. Внешняя стена навеса сама являлась забором. В ней находилась калитка. Вернее дверь, которая полностью сливалась со стеной. Если не знаешь, что она там есть, ни за что не найдешь, да, и искать не станешь. Через нее наши дровоколы и вышли за ограду. Дверь – калитка закрылась сама. Видеть, что происходило во дворе, мужчины не могли.
   Лай собаки с грозным рыком, звон натянувшейся цепи, Светин крик:
   - Ах ты тварь! Тима за спину!
   Что-то обо что-то громко шарахнуло. До этого момента калитка навеса – забора открывалась наружу. Влетевший во двор Лука открыл ее внутрь, попутно разобрав на не очень аккуратные дрова. Света, закрыв собой Тимофея, стояла у дома. Люба, присев на корточки, сидела перед собакой, бережно обхватив собачью голову руками. Пес глядел на девушку такими печальными глазами, что Луке стало стыдно. Врываясь в калитку, он хотел прибить негодяя. Пребывание на Земле породило в душах спокойных и уравновешенных инопланетных туристов сильные чувства и богатые эмоции.
   - Он очень хочет быть хорошим, только у него не получается, - Люба обернулась к людям, не выпуская собачьей головы из рук. Пес не возражал. – Ему сделали очень больно, покалечив чистую собачью душу. Он очень старается быть: полезным, верным, любящим и преданным псом, но душевный перелом все портит. Собакин от этого страдает, от чего становится еще более нервным, - Люба повернулась к собаке и, глядя тому в глаза, сказала. – Я тебе помогу. Согласен? – пес на удивление всех собравшихся, а собрались все, кто был в доме, замахал хвостом. – Как его зовут?
   - Кто бы знал, - ответил отец семейства. – Он без паспорта пришел и не представился.
   - Хорошо, буду звать тебя Товарищ Пес. Согласен? – пес завилял хвостом и лизнул Любину руку. – Вот и договорились, - Люба выпрямилась. – Мужики, а что это вы там такое интересное делаете и без меня?
   - Колуны ломаем, - ответил за всех Лука. Теперь они со Светой и Тимофеем стояли обнявшись втроем.
   - Еще калитки, - добавил Михаил.
   - Я тоже хочу, - Люба уперла руки в «боки».
   - Не вопрос, - согласился хозяин. – Пойдем.
   Выйдя за ограду, Люба деловито огляделась, кивнула своим мыслям и взяла колун.
   - Какой интересный инструмент, - повертела его в руках, примеряясь. Местные мужики только рты раскрыли. А что вы хотели? Мастер фехтования и с колуном мастер. Прицелилась к чурке и, от души. - ХАК!
   - Да, что ж за семейка то такая? – скорбно молвил Захар Данилович.
   - Еще одно полено, - кивнул головой Михаил.
   - Вам этих штук не хватит, - сообщила Люба, кивнув в сторону последнего запасного колуна.
   - Пока вы не помогали, хватало.
   - А это что? Лыжи? – Люба заметила под навесом, через гостеприимно выломанную калитку, лыжи, стоявшие у стены дома.
   - Да, но они не спортивные, охотничьи. На них не покатаешься. На них ходят. И в дрова их превращать не надо.
   - Собакина хочу прогулять. Такие лыжи, как раз, подойдут, а то снег глубокий.
   - А ты на них ходить умеешь? Они на валенки обуваются. Валенки в доме. Размер универсальный – всем большие.
   - Умею, у деда такие.
   - И кто ваш дед?
   - Лесник.
   - Его отец, получается? – Захар Данилович показал большим пальцем за спину в сторону Луки.
   - Да.
   - А чего же в таком разе дрова колоть не научил?
   - Когда Лука родился, дед уже давно на пенсии был.
   - Могуч ваш дед.
   - А то. Собакин, пошли гулять, - Люба отцепила собаку. – Будешь Собакин. Товарищ Пес, слишком официально, не находишь?
   - Смотри, удерет.
   - Удералка не выросла, - дама с собачкой пошли по проулку за огород, в сторону леса.
   - Пойдем, мужики, пообедаем, - Захар Данилович проводил Любу задумчивым взором. Вздохнул и продолжил. – Последствия нашей деятельности предлагаю ликвидировать потом, - все, не спеша, следом за хозяином пошли в дом.
   - Я еще немного тут побуду, - сообщил Лука Свете. – Минут через пятнадцать приду.
   Оставшись один, Лука сходил к машине. Достал молекулярный резак, только таким устройством можно было разрезать волскрим. Лиственница оказалась значительно легче в обработке. Все чурки нарезал на дрова минут за пять, максимум десять.
   - Лука, ты, когда все успел? – опешил хозяин дома, увидав внушительную кучу дров вместо чурок.
   - Перед обедом.
   - Ты же вместе со всеми был?
   В ответ Лука пожал плечами и сменил тему разговора.
   - Вам мой топор действительно понравился?
   - Да, никогда таких не видел.
   - Экспериментальный вариант. Композиционные материалы, - умело ввернул всем известное, мало кому понятное, но все объясняющее слово Лука. – Тогда, я хочу вам его подарить, - Лука протянул тестю топор, как каравай, на двух руках. Рушника и солонки не хватало.
   - Вот это спасибо, зятек! Удружил, порадовал. Ты, если хочешь, можешь последний колун доломать.
   - Так чурки кончились.
   - Это да.
11

   После завтрака следующего дня Лука с Светиным папой посетили стайку с ознакомительной экскурсией. Дядя Слава, тем временем, профессионально почистил двор от снега. А братья Михаил и Андрей сделали новую калитку, разобрав остатки старой на дрова.
   - Жена моя Женя, - отдыхая за столом с глиняной кружкой чая в руках, сказал Захар Данилович. – Хорошие к нам гости приехали. Может на совсем останетесь, гости дорогие? Лука, я, если честно, думал, что навоз тебя смутит. А ты ни чего, даже не поморщился.
   - Лумбгума вы не нюхали. На его фоне навоз ваш, как ароматизатор воздуха использовать можно.
   - Это, что за гумм такой?
   - Смазка специальная, - врать Лука уже худо – бедно научился.
   - Лука.
   - Да, Люба.
   - Может разомнемся?
   - Давай, давненько не сражались.
   - Папа, вы на мечах драться будете?
   - Брат мой, - ответила вместо Луки Люба. – Фехтовать. Кстати, ты когда в прошлый раз тренировался?
   - Так ты со мной не занимаешься!
   - Каюсь. Виновата. Давай сегодня, и начнем исправлять данное упущение.
   Доспехи спортсменов, поначалу, повеселили зрителей. Изначально зрителей было не много, только члены семьи. Односельчане стали стягиваться позднее, когда бой уже кипел. Сражались на площадке, на которой вчера еще стояли чурки. Места много и снег утрамбован. То, что нужно.
   Спортсмены поприветствовали друг друга, и бой начался. Люба стремительно атаковала, меч вылетел из ножен уже после того, как она ринулась в атаку. Что бы ни тратить времени на замах, ударила с разворота, крутанувшись вокруг себя и не снижая скорости сближения.
   - Во, дает, - зашептались зрители.
   Лука, уклоняясь, сел на шпагат и нанес удар снизу вверх. Люба взлетела. Она и на Денсаре так могла, а уж на Земле с ее смешной гравитацией, подавно. Перелетела через Луку, сделав кувырок в воздухе. Расчет был точным. Над Лукой она пролетала головой вниз и нанесла удар из этого положения. Лука отбил Любин меч своим, сделал полу кувырок назад, ноги оказались вверху. Резко свел их из шпагата вместе и, не понятно как, взлетел в противоположную от Любы сторону. В полете развернулся лицом к сопернице и, не успев приземлиться, атаковал. Люба приземлилась на поломанное топорище. Сломал топор Лука и отбросил топорище в сторону. Когда складывали дрова, к ним же уложили и рукояти колунов, колотушек и обломки калитки. Про топорище просто забыли, не заметив его в снегу. Люба точным пинком запустила обломок земного инструмента в голову дяди. Мечи были тренировочными и рубить не могли. Лука отбил топорище с такой силой, что оно сломалось, разлетевшись на несколько кусков.
   - Ну, вот! Видели? – обратился Захар Данилович к односельчанам, которые почти полным составом собрались вокруг импровизированной арены инопланетных гладиаторов. Как узнали? Когда успели? Осталось загадкой. – Что им колуны ломать?
***
   Когда я писал первую часть моего повествовательного высоко не научного романа, я заметил, что глупо пытаться описывать балет словами. А сейчас пытаюсь поединок описать. Тот же танец. Не видел – не поймешь. Старею. Глу…, ой, ой, ой мудрею. Мне, иной раз, кажется, что мудрость, это хорошо замаскированный маразм. Развитие человека происходит по интересной схеме: младенец; дитя неразумное; подросток с переходным возрастом, переходящим в юношеский максимализм; кризис среднего возраста и маразмы. На мудрость нет ни времени, ни места. Некоторые еще успевают на «бис» на бес в ребро, но большинство, упиваясь мудростью из источников близких к маразму, просто разучивают слова лебединой песни. Извините. Печалька. Что это я? Накатило. Бывает.
***

   Поединок продолжался минут двадцать, наверное, и завершился так же стремительно, как начался. Лука снял шлем. От головы шел пар.
   - Дядька, надень колпачок обратно, а то тыковку простудишь.
   - Да, да, - поддержала Евгения Константиновна. – Простудитесь, разгоряченные все. Пойдемте в дом.
   Провожали бойцов дружными, глухими, потому что руки в варежках, аплодисментами. Пока участники поединка разоблачались, хозяйка с помощью дочерей накрыла на стол знатное чаепитие. Таким перекусом можно было заменить полноценный прием пищи.
   - Давайте быстренько за стол, - усадила она усталых, но довольных гостей.  – Пока не остыло. Вот чаек горяченький. Колбаску пробуйте, своя, домашняя. Сметанка, вот, свеженькая, Люба делала. Варенье малиновое. Кушайте.
   Лука так и сделал. Намазал на колбасу сметану, сверху варенье и съел. Чем поразил окружающих до глубины души и звенящей тишины.
   - Дядька, я вот этого ни чего, никогда не пробовала, но, даже я подозреваю, что ты соорудил какой-то не правильный бутерброд.
   - Люба, а ты вспомни, как он торт с маринованными огурцами ел, - напомнила Света. – Лука, странные у тебя вкусовые предпочтения.
   - Дядька, ты не беременный, часом?
   - Не знаю, мне вкусно.
   - Что, конкретно не знаешь? Уточни.
   - Ну, и на здоровье. Что вы прицепились к человеку? Пусть ест, как хочет, раз желудок не возражает, - заступилась Евгения Константиновна.
   - Тетя Люба, - обратилась к девушке Светина племянница, дочка Михаила. – А вы меня так сражаться можете научить?
   - София, ты сестра Тимофея по маме, а я его сестра по папе. Так, что мы с тобой обе сестры Тимофея. Поэтому обращайся ко мне на «ты». Хорошо? Через двадцать минут у нас с Тимофеем начинается занятие, присоединяйся.
   Современный Денсар и фундаментально серьезное отношение к чему бы то ни было, сочетаются между собой еще меньше, чем ингредиенты бутерброда Луки. Тренировки по фехтованию – это, во-первых, весело, а, уже потом, все остальное. Мастером ты можешь и не стать, но заряд радости, бодрости и веселья получить обязан. Люба, как наставник, строго придерживалась традиций. В конце концов, сама она именно так и училась, веселясь, танцуя и играя. Младший племянник Светланы, сын Андрея – Захар (назвали в честь деда), не смог остаться в стороне и присоединился к общему веселью. У него в его четыре года не плохо получалось. Весело. Взрослые члены семьи присоединились к Луке за столом.
   - Хорошая девушка, - тяжело вздохнув, сказала Евгения Константиновна. – И не скажешь, что болезнь у нее. Вон и с детьми здорово управляется, и они ее любят. Детей не обманешь. Молодец. Лука.
   - Да, - Лука продолжал дегустацию всего со всем, в разных вариациях.
   - А она детей иметь сможет? Не знаешь?
   - Знаю. Сможет. Медики дают добро.
   - А дети тоже могут больными родиться?
   - Она не такая уж и больная! Больше того, к ней ни одна зараза прилипнуть не может. У нее за всю жизнь, насморка ни разу не было. Вся ее болезнь выражается в особенном питании. А так совершенно здоровый, нормальный человек. Видели, как сражается? Лучше ее только наш наставник. Она меня сегодня не победила только потому, что поддавалась. Она вторая по уровню мастерства, а я где-то во втором десятке.
   - Не прибедняйся, - Захар Данилович похлопал Луку по плечу. – Я видел, как ты умеешь.
   - О, вы не видели, как они с моим старшим братом умеют. Вот, где танец. У них с Саней, примерно, одинаковый уровень. Залюбуешься. А дети у Любани будут совершенно нормальными. С ней, просто медики ошиблись. Редчайший случай.
   К воротам усадьбы подлетела «тарахтелка». Разговор за столом смолк. Клацнула щеколда на калитке, пес звякнул цепью и залаял, дверь открылась. На пороге в клубах пара возник взлохмаченный парень, без шапки.
   - Тетя Женя! Зорька рожает, плохо ей!
   - Семен, не тарахти. Что ты как тарахтелка твоя? Будто в первый раз увидел, как корова телится.
   - Так это Зорька! Она даже по первотелку стоя рожала, а тут улеглась. Плохо ей!
   - Сядь, чайку попей. Наверняка сегодня еще не ел. Я пока соберусь.
   - Дядька, мы машинку возьмем, - из комнаты выглянула раскрасневшаяся Люба.
   - А ты куда? – Лука перестал жевать.
   - Дядька, корова телится, а я ветеринар, между прочим. Семен, да? Запуск нормально провел?
   - Да, - парень жадно жевал и отвечал с набитым ртом, пережевал, продолжил. – Все, как всегда. Только веса она много набрала. Я уж думал ограничить рацион питания, но не морить же голодом стельную корову.
   - Бывает, - вышла Евгения Константиновна с классическим старым чемоданчиком – саквояжем земского доктора в руке. – Все, я готова. Люба, ты с нами?
   - Да, я тоже готова. Дежурный чемоданчик в машине.
   - Машина это та, что у ворот стоит? – Семен поднялся из-за стола, на ходу допивая чай. – Не пройдет она там. Замело дорогу, только на «Буране» можно.
   - Пройдет, у нее знаешь какая проходилка? Поехали.
   Семен на стареньком «Буране» в клубах снега и дыма ехал впереди. Люба и Евгения Константиновна с комфортом двигались следом.
   - Какая машина у вас, - восхитилась Евгения Константиновна. – Прямо звездолет какой-то.
   - Нет, до звезд она не долетит. А этот, Семен, он кто? – поспешила перевести тему разговора Люба.
   - Фермер. Они с сыновьями моими вместе работают. С двух коров начинали, а сейчас уже семнадцать и быка прошлым летом купили. О, сыновей не взяли!
   - Вон они, следом пылят на такой же, как у Семена штуке.
   - Мои семейные, в деревне живут, а Семен на ферме днюет и ночует.
   - Холостой, что ли?
   - Да.
   - Что так? Парень вроде видный.
   - Они с Михаилом моим одну девочку любили со школы. Когда выросли, она Михаила выбрала. Я боялась, что парни дружить перестанут. Нет, нормально. Семен свидетелем на свадьбе был, они оказывается, так еще в детстве решили. Один, кого Ульянка выберет, женится на ней, а второй свидетелем будет.
   - А если бы она никого не выбрала из двоих?
   - Такой вариант, видимо не рассматривался. Сеня с Мишей всю жизнь вместе. Я с его мамой в одной палате в род доме лежала. Мы их даже, разок, на кормлении перепутали. Вот животноводством вместе занялись, ну, и младший с ними. Андрейка за Мишей с детства, как хвостик, и женился на Ульянкиной младшей сестре. Они тоже вместе с роддома. Мы со сватьей тогда смеялись, вот вырастут, женятся, внуков нам нарожают. А они так и сделали. Кто бы мог подумать. Пошутили. И хорошо, что так.
   - А Света в род доме никаких знакомств не завела?
   - С девчонками я одна в палате лежала. Девяностые, рожали мало тогда. Да и сейчас не много. Многодетных семей среди молодых мало. А род дом наш закрыли, вместе с больницей. Теперь рожать в район, почти сто километров, так десять раз подумаешь, а надо ли?
   - Ваши ферму организовали, а остальные люди, почему ничего не хотят?
   - Нет, ребята у нас все хорошие. Разъехались, в основном. Вроде никто не опустился. Ни все хотят быть хозяевами хозяйств, это же сплошные проблемы. Я на этой ферме работала, успела взять уже руины в аренду, на пятьдесят лет почти даром у колхоза, а потом колхоз окончательно погиб, я ее и приватизировала. Пацаны, как выросли, один корпус отремонтировали, вот в нем и трудятся. Но нам повезло, ферма официально уже была. А новую сейчас с нуля поднять это никаких денег и здоровья не хватит. Одних согласований и разрешений необходимо какое-то сумасшедшее количество собрать, экспертизы провести. И все это нереальных денег стоит. У нас всю деревню за столько не продашь. Вон видишь дом с красной крышей?
   - Да.
   - Там наш бывший учитель с детьми живут. Школу закрыли. Дети взрослые уже, рядом дом не достроенный, это тоже их. Вот они всей семьей кроликов держат, больше тысячи голов. Но все на собственном подворье. Поле под корма выкупили у кого-то, не знаю у кого, у государства, наверное, не знаю, колхоз хозяином был, так помер колхоз. А никаких ферм официально строить не собираются, где денег столько взять? Через два дома от них, гусей держат, тоже много, несколько сотен. И у всех остальных хозяйства тоже крепкие, на семью хватает. Кто картофель выращивает, кто еще, что. Мой, Захар – механизатор. Кому, что вспахать. Корма заготовить.
   - У вас техника есть?
   - Да, с колхоза выкупили. У нас старший сын младше трактора, но у Захара руки золотые, чинит, работает.
   - Весело у вас.
   - Это да. Зато дружно. Все друг за друга.
   - Это хорошо, это правильно.
   Подъехали к ферме. Люба зашла следом за Евгенией Константиновной.
   - Ух, ты, как тут у вас все здорово, - со знанием дела огляделась Люба. – Роженицы я так понимаю отдельно от остального стада.
   - Да, вон за перегородкой, у нас там ясли.
   - Пошли, показывай свою Зорьку.
   - Пойдем, вот, - Семен открыл дверь в отдельный загон. Корова лежала на свежей соломе, тяжело дыша. – Плохо ей. Уже не в первый раз, а что бы так ни разу не было.
   Люба уселась на пол, рядом с коровой.
   - Вау, и пол теплый!
   - Это Андрей в Интернете нашел. Там Иван для бани печь изобрел, ролик выложил, а мы вот здесь, потому же принципу для коровок построили. Она для горения воздух из-под пола берет, за одно и запахи неприятные вытягивает, и сырости нет, и теплый воздух под пол затягивается.
   - Молодцы, - похвалила Люба, открывая свой чемоданчик.
   - Что это? – округлила глаза Евгения Константиновна.
   - Диагностический комплекс, - ответила Люба, а про себя подумала: «Плохие шпионы. Опять прокол». Запустила систему. – Семен, нормально все с коровкой. Двойня у нее. Смотри, два сердечка бьется.
   - Какая техника замечательная, - восхитилась земной ветеринар.
   - Да, - не стала спорить Люба. – Семен, водичку тепленькую организуешь?
   - Банная печка, воды полный котел.
   - Замечательно. У вас коровий род дом по высшему разряду. Второй теленок, как положено, задом наперед лежит. Надо будет вытягивать, - Люба надела перчатки. – Что тут у нашей мамочки? А у мамочки все хорошо. Мамочка готова.
   - Мама! – над яслями возникли Михаил и Андрей. – Там у Красульки тоже начинается.
   - Это которая телочка, первотелок?
   - Она. И у Венеры скоро начнется.
   - Бык у вас оптовик затейник, как я посмотрю, - Люба пальпировала корову, при этом на Семена смотрели обе и роженица, и акушер. – Евгения Константиновна, давайте я здесь, а вы спасайте остальных. Семен, будешь моим ассистентом. Ни чего, сознание не потеряешь?
   - Да, что же я, в первый раз, что ли? Я в этом году уже трое отелов принял. Просто Зорька вела себя неправильно, вот я за помощью и поехал. А так то, сам бы справился.
   - Молодец, - задумчиво ответила Люба. – Что-то я тебя перехваливаю. Тебе так не кажется?
   Семен в ответ хмыкнул.
   Роды прошли успешно. Долго. Тяжеловато, даже для Любы с ее силой и техникой, но успешно.
   - Даже послед отошел, как по учебнику, - Люба выпрямилась и, упершись руками в поясницу, слегка выгнулась назад. – О-о-ох, - тяжелая ручища улеглась ей на плечо, притянув к себе. Возможно, впервые в жизни Люба опешила. Она покосилась на руку на плече. Повернула голову в другую сторону и увидела лицо счастливого фермера. Он, глазами полными восторга, глядел на то, как корова вылизывает своих телят. Люба еще раз покосилась на руку на своем плече и не стала ее прогонять. – Поздравляю, папаша!
   - Ага, - глупо улыбаясь, кивнул Семен.
12

   Наступил ранний зимний вечер. Бабушки, пап и Любы все еще не было. Оставшиеся дома женщины: Света, Варя и жены братьев – убрали со стола после ужина и спрятались в девичьей комнате. Дядя Слава с Захаром Даниловичем что-то обсуждали в пол голоса сидя за столом. Детьми занимался Лука.
   Дети были в восторге. Когда же вечер из раннего перетек в поздний, все дети дружно решили спать с Лукой на полу. Взрослые не возражали. Денсарские сказки никогда не были страшными. Последние пару тысяч лет злодеев на планете попросту не было. Лорд Олдар знал сказок множество. Как же юный Лука обожал ночные посиделки, переходящие в полежалки и засыпалки в теплые летние ночи в степи у костра. Замечательный, бархатистый, обволакивающий и успокаивающий голос Олдара и его бесконечные, веселые и поучительные истории. Даже уже засыпая, дети продолжали усмехаться веселым приключениям героев. А, заснув, кто, где в чистом поле у затухающего костра, продолжали улыбаться во сне.
   По мере взросления Лука становился мудрей. И уже не садился в круг у костра, а сразу ложился поодаль, чуть в стороне, за кругом света. Лежал, любуясь прекрасным звездным небом и незаметно засыпая. Сегодня он стал взрослым окончательно, и ему досталась роль Олдара. Дети, сначала, звонко смеялись, затем усмехались, а сейчас сладко посапывали. Как же тяжело воспитывать детей. Горло рассказчика пересохло. Трудно так много говорить. Лука вышел в столовую. Не смотря на основательные познания земного быта, Лука так и не смог окончательно разобраться в ротации комнат в жилищах землян. Комнату, в которой он спал, называли то залом, то гостиной, хотя она была несколько меньше той комнаты, в которую он вышел.
   Эту комнату называли как столовой, так и прихожей. Оба названия имели право на существование. Прихожая потому, что из сеней человек попадал сразу в нее. Сени были не отапливаемыми, поэтому одежду снимали и хранили здесь же, в прихожей. В этой же комнате находился большой обеденный стол, за которым собиралась вся семья, принимая пищу. Суда же вел выход из кухни. И столовой комната имела право называться. Да и гостиной она была в гораздо большей степени, чем та комната, которую гостиной называли. Чаще всего гости сидели за обеденным столом.
   Еще в двух комнатах: спальне и девичьей – Лука ни разу не был, но подозревал, что они не сильно друг от друга отличаются.
   Лука очень хотел пить. Поэтому шел целенаправленно к старому, пузатому самовару, постоянно проживающему на обеденном столе.
   - О, зятек, присаживайся. Чаю будешь?
   - Да, спасибо, - если бы не пересохшее горло Лука усыпил бы и себя вместе с детьми. Сейчас он находился в полусонном состоянии, между сном и явью.
   Лука мелкими глотками пил уже не горячий чай без сахара. Мужчины, тем временем, продолжили прерванный его появлением разговор. Слово взял Захар Данилович, продолжая прерванную мысль:
   - Ты, Слава, сам служил. Вспомни, какой бардак был в Армии в девяностые! Он же Армию нашу, считай, восстановил! Спас! – Захар Данилович говорил горячим шепотом. – Если бы не он, нас бы уже давным-давно захватили!
   - А что же в девяностые не захватили, когда Армии не было?
   - Так, думали, что само все развалится, так заберут, что хотят. А он пришел, Армию возродил, оборонку реанимировал! И всё, обломились морды вражьи! Хрен им, а не Рассею! - шепотом можно кричать, Захар Данилович это только что доказал экспериментальным путем.
   - Бардака там и в семидесятые хватало. Потом он просто ширился и разрастался. Зарплату месяцами не давали. Это факт.
   - Вот, а теперь платят вовремя! Это его заслуга!
   - Платят, и его заслуга тоже, согласен.
   - Правильно, согласен, против фактов не попрешь!
   - Не попрешь. Да вот только в одной из самых богатых стран мира, народ живет все беднее и беднее. Почему? Зарплату платят вовремя, да только зарплата какая? Официальная средняя зарплата чуть больше сорока тысяч, про реальную зарплату молчу. Это меньше пособия, которое в Германии платили беженцам. Согласен, там цены выше, но и зарплаты выше на столько, что покупательная способность работающего человека выше, чем у нашего специалиста того же уровня. Почему? Мы вот все с Германией соревнуемся, по какому-то ВВП, не понимаю по какому. А давайте, лучше, по уровню жизни посоревнуемся. До смешного доходит. Ты же в курсе, как в странах Балтии русскоязычных унижают, притесняют и прочее.
   - Конечно, сволочи.
   - А где вереницы беженцев на историческую родину? Хоть раз в новостях слышал, что из Прибалтики русскоязычные эмигрировали в Рассею? Нет никого. То есть им там быть униженными нравится больше, чем у нас гордыми. Президент сам говорит, что у нас человек с зарплатой в восемнадцать тысяч – средний класс. Вот я, дворник получаюсь средний класс. Кто-нибудь, кроме президента в это верит? У меня пенсия больше зарплаты, это нормально? Так мне уже много не надо, и в сумме у меня почти средняя зарплата по стране получается. Мне хватает, еще и детям помогаю. Вот, о детях. Представь семья: мама, папа, ребенок. Родители представители среднего класса по президентским меркам, зарабатывают по восемнадцать тысяч, в сумме тридцать шесть. Делим на троих, получается ниже прожиточного минимума на члена семьи. Всё. Нищета! И это средний класс. Так президент считает.
   - Да, когда он так говорил? Не помню я этого.
   - Вот, недавно. Тасс. Двадцать вопросов президенту, шестнадцатая серия, по-моему. А каково бедным слоям общества? Малообеспеченным? Мучительная смерть от недоедания их удел? И таких, у нас, по официальным данным, двадцать миллионов. То есть средний класс у нас составляют нищие, так президент сказал, мол, нищие это средний класс и есть. А еще почти пятнадцать процентов граждан живут гораздо беднее, нищих. Это нормально? За двадцать лет ни хрена не сделал, на самом деле. Нищету в разряд среднего класса возвел, и всё, все экономические достижения. У тебя сыновьям уже в районе тридцатника?
   - Мишке тридцать пять, Андрюхе тридцать три.
   - А когда они по второму ребенку планируют? В деревнях раньше по много детей рожали. У тебя четверо, а у твоих сыновей по одному. Почему?
   - Больницу местную закрыли, только фельдшер один на всех, направления в район выписывает. Работа, такая, не понятная. Вроде сами на себя, сами себе зарплату, иной раз месяцами не дают. Боятся они еще детей рожать, их же вырастить надо, образование дать. И проект этот не на один день. Тут не знаешь, что завтра будет, а через год? А через восемнадцать лет? 
   - И это его заслуга. В сильном государстве люди уверенны в своем будущем и будущем своих детей.
   - Так он же за стабильность!
   - Он за стабильную неуверенность. Ты желаешь своим детям нищей стабильности? Нет. А другой стабильности он не предлагает. Не может. Только стабильную бедность и нищету.
   - Хорошо, допустим не он, а кто? На выборах ему конкурентов нет.
   - Правильно, он их до выборов убирает. Зачем ему конкуренты? У него, даже в его команде все на голову ниже, а то и на две. Огурцы у вас вкусные. В бочке солите?
   - Да. Неожиданный переход, с высокой политики.
   - Это не переход, это развитие мысли. Плесень в бочке поверху плавает?
   - Естественно. Куда без нее?
   - Пока плесень в сторону не отгребешь, огурцов не видно. И здесь так же. Он себя плесенью окружил, среди нее плавает, один огурец, других не видно. Сам от этой плесени уже заразился. Тут ведь с кем поведешься, от тех и заразишься. Лука, ты спишь, что ли?
   - Угу, - Лука передернул плечами. – Задремал. Пойду я, страшные у вас сказки. Спокойной ночи.
   Шепот людей за столом от Луки не отстал. Ни то во сне, ни то сквозь сон, но он продолжал слышать или видеть во сне.
   - Хорошо, Слава, а делать чего?
   - Для начала понимать, когда тебе врут.
   - И на выборы не ходить? Там все равно все решено.
   - Ни чего там не решено.
   - Мне Миша Нахального включал послушать, он призывал бойкотировать выборы, мол, все решено.
   - Мне иной раз кажется, что Нахальный казачок засланный. Если ты не пришел, твой голос подделывать не надо, ты и так за победителя. Я на прошлых выборах наблюдателем пошел, хотел вбросы и манипуляции посмотреть. Не увидел. За него проголосовало сорок с лишним процентов и это в А-нске, где его не очень любят. Больше того из испорченных бюллетеней, больше половины были испорчены тоже за него. Напротив всех кандидатов минус, а напротив его фамилии плюс. Я съездил с выездным ящиком, думал там все за КПСС. Фиг. Из двадцати восьми избирателей, четырнадцать, ровно половина, сказали, что им скрывать нечего и проголосовали при нас. Так вот, из этих четырнадцати, двенадцать за него. И вот те, кто точно за него проголосует, они точно придут, потому что поддерживают власть, а он их призывает. Приходите, важен каждый голос. И так далее. А те, кто против слушают Нахального, а он им говорит не приходите, тем более президент зовет, ему нужна явка, не дадим ему явки. И люди не приходят. Президент зовет своих, и сразу отпугивает тех, кто против, а Нахальный ему в этом помогает. Те, кто «ЗА» приходят, а те, кто «ПРОТИВ» остаются бойкотировать дома на диване. Под лежачий камень вода не течет. Если тебе не нравится, так делай хоть что-нибудь. Почешись, раз чешется, само может не пройти.
   Лука почесался. Везде, где зачесалось. Повернулся на другой бок. Уютно завернулся в одеяло и заснул уже нормальным, крепким сном.
13

   Когда вернулась Люба, Лука не знал. Проснувшись, сильно удивился. Люба спала с ними на полу в обнимку с Софией. На улице еще было темно. Дом спал. Из кухни доносилось какое-то непонятное, от того интересное шуршание - шебуршание. Лука тихонечко, не одна половица не скрипнула, все-таки сын лесника, вылез из-под одеяла, оделся и, пройдя через темную прихожую, заглянул на кухню. Захар Данилович самозабвенно шаркал чем-то непонятным по старому армейскому ремню.
   - Утро доброе, - вежливо поприветствовал Лука, Захар Данилович подпрыгнул от неожиданности, но занятие свое не прервал. – А что вы такое делаете?
   - Бритву правлю, - Лука в ответ весьма убедительно изобразил непонимание, пришлось объяснять. – Бритва, опасная. Киса Воробьянинов Остапа Бендера такой по горлу чикнул.
   - А кто это такие?
   - Ты серьезно? – Захар Данилович даже прервал свое занятие и обернулся. – Серьезно. Вижу, серьезно, - горестно кивнул головой, вздохнул и вернулся к своему прерванному занятию. – О времена, о нравы. К чему катится этот мир? Трофейная, дед с войны привез. Отец тогда еще совсем пацан был. Дед и ему такую же подарил, на вырост. Отцовская сейчас в гараже лежит, провода почистить, да так, чего подрезать. Батя ей карандаши в школу поточил, бриться ей теперь нельзя. А дедовская уцелела, он ее сильно берег. Я, брат Лука, бриться с детства ненавижу. Как в седьмом классе усы брить начал, так сразу понял – ненавижу это занятие. Как побреюсь, так раздражение по коже ужасное. Чешется – жуть! Всё, что мог перепробовал: и станки всякие разные, и электрические бритвы, у меня даже заводная была, с ключиком. Только после этой бритвы раздражения нет. Ей и бреюсь.
   - Может вам не мучаться и усы с бородой отпустить?
   - Не могу, - вздохнул Захар Данилович. – Если бы я был индеец, то носил бы гордое имя «Мокрый Нос». Чуть подстыл, и потекло. Сопли из усов выковыривать, то еще удовольствие.
   - Согласен, - усмехнулся появившийся в дверном проеме дядя Слава. – Всем утра доброго!
   - Разбудили мы тебя? – Захар Данилович открыл небольшой пластмассовый шкафчик, висевший над умывальником. Достал помазок и начал взбивать пену. Лука следил, как зачарованный. Никогда такого не видел.
   - Нет, - дядя Слава почесал поясницу. – Я привык рано вставать. Это у тебя там, на дверке «Опять двойка» никак наклеена?
   - Да, из старого учебника Русского языка вырезал.
   - Эпохальное произведение. Миллионы советских школьников по ней сочинения написали. А я с племянником художника знаком. Ну, как знаком? Я еще срочную служил. Он генерал – полковник авиации, Герой Советского Союза, к нам в бригаду приезжал, уж не знаю зачем, мне доложить забыли. Упущение со стороны командования, конечно. Я как раз на пост номер один заступил, у знамени бригады в штабе. Они мимо прошли, а я, получается, рядом постоял. Когда сменился, покурить выскочил. Чуть папироску не проглотил. Все начальство в курилке и я, нарисовался, не сотрешь. Опешил я. Весь устав забыл, а он мужик хороший, настоящий, таких сразу видно, говорит: «Что встал, боец? Не тушуйся, заходи, в курилке все равны. А ты молодец, на посту хорошо стоял, выразительно». Ведь надо же, заметил. Хороший мужик. Не огенералился. От иных командным духом так несет, дышать рядом не возможно, а Василий Васильевич, как был солдатом, так солдатом и остался. Я его книгу воспоминаний не знаю сколько раз перечитал. Настольная книга, считай.
   - А мне эта картинка душу греет, - Захар Данилович начал наносить пену на лицо. - Я по ней сочинение на пять написал, правда, ошибок наделал, ужас. За ошибки единицу поставили. Огромные такие, на пол страницы в тетради, пятерка, за содержание и единица, за правописание.
   - Пять один, получается. В чью пользу? – усмехнулся дядя Слава.
   - Ничья. Один мне потом разрешили исправить. Переписать, вернее списать свое сочинение по новой, в новую тетрадь, с исправленными ошибками. Так я, грамотей, переписывая две ошибки сделал. А сочинение мое, после второго переписывания, в районе, на конкурсе школьных сочинений третье место заняло. Я целую неделю гордостью школы был. Правда в журнал мне за правописание поставили тройку, учительница сказала за волю к победе.
   - Что ты там такого написал?
   - Все саму картину описывали, а я про художника написал. У нас учительница рисования на всех художников досье собирала. К ней я и обратился. Она мне про Федора Решетникова больше трех часов рассказывала. Как он в полярных экспедициях участвовал. Первых Героев Советского Союза, когда те спасали экипаж ледокола «Челюскин», с натуры зарисовывал, во время совершения подвига. Интереснейшей судьбы человек! Вот и племянник у него герой, - Захар Данилович начал бриться, натягивая кожу лица. Замолчал. Луке глядеть было страшно. Страшно, но интересно. Страшно интересно. *Могучая штука русский язык! Я, кажется, это уже говорил? И ладно*.
   - Захар Данилович, подождите. Я вам сейчас свою бритву принесу. Попробуете, вдруг понравится, - Лука бесшумно вышел из кухни.
   - Хороший парень, - Захар Данилович перестал бриться. – Я Светку понимаю. В такого не грех влюбиться. И силища у него, конечно, ого-го!
   - Да, что есть, то есть, - согласился дядя Слава. – А с виду и не скажешь.
   - Вот, - Лука вернулся на кухню. – Пробуйте.
   - И что это? И как его пробовать?
   - Сейчас покажу, мне тоже побриться надо.
   - Что тебе брить?
   - Усы.
   - Да? Их проще пинцетом выщипать. Ну, ладно, показывай. Что-то она у тебя не работает.
   - Работает.
   - А почему не гудит и не жужжит?
   - Жужжать не будет, принцип действия другой.
   - Лука, что ты там, в руке держишь? Мешает же, положи на стол.
   - Это ножи кухонные из волскрима, Евгении Константиновне подарить хочу.
   - Тоже композит, как топор?
   - Да, не тупятся, не ломаются. Ну, вот, теперь вы.
   - Быстро ты побрился. Давай, попробую. Пену, наверное, надо смыть?
   - Не обязательно, она пену сама уберет, вместе с щетиной. Как бункер наполнится, загорится лампа. Вот так откроете, вытряхнете.
   - Ну вот, я думал, она щетину аннигилирует.
   - Нет. Зачем так усложнять? Не рационально, тем более что щетина, это органика, сама переработается.
   - Логично, - Захар Данилович провел по щеке бритвой, потом пальцем. – Ух, ты! Как попка младенца, шикарно! – побрившись, погладил щеки, шею, подбородок. – Шикарная вещь! Не понял, как она работает, но я в первый раз в жизни побрился без душевных матов. Если еще и раздражения не вылезет, тогда совсем волшебство.
   - Не вылезет, не должно. Примите в подарок.
   - Лука, ты нас уже подарками задарил. Топор, ножи, теперь еще и бритва. И все такое волшебное! Я-то тебе, что могу подарить в ответ?
   - Свету, она у вас чудесная!
   - Спасибо на добром слове. Старались. Да только она уже сама себя тебе подарила, ей жить, ей решать, кому себя дарить, - Захар Данилович еще раз погладил рукой щеки, пристально разглядывая свое отражение в зеркале. – Лука, от куда у тебя штуки такие необыкновенные? Не тупятся, не ломаются, не жужжат? Я даже по телевизору ни чего подобного не видел.
   - Новейшие разработки, экспериментальные модели. В телевизор еще не попали.
   - А к тебе как попали?
   - По знакомству. Отец адмирал, у него доступ есть.
   - Звучит правдоподобно, но не убедительно, тем более что отец твой лесник, Люба говорила.
   «Мозг», - мысленно позвал Лука.
   «Что, Лука? А, вижу. Плохой шпиЁн».
   «И что теперь делать?»
   «Правду говорить».
   - Захар Данилович, пойдемте, прокатимся. Не умеем мы врать. Я вам всю правду доложу, как положено, а потом вместе решим, что с эти делать будем. Дядя Слава, прикроешь, пока мы до корабля скатаемся.
   - Не вопрос. Я завтраком займусь, а то хозяйка только под утро вернулась. Пусть отдыхает.
   - Вы куда собрались? – в прихожей появилась Света, живописно завернутая в одеяло.
   - Папе твоему корабль покажу, да всю правду доложу. Не умеем мы врать.
   - А тебя ругать не будут?
   - Нет, начальство дало добро.
   - Хорошо, а то я не договаривать уже устала. Только не долго, а я пока дяде Славе помогу. Часа через два завтрак будет готов, постарайтесь успеть.
   Не успели. Вернулись ближе к обеду.
   - Жена моя Женя, - громоподобным голосом сообщил о своем возвращении Захар Данилович, вваливаясь в прихожую с огромным букетом полевых цветов. – Это тебе. Меня Лука в лето свозил.
   - А это всем, - Лука поставил на пол ведро с огурцами, помидорами, горохом, короче со всем, что по-быстрому набрали.
   - От куда это все? – всплеснула руками хозяйка. – Лука, за ножи спасибо. Замечательные ножи. Я так увлеклась, что чуть палец не порезала. Обычным ножом бы порезала, а этот отказался, даже не поцарапал. А овощи режет просто чудесно.
   - Он так настроен. Нож для мяса, пальцы тоже режет хорошо. Там специальная защита в комплекте, надевать обязательно.
   - Света уже показала. Так от куда это все?
   - Жена, я уже говорил, меня Лука в лето возил. Я со сватом познакомился. Жена, крепись, наш зять инопланетянин.
   - Света уже рассказала.
   - И ты поверила?
   - Она мне никогда не врала, почему я не должна верить? Тем более, когда в руке такой нож. Еще я Любино оборудование видела в действии, на Земле такого нет.
   - Слава, а ты тоже инопланетянин, или как?
   - Или как, пока. Вот слетаю, поживу там, тогда видно будет получится из меня инопланетянин, или только командировочный.
   - Народ, а Люба где? – заметил Лука отсутствие племянницы.
   - С Семеном на ферму уехала, телят проведать, - ответил дядя Слава.
   - К обеду обещали вернуться, - дополнила Света.
14

   Обед получился долгим. Стандартный фильм про Денсар и Тилен с изменениями и дополнениями смотрели все вместе в Верином ноутбуке, который поставили прямо на обеденный стол. Смотрели. Много обсуждали, спрашивали. Ели мало.
   - Поверить не могу, - Михаил тряхнул кудлатой головой, с уже появившейся ранней сединой на висках.
   - Так вы получается уже муж и жена? – задал вопрос Андрей. Лука непроизвольно вздрогнул. За то время, что прошло с момента приезда, Андрей впервые заговорил.
   - Да, по закону двух планет.
   - А почему только сейчас свататься приехал?
   - По тому, что хочу, чтобы все по-людски. По обычаям всех наших планет. По земному обычаю мы еще не женаты.
   - А по другим обычаям свататься не надо? Благословения у родителей просить?
   - Вот! – Лука привстал. – На Тилене свадьбы, как таковой, вообще нет. Просто объявили мужем и женой, и всё. Все дальше пошли, заниматься своими делами, совершенно рядовое событие. Мама, знакомься, моя жена. Хорошо сынок, вынеси мусор. На Денсаре родителей ставят перед фактом. Свадьбу гуляют, но ни у кого согласия просить не надо. А на Земле все совсем не так.
   - А как на ваших планетах разводятся? Тоже между делом?
   - У нас не разводятся. Я ни разу про развод не слышал. Я, даже, процедуры себе не представляю. Если я попрошу отца нас развести, он, скорее мне голову оторвет. Так что, Света, я тебе пожизненно.
   - Хорошие традиции, - Захар Данилович сидел, подперев голову рукой. – Так, значит, дочь, ты теперь дворянка. И как к тебе обращаться? Ваше благородие?
   - Захар Данилович, - пустился в объяснения Лука. – На Денсаре дворяне совсем не те, что у вас, на Земле. Из титулов и званий не делают фетиша. Это больше игра, что ли? Как объяснить, не знаю. А! Люба – внучка герцога и графиня утреннего ветра, работает всепланетным ветеринаром! Она ведущий животновод Денсара. Евгения Константиновна, вы же видели ее в работе, как уровень?
   - Высоченный, надо признать.
   - Похожа она на земную аристократку?
   - Не очень. Брезгливость вообще на нуле.
   - У нас титул это просто набор красивых слов. Король сам в поле работает. И деревья вместе со всеми высаживал. Вы же видели.
   Дверь открылась, и, вместе с клубами морозного воздуха, в прихожую ввалились Люба и Семен, нагло перебив дядю.
   - Дядька, это просто обалденная штука, этот снегоход! – начала Люба с порога, когда ее очертания лишь слабо угадывались в морозном мареве. – О! Ты им про нас рассказываешь? Это хорошо. Я Семену уже рассказала. Пошли, - взяла парня за руку и подвела к столу. – Садись. Смотри. Дядька, включи с начала.
   - Я вот чего не понял, - молчавший Андрей вообще не напрягал. Зачем человек заговорил? Лука напрягся. – Тимофея вы, когда сладить успели?
   Света все это время сидела тихонечко – тихонечко, в уголке у печки, нервно теребя пуговку на жилетке. Что-то внутри нее лопнуло. *Не знаю, что, так пишут иногда писатели. Буду использовать шаблон. * Пружина распрямилась. Девушка выпрыгнула, выскочила, вылетела, нужное подчеркнуть, но, точно не вышла, на середину комнаты и стала горячо говорить.
   - Андрей! Да, Лука не….
   - Света, - Лука остановил дважды жену, так же стремительно оказавшись перед ней. Взял за руки. Заглянул в глаза. В глазах девушки опять застыли слезинки. – Ревушка ты моя, - обнял, а Света беззвучно заплакала, уткнувшись ему в грудь. – Света, милая, да, я дурак, но теперь я твой дурак, а вы с Тимофеем моя семья. И если у кого-то возникают вопросы к моей семье, отвечать на них буду я. Хорошо?
   - Угу.
   - Вот и угу, что угу, - Лука обернулся к столу. Женская часть семьи на них глядела с таким умилением, что Лука покраснел. Жена Андрея толкала мужа в бок.
   - Чего ты привязался? – шептала она.
   - Да, я ни чего. Просто, спросил, узнать хотел. Сестра моя, - так же шепотом, чтобы, в повисшей тишине, слышали все, ответил смущенный Андрей.
   - Тимофей, - позвал Лука, предательски сорвавшимся голосом.
   - Да папа, - ребенок выглянул из гостиной, где играл с братом и сестрой.
   - Сын, встань рядом с нами, пожалуйста. Посмотрите на нас внимательно. У кого-нибудь есть сомнения в том, что Тимофей мой сын?
   - Да, ну, какие тут сомнения? – ответил за всех отец семейства. – Скорее можно усомниться, а родственники ли они с мамой. Внук, ты, что же на мамку совсем не похож? Весь в отца!
   - Я же мужчина, вот на папу и похож! Мама для мужчины сильно красивая, пусть на нее сестра походит, - и все так просто и с таким серьезным лицом. Взрослые едва сдерживали смех. Напряжение спало.
   - Все, Тим, - Света погладила сына по голове. – Иди, играй.
   - Хорошо, - и убежал.
   - Сам процесс я, пожалуй, не буду подробно описывать?
   - Не надо, Лука, не описывай, - Захар Данилович засмеялся, обняв подошедшую к нему жену. – В общих чертах мы в курсе. Единственная к вам претензия, последовательность вы перепутали. Надо с начала с родителями познакомиться, а уже потом, после свадьбы, процесс. Но ты инопланетянин, какой с тебя спрос? Хорошо то, что хорошо кончается. И нечего было лес городить. Летчик он, понимаешь!
   - А как бы мы вам правду вот так сразу сказали?
   - Ни как, я бы тебе так сразу в лоб и дал.
   - Вот мы вас подготовили к получению информации.
   - Подготовили, молодцы. И все, хватит об этом, - завершила разговор хозяйка дома. – Главное, чтобы человек был хороший, а с какой он планеты не важно. Неожиданно, но не важно. А ты Лука, человек хороший, даже врать не умеешь. Почти.
   Вечером, перед сном, Лука и Люба стояли на крыльце, любуясь звездами. Мороз окреп, небо разъяснилось. Свежий морозный воздух, был необходим обоим инопланетянам в данный момент. Уж больно денек горячим выдался.
   - Лука, я, кажется, влюбилась.
   - Все, кажется, заметили. Могу процитировать тебя: «Нравится, хватай и беги. Мы с Тимофеем прикроем».
   - Да ну тебя. Тебе легко говорить!
   - Тебе тоже было легко говорить, ты говорила, а я краснел.
   - Ты всегда краснеешь, сегодня вон, Андрей говорил, а ты краснел. Тимофей у нас молодец. Невозмутимый товарищ. Никогда не краснеет и всегда так правильно говорит. Ему точно шесть лет?
   - Помнишь, как ты собиралась, дать жениху по лбу и в грузовой отсек, а если будет против, выпустить, космос большой?
   - Как давно это было. Лука, как много за это время изменилось. Вот и по лбу я давать теперь никому не хочу. Как ты думаешь, я ему нравлюсь?
   - Ты ему точно нравишься. И интересы у вас общие. Вот вы на Денсаре развернетесь!
   - Думаешь, он захочет со мной на Денсар?
   - Думаю да, если обижать не станешь. А парень он хороший. Мне так кажется.