Лесничие Вселенной Часть первая Глава 7

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

1

Корабль «Тилен 2» произвел благополучную посадку на планете Денсар. Новый корабль был вдвое больше своего предшественника, поэтому в ангар, где стоял предшественник не помещался. Станция не была рассчитана на более крупный корабль, чем разведывательный. Местом стоянки нового корабля стала полянка напротив центрального входа, прямо перед окнами гостиной. Вид из окна это соседство не улучшило, но другого места пока не было.
Как только прибывшие вышли из корабля, их тут же облепили властелины местных небес – кусолеты. Хоть Лукич и предупредил всех, кто впервые летел на Денсар, о неминуемом нападении этих насекомых, тем ни менее натиск летающих шприцев ошеломил всех.
Марина превзошла в своей реакции всех. На правах самой юной участницы экспедиции, а, следовательно, самой эмоциональной, она громко завизжала, пытаясь отбиться. Девушка размахивала руками, пытаясь разогнать жалящую толпу, но, как только ее рука пролетала, освободившееся место в пространстве, заполняла жужжащая масса.
-Маши, не маши, а все равно не взлетишь, - сказал девушке Лукич. – Чем дольше будешь сопротивляться, тем дольше они тебя будут атаковать. Лучше потерпи, и через минуту они потеряют к тебе всякий интерес.
-Легко сказать: «потерпи», - зло ответила Марина, не переставая махать руками.
-А ты не говори, молча потерпи и все. Двойная сила тяжести, а в тебе вдруг такая прыть проснулась. Своим поведением ты нарушаешь все законы гравитации.
-Я бы на вас посмотрела, если бы вас так, - Марина обращалась к Лукичу исключительно на «Вы».
-Марина, можно подумать, нас не так. Работа у них такая, у кусолетов, покусают всех и улетят.
Все остальные в точности выполняли предписание Лукича, стояли по стойке «смирно» и терпели. Прошло, даже меньше минуты, и кусолеты исчезли, посчитав свою миссию выполненной. Марине пришлось потерпеть общество насекомых секунд на десять дольше, сама виновата. Говорили же, потерпи.
-Юра, сделай что-нибудь! – громко визжа, попросила девушка, когда все остальные с облегчением вздохнули.
-А что я сделаю? Морду им всем набью, что ли? – смеясь, спросил Юрий.
-Не смейся! Чего здесь смешного? – Марина продолжала яростно махать руками, хоть кусолетов уже и не было. Улетели. Не выдержали и засмеялись все, а девушка обиженно надулась.
Пока прилетевшие проходили курс денсарской иглотерапии, на встречу им, из дверей станции выкатился Шаропуз. За то время, что Лукич с ним не виделся, Шаропуз стал еще круглее. По денсарской традиции обнялись. Или Лукич стал более выносливым, или объятия коренастых человечков ослабели, но переносить денсарское приветствие землянину стало гораздо легче.
-Шаропуз, ты стал еще «шаропузистей»! – хлопнул друга по огромному животу Лукич.
-Я старался, следил за собой, много кушал, - совершенно серьезно ответил денсарец. Просто гордился человек своим пузом. Что уж тут? Кто-то жир пытается согнать и очень страдает, если не получается, а кто-то на оборот, нагоняет и очень гордится результатами.
-Молодец, продолжай в том же духе, - усмехнулся в усы Лукич.
-Само, собой разумеется, а вот с тобой надо что-то делать. Длинный, худой, жердь какая-то двуногая. Как ты еще при ходьбе не ломаешься, а, Лукич?
-Ой, не говори, Шаропуз, и сам не знаю, - зная более чем серьезное отношение друга к своему пузу и испытываемой гордости за него, Лукич изо всех сил пытался выглядеть серьезным. И это ему удалось, не смотря на внутреннюю борьбу. Быть серьезным тяжело, обижать Шаропуза не охота, вот и пришлось воевать самому с собой.
Вошли в здание станции. Вновь прибывшие отправились располагаться на новом месте, а Лукич, прежде всего, пошел в свою оранжерею. Он с явным облегчением отметил тот факт, что Шаропуз справился с возложенными на него обязанностями великолепно. Все росло и, судя по внешнему виду, чувствовало себя великолепно. Помидоры превратились, чуть ли не в деревья, вымахав под самый потолок.
Лукич двигался довольно быстро, многолетняя привычка, попробуй обойди свои владения вразвалочку, заложив руки за спину. Шаропуз, не отставая, бежал следом, часто семеня своими короткими ножками. Не смотря на свою грузность, денсарец был проворным малым, он на бегу отчитывался о проделанной работе, при этом, совершенно не запыхавшись.
Когда Лукич улетал, одна из теплиц оставалась свободной, ее, в свое время, оставляли под ростки волскримов, но могучие деревья так и не взошли, а теплица осталась пустой. Зайдя в нее, землянин от неожиданности застыл, встав как вкопанный на входе, Шаропуз затормозить, не успел и врезался в Лукича. Воздух в теплице был наполнен слегка терпковатым, но очень приятным ароматом. В ней росли местные цветы, Лукич сразу их узнал, хоть и не помнил названия. Вид цветы имели простенький, без претензий, но, до такой степени нежный, что их неказистость казалась достоинством.
Лукичу доводилось видеть их в природе, на улице. Они, обычно, росли среди травы не большими группками и, особого внимания к себе, не привлекали. Как клевер, или ромашка на Земле, да, вообще любой полевой цветок, вроде и не роза, но глаз радует и хорош тем, что не роза. Здесь же, на удобренной благословенным лумбгумом почве, получая все необходимое, в тепле, они несказанно похорошели, как юная красавица, превратившаяся из угловатой девочки – подростка в девушку.
Шаропуз расценил молчание Лукича, как осуждение своего самоуправства, и сбивчиво затараторил:
-Я здесь вот…. Надеюсь, ты не против? Они мне очень нравятся, а у тебя теплица пустая, ну, я и решил…. Ни чего, да? Если ты против, я все уберу….
-Э-э, - прервал словесный поток друга Лукич, соединив возглас с взмахом руки. – Не тараторь.
-Но, я, это…, - Шаропуз обошел вокруг землянина и, преданно глядя в глаза, спросил, совершенно убитым голосом. – Убрать?
-Только попробуй! Замечательные цветы! Эх, Шаропуз, да мы с тобой на Денсаре такие сады разобьем, я массу всевозможных семян привез. Эта планета будет цветущей, закачаешься! И вот эти твои цветы обязательно посеем. Вспомнить не могу, как они называются?
-Олатуции, - ответил, враз повеселевший, Шаропуз. – Я, знаешь ли, боялся, что тебе не понравится, а я их так люблю!
-Я теперь тоже люблю. Знаешь что, давай нашим женщинам вручим по букетику, так сказать в честь прибытия? Пусть порадуются.
-Давай, цветы, они и созданы, что бы приносить радость.
Живя долгую зиму на станции, Шаропуз решил не занимать отдельной комнаты и, поселился прямо в гостиной. Здесь его устраивало все: огромные диваны, удобные кресла, холодильник, но особенно ему приглянулся телевизор, к которому прилагалось несколько кристаллов развлекательных программ, в основном, земных художественных фильмов. На Тилене о художественной киномотографии, до визита тилеан на Землю, ни кто не знал. Документальные фильмы, в основном научные, были, а для души, только поэзия и живопись. Художественная литература тоже была, но снимать по романам фильмы, как-то не догадались. Пустующую нишу игрового кино, заполнили земной кинопродукцией. Все фильмы тщательно отбирались. Среди фильмов была масса, ну, скажем так, не устраивающая тилеан. Бессмысленная жестокость с морями крови и горами трупов ни кого особо не прельщала. Некоторые фильмы про войны смотрели, но исключительно с исторической точки зрения.
Так как с бытом землян большинство тилеан знакомо не было, то, далеко не все, и не всё понимали, по этому перед каждым фильмом был краткий экскурс в историю и быт землян, объясняющий о чем собственно, идет речь в фильме.  Когда Лукич впервые услышал выступление специалиста по земной культуре, то долго смеялся. Специалист сам толком ни чего не знал. Весь последний месяц перед отлетом с Тилена на Денсар, Василий, уже получивший сан Учителя, делал комментарии ко всем земным фильмам, исправляя прежние ошибки.
Шаропузу же пришлось глядеть фильмы с неправильными комментариями, но его это ни сколько не удручало, все равно он добросовестно пропускал всю «болтовню» перед началом сеанса. Скучно. Если что-то в фильме оставалось не понятным, он полностью игнорировал сей факт, не предавая ему значения. Нравился денсарцу – киноману сам процесс наблюдения за жизнью чужой планеты. Города, машины, быт, одежда, а еще лучше, ее отсутствие – все это было чрезвычайно любопытно, достойно наблюдения. Вот он и наблюдал все свободное время, удобно развалившись в кресле, попыхивая трубкой и потягивая пиво, собственного приготовления. Иногда вместо пива вход шли ароматные земные напитки: чай и кофе, которые, как и телевизор, тоже пришлись по вкусу денсарцу.
От упорного денсарского пыхтения трубкой, суперсовременные, изготовленные по новейшим технологиям, из самых современных материалов стены, а, особенно, потолок пожелтели. Тилеане не курили, по этому материалы, из которых была построена станция, не могли сопротивляться копоти курильщиков. Откуда изобретателям было знать о такой напасти?
Женскому составу экспедиции подобный окрас главной комнаты жилища не понравился. Обвиняя весь род мужской в отсутствии чистоплотности, они взялись за уборку и отмывание следов пребывания Шаропуза. Мужчины, предусмотрительно, старались не попадаться им на глаза, даже не курящие Дтен и Степ. Оно и правильно, кто же вас сортировать будет? Мужик? Мужик, значит виновен. Когда женщин объединяет общее мнение, другого мнения просто быть не может. Инакомыслящий, автоматически, становится врагом. Желающих враждовать с женщинами не нашлось.
-Это же надо, один мужик в доме способен так все зас…, - Марина вовремя прикусила язык и заменила, уже на половину вылетевшее слово другим, более лояльным. – Загадить!
Стар и новый биолог экспедиции Сел, ровесница Лукича, недавно пережившая первое омоложение и, тоже, класса «экстра», согласно кивнули головами. В этот момент, как нельзя, кстати, в помещение ввалились, другого названия их появлению придумать не возможно, Лукич и Шаропуз с огромными охапками цветов в руках. Увлеклись, малость.
-О, еще мусор прут! Травы нам тут только не хватало! – по инерции высказала Марина, а потом, разглядев «траву» по лучше, восторженно выдохнула. – Ой, какая прелесть!
-Это вам, девушки! – радостно изрек Лукич. – Шаропуз всю зиму выращивал.
Таким образом, самый виноватый во всех учиненных беспорядках человек – Шаропуз, избежал сурового женского гнева. Главное, вовремя подмазаться. И где она, после этого, справедливость?

                2

  Флаер «Рено», за время пребывания на Земле люди на столько привыкли к нему, что заменили им стандартный флаер экспедиции, не спеша, летел над городом. Новые члены команды, не скрывая любопытства, разглядывали окрестности.
Дтен, вальяжно развалившись в кресле пилота, управлял кораблем. Лететь, не ехать, тут Дтену равных не было. Он на столько расслабился, что, погрузившись в свои мысли, окончательно отдалился от действительности. По этому резкая команда Лукича заставила его вздрогнуть.
-Стоп! – отдал приказ земной лесник, пристально всматриваясь вниз, когда корабль неподвижно застыл на месте, и, уже в пол голоса, добавил. – Что-то здесь не так….
-Дерево, - раздался за спиной голос Василия.
-Что, дерево? – обернулся к нему Лукич.
-Все местные деревья уже взрослые, старые, а вон то, - указал Василий вниз. – Молодое.
-Где? – Лукич перевел взгляд вниз. – Точно! А я извелся весь, что-то не так, а что не пойму! Ну, Василий, ну, уфолог, голова! Да только ради этого, стоило тебя сюда везти! Дтен, вниз.
Флаер приземлился во дворе, рядом с домом – волскримом. Над входом в дом висел роскошный, богато украшенный щит.
-Еще один дворянин, - вздохнул Дтен, покидая флаер.
Не успели все выбраться из машины, как дворянин, со всем своим семейством, вышел из дома.
-О, наши высокие друзья! – воскликнул он. – Ваш визит, это огромная честь для нашего древнего рода и нашего родового дома! Я не знаю причину, которая привела вас сюда, но будь трижды благословенна эта причина!
-Добрый день, сударь, - прервал словесный поток денсарца Лукич, он уже знал, что если восторгающегося денсарца не остановить, то конца речи можно не дождаться, по причине смерти от старости. – Нас, я вижу, вы знаете, а с кем мы имеем честь, беседовать?
 -Что? – денсарец смутился. – Разве вы не знаете того, к кому пришли в дом?
Лукич понял, что допустил оплошность, но слово не воробей. Изменить что-либо было уже не возможно, оставалось исправлять сложившуюся ситуацию.
-К сожалению, вы правы, - сокрушенным голосом сказал землянин. – Я не имею чести знать вас лично. Хоть герб вашего уважаемого и очень древнего рода мне знаком, я ни как не могу вспомнить имя его достопочтенного владельца, - Лукич сделал верный тактический ход. Родовой герб для денсарца, это святыня. Посуровевшее было лицо хозяина, смягчилось, а землянин, желая развить успех, продолжил. – Я бы ни за что не явился в дом столь уважаемого рода, не выяснив, прежде всего имени его владельца у короля Сидотрона, но, наиважнейшие государственные дела заставили меня пренебречь правилами элементарной вежливости. Когда вы узнаете причину, приведшую меня с товарищами в ваш дом, то поймете ее важность и безотлагательность и простите нас. Милостивый государь, на вашей земле находится то, что жизненно необходимо всему Денсару. Вполне возможно, что только ваши знания, способны спасти вашу прекрасную планету, вернуть ей прежний, цветущий вид!
-Да? – удивился денсарец, но тут же взял себя в руки и, подбоченясь, выпятил вперед живот, хоть его живот и уступал «гордости и достоинству» Шаропуза в обхвате, но уважение все-таки вселял. – Что я должен сделать, Лорд – Спаситель планеты Денсар Лукич, для спасения моей горячо любимой родины? – с пафосом спросил он.
-У вас есть великое знание! Вы должны сообщить нам, как вам удалось вырастить этот юный волскрим! – Лукич указал на дерево.
-Кому? Мне? Да он сам вылез, сам и вырос.
-Но как это произошло? Вы должны помнить, - не сдавался Лукич.
-Не знаю я, достопочтимый Лорд – Спаситель Денсара Лукич, - сокрушенно ответил денсарец, втянув обратно живот. – Когда мы вернулись после нашего первого посещения Тилена, дерево уже было, маленькое совсем, но было, а когда мы улетали, его еще не было.
-Ты, что, забыл, Квик? Перед самым вашим отлетом, один из наших айрлонгов навалил здесь огромную кучу, а накануне он съел плод волскрима вместе с семенем, мы еще очень расстраивались по этому поводу, - заговорила супруга родовитого денсарца. – У нас есть традиция, Лорд – Спаситель Денсара Лукич, пока хозяина нет дома, убираться в доме нельзя, вот эта куча, и пролежала здесь всю зиму, а весной появился росток волскрима.
-Вот оно, то, что надо было нам узнать! – радостно воскликнул Лукич. – Значит так, семечко побывало в желудке айрлонга, потом подверглось охлаждению, хотя охлаждать его возможно и не надо…. Все встало на свои места, господа! – Лукич обвел многозначительным взглядом всех собравшихся. – Если без участия айрлонгов волскримы не прорастают, тогда понятно, почему мне не удалось вырастить ни одного дерева. Симбиоз, волскримы кормят айрлонгов, айрлонги дают жизнь волскримам. Когда денсарцы разучились выращивать необходимые орудия труда из корней волскрима, в дело пошли семена. Так как семена строго учитывались и береглись, то айрлонгам они, естественно, не доставались, и волскримы перестали воспроизводиться.
Встреча с королем Сидотроном, началась по денсарскому этикету с пышных и витиеватых речей, во время исполнения которых, Лукич умудрился представить его величеству своих новых товарищей по экспедиции. От ни менее традиционного празднования встречи землянин вежливо, но настойчиво отказался, сославшись на работу. Все мысли его сейчас были отданы возрождению популяции волскримов, на которое давали надежду новые, неожиданно полученные знания. К его удивлению король не стал спорить и, даже, вроде как, воспринял отказ гостей планеты с облегчением. У денсарцев тоже была масса работы. Весна. Дачники – огородники поймут.
Историки Степ и Василий, остались в королевском дворце, разгребать обширную и страшно запущенную королевскую библиотеку. Разгадку тайн истории планеты вполне естественно было начать с архивной работы. Несмотря на грандиозный размах, намеченной деятельности, оба историка были в полнейшем восторге.
Лукич с коллегами – биологами – ботаниками, поспешил откланяться и, окрыленный новой гипотезой, помчался на базу. По дороге, залетели к Шаропузу и попросили его привести айрлонга. С семенами волскримов проблем не было, после возрождения древнего знания изготовления изделий из корня волскрима, все семена были в полном распоряжении инопланетной делегации.
Шаропуз, верхом на айрлонге, прибыл в этот же день. Все члены спасательной экспедиции высыпали наружу. Те, кто еще не видел диковинных местных животных, с любопытством разглядывали зверя. Остальные раздумывали, как заставить айрлонга поедать семена. Способы предлагались самые разные. От засовывания в каждый плод по несколько семян, до насильственного закармливания. Последний способ казался нереальным, уж больно огромен зверь был. Жертва предстоящего эксперимента находилась не вдалеке, здесь же была и емкость, наполненная до краев семенами.
-Нет, так нельзя, - подола голос Сел, в партии «зеленых» собравшихся на Денсаре, она единственная, кто задумывался о братьях наших меньших, даже если они такие огромные, как айрлонг. Остальных радетелей природы все больше интересовали деревья, даже о собственной корове, которая жила у кого-то в городе, с момента возвращения Лукич ни разу не вспомнил. – Нельзя ему скармливать семена в огромных количествах. Нам не известно, как организм животного на них отреагирует, и, тот факт, что когда-то айрлонги поедали эти семена, еще ни о чем не говорит. Это было сотни, а то и тысячи лет назад, организм за это время мог просто отвыкнуть. И потом от куда мы знаем сколько семян съедал зверь? Может одно в год?
-Биолог Сел права, - вынужден был признать Лукич. – И что будем делать, в сложившейся ситуации?
-Ой, смотрите, - сказала вдруг молчавшая до этого Стар.
Все повернулись к айрлонгу, в сторону которого указывала девушка. Животное жадно уплетало семена.
-Я так понимаю, что вопроса как его накормить на повестке дня больше не стоит. Появился другой вопрос, как его от кормушки отогнать. Я склонен согласиться в этом вопросе с Сел, как с единственным специалистом по животным, совершенно не известно, как организм животного отреагирует на семена. – опять взял слово Лукич.
-Вот проблема, айрлонга отогнать, - Шаропуз подошел к животному и отвел его в сторону.
-Раз и эту проблему благополучно решили, хоть от наших решений тут мало, что зависело, - Лукич усмехнулся. – Теперь нам остается только ждать.
Ждать пришлось не долго, до утра. На рассвете животное выдало на гора огромную кучу священного лумбгума, сплошь утыканного потемневшими зернами волскрима.
После набивания форм лумбгумом, у Лукича появился богатый опыт общения с этой субстанцией. Засунув в нос тилеанские дыхательные фильтры, он наслаждался ароматами спирта – ректификата, а резиновые перчатки и фартук оберегали его от прочих возможных неприятных последствий. Помощников среди землян не нашлось. Марина, так та вообще убежала, пообещав, на последок, что ее сейчас вырвет. Зеленый цвет ее лица подтверждал правдивость девушки, развеивая сомнения скептиков. Звук, долетевший из за угла, полностью подтвердил искренность ее намерений и отбил и без того слабое желание помогать у остальных. Только биолог Сел и денсарец Шаропуз не испытывали комплексов по этому поводу и помогли Лукичу извлекать семена из кучи потенциального удобрения.
После окончания операции по извлечению семян, Лукич выудил одно из них и поместил под микроскоп, вернее под его тилеанский аналог. На экране появилась внушительных размеров семечка, такая большая, что на экран влезла только ее часть. Даже этой части было достаточно. Вся поверхность семени, Лукич специально по передвигал его по экрану, что бы удостовериться, была испещрена сетью мелких трещин.
Часть семян поместили в морозильную камеру, другую, без заморозки, в благословенный лумбгум. По прошествии нескольких дней у семян, помещенных в холодильник, верхняя оболочка полностью отлетела, явив миру нежно – зеленую сердцевину. Семена, оставшиеся в нормальной для весны температуре внешне не изменились. Подвергшиеся заморозке семена поместили в благословенный лумбгум, и, через неделю, появились первые всходы волскримов. Будущие гиганты были очень маленьким и хрупкими, но они очень быстро стали набирать силу. Не зря лумбгум назывался благословенным.
Последовавший за этим событием месяц, все население Денсара усиленно кормило семенами волскримов своих айрлонгов. Это занятие дало некоторый побочный эффект, животные стали расти. Даже уже старые и те подросли на несколько сантиметров. Денсарцы были в восторге, а некоторые, особенно азартные экспериментаторы, стали глотать семена сами. Эффекта, ни какого, если запор таковым не считать. Хотя, отрицательный результат, тоже результат.
Когда месяц кончился, а, вместе с ним, и семена, тысячи молодых волскримов были высажены в грунт, благо, погода уже позволяла, держать молодые растения в домах становилось невозможно, росли они стремительно.
Король устроил по этому поводу благотворительную раздачу орденов и титулов. Досталось всем, даже тем, кто был не приделах. За компанию. Что, действительно, сортировать что ли? Всем членам графского рода Квиков достались ордена, даже трех месячному племяннику графа, а, в знак особого признания, изображение молодого волскрима на, и без того, разукрашенный герб. Квик ужасно гордился.
Весенние полевые работы закончились, летние еще не начались, плюс новый национальный праздник, естественно король повелел Лорду – распорядителю Олдару устроить сабантуй по этому поводу. Олдар не зря считался классным специалистом. Праздник удался. Здесь даже Лукич не возражал. Событие!

                3

Лукич обходил свои владения. Высаженные год назад деревья радовали глаз, на много перещеголяв своих земных родственников. Благословенный лумбгум ускорял их рост, а двойная сила тяжести делала более внушительным ствол в обхвате.
Вдруг над самой головой раздались шуршание, потом треск и отборные российские маты. Источник матов, ломая ветки, летел вниз, о чем собственно и предупреждал громкой руганью прохожих. Лукич, сам не поняв как, успел отскочить в сторону, уступая дорогу идущему на посадку земляку.
В том, что это земляк, сомнений не было. Кто еще так мог? В том, что он мужеского пола тоже. Василий был в дворцовой библиотеке, стало быть, это Юра. Космонавт. Что с него взять? Видимо не рассчитал того, что стал вдвое тяжелее. Отпрыгнув от места предполагаемой посадки, Лукич услышал за спиной, характерный для всех падающих на землю земляков, приглушенный «шлеп», а сразу за ним, последовала новая, гораздо более выразительная, чем до посадки, порция матов. Значит живой. Лукич развернулся и, не скрывая удивления, спросил:
-Юра! Ты там, - многозначительно поглядел вверх. – Зачем?
-Да вот, упал.
-Вижу, что упал. Залез то ты туда по какой…? – в довершении фразы пошел блок ненормативной, а от этого еще более родной, речи, что, в переводе на русский литературный, звучит лаконично, но емко: «Зачем?»
-Обезьянку хотел для Маришки поймать, - чистосердечно сознался Юра.
-Какую … (этот кусок переводу не поддается, не имеет определенного смыслового значения, выражая только степень эмоционального накала и душевного подъема вопрошающего, в виду чего пришлось целиком выкинуть) обезьянку? – темпераментно, что было заметно по выброшенному куску, спросил Лукич. Вообще то, он изо всех сил старался, как можно меньше разговаривать матом, но в жизни любого мужчины бывают такие моменты, когда трудно скрывать от окружающих свое состояние.
-Вон там сидела, - показал Юра рукой на верх, туда, от куда только что сверзься. – Маленькая, симпатичненькая такая. Да, вон же она!
Теперь и Лукич заметил обезьянку.
-О, баловун! Здравствуй, друг!
Баловун, услыхав родной голос, радостно завизжал. Сделал несколько прыжков на месте вверх, а, за тем, один затяжной вниз, на плечо Лукича. Он обхватил хвостом шею, руками сгреб голову и, всем своим небольшим тельцем, прижался к щеке инопланетного друга, беспрестанно что-то щебеча.
-Вот, жалость то, конфет у меня с собой нет. Юра, у тебя нет чего-нибудь сладенького в карманах?
-Откуда? – не скрывая удивления, ошарашено ответил новый механик, нового «Тилена».
-Жаль, - сокрушенно покачал головой Лукич, а за тем обратился к Баловуну. – пойдем домой, там я тебя обязательно угощу конфетами.
Слово «конфеты» оказалось паролем, призывом к действию. Баловун радостно взвизгнул, пару раз восторженно подпрыгнул на плече землянина и скрылся в листве.
-Куда это он? – спросил Юра.
-Понятия не имею, может, за подружкой своей побежал. А может он, был не он, а как раз его подружка, и она побежала за моим корефаном? Хотя нет, вроде, он, - Лукич пожал плечами, достал трубку и начал не спеша ее набивать.
Закурили. Лукич трубку, Юрий земные сигареты, запас которых для Юрия и Василия специально привезли с Земли. Василий уже перешел на местный табак и трубку, так что, весь сигаретный запас остался Юре. Пусть себе травится на здоровье. Что-то я отвлекся. И так, закурили. Вверх поплыли клубы сизого дыма, теряясь где-то в листве.
Вдруг из листвы, на встречу поднимающемуся облачку земного производства, вынырнула счастливая мордочка баловуна. Хватанув табачного дыма, мордочка не довольно скривилась и громко чихнула, но дымовая завеса не помешала продвижению баловуна вперед. Он спрыгнул вниз, усевшись на плечо Лукича. Следом за ним из листвы появилась еще одна мордочка.
-И ты здесь, красавица? Рад тебя видеть! – поприветствовал супругу друга – баловуна Лукич. – Нет, Юра, это был все-таки он. Когда они рядом, их легко отличить, да и так не сложно, если видишь часто.
Дама – баловун, даже, как будто, слегка смутилась, а, может, и на самом деле смутилась. О животных люди, обычно, знают гораздо меньше, чем животные о людях. Смущение длилось не долго, и мохнатая дама грациозно спустилась и села на второе плечо Лукича.
- Как же это я про вас забыл совсем, а? Вот пень старый! И вы, тоже хороши! Я, уже второй месяц, как прилетел, а вы за это время, даже в гости не зашли ни разу, - откуда Лукичу было знать, что для продолжения рода баловуны забираются на самую макушку гигантских волскримов и там выращивают своих малышей, пока те не перейдут на твердую пищу. Более надежного укрытия не было на всем Денсаре.
Хоть Лукич и не знал ни чего об особенностях выращивания потомства баловунов, само потомство не заставило себя долго ждать. Из листвы вынырнули две симпатичные мордашки и сразу о чем-то защебетали со своими родителями. Отец, видимо, уговаривал отпрысков спуститься, но все уговоры оказались тщетными, малыши на отрез отказались покидать дерево. Так и дошли до базы. Лукич с взрослыми баловунами на плечах, Юрий налегке, и молодежь по веткам разросшихся деревьев.
В начале детеныши боялись приблизиться к людям на столько, что бы взять конфеты из рук. Не помог даже личный пример родителей. Отцу пришлось самому отнести им угощение на дерево. Потом малыши осмелились спускаться, выхватывать протянутое им лакомство и тут же, стремительно взлетали вверх по дереву, на свое прежнее место. Постепенно, с каждой съеденной конфетой, они стали спускаться все ниже, чем больше конфет попадало в их маленькие желудки, тем смелее становились их сердца. Вскоре детеныши смело лазали по рукам и головам, угощавших их людей.
-Все, хватит с них конфет! – не выдержала, на конец, биолог Сел. – Они же их не ели ни разу в жизни! Еще не известно, как организм их примет. Ладно, звери не соображают, вкус нравится, вот и едят, а мы то, вроде разумные, думать должны!
-Все, друзья. Слышали, что доктор сказал? Хватит с вас. - Лукич высыпал конфеты в кулек, который держала счастливая Стар, или Марина. Кулек с конфетами беспрестанно кочевал из рук одной девушки к другой. Кто то из девушек его и унес, что бы не искушать зверьков, кто именно Лукич не обратил внимания.
Зверьки, если и расстроились, то виду не показали. Они продолжали весело щебетать, обрадованные таким вниманием к своим персонам. Молодежь, восторженно скакала по людям, не особенно беспокоясь о месте посадки.
-Вай! – взвизгнула Марина, когда один из малышей приземлился ей на голову. Значит пакет унесла Стар.
-У-кви-у! – грозно рыкнул на детей баловун – отец. Малыши сразу же притихли. Слово отца – закон!
-Ну, вот и поговорили, - усмехнулся Лукич и, успокаивающе, погладил, преданно сидевшего на его плече зверька.
Теперь баловуны приходили ежедневно и чувствовали себя, как дома. На правах полноправных членов команды, они ходили по всей станции, но, правда, ни где не мешали. Складывалось такое впечатление, что они просто изучали быт людей. А один случай заставил Лукича задуматься, а не разумны ли звери?
Сел вплотную занялась изучением кусолетов. Оказалось их несколько видов. Вот этим своим открытием она как раз делилась с Лукичом, а один из юных баловунов сидел на подоконнике и внимательно следил за людьми.
-Вот этот вид, темно – коричневые, содержит в себе лекарства, гасящие похмельный синдром и привыкание к алкоголю. Желтые, всех градаций цвета, несут в себе витамины группы «В» и «С», их, на данный момент, удалось выявит пять видов. Красные – каротин….
-А зеленые? – спросил Лукич.
-Какие зеленые? Я с такими еще не сталкивалась. Где вы их видели?
-Да вон, сидит на подоконнике, рядом с баловуном.
Сел перевела взгляд с начала на Лукича, потом на баловуна, а за тем на кусолета.
-Странно, такого мне видеть еще не доводилось, - пожала плечами женщина.
Юный баловун проследил за взглядом биолога. Увидел кусолета, опять посмотрел на людей, а, за тем, резким движением руки, сгреб кусолета в кулак. Перепрыгнул с подоконника на стол и протянул руку Сел.
-У? – спросил зверек и разжал пальцы.
Кусолет взвился к потолку и стремительно вылетел в окно. Видно было, как сильно расстроился баловун и, тяжело вздохнув, поплелся обратно на подоконник. Люди удивленно переглянулись.
«Мозг», - мысленно позвал Лукич: «Ты можешь прозондировать мысли наших пушистых друзей?»
«Не знаю. Ты первый, кто додумался попробовать. А за чем?»
Лукич рассказал о случившемся и добавил:
«Интересно было бы узнать, о чем он думает, уж больно разумный поступок».
«Ты меня заинтриговал. Хорошо попробую», - ответил Мозг, а через секунду продолжил: «Он мыслит исключительно образами».
«А мы?»
«Вы словами и образами, а у них всего порядка пятидесяти слов, даже не слов. Я не знаю, как это назвать. Звуковых символов, что ли…. Хотя слово, то же звуковой символ».
«Завязывай, не умничай, а то совсем заблудишься», - перебил Лукич: «Я понял, что ты хотел сказать. Мыслить в словесной форме, оперируя таким количеством слов не возможно. А образное их мышление ты понять можешь?»
«Могу. Картина первая: вы с Сел рассматриваете кусолетов», - начал Мозг рассказ в духе театральной пьесы: «Картина вторая: вы глядите на кусолета, который сидит рядом с ним. Картина третья: он дает вам насекомое, и, здесь, присутствует подсознательное изображение конфеты, которую вы, взамен даете ему. Картина четвертая: кусолет улетел, а он понимает, что с конфетой пролетел».
«А сейчас он о чем думает?»
«Переживает, а, стоп! Погоди. Начал соображать, что бы вам такое подсунуть взамен кусолета. Думает. Все, придумал. Лукич, ты согласен поменять конфету на собственную трубку?»
«Как на трубку? Вот же она, на столе лежит», - перед тем, как зайти в лабораторию, Лукич как раз докурил трубку и держал ее в руке, а, за тем, увлеченный разговором, положил ее на стол.
«Лежит, вот он ее и собрался, самым наглым образом, похитить, а потом предложить тебе обмен, так сказать, потребовать выкуп».
«Вот бизнесмен, блин!» – засмеялся Лукич: «А слово «на» у них есть?»
«У», - ответил Мозг.
«Что, «у»?» - не понял землянин.
«Короткое, гортанное «у», означает «на»».
-У! – сказал вслух Лукич и протянул удивленному зверьку конфету.
Зверек схватил конфету и, что-то, восторженно щебеча, взобрался на плечо землянина.
«Что он там чирикает?» - опять мысленно спросил Лукич.
«Что-то вроде «спасибо» и «вкусно», повторяя каждое слово по несколько раз».
«Ты можешь научить меня их языку?» - неожиданно спросил Лукич.
«Что бы научиться их понимать, тебе понадобится секунда, уж больно словарный запас маленький, а отвечать, у тебя, скорее всего не получится. Язык так не повернется».
«Повернется, я ему пальцами помогу».
«Да?» – засмеялся Мозг: «Ну, тогда, получай знания».
Лукич на несколько секунд отключился, а потом, к своему удивлению, стал понимать, что щебечет его мохнатый друг.
-Спасибо. Вкусно. Есть. Вкусно. Есть. Есть. Вкусно. Есть. Спасибо. – трещал маленький баловун, разворачивая и поедая конфету.

                4
 
Мирно дремавший все время после возвращения на Денсар в кармане Лукича передатчик, вдруг, ожил.
-О, - удивился Лукич, доставая из кармана тилеанское средство связи, о нем землянин, как-то уже успел позабыть.
-Лукич! – раздался восторженный голос Василия. – Нам бы флаер.
-О, - опять вырвалось у Лукича.
После возрождения волскримов, вернее после пьянки по этому поводу, Лукич не видел ни графа Степа, ни графа Василия Теркина. Звучало изумительно, граф Василий Теркин. Что-то вроде маркиза Сусликова, или виконта де Иванова. Денсарцев такое, несколько оригинальное сочетание сермяжной фамилии и импортного титула, ни сколько не смущало. Уж если у них был граф Шаропуз…. Как и предполагал Лукич, король Сидотрон, при первой же возможности, одарил титулами всех новых членов команды. Действительно, что ему жалко, что ли?
Земные молодожены повесили свой графский щит над входом в свою комнату. Их фамильный герб навоза, тьфу, благословенного лумбгума не содержал, чему Марина была несказанно рада. Степу и Василию достались небольшие кучки, но они это восприняли довольно спокойно, философски, все таки не какое-нибудь г…, а благословенное. Сейчас граф Теркин вызывал по рации Лукича, тем самым, напомнив о своем существовании.
-Лукич! Мы нашли! – орал его голос из динамика.
-Здравствуй, Вася, - успокаивающе ответил лесник.
-Ага, здравствуй, - согласился, несколько удивленно, Василий и, опять, заорал. – Мы нашли!
-Чего нашли, рацию, что ли?
-Какую рацию? А-а…. Нет, не рацию, разгадку Холмов. Нам нужно срочно попасть к Холму Кусолетов. Вы пришлете флаер?
-Естественно, Василий! – тут уже вскричал Лукич.
Вместе с флаером Лукич прислал и себя. Любопытство распирало. Как только флаер приземлился у Священного Холма Кусолетов, Василий выскочил наружу и, руководствуясь найденной им и Степом картой, стал обходить вокруг Холма, по периметру. Король Сидотрон, тоже отправился сопровождать историков и, неотступно, как тень, следовал за низкорослым землянином. Его дочь Лагдолен держалась за спиной отца. Она добровольно вызвалась помогать историкам, проводя сутки на пролет в душной и пыльной королевской библиотеке. Понаблюдав за девушкой, Лукич понял, что не только любовь к истории родной планеты толкнула ее на этот подвиг. Было что-то еще, что-то личное и более близкое сердцу девушки. Судя по ее красноречивым взглядам, этим «что-то» являлся Василий. Начинающий граф, похоже, тоже не был равнодушен к девушке, то и дело, посылая ей глазами воздушные поцелуи.
Отношения молодых людей были в той стадии, когда все только начинается, зарождается. Они еще сами не до конца поняли свои чувства. Не успели сказать друг другу нужных слов, не было еще томных вздохов при Луне и первых, робких поцелуев. Вмешательства из вне, на этой стадии отношений, были абсолютно не желательными. Лукич отвел свой пытливый взгляд, не желая смущать молодых людей повышенным вниманием. Он посмотрел на Шаропуза. Интересно, догадывается, нет? Король поймал взгляд Лукича и весело подмигнул, кивнув в сторону дочери. Мол, вижу, но делаю вид, что не замечаю, не хочу мешать, пусть сами разберутся. Лукич улыбнулся в ответ, на этом бессловесный разговор был окончен.
Библиотека планеты Денсар была в несколько, ну скажем так, запущенном состоянии. Ни то, что бы ей совсем не пользовались, пользовались, но редко. Для самой библиотеки было бы гораздо лучше, если бы про нее совсем забыли, беспорядка было бы гораздо меньше. Только пыль веков на древних фолиантах, а так, врожденная денсарская безалаберность перевернула все вверх ногами, смела книги с полок и свалила их огромными кучами. Вот эти кучи и разгребали заезжие историки, пытаясь разгадать загадки денсарской истории. Принцесса им, как могла, помогала, в основном стирала пыль.
Сегодня ученым наконец-то улыбнулась удача. Книги пролежали, вернее, провалялись, потому как в куче книги, да и все остальное, обычно валяются, а не лежат, много сотен, или даже тысяч лет. Точного времени ни кто, естественно, не знал, но на сохранности самих книг, время, практически, не сказалось. Складывалось такое впечатление, что древние знали, о той безалаберной глупости, которая должна была обрушиться на их потомков. Она и обрушилась. Обычные земные книги навряд ли смогли пережить такое к себе отношение. Листы денсарских книг были изготовлены из тончайших волскримовых пластин, а текст на них был выдавлен, и, хоть краска, которой были выделены знаки, практически полностью стерлась, рельефные буквы и изображения, все равно были отчетливо видны.
Два месяца, проведенные историками на раскопках книг, благотворно сказались на библиотеке. Книги постепенно были разделены на три категории.
 Первая – научно-техническая, была посвящена искусству возделывания сельскохозяйственных угодий, медицине и, давно забытой мудрости, изготовления всего на свете из священного лумбгума с помощью ни менее священных волскримов. Если бы денсарцы удосужились покопаться в своей библиотеке, то Лукич ни за что бы не получил орден «За возрождение древней мудрости», да и на саму планету, скорее всего не попал. Волскримы бы чудесно размножались, и нужды в земном леснике, просто бы не возникло.
Художественная литература полностью соответствовала денсарскому восприятию мира. Возвышенная любовно – рыцарская тематика. Беспролазное донкихотство. Воин на планете отродясь не было, чудовищ и коварных врагов то же не замечено, по этому от благородного рыцаря требовалось только любить свою даму сердца, а самым великим подвигом было пронести эту любовь через всю жизнь. Вообще то подвиг не из слабых, порой для приличного земного рыцаря завалить дракона, другого, было гораздо легче. Казалось, книги были специально подобраны таким образом, что бы как можно дольше можно было удержать население в состоянии детско-юношеского романтизма. Этого удалось достигнуть и без книг. Читали денсарцы мало, а большинство благородных рыцарей и дам попросту не умело, но играли в благородных рыцарей с удовольствием всю жизнь, до глубокой старости. Даже возделывая свои огромные поля, тащили с собой меч и щит, которыми, надо сказать, замечательно владели, не понятно только зачем. Видимо национальный спорт такой.
Исторической литературы оказалось совсем не много, а информации, без глубокого анализа, она в себе вообще практически ни какой не несла. Своеобразный ребус – головоломка. Создавалось впечатление, что жизнеописание всех королей и героев писалось через копирку, только менялись имена и даты жизни. Родился, умер (обязательно в глубокой старости, дома, в окружении родных и близких), и три строчки между ними. Все остальное место на странице занимал портрет героя. История последнего героя была описана более тысячи лет назад, более точного времени установить не удалось, так как ни кто на планете понятия не имел, какой сейчас год. Других исторических трактатов обнаружено не было. Тем ни менее для пытливого ума информация была именно в этих блестящих образчиках уничтожения книжного пространства. Складывалось такое впечатление, что древние специально спрятали всю информацию в туповатом содержании книг. Там слово, тут предложение, обрывок легенды, кусочек были. На простое прочтение всех необходимых книг, а уж тем более, с их анализом, требовалось лет пять работы, если бы не помощь Р’кандра, ребенка Мозга корабля «Тилен 2», и всех остальных представителей его расы, которые помогали с анализом, благодаря своим телепатическим способностям. Юный Р’кандр читал все подряд в огромном количестве, даже не пытаясь вникнуть в содержание, и передавал все прочитанное в Академию Истории на Тилен. Там полученные данные обрабатывались целой группой ученых, а, уже обработанные данные возвращались обратно на Денсар, где их пытались состыковать между собой Степ и Василий.
Так, кропотливо выбранные, крупицы из всех видов литературы, вдруг, стали складываться в цельную картину, но для полной целостности не хватало чего-то очень важного. Что-то важное было обнаружено принцессой Денсара Лагдолен. Девушка сама толком не поняла, какое открытие сделала. «Баллада о Холмостроителе» являлась ключом к разгадке. Когда она показала ее историкам, радости тех не было предела. Она довершала картину истории Денсара, заключив ее в позолоченную рамку и подогнав, друг к другу все разрозненные факты. От нахлынувшего восторга Василий схватил девушку в охапку, оторвал от пола, покружил, а, поставив на место, крепко поцеловал. После чего вдруг понял, что натворил, отпустил юную принцессу и зажмурил глаза, собираясь стойко перенести положенное наказание. Но пощечины, к которой Василий был уже морально готов, почему-то не было. Он приоткрыл один глаз, а девушка, любуясь его гримасами, звонко засмеялась. Так начал зарождаться очередной межпланетный роман, но с этим они управятся без нас, если что-нибудь пойдет не так, слегка подкорректирую, автор, все-таки.
Вернемся к нашему Холму. Холм был не велик, по этому первый круг вокруг него не вызвал ни чьих протестов, ни кто не заметил, как его совершили. Когда пошли на третий, Лукич не выдержал:
-Чего ищем-то, Сусанин ты наш?
-Камень, - Василий внимательно вглядывался в окрестности.
-Какой камень? Зачем? Кому он нужен этот камень? Я думал, граф Теркин, вы серьезный человек, а вам камень подавай! – прорвался бурным словесным потоком изрядно запыхавшийся его величество король Сидотрон.
-Тс-с, - Лукич сделал успокаивающий жест начавшему выходить из себя монарху. – Какой камень, Вася?
-Камень здесь должен быть в метре от холма, приметный, вот такой формы, - и Василий показал лист бумаги, то что на нем было изображено оказалось «портретом» камня, а не картой, как думал Лукич. – Что-то я его не вижу, - пожал в недоумении плечами историк.
-Сколько лет этой картинке?
-Этой, часа два, копия, Лукич, - рассеянно ответил Василий.
-Ясное дело, заработался. Не щадишь ты себя, Василий. Я и сам вижу, что это копия, а оригиналу сколько лет?
-А кто его знает? Химический анализ мы не проводили еще. Больше тысячи, это точно.
-Вот, - Лукич назидательно кивнул головой. – Все имеет свойство «врастать» в землю. В деревне, избушке двести лет, а она уже по окна в земле, а здесь камень, и лет ему гораздо больше. Представляешь, как изменился ландшафт за последнюю тысячу лет?
-Все, точно заработались. Спасибо, Лукич. Ребенку ясно, что без раскопок не обойтись, а я тут круги накручиваю.
-Бывает, перемыкает.
Не откладывая в долгий ящик, приступили к раскопкам. На флаере слетали до города за инструментом и добровольцами. Естественно, среди добровольцев оказался Шаропуз. Работали молча, ни кто не спрашивал, а зачем он, собственно, нужен, этот камень. Все просто копали. Любопытство не давало покоя. Вершину камня откопали на глубине чуть больше пол метра во второй день работы.
-Он? – спросил нашедший его денсарец.
-Вроде он, - сверил камень с рисунком Василий.
-И что теперь? – спросил подошедший король. Его величество было все перемазано землей, а по лицу и обнаженному торсу обильно тек пот.
-Капать дальше, там должны быть места для ног, что-то вроде педалей.
Стали капать дальше, но теперь периметр раскопок уменьшился, и работа продвигалась быстрей. Часа через три – четыре площадка у основания камня была полностью расчищена. «Педали» больше напоминали стельки от сапог, которые кто-то оставил перед камнем.
Василий уселся на камень и поставил босые ноги на «стельки». «Стельки» ожили, засветившись изнутри. Что-то загудело. Щелчок. От Священного Холма Кусолетов отделился кусок, выдвинулся к Василию на специальном штативе и повернулся на сто восемьдесят градусов, открыв взорам собравшихся клавиатуру.
-Наберите код допуска, пожалуйста, - раздался от куда-то из Холма приятный женский голос.
Василий начал уверенно нажимать на клавиши.
-От куда он код знает? – обратился Лукич к Степу.
-Т-с-ш, - зашипел на него Степ, увлеченный зрелищем.
Клавиатура, не издав ни звука, вернулась на прежнее место, на котором провела последнюю тысячу – другую лет. В воздухе зазвенела тишина. Вдруг тишину разорвали фанфары и все тот же женский голос.
-Добро пожаловать, наши дорогие братья по разуму! С момента закрытия Холма прошло две тысячи триста пятьдесят четыре года, сто двадцать пять суток, восемь часов, двадцать две минуты, сорок восемь секунд. Мы рады приветствовать вас, тех, кто пришел в этот мир после нас! За годы нас разделяющие у вас, наверное появились вопросы к нам. Зайдите внутрь Холма, там вы получите все ответы на интересующие вас вопросы.
На последнем слове по холму пробежала вертикальная трещина. Она постепенно расширялась, по мере того, как открывались створки образовавших ее ворот. Створки открывались медленно, но неуклонно, раздвигая, наподобие бульдозера метровый слой земли. За внешними воротами находились еще одни. Те, просто, разошлись в стороны, при этом раздался свист, всасываемого внутрь воздуха.
Сохраняя благоговейную тишину, ни слова не говоря, находившиеся вокруг люди вошли внутрь.

                5    

Несколько ступеней вниз, и процессия оказалась в небольшом, слабоосвещенном зале. Освещения, как такового, не было, свет давали всевозможные экраны, какие-то датчики и, светящаяся клавиатура панели управления.
После того, как собравшиеся более – менее осмотрелись, ожил центральный, самый большой экран. На экране появился человек, грудь его украшала звезда, точно такая же, как у Главы Великого Совета планеты Тилен. Люди в зале переглянулись. Человек на экране выдержал солидную паузу, а, когда все взоры снова обратились на него, заговорил. Голос он имел спокойный, уверенный и глубокий, хорошее сочетание для оратора.
-Здравствуйте. Мне не дано знать вас, тех, к кому я сейчас обращаюсь, да и вы, наверное, не знаете меня, последнего Верховного Правителя планеты Денсар. Имя свое я называть не буду. Зачем оно вам? Зачем оно мне? Для истории? Нет ни какой истории, мы сами лишили наших потомков этой науки. То, что теперь откроется вам, на вряд ли коснется чьей-то души. Разве что, удовлетворит любопытство.
Имя. Что такое имя человека? Что такое имя целого народа? Тлен. Рождаются и гибнут цивилизации. Победы и поражения, успехи и ошибки, все ведет к концу. Зачастую победа оборачивается поражением по истечении лет, и на оборот. Судить дано истории, но мы сами лишили своих детей истории. Пусть они начнут все с начала и напишут свою историю сами, на чистом листе.
Здесь собраны все знания нашей цивилизации, с подробным отчетом к каким последствиям привело каждое из них. Раз вам достало ума разгадать все наши загадки и проникнуть сюда, вы сможете разобраться и здесь. Смотрите, изучайте и не повторяйте наших ошибок. Помните, что знание сила, но сила не всегда добрая и созидательная. Иногда знания способны разрушить все, даже душу. Будьте осторожны. Удачи вам, - человек исчез с экрана так же неожиданно, как и появился.
-У мужика явная депрессия, - в пол голоса сказал Лукич.
-Что же у них такое произошло, хотелось бы мне знать, - ответил Степ.
-Узнаем, - заверил всех Василий.
На экране появилась женщина лет сорока, обладательница того самого голоса, который приветствовал собравшихся на входе.
-Здравствуйте, я доктор биологии и медицины, руководитель проекта «Сохранение планеты Денсар в чистом виде». Все, что произошло на планете, после введения в действие данного проекта, так, или иначе, связанно со мной, с моим именем, по этому вы вправе его знать, что бы покрыть позором, если я оказалась не права, или воздать должное моим заслугам, если все, что я сделала, оказалось верным. Так или иначе, вся ответственность за данный проект лежит на мне, а решать о пользе или вреде моей деятельности вам, потомкам. Каким бы не было ваше решение, знайте, что иного выхода ни я, как биолог и медик, ни мои коллеги – ученые различных специальностей, найти не смогли. И так, меня зовут, - женщина сделала паузу, переводя дыхание, как пловец перед прыжком в воду.
-Интересно, ее на самом деле интересует наше мнение через две с лишним тысячи лет после ее смерти? Если да, то я ее уже уважаю, что бы она там не натворила, - прошептал на ухо, сидевшему рядом, Шаропузу Лукич, денсарец выразил свое согласие кивком головы, разговаривать вслух они не решились, обстановка не та.
-Миноли, - продолжила тем временем женщина. – Доктор Миноли Ретен. Когда вы будете изучать оставленную нами информацию, я смогу отвечать на ваши вопросы, вернее не я, а та программа, которая управляет всем этим оборудованием и моим изображением на экране, от самой Миноли Ретен, я так полагаю, не останется на тот момент даже праха. Вот вроде и все, что я вам хотела сообщить сама, от своего имени. Прощайте. Теперь с вами будет только мой образ и электронный мозг машины.
Лицо на экране не изменилось, голос, вроде тоже. Изменилась манера повествования, став более уверенной и равнодушной. Не было уже того волнения в голосе, как у настоящей, живой Миноли Ретен. Только после этой смены Лукич понял, что речь женщины была искренней, и ее действительно интересовало, что о ней подумают далекие потомки. Бездушной машине, мнение далеких покаленей было, ну, скажем так, по барабану.
-Планета Денсар населена разумными существами, надеюсь… - в голосе электронной женщины (назвать ее Миноли Ретен ни у кого не возникало желания) промелькнули нотки сарказма, что удивило собравшихся перед экраном. – По крайней мере, была населена, когда создавалась данная программа. Более глубокие экскурсы в историю планеты вы сможете совершить позже, если у вас возникнет такое желание. В этом же, так сказать, вводном курсе, я вам расскажу о последних днях некогда могущественной цивилизации, мощь которой была так велика, что раздавила саму себя. Поговорим о конце и, главным образом, о том, что привело к нему.
-Головенку бы оторвать программисту, который эту стерву создал, - не выдержал Василий.
-Угу, придушить охота, - согласился Лукич. – Прототип был, гораздо приятней.
-Я была уверена, что доля здорового сарказма не повредит в данной ситуации. В конце концов, что вам до людей умерших за долго до вашего рождения? – окинула собравшихся взглядом машинная девица, от неожиданности Василий поперхнулся.
-Как вам сказать, сударыня, - нашелся, что ответить Лукич, сказалась практика общения с Р’кандрами. – В чем-то вы, возможно, и правы, но есть другая сторона этой медали. Люди, о которых идет речь, были людьми достойными и нам ни чего плохого не сделали, потом, вполне возможно, они являются нашими предками, и нам бы не хотелось осквернять их память.
-Да, - электронная женщина на минуту задумалась. – Миноли Ретен, мой прообраз, может годиться своим проектом. Из потомков выросли приличные люди. Мой слегка надменный тон был для вас своеобразной проверкой, хоть моим создателям, скорее всего уже не очень важны результаты, но вы тест прошли блестяще. Я так понимаю мое сходство с Миноли и имя, тоже не совсем приятны вам? Вы можете дать мне имя сами и выбрать подходящую внешность, – на экране появилось несколько десятков лиц.
Практически единогласно выбрали лицо не определенного пола, с явными признаками компьютерной графики.
-А я то вам, что плохого сделала? – возмутилась машина. – За что вы меня превратили в это чудовище? Я, между прочим, запрограммирована как женщина, и мне совсем не безразлична моя внешность. Давайте я оставлю на экране лица, которые не являются изображениями живших людей, а вы мне подберете, что-нибудь по приличней. Хорошо?
Народ засмеялся.
-Хорошо, - сквозь смех за всех ответил Степ.
На экране осталось четыре фотографии. Уродца, которого только что выбрали, почему-то не было. На вряд ли оно могло жить на самом деле, женская хитрость. Тут голоса разошлись. Все четыре претендентки были одинаково красивы, но большинство людей в зале были мужчинами, а вкус у каждого свой.
-Знаете, что, давайте вы себе сами выберете лицо, которое вам больше нравится, - предложил машине Лукич.
-Пойдет? – спросила машина, оставив на экране лицо миловидной девушки, с детским задором в глазах.
-Пойдет, - согласились все не дружным хором.
-Хорошо, а имя? – опять спросила машина.
-Имя? – переговоры с машиной, почему-то, доверили вести Лукичу. – По-моему, Миноли – красивое имя. Если вас устраивает, то в честь вашего создателя, вы можете носить ее имя.
-Договорились, - улыбнулась девушка на экране. Создавалось такое впечатление, что разговариваешь с живым человеком. Кто-нибудь додумывался обращаться к обычному компьютеру на «вы»? – Раз мы пришли к соглашению, то я, пожалуй, начну. Все, что я вам буду говорить и показывать сейчас, от меня не зависит, так заложено в программе. Если что-то из сказанного вам не понравится, не обижайтесь на меня, пожалуйста, я не желаю оскорблять ваши чувства. Хорошо?
-Угу, - все согласно кивнули головами, что машина их видит и слышит, ни у кого не вызывало сомнений.
-Надвигающаяся беда дала о себе знать давно, на столько давно, что это время даже для нас является чем-то нереальным. За это время могли бы подготовиться, или вообще избежать с ней встречи, но… обо всем по порядку. Бич всех стремительно развивающихся цивилизаций перенаселение и экология. Оба этих фактора тесно переплетены между собой. Перенаселения, если честно, ни какого еще не было, шума больше, планета, при правильном подходе к ее ресурсам, способна прокормить и гораздо большее количество людей. Просто людей все больше, а думают о родной планете они все меньше.
Города пожирают все новые и новые площади, вытесняя с исконных мест леса. Это бы еще пол беды, но сама жизнь цивилизованного общества, со всеми его благами, опасна, в первую очередь, для самого этого общества. К, под час, не разумной вырубке лесов, добавились всевозможные вредные вещества, в обилии вырабатываемые заводами и фабриками. Человек. А что, человек? Он еще так молод и горяч, так доволен собой, своим техническим прогрессом, что просто не в состоянии оценить всё происходящее вокруг. Он не разрушает, нет. Все, что он делает, исключительно во благо. Вот только вопрос, во благо чего? Он упивается своим, вдруг обрушившемся на него, могуществом, а оценить последствия своей деятельности не может. Он не понимает того, что сам уничтожает свою планету, свой дом, свой мир, во благо которого и работает. Вот перед вами мир того периода времени, - на экране появилось изображение, которое показывало Денсар с высоты птичьего полета. Как с борта флаера, только пейзаж тогда был несколько симпатичней.
Лукичу, на мгновение, показалось, что он видит собственную планету. Города, автомобили, деревни, заводы, леса, поля….
-А вот так, эта планета выглядела через тысячу лет, - сказал за кадром голос электронной Миноли, когда картинка на экране изменилась.
Теперь на Землю конца двадцатого столетия Денсар совсем не походил. Вернее походил, но на отдельные ее участки: пустыни, степи, лесов практически не было, реки мелели. «Прекрасное» будущие, в исполнение голивудских кино – фантастов. Не дай Бог дожить до ТАКОГО будущего. Но в городах, по-прежнему, кипела жизнь, народ жил своей нормальной жизнью. В конце концов, пыльные бури, когда к ним привыкнешь, воспринимаются вполне обыденно, как так и надо.
-Тревогу забили биологи, - продолжала тем временем Миноли. – В ответ, все согласно кивали головами, но продолжали жить по-прежнему. Более того, в своем стремлении переделать природу под себя, человек дошел до высшей стадии, до передела себя – любимого. Выведение новых пород домашних животных, растений, натолкнуло человека на мысль об улучшении породы человека – разумного.
Если при работе с животными слабые особи попросту отсеивались, уничтожались, то «слабые» особи человека отсеиваться напрочь отказались. Более того, они продолжали размножаться, чем ужасно портили породу. Была предложена принудительная стерилизация, не подходящих по критериям индивидуумов. Страсти накалились. Кто из нормальных людей согласится считать себя не полноценным и согласится на убийство своих, еще не рожденных детей? Общество оказалось на грани гражданской войны, причем явный перевес был на стороне «неполноценных». Вполне возможно, что война могла оказаться спасением. Как это не жестоко звучит, но разрушительных последствий могло быть гораздо меньше. Прекратили противостояние новые достижения в науке – воздействие на плод в утробе матери. Многие, здравомыслящие, люди пытались протестовать, но их голос потонул в крике всеобщего ликования. Против такого улучшения своей «породы» большинство населения планеты не возражало. «Пусть наши дети будут лучше нас!» – под таким лозунгом проходила данная акция.
Результаты первых экспериментов были просто поразительны, - на экране появилась пара молодых людей, юноша и девушка. На внешний вид обычные люди, молодые, красивые, но таких много…. Они легко переносили понижение температуры до минус десяти, будучи совершенно без одежды, потом температуру резко увеличили до плюс тридцати, при этом все физические показатели тела оставались в норме. Они погружались в бассейн и оставались под водой дольше десяти минут, задерживая дыхание. Они решали в уме сложные математические задачи. Они блестяще анализировали и находили выход в сложных ситуациях. Они… они… они… идеальные, совершенные люди.
За первым поколением пошло второе, улучшенные дети улучшенных родителей. Детей, чьи родители отказались от улучшения своих потомков, осталось не больше десяти процентов. Они во многом уступали своим улучшенным сверстникам как в силе физической, так и в скорости мышления. Хоть различий между улучшенными людьми и обычными ни кто не делал, тем ни менее, прошедшие улучшение, выгодно отличались от обычных. Они были лучшими в школе, институте и на работе. Простые люди отошли на второй и, даже, третий план. Многие не выдерживали и соглашались на улучшение своих детей. Верными чистоте расы оставались совсем не многие, один на тысячу, их назвали «натуристами». Места в обществе для них не осталось. Нет, на них не устраивали гонений, не выгоняли с работы, просто они сами не могли жить рядом с остальными людьми, чувствуя свою отсталость. Тяжело.
Натуристы покинули города и ушли в долину волскримов. Выкорчевать эти огромные и ужасно крепкие деревья оказалось не под силу даже современной технике. В долине волскримов, все осталось без изменений, туда не пришел научно – технический прогресс. Единственный заповедный уголок планеты, общее ухудшение экологии там проявилось меньше всего, хотя тоже было заметно. Натуристы научились изготовлять орудия труда и утварь из волскримов и стали жить обособленно в своем маленьком мирке, забыв о внешнем мире, а мир забыл о них. Отказавшись от многих благ цивилизации, натуристы спасли себя и своих детей.
Вспомнили о натуристах через три сотни лет, когда уже двенадцатое поколение улучшенных людей оказалось мутантами. Человек потерял то, чем всегда страшно гордился, свой облик. Да, он приобрел силу, выносливость, небывало ясный ум, но, поступиться в угоду этим приобретениям своим внешним видом, оказался явно не готов. Началась паника. Процедуры по воздействию на плод в чреве матери были полностью запрещены. Тут людей ждал еще один удар. Оказалось, что дети прошедших улучшение родителей, но не прошедшие его сами, не получают родительских способностей по наследству. Ребенок прошедший коррекцию плода получает все от родителей, плюс чуть – чуть от себя, не прошедший теряет все. Двенадцатое поколение «от себя» приобрело мутацию. Природа перестроила организм под новые способности, создав новую расу людей. К этому горю добавлялась в конец загубленная экология, на которую на конец то обратили внимание. Зимой снег был черным в городах и, даже, в долине волскримов серым.
Жизнь заставила вспомнить о натуристах, которые тихо – мирно жили в долине волскримов. Они заботились о приличном образовании для своих детей, получая новые разработки из исследовательских институтов планеты, отправляли детей учиться в центральные университеты. В результате этих контактов численность натуристов неуклонно снижалась, дети не хотели возвращаться из веселых городов к себе в тесный мирок. Не все, конечно, но многие. Когда подтвердилась правильность их жизненной позиции, численность натуристов составляла чуть больше двухсот тысяч человек. Они вздохнули с облегчением, но не злорадствовали над остальными, а сразу включились в работу направленную на сохранение планеты.
Как загадить родную планету знали все, а вот как вернуть ее в исходное состояние, не знал ни кто. Было решено позволить планете восстанавливаться самой. Что бы ни мешать ей, свести до минимума следы деятельности человека, остановили все вредные производства, то есть вообще практически все производства. Но, мертвая почва не давала урожай. Планета была так отравлена, что на скорое ее выздоровление надежды не было, да и люди не желали отказываться от всех благ цивилизации. Работали энергетические установки, продолжая свои вредоносные выбросы. Время от времени запускались заводы, пополняя запасы людей и, окончательно, добивая родную планету.
На тот момент человечеству удалось найти несколько пригодных для жизни планет. Когда стало ясно, что Денсар обречен, было решено начать осваивать новые миры. Первые колонисты отправились на новое место жительства…, - голос выдал денсарское название звезды и планеты.
Лукич судорожно сглотнул. На экране появилась Земля. За последние несколько тысяч лет она не на столько изменилась, что бы ее было невозможно узнать. Находясь под впечатлением, так сказать, переваривая полученную информацию, Лукич многое прослушал, но, когда прозвучало слово «Атлантис», он невольно насторожился. На экране появился остров с великолепным городом и всеми завоеваниями цивилизации, даже коптящими трубами заводов.
Из дальнейшего рассказа собравшиеся узнали, что на Земле нашли пристанище представители нескольких миров, бежавшие от проблем родных планет. Естественно, дети высокоразвитых культур окружили себя всем необходимым, всеми благами и достижениями родной науки, отстроив города и заводы. Девственная планета, аборигены которой только приступили к освоению бронзы, к подобному вмешательству в свою экосистему оказалась совершенно не готовой. Пришельцы опомнились. Стоило отправляться в новый мир, что бы уничтожить его, как свой, старый. Был созван совет представителей всех высокоразвитых культур, который постановил отказаться от любой техники, от всего, что хоть как то влияет на окружающую среду. Люди оставили свои города и добровольно вернулись в бронзовый век, что бы спасти планету и себя на ней. Остров Атлантис пришлось уничтожить, затопить, он был создан искусственно, то есть являлся нарушителем экосистемы сам по себе. Его существование, если можно так выразиться, было незаконным в этом мире. Они отказались от своих знаний, поняв, что эти знания опасны в первую очередь для них самих. Было решено дать потомкам шанс пойти в развитии своим путем, быть может, менее губительным для планеты.
-Зря надеялись, - прошептал Лукич. – Путь, может быть и другой, но общее направление тоже. Дурная наследственность сказывается.
Весь состав экспедиции находился здесь, любопытство, или любознательность, кому как больше нравится. На реплику Лукича отреагировали только земляне. Денсарцы находились под впечатлением и не видели, и не слышали больше ни чего, кроме того, что было на экране и голоса за кадром, хоть навряд ли понимали половину поступающей информации. Тилеане… тилеан полностью захватил новый сюжет. На экране появился Тилен.
Про освоение древними денсарцами Тилена (планету так, как и пошутил в свое время Лукич, назвали они) сообщалось совсем не много. На планете вместо воды был спирт, из-за чего ученые Денсара осмелились еще раз покопаться в человеке на генном уровне. Был построен не большой поселок, в который перевезли детей, прошедших специальную подготовку, после которой жизнь их на Денсаре становилась совершенно не возможной, в виду их проспиртованности. Естественно с ними отправились и взрослые, которые должны были их вырастить и обучить. С миссией своей они справились, не смотря на то, что почти всем составом спились. А что им еще оставалось делать? Совсем мимолетно упоминалось о Р’кандрах, коренных жителях планеты. Все, что о них говорилось, Лукич знал, по этому пропустил мимо ушей.
Учитывая опыт земных колонистов, на Тилене не стали строить города, не завозили сюда ни каких детищ науки. Только родители и их специально подготовленные дети. Людей учили только тому, что не обходимо для выживания: строить простейшие дома, обрабатывать землю, охотиться. Ни чего сверх необходимого минимума. Пусть учатся сами. Когда дети выросли и у них появились свои дети, а престарелые родители первых поселенцев умерли, планета – мать оставила за собой функции пассивного наблюдателя. Через двести лет сняли и наблюдение.
Поселенцы отправились еще на три планеты. Эти планеты были полностью пригодны для жизни денсарцев, по этому ни каких особых приготовлений не проводилось. Как только поселенцы разгружали огромные трюмы транспортных кораблей, флотилия тут же улетала обратно. Именно эти огромные транспортные суда остались в распоряжении денсарцев, по сей день. Колонии оставались в своем полном распоряжении, на Денсаре ни кто не знал об их дальнейшей судьбе….
Планета опустела, на ней осталось не больше одного процента населения, две трети которого составляли потомки мутировавшего двенадцатого поколения улучшенных людей. Из всех городов, некогда процветавших на Денсаре, оставили только пять, самых красивых. Было решено изолировать оставшиеся города от остальной планеты. Люди, в основном мутанты, не пожелавшие покидать города и, связанные с ними блага цивилизации, обрекли себя и свое потомство на добровольное заточение за защитным барьером. Непрозрачный снаружи барьер, изнутри был совершенно прозрачен, люди могли созерцать пейзаж вокруг города, он пропускал солнечный свет, свежий воздух, осадки, но отключить его можно было только извне. Города были полностью переведены на само обеспечение, а о судьбе горожан ни кто за барьером не знал.
Натуристы продолжали жить практически так, как жили в долине волскримов все годы времен улучшения человеческой породы. Так, да не так. «Бунты» случались и раньше, когда молодежь отказывалась возвращаться в родную долину, после обучения в городе. Остались они и сейчас. Молодежь получала все знания своих предков на правах хранителей этих знаний, но произошло то, чего и следовало ожидать. Дети отказывались жить по устоям родителей. Функции хранителей их не устраивали. Кто не считает себя умным в двадцать лет, а предков замшелыми консерваторами? Да, к сорока годам люди начинали понимать правильность подобной политики, но тогда подрастали новые возмутители спокойствия. Очередной борец за права человечества пытался совершить научно – техническую революцию во благо всего человечества, не задумываясь о последствиях. «Борцы» покидали долину, а возвращались уже за помощью, когда приходило понимание, что они отравили очередной участок и без того больной планеты.
Пришлось пойти по пути колоний. Не может человек быть пассивным хранителем знаний, или знания применяются, или их незачем знать! Книги, содержавшие «опасные» знания пришлось изъять из обихода. Вместе с ними пришлось лишить людей исторической литературы, потому что это уже форменное издевательство, сообщать людям, что они потомки великой культуры и оставлять без знаний. Все знания были спрятаны в Холме Кусолетов, а история обрела тот уродливо – комический образ, в каком виде дошла до инопланетных историков. В ней была зашифрована информация, не обходимая, для того, чтобы проникнуть в хранилище знаний – Холм кусолетов. Но подрастающему поколению так усиленно мешали получать знания, что ни у кого просто не возникало желания разгадать тайны денсарской истории и культуры. Через несколько поколений, люди скатились до уровня средневековья. Единственное, что им внушалось это высочайшее миролюбие, что бы нарядившись в латы, они не устроили кровавой резни между собой.
Кусолеты – искусственные организмы, способные к само воспроизводству, имели особую цель. В результате глобального экологического кризиса погибли почти все животные и большинство растений, так как в долине волскримов был не самый лучший климат для теплолюбивых представителей флоры и фауны. Кусолеты должны были вводить людям в организм необходимые витамины, минеральные вещества, и бороться с возможным алкоголизмом и его последствиями.
Вино было призвано выводить из организма следы повышенной радиации и эмунитет повышало. Радиационный фон на планете превышал норму в два раза, не смертельно, но опасно. С вином слегка перестарались, об умеренности денсарцы с годами забыли, а после того, как по новому открыли для себя самогон…. Без кусолетов давно бы спились самым банальным образом. Современные денсарцы на столько привыкли ко всему спиртосодержащему, что вино пили вместо воды, а самогон по праздникам. Праздников было много. Как показала таблица вводимых кусолетами препаратов, последние пять веков они боролись в основном с похмельем и алкоголизмом. Лекарства боролись с лекарствами, а радиация, тем временем, успела вернуться к норме.
-Ну, что сказать, Сидотрон? Пить вам пора завязывать, сказал Лукич после окончания сеанса.
В ответ, все присутствовавшие здесь денсарцы, с нескрываемым ужасом, уставились на землянина.
Больше в этот день смотреть ни чего не стали. Полученной информации оказалось больше, чем достаточно. Сидотрон, как и следовало ожидать, не прислушался к мнению Лукича и устроил по этому поводу грандиозный праздник. На празднике Степ, Василий, юный Р’кандр и принцесса Лагдолен были награждены орденом «За возрождение древней мудрости». Короля просто распирало от гордости за дочь, его можно было понять…. Когда он уснул прямо за столом.

                6

После открытия, сделанного заезжими историками, Лукич как-то сразу охладел к истории Денсара. Все, тайн нет, а все остальное… это было так давно. Зато свежеиспеченные орденоносцы, только сейчас поняли, что такое море работы. Они безвылазно пропадали в чреве Холма кусолетов. Они практически не покидали Холм, даже на свидания не Василий бегал к юной принцессе, а наоборот, Лагдолен приходила к нему. Жили историки там же, поставив раскладушки. Они подружились с компьютером Холма, который сам себя называл женщиной Миноли. Называть ее машиной было бы жестоко, а сама Миноли обижалась, по крайней мере, делала вид, что обижается.
Сами они в мир не выходили, а Лукич посещал их крайне редко. Не хотел мешать, да и своей работы было море. Планета оживала. Пусть медленно, но унылые пространства покрывались растительностью. Почти три тысячи человек работали по озеленению планеты. Самой сложной проблемой было восстановление плодородия почвы. Этот вопрос без помощи тилеанских ученых решить было практически не возможно. Благодаря всевозможным добавкам удалось вернуть почву в нормальное состояние. Не последнее место в этом вопросе играл благословенный лумбгум. Теперь, когда айрлонги стали получать в пищу семена волскримов, что-то произошло с их организмом, и животные стали усиленно размножаться. На планету завезли земных животных: свиней, коров, овец, кур, уток, кроликов – они тоже принимали посильное участие в восстановлении плодородия почвы.
Как Лукич и обещал Шаропузу, помимо лесов, они разбивали сады, благо места было достаточно. Шаропуз оказался прирожденным садовником, с отличным художественным вкусом. Они объединились с Мариной, споря до хрипоты с Лукичом. Не было у лесника тонкого художественного вкуса. Оценить красоту, созданную другими, он мог. Но если брался за дело сам, то мог запоганить все, что угодно, причем сам был уверен, что его творение прекрасно, пока не доводил дело до конца, а потом понимал, что испортил семена и бездарно потратил собственное время.
-Лукич! Да это все равно, что корова в попоне! – орал Шаропуз, когда дело касалось садов, он был жесток с оппонентами и не приклонен.
-Шаропуз! – орал в ответ Лукич, что-что, а это он умел. – Сам ты, корова в попоне! И не воруй чужих выражений! Розы и только розы!
-Хранитель Лукич, вы не правы, - Марина по прежнему обращалась к Лукичу на «вы», но позицию свою отстаивала твердо. – Мы же соорудили на этом участке ручей с водопадами и прудом. Ажурные мостики, беседка на островке и алые розы…. Какой-то, я даже не знаю, как назвать.
-А я знаю! Красиво! – хоть вкуса нет, но спорить, так до упора.
-Красиво?! Твоя собака на дерево мочится красивей! – сдаваться Шаропуз не собирался. – Естественней как-то.
-А, вот, песика моего не трожь. Розы, это же…, цветы!
-Америку открыл!
-Да ты хоть знаешь, что такое Америка, землянин не доделанный?
-Нужна мне была твоя Америка три тысячи лет!
Спор постепенно уходил в сторону от основного вопроса. Орать, на отвлеченные темы, Шаропуз и Лукич могли сколько угодно долго. Обычно этот рев останавливала Марина. На нее ни кто не позволял себе повысить голос, а она всегда была предельно спокойной.
-Хранитель Лукич, этот уголок сада задуман нами, как нечто тихое, успокаивающие. Место для отдыха и размышлений. Здесь не должно быть ни чего особо яркого. Все должно быть умеренно, даже слегка грустно.
-Давайте крестов понаставим, грустно будет…, - ехидно предложил Лукич.
-Сказал бы я, куда тебе крестов понаставить, да при Марине не удобно, и розы свои, засунь туда же.
-Нет, ну, вы только посмотрите на этого грубияна, - накал страстей прошел, спор перерос в ленивое переругивание. – А, в общем, делайте, как хотите.
Сделали, как хотели. Эта часть городского парка стала любимым местом прогулок Лукича. Здесь можно было посидеть, любуясь не торопливым ручейком, покурить, подумать о приятном. Отдохнуть в тени деревьев. Признав свое поражение, Лукич отошел от паркостроительства и садоводства. Действительно, у Марины с Шаропузом получалось гораздо лучше, в последствии к ним присоединились Лагдолен и королева Юми.
Садоводство и паркостроительство были чем-то на вроде хобби. После того, как Лукича отстранили, от этого занятия, он был уверен, что сам «отстранился», он тоже придумал себе хобби. Пчеловодство. О пасеке он думал давно, на Земле у него было несколько ульев. Привести пчел на Денсар мешала только местная гравитация, по этому первая партия насекомых прошла специальную подготовку на Тилене, в Академии Биологии. Хоть пчелы были подготовлены, по мнению людей, к жизни в условиях двойной силы тяжести, но посмотреть на них было презабавно. У людей, по началу, ноги подкашиваются, пчелам и подавно тяжело. Летать далеко они не могли, по этому два первых улья земных пчел на Денсаре Лукич поставил в первом денсарском парке, в самом центре клумб с цветами. Такое соседство было полезно всем: и самим пчелам, и цветам, должен же их кто-то опылять, и, естественно, людям. Мед приятно украшал стол. У пасечника сразу же появились ученики из местных, а у Академии Биологии заказ на подготовку большой партии пчел, за которыми специально летали на Землю.
Как-то совершенно не заметно пролетело лето. Зиму Лукич провел на Тилене, рядом с женой и сыном, в семейных хлопотах, делах и заботах. Земные молодожены, Марина с Юрием отправились в отпуск на Землю. Василий покидать Денсар отказался, даже когда Степ отправился вместе с Лукичом на Тилен.
-Куда я полечу? – ответил вопросом на вопрос он. – На Тилене мне делать совершенно нечего. Вы отправляетесь к семьям, а я к кому? В гости? По Земле я, как-то тоже, не особо соскучился. Я там всю жизнь, как гость, ни кола, ни двора. Здесь у меня есть свое жилье, работы интересной море.
-И Лагдален здесь, - улыбнулся Лукич. – Хорошо, оставайся, понимаю.
-И Лагдален, - слегка смутился Василий. – Как ты думаешь, Лукич, у нас с ней что-нибудь получится?
-Это только от вас зависит. Если любите, друг друга, то, конечно, получится, мешать вам ни кто не будет, это точно. Сидотрон аж светится весь, глядя на вас.
-Опыта у меня в общении с девушками нет, сидим, молчим, что сказать не знаю.
-Тут я тебе не советчик, - усмехнулся в бороду Лукич. – Я, знаешь ли, сам бабник никудышный, а жену на двадцать лет моложе себя нашел. Здесь, как повезет, одни всю жизнь вместе живут, а языка общего не находят, а другие и без слов друг друга понимают. Весной прилетим, посмотрим, что тут у вас получилось. Ты, раз уж все равно здесь остаешься, постарайся узнать побольше про города те, что под куполами.
-Само собой, самому любопытно.
На том и расстались на зиму.

                7

Весной «Тилен 2» вернулся на Денсар, как обычно, с забитым до отказа трюмом. Не считая всевозможных саженцев и семян, на борту находились сто ульев с пчелами. Опыление земным растениям было гарантировано. Денсарская зима совпадает с земным летом. Марина и Юрий встречу с зимой в этом году избежали. Для начала посевной, еще не достаточно потеплело, по этому решили заняться древними городами.
По дороге к королю залетели за Шаропузом. Год назад Лукич был уверен, что шире стать просто не возможно, Шаропуз думал иначе, усиленно оправдывая свое прозвище. Как обычно обнялись, а после традиционного приветствия Лукич не выдержал и спросил. Вообще то вопрос вертелся на языке с момента, как флаер подлетел к городу, задать его было некому.
-Шаропуз, чем у вас так воняет?
-Благословенный лумбгум, - как обычно, выставив пузо вперед, ответил денсарец. 
-Что лумбгум? – не понял Лукич. – Он у вас всегда есть, но в прошлом году такой вони не было.
-Люди строят дома – волскримы.
-И что?
-Для того, что бы вырастить дом – волскрим, - начал свою речь Шаропуз менторским тоном. - Надо построить стены из благословенного лумбгума и высадить в него семя волскрима.
-Все бы вам в навозе ковыряться. С вонью теперь все ясно. Надо вставлять в нос тилеанские фильтры, пусть уж лучше спиртом пахнет.
В королевском дворце встретили Василия, он жил теперь там. Отношения Василия и Лагдален уверенно продвигались в сторону свадьбы. Василий поведал все, что ему удалось узнать про закрытые города. На завтра наметили исследование самого маленького из них, а сегодня его величество король Сидотрон, устроил грандиозный пир в честь возвращения глубокоуважаемых, высоких друзей.
-М-м, здрасте всем, - выплыл, сжимая голову двумя руками, Лукич на следующий день из своей комнаты, в общую гостиную. – Это же надо, за пол года на проспиртованном Тилене выпил меньше, чем на Денсаре за один день.
-Угу, - утвердительно кивнул головой не менее помятый Юра.
-Болеешь, ханыжка мой, -  Марина, злорадно улыбаясь, погладила мужа по голове. – Вечно вам мужикам мало. Только зажурчала, и все сразу забываете. Пьете, как на перегонки, кто первый отрубится.
-Что бы ты понимала, женщина, в мужских видах спорта, - с трудом выталкивая из себя слова, ответил Юра.
-Вчера вы явно переусердствовали с тренировками, - засмеялась девушка.
-Факт, - согласился Лукич. – А что, Дтен еще не встал?
-Нет, наверное, отсыпается еще, - ответила Марина. – Он среди вас вчера самым нарядным был.
-Пусть отсыпается. Аптечка тилеанская как-то не очень помогает в подобных случаях, кусалеты еще не проснулись, так что, болеть придется честно. По полной программе. Сон, в данном случае лучшее лекарство.
-Доброе утро всем, - вошла в комнату Стар. – Как ваше здоровье, после вчерашнего?
-Издеваешься, да? – ответил Лукич, Юра отвечать не мог, он уже мерно посапывал, уронив голову на стол. – Позвонила бы ты Василию, не поедем мы сегодня города открывать. Ну, их. Две тысячи лет простояли запечатанными, еще денек постоят, - Лукич развернулся и шаткой походкой ушел обратно в комнату. Следующий раз руководитель экспедиции предстал перед народом только к ужину, но не надолго, поел и опять ушел к себе.
К утру следующего дня все пришли в себя. Теперь можно было заняться изучением городов и тех, кто в них живет. Первый город ни чего, кроме разочарования с примесью горечи не принес. Нет, сам город был великолепен, вот только людей в нем не было. Жутковато, если честно. Жители оставили послание к тем, кто распечатает барьер. В общем, все сводилось к тому, что мутацию горожанам победить не удалось, и они добровольно согласились на стерилизацию, лишив себя потомков. Человечество, при всей свей «умности», оказалось на столько глупым, что не могло простить себе не похожести на эталон – человека разумного. Во всех культурах, с множеством которых приходилось встречаться Лукичу, считалось, что главное не форма, а содержание. Тем ни менее, если форма не соответствовала общепризнанным канонам, содержание тут же теряло всякий смысл. Разновидность расизма, в данном случае по отношению к себе.
Лукичу всегда было любопытно, что бы было, если бы кто-нибудь из лидеров Куклукс Клана, в одно прекрасное утро, проснулся бы черным? Смог бы он себе простить то, что не мог простить африканцам? На примере денсарцев Лукич понял, что нет, не смог бы. Уж больно щепетильны люди к своей внешности. Когда к первому городу присоединились еще три, Лукич полностью уверовал в свою теорию. По безжизненным улицам мертвых городов, сновали умные машины, поддерживая город в идеальном порядке. От этой их суеты на душе становилось совсем пакостно.
-Что, пойдем глядеть оставшиеся два, или эти пока поизучаете? – спросил Лукич у историков. – Работы вам здесь года на два.
-И все-таки, я считаю, Хранитель Лукич, - обратился, как всегда, официально к леснику Степ. – Мы должны открыть все города. Вдруг в каком-нибудь из них живут люди и ждут освобождения?
Как он оказался прав. В двух оставшихся городах люди жили, это ж надо было из пяти городов первыми выбрать три мертвых.
Жители четвертого города на отрез отказались контактировать с внешним миром. Насильно к ним не полезли, решив дать горожанам время на раздумье. А, что бы подтолкнуть людей на контакт, у стен города было решено разбить парк с прудами и фонтанами, как знак доброй воли. Кто знает, может людям это поможет свыкнуться с мыслью, что мир гораздо просторней, чем их миниатюрный мирок. Обитателей города ни кто не видел. Во время сеанса видеосвязи, объектив камеры с той стороны был чем-то закрыт. По этому о степени мутации горожан выяснить ни чего не удалось.
Пока ходили с экскурсиями в мертвые города, пока пытались разговорить не общительных граждан четвертого города, прошел месяц, наступила пора весенних полевых работ. Лукичу с Мариной, как и большинству денсарцев, пришлось отколоться от историков. С Василием и Степом осталась только Лагдален, отец разрешил, не желая разлучать влюбленных, да и должен же хоть кто-то из денсарцев заниматься родной историей.
Рядом с куполом каждого города находилось строение подобное Холму Кусолетов, оно служило для связи с горожанами и управления барьером. Когда включили экран связи последнего, пятого города, того самого, который привлек внимание Лукича в первый его визит на планету, на засветившемся экране появилось счастливое лицо. Пожилой денсарец, с аккуратно подстриженной бородкой клинышком, которая ни как не сочеталась с его взлохмаченной шевелюрой, улыбался с экрана.
Повисло напряженное молчание. Горожанин справедливо ожидал, что беседу начнут те, кто включил экран. Историки же, уже совершенно не надеялись на полноценный контакт, по этому прибывали в некоторой растерянности. Пауза не прилично растянулась. С лица приветливого горожанина сошла улыбка, сменившись недоумением. На конец он не выдержал и заговорил первым.
-Что, так и будем разглядывать друг друга?
-Нет, конечно, - спохватился и ответил на правах старшего Степ. – Просто мы не ожидали увидеть кого-нибудь на экране. Посудите сами, в трех городах людей вообще не осталось, в четвертом с нами отказались разговаривать, а в пятом, оказывается, ждут. Поймите наше удивление.
-Мы вас давно ждем, больше двух лет уже. С той поры, как высокие люди изучали наш защитный барьер, сравнивая его со своим. До этого мы были уверенны, что про нас совершенно забыли, и ждать нам освобождения еще пару – тройку тысяч лет, пока не иссякнет питание энергетического поля.
-Вы правильно думали, про вас действительно забыли, пока Лукич, один из тех высоких людей, не обнаружил, что это не гора, а защитный барьер. Потом нам понадобилось время, что бы во всем разобраться и суметь проникнуть к вам, - Степ вздохнул. – Здравствуйте, что ли? 
Из дальнейшей беседы исследователи узнали, что в городе проживает сто сорок семь тысяч восемьсот пятьдесят четыре человека. Им удалось победить мутировавшие гены. Борьба, под час, была очень жестокой. Так, если рождался ребенок с признаками мутации, он подвергался стерилизации еще в младенчестве, лишаясь возможности передать мутировавший ген последующим поколениям. Жестоко, но другого выхода не видели. Из за этого метода численность населения снизилась до одной десятой части от начальной. Только в последние сто лет не было отмечено мутаций у новорожденных. Отклонения иногда были, но в пределах нормы.
Собеседника звали доктор Сотен, он являлся главным врачом города и, кем-то, вроде мэра. Хотя мэр, чересчур, казенно звучит, просто уважаемый человек, который занимается решением городских проблем по собственному желанию.
-Я, кажется, понимаю, по чему с вами отказались говорит в Роволо, - сообщил Сотен. Роволо, так назывался четвертый город. – Они вас просто испугались. За несколько тысячелетий правда, так сказать истинная причина, несколько видоизменяется. По крайней мере у нас многие склонны считать, что за барьером мы спрятались от мутаций внешнего мира, спасая расу. Знаете, глядя на вас, в это начинаешь верить. Вы ведь не денсарцы, или мутанты?
-Нет, мы не мутанты, - улыбнулся Степ, беспардонность собеседника обескураживала. – Мы действительно не денсарцы, не совсем денсарцы.
-Судя по нашему внешнему сходству, но, принимая во внимание ваш рост, я смею предположить, что вы потомки наших колонистов, с какой-то из планет с меньшей силой тяжести, чем на Денсаре.
-Вы совершенно правы. Я тилеанин, Василий землянин, а вот эта очаровательная девушка, - Степ пропустил вперед Лагдален. – Местная, принцесса Лагдален.
-Ну, хоть один человек нормального роста, а я уж, грешным делом, подумал, что вымерли здесь все. Значит потомки древних денсарцев вернулись на родину предков. И, что, те миры вы тоже испохабили?
-Не совсем еще, но на Земле осталось совсем не много, - невесело улыбнулся Василий.
-А что вы хотели? Дурная наследственность. Да…. Нам здесь, под куполом, заняться было особо нечем, по этому мы все больше думали, размышляли…. По моему, нас природа создала по ошибке, самая большая опасность для нее, это мы, люди.
-Похоже, вы правы, вот и Лукич, так же говорит, - согласился землянин.
-Ни как, тоже думал много, умный мужик. Он кто?
-Лесник.
-Кто?
-Хранитель леса. Вот и на Денсар он прибыл лес восстанавливать.
-Раз на вашей планете есть люди, занимающиеся охраной леса, то, может, для вас еще не все потеряно. У нас лесников не было, и леса, куда-то делись. Ладно, это все философия, а мы то, что теперь будем делать, раз уж мы здесь не вымерли?
-Не знаю, - честно сознался Степ.
-Нам, горожанам, думать особо не о чем. Выйти от сюда мы все равно не можем, а вы убрать купол опасаетесь. У человечества много недостатков, один из них недоверие. Что бы, не ставить вас в неловкое положение, я предлагаю вам посовещаться, а потом вы нам сообщите о своем решении. Мы вас не торопим. Для нас год, другой, это мелочи. Здесь у нас организовано круглосуточное дежурство, так что в любое время дня и ночи мы вас ждем.
На этом и расстались, а следующие утро стало новым этапом в жизни жителей города Стелми, накрывавший их несколько тысячелетий купол, исчез. Вынужденная бездеятельность, работа в городе была, но мало, порядком людям надоела. Они, чуть ли не всем составом ринулись помогать процессу озеленения планеты. Представляете, сто тысячная армия сажает деревья, седьмая часть населения планеты. Опять же, свежая кровь нужна была всем и жителям Стелми, и остальному населению. Так что жители Стелми, как нельзя более органично влились в жизнь Денсара.
Осенью, после сбора урожая, начался сезон свадеб. Королевская семья не осталась в стороне. Король Сидотрон созвал гостей, по поводу бракосочетания своей дочери Лагдален и землянина Василия.
Флаер с гостями, по традиции, приземлился на площади перед дворцом. Центр площади украшала скульптурная группа: все члены инопланетной экспедиции, даже Слен, которая капитан, Шаропуз, Лагдален, Сидотрон, Юми, Олдар и еще человек пять, которых инопланетяне не узнали. Вся эта толпа народа, взявшись за руки, стояла вокруг ростка волскрима. Росток был настоящим и, со временем, обещал превратиться в могучее дерево, монумент же источал удушающий аромат лумбгума.
Лукич долго любовался своим темно коричневым двойником и, задумчиво оглаживая бороду, выдал:
-Вот и делай добро людям, они тебя за это из навоза слепят.

ЭПИЛОГ.

Мой хороший знакомый, Чернявский Виктор Васильевич, мне сказал, что, мол, время сейчас такое, что книга тем интересней, чем больше в ней трупов. Я сразу отреагировал на пожелания потенциального читателя, потому как он то мой «шедевр» прочтет обязательно, еще в черновике. Честное слово, я старался. Войны у меня, как-то так получилось, ни какой не было. Нет, конечно, шла Великая «битва» за спасение планеты, но она не кровопролитная, не разрушительная, а, как раз на оборот, созидательная. И все-таки, скрепя сердце, я убил двоих, если Вы смогли прочитать мою книгу, то заметили. Потом я подумал, подумал и решил, что если кому-то не хватает трупов, пусть прочтет сводку криминальных новостей. Почему должны гибнуть хорошие ребята? Они молоды, красивы, только жить начинают. Короче, я их оживил, это Вы, наверное, тоже прочитали.
И все равно, я не могу остаться равнодушным к пожеланию своего читателя. Для Вити и для тех, кто, как и он, считают, что в книге трупов должно быть много, я делаю бесприцендентный шаг. Трупов будет много, очень много, даже главный герой. ВСЕ, ВСЕ УМЕРЛИ!!!
Дальше стоит читать только людям менее кровожадным.
Естественно все умерли. Все когда-нибудь умирают. Куда от этого денешься? И так, все умерли…, но в глубокой старости, пережив не одно омоложение!
ВСЕГО ВАМ ДОБРОГО! ЖИВИТЕ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО!