Лесничие Вселенной Часть первая Глава 5

   Глава  пятая
.
       1

Скорость корабля приближалась к скорости подпространственного перехода. Лукич восседал в своем кресле в рубке и наблюдал за действиями экипажа.
На Дтена было приятно смотреть. Должность капитана ему была явно к лицу, не форма, тем более что она практически не изменилась, только звездочка на погонах слегка подросла, и на груди появилась новая нашивка, а, именно, должность. Став полноправным капитаном корабля, он как-то сразу повзрослел, серьезней, стал, что ли. Такому Дтену даже капитанское кресло подходило куда как лучше, нежели кресло механика, хотя друг от друга они отличались только местом расположения. Они были прямо созданы друг для друга, являя собой единое целое: человек и кресло, кресло и человек. Власть Дтена совершенно не развратила. Тилеанина вообще трудно чем-либо испортить, особенности быта и воспитания. Единственное, что привнесла в характер Дтена новая должность – это уверенность в себе, в своих силах, а не самоуверенность, как это часто бывает у землян. Так и надо, капитан должен, нет, просто обязан, верить в себя и в своих людей, как в себя самого.
Додумавшись до «самоуверенности» и «уверенности в себе», Лукич тут же завел теологический диспут с самим собой. Спорить с собой, с одной стороны гораздо легче, ты знаешь, все, даже самые потаенные, мысли своего оппонента, но с другой стороны, попробуй, обмани себя самого. Самообман – не такая уж легкая штука. Мысли лениво текли в голове скучающего землянина, перескакивали одна за другой, путались и мешались друг другу, но заняться было нечем, по этому Лукич не препятствовал свободному скольжению своих мыслей, воспринимая это занятие как своеобразный отдых. Так и не найдя ответа на вопрос, почему человек должен верить в себя, но самоуверенность это плохо, Лукич позволил своим мыслям переключиться на что-нибудь иное. Иным оказалась Стар, попавшая в поле зрения адмирала.
Стар, как обычно, была сосредоточена и слегка смущена, являя собой очень странный симбиоз: решимости и нерешительности. Детская не уверенность в себе, ни как не хотела ее покидать.
Зацепившись мыслями за «не уверенность в себе», Лукич опять переключился на «уверенность в себе» и «самоуверенность». В процессе размышлений, «самоуверенность» превратилась в «самонеуверенность». Не найдя ответа на мучавший его праздную голову вопрос, но изобретя новое слово, Лукич сразу успокоился, и данная тема размышлений покинула его голову. Видимо вылетающая из головы мысль, отдачей развернула голову в другую сторону, и в поле зрения Лукича попал новый механик.
Новый механик корабля «Тилен» действительно был фигурой довольно колоритной и стоил того, чтобы к нему привлеклось внимание. Описание механика можно начать с того, что, по совместительству, он являлся Хранителем Академии Истории. В тилеанском «табели о рангах» он занимал гораздо более высокую ступень, чем капитан первой звезды Дтен. Он являл собой совершенно не нормальное зрелище для Тилена, лейтенант – механик со звездой Хранителя на груди, которая приравнивала его к адмиралу.
Такое положение вещей вносило некоторый дискомфорт во взаимоотношения экипажа. Дтену было не совсем удобно отдавать приказы лейтенанту, которого он обязан, был приветствовать как адмирала. Степ, так звали нового механика, изо всех сил старался сгладить эту шероховатость. Он понимал, в какое не удобное положение ставит его присутствие капитана. Но что он мог поделать? Он изучал историю освоения космоса и следующую свою фундаментальную работу посвятил вне тилеанским цивилизациям. Так как земляне и денсарцы были единственными известными на Тилене  представителями других планет, то изучением их истории, быта и культуры и занялся Степ.
Хоть он и не знал, что на одном из земных языков слово «степ» обозначает шаг, тем ни менее ради науки он решился на довольно решительный шаг. Стать начинающим механиком корабля после второго омоложения, да еще когда занимаешь такое высокое положение в обществе, и все это ради того, чтобы максимально приблизиться к объекту изучения. Вернее к объектам. Действительно, где еще, как не на борту корабля «Тилен» изучать эти планеты живьем, а не по завозным материалам? Тем более что материалы эти собирали совсем не специалисты. Историков в штат экспедиции пока не включили, по этому Степ занял освободившееся место механика. Свои новые обязанности он исполнял довольно хорошо, по этому с его присутствием на корабле мало помалу смирились все, даже Дтен, хоть и чувствовал себя не совсем уютно.
На Денсаре Степ пробыл почти месяц. Он единственный из экипажа, кому было чем заняться вне полета. Он изучал Денсар, пропадая целыми днями в королевской библиотеке, наедине с пыльными фолиантами. Ни для кого не было секретом, что ради этого он и прибыл на планету. В истории Денсара на лицо была огромная белая дыра. Дырища! Эту загадку он и поставил своей целью разгадать, а должность механика приблизила его к вожделенному объекту изучения. Не последнее место в своей работе он отводил разгадке тайн черных гор, открытых Лукичом. Вообще то эти горы были отчетливо видны даже из космоса, но землянин первый, кто привлек к ним внимание общественности, доказав их искусственное происхождение.
Сейчас корабль нес всех к Тилену, а от туда, на Землю, что опять же предоставляло широкие возможности для изучения истории теперь уже этой планеты. Лукич с удовольствием отвечал на все вопросы Степа относительно Земли. Выкладывал все, что знал, правда, знал совсем не много. Степ его за это не осуждал. У каждого своя специализация. Сам историк, на пример, совершенно ни чего не знал о растительности своего родного Тилена.
Лукичу понравился новый механик. Своими подчиненными Лукич не считал ни кого, скорее друзьями – товарищами, как человек и товарищ Степ его устраивал. Они уже были знакомы до этой встречи, но так землянин был знаком, наверное, с половиной населения Тилена. Во время их с Риммой визита в Академию Истории подержались за руки, даже лица не запомнил. Когда Разум – Советник связался с Лукичом, чтобы узнать, как тот отнесется к такому своеобразному механику, Лукич с радостью согласился.
В новом механике его устраивало все. Если Дтену и Стар, во время пребывания на Денсаре, вполне хватало друг друга, чтобы не скучать, самому Лукичу скучать было совершенно некогда, то свободное время четвертого члена команды, во время вынужденного бездействия, землянина, как руководителя, несколько смущало. Механику, вне полета, заняться было нечем, по этому историческое пристрастие Степа могло только приветствоваться, тем более что в истории Денсара было много интересного и для самого Лукича.
Еще адмиралу Лукичу в личном деле нового представителя коллектива понравилась графа №4 «Омоложение». В личном деле любого тилеанина была такая графа. В ней отмечалось количество пережитых омоложений, реальный возраст, физический возраст, которому соответствовал сейчас организм, и знак «плюс», или «минус». «Плюс», если организм в данное время старел, и «минус» если молодел. В четвертой графе Степа, после слова «омоложение» стояла следующая запись: «2, 170, 40, «минус»», что обозначало: Степ уже перенес два омоложения, ему исполнилось сто семьдесят лет, состояние организма соответствовало сорока годам, а сам организм еще продолжал омолаживаться. Это начисто исключало все возможные трения между мужчинами команды, которые могли бы возникнуть, появись у Степа пылкие чувства к Стар.
Дтен любил Стар – это нормально. Для Лукича, хоть и прошедшего процедуру омоложения, она все равно была девчонкой. Для Степа же, она являлась ровесницей пра, пра, пра, правнуков. Не смотря на свои омоложенные организмы, люди, все-таки, тянулись к своим ровесникам, представителям одного с ними поколения. Общие воспоминания, общие интересы и, в конце концов, одинаковый жизненный опыт, позволявший им, осуждая молодежь, сказать сакраментальное: «Да, мы в их возрасте такими не были»….
Размышления Лукича прервал голос Дтена:
- Подпространственный переход на конец отсчета! Мозг, отсчет! – до этого они переговаривались довольно тихо, и Лукич не обращал на деловой разговор своих товарищей внимания, воспринимая его как фон своих размышлений.
-Двадцать семь, двадцать шесть…. – начал монотонно отсчитывать Мозг.
Землянин тут же начал клевать носом. Из дремы его вывел возникший в голове голос Разума – Советника, смешавшийся с голосом Мозга корабля:
«Привет, Лукич! Как дела?»
«Лучше всех», - мысленно ответил землянин.
«Даже лучше чем у меня? Не может быть!»
«Да, ладно тебе, не завидуй. Что ты мне хочешь сообщить?»
«Я, собственно вот чего звоню», - терминология Лукича прижилась, и теперь все Р’кандры свои ментальные беседы называли не иначе, как «звонки», хоть телефоном ни разу в жизни не пользовались: «Через две недели состоится премьера постановки Риммы и Слена. Ты бы прилетел, им будет приятно. Это они попросили меня связаться с тобой».
«Именно этим я сейчас и занимаюсь».
«Что ты имеешь в виду-у-у…», - голос Разума как-то не естественно исказился, превратившись в визг, и пропал где-то за пределом слышимости.
«Эй, Разум, ты куда?» – спросил Лукич, но ответа не получил.
-Мы в подпространстве, шеф, - доложил Дтен.
-Тогда мне все понятно. Мозг, а ты с другими Р’кандрами можешь поддерживать телепатическую связь, находясь в подпространстве?
-Нет, мы выпадаем из пространства и времени, для нас сейчас не существует ни того, ни другого, а, стало быть, и связаться с нами не возможно. Нас просто нет. В реальном мире мы не существуем.
-Страсти то, какие, но, в принципе, я так и подумал. У меня тут Разум – Советник сейчас пропал. Еще и на пищал чего то на последок, аж голова заболела.
Через трое суток, по корабельному времени, корабль вернулся в реальный мир. Лукич сразу же связался с Разумом – Советником:
«Лукич, учти на будущие», - вместо приветствия нравоучительно ответил тот: «Перед вылетом вы обязаны сообщить, когда и куда отправляетесь. Дтен, как капитан, это обязан знать».
«Это моя вина»,- выгородил подчиненного Лукич и, сочиняя на ходу, продолжил: «Я запретил сообщать, думал сюрприз сделать».
«Сюрприз удался, хорошо мы хоть догадались, что вы нырнули в подпространство. А если бы не догадались? Ведь спасателей бы отправили».
«Ну, вы же не тупее паровоза. И завязывай ворчать, тебе не идет».
«Да, что на тебя ворчать? Толку, ни какого. Я так понимаю, вы сейчас подлетаете к Тилену?»
«Молодец, правильно понимаешь».
К вечеру следующего дня корабль совершил посадку в космопорту города Тилен. Встречающих было меньше, чем в предыдущий прилет Лукича на планету, но, все-таки, гораздо больше, чем он предполагал.
Среди встречающих были: Римма с Сашей, все Слены: и та, которая бывший капитан корабля «Тилен», а теперь уже отчетливо беременная жена Клена, и тот, который музыкант, и земная представительница рода – Татьяна, с дочкой на руках. Девочку назвали Любовь. В порт прибыли: Ди Длен, Клен, родственники Стар, Дтена и Степа, а так же его многочисленные коллеги и ученики, что еще раз подтвердило ценность Степа, как историка.
Все оживленно говорили, каждый о своем, создавая невообразимый гул. Только Мозг корабля и его ребенок производством шума не занимались, они разговаривали мысленно. Вдоволь нашумевшись, разлетелись по домам.
2

Не откладывая в долгий ящик, прямо с утра следующего дня, Лукич начал подготовку предстоящей экспедиции. Он запланировал все необходимое, наметил цели, установил приоритеты. Самым важным он считал свободу передвижения, транспорт был жизненно необходим. Эта проблема казалась ему самой сложной, по этому и решение ее было намечено в первую очередь. Конечно, можно было использовать тилеанскую технику в чистом виде, но, тогда было довольно сложно оставаться не замеченными, приземлившись в каком-нибудь городе. Не привлекать к себе внимания было непременным условием любой экспедиции на Землю, по этому ни корабль, ни флаер, в качестве наземного транспорта совершенно не подходили.
Лукич в общих чертах знал, что ему необходимо. Что-нибудь похожее на земной автомобиль, как минимум с колесами. Для разрешения этой проблемы он направился в Академию Механики. Механикам, поставленная перед ними задача показалась интересной. После непродолжительного размышления сам Великий Хранитель Академии взялся руководить ее решением.
-Интересная работа, Хранитель Лукич, - увлеченно говорил он. – Не стандартная. Если бы вы знали, как надоели все эти однотипные проекты, даже самый сложный и прекрасный, с точки зрения механики, корабль, ни что иное, как улучшенная копия своих предшественников. Это ужасно тормозит творческий процесс, мешает дальнейшему развитию, и, если угодно, отупляет, когда человек всю жизнь занимается одним и тем же, он просто теряет способность думать о чем-либо другом. И тут появляетесь вы и, как волшебник, дарите нам проблему, с которой нам еще не приходилось сталкиваться.
-Меня радует, что вы с таким интересом восприняли мою просьбу, - ответил землянин.
-Единственное чего я не понимаю, так это зачем флаеру колеса? С технической точки зрения это совершенно не целесообразно. Они создают только дополнительные не удобства, такие, на пример, как сопротивление воздуха.
-Я совершенно с вами согласен, Великий Хранитель, но все дело в том, что автомобили у нас, на Земле, обычно ездят, а если, вдруг, взлетают, то пассажиров чаще всего хоронят. Посадки, после таких полетов редко удаются. Колеса нам нужны, что бы из толпы не выделяться. По городу нам придется ездить, как на обычном автомобиле.
-В общих чертах мне все понятно, - кивнул головой механический гений. – Сегодня мы подготовим набросок проекта, а завтра я попрошу вас подойти для более детального обсуждения и принятия окончательного решения.
 Обсуждали довольно долго. Возникала масса спорных вопросов, очевидных для Лукича и совершенно не понятных, не функциональных, лишних, не нужных для тилеанина. Полностью взгляды сошлись только в том, что флаер должен быть достаточно вместительным, само – собой разумеется, комфортабельным, безопасным для пассажиров и, в то же время, не очень громоздким.
Запросили данные на все земные автомобили из Хранилища Информации.
Проживший всю жизнь в тайге Лукич рисовал в своем воображении санитарный «УАЗик», или «ПАЗ», ну, может быть «РАФик», короче, все то, с чем сталкивался в этой жизни. Так он и сказал Великому Хранителю Механики, на что тот ответил, что не будет так уродовать приличный флаер и людям своим не позволит. Потому что этот акт вандализма ляжет не смываемым позором на его седины, хотя седин ни каких и не было, с момента начала последнего омоложения Великого прошло почти тридцать лет и выглядел он вполне молодо.
-И не надо спорить со мной, Хранитель Лукич, я хорошо понял ваши требования к необходимому вам транспорту, но он должен еще и соответствовать моим требованиям. Мы все это как следует обдумаем с коллегами и постараемся прийти к разумному компромиссу. Так что заходите дня через два -–три, к тому моменту все будет готово. Если вас что-то не устроит в нашей конструкции, мы это изменим, - обнадежил Великий землянина перед прощанием.
Через три дня Лукич ошарашено разглядывал свой «автомобиль». Понятию о «приличном внешнем виде», и то не совсем, специалистов Академии Механики соответствовал земной минивен «РЕНО». Его и взяли за основу, а за тем раздули до размеров автобуса, средней величины.
Понятие комфорта тоже оказалось у каждого свое. Удобные тилеанские кресла, это Лукич понимал. Он к ним и сам на столько привык, что уже не согласился бы на другие. Климат контроль, бортовой компьютер, гравитационная система безопасности, это когда человека удерживает в кресле не ремень безопасности, а силовое поле, даже защитное силовое поле вокруг флаера – страховка от столкновений и непрошеных гостей. Все это землянин понимал и принимал, но вот душ, туалет…. С понятием «автомобиль» для Лукича как-то не вязалось. Тилеане связали.
Великий Хранитель Академии Механики был человеком слова, он, как и обещал, оставил последнее слово за землянином. Лукич мог высказать все, что ему не нравится, а потом смириться с уже существующим вариантом. Что бы у землянина не возникало желания провести глобальные изменения в конструкции машины, а, уж тем более, заменить ее саму, механики легализовали свое творение на Земле. К решению этого вопроса были подключены Р'кандры. Они внушили земным служащим, что машина имеет место быть. Ее зарегистрировали в ГАИ, были оформлены все необходимые земные документы. Сейчас на машине красовались ее земные номера, вернее их точная копия. Куда дели оригинал, Лукич спрашивать не стал, но догадывался, что кто-нибудь из работников ГАИ, сам того не осознавая, утопил их в какой-нибудь реке, вместе со всеми сопутствующими документами, точные копии которых уже выдали Лукичу.
Нормальные земные водительские права имел только сам землянин. Документами для остальных опять-таки занялись Р'кандры. Теперь все тилеане, отправлявшиеся с Лукичем, «прошли» курс обучения, «сдали» все необходимые экзамены и «получили» водительские права, а рука какого-то не известного землянина, за тысячи миллионов километров от сюда, поставила за них все необходимые подписи во всех документах.
Хоть «автомобиль» и казался землянину слишком вычурным, но в целом, учитывая его возможности флаера, аппарат был то, что надо. Смирившись с размерами, Лукич принял и саму машину. Он сел за руль и выехал на улицу.
Двигателя, в земном понимании, у «автомобиля» не было. То, что он ехал, то же было не совсем правдой. Машина не ехала, она низко летела. Колеса, так, бутафория, но бутафория вполне правдоподобная. Когда флаер поворачивал, передние колеса поворачивались тоже, более того, они могли даже побуксовать, если возникнет такая необходимость. Но в основном от колес требовалось только быть и вращаться.
Если бы какого-нибудь земного механика угораздило добраться до этого «автомобиля» он бы сильно удивился.
На полигоне Академии Механики была создана имитация земного города, по улицам которого двигались муляжи автомобилей.
-Поворот на право запрещен, - доложил компьютер, когда Лукич решил повернуть именно направо, игнорируя запрещающий знак, уж больно хотелось поглядеть, какая последует реакция. Реакции не было ни какой, машина в ту сторону просто не поехала. Компьютер тем временем продолжал работу: - Достигли максимальной разрешенной скорости на этом участке пути.
Быстрее сорока километров в час «автомобиль» двигаться отказался, как Лукич не пытался его разогнать. Естественно в случае острой необходимости запрещающую программу можно было просто отключить, или взлететь, тогда правила дорожного движения переставали существовать, как и сама дорога.
В целом аппарат Лукичу понравился. Он поблагодарил создателей и, своим ходом, добрался до космопорта, где загнал машину в трюм корабля «Тилен».
Всю дорогу Лукич проехал как на автомобиле – по дороге. На протяжении всего пути его сопровождали любопытные взгляды прохожих, и не только прохожих. Пролетавшие над ним флаеры сбавляли скорость, а некоторые и вовсе останавливались, зависая над оригинальным транспортным средством, пытаясь его разглядеть. Особенно всех поражали колеса, ни кто из ныне живущих тилеан не видел колесных средств передвижения на улицах города. Да и сами улицы не везде были пригодны для проезда по ним: то тупик, то газон, по этому время от времени приходилось взлетать.
Уже к вечеру этого дня в Академию Механики поступили заявки на подобные флаеры. На Тилене начался новый бум подражания Земле. К музыке уже привыкли, теперь местных жителей покорили земные автомобили. Через неделю по улицам столицы колесило несколько сотен колесных флаеров. Машины были самые разные: «Линкольны», «Мерседесы», короче представители всех марок дорогих земных автомобилей. Какого же было удивление Лукича, когда в один прекрасный день он увидел до боли родной ушастый «Запорожец». Как владельцу этого чуда техники удалось уговорить механиков «так испортить приличный флаер» оставалось загадкой.
Пока Лукич занимался своим «автомобилем», Римма, Слен и их многочисленная команда проводили последние приготовления к премьере своего шоу. Генеральная репетиция, подгонка костюмов, декорации…. Так, не заметно для всех и, как всегда, очень быстро, наступил день премьеры.
С утра Римма была сама не своя. Переживала. Суетилась. На конец не выдержала и сразу после обеда убежала на концертную площадку. Представление должно было состояться на площади перед зданием Академии Музыки. Что бы зритель смог оценить все световые эффекты, начало наметили на вечер, когда стемнеет.
С балкона своих апартаментов Лукич мог понаблюдать только за макушками выступающих, и то с большой высоты. Пришлось спускаться. За двадцать минут до начала выступления на площади вокруг сцены было уже не пробиться. Лукич с сыном на руках устроился на балконе третьего этажа, где тоже было довольно тесно, но землянина, как Хранителя Академии, да еще и с ребенком на руках пропустили на лучшее место. Без малейшего зазрения совести Лукич воспользовался своим служебным положением и, усевшись в кресло, стал ждать начала.
Описать словами то, что происходило на сцене не возможно. Представляете «Лебединое озеро» в устном исполнении дилетанта? Там такие фифочки, ручки вот так, ножками так: динь, динь, динь. Музыка такая: та, та, та. Ну, и дальше в том же духе. Заядлый ценитель, знаток, пожалуй, добавил бы что-то вроде: «О, это было великолепно!». Многозначительно поглядел в потолок и, почесывая подбородок, стал бы перечислять фамилии, сопровождая своими комментариями: «Та была великолепна, эта превзошла саму себя, а такой то был просто божественнен». Завершил бы свой рассказ обязательным: «Вы многое потеряли», - скорбно вздохнув на последок.
Весь предыдущий абзац в равной степени можно отнести и к этой постановке. Слен оказался действительно хорошим композитором. Римма оказалась великолепным постановщиком. Сто раз правы те, кто считает, что чтобы  «пробиться» мало одного таланта, нужно еще и изрядное везение. Римме повезло, ее талант не потерялся в заводском клубе. Хотя, не будь талантливых людей в маленьких клубах, кто бы воспитал и обучил «великие» таланты, нашедшие путь на большую сцену. Очень жаль, что многие из «звезд» забывают про тех, кто из них юных и зеленых, сделал этих самых «звезд».
Лукич не был не «ценителем», не «знатоком», он вообще в первый раз в жизни видел спектакль «в живую». Кто был в театре и знает, чем отличается «живая» игра актеров, пусть даже не всегда идеальная, от самой распрекрасной игры по телевизору, тот поймет потрясение испытанное Лукичом, особенно если вспомнит свой первый визит в зрительный зал.
На счет развернувшегося на площади перед зданием Академии Музыки планеты Тилен представления, можно добавить только одно: ребенок следил за выступлением широко раскрытыми от восторга глазами, хоть и не понимал смысла всего происходящего. Впечатление, произведенное на всех остальных зрителей было ни чуть не слабее, не взирая на возраст. Они все были в театре в первый раз. Это была премьера не только для актеров, но и для зрителей.
-Да, - сказал Лукич жене, когда та пришла после выступления домой. Вернулась она гораздо позже своих мужиков, принимала поздравления. Римма была уставшая, но счастливая, как любой творец создавший что то действительно стоящие. Речь мужа добавила ей радости: - Молодцы! Я ни чего подобного не видел! Вы все, вся ваша команда – талантливые люди! Здорово, молодцы!
-Я рада, что тебе понравилось, если честно я очень боялась твоего мнения. Слену удалось, за время нашей совместной работы, внушить мне, что ты истина в последней инстанции.
На Следующие утро Великий Совет утвердил Римму Лукич в сане Хранителя Академии Музыки планеты Тилен. Лукич был чрезвычайно горд за супругу.
  -Ты заслужила это звание гораздо больше, чем я, - сказал он жене сразу после церемонии вручения звезды Хранителя. – Справедливость восторжествовала!
А на следующий день у Лукича потекли нормальные организационные будни перед предстоящей экспедицией.
-Еще нам нужны, будут деньги, - говорил он Ди Длену и Разуму.
-Давай напечатаем, - не долго думая предложил Глава Великого Совета.
-Это, между прочим, глава нашего правительства, - снисходительно сказал Разум. – Ди Длен, я понимаю, что ты ни когда не интересовался особенностями экономики планеты Земля, но если у тебя вдруг возникнет желание о ней что-нибудь узнать, то первым, что ты узнаешь, будет то, что вся экономика планеты держится на денежных знаках. Как ты думаешь, что делают с экономикой фальшивые деньги?
-Понятия не имею, - пожал в ответ плечами Ди Длен.
-Росту благосостояния они способствовать точно не будут.
-Нет, фальшивок нам не надо, - подал голос Лукич. – Я пару мечей денсарских взял, нам бы на них покупателя приличного найти. Оригинальные изделия, между прочим, аналогов на Земле нет.
-Это не сложно. Давай мы найдем коллекционера по богаче  и внушим ему, что он просто жить не может без этих мечей. Прибыв на Землю, ты к нему зайдешь, и он их с восторгом купит, - предложил Разум – Советник.
-Так не пойдет. Нельзя принуждать человека. Они ему может быть не нужны совсем, а мы, его, их покупать заставим. Пусть сам решает, своим умом, желает он их приобрести, или нет. Продам я их совсем не дорого, на Денсаре они все равно прямо на деревьях растут, да и денег нам надо не очень много. Просто что бы было чем людям зарплату заплатить, земляне за бесплатно работать не будут. Хотя в нашей стране почти все за бесплатно и работают, месяцами зарплату свою смешную не получают, а еще и план гонят. Тут важна сама идея, что ты работаешь за деньги. А я не хочу людям идеи обещать. Я в партии не состоял и в идеи не верю. За реальную работу, человек должен получать реальные деньги….
-Ты, что, нам курс земной экономики прочитать собрался? – перебил Ди Длен.
-Понесло, извините, а еще нам кое что там купить понадобится: семена там всякие, саженцы.
-А ведь ты у нас работаешь бесплатно, а почему твои земляки не будут? – опять полюбопытствовал Глава Великого Совета.
-Во первых, у меня здесь все есть, во вторых, ни у вас, ни у денсарцев денег нет, так что заплатить мне вам просто нечем, ну, а в третьих, я свою работу всегда любил и считал удовольствием.
-Ищи тех, кто тоже свою работу любит.
-Хотелось бы, но где их взять? А даже если и найду, то деньги им все равно будут нужны, в нашем мире они являются признаком благополучия, - задумчиво ответил Лукич.
-Зачем им деньги? – Не унимался Ди Длен. – У них здесь тоже все будет.
-Но они же этого не знают! Не скажу же я им: «Здрасте, я инопланетянин». Меня же за психа примут!
-Примут, потому как ты то там как раз не инопланетянин, ты там абориген, - усмехнулся Ди Длен.
-Ну, уж нет, я там теперь тоже инопланетянин. Я на Земле теперь жить нормально не смогу, отвык, - Лукич задумчиво почесал подбородок. – Да и потом, кто знает, захотят ли люди, которых я там найду, остаться здесь? Их может через год домой потянет со страшной силой? А деньги им по возвращению будут нужны. Само понятие «хорошая работа» на Земле тесно переплетается с хорошей зарплатой. По этому нужны деньги.
-Хорошо, мы найдем коллекционера. Покажем ему во сне твой меч. Не перебивай! Внушать мы ему ни чего не будем. Так вот, просто покажем твой меч, и, если наше предложение его заинтересует, убедим его приготовить деньги, которые он согласен заплатить за меч, к вашему прибытию, - изложил свой план Разум, не зря в умных числится. – Где его лучше искать, этого богача?
-Не знаю, в Америке, где-нибудь, может на ближнем востоке, или в Европе, богатых людей там везде хватает, и холодное оружие везде ценится.
-Ну, Лукич, ты нам выдал ценные сведения. Ладно, сами поищем, тем более что нам нужен не просто богатый, а очень богатый, что бы цену приличную мог предложить не торгуясь.
-Рабочих будешь искать там же? – спросил Ди Длен.
- Нет, конечно. За то, что у нас является хорошей зарплатой, там только бича нанять можно, что бы «Виски» дегустировал. Наши за двадцать долларов в месяц на работу ходят, а там, за столько в день не каждый зад от дивана оторвет. Помощников буду искать только в России.
-Патриот, - съехидничал Разум.
-Да, патриот. У нас все патриоты или в правительстве, или за границей. Так что я, самый патриот, я даже планету покинул и в правительство чужое залез. А если честно, где я еще найду специалистов высокого уровня, согласных работать за не самую высокую зарплату?
-Так предложи им зарплату побольше, - опять подал голос Ди Длен.
-Не поверят, все хорошо, что в меру. В небывало высокую зарплату, тем более предложенную не известно кем, может поверить разве что идиот. Идиоты нам не нужны, их и здесь, если поискать, всегда найти можно.
-Можно и не искать, вот один сидит, - фасеточный глаз Разума уставился на Ди Длена.
-Интересно, а у вас на Земле советники президентов тоже так выпендриваются? – спросил Глава Великого Совета.
-Нет, у нас за такое работу теряют, если повезет, - хмыкнул Лукич.
-А если не повезет?
-Тогда он потеряет работу посмертно.
-О, надо бы у нас такой закон ввести.
-Так на Земле это не закон, а многовековая традиция.
Через несколько дней все приготовления были завершены, и экспедиция на Землю покинула Тилен.

3
Мистер Миллер совершенно не понимал, что с ним происходит. Началось все со сна. Самое интересное в этом сне было то, что мистер Миллер с самого начала понимал, что это сон и не более того. Сон, но какой сон!
Холодное оружие было страстью мистера Миллера, его горячей любовью, предметом обожания. Он любил его так, как настоящий нумизмат любит монеты всех времен и народов, как филателист обожает марки, как вечно голодный дог любит горячую сосиску в тесте, названную в его честь. Ради этого своего увлечения он готов был пожертвовать многим.
Мистер Миллер являлся довольно не плохим бизнесменом, и его состояние подтверждало этот факт. Как бизнесмен, он отлично понимал, что можно потратить на удовольствия, и, что, не смотря ни на что, должно принадлежать делу. Дело – это свято, и ни что не могло подвигнуть мистера Миллера пожертвовать деловыми деньгами не по назначению.
На удовольствия всегда отводилась одна, строго определенная сумма, и уж если здесь подворачивался достойный внимания клинок, то мистер Миллер, не задумываясь, отказывался от любого удовольствия во благо этого шедевра кузнечного искусства. В последний раз он, ради украденного где-то кем-то у кого-то акинака древних скифов, пожертвовал многочисленными удовольствиями. Он не купил жене новую шубу, которую та давно выпрашивала, сославшись на то, что в Англии шуба в принципе не нужна, а для местного климата куда как лучше подойдет «макинтош», изобретенный специально для родной погоды мистером Макинтошем. Еще он отказал себе в удовольствии купить сыну в честь окончания колледжа великолепное желтое «Феррари», сославшись на то, что такой автомобиль может на столько стремительно проскочить через всю Великобританию, что можно просто не успеть нажать на тормоз и утонуть где-нибудь в океане.
Вообще мистер Миллер умел галантно отказать. Так шубу супруги он сменил на бикини и отправил свою дорожайшую половину отдыхать в их дом на юге Франции. Ему было глубоко наплевать как и с кем развлекается жена в дали от дома. Молодая супруга была всего на два года старше его сына от первого брака, большим умом не блестала, но была очень хороша собой. Это бизнес. Миссис Миллер была живой рекламой своего супруга: длинные ноги, широко распахнутые вечно удивленные глаза, очаровательная мордашка, великолепная фигура…. Против такой атаки не могли устоять уже не молодые партнеры мистера Миллера. Деловой ужин с миссис Миллер был сто процентной гарантией подписания договора на выгодных для мистера Миллера условиях. Заключая этот брак, мистер Миллер хорошо понимал, что единственное, что в нем нравится его будущей супруге – это его деньги, сам же он, как мужчина, ее совершенно не интересовал. Она его не любила, но он смотрел на данный вопрос философски. В конце концов, кто будет требовать любви от рекламного плаката своей фирмы?   
Сына он тоже не оставил совсем без подарка. Что бы ни ранить душу ребенка, ему был подарен «Мерседес», какой точно мистер Миллер не вспомнил бы даже под пытками, автомобили его не интересовали, но то, что после названия были какие-то циферки и половина латинского алфавита, это точно. На сэкономленные в результате этой финансовой операции деньги и был приобретен тот самый акинак.
Деньги, предназначенные для удовольствий, были потрачены, и тут мистер Миллер увидел тот загадочный сон, в котором ему показали такое…. Такое! Если бы у мистера Миллера был такой меч, то этот зануда Блекстоун умер бы от зависти.
Сосед мистера Миллера Блекстоун был не просто соседом, он был его коллегой по страсти ко всему, что колет, режет, рубит. Ко всему холодному и острому. Он был для него больше чем враг и ближе чем друг, он был соперник! Соперник – человек, которого хочешь видеть и видеть не можешь. Его радость приносит тебе боль. Твоя радость удваивается, потому что приносит боль ему. Мистер Миллер с  удовольствием принимал Блекстоуна у себя, но только ради того, что бы похвастать каким-нибудь своим новым приобретением. Сосед, в свою очередь, отвечал ему полной взаимностью.
Самой приятной историей последних дней была демонстрация Блекстоуну меча древних скифов. При виде акинака лицо соседа, и без того худое и длинное, вытянулось на столько, что за челюстью полностью скрылась худая кадыкастая шея. Лицо побагровело от переполнявшей Блекстоуна ярости. Еще бы, ведь мистер Миллер увел эту вожделенную игрушку из под самого носа Блекстоуна, перехватив продавца. Так как продавцу было все равно кому продавать, лишь бы побыстрее, он и продал. Эта блестяще провернутая афера вызывала в душе бурю ликования и, до сей поры грела ее своим теплом. Но  душа металась в смятении, а виной всему этот загадочный меч. «Сонный меч», как называл его мистер Миллер.
Сон был странный. Во сне ему как будто дали подержать, почувствовать меч в руке, попробовать его в деле. Странно, но деревянный на вид меч, перерубил стальную полосу. Невероятно! А самое интересное ему пообещали, что этот меч может стать его. ЕГО!!!
И вот сегодня мистер Миллер творил глупости. Глупости в первую очередь для себя самого. Для начала он выгнал всю прислугу в выходной среди недели. Даже старого Рича, старину Рича, который жил в этом доме еще при родителях мистера Миллера и ехать ему было совершенно некуда. Его мистер Миллер отправил в круиз по Средиземному морю, так сказать в знак благодарности за долгую и верную службу. Старик даже разрыдался от умиления. Полностью сбитая с толку, прислуга отправилась тратить свалившуюся на нее свободу, в полном не понимании, что это вдруг нашло на хозяина.
Мистер Миллер и сам не понимал. Он снял со своего счета в банке деньги, пятьсот тысяч «деловых» долларов наличными и принес домой. Потратить на что-либо «левое» «деловые» деньги это для мистера Миллера граничило с откровенным святотатством. Если бы его сын себе позволил что-либо подобное, то, наверняка, лишился бы наследства. А тут он сам, мистер Миллер, позволил себе подобное и, главное, совершенно не понимал зачем. Зачем?
-Зачем? – задал он себе в очередной раз, мучавший его вопрос. – Зачем?
Большие напольные часы пробили полночь. Ровно на двенадцатом ударе лужайку перед домом осветил яркий луч света откуда-то сверху. Мистер Миллер напрягся всем телом. Вот оно! Он понял, что это ответ на мучавший его вопрос. На лужайку приземлялся космический корабль. Н. Л. О. Мистер Миллер не произвольно сжал рукоять древнего скифского меча, который до этого трепетно разглядывал.
Из НЛО вышли двое. На вид, нормальные люди. Идущий первым что-то нес под мышкой, какой-то сверток. Ночные гости вошли в холл. Мистер Миллер поднялся им на встречу с древним оружием в руке.
-Добрый вечер, мистер Миллер, - сказал первый. – Надеюсь, вы не собираетесь с нами сражаться?
Мистер Миллер поспешно положил акинак обратно на стол.
-Добрый вечер, господа, - заговорил он, и сам удивился своему спокойствию. – Меня, как я вижу, вы знаете. Разрешите узнать, с кем имею честь?
-Адмирал первой звезды, лорд – спаситель планеты Денсар Лукич, - он специально представился подобным образом, и впечатление должное произвел, и информации лишней не выдал.
-Капитан первой звезды Дтен, - назвал свое имя спутник инопланетного адмирала.
Гости говорили на великолепном английском. Речь их была на столько правильной, на сколько правильной она может быть только в устах иностранца.
-Прошу вас, присаживайтесь, господа, - мистер Миллер всегда был радушным хозяином, положение обязывало, тем более с гостями подобного уровня. -  Джин, виски?
-Виски, чистый, - оба пришельца хором, а за тем адмирал добавил: - А лучше водку.
-Извините, водки нет, - мистер Миллер наполнил бокалы и сел сам. – Чем обязан вашему столь позднему визиту?
-Вот, - адмирал положил на стол свою ношу, это был тот самый меч, меч из сна.
-О-о-о, - выдохнул любитель холодного оружия. – Разрешите? – и, не дожидаясь разрешения, взял меч в руки.
Эфес лег в ладонь, вызвав уже знакомые по сну ощущения: легкости и полного единения с оружием. Чудесно.
-Вы как-то связанны с тем сном? – спросил мистер Миллер, не отводя влюбленных глаз от меча, который бережно держал в руках.
-Да, - подтвердил Лукич. – Что-то вроде рекламного ролика.
-Я не верю, что вы прилетели на нашу планету, только ради того, что бы показать мне это чудо, - мистер Миллер вынул меч из ножен. – Дерево, точно дерево, как во сне.
-Да, это корень гигантского волскрима с планеты Денсар. Он крепче стали. Можете попробовать, - Лукич говорил на правах старшего, а Дтен с удовольствием потягивал виски.
Уговаривать Миллера не пришлось. Не долго думая он рубанул стоящий рядом стул – шедевр столярного искусства начала девятнадцатого века. Причудливо изогнутая ножка, застыв на пару секунд, с глухим стуком упала на толстенный ковер. Место среза было идеально ровным. Лукича слегка покоробило подобное отношение к мебели, но вида он не подал, изображая на лице не пробиваемое спокойствие с примесью равнодушия и скуки.
-Как нож в масло, - любовно разглядывая меч, сказал хозяин дома. – Но вы же все-таки не для этого сюда прибыли? – повторил он свой вопрос.
-Естественно не для этого, на вашей планете есть то, что жизненно необходимо нашей планете. И Это можно купить за деньги.
-С вашим уровнем развития, вы бы могли и так взять.
-Могли бы, но воровство нам претит и афишировать свое присутствие нам тоже не желательно. У вас есть деньги, которые нужны нам, у нас есть меч, который нужен вам. Мы можем вам его продать, если вы, конечно, желаете его купить, но вы должны хранить в тайне историю его появления.
-Конечно, конечно, - закивал головой мистер Миллер. – Да мне все равно ни кто не поверит, если я решу рассказать правду.
-Если у вас нет желания совершать эту сделку, мы можем предложить меч кому-нибудь другому, например вашему соседу Блекстоуну, - Лукич понимал, что это запрещенный прием, но, во первых эта фраза была придумана Мозгом корабля «Тилен», как веский аргумент, а во вторых мистер Миллер явно не нравился Лукичу. Эта его выходка со стулом…. И все ради удовольствия. Зажрался мужик.
 Услышав имя своего соседа, мистер Миллер изменился в лице, а в глазах загорелся зловещий огонек. Если он и сомневался, то сейчас его наполнила необузданная решимость, он сразу же перешел к делу:
-Сколько вы за него хотите? У меня дома, к сожалению, не так много денег, но завтра я могу снять со счета еще.
-У вас в сейфе пятьсот тысяч долларов, - равнодушно пожал плечами Лукич. – В принципе, цену вы можете назвать сами.
-Да он стоит миллион! – вырвалось у мистера Миллера, но, как истинный бизнесмен, он тут же прикусил язык.
-Миллион нам точно не нужен….
-А сколько? Пятьсот тысяч вас устроит?
-Вполне, - сглатывая нервный ком кивнул головой Лукич. От удивления у него округлились глаза, хорошо под козырьком фуражки этого не было видно, продавать за такую сумму в его планы не входило. Для отставного леспромхозовского лесника такая сумма, потраченная ради удовольствия, была просто невероятной. Ну, тысяч сто, это еще куда не шло, но пол миллиона…. На что только люди не идут, что бы потешить свое самолюбие, особенно если им деньги девать некуда.
-Хорошо, я немедленно принесу деньги, - мистер Миллер сорвался с кресла и помчался в кабинет, не забыв, однако, прихватить меч с собой. Расставаться со своей новой игрушкой он не собирался. Не прошло и пяти минут, как он вернулся. За время его отсутствия гости не изменили своих поз, меланхолично развалясь в креслах, они потягивали свой виски. – Вот, - он вывалил деньги на стол перед гостями.
Лукич, не пересчитывая деньги, собрал аккуратные банковские упаковки и передал их Дтену.
-Деньги счет любят, считайте, не стесняйтесь, - посоветовал мистер Миллер, от куда ему было знать, что Мозг корабля «Тилен» уже доложил о том, что все нормально.
-Я вам верю, мистер Миллер, а вот это вам на память о нашей встрече, как говорят на земле: «презент», - Лукич протянул хозяину дома кинжал в ножнах из того же дерева. Продавать его теперь не было ни какой необходимости, и так заработали больше чем рассчитывали. – Благодарю вас за покупку, мистер Миллер, доброй вам ночи и спасибо за виски.
Ночные визитеры поднялись и вышли. Хозяин дома торопливо кивнул им вслед, не отводя глаз от своего приобретения, даже кинжал остался без внимания.
По дороге к кораблю Лукич заговорил:
-Мне, почему-то, кажется, Дтен, что Р’кандры ему все-таки проехались по мозгам. Уж больно он хотел у нас меч купить, и цену назвал, о какой я даже не мечтал.
 «Не верь ему, Дтен, мы тут совершенно ни пре делах. Это он все сам», - раздался в голове землянина голос Разума – Советника.
«Ори, ори…. Дтен тебя все равно не слышит, такого счастья тилеанам не досталось», - мысленно ответил Лукич.
«Да, действительно, повезло вам, землянам, за что, правда не пойму. Что, продал свой дикорастущий нож?»
«Он не дикорастущий, а очень даже окультуренное домашнее растение. Продал».
«Прирожденный бизнесмен! Молодец, поздравляю».
«Что вы ему такое наплели? Человек такие деньги за игрушку выложил».
«Ни чего, Лукич, гадом буду! Просто легкая рекламная компания, как договаривались».
«Ты что, детективов земных обчитался? Речь у тебя какая-то больно интересная».
«Ди Длен обещал специально для меня киллера с Земли привезти, вот я и выискивал в вашей литературе, кто это такой».
«Читай, знание – сила!»
Разговор на ментальном уровне длился не дольше десяти секунд, так что идущий рядом с Лукичом Дтен ни чего не заметил и спокойно отвечал на реплику землянина:
-Не бери в голову, продали и ладно. Куда теперь двинемся?
-Домой хочу.
-На Тилен? – удивился Дтен. – Мы же здесь еще ни чего не сделали.
-Тилен, это твой дом, да, привет тебе от Разума – Советника, он звонил только что, а я к себе домой хочу, в избушку свою таежную.
-А-а-а, ну, так полетели.
Вскоре корабль растворился в ночном небе.

                4

-А это что? – удивленно спросил Лукич, когда на обзорном экране корабля появилась его усадьба. – Меня дома всего год не было, а они здесь уже село отгрохали!
Разница во времени с Англией здесь была семь часов. Туманный Альбион только, только погрузился в ночь, а в сибирской глубинке уже вступал в свои права день. В свете яркого утреннего весеннего Солнца все казалось веселым и помолодевшим, даже старый дом Лукича.
С селом Лукич конечно загнул, но не большой домик с огородом стоял сразу же за защитным барьером его усадьбы. Домик был маленький, но опрятный и красиво украшенный затейливой резьбой. У домика было резное крыльцо, аккуратные ставенки весело распахнулись вокруг небольших окошек и, даже маленький балкончик, уютно разместился на втором этаже. Балкончик, скорее всего, носил исключительно декоративное значение, потому что был на столько мал, что им на вряд ли можно было пользоваться по прямому назначению. В лучшем случае на нем мог разместиться один человек на одной ноге, или на двух, но очень маленький человек. Да и сам второй этаж жилым скорее всего не был. Максимум, что там могло поместиться, так это одна кровать, и та без ножек, а одеяло, если бы им укрылся человек на подобии  Шаропуза, было бы во время сна плотно прижато к потолку. Домик казался игрушечным. И эта его «игрушечность» придавала ему сходство со сказочным теремком. Он как будто сошел с книжной иллюстрации. Вокруг домика стоял ни менее декоративный заборчик, набранный из резных штакетин.
За домиком находился огород: ровные ряды грядок, два картинных, под стать домику парничка, вскопанная земля под картошку. Хоть еще ни чего не взошло, было видно, что огород холят и лелеют.
Из всего увиденного Лукич сделал вывод, что его новый, не известно от куда взявшийся сосед, образцово – показательный хозяин, фанат своего дома. Для него дом был не просто жилье, а нечто большее…. Это радовало, хоть и не понятно почему.
Не успел корабль еще как следует примоститься на Земле, а сосед уже подошел к защитному барьеру, явно намериваясь познакомиться.
-Денсарец, - вырвалось у Дтена. – От куда он здесь? Неужели и сюда добрались, в поисках новой планеты?
-Не, навряд ли. Земляне их бы уже давно в оборот взяли, а Денсар вверх тормашками поставили. И потом, денсарцы нам же ни чего не говорили по поводу второй экспедиции. Я так понимаю у них было два совершенно равноценных варианта, причем оба совершенно наугад. Или – или, повезет – не повезет. Повезло, попали к вам, если бы не повезло, попали бы к нам. А этот товарищ уфолог, наверное, сейчас модно нас, пришельцев, изучать, но и впрямь низкий какой-то, - ответил Лукич. – Что решим, будем с ним в контакт вступать, или сделаем вид будто не заметили?
-Зачем обижать человека? Он нас столько времени ждет, давайте с ним поговорим, - внесла предложение Стар.
-Совершенно согласен, - поддержал девушку Степ. – Опять же он нам расскажет обо всех произошедших за год вашего отсутствия, Хранитель Лукич, изменениях.
-Я согласен, помешать он нам не сможет, можно побеседовать, - присоединился к мнению команды Дтен, решающим фактором в этом решении было мнение Стар.
-А ты, Мозг, что думаешь? – спросил хранившего молчание Ркандра Лукич.
-Если честно, мне все равно.
-Так и запишем: четверо «за», один «воздержался». Ладно, Мозг, открой ему проход, - отдал приказ землянин на правах командира команды инопланетян.
Молодой человек стоял перед защитным барьером инопланетян. Он здесь жил с осени прошлого года. После отлета лесника, рядом с его домом поселились уфологи. Поставили домик, но жить здесь постоянно не хотели, да и не могли. У всех были дома в разных городах России, работа (уфология – занятие у нас сугубо добровольное, для особо любопытных и, за счет особо любопытных), семьи. Охранять имение инопланетного лесника было не кому, особенно зимой. Вот тут и подвернулся молодой человек, согласившийся остаться добровольцем на посту.
Ему было велено ждать. Чего ждать ни кто толком не знал. Ждать и все. Явятся сюда инопланетяне, или нет, это было вопросом спорным и ответа не имеющим. Время должно было дать ответ. Но то что база инопланетян здесь была довольно продолжительное время, с этим были согласны все, а то, что они улетая не убрали защитное поле, это оставляло надежду на возвращение.
Странная семья Лукичей видимо являлись наблюдателями, передавая свой пост от отца к сыну. Скромные лесники. Кто бы мог подумать? Ни кто и не думал. Вот уж действительно - инопланетяне живут среди нас. Скромненько так, ни чем особо не выделяясь, не привлекая к себе внимания, живут и наблюдают. Что они здесь видят? Тупость людскую непролазную? Злость? Но раз не улетают, значит смогли  рассмотреть за всей этой грязью что-то приличное, чем-то мы им нравимся? А, может, ждут, когда мы здесь прикончим сами себя и освободим красивую планету для красивых людей? Кто знает? На все вопросы в ответ одни вопросы.
И молодой человек не знал правильного ответа, как не знал и того, что вернется на это место чужой звездный корабль. Он не знал, но ждал и надеялся. Пока ждал, заняться было особо нечем, вот он и занялся резьбой по дереву долгими зимними вечерами. Он бы приложил к этому занятию еще больше усердия, если бы знал как его невинное хобби понравится инопланетянам, что внешний вид его дома будет как раз тем решающим фактором, благодаря которому с ним без долгих раздумий пойдут на контакт. Но он не знал, он просто ждал и надеялся, коротая вечера за резьбой и попытками что-то написать: стихи, прозу.
Ждал и дождался. Вот они здесь! Дождался, а что дальше? Его конечно инструктировали на этот случай, но ни кто из инструкторов сам ни разу в жизни не видел инопланетянина. Что они могли посоветовать? От куда они могли знать, как пришельцы отнесутся к присутствию постороннего? Может спалят каким-нибудь лучеметом, не долго думая, вот и весь контакт. Он был готов ко всему. Что можно ожидать от инопланетной расы, после их последней встречи с людьми? Не важная вышла встреча. Люди показали себя во всей своей красе….
Так думал молодой человек, находясь перед защитным барьером инопланетян и разглядывая чужой корабль. Он был готов ко всему и старался, всем своим видом, излучать спокойствие и уверенность. Старался, но все равно вздрогнул от неожиданности, когда перед ним, прозрачный до сели барьер, вдруг воссиял всеми цветами радуги. На уровне лица возникла небольшая звездочка. Постепенно расширяясь, окруженная постоянными всполохами и молниями, она превратилась в кольцо, затем в овал. Звездочка продолжала расти. Она становилась все больше и больше. Звездочки, как таковой, уже не было. Был большой овал, размером с молодого человека, и он продолжал расти, равномерно увеличиваясь во все стороны. Нижняя часть овала скрылась где-то под землей, а верхняя застыла высоко над головой. Какофония всполохов прекратилась. Все, что осталось от прежнего буйства, так это ярко очерченный полуовал, застывший прямо в воздухе. Арка.
-Это вход, - сказал вдруг корабль. – Войдите.
Повинуясь приглашению, или приказу, по тону стального голоса определить было не возможно, молодой человек вошел, он предпочитал думать, что это было все -таки приглашение. Не успел он войти, как арка за его спиной сжалась до маленькой звездочки и исчезла. Молодой человек этого уже не видел. Мозг корабля знал, что его последний аккорд останется ни кем не замеченным, но, как истинный художник, он уже не мог ни сделать завершающего штриха в задуманной им картине. 
-Ну, Мозг, любишь ты землян поражать! Зачем все это буйство красок? – усмехнулся Лукич.
-Не всем дано понять высокое искусство, - высокопарно ответил Мозг, при этом он полностью выдвинул «шланг» своего фасеточного глаза из панели управления и размахивал им в такт своей речи, как лектор рукою. – Что вы можете понять в тонкой и ранимой душе художника? Как объяснить вам все то, что наполняет ее, является ее сущностью, ее содержанием?….
-Ты чего? –удивленно спросил землянин, но Мозг увлеченный своей речью оставил его вопрос без внимания.
-Но нет, я не боюсь остаться не понятым! – продолжил с пылом Ркандр. – Я не боюсь насмешек толпы! Мое искусство переживет меня и найдет отклик в душах будущих поколений! Пусть судят потомки, и они поймут на сколько я опередил свое время!
-У него крыша съехала, - шепотом сказал Дтен.
-Угу, - кивнул головой Лукич.
-Я ни разу не слышала о сошедших с ума Ркандрах, - ответила мужчинам Стар. – У них разум коллективный, если они чокнутся, то все разом.
-И что мы имеем? – вдруг сменил тон Мозг. – Произвести шокирующие впечатление на тилеан ни чуть не сложнее чем на землян, - Мозг засмеялся так, как умеют смеяться только Ркандры, беспрестанно меняя цвета своего фасеточного глаза. – Мой зритель всегда оценит мои произведения.
-Тьфу ты, зараза! Шутничок, блин! – не зло выругался Лукич с явным облегчением. – Мы бы твое творчество тоже с удовольствием оценили, но как выдернуть тебя из твоей коробки не знаем.
-Зачем? – продолжая смеяться спросил Мозг, к нему уже присоединились остальные члены экипажа.
-По заслугам воздать, оценить творение. А что касается твоего зрителя, ты погляди какой вид у парня, ты бы его еще кувалдой шарахнул. Ладно, открывай люк, творец, пойдем с соседом знакомиться.
Из открывшегося люка корабля вышли четверо: трое мужчин и молодая, довольно симпатичная девушка. Ее присутствие несколько успокаивало молодого человека, убивать его наверное не будут, пока.… Первого из пришельцев он узнал, это был лесник Лукич, его фотографию, снятую с доски почета даже в газете местной напечатали и по телевидению показали. Остальных он видел впервые.
На пришельцах была элегантная форма, отдаленно напоминающая форму морских офицеров. Бывший лесник явно был старшим в этой команде, уж больно впечатляли его погоны, да и сама форма несколько отличалась от формы остальных.
-Вы Лукич? – не произвольно вырвалось у молодого человека.
-Да, - подтвердил тот. – А вот вас я здесь что-то не видел во время моего прошлого визита.
-Я уфолог, вот живу здесь, жду вас. Надеюсь вы не против?
-Да живите на здоровье, места всем хватит, за одно за избушкой моей приглядите. Ну, а имя у вас есть?
-Ой, простите, я не представился, волнуюсь. Я Василий, Василий Теркин.
-Даже так? – удивился Лукич. – Ни чего не скажешь, знаменитое имя.
-В Род доме постарались, когда документы оформляли. Директор, или как его правильно, там был оригинальный. Что бы с именами не мучаться, всем нам брошенным давал литературные имена. Со мной вместе еще Анна Каренина была, ее правда быстро удочерили, а я такой «не стандартный» был ни кому не нужен. И, если честно, я даже рад. Детский дом у нас был очень хороший.
-Вам с именем повезло гораздо больше, чем Анне. Надеюсь она под поезд не собирается, - заметил Лукич.
-Не должна, ее приемные родители дали ей, наверное, свою фамилию, так что она ни когда не узнает, что была Анной Карениной.
Вошли в дом, все оставалось на своих местах, точно так, как оставил Лукич перед отлетом. Хозяин поставил чайник, скорее по многолетней привычке, чем по необходимости. В ожидании закипания чайника сели за стол, просто посидеть, поговорить. Разговор начался с гробового молчания, все молча уставились на Василия Теркина, в ожидании.
Уфолог понял настроение большинства и заговорил. Что надо говорить в подобной ситуации он понятия не имел. Он конечно готовился к встрече с пришельцами, хоть особо в эту встречу ни когда не верил. Надеялся, надежда греет душу, но не верил. Хоть и не верил, но приличную приветственную речь, на всякий случай, заготовил. Он работал над ней длинными бессонными ночами, представляя себе, как он, Василий Теркин, будет приветствовать посланцев другой цивилизации. Он постоянно дополнял ее и вносил изменения. В своем воображении он довел ее практически до совершенства, а сейчас, когда настала пора толкнуть речь на публике, он ее напрочь забыл. По этому стал рассказывать историю своей жизни.
Он рассказал о том, как вырос в детском доме. Окончил школу. Поступил в педагогический институт на исторический факультет. Получил диплом преподавателя истории, но работать в школу, по специальности не пошел.
-Ну, какой из меня учитель? – пояснил он. – Во мне же роста метр сорок семь! Я же чуть выше пояса большинству современных учеников. Какой нормальный ученик будет всерьез воспринимать учителя, если того из за стола не видно? В армию меня то же не взяли, все из за того же роста, но тут я не в обиде. Помыкался я помыкался: работы нет, жилья тоже нет. Вернулся в родной детский дом, работал дворником и истопником. Потом директор, хороший он у нас человек, вышел на уфологов, они мне и предложили эту работу: ваш дом охранять и ждать чего-то. Чего ждать, вернее кого, я теперь знаю.
-Вот и дождался, - подал голос Дтен.
-Дождался, - согласился Василий. – А мне эта работа даже нравится. По крайней мере в самостоятельной жизни мне так хорошо еще жить не доводилось. Питанием обеспечен. Своя крыша над головой. Вы себе даже не представляете, как плохо жить без дома, без своего дома. Зарплата опять же, хоть и не большая, за то переводят аккуратно, вовремя. Времени свободного сколько угодно. Мне писать нравится: стихи, прозу, книгу начал. Здесь идеальные условия. Ни кто не мешает, и одному побыть иногда тоже хочется, а всю мою жизнь с одиночеством были проблемы.      
-Коллега, - заговорил молчавший до этого Степ. – Как я понял из вашего рассказа, мы с вами оба являемся историками. Не согласитесь ли вы помочь мне в изучении истории вашей планеты?
-С удовольствием. Если вам понадобится моя помощь, я целиком в вашем распоряжении.
Разговаривали еще долго, все больше не о чем. За это время земляне успели выпить весь полный чайник чая. Проговорили бы еще долго, если бы желудки всех собравшихся не напомнили о себе голодным урчанием. Хоть дом Лукича и оставался в идеальном состоянии все время отсутствия хозяина, благодаря заботе защитного поля, но, не смотря на это, еде в доме взяться было неоткуда. Тилеане пошли питаться на корабль, им все равно земная пища не подходила, а Лукича Василий пригласил на обед к себе.
Способности кулинара в списке талантов Василия явно отсутствовали. Готовить он не то, что бы ни умел, умел, но ровно на столько, что бы не умереть с голода, получить же удовольствие от приготовленной им пищи было практически не возможно, только если предварительно поголодать пару – тройку дней. Пока хозяин неумело чистил картошку огромным ножом, Лукич, как и положено гостю, не вмешивался, но когда Вася поставил кастрюлю на печь, лорд – спаситель Денсара не выдержал:
-Василий, - они уже перешли на «ты», с этим у Лукича все было быстро, не привык он к «выканью». – Ты в состоянии запоганить самые отменные продукты.
-Что? – не понял уфолог.
-Воды в кастрюлю налей.
-Всегда я так. Я готовить не умею, - сокрушенно признался хозяин дома. – В детском доме нас не учили, а сам я так и не научился. То жарю без жира, то варю без воды, то посолить забуду. Тут, на днях, хотел рис на гарнир приготовить, так у меня «Мишкина каша» получилась. Пока с рисом «воевал», мясо сгорело.
-Я, вообще то тоже, повар «аховый», до шестидесяти лет бобылем прожил, так что к кулинарным изыскам не привык, изыскивать было некому, но давай-ка сегодня тебя лучше я покормлю. Показывай где тут у тебя, что лежит.
Стол был самый не притязательный: отварной картофель, шкварки с луком, соленые прошлогодние огурцы с помидорами. Лукич сбегал на корабль и принес тилеанской «воды».
-Давай, что ли, по маленькой, за знакомство, - предложил он.
-Вы себя ведете совсем как землянин, адмирал Лукич, - Василий на «ты» перейти не смог.
-А я и есть землянин.
За обедом Лукич рассказал Василию свою историю. «Сосед» все сильнее нравился ему. Хороший парень, правда ростом не вышел, ну, так «мал золотник, да дорог».
После обеда Лукич показал Василию корабль, а когда тот посидел в кресле пилота, уговорил Дтена прокатить своего юного друга на флаере. Сам Лукич за руль «под шафе» не садился. Принцип.
Вечером Василий сидел на крыльце своего дома и при свете вечернего Солнца, что-то писал в своей тетради. Лукич бесшумно подошел к нему, он всегда очень тихо ходил, таежная привычка, и, почти в упор, спросил:
-Пишешь? Доклад для уфологов?
-Ой, - подпрыгнул от неожиданности Василий. – Как вы тихо ходите. Нет, не доклад, рассказ, какое то вдохновение нашло. Вы ни когда не пробовали писать, пока здесь жили один?
-Нет, из меня писатель примерно того же качества, что из тебя повар.
-А мне нравится, я уж не знаю как там с качеством, но нравится сам процесс. И знаете, что интересно, бывает целый день над тетрадкой просидишь, и ни строчки не напишешь. Выдавливаешь из себя по капле, а накапаешь муть какую то….
-Ну, так, из себя же. Из меня то же, если по выдавливать муть какая то выжимается, - вставил между делом Лукич.
-Вроде знаешь, что хочешь написать, - не обратил внимания на замечание Лукича Василий. – А не можешь, хоть тресни. Не пишется и все тут. А бывает, вот как сегодня, само идет. Даже не задумываешься. Пишешь, а сам удивляешься, рука как будто живет своей, отдельной жизнью….
-Вдохновение, - многозначительно заметил Лукич. – Видимо наш прилет тебя вдохновил.
-Может быть, но пишу я совершенно не про вас. Я, если честно, вообще ни чего подобного писать не собирался, даже мысли такой не было, - и вдруг переключился на другую тему, с вдохновением не связанную. – На счет отчета для уфологов, мне же его тоже написать надо. Вы как, не возражаете?
-А мне то что? Пиши на здоровье. Работа у каждого своя. Рассказ то свой прочитать дашь, когда закончишь?
-Конечно, если почерк мой разберете. Мне уже не много осталось, рассказик совсем маленький.
-Ну, давай, заканчивай, а я покурю пока, - Лукич набил трубку и закурил.
Не успел он докурить, а Василий прервал его «никотинные размышления», протягивая тетрадь:
-Вот, готово, только на ошибки внимания не обращайте.
-Не переживай, я сам в слове «еще» три ошибки делаю.
Лукич взял тетрадь и начал читать:   
-«Сейн», слово какое то странное. Фантастика что ли?
- После встречи с вами? После того, как ваше присутствие здесь оказалось реальностью, какая может быть фантастика? Теперь можно писать все, что угодно и получится историческое произведение. После того, как лазер стал реальностью, «Гиперболоид инженера Гарина» из научно – фантастического романа превратился в детектив.
-Да, благотворно действует на людей таежное затворничество, - Лукич, по привычке, поскреб бороду. – Умнеешь как-то, на мысли умные тянет. Сидишь тут, умничаешь сам на сам, такие гипотезы рождаются. Ладно, продолжим. И так, «Сейн».
Лукич продолжил чтение, уже без комментариев:

                1
««Это конечно правильно, нам надо было спуститься, жить на вершине мира дальше было просто невозможно. Уж очень холодно. Зато там небо, звезды, простор. Единственная опасность – летуны, но к ним уже привыкли, они были, как родные, их даже не возможно сравнивать с великанами из Серединного Мира. От летуна хотя бы знаешь, чего ожидать, поймает – съест. А великаны они ведь не едят, они просто так безжалостно убивают, или ловят в вихрь, что скорее всего одно и тоже, из вихря еще ни кто не вернулся и не рассказал, что там происходит», - Сейн торопился домой. Он совсем недавно получил сан Думающего, чем очень гордился. К своим новым обязанностям он относился чрезвычайно серьезно. Главная обязанность Думающего – думать. Вот он и думал. Думал за все свое племя, главой которого со временем должен был стать. Думал на ходу. Думал на бегу. Думал за едой. И, даже занимаясь любовью, все равно думал, думал, думал.
Вот так, задумавшись он вышел на открытое место. И это посреди белого дня. Такого не мог себе позволить даже самый тупой из его общины. Вихрь возник внезапно. Сейн оглянулся и увидел великана.
«Его работа», - подумал Сейн и, подхваченный вихрем, потерял сознание.
                2
Сознание возвращалось медленно, а с приходом сознания, пришла боль. Голова трещала. Сейн огляделся. Он висел вниз головой, спутанный какими то не видимыми путами. Он стал судорожно дергаться, пытаясь освободиться. Он понимал, что если ему удастся вырваться из пленивших его пут, то он упадет с приличной высоты, но другого выхода из сложившейся ситуации просто не видел.
Падение оказалось на удивление мягким, без каких-либо повреждений, но на всякий случай Сейн все-таки притаился, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Нет, все нормально. Вставать все равно не спешил, он лежал вглядываясь в даль, но ни кого и ни чего не видел, кроме унылого серого однообразия. Тут и там из земли торчали обрывки, обломки и куски чего-то. Чего, кто знает? И ни кого, ни одной живой души вокруг. Ни друзей, ни врагов. Ни кто не пытался на него напасть, или прийти на помощь. Он был один. Его просто забросили на всемирную свалку и предоставили самому себе.
Он бесцельно побрел, впервые не задумываясь куда и зачем. Просто надо было что-то делать, вот он и делал. Он двигался медленно, то и дело запутываясь и спотыкаясь, перелезая через немыслимые нагромождения и проваливаясь в невидимые под слоем грязи пустоты. Провалившись в очередной раз, он наткнулся на застывшее в неестественной позе тело. Труп был старым, на половину чем- то заваленным и почти совсем высохшим. Сейн пристально вгляделся в лицо. Нет, он его не знал, не из его племени….
Клин вышибается клином. Нет, труп не испугал Сейна, за свою еще короткую жизнь он их повидал столько…. Да и потом, кого еще можно было встретить здесь, в сердце вихря, на помойке мира? Было полной загадкой, как он еще сам оставался жив. Нет, иссохший покойник не испугал, он скорее отрезвил, опьяненное событиями последнего дня, сознание Сейна. Голова заработала, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Мысли стремительно появлялись и, не успевая сформироваться, исчезали, и появлялись вновь, толпились, пихались, цеплялись одна за другую, разваливались на отдельные слова и звуки, и опять безвозвратно исчезали. Голова закружилась, глаза затуманились, обессиленный Сейн рухнул и моментально заснул крепким сном.
                3
Пробуждение было стремительным, под стать засыпанию, без долгих потягиваний и продераний глаз. Сейн просто спал, а через минуту уже довольно бодро соображал…. Оглядевшись во круг, он заметил, что здесь, где он находился сейчас, несколько чище, чем там, где он очнулся вчера, после встречи с вихрем. Значит все, что поглощает вихрь, попадая в его чрево,  сбивается в огромную кучу, которая должна находиться в противоположной от входа стороне. И чем ближе вход, тем чище вокруг. Оглядевшись кругом он уверенно сказал:
-Туда, - и, так же уверенно, пошел по пути, который сам себе указал.
Он буквально продирался вперед. И хоть дорога становилась лучше, идти было все труднее и труднее. Усталость, жажда и голод брали свое. Когда силы, казалось, совсем покинули его, а каждая клетка измученного тела требовала отдыха, впереди забрезжил свет.
«Вот он выход, я был прав!» – подумал он.
Близость спасения придала сил. Сейн совершил последний отчаянный рывок, и яркий свет захлестнул его, маня за собой.
Еще чуть – чуть, и вот она СВОБОДА!
Счастливый таракан вылез из пылесоса».
-Хм, оригинально, - сказал Лукич через некоторое время после прочтения. – Скажем так, не стандартный подход. Что-то мы тебя несколько своеобразно вдохновили, - Лукич опять задумчиво поскреб бороду. – Ладно, пойдем что ли к нашим. А вообще мне понравилось.
Темнело. Вечерние сумерки стремительно переросли в ночь. Спать ни кому не хотелось. Развели не большой костер. Лукич лениво ворошил поленья, он и сам не представлял на сколько сильно стосковался по дому и Земле. Сейчас он пытался насладиться каждым мигом проведенным на родине, жадно впитывая в себя все то, что было для него дорого: и это потрескивание костра, и весенний полный ароматов пробуждающейся природы ночной, а потому особенно приятный, ветерок. Все, даже черное звездное небо, трогало в душе не видимые, но очень дорогие струны.
-Э, пришельцы, - вышел из оцепенения Лукич, обращаясь к подходившим к костру тилеанам. – Не подходите слишком близко к костру, а то вспыхните, как огни бенгальские, я за вами по лесу носиться, тушить не буду.
-Будешь, куда ты денешься? – возразил Дтен. – Мы же здесь такой пал устроим, а ты Хранитель Леса, так что тушить нас, это твоя прямая обязанность. И, потом, хоть мы и огнеопасны, но не до такой же степени.
-Береженного Бог бережет, - ответил Лукич, опять погружаясь в мечтательную меланхолию.
В круг костра из темноты вошел Василий с гитарой:
-У костра ночью и без гитары, это как-то не правильно. Если вы не против, я могу спеть.
-Валяй, - благодушно согласился Лукич, он соскучился по всему земному, даже по песням у костра, которые ни когда особо не любил.
Василий запел, пел он не очень хорошо, примерно так же, как готовил, но глубина души, которую он вкладывал в свои песни, компенсировала вокальные недостатки:
        «Так не понять порою нам,
           Того, что с нами происходит,
           Как в омут погружаясь сходим
           К ногам любимых наших дам.

           Куда уходят нрав и спесь,
           Когда стоят они пред нами,
           Сияя ясными очами
           Под сенью радужных небес.

           Ни кто не может удержать
           Души прекрасные приливы,
           Как струн гитары переливы
           Любимой ласковая прядь.

           И пусть не можем мы унять
           Сердец ликующих биенье,
           И поцелуев упоенье
           Нам кружит голову опять».
 
-Плакалки у костра, - дал оценку услышанному Лукич, но сказал он это так, скорее по многолетней привычке и ни кого не хотел обидеть.
-А мне понравилось, на Тилене ни чего подобного не было, - задумчиво глядя на пламя костра похвалила Стар. –«И поцелуев упоенье нам кружит голову опять», - процитировала она.
-А хочешь, я тебе спою? – шутливо предложил Дтен.
-Спасибо, не надо, - ответила девушка.
-Вася, дай-ка гитару, я чего-нибудь изображу, - Лукич взял гитару и провел по струнам, подстроил и запел. Уроки музыки, полученные им больше двух лет назад, пошли на пользу, пел он гораздо лучше Василия.
«Жизнь – книга, но какой в том прок,
  Что ты прочтешь ее до эпилога?
             Вполне возможно будет грустен эпилог
             Так дай мне счастья, Боже, хоть не много.

              Я много не прошу, но сделай так,
              Что б рядом были те, кто сердцу дорог,
              Что б не было ненужных передряг,
              И что бы в жизни я нашел свою дорогу.

              Дай, Боже, хоть немного счастья мне,
              Я не прошу ни славы, ни богатства.
              Я лишь хочу, что б ночью, при Луне,
              К любимой женщине я мог щекой прижаться.
 
              Я так хочу, что б на любовь мою
              Мне отвечали тем же светлым чувством,
              Что б не было в душе до боли пусто,
              Дай, Боже, счастья, я тебя молю.
 
Так, не заметно, под тихое потрескивание костра, и звонкие переливы гитары в ночной тишине, просидели до утра. Когда забрезжил рассвет, решили, что все-таки надо немного поспать. Лукич улегся на свою старую, скрипучую кровать, и она ему показалась гораздо удобнее сделанных по последнему слову техники анатомических кроватей тилеан.
                5

Мозг провел зондирование всех учебных заведений, так или иначе связанных с лесом, сельским хозяйством или биологией. Всех, где готовили специалистов нужного на Денсаре профиля. Ему удалось выяснить, что в самое ближайшее время во многих из них начнется защита дипломов, именно то, что было нужно Лукичу. Он собирался присутствовать на защите, его интересовали молодые люди еще не уставшие от жизни и влюбленные в свою специальность. Что бы глаза горели…, как любил говорить он. Не достаток опыта будущих спасителей Денсара, должен был компенсироваться рвением, а опыт – дело наживное, со временем придет.
Для начала он выбрал «Лесотехнический» колледж, который сорок с лишним лет назад окончил сам, правда тогда он назывался техникумом, но от названия смысл не менялся. Лукич совершенно не понимал зачем переименовывать приличный техникум в колледж, не ужели сами не понимают, на сколько забавно звучит? Ну, да ладно, зато учили там очень даже не дурно, по крайней мере сорок лет назад.
-Здесь что-то около двухсот километров, не больше, так что поедем на флаере, - решил Лукич.
-Извините, Хранитель Лукич, - робко заговорил Степ, не смотря на свое высокое положение на Тилене, здесь он держался очень скромно, как человек культурный он очень боялся стать помехой в работе, в конце концов экспедиция то не историческая. – Нельзя ли мне посетить какие-нибудь музеи, библиотеки, где я смогу заняться изучением истории Земли?
-Конечно, Хранитель Степ, - у Лукича язык не поворачивался назвать Степа лейтенантом. – Мы попросим Василия быть вашим гидом, думаю он не откажется.               
Василий действительно не отказался, он был рад помочь, тем более в изучении истории.
Все, кроме Мозга корабля, погрузились в флаер и отбыли.
До главной дороги этой части России Московского тракта они добрались по воздуху. С выключенными огнями приземлились на проселочную дорогу, в двух километрах от тракта. И, ни кем не замеченные, не выделяясь из толпы, включились в движение. В это время суток и движения, практически ни какого не было.
Тракт, хоть и Московский, изобиловал всевозможными ямами, рытвинами и буграми бесконечных заплат. Зачем заделывать яму, если она потом будет выпирать безобразной кочкой, этого не понимал ни кто, наверное, даже те, кто заделывал. Машины и те, кто в них ехал, этого не понимали точно, от езды по буграм, дорога приятней не становилась.
Привыкшие ко всему отечественные водители лихо объезжали эти сюрпризы дороги. Дтен, управлявший флаером, к подобному вихлянию не привык, раз дорога прямая, то он прямо и пер. Подвеска нормального автомобиля при такой эксплуатации скорее всего бы погибла, но их «Рено» не трясло, и, даже не качало. Какое бы покрытие дорога не имела, флаеру было все равно. Он летел, а бутафорские колеса, тем временем, скакали как мячики.
Проносились встречные автомобили. Постепенно появились попутчики. Ни чьего внимания «Рено» - переросток не привлекал. Автобус, как автобус.
Дорога пошла по огромной дуге, огибая не то болото, не то полигон для испытания вездеходов. Почему дорогу повело таким кренделем ни кто, кроме строителей понятия не имел, видимо так было проще. Ни кого из водителей это не интересовало, разве только тех, которые зазевавшись пропускали поворот и ехали прямо. Последующий дорогостоящий ремонт железного друга наверное наводил их на вопрос: «А почему, собственно, дорога так изогнулась?». Видимо для того, что бы ни зевали, не спали за рулем. Дтена этот вопрос не заинтересовал даже тогда, когда он забыл, что едет по земной дороге и, вроде как, на земном автомобиле. Он рванул прямо, так короче.
-Дтен, в общем все нормально, если не брать во внимание, что наши автомобили так ездить не умеют, - обратился Лукич к водителю.
-А, что? – рассеянно обернулся к нему Дтен.
-Ни чего, Дтен, сущая мелочь. Ты вокруг посмотри, мы летим, а должны ехать, мне так кажется.
-Тьфу ты, забыл совсем, - Дтен в растерянности остановил флаер.
Машина зависла в метре с лишним от земли, над какими то корягами. Все автомобили, ехавшие по тракту остановились то же, а их водители разглядывали это чудо.
-Вот, остановиться, это было самым гениальным из того, что только можно было придумать. Мы совершенно не привлекли к себе ни чьего внимания, - почему-то весело сказал Лукич.
-И что теперь? – спросил незадачливый водитель.
-А что теперь, взлетай и уходим в лес. Хуже уже точно не будет. Надеюсь ни кто нас толком не разглядел.
Флаер взмыл в небо и исчез за макушками деревьев в лесу. Не вольные зрители, водители других автомобилей, повыскакивали из машин и, сбившись в кучу на обочине, бурно делились впечатлениями. Виновники происшествия через несколько минут полета приземлились на небольшой лесной полянке, на приличном расстоянии от дорог.
-Подождем до ночи, - решил землянин. – Обидно, конечно, терять целый день, но другого выхода я не вижу.
Ночью они долетели практически до самого города и выехали на тракт километрах в десяти от городских окраин. Дтен, после своего конфуза сесть за руль не решился. Лукич вообще не хотел пускать тилеан за руль, не доверял, но отказать Стар, которой «сильно, сильно» хотелось порулить, он не смог.
Как бы понимая волнение, или, вернее, недоверие Лукича, Стар вела очень аккуратно. Машина, послушная ее легким, но уверенным рукам двигалась спокойно… успокаивающе. Лукич поддался магии движения успокоился и, даже, начал дремать. Зря. Как в песне поется: «покой нам только снится». Их «автомобиль» настиг корму какого-то фургона. Стар выдвинула машину слегка влево, на встречу двигалась целая вереница фар. От куда столько машин в три часа ночи? Девушка прижала автомобиль к своей обочине. Так они плелись довольно долго. После очередной не удачной попытки обгона, Стар начисто забыла где она находится и на чем едет. Флаер взмыл вверх и обогнал грузовик по воздуху. Перепрыгнул.
-Нормально, - прокомментировал маневр в раз проснувшийся Лукич.
-Ой, - поняла свою ошибку Стар.
-Нет, боюсь «ой» нам не поможет. Добавь лучше газу и уходим, пусть водитель думает, что ему показалось с недосыпу. В городе поведу я, не привыкли вы еще к нашим дорожным условиям, - на въезде в город за руль сел Лукич.
Город был не большим. Районный центр, довольно старый, по меркам Восточной Сибири, но так и не переросший провинциальный городок середины девятнадцатого века. Тем ни менее Лукичу город нравился, а может как раз по этому и нравился. Не было в нем индустриального бешенства и неуемной суеты современного мегаполиса. Люди на улицах оставались людьми, отдельными людьми, а не кишащей толпой муравейника.
От времен «декабристов» городу достались не только размеры. На въезде в город стоял памятник «декабристам», а в пяти минутах езды от него находилась центральная библиотека, построенная женой одного из них. Имя библиотека носила почему-то не жены, а мужа, и барельеф с отбитым носом над облезшим входом изображал бравого драгунского офицера, времен войны с Наполеоном. Барельеф прилепили, иного слова не придумаешь, так не уместен он там был, благодарные потомки, видимо в знак благодарности. На приведение в надлежащие состояние изображения героя Сенатской площади благодарности не хватило. О ремонте здания и говорить нечего. Судя по внешнему виду, с маляром и известкой здание не встречалось с момента постройки.
Интересные были ссылки при царях – тиранах. При Советской Власти уж если ссылали то всей семьей и с голым задом. А тогда «враги самодержавия» могли позволить себе светскую жизнь и благотворительность. Строили: театры, школы, больницы, особняки. Может эти ссылки были задуманы специально, что бы поднять культурный и духовный уровень глубинки? Сейчас бы что ли кого-нибудь сослали, что бы отремонтировать это все. Периферия у нас вечно в нищете, без инвестиций ссыльных ни куда.
От времен «декабристов» городу достались ни только размер и все памятники архитектуры, но и что-то большее…. Патриархальная старина и благородство девятнадцатого века. Благородство не в смысле породы, как у современного дога, а в состоянии души. То благородство, которое чудесно уживается с честью, а не со спесью, как у нынешних аристократов. Хотя кто знает, может через полторы сотни лет и их назовут благородными? Истории свойственно окутывать вуалью благородства прошлое, искусно скрывая под ней все пороки и недостатки дней минувших.
Город как-то успокаивал, наводил на умные мысли, которые лениво текли в сознании, не мешая наслаждаться видом. Старинные деревянные домики с огородами в центре города. Тенистые не широкие улочки. Свежая, еще до конца не распустившаяся зелень деревьев наполняла воздух особым весенним ароматом.
Лукич в глубокой задумчивости не спеша вел свой «автомобиль» по набережной. Небольшая речушка, не большая, как игрушечная набережная. Люди жили здесь хорошие, человечные и город свой любили. Хоть все вокруг дышало бедностью, но это была гордая бедность – чистая и опрятная. Спросите дворника, в такую рань метущего тротуар, за чем, за что он работает зимой и летом с утра до вечера? За зарплату? Да ее из всех бюджетников один мер получает, и то с задержками. Метет, надо так, хоть и надоело все до чертиков, а, не смотря ни на что, душа радуется и люди приветливо кивают на улице.
Пассажиры инопланетного «Рено», как и водитель, пребывали в состоянии благостного расслабления, наслаждаясь утренним воздухом и видом пробуждающегося города.
И, вдруг, бац!…
Старенький, но ухоженный, под стать городу, «Москвич» выскочил из боковой улочки. Машина была любима хозяином. Сразу видно – автомобиль на всю жизнь, причем копили на нее, как минимум, пол жизни.
Василий Петрович (водитель «Москвича») пребывал в ужасном состоянии. Мало того, что карбюратор забился, и пришлось срочно разбирать его перед самым выездом, так и весь двигатель, как и сам автомобиль, настойчиво требовали внимания к себе, а это, в первую очередь, деньги, и деньги не малые. Деньги, для кого-то может и не серьезные, но только не для семьи из двух пенсионеров, дочери – врача и сына, которому зарплату не платят месяцами, а ведь у детей уже свои семьи и дети….
А тут еще жена…. Стоило Василию Петровичу робко заикнуться на счет машины, что мол не может она все время ездить на честном слове, что мол и машине, как людям, периодически лечение требуется, как жена бурно взорвалась. Ни бездарные правительства беспрестанно сменяющие друг друга, ни балаболки – депутаты, ни, даже, постоянно растущие цены, не смогли довести Сталину Емельяновну до кипения. Имя обязывало держаться, да и потом, что зря воздух сотрясать? Где оно это правительство вместе с депутатами? В Москве. Москва – это такая точка на карте, до которой гораздо дальше, чем до Китая. Ценам на мнение пожилой женщины то же плевать. А вот тратить деньги еще и на какую-то железяку, это уже слишком. Заявление мужа оказалось последней каплей в чаше терпения бедной женщины. Тем более, что и жертва ее праведного гнева, муж, вот он, рядом и ни куда не денется.
Сталина Емельяновна вся «бурлила», приходя в еще большую ярость от собственной пламенной речи. Муж не отвечал, хранил «гордое молчание». Он по собственному опыту знал, что спорить с разъяренной женщиной, все равно, что брить поросенка – визга много, шерсти мало.
«Угу, как съездить куда, чуть ли не в туалет, так давай, а как свечи новые купить, все, амба!» – вел молчаливый диалог сам с собой муж: «У, дура старая!»
Жена же на против все, что думала говорила вслух, если вообще думала. Все это уже думано – передумано, накипело, наболело, накопилось, а теперь рвалось наружу с бешеным напором. Муж был виновен во всем, и, даже наверное, в глобальном потеплении климата, и девальвации рубля, благо не знала что это такое, потому и не поставила в вину.
-Да этот твой монстр одного бензина на пол пенсии съедает! Свечи ему! – кричала она прямо в ухо мужа. – Налоги всякие, техосмотры! Мы скоро жрать из-за твоей машины перестанем!
-Так, значит как ехать куда, так машина наша, а как ремонтировать так моя? А жрут только свиньи, - не выдержал и в пол голоса ответил муж, зря он это сделал, подлил масла в огонь.
-Свиньи? Свиньи говоришь?! – жена со свистом втянула носом воздух. – Он у нас не свинья, а мы все свиньи! Он у нас агнец божий, а мы все свиньи! – Василий Петрович точно знал, что ни чего подобного не говорил, но попробуй, поспорь с женской логикой, особенно когда женщина в таком состоянии, что логики у нее вообще ни какой нет. – Так свиней, милый мой, тоже кормить надо!
-А потом убить…. – буркнул совсем тихо, под нос, но жена услышала.
-Ой, напугал! Да убивай, еще спасибо скажу! Все равно это не жизнь! У меня вон шапке зимней десятый год пошел, ее даже моль есть отказывается, брезгует! Жене одеть нечего, а ему свечи подавай! – жена возмущенно замолчала, громко дыша.
Это ее сопение действовало на мужа сильнее любой пламенной речи, выводило из себя, рвало нервы в клочья.
«Москвич», как бы понимая, что весь сыр – бор из-за него, жалобно поскрипывал, но ехал, лишь бы не привлекать к себе еще большего внимания.
Василия Петровича тем временем начало колотить мелкой дрожью и, выезжая на главную дорогу, он перепутал и вместо тормоза вдавил в пол газ. Последнее, что увидел, осознавший свою ошибку водитель, был импортный автобус, новый, празднично блестящий и, судя по всему, страшно дорогой. Василий Петрович инстинктивно зажмурил глаза и, вдавив педаль тормоза до упора, подумал: «сейчас узнаю сколько стоит».
Жена как-то вдруг замолчала, даже сопение прекратилось, видимо осознала на сколько дешевле ни то что свечи к их автомобилю, но и сам их «Москвич» даже по сравнению с фарами этой иномарки. В отличие от супруга, она глаз не закрыла, а широко раскрыв их наблюдала за неотвратимым приближением иностранного чуда техники.
Происходящее очень напоминало замедленное кино. Даже не кино, стоп кадр. Расстояние разделявшее обе машины было не больше метра, и этот метр, похоже, совершенно не желал сокращаться. Удара все не было и не было. Время остановилось, а в голове женщины пронеслись: и шапка, будь она не ладна, и свечи, и то, как хорошо все было еще минуту назад, и как все станет окончательно плохо еще через минуту.
Несколько секунд и все кончилось. Машины застыли. У иномарки открылись двери и из нее вышли люди….
Заметив выскочивший не известно от куда «Москвич», Лукич вдохновенно выругался, одновременно даванув на «тормоз». Педали тормоза в его аппарате не было, но он все равно вдавил в пол воображаемую педаль. Сработал инстинкт. Управление флаером в него тоже было заложено до уровня инстинкта. По этому одновременно с нажатием воображаемой педали он потянул руль – штурвал на себя, включив задний ход, он же тормоз.
Бортовой компьютер сообразил еще быстрее и дал задний ход на целых пол секунды раньше Лукича. Даже если бы не было защитного поля вокруг флаера, грандиозной аварии с кучей трупов и лужами крови все равно бы не произошло. Ехал Лукич медленно и затормозили молниеносно, но досадных вмятин на облицовках обоих автомобилей избежать бы скорее всего не смогли, слишком расстояние было маленьким. Защитное поле уберегло и от этого. Оно было рассчитано не только на то, что бы максимально обезопасить тех, кто внутри, но и тех, кто снаружи, тех с кем сталкивались.
Поле бережно окутало старикашку «Москвича», взяло под свою опеку, приподняло слегка над землей и держало на вису, не давая сблизиться двум машинам, пока флаер не остановился. А когда опасность столкновения миновала, бережно поставило «Москвич» на колеса.
Пассажиры «Рено» тилеанской сборки быстро покинули свою машину стремясь на помощь к пассажирам «Москвича». Если бы пассажиры «Москвича» могли думать в эту минуту, то наверняка решили бы, что сейчас их будут бить, на столько решительными были лица людей приближающихся к ним. Но думать в этот момент они не могли, по этому не пытались спасаться бегством, или хоть как-то защититься.
Лукич открыл водительскую дверь:
-Ты как, мужик, жив? – участливо спросил он.
Василий Петрович не знал жив он или уже мертв, он бы предпочел последнее, будь у него право выбора, по этому дать конкретный ответ на этот вопрос не мог. Он вообще разговаривать в эту минуту не мог, до него не доходило все происходящее вокруг, иначе он бы заметил, что аварии не произошло. Он сидел обхватив голову руками и, качаясь взад и вперед, повторял одну единственную фразу:
-Тридцать лет, и не одной царапинки, а тут бац…. Тридцать лет, а тут….
Пытаться разговаривать дальше с водителем «Москвича», пока тот пребывал в подобном состоянии, смысла не было. Все равно, что читать стихи барану – не оценит.
-У него шок, - сообщил Лукич подоспевшему Дтену: - Сердечко бы не прихватило…. Надо бы его в нашу машину, пусть с аптечкой пообщается.
Они вдвоем, с максимальными предосторожностями, Вынули Василия Петровича из машины и, поддерживая под руки, повели к своему «Рено». Василий Петрович не сопротивлялся, он просто не соображал, что происходит.
-Куда вы его? – вдруг очнулась жена. – А ну стойте! Не позволю!!! – еще минуту назад она готова была разорвать в клочья своего мужа, теперь с не меньшим рвением ринулась на его защиту.
И ни чего ей больше не надо: ни новой шапки, ни машины этой проклятущей, и пусть свечи себе купит во все места и всякие разные, лишь бы был живой и здоровый. Сталина Емельяновна выскочила из машины и, как наседка защищающая своего цыпленка, кинулась на людей, уводивших ее мужа.
-Держите эту бабу, - не своим голосом заорал Лукич. – А то она нас всех порешит, самим аптечка понадобится, если сможет помочь!
Стар быстрее всех инопланетян оценила ситуацию, почувствовав угрозу для своего, такого родного Дтена. Уж что-что, а тонкую женскую душу она знала и понимала, у самой такая. Василий оперативно пришел к ней на помощь, он тоже отлично знал, какую опасность представляет русская женщина в порыве ярости. Но была одна сложность, они вдвоем оказались в два раза легче рассвирепевшей Сталины Емельяновны.
-Степ, не стой столбом, помогай им! – закричал Лукич, отпустить Василия Петровича он не мог, что бы прийти на помощь своим подчиненным, водитель «Москвича» совершенно не мог держаться на ногах, он бы просто рухнул кулем.
-Но как, Хранитель Лукич, она же женщина? – взмолился тилеанский историк.
-Делайте, что вам говорят, - рявкнул в ответ адмирал. – Эта женщина сейчас страшнее взбесившегося паровоза.
Усадив Василия Петровича в кресло,  Лукич оставил его на попечение Дтена и аптечки, а сам бросился на помощь остальным.
-Молчать! – взревел Лукич не своим голосом, надеясь тем самым вывести женщину из охватившей ее бешеной истерики. – Жив твой суженый! Ни хрена мы ему не сделали!
Сталина Емельяновна не слышала и не видела ни кого и ни чего, кроме мужа, которого не известно зачем усадили в чужую машину, а теперь с ним что-то делали. Что именно она не знала и не видела, но позволить этого не могла.
Следом за Лукичом к борющимся присоединился Дтен, для лечения пострадавшего его присутствие уже было не обязательным. Василий Петрович  сидел в кресле, и аптечка сама могла им заняться, без посторонней помощи.
Но даже впятером успокоить разъяренную женщину им не удалось. Она усиленно прорывалась к мужу, а все, что происходит вокруг ее совершенно не интересовало. Подпустить ее к мужу сейчас тоже было нельзя, в своем нынешнем состоянии она могла только навредить, но и сдерживать ее напор дальше становилось невозможным. Не бить же ее в самом деле?
Борьба по среди улицы привлекала к себе еще редких первых прохожих. Пока они хранили нейтралитет, но ведь это пока…. Появление милиции в планы инопланетной делегации не входило, как и драка с горожанами. Надо было срочно завязывать с этой сутолокой. И тут Лукича осенило, он мысленно позвал:
«Мозг!»
«Да, Лукич, я гляжу весело там у вас».
«Угу, весело, веселее не придумаешь. Ты можешь войти с ней в мысленный контакт?»
«Естественно», - ответил Мозг.
«Ну, так залезь ей в мозги, если найдешь, и успокой ее как-нибудь. Не будет успокаиваться, ошарашь ее, ты же любишь на землян впечатление производить».      
«Люблю, это у меня хобби такое».
«Вот и давай».
Не известно что Мозг сделал, но Сталина Емельяновна из решительной женщины – воительницы превратилась в мягкотелую медузу, в рыхлую развалину, которая не то что воевать, а и передвигаться самостоятельно навряд ли сможет. Она вдруг вся как-то обмякла и осела, повалившись на руки своим недавним врагам. Так, безжизненным мешком ее втащили в флаер и усадили в соседнее с мужем кресло. Тут же заработала аптечка.
«Ты не перестарался?» – спросил мысленно у Мозга Лукич.
«Да я и не сделал практически ни чего, хлипкая какая-то бабулька попалась. Я с ней только поздоровался».
 «Это ты, видимо, называешь «ни чего»? Представляешь какие чувства испытывает человек, когда слышит у себя в голове посторонний, совершенно не знакомый голос? Мозги сразу набекрень. Это я тебе по собственному опыту говорю».
Беседа длилась не дольше десяти секунд. За это время аптечка успела ввести какие-то лекарства, и те начали свое благотворное влияние. Пациенты зашевелились, а через пару минут пришли в себя.
-Ну, и напугали вы нас, - самым веселым из своих голосов заговорил Лукич.
-Ой, что это с тобой, доченька? – вместо ответа запричитала вдруг Сталина Емельяновна. – Ты же вся в крови! Кто это так тебя, миленькая?
Все обернулись к Стар. У девушки был разбит нос, но охваченная горячкой «сражения» она этого даже не заметила.
-Стар, солнышко, ты все перепутала, это мужчину шрамы украшают, а очаровательной девушке они совсем ни к чему. Ну-ка, садись в кресло, пусть и тобой аптечка займется, - Лукич усадил девушку. – И ты, Дтен, тоже присядь, побледнел весь. Не ужели так крови боишься?
На лицо Стар оделась выпрыгнувшая из спинки сидения маска. Всю процедуру девушка молчала, а Дтен пару раз «ойкнул». Дтен быстро обрел прежний цвет лица. Когда с лица девушки исчезла маска, о разбитом носе говорила только его легкая припухлость.
-Кто же это тебя так, милая? Не ужели я? – продолжала причитания Сталина Емельяновна.
-Действительно вы, - прекратил сомнения женщины Лукич.
-Ой, прости меня дуру старую, миленькая моя..
-Ни чего страшного, - улыбнулась в ответ Стар.
-Сколько я вам должен? – спросил вдруг водитель «Москвича», про него уже все успели позабыть, по этому с некоторым изумлением взоры собравшихся обратились к Василию Петровичу.
-За что? – не понял Лукич.
-Но я же врезался в вашу машину.
-А, вы об этом. Забудьте, ни куда вы не врезались, ни чего не помяли, следовательно, ни чего не должны.
Василий Петрович окинул всех пристальным взглядом, а потом неожиданно спросил:
-Кто вы?
-В смысле? – опять не понял Лукич.
-Но вы же не люди, не простые люди, - поправился Василий Петрович. – Машина эта ваша странная…. Мы должны были врезаться, а не врезались. Опять же иголки в сиденьях.… И ведете вы себя не так, как повели бы нормальные люди в подобной ситуации.
-Н-да, пол часа среди землян и уже сдали себя с потрохами, - задумчиво процедил Лукич. Кто же ожидал такой наблюдательности от человека находящегося в подобном состоянии? Ни кто. Лукич, как обычно, в моменты повышенной умственной активности поскреб бороду. – Н-да, раскусили вы нас, да все равно вам ни кто не поверит. Слушайте, - решился он и выложил все, как на духу.
-Теперь вы про нас все знаете, - закончил он свой рассказ.
-Ни за что бы не поверил, если бы сам не знал, - признался Василий Петрович.
-Потому и рассказал. В этом городе гостиница есть, а то жить в машине меня как-то не прельщает.
-Какая гостиница? – встрепенулась Сталина Емельяновна. – У нас остановитесь. Рас судьба нас свела – значит так надо, - знала бы она на сколько права оказалась. – У нас свой дом, очень большой. Не дворец конечно, как сейчас богачи строят, но места на всех хватит. А то что это такое, в такую даль прилетели и по чужим углам будут мыкаться?
Вот так, пять минут назад убить хотела, а сейчас в гости зовет. Спорить ни кто не стал. Тем более, что тилеанам было довольно сложно жить в гостинице, не привлекая к себе внимания окружающих.
Начавший было собираться во время скандала народ, разочарованно разошелся. «Зрелищ» видимо не будет, а о хлебе надо думать самим. Все поспешили по своим делам, на улице опять стало тихо и спокойно.
Не смотря на все усилия инопланетной аптечки, руки у Василия Петровича продолжали страшно трястись. Автомобиль свой он вести не мог, по этому за руль сел Лукич, как единственный член команды имевший опыт общения с земными видами транспорта. Хозяин сел рядом и показывал дорогу. Заехали в переулок, из которого двадцать минут назад выскочил «Москвич». Ехать пришлось не долго, усадьба владельцев «Москвича» находилась, буквально, в ста метрах от злополучного перекрестка.
Хоть путь был не долог, Лукич успел решить, что совершенно разучился водить земной автотранспорт. За время пути автомобиль под его управлением глох дважды.
-Тьфу ты, зараза, все забыл! – выругался Лукич, когда двигатель машины сначала зачихал, а потом и заглох во второй раз.
-Да ты тут не причем, - успокоил его Василий Петрович, мужчины как-то сразу перешли на «ты». – Машина просто совсем древняя, поизносилась вся, разваливается. Свечи швах, карбюратор швах….
Что такое «швах» Лукич, если честно, не знал, но смысл понял.
-Так значит надо новые купить, - с простотой человека, давно забывшего, что такое не хватка денег, предложил он.
-И на какие шиши? – полюбопытствовал Василий Петрович, одарив Лукича таким взглядом…. На нормальных людей так не смотрят.
-А сколько надо? – продолжал Лукич самым безмятежным голосом.
-Чего?
-«Шишов» этих твоих.
-А я почем знаю? Я, на свой «Москвичек», уже года два ни чего кроме бензина не покупаю. А что толку? Куплю это, так мне еще пол машины менять надо. Генератор уже два раза мужик знакомый за бутылку перематывал, алкаш, но руки золотые. Шаровые точеные, переточенные. Мост задний звуки странные издает, - как бы в подтверждение слов хозяина, автомобиль жалобно хрюкнул на очередном ухабе. – И все деньги, деньги эти проклятущие! Всю жизнь пропахал, что бы под старость нищим быть. Все, стой, вот и наш дворец, - дом оказался хоть и старым, но, довольно большим, по сравнению с лесным домом Лукича  действительно дворец.
-Раньше, лет двадцать назад, здесь жили две семьи. А когда соседи уезжали, мы у них вторую половину перекупили, - пояснила Сталина Емельяновна, показывая гостям их комнаты. – Места много, всем хватит. Дети с нами сейчас не живут, свои квартиры получили, благоустроенные.
Разместились хорошо, Лукич был вполне доволен, правда, инопланетяне пользоваться туалетом на улице отказались и продолжали ходить в свой на борту флаера.
-Сейчас я быстренько завтрак приготовлю, - суетилась хозяйка дома.
-Не надо, мы не голодны, спасибо. В десять часов в Лесотехникуме начнется защита, а мне еще с директором поговорить надо. Так что не беспокойтесь, Сталина Емельяновна, к вечеру вернемся, вот тогда поужинаем. Предупреждаю сразу, моим друзьям земная пища не подходит, на них готовить не надо, - с мужем Лукич говорил на «ты», а с женой на «вы». С женщинами на панибратские отношения перейти сложнее, тем более бобылю, хоть и бывшему, но с огромным стажем.
-Ой, а у нас там внучка учится, тоже в этом году диплом защищает….
-Стоп! – перебил Лукич. – Фамилию, группу и день защиты мне сообщать не надо, а то у меня будет предвзятое отношение. Все, мы поехали.
Техникум за последние сорок с хвостиком лет поменял только вывеску да стал пообшарпанней. Больше, по крайней мере с первого взгляда, Лукич изменений не увидел, все было так же, как и во времена его учебы. У бывшего студента начался легкий приступ ностальгии. Он водил гостей планеты по территории колледжа и, показывая рукой, увлеченно рассказывал. Кроме него самого его рассказ ни кого особо не интересовал, но народ слушал из вежливости, уважая чувства лесника.
-А вон там, за той хибарой, когда я учился это был склад, мы водку пили и курили, что бы преподаватели не видели, - как бы подтверждая слова Лукича из-за угла склада вышли трое студентов.
-Замучил я вас? – заметил скучающие лица своих спутников Лукич. – Все, идите с миром. Василий, ты будешь наш связной. Когда я здесь освобожусь, то сообщу Мозгу корабля, а он тебе. Так что, когда в голове раздастся посторонний голос, не бойся, это не шизофрения, а звонок друга.
-Уже зазвучал, Мозг решил показать мне, как это выглядит.
-Ладно, идите, - лесник отправил друзей, а сам пошел к входу своего учебного заведения.
Степ со своим гидом Василием пошли по музеям. Город хоть и был не большим, но имел три музея и театр. Выход в театр Лукич запланировал на вечер для всей компании, шоу поставленное его женой и зятем на Тилене превратило его в завзятого театрала.
Стар и Дтен присоединились к историкам, заняться им все равно было абсолютно нечем, по этому оставалось, как любому нормальному туристу, ознакамливаться с местными достопримечательностями.
Кабинет директора находился там же где и был сорок лет назад. Единственное, что изменилось, так это вывеска, на ней теперь красовалось гордое «РЕКТОР». Чем новому руководству не понравилась приставка «ДИ», Лукич не понял. Вроде в институт техникум не превратился, что здесь делает «РЕКТОР» не понятно. Ну да ладно.
Вид Лукич имел довольно респектабельный. Тилеане постарались. Дорогой костюм, идеально отутюженный (ткань, из которой он был сшит, вообще не умела мяться, зная безалаберное отношение Лукича к своему внешнему виду, тилеане учли и это), галстук, блестящие ботинки, аккуратно зачесанные волосы (единственное, что Лукич сделал сам, для него это был личный подвиг). Довершала имидж золотая булавка с небольшим бриллиантиком на галстуке, тонко подчеркивая благосостояние и положение в обществе своего владельца.
Ректор был человеком совсем не глупым, по тому и стал ректором, с одного взгляда он окинул и оценил «прикид» своего визитера. Если человек к нему пришедший и не был «тузом», то «королем» в колоде жизни являлся точно. Борис Гордеевич был редким для нашего времени человеком, личное благосостояние его практически не интересовало. Он бы, конечно, не стал возражать против увеличения своей зарплаты, но другие источники личного дохода его не интересовали. Будучи руководителем единственного учебного заведения в городе подобного уровня, мог бы иметь костюм и подороже, но не имел. Все денежные средства, которые ему удавалось привлечь со стороны, шли родному колледжу в полном объеме.
Он сразу понял, что вот она как раз «та самая сторона», которая может произвести финансовые вливания. По этому на просьбу Лукича присутствовать на защите диплома, отказом отвечать не стал, но и согласие давать не спешил. Выжидал. Просить он не любил, надеясь, что визитер догадается сам.
Лукич с предложением финансовой помощи тоже не спешил. Был бы его собеседник явно выраженным взяточником, Лукич бы не сомневался, но взятками здесь и не пахло, а обижать человека не хотелось. Разговор зашел в тупик.
«Не скромничай, давай деньги», - возник в голове голос Мозга.
«Да он вроде не из тех, что гребут под себя», - выразил свое сомнение Лукич.
«А ему для себя и не надо. У них в компьютерном классе машины стоят на столько древние, что к ним уже программ не выпускают. Вот и помоги родному учебному заведению».
-Предлагаю бартер, Борис Гордеевич, колледж мне позволяет выбрать из числа выпускников тех, кого я бы хотел пригласить на работу, а я даю, ну, скажем, пять тысяч долларов на приобретение новых компьютеров. Как вам такое предложение?
Предложение, естественно, было с восторгом принято. Лукичу не только разрешили присутствовать на защите, но и ввели его в состав комиссии.
Лукич тут же написал дарственную, вызвали бухгалтера, оприходовали деньги, короче, соблюли все формальности. Ректор, не откладывая дела в долгий ящик, обзвонил все фирмы в городе, занимающиеся поставкой оргтехники, выбрал ту которая пришлась ему больше всего по вкусу (решающим фактором в этом вопросе была цена) и вызвал обоих преподавателей информатики. Симпатии Лукича все больше склонялись к ректору. Начальник, признающий свою некомпетентность, хороший начальник. Лучше лишний раз посоветоваться со специалистами, чем наломать по незнанию дров, а потом искать ту самую здоровую голову, на которую можно свалить собственный промах.
-Это несерьезно, - скривился наставник будущих хакеров. – У них там металлолом сплошной. Конечно получше чем наши анахронизмы, но не далеко ушли. Я так считаю, Борис Гордеевич, что лучше приобрести одну приличную машину, чем десять конченных.
-Именно по этому я вас и вызвал, Федор Филиппович, что бы узнать ваше мнение, я то в компьютерах, сами знаете. Перед студентами стыдно.
-Зашли бы как-нибудь, позанимались, - вступил в разговор второй преподаватель, имени его Лукич не знал.
-Некогда все и лень, если честно. Корче, вот Тамара Алексеевна, - ректор кивнул на бухгалтера. – У нее все бумаги, вот вам пять тысяч денег, - пять тысяч сумма не серьезная, и лица обоих преподавателей опять скривились, но когда перед ними на стол положили пять тысяч долларов наличными, лица опять изменились, на этот раз вытянулись, а когда удивление прошло, засияли. – Телефон, звоните, ищите то, что вас устраивает, и покупайте, а нам пора принимать защиту дипломных проектов. Вечером доложите.
К концу дня Лукич ужасно устал, когда за последним студентом закрылась дверь, он чувствовал себя совершенно разбитым. Выжатым, как лимон. Удовлетворения день не принес, пустая трата времени. Ни один из дипломников Лукичу не понравился. Полное равнодушие и снаружи и внутри. Безразличные лица и спящие глаза.
Мозг корабля «Тилен» зондировал мысли каждого защищающегося:
«Лукич, да им всем всё по барабану, как ты говоришь. Поступали, лишь бы куда-нибудь поступить. И диплом им этот нужен, как рыбке зонтик, все равно по специальности работы приличной нет, а та что есть, к ней зарплаты не прилагается».
«Что бы это понять, мысли уметь читать не обязательно, у них на лбу все написано, крупными буквами. Кошмар!» - принимать на работу равнодушных людей совершенно не хотелось. Лукич свою работу любил и помощника хотел такого же. О бригаде в несколько человек он уже не мечтал, одного бы найти: «Вся надежда на день завтрашний».
-Ни кто не понравился? – виновато спросил ректор.
-Ни кто, - вздохнул в ответ Лукич. – Пустота полная.
-Вынужден, с вами согласиться. Нет у людей надежды на лучшее будущие, а чего ждать от человека, если он решил что будущего у него нет? Пытаешься их как-то расшевелить, а они видят, как их родители за выживание бьются, и ничего их в этой жизни не интересует кроме пива. Вы наверное не поверите, раньше здесь было все по другому, и мы к чему то стремились, чего то хотели. Я ведь тоже наш техникум заканчивал.
-И я. Потому сюда и приехал, а здесь руины от былого.
-Я, наверное зря, так быстро распорядился вашими деньгами, но завтра мы их попробуем вернуть.
-Не надо. Жизнь убогая, а тут еще и учеба такая же. Естественно руки опускаются. Учим специалистов следующего тысячелетия на оборудовании прошлого века. Пойдемте глянем, что там ваши гении купили.
Новые машины уже работали. Супер современные IBM 386. Оба компьютерных гения крутились вокруг.
-Вот это машина, Борис Гордеевич! – обратился к вошедшим тот преподаватель, имени которого Лукич не знал. – Вот она, машина будущего!
-Оптимист, - ответил за ректора Лукич. – Будущее ее с современными темпами развития компьютерной техники кончится максимум года через два, а через пять она будет безвозвратно устаревшей, - от куда он это знал, Лукич не знал, но догадывался. Р’кандры постарались, даже Norton, таблица которого красовалась на экране дисплея, не был для него загадкой. – Здесь все нормально, Борис Гордеевич, кстати, а почему бы вам ни ввести новый курс, программирование, специальность будущего. Я вам пожалуй оставлю еще денег, что бы года через два – три вы смогли купить новые машины «будущего». Давайте пройдемся по лабораториям, хочу посмотреть на каком оборудовании работают будущие специалисты.
Оборудование везде было гораздо старше студентов, да что там студентов, доброй половины преподавателей. В лаборатории электротехники (будущих энергетиков техникум тоже готовил, они были необходимы в любом леспромхозе) Лукич нашел «вражеский» генератор, они, дети войны, в свое время на отрез отказывались работать на оборудовании вывезенном из фашистской Германии. Виной генератора было то, что на его обратной стороне, на табличке с данными была выбита миниатюрная свастика в когтях орла.
-Да, дела. Делали же…. Что, и до сей поры работает?
-Работает, - ответил ректор. – А что ему будет? Он за год часов двадцать нарабатывает, а для наших леспромхозов это самая что ни на есть современная техника, так что оборудование этой лаборатории устаревшим ни кто не считает, ни одна комиссия.
-Они, по-своему, правы, если бы не все это старье, от куда бы брались все наши Кулибины? – не весело усмехнулся Лукич.
В лаборатории химии Лукич на мгновение застыл у входа, а потом решительным шагом подошел к среднему окну, просунул руку между подоконником и батареей и, пошарив там, извлек стреляную гильзу от винтовки Мосина. Из гильзы, с помощью спички, он выудил не большой свернутый листок бумаги.
-Наше послание потомкам, сохранилось, - улыбаясь сказал он, разворачивая листок. Бумага пожелтела, но надписи на ней остались четкими. – Список нашей группы, выпускники пятьдесят шестого года. «Потомки! Не опозорьте наши благородные седины!» - прочитал он высокопарное воззвание.  – И не знали мы глупые, как правы оказались, на счет седин. Интересно жив кто сейчас, нет? Разлетелись во все стороны, по началу переписывались, а потом вся наша переписка как-то угасла.
-А мне тогда было семь лет, но про «вражеский» генератор мы тоже знали.
-Предание, легенда, передается из уст в уста. В музее ему место, а у нас он детей учит, - Лукич, как обычно, поскреб бороду. – Короче, вот что я решил, оставлю я вам еще денег. Конечно огромных денег я вам не дам, но, хотя бы, на ремонт их хватит, да и из оборудования глядишь чего прикупите. На ваш банковский счет я их переводить не хочу, потом получать замучаетесь, оформите, как подарок частного лица, пожелавшего остаться не известным.
-А может вам справку какую-нибудь? Для налоговой? Благотворительность все-таки.
-Нравитесь вы мне, Борис Гордеевич, я бы на вашем месте, про сумму спросил, а вы о моих налогах беспокоитесь. Если бы я пообщался с налоговой, эти деньги уже давно были бы в Москве и ближнем Подмосковье на дачах нашего горячо любимого правительства. Вот вам деньги, - Лукич выудил из кармана пухлую пачку банкнот в банковской упаковке. – Здесь пятьдесят тысяч заморских денег, делайте с ними все, что хотите.
-Это же бешенные деньги…, - вырвалось непроизвольно у ректора.
-Да нет, бешенством они не болеют, - пошутил Лукич. – И вот еще что, как меценат я вправе требовать, о некоторой целевой трате….
-Да, да, конечно, - закивал головой ректор.
-Я хочу, что бы часть этой суммы, скажем, пять тысяч, пошла на разовую выплату премии преподавателям, пока не поднимется их дух, от духа студентов требовать нечего. И второе, это вы должны сделать не официально, без бумагомарания, прямо сейчас, при мне возьмите от туда пять тысяч, положите к себе в карман и торжественно пообещайте мне потратить их на себя. Это же ужас какой то, руководитель самого крупного учебного заведения в городе ходит в костюме двадцатилетней давности и ездит по городу на ушастом «Запорожце».
-Я так не могу, - извиняющимся тоном сказал Борис Гордеевич.
-А вы переборите себя, возьмите себя в руки. Это ваши деньги и вы их должны потратить на себя и свою семью. Это требование мецената, или техникум ни чего не получит. Точно, как я сразу не додумался, рассматривайте этот вопрос в таком контексте, вы будете тратить деньги на себя во благо вашего учебного заведения. Ну все, всего доброго. До завтра. Мне пора. – Лукич отвернулся от ошарашенного ректора и направился к выходу, по пути вызывая Мозга корабля «Тилен»: «Как там наши туристы? Пусть выезжают, жду их у техникума».
«Ты не слишком рьяно деньги начал тратить, меценат? Если такими темпами пойдет и дальше, еще один меч продавать придется».
«Не переживай, мы меру знаем. И потом, вне Земли они мне все равно не нужны, а тут хоть людям доброе дело сделают».
Настроение Лукича улучшилось, видимо, действительно, дарить приятней, чем получать подарки. Поход в театр окончательно улучшил его настроение, вернув обратно весь запас оптимизма, растраченный за день.
В театре музыкальной комедии давали «Свадьбу в Малиновке». Актеры играли самозабвенно. Отношение к провинциальным театрам, как к второсортным, было создано искусственно. Да, здесь не было звезд, которых знает вся страна, но не потому что местные звезды хуже, а потому что хвалить их на всю страну было некому. Маленький театр в маленьком городе даже лучше больших столичных, хотя бы потому, что народ здесь живет дружнее. Ни кто не пытается тянуть на себя одеяло. Кому они нужны эти лохмотья? И, даже в эпизодической роли, актер играет, а не подыгрывает прославленной приме.
Здесь и зритель добрее, в зале царит почти домашняя обстановка. Всё и все какие то родные и близкие. Зрители Лукича особенно порадовали. Полный зал. Все вокруг рушится, валится, а люди все равно ходят в театр, на постановку, которую видели уже неоднократно. Это вселяло надежду.
Тилеане глядели разинув рты. Это было второе сценическое представление в их жизни. Но то, что им довелось увидеть на Тилене несколько отличалось от того, что творилось на сцене сейчас. Правда кроме Степа, изучавшего, пусть пока поверхностно, историю Земли и России в частности, остальные мало что понимали в происходящем. Что такое банда они не знали, да и сама Гражданская война была для них загадкой. Но кто из персонажей «хороший», а кто «плохой» и без познаний в истории было ясно.
Домой вернулись довольными, а обсуждений хватило на весь вечер, до самого отбоя. На следующий день решили сгонять в другой театр, за двести с лишним километров от сюда, благо транспорт позволял.
               
                6
Лукич сидел в комиссии и определенно скучал. Очередной, уже не известно какой по счету, дипломник был не лучше и не хуже других, заходивших в аудиторию до него. Уж хоть бы волновались, что ли, диплом защищают все-таки. Нет, ни каких чувств. Совершенно бесцветным голосом что-то бубнил, также бесцветно его и слушали. И преподавателям, и самим выпускникам все надоело до чертиков.
Лукич уже отчаялся найти нужного ему человека и всерьез задумался, а не дать ли объявление в газету. Может так откликнется кто путный? Время у него было. На Денсаре сейчас наступила осень, так что до наступления весны можно было покопаться на Земле в поисках кадров.
На следующую дипломницу он даже не обратил внимания. Дремал. Что ему еще оставалось делать? За два дня сидения в комиссии он не сказал ни слова, не задал ни одного вопроса. Зачем? Кому? Вдруг что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере аудитории. Что-то привлекло его витавшие далеко от сюда сознание. Девушка явно отличалась от своих предшественников. Лукич не вольно подался вперед, выходя из дремы и прислушиваясь. Он еще не понял, лучше она, или хуже, тех кто был до нее, но хотя бы не такая, как все, а это уже интересно. По движению вокруг него он понял, что и другие члены комиссии как-то подобрались, включились в работу, выйдя из спячки.
Девушка говорила горячо, что-то о восстановлении лесных массивов после вырубки и пожаров. Она будто пыталась убедить комиссию в необходимости предлагаемых ей мер, как будто, от мнения комиссии что-то зависело. Тема оказалась близка сердцу потомственного лесника, что еще больше подогрело его интерес к девушке. Был и еще один фактор «за», это глаза. Глаза девушки горели, наполненные внутренним огнем.
«То, что надо, Лукич!» - возник в сознании радостный голос Мозга корабля «Тилен», ему тоже надоело рыться в тине чужих мыслей.
«Совершенно с тобой согласен», - мысленно кивнул в ответ Лукич.
Как водится, кто везет, на того и грузят. Девушка явно «везла». Вопросов на нее обрушилось больше, чем на всех ее предшественников вместе взятых. Даже Лукич не сдержался и задал парочку. Девушка уверенно отвечала, показав хорошие знания и не малую сообразительность.
-Понравилась? – спросил сидевший рядом Борис Гордеевич, его лицо заметно просветлело.
-Да, - честно ответил Лукич. – Кто такая?
-Лазарева Марина Евгеньевна, родители врачи, занимается спортом, имеет какой то разряд по биатлону, трудолюбивая. Что еще сказать?
-Хватит, пожалуй, дальше сам разберусь.
Больше не один из кандидатов в лесники внимания Лукича не привлек. У одного глаза правда тоже светились, но он, оказывается, выпил для храбрости и с нормой не рассчитал. Войдя в кабинет, он был не в состоянии не то что внятно говорить, но даже нормально стоять. Пришлось отстранить его от защиты.
Но Лукич не расстраивался. Подходящего человека он уже нашел, оставалось уговорить её пойти к нему на работу. Вопрос довольно сложный, но, как надеялся Лукич, разрешимый. Можно было конечно убедить девушку с помощью Р’кандров, но это было не честно по отношению к девушке, человек должен иметь свободу выбора.
Хоть в роли помощника Спаситель Денсара ожидал увидеть парня и, желательно, крепкого, некоторое не соответствие кандидатки его представлениям не смущало. В конце концов какая разница? Для его работы лучше одна грамотная, увлеченная девушка, чем сто туповатых парней. Тем более, что с грубой рабочей силой проблем на Денсаре не было, а вот организовать эту силу одному было довольно тяжело. Для роли организатора девушка подходила ни чуть не хуже мужчины. Еще она обладала свежими знаниями, что в сочетании с опытом Лукич само по себе являлось не малой силой.
Поговорить с девушкой он решил во время вручения диплома, пусть пока отдыхает. Не зачем сразу загружать человека.
Выходил Лукич из здания техникума в приподнятом настроении. Преподаватели уже получали «Лукичевскую» премию, а над фасадом здания колдовали рабочие, готовя его к покраске.
-Молодец Гордеевич, оперативно работает, - буркнул в пол голоса меценат, а настроение его стало еще лучше.
Флаер ждал его у ворот. Абсолютно пустой. Ни внутри, ни снаружи ни кого.
«И где весь народ?» - обратился он к Мозгу.
«Загорать ушли, билетов в театре не было, так что они решили развлечься по-другому».
«Ну и молодцы. Значит аншлаг в театре, это хорошо, это радует».
Сразу домой он не поехал. Сначала заехал в местный банк и поменял очередные пять тысяч баксиков на рубли.
-Что за эпидемия такая? – у девушки – кассира даже лицо вытянулось. –Вчера пять тысяч, сегодня вы уже второй и опять пять тысяч, если так пойдет и дальше, у нас рубли скоро кончатся, - пошутила она.
-Не кончатся, не переживайте. Что-что, а деньги в России печатать умеют, - отвечая в тон девушке, успокоил ее Лукич.
Из банка он заехал в магазин бытовой техники, благо вывеска большая.
В магазине за прилавком дремал молодой продавец, он же хозяин, нанять продавца не было денег. На изучающего ассортимент Лукича, он не обращал внимания. Много их здесь таких: ходят, смотрят, выбирают и ни чего не берут.
Когда Лукич попросил паспорт на самый большой, из имеющихся в продаже, а, следовательно, и на самый дорогой телевизор, хозяин – продавец на него подозрительно поглядел, но паспорт подал. Когда Лукич попросил паспорт и на видеомагнитофон, продавец не выдержал и спросил:
- Вы, что, брать будете, или кругозор повышаете?
-Брать буду, - спокойно ответил покупатель и добавил. – Что-то вы какой-то нервный?
-Станешь тут нервным, в этом месяце вы первый покупатель. Как завод закрыли, совсем у народа способность покупательская упала. Продавцов пришлось уволить, а денег все равно не хватает, закрываться наверное буду, дорогое нынче удовольствие торговать. Кредит будете оформлять?
-Нет, - Лукич отсчитал деньги, не долго думая, он приобрел еще стиральную машину и пылесос.
-Пожалуй, я пока не буду закрываться, - не скрывая радости, говорил хозяин магазина, помогая Лукичу улаживать покупки в флаер. – Ну и машинка у вас! Ездили бы все на таких, я бы уже штук пять магазинов открыл.
-Всего доброго, спасибо за помощь, - махнул Лукич словоохотливому продавцу на прощание, садясь в кабину.
-Это вам спасибо, всего доброго.
Затем богатый лесник заехал в магазин авто – запчастей и купил все, что там было к 412-му «Москвичу»: карбюратор, свечи, новый двигатель в сборе, четыре колеса, задний мост, аккумулятор японский. Отсчитывая деньги в кассу. Он вдруг понял, что за эту сумму мог купить еще один «Москвич», а может и два, смотря по состоянию.
Потом посетил продуктовый магазин с интересным названием «Мини супермаркет». Там он набрал всевозможных продуктов, всего, чего хотел и, даже, чего не хотел, но внешний вид понравился. Еще он взял пять литровых бутылок самой дорогой водки и пару бутылок хорошего вина.
По дороге домой он при помощи Мозга корабля «Тилен» связался с Василием Теркиным и, назначив место встречи, подобрал своих спутников на набережной.
Въехав во двор дома людей их приютивших, Лукич громко посигналил. На зов на крыльцо вышел хозяин.
-Принимай подарки, Петрович, - крикнул ему межпланетный лесник.
Вслед за мужем вышла хозяйка.
-Куда же столько всего? Это же сколько денег? – всплеснула руками Сталина Емельяновна.
-Денег у нас хватает, а кроме как на Земле, они все равно больше ни где не нужны. Так что пользуйтесь на здоровье, у меня сегодня праздник! Из тридцати дипломников, одна девушка оказалась действительно стоящей, будем праздновать!
-У нас тоже праздник, внучка диплом защитила. Она с родителями и женихом сейчас у нас, радостью делиться пришли, - сказал Василий Петрович.
-Вот и зовите всех, вещи носить будем.
Из дома вышли дочка хозяев с мужем и внучка с женихом. Лукич остолбенел, наступила его пора удивляться.
-Лазарева Марина Евгеньевна? – с удивлением и легким недоверием в голосе спросил он. – Вот она и есть, та самая девушка, про которую я только что говорил. Да, тесен мир.
-Ой, а вы у нас в комиссии сидели, - узнала его девушка. – И вопрос мне самый трудный задали.
-Я два дня его готовил, а задать не кому было, пока вас не дождался. Хотел с вами поговорить на вручении дипломов, но раз уж вы здесь и вся родня ваша тоже, то, наверное, сейчас и обсудим мое предложение. Вполне возможно вы откажетесь, а я зря радовался.
Находясь на Земле, все прилетевшие, естественно, носили нормальную земную одежду, но, ради «вербовки» нового члена команды, все переоделись в парадную форму Разведывательного Флота планеты Тилен, даже Лукич. За пол года проведенных на Денсаре он привык, ведь на любом официальном мероприятии, он должен был появляться только в парадной форме одежды. Правда ему предоставили право выбора: парадная форма адмирала Разведывательного Флота Тилена, или парадная форма полковника Королевской Гвардии Денсара, или парадные доспехи Герцога Лорда – Спасителя Денсара. Из трех зол он выбрал меньшее и везде появлялся в форме тилеанского адмирала, которую даже умудрился порвать, на очередном праздновании чего-то. На удивленные вопросы тилеан: «Как такое возможно? Ведь эта ткань не рвется и не мнется». Он ни чего не смог ответить, потому как не помнил, или отшучивался: «На землян пьяных она у вас не рассчитана».
Придав таким образом официальность моменту и произведя должное впечатление на собравшихся, Лукич начал разговор с демонстрации видеофильма о планетах Тилен и Денсар, специально отснятого для этого случая. Фильм был продуман до мелочей. В нем было все: экскурс в историю обеих планет (с историей Денсара возникли некоторые проблемы, её попросту ни кто толком не знал), культура, быт, отдых и, хорошо подобранные, красивые пейзажи.
Видеомагнитофонов на Тилене не было, по крайней мере, с магнитными лентами. По этому ученым пришлось конструировать земной вариант, но на то они и ученые. Проблем не возникло, двигаться от сложного к простому несколько легче, чем в обратном направлении. Видеокассета, изготовленная ими, ни чем не отличалась от земной.
-Вот для работы на Денсаре я и хочу вас пригласить, Марина Евгеньевна, - обратился к девушке Лукич, после просмотра фильма.
-Но как, я там, а все здесь? – возразила девушка, в реальности предложения ни кто из присутствующих не усомнился, Р’кандры постарались.
Они долго обсуждали все вопросы, волновавшие земную сторону, инопланетян волновал только один, уговорят, или не уговорят. Лукич соглашался на все требования Марины и ее родителей, тем более, что считал эти требования вполне обоснованными. Да, конечно Юра (жених Марины) летит с ней, и свадьба состоится здесь на Земле, еще до отлета. Да, он лично гарантирует безопасность молодых людей. Естественно они будут иметь средства связи с родителями, эти «средства» Мозг корабля «Тилен» тут же и продемонстрировал. Само собой разумеется, что если молодым людям там не понравится, то они всегда смогут вернуться.
-Юра, - обратился к Марининому жениху Лукич. – А ты кто по специальности?
-Автомеханик.
-Боюсь для тебя работы по специальности там нет, но дело мы тебе найдем. Завтра, к примеру, будем деду Марининому машину ремонтировать.
Не смотря на довольно долгое обсуждение, окончательного ответа земная сторона дать не смогла.
-Нам нужно подумать, - сказала мама Марины.
-А зарплата то какая будет? – подал голос отец девушки. – А то все работа, работа, может она того и не стоит, что бы тащиться в такую даль.
-Там у них будет полный пансион, проживание, питание, одежда, все естественно бесплатно, а зарплата тысяча долларов в месяц каждому, - ответил от лица инопланетян единственный землянин команды.
-А мне то за что зарплата? Вы же говорите работы нет, - Спросил Юра.
-Юра, как так работы нет? Работа всегда есть, было бы желание. Марине будешь помогать, учиться.
-И все равно, нам нужно подумать, - опять выдвинула свое требование мама.
-Мне бы такую зарплату, я бы не думал, а вот ребенка на заработки отправить, это действительно тема для раздумий, - поскреб чисто выбритый подбородок папа, привычка у них с Лукичом была одинаковая и сомнения то же.
-Хоть не отказываете сразу, и то хорошо. Думайте, время терпит, месяц у вас точно есть, - согласился Лукич.
Деловая часть программы на этом закончилась, и приступили к банкету, по поводу защиты Мариной и, как выяснилось, Юрием то же дипломов. Автомехаников тоже готовил лесотехникум. Куда в тайге без транспорта?
               


                7
На следующий день возились с машиной Василия Петровича. Юрий активно помогал, вернее, он один практически все и делал, так как оба его напарника в технике практически не разбирались. По крайней мере не на таком уровне. То что для Лукича проходило под девизом «И так сойдет», а для Василия Петровича «не себе делаем людям», даже, когда делали себе, для молодого автомеханика было абсолютно недопустимо.
«А голова у парня светлая», - подумал Лукич.
«Да», - пришел мысленный ответ Мозга корабля: «Я тут вот, что подумал, Лукич, Степ механик не плохой, но ты же сам понимаешь, что временный, уж больно должность для его ранга низкая. Раз всей экспедицией командует землянин, почему бы и обязанности механика не возложить на другого землянина?»
«Хорошая идея, я и сам об этом уже думал, но, для начала, нам бы согласие их получить».
«Получим, наверное. Юра, вроде как, не против, ему интересно, да и Марина заинтригована, только опасается слегка».
«Ее можно понять, я вас лучше знал, а тоже опасался. Надеюсь ты у них в мозгах не сильно ковыряешься? А то они, ведь, по незнанию, могут и не заметить твоего присутствия».
«Конечно нет, Лукич, внушать я им ни чего не буду».
«Правильно, не зачем брать грех на душу».
«А ты что, Лукич, серьезно считаешь, что у меня есть душа? Ей во мне поместиться негде, у меня тела практически нет».
«Как говорил мой дед, душа есть у всего живого, а тем более у разумного. Форма и количество тела тут роли не играет. Людям на войне руки, ноги отрывало, что же у них после этого души меньше стало?»
«Ты как проповедники ваши заговорил, но со мной ни чего не выйдет, у меня с конечностями напряг, креститься нечем».
«У тебя и с мозгами напряг, а ни чего, думаешь. Ты хоть раз видел, что бы я крестился? Креститься да лбом биться, души не надо, а вот веру в сердце носить, не знаю как вам Р’кандрам, а нам людям необходимо. Не можем мы не верить, в светлое будущие, в рай после смерти, в реинкарнацию».
«А ты во что веришь?»
«Не знаю, в Бога, наверное, в разум Вселенский, во что-то верю, с детства еще, когда верить не модно было, а во что сам толком не знаю, придумал себе свою религию, вот в нее и верю, сам себе проповедник, вам себе прихожанин».
Мысленный диспут на религиозную тему прервало появление гостей, появились родители Марины и Юрия.
-Мы к вам, адмирал Лукич, - сказала за всех мама Марины.
И опять все началось с начала. Просмотр фильма, вопросы, ответы. В результате беседы Лукич пришел к выводу, что дети решились на поездку, сомнения оставались только у родителей, в основном у мам. Сами молодые люди в беседе участия не принимали, но, по поведению отцов, можно было судить о проведенной за вечер над ними работе идеологического характера.
-Да, страшновато, я с тобой не спорю, дорогая, - говорил Юрин папа, Маринин видимо чаще полагался на мнение мамы. – Но что им тут светит, тебе не страшно? Здесь им работы приличной нет. Где они себе работу найдут, в леспромхозе каком-нибудь за гроши, в Тьмутараканске? Что их там ждет? Мужики все пьют по черному, и Юрка с ними будет. Видеть мы их будем раз в десять лет, потому как приехать им к нам будет не на что, и мы с нашими зарплатами ездуны тоже еще те! А в том, что предлагают инопланетяне, - для не посвященного человека слово «инопланетяне», в обиходной речи, звучало бы, скажем несколько оригинально, но в этой компании к нему уже привыкли, а папа с жаром продолжал: - Есть для них обоих перспектива развития, становления на ноги. Есть будущие в конце концов!
-Правильно Михаил говорит, - удивил Лукича Маринин папа, подав голос. – Не чего бояться. Убить Лукич их уже миллион раз мог, а для опытов в тихоря бы похитил. Зачем уговаривать? – видимо папа ответил маме на мучавший ее и обсуждавшийся дома вопрос. - А раз все по-людски делают, с родителями советуются, значит зла не желают. Нечего долго раздумывать, такого больше ни когда не предложат, тем более, что молодежь уже без нас все сама для себя решила. Мы их вырастили, выучили, сейчас вот женим еще, а дальше пусть сами, своим умом живут. Они решили, что лететь на, этот, как его….
-Денсар, - помог папе папа.
-Во, во, на Денсар, для них лучший вариант. Не чего им мешать, если не хотите потом всю жизнь выслушивать обвинения в свой адрес, что мол всю жизнь им поломали. Тем более, что Лукичу нужно их согласие, а не наше. Их согласие инопланетяне, считай что получили, от нас теперь мало, что зависит. С работы придешь, а тут тебе записка, мол не теряйте, мы улетели. Уж лучше мы их сами проводим без скандалов, по-людски.
Большинством голосов сторонники отлета победили. Лукич, если честно, не ожидал, что все так легко образуется. Видимо жизнь на Земле за последний год стала еще хуже, довела людей до того, что они были готовы бежать, куда угодно, лишь бы от сюда подальше.
После принятия решения об отлете, время понеслось вскачь. В многочисленных делах и заботах проносились дни, выстраиваясь в недели.
 Машину Василия Петровича отремонтировали. Старенький «Москвич» и в лучшие годы не был так хорош. Но больше всего времени занимали предстоящие свадьба и отлет. Все требовало денежных вливаний. Если для отлета требовалась в основном только массовая закупка всевозможных семян на которые денег у Лукича было предостаточно, то свадьба требовала к себе более внимательного отношения, а у организаторов мероприятия с деньгами было туговато.
«Вот что я тебе хочу сказать, Главный лесник этой части галактики», - зазвучал в одно прекрасное утро голос Мозга корабля «Тилен» в голове Лукича: «Ты, что, не видишь с каким трудом идет подготовка к предстоящей свадьбе? Из-за нас, между прочим, люди мучаются. Мы им весь график сбили. Свадьба на осень намечалась, они бы успели еще денег подкопить, и урожай бы новый подоспел, а так ни денег, не урожая. Они уже в долги залезли ко всем, к кому только можно».
«Не возьмут они деньги, гордые», - начал оправдываться Лукич: «Меня Сталина Емельяновна за мои подарки до сей поры пилит, мол столько денег потратил, не удобно ей».
«Аванс им выпиши».
«Я уже думал, на счет аванса, но опять как-то не хорошо, заплатить людям, что бы они на эти деньги нас кормили…».
«Подарком свадебным компенсируешь».
«А ведь дело говоришь!»
Так Лукич и сделал.
-Что это? – спросили Марина с мамой вместе.
-Аванс, в космосе вам деньги не нужны будут, а тут вдруг чего купить решите.
-И сколько здесь? – спросила мама.
-По шесть тысяч каждому, этот сверток Марине, а этот передадите Юре.
-Рублей? – опять мама.
-Долларов, жалование за пол года.
-Это же сколько в рублях? Мы к валюте как-то не привыкли, в Москве да, там все в долларах считают, а у нас здесь и рублей днем с огнем не сыщешь.
-Значит теперь и вы, как в Москве. Ни чего, привыкните.
Финансовое вливание американских денег инопланетянами пошло на пользу, уже через неделю состоялось торжественное бракосочетание Марины и Юрия. Молодые наприглашали кучу народа, перед самой регистрацией Марина спросила, шепча почти в самое ухо Лукича:
-Вы узнали про наши проблемы с деньгами, потому и выдали этот аванс?
-В общем то да, - так же шепотом ответил Лукич.
-Спасибо, - и девушка чмокнула его в щеку.
«И где справедливость в этом мире? Идея моя, а целуют его».
«А тебя в какое место целовать, ящик гусеничный?» - ответил Мозгу Лукич.
«За то красивый, не то что некоторые лесники мхом поросшие», - не остался в долгу Мозг.
Праздновали в ресторане, а роль свадебного экипажа досталась флаеру. Марина была в шикарном платье. Когда она выходила из машины прохожие останавливались залюбовавшись. Из шикарной машины, выходит еще более шикарная женщина. Юрий был чрезвычайно горд невестой и собой, тем более, что выглядел он не менее эффектно. Красивая пара.
В разгар гуляния Лукич вышел на улицу проветриться и покурить, к нему подошел уфолог Василий. В последние дни Лукич его практически не видел, они где-то беспрестанно пропадали со Степом. Василий прикурил сигарету и заговорил. Он говорил сбивчиво, очень волнуясь:
-Адмирал Лукич, - официоз в обращении несколько насторожил Лукича. В кругу друзей, а Василия он считал другом, перечисление званий обычно опускалось. Чувствуя внутреннюю напряженность своего юного друга, перебивать его не стал, и Василий спокойно продолжал: - Я в последнее время очень много думал, - это высказывание уфолога заставило лесника внутренне подобраться, не будет нормальный человек просто так, так перенапрягаться, много думать, желая узнать до чего тот додумался, продолжал молчать, не перебивая. – И вот до чего додумался. У меня нет будущего на этой планете, если быть до конца честным, и, в первую очередь с самим собой, у меня здесь вообще ни чего нет. Дом в котором я прожил последний год не мой, меня в него, наверное, из жалости только и впустили. Работу эту игрушечную дали, тоже пожалели. Друзей, до вашего появления, ни когда не было, родственники, наверное, есть, должны быть, но где они, мы друг про друга ни чего не знаем. Нет, вы не подумайте, я не жалуюсь, но просто нет для меня места в этом мире. Вся надежда только вот на писательство мое, но какой из меня писатель…. Может просто бумагу перевожу.
-Так ты что, Василий, с нами хочешь? – понял к чему клонит уфолог Лукич, расслабился и перебил.
-Да, - потупился Василий, тяжело вздохнув, а потом затараторил, как бы опасаясь, что ему не позволят договорить: - Я понимаю, что вам нужны специалисты другого профиля, совсем не историки, но я способный. Я буду выполнять любую работу, я научусь….
-Во первых, - опять перебил Лукич. – Для тяжелой работы у нас людей хватает, все население планеты Денсар. На счет специалистов, это ты точно подметил, нам действительно нужны именно специалисты….
-Я понимаю, - на этот раз перебил Василий, как-то сразу сникнув.
-Специалисты нам нужны молодые, пока не успели обзавестись стереотипами, именно по этому ты нам подходишь. Тут я перехожу к во-вторых, вернее уже перешел. Учиться тебе на Денсаре если и придется, то только искусству поглощения всего спирта содержащего наравне с денсарцами, но не советую, полезным это занятие назвать не могу. Выпить конечно можно, но не так часто как они, правда и не так редко как ты, хотя хозяин – барин. Нам ты нужен именно как молодой специалист, ученый – историк. Ты понимаешь, Василий, из истории Денсара вывалилась пара – тройка тысяч лет. Примерно известно, что было до, высоко развитая цивилизация. Ясно, что стало после, что-то вроде земного средневековья, только нет жестких сословных различий и, в целом, отношения между людьми попроще. И что бы разобраться, что же все-таки произошло с культурой планеты, нам необходимы специалисты, то есть историки.
-Неужели на Тилене и Денсаре мало своих историков? – вырвалось у Василия.
-На Денсаре, положим, нет совсем, на Тилене есть, целая Академия, но они специалисты в истории своей планеты, а Денсар для них такая же загадка, как и для нас. Есть еще два аспекта в твою пользу. Первый, это очень высокое о тебе мнение Хранителя Академии Истории планеты Тилен Степа, сам понимаешь, для меня он в этом вопросе – истина в последней инстанции. Второй аспект, это странное переплетение культур наших трех планет, по этому для полноценного изучения истории и культуры Денсара, нам не обходим земной специалист, а ты единственный кого я знаю. Степ в качестве механика нашего корабля летит в последний раз, я приложу все силы, что бы открыть на базе нашей станции историческое отделение, думаю Великий Совет Тилена меня поддержит. Степ станет руководителем отделения, а ты его помощником, а из нашего молодожена, я надеюсь, выйдет не плохой механик, голова у парня светлая.
    -Да у тебя все расписано, Лукич, на год вперед, - напряжение покинуло Василия, а вместе с ним и официоз.
-Есть еще один, очень не маловажный факт, правда для меня он огромной роли не играет, но для тебя, я так думаю, важен. Тебе, в принципе, только из-за него стоило попасть на Денсар. У тебя проблемы с ростом, по крайней мере, ты так считаешь. Интересно, как тебе понравится планета, на которой ты будешь выше большинства граждан?
-Так там что, все как я?
-Ниже чем ты, а еще, как сказал король, им нужна свежая кровь. Кто знает, может ты и станешь этой каплей свежей крови? Тем более девушки там, хоть и низкие и в кости слегка широковатые для своего роста, тем ни менее сложены довольно пропорционально. Фигурки у них закачаешься, и на лицо славные. И принцесса сама, очень даже ни чего….
-До принцесс я, пожалуй, рожей не вышел, и благородством породы, тоже, - смутился Василий.
-Если у вас роман закрутится, я думаю Сидотрон не станет возражать против вашей женитьбы. Не забывай, ты все-таки друг герцога, лорда – спасителя, адмирала меня, а это для тебя большой плюс в этом вопросе. А уж если вам со Степом удастся добиться успеха как историкам и приоткрыть завесу тайны в истории Денсара, то ты и сам станешь каким-нибудь графом. Так что не бойся и не переживай. В ваших отношениях с Лагдолен, принцессу так зовут, может возникнуть только одна проблема, но ее даже король не в состоянии разрешить, это если вы не полюбите друг друга, ну так тут ни кто не виноват.
Свадьба Марины с Юрием, как и положено, гуляли два дня, потом еще пару дней опохмелялись те, кто отнесся к празднованию особенно серьезно. Но молодоженов это уже не интересовало, их отправили в свадебное путешествие на Богамы. Пришельцы расстарались. В принципе молодожены могли и сами себе это позволить, но Лукич решил что эта поездка будет свадебным подарком от команды корабля «Тилен». Пусть отдохнут, мир посмотрят и себя покажут. С ними отправились еще два молодожена Стар и Дтен, которых снабдили огромной сумкой тилеанского сухого пайка.
Степ и Василий не вылезали из музеев, библиотек, интернета. С помощью Мозга корабля «Тилен», который очень умело промывал мозги всем таможенникам, они объехали всю Европу и север Африки.
Приготовлениями к предстоящей экспедиции занимался один Лукич. На своем зеленом «Рено» он носился между городами, посещая все известные ему селекционные станции. Он закупал огромные партии всевозможных семян: овощей, цветов, ягод, фруктов. Помимо семян, покупал саженцы, они хоть и не были удобными в транспортировке, как семена, зато отдача должна была начаться раньше. За год проведенный на Денсаре, Лукич полюбил планету и людей ее населявших, по этому желал осчастливить их всеми возможными способами. Все приобретенное лесником богатство сразу же свозилось в грузовой отсек корабля «Тилен».
Так, совершенно не заметно для всех прошел еще месяц. Вернулись свадебные путешественники. Марина смеясь рассказывала:
-В ресторане у всех лица вытянулись, когда Стар с Дтеном за вечер выпили три бутылки Никарагуанского рома, он семьдесят с лишним градусов между прочим, а потом еще и танцевать пошли. Нашу группу по ним везде узнавали. Теперь в мире появится новая легенда о том, как русские умеют пить!
    Потом глядели много часовой фильм – отчет, в котором подвиг тилеан тоже был отображен. Обе семейные пары были переполнены впечатлениями и восторгом.
А еще по прошествии недели, совместная экспедиция землян и тилеан покинула радушных хозяев и старинный городок. Слезы прощания конечно были, но куда без них?

8

Молодая семейная пара, с нескрываемым любопытством, разглядывала космический корабль. Дтен, как капитан, взял на себя обязанности гида. Лукич решил не мешать и, на правах хозяина, готовил ужин для земной части команды. Степ, тем временем, штудировал какой-то увесистый талмуд, а его помощник Василий Теркин что-то быстро записывал в тетрадь.
-Ты что, Вась, дневник ведешь? – обратился к нему Лукич.
-Нет, на этот раз уфологам сообщение оставляю, что бы не теряли, улетел мол….
-Так камера есть, давай все заснимем, пусть смотрят.
Лукич достал камеру, которую не известно зачем взяли с собой, за пределами Земли она ни кому не была нужна, и направил объектив на Василия.
-Говори.
-А что говорить? – засмущался вдруг Василий.
Интересное все-таки создание человек, стоит направить на него объектив видеокамеры и самый болтливый замолкает, как двоечник у доски.
-Что писать собирался, то и говори.
-Короче, - решился Василий. – Лесник Лукич вернулся, как мы и предполагали…. Мне удалось вступить с ними в контакт и,… ну…, а…, короче…, нормальные люди.  А-о-э…, и это…, я, короче, улетел с ними….
-Выразительная речь. Ты хочешь сказать, что вот это так долго писал? – спросил Лукич окончательно смутившегося Василия. – Особенно тебе удались места про: «а-о-э», «и», «короче». Ты бы уж хоть по бумажке прочитал.
-Да я, если честно, вместо отчета стихотворение писал, вдохновение нашло….
-Тогда понятно. Вот что, служитель Муз, картошку мешай, что бы ни сгорела, а я за тебя послание твоему начальству сделаю.
 Лукич вышел с камерой на улицу, заснял корабль со всех сторон, по кругу. Вошел внутрь, снял: рубку, грузовой отсек, каюты. Потом опять вышел на улицу, установил камеру так, что бы было видно его на фоне корабля и, глядя в объектив, сказал:
-Люди, я не мастер говорить длинные речи, скажу просто. Пока мы, люди Земли не поумнеем на столько, что бы перестать уничтожать собственную планету. Не перестанем делить людей на первый, второй, третий сорта, а мы же обнаглели на столько, что целые нации и народы умудряемся причислить даже не к третьему сорту, а полностью выбраковываем, взяв на себя функции судьи и палача, возомнив себя Господом Богом. Пока жизнь человека не станет высшей ценностью нашего Мира. Пока…, да что я вам все рассказываю, сами всё, должны понимать. Так вот, пока мы не станем достойными звания «человек», ни одна приличная внеземная цивилизация с нами контактировать не будет. Фу, - Лукич выключил камеру. – Выдал, однако, теперь я знаю, что такое вдохновение. Слышь, Василий, у твоих, у этих, уфологов, ключи от твоего дома есть?
-Естественно, это же их дом.
-Давай камеру у тебя на подоконнике поставим, так что бы из окна корабль было видно, пусть на старт полюбуются. Я так думаю, догадаются посмотреть, что у тебя отснято будет.
После обеда, перед самым стартом, зашли в дом Василия. Лукич установил камеру на подоконнике и включил «запись». Через несколько минут корабль «Тилен» покинул планету Земля.
В рубке шла нормальная полетная деятельность. Трое молодых землян, широко раскрытыми глазами, глядели на обзорный экран.
-Мы что, уже в космосе? – спросила Марина.
-Да, - ответил Лукич.
Василий вытащил из-за пазухи тетрадь, что-то быстро в ней дописал и хотел спрятать обратно, но Лукич не дал:
-Читай, если готово, плод накатившего на тебя вдохновения.
-Готово, но я не виноват, вы сами попросили, слушайте:
                «Даль»
«Вот и все. Горделиво окуталась Даль
В синий мрак за моею спиной,
Что кому суждено, тот то взял
И остался один, каждый рядом с собой.

И ушел навсегда еще один день.
Он ушел и забрал все с собой.
От усталой Луны немая ложится тень,
От погасшей звезды вряд ли будет кому-то тепло.

А вокруг тишина гробовая стоит.
А вокруг темнота, хоть глаз вышиби вон.
А вокруг пустота неприступная, словно гранит.
Ночь, и все погрузилось в сон.

Корчась в мутном тумане, умер Закат,
И еще не известно, будет ли новый Рассвет.
Он оставил Земле только грусти печать,
Он ушел, что бы дать нам в замен:
Эту Ночь».

-Что-то не пойму я вас поэтов. Не ужели все так печально? – спросил Лукич. – Как-то странно вас вдохновляет, но, в общем, не плохо, мне понравилось.
Василий с легкой полуулыбкой и слегка покрасневшими щеками, виновато пожал плечами. Больше ни кто наступившей в рубке тишины не нарушил, не желая нарушать величественности наступившего момента.