Лесничие Вселенной Часть первая Глава 1

Лесничие
Вселенной

                ГЛАВА  ПЕРВАЯ

1.

Распитие спиртных напитков во время полета было строго запрещено, и корабельный бар на протяжении всего полета должен был оставаться опечатанным. Тем не менее, весь экипаж, все три человека, были пьяны. Не просто пьяны, а мертвецки пьяны. Пьяны так, как никогда, ни при каких обстоятельствах не позволили бы себе напиться, даже дома, под одеялом.
До очередного сеанса связи оставались считанные минуты. И хоть он сам того не осознавал, но видимо чувство долга каким-то не постижимым образом удерживало командира корабля Клена от полной отключки. Капитан первой звезды Клен, командир разведывательного корабля «Тилен», сидел в своем капитанском кресле перед экраном видеосвязи и, собирая остатки воли в кулак, пытался придать своему лицу хотя бы слегка осмысленный вид, но чем больше он старался, тем хуже у него получалось.
Справа от него изучал приборы движения лейтенант-механик Лен. И, как человек, привыкший серьезно относиться к своим обязанностям, он буквально весь погрузился в свою работу. Можно было даже сказать: «Ушел в работу с головой». И, уперевшись этой самой головой в датчик подачи топлива, мирно похрапывал, сотрясая весь корабль до последней переборки.
  Слева от капитана сидел лейтенант-навигатор Слен. Он сидел с видом глубокой задумчивости, откинувшись на спинку кресла и слегка прикрыв глаза. Он был единственным, кому удалось сохранить трезвое выражение лица и это все, что ему удалось сохранить. Даже собственные, должно быть, великие мысли и те покинули его, умчавшись в дальнюю даль.
- Может их в каюты отправить? – подал голос Мозг корабля. Он единственный мог трезво мыслить, потому что не пил … и не ел, в обычном понимании этого занятия, это его и спасло. Не дождавшись ответа, так как ждать его было в принципе не от кого, Мозг сказал сам себе: - Бесполезно, не дойдут…Да и поздно уже. Время связи, капитан!
Эта радостная новость видимо окончательно доконала капитана, и он блаженно захрапел прямо в начавший оживать экран видеосвязи. Быстро сообразив, а на то он и Мозг, чтобы соображать в чем дело, Мозг вывел на экран заставку технической неисправности и стремительно, не задумываясь, ввел капитану что-то бодрящее из аптечки. Это что-то сработало. Капитан открыл глаза, спросил:
- Где я? – и, оглядевшись вокруг затуманенными глазами, смог даже узнать местность и ответить на свой вопрос: - А, здесь.
- Время связи, капитан, - напомнил Мозг.
На этот раз Клен не уснул и даже смог выдавить ответ:
- Давай.
Преодолев космическую бездну, на экране возник образ адмирала Ди Клена. Возникнув, адмирал сразу приступил к делу:
- По вашему вопросу Великий Совет постановил: «Принимая во внимание аварию, повлекшую за собой потерю всей питьевой воды, разрешить экипажу разведывательного корабля «Тилен» вскрыть винный бар. Постановление вступает в силу с момента принятия»
- А мы его уже, ик, того, ик, вскрыли…
Капитан Клен уставился на, так не вовремя ожившего, Лена. А Лен, сотворив свое грязное дело, опять погрузился в изучение датчика подачи топлива.
- Капитан первой звезды Клен, как давно был вскрыт бар?! – если б адмирал мог дотянуться, он бы прямо сейчас сорвал погоны с этого дерзкого мальчишки, посмевшего так нагло нарушить устав.
- Адмирал второй звезды Ди Клен, бар был вскрыт два часа назад, - видимо стресс от столь внезапного воскрешения Лена, плюс «что-то бодрящее» из аптечки смогли разогнать алкогольный туман в голове Клена, и остаткам здравомыслия удалось выбраться наружу.
- Клен, надеюсь, вы понимаете, что нарушили устав? Но так как приказ о вскрытии бара в этот момент уже вступил в силу, на вас не будет наложено взыскание!
- Ну, спасибо, дед, – всплеск здравомыслия исчез так же стремительно, как появился.
- Капитан первой звезды Клен! Что вы себе позволяете?! Учтите и запомните на будущее: на службе я вам не «дед», а вы мне не «внук»! Вы нарушили пункт устава о субординации! За что будете наказаны!
- Да ладно, дед, если мы вернемся, можешь разжаловать меня хоть в рядовые.
- Меру вашего наказания будет решать трибунал! А сейчас я должен доложить Великому Совету ваше решение относительно этой экспедиции.
- Так, а что тут решать? Если мы решим вернуться, то под трибунал попадет засушенная мумия. Так что единственный для меня способ понести наказание за все мои грехи – это добраться до этой планеты. Прилетим, вступим в контакт с местными жителями и добудем воду. Тем более, что здесь лететь осталось всего пару дней запоя.

2.

Время наступило смутное. Страна ринулась в капитализм, леспромхозовское начальство ударилось в коммерцию, леспромхоз погрузился в запой, а лесник Лукич плюнул и ушел на пенсию. Да так и остался жить в тайге. Привык. Здесь он родился, рос, работал. Здесь жил, здесь и помирать собрался. Один одинешенек, кому она нужна, эта глушь таежная. Была, правда, одна. Все в походы ходила, о романтике мечтала. Романтика-то она тогда, когда две недели в году, а когда два года? Какая уж тут романтика?.. Так, быт сплошной, и удобства на улице… А зимой? Вот на две зимы ее только и хватило. Назад, в город, уехала,  чтоб жить в тайге,  ей не восхищаться, ее любить надо.
Давно это было, уж и забыл про нее совсем, а тут, нате вам, письмо прислала, с днем рождения поздравляет, в гости приехать хочет. Попроведовать.
- Да и пусть едет. – Лукич привык говорить сам с собой.
- Мать честная, у меня же день рождения сегодня. – Лукич уселся на кровати, - Устрою-ка я себе праздничный обед!..
Сало с лучком шкварчат в сковороде, картошка в мундире, редиска, огурчики, помидорчики, да холодная, запотевшая, прямо из погреба, бутыль самогоночки, собственного производства, еще по дедову рецепту.
Лукич удовлетворенно оглядел свой праздничный стол. Очистил картофелину, положил в сковороду, разломил вилкой на две половины, наколол одну половину, подцепил ароматный, золотистый лук и поднял стограммовую, граненую рюмку.
- Ну, что, Лукич дорогой, будь!
Выдох, все содержимое рюмки уместилось в один большой глоток. Довольно крякнув, поставил рюмку на стол, закусил, ожидавшей своего часа, картофелиной. Выпивал Лукич редко, но уж если выпивал, то занимался этим с чувством, со всей душой. Тут же налил вторую. Вспомнил отца и мать.
- Земля вам пухом…
Выдох, глоток, вторая половина картофелины.
Ел Лукич тоже от души. Когда в желудке появилась приятная тяжесть, налил третью, но выпивать не спешил. Откинулся на спинку стула, закурил.
- Хорошо!..
Сладкая истома охватила тело. Лукич вытянул ноги, расслабился и, лениво выпуская клубы папиросного дыма, прикрыл глаза от удовольствия.
Истошный собачий лай вывел Лукича из состояния счастливого блаженства. Он вздрогнул и посмотрел в окно. Собаки лаяли куда-то за дом, в сторону огорода.
- Очумели что ли? Никак медведь зашел.
На ходу прихватил ружье, выскочил во двор, обогнул дом… И встал, как вкопанный. Там, где еще час назад мирно росла картошка, сейчас стояло нечто: тарелка ни тарелка, миска не миска.
- Хренотень какая-то, - выдавил Лукич и уселся на завалинку. – Гости приехали.

3.

Мозг корабля громоподобным голосом отчитывался о проделанной работе.
- … и исходя из правил о вхождении в контакт, посадка была проведена в местности с наименьшим населением. Я выбрал отдельно стоящее строение с одним разумным индивидуумом в радиусе трех километров.
- Перестань орать, - капитан Клен открыл глаза. – Голова раскалывается.
- По уставу я должен был доложить, а вы все трое отказывались пробуждаться. Воспользуетесь аптечкой?
- Давай…
Из кресла выпрыгнули разнообразные датчики. Электронный глаз Мозга из безмятежно-синего превратился в ярко-красный, что было признаком крайнего затруднения.
- Странно, но лекарство именно от этого заболевания я не имею. Я ввел обезболивающее. А что с ними? То же самое? – фасетчатый глаз обвел весь экипаж, - Это что? Вирус? Эпидемия? Я должен немедленно доложить адмиралу!
- Ну не ори ты. Не нужно ни кому докладывать. – Клен поморщился. Лекарство конечно помогло, но как-то не очень. – Было у нас лекарство, да все кончилось.
Электронный глаз втянулся в панель и погас.
- Да не обижайся ты, нельзя обижаться на больного человека.
- Ага! – глаз ожил, вытянулся и уставился на Клена на уровне его лица, - Я о вас забочусь, ночей не сплю…
- Ты вообще не спишь, – лениво вставил Клен.
- Переживаю, - в порыве гнева Мозг не заметил, что его так нагло перебили. – А вы со мной, как с бездушной железякой.
- Ну извини, я не хотел тебя обидеть. Я был не прав. Конечно же ты живое существо, но ты же не пил с нами, где тебе понять все те чувства, что меня сейчас переполняют. Чем сердиться, лучше приведи этих в себя… Ну, на сколько сможешь.
Из кресел выскочили датчики аптечки, пациенты начали проявлять признаки жизни. Через несколько минут весь экипаж был в таком же трезвом и печальном состоянии, как и капитан.
- Покажи, что там с наружи.
Экран засветился и показал дом и Лукича на завалинке с ружьем и потухшей папиросой в зубах.
- Нас встречают.
- Он вооружен, но агрессивности не проявляет, - щегольнул Мозг своей наблюдательностью.
- Ладно пора вступать в контакт, - сказал капитан, вставая.

4.

- Проверь еще раз, как там? – Клен ткнул пальцем в направлении люка.
- Угрозы для жизни нет! – отрапортовал Мозг, открывая люк.
Дул легкий ветерок. В нос ударила целая гамма чужих ароматов. Был в этой гамме почти неуловимый, но какой-то до боли знакомый и родной запах. Клен так и не смог его распознать, да и не до него сейчас было.
- Убьют, так убьют, - Лукич прислонил ружье к дому и, по индейски показывая пустые ладони, пошел на встречу пришельцам. Подойдя поближе он удивился: «Странно, они такие же как мы. Я то думал монстры девятирукие и восьмиглазые, а они люди, как люди: такие же руки, такие же ноги, голова, глаза и уши – все, как у нас. Ростом, правда, повыше, зато в плечах поуже. Только вот кожа через чур красная, ну так у нас даже черные есть.»
Клен поежился: «Однако прохладно. Что же этот умник не сказал, что здесь так холодно. Мы бы оделись потеплее. Вообще, как-то странно, все цветет, у нас в такую погоду уже и листьев-то нет».
Историческая встреча произошла по середине огорода, как раз напротив туалета.
- Здравствуйте господа пришельцы! – Лукич старался говорить как можно радушней, хоть и не был уверен, что его поймут. Обращался он к идущему первым. Все говорило за то, что он здесь главный, хотя бы размер звезды на погонах: «А еще говорят звезд с неба хватать не надо. Как же, вся вселенная хватает и на себя цепляет».
Ему ответили на языке, который, по мнению Лукича, походил на английский. Будто жвачки полный рот набит, даже не английский в классическом виде, а его англо – американский вариант. А маленькая коробочка, что висела на плече говорящего, тут же выдала все на чистом русском.
- Мы рады приветствовать тебя, землянин! Наш корабль потерпел аварию, нам нужна твоя помощь! Нам нужна вода!
- Ой, да сколько угодно! – Лукич подвел всех к колодцу и подал полное ведро питьевой воды.
Клен окунул в ведро датчик, который тут же ответил, а коробка – переводчик все передала:
- Угрозы для жизни нет.
- Хорошая вода, пейте на здоровье! – И Лукич состроил самую лучезарную улыбку.
Клен сделал глоток… Жгучий холод перехватил горло, дыхание сперло, из глаз брызнули слезы, ведро упало…
- Спирт, - Клен судорожно вздохнул, - чистый. – Остальные слова коробка не перевела, но по интонации и так все было ясно.
- Как спирт? – Лукич недоверчиво понюхал ведро, - Вода…
Он удивленно уставился на Клена, а тот, жадно хватая воздух ртом, говорил товарищам:
- Запах. Чувствуете запах? Спирт. Вся эта планета проспиртована.
- Что случилось? Он пытался тебя отравить? – подал голос корабль, вернее Мозг корабля.
- Нет, ни кто не пытался меня отравить, просто мы нашли лекарство. На этой планете одно это лекарство, мы тут сопьемся, - дальше коробка опять не стала переводить.
- Тогда я внесу его в аптечку. – Мозг явно обрадовался.
- Да, не надо ни куда его вносить! Если мы не сможем добыть воду на этой планете, то весь водный резервуар на корабле придется залить этим лекарством… Планета алкоголиков какая-то, - свою речь Клен закончил таким бурным словоизлиянием, что даже не понявший ничего Лукич и тот покраснел.
Наступила немая пауза, почище, чем в «Ревизоре». Первым в себя пришел Лукич.
- Зря вы про нашу планету-то так, нам нравится, все равно другой нет. Я тут подумал, раз наша вода для вас спирт, так может наш спирт для вас вода? Пойдем в дом. – Лукич достал из погреба старую, еще советскую бутылку спирта. - Нате, пробуйте.
На этот раз Клен не стал доверяться полностью датчику и перед тем, как пить, на всякий случай все-таки понюхал содержимое бутылки. Вода. Бутылку пустили по кругу. Вода, сколько дней они о ней мечтали, сколько ночей видели ее во сне. Все трое излучали неописуемое блаженство. Вода…
- Вы можете добыть воды побольше? – спросила внеземная троица хором.
- О-о-о, у нас здесь такое творится! Капитализм строим, ну и как обычно через «…» – видимо цензура в коробке работала в две стороны, и инопланетяне так и не узнали, через что у нас обычно все строят. – Кризис. Добыть-то смогу, да как бы вы с нее не крякнули, с водички-то технической. Наши, те ничего, пьют, а вот вы да еще с непривычки… Не знаю. – Лукич почесал в затылке. Трое из тарелки, или как там ее, погрустнели, погрузились в траур и впали в полную апатию.
- Во, дурень старый! – Лукич хлопнул себя по лбу, да звонко так, все вздрогнули, а лоб покраснел. – У меня же самогон есть, не спирт, конечно, но попробуйте. На безрыбье-то и рак – рыба.
Через несколько минут Лукич появился с огромной, запотевшей бутылью.
- Первочек! – горделиво сказал он, наполняя стаканы. – Ежели пойдет, то этого добра мы нагоним!
По мере осушения стаканов, надежда озаряла лица: что-то вроде пива, но это гораздо лучше спирта. Надежда вернула бодрость духа, а пиво вернуло здоровье.
- Хорошо… - Клен зажмурился от удовольствия. – Вот только холодное слишком, его бы подогреть…
- Кого подогреть? – округлил глаза Лукич. – Самогон? Вы что …? – коробка опять не перевела, так что какие они, инопланетная троица опять не поняла, а Лукич, оправившись от шока, продолжил уже спокойней. – А вообще, раз вам так больше нравится, сейчас подогреем, - он налил самогон в чайник, а через несколько минут гости таяли от блаженства, попивая горячий первочек.
- Ну что, повеселели? Тогда садитесь к столу, у меня сегодня праздник – как-никак день рождения все-таки.
- Опять пить? – запротестовал Лен, но довольная улыбка говорила совсем другое.
- Боюсь, твоя закуска нам не подойдет, она же вся пропитана спиртом, а спирт спиртом, я так не могу. – Клен вышел, а через несколько минут вернулся с тремя обедами.
- Ну что, давайте знакомиться, - сказал Лукич после того, как выпили по первой, и представился. – Лукич, отставной лесник.
- Капитан первой звезды Клен.
- Лейтенант-навигатор Слен.
- Лейтенант-механик Лен.
- Вы что, братья?
- Не совсем, но когда-то наши предки принадлежали одному братству. Это было так давно, что сейчас никто толком не знает, чем это братство занималось.
- Ну и ладно, за знакомство! – Лукич поднял стакан. Разведенный самогон был универсален для обоих видов, поэтому рюмки наполняли из одной бутылки.
- Хорошо, - блаженно произнес Клен, закусывая чем-то желеобразным. – Слушай, а что такое «лесник»?
- Ну как вам объяснить? Я просто охраняю этот лес.
- Просто охраняешь лес… Хранитель леса?! – Клен удивленно повел бровями.
Он явно собирался продолжить, но Лукич не дал, жестом показав подпрыгнувшим при слове «хранитель» лейтенантам, что те могут сидеть. Наполнил стаканы и, подняв свой, сказал:
- За приезд.
Солнце закатилось, веселье было в самом разгаре, когда трубный рев корабля разогнал тишину.
- Капитан Клен, время связи!
- Это же надо, про адмирала я и забыл совсем, - сказал Клен, выскакивая из-за стола, и, уже на бегу, добавил. – Лукич, пошли с нами, если хочешь.
- Да погоди ты, ни куда он не денется, твой адмирал, - остановил его Лукич. – А мне припарадиться надо.
Изрядно выпивший Лукич с величайшим трудом облачился в свою старую, давно не одевавшуюся, но тем не менее, начищенную и отутюженную, форму. На груди блестели награды: значки «Ударник коммунистического труда» и «Победитель социалистического соревнования», две юбилейные медали и медаль «Ветеран труда». Капитан Клен непроизвольно потрогал свои наградные нашивки, по сравнению с коллекцией Лукича, его две выглядели как-то хило…
Не успели войти в рубку, как адмирал обрушился на капитана.
- Опять пьете Клен?! Что вы сейчас можете сказать в свое оправдание?! Опять нет воды?!
- Да адмирал, у нас действительно нет воды. На этой планете вообще нет воды. Все, что здесь течет, спирт, правда для них это вода. Подтверди, Лукич!
Только тут адмирал заметил землянина, который скромно приютился в уголке у входа.
- Почему посторонний в рубке?! Почему он в форме? Он что, военный?
- Нет, дед, он не военный, он просто Хранитель этого леса.
 - Я вам не «дед»!!! – рявкнул адмирал. – Кто Хранитель? Он?.. – ярости как не бывало. В эту минуту адмирал очень походил на провинившегося школьника.
Видя производимое им впечатление, Лукич наполнился до краев чувством собственной значимости, а от выпитого это чувство выплеснулось наружу.
- Да, я действительно охраняю этот лес, а на счет воды, капитан сказал вам правду, - его просто распирало от гордости, он так выпятил грудь, что чуть не рухнул.
Адмирал потупился, а когда продолжил, голос его был спокойней воды в ванной.
- Если Хранитель Леса Лукич не возражает, я бы хотел поговорить со своими подчиненными.
- Да, конечно, выполняйте свой долг, адмирал! – чувство значимости, после того, как чуть не уронило его лицом в пол, в последний момент вдруг передумало и так значительно шарахнуло спиной в ближайшую переборку, что вся гордость вылетела, оставив Лукичу выпученные глаза, спертое дыхание и растерянный вид.
- Благодарю вас, Хранитель Леса Лукич, а теперь, - адмирал обвел взглядом всех присутствующих и остановился на лейтенанте Лене. – Я хочу вас поздравить, лейтенат - механик Лен! Вы всегда были одним из лучших и то, что вы находитесь на борту корабля «Тилен» лучшее тому подтверждение. Ваши родители и родители ваших родителей тоже всегда находились в первых рядах. Принимая во внимание ваши личные заслуги и заслуги ваших достойных родителей, Великий Совет счел вас достойным основать свой род. Теперь вы основатель и, естественно, глава Рода Длен. Будучи главой Рода, вы становитесь членом Великого Совета и получаете приставку Ди, как символ власти. Теперь Глава рода Длен, член Великого Совета Ди Длен, вы должны решить, будете вы и дальше служить во флоте или займетесь государственными делами в какой-нибудь другой области.
- Буду служить…. Пока, - от шока Лен протрезвел и беспомощно хлопал глазами.
- В таком случае, с этого момента вы третий помощник командующего разведывательного флота, капитан-командор Ди Длен. Вам же, господа, присвоены очередные звания. Прекратите улыбаться, капитан второй звезды Клен, если б все зависело от меня, вы бы ни за что не получили этой звезды, но на ваше счастье вы сильно популярны в народе, да и в Совете тоже. Поздравляю вас, господа, удачи. Еще раз благодарю вас, Хранитель Леса Лукич, – экран погас.
- Сеанс связи окончен, капитан, - отрапортовал Мозг корабля. Из спинок кресел выскочили манипуляторы и деловито застрекотали, а когда они закончили и исчезли, на погонах появились новые звезды, а у вновь испеченного помощника командующего – новые погоны.
- Что ж, с повышеньицем вас. Это надо обмыть, - с серьезным видом знатока предложил Лукич. Почему-то так всегда бывает, даже не пьющий в общем-то мужик, стоит ему выпить хоть каплю лишнего, сразу же превращается в завзятого алкоголика, стремясь наполнить, свой, ставший вдруг бездонным желудок до упора. Этот вино – водочный бурдюк будет ужасно страдать на следующий день, проклинать себя самыми страшными словами, но сейчас… сейчас он нажрется как скотина, до потери памяти, используя для этого любой повод, а если все тосты исчерпаны, и повода, вроде бы ни какого нет, то можно с благородным видом подымать бокал за мир во всем мире, или провозглашать: «Дай Бог не последняя», опрокидывая в себя содержимое очередной рюмки. В намерениях Лукича на ближайшее время можно было не сомневаться, он уже перешел тот рубеж, остановиться за которым было просто не возможно. День рождения сам по себе достаточный повод для человека желающего выпить, ну а повышение вновь приобретенных товарищей, только добавило торжественности моменту. Хоть Лукич и был уже достаточно пьян, но он еще пытался соображать и, даже, проявлять любознательность, по этому спросил: - Только я не понял, почему Лен стал Дленом, а потом Ди Дленом, да еще погоны ему достались самые звездастые?
- Это долго объяснять, давай лучше завтра, а сейчас я бы выпил. – Клен встал.
- Э, погоди, - Лукич огляделся вокруг. – А где этот ваш, четвертый? Давай и его с нами, а то что он здесь один.
- Вон он, - Клен махнул в сторону пульта управления.
- Вот этот шланг с распылителем? – Лукич уставился на электронный глаз, высунувшийся из панели.
- Это не шланг с распылителем, это мой внутренний корабельный глаз, еще десять находится снаружи. Я Мозг этого корабля, - глаз стал красным. – А в сложившийся ситуации, я единственный мыслящий мозг на этом корабле вообще!
- Да ладно, что ты разошелся? Не хочешь пить, не надо. – И Лукич пошел за остальными.
Когда вся процессия уже подходила к дому, на них обрушился рев корабля.
- Я ни не хочу, я не могу! У меня рта нет!
Лукич обернулся. Все десять глаз выдвинулись из корпуса корабля и глядели на него, дико мерцая в ночи.
- Нервный какой-то, - и Лукич завернул за угол.

5.

Голова трещала, Лукич лежал, не открывая глаз. Приснится же такое. Это надо было так нажраться. Он встал. Медали звякнули. Подошел к зеркалу – в форме, при всех регалиях, фуражка на подушке.
- Допился, - констатировал Лукич, растирая виски.
Вышел в комнату, двое храпели на диване. Лукич отчаянно потер глаза, двое по-прежнему храпели. Третий разложил мундир на столе и удивленно теребил погоны, услышав шаги, повернулся и спросил:
- Лукич, это правда? – ткнул пальцем в погон. – Не приснилось?
- Не знаю, - Лукич поморщился. – Ты для меня сам как сон или белая горячка… Не знаю.
Лукич заварил чай. Чайник опустел, полегчало. Двое с дивана проснулись и уселись за стол.
- Лечиться будете, алкаши инопланетные?
- Угу, а то помрем. Неси, Лукич, свой первочек. – Бутыль кончилась в пять минут, гости повеселели.
- А ты что, Лукич, не похмеляешься?
- Нет, плохо организованное похмелье перерастает в хорошо организованный запой. Лучше переболеть.
- Ну у нас то выбора все равно нет, так и так пить. Так для чего устраивать себе лишние страдания?
Пропустив вопрос Клена мимо ушей Лукич включил музыку. Он всегда включал музыку в тяжелые минуты жизни. Данное время легким точно не являлось. Музыка была его самым большим увлечением, самой большой любовью, после любви к лесу. Его коллекция насчитывала уже несколько тысяч экземпляров, но далеко не все в ней нравилось Лукичу, уж больно много в современной музыке однотипного, а раз нет индивидуальности, нет души. Так его коллекция разбилась на два лагеря: один для души, второй – так, для коллекции.
Сейчас его душа требовала что-то такое, ну как… Нет, не расскажешь музыку словами. Заиграл «Реквием» Моцарта, слушая классику, Лукич любил смотреть вдаль или в себя, что в принципе одно и то же. Он стоял у окна, и вековые сосны, казалось, расступались перед его мысленным взором. Он видел то, что никогда не видел и, наверное, уже никогда не увидит. С последним аккордом он обернулся и обомлел, такого он точно никогда не видел. Чтобы музыка так глубоко проникала в душу, так сильно брала за живое и вызывала такую бурю эмоций.
Слен сидел прямой, как палка, как натянутая струна. Казалось на него напал какой-то столбняк. Окаменевшее тело, не видно было даже дыхания, но глаза, необычайно живые и трепетные глаза, взор невыразимо ясный и печальный, устремленный в дальнюю даль, а слезинки застывшие в уголках глаз, переливаясь на солнце, наполняли этот взгляд какой-то священной чистотой.
Суровый капитан Клен затаил дыхание, а две тонкие струйки сбегали по щекам, беря начало где-то в глубине прикрытых веками глаз.
Новый помощник адмирала сгреб в охапку, лежавший на столе, китель, и уткнулся в него лицом, а вздрагивающие плечи были красноречивей любых слез.
Эту кассету Лукич записывал сам, тщательно подбирая каждую тему. В его коллекции она называлась «антикризисной» и, в отличие от «антикризисных программ» правительства, она действовала. Музыка постепенно менялась от беспредельно печальной до восторженно радостной. Когда кассета кончилась, а «Сказки венского леса» растворились в тишине, лица гостей сияли от счастья, а слезы были слезами радости. Первым в себя пришел Клен.
- Что это было?
- Музыка.
- Только ради этого стоило к вам лететь. Я должен немедленно связаться с адмиралом! Лукич, ты сможешь включить это еще раз на корабле?
- Могу, я тут как раз магнитолу импортную купил, весь расчет вбухал и зарплату за год. Правда батареек нет, ну ничего, удлинитель протянем.

6.

- В чем дело Клен? Время связи еще не наступило! Надеюсь вы не просто так вытащили меня из зала Совета?
- Адмирал, вы должны это послушать! – вырвалась наружу вся восторженность Клена. – Немедленно, адмирал, включай, Лукич!
Полилась музыка. Стальная маска непроницаемости слетела с лица адмирала, он рыдал от неподдельной скорби и ликовал от безумного счастья.
- Что это?
- Музыка.
- Я должен немедленно доложить Совету! Установите связь с залом Совета.
Реакция адмирала заинтересовала Лукича гораздо меньше, чем реакция Мозга корабля, уж чего-чего, а этого он ну никак не ожидал. Глаз Мозга переливался всеми цветами радуги: от унылого однообразия, до такой хитросплетенной цветовой гаммы, что аж в глазах рябило.
- А ведь он не машина. Я думал простой компьютер, а он живой, у него есть душа.
- Да, я не машина, я обладаю живым мозгом, правда мозг – это почти все мое тело. Мы, Р’кандры, телепаты и уже давно установили связь с тилеанами, тем более, что живем с ними на одной планете, но пока они не развились до высокого уровня единственное, что мы смогли добиться, это то, что бы они нами перестали играть в футбол, уж очень больно. Потом они стали воспринимать нас как кладезь мудрости, ну, а когда они догнали нас в умственном развитии, мы стали у них кем-то вроде операторов компьютеров. Благодаря им мы обрели способность передвигаться, теперь у нас есть руки -  манипуляторы, голос, слух.. Правда мы утратили часть телепатических способностей и общаться телепатически можем только с сородичами, именно благодаря нам возможна связь на таком расстоянии. Знаешь что, Лукич, а ведь ты мне вчера совершенно не понравился.
- Можно подумать, я к тебе воспылал пламенной любовью. Ну, а за шланг прости, пьяный был.
- Да ладно, сегодня ты мне почему-то симпатичен, наверное это из-за музыки.
- Наверное, по крайней мере я за последние сутки красивей точно не стал.
- Ну ты даешь, Лукич, я не про внешность, я про душу. Вот ты увлекаешься музыкой, я поэзией. На Тилене даже вышли две моих книги.
- Когда это все кончится, - Лукич кивнул в сторону экрана. – Я принесу тебе книги наших поэтов и кассеты с песнями.
- Что такое песни?
- Ну, это стихи под музыку.
- Слияние! Разве это возможно? У вас богатейшая культура!
- Должно же у нас хоть что-то быть богатейшее.
- Извини, Лукич, меня вызывают, - глаз втянулся и засиял ровным синим светом.
- Совет продолжался долго, очень долго. Сначала слушали музыку, потом опять слушали музыку, затем стали обсуждать и снова слушать. Лукич не стал ждать, чем все это закончится и, включив магнитофон в очередной раз, ушел заниматься хозяйством.
Когда оголодавшие за последние сутки свиньи были накормлены, а стайка практически почищена, в еще гудевшую голову Лукича ворвался рев корабля.
- Хранитель Леса Лукич, великий Совет планеты Тилен просит Вас принять участие в обсуждении вопроса о музыке.
- Сейчас буду, - он не был уверен, что его услышат, но на всякий случай ответил, так, из вежливости. – Только переоденусь.
Через несколько минут Лукич вошел в рубку. Здесь не известно откуда взялось еще одно кресло, которое он занял. Все то время пока он садился, Клен и Слен стояли по стойке смирно, а вновь испеченный глава рода Длен, член Великого Совета, третий помощник командующего, капитан-командор Ди Длен, сидя, сплетал руки в какие-то витиеватые знаки.
«Это приветствие равного» – возник в голове голос.
«Так я и думал» – так же мысленно ответил Лукич, забыв даже удивиться: «Надеюсь он не думает, что я смогу все это повторить?» – и, ограничившись кивком, уселся в кресло.
«Не переживай, он сейчас вообще ничего не думает. Да, Лукич, ты бы разрешил им сесть, а то они трезвыми Устав нарушать не могут, особенно его пункт о субординации. Будут тут стоять, как два болванчика» – на этот раз Лукич удивленно посмотрел вокруг, но все-таки разрешил садиться кивком головы.
На экране появился человек, первый тилеанин, не одетый в военную форму. На нем было что-то широкое и белое: ряса ни ряса, балахон ни балахон, но смотрелось красиво, а на груди светилась огромная десятиконечная звезда из неизвестного металла, который действительно светился, а не блестел.
- Хранитель Леса Лукич, я глава рода Дтен, глава Великого Совета Ди Дтен, я счастлив приветствовать тебя, - и мужик в белом коснулся ладонью правой руки кончиков пальцев левой.
«Это приветственный жест старшего. Странно, землянин, с тобой я могу поддерживать телепатическую связь».
«Вот счастье-то привалило, и что мне теперь делать?».
«Тебе все хихоньки, а это между прочим сенсация. Ты только представь себе…»
«Не буду» – перебил Лукич: «У меня и так голова на грани взрыва. Ты мне лучше скажи, что с вашим шефом делать?»
«А, ну не знаю. Поприветствуй его как-нибудь».
Лукич встал, прижал правую руку к сердцу, кивнул и щелкнул каблуками одновременно.
- Глава Великого Совета Ди Дтен, я тоже счастлив приветствовать вас, Великий Совет и всех тилеан от лица жителей планеты Земля!
Чрезмерный обмен любезностями не входил в планы главы Совета, что несказанно обрадовало Лукича.
- Нас очень заинтересовала ваша музыка, мы решили, что ее необходимо изучить. Сможешь ли ты, Хранитель Леса Лукич, помочь нашим людям в этом занятии?
- Я хранитель леса, а не музыки, но я обещаю вам сделать все, что в моих силах.
- Великий Совет благодарит тебя, Хранитель Леса Лукич, а теперь от имени Великого Совета я довожу его волю до экипажа корабля «Тилен»: В связи с невозможностью покинуть планету Земля, в следствии…» – и глава заговорил, он перечислял все следствия и последствия, делал выводы, короче полностью отдался своему любимому занятию.
Не заметно для себя Лукич задремал, а когда он снова открыл глаза, все было без изменений.
«Когда же ты устанешь?» – мысль только промелькнула в сознании, но тут же возник ответ Мозга корабля:
«Он устанет? Никогда! Он уже давно не помнит, что сказал. Если в течение месяца он не даст согласие на очередное омоложение, то по закону Тилена он будет просить покоя и отдыха».
«Пойдет на пенсию, что ли?»
«Что-то вроде того»
«Стоп, ты сказал «омоложение», это как?»
«Даже не знаю, как тебе сказать. Сколько живут на Земле?»
«Кто как. Если дотянут до своей смерти, то лет семьдесят, кто больше, кто меньше»
«Тилеане где-то так же. Всю жизнь чего-то ищут, мечутся, пока не умрут. Вы интересно устроены: ваш мозг набирает необходимую для жизни информации как раз к выносу тела. Вот тело и омолаживают. С каждым днем человек молодеет, и так пока его состояние не дойдет до тридцати лет, а потом опять стареет. Туда – обратно лет шестьдесят прожил»
«А как на счет перенаселения?»
«Мы тоже этого боялись, но детей больше рождаться не стало. После омоложения детей обычно не рожают, какие могут быть дети, когда у тебя внуки выглядят старше тебя? Всю первую часть жизни, то есть до первого омоложения, люди обычно мечутся: дом, семья, работа. Перепробуют штук двадцать профессий, а после омоложения занимаются тем, чем действительно хотят заниматься, ну, а годам к двумстам человек обычно устает жить и отказывается от омоложения. Так что рождаемость и смертность теперь примерно одинаковые»
«Ну нам перенаселение тоже не грозит. Стоит только рождаемости подняться, тут же какой-нибудь кризис организуют, и опять смертность в два раза выше. А кто и как я, жизнь прожил, а с детьми как-то не получилось. Всю жизнь мечтал, как сына в тайгу поведу, лес этот любить научу, а под старость внуков буду нянчить. Не судьба, видать»
«А почему ты решил, что у тебя будет сын? От вас это вроде не зависит»
«Ну дочь, какая разница? А вот остался один, как…»
«Можешь не продолжать, как что, картинка была четкой»
«Какая картинка?»
«Когда вы, люди, говорите, в вашем подсознании возникает образ того, о чем вы говорите. В данном случае, вот этой самой дырки»
«Слышишь, Мозг, а может мне рискнуть? Батя мой девяносто годков прожил, я вроде тоже здоровьем не обижен, может успею еще ребенка на ноги поставить? Как ты думаешь?»
«Не знаю, попробуй»
Поглощенный своими мыслями, Лукич замолчал, воображение рисовало радужные картины, прикрыв глаза он улыбался своим мыслям, для себя Лукич все решил.
«Не поверишь, он все-таки устал. Совет приказал экипажу заняться музыкой, кстати, ты мне обещал стихи и песни»
От неожиданности Лукич вздрогнул, а, вернувшись из мира грез, поглядел на часы.
«Мать честная, ночь уже, это ж сколько он солировал? Наверное, уже все спать хотят?»
«Когда вы спите, отдыхает только ваше тело, а мозг продолжает работать, только совершенно в другом направлении. У меня тела нет, так что спать я не буду. Поэтому, если тебе не трудно, принеси стихи и песни»

7.

Когда Лукич ввалился с кипой книг и ворохом кассет, в рубке были только Слен и Мозг.
- А где остальные?
- Спят.
- Ну вот вам, читайте, слушайте, а я тоже пойду, вздремну. Как магнитофоном пользоваться разберетесь?
- Лукич, я теперь про магнитофон знаю все, что знаешь ты, – ответил Мозг, лихо перелистывая станицы книги каким-то новым шлангом.
Перед сном Лукич решил покурить на свежем воздухе, уселся на завалинку, закурил.
- Небо-то какое звездное – красота! Интересно, а с какой они? – Лукич не помнил, сказал он это вслух или просто подумал, но в голове тут же возник ответ Мозга:
«Отсюда не видно. Слышишь, я вот тут прочитал:
«…Не мог он ямба от хорея,
Как мы не бились отличить…»
Почему? Это же легко, он что, совсем дурак?»
«Это тебе легко, ты же у нас мозговитый. Любого спроси, никто и слов-то таких не знает. Поэты современные и те понятия не имеют, как пишут: ямбом, хореем или еще какой лабуденью, лишь бы в рифму было. А ты-то откуда знаешь?»
«Ты сам книгу принес «Мысль, вооруженная рифмой». Там все написано»
«Хм… Я про нее забыл совсем, неплохая книга»
«Прекрасная, я тут как раз провожу классификацию нашей поэзии, у нас оказывается тоже несколько основных стилей, просто никто не пытался все это систематизировать. Утром отправлю свой доклад Великому Хранителю Словесности»
«Ты что, делаешь все на свете одновременно? Когда ты книгу успел прочитать?»
«Мой мозг развит гораздо лучше вашего, плюс практически неограниченная память. Так что сам понимаешь…»
«Понимаю. Ладно спокойной ночи» – за последние сутки Лукич, казалось, полностью утратил способность удивляться, но все эти мысленные разговоры как-то уж слишком утомляли его, видать с непривычки, но не смотря ни на что, а может быть именно из-за всего этого, сон пришел моментально – крепкий, здоровый сон.
«Лукич!» – взорвалось в мозгу. Лукич вскочил и уселся под истошный скрип кровати, он еще не успел понять, что произошло, а Мозг уже во всю тараторил в его голове: «Это великолепно, Лукич! Ты только послушай, это великолепно:
«Я встретил вас, и все былое…»
«Знаю, читал» – перебил Лукич.
«А вот это» – не обратил внимание Мозг: «Слушай:
«Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали…»
«Есенин» – так и не успев окончательно проснуться, Лукич отключился, но ненадолго, через мгновение в его голове опять ревел голос Мозга корабля «Тилен»: «Ты только послушай, какой напор, какая сила в каждом слове:
«Разворачивайтесь в марше,
Словесной не место кляузе,
Тише, товарищи,
Ваше слово, товарищ Маузер!»
«Маяковский! – Лукич опять провалился, но это уже был не сон, а какая-то судорожно-конвульсивная дрема.
«Лукич, я тут не понял:
«Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…»
Кто такие «белых журавлей?»
«Журавли…» - Лукич сидел, покачиваясь на кровати.
«Спасибо, понял, картинка была четкой. Когда их много, они – журавли, а когда один – журавля?»
«Журавль…» – Лукич рухнул на пол, но удара не почувствовал.
«Лукич! Лукич, что с тобой?!»
Лукич вскочил на ноги, окончательно проснулся и заорал не человеческим голосом.
- Сволочь! От тебя экранироваться как-нибудь можно? Может мне кастрюлю на голову одеть?! Ведро эмалированное?! Бочку деревянную?! Что мне сделать, чтоб тебя не слышать?!
- Ты что, Лукич? – рявкнул Мозг, во всю силу корабельных динамиков.
- Что, что, спать я хочу, вот что! Вон Солнце уже всходит, ночь кончается, а я еще не спал по-людски!
«Ой, прости, Лукич, - ответил Мозг уже мысленно. – А я и не подумал, забыл совсем. Прости».
«Да, ладно, понимаю как тебя эмоции захлестнули, а теперь можно я посплю?»
«Конечно, конечно. Прости, что так вышло. Ложись, я все сделаю»
И действительно сделал. Что-то приятное и успокаивающее коснулось сознания. Что-то такое… Э-эх… Лукич еще ни разу в жизни так хорошо не спал.

8.

Проснулся Лукич бодрым и счастливым. Приятное удовлетворение поселилось в душе, казалось, будто он сам растворился в океане любви и спокойствия. Он потянулся.
- Хорошо! А-а-ах… - зевнул и глянул в окно, Солнце светило во всю. -  Храпанул, однако.
Из соседней комнаты доносилось бренчание гитары. Лукич вошел. Клен смотрел телевизор, не проявляя к гитаре не малейшего интереса. Свежеиспеченный помощник командующего Ди Длен чем-то гремел на кухне. И только Слен проявил интерес к музыкальному инструменту, но если б кто-нибудь спросил гитару, то она, наверное, предпочла бы его равнодушие, но Слен ни у кого спрашивать не стал и мучил ни в чем не повинный инструмент, усевшись на стул и зажав гриф ногами. Лукич подошел к нему.
- Давай покажу, - он взял гитару, пробежал пальцами по струнам, настроил и исполнил любимую песенку жены, сочиненную одним из ее друзей. Чистенькую, свеженькую, полную детского романтизма и безбрежной тупости. Лукич вообще не любил песни у костра. Он с великим трудом переваривал, когда к жене приезжали ее городские друзья-туристы. Уж больно они напоминали великосветскую дамочку, попавшую на деревенский скотный двор, которая, зажав носик двумя пальчиками, восторженно щебечет: «Ах, какая кугочка, какая кугочка! Пгелестно! Пгелестно!» А потом убегает в город и делится с подругами впечатлениями: «Ах, милая, там такие кугочки! Такие кугочки! Это пгелесть!» – и всю жизнь считает себя большим знатоком сельской жизни. Так что, то, что он исполнил эту песню, удивило не только гостей, но и самого исполнителя.
  - Что это я? Вот уж действительно, с кем поведешься…
- Лукич, ты же Хранитель Леса, а не музыки. Как ты научился так играть? – полюбопытствовал Слен.
- Ну… - протянул Лукич. - До настоящего музыканта мне еще дальше, чем вам до дома. Послушай, а ведь ты со мной сам говорил, без этой коробки. И Клен вон телевизор смотрит без перевода. Вы что, русский выучили?
- Это ночью Мозг поработал.
- Но он же не может с вами телепатически общаться, он сам сказал.
- Напрямую нет, а косвенно – это когда мы спим – запросто. Думаешь почему мы так технически продвинулись? Наша цивилизация не старше вашей, да и мозгов в наших головах не больше, а мы к вам прилетели раньше, чем вы к нам. Про омоложение тебе Мозг уже рассказал? Их заслуга, Р’кандров, а поэзия, живопись, театр, тут мы от вас сильно отстали. Некогда было, воевали все, но благодаря войнам техника развивалась стремительно. Что-что, а убивать мы себя научились. Ну, а когда Р’кандры заняли свое нынешнее положение, воевать стало невозможно, ты еще изобретаешь врагу гадость, а враг ее уже знает. Это Р’кандры между собой общаются, им все равно, что ваши, что наши, они-то между собой не воюют. Как-то сами собой исчезли границы, знания объединились и вот мы прилетели к вам. А учеба, благодаря Р’кандрам, стала вообще сплошным удовольствием, на что раньше уходили годы, теперь можно выучить за месяц.
С ужасным грохотом в кухне что-то рухнуло.
- Да что он там делает? – встрепенулся Лукич.
- Не волнуйся, он просто усовершенствует твой аппарат для получения воды.
- Что?.. – Лукич захохотал. – Помощник адмирала собирает новый самогонный аппарат. - …Охренеть…

9.
Новый самогонный аппарат вышел на славу. От прежнего аппарата осталось только название, а действовал он по какому-то совершенно непонятному для Лукича принципу. Совсем непонятно, как из обычной воды, он умудрялся выдавать десять литров чистого спирта в час. Но факт был налицо. Инопланетяне повеселели. Через несколько дней водный отсек на корабле был заполнен. Все аварийные работы были окончены, и тилеане наконец смогли заняться изучением культуры планеты Земля с трезвой головой и в прекрасном расположении духа.
Капитан Клен увлекся политикой и историей. Он смотрел все телепрограммы на эти темы. Прочитал все найденные им книги и газеты, которые Лукич подшивал и копил годами.
Ди Длен, как и положено механику, был неравнодушен к технике. Он выволок всю техническую литературу, что нашел в доме, а потом освоил и, к огромной радости Лукича, отремонтировал и усовершенствовал старенький мотоцикл «Урал».
Стремление к музыке проявили только Слен и Мозг корабля. У Слена оказался великолепный слух. За неделю он освоил все, что знал Лукич. На самоучитель игры на гитаре, который Лукич так и не смог осилить за 15 лет, ему понадобилась ночь работы Мозга и два дня репетиций.
К концу недели гости проштудировали и тщательно изучили все, что только было в доме, и Лукич решил ехать в поселок, в библиотеку, а заодно, если получится, договориться с учителем музыки для Слена.
- Ну, хорошо, допустим Слен мой племянник, лицо красное – ожоги, в аварию попал, но как я ее сюда-то привезу? Здесь же вас трое, краснокожих. И миска эта ваша в огороде.
- Не волнуйся, Лукич. Мозг будет поддерживать с тобой связь. Если что, мы погрузимся на корабль и исчезнем из поля видимости, – успокоил землянина Клен.
- Как знаете, - Лукич подошел к мотоциклу и воткнул ключ зажигания. Не успел надавить на стартер, а двигатель уже завелся и работал мягко, ровно и практически бесшумно. – Здорово, молодец, Ди Длен.
В поселковой библиотеке: маленьком, стареньком деревянном зданьице, Лукич выбрал всю историческую, техническую и политическую литературу, даже «Справочник молодого атеиста» и тот был загружен в коляску мотоцикла.
- Скучно, на пенсию пошел. Глядишь, хоть под старость мозгами обзаведусь, – объяснил он библиотекарше.
- Ты бы лучше бабой обзавелся, а то так и помрешь бобылем.
- И кого ты предлагаешь?
- Да хоть себя, - и дородная библиотекарша колыхнула своими пышными формами.
- У тебя ж вроде муж есть, Петровна?
- Муж… Какой там муж – объелся груш, вечно в лежку и он, и у него.
«Что такое в лежку?» - возник в голове вопрос Мозга корабля, когда Лукич выходил из библиотеки.
«Пьяный постоянно, аж стоять не может ни он, ни у него»
«Что у него? А, понял, картинка была четкой. Не может размножаться. У тилеан тоже два пола»
«Слушай, Мозг, а эта троица, они кто? Мужики?»
«Да, полностью соответствуют вашим мужским особям, даже половые органы такие же»
С молодой учительницей музыки Лукич знаком не был, поэтому сильно волновался, но, когда он ей рассказал о своем «попавшем в аварию племяннике», она как-то подозрительно быстро согласилась давать ему уроки музыки.
«Что-то уж больно легко», – подумал Лукич.
«Да скучно ей здесь. Учеников почти нет. И потом в Слене она видит потенциального мужа, хоть сама об этом и не знает».
«Кстати о Слене, у меня не может быть племянника с таким именем».
«А какое ты хочешь дать ему имя?»
«Любое, какое ему нравиться»
Мозг замолчал, а через несколько минут выдал:
«Виктор, он выбрал Виктор»
«Ну, Виктор, так Виктор»
- Все, я готова, - учительница выпорхнула из калитки с огромной нотной папкой. – Так говорите, инструмент у вас есть.
- Угу, пианино, только на нем в последний раз моя жена играла, так что уж я не знаю. Но воду в баночке ставлю, что бы ни рассохлось. Хотя, за столько лет, какой там.
- Ничего, настрою, – и она грациозно села на сиденье позади Лукича.
«Симпатичная девочка, правда, староват я для нее» – подумал Лукич, заводя мотоцикл. Он уже примерял всех встреченных им женщин на роль матери для своего будущего ребенка, а в том, что ребенку быть, он уже не сомневался.
На пол пути к дому голос, притихшего было, Мозга корабля опять возник в голове Лукича.
«Лукич, я тут сейчас провел полное обследование экипажа, и вот что интересно: за три недели они не заразились ни одной новой инфекцией, в них не поселилось ни одной новой бактерии. У вас что, стерильная планета?»
«Ага, стерильная… Как же. Такие эпидемии были, целые города вымирали. Эта не планета наша стерильная, это экипаж твой стерильный. Они же проспиртованы насквозь! Наши бактерии в них жить не могут. А еще умный. Ты мне лучше вот что скажи, вы миску свою с огорода убрали?»
«Не волнуйся, убрали. Не глупей тебя, между прочим. Как раз сейчас мы подлетаем к Луне»

10.

Занятия шли полным ходом. Слен демонстрировал незаурядные музыкальные способности. Он схватывал все на лету. А вместе с ним музыкальное образование получал и Лукич, так как свои сеансы гипноза Мозг решил проводить для них обоих.
- Вы мой самый способный ученик, Виктор! – говорила учительница на каждом занятии. Постепенно «вы» заменилось на «ты», а Виктор превратился в Витю, а иногда даже в Витюшу, причем каждый раз учительница густо краснела.
С именем учительницы тоже произошли некоторые изменения, так из Татьяны Валерьевны оно последовательно превращалось в Татьяну, Таню и, в заключение логической цепочки, Танечку, Танюшу.
Молодые люди все меньше занимались музыкой, тем более что Слен уже освоил почти все, чему Татьяна могла его научить, и все чаще уединялись где-нибудь в лесу. В очередной раз, когда молодые люди скрылись из виду, в голове Лукича возник голос Мозга:
«Знаешь, когда Танечка учила Слена петь, я как обычно вошел в ее сознание, чтобы почерпнуть все необходимые знания и за ночь вложить их в Слена. И ничего не смог выяснить. Меня просто захлестнула лавина чувств, бушующих у нее в душе, в первый раз я не смог разобраться в этих чувствах. Хочешь я дам тебе их испытать?»
«Давай» – и Лукича закрутило, завертело в бешеном водовороте… И-эх… Лукич вновь почувствовал себя юным и влюбленным.
«Ну, что скажешь?» – голос Мозга бесцеремонно влез в этот фейерверк чувств и, как всякое инородное тело, все развалил.
«А что тут скажешь? На лицо все признаки глупости с высокой температурой. Это любовь, Мозг. Похоже, наша Танечка по уши влюбилась в вашего Слена»
«Слен, по-моему, тоже. И что же нам делать?»
«Понятия не имею. Ты у нас башковитый, вот ты и думай»
«Может доложить Великому Совету?»
«По-моему, не стоит. Пусть Слен сам доложит, когда решится. А Клен в курсе?»
«Естественно, он же капитан. Он тоже не знает, что делать. У нас такое в первый раз»
«Не может быть! Не поверишь, у нас тоже! Хм, дела» – Лукич закурил, задумчиво провожая взглядом клубы папиросного дыма.
В один прекрасный вечер Таня осталась ночевать. Как истинный джентльмен, Лукич ушел ночевать в баню, вернее за баню, где бесшумно приземлилась летающая тарелка и, взяв Лукича на борт, так же бесшумно скрылась в небе. Когда в доме Лукича царила любовь, вырывались на волю чувства, и бушевала страсть, Лукич преспокойно спал в анатомической кровати Слена на борту инопланетного корабля «Тилен», который уютно разместился в Кратере Коперника на Луне.

11.

С людьми такое иногда бывает, когда их невозможно уже хоть чем-нибудь удивить, хоть как-то поразить их воображение. Человек пресыщается и просто теряет способность чему-нибудь удивляться. Так и Лукич гораздо сильней удивился новому самогонному аппарату, чем высадке на Луне. И даже тот факт, что он первый россиянин, топчущий лунную твердь, никак не поразил его воображение. Он потоптался вокруг американского флага, а потом развернул его в обратную сторону.
«Пусть удивятся!» - пробурчал он злорадно, а потом нацарапал на лунной поверхности любимую фразу всех русских туристов: «ЗДЕСЬ БЫЛ Я!»
Голос Мозга возник как всегда неожиданно: «Ты представляешь, он ей все рассказал? Зачем?»
«За тем! Влюбленный – это дурак с высокой температурой. Этого давно стоило ждать. Рано или поздно он должен был сказать ей правду. Трудно врать любимому человеку. А почему ты так всему удивляешься? В домашних условиях тилеане разве не влюбляются?»
«Влюбляются, просто я с этим как-то не сталкивался. Наверное, надо лететь обратно»
«Наверное, прятаться больше нет смысла»
«Клен просит вернуться тебя на борт»
«А я чем занимаюсь? Просто меня тащит куда-то не туда. Но я стараюсь».
          Меньше, чем через час корабль аккуратно приземлился на старое место в огороде, среди картошки. Двое влюбленных их уже ждали, сидя в обнимку на завалинке. Когда люк открылся и из него вышел совместный экипаж – два тилеанина и один землянин, Слен заговорил.
- Я ей все рассказал. Когда Танюша услышала сообщение Мозга о том, что вы приземляетесь, мы вышли вас встречать. Мозг, как это тебе удается?
- Я могу вступить в контакт с любым жителем этой планеты! – гордо ответил Мозг, но его уже никто не слушал. Слен о чем-то весело болтал с любимой и, не обращая ни на кого внимания, провел ее на корабль.
«Ну, что ты убедился? Лукич мысленно обратился к Мозгу. – Все признаки налицо, вернее на лице: глупая улыбка, восторженно отрешенный взгляд, блаженное скудоумие. Вы потеряли штурмана, зато получили Великого Хранителя Татьяны. С чем, собственно, вас и нас поздравляю»
- И что будем делать? – спросил за весь не влюбленный квартет капитан Клен.
Раздумья были долгими и мучительными.
- Да… - Клен.
- Дела… - Лукич.
- Э … Хм… - Ди Длен.
И только Мозг, на правах самого умного, молчал. Такой конструктивный разговор длился уже не один час. И только сами виновники случившегося были совершенно равнодушны, в данный момент им было глубоко плевать как быть и что делать. Их переполняли счастье и любовь, любовь и счастье. Раздумья прервал Мозг, рявкнув во всю мощь корабельных динамиков.
- Экипаж корабля «Тилен» и Хранитель Леса Лукич, вас просят срочно явиться в рубку корабля. Вас вызывает Великий Совет.
На экране появилось лицо адмирала Ди Клена.
- Глава Великого Совета Ди Дтен болен. В его отсутствие вести это заседание доверено мне. Перейду сразу к делу. Великий Совет тщательно изучил вопрос о музыке и, учитывая ее популярность в народе, а также несомненную пользу для нашей культуры, постановил учредить Академию Музыки. Капитан Первой Звезды Слен, чем вы собираетесь заниматься после окончания этой экспедиции?
- Музыкой.
- Хорошо, мы ждали от вас именно этот ответ. Великий Совет постановил в случае вашего согласия заниматься музыкой, утвердить вас в сане Первого Великого Хранителя Академии Музыки.
- Я благодарен Великому Совету. – Слен встал и поклонился, вернее кивнул. – Но прежде я обязан довести до сведения Великого Совета, что я люблю и хочу видеть своей женой моего учителя музыки, земную девушку Татьяну.
Никакого шока или потрясения, как того ожидал Лукич, в зале не произошло. Адмирал заговорил также спокойно, как будто ничего не случилось.
- Великий Хранитель Академии Музыки Слен, свою личную жизнь вы вправе устраивать как вам угодно. Меня интересует только один вопрос: ваша избранница знает кто вы такой?
- Да.
- И она согласна? Я могу с ней поговорить?
- Да, она здесь.
- Здравствуйте, - Татьяна слегка присела в приветствии, этакий упрощенный реверанс. 
- Здравствуйте. Девушка, надеюсь вы себе представляете все последствия вашего брака? Вам придется жить на другой планете. Это совсем не то, что переехать в другой город. Это совсем другой, чуждый, чужой для вас мир. Надеюсь, вы понимаете, что навряд ли сможете иметь детей? Конечно, наши ученные приложат все силы, но это очень сложно.
- Я понимаю, но я люблю Слена.
- Здесь я бессилен. Вы согласны выйти замуж за Слена?
- Да.
- Властью, мне данной, объявляю вас мужем и женой! Будьте счастливы!
Из кресел выскочили манипуляторы, и на запястьях молодоженов появились обручальные браслеты.
- У вас есть близкие люди, которых вам бы хотелось забрать с собой?
- Да, мама.
- Хорошо, если она согласится, вы можете пригласить ее с собой. Теперь вы должны сообщить, чем вы собираетесь заниматься на нашей планете?
- Музыкой.
- В таком случае, если Великий Хранитель Музыки Слен не будет возражать, вы получаете сан Хранителя Музыки и почетное звание учителя Великого Хранителя Музыки.
- Я не возражаю, - Слен встал и, торжественным, слегка подрагивающим от волнения голосом, продолжил. – При изучении музыки мне оказал неоценимую помощь Р’кандр Мозг корабля «Тилен», и я прошу Великий Совет также утвердить его в сане Хранителя Музыки.
- Р’кандр Мозг корабля «Тилен», довожу до вашего сведения, что Великий Совет утверждает вас в сане Хранителя Музыки. Есть еще одна приятная новость для вас, ваш трактат о поэзии и стихосложении был одобрен Академией Словесности, и вы получаете сан Учителя Академии Словесности, а также, учитывая ваши заслуги, совет Р’кандров признал вас достойным звания Разум – высшего звания Р’кандров. Поздравляю! Отныне ваше полное имя на языке тилеан звучит так: Р’кандр, Разум, Хранитель музыки, Учитель Словесности, далее по занимаемой в данный момент должности, сейчас Мозг корабля «Тилен». Еще раз поздравляю.
«Лукич, я так многого достиг и все благодаря тебе и вашей планете", – возник в голове Лукича голос Мозга. – «Не знаю даже как тебя благодарить?»
«Пить начнешь, нальешь. Ты мне лучше объясни, почему у тебя имени нет нормального, человеческого?»
«Почему нет? Есть нормальное, Р’кандровское, только языком его вашим не повторишь. Оно объединяет в себе все чувства и эмоции моего родителя, когда я появился на свет. Не напрягайся, мы однополые и размножаемся делением. Нет ни как амебы», - телепат Р`кандр упредил вывод Лукича: «А как клетки головного мозга!»
«А вот эти Хранители, Учителя – это что такое?»
«Ну, это просто. В любой Академии есть свои ученики. Лучшие из учеников становятся специалистами, например музыкантами. Лучшие из специалистов становятся учителями. Десять лучших учителей – Хранителями, а с Великим Хранителем, думаю, и так все ясно»
Все эти мысленные разговоры проходили довольно стремительно, так что никто из окружающих не заметил немого диалога представителей двух рас.
- Хранитель Леса Лукич, – продолжил Ди Клен. – Великий Совет безмерно благодарен вам за оказанную помощь экипажу корабля «Тилен». Желая по достоинству оценить ваш вклад в культуру планеты Тилен, Великий Совет постановил признать вас почетным Хранителем Музыки и наградить вас орденом «Света и Разума».
- Капитан второй звезды Клен. – Заговорил адмирал после короткой паузы. – В соответствии с уставом, командовать правительственным кораблем должен человек в звании не ниже капитан - командора. Так как на борту корабля «Тилен» находится Глава Рода Длен, Член Великого Совета, Третий помощник Командующего, капитан-командор Ди Длен, Великий Хранитель Музыки Слен, Хранитель Музыки Татьяна, Р’кандр Разум, Хранитель Музыки, Учитель Словесности, Мозг корабля «Тилен», то корабль «Тилен» получает статус правительственного корабля, а командир корабля – звание капитан-командор.
- Я благодарю Великий Совет за это звание, для меня огромная честь быть командиром правительственного корабля, но я должен довести до вашего сведения, что на вверенном мне корабле нет экипажа, одни члены правительства.
- Капитан-командор Клен, зная сложившуюся ситуацию на вашем корабле и ваш гадкий характер, Великий Совет постановил всем членам команды, независимо от занимаемой ими должности на Тилене, во время полета выполнять свои обязанности согласно штатному расписанию. Теперь вы довольны, капитан-командор Клен.
- Да, адмирал второй звезды Ди Клен.
- Рад за вас, капитан-командор Клен. Конец связи.
Застрекотали манипуляторы и на груди Татьяны, Лукича и Слена засияли восьмиконечные звезды со скрипичным ключом в центре, правда звезда Слена была в два раза больше. Грудь Лукича так же украсила огромная девятиконечная звезда с символическим лучом в центре, пробивающим символическую мглу. У Клена появились новые погоны, а где разместил свои награды Мозг для Лукича осталось загадкой.
- Клен, - не выдержал Лукич. – Почему адмирал так с тобой сторожится?
- Он мой дед.
- И что? У нас дед адмирал сам внуку звезды на погоны цепляет.
- Вот потому-то вы так и живете.
- Может ты и прав. Что-то я не понял, Танечка и Слен теперь муж и жена? А где свадьба? Слишком у вас все быстро на Тилене. Клен надо за матерью невесты слетать, а мы пока стол накроем.

12.

Через пару часов все были за столом. Рядом с невестой сидела еще не пришедшая в себя мать, а рядом с матерью сидел Лукич. Инопланетяне сидели напротив, со стороны жениха. Кричали «Горько!», поздравляли, пели, пили, плясали, короче, веселились. Когда веселье подошло к своему апогею, над головой прогремел трубный рев корабля.
- Ди Длен и Слен, вас срочно просят прибыть в рубку корабля «Тилен» на экстренное заседание Великого Совета.
- Ну, как нельзя кстати! – проворчал Лукич. – И зачем им Слен? Он же вроде не член Совета.
- Все Великие Хранители всех Академий, являются членами Великого Совета.
Ди Длен и Слен ушли, вернее ушел один Слен и унес на себе изрядно подпившего Ди Длена. Народ за столом загрустил. Что это за свадьба без жениха? Татьяна волновалась, а все остальные налили и выпили уже с тоски. И тут вернулся Слен.
- Ди Дтен попросил покоя и отдыха, – выпалил он с порога. – А я сбежал.
- Да. – Лукич почесал подбородок. – Во всей вселенной депутаты не хотят работать, а мы наших материм.
- А мы наших. – Вставил Слен.
- Какой ты, однако, самокритичный. – Внес свою лепту Клен.
Все дружно засмеялись, и гулянка продолжилась.
Лукич все больше внимания уделял матери невесты, тем более что из всех присутствующих мужчин танцевать мог только он. Когда небо начало белеть, молодые оккупировали спальню Лукича. Клен, пошатываясь добрел до дивана, и через минуту дом содрогался от его инопланетного храпа, который, кстати, ничем не отличался от нашего.
- Римма, а пойдемте гулять. На реку сходим. На реке сейчас хорошо… - Лукич понимал, что говорит он коряво, но сильно волновался и в эту минуту чувствовал себя полным идиотом. Если б не водка, развязавшая его язык, он бы скорее всего вообще молчал.
К удивлению Лукича, она согласилась. Выходя из дома, они столкнулись с Ди Дленом, который, придерживаясь за стенку дома, с явным трудом, пытался пройти к двери.
- На столе осталось еще выпить и закусить, – сказал Лукич, но посмотрев, как Ди Длен пытается открыть дверь, добавил: - Лучше ложись спать.
- Угу, - промычал Ди Длен, ему все-таки удалось открыть дверь, но попасть в дверной проем он так и не смог, и, ударившись об косяк, плашмя рухнул на пороге.
- Подождите меня здесь, Римма. Я быстро, только донесу его до дивана. – И Лукич волоком потащил моментально заснувшего Ди Длена в дом.
А потом они гуляли. Бродили меж деревьев, держась за руки, смеялись. Сходили на тихую речку без названия, берущую начало где-то в чаще и где-то в чаще пропадающую. Лукич по памяти читал стихи, которых знал множество. Это было счастье. Домой вернулись к обеду. Солнце светило во всю. На душе Лукича было так же ясно и тепло. Он поставил чай, и тут из соседней комнаты раздался истошный крик:
-Не-е-е-ет!
Лукич влетел в комнату. Перед зеркалом стоял Ди Длен и уже почти беззвучно, одними губами, повторял: - Нет, не может быть, нет…
- В чем дело? – высунулся из спальни Слен. –Кошмар приснился?
- Ты что, Ди Длен? – Клен сидел на диване и непонимающе хлопал глазами.
Ди Длен повернулся. Клен и Слен тут же вытянулись по стойке смирно. На груди Ди Длена сияла огромная десятиконечная звезда Главы Великого Совета.
- Как это могло случиться? – Ди Длен потрогал звезду и с надеждой посмотрел на окружающих. – Как, а?
- Ты что, совсем ничего не помнишь? – спросил Клен, усаживаясь на диван.
- Нет, смущенно повел плечами Ди Длен.
- Ну ты даешь, - Слен рухнул на диван рядом с Кленом.
- Что мы голову ломаем? – очнулся Лукич. – Пойдем у Мозга спросим, он вчера не пил, должен помнить.
Так и сделали.
- Зачем вспоминать? Давайте я вам покажу запись предвыборной речи Главы Великого Совета Ди Длена.
На экране появился Ди Длен. Встал с кресла и заговорил:
- Уважаемый Великий Совет, я совсем недавно являюсь членом Великого Совета, но тем не менее, я хотел бы высказать свои мысли о дальнейшем развитии планеты Тилен, поделиться своими взглядами и суждениями. – Ди Длен в задумчивости замер.
- Странно, но на вид совершенно трезвый, да и по голосу тоже, – удивился Лукич.
- Я подредактировал голос и изображение, а когда он упал и пытался встать, я пустил этот кадр глубокой задумчивости. Правда, неплохо получилось?
Речь была долгой и умной.
- Вот здесь он опять упал и заснул, но смысл я уже понял и закончил сам.
В завершение своего выступления изображение Ди Длена пустило скупую слезу.
- Я решил, что это будет уместно, - самодовольно сообщил Мозг.
- Ты сделал из меня Главу Великого Совета! – Ди Длен вскочил и вцепился в шланг внутреннего корабельного глаза. - И что прикажешь мне теперь делать, умник!
- Если ты мечтаешь вырвать мой глаз, то зря стараешься, он бронированный, и ты как механик должен это знать. А на счет, что делать, я отвечу, оправдывать высокое доверие. – Гордо ответил Мозг.
- Оправдывать, ты говоришь оправдывать? – Ди Длен тряс руками шланг. – Ты кажется теперь Разум? Так вот, оправдывать будем вместе. С этого момента ты, Разум – Советник Главы Великого Совета!
И действительно оправдывали, занимаясь делами по двадцать четыре часа в сутки, пока остальные готовились к отлету.
Татьяна уволилась с работы и, как будто, уехала к матери. Римма уволилась, продала квартиру и, как будто, уехала к дочери. За день до отлета Римма окончательно решила остаться с Лукичом, тем более что Мозг пообещал ей ежедневные сеансы связи с дочерью. На рассвете следующего дня разведывательный корабль «Тилен» покинул Планету Земля.
Весь день оставшиеся на Земле ходили как в воду опущенные и подолгу глядели в небо, туда, где скрылся корабль, но под вечер они дали волю переполнявшим их чувствам. Кровать скрипела как сумасшедшая, весь дом ходил ходуном, лесные звери в ужасе убегали в чащу. И тут в голове у Лукича возник голос Мозга:
«Слушай, Лукич, я не понял…»
«Сгинь!»
«Не понял, чем ты там занимаешься?»
«Не скажу»
«А, понял, картинка была четкой! Продолжением рода! Не буду мешать. Удачи тебе, дурак с высокой температурой!»