Версия четвёртая

Рассказ написан совместно с
Кристиной Линюк.
Спасибо ей за это!

I.
"Я пришёл на эту Землю случайно. Ничего плохого я не хотел. Я не хотел, чтоб из-за меня было кому-то плохо, я не хотел, чтоб из-за кого-то было плохо мне. За что-то я честно получал, а в чём-то абсолютно не было моей вины, чтобы оправдываться. Но моё сердце, мой мозг подсказывали мне решение. Не всегда правильное. Я сожалею о всех своих упущенных возможностях, сожалею о том, что позитивные моменты, моменты счастья, которые были в прошлом, уже не вернуть.
Многие считают меня лживым, многие считают неискренним. Возможно, вы правы. Я таким являлся всегда. Уже привык быть тем, кто вам неприятен, кого вы ненавидите, гоните прочь от себя.
Гоните, ведь вы не знаете, кто я такой на самом деле. Всё равно, нам с вами никогда не стать друзьями. Всё равно, при любом удобном случае, вы предпочтёте избавиться от меня, моего присутствия, вы предпочтёте не общаться со мной. Каким бы душевным и добрым я ни был.
По сути, я пустой. Ни в чём не разбираюсь, кроме как в любовных интригах. И-то не всегда...".
Нашему дорогому читателю наверняка интересно, кому принадлежат эти интересные мысли? Отвечу, Костя Павлов как-то думал об этом перед сном, едва закончив читать свою любимую книжку.
"Почему в этом Мире столько зла? Почему страдают не те, кто заслужил страданий? Почему хорошие люди должны отвечать за поступки плохих людей? Сколько ещё терпеть жителям планеты это? Почему зло нас притягивает к себе сильнее, чем добро? Почему нельзя просто быть собой? Почему нельзя обойтись без усложнения жизни самим себе и другим? Почему обязательно надо корчить лицо, когда этого совсем не хочется или когда дурное настроение? Почему надо уважительно относиться к тем, кто тебя презирает, ненавидит и вообще плевать хотел на тебя? Почему мы должны бояться тех, кто только кажутся страшными? Почему натянуть улыбку легче, чем объяснить, что тебе плохо?"
Насущные вопросы, как правило, остаются без ответа. И если человек сам не найдёт ответа на них, то так и не доберётся до истины. А как же до неё добраться? Она ведь, у каждого своя.

II.
— Костик! Иди кушать!
— Иду, мам. — выкрикивал он из ванной, умываясь. Он не любил, когда мама злилась из-за того, что он долго не идёт к столу.
Костя поспешно вытерся, кинул, не повесив, полотенце. В окна их с мамой квартиры на восьмом этаже в это утро светило яркое-яркое солнце. Горячий завтрак уже ожидал его на столе, издавая ароматный, манящий запах.
— Чем сегодня будешь заниматься, сынок? — спросила она его через время.
— Не знаю, — ответил он, — Наверное, встречусь с друзьями.
— Ответь мне ещё на такой вопрос. Кто эти две семисёлки, что подходили к тебе вчера?
Костя слегка призадумался, хотя сразу понял о ком речь.
— Не знаю. — с совершенно невозмутимым лицом ответил он.
— Не знаешь, да? — мать сверкнула глазами при вопросе.
— Нет. — с таким же лицом ответил он.
Мать, слегка подобрев, начала снова:
— Сынок, я понимаю, что врать — это святое. Иногда — это именно то, что помогает тебе выжить, получить доступ кислорода. Но, зачем же врать родной матери?
Косте на секунду стало стыдно, но потом это чувство сразу проходило, так как он не любил его.
— Я не врал тебе, мам...
— Как же ты не врал, бесстыжий мальчишка?! — вдруг вскрикнула она.
Костя покраснел, затем побледнел.
— Даже краска на твоём лице честнее, чем ты! — сказала она, кинув с силой свой столовый прибор, в знак того, что обиделась.
Костя перевёл взгляд на окно, на красивый рисунок штор, который мама когда-то выбирала при нём. Облако, проплывающее над домом в тот момент было похоже на волка, оскалившего зубы на людей, на всех тех, кто находился на Земле. Он осознавал, что поступил некрасиво, но и рассказывать в подробностях о том, что это за дамы, ему не сильно хотелось. Всё-таки он решил извиниться.
— Мам, мама! — позвал он её.
Меньше чем через десять секунд она пришла.
— Мам, прости меня, — начал он, — я поступил некрасиво, я скрыл, следовало бы всё сразу рассказать тебе.
"Господи, неужели я всё это говорю?" — про себя думал он. — "Я так не врал с седьмого класса...".
— Я подумаю над этим. — коротко ответила мать. — Ступай к себе.
Костя отвернулся, и осознавая, что всё закончилось, вышел к себе.
III.
В тот день солнышко ярко освещало пределы города, и даже там, откуда тень никогда не пропадала, солнечные лучи тоже были отправлены. Природа ликовала. На улицах цвели яблони, от их цветений по краям тротуаров образовались некие беленькие дорожки. Беззаботно по бульварам бегала детвора, осознавая что жизнь чудесна и прекрасна. На детских площадках не было крика, как в будние, пасмурные дни. Птицы заводили свои бурные, сладкие напевы. Всё было легко, воздушно, невесомо. В общении людей не было брани, ругани, нецензурных слов. Все обращались, в тот день, бережно друг с другом. В тот день произошло немало доброго, светлого, позитивного.
Минут через сорок после объяснений с матерью, Костя накинул свою любимую куртку синего цвета, затянул потуже шнуровку кроссовок, неслышно открыл дверь, и напоследок крикнул:
— Мам, я гулять! Не теряй меня!
И вышел. По лестничным пролётам шёл он довольно быстро, преодолевая один этаж за другим. Почтовые ящики, висевшие на стене, явно радовались за него. Ведь было такое счастливое выражение лица, что даже обнищавший, опустившийся, вечно грустный человек, улыбнулся б в ответ ему. Открывшаяся дверь на улицу не подала ни малейшего звука, и не ударилась об стену, так как Костя нежно придерживал её. Вдохнув тёплого июльского воздуха, в голове сразу стали возникать мысли о свободе, о любви, о том, что слава Богу, есть та, которая любит и ждёт.
"Скорей бы! Скорей бы!" — он бежал на встречу с той самой, которая смогла найти его среди этой холодной, равнодушной толпы людей.
Пробежав несколько переулков, несколько развилок и пересечений с автомобильными дорогами, он наконец-то добрался до места встречи. Запыхавшись, присел на лавочку. Солнце било в глаза, но не оставляло синяков. Лишь чёрные, цветные пятна оставались в зрачках, весьма негативно отражаясь на зрении, и замазывали изображение, словно клякса замазывает объектив камеры. Оглядываясь по сторонам, он жадно искал глазами её. То самое чувство было в нём, растеклось по крови, целиком завладело им и стало управлять. Он уже не мог ждать. Договаривались на четыре часа. На часах было двадцать минут.
"Почему же она не идёт? Может, что-то случилось..." — так он думал ещё какое-то количество времени.
Люди тем временем спешили, каждый по своим делам. Кто-то так же на свидание, кто-то на неотложную встречу, кто-то на работу, кто-то в магазины, кто-то за город. Женщины в длинных сарафанах, мужчины в куртках, джинсах. Какая-то машина проехала мимо Кости, посигналила ему, как он подумал, но на самом деле, эта машина чуть не сбила пожилую женщину, которая хотела сократить себе путь, переходя дорогу не там, где надо.
В духе меланхолических размышлений Костя провёл ещё минут десять. Ему казалось, что если она не придёт, жизнь будет просто кончена, будет незачем жить. Два влюблённых голубя, воркуя, пролетели над ним. На минутку ему стало совсем плохо. Мысли стали совсем тусклые...
— Привет, милый. — внезапно сзади раздалось.
Костю подбросило на месте, как током ударило. В тот момент сердце, как будто по команде начало работать быстрее. Он обернулся. Перед ним стояла прекрасная дама с голубыми глазами. Линия осанки, аккуратный маникюр, дорогая одежда, дорогие кроссовки — всё это говорило о том, что она жила в зажиточной семье. Изысканностью манер она не славилась, но зато славилась другими вещами. Так считал Костя.
Она слегка поддёрнула свой сарафан, чуть-чуть приподняла, села. Затем поцеловала его. Костя засветился от поворота событий.
— Прости, что задержалась, — раскрасневшись и подмигивая, сказала она, — за пудрой бегала для нашего с тобой свидания, чтоб быть красивой.
— Ты и без неё выглядишь лучше всех. — попробовал убедить её Костя.
Она неловко отвела взгляд, осознавая, что ей говорят неправду.
— Все вы так говорите, — исподлобья произнесла она, — а потом меняете нас на тех, у кого лицо более красивое.
Костя ничего не ответил, эта правда его смутила, застала врасплох. Свою краску на лице он смог сдержать, мысленно приказать ей остановиться, плыть в другом направлении.
— Пойдём сегодня в центр, вдоль водички погуляем?
— Давай, с удовольствием.
Они встали, пошли. Солнце всё так же не хотело прятаться за тучами, потому что их просто не было. Костя завёл разговор на одну очень интересную тему.
— Знаешь, похоже мама узнала, что мы с тобой встречаемся, пересекаемся. Сегодня в очередной раз сделала мне промывку мозгов, без мыла правда.
Маша усмехнулась.
— Она тебе, по-моему, по любому поводу эту процедуру устраивает. — ехидно сказала она.
— Вообще, да. То я квартиру не вымою до её прихода, то мусор не выброшу с утра. То не вовремя подойду, чтобы сбавить звук телевизора ей, так как она не умеет.
Она посмеивалась, он улыбался, будучи очень грустным внутри при этих воспоминаниях. Что не сделаешь ради улыбки, смеха, позитивных эмоций твоих близких и родных?
— Ты, я надеюсь, скрыл наши отношения? Не раскололся?
— Я пытался. Но мама — такой человек, что что-то скрыть от неё просто нереально.
Тут она резко остановилась.
— То есть, как это?
Пронизывающий взгляд, который мало, кто сможет выдержать, был устремлён прямо на него.
"Какого чёрта я опять перед всеми должен оправдываться?"
— Что замолчал-то, а?!
— А что говорить? — задался он логичным вопросом.
— Нет, ну ты должен как-то объяснить своё поведение! Мы же с тобой договорились, ты клялся, что об этом никто не узнает!
Косте и правда, стало неудобно. Чувствовалась утрата авторитета, которого и так было не в избытке. Он не стал ничего говорить, просто пошёл дальше, надеясь, что она последует за ним. Она последовала, но только тогда, когда он отошёл уже шагов за десять.
Если быть честным, то все их отношения, начавшиеся полтора года назад, протекали именно в таком русле. То ссоры, то скандалы, то домыслы, никак не сопоставимые с реальностью.
— Вообще уже обнаглел... — бурчала она про себя.
Частенько это было, да так, что Костя уже перестал обращать внимание. Все мы были бы порочны, если б стали осуждать их, ведь всё на свете имеет свой предел, в том числе и предел терпения.
Холодное отторжение было между ними на протяжении всего этого вечера, чувство того, что ты чужой, не покидало их обоих.
— Что тебя на данный момент тревожит? — спрашивал он.
— Я тебе уже говорила. Неужели после моего сорокаминутного молчания ты этого не понял?
— Я понял, но я считаю, это — не проблема. А если ты так не считаешь, давай подумаем, как же эту проблему решить?
Она молчала. Он долго пытался разговорить её, но это было бесполезно, так же бесполезно, как пытаться разговорить дерево.

IV.
Но не всё в их жизни было так плохо, начали они свой роман очень даже бодро, с красивых ухаживаний, с подарков, стихов, и клятв о любви. Изначально Маше он не очень понравился, но Костя, будучи очень упорным, смог добиться то, чего хотел. Примерно это было так:

Я тебя никогда не брошу,
Ты будешь со мной.
Ведь мы с тобою нашлись, сплелись
Единой судьбой...

Всё было замечательно. Это была тихая гавань, в которую приятно было возвращаться и было неприятно уходить из неё. Не было конфликтов из-за незакрытой странички в социальных сетях, не было ревности, не было мозгопотрошительных моментов.
Вот спустя какое-то время они возникли.

V.
Вообще, Костя жил обычной, неинтересной жизнью. Слегка занимался спортом, но это было скорее баловство. Оставаясь искренним перед самим собой, он прекрасно понимал это. Тем не менее поддерживать свою физическую форму ему удавалось очень хорошо. У него было несколько хороших, верных друзей, которые всегда приходили на помощь в трудную минуту. Даже, когда беды не было, они были рядом.
Стоит ли объяснять, что Костя родился в поколении 2000-х? Навряд ли. Вы и сами, наверняка, это поняли. После последних событий на личном фронте, настрой Кости явно приуныл, изжил себя. Он всё чаще грустный сидел на подоконнике, смотря в бесконечную даль разворачивавшегося под его окнами лесного и горного массива. В его карих глазах разворачивались картины вечернего неба, проплывающие облака. Нам бы сразу стало грустно, если бы мы смотрели на него со стороны. Зрелище было явно не для оптимистически настроенных людей. Он высыхал, изнутри и снаружи. С грустной музыкой в наушниках он практически не расставался. И почти всегда тешил себя этой мыслью, что хоть с чем-то он не расставался. Предела грусти не было, пределу прослушанной музыке тоже не было. Каждый убивает себя, страдает по-своему. Кто как умеет. На порог его комнаты не рисковал ступить никто, даже мама. Грустной энергетикой окуталось всё помещение, называемое квартирой. Начать бы курить, да дал себе зарок. Начать бы пить, да дал себе тот же зарок.
Мы не узнаём себя в те моменты, когда мы любим, когда любят нас. Мы не узнаём себя, когда внутри нас происходят изменения, только лишь потом мы осознаём это. Теряя кого-то близкого из окружения, того, к кому уже успел привыкнуть, потеплеть, полюбить, очень сложно расставаться, прекращать контакт.

VI.
Святая тишина. Как же я мечтаю о ней. Сквозь триллионы голосов, которые мы слышим каждый день, сквозь оры, крики всех подряд, мы мечтаем прийти к состоянию полнейшей тишины.
Обидно, что рано или поздно становишься никому не нужен. Казалось бы, был год-два-три, когда просто было всё хорошо, когда жизнь напоминала рай, и даже чуть получше. И тут, как по команде, это всё заканчивается. Внутри вместо трепета сердца остаётся лишь тлен пустоты, горечь о прошедших временах, точнее о том, что их не вернуть. Теряется вера в будущее, вера в то, что всё ещё может быть хорошо. Теряется представление будущего, рушатся планы. Теряются всяческие ориентиры. Первое время после этого, человек просто не осознаёт, что происходит с ним, вокруг него.
Кто мы вообще такие? Откуда мы взялись? Для чего мы пришли сюда?
Стук в дверь.
— Ты уроки делать собираешься или нет? — довольно громко спросила мама. — Может хватит уже в потолок смотреть да поплёвывать?
В этот момент раздался звонок в дверь...

VII.
В одно прекрасное утро, Эмили проснулась на берегу моря. Она пошла вдоль берега, и море слегка задевало её, оно было нежным и его шум успокаивал её. Солнце поднялось, и его лучи грели Эмму. Она была рада, что её родители взяли путёвки на море…
Путёвки уже заканчивались и Эмили с семьёй нужно было возвращаться домой.
Вернувшись домой она была рад встретиться со своими друзьями. Они гуляли и веселились, Эмма рассказывала как они отдохнули на море. Эмили рассказывала так увлеченно, что её друзья тоже захотели побывать там.

VIII.
Лето подходило к концу и девушка решила прогуляться, сходить на своё любимое место. Она всегда думала, что это место её и о нем никто не знает. Так что она не ожидала встретить там кого то ещё. Она сидела на камне и услышала хруст веток позади нее. Она обернулась, и увидела там свою подругу Катю:
— Откуда ты знаешь про это место? — удивлённо спросила Эмма.
— Я звала тебя, но ты меня не услышала, и мне пришлось идти за тобой. — ответила та.
— Прости я слушала музыку и не услышала тебя. Что-то случилось, раз ты меня звала?
— Нет всё хорошо, у меня завтра день рождения и я хотела позвать тебя, ты придёшь? — поинтересовалась Катя.
— Да конечно! — ответила Эмили и они разошлись.

IX.
На следующий день, Эмили приготовила подарок ко дню рождения, собралась и пошла на праздник к подруге.
Она давно не была в гостях у Кати. В тот момент, она ещё не знала, что ошиблась, позвонила в дверь…

X.
Костя очень быстро встал с постели, как будто чувствовал неладное. Пока шёл до двери, то запнулся раза два о пороги дверей. Несмотря на всю нелепость от полученных ударов, он всё же открыл дверь.
Увиденная красота, с самых первых мгновений сразила его наповал. Он хотел что-то сказать, но был настолько в шоке, что чуть не проглотил язык…
— Привет. — застенчиво сказала Эмили.
От кораллов, которые были у неё во рту вместо зубов, Костя ещё сильнее потерял голову…
— Привет. — сквозь улыбку, едва выговорил он.
— Я Эмили. — прошептала та.
Эмили покраснела, от чувства, что ей понравился тот незнакомец который открыл ей дверь.
— Костик! — произнёс он в ответ.
Он неловко протянул ей руки, едва дотронувшись до неё пальцами, почувствовал тепло, которое уже давно не испытывал, соприкасаясь с женским телом.
— У тебя такие тёплые ручки…
От его прикосновения ей стало неловко, но приятно…
— Извини, я потерялась, шла на день рождения к подруге, и перепутала дверь. — сказала она.
— Что за подруга? Как зовут её? — начал спрашивать он с явной радостью за сложившуюся ситуацию.
— Её зовут Катя.
Немного поразмыслив, повспоминав имена всех своих знакомых, Костя всё же припомнил:
— Ах, да, точно.
Сразу же отвернул свой взгляд на соседнюю дверь.
— Та, кто тебе нужна, живёт вон в той квартире.
— Спасибо тебе, Костя. — сказала она и пошла к той двери, что он показал.
Едва она сделала несколько шагов, он воскликнул:
— Вы там вдвоём будете?
— Нас будет двое. — ответила Эмма и позвонила в дверь.
— Разрешите составить Вам компанию? — краснея, спросил он.
— Я не против — хором ответили подружки.
Наши герои сами не заметили, как дверь неслышно распахнулась, и на пороге, в слегка важной позе, стояла юбилярша.
XI.
В квартире у Кати пахло французскими духами, ароматом фруктов. Повсюду стояли какие-то дорогие вещи, стоимость которых изумляла наших героев, загоняла в тупик их понимание того, сколько могут стоит, казалось бы, дешёвые, на первый взгляд, вещи.
— Скажи мне, Катя, — промолвил Костя, уже успев познакомиться, — сколько стоит вот этот дорогущий сервиз, который стоит в шкафу?
— Слушай, если не соврать, — начала вспоминать она, — пятнадцать тысяч русских, деревянных рублей.
Костя был в шоке, осознав, что в случае поломки этого самого сервиза, его бы заставили платить деньги, которых у него просто нет…
— А где было куплено? — не в силах выдержать, спросил он.
— Где-то в Европе. Если мне не изменяет память, а она у меня верная, то это была Швейцария.
Костя на секунду отвёл Эмму, тихо прошептал:
— Мне интересно, как часто она туда катается?
— Её родители любят, такие вот вещи, так что они катаются туда несколько раз в год. — ответила Эмма.
Они уже прошли на кухню, где был накрыт шикарный стол. По стаканчикам было что-то разлито, напоминающее красное вино. И действительно, бутылка красного полусухого вина, стояла под праздничным столом. Шоколадный тортик стоял рядом с электрической плитой, свечи на нём были явно туристические, которые обычному человеку не задуть с первого раза.
— Сколько лет ей хоть исполняется? — вновь прошептал Костя, приобняв Эмили.
— Восемнадцать. — с искренней улыбкой ответила она.
— Ну что, давайте усаживаться? — устав ждать, предложил Костя.
— Давайте. — ответили девушки.
Как только все уселись, Костя неожиданно привстал:
— Позвольте мне сказать тост.
— Конечно! — с улыбкой на лице ответила именинница.
Костя взял в руки бокал с соком, будучи непьющим, и постепенно завёл речь:
— Знаете, я порою, не перестаю удивляться тому, как интересна наша жизнь. Как порою нелогичны или наоборот логичны те или иные события. Я не перестаю благодарить Господа за всё, что у меня есть, за всё, что было, и за всё, что будет. Так уж получилось, в этот прекрасный день, судьба познакомила меня с двумя очаровательными людьми. У одной из них сегодня день рождения. Я хотел бы пожелать тебе, — он обратился к Кате, — здоровья. Огромного здоровья. Ну, а потом уже любви, благополучия и простого женского счастья. Пусть всё, о чём ты мечтаешь, сбудется!
— Красиво сказано. — поддержала его Эмили.
Именинница тоже улыбнулась, но как-то неискренне.
Бокалы застучали, начался праздник. Костя с какой-то неохотой брал и пробовал все блюда со стола. У него в голове ходила лишь одна мысль:
— “Хоть бы не подмешала ничего, сволочь.”
Эта навязчивая мысль не хотела выходить у него из головы. Ему было очень страшно за свою новую знакомую, Эмили, которая излишне стала налегать и на еду, и на спиртное.
— Тебе не нравится? — с удивлением обратилась Катя к Костику.
— Да нет, нравится. — сквозь зубы ответил он, едва пряча за пазухой своё презрение.
Она почувствовала неладное. Перемигиваясь глазами с Эмили, слегка отхлёбывала вино из бокала, невинным взглядом смотря на Костю.
— Как сегодня у вас день прошёл, дорогие мои? — спросила она.
Костя резко нахмурился, услышав вопрос. Эмма, взглянув на Костю, так же потеряла частичку позитивного настроения.
— Хорошо, — без всяких эмоций ответила Эмма, — походили с мамой по магазинам, купили пару нарядов и украшений, послушала музыку и пошла к тебе.
— Я целый день провёл дома, гонял мыслишки всякие…
— Зачем гонял? — с вызывающим взглядом спросила Катя.
— За хлебом. У нас закончился.
Эмили пустила смешок, краска подошла к её лицу. Катя почернела, глаза гневно сверкнули на него. Заметив этот гневный взгляд, Эмма решила разрядить обстановку, сказав:
— Может, пойдём погуляем?
Удивительно, но они только обрадовались такому предложению.
— Я только за! — воскликнул Костя. — Тем более, поднадоели мы нашей имениннице своим присутствием, чует моё сердце. К ней, наверняка, сейчас придёт молодой человек, будет по-своему её поздравлять с праздником совершеннолетия.
Катя стала чёрной от злости, как ворон на погосте.
— Безусловно.
Глаза покосились на главного обидчика.
— Была очень рада, что заглянули. Спасибо вам огромное.
— Мы тоже! — в голос ответили оба.
Эмили обняла подругу на прощание и они ушли…
— Не прекратилось ещё на нашей Земле существование таких, как они, — сквозь ухмылку, и весьма громко, после того, как дверь захлопнулась, сказала она, — благо, я подсыпала им клофелин. Но этот мерзавец, по-моему, пить не стал. Проницательный, сукин сын.

XII.
Выйдя на улицу, этим двоим стало намного проще. Из-за энергетики хозяйки воздух в квартире казался очень сжатым, тяжёлым. Ими обоими руководило желание поскорее выйти оттуда, избавиться от общества, в котором их абсолютно не ждут и не ценят.
Как назло, небо затянуло тучами. Старая берёзка, растущая около подъезда, начала покачиваться на ветру, то сгибаясь, то выпрямляясь обратно.
— Повидала ты, родная, на своём веку. — ласково сказал Костя, слегка касаясь её ветвей, листочков. — И сколько ты ещё повидаешь?
Берёзка ничего не ответила. Лишь колыхнулась, вырывая свои ветви из его рук. Переведя свой взгляд на скамейку, Косте стало ещё страшнее, чем прежде. Эмили вся скукожилась, на её лице творилось что-то странное.
— Тебе нехорошо? — спросил он.
— Не знаю, что-то голова кружится — ответила Эмили.
Увидев этот взгляд, эти грустные глаза, умоляющие помочь, у него внутри что-то щёлкнуло. Сердце не могло так звучать. Подумал на душу. В нём стало просыпаться то самое, прекрасное, сладкое чувство, которое только может быть на этой Земле. Ему сразу же захотелось сделать так, чтобы ни одна пакость, ни одна гадость не могла потревожить её драгоценного покоя.
— Не удивительно, — с улыбкой сказал он, — сквозь такие паутины в энергетике, мало кто может пройти. А если учитывать стянутый, сдавленный воздух в квартире, которая не проветривается, я тебя понимаю вдвойне.
— Хорошо, что мы ушли оттуда. — ответила она.
— Хорошо, что ты нас увела оттуда. — подмигнул он ей. — Знаешь, ты такая красивая. Никакая другая не сможет затмить тебя. Я энергетически чувствую людей, ты очень сильная. Но, мне кажется, ты не знаешь об этом, а лишь позволяешь таким, как она, выжимать из себя соки.
Эмили мило улыбнулась и поцеловала его в щёчку. Костя расплылся, покраснел, от стеснения сразу перевёл взгляд в другую сторону.
— Скажешь, я не прав? — спросил он едва слышно.
— Прав. — с лёгкостью выдохнула она.
Взяв её за руку, Костя пошёл в сторону бульвара. Небо по-прежнему было затянуто, птицы метались в небе, находясь в каком-то загнанном состоянии. Люди, идущие навстречу им, улыбались несмотря на плохую погоду. Было очень много влюблённых пар, ворковавших друг с другом в сторонке, на лавочке. Эмили постепенно клонило в сон. Из-за чего? Она сама не могла этого понять. Костя тоже заметил это. Он решил вывести её из этого состояния.
— Странный сегодня денёк. Только познакомились, а уже идём гулять…
— И правда, а мне показалось, что всю жизнь тебя знаю. — усмехнулась Эмили.
— Давно ты общаешься с Катей с этой? Она какая-то странная…
— Нет, мы познакомились недавно. — сказала она.
— Если не секрет, при каких обстоятельствах?
Он понимал, что подобное любопытство в данный момент было абсолютно не к месту, но не смог удержаться.
— Гуляли с одной компанией, там и познакомились. — ответила она.
Эмили понимала, что он беспокоится за неё, и всё же ей казалось, что его беспокойства — беспочвенны.
— Знаешь, я хочу быть честным с тобой. Не хочу, чтоб было так, как в прошлый раз. Я совсем потерялся в этой жизни. Не знаю, куда идти, чем заниматься? Ради чего вообще открывать глаза каждое утро? Для чего просыпаться? Чтобы просто сделать воздух в комнате более тяжёлым, обогатив его углекислым газом?
— А что было в прошлый раз? — поинтересовалась Эмма.
— В прошлый раз меня оставили, забыв между лопаток фирменный ножик…
— Я бы так не сделала. — с сочувствием ответила она.
Он смотрел в её глаза. В них была такая искренность, какой он давно не встречал. И в то же время сонный оттенок не пропадал из них, лишь наоборот, усиливаясь.
— "Неужели эта дрянь, что-то подмешала ей?" — подумал он.
Эмили уже засыпала на ходу и уже хотела предложила Костику встретиться в другой раз, но тут…
— Смотри, какой уютный камень! Присядем?
— Конечно, давай! — с улыбкой ответила она.
— Давай я тебе под мягкое место подложу что-нибудь, а-то так и заболевание почек недолго заработать! — усмехнувшись, сказал он.
— Хорошо. — ответила она.
Костя снял с себя куртку, расстелил её. Они уселись, смотря друг на друга, немного краснея и смущаясь. Костя смотрел на неё с такой теплотой, что Эмили чувствовала его, ни слова не говоря.
Ветер начал тихонько шуметь, поглаживая наших ребят по волосам. Она слегка приложилась к его руке, которую он держал в опоре на камне.
— Ничего себе, ты шустрая какая. — ответил он, улыбаясь.
— А что время-то терять? — усмехнулась та.
— Время для чего? — всё поняв, спросил он.
— Для нас… — ответила она.
Тепло, исходящее от неё через руку, чувствовалось очень хорошо. Оно шло, как сердцебиение, пульсациями. Косте стало очень хорошо, несмотря на то, что на улице наступил жуткий холод. Она слегка поправила волосы, сверкнув синевой своих прекрасных глаз. Ей было приятно проводить время с ним, она прижалась к нему, так сильно, что казалось, что они единое целое… Она приблизилась к нему ещё ближе, буквально стала дышать ему в лицо своим приятным, свежим, обжигающим дыханием.
— Я всё понимаю, но…
Не успев договорить, их губы слились в поцелуе…
Далее, мы не можем вам рассказать всех подробностей их телодвижений, так как мы отошли, дабы не тревожить их.
Когда мы пришли, они всё ещё не могли друг от друга оторваться. Она положила руку ему на плечо, слегка поглаживая шею. Он впился в неё, как клещ.
Со стороны это казалось очень странным, а слишком впечатлительные люди и вовсе подумали бы, что это парочка давно состоит в отношениях. И только мы с вами знаем, что они только сейчас нашли друг друга, были просто счастливы. Им было хорошо. Именно сегодня. В данное мгновение.
— Пошли отсюда! — едва оторвавшись, прошептал он ей.
— Пойдём.
Они вскочили, по-быстрому оба накинули куртку, и побежали в сторону светофора. Через время немного сбавив шаг, Костя сказал:
— Расскажи немного о себе.
— Что ты хочешь узнать?
Подумав две секунды, он ответил:
— Всё понемногу. Я же тебя совсем не знаю…
— Ну я люблю слушать музыку в свободное время, люблю читать ужасы, люблю ходить в кино, гулять с друзьями, я отличница, перешла в 11 класс.
— Какую больше любишь?
— Современную, но больше классику.
— Здорово.
Выслушав, он отвёл взгляд куда-то в сторону, в сторону встречных машин. Все они, одна за одной куда-то летели, спешили. Пассажиры то улыбались, то были хмурыми. Костя на секунду призадумался.
— “А что сейчас происходит в душе каждого из них? Ведь они все живые, у них у всех какие-то свои заботы, проблемы, радости и горести. Интересно живётся людям, которые могут видеть больше, чем простой человеческий, потребительский глаз…”
А где-то на другом конце города, люди точно так же стояли, держались за руки, и размышляли на темы, недоступные тем, кто ни разу не любили…
В ту же секунду, Эмили пошатнулась, едва не теряя сознания.
— Что с тобой? — в его глазах появился страх за неё.
Забыв про всё на свете, он подхватил её на руки, понимая, что нужно тащить её домой…
— Не надо, я сама смогу идти… — очень тихим голосом ответила она.
Но едва произнеся это, она окончательно лишилась чувств на его руках…
— “Делать нечего. Несу домой.”

XIII.
Понимая, что он не успел спросить ни улицы, ни номера дома, ни тем более квартиры, Костя принял решение нести её домой. Эмили не была тяжёлой, поэтому нести особого труда не составляло.
— “Вот так вот, — думал он, — так люди и на дорогах бьются, и в водоёмах тонут, и в домах сгорают, задыхаются… А ещё подругой зовёт её.”
Довольно быстро вернувшись обратно, Костя переживал о том: открыта ли дверь подъезда или нет? На его счастье, она оказалась открыта, дверному проёму мешал закрыться большущий камень. Поднявшись на восьмой этаж с очаровательной подругой на руках, он начал размышлять, каким образом он объяснит всё это своей матери. Вариантов было много, но он выбрал самый сложный — сказать правду.
— “Представляю её лицо, когда она эту правду услышит…”
И он не ошибся.
— Костик, кто это? — открыв дверь, спросила мама.
— Мам, давай я зайду, и всё тебе объясню. Я, конечно, спортсмен, но даже для меня такие нагрузки — слишком.
— Конечно, заходи.
Дверь захлопнулась. Костя сразу же захотел освободить забившиеся руки, но понимал, что кинуть её посередь квартиры, как сумку, он не может. На ходу сняв обувь, он прошёл в свою спальню, положив прекрасное тело своей подруги на постель. Она слегка посапывала, но спала очень крепко.
— “Как бы худого не произошло…” — про себя подумал он.
— Костя! — весьма громко крикнула его мама из соседней комнаты.
Как молнией ударенный, он вздрогнул, осознав, что она может проснуться и что он не хочет её будить. На цыпочках выйдя из комнаты, Костя оглянулся на неё. Сладко спящая Эмили не подавала никаких предпосылок, чтобы неожиданно проснуться. Со спокойной душой закрыв дверь, он прошёл в гостиную.
— Потрудишься объяснить, что это вообще такое? — с лёгкой улыбкой на устах, спросила мама.
Вместо того, чтоб растеряться, собравшись с мыслями, он ответил:
— Ты не поверишь, мам. Всё так быстро произошло… Ты же помнишь, что сегодня к нам в дверь кто-то позвонил?
— Конечно, помню. — подозрительно постреливая глазами в его сторону, ответила она.
— Так вот, это была эта самая дама.
Мама несколько забеспокоившись, начала засыпать сына новой порцией вопросов.
— Как её зовут?
— Эмили.
— Сколько лет ей?
— Честно говоря, даже не знаю. Но…
— Но выглядит на твой возраст, ровесница. — сделав правильный вывод, заключила она.
— Наверное.
В целом, ей абсолютно всё это не нравилось, всё в совокупности. Её сын, вместо того, чтобы готовиться к учёбе, вместо того, чтобы наконец-то сделать выбор внутри себя: кем быть, чем заниматься, шляется где-то с какой-то девицей, которой она даже знать не знает. Более того, он сонную приносит её на руках в дом.
— Как так получилось, что она в таком состоянии? — как будто бы зная неподготовленность сына, спросила она.
Костя секунды на три призадумался.
— Не знаю, что и сказать…
— Ну, уж что-нибудь скажи.
Пошарив пальцами в затылке, он наконец промолвил:
— Скажу.
— Прошу Вас, Константин Андреевич.
Излишняя фамильярность в те моменты, когда она была абсолютно неуместна, всегда раздражала его, но и с этим ему приходилось мириться.
— Мы были на день рождении у её подруги, которая, как оказалось, живёт у нас в соседях.
Она очень удивилась.
— Вы мне не верите, Елена Николаевна? — сыграв против неё её же приёмом, спросил Костя.
— Верю, верю. Продолжай. — со лживостью в голос, сказала она.
— Мы сидели, покушали, она налила всем вина. Я отказался от этого, Эмили же наоборот. Вот, собственно, и результат.
В голове у Елены Николаевны сошлись многие пазлы.
— Мне всё понятно, сынок. Дальше можешь не рассказывать.
Костя испуганно посмотрел на неё.
— И так всё предельно ясно.
После небольшой паузы, она вновь начала говорить:
— Вот, что я тебе скажу, мой дорогой. Для тебя сейчас в приоритете должна быть учёба и только учёба. Поскольку по различным пьянкам, гулянкам, ты вдоволь успеешь нагуляться…
— Да, но… — чуть было хотел перебить он.
— По поводу этой дамы, я тебе скажу одно: не связывайся с ней.
Костя сразу помрачнел.
— Что ты потух сразу, словно китайский фонарь после первого использования?
— Да ничего, мам. По поводу гулянок моих, я ещё могу понять. Но чем тебя Эмма-то не устроила? Ты ведь даже её не знаешь.
— Потому что чует моё материнское сердце, что любительницы выпить не принесут тебе особой пользы в жизни. Это не выразится ни в здоровом потомстве, ни в умении вести себя, когда пьяная…
— Прошу заметить, — всё-таки вмешался он, — что сегодня она была абсолютно нормальной, даже после того, как мы вышли от её подруги.
— Ты, конечно, поступай, как хочешь, но помни то, что я сказала. Мать ерунду говорить не будет, мать жизнь прожила!
Костя слегка призадумался, стал переваривать всё то, что только что было сказано.
Время было позднее, уже тянуло спать.
— Ладненько. Сегодня был очень необычный, полный событиями день. Пойду-ка я спать.
Он встал с кресла, в котором уже так удобно успел устроиться.
— Спокойной ночи, мам.
— Спокойной ночи, сынок.
Он подошёл к ней, слегка наклонился за поцелуем, без которого частенько обходился, но в котором иногда очень сильно нуждался.
Скрипнув дверью, его опять как будто ударило током. Он осознал, что этим скрипом может побеспокоить такой сладкий и безмятежный сон той, которую уже успел полюбить. Сам себе он ещё пока в этом не признался, но порой, мы сами для себя делаем очевидные выводы и открытия, порою не поддающиеся логики и объяснениям, в тех или иных вещах.
Подойдя к ней, он слегка убрал её волосы с лица, убедившись лишний раз, какая она всё-таки красивая. Длинные локоны золотых волос, тонкий рисунок бровей, как будто бы нарисованные реснички, алые губы, каких он ещё ни у кого не видал, тонкая талия, которая казалось очень стройной, даже несмотря на одежду. Стройные, не совсем накаченные в икрах, ноги. Новый маникюр на руках и ногах. Таких, казалось ему, рисуют ангелы на небесах.
— “Господи, неужели именно сегодня, именно сейчас, Ты дал возможность именно мне, рабу Божьему Константину, почувствовать то, о чём я так умолял тебя в своих молитвах? Неужели именно мне, Ты решил сделать такой подарок? Спасибо Тебе, Господи!”
Он перекрестился, посмотрел в окно. На дворе никого не было. Лишь пара припаркованных машин да старая берёзка, едва колышущаяся на ветру, наверняка радующаяся за то, что Костя наконец получил то, что хотел…

XIV.
Проснувшись, Костя забыл, что у него на ночь осталась Эмили. Он лёг на полу, что, в принципе, вполне понятно, как он считал.
— “Благо, позвоночник ровнее стал.” — подумал он, улыбнувшись.
В его оконца лишь слегка пробивался свет, немного щекоча нос. Дощекотался до чиха. От него Эмили слегка дёрнулась, но продолжала спать. Краска ударила в Костино лицо, но боли он не чувствовал. Ему было приятно и страшно от того, что именно так всё сложилось. Испытывая чувство наслаждения после хорошего сна, вытянулся во весь рост на матрасе, вытягивая руки вперёд. Эмили так же посапывала, раскинув руки вдоль тела.
— “Стоило её всё-таки на бок перевернуть, более физиологично.” — пришло ему в голову.
Но было поздно. Да и вопреки всем медицинским принципам согласно человеческого положения во время сна, ей было весьма неплохо на спине. Наверняка, она видела тот самый сон, который долго “заказывала”. И это, действительно, оказалось правдой.
Открыв глаза, Эмили сразу увидела его перед собой. Он улыбался, стоя у окна. Едва она открыла свои очаровательные очи, как Костя тут же перевёл взор от двора, где его так заинтересовали играющие в песочнице дети, на неё. Сквозь мрачные речи своей мамы о том, что им пора прекратить общение по до сих пор ему не понятным причинам, он принял решение внутри себя. Идти на зов своего сердца — святая обязанность каждого человека. Ведь если этот зов игнорировать, намеренно не слушать его, то кто знает, что тебя ждёт в будущем? Пошлёт ли тебе судьба человека, которого ты целиком и полностью полюбишь, и который полюбит тебя? Это могут знать единицы из нас с вами.
— Доброе утро, — ответила она, едва открыв глаза, — но что я делаю у тебя?
— Доброе. — ответил Костя, просияв.
Он подошёл к ней, сел вплотную. Её сонные, но такие прекрасные глаза, так и манили заглянуть в них. И он заглянул.
Эмили и Костя смотрели друг другу в глаза на протяжении некоторого времени. Она потянулась, чтоб поцеловать Костика…
— Скажи, родная моя, — прервал он её, — неужели я тебе так понравился?
— Да, — еле слышно прошептала она, сжимая его руку, — я нахожу тебя привлекательным.
В её глазах была искренность, он понимал, что ему не врут.
— Ты вообще в курсе, что с тобой случилось?
— Нет. Я не помню, что произошло…
— Значит, хорошую дозу тебе дала. Подруга твоя.
Опустив глаза, она сказала:
— Правда? Не ожидала такого от неё…
— Не знал, что с клофелинщицами дружишь. — слегка улыбнувшись, произнёс он.
— Я тоже… — с печалью ответила она.
Эмили заметно погрустнела, ей стало стыдно. Костя улыбнулся ещё шире, указательным пальцем слегка дотронувшись до кончика её носа. Она подняла на него глаза.
— Наверно, не надо было соглашаться приходить на её день рождения.
— Не знаю.
Наступила пауза.
— По сути, — Костя прервал тишину, — если бы не она, мы бы с тобой и не встретились…
— Это да, один плюс от её приглашения. — с улыбкой ответила Эмма.
— А помнишь нашу прогулку, поцелуи?
— Конечно, такое трудно забыть. — положив ему на плечо свою руку, успокаивающим голосом сказала она.
По спине пробежал холодок. Костя посмотрел на её прекрасную с прожилками руку, чуть-чуть дотронулся до неё губами.
— Видишь ли, другого выбора не оставалось, как принести тебя к себе домой. Так как ты мне не успела дать своего адреса.
— Да я понимаю, я надеюсь не доставила вам неудобств?
— Мне точно нет. А на маму не обращай внимания. — успокоил он её, подмигнув.
— Хорошо. — успокоилась та.
— Ты, наверно, рассказал маме, что я пила? Наверно, она была против что ты меня принёс сюда, и лекцию читала наверняка. — сказала она через время.
— Нет, не рассказывал,  — абсолютно спокойно ответил он, — я сразу же положил тебя на постель и вышел, дабы не тревожить твой сладкий, клофелиновый сон. Как только вышел, мне задали пару вопросов, на которые я с лёгкостью ответил. Так что не переживай.
— Какие именно, если не секрет? — с интересом спросила Эмма.
Костя по-доброму усмехнулся.
— Да самые стандартные, — с некоторой стеснительностью ответил он, — кто ты? Как мы познакомились? Почему я тебя домой принёс? Это же мама…
— Ну да, ты прав, это ж мама.
Только она произнесла эти слова, как тут же дверь в комнату распахнулась. В дверях застыла Елена Николаевна, гневно посматривая на обоих.
— Здорово, молодёжь! — достаточно громко произнесла она.
— Здравствуйте. — с каким-то страхом ответила Эмили.
— Привет, мам. Познакомься. Это — Эмили. Подруга.
Эмили встала, подошла к маме, боязливо протянула руку.
— Елена Николаевна. — сухо произнесла она.
— Эмили. Приятно познакомиться с Вами.
— Да, мне тоже. — не без презрения сказала она.
Все трое переглянулись между собой. Вроде как улыбались, но атмосфера установилась очень тяжёлая.
— Чем только родители думали, когда давали ребёнку такое имя? — абсолютно без стеснения произнесла она.
— Не знаю. — с обидой ответила та.
— Вероятно тем, о чём вслух говорить не совсем прилично. — продолжила она.
— Не совсем прилично оскорблять человека, который в первый раз пришёл. — справедливо сделал замечание Костя.
— Да ладно, не выгораживай её.
Она взглянула на Эмили.
— Не пришла, а принесли.
— Мам, это не совсем твоё дело, кто, кого и зачем принёс. Да и вообще, ты завтрак приготовила? Мы не святым духом питаемся.
— Костя, я пожалуй пойду, не хочу чтоб меня унижали. — с чувством пока ещё не утерянного достоинства, сказала Эмма.
Он демонстративно отвёл её в другую комнату, затворил за собой дверь.
— Послушай, успокойся, пожалуйста. Я прекрасно понимаю весь тот негатив, который ты сейчас испытываешь в отношении этой женщины. Скажу тебе больше, я в этом негативе вырос, и за каждым разом мечтаю из него вырваться. Но сейчас, умоляю тебя, давай спокойно сядем, позавтракаем, и потом уже порешаем все те вопросы, которые требуют решения.
— Хорошо, но, ещё одно плохое слово и я уйду.
— Держись за меня, — сказал он, смотря ей прямо в глаза, — в переносном и, если надо, в прямом смысле.
Эмили немного успокоилась и кивнула Костику в ответ. Он нежно взял её за руку и тихо провёл на кухню. От установившегося между ними тепла, Костя весь порозовел. Ему вновь стало так хорошо. Весь негатив, исходящий от матери, как-то улетучился в его голове, позабылся. Ему захотелось узнать, у него ли только такая правдивая краска на лице? Эмили снова ощутила какой-то страх, но была рада, что в это время с ней был Костик.
Пройдя на кухню, он посадил её так, что она оказалась рядом с ним, но, как можно подальше от матери.
Когда они сели за стол, ей было некомфортно, так как его мама все время смотрела на неё. И её это ужасало.
— Что на завтрак у нас? — спросил Костик, прервав гнетущую тишину.
— Овсяная каша у нас. — ответила мама.
— Ну так, накладывай. — с лёгкостью в голосе сказал он.
Достав из кухонного гарнитура три тарелки, из тумбочки три ложки, и три кружки, Елена Николаевна постепенно стала накладывать каждому большие порции каши, больше всех она наложила Эмили, что весьма её удивило. Раздав всем по кусочку хлеба, налив всем по кружке чая, она уселась на своё место, абсолютно спокойно сказав:
— Приятного аппетита всем!
— Спасибо и Вам тоже. — ответила Эмма, принимаясь за еду.
— Спасибо большое, мам. — сказал Костя.
Смели всё достаточно быстро. Особенно Костя с Эмили. Наевшись, она откинулась на стуле, тихонько попивая чай. Костя продолжал доедать, но скоро занял то же положение, что и она.
— Елена Николаевна, спасибо. Всё было очень вкусно.
— Да не за что, Эмма.
— Спасибо большое, мам.
— Не за что, сынок.
Вытерев лицо салфеткой, он сказал:
— Мам, я пойду её провожу.
— Иди, конечно.
Оба встали, оделись, уже готовились уходить.
— Эмили, ты не обессудь на меня. Старая я уже стала. Будут свои дети, ты меня, как никто поймёшь.
— До свидания. — попрощалась Эмма.

XV.
Оба вышли на улицу, как будто бы с чувством облегчения, но внутри себя всё равно понимали, что противоречия в отношениях с мамой Кости никуда не исчезли, а с каждым разом будут всё только лишь нарастать и увеличиваться в размерах. Улица встретила их приветливым запахом лета, сразу наполнило их лёгкие тёплым воздухом. Эмили порозовела, у Кости тоже сменился оттенок лица, из бледного, краска медленно окрасила его в более светлые тона. Солнышко постепенно стало слепить обоих. Свет его аккуратно падал на наших героев. Костя оглянулся по сторонам: граждане спешили на работу, женщины спешили в детские сады поскорее отвезти своих ненаглядных детишек, велосипедисты передвигались по тротуарам с такой скоростью, что им бы позавидовали те, кто ездят на автомобилях по автобану.
Эмили, взяв руку своего спутника, повела показать ему то место, которое ей очень нравится, она решила поделиться с ним этим. Она вела его, а он полностью доверял ей, но в мыслях было одно: куда она могла вести его? Ведь он знает весь город, но никаких тайных мест не видел…
— Вот мы и на месте, — с радостью сказала Эмили, — это моё любимое место, здесь спокойно и никто не ходит.
Это было особое место, один камень стоявший посреди полянки, на котором можно сидеть, большинство деревьев вокруг него, солнечный свет падал так, что освещал всю полянку и здесь было уютно и спокойно.
— Чем-то мне это место напоминает предыдущее. — сказал Костя.
— Да, но это совсем другое место, там, где мы были в прошлый раз было открытое место, солнце ослепляло, люди там ходили и там был парк, а здесь небольшая полянка, которую немного освещает солнышко, а не ослепляет и никого нет.
Он слушал, не отводя от неё глаз.
— О, смотри, кто-то оставил бутылочку воды, со стаканчиками. Эмили приятно удивилась.
— Я хочу поднять тост за то, что мы встретились. Благодарю Бога за то, что именно ты повстречалась на моём жизненном пути, стала неким спасательным кругом. На протяжении всей моей не очень простой жизни, мне подворачивались прекрасные представительницы противоположного пола. Я повидал много красивых дам, но обходил стороной женский плен. С тобой же, во мне витает чувство зависимости от этого плена, мне неохото выходить из него. Я бы хотел, как можно дольше, как мне позволит судьба, находиться рядом с тобой. Пусть тебя не тронет больше ни одна беда, пусть всё зло обходит тебя стороной. Да будет так!
— Да будет так! — поддержала его Эмма.
Стукнувшись стаканами, они немного отпили из них. Сразу же ни то опьянев, ни то протрезвев, они намертво приклеились взглядами. В эти минуты казалось, что они поедают глазами друг друга. Их зрачки были расширены настолько, что было страшно… Страшно необычно.
Они ещё немного поговорили, добили бутылочку, выкинули всё в урну, и обнявшись, пошли с территории того волшебного места.
Подходя к подъезду, Костя невольно начал улыбаться. Его рука была в руке Эмили. Было очень тепло, если не жарко. В этот момент, счастливее этих двоих, просто не было…
— Виноградная, 20. — специально произнёс он вслух.
— Ага, второй подъезд. — добавила она.
— Спасибо тебе за сегодняшний день, за вечер. И вообще за то, что ты ненароком ворвалась в мою жизнь…
Костю трясло, когда он говорил эти слова. Он понимал, что сама душа сейчас говорит за него.
— Я очень рада, что ошиблась дверью тогда и очень хочу быть рядом с тобой, я не хочу прощаться с тобой, но меня наверняка потеряли родители.
Она поцеловала его на прощание и зашла в подъезд. В прохладном воздухе остался вкусных запах женских духов. Её не было уже минут десять, а они всё ещё чувствовались.
Постоял он так ещё некоторое время, пока не погас свет в её комнате. В окне он рассмотрел её силуэт, и ему было, как никогда спокойно за то, что его любимая в безопасности…

XVI.
Проснувшись утром, Эмили подошла к окну и вспомнив все время, что провела с Котиком, она улыбалась, она была счастлива, что нашла его. Затем мама отвлекла её от мыслей, позвав к столу. Сев за стол, мама начала расспрашивать ее:
— Эмили, где ты была? Позавчера ты ушла на день рождения своей подруги и не вернулась…
— Мам, на дне рождении у Кати я познакомилась с парнем. Мы отмечали, но оказалось, что Катя оказалась коварной и в напиток подмешала снотворное, и когда мы с Костиком ушли от неё, не сказав ему адрес, где я живу, я отключилась и ему пришлось нести меня к себе.
— Родная, тебе повезло, что рядом с тобой оказался надёжный человек — поддержал разговор папа.
— Я знаю. — с счастливым лицом ответила Эмма.
— Детка, ты такая счастливая, неужели этот мальчик понравился тебе? — поинтересовалась мама.
— Да мам, очень понравился. — ответила та, покраснев.
— Спасибо за завтрак, я пойду к себе. — она встала из за стола и ушла.
Сидев у себя в комнате, она вспомнила, что не оставила свой номер Косте. И она, толком не помня, где он живёт, расстроилась. Она оделась и решила пойти на своё любимое место в надежде, что увидит Костика.

XVI.
Проснувшись, Костя сразу подумал о том, что называется беспокойством. Почему за одних мы беспокоимся, а на других нам абсолютно наплевать? Почему так происходит? Этот человек даже может быть нам родным, кровным родственником, а мы испытываем к нему полное равнодушие... Но, с таким же успехом, это может быть и человек чужой, но к нему мы питаем интерес, к его персоне. Мы беспокоимся: вовремя ли он покушал, вовремя ли он лёг спать, вовремя ли он пришёл домой после вечерней прогулки, какие у него мысли, какие у него планы на своё будущее и на будущее в отношении нас, и есть ли они вообще?
Часто, те, к кому относимся с теплотой, не ценят этого, начинают внаглую этим пользоваться. Когда же мы начинаем платить им тем же, они обижаются... Но те, кого мы отвергаем, после каждого нашего колкого слова, некрасивого поступка, начинают тянуться к нам с ещё большей силой, чем раньше. Мы сами этого не осознаём...
Он чувствовал себя очень счастливым, его переполняла некоторая уверенность за себя, за Эмили, за то, что он в кои-то веки сделал правильный выбор.
Только поднявшись с кровати, он произнёс:
— Благодарю Бога за всё, что у меня есть. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Перекрестившись на образа, стоявшие у него на полке, он заправил постель. Раскрыл занавески. За окном стоял последний месяц лета, только почему-то сегодня было пасмурно, на небе хозяйничали облака с тучами. Оконный градусник показывал +12.
— Прохладно сегодня... — вслух подумал он.
Умывавшись, он весь был под впечатлением. У него из головы не выходила Эмма и то, что между ними уже успело случиться. Сколько живёт, а ещё ни разу не проходил через подобное. И в голову к нему не заглядывали мысли о том, что когда-нибудь пройдёт.
— "Как жаль, что сегодня проснулся один..." — подумал он, и сразу загрустил.
— Доброе утро, сынок! — внезапно крикнула мама.
Он чуть пастой не подавился.
— Не обессудь, что подкралась. Просто вода из крана громко шумит, заглушает мои шаги.
— Я, знаешь, и не сомневался. — произнёс он, прокашлявшись.
— Пойдём завтракать. Мне надо кое о чём с тобой поговорить.
Они прошли на кухню. Костя сел сразу же на своё место, оглянулся через правое плечо, ожидая увидеть там её. Но, к сожалению, Эмили там не оказалось...
— Сынок, я бы хотела с тобой поговорить о той девочке, с которой ты нечаянно познакомился. — начала она во время еды.
— Это ты о той, которой ты сделала "комплимент" про её имя? — ехидно спросил он, дабы чуть-чуть разбудить в ней чувство стыда.
Она на секунду опустила глаза.
— Ты абсолютно прав, сын.
Он посмотрел в её сторону. У неё было серьёзное и грустное лицо.
— Видишь ли, какая вещь, сынок.
Он прислушался.
— В наше время, девки-то пошли очень и очень неважные. Одни лишь деньги у них на уме, одна лишь женская хитрость, которой они в совершенстве владеют. Обвести вокруг пальца такого дурачка, как ты, для них не составит абсолютно никакого труда...
Ему стало обидно.
— И ты не жди от них искренности, не жди, что она тебе первая начнёт признаваться в любви. И уж тем более не жди, что она полюбит тебя таким, какой ты есть.
Косте стало совсем грустно.
— Полюбить тебя таким, какой ты есть, может только один человек — это я. — она указала на себя.
Костя уже хотел вступить в спор.
— Ты сейчас, конечно, начнёшь говорить, что это не так, что ты, в кои-то веки встретил ту, кого мечтал, что она — не такая, как эти овечки в шкурах волчиц. Я всё это прекрасно понимаю. Но послушай совет. Она — не то, что тебе нужно.
— Откуда ты это знаешь? — возмутился он.
— Я обладаю женской интуицией, которая меня редко подводила, а самое главное — материнским сердцем, которое чувствует всё, что с тобой происходит.
Этим аргументам сложно было противопоставить и он понимал это. Но чувство любви, по отношению к Эмили, было сильнее.
Выслушав её, доев свой завтрак, выпив чай, он поднялся и поспешил удалиться из кухни.
— Ты услышал меня, сынок? — спросила Елена Николаевна, перед тем, как он собрался уходить.
— Я услышал тебя, мам.
Она улыбнулась.
— Только, вот беда, моё сердце идёт вразрез с твоим мнением. А поскольку решение, в конечном итоге, всё равно принимать мне, попрошу тебя на него не обижаться.
Елена Николаевна потускнела, ожидала услышать другой ответ.
— Потирая набитые шишки, зализывая кровоточащие раны, вспоминая мои предупреждения, ты поймёшь, что я была права. Но только, вот беда, ты поймёшь позже. И только тогда, когда меня рядом не будет и любить тебя будет некому.
— Большое спасибо, за то, что пророчишь мне такую судьбу. Только ты, словно гидрометцентр, снова ошибёшься.
Накинув куртку, застегнувшись, он вышел.
— "Мы с ней ещё всем вам утрём носы! Вы ещё все у нас на венчании стоять будете!" — пришло ему на ум.

XVII.
Выйдя из дома, Костя направился по направлению к тому из немногих мест, где ещё вчера был счастлив. Ещё вчера солнце светило куда ярче, чем сегодня, птицы пели куда красивее, машины были на дорогах более аккуратны в своём движении, пешеходы не толкались на пешеходных переходах. Вчера всё было лучше…
Придя на место, Эмили села на тот самый камень, оглянулась вокруг. Это место больше не было только её. — Теперь это наше место. — сказала она в пустоту.
И задумалась:
— “А если всё, что было с Костиком сон и ничего такого не было?”
Мысли рвали голову на части. Ей хотелось поскорее увидеть его, сказать ему те тёплые слова, которые были только между ними.
Костя раза три запнулся по пути в тот самый парк. Завертев лицом, налетел на одного старичка, который явно не комплиментами "отблагодарил" его за этот поступок.
— "В этом городе все такие агрессивные..." — с грустью подумал он.
Пройдя ещё два квартала, он всё переосмыслил. Его настроение, словно по щелчку, кто-то поменял. Но проезжающая мимо машина, которая его обрызгала, вновь оборвала ему веру в чудеса…
— Костя! — окликнула его Эмили.
Она ещё сама не подозревала, что этим окликом, просто спасла его…
— Привет, зай… — с грустным выражением лица, поздоровался он.
— Привет, что-то случилось? — тоже с погрустневшим голосом спросила Эмма.
— Да, родная... Случилось кое-что…
— Что?
— Мама... — с грустной ухмылкой ответил он.
— Что с мамой? — она посмотрела на него интересным взглядом.
— Да, как обычно…
— Насчёт нас?
— Больше насчёт тебя.
— И что на этот раз?
— Всё пытается меня предупредить, насчёт тебя… Как будто ты у нас воплощение всего злого на Земле…
Эмили усмехнулась и сказала:
— Пусть говорит, всё, что хочет, я буду с тобой несмотря ни на что.
И поцеловала его.
— Твои слова да Богу в уши. — ему стало чуть легче.
Опустив глаза, он медленно стал погружаться в себя, стал медленно воспроизводить отрывки предыдущей жизни. Стало совсем грустно…
— Милый, что случилось? Почему ты такой грустный? — она заметила, что сегодня он какой-то другой.
— Да я не грустный, — улыбнулся он, — просто осознаю сейчас внутри себя, через сколько всего пришлось пройти, чтобы в один прекрасный день встретить тебя…
В каждом слове он запинался, эмоции отчаяния, внутренней горечи просто захлёстывали его, словно волной. Что-то пошло не так... Он стал более раздражительным, даже несмотря на то, что на него, кроме как с любовью, больше никак не смотрели.
Эмили была странной такая реакция, ведь она была настроена совершенно на другое. Вот так и бывает в жизни. Один построит, а другой вселяется жить. Только здесь-то построили оба. Точней, судьба уже всё сделала за них.
Эмили прикоснулась к нему и проговорила:
— Успокойся, дорогой.
Костя хотел начать разговор и, уж поверьте, ему было, что сказать. Но лицо его спутницы было так свежо, так безмятежно и счастливо, что он всё никак не решался одним неверным высказыванием испортить всю ту идиллию, которая сформировалась между ними. Но всё же промолвил:
— Видишь ли, Эмма, — начал он, — для тебя, наверняка, не секрет, что моя мать не очень хорошо к тебе относится. Не имея вообще никакого представления о том, кто ты, как мы познакомились, зачем я принёс тебя сонную на руках, она уже сформировала некое мнение о тебе. Хочешь не хочешь, а нам придётся с ним считаться.
Он сразу же перевёл взгляд на неё.
— Мне, конечно, обидно, что она такого мнения обо мне, — начала она, — ну, а если она так думает, я не буду ей ничего доказывать. И что она сделает, если мы любим друг друга? Ведь ничего и ей придётся с этим смириться.
— С точки зрения здравой логики, ты права. Видишь ли, мама такой человек, которому не знакомо это понятие. Она мыслит шаблонно, какими-то стереотипами, рассказами своих подруг, опытом из прошлой жизни, которого у неё, поверь, больше, чем нужно. Зная её, твой настрой по отношению к тебе, и зная тебя, искренность в отношении меня, придётся делать выбор между вами. А любой выбор, как ты понимаешь, имеет свои последствия, свои плюсы и минусы. Исходя из этого, рано или поздно, начнётся война, в которой, лично я, не хочу принимать участие.
— Знаешь, если и начнётся война между мной и мамой, я молча уйду, так как не хочу, чтоб ты ссорился с ней, ведь мама — это святое и её нельзя терять.
— Категорически не согласен с тобой. Ты прекрасно понимаешь, что мы приходим на эту Землю одни, умираем тоже одни. Хочется хотя бы жизнь прожить с кем-то, — он подмигнул ей, — с мамой всю жизнь не проживёшь.
— Но, потеряв маму, что ты будешь делать?
— По законам этой Вселенной, потеряв что-либо, она непременно предложит что-нибудь взамен.
— Хорошо, Кость, это — твой выбор.
— Ты верно подметила, спросив меня, — сказал он, — я безумно не хочу, чтоб из-за любви, из-за наших с тобой чувств кто-то страдал. Но, ведь любовь — это не только психическое расстройство, которое происходит в наших сознаниях, помимо всего прочего, это — самопожертвование.
Через время он подчеркнул:
— Пока ещё не та ситуация, чтоб выбирать между кем-либо.
Он приложился своей рукой к её руке.
— Просто, что бы ни случилось, будь рядом, а… Не отпускай, не оставляй меня.
— Несмотря ни на что, я буду рядом…

XVIII.
С того разговора прошло три месяца. Медленно пролетела осень. Наши герои впору погрустили, помечтали за разговорами в парке, на том самом месте. Дело клонилось к зиме. Снежок быстро покрыл здешнюю земельку. Казалось бы, вместе с прошлогодней травой, под снег ушло всё плохое, что когда-либо было в их жизнях.
Костя всё так же остался философствующим мудрецом, которого так никто и не признал, кроме некоторого круга людей.
Эмили осталась такой же стройненькой, с такими же худыми чертами лица. Единственная привычка, которая закрепилась в ней навсегда — Костя. Он стал для неё тем, без кого она просто не могла жить. Она частенько бегала к нему по ночам, просто для того, чтоб он спустился к ней, обмолвился с ней несколькими словами.
Во взаимном блаженстве они просто утопали, не крича, и не прося о помощи. Они понимали, что эта любовь тянет их на дно, но они не сопротивлялись этому. Против ветра дуть не станешь…
Спустя три месяца подступил выбор, кем быть, куда идти… И у каждого он был абсолютно свой, совершенно разный.
— Слава Богу есть поговорка: “Язык до Киева доведёт”, — подумали наши авторы, вкратце и в подробностях записывая и описывая события наших героев, о которых, собственно, и идёт речь…

XIX.
Человеческая жизнь представляет собой цепочку связанных и несвязанных между собою событий. Порою, многие из нас удивляются, почему жизнь бьёт нас по голове, хотя должна была погладить? Почему одним достаётся всё: любовь, слава, внимание, а другим не достаётся ничего? Почему одни изо всех сил стараются, делают что-то не только для себя, и им в итоге судьба навешивает тумаки, оставляет на их теле синяки, в лучшем случае, в худшем, следы на характере. Почему те, кто нахально во всём гнут свою линию не всегда, но чаще всего, остаются в выигрыше.
Одни недовольны своей страной, другие своим правительством, третьи своей жизнью в целом. И как успокоить, удовлетворить и первых, и вторых, и третьих?
Почему, если Господь Един, нас делят на религии?  Почему происходят религиозные, гражданские войны? Под какими лозунгами они идут в бой? Убивая тех, кто носит, образно говоря, одежду другого цвета, они доказывают, что они хозяева, что им всё позволено. Позволено отнимать чужие, невинные жизни.
Господь видит всё, что происходит на этой Земле. Примитивному восприятию трудно осознать, что Он держит в руках более 7,5 млрд жизней. И для каждой из них Он приготовил свой индивидуальный план, сценарий.
Сценарий готов, осталось в нём только поучаствовать…
Зачем вот это вот все: работа, на которую нужно вставать каждое утро по будильнику, какие-то цели, планы, кредиты, постоянная нехватка времени, стрессы, пробки, метро, семья, дети, лекарства и головные боли?
Куда ты идёшь? К чему ты стремишься? Ты несёшься, сломя голову, в будущее на скорости 200 км/ч, не замечая, как за окном проскакивают события твоего настоящего. И тебе не хватает времени даже вдохнуть аромат цветов…
Никогда не знаешь, какая очередная  "шальная пуля" вновь продырявит твоё "тело судьбы", и самое главное, от кого будет лететь. Заранее предугадать нельзя.
Не хотим меняться. Эгоистично предполагая, что уж лучше останемся неизменны, чем начнём что-то делать, дабы измениться, начать расти над собой, становиться лучше. Чувства откровенно закинули на полку, от слоя пыли, которую не стряхивают, у них случился рак лёгких, летальный исход... Любовь, сама по себе, мертва. Её нет. Была когда-то, заживо похоронили. Никак не можем забыть обиды из прошлого. Не понимаем, почему раньше клялись друг другу в любви, а теперь даже и поздороваться обоим в тягость... Знаем себе цену, но не можем найти хороших продавцов, а самим себя продать — задачка не из лёгких.
На дворе стойко стоял декабрь-месяц. Зима очень быстро распахнула перед городом N свои широкие объятия. Сделала комплименты жителям в качестве сугробов, которых было в каждом дворе и в каждой подворотне видимо-невидимо, а чтобы никто не засыпал, подсыпала в качестве приправы трескучие морозы с метелями. Ротозеи и разявы сразу позарабатывали себе ангину, скарлатину и простой, назойливый насморк, кашель. Те же, кто были чуть-чуть повнимательнее к себе, сразу же оделись в тёплые одежды, дабы не заболеть всеми вышеперечисленными заболеваниями. А так же, поскольку в домах было тепло, то жители по вечерам пили чай со всякими сладостями, с вареньем, играли в карты, рассуждали на много интересных тем: от темы жизни до темы любви. А те, кто были совсем богатые, делали это под хруст горящих дров в камине.
Костя повзрослел, в росте вытянулся ещё больше, чем раньше. Несмотря на свой переломный возраст, 17 лет, он не покрывался высыпаниями, что было весьма характерно для его ровесников. Заметно похудев, он остался таким же поджарым. Философствовал он так же умело, даже чуть-чуть стал лучше в этом направлении. Но, к сожалению, мыслей о том, куда идти и кем быть, у него не прибавлялось. Эти мысли не хотели к нему идти, потому что уже устали догонять, так как он бежал от них, избегал их. Но зато у него была она…

XX.
В один из дней морозного декабря Костя решил наведаться в старый парк. В тот самый, где между ним и Эмили происходили самые настоящие чудеса. Он долго размышлял над этим, почему получилось именно так, чем он это заслужил, неужели именно ему попался этот счастливый билет. Скопление положительной энергетики было неоспоримо. Это чувствовали все прохожие, проходящие мимо того места.
Хруст под ногами вдохновлял его идти дальше, поднимал настроение, и он даже знал почему. Небо решило слегка задобрить его, подарив лёгкую порцию снежинок на шапку с курткой.
— "Спасибо, Господи!" — от прилива радости подумал он.
В тот момент, казалось, даже небо ему улыбалось. Едва не проваливаясь по колено, Костя всё-таки дошёл до того самого камня, который был наполовину под снегом. Только верхушка выглядывала из-под снежной, мягкой толщи.
— Скажи мне, Господи, — начал он, устроившись поудобнее на камне, подстелив себе тёплый плед, — какие испытания мне ещё уготовлены? Что я ещё должен понять, узнать, осмыслить? Я благодарен Тебе за то, что ты мне подарил такого человека, с которым мы просто слились воедино. И всё бы хорошо, но мне, ненасытному, грешному, постоянно мало... Даже не знаю, чем это объяснить. Во мне есть семя тли, во мне есть эта неугасимая тяга к чему-либо, во мне есть жажда жизни. Я рад, что прожил по совести. Ты сам прекрасно всё знаешь, знаешь лучше, чем кто-либо. Я прошу тебя, что бы ни случилось, не оставляй меня, Отец Небесный.
Он положил одну ладонь на другую, застыв в позе молитвы, на несколько минут закрыв глаза.
— Ведь я, — продолжил он, — как никто другой нуждаюсь в Твоей помощи, любви и поддержке. Я знаю, Ты милосерден, чистосердечен по отношению к каждому живому существу в этом Мире. Ты любишь всех. Ты — есть любовь. Именно Ты наделяешь всех нас, простых смертных, благами. Даже если у человека ничего нет, Ты даёшь ему мозг и мускулы, чтоб он мог работать. Ты не даёшь всего, чего мы хотим, но даёшь всё, что нам на самом деле нужно. Мне, как простой, обыкновенной букашке, обижаться и грешить на Тебя, было бы кощунственно. Очень много раз я видел, как происходит зло. Много раз я видел перед собой человеческую боль, несправедливость. И в такие моменты, я всегда мысленно обращался и взывал к Тебе. Почему Ты дал случиться тому, что случилось с этим человеком? Неужели он был так плох, что не заслужил хорошей, спокойной жизни? Почему Ты подобрал ему именно такой сценарий?
На секундочку он загрустил, закрыл глаза.
— Всевышний, я верю, что в данный момент, в данное мгновение, Ты слышишь меня. Я принимаю с благодарностью каждый день, что Ты мне приподнёс. Мне очень нравится общаться с Тобой. Ведь, кто, как не Ты, услышит и поймёт? Спасибо тебе, за каждую секунду моей жизни, настоящей, предыдущей, и будущей! Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! И ныне и присно, и во веки веков! Аминь.
Трижды перекрестившись, он поднялся с камня, взял в руку горсть снега. Поспешно растёр её, обновил водный баланс на ладонях.
Повернувшись на 180 градусов, проходя по своим же следам, Костя, накинув на себя плед, постепенно выбрался, сразу же зашагав по своим делам.

Эпилог.
И Господь услышал его. Они закончили школу, сдав экзамен на очень приличный балл. Вслед за получением высшего образования, Костя получил хорошую должность в нефтяной компании, не без сопровождавших его при этом трудностей. Он, в конце концов, получил всё, о чём мечтал.
Что касается Эмили, то она закончила высшее учебное заведение, училась на экономическом факультете. Пыталась устроиться на работу, но не вышло, за неимением опыта работы. Карьера ни в какую не хотела складываться. В связи с этим, она стала очень депрессивной, набожной, подолгу могла пропадать в церкви, в надежде, что ей будет дан хотя бы полунамёк о её ближайшем будущем. Несмотря на все её скрупулёзные попытки найти себе работу, не сидеть у молодого человека на шее, Господь распорядился по-другому.
Они обвенчались и поженились в один день, когда им было по двадцать три года, и ими специально был выбран тот день, когда не было поста. Свадьба была, и не сказать, что скромная, и не сказать, что роскошная. Пьяных было намного меньше, чем трезвых.
Ночь любви закончилась зачатием прекрасного сына, который появился на свет через девять месяцев. Назвали его Андреем, в честь отца Кости.
Жили просто, всё шло своим чередом: потери, приобретения, горести, радости, паломнические миссии, когда Костю уволили с работы. Всего и не перечислить...

Конец.