Хорошая девушка Лида

– Кто-нибудь видел Лидьетту?

– Какую ещё Лидьетту?

– Да неважно, я просто так спросил.

Лидьетту Полевскую Лёха никогда в универе не видел, её вообще никто не видел. Фамилию и имя на перекличке группы слышали все, а вот сама Лидьетта не появлялась. Лёхе она представлялась умопомрачительной. Высокой, осанистой с невероятно синими глазами, какие бывают у недавно рождённых котят. Волосы Лидьетты виделись ему огненно-рыжими, словно она сошла с обложки фэнтези, а пальцы тонкими и изящными. Естественно для того, чтобы запустить их однажды в Лёхину шевелюру и сладчайшим, достающим до мозга голосом, прошептать «Ты лучший» или что-нибудь в этом роде. И что немаловажно – исчезнуть в тот момент, когда ему этого захочется, а ему захочется, он такой. Влюбится бывало в девушку и наглядеться на неё не может. Пока все запасы артезианского источника взглядом не выкачает – не отвяжется, а как выкачает – всё ему не так. В некогда хрустальном смехе ему слышится скрежет, в лёгкости походки видится расхлябанность, а в глубоких как Байкал глазах – лягушатник. Ох, сколько хорошеньких девушек Лёха за свою (тридцать с небольшим) жизнь перевидал, в скольких занырнул и разочарованно вынырнул! И только Лидьетта Полевская не оставляла его сердце и ум, напоминая о себе то сном, то видением. Померещиться воображаемая Лидьетта ему могла в ком угодно: мало ли на свете рыжеволосых девушек? Вот и сегодня густым молочным утром, Лёха ринулся в трамвай за незнакомкой, сверкнувшей медью.

В салоне он её не нашёл, зато встретил однокурсницу. По-крайней мере, она так сказала, что они вместе учились. Лёха её не помнил, слишком на многих она была похожа, чтобы её запомнить.

– Ты конспекты у меня списывал, – взывала к его памяти однокурсница, но Лёха мотал головой.

– У кого я только не списывал.

– Постоянно просил очередь в столовке для тебя занять, – не унималась она.

Лёха пожимал плечами. Ему нисколько не было стыдно, что он запамятовал, пока девушка не заговорила о его родителях. «Она ещё и в гостях у меня бывала!» – пронеслось у Лёхи в голове, и смутное воспоминание об этом, наконец-то, дало картинку. Бледненькая, щупленькая Лида, с вечно заспанными глазами, действительно, пару раз появилась у него. Вместе курсовик писали. Его мама ещё сказала тогда, что Лида хорошая девушка, а Лёха отмахнулся. Он и сейчас не особо вслушивался в весёлое тараторенье Лиды, и даже по сторонам посматривал в поисках той, за кем в ненужный трамвай вошёл.

– Слушай, а тебе про Лидьетту Полевскую что-нибудь известно? – неожиданно прервал Лидино щебетанье Лёха.

С минуту Лида смотрела на него странным ничего не выражающим взглядом, после чего на её излишне простоватом лице промелькнуло что-то вроде ухмылки. Потом сказала, что вот-вот её остановка и направилась к выходу. Лёха машинально двинулся следом, и, когда, двери трамвая распахнулись, вопрос повторил:

– Слышала что-нибудь про Лидьетту?

Обернувшись, Лида снисходительно проговорила:

– Полевская – это я, я и есть Лидьетта, Лида Полевская.

Застыв, он потрясённо наблюдал как Лида, выходит из трамвая в ещё сильнее загустевшее утро, и чудилось Лёхе, что где-то вдалеке проявляется медное зарево и вновь растворяется в студенистом воздухе.