Книжная девочка

Она страстно любила литературу. Иногда она даже спала в обнимку с книгами, которые читала перед сном, устроившись в постели с огромными подушками и включив небольшой светильник над головой. Она вечно цитировала разных писателей и поэтов и говорила, что у неё в голове постоянно крутятся какие-нибудь строчки. Вот и сейчас, когда мы готовили завтрак, она в десятый раз читала мне монолог Гамлета.

- Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят? - трагическим голосом продекламировала она, изогнув брови и приложив ко лбу руку с ножом, которым резала авокадо. Я напрягся. Всё-таки ножи становились куда опаснее, оказавшись в её руках. - Вот в чём разгадка. Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет. А то кто снёс бы униженья века!.. - она не смогла сдержать переполнявшие её чувства и с гневом опустила нож на очередной ломтик авокадо. - Ах, какая несправедливость!

- Да ладно тебе… Не убивайся так, - пробурчал я, доставая из кружки пакетик с заваркой для чая.

Книг у нас, конечно же, было много, как в средних размеров библиотеке или книжном магазине. Ими были заполнены все шкафы, они стояли высокими стопками на полу, валялись на кровати, лежали на столах в раскрытом виде. Странички некоторых книг были помяты и неоднократно подклеены скотчем, переплёты стёрлись, а кое-где поверх чёрных букв расплывались пятна от кофе, из-за которых она особенно раскаивалась. Она не утруждала себя уборкой и вообще считала, что в порядке нуждаются дураки, а гений же властвует над хаосом. Единственное, что она делала — протирала пыль на многочисленных полках книжных шкафов и стеллажей, а с новых, только что купленных или подаренных мной книг, она вообще сдувала каждую пылинку и каждый раз мыла руки перед тем как углубиться в чтение.

- Ну, как тут не убиваться! - Кажется, своим советом я только подлил масла в огонь. - Ну скажи мне, как же тут не убиваться! - Она со звоном положила нож на стол (к моему великому облегчению) и поискала глазами томик Шекспира среди книжных стопок, стоявших в углу кухни. - Разве можно прочесть это без чувств! - Она наконец вытащила из общей кучи книг толстый сборник потрёпанного вида, с торчавшей откуда-то из середины грязной закладкой, и стала листать его в поисках чего-то, что, видимо, могло помочь ей доказать мою неправоту.

Читала она совершенно не так, как полагается людям, которые следят за своим здоровьем. Её совершенно не волновал вопрос освещения. Она могла читать даже ночью, забравшись под одеяло, скрючившись в три погибели и включив фонарик на телефоне. За столом она практически не читала, предпочитая лежать на кровати или сидеть по-турецки на подоконнике либо на полу, прислонившись к батарее. Когда просыпалась — не шла умываться или варить кофе, а сразу, не поднимаясь с постели, брала одну из книг, которые читала в данный момент (она читала несколько книг одновременно), и, если в книге не было закладки, волшебным образом открывала её на нужной странице.

Закладкой ей служила любая маленькая вещь, попадавшая в поле её зрения. Ручки, карандаши, линейки, ластики, тетрадки, чайные ложки, даже другие книги — такое ощущение, что она вообще не смотрела, что использует в качестве закладки. Поэтому я предусмотрительно хранил свои вещи в шкафу, на самой верхней полке.

- Хорошо, я признаю, что был не прав, - вздохнул я, вынимая из тостера два куска хлеба, которые с одного конца подгорели и обуглились. - Может, лучше будем завтракать?

- Да-да, конечно, - она перелистнула очередную страницу и начала читать мне свою любимую сцену из пьесы, демонстрируя, как, по её мнению, стоит читать драматические произведения.

Она прочитывала книги, в которых было около двухсот страниц, всего за один день, с перерывами на сон и еду. Если же сочинение было более увесистым, этих перерывов не было. Как только она дочитывала книгу, она сразу же с жаром пересказывала мне её сюжет и начинала выдвигать различные теории, что было бы, если бы книгу писала она и если бы тот герой поступил не так, а вот так. А если книга возбуждала в ней особенный интерес и приводила в восхищение, она могла даже разбудить меня среди ночи, чтобы процитировать любимые моменты. Затем она начинала рассуждать о проблематике, идее, характеристике героев, непрестанно укоряя меня, что я не разделяю её энтузиазма, и заявляя, что со мной невероятно скучно обсуждать литературные произведения.

- Ладно, так уж и быть, я поем, - наконец согласилась она, перекладывая из одной стопки в другую какой-то фолиант. Зевнув и попытавшись собрать в хвост непокорные кудрявые волосы, она добавила: - Только быстро!

Порыв летнего ветра, проникшего через открытую форточку, перелистнул две страницы лежавшей на столе раскрытой книги — кажется, это была «Первая любовь» Тургенева.