И жизнь, и слезы, и любовь Киры XIX

          
                Глава двадцатая

                1

Как только поезд, тронувшись, стал отдалятся от здания вокзала, Ирочка с сияющими  глазами припала к окну. Ей нравится наблюдать, как за  окном, все, что она видит, проплывая, мелькает и меняется перед  глазами, как в калейдоскопе.

. Ирочка смотрит в окно с затаенной улыбкой и замиранием сердца.
В серо-голубом небе навстречу поезду парят невесомые, как клочья белоснежной ваты, причудливые очертания облаков.
 Позади на перроне остался папа Кирилл, тетя Соня с Аленкой, где-то там в городе Степка, подружки и соразмеренный устоявшийся быт жизни. Впереди под мерный стук колес ее ожидает встреча с любимой бабушкой Ниной и другим городом.

       - Ирочка! - оторвись ненадолго от окна, нам надо устраиваться, уложить багаж и переодеться. - Ира, как всегда недовольно хмурит брови. Кира настаивает:
       - Мы будем в дороге почти неделю, так что успеешь насмотреться в окно. Давай, пока наши попутчики вышли из купе,   быстро переоденемся. - Она подала ей легкий ситцевый халатик.

      - В нем тебе удобно будет спать.

      - Мамочка,  а можно я буду спать на верхней полке?- 

      - Конечно можно,-Кира с улыбкой посмотрела на нее,-ты уже большая девочка.
                                Едва успев переодеться, они услышали стук в дверь-вернулись их попутчики: молодая, явно семейная пара.                Он-офицер с погонами лейтенанта, моложавый, розовощекий с легким пушком на щеках вместо жесткой мужской щетины, выше среднего роста. Она- ему до плеча,  на вид совсем ещё девочка, миловидная кареглазая брюнетка, с ямочками на щеках. Легкая припухлость носа, губ и округлившийся живот, выдают ее беременность, которой она по молодости стыдится, не зная куда деть глаза. Это не ускользнуло от внимания Киры.
Ее мысли прервал приход кондукторши, женщины средних лет, приземистой, одетой в железнодорожную униформу, полногрудую и громогласную.

        - Как товарищи, пассажиры, постельное белье и чай приносить?

        - Обязательно! - Не сговариваясь одновременно проговорили Кира и лейтенант. Его жена смущенно опустила глаза, а у Ирочки, напротив, глаза засияли - ей очень нравился этот поездной обычай с чаепитием в купе.

       - Ладненько, - пробасила кондукторша, - я правильно поняла: четыре постели  и четыре чая?
Лейтенант и Кира, переглянувшись, утвердительно кивнули, а лейтенант, усмехнувшись добавил:

      - Так точно товарищ, кондуктор!
Суровое лицо кондукторши озарилось  широкой улыбкой.

      - Слушаюсь, товарищ командир, - и зашлась громким смехом.
Вместе с ней засмеялись Кира, и лейтенант. Подняв глаза, приснула его жена и только Ирочка с недоумением переводила глаза с одного на другого.
Когда за кондукторшей закрылась дверь купе,  лейтенант попросил Киру выйти ненадолго, чтобы они с женой могли переодеться. В коридоре Ира снова припала к окну. Кира обняла ее за плечи и тоже начала смотреть в окно.
Лучи предзакатного солнца освещают противоположную сторону вагона, а со стороны, с которой Ира и Кира смотрят в окно, вагон отбрасывает глубокую тень, которая, как будто наперегонки, движется рядом с ним.

В отличие от Кирилла, Кира любит ездить в поезде. Ей нравится мерный стук колес, напоминающий  биение сердца. Без него движение поезда  казалось бы бездыханным. Этот стук незримо отмеряет время и расстояние, предваряя заветную встречу с пунктом назначения и встречающими на перроне людьми.

 Кира бросила взгляд на часы и вспомнила, что именно в это время из Благовещенска отправляется другой поезд, в котором Кирилл едет в Хабаровск в  штаб округа на аттестацию, благоприятный исход которой, очень важен для него. Ему так хочется остаться в армии. Кира вдруг представила, как ему к лицу новая офицерская форма, как он может ею бравировать и, мысленно увидев его,  улыбнулась. Его единственный  выходной  гражданский костюм тоже ему к лицу, но за время войны и службы в армии он отвык от гражданской одежды, чувствуя  себя в ней неуютно и потому костюм редко снимается с вешалки в гардеробе.

   “А, вдруг его уволят из армии?” Еще совсем недавно она была бы  очень рада. Но обсуждая это с Кириллом, она поняла, что он не готов к такому резкому крену в своей жизни. Он никогда не говорил чем бы ему хотелось заняться на “гражданке”. Фронтовые годы наложили свой отпечаток.  Армия вошла в его плоть и кровь. Кира стала понимать  им  движет тщеславие, но  в лучшем смысле этого слова. Она вспомнила слова Гузеева: “В 36 лет Кирилл уже подполковник, командир части. Ты думала, Кира, чем он  будет заниматься на “гражданке - у него же нет никакой специальности.”

Зная характер Кирилла, Кира представила, что в случае его увольнения из армии, их семье придется пережить новые испытания, которые могут отрицательно сказаться на их отношениях, особенно теперь, когда она начала чувствовать возникающую между ними брешь.  Кира прижала к себе Ирочку и впервые подумала: “А готова ли она сама к ним?” И поняла, что ее вопрос повис в воздухе...
Размышления Киры прервал паровозный гудок, извещающий о прибытии на какую-то железнодорожную станцию.

Когда Кира и Ирочка вернулись в свое купе, их попутчики уже переоделись: он в спортивный  темно-синий  трикотажный костюм, а она в свободное цветастое платье-разлетайку, которое одновременно скрывало и подчеркивало ее беременность.Увидев Киру, она снова смущенно потупила глаза.
“Совсем еще девочка, - снова подумала Кира, - потому и смущается”.  Она перевела взгляд на ее молодого супруга. В спортивном костюме он выглядел еще моложе и смущение его юной жены видимо передалось и ему. В купе возникла неловкая пауза и только Ира снова уставилась в окно, пытаясь разглядеть в наступивших сумерках маленький станционный вокзальчик. Спустя  минуту, вагон вздрогнул и поезд снова тронулся.
Чтобы разрядить обстановку Кира обратилась к попутчикам:

   -    Далеко путь держите, молодые люди?

 Подняв глаза, они переглянулись. Она почему-то зарделась и опустила глаза, а молодой человек встрепенулся.

    -   Название станции до которой мы едем вам ни о чем не скажет - ее и на карте трудно найти.

   -  И все-таки какое название городка или поселка? - Уточнила Кира.

   -  Названию поселка Уруша,  по имени притока Амура,  на берегу которого он расположился. Если вам уже приходилось ездить этим поездом, то вы, наверняка, проезжали станцию Уруша.

    - Уруша, Уруша, - повторила Кира, - не припомню, возможно проезжала ночью.
Кира еще раз произнесла: “Уруша - необычное слово и мне, как филологу, было бы интересно узнать, что оно обозначает.
Он оживился.
        -  Еще со школы помню, что слово уруша происходит от слова эвенков  уричи - место стоянок.

     -    Вы что из этих мест? Откуда у вас, молодой человек, такие познания? Кира одобрительно ему улыбнулась.

     -   Да. Вы не ошиблись. Мы с Леночкой, - он обнял ее, - родились и выросли в Уруше. Это наша малая родина.
    
    -   Ну, вот, - Кира посмотрела на них, - раз мы уже уже знаем , как зовут вашу спутницу, давайте знакомиться дальше. Я Кира Сергеевна, можно просто Кира. А эта девочка, которую трудно оторвать от окна, моя дочь Ира, а вас, молодой человек, - Кира посмотрела ему в глаза, - как  зовут?
Он приподнялся и склонил голову.
 
      -   Александром, но лучше просто Саша.

      -   Вот и познакомились. А то ехать в одном купе и не знать имен друг друга, как то не удобно. Сколько нам вместе ехать до вашей Уруши?

        -  Прибываем по расписанию послезавтра в 2-30 ночи , - Кира ухмыльнулась,

       -  Надо же,  опять ночью. Придется проснуться, чтобы, хотя бы одним глазком увидеть вашу малую родину. К слову, Лена и Саша,
насколько я поняла, вы молодая супружеская пара и уже ждете ребенка. Интересно узнать как вы оказались в Благовещенске? -  Улыбаясь, Кира переводила глаза с одного на другого. Саша с Леной снова переглянулись и первой, к удивлению Киры, отозвалась Лена:

     -  А мы с Сашей после школы учились в Благовещенске:
Саша в военном училище, а я в медицинском и вот недавно закончили их одновременно.
Киру поразил глубокий грудной голос такой хрупкой и юной женщины. Она с любопытством посмотрела на нее.

       -   И в какой город вы получили  распределение?

      -    Меня, - ответил Саша, - в распоряжение Хабаровского Военного Округа, А Леночке дали свободный диплом с льготой при
устройстве на работу по месту службы мужа. А о месте предстоящей службы я узнаю только после отпуска.

        -   А вообще снова заговорила Лена нам бы очень хотелось остаться в Благовещенске, Он нам очень понравился. После нашей Уруши мы впервые прожили несколько лет в таком большом городе.
Кира дотронулась до руки Лены

         -  А знаете, Леночка, ваши мечты вполне осуществимы. В Благовещенске довольно большой военный гарнизон и не одна воинская часть, но мне кажется, - Кира посмотрела на ее платье разлетайку, скрывающую ее округлившийся живот, - этот год, а может быть и больше, ваши мысли будут заняты другим более важным.
Кира подняла на Лену глаза.

      -  Какой срок вашей беременности? - Лена, снова смутившись, опустила глаза и робко произнесла:

      -   Уже девятый месяц.

       -   Ну вот видите, - оживилась Кира, - скоро вы станете мамой и все ваши мысли и чаяния будут подчинены вашему ребенку и может так случиться, что пока ваш Саша обустроится на новом месте, вам придется задержаться под крылом ваших родителей в Уруше. А вообще, я понимаю ваше желание остаться в Благовещенске. Он на самом деле очень привлекательный город.

      - Кира Сергеевна, - вклинился в разговор Саша, -  Благовещенск  ваш родной город.
Ира улыбнулась.

       Нет, Саша. Мой родной город Свердловск и Ирочка родилась в Свердловске, а в Благовещенске мы оказались потому, что наш папа, - Кира обняла за плечи Иру, - воевал в этих местах и после окончания войны с Японией остался здесь служить.

       -  Ваш муж тоже военный,?- Присоединилась к разговору Лена.
Стоящая у окна Ира быстро повернулась.

      -   Мой папа командир части. Правда мама?

      -    Правда! Правда, доченька.  - У Иры вспыхнули глаза и она с гордостью в голосе сказала:

      -    Тетя Соня всегда говорит, что наш папа Кирилл самый красивый в гарнизоне офицер. - Ее глаза сияли от радости. Кира, улыбаясь,  с теплотой посмотрела на Иру, а Саша и Лена, переглянувшись, тоже по- доброму улыбнулись.

      -   Теперь стало понятно, можно, даже не спрашивать - Саша кивнул головой, - подполковник, который помог занести ваши чемоданы в купе и был ваш папа. Так?       
Саша на секунду задумался.

      -  А знаете, я вспомнил, где я его видел раньше. К 10-летию окончания Великой Отечественной войны в училище пригласили для встречи с курсантами группу боевых офицеров, участников войны. Среди них он заметно  выделялся и ростом, офицерской выправкой и внешностью. Это было очень заметно.
Слушая Сашу, Кира почувствовала, как у не увлажнились глаза и теплом согрелась грудь.

       -  Кира Сергеевна, - снова подала голос  Лена,  - а где вы познакомились с вашим мужем? Он тоже из Свердловска?

       -  Нет, Леночка, он коренной ленинградец, а познакомились мы с ним на фронте.
Лена широко открыла глаза.

       -  Вы что тоже были на фронте? - Лена, не моргая уставилась на Киру.

        -  Да, Лена, была. Почти два года в войсках Ленинградского фронта на подступах блокадного Ленинграда. Мы с Кириллом однополчане и служили в одном полку. Я была радиотелеграфисткой при штабе полка а он боевым разведчиком.
Лена не сводила глаз с Киры.

         -  А поженились вы уже после войны?

         -  Да нет. Там на фронте и поженились, - Кира усмехнулась, - а иначе, у нас не было бы такой большой девочки.
Лена еще шире раскрыла глаза.

        -  А, что на фронте разрешали жениться?
Кира рассмеялась.

        -  А кто может запретить?.. Да, шла война, погибали люди. Но жизнь  продолжалась, чувства притуплялись, но не умирали и все человеческое не было на войне чуждо…

Слушая Киру, Лена положила голову на плечо Саше. Он обнял ее одной рукой и прижал к себе. Широко открытыми глазами они с каким - то особенным вниманием и теплом смотрели на Киру.

Глядя на них, Кира, вдруг вспомнила фронтовую землянку под Ленинградом с грубыми бревнами потолочного настила, в которой она впервые лежала в объятьях Кирилла, боясь пошевелиться, чтобы его не разбудить, а вдали глухим эхом отзывались раскаты далекой артиллерийской канонады…”Как это было давно, но так зримо и значимо, как будто вчера, - подумала Кира.

Под мерный стук колес в купе воцарилась молчание: каждый думал о своем и только Ира, не моргая, смотрела в окно…

Не, говоря ни слова, Саша и Лена, прижавшись друг к другу, продолжали смотреть на Киру, представляя ее на фронте молоденькой, хрупкой в армейском обмундировании, где каждый прожитый день мог стать последним, а любовь не умирала.
Им детям войны еще не трудно было представить, что выпало на долю таких , как они, когда началась эта страшная война.

Ночью, как всегда в поезде, Кира  спала тревожным сном. Снова вернулись мысли о Кирилле, который в это самое время, наверное, так же, как она, на жесткой и узкой полке, превозмогая волнение о предстоящей аттестации, тщетно пытается уснуть.
Думы о Кирилле переплетаются с тревогой о состоянии здоровья мамы. И только перед самым утром Кире удается забыться и заснуть. Ей приснился  сон:

 “Она и Ира стоят на берегу бурной реки, а на противоположном берегу в причаленной лодке сидит Кирилл. Они безмолвно машут ему руками, приглашая приплыть к ним. Отчалив, от берега, Кирилл садится за весла и начинает усиленно грести в их сторону.
Однако бурное течение все дальше и дальше уносит лодку вниз по течению и скоро, вдали за порогами, она вместе с Кириллом,  совсем пропадает из вида. Их сковал страх и ужас. Они начинают метаться и неистово кричать, но сами не слышат своего крика.”

Кира просыпается в холодном поту. В вагоне полумрак. Ирочка и Лена, ровно дыша, безмятежно спят, а Саша, лежа на спине, легко похрапывает. Кира повернулась на другой бок, укрылась  с головой  и плотно, прикрыв глаза, пытается снова заснуть. Однако приснившийся сон не уходит из головы. Кира никогда не придавала значения снам. Ее к этому приучили мама. Но этот сон почему-то ее растревожил.  “Жаль рядом нет Сони, - подумала Кира, - она бы точно либо посмеялась надо мной, либо утешила.”.
Кира не заметила, как  дремота сменилась  сонливостью и она снова заснула…


                2

Не отрывая губы от губ Алисы, Кирилл начал лихорадочно, не отдавая себе отчета,  расстегивать нетерпеливыми пальцами  пуговицы на ее легком ситцевом халате. Отпрянув от него, она прерывающимся голосом прошептала:

           -  Минутку, Кирилл, мы не  защелкнули двери.

Быстро вернувшись, она сбросила халат прямо на пол и, дрожащим телом, прильнув  к нему, опустилась вместе с ним на узкую и жесткую купейную полку...
 
 В порыве  внезапно,  вспыхнувшей  страсти, их тела слились. Ежесекундно, ища закрытыми глазами губы Кирилла, Алиса извивалась в сладкой, неведомой прежде, истоме. Едва, переводя дыхание, испытывая блаженство, она в какое-то мгновение  широко открыла глаза, чтобы убедиться, что это происходит с ней и с Кириллом не во сне, а наяву.  В ней клокотало желание. Это было, как наваждение, как всплеск не растраченного чувства.
Кирилл был ошеломлен натиском страсти Алисы. Никогда ни с одной женщиной он не испытывал такого возбуждения…

Как всегда мерно стучали колеса, скрипел устаревший вагон, мимо окна с грохотом проносились встречные поезда, но они этого не замечали,  растворяясь  друг в друге…

Иссякнув, Кирилл и Алиса, тяжело дыша, откинувшись, вытянулись   во весь рост на узкой купейной полке.
Прижавшись, долго молча, лежали рядышком...
 Алиса первая прервала молчание:

         -  Кирилл, мне уже пора на смену, а я так и не отдохнула.

Бросив, с затаенной улыбкой, взгляд на Кирилла, быстро вскочив, накинула халат. Продолжая лежать, он глубоко вздохнув, потянулся к столу за папиросой. Наклонившись, Алиса поцеловала его в губы. Его губы не откликнулись. Он  снова  глубоко вздохнул. Она выпрямилась.

        - Переживаешь, Кирилл, что изменил любимой жене? - Она усмехнулась. Он, молча, прикурил папиросу. - Вижу, что переживаешь. Неужели раньше никогда не изменял? С твоей - то внешностью и твоим темпераментом. Не верится  - у нее блеснули глаза. - а знаешь, не надо переживать - дело-то житейское.
Она взяла с его руки зажженную папиросу и глубоко, затянувшись, вернула ее ему.

        -  Признаюсь тебе: за то, что сегодня произошло между нами, я не буду испытывать угрызения совести перед твоей женой. Напротив, я буду еще больше ей завидовать .И ты, Кирилл, спи спокойно. Как говорят: “Не мы первые, не мы последние”.
Алиса снова взяла его папиросу и так же глубоко затянувшись, выпустила дым.

          -  Ну, что ты молчишь, Кирилл? Скажи, хотя бы слово. Или ты так смущен, что не находишь слов?

А он , действительно, не находил слов. Он был растерян и ошеломлен. Всего несколько часов тому назад он  с грустью расстался с Кирой и представить не мог, что так неожиданно и спонтанно могло такое произойти...Вдруг  вернулся на ум последний разговор с Соней на перроне вокзала перед самой посадкой на поезд и почувствовал себя неловко. Как он после происшедшего посмотрит в глаза и Кире и Соне?  В голове, теснясь, двоились мысли. Глубоко, затянувшись папиросой, Кирилл приподнялся. Алиса стояла рядом и пытливо смотрела на него, ожидая его слов.
А он, вспоминая ее рассказ об  обездоленности ее женской участи, боялся неосторожным словом незаслуженно ее обидеть..

        -  То, что случилось так внезапно между нами, могло произойти только потому, что мы сами этого хотели. Но меня , как мужчину, мучает угрызение совести, не только перед женой, но и перед тобой, за то. что так легко, овладев тобой, я не оставил тебе никакой надежды, хотя не буду отрицать - мне  с тобой было очень хорошо.

       -  Не мучай себя, Кирилл, - Алиса посмотрела прямо в его глаза, -   у тебя нет и не может быть передо мной никаких обязательств. Мне тоже было с тобой хорошо. А сегодняшний вечер стал для меня просто подарком судьбы и я благодарна тебе за те мгновения обычного бабьего счастья, которое я испытала впервые в жизни.

Она на мгновение замолчала и прижалась головой к его груди. Кирилл услышал, как гулко стучит ее сердце. Отпрянув от него, она снова заговорила и он увидел, как увлажнились ее глаза.

        -  Может так случится, что мы больше никогда не увидимся....
Будь счастлив в своей семье, а этот эпизод пусть навсегда останется нашей с тобой тайной.

Она прижалась головой к его щетинистой щеке, быстро прикоснулась губами к его губам и, почувствовав его легкий ответный поцелуй, быстро, повернувшись, вышла из купе.

Кирилл был в смятении. Он прикурил новую папиросу, подряд несколько раз глубоко затянулся и выпустил  дым в приоткрытое окно. Он, вдруг понял, что сегодняшний эпизод это не мимолетный миг, который тут же испарится из памяти, а напротив, задержавшись в ней, станет преградой, которая может возникать между ним и Кирой.
Докурив папиросу, он погасил окурок и выбросил его через окно  наружу. Налил из недопитой бутылки “Столичной” полный граненый  стаканчик и, не закусывая, залпом выпил. Посмотрел на бутылку, подумал и все повторил. Затем лег на полку, укрывшись простыней, натянул ее до самого подбородка, повернулся на правый бок и плотно прикрыл глаза. Но как не пытался, забыться не мог. В полудреме проплывали события прошедшего дня: они проплывали в сознании, как на экране, не задерживаясь, и только неожиданная встреча с Алисой все время возвращалась. Наволочка подушки, на которой лежала его голова, сохранила не только запах ее духов, но пьянящий запах ее тела, который тревожил и манил. Кирилл, вздыхая, переворачивался с бока на бок, выкурил еще одну папиросу и только перед самым рассветом ему удалось забыться и заснуть…
Почти в полдень его разбудил стук в дверь. Быстро надев брюки, он открыл ее. В дверях стояла Анфиса с двумя стаканами крепкого горячего чая.

         -  Доброе утро, а вернее добрый день, - Алиса улыбнулась,-
я  уже стала волноваться, что ты так долго не выходишь из купе.

       - Доброе утро, а что уже в самом деле день? - Спросил Кирилл, глядя в ее глаза, поразившись темным кругам вокруг них..

       -  Ну, ты, подполковник, спать горазд,  а мне вот перед сменой не удалось поспать. Еле на ногах стою. Правда, скоро сменюсь и, хотя бы пару часов перед прибытием в Хабаровск посплю. Сейчас  только заберу свою посуду и помогу убрать со стола.

     -  Значит  нам сегодня больше уже не удастся пообщаться? Кирилл с сожалением покачал головой. Алиса усмехнулась, прищурила глаза и с легкой теплой иронией, глядя в его глаза прошептала:

       - Лучшего общения, чем то, которое у нас было, уже не будет, - и опустила глаза. Кирилл увидел, как щеки ее при этом покрыл легкий румянец. Она дотронулась до его руки, стараясь перевести разговор в шутку:

       - Не огорчайся, Кирилл,  как принято говорить: “Хорошего  понемножку”, - и многозначительно рассмеялась…
Да, если тебе надо умыться и привести себя в порядок, поспеши, скоро прибудем на станцию Биробиджан, туалеты будут закрыты…

За час до прибытия поезда в Хабаровск в дверь купе постучали. Встрепенувшись, Кирилл приподнялся, подумав, что пришла Алиса. Открыв двери, он в ее  проеме увидел напарницу Алисы, женщину средних лет, склонную к полноте, униформа сидела на ней, как на барабане, в обтяжку. Кириллу бросилось в глаза, что из - под берета выглядывают  светлые, курчавые волосы, а глаза карие. В руках она держала, напоминающую офицерский планшет, дерматиновую сумку с вложенными в ячейки,  железнодорожными билетами.  Бросив на Кирилла, не без любопытства, взгляд, хрипловатым, явно прокуренным, голосом спросила:

          -  Вам нужен для отчетности билет?

 Кирилл, кивнув, пропуская ее, отступил. Отдав ему билет она направилась к выходу. Поблагодарив ее, он спросил:

         -  А ваша напарница когда заступит на смену?

         -  Алиска -то? - У самих дверей повернулась к Кириллу, - скоро, через пол часа, перед самым прибытием в Хабаровск. Пусть еще немного подремлет. - Лицо ее вдруг вспыхнуло широкой затаенной улыбкой и, глядя ему в глаза,  мигнув, добавила, - у нее сегодня была очень тяжелая смена. Не выдержав ее взгляда, Кирилл опустил голову и почувствовал, как  щеки его зарумянились красной
краской.

Когда показались окраины Хабаровска к нему в купе вошла Алиса.

      -  Скоро станция...я забежала на минутку попрощаться, - она старалась выглядеть спокойной, но видно было как ей трудно сдерживать волнение.

      -  Может быть мы  с тобой, Кирилл, больше никогда не увидимся, но я счастлива, что нам довелось встретиться и сегодняшняя ночь была подарком за мою юношескую любовь к тебе…

Она снова нашла его губы и они откликнулись. Сердце его учащенно забилось и, почувствовав знакомую истому, он прижал  Алису к своей груди - ему так не хотелось, чтобы этот миг прервался. Она резко отпрянула от него.

      -  Все, Кирилл, успокойся и, как говорят: “Не поминай лихом.”
Прерывающимся голосом Кирилл попросил:

      -  Оставь мне, Алиса, хотя бы свой адрес, по которому тебя можно найти или, хотя бы, если есть, телефон.

      - Нет, Кирилл! Этого не надо, - она усмехнулась, - знаю я вас мужиков, - она перешла на шутливый тон, - для чего ты будешь меня разыскивать, а я не хочу, чтобы из-за меня разрушилась твоя семья. Так что прощай!- Повернувшись, она вышла, прикрыв за собой дверь.

Кирилл подошел к открытому окну, достал папиросу, но не найдя спичек, остался стоять с не прикуренной, рассеянным взглядом рассматривая проплывающие станционные строения и железнодорожные составы, стоящие на запасных путях. Услышав паровозный гудок и скрип вагонных тормозов, Кирилл, взяв саквояж, вышел из купе. По проходу вагона гуськом продвигались пассажиры. В тамбуре у открытой двери стояла Алиса, держа в руках желтый флажок. Когда поезд остановился, она подняла панель, прикрывающую вагонные ступени и первой спустилась на перрон. Почти все пассажиры, проходя мимо Алисы, благодарили ее и прощались с ней. То же самое сделал Кирилл и, улучив момент, шепнул:

         -  Может, Алиса, все-таки дашь свой адрес? Или, хотя бы назови  город, в котором ты живешь: Хабаровск или Благовещенск?

          -  Я сказала нет, Кирилл! Так будет лучше и для тебя и для меня. Так, что, мой милый, прощай, и как я уже говорила, не поминай лихом.

Понуро опустив голову Кирилл направился к выходу в город. Алиса, улыбаясь, смотрела ему в след. Когда, пройдя несколько метров, он почувствовал ее взгляд и повернулся, она послала ему воздушный поцелуй.