Мама

До чего же здесь красиво!  Кристина смотрела, как золотистый круг солнца поднимается над горизонтом. Белый песок и изумрудная прозрачная вода океана…   Разве когда-нибудь она могла мечтать, что попадет в этот рай? Ее жизнь – прямо сказка про Золушку!

Вот что значит судьба!  Да она в тот день даже работать не должна была, Маринка попросила  подменить: записалась на ногти-брови-ресницы. И кто бы мог подумать, что именно в их бюджетный  ресторанчик заскочит выпить кофе директор отделения, сын члена Совета директоров крупной энергетической компании! Маринка, наверное, до сих пор локти кусает! Уж она бы все свое обаяние приложила!

А Кристина сначала не обратила особого внимания на полного дядечку в очках, обслужила, как положено, но, когда он оставил чаевые в размере ее недельного заработка, присмотрелась. И к дорогим часам, и к хорошему костюму,  впрочем,  мешковатому. А уж когда мужчина сел в новенький блестящий «майбах» - сразу влюбилась.

На следующий день он приехал снова, и они познакомились как следует. Скоро Михаил снял ей квартиру, и Кристина наконец  смогла съехать из  двушки с ободранными стенами, где всю жизнь прожила с матерью и  сестрой, а в последние два года еще и с племянницей, рожденной неизвестно от кого. Работу, конечно, бросила, Миша обеспечивал всем.

В начале прошлой весны  она стала  хозяйкой в четырехкомнатной квартире на правах  законной жены.  Свадьба была скромная, потому что начался локдаун. Присутствовали только  солидный отец жениха, сам жених с другом и Кристина с сестрой и матерью. И вот ведь злыдни завистливые: никто из бывших подружек-официанток не поздравил!

И в свадебное путешествие не удалось съездить из-за коронавируса. Кристина всегда мечтала увидеть Париж, но никак туда не добраться.  Так весь год и просидела дома: целыми днями смотрела фильмы и готовила любимому мужу разнообразную вкусную еду (убирать приходила помощница – женщина  в возрасте).

Маман  делала бесконечные набеги с целью выклянчить денег. Но тут она обломалась. Своих денег у Кристины не было. Муж переводил ей на карту ежемесячно небольшую сумму на всякие мелочи, а на все остальное приходилось просить отдельно. И хотя Миша, не моргнув глазом, купил ей  на день рождения дорогущие сережки с бриллиантами, которые она увидела на ювелирном сайте, сильно напрягать его своими желаниями Кристина как-то стеснялась. Да в принципе у нее и так все есть.

Мамашке доставалось то, что Кристина успевала накопить на карте, тоже, в общем-то, неплохо, но ей же всегда мало!  Мамашка устраивала скандалы и стыдила Кристину, что та живет, как сыр в масле, а родным помочь не хочет. Тогда Кристина пообещала пожаловаться мужу, и мать притихла. Зятя, почти ровесника, она очень боялась, лебезила перед ним  и даже  в его отсутствие  всегда являлась  трезвой.

Зато начала третировать дочь другим способом: 

- Ты еще не того? Чего тянешь? Рожать быстрее надо! Лучше сразу двоих друг за другом.

- Ой, мама!

- Чего «ой, мама»!  Совсем дура? Не понимаешь, что случайно тебе такое счастье привалило?  На себя-то посмотри: ни образования, ничего. Красота и молодость, знаешь ли, скоро пройдут, мужу прискучишь,  и выкинет он тебя с голой задницей! Тут ничего твоего нет! А будет дите – и на алименты хорошие, и на долю в наследстве можно рассчитывать.

Кристина  когда отшучивалась, когда раздражалась и ругалась с матерью. Ребенка заводить пока не хотелось. Во-первых, надо пожить для себя, поездить по миру, ведь ковид когда-нибудь кончится. Во-вторых, опять же, он, родимый: как в таких условиях рожать,  а вдруг малыш заболеет? Зачем так рисковать? А в-третьих, Кристина и вообще детей не любила, чему поспособствовала дочка сестры. Первый год жизни орала, вообще не затыкаясь, ни днем, ни ночью покоя не было, а теперь растет противной: капризной и истеричной. Конечно, в перспективе ребенок нужен, чтобы была настоящая семья, но когда-нибудь потом, ей же всего двадцать четыре!

Что касается того, что муж ее выгонит «с голым задом» - это абсолютный бред. Миша ее любит по-настоящему, она уверена. Он добрый и ласковый.

Вот и на годовщину свадьбы предложил выбрать любой подарок, какой пожелает.  Кристина вновь почувствовала себя королевой – он все готов бросить к ее ногам! Она выбрала путешествие. После зимних холодов и  слякоти захотелось тепла, моря, солнца.

- Выбирай, куда.

Мысли заметались: куда? В Мексику? В Австралию?

Миша сказал, что в Мексике высокий уровень преступности, и отдыхать там опасно,  недаром во всех американских фильмах бандиты бегут  от  органов правопорядка именно в Мексику.  А  Австралия туристов  не принимает. Тогда, может, тропические острова?

Кристина открыла карту и повела пальцем вдоль  экватора. Та-а-ак… Багамы… Гаити. Это там, что ли, вуду? Пуэрто-Рико…  Ах, какие названия! Океан, океан… Кабо-Верде…  Это что?  Дальше Африка…  Сейшелы.  А Сейшелы тут, оказывается? Мальдивы… Малайзия-Индонезия-Филиппины… Не то… Гавайи! Яркие одежды и гавайские гитары! Гавайи? Или…?

Тут взгляд скользнул вниз.  Таити! Вот! «Вы бывали на Таити? - Таити, Таити… Нас и здесь неплохо кормят!»  Значит, Таити?

Повела палец обратно – и тут…  Новая Каледония! О!  Память окунулась в детство, и Кристина вспомнила старую потрепанную книгу с желтоватыми страницами, которой зачитывалась тогда. «Дети капитана Гранта». Дюма, кажется, написал.  Патагония, пампасы, Новая Зеландия, Новая Каледония… Она существует!

А потом она увидела волшебное слово: «Вануату».  Оно ее покорило. От него веяло экзотикой,  затерянными в тропических чащах  деревнями  аборигенов, которые живут еще в первобытном обществе,  и плясками вокруг костра под народные инструменты…

************

Подготовка растянулась надолго. Заказать билеты (пришлось лететь через Бангкок, так как прямых рейсов нет, и через Австралию тоже нельзя), сделать кучу прививок, оформить ПЦР-тесты… Хорошо,  от коронавируса оба  вакцинировались еще в феврале, а виза не нужна.

Перелет был очень утомительным: только из Таиланда пятнадцать часов! Но – прибыли, наконец, сели, добрались на автомобиле до отеля. Отель представлял собой   одноэтажное здание с ресепшеном и рестораном и комплекс  из трех десятков бунгало на побережье. Их проводили в деревянный домик с верандой, крытый охапками сухой травы. Он располагался на самом краю небольшого островка, соединенного с большим островом несколькими подвесными мостами.  За домом росли пальмы, с одной стороны стеной стояла зеленая изгородь, которая скрывала соседние жилища. С другой – заливчик, бухточка, отделяющая  их остров  от выдающейся в океан косы,  покрытой  густой растительностью.

Первые пару суток было тяжело: организм, ошеломленный сменой часовых поясов и резким прыжком из послезимья  в лето, никак не  мог приспособиться, но потом все наладилось.

Правда, Михаил практически все время спал. Сказалась напряженная работа без отпуска в течение последних трех лет. Великолепие природы его не волновало: он в своей жизни видел и не такое.

Просыпался поздно, завтракал, плавал, дремал на пляже, спал после обеда, а вечером, на ужине в ресторане выпивал бутылочку местного алкогольного напитка из папайи, и его снова клонило в сон.

Зато Кристина поднималась еще до рассвета, любовалась восходом солнца, шла купаться в бухточку (там вода оставалось теплой до утра). Потом на лодке приплывала работница отеля – средних лет женщина, которая назвалась на английский манер Мэри, приветливая и улыбчивая. Она развозила завтрак в металлических контейнерах-термосах.

Обычно это были морепродукты или филе рыбы, запеченное в каких-то листьях (их тоже можно было съесть, по вкусу они напоминали  цветную капусту), вареные яйца, бутерброды, выпечка, сок, чай или  кофе и корзиночка разнообразных фруктов. И манго, и папайя, бананы, ананасы (почищенные и порезанные), и темно-зеленые апельсины, очень сладкие. Кристина завтракала, а потом опять шла на берег, плавала, делала фото или просто сидела и смотрела вдаль, туда, где океан сливался с небом.

Что удивительно: им с мужем совсем не хотелось разговаривать, обсуждать какие-то проблемы, они или лежали бок о бок на песке, или молча гуляли, взявшись за руки. Они чувствовали себя на краю света, оторванными от мира с его пандемией, вооруженными конфликтами, экологическими и техногенными катастрофами. Здесь существовала только природа, и им нравилось быть ее частью. Несмотря на то, что на острове был бесплатный вай-фай, ни разу ни он, ни она не зашли в интернет, не прочитали новости, не связались с друзьями и родными (только из аэропорта сообщили, что долетели благополучно).  Все, кроме бескрайнего океана и яркого солнца казалось здесь лишним и ненужным. И впереди было десять дней этого блаженства!



*****************

Утором Кристина, как всегда, зашагала к бухточке – понежиться в приятной водичке. И на мокрой кромке песка вдруг увидела отпечатки маленьких босых ног. Следы были явно детские, и их было много. Но откуда здесь дети? За несколько дней пребывания она никогда не видела никаких детей  по соседству и не слышала их голосов. И зачем бы чьи-то дети приходили сюда ночью? Местные не могли – посторонние на территорию в ночное время  не допускаются. Интересненько…

Когда Мэри привезла завтрак, Кристина поманила ее за собой и указала  на следы: «Чилдрен?» И с удивлением наблюдала, как лицо женщины из темно-смуглого  становится  серым. Та, похоже, несколько секунд пребывала в состоянии шока, а потом резко повернулась, бросилась к своей лодке и погребла прочь, не удостоив Кристину ответом. Кристина пожала плечами в недоумении.

Однако не успела девушка немного поплавать и взяться за поднос с едой, как лодка снова причалила к берегу. В ней, кроме Мэри, находилась еще одна женщина,  молодая, судя по униформе, тоже работница отеля. Они выпрыгнули, втащили лодку на берег и подошли к Кристине. Молодая заговорила с ней по-английски, сказала, что будет переводить то, что скажет Мэри.

Как оказалось, Мэри изъяснялась на английском с большим трудом, пользовалась местным диалектом. К сожалению, у Кристины была та же проблема, хотя в школе по инглишу была «пятерка».  Некоторые слова она не понимала или не знала и часто переспрашивала.  Она запоздало  подосадовала, что время на самоизоляции потратила впустую, надо было языком заняться, так кто ж знал, что пригодится?

В конце концов, нашли такое решение:  Кристина открыла гугл-транслейт, переводчица говорила в телефон отдельные  слова и целые фразы, а робот переводил. Перевод был корявый, но разобраться  можно.

- Была одна женщина… Шесть детей…

- Когда? Где она жила, здесь?

- Давно. Там, - женщина неопределенно махнула рукой куда-то в сторону большого острова.

Мэри в рассказе часто повторяла слово «ти-а». Кристина решила уточнить, что оно означает. Оказалось, на местном наречии это «мама».

-Ти-а, ти-а, - Мэри сделала вид, будто укачивает младенца на руках.

В общем, нарисовалась довольно печальная картина. Когда-то давно (время не удалось установить даже приблизительно)  где-то «там» проживала семья – мать и шестеро детей. Жили обособленно, далеко от других поселений. Зарабатывали на жизнь  плетением циновок из пальмовых листьев. Причем особенно дорого ценились изделия не из целого листа, а только из средней его части, где проходит основная жилка. Они прочнее и смотрятся изящнее. Боковые части листьев при этом надо срезать, и края становятся очень острыми. Дети часто резали пальцы и кровью пачкали уже сплетенное полотно. За это мать их жестоко била. Жили они бедно и питались плохо.

Когда готовых циновок набиралось достаточно, мать ехала продавать их  в город на рынок. А детей закрывала на замок в яме с крышкой, которая была выкопана возле  их хижины. Как поняла Кристина, что-то вроде погреба. Дети сидели там по двое суток, ожидая ее возвращения.

Как-то раз женщина уехала и не вернулась. Как потом выяснилось, продав товар, она познакомилась с каким-то мужчиной. Он пригласил ее к себе весело провести время, и она согласилась. Но в глухом месте он ее задушил, забрал вырученные деньги и скрылся.

Тело нашли только через несколько дней  и  не смогли установить личность. Детей обнаружили случайно где-то  через несколько месяцев. Они умерли в яме от голода и жажды.

Тут Мэри подняла кверху палец и заговорила шепотом, и ее подруга тоже понизила голос: «Дети стали духами и теперь ищут свою мать среди молодых женщин. Не выходить ночью! Не смотреть в окно! Не разговаривать с ними!»

У Кристины даже холодок пробежал по спине. Какие страшные легенды тут ходят… 

- А свою настоящую мать они могут найти?

- Нет, ее же убили.

- Так и они умерли!

- Они умерли от голода…

- И что? Какая разница?

- Есть разница. Души людей, погибших насильственной смертью, и души тех, кто умер естественным образом – несчастный случай или болезни –  находятся…   как это сказать… на разных уровнях, - переводчица поместила одну ладонь над другой, чтобы было понятнее, - они не могут встретиться.  Зато они могут переманить к себе человека из мира живых. Надо быть осторожнее…

Жалко детишек, конечно. Но   надо же, как совпало: потоптался кто-то  по песку, а тут и жуткая история подоспела. Не зря  она читала в интернете, как во всех странах жители  разводят наивных туристов. Сейчас предложат какой-нибудь заговор или оберег  от темных сил, ага.  В принципе, она и не против купить, если не очень дорого,  –  на память. Кстати, возле главного здания отеля постоянно толкутся торговцы всякой сувенирной продукцией, но Кристина еще к ним не подходила, оставила на потом, ближе к отъезду.

Тут переводчица залопотала что-то про «тайм», типа, времени у нее нет, возвращаться надо, она же на работе, и пошла к лодке.  Следом, тяжело поднявшись, поплелась и Мэри. Но вдруг остановилась на полпути, будто  вспомнив нечто важное,  и снова приблизилась  к Кристине. Вытащила что-то из кармана передника, быстро надела девушке на шею и бросилась догонять первую. Потом оглянулась и закричала:

- Носить! Не снимать!

Ну так и есть! Правда, денег почему-то не взяла, но все еще впереди. Кристина стала рассматривать неожиданный подарок и  скривилась от отвращения. Это был просверленный и висящий на красном шнурке человеческий зуб. Гнилой, покрытый  желтым налетом, с одной стороны проведена полоска черной краской.  Фу! Кристина сорвала неприглядный кулон и швырнула его в заросли кустарника. Даже завтракать не захотелось после этого.

Когда проснулся Миша, она начала рассказывать  ему трогательную сказку про злую мать, но он не дослушал, ему было неинтересно:

- Таких преданий в любом народе полным-полно.  Что там у нас на пожрать?

И ее сообщение об увиденных детских следах его не впечатлило.

- Отдыхающих с детьми  много, если мы их не видим, это же не значит, что их нет. Может, решили всей семьей обследовать остров и дойти до самого края.

- Ночью?

- Почему бы и нет? Моцион на сон грядущий. Тем более, темнеет здесь так рано.

А когда Кристина прошлась к бухточке, чтобы еще раз увидеть следы, ее ждало разочарование: под жарким утренним солнцем песок высок, и следы исчезли…

День прошел как обычно. Купались, валялись на горячем песке. Заплывали недалеко, только до коралловых рифов, которые начинались метрах в тридцати от берега. Дальше, в открытый океан  нельзя:  там могли быть акулы. Об этом предупреждали знаки на берегу, да и в памятке, которую вручили им при заселении, об этом тоже было написано.  Миша снова уснул после обеда, угнездившись на маленьком клочке тени от пальмы. Рядом прикорнула и Кристина. Проспали под убаюкивающий шепот океана  долго.

*******************

Может, поэтому ночью ей не спалось. Лежала, смотрела в потолок и опять слушала, как волны шипят, набегая на берег.  И вдруг уловила какой-то посторонний звук: то ли тихое пение, то ли плач, то ли смех…

Она встала и подошла к стеклянной двери.   Прямо напротив  стояла группка детей, освещенная лунным светом. Они как будто спорили между собой. Но как только увидели Кристину, замолчали и уставились на нее.

Ноги сами понесли ее к выходу. Кристина подошла к детям, и те обступили ее со всех сторон, подняв головы и всматриваясь в ее лицо. Их было шестеро, самому старшему лет девять-десять, самому маленькому  года полтора. Старшие худые, поджарые, с выпирающими ребрами, младшие – с большими животами и тоненькими кривыми ножками, все без одежды.

Вдруг один из детей ткнул Кристину пальцем и спросил: «Ти-а?»

И Кристина почему-то неистово закивала головой: «Да! Да!» Ей так захотелось им помочь, таким маленьким и жалким!

Сейчас же темные личики озарились белоснежными улыбками, дети загомонили, начали обнимать ее ноги, старались прижаться сильнее, а она гладила их курчавые головы и смеялась. Ей стало безумно хорошо и весело. Возникло желание петь и  кружиться от счастья. Она подхватила малыша на руки и побежала вдоль берега. Остальные дети с криками и хохотом понеслись за ней.

Всю ночь они бегали и играли, потом Кристина искупала их в теплой воде залива,  старшие куда-то сбегали и принесли полные руки  фруктов, и все поели. А как начало светать – вернулись в бунгало. Кристина думала, как объяснить Михаилу, что теперь у них есть дети. Он ведь не будет возражать? Дети – это прекрасно!

К ее удивлению Миши в домике не было. Интересно, куда он мог пойти в такую рань? Хотелось спать, она легла на кровать,  ребятишки примостились рядом, и все уснули крепким сном.

Проснулись только вечером, когда сумрак опустился на землю. Миши по-прежнему не было. Куда он подевался? Но думать об этом было некогда: дети  требовали внимания. Они ни на шаг не отходили от Кристины, ластились, висли на ней, целовали и заглядывали в глаза.

Снова всю ночь они гуляли, бегали друг за другом и смеялись. А когда Кристина повела их купаться, то заметила, что  маленькие ножки не оставляют следов.  Дети  играли и прыгали по мокрому песку, а  он оставался гладким, будто его только что облизала волна. Как же так? Кристина вдавила свою ступню в песок, и – ничего! Отпечатка тоже не было! Почему? Разве такое возможно? Надо спросить у мужа, он такой умный, все знает!

Но Миша и в этот день не появился. И на следующий…   Кристина привыкла. Жизнь потекла своим чередом:  по ночам они с детьми бродили по окрестностям, рвали в садах фрукты,  сидели на берегу. Младшие  забирались к ней на колени, старшие садились кружком, и она рассказывала им сказки и пела песенки.  И они ее понимали! Да и она сама стала понимать их язык. А утром возвращались домой и спали до вечера. Сны теперь ей никогда не снились. Возможно потому, что, занимаясь с детьми, она сильно уставала…

*************

 Михаил открыл глаза и сладко потянулся. Солнце уже высоко, часов одиннадцать. Он вышел на крыльцо. Поднос с едой стоял на веранде нетронутый. Кристины нигде не было – ни на берегу, ни в бухточке. Куда она могла уйти? Обычно они везде ходят вместе. Может, пошла на пятачок возле ресторана, где продается всякая всячина? Купить себе соломенную шляпу или причудливые украшения? Но кошелек здесь. Телефон тоже. Если бы пошла гулять – обязательно взяла бы с собой, фотографировать. Странно…

Он вяло поклевал остывший завтрак, искупался. В душе росла тревога. Прождал еще пару часов, наконец, не выдержал и пошел в центр острова.  Кристину он не нашел. И официанты в ресторане, и администратор на ресепшне, и продавцы сувениров, глядя на фото в телефоне, отрицательно качали головой.  Ближе к  вечеру вызвали полицию.

Полицейский, молодой человек в  форменной фуражке, светло-голубой рубашке и темных, длинных, несмотря на жару, брюках с цветным поясом, оказался добродушным малым. Сначала он поинтересовался, не нужен ли Михаилу переводчик. Нет, Михаил владел английским свободно, да и французским неплохо.

- Итак, мистер  Де-и-на-ро-ви-тсев, что у вас случилось?

Михаилу захотелось излить душу: как он удивился, не обнаружив Кристину утром, как волновался, как переживал, как грызли  его сердце тревога и нехорошие предчувствия. Но по-английски все получилось сухо и лаконично:

- У меня пропала жена.

Когда? То есть, вы не знаете точное время? Примерно с одиннадцати вечера до одиннадцати утра? Так-так…

- Понимаете, вечером я немного выпил и отрубился, поэтому не знаю…

А какие отношения были у вас с женой? Вы не ссорились в предыдущий день? Или раньше? Ах, приехали отметить годовщину свадьбы? Понятно…

Кстати, вы сказали, что выпивали накануне. Вместе с женой? Она употребляла алкоголь вечером? Нет? Хорошо…

А не страдает она, к примеру, лунатизмом? А другими заболеваниями психического характера? Нет? Ясно…

Все вещи жены на месте, ничего не  пропало? Нет? Паспорт, деньги,  телефон – все здесь?

Полицейский полистал фотографии на Кристинином телефоне.

А одежда? Что на ней было надето?

- В том-то и дело, что ничего! Только трусы и маечка,  в которой она спала!

А ваша жена занималась дайвингом? Хорошо ли она плавала? Могла ли заплыть  слишком далеко?

- Нет, что вы! За кораллы она никогда не заплывала, нас предупредили, да и  далеко она не решилась бы… И не ныряла.

Значит, она плавала плохо? Могла ли она, в таком случае, потерять силы и, ну вы понимаете…?

- Нет! Она плавала хорошо! И вообще, по утрам она ходила на  залив. Но она не купалась! Оба ее купальника здесь, а в майке она не стала бы.

Инспектор хотел сказать, что купаться в трусах и майке вполне допустимо, и мистер, видимо, не видел, в чем заходят в воду женщины-мусульманки, но посчитал, что говорить об этом  в данной ситуации не совсем уместно.  

В голове у него возникла еще одна версия. А не могла ли ваша жена, простите,  с кем-нибудь познакомиться и, так сказать…  Я не имею в виду мужчину, конечно, у вас же годовщина свадьбы. Но могла ли она отправиться в гости к какой-то подруге, например?

Вы ни с кем не успели познакомиться  за такой короткий срок и всегда были вместе? Все ясно. Ну что же, к сожалению, сейчас организовать поиски  невозможно из-за темноты, но вы не волнуйтесь:  завтра с утра прочешем все вокруг. Но я, все-таки, надеюсь, что ничего плохого не случилось,   ваша жена просто где-то гуляет и скоро вернется.  До свидания, всего хорошего.



Всю ночь Михаил не спал, курил и ходил взад-вперед по пляжу. Сердце ныло. Кристина, его любимая девочка…  Что с ней? Где она? Неужели случилось непоправимое? Снова и снова он вглядывался в  череду бегущих волн, которые беспечно играли  лунными бликами, передавая их друг другу, как эстафетные палочки.

Рано утром он позвонил в посольство России в Канберре,  рассказал о произошедшем и попросил помощи.  А минутой  позже появился вчерашний инспектор с целой командой: двое полицейских-помощников и  небольшой катер  с  несколькими дайверами в гидрокостюмах. Также прибыл директор  гостевого комплекса – пожилой печальный человек с уныло висящими  усами. Заметно было, что он думает о том, что исчезновение постояльца, будь то побег или несчастный случай, - несмываемое пятно на репутации отеля.  Кроме того, приплыла на своей лодочке Мэри с завтраком:  что бы ни случилось, господину все равно же есть надо. Правда, Михаил на поднос и не посмотрел.  Подав еду, Мэри осталась и затаилась сбоку от крыльца, решив узнать, что будет дальше, потому что бунгало Михаила было последним пунктом  ее утреннего маршрута. Лицо у нее было напряженным и испуганным.

Инспектор сообщил Михаилу, что, по всей вероятности, Кристина  не покидала территорию отеля, потому что ее нет ни на одной записи камер видеонаблюдения, которые установлены чуть не на каждой пальме на центральной аллее. Поэтому сейчас водолазы будут обследовать дно.

И дал знак судоводителю. С борта  вниз попрыгали фигуры в облегающих комбинезонах, а сам катер стал потихоньку утюжить водное пространство, уходя все дальше и дальше. Еще один человек  осматривал  зону до рифов, так, для проформы, потому что глубина небольшая, вода прозрачна, как слеза, и тело, если бы оно было, обнаружилось бы сразу.

Полицейские зашли в домик, покрутились там, задевая друг друга локтями, вышли и  стали слоняться вокруг. Вдруг один из них с криком кинулся к пышному кусту и вытащил красный шнурок, на котором висел зуб.  Инспектор повертел его в руках и предъявил Михаилу:

- Это принадлежит вашей жене?  

Михаил взял амулет, поднес к глазам и  вытянул шею,  подслеповато присматриваясь. Потом брезгливо отвел руку от лица.

- Нет, никогда это не видел.

Тут из-за крыльца выскочила Мэри и стала что-то тараторить инспектору на своем мяукающем языке, сильно жестикулируя. Он прикрикнул на нее, и она замолкла.

-Что? Что она говорит? – вскинулся Михаил.

- Ничего, - отрезал инспектор, - несет всякую ерунду. Это ее.

Он вырвал  амулет из рук Михаила и сунул его Мэри. Та мгновенно нацепила его на шею и спрятала под одежду. Директор посмотрел на нее неодобрительно.

Позже Мэри специально прошла к бухточке и внимательно осмотрела песок. Никаких отпечатков ног  нигде не было. Женщина горестно склонила голову. Она не думала, что гостья  утонула или убежала. На ней не было амулета. По какой причине - Мэри не знала, шнурок цел... Выкинула? Эх, дурочка... Этот амулет достался еще бабушке Мэри и переходил по наследству. Заговоренный зуб могущественного шамана охранял от злых духов, восставших трупов и прочей нечисти.

А девчонку, оставшуюся без защиты, скорее всего, увели те мертвые дети... Что же теперь поделаешь - Мэри вздохнула. Зато  их души успокоились, поднялись на новый уровень, и следов дети теперь не оставляют. Они где-то рядом, но их никто больше не увидит, как и они сами не увидят живых...

В воде, как и следовало ожидать, ничего не нашли. Остаток дня полиция опрашивала сотрудников отеля и отдыхающих, все безрезультатно.

На следующее утро прибыл атташе из посольства, высокий худой человек. Он выразил Михаилу сочувствие и надежду, что его супруга будет найдена целой и невредимой. Хотя сам в это не верил: в личном разговоре инспектор сообщил, что, скорее всего, молодая женщина погибла в океане от акул, потому что другие версии не подтвердились, да, собственно и эту невозможно проверить.

Все-таки атташе убедил Полицейское управление  объявить общегосударственный розыск Кристины, и в тот же вечер фотография  красивой белой девушки была показана во всех новостных передачах телевидения,  назавтра ее напечатали все местные газеты, а также ее портреты были развешаны на всех информационных стендах. После этого в полицию поступило несколько звонков, но все они оказались ложными.

Через неделю атташе провожал Михаила в аэропорт. В кармане у того лежала справка, выданная полицией, что его жена, Кристина Дейнаровичева, считается пропавшей без вести. Михаил шел, сгорбившись,  по летному полю к самолету, волоча за собой чемодан на колесиках, и со стороны казался стариком.

***********

Шли дни и ночи, а Миша так и не вернулся.  И постепенно Кристина его забыла. Она забыла  свою прошлую жизнь, забыла свое имя… Знала только, что обязана заботиться о детях, потому что она – ти-а…