Глава 3. Рак, Лев, Дева

   Той же ночью в Висконсине Джима Хикатьера разбудил свет, льющийся в окно спальни. Он был таким ярким, что Джиму показалось, будто это горит его сарай. Он вскочил с кровати и бросился к окну. С сараем все было в порядке. Стоя у окна в ночной рубашке, хлопающей по его голым ногам, он увидел, что свет – от чего бы он ни исходил – шел из какого-то места за пределами его фермы.
 
   - Должно быть, это у Марвелов, - сказал он жене, которая к тому времени тоже проснулась.
 
   Он натянул брюки прямо на ночную рубашку и пошел в соседнюю комнату будить сына. Оставив проснувшихся женщин в полном недоумении, они, стуча башмаками, сбежали по лестнице и вышли к своему форду, припаркованному под дубом. Джим сел за руль, а юный пятнадцатилетний Джим, очень сильный для своих лет, стал проворачивать рукоятку завода. Через десять минут мотор начал крутиться, хрипеть, фыркать и, наконец, перешел к равномерному покашливанию. К тому времени юный Джим уже сбросил свитер и куртку и сильно вспотел.

   Его бабушка с седыми волосами, заплетенными в две косицы, высунулась из окна наверху и сказала:

   - Мальчик!

   - Что, бабуля? – отозвался юный Джим.

   - Оденься, - велела ему Бабушка Хикатьер, - а то простудишься.

   - Да, бабуля, - не стал возражать юный Джим и, оставив куртку и свитер на земле, уселся рядом с отцом. Когда машина тронулась, они услышали, как старушка что-то кричит им, но мотор стучал так громко, что слов нельзя было разобрать. Включать фары не было нужды. Им была видна каждая колея на дороге, а также изгороди и поля по обе стороны от нее. На углу, где стояли почтовые ящики, молодой Джим без труда прочитал указатель: «Бриггсвилл 2 мили». Чем ближе они подъезжали к ферме Марвелов, тем светлее становилось вокруг. Свет не был ни белым, как днем, ни красным, как во время пожара. Как будто это была необыкновенно ясная звездная ночь, только намного ярче.

   Дорога, проходившая мимо Марвелов, была забита машинами. Здесь были все соседские автомобили: старый додж Уилсонов и потрепанный бьюик Корнишей, олдсмобиль Ферисов и видавший виды шевроле Хаберов. Там были машины из Бриггсвилла, из Биг Спринга и Эндевора. Были машины даже из отдаленного Оксфорда. Ни один из хозяев автомобилей не счел нужным включить габаритные огни – так светло было вокруг. Джим Хикатьер припарковал свой форд у обочины. Они с молодым Джимом вышли из машины и стали пробираться сквозь толпу. Им попался на глаза Джордж Уилсон, чья ферма была с другой стороны от Марвелов.
 
   - Сколько народу, - сказал он и выплюнул на дорогу ярко блеснувший комок табачной жвачки.

   - В чем дело? – спросил Джим Хикатьер.

   - Марвелы в отъезде, - сказал Джордж Уилсон.

   - Знаю, - подтвердил Джим Хикатьер,- уехали в Вирджинию.

   - Ну, - сказал Джордж Уилсон, - дом сияет, вот и все. И еще сарай и амбар. Люди не знают, что делать.

   Где-то вдали послышалось завывание сирены, и по всей округе разнесся звон медного колокольчика. На дороге появилась машина добровольной пожарной дружины из Монтелло. Не успела она остановиться, как пожарные в новеньких красных касках и прорезиненных плащах спрыгнули с нее и начали разматывать шланг. Водитель встал и спросил, поднимался ли кто-нибудь к дому, чтобы  посмотреть, кто там есть. Никто не поднимался, и никому не хотелось туда идти.

   Двое пожарных направились к двери в кухню. Как только они ступили на крыльцо, все почувствовали запах горелой резины. Оба сбежали вниз и быстро сбросили сапоги.
 
   Пожарные не нашли места, куда можно было бы присоединить размотанный ими шланг, поэтому его снова смотали. Поскольку свет не менялся, а оставался все таким же ясным, серебристо-голубым, людям надоело обмениваться одними и теми же замечаниями по этому поводу, и они начали зевать. Машины уезжали одна за другой. Автомобиль с пожарными, держащимися за борта, отправился обратно в Монтелло, тихо позвякивая колокольчиком. К рассвету на месте осталась только одна машина – форд Хикатьеров. Джим сел за руль, а молодой Джим начал крутить ручку. Солнце взошло еще до того, как они отъехали.

   Следующим вечером машины снова съехались еще до темноты посмотреть, появится ли свет снова, и он постепенно начал исходить от каждой доски, от каждой оконной рамы, от каждого кирпича и камня. Свет отражался на лицах людей, которые смотрели на дом Марвелов, и впервые кто-то из них вспомнил про Августа.

   - А где Август? – спрашивали они друг друга.

   - Август присматривает за хозяйством?

   - Интересно, что с Августом?

   Весь следующий день машины подъезжали к маленькой хижине Августа на другом краю болота и останавливались перед входом. Люди в машинах сидели и ждали, пока выйдет жена Августа, вытирая руки о передник.
 
   - Август плохо себя чувствует, - говорила она каждый раз. – Мне не с кем было послать весточку мистеру Марвелу, но я подумала, что, не увидев Августа, он найдет какой-то другой выход… Да, Августу действительно плохо.

   Когда машина отъезжала, занавеска, из-за которой выглядывал Август, снова опускалась. Он не лежал в постели, а сидел в кресле-качалке. На этот раз его беспокоило бедро. Если уж он садился, то подняться не мог, так что просто сидел в кресле-качалке у окна, выходящего на дорогу, и ждал очередную машину.

   На следующий день одного из гусей Арта Анакера нашли мертвым прямо на скотном дворе. Было так много разговоров о том, какое животное его убило – лиса, или, может быть, норка, или дикая собака, или просто очень большой хорек – что фермеры перестали обращать внимание на свет в небе. Хотя он никуда не делся и приносил пользу в хозяйственных делах. Была ли то глубокая ночь или раннее утро - носить с собой фонарь больше не было нужды.
 
   Прошло две недели, а бедро все еще беспокоило Августа, но ему надоело сидеть в кресле-качалке и было интересно знать, кто же присматривает за домом и животными Марвелов. Наконец любопытство выгнало его из дома.
 
   Был такой весенний день, который выпадает только раз в году и только в мае. Воздух был наполнен влагой и ароматами, а то, что на деревьях еще вчера выглядело  набухшими почками, превратилось в крошечные листочки. Сквозь потрепанную синюю куртку Август чувствовал ласковое тепло солнца. Вокруг распевали краснокрылые дрозды, и радостно кричала свое «кар, кар, кар» старая ворона.
 
   Август собирался дойти только до того места болота, откуда можно было увидеть хозяйственные постройки  Марвелов и, может быть, какого-то человека возле них, но заметил что-то светящееся над силосной башней, и не мог взять в толк, что же это такое. Он подошел немножко ближе, потом еще чуть ближе, пока, наконец, не оказался на берегу форелевого ручья, который отделял холм Марвелов от болота. Отсюда можно было разглядеть, что предмет на крыше силосной башни был новым флюгером в форме золотого льва. Старым флюгером была бегущая лошадь, ржавая и позеленевшая от времени. Кто-то, видно, снял ее и укрепил эту новую блестящую штуковину, которая теперь крутилась без остановки на весеннем ветру. Август собрался уже, хромая, идти обратно через болото, когда увидел двух рыб, таких огромных, каких не мог и представить. Они были больше человека, а двигались вверх по течению легко и спокойно, то пропадая в водорослях, то появляясь снова. Август стоял открыв рот. О своем бедре он  совсем забыл.
 
   Солнечный свет, проникая сквозь воду, сиял на мерцающей чешуе двух рыб, на их кротких глазах и мягких серебристых ртах. Пока Август стоял, раздумывая, идти домой за удочкой или, не раздеваясь, прыгнуть в ручей и попробовать поймать рыбу голыми руками, рядом с ним что-то просвистело. Это могло быть насекомое, однако по  звуку больше напоминало пролетающую стрелу. Он огляделся, но ничего не заметил.
 
   Рыба прижалась к противоположному берегу, и как только он ступил на мостик, чтобы перейти ручей, снова произошло то же самое. На этот раз Август разглядел стрелу. Она пролетела довольно близко от его лица, и ему почему-то показалось, что если бы стрелок действительно хотел, то мог бы послать стрелу гораздо ближе.

Август присел на корточки среди болотной травы и водяного риса и стал ждать. Через мгновение он увидел мальчика, который спускался по другому берегу ручья; он шел горделивой походкой и так легко, что не издавал ни звука. В левой руке мальчик держал серебряный лук, а через плечо был перекинут колчан со стрелами. Издалека он был похож на Роджера Марвела, но когда подошел поближе, Август увидел, что это все-таки не Роджер. Этот мальчик был выше и шире в плечах.
 
   - Хм, - пробормотал Август, - не выбил бы кому глаз.

   Лучник перешел через мостик и углубился в болото, даже не взглянув в сторону Августа, но Август знал, что стрелок заметил его. Из своего убежища он мог видеть все, что творится у Марвелов. Очевидно, те, кого мистер Марвел нанял присматривать за хозяйством, привели своих животных. На пастбище гулял молочно-белый бык. Август всю жизнь ездил на фермерские аукционы, но никогда не видел быка, который мог бы сравниться с этим. Там был еще баран, который свободно бродил по склону холма. А в стороне, возле мусорной кучи, стоял козел, деликатно пережевывая то, что там нашел. Август недоумевал, что это за люди, которые могут позволить себе таких прекрасных животных и соглашаются приехать на пару дней, чтобы присмотреть за чужой фермой.

   Открылась дверь кухни, и оттуда с шумом и криками  выбежали два маленьких мальчика. Они были почти как Том и Тим. Малыши были близнецами. Они уселись в песочнице под сосной, растущей на лужайке, и стали строить крепость из песка. Каждый раз, беря горсть влажного песка, они взвешивали его на весах.

   Из сарая вышел человек, держа в каждой руке по ведру, и в первый момент Август был уверен, что это мистер Марвел. Потом он засомневался. Этот человек выглядел  совсем как мистер Марвел, но было в нем что-то странное. Он спустился по тропинке к мосткам и встал на колени достаточно близко от Августа, чтобы тот смог понять, что это чужак. Рукава у него были закатаны до локтей, и кожа была белой и блестящей. Когда он перевернул ведра, к изумлению Августа из одного выскользнул рак, а из другого скорпион. Мужчина опустил оба ведра в ручей и понес их, наполненные до краев, обратно наверх, по склону холма, к сараю.

   Август потрогал лоб, чтобы проверить, не жар ли у него. Лоб был холодный, но сердце билось гораздо чаще, чем когда-либо, и ему все время хотелось отвести взгляд, как если бы он смотрел на источник яркого света.

   Он уже собрался уйти, когда из дома вышла маленькая девочка, примерно ровесница Хезер Марвел, легко сбежала с холма и пронеслась по мостику. Вдруг она остановилась и подняла голову, как будто почувствовала присутствие Августа. Но потом углубилась в болото и стала собирать цветы. Август не замечал их раньше, но теперь увидел, что цветы растут по всему берегу ручья. Они росли между пучками болотной травы. Они были повсюду. Ни один из них Августу не был знаком. Может, они были дикими, а может, подумал он, их здесь посадила любительница цветов миссис Марвел. Когда девчушка вернулась с юбкой, полной цветов, она уселась на другом конце мостика и принялась плести из них венок.

   Не дожидаясь, пока она закончит, Август потихоньку покинул свое убежище и зашагал через болото домой. От его хромоты не осталось и следа. Он шел быстро и весело. По дороге он остановился, чтобы собрать букетик болотных цветов для жены.