весна идет

   Ярило глядел на своего мастерко*–Протальника* с укором: канителит, неслух. Середович* уже, а всё в молодчика рядится. Баловень. Удумал со Снеженем* до последнего тягаться - кто кого. А различку не зрит? Сила-то не у того, кто лютее, а у того, кто умнее. А по уму пора бы провинку* свою перед ним, Ярило, признать: хвастню молодецкую оставить, перекоры*прекратить и казовый* гонор утишить.

 Совесть быть должна: отзнобил землю, отлынивает от дел, а природа – страдай? Размежевались уже со Снеженем-то: время творить побудку миру, а не крепкий сон. Веять тёплым пора: проталин натаять, лед на речках-озерах дыбить-гнать, пташек приманивать из далёка дальнего. Куда жалейку-то манкую* заныкал, сам с усам? Грачи нервничают, жаворонки изводятся по Родине. Прыскучей дуй в дуду, морозовый прихвостень, а то осерчаю нешуточно и уволю до срока… 

*
   Мужчина средних лет, одетый в синюю стеганую куртку с капюшоном, заменяющим ему шапку, черные джинсы и качественные коричневые башмаки на толстой подошве, шел, не спеша, по набережной Волги. Он не обращал внимания на попадающихся встречных барышень вообще от слова "совсем", хотя барышни, наоборот, на него поглядывали заинтересованно: было что-то притягательное в его неторопливой, чуть покачивающей плечами, ходьбе (руки - в карманах), в равнодушно-спокойном выражении серьезного лица, во взгляде, в упор не видящем любопытных встречных глаз.

   День, если верить утру, обещал быть тусклым, пропитанным прохладным сырым мартовским воздухом. По Волге тянулись ошметки льдисто-снежной шуги грязного желтоватого цвета. Темная вода периодически лениво проглатывала эти ошметки, не внося никакой эстетики в пейзаж: унылая картинка.

   Мужчина не торопился никуда не потому, что хотелось погулять по набережной, а потому, что торопиться было некуда: он шел домой со смены (охранник в банке), а дома его никто не ждал, кроме кенара. Кенар остался ему "в наследство" от бывшей, расставание с которой имело несколько плюсов (н-р, он стал лучше понимать кенаров) и один большой минус: вместо того, чтобы стать счастливым, он стал философом.

   Получивший свободу передвижения по всей квартире (клетка всегда открыта), кенар Чиф исследовал всё, что ему казалось нужным, отмечая полюбившиеся места естественным образом. Ну, подтереть не трудно, чувак: летай в кайф. Налетавшись и наклевавшись каких-то найденных крошек в дополнение к положенному корму, Чиф возвращался в свой домик … и начинал петь. Вывод? Даже этой мелочи в перьях чтобы петь нужна свобода. Бывшая категорически с этим не соглашалась. Она не хотела (или не могла?) дать свободу ни своей птице, ни своему мужчине. Но песен хотела и от того, и от другого. В конце концов оставила обоих, как не оправдавших её надежд.

   Став философом вместо того, чтобы стать счастливым, мужчина сделал еще один правильный вывод: всё зло от баб. Да, их можно любить,  если знаешь не слишком близко. А поэтому постарался избавить себя от узнавания по максимуму: - Привет. Кофе или танцы? Спасибо. Пока…

   - Молодой человек, купите цветы! Розы – со скидкой! – продавщица из цветочного киоска окликнула проходящего мимо мужчину с надеждой в голосе: а вдруг? У неё зарплата от продаж.
Он скользнул по киоску равнодушным взглядом и молча пошел дальше. Жмот: мог бы пятьсот рубликов отстегнуть для своей. Есть же у него "своя"? Одет-обут, чистенький, откормленный. Восьмого марта, наверняка, не жался на букет, а двадцать пятого – "молчи жена: твой день – 8 марта"?


    Выглянуло солнце. Чудеса! Река заблестела, как лаковая, такие оттенки выдала – залюбуешься: от серебристо-жемчужного – до густого индиго с золотыми струями. Небо распахнулось в даль беспредельную, заголубело так чисто, как глазки у малышей голубеют (у детей друзей видал такие глазки). Возле оттаявшей уже клумбы у памятника Пушкину (а может, счищали снег дворники)… грач. Серьезный такой, высматривает что-то, наклоняя голову туда-сюда. Неужто и впрямь весна начинается?

   Мужчина стянул капюшон, расстегнул куртку : тепло. Одним мигом с +8 до +15 подскочило, похоже. Солнце – это жизнь…
Он повернул лицо к солнцу (позагорать чуток)… и увидел плачущую. Девица рыдала. Не громко, но отчаянно: закрыв лицо руками и повиснув на бетонной тумбе ограждения. Плечи трясутся – так и тумбу свернет, пожалуй…

 Пять минут назад он бы хмыкнул: бабы тоже плачут. Назад – но не сейчас: контраст с радостным солнцем впечатлил. Он вернулся к цветочнице: - Одну розу.
Подошел к рыдающей: - Эй, ты чего? Все будет хорошо, я знаю...  Хочешь кофе?

* Мастерко — подмастерье, рядовой ремесленник.
*Протальник – март, старослав.
* Середович- человек средних лет
*Снежень – февраль, старослав.
*Перекоры – спор, старорусск.
*Провинка - вина, старорусск.
*Манкая - зазывная
*Казовый – показной, старорусск.
илл. Михаил Щрилев