В тылу

     - Все готово, девоньки, можно приступать, - голос Ивана Калистратовича прервал короткий сон-передышку молодых девушек-доярок, которые час назад закончили чистку база. Мужчин в селе не осталось, все на фронте. На ферме был только один гуртовщик, так что дояркам приходилось не только доить коров. Быстро одевшись, они  направились в сторону коровника.  У входа уже стояли бидоны, о чем и докладывал дед Иван, это он  выставлял их сюда. Зайдя в коровник, в котором кое-где поблескивали маленькие в крышу упертые оконца, все девушки прошли к животным. Только одна Акулина задержалась у широченной двери с длинным засовом, вглядываясь вдаль.
  - Что-то нет его сегодня, - с тревогой в голосе проговорила она и тоже направилась к своим буренкам.
  - Марту-уся, Марту-уся, - ласково пропела девушка одной из них, поглаживая ее крутые бока. Животное, услышав хозяйку промычало в ответ свои звуки благодарности, опуская  морду в душистое сено. Зазвенели струйки о стенки ведра. Запах парного молока поплыл по кошаре.  Доярки процедив через марлю молоко в бидоны,  плотно закрыли их, подоткнув в крышки дощечки,  чтобы по дороге не выплескивалось ни капельки, вынесли тяжелые емкости и поставили на повозку. Дойка закончилась. За молоком приезжали утром.
И снова Акулина долго всматривалась в линию горизонта, откуда обычно появлялись  подводы.
  - Да не будет его сегодня, - услышала она голос подруги Раисы, - смотри уже темнеет вовсю, день-то сейчас короткий. Девушка, постояв еще немного, пошла следом в теплую землянку. Но покоя не было, Акулина продолжала раздумывать:
      - Заведующий всегда приезжал в определенный час, никогда не задерживался, а сегодня еще и почту должен привезти. Что его могло задержать? Да мало ли что, дорога не близкая.  Может задержался в правлении колхоза или дома, а может почту заждался.
С такими мыслями она стала готовиться ко сну: утренняя дойка начиналась по зимнему в пять часов. Полчаса — подготовка: утром вымя твердое, пока теленок подсосет, помыть вымя теплой водой, другой корове размять, смазать, корма задать — все руками.

     Заведующий фермой Иван Кузьмич, вернулся с войны с серьезным ранением: он был без ноги. Передвигался с помощью костылей: у целой когда-то ноги, немец ему оставил только часть, всего семнадцать сантиметров. Но фронтовик не унывал, вернувшись, он сразу начал работать в колхозе. Надо было поднимать разрушенное войной хозяйство. А как же иначе? Вся его жизнь прошла здесь в родном селе. В девятнадцатом - добровольцем ушел на гражданскую, служил в кавалерии Буденного С.М. Позже, в двадцать седьмом году - действительная служба. Закончил полковую школу, получил звание сержанта. Был помощником командира взвода.
И снова война. Весной 1942 года, Иван Кузьмич ушел на фронт с большой группой односельчан. Под Воронежем был жестокий бой. Командовал пехотным взводом бойцов Красной армии. Там командир был тяжело ранен. Истекая кровью, он продолжал командовать взводом, что дало возможность продержаться до подхода подкрепления. За смелость и отвагу, Иван Кузьмич награжден орденом Отечественной войны. Было это в сорок третьем. Вернувшись домой, в сорок четвертом, фронтовик работал и бригадиром полеводческой бригады, и заведующим молочно-товарной фермы, был и фуражир, и учетчик. Ездил он на дрожках, на них было быстрее добираться до фермы, а зимой на телеге или на санях.
Однажды, и здесь дома пришлось Ивану Кузьмичу, как и на фронте, воевать за жизнь, только не с немцами…
 
     Наступила зима и первый снег покрыл землю. На телеге ехал он на ферму, на ту, что в балке Имкин-Сала, в двадцати километрах от села. День клонился к вечеру. И вдруг, впереди появились два волка. Иван Кузьмич - старый охотник, без ружья никуда. Вот и на этот раз привычно схватил в руки ружье, направил лошадь прямо на волков. Те свернули с дороги, пустились наутек. Иван Кузьмич повернул за ними, поднял ружье и выстрелил. Лошадь от выстрела шарахнулась в сторону, телега от резкого поворота наклонилась, а Иван Кузьмич полетел в снег.
      Приподнялся. Ружье лежало неподалеку. Лошадь, не останавливаясь, помчалась в сторону фермы, хозяин остался лежать на снегу недалеко от дороги.
Надвигалась ночь, начал крепчать мороз. Иван Кузьмич понимал, что надо двигаться, но на одной ноге, без костылей, а они остались в телеге, далеко не уйдешь. И все-таки он смог допрыгать поближе к дороге, дальше у него не хватило сил. Пытался звать на помощь, но кричать бесполезно: на десятки километров, ни души, да и волки где-то рядом. С помощью ружья он пытался передвигаться, чтобы хоть немного продвинуться вперед и согреться. Некоторое время отдыхал сидя, подстелив под себя тулуп. Потом опять вставал и прыгал на столько хватало сил. Иван Кузьмич надеялся на помощь.  Облокотившись на бугорок возле дороги, отдохнуть в очередной раз, он размышлял:
  - Как это так? Немец хоть и отхватил ногу, но не победил, остался я живой, а тут дома ведь, в родных степях, да не может быть, кто-нибудь да появится на дороге, надо только держаться.
Не зря так думал солдат. К великой его радости в ночи, он услышал знакомый голос. Иван Кузьмич с трудом приподнял веки: перед ним стояла, медсестра Маша, та самая сестричка Машенька, что делала ему перевязку в последнем бою. И нога болела также, как и тогда, в минуту ранения. От видения девушки и от боли в     несуществующей ноге, он и очнулся.
Здесь, в степи, как и на фронте, спасла его женщина, только не медицинская сестричка, а доярка Акулина.

      Перед сном, не выдержала таки девушка, вышла  на порог землянки, и не зря.  Перед нею стояла лошадь Ивана Кузьмича, а в телеге лежали костыли, доярка сразу поняла, что случилось. Прихватив вилы, кинув кошму на телегу, направила лошадь на дорогу. На бугор лошадь шла шагом, а затем по ровной местности пустила девушка ее рысью. Ночь уже захватила степь. Акулина часто останавливала лошадь и прислушивалась к ночной тишине. Проехала километров семь, всматриваясь в белое покрывало. Благо луна освещала степь. Стала звать Ивана Кузьмича, но в ответ услышала вой волчицы. Мурашки поползли по спине Акулины. Девушка думала, уже вернуться, но здесь как-будто, услышала какие-то звуки, похожие на голос. Потом поняла: почудилось. Проехала еще километра два, снова остановилась и начала кричать так громко, как могла:
- Э-э-э-ге-ге-гей!  В ответ на свой крик услышала далекий голос. Теперь Акулина была уверена, что это кричит Иван Кузьмич. Проехала еще немного, остановила лошадь. - И-и-ван Кузьми-и-и-ч !
     Слышит, он слабым голосом просит подъехать поближе. Окоченевший, с помощью девушки, еле-еле влез на телегу. Рысью спасительница погнала лошадь на ферму.
Так фронтовик второй раз разминулся со смертью.