От первого вымученного, до иных форм и принципов

Мечта о компьютере появилась даже не в 1987м, когда у нас появилась информатика, а много ранее, из журналов Наука и Жизнь и научно-познавательных передачь по советскому ТВ.
На самой же информатике, появившейся в программе только с нашего потока нас пытались научить кодить на Fortran, Basic и в чем-то там еще. Но, единственное, что у нас получалось - мочиться в какие-то примитивнейшие плоские, бесцветные или слегка околоренные игрухи. Нашего внимания было мало к предмету. Поэтому темы были с вялым откликом и такой же настойсивостью от тогдашнего преподавателя.
Однако сам магический вид тогдашних компьютеров, уже не советских, доставшихся с какого-то проектного института нашей школе и параллельно курсам повышения квалификации, а также их потенциальная мощь меня впечатлили навсегда.
Далее мне приходилось сталкиваться со специальными компьютерами, по долгу своей полевой работы в журналистике и периодически дежреда. Предназначались они для газетно-журнальной и графической верстки. Я видел, что масштаб возможностей обретаемых при работе с компьютерами впечатлял. Но, доступ к ним всегда преграждали какие-нибудь "монополисты" - верстальщики или рекламисты редакции, к которым я пытался обратиться и научиться у них. Ничего не получалось. Т.к. у "монополистов" был статус, и, если бы они им поделились, то перестали бы быть такими магически недоступными. А я продолжал страдать и мучиться, желать, не получать и жалеть об этом.
К тому времени, одной ночью из нашей редакции вынесли компьютеры, а у нас журналистов у всех сняли отпечатки пальцев и редакция наша осталась без верстки вообще. Лишь много позже мы узнали, что "кража" была симулирована с подачи неких неизвестных околовластных сил, решением которых руководствовались редактор и его зам, когда совместно с помошниками вынесли в один из вечеров все вычислительные машины одной полночью. Об этом доверительно сообщил вахтер, видевший всю инсценировку с карманными ментами, дактелоскопией и напряженным режимом подозрений в редакции. Понимая, что веревочка не может виться вечно, он признался одному из сотрудников, как все было и что его попросили молчать под предлогом спецоперации.
Потом у меня была работа без компьютерной надобности, но с хорошими деньгами. Деньги я просадил впустую, но, сумел-таки пройти курсы компьютерной грамотности в 1996 году.
У меня была возможность завести компьютер чуть позже, в 1997м. Устроившись на позицию литературного редактора  один из журналов, что-то я там попрактиковал, но не более того, т.к. я не удержался там надолго.
В этот же момент чудесным образом удалось поступить в аспирантуру.
Вслед за этим, я сменил работу и обрел чуть менее прибыльный, но не малый доход без рисков. Работа была связана с рекламой и версткой, к которым я имел отношение лишь как исполнитель формата "принеси-унеси-подай...".
Я мечтал и у меня тогда были деньги, но, я так и не сгруппировался для приобретения ЭВМ, который мог бы меня образовывать и даже кормить. Я видел, что элементарная верстка посадочных талонов для авиалиний могла приносить средства на хлеб с маслом и икрой. Тогда верстальщица отдела все также набивала себе цену по значимости ее навыков, а внештатный дизайнер-художник демонстрировал пределы мастерства в графических пакетах.
Ровно через год компьютер стал для меня не просто мечтой для освоения Corel и печати вслепую, но и необходимостью как печатная машинка для повседневной печатной рутины двумя указательными пальцами, как преподавателя журфака потому что я вдруг стал ассистентом профессора факультета журналистики.
Безусловно, помимо моей мечты освоить графические пакеты были другие устремления - к примеру, упасть в объятия Age of Empires и Red Faction, с которыми мне довелось пару-тройку раз знакомиться в только что открывшихся тогда компьютерных клубах.
И вот, имея остатки средств от прежней работы, и за год набивший руку на написании дипломов для ленивых студентов я поднял необходимую сумму для своего первого компа.
Он пах как всегда пахнут новые элементы оргтехники, обернутые вспененной прокладкой, пупырчатым антистресом и погруженные в пенопластовые вкладыши. Монитор был 16 дюймовым, и все остальное среднестатистическим. Это было не фантастически круто, но, т.к. у подавляющего большинства других людей не было и такого, я чувствовал себя крутым нёрдом или ботаником-задротом, жизнь которого удалась.
У меня появились флоппи-дискеты. Но, еще не было ридера для лазерных дисков.
К тому времени я приобщился к общественной активности и методам манипуляции в достижении целей. При организации одной из общественных акций с социально значимым эффектом мне необходимо было задействовать медиа-среду из которой я вылупился. Планируя акцию, мне и соратникам пришлось посетить один из пресс-клубов, где на встрече с ключевым тамошним менеджером моя беседа проходила с ним, работающим за ноутбуком. И тогда я заболел таким девайсом. Потому, что вместо мыши у него была сенсорная панель и я впервые увидел, как на ней работать.
Акцию мы провели, публикации об общественной акции по закладке парка молодежных инициатив вышли.
Годом позже обретения моего первого компьютера я убедил одно из начальств в университете, что приобретение копьютеров в их/наш отдел будет передовым шагом. Таким образом, получилось навести мосты с одной из масштабных фирм торгующих хардом по всей стране. Заказ оказался для них неплохим, что расчувствовало владельцев фирмы и они предложили мне усовершенствовать и мой компьютер тоже.
Монитор мой вследствие этого увеличился почти вдвое от прежней диагонали, материнская плата появилась новая, на ней клевая видеокарта, жесткий диск стал фантастически емким, помимо записываюзего ридера для лазерных дисков в нагрузку к нему я обрел и соответствующий софт. А самым клевым стало то, что у меня в вычичлительной машине появидся модем. Первый, мать его модем, в моей жизни! А, кроме этого стол мой оброс также принтером, сканером, веб-камерой и переплетным аппаратом!
За последующие за этим пять лет я все это богатство юзал вдоль и поперек. И в хвост и в гриву! Также туда были загружены самые последние версии имперской стратегии и две версии Red Faction.
Ночи мои стали бессонными, а публикации и бакалавриат- и магистерские дипломы не зависящими от каких-либо сторонних ресурсов. Я перешел в другой отдел, а также продолжал работать преподавателем. Помимо этого, я освоил верстку в Corel на уровне неплохого верстальщика, что как-то подтолкнуло меня на полгода спрыгнуть с преподавательской деятельности и уйти контент-менеджером в один из проектов и вести 16 полосную газетенку на правах редактора и ответсека в одном лице. К тому времени я охладел к университету и чуть позже навострил свои мысли вновь на полевую журналистику. Мой второй компьютер даже попрошествии пяти лет оставался весьма не слабым. Но, полевая работа требовала мобильности. Да и, однажды заболев ноутбуком в пресс-клубе, я желал теперь именно его.
Разбогатев слегка на публикациях с гонорарами и зарплатой, получилось решиться на краткосрочный кредит, который я погасил к тому же досрочно в 2006 году. А статус владельца ноутбука, вкупе с приобретенным цифровым фотоаппаратом сразу подняли мой уровень не только в моих глазах. Эти девайсы были маркером успешности в инфосфере. Телефоны тогда едва-едва стали появляться с убогими камерами. И до смартфонов в нынешнеи их понимании было еще далеко.
В рюкзаке мой ноутбук бродил со мной всюду, а второй по счету свой компьютер я распродал по запчастям, оставив с него только жесткий диск.
Acer прослужил мне прочных 6 лет. Ломал в нем и экран, стирал до дыр клавиши, менял адаптер. Графика в нем была не кореловская, а фильмы зависали. Но, это не меняло его статусной сути.
Новая эпоха нагрянула внезапно задолго до кончины первого моего ноутбука. Я оказался сотрудником одной из серьезных аналитических структур, которая неизвестно чем занималась, но, информации перелопачивала сотнями гигатонн. Там мне дали весьма приятный новый ноутбук и я о своем первом на три года почти забыл. Кроме того, как-то раз в своей автомашине я подвозил одного типка, которому удалось  продать мне неплохой подержанный HP, в котором, как позже оказалось, слегка хромала винда.
В итоге, вернуться к своему Acer в сочетании с HP мне все равно пришлось, т.к. работа в аналитической структуре оборвалась скоропостижно из-за одной моей едва состоящейся мести, которую к тому времени я носил в себе долгие годы. Месть свершилась, что не гармонировало с имиджем организации, в которой я работал. Поэтому Toshiba пришлось вернуть и уволиться по собственному желанию.
Год я оставался брошенным на произвол волн. Денег не было, не было и работы. Кроме того, появился волчий билет, но зато и сомнительная слава, которая, как медные трубы бежала впереди меня.
В 2012м как гром с ясного неба на меня свадились шальные заказы. И, не только пропала нужда, но и средств на всякие расходы, порой необдуманные, появилось достаточно.
И тут я, кроме смартфонов и планшета, я наткнулся на второй в своей жизни Toshiba в алюминиевом корпусе с мелкой вибрашией на подущечках пальцев, если провести ими по его корпусу. Такой эффект возникал как ответ на тактильную информацию, получаемую от своеобразно шлифованной поверхности.
С ним я провем много счастливых и беспечных дней и ночей, а в совокупности три года. Ездил он со мной и в Турцию, и в Эстонию, и в Китай, и в UK. Везде от него была польза.
В конце 2015 года в моей квартире был проведен внезапный для меня обыск. Мне предъявили постановление и все было перевернуто в квартире вверх дном под съемку на камеру операторами оперативной групп от Прокуратуры и УВД по Алматы.
У меня конфисковали и Acer, и HP. А вот, Toshiba остался незамеченным, будучи погребенным под скомканной одеждой на одном из кресел. А, когда мне объяаили, что то кресло мешает обыску в серванте, я демонстративно поднял кресло и переставил прямо на диван, вокруг которого уже все было обыскано. В серванте покопались, а кресло очтавили без внимания.
У меня изъяли вме носители информации - от CD и DVD, телефонов и смартфонов, до флешек и жестких дисков.
Когда меня уводили в ИВС, я попросился успокоить маму и шепотом ее попросил, чтобы она отдала ненайденный ноутбук, на время пока меня не выпустят, к соседке тете Вале. За месяц, я побывал в ИВС и тюрьме, но вышел с относительно небольшими потерями, если не считать в прямом смысле физического  исчезновения источника дохода и пыток меня самого. Ноутбук меня дожидался и никто из моих оппонентов не знал что он существует.
В 2019 году мой Toshiba посыпался и я его начал реанимировать. Прочность держателей экрана не устояла перед энтропией. Пришлось их латать с обеих сторон деталями из детского металлического конструктора. Но, в итоге мера хаоса поразила систему охлаждения жесткого диска. А найти эту запчасть достаточно трудно, потому что линейка моделей все время обновляется. И, если у вас ноутбук трех-пятилетней давности, то найти актуальные компоненты его конструкции нереально, а ждать из Ali что кота в меше брать. Поэтому я ограничился планшетом и смартфонами.
И тем не менее, мое участие в ряде образовательных программ от American Embassy и British Council, а также курс от Penssylvanian University потребовало обновления моего персонального парка оргтехники. И поэтому в 2020 я приобрел ноутбук Lenovo. И, что интересно даже без офисного пакета програм! Т.к., активность перешла в область сетевого взаимодействия и дистанционных видио-конференций.
Пока мне неизвестно какая веха грядет, а также, в чем вычислительные и организационные мощности будут воплощены обозримом будущем. Однако я все также себе представляю это нечто, в виде некоего девайса. Пусть и не такого осязаемого, но весьма продуктивного. Печатать, думаю, нам все еще нужна будет, а вот схема воплощения организатора профессиональной жизни и быта, возможно, обретут иные принципы - сетевые и подконтрольные, с едва уловимым кастово-сословным доступом на принципах посвящения.