Кот

Я знал, что как только потеряю сознание, мы опять встретимся с котом, обыкновенным уличным котом, похожим на того, который на прошлой неделе спёр сосиски внука, оставленные на подоконнике остужаться. Знал об этом и кот. Он тихонько сидел где-то там, в глубине моего подсознания и терпеливо ждал.
Впервые я столкнулся с ним в пятилетнем возрасте. Я тогда заболел корью, да не просто, а — в самой тяжёлой её форме. И хотя при такой болезни в те годы смертельные прецеденты случались крайне редко, мои шансы на выздоровление всё-таки были непозволительно малы. Всё моё тело, рот, гортань покрылись красными пятнышками с беловато-голубыми нарывами наверху. Я не мог ни есть, ни пить. Я вообще не мог глотать. Я лежал, распластавшись по всей кровати, и вполголоса стонал. Меня то и дело то накрывало нестерпимо ледяным одеялом, то обдавало невыносимо горячим суховеем. Мама сидела рядом и тихонько плакала.
И вот при очередном приступе лихорадки я потерял сознание и встретился с котом, вернее сказать, маленьким забавным котёнком. В своём забытье я почему-то сидел на краю крыши шестнадцатиэтажного дома и беспечно болтал ногами. Внизу прямо на асфальте стояла больничная койка. Вокруг неё суетились игрушечные люди в белом. Мама стояла чуть поодаль, закрыв испуганное лицо руками.
Котёнок сначала потешно гонялся за собственным хвостом, затем, видимо устав от беготни, сел рядом со мной и начал, еле слышно мурча, тереться о руку. Ну, как тут не погладишь?! Котёнок замурчал ещё громче и вдруг, посмотрев жалостно в мои глаза, бросился вниз.
Сердце моё сжалось от ужаса, но через мгновение, будто получив откуда-то мощный заряд боли, беспорядочно заколотилось. Я очнулся. Вся кожа на груди горела, словно кто-то вылил на неё кипяток из чайника. Надо мной, наклонившись, стоял врач с двумя странными «утюжками» в руках и улыбался. Много позже я узнал, что эти «утюжки» вернули меня к жизни и называются дефибрилляторами.
Как бы там ни было, моё здоровье быстро пошло на поправку. Уже через неделю меня выписали из больницы. О своём удивительном сне я, конечно, поведал маме. Видя огорчённое лицо любимого чада, она лишь успокоительно покачала головой:
— Не расстраивайся так, сынок. Всё с твоим котёнком будет хорошо. У кошек ведь девять жизней. Не то что у людей.
Во второй раз я встретился с ним сразу. У отца моего друга Витьки в гараже стоял новенький чехословацкий мотоцикл «Ява» – самый крутой мотик в СССР.  Ярко-красная машина  с никелированной выхлопной трубой, с зеркальными боковинами бензобака, чёрным кожаным сидением просто завораживала. А тут ещё Витька, расхрабрившись от моих восторженных нечленораздельных звуков (ибо слов просто не находилось), вдруг предложил покататься. Отец несколько раз давал ему «порулить» на рыбалке. Разрешения, конечно, ни у кого не спрашивали, да и кто бы нам разрешил двенадцатилетним желторотым юнцам.
Мы мчались по шоссе. Витька, раззадоренный моим восхищением, всё поддавал и поддавал газу. Наверное, хотел показать, какой он классный гонщик. Мотоцикл ревел, как зверь. Ветер, цепляясь за отросшие за лето вихры, свистел в ушах. Сердце бешено отбивало чечётку. Адреналин хлестал через край.
    На крутом повороте Витька, чуть замешкав из-за встречного автобуса, не удержал руль, и я опять оказался на краю крыши шестнадцатиэтажного дома. В безоблачном небе ярко светило солнце. Его лучи искристыми зайчиками отскакивали от крохотных лужиц, оставшихся во вмятинах оцинкованной жести. Внизу на асфальте также стояла больничная койка со снующими вокруг врачами и плачущей мамой. Котёнок тоже был рядом. Он немного подрос, стал каким-то нескладно-долговязым, но остался таким же потешным и беззаботным. Котёнок долго гонялся за красивой зелёной бабочкой, делая умопомрачительные прыжки и сальто-мортале. Увидев меня, он оставил свою игру и подошёл. Нереально синие глаза печально смотрели вдаль. Я автоматически погладил его по пушистой спинке. Котёнок смешно потянулся и, довольно мурлыкнув в ответ, легко прыгнул с крыши. И тут же боль снова вернула меня в неприглядную действительность.
Затем были Афганистан и тяжёлое ранение, неудачный поход в горы, падение дельтаплана, злополучная зимняя рыбалка, пожар и вот…  авария на заводе. И всякий раз кот оказывался рядом на крыше, взрослея и матерея вместе со мной. Теперь он превратился в огромного поседевшего котягу доброго и сердобольного донельзя.
Я знал, что увижу его в последний раз, и он в последний раз спасёт меня от смерти, пожертвовав своей девятой кошачьей жизнью. Боль была невыносима, но я терпел, беззвучно шепча самосотворённую молитву: «Господи, только не дай мне потерять сознание! Господи, только не дай…»
Ведь должен был я хоть один раз в жизни сделать что-нибудь хорошее для своего ангела!      

 г. Белорецк   21.03.2021г.