Стон перерос в рёв

Наконец Дженет возглавила промывку кислоты и свернула через долину в поле разбитой соляной корки, похожее на шероховатый лед реки, которая раскололась и затёрлась, а затем снова замерзла. Невозможно было добиться даже разумного прогресса. Однако это была зона, которая в конечном итоге уступила место инстинкту руководства Дженет. Таппан давно перестал ориентироваться. Север, юг, восток и запад были для него одинаковыми. Ночь была пустой - тьма была стеной - тишина была ужасной угрозой для любого живого существа. Долина Смерти терпела их за миллионы лет до того, как появились живые существа. Это было не место для мужчины.
Таппан был теперь на триста с лишним футов ниже уровня моря после дня, когда было зарегистрировано сто сорок пять градусов тепла. Он знал, когда начал терять мысли и равновесие - когда только примитивные инстинкты управляли его телесной машиной. И он изо всех сил старался удержать зрение и чувство. Он надеялся пересечь нижний уровень до того, как начнутся полуночные штормы.
Надежда Таппана была тщетной. Согласно записи, однажды в долгом сезоне сильной жары наступила ночь, когда ветры в печи нарушили свой график и начались рано. Беда Таппана в том, что он ударил этой ночью.
Вдруг показалось, что воздух, пропитанный жаром, зашевелился. У него был вес. Он двигался беззвучно и тяжеловесно. Но он набирал обороты. Таппан понял, что происходит. Одеяло тепла, создаваемого днем, уступало внешнему давлению. Что-то вызвало движение более горячего воздуха, который должен устремиться вверх, уступив место более прохладному воздуху, который должен устремиться вниз.
Таппан услышал первый, низкий, далекий стон ветра, и это поразило его сердце. У него не было земного звука. Это было для него похвалой? Нет ничего более надежного, чем тот факт, что пустыня рано или поздно должна признать его жертвой. Мрачный и сильный, он восстал против приговора.
Этот стон был предвестником других, становясь все громче и длиннее, пока странный звук не стал непрерывным. Тогда движение ветра ускорилось и стало уносить мелкую пыль. Хотя ночь была темной, она не скрывала бледных слоев пыли, движущихся по ровной равнине. Ноги Таппана почувствовали, как дно долины медленно поднимается. Его нос узнал зону буры, щелочи, селитры и серы. Он достиг ямы долины во время топящих ветров.
Стон перерос в рёв, разразившийся, как сильный шторм через лес. Это было ужасно - как прилив Ахерона. Это окутало Таппана.