Озеро над Горизонтом

Зимнее озеро в сказку заковано
Белым безмолвием, всполохом радужным.
Снегом ли чистым душа околдована,
Радостью ль праздников зимушки-матушки?
                Е.Ю. Шуклина


Глава 1. Планы.


Бродить по Алтаю я начал поздно, только после того, как нас вместе с большей частью моих коллег строем отправили на пенсию. Да и то, первые несколько лет с таким же «товарищем по оружию», мы осваивали более дальние по отношению к Новосибирску, Саяны. Видимо, для того, чтобы заболеть Алтаем, надо дорасти до его понимания в урочищах других гор, а уж когда он заметит твою преданность им, то позволит прикоснуться и к себе, прочно прикует к своим скалам и больше не отпустит. Совершенно теряясь в названиях тех мест, которые были у меня уже на слуху, особенно в их количестве, я, все же, наметил себе «обязательную программу», куда вошли места, которые, с моей точки зрения, мне надо посетить в первую очередь в пределах мне отпущенного. Худо-бедно, но за пять лет, делая 4-5 вылазок за сезон, я почувствовал, что значительно продвинулся по списку, напечатанному в голове. В нем был только, как говорят алтайцы, Верхний Алтай, который они начинают отсчитывать от перевала Чике-Таман.

Я, конечно, спешил и вылазки были в среднем недели по три, а иногда и больше. Если удавалось напроситься к кому-нибудь в машину попутчиком, то старался изучить местность и запланировать не просто пешие радиалки, а длинные рывки на машине, охватывающие как можно большую площадь достопримечательностей этого чудо-края. На моих картах начали проступать отдельные контуры обследованных территорий. Со временем, они стали пересекаться и сливаться между собой. Если меня брали в команду такие, как, например, мой добрый гений из Белокурихи и первый руководитель экспедиции по Алтаю – Володя, я старался склонить его к поездкам в самые дальние уголки, используя в полной мере возможности его внедорожника. Так мне посчастливилось добраться в этом году до таких лакомых мест на самой границе с Монголией, как ущелье, в котором прячутся озера Кок-Кёль, пойма речки Саржематы, урочище Тэдаш… Но есть такие места на Алтае, на ознакомление с которыми не хватит и целого сезона. В этот ряд вполне можно поставить поселок Джазатор. Добираясь до него, надо проехать Чуйский тракт почти полностью – до поселка Кош-Агач, потом еще 140 километров по «гравийке» на юго-запад.



Глава 2. Джазатор на нашем пути к озеру Карасу.

Джазатор и есть начало всех вылазок в самые удивительные места этого горного края, даже та «гравийка», которая к нему ведет, окружена такими красотами, что ей одной хочется посвятить целый сезон. Про чудные места, прячущие в своих объятиях эту дорогу, я возможно еще расскажу, если времени хватит. А про поселок, что можно сказать? То, что в нем мирно живут два народа - алтайцы и казахи, что, конечно, наложило отпечаток, даже на его название - их у него целых два: Джазатор и Беляши. Еще несколько лет назад, когда я оказался там в первый раз, я старался записывать за местными «лингвистами» значения всех окрестных алтайско-казахских названий. Да простят меня дипломированные лингвисты, но, согласно тем записям, «Джазатор» произносится правильно «Жасотыр», что уже и перевести можно как: «весеннее сидение, стоянка». «Беляши» правильно будет «Белажу», а это переводится, как «синий перевал». При этом, что интересно: «бел» - это «спина», а «ажу» - «перевал». Как из «спины» получается «синий», я не знаю…


Не отвлекаясь в этот раз на сам поселок Джазатор и на его «синюю спину», мы пересекаем его и двигаемся дальше на поиски озера Карасу. Только на секунду заглянем к нашему, теперь старому знакомому по походу на Голубое озеро, тезке моего Володи – Владимиру - он же хозяин базы «Карагемский прорыв». Вынес он нам ключи от своей базы, и мы поехали дальше – доверяет. Как же не доверять, мы с ним всего два месяца назад в том походе, когда искали Голубое озеро, может собаку и не съели, – есть вообще было нечего, а его брата и племянника утопили, но, слава Богу, тут же и спасли. Мой друг Володя не обиделся на меня тогда за роль матроса Желязняка, которую я опрометчиво взял на себя. Как и этот революционный матрос, который вел свой отряд на Одессу, а вывел к Херсону, я вывел наш маленький отряд не на то озеро. Но эта история у меня в другом рассказе...



Глава 3. Озеро на карте.

В этот раз, в начале сентября, Володя взял с нами своего друга, тоже фотографа Павла. Думаю, на подмогу, чтобы при случае вдвоем скрутить меня, если снова надумаю повести группу мимо «Одессы». Голубое озеро, как несбывшаяся пока мечта, манило, конечно, нас, но к нему было еще рано, как показала практика предыдущего похода на Голубое, надо подождать глубокой осени и малой воды в Карагеме. А вот на озеро Карасу, которое поселилось на высоте 2545 метров и на полпути к Голубому, можно и попробовать. Чтобы добраться до него, надо двигаться по той же дороге, как и на слияние Аргута с Карагемом: через первый по счету перевал «Верблюжья шея» (Тё-Мо-Йын), второй перевал «Сарагаш» («Желтый листвяк»), а перед третьим перевалом «Ялома» остановиться на базе "Карагемский прорыв". Перевалами назвали самые высокие точки дороги, расположенные на трёх отрогах гор, спускающихся к Аргуту, проживающие там алтайцы и казахи. С этой базы мы завтра начнем восхождение к озеру, падая с горы, оно приходит сюда речкой Карасу и, пробегая мимо, ныряет в Карагемский прорыв. Озеро тоже можно называть Карасу, хотя его названия на карте я не нашел.


Это озеро на картах я углядел уже года 3-4 назад, когда готовился к первому походу в эти края, но с тех пор никого не мог заманить с собой на его берега, хотя карта обещала там красивые ландшафты. Всех пугал крутой подъем к нему – от базы надо было преодолеть около 1000 метров высоты. Или еще - за последние пятнадцать лет от начала туристического бума в окрестностях Джазатора, все обращали внимание в основном на уже разведанные и ставшие знаковыми достопримечательности. Хотя, только я знал уже две группы, которые побывали на этом безымянном для карт озере. Одна из них, с полной выкладкой, ночевали там – счастливчики! И на кого же теперь мне рассчитывать? Правильно, только на Володю! Вот и Володя так же сказал про меня, когда у него загорелось сходить к этому озеру. Он позвонил мне и предложил. Сначала я отказался, мотивируя тем, что лимит денег, впрочем, как и разрешений от домашних на походы, за этот сезон я уже выбрал. Но на следующий день перезвонил и сказал, что еду с Володей, кто ж откажется?



Глава 4. Дорога над пропастью.

Нам не пришлось, как в прошлый раз, нанимать буханку хозяина базы, чтобы добраться до нее, Володин внедорожник сам сделал это трудное дело.
Сразу за околицей Джазатора дорога, попетляв восемь километров между лиственницами и крупными камнями, начинает забирать в гору, к перевалу «Верблюжья шея» (Тё-Мо-Йын), выходит на склон обрыва, скат которого уже позволяет пробить по нему дорогу дальше, до слияния Карагема с Аргутом.

 
На перевале туристов обычно высаживают, чтобы дать им возможность увидеть завораживающие окрестности, на все четыре стороны открывающиеся с его округлой головы. Вру – на три стороны. Хотя сам перевал, как четвертая сторона, тоже неплох. Отсюда открывается самый красивый вид на степь Самах;, расположенную на юге, по кромке которой мы только что проехали. От степи нашу дорогу отделяют бурные воды Аргута. Каменные иглы теснины под нами, в которую врывается Аргут после того, как он опоясал степь – это отдельная песня, она звучит с запада! Если посмотреть вперед, на северо-запад, там уже можно подсмотреть и за слиянием Аргута с красавицей Коксу. Но их встречу я уже описал в другом рассказе. Хотя полюбоваться на них не отказываюсь, сколько бы там не проезжал.


Этот «highway» можно считать условно проходимым, уж больно он каменист во многих местах, пересекается малыми речками, дно которых выстлано большими камнями. Как, скажем, та же Карасу, которая, особенно в половодье, перерезает его бурным потоком в районе турбазы «Карагемский прорыв», где мы сегодня остановимся. Длина этой дороги только над обрывом не менее пятнадцати километров. А если мы говорим про эту базу, значит мы уже на месте.



Глава 5. Поселок Архыт с точки зрения Дельты Карагема.

В этот раз нам удалось быстро добраться и даже разместиться в аиле на территории базы. До заката у нас еще остается время. Володя снова погрузил нас в свой аппарат, мы одолели остаток дороги за перевалом «Ялома» и спустились в дельту Карагема. Володин танк не стал тратить время на объезд через мост, расположенный в четырех километрах выше, а пошел, как всегда напролом, ухнув в реку, в устье которой можно было в это время года найти брод. Честно говоря, даже при моей вере в Володю, было страшновато и, действительно, колесо машины нашло на дне пару крупных булыжников. Но внедорожник их мужественно преодолел, и мы уже ищем подходы к поселку Архыт, только с этой стороны реки – решили, что вид его с этого берега украсит картинку.


Дельта Карагема не заканчивается с растворением его в Аргуте, она вытягивается вниз по течению, вдоль реки, еще километров на десять до самого поселка Архыт, что стоит на той стороне реки. Ландшафт, по мере удаления от слияния, меняется от равнинного до пересеченного - появляются округлые горки с разбросанными по ним валунами. Где-то здесь они начинают намекать на свое внеземное происхождение. Не буду сюда мостить банальную фразу о лунных пейзажах, тем более они не дотягивают до таких определений, хотя уже начинают удивлять глаз. Особенно в этом усердствуют крутобокие увалы, подбегающие к самому поселку, уже по противоположной дельте стороне реки, там, где и расположился поселок. Вот это все мы и пытаемся сейчас выразить сюжетами фотографий.



Глава 6. Встреча трех хребтов с высоты «Дьурамал».


Дальше я пытаюсь склонить ребят к поездке в Долину Трех озер. Тем более, мы, собираясь сюда, в программу включали съемку лиственниц в осеннем убранстве. В это время года на солнце они аж горят оранжевым цветом! По дороге сюда мы видели, что это время уходит – кое-где наверху склонов лиственничная хвоя уже начала облетать - неделя и будет поздно. В Долине я уже был несколько раз, но то был не лиственничный сезон, не «горела» еще ее листва. И была то она сегодня совсем рядом с нами: пересечь Аргут по мосту, еще чуть-чуть вверх по реке, а потом не больше часа пешком в гору и вот оно – «Озеро с Пупком»… Но Володя, то ли помня мои сусанинские наклонности по предыдущему походу, то ли, правда, из-за дефицита сегодняшнего времени, подвез только к мосту через Аргут и дал немного времени на его съемку. А как бы хороша была лиственница в рамках чудесного пейзажа этих озер! Послезавтра, после похода на Карасу, сагитирую…


На обратном пути, после съемки поселка Архыт и моста через Аргут, Володя внял моим молитвам и не пошел вброд через Карагем. Ага! Не поехали в Долину Трех озер, так я сейчас выпрошу остановку у моста через Карагем. Над ним, метров двести, если подняться, будут петроглифы - памятник наскального искусства конца первого тысячелетия нашей эры - «Дьурамал». Не меньше десяти раз я там проезжал прежде и столько же раз мне предлагали его посмотреть, столько же раз я почему то отказывался - из вредности, наверное.
 

А сейчас соглашусь, тоже из вредности – в Долину же не повезли. Раньше думал: «Что я петроглифов никогда не видел? На Алтае они на каждом шагу!» Но из вредности же слаще? В этот раз, когда Володя отпустил меня на скалу, петроглифы мне, конечно, понравились – показалось, что они чем-то отличаются от тех, которые я уже видел – изображения змей, например, я прежде не видел. А когда я бросил взгляд и в долину Карагема с этой высоты, я аж захлебнулся от этого простора, удивляясь на себя – почему же я раньше отказывался подниматься на эту скалу?


И это еще не все, чем может удивить место слияния. В этой точке сходятся целых три алтайских хребта. Вдоль первого, Южно-Чуйского, вчера мы ехали целых 140 километров после поселка Кош-Агач. Этот хребет приходит с востока и упирается как раз в Карагем, в месте его слияния с Аргутом. Главная вершина этого хребта – пик Иикту 3936 метров – объект паломничества альпинистов. Строго говоря, в конце одного из ущелий этого хребта расположилось озеро Карасу, к которому завтра мы собираемся на поклон.

За Карагемом, здесь же, на слиянии, начинается и уходит на северо-запад Северо-Чуйский хребет. Его украшают пики Маашей-баш — 4173 м и Актру — 4044 м. Альпинисты не обходят и их вниманием, а на Актру еще и тренировочную базу устроили. Ох, как там красиво!

Ну и жемчужина этого горного узла Алтая – Катунский хребет, который приходит сюда с запада. Он не заканчивается на слиянии, а проскакивает его, хотя и немного – километров десять и подпирает уже степь Самаху, которой мы вчера любовались. В этот хребет встроилась вожделенная мечта всех альпинистов – четырехглавая Белуха, высота ее восточной головы 4509 метров, а пик Шенелю поменьше 3888 м, но расположился вообще рядышком со слиянием – от степи Самаха хорошо видно, тем более от Джазатора.



Глава 7. Забавы на базе «Карагемский прорыв».

К вечеру уже, когда мы вернулись на базу и мудрили с Володей над ужином, Павел принес несколько красивых снимков с берега этой, маленькой в этом сезоне, речушки. Нашел где-то живописные сосульки. Я бросаю ужин и бегу к Карасу искать такие же, но в другую сторону от той, где гулял Павел. Зачем мне его сосульки? Я найду свои и мне статику их холодного льда надо противопоставить динамике стремительной воды, как следует размытой на длинных выдержках. А штатив то я из дома и не взял в этот раз. Приходится мостить фотоаппарат на всякие ветки для устойчивости, торчащие отовсюду. Сумерки уже, а не оторвешься от этих хрусталинок. Все! Последняя и спать. Вечереет. Завтра, после восхождения еще поищу такого чуда...


Не успел кашу в рот закинуть, как Павел тянет снимать Млечный Путь – совсем стемнело. Какой Путь, я штатив не взял! А он обещает свой. Да у меня фотоаппарат-старичок – шумы одни притащит! Это тоже особый вид фотографии, надо знать ее хитрости и экспозицию, которые я, конечно, предполагаю, но ввиду древности моего фотоаппарата никогда не пробовал – светосила и динамический диапазон желает быть лучше. Паша и экспозицию поточнее подсказал. Ну что с ним сделать?! Из-за него все получилось в пределах допустимого и, даже, симпатично, так, что я загорелся и, забегая вперед, скажу, что купил новый фотоаппарат по возвращении из этого похода и, окончательно обнаглев, к нему приличный телевичок – все по цене небольшого автомобиля… Змей он, кто же еще?! Или это я сам – «азартный Парамоша»?


Наверное, я размечтался тогда и при съемке загадал правильно желание на падающую из Млечного Пути звезду: какой фотоаппарат ловкий она мне принесла! Полноформатный! А раньше у меня с этими звездами и желаниями не получалось. Помню, в таком же походе, по Укоку, кажется, насобираю ночью звезд и в мешок, а наутро они в камни превращаются. Еще и коновод Рулан ругался, когда вьючил лошадей, что арчмак потяжелел. Грозился вытряхнуть все камни. Ему же не объяснишь, что Ирис, с который я в поход на Голубые озера ходил, а потом и на Укок завернули, научила меня собирать не как я раньше - один маленький камушек из каждого похода, а полные карманы больших, с причудливыми формами… Я бы и выбросил их, только ночью, когда я начинаю мечтать о новых походах и за камнями подглядываю, они опять в звезды превращаются...



Глава 8. Попутчик Павел.

Вот и утро. Сны позади. Мы идем в гору по ущелью, в котором бежит теперь, похожая на ручей речка Карасу. Я бы не сказал, что ущелье широкое, но и не желоб, спускающийся до самой речки. Русло, которое пробила речка, почему-то прижимается к правому его склону.
Уже в ущелье, Павел напоминает нам его вчерашнее предупреждение о том, что ходит он медленно. Я еще вчера подумал, что значит медленно, ему же около 35 лет на вид? Теперь я понял, что он имел в виду - нам с Володей часто приходится останавливаться на «ровном месте», поджидая его. И это по грунту, который пока, даже, дерном покрыт, а на камни выйдем? Тропа идет через подлесок. Когда «угол набора» увеличился к исходу первого часа, начинаются крупные валуны. На втором часе похода мы пересекаем широкое русло каменной реки – весной она разложила валуны по сторонам своего потока оградой, высотой пока до колен, а дно плоское – удивительная конструкция для реки… Понятно, когда поток выдалбливает яму в породе, но брустверы по обеим сторонам?.. К исходу третьего часа они сошлись в желоб с бортами высотой почти в человеческий рост. Хотя, это уже яма выбита в глубину, бруствер с внешней стороны также – не больше, чем по колено. Воды сегодня в ней нет, Карасу по-прежнему плескалась, как ей и положено у правого берега ущелья, десять метров ниже этих «инженерных сооружений». Какие же тут потоки идут весной, если они не умещаются в имеющемся русле и двигают такие камни? Представляю, что тут творится весной!


Еще раз удивил Павел, когда догнал нас в этом русле. Он показал, что одет был в две тонких куртки, но обе на синтепоне и обе были мокрые, хоть выжимай. И это в прямом смысле слова – воду на ткани видно, даже визуально. Удивляемся с Володей – куда свалился, воды то в округе нет? Оказывается – это пот… Еще больше удивляемся – на улице то минус десять по Цельсию! Пытаемся что-то бестолково советовать, скажем, снять одну куртку… Предполагаем, что это тепловой удар его торкнул… Во всяком случае на гору, которая, по нашим подсчетам, должна показаться за лесом через несколько сот метров, ему уже идти нельзя. И он это понимает. В просвете деревьев, ниже тропы и впереди, видим что-то типа небольшого омута. Подходим с Павлом, чтобы поискать сюжеты  и обдумать ситуацию. Омут расположился на краю леса, перед самым водопадом, в спокойной части русла и заилился. Водопад срывается со скалы высотой около двухсот метров, в которую упирается склон горы из крупного курумника, начинающийся от этого омутка. Сейчас от водопада остались только тоненькие струйки. Оторопело смотрим на них – и это они пробили те каменные русла?! Это еще и обескураживает – мы же и водопад предполагали для съемки, а его нет! Павлу хватило этого времени, чтобы оценить свои силы и принять решение – он остается. Я ему советую идти вниз на базу, а сам иду догонять Володю. До озера осталось меньше двухсот метров по высоте, но каких! Крутяк! По прежнему опыту знаю – двести метров высоты крутого склона – это час моего хода. От «омута» теперь мне надо круто подняться на предварительную горку из крупного курума. Там я пересекся с Володей, но тут же разошелся с ним, предполагая, что, если я сейчас заберу гористее, то потом не попаду на более крутой подъем вдоль водопада, и это будет оптимальнее. Я так и сделал. Володя же попал на тот подъем, но все равно к озеру обогнал меня, немощного, минут на десять минимум…
 


Глава 9. Горизонт.

С первого взгляда эту гору можно было бы определить мореной, но высота ее была слишком большой для этого. Потоки водопада смыли камни и обнажили скальный базальт, показывая, что к моренной структуре она отношения не имеет. Курумник только прикрывал монолит отрога, который, отходя от соседнего хребта, замыкал, как бы обнимая верхнюю, довольно обширную и ровную, часть ущелья, окружая наверху приличное пространство. Эта чаша, наполнившись водой, превратилась в озеро Карасу. Из озера Карасу Карасу-речка вытекает, вернее, выпадает водопадом, а дальше - в Карагемский прорыв. На этой крутизне, за обрезом отрога, как за линией Горизонта, за которую сегодня мы пытаемся заглянуть, притаилась вся та красота, ради которой мы будем «рвать эту линию грудью…»

 
Десять минут до Горизонта.
Почти пять часов позади. Несколько снимков «а-ля восходитель» делаем друг для друга на память. Последние 10-20 метров высоты склона, к нашему удивлению, были покрыты снегом. Сюрприз! Почти на вершине. На подходе к озеру, из-за деревьев не разглядишь, а от подножия снег скрывается за закруглением верхушки склона. Снег затрудняет последние метры восхождения, радует и настораживает. Радует тем, что обещает живописную картинку наверху. Но, вдруг, озеро замерзло и на нем лед, как на Голубом два месяца назад?



Глава 10. Выткался на озере алый цвет зари…

Еще десять минут, и оно хлынуло на нас своей чистотой. В темных водах горного озера не было и намека на лед - отражалось только высокое Небо! Все было так, как можно было только мечтать! Не зря я вчера, снимая звезды, бормотал старые заклятья – звезды сделали свое дело! Но на такой сюрприз мы не рассчитывали даже от них! Ну были сосульки на реке у базы, но на земле снега не было, даже трава не вся пожелтела, несмотря на температуру минус десять.


Не сговариваясь, разделили с Володей озеро на сферы влияния – ему понравилась больше восточная, и он ушел к ней, а я остался здесь, не сознавшись командору, что просто устал. Бегаю по берегам озера, не зная, куда фотоаппарат в первую очередь нацелить, тыкая объективом в каждый камешек и тут же строча свои панорамы. Перешел и на другой берег потока, по которому озеро сливается в водопад. Сейчас он обмелел, но я нашел водички, чтобы обмакнуть в ней свои кроссовки. И что эта сырость в «штиблетах» по сравнению с картинками с тех живописных берегов?! Завалы крупных обломков скал выбегают в воду длинными языками…
 

Вокруг озера, если оторваться от его красоты и опустить глаза вниз, можно, удивившись, обнаружить, что и на камнях что-то растет. Кукуруза, наверное... Что-то  из  разряда мхов и лишайников, наверное? Кукурузные лишайники бывают необыкновенно  ярки  и  красивы!..


Меняя точки съемки, я, пятясь, подошел спиной к кромке обрыва, но, когда обернулся на бездну, из которой мы недавно вылезли на этот берег, горло опять перехватило, да еще дважды. От вида той глубины и бесконечности ущелья, которую снизу не оценишь, а еще от увиденного вдалеке, за Аргутом, краешка Долины Трех озер с ее Третьим озером. До Третьего озера я, в двух предыдущих походах в эту Долину, дойти не удосужился, удовлетворялся первыми двумя. Но снова, забегая вперед, после возвращения из этого похода, который состоялся еще в докоронавирусную эпоху, в этом 2020 году я на это озеро просочился, как тот вирус.


Пора и честь знать – спускаемся. А как бы заночевать здесь хотелось! Снег подтаял, нога скользит, а мы без кошек. Когда вверх по заснеженному склону и лицом к нему, еще не страшно, а вот вниз, да спиной – боязно – как поедешь, так снег закончится, а ты и оставшиеся двести метров курумника «прошлепаешь» по нему низом спины до самого «омутка»… Не до разговоров в общем. А когда на курумник вышли, то и помечтать можно. Типа, вот придем на базу, а Паша нас встретит горячей похлебкой, останется только чай вскипятить… Но двести метров вниз заканчиваются быстро, как и все мечты. А вот мы и внизу! А вот и Паша.. Ждал нас у подножия. Около трех часов! Мокрый… На что только не пойдешь, чтобы ужин не готовить, даже в наших мечтах… Смайлик бы надо, а то не поймете, что шутка.



Глава 11. Страшные сказки на сон грядущий.

И, будучи очарованными высокогорным озером, по возвращении, невозможно не вернуться к вчерашним сосулькам, тем более после ужина...
Вечер коротаем за вчерашним «ликбезом» для Павла, который  начали еще в машине, на тему истории края и Карагемского Прорыва. Он же первый раз здесь и должен, наконец, узнать про все эти сходимости хребтов и глубину Прорыва. База стоит на поляне на самом краю Аргута. Выше ее только перевал «Ялома», нависающий над ней - это наивысшая точка этой дороги, если не считать отроги над дорогой. Когда ходишь за изгородью базы и снимаешь свои сосульки, невольно в голове держишь – не приблизиться бы к краю обрыва невзначай, куда падает речка. Двести метров! Два раза можно «Ох» сказать, пока летишь… «Карагемским прорывом» называют часть Аргута перед слиянием его с Карагемом. Это система перекатов-водопадов до трех метров высотой. Длина этой главной водной феерии около пяти километров, а строгие и гордые сплавщики вообще ограничивают ее двумя, самыми трудными километрами. Самый опасный участок Карагемского прорыва, тот, двухкилометровый, имеет уклон семьдесят метров на километр и расположился, как раз, под базой!


Прорыв уже нельзя считать местной достопримечательностью, это уже ближе к «Чудесам Света». Осталось только определить ему номер в этом ряду. Своей славой он обязан и сплавщикам. Многих он не пощадил… Но, когда смотришь на него с высоты нашей дороги, поражает только высота, а сплошной фон брызг не дает ощущения опасности. А я ведь видел записи его штурма сплавщиками – это тихий… нет, это - громкий ужас! Но в фотографиях весь драматизм передать не получается. Не получилось, даже когда я спустился вниз, в этот мокрый грохот, пытаясь передать тот ужас снизу, думая, что он будет ощутимее в снимке с высоты его же величия. Опять все эти белые, злые буруны-водопады, переходящие один в другой, сливаясь между собой, скрадывают масштабы, смазывают впечатление и не вызывают страха, пока не увидишь, накрытый ими, катамаран сплавщиков. Спуститься прямо в Прорыв невозможно – почти везде пропасть, только в объезд; и уже после того, как машина спустится на уровень Карагема, к его слиянию с Аргутом, и в конце дороги. Боюсь, что категория Прорыва выходит за принятые нормы категорирования сложностей сплавов. Сплавщики называют его «Водным Эверестом Алтая». Для них он неприступнее Непальского, ведь покорили его всего шесть человек. А на Непальский Эверест взошли несколько тысяч.


Попугали Павла на сон грядущий и - носом в подушку. Пусть он теперь ворочается. Хотя и нам есть чего бояться. Когда едешь сюда, думаешь только бы прорваться, а когда надо уже назад, то заботишься о дороге обратно. Засыпая, думаем – не выпал бы снег на перевалах – машина не выгребет на все эти верблюжьи шеи. Ведь напугал же нас снег на полпути к Джазатору два дня назад, когда мы выскочили на Тархатинский перевал и на нем нас встретил прочно легший там снег. Мы, конечно, использовали его в кадре – поснимали Тархатинское озеро и дальше…



Глава 12. «Бал-балы» за двумя степями.

Наутро эти неслухи - Вовка с Пашкой не захотели в Долину Трех озер! Ух, чем бы их!.. Договорились, что Володя покажет мне мост через Коксу, за степью Самаха, который я раньше не нашел, а я ему – «Стену Атлантов», которую Володя тоже еще не видел. Смешно, но оказалось, что они друг от друга расположены в километре всего.


С выездом затянули – разомлели, наверное, после вчерашнего восхождения и баньки. Но трогаемся, наконец. Сразу за оградой базы, далеко внизу, я нахожу взглядом знакомую лиственницу, на самом краю пропасти. Прощаемся. Она стоит там, где еще можно держаться за остатки дерна, где он еще есть. Я давно ее фотографировал, но, даже на фото, ее одиночество смотрится трагично над Прорывом. Наверное, так материализовалась тоска той, что потеряла своего покорителя Прорыва.


Возвращаемся почти до околицы Джазатора, переезжаем там на другой берег Аргута, потом через всю степь Самаха, а там и степь Макажан заканчивается. Только за ней нашли тот мост через Коксу. По левому ее берегу проезжаем далеко, до самого стойбища, напротив впадения реки Кужуртубулак. На той стороне я уже начинаю узнавать места, по которым несколько лет назад ехал на своем Сером на Чокпартас. Очень приятные воспоминания! Поснимали «бал-балы» на фоне пасущихся лошадей – ритуальные камни, выстроенные в ряд. Раздвоенная вершина Иикту за Джазатором отсюда хорошо смотрится. Потратили прилично времени на эти умиротворенные картины, возвращаемся назад, искать «Стену Атлантов».



Глава 13. Чужая колея у Стены Атлантов.

Проехав тот же лесок, в начале степи Макажан, пешком уходим на поиски Стены. Как красиво на фоне волн получился там у меня Володя! Да он везде хорошо получается. Пейзаж стены Атлантов, однажды увиденный на чужих фотографиях, в твоем сознании начинает напоминать о себе, и ты обязательно придешь к нему, если найдешь дорогу.


Если не найдешь, я подскажу. Какую бурю в душе вызывает буря воды в теснине на фоне гладкой, как будто, срезанной ножом, скалы! А с какой нежностью туда войдет ель, выросшая над водой на этом гладком камне на высоте роста двух таких, как она. С этими противоречащими друг другу настроениями, поселившимися в тебе у этой ели на Стене, да подкопив их, и, собрав со всяких степей, прорывов, урочищь вокруг Джазатора, да и всего Алтая, ты уйдешь, но, как ни странно, через какое-то время станешь целостнее, и они тебя снова позовут к себе.
Павел опять с нами не пошел.


Начинаем считать время, как бы засветло проехать до Кош-Агача – всего 140 километров от Джазатора, а дорога такая, что приходится тратить больше четырех часов. Когда ехали сюда, то Володя даже колеса приспустил у своего джипа, чтобы не так трясло на камнях – ох и умнющий! Но Судьба распорядилась по-своему – когда выезжали в степь Самаха, пытаясь перескочить глубокую колею, прочно сели на брюхо. Пришлось раззудить плечо. Задержало нас еще и то, что земля была промерзшая – ночью температура падала до минус пятнадцати – лопата не берет. Заодно набрались опыта домкратить тяжелые машины слегой, чтобы подкладывать под колесо ветки. Когда в Джазаторе отдавали ключи от базы Владимиру, не отказались от его гостеприимства еще раз – приняли решение заночевать эту ночь у него, поздновато по такой дороге ехать в Кош-Агач…


Перед сном опять говорим с Володей о еще одном «чуде» Джазатора. Не знаю, кто из нас двоих большее количество раз бывал в нем, но Володя ни разу не обращал внимания на километровый столб на его окраине с десятичными значениями километров на нем. Он не верит, что такое бывает. Я бы тоже не поверил. Мы с ним давно говорим о нем перед тем, как уже вместе пересечь границу поселка но, въезжая в Джазатор и выезжая, начисто забываем посмотреть на этот столб. На ночь даю себе установку - уж завтра не забыть и показать ему это чудо…



Глава 14. Сон в летнюю ночь.

Чем чаще я бываю в Джазаторе, тем чаще, уезжая, прощаюсь с этими местами навсегда – ведь когда-то я должен и на другие красивые места на Алтае переключиться. А как хочется снова сюда приехать! Обычно в Джазаторе мы пересаживаемся на свои машины и продолжаем движение в Кош-Агач. Хотя сейчас мы на своей, и Володя уже задал ритм движения, но пришлось остаться здесь. А ритм подхватила голова и продолжила его. Даже сейчас, отходя ко сну здесь, в Джазаторе, сознание по привычке убежало вперед и бродит где-то там, на пути к Кош-Агачу, прощаясь со знакомыми чудными местами. Именно по причине ее живописности, голова и не отпускает эту, мной давно любимую, дорогу.


Самые яркие, для меня, впечатления о ней сосредоточились ближе к ее середине, в районе перевала Тархаты. Скатываясь с перевала в сторону Джазатора, можно впервые познакомиться с рекой, которую, наверное, правильно называть Жасатер. В этом месте, со стороны Джумалинских ключей, наперерез нашей дороге и, чуть с ней не столкнувшись, вылетает речка Усай. Считается, что это и есть Жасатер. В его верхнем течении он так и называется пока - Усай. Начало берет на Укоке, сливаясь из озера Чембак-Кёль. В этом месте он делает такой крутой разворот, ложась на курс параллельный дороге, почти в обнимку с ней, что думаешь, если бы у него были крылья, как у самолета, то крен бы ему пришлось завалить под восемьдесят градусов. Все это в каком-то почти детском озорстве. Но ручьем-ребенком его уже называть нельзя. Он еще субтилен, но его возмужалость и серьезность намерений подтверждает уже через несколько километров слияние с юной речкой Аюта (Аюут). Дальше он становится шире в плечах, и, думаю, под впечатлением от этой встречи, обласканный речкой, меняет свое название с Усай на Жасатер.
 

А какие шикарные снимки Жасатера получаются несколькими километрами дальше за Аюта, прямо с дороги, в районе урочища Булгарагай! Он там то сливается, то разбегается на несколько рукавов, причудливо разбрасывая за собой множество излучин по чудесной в своей красоте долине. На Чуе фотографы гоняются за такими «вилюшками», называя их «меандрами», еще и не выпросишь, бывает, у них локацию наиболее красивых.
 

Вообще, создается впечатление, что, хотя Жазатер и читается мужским именем, но, какое-то в нем женское непостоянство - «Близнец», наверное, по гороскопу. А все потому, что еще через шестьдесят километров, на окраине села Беляши (Джазатор), его поджидает зрелая уже речка Ак-Алаха. Тоже красавица! Видел я ее формы в ущелье Кызыл-Тас на Укоке – глаз не отвести! И после этой встречи он сдулся и поменял свою фамилию на Аргут. А может и не так это вовсе? Может Аргут – это плод любви Жасатера и Ак-Алахи?..
 

Перевал Тархатинский запоминается тем, что практически на нем, раскинулось Тархатинское озеро. Оно кажется заурядным с первого взгляда в силу того, что образовалось как бы на вершине плато и все красивые неровности берегов остались внизу, на подходе к нему. Но как же оно живописно в зимнем убранстве, когда еще не замерзло!..
 

Уже перед тем, как совсем уснуть, сознание продолжает путешествие по моей любимой дороге. Оно добралось уже до урочища Калгуты - долины, где в Тархаты впадает Каланегир. Очень красивая долина! Ее мягкий на взгляд покров травы напоминает бархат. Каждый раз, проезжая там, не устаю фотографировать все это великолепие.


А если проехать и углубиться, хотя бы на пару километров в ущелье, где течет сама Калгуты, до слияния ее с Нарынкол, то компактный, уютный по-домашнему в своей камерности, очень красивый оазис в районе их слияния не отпустит ваш фотоаппарат очень долго.
Мои слипающиеся уже глаза тревожно бодрят пейзажи урочища перед погранотрядом. Разбросанные по поверхности, густые россыпи камней разного, до масштабов машины размера и больше, создают нереальный, даже пугающий, пейзаж темного,  почти лилового, цвета. В таких местах Голливуду можно было бы снимать свой фильм «Марс атакует». Да кто ж им даст?..


Остаются последние сотни метров дороги перед спуском в Чуйскую степь, не уснуть бы и прожить ее сегодня до конца. Мало кто замечает красоты этой дороги, мне кажется. Проезжают её, как и мы, уже устав от самого похода, и уезжая домой; или же устав от длительной поездки по Чуйскому тракту, стремясь сюда – к новому походу...


У некоторых хватает сил до въезда в ущелье, в котором течет Тархата, выйти из машины на последних метрах Чуйской степи и ознакомиться с «Тархатинским Мегалитическим комплексом», бросить монетку на трон Сартакпая. И я так же подходил к этому историческому памятнику, но позже остался недовольным теми своими фотографиями. Задумал снять их с начинающихся через несколько сот метров горок. И до сих пор это мне не удается. Кого бы ни просил остановиться на первой из них, никто меня не слушает – как разгонятся по ровностям Чуйской степи, так и проскакивают эти горки на скорости.
Сейчас я, хотя бы во сне, залезу на эту первую горку и Трон Сартакпая длиннофокусным объективом достану… А потом и вам покажу.



25.01.2021