Доплыть до рассвета

Доплыть рассвета*

В один из дней лета прошлого года я случайно перепутал кнопки мобильника и впервые услышал ее голос.

Потом был еще один звонок.

Вслед за этим послал ей эсэмэски. Звуки, осевшие в памяти, ласкали слух, заставляли быстрее биться сердце, сотка словно приросла к ушам.

Но еще через день раздалось беспрестанное «аппарат вызываемого абонента выключен»… Стесняется, подумал я. Я вышел на друзей по ту сторону границы, выяснил ее имя, адрес, мне отправили по электронной почте ее фото, фото ее семьи, родителей.

Для себя я твердо решил: не буду дожидаться визы, пересеку Амударью, отправляюсь получать благословение родителей, затем пошлю сватов, а после поста сыграем свадьбу. Всего ничего: тайно переплыть реку, осуществить задуманное и вернуться!

Соорудив легонький плотик – два поддона и несколько кривых палок, я замаскировал его сухими ветками и камышом. В пустое узкое пространство запихнул и стянул медной проволокой пустой баллон из-под газа. С таким «катером» и веслами можно было форсировать реку хоть целый день. И любой наблюдающий в бинокль не сразу увидит нарушителя .

…В самый длинный день в году на водную гладь опустилась темень, начал моросить холодный зимний дождик – мне помощник. Холода почему-то не чуствовалось. Как только плот тронулся, страх показался смешным, детским. Вскоре дождь разошёлся и было слышно его шумное чмоканье от соприкосновения с водой. Частые косые струи дождя образовали плотную завесу.

Главное, чтобы хватило сил доплыть до рассвета. Но как? В мыслях –только точный расчет движений: на все про все минут двадцать.

Глянул на часы – чувство времени не подвело. Поросший камышом мерцающий в ночи противоположный берег был абсолютно тих. Слышал раньше, что по ту сторону установлены два забора – один из колючей проволоки, другой – под током, что есть даже поле с фугасами... Но тогда меня это мало интересовало.

Все шло хорошо, и вдруг, словно автоматная очередь, тишину разрезал громкий голос патруля:
– Стоять! Вы нарушили государственную границу! Руки за спину! Прошу следовать за мной!
Следом появились другие солдаты.

Вооруженный конвой со мной, нарушителем, еще шел по берегу, когда впереди послышался рокот автомобиля, в который поместили меня и сопровождающих.

Через какое-то время машина остановилась у массивных скрипучих ворот.

В кабинете, куда меня завели, я увидел военного в униформе. Разговор проходил негромко.

Как можно более кратко, на своем ломаном узбекском я изложил свою историю: «Приехал к любимой девушке... Познакомился с ней по телефону... Оператор сотовой – общий... Зона связи доходит и до далеких приграничных кишлаков... Я – будущий жених... Буду просить руки любимой девушки... Сначала посещу ее родителей... Девушка согласна... Готов перейти любую, даже самую охраняемую, границу... Любую реку переплыву, даже бо;льшую, чем Амударья... Мужчина должен добиваться своего – так учили отец, дед, прадед... Колючую проволоку можно срезать садовыми ножницами... Минные поля не брали моего отца и меня не возьмут – я заговоренный…»

После таких объяснений военный за столом сначала уставился на меня красными от бессонницы глазами – как будто что-то интернесное на экране телевизора увидел. Затем встал, нагнулся, опершись о колени, и что есть мочи громко захохотал.

Днем мою историю в мельчайших подробностях знала и пересказывала вся застава, даже повара и медики. Кто-то привез и оставил еще свежий плот на середине двора. Все стали предлагать помощь, решили даже скинуться на возможный штраф.

Больше всех хлопотали, казалось, сам начальник погранзаставы и районный прокурор.
– Вернётся дежурная машина, отвези афганца куда покажет, – приказал прокурор своему шоферу после второго допроса. – Привезешь завтра ровно к шести.

…У дома будущей жены меня встретили маленькие каменные львы. Вертикальные сосны, растущие по всему Термезу, были и тут. Огромный, будто знакомый двор…

Меня пригласили в гостиную и усадили как самого дорогого гостя. Предложили чай. Трое мужчин смотрели на большой, разрисованный цветами чайник и молчали. Молчали так, как молчат мужики перед ответственным делом. Словно оставалось обговорить лишь какие-то детали свадьбы...

Впервые в жизни мне, молодому парню, было так важно единство с этими незнакомыми чужестранцами. Перспектива стать не только гостем, но родственником, полноправным членом именно этой семьи радовала и бодрила.

Затем мне показали город, разрешили встретиться с друзьями. Спал я крепко, мне приснился катер с двумя скамеечками, на одной из которых сидела она – в цветастом платье.

После раннего завтрака выходил бодро, будто и не было вчерашней речной переправы.

Она, с которой в силу обычаев он так и не встретился, стояла у окна, наблюдая в просвет между занавесками, как, улыбаясь, провожали меня всей улицей. Лишь однажды ее белое лицо озарилось улыбкой.

Как все-таки здорово быть человеком, который понимает, что с ним происходит, который самостоятельно, как настоящий мужчина, принимает решение – решение о своей единственной! Я смотрел на нее, не отрывая своего взгляда от ее глаз.

Окрепший и возмужавший, я возвращался в свой, согретый воспоминаниями детства, дом в Мазари-Шарифе, где с нетерпением меня ждали родители. От прежней жизни до новой оставались сутки...

...Сегодня вся моя родня готовится к свадьбе. Уже проведен совет родственников, отправлены в Термез ткани для свадебного наряда. Скоро разнесут радостную весть глашатаи. Свадьба начнется, как у нас в Афганистане принято, осенью, после урожая, и непременно в понедельник, потому что у афганских туркмен это самый счастливый день недели.

Невеста будет заниматься коврами, а я продолжу работать слесарем в автомастерской, а может, начну разводить скот, как мои предки. И будет у нас много детей...

* В основе рассказа – реальные события декабря 2012 года на самой охраняемой в мире афгано-узбекской границе.