Колыма. Часть 10. Прощание

Часть 10. Прощание.
(Воспоминания моего дяди - узника ГУЛАГА)

Возвращаясь к нашему этапу, хочу рассказать о той сложной процедуре, которая была проделана перед нашей отправкой. Вывели нас из этапных бараков и камер более 5000 человек в огромный тюремный двор. Здесь объявили о сроках наказания и статье. Тюремная администрация, обложившись горой формуляров заключённых, выкликала каждого по фамилии. В ответ нужно было сказать имя, отчество и год рождения. После этого объявлялась нам статья и срок заключения. Я был осужден по литеру "КРД", что означало контрреволюционную деятельность и срок был дан мне 10 лет.
После всей этой процедуры на этапников напало какое-то игривое настроение. Как школьники, получившие отметки на экзамене, мы хвалились сроками наказания.
- Тебе сколько дали? - спросил я рядом стоящего пожилого человека.
- 15 строгорежимных! - отвечал он.
А какой-то старичок перед всеми хвастался :
-Я уже собрался помирать, да спасибо партии, что дала отсрочку на 8 лет.
Удивляться подобным вещам мы уже давно отвыкли.
Вскоре нас настигла в тюремном дворе холодная осенняя ночь. Многие здесь были совершенно раздетыми - вся летняя одежонка была проношена. Октябрьские заморозки уже давали о себе знать. Стали раздаваться одиночные роптания, затем групповые выкрики и в конце концов всё слилось в рев многотысячной толпы. Администрация тюрьмы была взбешена. Срочно был вызван взвод охранников для наведения порядка. Они, как разъяренные псы, набросились на заключённых.
Вскоре стали прибывать грузовые автомобили с конвоем. Начали приём заключённых представители Колымских лагерей. Стали комплектовать этапные группы для товарных вагонов - по 50-60 человек. Эта перевозка длилась всю ночь и была закончена на другой день к вечеру. В машину, поданную для нас, напрессовали 30 человек. Поставили всех на колени, спиною к кабине, а головы приказали спрятать друг другу за спины, чтобы не видно было лиц. Впереди разместились автоматчики. Стволы винтовок были направлены в наши затылки. В таком виде мы совершили свой тернистый путь от тюрьмы до вокзала. На всем протяжении пути нас провожали толпы детей и женщин, лиц их нам не было видно,
но мы слышали их крики, рыдания и слезы. А на вокзале, при погрузке в вагоны, многотысячная толпа горожан, прорвав все заслоны милиции, выстроилась на холмике перед нами. Эта стихийная демонстрация показывала, что народ нам сочувствовал и никаким наговорам не верил. Конвоиры угрожали толпе оружием,несколько женщин милиция взяла под арест.
Со мной в одном вагоне оказался Володя К., заведующий отдела редакции областной газеты. Я его хорошо знал, как умного и добросовестного работника. Володя из вагона случайно заметил в толпе свою жену, но сколько он ни кричал, она его не слышала. Тогда он, вплотную просунувшись к решётке, запел звонким голосом песню : "Уходили комсомольцы на гражданскую войну..." И в самом деле, обстановка была, как при проводах на войну, только мы были пленниками. Песню подхватили заключённые в нашем и других вагонах, подчеркивая с особым ударением некоторые слова :
- Уходили, расставаясь, покидали тихий край..."
Эта песня сразу же привлекла внимание толпы. Воспользовавшись этим, Володя, что есть силы крикнул :
- Валя, я жив, прощай, дорогая!
Жена его в этот раз услышала и с воплями бросилась к нашему вагону. Но на пути её встал вооружённый конвоир. Свидание не состоялось.
( продолжение следует)