Глава 1 (1).
У всего есть начало и конец. Все имеет пределы. И где-то между ними, если хорошо приглядеться конечно, можно различить даже самую ничтожную жизнь. О да, в ничтожности жизни он теперь нисколько не сомневался. Пожалуй, теперь для него ничтожность имела единственное и существенное значение. Ничтожность во всех смыслах этого слова. Даже он сам, завершив свое творение, оставался незримым мгновеньем между началом и окончанием. Он вложил в Реальность максимум себя, и лишь сейчас мог осознать насколько бесполезным получился его труд, и для него самого и для Сферы в целом. Кто бы что бы не говорил, каким бы пафосом по поводу уникальности и неповторимости его творения не восхищался, несмотря на ее потенциал его Реальность оказывалась всего лишь мгновенной вспышкой, которая обязательно погаснет в будущем, не оставив после себя ничего ценного. Ибо все стремится в небытие.
Много раз он пытался представить себе это самое небытие. Сидя по ночам в глубоком мягком кресле у заснеженного окна, он просто закрывал глаза, напрягая свое воображение. Под рукой у него всегда находилась подставка с, казалось, бездонным бокалом одного и того же слабоалкогольного коктейля. Впрочем, почему казалось: он на самом деле никогда не наполнял бокал снова, и уровень жидкости не менялся сколько бы глотков он не сделал. Ничего сложного, всего лишь маленькая прихоть. Он и раньше проводил в своем кресле десятки часов, а после сотворения своей Реальности, время уже не имело прежнего значения. Будто у него, наконец, получилось увидеть небытие во всей полноте и теперь он просто ожидал момента погрузиться в него с головой, готовый испытать эти новые чувства. В таком положении, кстати, его и застал этот Воин, Якоб Гросс из клана Лисиц (так, кажется, он представился), насквозь пропитанный безмерными амбициями Лис до мозга костей. И вроде даже внешне в Якобе Гроссе было полно лисьих черт, впрочем, Феликс мог бы сейчас вспомнить только узенькие глаза его гостя, при взгляде в которые в его воображении мгновенно и отчетливо вспыхивал образ зверя. Феликс недолюбливал Лисиц, потому этот образ был наполнен неприятными ощущениями, оттого должен был быть немедленно стерт из воспоминаний. И в силу данного факта сейчас Феликс вряд ли мог бы вспомнить подробности визита Якоба Гросса к нему домой. Всего лишь неясные мимолетные фрагменты – Реальность, предложение, сотрудничество… Все это не имело никакого смысла.
Другое дело – Даниил, которому пришлось назваться дважды. И услышав это имя из его уст во второй раз, Феликс понял, что слишком отвлекся от своего нового гостя. А меж тем, Даниил обладал мощной позитивной энергетикой, сразу же располагавшей к общению с любым собеседником. И хоть этот Воин и не являлся Лисом, присущая данному Знаку дипломатия была его отличительной особенностью. Приветливое круглое лицо Даниила сияло наивным юношеским дружелюбием и открытостью. Это был самый настоящий юнец, недавно окончивший Академию, и еще не познавший всех тягот жизни, но добровольно вызвавшийся отправиться на эту встречу ради необходимых очков. Несомненно за его спиной стояли куда более серьезные лица, которых Феликс почему-то не боялся. Скорее всего, потому что они не рассчитывали на положительный в их пользу исход этих переговоров, и задачей Даниила было установление контакта с тем кто был им так важен. Важен как создатель и владелец особой Реальности, пока что первый и единственный Воин, у которого получилось построить столь необходимую Воинам гостиницу. И пока она не отработает свой ресурс другим не быть, что автоматически превращает его Реальность в дорогущий товар, а самого Феликса в конкурента. Ему стоило ожидать такого развития событий. И он ожидал, намеренно отказавшись поставить на свое творение именную Печать, которая была бы сравнима со смертным для него приговором. Он построил Реальность во благо Воинам, во благо Сфере, как бы исполнив свое главное предназначение в этой жизни. Не имел он никакого морального права ставить именную Печать, не имел права быть единоличником. Единственное, что Феликс мог бы сделать – закрыть Реальность, передать свое право творца Сфере. И в таком случае освободиться от этой ноши, что определенно не пойдет Реальности впрок. Сейчас создатель и его творение были неделимы, крепко связаны Силой Феликса. Благодаря Силе он находился в своем нынешнем равновесии, набираясь свежих новых сил после завершения своей работы. Пока что он не был готов разрушить связь со своим созданием. Это физиологическое, неотъемлемая часть Воина, и как бы Феликс не был готов к завершению привычного бытия, избавиться от этого он не мог.
-Можете не сомневаться - желаемого вами покоя в ближайшее время вам не видать, - мягко и деликатно заверял Даниил, сев в появившееся по воле Феликса кресло напротив последнего, и заложив ногу за ногу, - Эта гостиница – чудо. Тот кто владеет ею владеет и множеством чужих слабостей.
Он не снял свой плащ, войдя в дом (хижину, если быть точным, уютную маленькую хижину), а заняв кресло и шляпы. В этот момент он выглядел каким-то хозяином, у которого всегда все под контролем. Феликса, тем временем, интересовало физическое состояние его гостя, учитывая наличие камина у последнего под боком. Это он, был одет всего-то в домашний халат и тапочки, и потому чувствовал себя превосходно. Интересно, сколько должно пройти времени прежде чем Даниил – хозяин – взмокнет? Сей мысленный вопрос не мог Феликса не позабавить, что отразилось на его строгом морщинистом лице легкой улыбкой.
-Разумеется, это слишком дорогостоящая информация, по карману далеко не каждому, - продолжал Даниил, вроде бы не замечая выражения лица хозяина дома, - Что лишь оправдывает ее получение грубыми методами… Мы же исключаем принцип кнута в переговорах с выгодными партнерами. Это по-дружески.
-Хотелось бы прежде услышать хоть одно имя, чтобы знать с кем имею дело, - нахмурился Феликс, мгновенно вспомнив имя Регины, которую пришлось оставить на время строительства гостиницы, но к которой он просто обязан был вернуться и воссоединиться как подобает мужу и жене.
Регина была его собственным слабым местом, о чем Феликс и жалел и чем в то же время гордился, ощущая себя живым. Рядом с ней не возникало мыслей о ничтожности. Рядом с ней у него не получилось бы построить Реальность.
-Ну хорошо, - помедлив немного и с неохотой кивнул головой Даниил, - Вам знакомо имя – Хёсс?
-Не знаю такого, - откровенно пожал плечами Феликс, - Я могу переговорить с ним лично, без посредников?
-Это будет зависеть от того готовы ли вы принять наше предложение и оградить и себя и свою жену от проблем, - в свою очередь улыбнулся Даниил, - Конечно Хесс расскажет куда больше меня если вы, конечно, решите с ним сотрудничать. И поэтому мы, в свою очередь, предоставляем вам время подумать. Даже избавим вас от ненужных гостей.
-Пленник в собственном доме, - горько усмехнулся Феликс.
-Пленникам не оставляют выбора, - деликатно опроверг Даниил и встал с кресла, намереваясь уйти, - Это место отлично подходит для активной умственной работы. Даю слово, никто не нарушит ваше уединение.
-Сколько у меня есть времени? – только уточнил Феликс, про себя уже определившись с выбором.
-Мы дадим вам знать, - сказал Даниил, встав у входной двери.
Выходя наружу, он не прощался. В отличии от Якоба Гросса, общение с которым вдруг вспомнилось Феликсу почти во всех деталях. И мысли его задержались на удержании того момента, по крайней мере они смогли отвлечь его от других мыслей, по поводу Регины. Он должен был увидеть ее, должен был быть уверенным в том, что с ней все хорошо.
«…-Все, что тебе можно предложить в обмен на гостиницу – мир, сойдет даже перемирие, - терпеливо разжевывал Якоб Гросс, - Но никак не сотрудничество во благо развития и поддержания существующего там порядка. Даже я не предлагаю тебе партнерство. Ты – единственный владелец гостиницы, а я не претендую ни занять твое место ни выгадать хотя бы часть твоих прав. Поэтому я советую тебе отвергнуть любое предложенное тебе сотрудничество. И все, что я хочу – это бартер: твои секреты относительно гостиницы против моих имен. Думаю, тебе будет интересно и полезно узнать любопытные имена, имена Воинов, готовых предложить сотрудничество».
Якоб Гросс оказался проворнее прочих Воинов, обратившимся к Феликсу после того как гостиница была готова. До того Феликс не слышал его имени и не видел Якоба в лицо. Потому интуитивное недоверие Феликса к этому Воину подкреплялось каким-то неприятием его лисьего естества, сквозившего из каждой его части тела. И все эти ощущения нахлынули на Феликса только сейчас, едва он смог вспомнить и общение. Якоб Гросс не занял место в мягком кресле напротив него. Нет, Якоб Гросс крался вокруг, двигался то в одну то в другую сторону, будто вел некий урок, желая проникнуть в сознание ученика. Он выступал от своего имени, не представляя никого другого. Да и вряд ли пошел в услужение. Но при всей своей антипатии и настороженности к Якобу Гроссу Феликс понимал, что ему очень пригодились бы те имена, особенно теперь – с визитом Даниила. Как знать, возможно имя Хесса оказалось бы среди них. Якоб Гросс так же дал ему время на размышление. Однако это Феликс должен был дать ему знать, прими он решение. И скорее всего Якоб Гросс не торопился услышать желаемый ответ, как бы предоставляя Феликсу возможность самому убедиться.
Но Регина…
Регина была слишком дорогой ценой за ту информацию, которой он мог бы поделиться с тем же Якобом Гроссом, не говоря уже о том, чтобы отдать свое творение в чужие руки. Регина знала о его изучении смертных форм жизни в попытках упростить их использование в качестве капсул, содержащих память любого Воина. Знала и не мешала, даже слегка отстранилась в отношениях. Феликс, хотя и был увлечен своим стремлением достичь желаемого результата, не утратил бдительности, потому сам настоял взять паузу в их с Региной браке. Чутье подсказывало ему, и, кажется, он мог увидеть то же самое Чутье у своей жены, что это отдаленность между ними – временное неудобство, оправданное приходом ЕГО часа. Они практически не общались друг с другом, и воспоминания о жене Феликс отправил на второй план, полностью посвятив себя гостинице…
Мысли Феликса о Регине прервал резкий хлопок снаружи хижины, а в следующую секунду стройное подтянутое тело Даниила ввалилось внутрь, едва не сорвав хлипкую деревянную дверь с петель. Феликс вынужден был выскочить из своего кресла, но прежде чем он оказался рядом с зацепившемся за дверную ручку телом в хижину вошел высокий Воин в серой шинели с высоким воротником и армейских армированных сапогах с острыми резцами на мысках. В руках его еще дымился достаточно мощный двенадцати зарядный кольт системы «кобра» с удлиненным стволом. Пуля именно из этого пистолета вошла Даниилу прямо в середину лба, а брызнувшие капли крови попали и на холеное лицо его палача. Почему-то у Феликса сразу возникло чувство будто он видел этого Воина раньше. Особенно запомнился ему острый холодный взгляд Волка, наметившего свою жертву. Светлые, почти белые, волосы, короткая армейская стрижка, и за ушами совсем крошечные имплантаты, позволявший лучше слышать. Цена за это – постоянная боль в голове, еле, но все же, заметная сквозь цепкий холодный взгляд. Вот только Феликс никак не мог вспомнить при каких обстоятельствах он уже видел этот взгляд.
-Прошу прощения, - негромко извинился Воин, вложив в каждое свое слово максимум вежливости.
Затем сунул пистолет под шинель. Легко отцепил Даниила от дверной ручки, потом сунул руку тому за пазуху и вытащил оттуда тонкую капсулу записывающего устройства, сунул ее в карман шинели. Только после этого Воин выволок мертвеца на улицу где вновь пошел снег, и по окончании всех своих действий вернулся в хижину и закрыл за собой дверь. Все это время Феликс стоял на одном месте, не решаясь сделать лишнего движения, как будто только от него зависела его собственная жизнь. Воин в шинели определенно заставил его не на шутку разволноваться.
-Хесс, - назвался Воин и пояснил, - Не люблю когда меня представляют сторонние лица. Это крайне неразумно. И чтобы в дальнейшем между нами не возникло разногласий, Богучар, он пострадал за свой длинный язык.
-Феликс, - только кивнул хозяин хижины.
-Давай так: я знаю тебя как Богучара Савата, - поморщился Хесс и опустился в его кресло, - Здесь ты можешь называть себя любым именем. Но вечно торчать в этих стенах тебе не удастся, так что Феликс очень быстро канет в небытие. Так, этот лопух с длинным языком сказал все, что нужно (и чего не следовало), поэтому я вынужден предложить тебе собственное партнерство. Так сказать, личную дружбу, о существовании которой никто не будет знать. Ведь сейчас у тебя очень мало друзей, ну, за исключением клана Медведей, которые могут предоставить кое-какие гарантии. Другими словами, Богучар, ты мне нужен.
И его вкрадчивый негромкий голос и интонация вселяли в Феликса определенную долю доверия тому, что последнему предлагали. У него не было негативных воспоминаний, связанных с Хессом, несмотря на невозможность пока что вспомнить его. Только что Хесс пустил пулю в лоб своему парламентеру, за которым вел слежку. Застрелил за то, что тот рискнул назвать его имя. Сейчас перед Феликсом был самый настоящий Волк, Воин клана намного выше Медведей. И, кажется, вообще стоящего вне иерархической лестницы Знаков. Волки всегда оставались и будут оставаться слишком влиятельной стороной, дружить с ними полезно хоть и чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Очень многие процессы в Реальностях зависят от внутренней политики клана Волков. Наладить отношения с Волком было слишком заманчивым предложением даже с учетом того факта, что Феликсом могли просто немного попользоваться, чтобы потом и выкинуть как ссаный матрац. Имел ли он право так рисковать?
-Я могу предложить тебе немного свободы, - конкретизировал Хесс, заметив это колебание Феликса, - Свободы действий если уж совсем конкретно. Я знаю, ты общался с Якобом Гроссом. А если нет, то очень скоро так и произойдет.
-Правда? – заинтересованным тоном спросил Феликс, для пущей убедительности выгнув густые брови дугой.
-Правда. Якоб Гросс один из тех хитрожопых говнюков, которым жизненно необходимо знать чуть больше чем положено, чтобы оставаться на плаву. Это касается и твоей гостиницы, аналогов которой в Реальностях больше нет и не будет. В случае с Якобом Гроссом информация уже далеко не козыри, а инструмент купли-продажи. Ты ему не нужен, поэтому он может предложить тебе информацию, пользование которой поставит твою жизнь под угрозу. И твою и Регины. И да, не сомневайся в том, что Якоб Гросс попытается надавить на тебя с ее помощью.
-Так значит я нужен тебе как средство от Якоба Гросса? – Феликс, кажется, забыл о предостережении из уст того кого Хесс считал негодяем и подлецом как только речь вновь зашла о жене.
-И это тоже, - кивнул Хесс, - Не стану скрывать, что твоя ценность заключена только в твоем творении. Без него ты не представляешь из себя ничего стоящего. А теперь, с учетом гостиницы, имя Богучара Савата вообще никто не вспомнит. И даже вывеска ее сменит свое название. Это такие как я, те, которые понимают значение затраченных тобой времени и сил, готовы выразить свою благодарность и компенсировать хотя бы часть твоих трудов. Это отнюдь не благородство, но в выигрыше останутся все… Открою тебе небольшой секрет, - коротко улыбнулся Хесс, - Считай его моей попыткой наладить наше партнерство. Фрайнляйн Гоэль – имя будущего императора. Имя твоего палача. Если, конечно, тебе не наплевать на свое будущее. Пока что это имя фикция, устный проект, и трепаться о нем я тебе не рекомендую. Если примешь предложение работать на меня, расскажу больше.
Хесс наконец встал с кресла, легко и непринужденно.
-Я бы на твоем месте помчался сейчас к Регине, чтобы, как и положено любящим друг друга мужу и жене, вновь стать супружеской четой. Эти стены, конечно, хороши, но только для отдыха, а твой отпуск уже закончен, Богучар…
Ему не пришлось пускаться в длительные и утомительные поиски ее по Реальностям. Хесс подсказал где можно было ее найти и не привлекать к персоне Богучара излишнего внимания. И по правде сказать, Богучар ожидал найти жену именно там, в их с Региной семейном гнездышке. Она ждала его столько времени сколько ему было необходимо, верная и кроткая. Да, Регина была такой всегда, и Богучар не сомневался в ее преданности, порой даже приторной. Ему не нужно было никаких координат от Хесса, чтобы встретиться с Региной там где они расстались так как если бы и не возникло никакой паузы и возникновения гостиницы. Теперь же он чувствовал некое обновление своей зависимости быть рядом с женой. Оказавшись наконец перед роскошной бревенчатой избой с печной трубой где-то в самом сердце густого ельника, окруженного многоголосьем певчих птиц, и вдохнув прежде знакомые запахи ароматной хвои, Богучар будто перешагнул некий барьер, вспыхнувший где-то посреди его жизни. Он просто вышел из дома, всего на миг, чтобы услышать и ощутить дыхание этого чудесного места, выбранного им специально для семейного уединения, которым не мог насладиться до конца. В это время он обычно делал небольшую пробежку вокруг дома, а потом несколько особых упражнений для сохранения единого с Реальностью ритма, от которого зависело его физическое состояние. Богучару, как любому представителю клана Медведей, просто необходимо было поддерживать себя в тонусе. Физическая связь с окружающим миром и моральный настрой – вот неотъемлемые признаки любого Медведя, то, что Богучар свято чтил. Кроме физических нагрузок он уделял время и на внутреннее равновесие, занимая специальные позы на полу и закрывая глаза, чтобы полностью отдалиться от собственного тела. Тогда он мог слышать каждую Нить Реальности, укрывшей его и Регину вдали от остального мира, каждую ее частицу, входить вместе с ней в резонанс и пропускать Реальность через свои тело и разум. Конечно, в отличии от Регины, уделявшей больше времени на подобные процедуры и следившей за немаленьким огородом с задней стороны их дома, Богучар не получал стопроцентного эффекта от желаемого соединения с Реальностью. Но и достигнутый результат его устраивал. По крайней мере это расслабляло и заряжало положительным зарядом.
Регина знала, что он пришел: Реальность сказала ей. Женщины клана Медведей куда чувствительнее мужчин. Их контакты с Реальностями наиболее открыты друг перед другом. Так что Регина сама открыла дверь в дом едва ее муж оказался на его пороге. Она не дала волю слезам после долгой разлуки пока Богучар стискивал жену в объятьях, желая почувствовать ее каждой клеточкой своего тела. Однако и без слез все в ее теле ликовало и испытывало невероятное облегчение. Регина зависела от Богучара, все ее чувства к нему были как бы неотделимой частью ее естества, и она не могла скрыть их как бы не пыталась. Богучар был первым в ее жизни мужчиной, и все внутри нее приходило в неостановимое движение ему навстречу. Регина была юным Воином, окончившим Академию не так давно. Богучар вспыхнул в ее жизни совершенно случайно и внезапно, так, что она даже не поняла, что такого с ней сделалось, отчего у нее так сильно билось сердце от одних только мыслей о нем, а его образ никуда не исчезал из ее головы. Богучар же визуально наблюдал эту страсть, это мощное яркое алое сияние вокруг нее, сияние едва распустившегося бутона – сочного и полного жизни. Это было, своего рода, испытание для него, утратившего уверенность в свои собственные чувства после двух неудавшихся браков, виновником разрушения которых оставался именно он. Просто потому, что не видел свое, просто потому, что ему становилось откровенно скучно с началом супружеских отношений. А Регина могла бы годиться лишь в дочери, но никак ни в жены. И тем не менее Богучар позволил ей любить и быть любимой. Сначала из чистого интереса, затянувшего его с головой в новый и знакомый омут страсти. Только в этот третий раз он, кажется понял чего ему не хватало в прошлых отношениях, что именно заставляло погаснуть его интерес к Марием, а потом и к Волыни.
Он удерживал Регину в объятьях и не хотел отпускать. Богучар чувствовал сладкий аромат ее густых русых локонов, за время их разлуки стал еще насыщеннее. Этот аромат исходил из всего ее изящного хрупкого тела, проходя сквозь одежду. Это был аромат того самого едва раскрывшегося цветка, которым Регина оставалась все время их знакомства, а после и замужества. Тот самый аромат, который выдыхался в прежних отношениях. А ведь он кружил голову, опьянял, возвращал Богучара в его юношеские годы, напоминая о его собственном неукротимом буйстве. Оно никуда не делось и не могло деться, призывая Богучара к полноте жизни. Даже строгая Академия не смогла приструнить эту его удаль. И Марием и Волынь не хотели принять и не принимали его натуру оставаться самим собой даже под маской примерного семьянина. Это были уже взрослые Воины, повидавшие в своих жизнях множество глупостей. Впрочем, от них Богучар получил-таки ту долю усмирения, понадобившегося ему при создании гостиницы. И еще ту самую истину о ничтожности всего сущего между началом и концом. Так что Регина напоминала ему о ценности здесь и сейчас, ценности, от которой он не хотел отказаться. И еще она была безумно восхитительна в этом длинном узорчатом сарафане, утонченна и притягательно изящна. Богучар и подумать не мог насколько его стремление овладеть женой велико. Все эти философские суждения вдали от их с Региной дома способны были лишь отвлечь от желания оказаться с любимой страстной женой в постели. И ощутив ее в своих руках, вдохнув ее аромат, услышав ее дыхание и нежный звонкий голос, Богучар просто обязан был восполнить пробел в близости с женой. Тем паче, что ее голод оказался не менее сильным…
-Молва о тебе прошла почти по всем Реальностям, - наконец заговорила Регина, вдоволь и с особым смаком накувыркавшись в постели, - Даже по самым отдаленным. Твое имя на слуху.
-Кто-нибудь приходил? – только спросил Богучар, желая услышать всего одно имя.
-Несколько раз. Дважды с тобой пытался встретиться Эльм. Сказал, чтобы ты сам связался с лидерами клана как только вернешься.
Услышав имя официального представителя руководства Медведей, Богучар неприятно напрягся. Хесс говорил о его опеке со стороны клана Медведей, его клана. Небольшой, но верной. Очень редко в клане Медведей возникали какие-либо волнения между Воинами. По сути, Медведи единственный Знак, старающийся не допускать распрей между его представителями, какими бы статусами те не обладали. Но сейчас у Богучара возникло некоторое сомнение в правомерности создания его гостиницы. В голову совершенно внезапно прокралась мысль о том, что он, возможно, совершил какой-то серьезный проступок, построив свою Реальность, проступок, за который могли спросить с его лидеров, готовых вступиться за своего непутевого Воина. Лидеры Медведей хотели видеть его, говорить с ним о гостинице.
-А как насчет Якоба Гросса? – не выдержав своих сомнений, наконец конкретизировал Богучар.
-Он был последним кто спрашивал где ты. Очень неприятный тип, - искренне поморщилась Регина и прижалась к мужу как можно сильнее, - Терпеть не могу Лисиц, а после него и подавно. Сказал, что придет еще раз. Не хочу, чтобы он был здесь снова.
Регина хоть и говорила о Якобе Гроссе с неприятием, но говорила без страха, без опаски. Это Богучар испытал мелкую, но все-таки дрожь при встрече с ним. Даже в голосе Хесса было что-то неприятно пугающее при упоминании этого имени. Хотя, если подумать, Якоб Гросс представлял собой обычного Лиса, которому присущ подвешенный язык.
Но сначала Богучар связался с Эльмом. Он не стал покидать Регину снова, после своего возвращения. Нет, Богучару необходимо было дождаться появления Якоба Гросса, чтобы выведать побольше из уст этого Воина. Пока что данная информация представляла для Савата куда больше интереса по сравнению с тем, что мог сказать ему Эльм. Богучар послал ему голограмму с вызовом выйти на связь. Регина оставалась рядом, она должна была знать о том как обстоят дела у ее мужа. Рядом с ним она чуть повзрослела и уже могла принимать собственные решения. Эльм же ответил на посыл Богучара Савата сразу, видимо, ожидая этого момента. Одетый в черный строгий костюм с такого же цвета галстуком, Эльм занимал свое рабочее место в вертящемся кресле за лакированным столом со стопкой тонких папок и разбросанными бумагами. Несмотря на свои ожидания пообщаться с Богучаром, Эльм, при этом, находился в процессе привычной рутины разбора прошений и предложений. Богучару даже стало немного стыдно за свою спешку.
-Извините за этот бардак, - мягким ровным голосом, от которого у Богучара резало в ушах, оправдывался Эльм, поправляя огромные круглые очки, съехавшие ему на самый кончик острого носа, - Богучар, Регина, рад видеть вас вместе.
-Моя жена сказала мне, что ты приходил к ней по велению руководства клана, - без обиняков перешел к делу Богучар.
-Они хотят знать как тебе удалось сделать то, что не удавалось еще никому, - кивнул Эльм, заговорив строгим официальным тоном, - Как-никак, а за твою гостиницу отвечает каждый Воин Медведь. Только так клан сможет сберечь и твои права на нее и твою жизнь.
-Хм, а я думал, что построил Реальность для всех Воинов, - усмехнулся Богучар, - Я думал, что Воинов будет интересовать результат пребывания в ней, их стремление посетить гостиницу еще раз. А сейчас я прихожу к мысли, что будет лучше если мои секреты останутся пока при мне.
-Руководство соберет совет. Тебе придеться говорить, Богучар.
-Я знаю как будет, - пожал плечами Сават, - И я готов говорить, но не сейчас. И кроме того, за мной остается право закрыть Реальность. Передай им, что мне нужно время.
-Хорошо, - кивнул кудрявой головой Эльм, которого устраивал такой ответ.
-Мне пришлось пообщаться с Воинами, влияние которых намного больше возможностей Медведей, - через паузу после того как голограмма Эльма погасла заговорил Богучар, не слезая со стула, - Они хотели найти меня, они меня нашли. Кроме права передать гостиницу под контроль Сферы у меня нет больше ни одного козыря. И только из их рук я могу что-то выгадать. Моя Реальность – пересечение их интересов.
-Эти Воины могут убить тебя в своих распрях, - предостерегла примостившаяся у него на коленях Регина, разглаживая густую шевелюру мужа, - Как только ты расскажешь им все, что они захотят знать. Ты им не нужен.
-Меня могут убить и за то, что я поделюсь своими трудами с кем-то еще. В частности, с руководством Медведей. Я думаю, моя гостиница надежное укрытие для тех кому нет резона оставаться в Реальностях постоянно, кто привык оставаться в тени.
-Не лезь в это, Богучар, - повторяла Регина, - Сделай как хотят Медведи. Так будет лучше…
Но для него было бы лучше узнать как можно больше о грядущем императоре, о Фрайнляйне Гоэле, имя которого ему назвал Хесс. Имя убийцы самого Богучара Савата. Вряд ли Хесс придумал эту страшилку (появление в Реальностях императора наверняка принесет хаос и суматоху в жизнь практически каждого Воина) на ночь. Ему назвали имя, его предупредили, а значит ему давали шанс. Он не должен был забывать его, и имя будущего императора прочно застряло в его голове. И ему предложили возможность получить больше чем просто имя. Богучар не сомневался, что империя Фрайнляйна Гоэля сотрет его как создателя гостиницы, ненужного более за неимением пользы. Вот почему он не имел никакого морального права делиться своими расчетами с кем попало. В условиях империи его не спасут даже свои каким единым не пытался бы быть клан Медведей. Он чувствовал за Хессом определенную долю защиты. Пока что. И пока что Хесс хотел знать то о чем знал Якоб Гросс из клана Лисиц, предлагая Богучару обмен информацией. Разумеется, Богучару не следовало раскрываться целиком, все самое важное он постарается утаить и от Хесса, ну только если тот предложит взамен что-то уж совсем необходимое.
Якоб Гросс навестил Богучара через местные сутки после возвращения того к жене. В тот момент последний выполнял очередную утреннюю пробежку вокруг дома раздетый по пояс. Богучар никогда заранее не планировал количество кругов, к зарядке приступал как только чувствовал, что вдоволь набегался. Вечером он устроил Регине улетные потрахушки, после которых спал как убитый. Но проснулся как положено - вместе с первыми лучами солнца. Утро выдалось просто шикарным, переполненным хвойным ароматом и мягкой отрезвляющей тишиной, нарушаемой журчанием ручья неподалеку от дома, за ухоженными грядками с овощами. Это была прихоть Регины, посадившей и возделывавшей огород пока ее муж находился далеко от дома. Что ж, это было вполне неплохое отвлечение от мыслей о нем после занятий йогой.
Якоб Гросс пришел как раз со стороны ручья, аккуратно, след в след ступая по рыхлой меже. Одетый в охотничий комбинезон и сапоги с высокими голенищами, он идеально сливался с зеленой растительностью, преследуя добычу. На плече Якоба болталась охотничья короткоствольная винтовка, служившая больше дополнением к этому образу охотника чем инструментом самой охоты.
-Вы с Региной выбрали такое место, что пробуждаются все инстинкты, против которых нельзя устоять, - дружелюбным тоном заявил Якоб, - Думаю, ты не будешь против если я сделаю пару-другую выстрелов, так сказать, поддамся естественному желанию. Обещаю, никто не пострадает.
-Ну раз обещаешь, - хмыкнул Богучар, уперев руки в бока.
-Вот и славно… Я слышал, руководство Медведей намерено собрать совет клана с твоим участием, - перешел к делу Якоб, опустив свой зад на большой пень для колки дров.
-Я расскажу им о гостинице, она принадлежит всему клану. Таковы наши традиции.
-Однако, не рассказал им раньше, приходиться собирать совет, - искренне рассмеялся Якоб, - Знаешь, я как-то не очень верю в эти самые традиции когда дело касается личной выгоды. Все потому, что традиции нужны лишь для ее прикрытия. Понимаешь о чем я говорю?
Да, Богучар очень хорошо его понял.
-Ты предлагаешь мне компрометирующие материалы на лидеров Медведей в обмен на мои расчеты?
-Тихо, тихо, - и Якоб приложил палец к губам, - Я говорил о том, что секреты есть у всех, даже у тебя. Так и должно быть. И никакие традиции не смогли бы выставить секреты на всеобщее обозрение. Другое дело, когда секреты содержат в себе куда больше чем просто информацию. Например, ценность свободы или самой жизни. А когда есть что терять, секреты требуют жертв. Тогда на помощь и приходят традиции.
-Зачем ты все это мне рассказываешь? – раздраженно перебил Богучар, которому хотелось услышать что-нибудь конкретное, и скрестил руки на груди.
-Я ведь обещал тебе имена. Кое-кто из Медведей состоит в группе Воинов, готовых использовать максимум возможностей твоей гостиницы. Это очень влиятельные и опасные Воины, для которых оставаться в гостинице как можно дольше только во благо самих Реальностей. Проблема в том, что гостиница не изучена настолько, чтобы не быть разрушенной во время пользования ее ресурсами. Так что достояние клана Медведей принадлежит далеко не всем из них.
Якоб сунул руку в левый нагрудный карман и вытащил из него небольшой клочок бумаги, который не торопился передать Богучару, зажав между пальцами.
-Весь секрет в твоих смертных, не так ли? – полушепотом сказал он с хитрой улыбкой и уточнил, - В их предрасположенности к собственному мышлению. В их склонности к развитию. Другими словами, ты подчинил не смертных Воинам, а Воинов смертным. Не удивляйся, моя задача знать как можно больше тайн, но пусть это останется между нами, - поспешил успокоить Якоб, легко разглядев на лице Богучара явное замешательство, - На этом клочке бумаги два имени. Это кое-кто из лидеров клана Медведей, которые крепко повязаны между собой некоторыми криминальными махинациями, ставящими на знаменитой сплоченности вашего клана большое темное пятно. В обмен на эту бумажку мне бы хотелось, чтобы ты закрыл Реальность, передал ее под контроль Сферы. Поверь, для тебя это самое выигрышное предложение из всех возможных на данный момент.
Все что у него было – принцип работы гостиницы, ее смертных, оказалось вдруг не таким уж неподдающимся секретом. Каким-то образом Якоб Гросс вычислил основной элемент – способность смертных саморазвиваться, в отличии от подавляющего большинства разумных смертных в других Реальностях, нарочно имеющих четкий уровень интеллекта, обозначенного создавшими их Воинами. Богучар первым нарушил этот стандарт, чего никто из Воинов не мог ожидать. Теперь об этом знал и Якоб Гросс. И он же предлагал Богучару возможность избежать неприятных последствий внезапно открывшейся бреши в казалось бы прочном информационном барьере, гарантировавшем прежде пусть небольшой, но все же шанс поторговаться.
Огнеслав Кобольд и Велимир Свинцовый. Ни с одним ни с другим Богучар не был знаком лично, а меж тем эти имена являлись очень и очень значимыми среди всей верхушки клана. Свои генеральские звания и право называться лидерами Огнеслав и Велимир заработали вполне заслуженно, без изъянов. Никто в клане Медведей из тех кого Богучар знал не по наслышке не сомневался в чистоплотности указанных Якобом Гроссом генералов. Вполне возможно это могла быть фальшивка, ложь, придуманная им, чтобы выудить из Богучара его право на гостиницу в пользу Сферы, а значит и в его пользу. Например, чтобы Якоб мог провести эксперименты со смертными Богучара во имя изучения их возможностей и возможностей самой гостиницы.
-Мне нужно как можно больше фактов, - поторопился высказать свои сомнения Богучар.
-Понимаю, - кивнул Якоб, - Связующее звено между твоими командирами Всеволод Скалозуб. Вряд ли ты найдешь его в Базе Данных. Но даже не думай упомянуть это имя в присутствии свидетелей.
Конечно он знал, что Богучар попытается не упустить случая заикнуться о Всеволоде Скалозубе на совете Медведей, посвященном новой и необычной гостинице. Больше того, сам Богучар понял это. Вот только с одиночку Сават никак не смог бы заняться изучением предложенного компромата, что так же было ясно и ему самому и Якобу Гроссу. Пока что Богучара хватило лишь на обещание сделать как хотел Якоб в случае если его информация окажется не пустым звуком.
Первое, что Богучар сделал, покинув Регину после общения с Якобом Гроссом, попытался узнать что-то о Всеволоде Скалозубе из Базы Данных. Савата не могла устроить ее общая версия, доступная в Реальностях, поэтому он направился к к’орам, надеясь покопаться в более подробной ее копии – с уровнями персонального доступа и системой защиты. Статус невзрачного лейтенантика по Реальностям не обещал Богучару того, что он ожидал найти, однако и его хватало для получения хотя бы размытых очертаний обозначенной Якобом Гроссом картины. И для Богучара стал полной неожиданностью факт быть перехваченным уже ожидавшей и готовой встретить его стороной. Прямо за пределами взлетной площадки космопорта Сават оказался подхваченным прямо под руки выросшими у него за спиной к’оровскими андроидами службы безопасности, без церемоний и каких-либо объяснений упаковавших его в темный служебный гравимобиль с одним единственным бронестеклом спереди. По сути, эта небольшая спецоперация прошла в течение всего пары мгновений, Богучар даже не понял как резко оказался в тесном низком салоне. Лишь когда рядом с ним возникла яркая голограмма Хесса в режущим глаза своей белизной смокинге и лайковых перчатках, на лице которого застыло строгое выражение Богучар пришел к выводу, что подобного развития событий ему было не избежать.
-Ну и кого ты намеревался найти? – все с той же режущей слух мертвой официальностью спросила голограмма, глядя прямо перед собой, - Чье имя он тебе назвал?
Богучара от нее отделял только подлокотник, на котором покоилась рука откинувшегося на спинку сиденья стройного тела. Такой же подлокотник находился по другую от него сторону. И вся эта холодная иллюминация вызывала только неприятные чувства, от которых Богучара бросало в дрожь.
-Всеволод Скалозуб, - ответствовал он, желая поскорее от них избавиться.
На его счастье голограмма кивнула головой, в то же время холод вокруг нее ослабил свое влияние.
-Хм, Огнеслав Кобольд и Велимир Свинцовый. Так значит Якоб предложил тебе заняться делами клана. В обмен на что?
-На мое согласие закрыть Реальность.
-И как настоящий Медведь ты намерен так и сделать, - позволила себе улыбнуться голограмма, - Хитрожопый сукин сын… Ты не найдешь имя Всеволода Скалозуба ни в этой Базе Данных ни в БД по Реальностям. Однако там есть другое имя – Ингред Сай. Воин клана Волков. Воин, пропихнувший своего стукача в руководство Медведей путем сговора с Огнеславом и Велимиром.
-Ты можешь назвать имя стукача?
-Хватит с тебя имен, - ничуть не поддался на оживление Богучара Хесс, использующий голограмму как передатчик, находясь где-то на деловой встрече, - Ты и так услышал их достаточно много за совсем короткий отрезок времени. От себя могу добавить, что твоя попытка потянуть за этот хвост обойдется клану Медведей громким скандалом, который не так-то легко будет замять. Под сомнение попадет чистоплотность всех твоих командиров, а это уже скрыть внутри клана не удастся. То, что тебе теперь известно - сильный козырь. Но я бы предпочел приберечь его на более поздний срок.
-Но что мне делать? – воззвал к голограмме остуженный разумными доводами Богучар.
Он уже был готов заговорить о шпионе на предстоящем совете, совершенно не подумав о последствиях.
-Я намерен представить тебя некоторым Воинам и хочу, чтобы ты ответил на несколько их вопросов. Не спрашивай сам и не пытайся выяснить кто есть кто. Если их, как и меня, устроят твои ответы, я помогу тебе избежать общения с твоими командирами.
Конечно его будут спрашивать о гостинице. И теперь ему необходимо будет отвечать максимально правдиво. Трудно сказать, что сейчас так взволновало Богучара больше – неожиданное общение с Воинами, несомненно, достаточно серьезными по сравнению с теми же руководителями Медведей, или же факт наличия среди последних стукача, наличие которого ставило под сомнение целесообразность участия Савата в совете, собранном его командирами, и желание вывести подлецов на чистую воду. Это стремление никуда не делось даже после доходчивого повода от Хесса держать язык за зубами. Просто потому, что у Богучара был повод говорить о нешуточной проблеме клана, не желавшего выносить сор из избы. Но еще оставался Якоб Гросс, невесть как разгадавший важные аспекты его гостиницы, получается разгадавший раньше остальных. Ведь это Якоб Гросс назвал ему имя, приведшее Богучара к к’орам где его ждали. И кроме того, он еще помнил о «самом выигрышном предложении из всех возможных». Знал ли Якоб Гросс о том, что Богучара ждали на выходе из космопорта? Не с этой ли целью он отправил того прочь из дома, подальше от Регины?
-Мне нужно увидеться с женой, - потребовал Богучар, ведомый неприятными подозрениями, - Я должен знать, что у нее все в порядке. Якоб Гросс оставался там когда я уходил.
-Единственное, что Якоб может с ней сделать – затащить в постель. И лишь по обоюдному согласию, - попытался утихомирить его Хесс, - Однако если ты так опасаешься за жизнь и здоровье Регины, могу посодействовать в обеспечении ее безопасности. И это тоже будет иметь свою цену.
-Я хочу увидеть Регину, - настаивал Богучар, чувствуя нарастающее внутри него буйство, - Я должен убедиться.
-Ну хорошо, - легко поддался Хесс, - Сделаем короткую остановку у тебя дома…
Оказавшись наконец перед П-образным столом, под незримом, но мощным источником света, и рассматривая звериные маски на лицах всех этих недосягаемых для него во всех смыслах Воинов, отчетливо проступавшие в темноте, Богучар не испытывал никакого волнения, никакого мандража, никаких опасений, пленником которых ожидал стать. Все от того, что он уже был здесь однажды, по крайней мере его не покидало ощущение своего пребывания здесь какое-то время тому назад. Он уже видел эти маски прежде, больше того, на каком-то интуитивном уровне Богучар мог поклясться, что Хесса не было среди этих Воинов, его не должно было быть среди них сейчас, как не было тогда, в тот момент, который Богучар не мог вспомнить. Но все же Хесс, несмотря на свое отсутствие, видел и слышал все о чем Богучар готов был рассказать. Савата не покидало ощущение Хесса внутри него самого, как будто этот Воин прокрался внутрь него, наблюдая за происходящим его глазами. Он придавал Богучару уверенности, расслаблял, внушал определенную четкую долю безопасности среди своих. Да, все эти Воины в масках казались Савату своими, не родственниками, не близкими, а своими, частью которых он являлся. Нет, он не должен был находиться среди них с медвежьей маской на лице, однако Богучара не покидала мысль об отчете, что он должен был предоставить. От него ждали не ответов, а оценку того в чем он принял главное участие. Будто резидент, отправленный на спецзадание он должен был сейчас подвести итог.
Какая-то часть Богучара отгоняла эти странные ощущения и сравнения. Он ведь не мог подкрепить их чем-то конкретным, что могло бы подтвердить его принадлежность к общему числу ожидавших его Воинов. Все, что у него было – интуиция, бившая откуда-то изнутри мутными образами на месте четких воспоминаний. И Богучар не отвергал ее, желая, чтобы она владела его сознанием, не нарушая внутреннюю связь с Хессом, связь с невнятными обрывками воспоминаний.
-Ты доволен своим творением? – задал вопрос Воин в маске Медведя, - Получилось ли оно таким каким ты ожидал его увидеть?
Да, Богучар был доволен тем какой получилась его гостиница, хотя по ее завершении он больше думал о Воинах, которые могли бы воспользоваться ее услугами. С самого начала он знал, что именно он хотел сделать, каким путем пойти, чем пожертвовать ради положительного результата. Все так, Богучар знал в чем секрет. Вопрос медвежьей маски будто подхлестнул его интуицию своей связи с Хессом и прочими Воинами в масках.
-Если у моей гостиницы есть недостатки то я не вижу их и хочу услышать о них от Воинов, ее посетивших, - четко заявил Богучар, водя взглядом по маскам, не задерживая внимания ни на одной из них.
-Память Воина физически невозможно уместить в пределах сознания смертного…
-Только если нет возможности позволить смертному развиваться, - продолжил Богучар начатую мысль маски рыси, - Уже изначально заложенный в смертных предел мышления блокирует все наши попытки использовать их в качестве хранилищ. Я позволил своим смертным самим установить этот предел.
-В условиях Реальности, состоящей из элементов, взятых от большей части других Реальностей, не приведет ли твой опасный эксперимент к ее разрушению? – после тягостного молчания подала голос маска тигра, - Насколько далеко твои смертные способны развить свой уровень мышления?
-Сами по себе смертные мало что смогут извлечь из окружающих их условий. Все же я построил место отдыха для Воинов, а не очередную Реальность с очередными смертными. Развитие их мышления может принести плоды только в симбиозе с нашей памятью.
-Другими словами, уровень мышления твоих смертных зависит от хранящейся в них памяти Воинов, - заключила все та же тигриная маска, - Воины будут обучать смертных.
-На благо самой гостиницы, - довольно улыбнулся Богучар, - Что несомненно повысит комфорт пребывания в ней. Чем выше уровень мышления моих смертных тем проще Воинам адаптироваться к условиям гостиницы. Быть вне Реальностей и оставаться в них, нисколько не боясь отдалиться от привычной действительности.
Вновь воцарилась пауза, во время которой Богучар чувствовал себя воодушевленным как никогда прежде. Будто заново обдумывал создание Реальности, о которой мечтали многие Воины. Будто знал как следует поступить.
-Как много футляров может вместить твоя гостиница? - задала вопрос маска волка, - Любой ли смертный пригоден для хранения памяти Воина? Не грозит ли Реальности переизбыток постояльцев?
-Я тоже думал об этом, - кивнул Богучар, - Нет, не все смертные являются футлярами; немалая часть их предназначена для необходимой калибровки и отбраковки в целях поддержания определенного количества футляров. Таким образом Реальность способна самостоятельно производить их.
-А как быть с соблюдением установленных тобой правил проживания в гостинице? – неожиданно заявила маска лиса, - Что если кому-то вздумается устроить в ней заваруху и сбежать без шансов понести заслуженное наказание?
-Правило лишь одно – нельзя покинуть футляр раньше чем закончится срок его жизнедеятельности, - категорично утверждал Богучар, - Каждый Воин имеет право просмотреть и изучить своего смертного от первого до последнего его вздоха. Вносить какие-либо корректировки уже после заселения не удастся чисто физически – сознание и память самого смертного всегда будут доминировать над памятью Воина. Последний просто будет привязан к своему футляру.
-Я правильно понимаю, что контроль над гостиницей осуществляется самими Воинами, пребывающими в ней? – уточнила маска лиса, - Не очень разумно, учитывая тот факт, что выбирая своего смертного, Воин выбирает и его статус – лидера или же подчиненного. И может так получиться, что идиот окажется в теле правителя…
-Я планировал место отдыха, а не арену для выяснения отношений, - осмелился перебить Богучар, на миг представив под маской Якоба Гросса, - Столь агрессивная среда в моей Реальности должна напоминать Воинам о том, ЧТО находится за пределами гостиницы, и что они всего лишь временные ее постояльцы. Следуя вашей логике, самый большой недостаток моего творения – сами Воины, ищущие повод и возможности…
…-Они вынуждены будут внести некоторые изменения в твоей гостинице, - сообщил Хесс по окончании этой встречи, - Сам понимаешь, волнения этим Воинам не нужны.
-Да, я понимаю, - горько усмехнулся Богучар, расстроенный и рассерженный недавними вопросами, - Помешать им себе дороже.
-Верно, - кивнул Хесс (теперь в салоне все того же служебного гравимобиля был подлинный Хесс, не холодная его голограмма), - А тебе придеться на какое-то время пристроить свой зад поближе к жене и не высовываться из вашего с ней семейного уголка. Тебе еще предстоит хорошо поработать, чтобы вернуть свою значимость. Все-таки, твоя гостиница – твое творение, неотъемлемая часть тебя самого. Что бы не произошло, так и останется.
Выбравшись из тесного опостылевшего салона на свежий воздух, Богучар, наконец, смог-таки перевести дух. С первым же вдохом домашнего свежего запаха елей весь его стресс и напряжение, нахлынувшие сразу после общения с Воинами в масках (чьи бездушные голоса звучали где-то в мозгу) тяжким грузом на плечи исчезли сами собой. Оглянувшись назад, он не увидел ни гравимобиля ни даже каких-либо намеков на его существование секунду назад. Словно ничего и не было, словно он вновь только вернулся из своего Дома, в котором набирался сил после постройки гостиницы. Нет, он, оказывается, построил арену боевых действий где каждый Воин, вдруг, способен без стеснения обнажить свое истинное лицо и ударить как можно больнее. Как подлинный Медведь он следовал своей вере в сплоченность, в единение, отвергая конфликты и разлад. Он действительно создал жестокую Реальность только лишь для того, чтобы показать Воинам их собственные светлые стороны, обнажить их стремление взять передышку. Их тесная связь со смертными, их постоянные контакты через смертные оболочки друг с другом могли бы пойти только на пользу, на пользу развитию отношений, на пользу Реальностям в конце концов. До того как речь зашла о попытке построить в гостинице модель (пусть грубую) отношений, похожую на ту, что поддерживалась в Реальностях, Богучар был доволен тем что создал. Он вложил в гостиницу достаточно от Медведей, вот почему он стал первым у кого получилось. Проблема была не в смертных, проблемой были сами Воины, их природное призвание все время оставаться на доске, оставаться фигурами, находящихся в постоянном движении. Но то, что создал Богучар предполагало отвлечение, тормозило, заставляло совершать паузы. Гостиница определенно нужна была в Реальностях, просто Богучар возложил на нее слишком много надежд. Гостиница требовала от Воинов такого же движения, что и в Реальностях, и он ничего бы не смог с этим сделать. И это означало, что ему не под силу было удержать над гостиницей контроль. Богучар мог бы сколько угодно расстраиваться и злиться на сей счет, ничего бы это все равно не изменило.
Мог бы, потому что сейчас, стоя перед домом он чувствовал совсем другое. Удовлетворение, если говорить точнее. Он вспомнил. Вспомнил Хесса и обстоятельства их самой первой встречи до того как занялся созданием гостиницы…
-Убиты Огнеслав Кобольд и Велимир Свинцовый, - сообщила ему Регина, ожидавшая Богучара в дверях дома, - Собирается совет Медведей. Мы должны там быть.
Что ж, он должен был быть готовым к такому повороту. Ему назвали имена, о которых Богучару знать не следовало. Теперь уже не имело значения был ли причастен Якоб Гросс (или же Хесс) к их устранению. Ведь информация о лазутчике среди руководства Медведей стоила слишком дорого, чтобы о нем знали сторонние лица. А это значило, что Богучар терял свой козырь, о котором говорил Хесс. Но хотя новость о смерти Огнеслава и Велимира оказалась сродни ледяному душу Богучар все же нашел силы вернуть прежнее самообладание.
-Нет, любимая, - сказал он, обняв жену, - Мы останемся здесь, ты и я. Это наш дом, он построен только для нас двоих. Я и без того провел уйму времени вдали от него. Не хочу больше.
В объятьях Богучара Регина млела и таяла подобно снежинке на горячей ладони. Вот и сейчас она обо всем забыла, паря в нежной хватке рук любимого мужа, которому верила все время ее с ним общения.
-Только ты и я, - повторила Регина, околдованная безотказными чарами Богучара.
И кажется время остановилось в тот момент, время для них обоих. И не осталось вокруг ничего, что было бы важнее их стремления быть вместе. Первая пуля, тем не менее, обожгла правое ухо Богучара и угодила в дверной косяк. В одно мгновенье он повалился на пол, накрыв собой застигнутую врасплох жену. Вслед за тем вторая пуля прожужжала у него над головой, всколыхнув волосы и войдя в пол, а еще через мгновенье где-то неподалеку раздался громкий выстрел, после которого выстрелы в сторону Богучара прекратились. Воспользовавшись паузой, он поспешил запереть дверь в дом и велел побледневшей в страхе жене запереться в спальне – единственной отдельной комнате в их доме. Он уже понял, что эти выстрелы являлись посланием от убитых Огнеслава и Велимира.
Едва Регина закрылась в спальне, в дверь дома негромко постучали. В окно Богучар мог увидеть на пороге Якоба Гросса с винтовкой на плече, который приветливо помахал ему рукой, заметив движение узорчатых занавесок за стеклами. На всякий случай, прежде чем открыть дверь Богучар вооружился кухонным ножом, не желая, впрочем, пускать его в ход, но искренне рассчитывая на свою реакцию.
-Ты мой должник, - только улыбнулся Якоб, в один момент разглядев оружие в руках Богучара.
После этого Якоб указал тому на застрявшую в дверном косяке пулю. Она не вошла в дерево глубоко, так что Богучару не стоило больших трудов выковырнуть ее своим ножом.
-Забудь о том, что случилось, - непринужденным тоном рекомендовал Якоб, сунув пулю в карман, и даже не пытаясь ее рассмотреть.
-Забыть? – возмущению Богучара не было предела, - В меня только что стреляли. Если они хотят, чтобы я молчал, я буду молчать, но вести со мной переговоры подобным образом я не позволю.
-На тот момент когда я указал тебе на твоих генералов, все, что от них требовалось – умереть достойно, захватив с собой как можно меньше сторонних лиц, - с неохотой заявил Якоб Гросс, без труда выдержав медвежий гнев, - Это свидетели, их устранение оставалось вопросом времени.
-Другими словами у меня есть лишь имя недосягаемого Всеволода Скалозуба, - дошло до Богучара, что чуть остудило его эмоции, но всего на секунду, - Хитрожопый ты сукин сын.
Всего одним мягким неуловимым для его залитых злобой глаз движением руки Якоб Гросс отвел руку Богучара с зажатым в ней ножом от своего лица.
-Почему-то у меня есть уверенность в том, что ты знаешь другое имя, вполне досягаемое. Тот кто назвал его знал о том, что тебе известно о Велимире и Огнеславе, как и о том, что ты полезешь в Базу Данных, чтобы выяснить что-либо о Скалозубе. Но я не Хесс, который выгораживает Волков, выгораживает своих. Он не назвал тебе имя стукача, а я хочу, чтобы ты знал кто он. Ее имя – Лебедь Полынь.
-Кто? – не понял Богучар, услышав знакомое имя.
-Имя наймита Волков – Лебедь Полынь, - спокойно повторил Якоб Гросс, - Генерал Лебедь Полынь.
Богучару приходилось пару раз пересекаться с указанным Воином раньше. В конце концов, именно Лебедь познакомила его с Марием, первой женой. Имя Лебеди имело серьезный вес среди Медведей, на советах клана к ней прислушивались, разговаривали с уважением невзирая на пол. Чего скрывать, Богучар был не прочь завертеть с ней романчик.
-Это ее настоящее имя? – только спросил Богучар, которого будто только что больно по лицу ударили.
-Да, настоящее. Она – Медведь и рождена Медведем. Однако все покупаются и продаются.
Якоб ткнул пальцем назад:
-Там ты можешь найти и тело того кто в тебя стрелял и улики, указующие на Лебедь, если, конечно, у тебя есть желание разобраться.
Якоб знал, что так будет. Поэтому и явился сюда с винтовкой, просив у Богучара разрешения пострелять. На самом же деле Якоб просто намеревался подстрелить другого стрелка, посланного, оказывается, генералом Лебедью Полынью. Хотя возможно, это действительно было всего лишь предупреждение. И так ли уж важно было для Богучара знать кто стрелял?
-Если она знает, что мне известно о том кто она, Лебедь пришлет кого-нибудь еще, - вслух ответил на свой же мысленный вопрос Богучар, - А ведь это ты взвалил на меня эту ношу. Неужели моя гостиница стоит того?
-Поверь, стоит. Поэтому я и говорю – забудь, - строго повторил Якоб, - Этого больше не повторится.
Закрыв за ним дверь, Богучар какое-то время стоял на одном месте, водя глазами по цветастым половикам, будто сосредоточившись на их узорах. Будто все, что он узнал и пережил несколько мгновений назад, не имело никакого значения в сравнении с ними. Богучар точно знал, что вторая пуля оставалась в полу, как и то, что Якоб не заикнулся о ней, волнуясь лишь о той, что застряла в дверном косяке. Якоб будто дарил Богучару эту улику. И Богучар нашел небольшое отверстие в материи половика под самой ножкой стола. Встав на четвереньки, Богучар расковырял деревянный пол все тем же ножом и извлек сильно сплющенную пулю с тонкой красной полоской в ее основании. Она явно была отлита из какого-то мягкого сплава золотистого цвета, не из такого же как та, что осталась у Якоба Гросса. По сути, встретившись с черепом Богучара, этот снаряд оставил бы синяк у него на голове, так и не пробив кость. Кроме того, на удивленных глазах Богучара сплав в его пальцах потек, заструился по коже холодной и вязкой золотистой массой. Улика в прямом смысле слова таяла, зажатая в его пальцах. Вместе с тем в нос Богучара ударил резкий неприятный запах, моментально забивший его легкие так, что дышать было невозможно. Застигнутый врасплох Сават попытался стряхнуть золотистую массу с пальцев, намереваясь как можно быстрее оказаться на свежем воздухе. Но силы покидали его быстрее чем он мог подняться на ноги. Последним, что он видел перед тем как потерять сознание, была Регина, склонившаяся над его обмякшим телом…
«…-Не думаю, что тебе следует знать мое имя, - и Хесс плавным движением заложил ногу за ногу, - Если тебя это устроит – не сейчас.
Тогда он тоже предстал перед Богучаром во всем белом, кажется это цвет был его второй натурой. По крайней мере, Хесс выглядел изящным, грациозным насколько грациозным может выглядеть Волк. Белый цвет подходил ему практически идеально.
-Я пришел в твой дом не как друг и не как враг, - хитро улыбнулся он, проникнув внутрь Богучара одним лишь тонким и точным взглядом, - Я пришел с предложением, и от него нельзя отказываться.
Вместе с ним крохотная гостиничная комнатушка, в которой Богучар жил первое время после знакомства с Региной, будто совсем съежилась, забирая у Богучара возможность даже дышать. Его будто пригвоздило к стулу, и он не смел оторвать взгляда от своего внезапного и гигантского гостя, занявшего все пространство вокруг него. Хесс явился прямо в комнате, возник из ниоткуда. Как будто его и не было, как будто он вспыхнул в воображении Богучара, занятого мыслями о перспективах предстоящего третьего брака, к которому у них с Региной шло дело. Он уже думал о доме вдали от суетного мира, который наверняка, как в случае с Марием и Волынью, похоронит все его чувства под толстым слоем привычного для него куража. На интуитивном уровне Богучар знал о том, что Регина была его последним шансом выразить все самое светлое, что в нем было, к чему он про себя стремился. На столе перед Богучаром лежали чертежи будущего дома, из бревен, сохранявших древесный аромат таинства тишины. Вишневый же ликер помогал Богучару корректировать расчеты.
-Я предлагаю тебе работу. Достаточно серьезную и максимально ответственную, - все с тем же мягким выражением холеного лица продолжил Хесс, - Работу, выполнение которой требует полной концентрации всех возможных сил.
-Что за работа? – спросил Богучар и заметил мигающие огоньки слуховых имплантов возле ушей своего гостя.
Первым же его предположением было интуитивно верное предположение о том, что их сейчас слушали.
-Строительство особого места, скажем, гостиницы для очень влиятельных Воинов, места где можно быть вне игры и оставаться в ней одновременно. Речь идет о Реальности, в которой можно было бы прибегнуть к услугам смертных, оставаясь при этом в добром здравии.
-Я слышал, многие Воины мечтают об этом, - скептически рассмеялся Богучар, - Использование смертных в качестве хранилищ. Только Перерождение и только после Второй смерти способно удержать память Воина в смертном теле.
-Если бы я знал, что это невозможно, меня бы здесь не было, - покачал головой Хесс, - Создание подобной гостиницы дело времени. Так хочет сама Сфера. Может быть у других не получается потому, что прочие Воины не чувствуют Реальности настолько остро как Медведи. И лишь Медведю по силам опередить всех остальных.
-Тогда почему я?
-Сфера указала на тебя, - незримо и неощутимо давил Хесс, - Неудачи не будет. Воины, которым нужна гостиница, дали свое согласие на то, чтобы я говорил с тобой сейчас. Именно говорил, а не ультиматумы ставил. В качестве оплаты твоих трудов мы гарантируем тебе спокойную и счастливую семейную жизнь до следующего обновления Реальностей, так сказать, минуя много судьбоносных для каждого Воина событий.
-Мне нужно время, - только попросил Богучар, обескураженный услышанным заявлением, особенно насчет Сферы, - То, что мне предлагают – авантюра, отклонение от общепринятых правил. И у меня нет желания заниматься попытками их расшатывания. Но так же я понимаю, что каждый Воин вносит свою лепту в историю Реальностей. Поэтому мне нужно время, как можно больше времени.
-Мы предоставим тебе и время и условия, - понимающе кивнул Хесс и сузил глаза, - А сейчас ты проснешься…»
Глава 1 (2).
И вновь он вернулся в свой Дом. Кажется, он и не покидал его ни разу с того момента как начал выстраивать Реальность элемент за элементом в своем сознании и после того как все было готово и он наслаждался воцарившимся внутри него покоем с бокалом безалкогольного коктейля в руках. До гостиницы Дом был единственной его собственностью. О создании своей собственной Реальности Богучар даже и не думал. Теперь он понимал, что Дом куда ему намного дороже и роднее, наравне с Региной, конечно, но лишь оставаясь в нем он чувствовал эту привязанность, ради которой можно было вернуться из небытия. А ведь он будто вернулся из того небытия, которое пытался представить много раз. Будто ничего не было: ни Даниила, застреленного Хессом, ни Якоба Гросса, заговорившего о лазутчике Волков среди командного состава клана Медведей, ни стрельбы с последующим его отравлением. Именно так и выглядит небытие - хаос воспоминаний и иллюзий, которые можно лишь наблюдать, но никак не участвовать. С одной стороны, может оно и к лучшему когда у тебя нет ответственности за принимаемые решения, принимаемые, как ты думаешь, тобой лично. Раз нет ответственности нет и последствий. Это ли не то единственное, что заключено в небытие?
Богучар обнаружил себя лежачим в кровати с кучей трубок, подсоединенных к его телу. Веки его никак не хотели разлипаться, утаскивая сознание обратно в Дом, но через них уже пробивался мягкий голубоватый свет флуоресцентных ламп где-то над головой. Большое окно слева было закрыто серыми тесно прилегающими друг к другу полосками жалюзи, однако приятный солнечный свет все же каким-то образом проникал в маленькую одиночную его палату сквозь их плотную непроницаемую материю. В горле Богучара стоял сильный неприятный режущий привкус, слегка приглушаемый сглатываемой слюной. Он смутно помнил, что с ним случилось, гораздо отчетливее Богучару помнился его Дом – место где он мог быть самим собой, таким каким было его сознание, далекое от его прежнего куража. Он помнил как небытие проглотило его, как он не мог дышать, отравленный каким-то тяжелым ядом, от которого и оставалось столь противное в горле послевкусие, как все вдруг стало таким далеким и ненастоящим. И из небытия его вытащили практически силой, поскольку сам Богучар растворился бы в нем навсегда, желая узнать все его тайны. Была ли это Регина?
Он попытался подняться и не смог. Больше того, едва отяжелевшая голова Богучара оторвалась от подушки, в палате что-то запищало, а в следующую секунду воздух перед больничной койкой пришел в движение, раскрыв перед Богучаром незримые двери для кудрявого рыжего Воина в серой армейской униформе и черных начищенных до блеска сапогах. На нем не было никаких погон, шевронов или петлиц, которые помогли бы Богучару понять кто перед ним. Исключение составляла пара шестиугольных орденов на груди слева, полученных за особые боевые заслуги. Определенно этот Воин караулил Богучара, оставаясь за пределами его палаты, и сигнал, прозвучавший едва последний попытался встать, послужил для него поводом войти. На крупном мордатом лице Воина не дрогнул ни один мускул при виде пришедшего в себя Богучара. Лишь холодный мертвый взгляд больших бульдожьих глаз на мгновенье скользнул по сторонам в поисках внезапной опасности. Только после этой короткой заминки Воин сосредоточил свое внимание на Богучаре. И взгляд его оказался подобен тяжелому молоту, вытерпеть удар которого представлялось достаточно сложным испытанием.
-Как самочувствие? – низким грудным голосом задал вопрос Воин.
-Паршиво, - со второго или с третьего раза прохрипел Богучар, стараясь сконцентрировать свой взгляд на орденах своего гостя, - Где я?
-В военном госпитале на базе Совиный коготь, - отрапортовал Воин, сцепив руки перед собой, - Ты получил сильную, почти смертельную дозу токсичных веществ, отравивших твою кровь и большую часть тканей и органов. Тебя подключили к особой системе вентиляции, очищающей твой организм от токсинов и их производных. Процесс довольно продолжительный, поскольку эта гадость имеет свойство к быстрому восстановлению. Тебе повезло, что ты касался ее руками и на твоих пальцах остались следы, по которым можно было определить химический состав токсинов и возможность их нейтрализации. И я бы поблагодарил жену – Регину, кажется – вовремя вызвавшую медиков.
-Я… я…, - попытался сказать Богучар, желавший увидеть свою жену и сказать ей спасибо за свою сохраненную жизнь.
-Она исчезла почти сразу после того как тебя доставили сюда, - остановил Воин, понявший его мысль, - Регину не могут найти вот уже тринадцать местных месяцев. А сейчас мне нужно доложить о том, что ты вышел из комы.
Регина, ЕГО Регина, ЕГО жена, исчезла и ее не могут найти? В его взбудораженном рассудке эта новость была самым важным на данный момент ингредиентом мешанины мыслей. Гораздо более важным чем странное чувство некоей тревоги, вызванное этим непонятным Воином в серой армейской униформе без опознавательных знаков. База Совиный коготь располагалась на территориях, принадлежащих Медведям, а значит Богучар находился (должен был находиться) среди своих. Однако никакой серой армейской униформы здесь отродясь не носили, только черно-белый мелкий крап. Никаких начищенных до блеска сапог, никаких рыжеволосых Воинов в конце концов. Что-то явно произошло за эти тринадцать месяцев…
Он не помнил как провалился в забытье, как невероятная магия Дома и мягкого пушистого снега за окном вернула его в привычное кресло у камина. Тишина и дополнявший ее тихий треск поленьев разделили сознание Богучара напополам, отчего время и место потеряли всякий смысл. В какой-то момент он даже пришел к мысли, что бесконечен, что он и есть то самое, что в его жизни находилось между до и после, что он и есть смысл его собственной жизни. Странное ощущение. Однако оно избавляло гудевшую от мыслей голову.
А потом к нему пришел подполковник Иван Сокол, сменивший традиционное прежнее обмундирование на все ту же таинственную серую униформу, на которой так же не было никаких знаков отличия. Богучар знал Ивана лично, вместе заканчивал с Соколом Академию, и между ними сохранялись неплохие теплые отношения, так что при этой встрече с Богучаром приплюснутое бородатое, с кучей морщин лицо подполковника озарилось приятной улыбкой.
-Наконец-то, - облегченно вздохнул Иван, не в силах скрыть свое удовлетворение, - Тринадцать месяцев спустя ты снова с нами, Богучар. Потеря такого Воина как ты для Медведей была бы невосполнимой. Жаль, конечно, что с Региной так получилось, - опечаленно заметил он, - Но мы ищем ее, и обязательно найдем.
-Что… с… твоей… униформой? – периодически сглатывая слюну, спросил Богучар.
-Большинство военных баз, включая Совиный коготь, под контролем империи, - неприятно сморщился Иван, - Фрайнляйн Гоэль объединил множество Реальностей в союз шесть месяцев назад. Те кто присягнул ему на верность теперь его помощники, у которых есть надежные шестерки. Вот и среди руководства Медведей есть. Такие как Ярослав Алый конь, который руководит Совиным когтем. Он многое изменил здесь как только получил должность командира базы. Что поделаешь – работа у нас такая приказы выполнять. Так что мы теперь имперская гвардия, и униформа у нас соответствующая. Херня конечно, но иначе нельзя… Слушай, Богучар, Фрайнляйн хочет, чтобы ты вернул созданную тобой гостиницу под свой контроль, - вдруг заговорил Иван, и в голосе его что-то надломилось, - Он предлагает тебе присоединиться к империи. Ты получишь выгодную должность на Совином когте, будешь заниматься всякой мелочью, никаких сложных задач. Медведи только выиграют если ты останешься с нами.
-Фрайнляйн Гоэль – имя твоего палача, - неожиданно вмешался голос Хесса где-то в мозгу Богучара, заставлявший беспрекословно следовать за ним.
-Нет, - прохрипел Богучар.
-Пойми, Фрайнляйн - временное явление, - настаивал тот, - Это всего лишь инструмент, и когда в нем отпадет надобность – он просто исчезнет. Когда еще представится такая возможность выгадать для себя бонусы? Я понимаю, ты сейчас не в том состоянии, чтобы все обдумать как следует, но тебе предлагают выгодное сотрудничество.
-Фрайнляйн Гоэль убьет тебя, - повторял Хесс, - Его империи ты не нужен.
Стоило Богучару закрыть глаза, чтобы перевести дух, Хесс в бессменном белом костюме вновь возник перед его глазами.
-Это твоя тюрьма, место где ты умрешь, - шепотом предупредил Хесс, склонившись к его уху, - Тебя пытались лишить жизни, но вот ты по-прежнему жив, и они обязательно придут, чтобы закончить начатое. Твой отказ послужить императору Гоэлю развяжет им руки. Гостиницу тебе уже не вернуть, у тебя не хватит сил контролировать условия, которые устроены в ней сейчас. Тяни время, набирайся сил.
А ночью, когда в его палате была кромешная тьма, устроенная для крепкого его сна, Богучар вдруг открыл глаза, выброшенный из удобного кресла у камина против своей воли. В первые секунды он даже не понял, что случилось, восприняв реальность вокруг за новое воображение, которому позволил взять над собой верх. Почти в тот же момент тишину в палате прервал негромкий шорох раскрываемых в воздухе дверей. Богучар не узнал того кто к нему вошел, он видел лишь рослую широкоплечую фигуру, вставшую в дверном проеме, освещенном слабым пригашенным светом. А вот его гость легко понял, что Богучар был в сознании. Одним резким движением первый выставил руку с зажатым в ней пистолетом в сторону затаившего дыхание в ожидании выстрела Богучара, готовясь нажать на курок. В долю секунды Богучар вспомнил во всех деталях последние события перед тем как очнуться в палате на базе Совиный коготь.
-Тебе привет от сам знаешь кого, - негромким голосом заявил наемник.
Однако выстрелить он не успел. Откуда-то из темноты головы наемника коснулся ствол другого пистолета, уперся прямо в висок.
-Опусти оружие, - негромко приказал Хесс, голос которого для Богучара был подобен жуткому холоду, проникшему внутрь головы, - Медленно положи на пол.
Что происходило в эти секунды в голове наемника можно было только предполагать. Будто ледяная лапа сдавила его мозг, взяв тело неудавшегося убийцы под контроль Хесса. Это было так необычно для Богучара. Рука с направленным на последнего пистолетом плавно опустилась, ведомая ледяным ветром в голове наемника, а вслед за тем он все так же плавно нагнулся, чтобы положить оружие на пол, и вновь выпрямился. Все эти мгновенья пистолет Хесса не отрывался от его виска.
-Подними руки, - все тем же гипнотическим холодом в голосе потребовал Хесс.
Богуча будто кино смотрел, уже забыв о том, что только что едва не получил пулю в лоб. Ему страсть как хотелось самолично наказать плохиша смачным таким ударом с ноги душу как и подобает в подобных случаях. Сердце Богучара так и грозилось выпрыгнуть из груди от хлынувшего с первой секунды появления наемника в его палате адреналина.
-Кто тебя послал? – задал главный вопрос Хесс, не убирая пистолета от головы наемника даже после того как тот поднял руки в знак капитуляции.
-Ингред Сай, - заявил наемник голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций.
Да, он полностью находился во власти Хесса, целиком проникшего в его сознание. Сейчас перед Богучаром находился Волк, беспощадный - страшный и опасный хищник, лишивший свою жертву собственной воли перед тем как сомкнуть на ее горле клыки. Богучар уже понял, что так и произойдет в следующие секунды, чему он не сможет помешать, и что так хотел увидеть. Но он ожидал услышать другое имя. Имя Лебеди Полыни. И даже не сразу понял кого назвал наемник.
-Ты слышал, Богучар? – поинтересовался Хесс, ни на миг не отвлекаясь от своей жертвы.
-Слышал, - будто приговор осужденному вынес Богучар, ожидая от Хесса выстрела.
Но выстрела не последовало. Или же он получился совершенно бесшумным поскольку почти сразу после слов Богучара голова наемника резко дернулась в сторону, откинутая пулей, пробившей тому висок. Богучару даже показалось, что несколько капель крови брызнуло ему на лицо, он вздрогнул сам, а в следующую секунду в его палате зажегся свет, поглотив и Хесса и застреленного им наемника. Богучар понял, что именно вспыхнувший свет заставил его внезапно открыть глаза, превратив совсем недавнее действо с Хессом и наемником в сон. Но они не были сном. Однако сейчас к Богучару вошли уже знакомый ему рыжий караульный и его бритый сутулый напарник, всем своим видом напоминавший бульдога. Они вошли, держа наготове плазменные резаки класса «краб» бета - модификации (Богучар видел подобное оружие раньше), холодное пламя клинков которых могло послужить надежным арканом на шее жертвы, растянутое простым движением руки.
-Какого, нахер, черта? – недовольно и спросонья выругался Богучар.
-Сработала сигнализация, установленная на входе, - коротко заявил рыжий, рассматривая каждый угол палаты, - Кто-то или что-то проникло сюда.
Его напарник одернул жалюзи окна, представив Богучару ночной пейзаж военных сооружений и антенн с высоты первого этажа, иллюминированных сигнальными огнями и освещенных серебряным сиянием защитного Силового купола, невидимого в лучах солнца. На оконном бронестекле вроде не было никаких следов механического воздействия, оно оставалось запертым изнутри. Если кто и был в палате, он уже исчез. И явно не через окно, которое невозможно было бы открыть и закрыть извне.
-Мне это совсем не нравится, - мрачным тоном заявил рыжий, вперив неприятный острый взгляд прямо Богучару в глаза, а затем повернулся к напарнику, - Останешься здесь.
Тот лишь молча кивнул и уселся на крепко сколоченный деревянный стул с поролоновой обивкой седалища и высокой спинки, что стоял у окна. Рыжий еще раз окинул палату напряженным взглядом, затем вышел, после чего свет вновь погас.
-Мне нужно поговорить с Иваном Соколом, - попросил Богучар, чувствуя некоторую тревогу, отгонявшую его новый сон.
Устроившись на стуле, бритый недвижимо замер на одном месте мертвым безжизненным куском. Богучара сразу посетила догадка о том, что это дроид. Однако в ответ на его голос последний повернул к нему голову, и в темноте можно было увидеть белое мерцание в его глазах, отчего Богучар на миг покрылся гусиной кожей.
-Утром, - коротко и бархатным тембром ответствовал дроид, а вслед за тем белое мерцание в его глазах резко потухло, и он вернулся в исходное положение…
…А утром Совиный коготь молниеносно облетела весть о смерти подполковника Ивана Сокола, обнаруженного в собственном рабочем кабинете с простреленным из неустановленного огнестрельного оружия виском. Богучару об этом сообщил лично полковник Ярослав Алый конь, навестивший того в сопровождении все того же, успевшего Богучару приесться, рыжего караульного. На самом деле полковника звали Ярослав Коневод; Алый конь давно и надежно перерос из прозвища в его вторую фамилию за ярко алый цвет волос, заплетенных в длинный, почти до пояса, хвост, которым полковник гордился со времен Академии. Ярослав был немного моложе Богучара, однако на уровень превосходил того в Силе. Он не скрывал своего карьеризма, мечтая получить погоны потяжелее, а потому посвятил всего себя военному делу. Часто можно было заметить отсутствие Ярослава на важных советах Медведей, а все потому, что его больше интересовали отчеты и рапорты, из которых можно было бы извлечь пользу. Попав на Совиный коготь почти сразу из стен Академии, Ярослав старался не выходить за пределы базы, оставаясь в курсе практически всех более-менее значимых происходивших здесь событий. Именно благодаря своей осведомленности он и дорвался до звания полковника, взяв паузу в своем походе к званиям повыше с приходом Фрайнляйна Гоэля. Впрочем, по той же причине Ярослав отрезал свой хвост, оставив, правда, алый цвет волос с намерением вернуть прежнюю гордость в будущем.
-Мне доложили о том, что в твоей палате ночью сработала охранная сигнализация, - без обиняков и телячьих нежностей в духе «как здоровье» и «рад, что ты пришел в сознание» перешел к делу Ярослав, усевшись на стул прямо у изголовья кровати Богучара, - Это не был сбой в системе, ее проверили. И у тебя точно кто-то был. Наряду с убийством моего подчиненного это тоже ЧП. За одну ночь слишком много для меня.
-Я спал, - только мог что-то сказать Богучар, рассматривая приторно ухоженное и разглаженное лицо молодого полковника, нервный взгляд мелких покрасневших глаз с расширенными зрачками, - Потом включились лампы и вошла охрана. Насколько я понимаю, войти ко мне можно только через дверь. Не знаю только почему спрашивают с меня.
Рыжий сжал губы, недовольный укором с его стороны. Он уже получил нагоняй за то, что прозевал сигналку. А после слов Богучара и под тяжелым взглядом командира базы, повернувшего голову в его сторону, и вовсе напрягся.
-Выйди, - приказал Ярослав.
-Мне приснилось, что ко мне пришел наемный убийца, готовый пустить мне пулю в лоб, - осмелился заговорить Богучар едва рыжий покинул палату, - Все было как наяву. Наемника ждали, спрятавшись в углу. Потом этот кто-то приставил пистолет к его виску и выстрелил. И потом я проснулся, разбуженный твоими ребятами. Это все, что я могу сказать. Лиц я не видел, было темно.
Предположение о том, что этим наемником вполне мог оказаться Иван Сокол вспыхнуло в мозгу Богучара с того момента как Ярослав сообщил ему о его смерти. Определенно Богучар Сават должен был умереть. Он пришел в сознание, а значит представлял угрозу. И оставался жив только благодаря намерениям императора использовать его своих интересах. И его вчерашнее «нет» на предложение Сокола послужить империи стало хорошим поводом подменить мотив его устранения. Не хотелось Богучару думать о легкой продажности знакомых ему Воинов, с которыми ему нечего было делить. Ему с лихвой хватало одной Лебеди Полыни, по чей милости Богучар находился здесь.
-Довольно интересный сон, – хмыкнул Ярослав, восприняв данный пересказ всерьез, - Больше похожий на Силовое вмешательство если представить на месте твоего наемника Ивана Сокола, застреленного в висок с очень близкого расстояния. Этакое послание в твой адрес, попытка передать информацию. Наемник что-нибудь сказал перед смертью?
-Не успел, все получилось слишком быстро, - разумно солгал Богучар, мгновенно ухватившись за линию рассуждений о послании Ярослава, - Он не стрелял сразу, с порога. Сделал несколько шагов, не хотел промахнуться. Тут его и остановили.
Если действительно можно было представить Ивана Сокола тем кто пытался выстрелить в Богучара во сне то получалось, что Хесс знал об этом. И тогда он находился рядом с Иваном в реальности, войдя в сон Богучара и затащив Ивана с собой. И здесь возникало еще больше вопросов. Однако все это имело смысл только если наемником действительно являлся подполковник Иван Сокол.
-Он ведь приходил к тебе вчера, - напомнил Ярослав, - О чем вы говорили?
-О чем можно говорить с тем кто еще не в курсе последних событий? Конечно об империи, - улыбнулся Богучар, облизав сухие губы, - О том, чтобы я сотрудничал с Фрайнляйном Гоэлем. Ему нужна моя гостиница, ему нужен я, снова взявший ее под свой контроль. Я сказал, что подумаю.
-Обязательно подумай, - кивнул Ярослав, поняв, что большего от Богучара не добьется, но получив много любопытной информации, - Твой сон – еще одна версия, которая имеет право на существование. И кроме того он указывает на наличие у тебя союзников, способных провести столь сложные Силовые приемы как общение во сне. А я распоряжусь сменить и усилить твою охрану.
В его голосе почувствовалось удовлетворявшее Богучара потепление. Ярослав встал с намерением выйти.
-Я бы хотел поговорить с генералом Лебедью Полынью, - не преминул воспользоваться данным моментом Богучар, - Не скажу, что она моя хорошая знакомая, однако и не пустое в моей жизни место. Может быть она поможет найти Регину.
-Ничего не могу обещать, но твою просьбу передам, - кивнул Ярослав.
Богучар не надеялся на возможность этого общения, хотя действительно желал видеть генерала Полынь. Теперь уже, после того, что произошло с ним ночью имя Ингреда Сая не выходило из его головы. Хесс указал именно на Воина своего клана вопреки ожиданиям Богучара услышать имя Лебеди. Что-то происходило, во что Богучар оказался безвылазно вовлечен. Не могло ли так получиться, что Якоб Гросс сделал это по указке либо самого Хесса либо кого-то из его знакомых? Ведь Лебедь Полынь была всего лишь инструментом Ингреда, завербовавшего ее шпионить за Медведями. Получается, Богучара вели к нему. Уж не за тем ли, чтобы его руками разделаться с Ингредом, устроив Богучару предлог мести? Ведь в таком случае это были разборки внутри клана Волков куда ему не стоило совать свой нос. Нетрудно догадаться, что бывает с теми кто лезет не в свое дело. Одно предупреждение Богучар уже получил, приковавшее его к больничной койке.
Лебедь Полынь, однако, явилась к нему через пару местных суток. Пришла не сама, конечно, воспользовалась голограммой. Одетая в строгий черный костюм и короткую юбку, больше напоминавшая офисного управляющего, она показалась Богучару совсем другим Воином, настолько он не узнал ее. Хотя, конечно, общались они редко, в основном, пока Богучар состоял в браке с Марием. Лебедь вошла в палату след в след, позволив ему на секунду насладиться стройностью и грацией ее фигуры и красотой ног в светлых колготках и туфлях на высоком каблуке. Строгие черты лица, темные густые волосы до плеч – нет, это была совсем не та Лебедь, которую Богучар знал как подругу его бывшей жены. Несмотря на свой статус и присущую ему твердость в Лебеди оставалось достаточное количество домашнего семейного тепла, которое всегда одерживало над ней верх в компании Богучара и Марием. Сейчас же он наблюдал твердость и неприступный холод, ограждавший Лебедь от него бесконечно толстой стеной. Это не была ненависть, и это не было личной неприязнью. В каждом движении Лебеди, несмотря на легкость и грацию, заметно проявлялось что-то угловатое, что-то резкое, что-то неприятное, искажавшее общий образ. Таким был посыл, заложенный Лебедью в свою голограмму.
Она вошла и по-хозяйски развалилась в невидимом кресле, заложив ногу за ногу, прямо напротив Богучара, ожидая с его стороны разумных суждений. Все то, что секунду назад привлекало Лебедь как женщину – и походка и стать, в следующий миг как ветром сдуло, не осталось намека даже на образ дерзкой сучки, желавшей быть взятой на абордаж.
-Давай начистоту, Сават: наша встреча не имеет никакого отношения к твоей жене, - официальным и строгим тоном задала нужное направление голограмма.
-Я знаю кто ты. И это ты послала убить меня. И если ты причастна к исчезновению Регины…
-Не причастна, - быстро перебила его Лебедь, - И понятия не имею где она. Но ты ничего не сможешь доказать, Сават. У тебя нет никаких улик. А жив ты только потому, что так хочет Фрайнляйн Гоэль, но и он всего лишь инструмент, уготованный быть выброшенным на помойку.
-Что такого тебе предложил Ингред Сай, что ты променяла Медведей на Волков? – с каким-то отвращением спросил Богучар.
Лебедь однозначно не ожидала услышать это имя из его уст. Данный факт всего лишь на секунду, но явно обескуражил, так что Богучару хватило этого времени, чтобы уловить ее вспыхнувшую слабину.
-Когда Якоб Гросс сказал тебе, что кое-кто из Медведей в курсе ваших с Огнеславом и Велимиром махинаций, он умолчал о том, что мне может быть известно и имя Ингреда Сая, - дошло до него, - Он упомянул о вымышленном Всеволоде Скалозубе, а я узнал его настоящее имя.
-Ты совсем не понимаешь куда пытаешься влезть. Ты будешь первым из Медведей кого уберут после падения Фрайнляйна Гоэля.
-Да все ясно как божий день, - довольно улыбнулся Богучар, легко раскусив этот раздраженный тон, - Просто вам с Ингредом нужен подходящий случай, чтобы ты могла отречься от родного клана в пользу Волков. Велимир и Огнеслав знали об этом…
-Замолчи, - потребовала Лебедь, даже чуть привстала в кресле.
-Я готов молчать, но вы с Ингредом не успокоитесь пока не избавитесь от всех свидетелей ваших отношений. Не знаю, правда, как получится с Якобом Гроссом, взявшем твою слабость в оборот.
-Он тоже не бог, - уже спокойнее опровергла Лебедь, - Ты всего лишь его страховка.
-А ты – инструмент, - легко парировал Богучар, - Мы оба пешки, и мне нечего с тобой делить, Лебедь. Мы можем все решить малой кровью, по сути, ни капли ее не пролив. У меня есть возможность поторговаться с императором в обмен на мою гостиницу. Пусть клан не позволит тебе сменить Знак Медведя на Волчий, но сейчас все решает империя. Умерьте с Ингредом свой пыл. Я готов даже забыть о его посланце с пистолетом в руках.
И вроде Лебедь даже чуть оттаяла, вся превратившись в слух когда речь зашла о возможности Богучара заключить сделку с Фрайнляйном Гоэлем, которого считала врагом Реальностей, и которого надеялась переждать. Но вот упоминание о наемнике Ингреда вновь сбило Лебедь с толку.
-Я говорила ему, чтобы он не рисковал, чтобы не подставлял нас так глупо, - растерянно пробормотала она, выслушав подробности, и взгляд ее метался по сторонам, - Это наверняка подстава. Я не верю, что твой посланец приходил от имени Ингреда. Ему наверняка велели назвать имя Ингреда на случай провала.
И в таком случае Хесс действительно толкал Богучара на конфронтацию с Ингредом Саем.
Лебедь покинула Богучара в раздумьях, услышав много интересного в свой адрес, а уже ночью к нему вновь обнаружил в своей палате Хесса. Тот стоял спиной к окну, облокотившись спиной о стекло и скрестив на груди руки. Он перекрасил волосы в черный цвет, избавился от имплантов передатчиков с мигающими огоньками, и вообще напялил на себя серую военную униформу без каких-либо опознавательных знаков. Богучар заключил, что Хесс намеренно вырядился так, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Быть может он находился на Совином когте все это время, слившись с толпой ради пригляда за своим протеже, за тем кого намеревался использовать в качестве своего пистолета против Ингреда Сая.
-Зачем ты сказал ей о наемнике? – негромко спросил Хесс едва Богучар открыл глаза под холодным давлением взгляда своего гостя, желавшего пообщаться.
-А не должен был? – пытаясь разобраться спит он или нет, предположил Богучар.
-Ингред Сай не имеет к нему никакого отношения. Это Якоб Гросс.
-Мы оба слышали признание этого парня прежде чем…
-Да, ты слышал имя Ингреда Сая, - и Хесс протянул руку в сторону Богучара, призывая того помолчать, - Я заставил его так сказать. Иначе ты бы не позвал Лебедь и не заикнулся о том, что можешь прибегнуть к услугам Фрайнляйна Гоэля помочь ей покинуть ваш клан. Да, Богучар, Лебедь Полынь должна присоединиться к Волкам. Нам она принесет больше пользы, в ней есть определенный потенциал. Однако для Якоба Гросса их с Ингредом роман еще один выгодный интерес.
-Я так понимаю, Якобу имя Ингреда Сая неизвестно, - задумчиво протянул Богучар, пытаясь переварить услышанное, - Он знает только о Всеволоде Скалозубе.
-Если бы тебя застрелили в тот день в твоем доме, Лебедь однозначно оказалась бы в кармане Якоба. Сама по себе пуля, что он забрал с собой – улика, от которой слишком мало пользы. Он вынудил Лебедь послать к тебе того стрелка, которого так ждал на твоей территории. Кстати сказать, та токсичная капсула, отравившая тебя, не имеет к стрелку Лебеди никакого отношения. И я думаю, что Якоб Гросс выстрелил в тебя второй раз, (его пуля отправила тебя сюда) после чего грохнул несчастного парня. Он конкретно тебя поимел, выудив у тебя твою гостиницу и превратив тебя в обузу. Но теперь ты можешь подставить Ингреда Сая, рассказывая Лебеди о наемниках от его имени. Она ведь не знает, что ее роман закончится когда Лебедь сменит Знак. Сейчас она очень дорожит своими отношениями и весьма остро реагирует на любые попытки прознать о ее планах бросить ради них родной клан.
Конечно Богучар мог сказать Лебеди, что его пытались достать на Совином когте, но необязательно было при этом упоминать об Ингреде Сае и выдвигать свои версии. А было бы еще лучше если бы он промолчал. Сейчас, правда, Богучара больше волновали подробности, изложенные Хессом по поводу всей этой возни вокруг делишек Якоба Гросса, связанных с гостиницей Савата.
-К исчезновению Регины тоже причастен Якоб Гросс? – не смог не спросить он, он обязан был задать вопросы о своей жене Хессу, который наверняка знал то чего не знали другие.
-Она знает где ты, но появляться здесь ей нельзя. Регина выступила против Фрайнляйна и хочет, чтобы ты сделал то же самое. Она в одной из Реальностей, неподконтрольных империи.
Означало ли заявление Хесса, что жене Богучара так же было известно о предстоящей империи? Регина знала, что случилось с ее мужем, но от Совиного когтя держалась на расстоянии, даже с учетом того факта, что Франляйн Гоэль объявил об империи спустя шесть местных месяцев после того как Богучар попал на базу.
-Чего я не знаю о своей жене? – логично потребовал Богучар, - Дело не империи, правда?
-Нет, дело как раз в империи, - легко остудил Хесс, - Прости Регину за то, что не смогла быть с тобой до прихода Фрайнляйна вопреки ее преданности. Она очень тебя любит, ты нужен ей. Именно поэтому она не смогла бы покинуть Совиный коготь после образования империи, что автоматом стало бы рычагом давления на тебя. Это я предложил ей выбрать сторону сопротивления и отправил как можно дальше от имперских границ.
Его доходчивое объяснение вернуло Богучару здравый трезвый ход мыслей. Но все же последнему показалось, что Хесс не до конца с ним честен по этому вопросу. Даже не показалось, а где-то на интуитивном уровне отчетливо проявилось и не спешило никуда исчезнуть.
-Когда я смогу увидеться с ней?
-Скоро, - успокоил Хесс, - Сначала тебе надо закончить дела здесь – я тебе уже говорил, чтобы ты потянул время в переговорах с императором, поторговался и выгадал пару другую плюсов.
-Хорошо, - согласился Богучар, которому не нравилась данная перспектива, учитывая недавний допрос со стороны все того же Алого коня, - Этот недавний наемник Якоба Гросса - Иван Сокол? Это ты его застрелил?
Хесс, наконец, отошел от окна, занял место напротив койки Богучара, прямо там где открывались воздушные двери в его палату.
-У него не было выбора, - с неохотой приоткрыл завесу тайны Хесс, - Будем считать, я чуть ускорил ход неизбежных событий. Мне пришлось заставить Ивана войти к тебе в палату раньше чем планировалось. Собственно говоря, он не раз заходил к тебе с пистолетом в руках, пытаясь настроиться на необходимый для твоего устранения лад. Я просто использовал его воспоминания для создания нужных образов. К сожалению, не все прошло гладко (сознание Сокола оказалось устойчивым к подобным вмешательствам), и на мгновенье я оказался здесь, поэтому сработала сигнализация. Откровенно говоря, Сават, меня здорово напрягает эта твоя «тюрьма» со всеми ее датчиками.
Так значит Богучар действительно был свидетелем убийства подполковника Ивана Сокола. Впрочем, Хесс так и не сказал, что именно он нажимал на курок, так что обвинить его в этом преступлении Богучару не представлялось возможности, если только в пособничестве или организации. Но и зная все подробности, Богучар испытал облегчение, будто те вопросы, что он хотел задать Хессу по поводу Ивана Сокола, лежали на нем тяжким грузом. И получив на них ответы он оправдывал Хесса, не услышав от того слов, напрямую указующих на него как на того кто нажимал на курок у виска подполковника. Гораздо важнее для Богучара оказывались новости о Регине и о скорой возможности встретиться с женой. Что ж, ради нее стоило пережить все эти неприятные удручающие минуты. Все потому, что Богучар не был готов столкнуться с чем-то, что выходило за рамки его представления об окружающей Богучара действительности. Две пули, одна из которых привела его на больничную койку, открывшиеся делишки генерала Лебеди Полыни, две смерти, связанные с ее предательством в пользу Волков, смерть подполковника Ивана Сокола – он и подумать не мог, что его гостиница поведет Богучара по этой тропе. Он не хотел думать, что открывшаяся ему неприятная правда – всего лишь одно из множества других пятен в его клане. Богучар не допускал мысли скелетах в шкафах тех кого знал лично или же тех к кому хотел бы относиться с уважением. Он привык к шалостям без серьезных последствий, когда они не выходят за рамки личных интересов и не касаются интересов всего клана, выставляя го в не лучшем свете. Да, Богучар привык к традициям. Например, к тому, что нельзя приносить верность клану в жертву ради личных интересов как сделала та же Лебедь Полынь. Ее намерения сбежать к Волкам Богучар воспринял как кощунство, как надругательство над каждым Медведем, в том числе и над ним самим. А сколько подобных Лебедей Полыней скрывалось в клане в действительности? Сколько еще Медведей готовы были принести в жертву собственную верность ради удовлетворения своих личных интересов? Как быстро клан Медведей шел к своему закату?
А еще через день Богучара навестил лейтенант Илия Цветень. Тот самый Илия Цветень чьей женой была теперь Волынь, вторая жена Богучара Савата. Он знал это совершенно точно, видел Илию в лицо, в котором было слишком много черт, характерных для лица эльфа.
-Я здесь, чтобы выяснить все обстоятельства твоего отравления, - со всей серьезностью заявил Илия, справившись прежде о самочувствии Богучара, - В вашем с Региной доме были обнаружены два пулевых отверстия – одно в полу, там где ты потерял сознание, выковыривая химическую капсулу, другое - в дверном косяке, пуля из которого так же была извлечена. Одним и тем же ножом. И если содержимое капсулы осталось у тебя на пальцах то пуля из дверного косяка бесследно исчезла. Ее не обнаружили ни в доме ни вокруг него. А учитывая исчезновение твоей жены, версия о ее причастности к тому, что с тобой случилось, наиболее вероятна.
Облаченный все в ту же серую униформу, правда с гербом службы дознания на груди, к которой он был причислен едва ли не с момента окончания Академии, Илия сел на стул и заложил ногу за ногу, приготовившись услышать внятный рассказ Богучара.
А ведь и правда - за то время, что Богучар провел на Совином когте в сознании его никто не расспрашивал об обстоятельствах. Уж кто-кто, а Алый конь просто обязан был задать эти вопросы. И не потому ли они прозвучали, что Богучар теперь мог назвать Якоба Гросса, минуя вероятность заикнуться о Лебеди Полыни? Неужто Хесс позаботился и об этом? Но стоило ли Богучару называть имя Якоба Гросса? Не проверяли ли его?
-Якоб Гросс из клана Рыжих лисиц приходил ко мне, требуя отдать мою гостиницу Сфере, - тем не менее заявил Богучар, - Это из-за него я здесь. И из-за него пропала Регина.
-Хм, все же ты сделал как он хотел, - скептическим тоном протянул Цветень, - Думаю, он назначил хорошую цену взамен твоему согласию.
-Такие как Якоб Гросс обычно предлагают перемирие, - легко уклонился от прямого ответа Богучар, - И сами же его отнимают. Я слышал о Якобе Гроссе раньше, еще до того как закончил гостиницу. Поэтому уверен, что он попытался избавиться от ее творца, послав в меня две пули из кустов. Либо собственноручно либо прибегнув к услугам наемника.
-Хорошо, - неспешно кивнул головой Илия, про себя сделав некоторые выводы, - Регина была с тобой когда в тебя стреляли?
-Да, мы собирались выйти на улицу, - слегка присочинил Богучар, - Я успел накрыть ее собой; потом, когда выстрелы прекратились, велел спрятаться в спальне.
-Угу, - вновь кивнул Цветень, - Предположим, что ты прав в плане мотива, хотя его еще надо доказать. Но мне не дает покоя пуля, извлеченная из дверного косяка. Это улика, которую можно предъявить твоему Якобу Гроссу.
-Что ты хочешь от меня услышать? – неприятно напрягся Богучар, - Понятия не имею где эта долбанная пуля. Быть может ее забрал с собой стрелок.
-Или твоя жена, - быстро оборвал Илия без тени улыбки, глядя ему прямо в глаза, - Тебе не кажется странным, что она сбежала после того спихнула тебя медикам? Откуда ты знаешь, что Якоб Гросс не купил ее?
-Я верю своей жене, - четко и твердым тоном настаивал Богучар, - Если ты намекаешь на то, чтобы я обвинил ее в соучастии только потому, что ее нет сейчас рядом со мной, облаченной в эту серую имперскую робу, то у меня нет никакого желания опорочить ее имя. Возможно, Регины уже нет в живых. Возможно, Якоб Гросс избавился от нее как от свидетеля. Или ты не думал об этом?
-Думал, Сават, не сомневайся, - и Илия поднялся со стула, - И мне бы не хотелось, чтобы имя Регины выглядело в дурном свете.
-Тебя волнует не она, а удержание собственных позиций в условиях империи, - не стал сдерживать свои эмоции Богучар, - Вот что я тебе скажу, Цветень: если моя жена действительно где-то меня обставила, значит это целиком и полностью моя вина. Но даже не думай навязывать ей свои представления об окружающем мире.
-Мне не нравится твой настрой, - выслушав нервный тон Богучара, трезво рассудил Илия, - Звучит так, будто ты в курсе того где сейчас твоя жена.
-Я не знаю где она, но знаю, что если она жива и вольна в своих решениях и поступках то правильно делает, что держится от Совиного когтя, а возможно и от имперских границ как можно дальше.
В этот момент Богучар действительно был раздосадован тем, что увидел перед собой подлинное гнилое лицо империи. Конечно не все Медведи приняли условия Фрайнляйна Гоэля, таких оказались единицы, буквально по пальцам пересчитать. И сквозь красивое вечно юное лицо Илии Цветеня Богучар отчетливо видел омерзительную животную морду, пропитанную то ли ненавистью, то ли безысходностью, то ли завистью от невозможности остаться самим собой и выразить свой индивидуализм по отношению к императору. Илия присоединился к Фрайнляйну потому, что так же поступила Волынь, его жена, которая, в свою очередь, верила лидерам клана, призвавшим Медведей присягнуть императору. Разумеется, мало кто из Медведей хотел бы раскола в клане. В принципе, особых изменений в уставе клана с образованием империи не произошло. А учитывая определенную закрытость Медведей от прочих кланов можно было бы совсем не волноваться по поводу собственной безопасности в новых условиях. И все же новые условия не могли не обойти стороной всех тех кто оставался на территориях императора Фрайнляйна Гоэля. Хотели ли эти Воины того или нет, но не подчиниться требованиям империи они просто не могли. И Илия Цветень являл собой живой пример этой жесткой и неприятной необходимости.
-Я правильно понимаю, что ты намерен и будешь и дальше покрывать Регину если вдруг она окажется твоим врагом?
-Я указал тебе на врага, - жестко повторил Богучар, не испытывая к Илие Цветеню никакой жалости или элементарного сочувствия, - Оставь мою жену в покое.
Но так просто имя Регины забыть было нельзя, он и сам это понимал. Нет, Богучар не упрекал Хесса за это его вмешательство в их с Региной жизнь, хотя у него оставались к последнему вопросы относительно подробностей его с Региной общения. Еще больше вопросов он обязательно задаст самой Регине если он и дальше хотел видеть ее рядом с собой. Потому что, несмотря на преданность их с ней отношениям, Богучар чувствовал сомнения, посеянные Хессом. И дело было не в ревности; он ни разу не ревновал свою жену, не хотел ревновать. Хесс вполне мог силой заставить Регину уйти от границ империи подальше. Ведь знал же, что Регина будет стремиться оставаться с беспомощным мужем, которого так любила и которого всегда ждала. Если конечно действительно не было никаких взаимовыгодных договоренностей, гораздо более важных чем семейные узы и неизвестных Богучару. Потому что Регина оставалась дома пока он занимался гостиницей и наслаждался уединением по ее окончании.
Но еще меньше он хотел, чтобы в эти вопросы совал нос кто-то еще, такие как Илия Цветень, например, желающие извлечь свою выгоду при первом же подвернувшемся случае. Желающие выставить Регину соучастницей покушения на того с кем провела немалую часть своей жизни не жалела об этом. Желающие повернуть факт ее исчезновения в пользу доказательств вины. И все по той причине, что его жена приняла другую сторону, выступила против Фрайнляйна Гоэля. Богучар не был готов присоединиться к выводам Илии Цветеня на сей счет, не был готов обвинять Регину сам и про себя переживал от того, что это делал кто-то другой. После этого разговора с Илией все меньше ему хотелось оставаться на Совином когте, все меньше хотелось заводить сотрудничество с императором. На Богучара могли надавить фактом его неприятия выгодной для следствия версии пособничества его жены в попытке его же убийства, могли потребовать оттолкнуть Регину в угоду империи. И тогда никаких иных сделок Богучар уже заключить не сможет. Наоборот, это ему следовало опасаться за свое имя. Илия Цветень дал ему понять, что не успокоится пока не получит четких доказательств причастности Регины к этим выстрелам. Он ведь мог найти Якоба Гросса; конечно маловероятно, однако такая возможность имела место быть. Кто знает какими связями в условиях империи Илия обладал. Интересно, знал ли он о подробностях убийства Ивана Сокола? Говорил ли Илия с Алым конем?
А уже вечером произошло нечто непредвиденное. Богучар готовился ко сну, прежде немного походив по палате (вентиляция хорошо делала свое дело, благодаря чему он скоро смог встать с кровати) до момента чувства головокружения и легкой тошноты когда в его покоях появилась троица крепких ребят в черной униформе и шлемах, прикрывающих глаза и носы. Один из них катил перед собой примитивное кресло-каталку, приготовленное специально для Богучара Савата. Тот и опомниться не успел как его бесцеремонно подняли с привычной койки и усадили в новое седалище тяжелые стальные хватки рук. Последовал легкий укол в основание шеи, результатом которого стал паралич всего тела. Богучара будто окаменел, выпрямившись в кресле и не чувствуя ни рук ни ног.
-Вы кто? – мог лишь спросить он слабым голосом, глядя перед собой.
Вместо ответа в палату вошел невысокий лысый Воин, облаченный в строгий черный костюм, сквозь материю которого можно было разглядеть блестки волокон эластичной брони. Худощавый, с черной бородкой и тонкими бакенбардами, Воин излучал довольно сильную приятную энергетику, направленную исключительно на Богучара Савата с целью попытки расположения его к своей персоне. Но было в нем и что-то фальшивое и оттого неприятное. В первую очередь Богучара смущало неясное, но все же резкое для глаз свечение вокруг угловатой головы Воина, выполнявшее функцию все той же брони. Оно проступало прямо через кожу, придавая лицу Воина болезненный бледный вид. Потом был цепкий завораживающий взгляд глубоких глаз с черными линзами, тянущий в самую бездну горя и отчаяния. Перед Богучаром предстала мрачная пустота, окруженная доходчиво объясняющими спокойными выражениями ее наличие ограждениями.
Взмахом руки в белой перчатке Воин велел троице покинуть палату, оставшись с прикованным к креслу-каталке Богучаром наедине.
-Мое имя Фрайнляйн Гоэль, - приторным голосом представился Воин, встав прямо перед ним.
Взгляд императора, при этом, не сосредоточился на Богучаре в одном месте, а блуждал по всему его телу, стараясь не задерживаться на конкретной точке. Богучар, в свою очередь, не испытал никакого мандража или трепета, узнав кто сейчас находился напротив него. Все потому, что и приторном голосе Фрайнляйна сквозила пустота, из которой он, кажется, состоял весь. Этот Воин по чуть-чуть принадлежал каждому Знаку, включая Сов, находящихся вне иерархии Знаков, принадлежащих лишь Реальностям. И в то же время вся эта мешанина как бы пожирала саму себя представляя на выходе того кто назвался себя императором. Его создали искусственно, собрали по кусочкам, и Богучар догадывался кто именно.
-Я слышал об этом инциденте с Иваном Соколом, - поделился император, - О том, что тебя действительно пытались прикончить здесь, на базе. По указке Якоба Гросса. И о том, что Ярослав Алый конь не может связать эту попытку со смертью Ивана Сокола нитями неопровержимых доказательств. А я могу. И поэтому мне по силам избавить тебя от докучливых допросов, проверок и нападок со стороны твоих же командиров. Взамен я хочу воспользоваться услугами твоей гостиницы.
Фрайнляйну необходимо было не просто прибегнуть к возможностям гостиницы, но укрыться в ней, укрыться надолго и надежно. И только Богучар, ее создатель, мог обеспечить императору секреты, о которых не знал никто другой, даже Воины в масках. Фрайнляйн не предлагал сделку. Он ПРОСИЛ Богучара оказать услугу, упоминая о своих возможностях.
-А потом ты попытаешься заставить меня замолчать, как и Якоб Гросс, - предположил Богучар.
- Если ты еще не понял, твоя гостиница – слишком дорогое удовольствие даже для тебя, - развел руками Фрайнляйн, - Это твой предел, вершина, с которой есть только путь вниз. Если тебя не скинул Якоб Гросс, тогда это сделает кто-нибудь другой его уровня, тот же Хесс, например, который опекает тебя до поры до времени. Не удивляйся, я знаю, что он был здесь когда Иван Сокол пришел к тебе, намереваясь с тобой покончить.
И если Воины в масках собрали Фрайнляйна в единое целое, не исключено, что и Хесс был среди них.
-Что Хессу от меня нужно? – быстро сообразил Богучар пока у него еще не пропала возможность поторговаться.
-Хесс – Игрок. Он носит Знак Волка, но на самом деле уже давно вышел за рамки волчьих возможностей. Это все, что тебе положено знать о нем. Так ты готов выполнить мою просьбу?
Богучар понимал, что в случае его положительного ответа его сиюминутно вывезут из палаты в этом же кресле-каталке и вообще с базы куда-нибудь поближе к владениям самого Фрайнляйна. Последний приставит к нему людей, из под контроля которых Сават скорее всего выйти не сумеет. И будет задавать вопросы и требовать вплоть до того момента пока император не поймет, что его дурят и тянут время. Собственно говоря, от его ответа ничего не зависело. Фрайнляйн, послал людей за Богучаром Саватом, а вся эта болтовня, устроенная одноразовой копией императора, должна была послужить началом их диалога, вскрытием нескольких карт.
-Нет, - тем не менее возразил Богучар, - Мне нужны гарантии, что империя меня обезопасит после того как ты получишь доступ в мою гостиницу.
-Я подумаю над твоими условиями, - кивнул Фрайнляйн, - Но сам понимаешь, они требуют обсуждения между нами на более близком расстоянии.
Он направился к выходу, а когда вышел в палате вновь объявились его люди, один из которых вывез Богучара вслед за клоном Фрайнляйна в прохладный больничный коридор. Там Сават встретил Ярослава Алого коня, самолично встретившего прибывших на базу гостей и ожидавшего Богучара в кресле-каталке вместе с еще несколькими солдатами в черном. Ярослав был в курсе, что Богучара забирают с Совиного когтя и ничего не мог сделать, чтобы помешать осуществлению сей процедуры. Конечно он был недоволен и безмолвно провожал Богучара с кислой миной на лице. Сам же Богучар испытывал облегчение оттого, что покидал Совиный коготь, покидал опостылевшую палату, слишком сильно походившую на тюремную камеру. Сейчас у него не было желания видеть Ярослава Алого коня, шедшего с ним рядом к выходу и не смевшего проронить ни слова. Да, Богучару дали возможность отдохнуть от расспросов, связанных с двумя попытками его устранения.
Однако теперь его занимали совсем другие, но не менее значимые мысли, и во главе их была мысль о Хессе, который, оказывается, являлся Игроком, переросшем свой Знак Волка. О Хессе, что возился с Богучаром до определенного момента. Конечно, Фрайнляйн мог и солгать, посеяв зерно сомнения в доверии Богучара к Хессу. И тогда император мог бы придумать что-нибудь более простое чем Игрока. Насколько Богучар знал, Игроков буквально по пальцам можно было бы пересчитать на все Реальности. Даже опытным Воинам не удавалось встречать на своем пути кого-либо из них, по крайней мере, ему не было об этом известно. Все потому, что задача Игрока – перестановка, бесконечное перемещение. Им нет дела ни до Воинов ни до Реальностей, от них зависит движение, чтобы ничего не стояло на месте. С трудом верилось, чтобы Игрок снизошел до контакта с Воином, тем паче уровня Медведей.
Снаружи Богучара уже ожидал колесный микроавтобус с глухими светонепроницаемыми стеклами и раскрытой боковой дверью, за которой находилась черная непроглядная тьма маскировки салона. Вместе с чистым освежающим воздухом Совиного когтя, наполнившего его легкие и от которого он отвык, в голову Богучара неожиданно пришла мысль, что он увидит внутри микроавтобуса кого-то очень хорошо ему знакомого с кем ему приходилось общаться не раз и не два. Покинув палату вслед за клоном Фрайнляйна Гоэля, Богучар не увидел его в коридоре, его не могло быть и в салоне ожидавшего его автомобиля. Нет, там должен был находиться кто-то еще, посланный императором, кого Богучар хотел и ожидал увидеть. Сердце его забилось в сильном волнении, но благодаря транквилизатору, введенному Богучару под шею, он мог только лихорадочно предполагать, прикованный к креслу. В последний момент из салона выползла подножка, по которой Савата вкатили внутрь микроавтобуса, прямо под светлые очи Даниила, подстреленного Хессом в голову на глазах Богучара в его собственном Доме. И первой же мыслью Савата, во все глаза разглядывающего того чье тело он видел, одетого в тот же самый темный плащ, шляпу и туфли, было неопровержимое подозрение того, что к императору Фрайнляйну Гоэлю он не попадет.
-Рад новой встрече, Феликс Богучар Сават, - улыбнулся Даниил широкой довольной и пугающей улыбкой, - Думаю, сейчас самое время начать наш диалог.
Дверь в салон за спиной Богучара закрылась, зажегся мягкий пригашенный свет, обнажая пустое пространство, и автомобиль плавно тронулся с места.
-Я своими глазами видел как пуля вошла тебе в лоб, - не смог сдержаться Богучар, - Надо было сразу догадаться, что это ваше с Хессом представление.
-Не совсем так, - покачал головой Даниил, сжимая в руках небольшую стеклянную бутылку с зеленоватой жидкостью, которую периодически потягивал небольшими глотками, - Хесс действительно был недоволен тем, что я поспешил назвать его имя. Но если бы этого не случилось, он бы не появился в твоем Доме, и вряд ли ты вообще тогда увидел бы его в лицо.
Они находились в салоне вдвоем (охрана, сопровождавшая Богучара до погрузки его в машину, куда-то непостижимым образом пропала), и Даниил, занимавший мягкое седалище напротив кресла-каталки Богучара, вел себя и говорил совершенно свободно, по-хозяйски.
-Кто ты такой? – только оставалось теряться в догадках Богучару, - Куда мы едем? Зачем ты меня обездвижил?
-Я доказал императору свою преданность и вызвался доставить тебя к нему как в свое время просил Хесса обратиться к тебе с предложением о партнерстве от его имени, - и Даниил сделал очередной короткий глоток из бутылки, - Считай меня джокером, у которого есть свой интерес на твой счет. По этой причине можешь не сомневаться: к Фрайнляйну Гоэлю мы не поедем. Но мне страсть как охота знать, что он тебе сказал прежде чем ты покинул госпиталь.
Если в самый первый раз Богучар отметил достаточно много положительных его качеств и ощущал искреннюю энергетику, которой Даниил, казалось был переполнен, то сейчас это был совсем другой Воин, с другими качествами и с другой силой, и Богучар очень не хотел увидеть ее в действии. Да, сейчас Богучар всерьез опасался своего визави, всерьез опасался за свое здоровье и даже жизнь. Он не мог определить уровень Силы Даниила, но однозначно это был уровень выше уровня Волка, к которому Богучар уже привык в общении с Хессом.
-Фрайнляйну известно о том, что на меня покушались на базе, - осторожно сказал он, - И о том, что Хесс помешал им. В обмен на свое молчание и помощь замять эту неприятность император просил меня помочь ему устроиться получше в моей гостинице.
-Угу, - закусив губы кивнул Даниил, как бы согласившийся с таким коротким рассказом.
После чего переложил бутылку в левую руку, а правую сунул в карман плаща.
-Видишь ли в чем дело, Богучар, - пояснил он через секунду, вытащив из кармана небольшой черный передатчик с кнопкой и миниатюрной антенной, - Те выстрелы, отправившие тебя на больничную койку и не успевшие прозвучать уже в палате, должны были бы показать тебе насколько ничтожной стала твоя жизнь после того, что ты построил. Другими словами – ты мертвец, фигура, исполнившая свою миссию в Реальностях. Это понимаешь ты сам, что уж говорить об остальных Воинах, что уж говорить про императора. Думаю, именно это он и сказал тебе. Но все дело в том, что твоя жизнь продолжается, отчасти благодаря твоей гостинице как товару, за который можно получить хорошую прибыль. А отчасти благодаря таким как, например, Хесс, для которого ты инструмент. Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать очевидных фактов на этот счет. И таким же идиотом надо оставаться, чтобы пытаться задавать ему вопросы, ответы на которые могут вывести тебя из-под его контроля, что чревато самыми неприятными последствиями для вас обоих. Я бы, например, пытался копать под него втайне от его глаз. Я бы задавал вопросы тому же Фрайнляйну если бы знал, что к его созданию приложил руку и Хесс. Вот ты, уверен, знаешь, учитывая твое общение с группой Воинов, устроенное для тебя Хессом, учитывая общий уровень их Силы, вложенной в императора.
Даниил нажал на кнопку передатчика после чего Богучар почувствовал легкий укол с левой стороны чуть выше поясницы. Что-то воткнулось в его тело и ноющей занозой осталось внутри.
-Повторное нажатие кнопки вызовет невыносимую боль, - предупреждал Даниил, - Прости за столь грубый метод. Но у меня нет другого выхода развязать тебе язык, ибо мне мало услышать про вашу с Фрайнляйном сделку. В условиях ничтожности твоей жизни твоим спасением остается лишь информация, как можно больше информации.
-Если ты так хорошо осведомлен о том, что со мной происходило в последнее время, зачем вся эта профанация? – попытался уклониться от ответов Богучар.
-Исправляю мелкие оплошности, - хмыкнул Даниил, водя большим пальцем по кнопке, - Надо было закрепить какой-нибудь «жучок» на твоем кресле. Пойми, я не враг, просто иногда приходиться прибегнуть к решительным мерам. Так что тебе сказал Фрайнляйн Гоэль?
Но хотя Богучар и находился в тревожном смятении и в ожидании дикой боли, здравости рассудка он не утратил. Это вполне могло оказаться какой-нибудь проверкой, испытанием на прочность, проводимым тем же Хессом или же кем-то из его окружения, а возможно и самим Даниилом, перевоплотившемся в злодея. И тогда он должен был пережить эти безумные минуты. Почему эта мысль пришла Богучару в голову, разогнав более мрачные мысли? Быть может из-за чувства самосохранения, обострившегося в момент угрозы его пока еще не до конца окрепшему здоровью? Он не должен говорить Хессе как об Игроке. Это был его секрет, его тот самый шанс протянуть подольше если Хесс попытается навредить ему. И осознание перспективы молчания чуть облегчало ожидание новых физических мук.
-Мне нечего добавить к твоим рассуждениям, - заявил Богучар, глядя Даниилу в глаза, в которых не было и намека на жажду крови.
Тот не раздумывая нажал на кнопку передатчика, запустив в тело Богучара целый поток жгучего пламени, устремившегося по ногам и рукам до кончиков пальцев. Даже сквозь крепко стиснутые зубы его стон казался оглушительным криком, от которого у Богучара потемнело в глазах быстрее чем от самой боли. Даже сознание предательски заблокировало дорогу в спасительный Дом.
-Ненавижу тебя, пидараса, - поспешил выплеснуть свои эмоции он едва Даниил отпустил кнопку, погасив бушевавший внутри тела Савата огонь.
-Что тебе сказал император? – ровным тоном повторил мучитель, - Я готов нажать кнопку сколько угодно раз, настолько я любопытен.
-Да пошел ты, - успел лишь зарычать Богучар, чувствуя себя на грани обморока.
Вторая волна боли получилась совсем короткой, не успевшей его вырубить, быть может даже насовсем. А все потому, что едва Даниил привел адскую машинку в действие снова, микроавтобус получил мощный и неожиданный удар в бок, отбросивший и перевернувший машину на бок так, что ее протащило по дороге еще несколько метров. Весь удар пришелся на Даниила, его отбросило к стенке и придавило вдавленным от столкновения металлом в то время как Богучара вырвало из кресла-каталки в сторону. Он получил множество ушибов и порезов от разлетевшихся вдребезги стекол и больно ударился головой, отчего перед глазами его вспыхнули яркие искры, но сознания Богучар, в отличие от Даниила, не потерял. Так что ему удалось разглядеть огромные звериные когти, рвавшие металл автомобиля будто бумагу. В два счета гигантский хищник с ярко горящими желтым светом глазами проделал в металле дыру, дав Хессу возможность беспрепятственно добраться до Богучара. Но прежде взгляд таких же горящих желтым светом глаз Хесса на несколько мгновений обратился к бесчувственному Даниилу, будто первый пытался определить жив ли тот. Хесс и виду не подал, что узнал Даниила. А потом он склонился наконец над Богучаром все с тем же холодным выражением на лице, утопив последнего в еще более холодном желтом волчьем сиянии…
Глава 2 (1).
Небытие было подобно этому сиянию. Небытие мерцало и плясало густыми оранжевыми языками пламени. Много раз он чувствовал их холодное прикосновение, сидя в кресле перед камином в своем Доме. Тогда он чувствовал подлинного себя, спрятавшегося глубоко в мозгу, о котором не знал до того как завершил гостиницу. Он потратил на нее очень много сил, что позволило его подлинной сущности вступить с ним в контакт. Холод был ей по нраву, казалось, холодное пламя в камине было ее естественной средой. И ему нравилось ощущать этот холод, проникавший в каждую клетку его тела. Холод расслаблял и будто придавал утраченных сил. Подлинная его сущность рисовала в его воображении то самое небытие, в которое он так хотел вернуться, исполнив свою миссию творца. Все верно, подлинный он пришел из небытия, чтобы показать ничтожность всего сущего и вернуться в свое прежнее состояние…
-Любимый…
Голос Регины звучал где-то совсем далеко на поверхности, от которой он успел отвыкнуть. Голос устремлялся прямо к нему, нырял в его логово, в желтый холодный свет, на самом дне небытия. Голос заставлял его вновь родиться. И хотел подлинный он того или нет, но только подчинившись голосу Регины он мог вернуться в привычный холод. Конечно для этого надо было взять контроль над телом, которое нуждалось в других условиях.
Регина нежно целовала и водила руками по его лицу, как будто выполняла некий ритуал с целью как можно скорее привести мужа в чувство. И отчасти так оно и было если любовь и искренние чувства можно назвать ингредиентами магического таинства. Регина проникла в его небытие, проникла в холодный желтый свет, принеся с собой тепло ласки и преданности и загнав его настоящего как можно глубже в глухую бездну. Она лежала на кровати рядом с укрытым несколькими легкими покрывалами Богучаром, в обнимку, прижалась к нему крепко-крепко. С болезненно бледным цветом лица, с легким ознобом и покрасневшими глазами Регина, кажется провела так несколько дней и бессонных ночей, вливая в ослабевшее тело мужа часть своих сил. С четкой периодичностью полушепотом, который должен был слышать лишь один Богучар она повторяла простейшее «любимый», отнимавшее ее саму часть за частью.
Открывший глаза Богучар узнал их спальню, наполненную мерцанием благовонных свечей в ногах и в изголовье кровати. Благодаря дрожащему полумраку и приятному травяному запаху благовоний голова его не гудела от боли и не казалась неподъемной при возвращении в реальный мир. В объятьях же Регины он почти не чувствовал прежней недавней боли. Совсем чуть-чуть, при воспоминании пыток от Даниила и затем аварии. Хесс не добил его, наоборот, вытащил из передряги, второй раз.
-Любимый, - облегченно и вымученно вздохнула Регина едва он наконец-то открыл глаза.
Ее же глаза наполнились слезами долгожданной радости. Регина здорово ослабла, в длинном белом сарафане с узорами она была похожа на увядший цветок, оставленный на дороге умирать.
-Все хорошо, Душа моя, - не смог сдержаться Богучар, он не должен был сдерживаться, - Сколько я был в отключке?
-Десять дней с того момента как Хесс и его люди привезли тебя сюда, - не в силах говорить громче полушепота доложила его жена, - Тебя похитили из госпиталя, по дороге ты попал в аварию. Хесс постарался причинить тебе как можно меньше вреда, однако после отравления твой организм сильно ослаб. И еще у тебя ожог на спине, в месте укола.
-Не говори много, ты потратила до хрена сил, за что я благодарен и говорю спасибо, - остановил Богучар, не желая вспоминать мучения, устроенные Даниилом, и улыбнулся с иронией, - Черт, мы с тобой сейчас похожи на пару немощных инвалидов.
Он тоже чувствовал физическую слабость в теле, а голова хотя и пребывала в норме, все же подавала ощущение головокружения при попытке повернуть ее в сторону.
-Мы в нашем доме? – все же должен был выяснить Богучар несмотря на свое же предостережение.
-Нет, мы далеко от территорий Медведей, от территорий империи. Когда Хесс предложил мне спрятаться я лишь просила, чтобы этот дом напоминал о том, к которому я привыкла… Прости, что не смогла быть с тобой в госпитале, любимый.
-Тебе нельзя было, - успокоил ее Богучар.
Он обязательно расспросит ее о подробностях, но не сейчас. Сейчас Регина была самым, наверное, беспомощным и хрупким созданием в Реальностях. Сейчас все подозрения, все неприятные мысли о ней показались Богучару какими-то детскими несерьезными страшилками, возникшими в его голове только из-за физических страданий, отразившихся и на его мышлении. Сейчас он хотел только чтобы с Региной все было хорошо, чтобы она побыстрее пришла в норму.
-Ты должна поспать, - настоятельно рекомендовал Богучар.
-Угу, я знаю, - улыбнулась Регина, глядя ему в глаза, - Я не могла позволить себе полноценный сон пока ты был без сознания.
Она вновь коснулась его губ своими – сухими и горячими, что было одним из признаков ее истощения. Стоило Регине закрыть глаза как Морфей незамедлительно расслабил все ее уставшее хрупкое тело, изнывающее от длительных тяжелых нагрузок. Она обмякла практически в ту же секунду, будто унесенная единым мощным потоком, хлынувшем из каждой ее клетки едва организм получил долгожданную слабину.
Новый дом и правда был точной копией их прежнего с Региной дома, не изменилась даже внутренняя обстановка: все оставалось на прежних местах. Сама же изба находилась среди десятка других изб, образующих небольшое поселение где-то среди бескрайних цветущих полей и лугов. Само поселение и обширная распаханная территория вокруг него были огорожены бледным серебристым куполом Силы, в котором был всего один проход с КПП и таким же Силовым шлагбаумом. Кроме того, их с Региной изба, в отличие от других изб, была накрыта еще одним серебристым защитным куполом, под самой вершиной которого бесшумно кружил наблюдательный дрон.
А еще Хесс оставил Богучару и Регине помощника, домработницу Нинель – внешне пожилую смертную женщину, сотворенную специально под приходящего в прежнюю форму Богучара и его беспомощную жену. Однако Богучар сразу обнаружил две сущности в смертном, едва заметно сутулом теле, и та, что находилась внутри – упакованная в хлипкую смертную оболочку беспощадная животная форма - должна была послужить опасным против возможного врага солдатом. Именно поэтому Богучар не сомневался, что и все прочие смертные крестьяне, среди которых он с Региной оставались единственной парой Воинов, так же призваны были стать его охраной на случай нападения.
Внешняя же Нинель оказалась вполне добродушной и приятной в общении бабушкой, настроенной оказывать посильную помощь в реабилитации Богучара и Регины до их полного выздоровления. Практически Нинель взяла на себя все домашние хлопоты пока Богучар подолгу проводил время рядом с Региной. Его жена восполняла утраченные силы не так быстро как он того хотел. Она не просто провалилась в сон, для здоровья Регины этого было мало. Она будто законсервировала себя во сне, заперлась в своем воображении, проживая жизнь подлинной Регины, той, которая наполняла ее женственностью и страстью в реальном мире. Подлинная Регина не знала ни холода ни тьмы, окруженная лишь теплыми светлыми красками, надеждой и добротой, лаской и любовью. Для нее это был воздух, которым она хотела дышать и дышала полной грудью.
-Как долго мы будем здесь оставаться? – спросил Богучар у заставшего его у кровати со спящей Региной Хесса, появившегося в их доме третьим местным вечером.
-Пока Фрайнляйн не объявит себя низложенным. Империя утратила контроль над некоторыми Реальностями, так что ждать осталось не так уж долго. Кроме того, люди императора заняты твоими поисками… Как она? – поинтересовался Хесс о состоянии Регины.
-Более-менее, - не сразу поделился Богучар, - Когда я беру ее за руки что-то происходит внутри нее. Регина мне отвечает, она чувствует меня, - улыбнулся он, - Она будто и не спит вовсе.
-Хороший признак, - прокомментировал Хесс чуть потеплевшим голосом и добавил, - Я пришел сказать, что рухнувшая империя заберет с собой и Якоба Гросса. Решение о его устранении уже принято. Единогласно. Однако ты должен знать о его экспериментах с твоими смертными.
-Как это? – с неподдельным интересом переспросил Богучар, на миг забыв о своей жене и сосредоточив все внимание не Хессе.
-Намечается Большая Игра, ставка в которой только одна – жизнь КАЖДОГО Воина. Якоб Гросс запустил процессы, которые нельзя остановить. Есть большая вероятность, что он намерен использовать твою гостиницу в качестве колыбели для собственного перерождения. Его эксперименты в твоей гостинице призваны создать все необходимые условия.
-Что за эксперименты? – неприятно напрягся Богучар, неподдельно встревоженный заявлениями Хесса, который и не думал сочинять все это.
-При всех достоинствах твоей гостиницы в ней не хватает четко установленного количества пригодных для проживания «номеров». Это значит, что Реальность сильно рискует оказаться перенасыщенной Воинами, их Силой. Мы провели в ней свои тесты, которые окончились провалом – нам пришлось утопить целую цивилизацию. Это не твои смертные, - поспешил успокоить Хесс, - И Якоб Гросс предложил вариант сбросов излишков Силы путем крупномасштабных вооруженных конфликтов в конкретных отрезках времени.
-Я понял, - кивнул Богучар с недовольным тоном голосе, пытаясь не упускать ни единой мелочи в рассказе Хесса.
Что и говорить, упоминание об излишках Силы стало для него новостью. Но если подумать, Богучар как-то не думал о таких деталях. Ни до ни после своего строительства.
-Разумеется, любой военный конфликт требует большого количества ресурсов, в том числе принуждает к развитию соответствующих технологий, а значит движет изучение и использование возможностей окружающей среды – физика, химия, биология, точные расчеты. Конечно, далеко не всех Воинов, пребывающих в твоей гостинце, устраивает столь высокое потребление, необходимое для развития этих знаний, поэтому они стараются держаться в стороне. Якоб Гросс провел эксперимент «Мессия» по изучению поведения смертных в условиях их тесного контакта с Воином. Этот эксперимент так же провалился – смертные оказались достаточно агрессивны и изгнали Воина, убив смертное тело. Но осталась большая группа его последователей, взявшая его идеи (идеи, изложенные Якобом Гроссом) в качестве инструмента влияния на прочих смертных. Именно эта группа и ее приверженцы должны внести наибольший вклад в потребление ресурсов и развитие технологий, по большей части применимых в военном деле. Это те Воины, что привыкли получать больше чем отдавать.
-Да, таких хватает, - усмехнулся Богучар, - Я как-то больше был занят смертными, чтобы отвлекаться на Воинов. Тем не менее я задумывал свою Реальность как место отдыха, - напомнил он, - Место где можно и нужно заниматься самим собой. Мне обидно, что гостиницу испоганили до неузнаваемости. Зачем лишний раз напоминать мне об этом?
-Тебе будет сделано предложение занять должность привратника в твоей гостинице. Ты не должен его принимать какую бы цену не назначили и как бы не угрожали, - предупредил Хесс, - Фрайнляйн не единственный император. Перед Большой Игрой Якоба Гросса некоторым Воинам придеться подготовить запас собственных сил, так что Реальности ожидает еще пара империй. Там с тебя могут спросить, в том числе и за роль привратника.
На долю секунды в голове Богучара промелькнуло вполне обоснованное его недовольством и обидами искушение сделать наоборот. Никто не имел права искажать его творение себе в угоду. Особенно такие как Хесс, даже несмотря на то, что Богучар знал, что свою гостиницу построил исключительно под их нужды.
-А что насчет Лебеди Полыни? – переключился Богучар, подавив это самое искушение; к тому же, эту проблему он так и не решил.
-Своим вмешательством этот козел – Даниил – запустил цепь менее приятных событий. Лебедь пытается сменить Знак, так что совета Медведей ей не избежать. Ваши командиры пока не в курсе, что смерти Огнеслава Кобольда и Велимира Свинцового имеют прямое отношение к попыткам Лебеди покинуть клан. Медведи стоят на пороге крупного скандала; радуйся, что ты далеко. Занимайся Региной…
Если в общении с Хессом Богучар уже освоился, привыкнув к его негромкому приятному тону и адекватному поведению, то с первой же секунды полковник Владимир Волк вызывал собой только негативные ощущения. Жесткий, стальной, непробиваемый – данные эпитеты всплыли в голове Богучара в тот самый миг едва полковник переступил порог дома, а Сават даже как следует рассмотреть его не успел. Кажется, отрицательная энергетика вошла в дом раньше Владимира Волка. Открывшая на его стук входную дверь Нинель как-то неприятно напряглась, и Богучар смог увидеть сжавшееся в комок перед своим прыжком внутри нее существо, нечто похожее на горгулью, с горящими глазами и огромными крыльями. И вроде даже как когти выползли из старческих морщинистых пальцев, впрочем, Богучар не был до конца уверен в том, что видел. Но в чем его глаза точно не обманывали и в чем Богучар не сомневался, так это в страшных и множественных шрамах, уродующих пока что гладкое крупное лицо полковника Волка. Это были будущие шрамы (даже ожоги), несомненно испещрявшие все атлетически слаженное его тело. В принципе, кое-какие из них уже находились на своем месте. Но время всех самых важных, всех самых жутких еще не пришло. Полковник Владимир Волк являлся самой настоящей бездушной машиной, казалось не ведающей о самом понятии боль, получающей повреждение за повреждением с периодичной частотой. Наверняка он знал о всех своих предстоящих шрамах, знал, что их не избежать, даже хотел получить их как можно раньше, не затягивать с этим мазохизмом. Это был не просто Волк. Не просто зверь, будто сам Знак Волка обрел свое физическое воплощение чего не было с Хессом. Полковник Владимир Волк будто требовал к себе как можно более жесткого отношения, стремясь увидеть все самые темные стороны своих оппонентов. И не имело значения, был ли одет он в официальный костюм, домашний халат и тапочки или же в черный боевой хаки, в котором предстал перед Богучаром каким-то ангелом Апокалипсиса.
Владимир Волк появился у Богучара через несколько дней после последнего и единственного пока что визита Хесса. К тому моменту Регина уже стояла на ногах, непрочно, конечно, при поддержке мужа. Она сильно исхудала и потеряла в весе после длительного пребывания в этом состоянии гибернации. Ей однозначно требовался покой – никаких волнений, никаких нагрузок, никакого Владимира Волка, несмотря на всю его тактичность, на которую полковник был способен. Ни на миг под маской дружелюбия не исчезало это давление, окружавшее его с ног до головы.
Их общение, впрочем, проходило вне дома. Представившись Богучару и Регине и внеся в их временное жилище немалую долю суровой действительности, ожидавшей их за пределами Реальности убежища, полковник пригласил Савата в салон ожидавшего въехавшего во двор стильного черного лимузина. По ту сторону прочной стальной изгороди собралась группа крестьян, для которых данный гость и его автомобиль стали чем-то вроде дурного предзнаменования. С легкостью рассмотрев все тех же горгулий в каждом из смертных тел Богучар будто на миг оказался внутри Владимира Волка, обнажившего явную к нему антипатию. А заодно и убедившего Савата в своих предположениях насчет мер безопасности, устроенных Хессом. Крестьяне не пытались войти во двор через раскрытые воротины, но вот выезд автомобилю они перекрыли и молчаливо наблюдали за развитием событий.
-Мне нравится задумка Хесса, - улыбнулся полковник, которого искренне забавляла эта картина, - Обязательно попробую сделать так же… Мне надо было навестить тебя раньше: либо до либо сразу после твоей встречи с Якобом Гроссом. Глядишь, обошлось бы без этой глупой пальбы.
-Но ты здесь не для того, чтобы сожалеть, полковник Волк, - подал робкий голос Богучар.
Несмотря на поддержку снаружи он чувствовал полный контроль над ситуацией со стороны своего гостя. А потому сомневался в его уязвимости.
-Я здесь потому, что из всего того, что тебе было предложено в обмен на твою гостиницу, у тебя на руках только немощная жена. Я же не собираюсь ничего предлагать, всего лишь рекомендую быть осторожнее в будущем.
Он откинулся на спинку сиденья и закурил.
-Вся эта история с Лебедью Полынью грязна настолько, что никому из Медведей уже не отмыться до прежней белизны. И потому что насрать, и потому, что почти не осталось свидетелей. Ведь еще есть время найти оправдание в императоре. Но вся ирония в том, что Лебедь оправдываться не станет, у нее нет на то причин. Ей будет достаточно назвать всего лишь несколько имен – Огнеслава, Велимира, даже твое.
Полковник взял паузу, чтобы стряхнуть пепел в открытое окно темного салона. Во время своего монолога на Богучара он даже не глядел, сосредоточившись на крестьянах.
-Она ждет этого совета, ждет, чтобы выразить СВОЕ мнение. Это значит, что тебе придеться постараться прибегнуть и к собственным силам. Все-таки, на Хесса, при всех его возможностях, так же можно как следует надавить. А кроме него у тебя никого нет.
-Мне уже говорили, что я покойник, - не стал утаивать Богучар, придя к мысли, что ему действительно нечего представить в качестве защиты если с него спросят за его молчание, за его пособничество.
И если Хесс старался избегать с ним этой темы, полковник Волк молчать не собирался.
-Якоб Гросс? – наконец обратил внимание на него полковник Волк, и взгляд его будто проник на самое дно сознания Богучара.
При всей свое мрачности, при всем своем негативе, что Богучар испытал рядом с ним, полковник Владимир Волк не был настроен на враждебность. Он пришел не как друг, это правда, но и никаких ультиматумов ставить не собирался. Полковник Волк пришел просто потому, что кое-кто из Волков, Воинов его клана выразил к Богучару Савату неподдельный интерес, прежде представив того Воинам в масках, затем оградив Регину от императора, потом предотвратив попытку убийства на Совином когте, и наконец вытащив Богучара из передряги с Даниилом и доставив его в Реальность убежище. За все это, конечно, еще только предстояло заплатить, и полковник Волк наверняка знал об этом. Знал, что было нужно Хессу от Богучара в конечном итоге.
-Фрайнляйн Гоэль, - и уж конечно с ним надо было вести себя честно, - Якоб Гросс уверял, что информация о Лебеди Полыни в обмен на мою гостиницу – самое выгодное предложение из всех возможных. Мне надо было лишь заговорить о Лебеди с лидерами клана… Черт, Медведи не простят меня уже только за то, что я передал свою гостиницу в чужие руки, - не сдержался Богучар, - Не такую семейную идиллию в благодарность за гостиницу я себе представлял.
-Мне бы не хотелось влезать в ваше с Хессом общение, становиться у него на пути, - не сразу ответил полковник Волк и вновь обратил свое внимание на крестьян, - Я просто пока не знаю будешь ли ты мне полезен. Впрочем, думаю, что нет. К тому же остается Ингред Сай, и у него так же есть друзья, с которыми нельзя не считаться. Но по правде сказать, я не одобряю всю эту возню с Лебедью Полынью, как раз по причине немалых затрат ради положительного результата… Не такой уж ты и покойник каким тебя представил Фрайнляйн, - усмехнулся он, но тут же на мгновенье оттаявшее лицо полквника вновь похолодело, - Хочешь знать почему Хесс занялся твоей опекой? Дело не в гостинице, за которую тебе обещали, как ты говоришь, идиллию. Не она твой предел.
В голове Богучара будто что-то лопнуло под мощным давлением его отяжелевшего взгляда, разливая невероятное облегчение, полыхнувшее в сознании Савата самой яркой вспышкой какую он только смог себе представить. Своей последней фразой полковник будто вдребезги расколотил некий клубок мыслей, предположений, и опасений, которые вертелись в мозгу Богучара по поводу мотивации Хесса. И то, что находилось в самом эпицентре этого сплетения оказалось для Богучара ожидаемой неожиданностью.
-Нет, - он даже замотал головой, поняв и отметая однозначную мысль полковника, - С меня достаточно одной гостиницы. Вторая точно мне не по силам.
-Твое призвание созидать, - не обращая внимания на его панику заявил полковник, - Грядут времена когда от созидателей будет зависеть ВСЕ. Нескоро, чтобы дать возможность таким как ты тренироваться, искать свой максимум. И чем ближе будет их день тем быстрее будет расти цена за их головы. Якоб Гросс один из тех кто готов платить.
Дверца салона открылась сама собой, дав понять, что их встреча окончена.
-Вы с Хессом в одной лодке, - все же притормозил полковник, - Он подобрал тебя уверенный в том, что ты не будешь грести назад…
Его гостиница была всего лишь первым штрихом на пути к чему-то более сложному и потому существенному. А ведь он вложил в нее, как он полагал до этой встречи с полковником Владимиром Волком, слишком много себя. Так много, что провел в Доме целую вечность. И что в итоге? Сколько еще от него потребуют гостиниц? Сколько еще самого себя он сможет вложить в эти требования? Его назвали созидателем, но сам Богучар не чувствовал в себе ничего, что могло бы подтвердить в нем творца. Да, он построил продуманную (почти) Реальность, на заказ. Построил потому, что оказался в нужном месте в нужное время (разве не Хесс говорил ему о Сфере, указавшей на нужного Воина?), как говорится, раз в году и палка стреляет. Куда легче было признать правоту Фрайнляйна, причислившего его к мертвецам. Несмотря на заявления полковника Волка Богучар не был готов прыгать выше собственной головы. Знак Медведя позволял не так много в сравнении с теми же Волками. Но может быть на это и намекал полковник Волк? Потому что это был шанс скинуть много лишнего груза, давящего на плечи. Перешагнув через Бронзовых медведей до уровня вымирающих Черных лисиц, о которых он мало что знал, Богучар мог гарантировать себе преимущество. Вот тогда можно было бы говорить о нем как о мало-мальски годном творце. Конечно, минусов так же было достаточно, и самый главный из них заключался в его уязвимости со стороны привычных ему Медведей. Ведь сменив Знак он лишится своей неприкосновенности с их стороны.
Богучар не отбросил мысль о смене Знака, про себя отметив как можно больше плюсов и минусов этой альтернативы, всего лишь убрал подальше, иногда и по чуть-чуть возвращаясь к ней в постели с женой под боком перед сном. После Владимира Волка о них будто подзабыли, даже Хесс не появлялся, предоставив супругам заняться самими собой. И они занимались самими собой, занимались домашними хлопотами, максимально отдалившись от большого мира за пределами убежища. Это был период той самой семейной идиллии, обещанной Хессом. Никогда еще со времен своего брака с Региной Богучар не чувствовал себя так спокойно.
И появление в убежище первого увиденного им в своей жизни Чужака было сродни внезапному и крайне болезненному удару под дых, настолько Богучар отвык от внешнего мира. Он странно не мог вспомнить как Йхон (так представился его гость) оказался прямо перед ним, лицом к лицу, не говоря уже о том, чтобы определить уровень его Силы. Больше того, Богучар не мог даже сфокусироваться на внешности своего гостя, принужденный смотреть тому прямо в неясные глаза. Внутри же них он обнаружил непроглядную тьму, наполнившую и его самого. И единственной мыслью в опустевшей голове Богучара было осознание самого себя внутри Йхона, как если бы они поменялись друг с другом не просто телами, но и мышлением. Разница была лишь в том, что Богучар не мог мыслить, вся голова его оказалась заполненной странной силой, ждущей момента изгнать его из его тела. Йхон был наполнившей его тьмой, не имевшей формы и конкретных размеров. Это он оказался внутри Богучара, заставив того коснуться его сущности.
-Все только начинается, - безголосо заговорила тьма, придя в движение, пока что нейтральное, но даже в этот момент заменившее реальность вокруг Богучара на нечто, что было неопределимо его сознанием для выражения соответствующих эмоций.
-Кто ты? – попытался спросить Богучар и понял, что этот безголосый вопрос задал Йхон, - Что происходит?
-Со мной надо дружить, Сават. Все очень просто: Якоб Гросс предложил тебе игру, ты принял его условия. И теперь Хесс не единственный кто имеет право двигать тебя по клеткам.
-Я не понимаю тебя, Йохн, - выразил его мысль Богучар, у которого в голове не возникло ни одного образа, сопутствующего услышанным пояснениям.
-Дело Якоба Гросса от него уже не зависит. Все указанные им элементы на своих местах. Даже ты сейчас там где должен быть. Хесс держит тебя на надежной позиции, а я хочу, чтобы ты ее поменял, вышел из-под защиты и был готов ударить. Я хочу, чтобы ты заявил о своем праве на Реальность гостиницу.
-Там все поменялось, Йохн. Я не смогу удержать над ней контроль. Не смогу вернуть прежние правила.
-Но тебе по силам контролировать вход. Ты просто обязан потребовать свою долю.
-В угоду делу Якоба Гросса?
Сразу вслед за последним вопросом Богучара его тело будто взбунтовалось против сознания. Тьма внутри будто пришла в движение, устремляясь во все стороны, пытаясь вытеснить того кто называл себя Богучаром Саватом с занимаемой им территории. Все его естество на миг вывернулось наизнанку, пораженное безумной болью на всех уровнях бытия. Богучар не мог даже кричать.
-Я же сказал, Сават, со мной надо дружить, - разливалось по все ширящейся и наружу и внутрь самой себя тьме, - Ты и представления не имеешь о границах той боли, что испытываешь. Не задавай больше таких вопросов.
А затем все резко оборвалось, хотя Йохн никуда не делся из его бездыханного, но еще живого тела.
-Лучше переживай за свою жизнь, Сават. Будет так, что ты даже не вспомнишь о своей жене, настолько твоя боль окажется единственным смыслом твоего существования. Тебе даже твой Хесс не поможет, занятый собственной болью. Ты сделаешь как я хочу?
-Я согласен, - сказал Богучар, сломанный испытанной болью в один момент.
Да и как можно было не сломаться? Как можно было противостоять этой неизвестной ему прежде силе? Хесс наказал ему отвергнуть любое предложение занять пост привратника в его же гостинице «что бы Богучару не предлагали и как бы не угрожали». Но Хесс ничего не сказал о том, что показал Йохн, что Йохн заставил почувствовать. Это с Даниилом Богучар мог потерпеть, даже потерять от болевого шока сознание, там, в том фургоне. Йохн показал ему другую форму боли, невозможную быть выраженной в словах, но несомненно ломающую и подчиняющую даже самое стойкое тело, восприимчивое к ней. Боль осталась в его памяти, одно лишь воспоминание о ней, опуская все подробности, от которых само его сознание старалось очиститься как можно быстрее, приносило с собой новую волну боли. Даже после этой встречи тело Богучара отказывалось ему подчиняться. Будто Йохн оставил в нем часть своей силы, часть себя, часть даже не тьмы, чего-то иного, даже отдаленно не имеющего с ней ничего схожего. Просто тьма была самым подходящим из всего с чем Богучар мог бы попытаться сравнить силу Йохна, занявшую его место.
Регина обнаружила его распластанным на земле во дворе их дома. Богучар практически потерялся во времени и пространстве. Взгляд его остекленевших глаз был направлен в одну точку, вокруг которой мельтешил дрон. Он будто вернулся из небытия, в которое так хотел попасть. Будто небытие было в его жизни всегда, и все, что он помнил было плодом его воображения, его сном. Йохн разбудил его совсем на короткое время, а теперь вот пришел новый сон. В голове не было никаких мыслей, никаких желаний, никаких эмоций.
Регина и Нинель перетащили его в дом, положили на кровать. Они знали, что Богучар находился в сознании, несмотря на отсутствие дыхания и сердцебиения и застывший взгляд. Регина сказала, что он странным образом исчез из Реальности несколько местных суток назад, что Хесс принял меры, направленные на его поиски и оставил в убежище своих людей в качестве дополнительной охраны поселения. А потом появился сам Хесс, велевший дежурившей у постели мужа Регине оставить того с ним наедине.
Хесс коснулся головы Богучара обеими руками, сдавил виски. В тот момент ладони Хесса похолодели настолько, что от них струился ледяной пар. Он проник в сознание Богучара, наполнил его опустошенную голову. Но именно благодаря холоду Богучар смог услышать то, чего не слышал прежде: холод будто обездвижил это Ничего, заставил его бороться, сопротивляться, и в конечном счете дрогнуть. Тогда Богучар и услышал этот жуткий гул. Он сразу различил бесчисленное множество стонов боли и безнадеги, то были Воины, выжигающие из себя остатки Силы, отчаянно сопротивлявшиеся страшному и неведомого им прежде врагу. Сила не могла причинить ему вреда, как если бы он не ведал о ее существовании, как если бы не видел ее и не ощущал на себе ее воздействие. И среди всего этого многоголосья Богучар мог различить свой собственный стон. Постепенно только его собственная агония затмила все остальные звуки. И тогда, нашедший необходимую точку опоры в его сознании Хесс ударил Богучара так сильно как только мог. Его глаза вспыхнули волчьим жаждущим крови светом, в то же время острые когти и зубы крепко впились в сознание Богучара сквозь плотную массу чужих страданий.
Впились так крепко, что кроме них больше ничего не осталось. Впились и сжимали свою хватку до тех пор пока гул и его агония самого Богучара не потеряли свое значение, сжимали пока в его голове не воцарилась самая полна тишина прежнего небытия, нарушаемая чуть слышными и едва ощутимыми толчками его сердца. Вместе с ними возвращалась и боль, другая, та, которая была Богучару привычнее, боль, причиняемая волчьей хваткой.
-Смотри на меня, - откуда-то совсем издалека требовал зверь в обличье Хесса.
Его холод становился новой невыносимой пыткой, и только насыщенный желтый свет в его глазах мог облегчить боль. Свет утягивал в знакомую прежде бездну, заставлял проснуться. Свет был подобен солнцу – слепил и обжигал глаза, но все же являлся сильным обезболивающим средством.
-Смотри на меня, - требовал Хесс, не отпуская своей хватки, теперь его голос был подобен рычанию.
И вот холод в голове Богучара принял обратный ход, сжимаясь до критической точки, уступая место живительному гипнотическому свету. Глаза и ноздри Хесса закровоточили, полоски крови потянулись из ушных отверстий, пальцы рук, сжимавших голову Богучара практически почернели от холода.
-Сейчас будет больно, - успел выдохнуть Хесс.
А вслед за тем в голове Богучара что-то лопнуло, разливая по всему его телу тепло. Только вместе с ним Богучара будто завернуло внутрь самого себя. Внезапно, быстро, резко. Руки и ноги его так и стремились вывихнуться вовнутрь, что-то тяжелое навалилось на грудь, вдавливало живот. Теперь его сердце билось совершенно отчетливо, часто и сильно, Богучар задыхался, в глазах темнело. Ему действительно было больно как и предупредил Хесс. Однако если сравнивать с той агонией, что он слышал в своей голове, боль, устроенная Хессом оказывалась за счастье. Впрочем, сейчас Богучар не пытался ничего сравнивать. Сейчас он хотел лишь одного – чтобы все эти последние мучения прекратились.
Хесса слегка шатало по окончании этой жуткой процедуры. Лицо его было залито кровью, но он не обращал на нее никакого внимания, просто повалился на деревянный резной стул с вогнутой спинкой и подлокотниками, материализовавшийся прямо позади него за одно мгновенье. Как и пришедший в себя Богучар Хесс был почти обессилен, но трезвости ума он не потерял.
-С возвращением тебя, говнюк, - прокряхтел Хесс, стараясь отдышаться…
-…Как его имя?
-Он назвался Йохном, - вспомнил Богучар со всей ясностью протестующей памяти, - Я не видел ни его лица ни его тела. Он будто был во мне, а я - внутри него. Я даже не помню как и когда это случилось. Он показал мне…
-Я знаю, что ты видел и чувствовал, - перебил Хесс, - Послушай, что я тебе скажу. Большая Игра, задуманная Якобом Гроссом, предусматривает очень большое количество жертв среди Воинов. Речь идет об открытии Врат, о проникновении в Сферу другой формы Бытия, несовместимой с Реальностями. Когда-то в незапамятные времена прошел процесс отделения Сферы от однородной субстанции, отторгнувших друг друга. Можно даже сказать, что когда-то Сфера была чем-то совсем иным. И несмотря на изменения, несмотря на Воинов и Реальности, взявших свое начало по воле Сферы, она не смогла очиститься от той субстанции, Тумана, частью которого являлась изначально, до конца. Ты говорил с Чужаком – сущностью, порожденной Туманом. Таких как он в Реальностях много, все они страшные болячки внутри живой сущности Сферы. Есть Чужаки, которым все равно, они не вмешиваются в процессы, происходящие в Реальностях, а потому не представляли для Якоба Гросса интереса. По сути, он задумал привести две формы Бытия – Сферу и Туман – в первичное состояние и попытаться контролировать прежнюю однородную субстанцию… Честно говоря, я не думал, что к тебе придет Чужак, - хмыкнул Хесс, - Конечно он надавил на тебя так, что ты не смог отказаться от его требования занять место привратника в твоей гостинице. И я тебя не виню, но есть последствия, которых теперь не избежать.
-Что такого в этой должности, что ради нее ко мне пришел Чужак? – попытался осмыслить обрисованные перспективы Богучар.
Он попытался даже подняться. С трудом, но у него получилось хотя бы сесть и крепко вцепиться руками в застеленный белыми простынями матрас. Голова еще гудела от всех последних ощущений – холода, тепла и желтого света, приведших его в чувство. Но рассказы Хесса оказывались куда важнее, тем паче, что Богучар никогда не интересовался историей Сферы, даже думать о том не думал. Его вполне устраивали общие знания о Вратах, за которыми кончались границы Реальностей и начиналась губительная для них бездна.
-У Якоба Гросса очень скоро родится сын, которому суждено закончить Большую Игру, но ценой собственной жизни начать новую. Он обязательно воспользуется гостиницей, что крайне нежелательно для пособников Якоба Гросса. Там уже есть вполне подходящий привратник, задача которого не допускать к Кемалю Афтеру незваных гостей.
-Кемаль Афтер, - повторил Богучар, - Не захочешь помнить – не забудешь. Но что мне теперь делать?
-Сейчас ты как никогда рискуешь потерять Регину, - не стал смягчать Хесс, вгоняя Богучара в еще большую подавленность, - Заговорщиков устроит альтернатива твоему решению отказаться от их требований. С другой стороны, та же альтернатива устроит и твоих союзников, расценивших твое согласие перейти на сторону Якоба Гросса.
-Меня принудили к этому решению…
-Об этом знаем только мы с тобой, - остановил Хесс, - Я, конечно, попытаюсь убедить в этом остальных. Но тогда потребуется изоляция Регины во избежание повторных попыток давления на тебя. Для лидеров Медведей это хороший шанс повесить на Регину пособничество в покушении на твою жизнь и предательство клана в пользу сопротивлению империи.
Конечно Богучар смерти своей жены не желал. Но и отдавать ее в руки того же Илии Цветеня его не тянуло. Богучара поставили перед жестким выбором – страдания любимой жены или же вообще ее смерть. Но еще он надеялся на Хесса, на его попытку договориться. Пусть лучше удар примет сам Богучар, пусть не Регина. Он не мог противиться Йохну, но, кажется, возможность изоляции Регины выглядела не как страховка, а скорее, как способ принуждения (вполне возможно, и со стороны Хесса) поступать как нужно. Богучара назвали созидателем, чем не мотив принуждения? Сейчас он не был готов выбирать. Он вообще не был готов решиться отдать Регину. Все это казалось каким-то неприятным сном, который должен был вот-вот закончиться. Но сон не заканчивался…
То, что он теперь знал, что пока не должно было его касаться, не соверши Богучар этой оплошности связаться с Якобом Гроссом и его интригами в лице Лебеди Полыни, угнетало. Мысль об утрате жены надежно засела в голове, доминируя над всеми прочими мыслями. Ожидание худшего казалось невыносимым – Хесс не подавал никаких известий, да и Чужаки с их требованиями взяли неприятную паузу. Оттого потребность в Регине раздулась до невероятных размеров. Богучар старался не заговаривать с ней о том, что его волновало, спихнув свою подавленность на восстановление после сильного стресса в результате «лечения», проведенного Хессом. И все же Регина чувствовала его тревогу, и не решалась задавать правильных вопросов, которые могли бы усилить раздражение мужа, желавшего изгнать все эти мрачные мысли из головы.
И все же медвежье Чутье никак не сработало, а излишняя настороженность не предупредили Богучара о новом внезапном появлении Даниила в его жизни. Последний пришел в убежище глубокой ночью, один, вооруженный парой острых мечей, скрещенных на спине, и короткими метательными клинками, заправленными в чехлы на рукавах абсолютно черного облегающего тело комбинезона. Обнявший во сне жену Богучар внезапно проснулся посреди ночи, разбуженный на каком-то интуитивном уровне, и понял, что видит Даниила прямо у поста охраны, вонзившего свой беспристрастный холодный взгляд прямо ему в глаза. Это не было похоже на остаток сна, при пробуждении отпечатавшегося в памяти. Больше того, сон Богучара оставался осмысленным сюжетом, в котором Даниила просто не могло быть. Последний был настроен на серьезное схватку – множество горящих глаз горгулий, намеревавшихся остановить враждебного пришельца, были похожи на светляков, рой которых являлся для Даниила единственной преградой. Он пришел за Региной, вся охрана как по команде встала перед Даниилом, обнажив когти и клыки, желая не допустить этого.
Обливаясь холодным потом и чувствуя собственный животный привкус крови во рту, Богучар разбудил жену и велел ей укрыться в подполе, желательно с оружием в руках. Он говорил негромким голосом и спокойным тоном, сказал, что готовится нападение, что гости уже пришли в убежище, что не хочет, чтобы с Региной случилось что-то плохое. Уже в эти бешеные секунды Богучар знал, что остановить Даниила он не сможет, только сильно ранит, но не убьет. Странно, но именно сейчас смерть жены его не страшила, будто этот пробивший жуткий час после длительного нервозного ожидания должен был принести с собой долгожданное упокоение. Видение не отпускало его, Даниил не хотел, чтобы эта связь между ними прерывалась. Богучар стал свидетелем четких рассчитанных и быстрых движений и перемещений Даниила в схватке сразу с несколькими десятками опасных противников. Шаг за шагом он продвигался к дому Богучара и Регины, нанося смертельные удары своими клинками, протыкая врагов одного за другим, срубая головы, рассекая звериные тела. Их кровь забрызгала Даниилу лицо и руки, казалось, делая его только сильнее. То, что видел Богучар никак не могло быть уровнем Волка, каким Даниил являлся, служа отличным доказательством куда более превосходящей мастерство Волка ступени. Минимум затрат на каждого противника, всего один, но точный удар, одно движение, при необходимости блок или уклонение, но затем все тот же один удар. Будто Даниил предвидел весь этот бой заранее.
Он разделался с охраной Хесса за какие-то несколько минут, промчавшиеся в одно мгновенье, не получив ни одной царапины. Богучар встретил его во дворе, желая схлестнуться с ним за пределами дома. Он оставил Регине не только пистолет, но и Нинель, впрочем, устроенная Даниилом резня показала не только профессионализм последнего в обращении с холодным оружием, но и неподготовленность Хесса на случай нападения со стороны вот такого Мастера с большой буквы. Но тогда Богучар еще не задавался вопросами, взятый под контроль кипевшей в нем агрессии. Медведь внутри него метался в поисках выхода прочь из телесной клетки, желая нападать и рвать на части. Даниил видел этого медведя на месте стоявшего перед дверью в дом Богучара, которому не требовалось другое оружие кроме собственных кулаков. Однако на лице Даниила не дрогнул ни один мускул, взгляд его оставался все таким же сосредоточенным и холодным.
Всего секунду длилась эта немая пауза, после чего Даниил совершил бросок в сторону Богучара, обернувшись огромным серым хищником с горящими желтым светом глазами. Богучар же не сдвинулся с места, выпустив, наконец-то, озлобленного медведя на волю. Массивные лапы его ловко поймали и сильно стиснули Даниила в объятьях, будто желая того раздавить. Вместо этого Богучар швырнул Даниила в сторону и рывком двинулся вслед за ним, чтобы нанести несколько хороших нокаутирующих ударов. Однако Волк оказался проворнее Медведя, быстро перекатился в сторону и одним движением руки метнул в того один из своих клинков на рукаве комбинезона. Тонкое короткое лезвие впилось Богучару в живот практически целиком, но Медведь и не почувствовал боли. Вместо этого он вновь схватил поддавшегося ему Волка и вновь бросил на землю. Со второй попытки Богучару удалось от души три или четыре раза съездить Даниилу по лицу. Из-под разорванной Медвежьими когтями кожи его хлынула кровь, брызнула на лицо самого Богучара, оседлавшего распластанного на земле врага, лишь прибавив ему ярости. В порыве ее он не видел свободных рук Волка и не ощутил новых ударов метательными клинками. Даниил пару раз ударил Медведя в бок, не сопротивляясь его мощным шлепкам, чувствуя его пошатнувшуюся агрессию. После еще одного удара Богучар почувствовал что силы начали покидать его. Волку оставалось совсем немного, еще несколько хороших оплеух, и тогда можно будет добить. Лицо Даниила было растерзано до неузнаваемости, он дышал кровью, но побеждал физическую выносливость своего так же истекавшего кровью врага. Даниилу удалось скинуть с себя ослабевшего после нескольких ножевых ранений Богучара, которому было уже не подняться без посторонней помощи. В голове последнего вовсю бушевало пламя ненависти и отчаянья, лишь отнимавших и без того малочисленные драгоценные силы на то, чтобы просто подняться.
-Кто ты такой? – тяжело дыша допытывался Богучар, это все, что ему оставалось перед тем как отправиться в новое забытье, - Почему никак не подохнешь?
-Я убью ее потому, что этого хочешь ты, - улыбнулся Даниил, отчего его изуродованное когтями Богучара лицо стало еще более омерзительным.
Он глубоко выдохнул и пошел к дому Богучара, обнажая меч.
-Сука, - пискнул Богучар, желая повысить голос, и не сумел, - Сука, я уничтожу тебя голыми руками.
Он просто обязан был подняться на ноги если действительно хотел разорвать своего обидчика, если действительно не желал смерти жены. Боль была поистине адской, он призвал на помощь все свое естество, мрачное холодное животное, оставив Медведя зализывать раны. Холод чуть притупил его муки, Богучару удалось встать на четвереньки. И он пополз, оставляя за собой кровяной след. И вроде до входной двери было совсем близко, прошла целая вечность прежде чем Богучар вполз через порог. Его мутило, все качалось перед глазами, он почти не чувствовал ни ног ни рук.
Даниил оставил тело Регины на кухонном столе на обозрение Богучара. Рассеченная ночная сорочка ее пропиталась пятнами крови: Даниил убил ее одним рубящим ударом наискосок. То, что увидел Богучар он не желал увидеть никому. Глаза его сами собой наполнились слезами, стресс расслабил все его тело, Богучар растянулся на полу, перевернулся лишь на спину, чтобы вновь попытаться закричать, но вновь не сумел.
-Я убью тебя голыми руками, урод, - простонал он, - Убью голыми руками…
Глава 2(2).
Регина не могла заменить ему Дом какие бы чувства он не испытывал к своей жене. Дом был слишком личным, он не имел права противопоставлять Дом Регине. Может это и звучало как-то цинично, но ему не хотелось оставлять Дом, не хотелось покидать кресло напротив камина, кресло у окна, за которым снег бесшумно ложился на землю сверкал в лунном свете. Покой в движении, за которым можно было наблюдать бесконечно долго, даже оставаясь в том небытие, что казалось ему наиболее вероятным. Пока что ему не удалось найти достойный аналог этому наблюдению. Ни огонь в камине, ни коктейль в бокале, ни мягкое кресло, даже мысли о ничтожности не имели схожих с бесшумно ложащимся в свете луны снегом ассоциаций. Что уж говорить о Регине. Нет, только Дом мог его так расслабить.
-Мне жаль, - где-то снаружи прогудел Хесс, нарушая хрупкую сверкающую тишину, - То, что случилось с твоей женой – глупо и нелогично. Я имею в виду, что не знаю чьи интересы этот гондон представляет, почему преследует тебя. Мы ищем его, мы обязательно его найдем.
-Это Мастер, - с трудом выговорил Богучар, пытаясь сохранить покой в движении перед мысленным взором.
-И тем больше у меня к нему вопросов, - кивнул Хесс, - Я не верю, что Даниил одиночка. Он сделал очень серьезный ход, фактически заявил о своих правах.
-Убрал саму возможность выбора, - уточнил Богучар, - Ты это хотел сказать?
-Нет, он просто выбрал вместо тебя. Поимел тебя как последнюю проститутку.
-Я хочу ее вернуть, - будто не слыша поправок Хесса, заявил Богучар, - Воскресить. Он убил ее Второй смертью.
Слезы на его глазах навернулись сами собой, хотя Богучар и не думал дать им волю. А когда они, все-таки, имели место быть, он не стал сопротивляться. Впрочем, говорил он спокойно, сдержанно, с каким-то облегчением после трудного испытания. Возможно потому, что Хесс переместил его в его Дом, будто замыкая некий круг, чтобы в конце его Богучар вернулся к прежнему созерцанию покоя в движении. Правда, вместо привычного кресла его уложили на узкую сетчатую кровать, перебинтованного после нескольких ранений в живот.
-Это возможно, но в будущем, - после короткого раздумья решил Хесс, - Сам понимаешь, Воскрешение – чересчур дорогое удовольствие, даже для опытных Воинов. Нужно максимум Силы. Пока что у тебя ее нет после боя с убийцей твоей жены.
Скрипнула входная дверь, это вошла в Дом незнакомая Богучару женщина в пестром платке и в полушубке поверх домашнего фартука, с коромыслом и полными ведрами воды на плече. Незнакомка однозначно была Воином Медведем, которого она и не думала скрывать.
-Познакомься, это Рось, - представил женщину Хесс, - Это твой хороший друг, которому небезразлично твое горе. Рось будет оставаться здесь пока ты не поправишься.
И хотя Богучар почувствовал, что Дом не отвергнул эту женщину, образ Регины сделал свое дело, подменив реальность воспоминаниями отчего сознание Савата разделилось на три части. Одна из них не протестовала против появления Роси в ЕГО Доме, другой же было все равно. Но третья часть требовала покоя в движении, о котором он забыл в полной мере после того как покинул Дом по наставлению Хесса. И эта третья часть забирала свое, хотя будет правильнее сказать – отдавала. Ни в коем случае слезы на глазах Богучара не были фальшивкой, он действительно утратил огромный кусок себя, тот, что вечно подогревали мысли об ожидавшей его жене, рядом с которой любые трудности уходили на второй план, тускнели, уступая место вере в свои силы. Он думал о Регине постоянно, когда-то больше, когда-то меньше, но нисколько не забывал о ней. И вновь оказавшись в Доме после совсем свежих негативных событий, раненый во всех смыслах, Богучар совершенно ясно чувствовал и некую отстраненность. Как если бы просто констатировал безвкусный сухой факт утраты некоего важного элемента из собственной конструкции и про себя оценивал перспективы ее дальнейшего функционирования. Недавняя жуткая ночь еще не забылась, и Богучар будто все еще оставался рядом с залитым кровью телом жены, но снег в свете луны провел четкую границу, отделив его незримым барьером от тьмы за пределами Дома. Дом и был этим барьером. Дом хотел, чтобы Богучар был другим. Тот, подлинный Богучар, рожденный в Небытие, был Хозяином Дома.
Рось содержала в Доме привычную Богучару атмосферу тишины, вполне подходящей для покоя в движении за окном. Она растапливала камин, готовила еду, кормила Богучара с ложечки. Ранения от Даниила оказались достаточно неприятными для его здоровья и серьезными для стремления Богучара как можно скорее подняться на ноги. Подлинный Богучар не хотел оставаться в кровати немощным калекой, ему необходимо было самому навести справки о своем обидчике. Он уже сделал свои первые предположения насчет тех чью волю Даниил исполнил этим своим вторжением в убежище. Смерть Регины сулила им ничем не обремененного в своих решениях Воина, ослепленного неудержимым желанием отомстить. Ведь даже изоляция ее, о которой говорил Хесс, служила для Богучара надежным тормозом от таких поступков, за которые последнему можно было просто голову снять с плеч. А еще Богучар вполне мог сгодиться стать орудием в чужих руках, лишенный веского аргумента в лице Регины избегать подобных ловушек. И последний мотив казался наиболее вероятным.
Но еще были слова самого Даниила, всплывавшие и всплывавшие в памяти Богучара навязчивой мелодией:
-Я убью ее потому, что этого хочешь ты.
Богучар умолчал о них перед Хессом, который, впрочем, не задавал вопросы, желая знать все подробности случившегося в убежище. Наверняка он просмотрел память наблюдательного дрона, зафиксировавшего схватку Медведя с Волком в самых мелких деталях и, скорее всего, снабженного хорошими микрофонами. Что означали эти слова Даниила? Были ли они его собственным дополнением к тому, что он сделал? Было ли и убийство Регины его собственным дополнением? Учитывая склонность Даниила к выгодной ему самодеятельности, эту возможность исключать было нельзя. Однако до того общения с Хессом, предупредившем Богучара о рисках потерять жену, Богучар и не думал о выборе в пользу ее смерти. Но и потом старался отогнать эту мысль. Или же нет?
Или же где-то глубоко в сознании подлинный Богучар все же допускал устранение Регины и освобождение себя от любых обязательств? И вполне могло так получиться, что Даниил понял намерения подлинного Богучара в самый первый между ними контакт, здесь, в Доме, за окном которого снег тихо падал на землю и сверкал в лунном свете, находясь в покое в движении. Там, во время драки между Волком и Медведем за сохранение жизни его жене, сквозь его животную ярость и жажду крови отчетливо выявилось нечто еще, что на секунду ослабило его натиск, позволило Даниилу одержать над ним верх. Нечто, что не позволило Богучару дожать врага, вывести того из строя, хотя бы на время, достаточное, чтобы призвать на помощь Хесса.
Нечто, что направляло Богучара только вниз после работы над гостиницей, поднявшей его на самый верх своих возможностей. То о чем предупреждал Фрайнляйн Гоэль, о чем предупреждал Даниил.
Было ли, в таком случае, чувство вины за то, что он позволил Регине умереть? Было, скорее, осознание того, что он уже взял свою высоту, выше которой прыгнуть не представлялось возможным. Для этого требовалось что-то повыше уровня Медведя, которого уже не хватало для удержания двух самых главных его достижений – гостиницы и жены. И пусть Богучар упустил гостиницу, он уже утратил при ее сотворении что-то от себя безвозвратно, совсем немного, но именно этого кусочка не хватило для Регины. Так должно было быть, а при других условиях она заменила бы часть утраченного им равновесия.
-В клане неспокойно, - делилась последними новостями Рось пока он лежал с закрытыми глазами, наблюдая из своего кресла сверкающий снег, - Генерал Лебедь Полынь заявила о своем намерении уйти. Она это сделает, и никакой совет ее не остановит.
-Все имеет свое начало и конец, - пробормотал Богучар, не особо вникая в суть услышанного, - Все имеет пределы. А между ними, если хорошо приглядеться, можно различить самую ничтожную жизнь.
-Дело не в ничтожности жизни, а в ответственности, - с недовольством фыркнула Рось, занимаясь его перевязкой, - Как раз у таких как Полынь или этот Райвэ Шоннтор никакой ответственностью и не пахнет. Один от переизбытка справедливости против империи Гоэля борется, другую как заклинило на Волках, которых она не потянет. А я так думаю – не должно быть разных звезд на одном небе. Иначе одни затмят других да и сами погаснут, оставив после себя тьму и хаос. Это не генералы, нет в них никакого командирского духа. Лишь желание поживиться за счет погон.
-Ну а ты на кого работаешь? – спросил Богучар без желания вступать с ней в какой-либо спор.
-Я помогаю не Хессу, а тебе, если ты об этом, - спокойно отреагировала Рось, - Мы с Региной пересекались несколько раз, ее смерть не пустой для меня звук. Хесс говорил с кем-то из генералов, и я напросилась тебе помочь. Ради Регины. Ради вашего брака, который ее устраивал.
-Значит в Штабе уже знают, - вслух прокомментировал Богучар.
-Сюда никто не придет, это основное условие Хесса, - успокоила Рось, - Это ТВОЙ Дом. Пока ты не встанешь на ноги даже Хесс здесь не появится.
Если в Штабе были в курсе того, что с ним случилось, Богучару придеться объясняться. Придеться что-то отвечать на тему его контактов с Хессом, что в условиях со скандалом с Лебедью Полынью грозило обернуться для Богучара неприятными последствиями. Еще одного потенциального перебежчика клан не потерпит. Ведь идея сменить Знак из головы Богучара никуда не делась. Теперь, если он действительно хотел воскресить жену, ему необходимо было как можно больше Силы.
Дом же внушал другое. С самого начала всех этих приключений, с появлением в его стенах Якоба Гросса Дом будто влиял на него. Дом – место, в котором не может быть никого больше кроме его создателя. Дом внушал мир и уединение. Дом проникал в его сознание извне, превращая реальный мир – время и место – в иллюзию. Что-то происходило с Богучаром Саватом пока он находился в Доме с бокалом коктейля в руках…
...На полковника Владимира Волка условия Хесса, похоже, не распространялись, либо же он смог договориться, что в любом случае Богучару не нравилось. Он не мог точно определить момент когда полковник переступил порог Дома. Богучар просто открыл глаза и увидел перед собой Владимира Волка, ожидавшего его пробуждения, заняв импровизированный табурет. Все тот же холодный тяжелый взгляд был неотрывно направлен на Богучара. Кажется, именно взгляд заставил последнего вернуться обратно в кровать. Странно, но Богучар нисколько не испугался столь внезапному знакомому визитеру, вот если бы на месте полковника оказался Даниил… Впрочем, Богучар все больше отстранялся от того, что его окружало в пользу подавляющей умиротворенности Дома. Роси в Доме он не увидел: видимо, полковник отослал ее, намереваясь остаться с Богучаром наедине. Как и в прошлый раз Владимир Волк навестил Богучара лично, а значит рассчитывал на вполне доверительный диалог. Из нагрудного кармана его черного армейского кителя торчало несколько сигаретных фильтров, однако полковник не спешил закурить, и Богучар надеялся избежать неприятного дыма. Пожалуй, в этот момент только никотин мог вывести его из равновесия. До первого своего брака Богучар баловался сигаретами, но только в браке с Региной заметил, насколько сильно дым от них его раздражал. И полковник однозначно уловил эту его слабость.
-Прости, что нарушаю твой покой, - без тени улыбки, но с потеплевшим взглядом и со смягченными нотками в голосе заявил полковник, - Уютно у тебя здесь. Это то, что мне нравится в Медведях – умение создать уют. Трудно устоять от желания погрузиться в него как можно глубже.
-Я тронут, спасибо, - и Богучар предпринял попытку встать, он уже мог подняться с кровати.
-Нет-нет, - остановил полковник, даже руку вытянул в сторону больного, - Не хочу даже малейшей возможности ухудшения твоего здоровья.
И все же он позволил Богучару принять хотя бы сидячее положение.
-Я пришел, чтобы уточнить кое-какие подробности того, что произошло в убежище Хесса, - перешел к делу Владимир Волк и уточнил, - Раз уж речь зашла о Мастере каким Даниил никогда не был (что оправданно сбивает с толку), тебе наверняка есть чем дополнить свой рассказ.
-Он называет себя джокером если тебя это устроит, полковник, - в надежде избежать неудобных вопросов поделился Богучар, - По крайней мере, разрешил мне так считать. До того как убить Регину он приходил сюда как посланец от Хесса и раскрыл его имя. Потом предложил Фрайнляйну Гоэлю свои услуги сопроводить меня к императору и попытался меня похитить, а по дороге пытал. И вот теперь Регина…
-Начнем с того, что Даниил, посланный к тебе Хессом, застрелен выстрелом в голову по ту сторону двери этого дома. Хоть не Первая смерть, но процесс его Перерождения долог и труден (если, конечно, ему никто не помог). Тот кто устроил резню в убежище и зарубил твою жену не является Чужаком, это вполне конкретный Воин уровня Волка, использующий Силу. Но ты говоришь, тебя пытали?
-Он хотел знать о чем я говорил с Фрайнляйном прежде чем оказался в его фургоне, - как-то легко вспомнилось Богучару, - Мне вкололи транквилизатор, я не мог пошевелиться. А потом Даниил вогнал мне под кожу какую-то иголку и нажимал на кнопку на пульте. До сих пор неприятные ощущения…
-А о чем вы говорили с императором? – поинтересовался полковник, не желая слышать анатомических подробностей.
-Так ли уж это важно теперь?
-Важно, - кивнул Владимир Волк с категоричным тоном в голосе, - Тебя пытали ради получения этой информации.
-Фрайнляйн назвал Хесса Игроком, - сдался Богучар, чувствуя в хладнокровии полковника долгожданную частицу чего-то родного, располагающего к открытости и честности, а может, сейчас этот секрет уже не имел прежнего значения, - Сказал, что Хесс вышел за пределы уровня Волка. Даниилу не удалось вырвать из меня эту информацию своими пытками.
-Хм, интересно, - задумался полковник, - А что в убежище?
-Он назвал меня виновным в убийстве Регины. Будто это я решил, что она должна умереть… Что скажешь, полковник?
-Скажу, что Хесс непричастен, вопреки всяким предположениям, которые могут закрасться тебе в голову если уже там не поселились, - сделал первые выводы Владимир Волк, - Ваше с ним сотрудничество основано на его стремлении снизить риск твоей смерти как созидателя до минимума. Это естественно может кого-то не устраивать, в том числе и Волков, у которых сейчас и без того много нерешенных проблем. И с Медведями тоже. Не удивлюсь если наш общий знакомый в скором времени вновь попытается тебе поднасрать. Просто потому, что на Хесса сложнее надавить.
Разумеется, полковник Волк сделал намного больше умозаключений, впрочем, версия о палках в колесах в общении Хесса и Богучара напрашивалась первее остальных и имела под собой кучу оснований.
-Я не хочу, чтобы Хесс знал о том, что я был здесь и говорил с тобой, - потребовал полковник Волк, - Конечно, он все равно узнает, но твое молчание нам обоим пойдет на пользу.
-А как же Рось? Кстати, где она?
После вопросов Богучара реальность вокруг него как-то моргнула, вздрогнула, представив привычную ему сиделку, к которой Сават уже проявлял некое подобие симпатии, прибиравшуюся в Доме. Она однозначно не видела не то, что полковника Волка, но даже и того факта, что Богучар принял в кровати сидячее положение в то время пока его тело находилось в состоянии сна.
-Хорошее имя – Рось, - коротко улыбнулся полковник, - Она, между прочим, так же может стать мишенью для того кто называет себя джокером.
А не был ли Даниил послан в убежище самим полковником Волком? Что если полковник Волк вел свою игру с Богучаром, отдавая Даниилу приказы сначала выбить из того как можно больше признаний, касаемых императора Гоэля, а потом грохнуть Регину? Что Богучар знал о Владимире Волке? Ну кроме его давящей энергетики? Какие строил планы, как относился к этой возне с Якобом Гроссом и его безумным идеям относительно открытия Врат, какую роль играл во всех этих событиях? Не поторопился ли Богучар открыть рот, поведясь своей уверенностью довериться полковнику Волку если даже Хесс не должен был знать об их последней встрече?
-Я не требую от тебя доверия, - будто успел прочесть промелькнувшие в голове Богучара сомнения Владимир Волк, - Больше того, наоборот, хочу, чтоб ты относился ко мне как к потенциальному врагу. В конце концов, такой подход по отношению к Волкам логичен. Иначе погоришь. Во всех смыслах. Но пока что ты – единственное звено в цепочке событий, связанных между собой этим Воином из клана Волков, за которое можно ухватиться. И если ты хочешь, чтобы она была покороче, тебе необходимо быть внимательнее. Как показала горькая практика, он может появиться даже здесь.
-Та же практика показала, что у меня недостаточно сил, чтобы ему противостоять.
-Именно поэтому твой Дом находится под моим наблюдением, - заявил полковник Волк, - Хесс учел инцидент в убежище, я же предложил ему свою помощь. А теперь предлагаю тебе поработать на меня. Твой Даниил внес серьезные изменения в общую расстановку сил, сейчас твои действия могут повлиять на любое из их решений. Потому что я слышал о готовности к вполне конкретным к тебе предложениям заняться новыми гостиницами.
-Я откажусь, - без раздумий отверг Богучар.
-Мы еще вернемся к этой теме, - кивнул тот, предвидя эту реакцию, - Пока что я хочу, чтобы ты ничего не говорил Хессу. Лежи, выздоравливай, приглядывай за Росью. И помни о своих союзниках…
…-Меня будто нет здесь, - наконец не сдержался Богучар продолжая оставаться на кровати в сидячем положении после ухода Владимира Волка, - Всего этого нет и не было никогда. Все это в моем воображении. Оно подвластно Дому, обессиленное после гостиницы. Дом вдыхает в него новую жизнь, рисуя для меня события, в которых я не участвовал, посылая ко мне незнакомых Воинов, с которыми я никогда не общался в реальном мире, а потому я совершенно спокоен. Как такое возможно? Почему я не чувствую то, что должен, почему знаю, что все иллюзия и все равно не чувствую?
-Это твоя боль, - сказала Рось в ответ, - То, что оплакивает Регину.
Богучар только кивнул в ответ. Держась за перебинтованные заживающие раны он поднялся с кровати и попытался, наконец, пересесть в свое любимое кресло у окна, впервые за то время как у него появилась эта возможность передвигаться без помощи своей сиделки.
-Мне нравится то, что я испытываю благодаря Дому, - спустя несколько волшебных мгновений, накатившей на него знакомой расслабляющей волны, расплылся в блаженной улыбке Богучар, - Нет никакой боли. Дом не может быть болью.
Ему не хватало лишь бокала с коктейлем под рукой. Стоило лишь ему прикрыть глаза, все его сознание в один момент провалилось куда-то внутрь самого себя где была бескрайняя бездонная гладь, согретая первыми лучами восходящего солнца. Приятный лед, нежно обнял его, заставил ни о чем не думать, изгнал из головы даже воспоминания, заполнил собой опустевшее сознание, растворил Богучара, присоединив его к своей бесконечности. Все верно, Богучар не покидал ее, легко и непринужденно слившись с привычной массой. Из той массы он почерпнул максимум сил для своей гостиницы. Теперь же его лица коснулось легкое приятное покалывание, нараставшее из глубины самого Богучара. То были языки пламени в его камине, ради которого он и придумал Дом, которое связывало Богучара с Домом, пламя, которое говорило с ним. И вот сейчас пламя вновь коснулось его лица, Богучар будто заледенел в своем кресле, покрылся холодной коркой, защитившей его даже от стен Дома. Пламя убедило Богучара в неподвижности с того самого момента как он впервые оказался напротив камина, заморозило его во времени, превратило в вечный кусок льда, внутри которого жизни оказалось куда больше чем Богучар мог себе представить.
Он будто вновь родился, чтобы вновь пройти путь до того как оказаться во власти холодного пламени. Со всеми своими ошибками, совершенными прежде, со всеми радостями и печалями, со всей своей молодецкой удалью, с пьянящим куражом, дерзостью и отчаяньем. Нет, не так: то, что имеет свое начало может оказаться бесконечным, скованным льдом, постоянным льдом. Оно просто повторяется бесчисленное множество раз, удерживаемое в ледяной корке. И тогда ничтожность ничтожна сама, мала настолько, что кажется еще одной иллюзией, фантазией уставшего и готового возродиться вновь воображения. Надо лишь вернуться к началу, к самой первой точке.
А когда он вновь открыл глаза, согретый льдом и огонь в камине дышал на него приятным теплым дыханием, расслабляя мышцы, отчего кресло казалось ему ловушкой, а бокал грозил выскочить из обмякших пальцев, Даниил уже ждал его, вальяжно развалившись в кресле напротив. На нем были те же плащ и шляпа, в которых он явился к Богучару в первый раз. Богучар нисколько не удивился, будто ожидая Даниила и зная, что так должно было случиться. Тот был серьезен, будто призванный ответить на все вопросы.
-Думаю, ты знаешь кто я, - в подтверждение ожиданий Богучара сказал Даниил.
-Да, знаю, - легко согласился Богучар с еле заметной улыбкой, - Ты сотворен Хессом, ты его жизнь – его дыхание и голос. Хесс оставил твой образ в моей голове, а Дом воплотил этот образ в реальность.
Богучар ни на миг не сомневался в каждом своем слове. Прожив свою жизнь до этого момента заново, он нашел тот эпизод, в конечном счете материализовавший Даниила стоило лишь коснуться его деталей в воспоминании.
-Я помню как это случилось, - кивнул Богучар, - Когда Хесс пришел ко мне с просьбой построить гостиницу. Но мне так и неизвестны причины.
-Все требует жертв. Вот и твоя жена принесена в жертву во имя гостиницы.
-Этого не может быть, – усмехнулся Богучар, будто не помнивший вторжения Даниила в убежище, не смевший поверить в то, что услышал.
Даже голос Богучара оставался совсем далеким от волнения и тревог.
-Хесс вынужден был убить ее, чтобы ничто не угрожало связи между вами, чтобы ничто не угрожало мне. Чтобы ничто не угрожало Дому. Я – единственная его защита.
-Но Дом неприкосновенен для сторонних лиц, - попытался возразить Богучар, без труда пропустивший между ушей взятую с потолка информацию об убийстве жены и имени Хесса в качестве злодея и сосредоточившийся на Данииле, - Не имеет значения каким статусом наделен его владелец.
-То, что ты называешь Домом, по сути им не является, - коротко улыбнулся Даниил, - Эти стены – твое собственное убежище. На Дом у тебя не хватило сил: гостиница высосала из тебя все до последней капли. И ты об этом знаешь не хуже меня. Дом только ожидает от тебя своего рождения. Моя задача – его неприкосновенность.
-Что сложного в строительстве Дома? – теперь уже пришла очередь Богучара улыбнуться его довольно странному заявлению.
-Твоя гостиница – только первый шаг на пути к его появлению, - без стеснения ответил Даниил, - Дом заберет твою жизнь в своем совершенстве. Можно сказать, ты сам станешь им, настолько твой Дом окажется отличен от всех прочих аналогов. Кое-кто намерен использовать твое умение созидать, и все они только приблизят тебя к тому, что, в конечном итоге, ты назовешь настоящим Домом.
-Звучит впечатляюще, - хмыкнул Богучар, - Впечатляюще и зловеще.
-От меня будет зависеть твое перерождение, начало нового Цикла твоей жизни, запущенное Домом, - вновь удивил Даниил, - Этого хочет Хесс.
-Его так волнует мое перерождение?
-Реальности стоят перед грандиозным будущим, - и Даниил закинул ногу за ногу, - Три империи и Большая Игра Якоба Гросса из клана Рыжих Лисиц – подготовка к тому, что планирует сама Сфера. Хесс готовится к этому всю свою жизнь. Можешь не сомневаться – он один из тех кто знает как надо будет себя вести в грядущих условиях, судьбоносных для каждого Воина. Сейчас самое время заключать выгодные долгоиграющие союзы. Хессу нужен твой Дом, твои знания, заложенные в него.
-Союзники не убивают жен своих партнеров, - скептически заметил Богучар, которому не очень нравилось быть инструментом в чьих-то руках.
А если Хесс действительно прикончил его жену, как утверждал Даниил, ни о каком сотрудничестве вообще не могло идти речи. Но сначала Богучар должен был удостовериться, что с Региной все в порядке. Уж слишком сильными являлись откровения Даниила, чтобы не обращать на них внимания, как бы Богучар не старался выкинуть из головы утверждение о смерти Регины.
-Это временное неудобство, за которое ты готов сказать ему спасибо, - непреклонно возразил Даниил.
-Ты всерьез так считаешь? – с неподдельным удивлением усмехнулся Богучар, - Если Регина в самом деле мертва и Хесс повинен в ее смерти, я сделаю все возможное, чтобы наказать его за это преступление.
-Поверь, никто палец о палец не ударит тебе в помощь, а у самого тебя нет таких сил, чтобы быть Хессу серьезным врагом, - без проблем остудили его обиду, - Понимаю, что ты сейчас чувствуешь, понимаю твою боль, так и должно быть. Но пока ты многого не знаешь, иначе последствия оказались бы намного плачевней. Повторяю, то, что Хесс сделал с твоей женой – самое меньшее из возможных зол.
-Я не верю в ее смерть, - только смог сказать Богучар под воздействием какого-то движения в голове, вызванного непреклонностью Даниила, - Не верю…
…Он будто вынырнул из той глубины вечного холода и льда, повинуясь тому, что происходило в его сознании. Он обнаружил полоски слез, тянущихся по лицу и неподконтрольных желанию быть остановленными. Его «не верю» находилось где-то в самом центре в его голове, разбросав все остальное вокруг в хаотичном порядке. Богучар чувствовал «не верю» как твердое инородное тело, раздражавшее и заставлявшее глаза слезиться. Он вновь оказался в доме в убежище Хесса, вновь увидел стол и разложенную на нем жену, залитую ее собственной кровью.
-Я не верю, - как заклинание повторял Богучар, набирая в слабом голосе твердую громкость, под конец он просто кричал, - Я не верю, слышишь, не верю!!!
После чего дикий безудержный плач его вырвался на свободу, приводя его рассудок к полнейшему хаосу.
Даниил отбил всякое его желание помчаться в их с Региной дом, вселив в Богучара холодное убеждение, что там своей жены тот не увидит. Холодная бездна откинула Богучара, отделила его от его подлинной сущности. И теперь ему оставалось лишь определить кого именно она оставила в реальном мире. Обида и ярость от невозможности что-то изменить переполнили его рассудок, и в то же время Медведь внутри оставался хладнокровен и рассудителен, пытаясь делать соответствующие выводы. Богучар кричал и по-медвежьи ревел, зайдясь в безумном припадке. Он ничего не помнил из того буйства, спровоцированного образом Даниила, открывшегося ему вновь столь же внезапно, что и все прошлые разы. Даниил был подобен бомбе, когда-то перед началом работ над созданием гостиницы заложенной в его сознание Хессом не просто так. Хесс неоднократно провел его, следуя своим интересам, а теперь выяснилось, что еще и использовал. Однако, психоз был сильнее рассудительности, а потому Богучар был не в состоянии даже попытаться задать себе вопрос о мотивах, подвигнувших Хесса так открыто заявить о своем преступлении. Ведь если Хесс оставил часть себя в сознании Богучара, ясно отдавая себе отчет о том, что рано или поздно Даниил заговорит, то естественно должен был ожидать этой ярости и стремления последнего к справедливой мести. Нет, в тот момент Богучару было не до того, чтобы делать какие-либо умозаключения. Даниил вывел его из равновесия, так должно было случиться, это понимал и сам Богучар, и когда так случилось, он утратил контроль даже над Медведем. Лишь «я не верю» управляло им пока он крушил свое убежище, не Дом, в котором просто не могло быть с Богучаром ничего подобного.
Он разгромил все, до чего только дотянулись медвежьи лапы и когти. Если бы Рось попыталась его остановить, быть может он бы ее даже убил, схватившись с таким же Медведем как с врагом, поэтому она позволила Богучару выплеснуть накопленную в нем боль, разумно оставаясь подальше от стен убежища. А когда вернулась, то обнаружила его скорченного среди обломков мебели и кусочков бревенчатых стен. Раны Богучара вновь открылись и кровоточили сквозь бинты и повязки, вернулась утихшая боль, отчего он сжимал живот руками, про себя не желая, чтобы боль отпускала. Потому что на ее место непременно вернулась бы другая боль, еще более мучительная чем та, что его отвлекала.
Рось вернулась не одна, в сопровождении Хесса. По его воле пространство вокруг Богучара пришло в движение, отматывая время вспять и возвращая обломки мебели и разгром в прежнее состояние пока Богучар, наконец, не остался на голом на полу. Рось помогла ему подняться на ватные ноги в то время как Хесс по завершении Силовой процедуры оставался на одном месте, молча наблюдая за тем как Богучара укладывают в кровать. Они не сказали ни слова друг другу за эти минуты. И откровенно говоря, Богучар не хотел сейчас ни говорить с Хессом, ни видеть его как можно дольше. В гудевшей голове его уже мелькали первые мысли о полковнике Владимире Волке с его предложениями.
-Ну как, полегчало? – участливо поинтересовался Хесс, отослав Рось и самолично занявшись кровоточившими ранами на теле Богучара.
И в его движениях не было ни капли намерения причинить новую боль во время этой процедуры. Уж кто-кто, а как Воин Волк Хесс знал толк в зализывании ран, и здесь Богучар имел право благодарить его за эту бережливость. В руках Хесса появилось все, что было необходимо для оказания медицинской помощи данного плана.
-Ты ее убил, - глядя перед собой в потолок, пробубнил Богучар, - Ты устроил резню в убежище, а потом убил ее. И это тебя я пытался остановить.
-А я уж думал, что ты отбросишь эту версию, - только хмыкнул Хесс, не отвлекаясь от обработки и перевязки вскрывшихся швов.
-Нет никакого Даниила в реальности. Он только в моей голове. Оставленный тобой, чтобы ты имел доступ ко всем моим секретам. Чтобы шпионил за мной.
-Вижу, реабилитация идет тебе только на пользу, - спокойно отреагировал Хесс, не пустив на сосредоточенное лицо никаких сторонних эмоций, - Нет, сильный стресс на почве убийства любимой жены.
Его непреклонность вызвала новое нытье ран, которые Хесс уже перебинтовывал.
-Почему? – только спросил Богучар, чувствуя, что не может сказать больше, вопреки стремлению вывалить на него тонны гнева, - Объясни, чтобы я понял.
-Тебе не придеться ее воскрешать, - вместо ответа удивил Хесс, отчего Богучар дар речи потерял, - Я сам вернул ее к жизни, и сейчас Регина находится в состоянии глубокого сна. Теперь об этом знают только двое: я и ты… Это они обещали тебе семейную идиллию в обмен на гостиницу, - открылся Хесс, кажется, не замечая цепкого взгляда Богучара, превратившегося в слух, - Притупляющую расслабляющую идиллию.
Он, наконец, закончил свою работу и оглядел свежие бинты на предмет недочетов в перевязке больного.
-Твой Дом – Небытие. Бездна – холодная, мрачная, бесконечная. Я пока не слышал о том, что кому-то из Воинов удалось воплотить в реальность нечто подобное. Увидеть Небытие при жизни и оценить его совершенство изнутри, не покидая тело – даже Воин Дракон вряд ли способен на такое. Мне кажется, даже Якоб Гросс, со всем его умом, не понял всего смысла твоей гостиницы, в которой Небытие едва ли не ее основа. Ведь не ты построил ее на самом деле, а тот, который внутри тебя, тот Богучар Сават, для которого начало и конец имеют единственное значение. Тот самый Богучар Сават, для которого та же Регина, любимая жена не более чем ничтожность между ними. Такое объяснение тебя устроит?
Первым порывом Богучара было желание возразить, попытаться доказать Хессу, что это не так, что никакое Небытие не имело отношения к его гостинице.
-Он возьмет верх над тобой потому, что он и есть ты, - предотвратил эту попытку Хесс, - Подлинный ты, подлинный Богучар Сават. Ты уже придумал ему Имя – Феликс. И эти стены принадлежат Феликсу. И Дом, сотворенный тобой, тоже будет принадлежать Феликсу. Ему не нужна никакая Регина, ему не нужны никакие чувства, никакая любовь, никакая страсть, никакая семейная идиллия. Даже Медведь подчинен ему. Как бы ты не пытался удержать его, однажды Богучар Сават уступит ему место… По пальцам можно пересчитать тех кто знает о возможностях Феликса столько же сколько знаем мы с тобой, сколько знает тот же Владимир Волк из клана Волков, - и Хесс набрал из стоявшего на лавке у входной двери ведра с колодезной водой полный ковш, намереваясь осушить тот одним глотком, а после него довольно и шумно выдохнул.
-При должном подходе Феликс способен построить искусную Реальность ловушку для вполне серьезного Воина, но в то же время абсолютно безвредную для других ее гостей, - будто предлагал Хесс, - Но это так, мелочи, дурацкие забавы. Меня больше интересуют пределы, за которые сознание Воина переступить не может. То, что призвано напугать и в то же время привести в экстаз, а возможно к безумию. Одно из таких творений - твоя гостиница, условия которой позволяют быть вне игры и оставаться в ней одновременно. Все, что Феликсу нужно – отдаленность от внешнего мира. Тишина и покой его главные союзники.
-Ты хочешь, чтобы я строил тебе Реальности? – задал вопрос Богучар, готовый так и сделать после признания Хесса о возвращенной к жизни жене.
-Я хочу, чтобы ты занимался Домом, чтобы освободил Феликса со всем его багажом познаний, необходимых для создания Дома. Пойми, эти познания необходимы Реальностям, - мягко пытался убедить Хесс, - Дом – квинтэссенция его знаний, самая их суть.
-А как быть с Региной? - не смог сдержать усмешки Богучар, - Сначала ты поднимаешь на мою жену руку, а потом возвращаешь ей жизнь. Захотел – сломал, захотел – починил. Как вещь, которую ты у меня отнял. Ты не можешь после этого ждать от меня добровольного сотрудничества. И позволь мне решать как для меня будет лучше заниматься Домом – с Региной или без нее. Я палец о палец не ударю пока ты не вернешь ее ко мне живой и здоровой.
-Хм, - и Хесс скрестил на груди руки, - Открою тебе небольшой секрет: моя доля ответственности за твою жену ничуть не меньше твоей, а то и вовсе единолична.
-Что это значит? – неприятно напрягся Богучар, чувствуя растущий внутри холод, коснувшийся и обработанных Хессом ран, отчего те вновь заныли.
-Ты действительно хочешь об этом знать? – будто подогревал этот холод Хесс своей непреклонностью, - Хорошо: я создал Регину, специально для тебя. Как аванс за гостиницу.
Он нарочно взял паузу, чтобы до Богучара дошел смысл этого заявления. Конечно тот не был готов к такому повороту, ожидавший услышать что-нибудь в духе откровений из уст любовника. Поэтому Богучар не сразу понял, что ему только что открыли.
-Что? – растерянно переспросил он, ведомый устроенной Хессом в его голове неразберихой.
-Это была не моя идея, но я ожидал предложений поощрить твою готовность поработать на уже знакомых тебе Воинов. Единственное, что тебя могло устроить – чувства, которые не должны были бы угаснуть так как было в отношениях с прежними твоими женами. Регина – настоящий Воин Медведь, зачатый естественным путем по моей просьбе верными мне людьми.
Суматоха в мыслях Богучара понемногу сложилась в ясную картинку, сопровождавшую рассказ Хесса. Но то, что предстало перед мысленным взором Богучара совсем ему не понравилось. Он попытался подняться в кровати с целью врезать Хессу по лицу, доставшего Богучара до самого сокровенного, на что право имела лишь Регина, и не смог. Хесс, казалось, отнял последние силы, что оставались в нем после Медвежьего буйства, в ходе которого болячки Богучара дали о себе знать.
- Это вранье, - только смог прорычать он, - Я быстрее поверю в то, что ты силой затащил ее в постель.
-Неужели ты всерьез полагаешь, что настоящие мастера своего дела могут принадлежать сами себе? – беспощадно раззадоривал злость и обиду Богучара Хесс, - Если бы дело обстояло именно так, история Реальностей давно подошла бы к концу…
-Убирайся отсюда, - не сдержался Богучар, - Я тебе не верю. Убирайся вон, слышишь?
Но несмотря на вполне оправданный гнев какая-то часть его е могла не прислушаться к тому, что появление Регины, со всей ее страстью и его ответными бурными чувствами, в его жизни было далеко не случайным событием. Ведь после Волыни с Марием Богучар разочаровался в самой возможности завязать длительные и бурные отношения с женщинами. Дело было в нем самом (впрочем, Богучар никогда не винил ни Марием ни Волынь в том, что ему было с ними скучно в браке), в том, что он оказался не готов к созданию семьи дважды. До появления Регины он даже зарекся избегать этой попытки и впредь. Разгульный вольный образ жизни быстро вернул Богучара в прежнее безрассудное состояние так, что если у него и было желание разобраться в своих минусах, то исчезло оно достаточно быстро. Как если бы он получил долгожданную привычную ему свободу, скинув этот ошейник серых семейных будней. И только здесь, в своем убежище, он впервые узрел Феликса, не желавшего тех самых светлых чувств и привязанности, меркнувших при первых же попытках Марием и Волыни наставить Богучара на путь истинный. Да, Регина в корне от них отличалась. Так почему же не могло так оказаться, что ее отношение к Богучару было запрограммированным сторонними лицами, тем же Хессом например? Как ни крути, без нее гостиница Богучара Савата вряд ли бы получила право на жизнь. Все потому, что Регина затмила собой Феликса, обретшего волю только в убежище.
Но тогда это казалось каким-то невозможным, с трудом укладывающимся в сознании Богучара, которому трудно было осознать, что такое вообще возможно. Воспитанный традициями Медведей, он даже представить себе не мог, что однажды кто-то возьмет его жизнь под свой контроль. Что даже их с Региной самая первая встреча будет искусственным безвкусным продуктом, режиссированным сценарием в угоду чьих-то сторонних интересов. Ведь Регина могла быть в курсе, что, несмотря на ее искренность в чувствах, ставило под сомнение их с Богучаром брак. И именно этого желал Хесс, заговорив о своей причастности к отношениям Регины и Богучара и рассчитывая расчистить Феликсу дорогу. Хесс не хотел иметь дел с Богучаром, не Богучару он помогал, последнему он сильно навредил.
И что в таком случае мог предложить Владимир Волк? Кем для него был Богучар?
…-Ты должен понимать, что твой гений был и остается по достоинству оценен, - толково разъяснял полковник Волк, явившийся к нему через несколько дней после вышеуказанных событий.
По сути, он был первым кто навестил Богучара, остававшегося в убежище и не спешившего его покидать. Признания Хесса привели Богучара к идее держаться пока в стороне от всего того, что происходило за пределами стен убежища. Даже о Регине он старался думать как можно реже. Конечно, про себя Богучар был рад тому, что его жену вернули к жизни. Если бы не факт того, что Регину ему действительно могли подсунуть в качестве поощрения за готовность поработать на серьезных дядек и теток в звериных масках, возможно тогда Богучару бы действительно необходимо было развеяться. Он окончательно вылез из кровати в кресло у окна, вернувшись к любимому им коктейлю. Все как раньше. Даже Рось оставалась где-то на заднем плане, прежняя симпатия к которой иссякла после всех прозвучавших версий о контроле над мастерами своего дела в написании качественных Реальностей. На переднем же плане господствовал Феликс – безрассудный, ветреный, мимолетный. Это были его воспоминания, затянувшие Богучара в самую их круговерть. Он и сам оказался в растерянности от столь ярких их деталей, будто на самом деле совершил путешествие назад во времени. И если бы так и произошло в действительности, Владимир Волк обнаружил бы ветхую его полую телесную оболочку в кресле, рассыпавшуюся в горсть трухи при легком прикосновении. Будто Феликс покинул его, лишив Богучара источника его жизни.
-Я это заметил, - глядя в одну точку сказал Богучар, для которого полковник оставался где-то за бесчисленным множеством будущих лет.
В эти минуты он слышал лишь глухой голос полковника, наслаждаясь бурной гулянкой в каком-то дешевом кабаке, продолжавшейся не один день в честь окончания Академии после трех курсов обучения (дальше Богучар никак бы не потянул).
-Да, так и есть, - ничуть не смутился полковник, прекрасно поняв на что намекал хозяин убежища, - Я готов пообщаться с Хессом на тему его причастности к убийству твоей жены. То, что она вновь вернулась к жизни никак его не оправдывает. Будь уверен, этот вопрос мы разрешим… Я хочу предложить тебе построить объект.
-Какой именно? – уточнил Феликс, будто паузу нажав и остановив все зрительные образы в голове Богучара.
-Абсолютно точную копию одного сооружения. Точную во всех ее деталях, - деловым тоном конкретизировал Владимир Волк, - Я не могу построить объект сам поскольку тот кто должен посетить его обладает отменным чутьем на Волков. Именно поэтому мне нужен хороший Воин со стороны.
-Хм, почему это должен быть я? – Богучар сфокусировал холодный взгляд на Владимире Волке.
-Мне нужна ТОЧНАЯ копия, - повторил тот, удовлетворенный этой реакцией, даже чуть улыбнулся, встретившись с Феликсом лицом к лицу, - Оригинал находится в Реальности, построенной Темным Воином. Кажется, ты в этом разбираешься.
-Предположим, что я согласен, - кивнул Феликс, - Что я получу взамен?
-Возможности, - пожал плечами полковник, - Видишь ли, я не люблю менять свои решения, даже несмотря на то, что непредвиденные обстоятельства всегда освежают мозги. Это Хесс старается минимизировать круг своих интересов; я же привык иметь дело со множеством самых разных Воинов. И большинство их ведут себя вполне предсказуемо, оттого я всегда в курсе их дел. Это мой хлеб – быть в курсе дел. Любое отклонение, любая загвоздка ведут к последствиям, от которых все может пойти кувырком. Другое дело, когда приходиться контролировать общение с куда более опытными партнерами, равными моему уровню, а то и превосходящими его в разы… А ведь Хесс рассказывал о тебе еще до того как ты заперся здесь с целью построить гостиницу, - после короткой паузы продолжил он, закинув ногу на ногу, - Это он просил обратить мое внимание на тебя. И тогда, там, в его убежище, я не увидел в тебе отработанный ресурс. Но если бы не непредвиденные обстоятельства, устроенные опытным Воином, я бы и дальше продолжал избегать дел с Темным, к которым не питаю симпатии.
-Какие возможности ты предлагаешь? – задал вопрос Феликс, для которого смысл этих комментариев сводился ко времени, что понадобилось полковнику Волку на обдумывание своих намерений обратиться к нему с предложением поработать и о цене вопроса.
-Возможности, которых у прочих Воинов на твоем месте быть просто не может.
-Информация, - легко перефразировал Феликс, - Цена всегда одна и та же.
-Любая информация всегда может погубить, - и Владимир Волк позволил себе закурить, - Думаю, твоя история с Якобом Гроссом хороший тому пример. Я знаю, что ты имел честь общаться с Чужаком, предложившем тебе должность привратника в твоей же гостинице.
-Это связано с Кемалем Афтером, сыном Якоба Гросса, - быстро вспомнилось Богучару, - Но это место вроде как занято. Было занято, - не замедлил поправиться он и сразу же замотал головой, - Но даже если это не так, я не хочу совать туда свой нос.
-Нет, нет, нет, - рассмеялся полковник Волк, - Здесь я полностью тебя поддерживаю, и лезть в это дерьмо тебе не предлагаю. Но поверь, очень многие ниточки предстоящей Большой Игры ведут именно к Кемалю Афтеру. И одна из них имеет отношение к Воину, создавшему Реальность, копию одного из сооружений в которой я и предлагаю тебе построить. Тебе не надо знать его имени. Но я бы хотел, чтобы ты почувствовал и запомнил его Реальность такой какая она есть до самой последней мелочи. Эти знания помогут тебе в твоей работе.
А еще превратят Богучара Савата в свидетеля, о чем Владимир Волк умолчал, но что имел ввиду на самом деле. И в следующий раз полковник непременно попросит воссоздать уже не один объект, а всю Реальность. Означало ли это, что знания Богучара о ней могли стоить ему жизни? Любая информация всегда может погубить. Предлагая Богучару работу, полковник Волк предлагал ему фактически другой мир, в котором убийство и воскрешение Регины были только цветочками. Мир, в котором неподготовленному Медведю должно было стать совсем несладко. Мир вне уютного спасительного убежища. Именно этого мира Богучар коснулся, связавшись с Якобом Гроссом. Хотя нет, Якоб Гросс был всего лишь связующим звеном между Хессом и теми кому важно всегда оставаться в тени. Впрочем, это уже не имело большого значения на фоне личных амбиций, подвигнувших Хесса контролировать Богучара ради возможностей Феликса. По сути, Владимир Волк так же хотел иметь дело с Феликсом, преследуя собственные интересы. Но это полковник предлагал оставить убежище в то время как Хесс рекомендовал оставаться в его стенах как можно дольше (тишина и покой – главные союзники Феликса), углубившись в самую Темную суть во имя предстоящего Дома.
-Хесс наверняка не одобрит наше с тобой партнерство, - разумно заметил Феликс, - Не в его интересах лишние телодвижения, тормозящие создание Дома.
-Почему не одобрю? – неожиданно заговорил Хесс, вставший в дверях убежища, - Только если не получу своего процента от вашей сделки. А что касается Дома, этот не столь уж тяжкий труд, предложенный полковником Волком, пойдет Дому во благо.
-Думаю, тебя устроит имя Тимура «Лирика», - кажется, Владимир Волк подготовился к такому повороту событий, без колебаний встретив недовольство Хесса.
Оно явно пошатнулось, едва тот услышал прозвучавшее имя.
-Я думал, он умер, - настороженно напомнил Хесс.
-Я тоже так думал, - хмыкнул полковник, не стесняясь сторонних ушей, - Совсем недавно я лично общался с этим козлом. Позже я назову тебе место где Тимура можно найти, он твой.
-Ладно, - чуть помедлив с ответом, кивнул Хесс и прошел внутрь убежища, чтобы встать за спину напрягшегося после его появления Богучара, - Будем считать, ваше сотрудничество меня устраивает. А теперь мне так же хотелось бы услышать координаты Реальности, построенной тем Темным Воином, имени которого Богучар знать не должен. Я хочу быть уверен в том, что он не напорется там на неожиданности…
Глава 3 (1).
Мысль о том, что Хесс мог наговорить столько всего в свой адрес, намереваясь перебросить его в руки Владимира Волка, моргала в голове Богучара с того момента как он покинул убежище, чтобы отправиться в Реальность, указанную полковником и проверенную Хессом. Богучар старательно не обращал внимания на подозрение о спектакле, целиком занятый этой действительно мрачной Реальностью, насквозь пропитанной фантазиями садиста. Для Феликса они оказывались намного интереснее чем Богучар мог бы ожидать. Ели Богучар сразу почувствовал неприятное отторжение, едва лишь коснувшись границ Реальности, то Феликс вкусил приятный соленый привкус крови. Этот привкус был подобен голодному хищнику, без промедления накинувшемуся на первую попавшуюся жертву – опьяняюще горячий и вместе с тем непоколебимо холодный. Феликс определенно знал эти ощущения, подзабытые памятью Богучара за время трех браков. Паутина, составлявшая структуру Реальности, прошла сквозь него как нож сквозь масло, будто слилась с ним воедино. Будто это Феликс соткал Реальность, и она признала его своим Хозяином. Густое фиолетовое, с серебристым крапом, ее свечение, означавшее жизнь этой небольшой Вселенной, нашло нечто похожее и в голове Феликса, отозвавшееся на безмолвный зов. Реальность однозначно вошла с Феликсом в контакт, проникнув в самую глубь Богучара и разглядев своего гостя.
Построивший ее Воин, обладал довольно мощным Силовым потенциалом, он находился где-то на уровне Тигра или Дракона, но определенно превосходил Волков. То, что обнаружил Феликс напоминало ловушку – бесшумное агрессивно настроенное ожидание. Нечто похожее можно было бы встретить и в его гостинице, жизнь в которой была возможно только благодаря холодному ожиданию. Феликс очень хорошо представил и узрел финал этого самого ожидания – получение добычи, и по-другому просто не могло быть. Воин не просто стремился построить свою Реальность, он намеренно бросил ее, будто обнаружив в своем кармане что-то ненужное, что занимало лишнее в нем место. И он не спешил избавиться от этого мусора, наоборот, паутина сдерживала целостность Вселенной очень и очень прочно, возможно еще прочнее чем в гостинице Феликса. Нити материи были разбросаны по Вселенной во множестве направлений, их было так много, что они казались составляющими всего лишь считанных единиц, самых крепких, тех, разрушение которых привело бы к распаду всей Реальности.
Но так и было на самом деле, и Феликс не ошибся в своих наблюдениях. Всего лишь считанные единицы Нитей, проходящих сквозь сферу сотворенной Вселенной по кривым и ломаным траекториям, представляли собой ее каркас. Все остальное служило им начинкой, бесконечным повторением друг друга. Каждая Нить находилась в состоянии колебания: создатель Реальности вложил в последнюю максимум обременявших его видений. Но обременявших ли?
Привкус крови был слишком силен, ни капли не фальшив, но даже слишком насыщенный. Автор Вселенной не желал пропустить в своих видениях ни одной детали, подробно воспроизведя их в действительности. Он ничуть не стеснялся того, от чего хотел откреститься, больше того, находился в состоянии искреннего наслаждения, воплощая свои фантазии в жизнь. Он имел с ними дело много раз, постоянно дополняя их все новыми деталями, приближая момент их оживления.
Конечно, данная Вселенная содержала в себе не так много Силы, благодаря которой Воина, создавшего ее, можно было бы назвать Темным. Одни лишь его фантазии, должные быть вычеркнутыми из его жизни, не приписывали Воину этот статус. Дело было в самом факте существования Реальности. Как уже было сказано выше, она напоминала ловушку, приведенную в полную боевую готовность. Доведенная до ума, она могла бы стать хорошим орудием в умелых руках. У нее просто не было никакой другой функции. И если бы не тот факт, что Воин изолировал свой капкан от свободного доступа, повинуясь стремлению просто воплотить свои несерьезные, но нездоровые фантазии в материальную форму, чтобы избавиться от них, неизвестно сколько других Воинов пострадало бы, попав сюда. Ведь первое, что ожидало неподготовленного гостя – существенное ограничение в собственной Силе, которая поглощалась Реальностью на поддержание своей боеготовности. Лишь Темный Воин смог бы чувствовать себя комфортно, попавший в резонанс со Вселенной. Такой как Богучар Сават. Такой как Феликс.
Еще он обнаружил в Реальности парочку Воинов – мужчину и женщину, находящихся в отношениях, довольно близких к брачным узам. Они находились в уголке, более-менее безопасном по отношению к подавляющей части мест в Реальности, представляющих охотничьи угодья для садистов и маньяков всех мастей. Впрочем, мужчина Воин был далеко не ангелом в общении со своей невестой, если не сказать более жестче. Он не чурался физической силы и рукоприкладства, пользуясь небольшим преимуществом в Силе. Это тоже был Темный Воин, впрочем, как и его женщина, с покорностью воспринимавшая подобное поведение в свой адрес. Конечно, Богучара эти Воины не должны были волновать, не за тем он пришел в Реальность. Просто для него, не привыкшего к насилию над собственными женами, этот садизм представлялся диким и непонятным надругательством над чувствами их обоих. Мужчина уровня Тигра трахал свою подружку Волчицу и вслед за тем позволял себе отвесить ей подзатыльников и тумаков, от которых она и не думала защищаться, скованная своим к нему влечением. В клане Медведей было не принято поднимать руку на женщину, с которой мужчина находился в любовных отношениях или же состоял в браке. Это всегда осуждалось и всегда требовало справедливого наказания в случае имевшего место факта подобного рукоприкладства. Будь Богучар того же уровня, что и Воин Тигр, он бы обязательно вмешался и навешал бы крепких люлей этому ушлепку. Впрочем, оставался полковник Владимир Волк из клана Волков, которого можно было поставить в известность об издевательствах над представителем его Знака со стороны более сильного Воина.
Вряд ли эти двое заметили непрошенного гостя, вошедшего в Реальность, как и они сами слившегося с ее текстурой, принявшей Темного Феликса за своего, а потому не могущего выдать свою Силу (интересно, как было с Хессом?). Самому Богучару было неприятно и некогда наблюдать за этими извращениями над возвышенными чувствами. Поэтому он поспешил переключить свое внимание на объект, указанный Владимиром Волком. Это был королевский дворец, по сути, сердце всей Реальности, со всеми ее уголками и уровнями. Место его расположения можно было считать самым безопасным во всей Вселенной. Возведенный на голой местности и окруженный множеством прочих сооружений, образующих целый город посреди бескрайних лесов, дворец будто безвозвратно проглатывал всю ту Силу, что Реальность отнимала у своих не Темных гостей. Отсюда брали свое начало Нити материи Вселенной, отсюда начиналась ее паутина. По этим Нитям во дворец стекалась высосанная из непринятых Реальностью Воинов. Эти Нити привели Феликса ко дворцу, провели через каждый его закоулок, показали все потайные ходы. Благодаря Нитям Феликс увидел прошлое дворца, узнал множество событий, оставшихся в его стенах. Но самое главное, что Нити позволили ощутить – Лисье естество, заложенное в основание дворца. Воин ненавидел Лисиц, Воин принадлежал их числу и ненавидел свою Лисью суть. Соленый привкус крови, обнаруженный Феликсом в первые мгновенья своего пребывания в этой Реальности, и был той ненавистью, пропитавшей Воина с ног до головы. Вся его эта Вселенная оказывалась вырванным из него Лисом, отречением от своей верности клану Лисиц. Будто он всегда знал, что в нем не было ничего от Лиса и просто ждал удобного момента, чтобы покончить с духом Лиса раз и навсегда. Его собственные кровожадные фантазии помогли Воину пробудить в нем кого-то другого - мрачное жесткое эго, то, кем Воин хотел быть, кем себя чувствовал. Кровь и насилие не были для него нонсенсом, грубая сила являлась для него неким бытовым инструментом, что всегда находится под рукой. Воин не был болен, наоборот, всегда знал, что хочет.
Феликс легко прочел имя Риональда, заложенное в стены дворца, своего рода, автограф своих маниакальных фантазий. Это имя принадлежало не Воину, а тому от кого он так хотел избавиться, оставаясь Лисом, Рыжим Лисом, если говорить совсем конкретно. Юный, дикий, полный энергии, что сдерживал Лис, не давая ей шанса вырваться на свободу, запертый Риональд не мог однажды не разломать свою клетку. Это его образы видел Воин, поначалу наслаждаясь ими, смакуя каждую подробность, даже получая половое возбуждение как какой-то фетишист. Пока в какой-то момент нечто (скорее всего постоянная подружка) не заставило его сделать полноценный освежающий сознание глоток. В какой-то момент Воин будто повзрослел, а вместе с тем выросла и его ненависть к Знаку Лисиц.
По своей сути, его дворец не представлял из себя ничего сложного. Единственная уникальность сего сооружения состояла в Нитях материи Вселенной, отбирающих у Воинов Силу. Феликс догадывался какие именно Воины должны были оказаться перед лицом смерти один на один, столкнись они с кем-либо из тех кому Темный Воин дал полную свободу действий за пределами городских улиц, столкнись они с Риональдом и его клонами.
…-Все это шелуха, - отмахнулся Владимир Волк, внимательно выслушав впечатления и Богучара и выводы Феликса когда тот покинул Реальность и перешел в другую, ведомый полковником и готовый приступить к работе, - Видимость угрозы. Сколько тебе нужно времени?
-Не думаю, что много, - уверенным тоном заявил Феликс, рассматривая ровную каменистую площадку внутри исполинских размеров ангара, на которой ему предстояло творить, - Если не будут мешать, конечно.
-Я позабочусь, чтобы тебя ничто не тревожило, - кивнул полковник с улыбкой.
Ангар был огромен настолько, что стены и потолок находились вне поля видимости, а свет лучился откуда-то из темноты.
-Я видел там Темных Воинов – мужчину и женщину, Тигра и Волчицу. Он бьет ее, - наконец пожаловался Богучар, завершив обсуждение первостепенной задачи, - Просто из-за того, что считает подобное поведение нормой. А она любит его настолько, что готова и дальше ходить в синяках, ни слова ни говоря поперек.
-Вот как? – нахмурился полковник, в один миг вперив в него затвердевший взгляд.
-Я говорю тебе об этом как Волку, - без труда выдержал Богучар это давление, - Как сильному Волку, который может и должен вмешаться и остановить этот садомазохизм несмотря на свое неприятие к Темным Воинам.
-Угу, - выдохнул полковник мрачным тоном, - Обязательно вмешаюсь. А ты занимайся делами.
По лицу его было понятно, что Владимира Волка не на шутку рассердили известия о насилии над женщиной Воином из его клана. Как если бы речь шла о чем-то личном. Но все это Богучара касаться было уже не должно. Он сделал то, что должен был сделать, и на сей счет совесть его была чиста.
Теперь его место занял Феликс, которому не терпелось пустить в ход Силу. Дворец запомнился ему до мельчайших подробностей, будто хотел, чтобы Феликс запомнил его именно так. Тот как бы вновь отправился по Нитям по каждому закоулку дворца, заглядывая во все углы и на глаз делая замеры с невероятной точностью его создателя. Феликс не стоял на одном месте, непрерывно перемещался по ангару, мысленно чертил углы и этажи, воспроизводя дворец из памяти. Со стороны он казался кем-то блуждающим по площадке и делающим пассы руками, чертя по воздуху холодными посиневшими пальцами. Через какое-то время Феликса приподняло над полом когда очередь дошла второго этажа, а после и до третьего. На протяжении всей работы он что-то бормотал про себя и в голове, слушая лишь холодный гул напряженных Нитей, водивших Феликса по дворцовым комнатам и залам. Он совершенно не чувствовал ни усталости ни физического намерения сделать хоть один короткий перерыв. Так было и при начертании его гостиницы, разница заключалась лишь в убежище где сидя в кресле и закрыв глаза Феликс казался холодным окоченевшим трупом, даже кожа посинела. Впрочем, было одно отличие – чувство ненависти, что окружало его пока Феликс рассматривал оригинальный дворец, чувство, что окружало само сооружение. Ненависть была подобна толще воды, плавно рассекаемой им и давившей своей массой. Холодная вязкая субстанция – ненависть пропитывала дворец насквозь. Как Темная сущность Феликс имел представление едва ли не о всех формах ненависти, имевшей в основе своей холодную темную бездну.
Ненависть являлась существенным финальным штрихом дворца, сохраняющая его целостность. Как и тот Темный Воин Феликс должен был ненавидеть свое творение, чтобы завершить его. И вновь Феликс и обратился к памяти Богучара о том, что случилось с Региной. И тогда он услышал голос Медведя и наткнулся на его непреодолимость. Медведь будто и не переставал оплакивать Регину с того момента как Богучар высвободил его с целью разгромить собственное убежище. Медведь требовал остановиться, ему было все равно, лишь Регина имела значение. И узрев Феликса, возводящего свой дворец, Медведь почувствовал новый приступ нестерпимой скорби.
-Зачем идешь на поводу Волка? – давил Медведь, представ перед Феликсом, - Волк виновен. Волку нужна твоя Сила. Волк отберет ее как отобрал твое сердце.
-Пока Волк помогает мне, - старался держаться тот, - Я понимаю, что эта работа пойдет Дому на пользу в то время как Волк наблюдает за моими возможностями. Но пока это шанс для меня, и его нельзя упускать.
-Регина не хотела бы этого, - не сдавался Медведь.
-Но Регины нет, а я не хочу всю свою жизнь топтаться на одном месте. Прости, Дом для меня важнее. И кроме того, Волк сказал, что вернул ее к жизни.
-Не Дом тебе важнее, но Волк. Враг, разгромивший твою жизнь, враг, купивший то, что от нее осталось. Я не могу позволить тебе перешагнуть через Регину и ее искренность. Тебе придеться заставить меня замолчать если ты хочешь закончить свое строительство.
Руки Феликса сами собой сжались в кулаки.
-Что ж, если ради этого мне предстоит разрушить то, что уже построено, я готов померяться с тобой силой.
-Подумай, что ты делаешь, - в последний раз предупредил Медведь.
-Строю Дом, - стиснув зубы, повторил Феликс.
Он кинулся на Медведя первым, делая замах с намерением мощного удара с правой, ничуть не стесняясь превосходства противника в габаритах. Однако в самый последний момент Медведь перед ним исчез, а рука Феликса, направленная первому в челюсть, встретила нечто совсем уж твердое, тормозящее ее ход. Это он прошел сквозь стену, выбив из каменной кладки внушительный кусок.
-Нет, не впечатлил, - ухмыльнулся Медведь в образе Богучара за его спиной.
А вслед за тем резко выбросил руку вперед, целясь Феликсу прямо в нос. Быстрее молнии тот отвел ее в сторону, зацепив при этом еще одну стенку, и достал Медведя ладонями обеих рук прямо в грудь. Что-то с грохотом бухнулось перед Феликсом после этого движения, ушибленные ладони зудели и ныли от боли.
-Попробуй что-нибудь посерьезнее, - рассмеялся Медведь где-то совсем рядом, но оставаясь вне поля зрения Феликса.
Он был вокруг. Он был тем, что Феликс так старательно и сосредоточенно собирал, блуждая по ангару из стороны в сторону, отрываясь от пола все выше и выше. Только сейчас Феликс почувствовал эту тяжелую хватку, сдавившую его тесными комнатами и стенами строящегося дворца, почувствовал их мрачную мощь. Феликсу нужно было свободное пространство, чтобы просто перевести дух, много свободного пространства, желательно пустой ангар. Но нет, основание дворца следовало оставить как отправную точку нового строительства. Так требовал Медведь.
Не одно усилие куда Феликс вложил все свое холодное темное естество, расправив плечи и по-новой сжав кулаки, пришлось ему предпринять прежде чем стены вокруг него пришли в движение. Сейчас вся постройка была не прочнее карточного домика; она крошилась и сыпалась, безвозвратно сгорая в невидимой бездне, устроенной им, зависшем в воздухе над руинами. Но больше не было слышно Медведя, что доставило Феликсу немало удовлетворения и злорадства. Несмотря на все его мастерство, несмотря полную осведомленность о том, что он должен был соорудить, Феликс, однако, совершил грубую ошибку в своей работе. Ненависть, которую он хотел получить, не несла никакого положительного результата для его дворца, она была уместна лишь в оригинальном творении. Ненависть зажала его, у Феликса просто не хватило бы сил взять ненависть под контроль, не разрушив бы итог своего труда. У него не было надежного источника этой ненависти, в отличие от Темного Воина, вложившего в оригинал ненависть к Лисицам. Потому тот и возвел свое сооружение с первого раза, не испытывая никаких трудностей, даже намеков на них.
За руинами и готовностью начать дворец заново Феликса и застал полковник Волк, безусловно почуявший этот его перерыв в работе. И кажется, полковник предвидел подобный ход дел.
-Это значит, что ты все делаешь правильно, - успокоил он, окинув пристальным взглядом нетронутое основание дворца, - Но совсем уж точно может только навредить: саркофаг не рассчитан на такие нагрузки.
-Сколько прошло времени? – только поинтересовался Феликс, поняв, что Владимир Волк наблюдал (либо сам либо через верных ему помощников) за его работой.
-Много. Фрайнляйн канул в небытие, - поделился новостями полковник, сунув в рот сигарету, - На его место готовят другую вывеску: осталось слишком много разногласий между сильными Воинами, которые она будет прикрывать. Коснется и Медведей, так что тебе повезло, что ты занят делом на периферии… А я ведь наведался к Тигру и Волчице как и обещал, - неожиданно сменил тему полковник, - И хочу выразить тебе свою признательность за своевременный сигнал о насилии над Воином Волком со стороны более сильного Воина.
-Я могу выступить как свидетель, - не замедлил предложить Богучар.
-Будет лучше если ты расскажешь мне как можно больше о Волчице как о Темном Воине, - категорично отказал полковник, - Как ее имя?
-Элеонора, - ничуть не напрягая памяти, назвал Феликс, будто придумал на ходу, - Безжалостная страшная ведьма, пребывающая в крайне пассивном состоянии. И она хочет оставаться там как можно дольше.
-Каков ее потенциал? – деловым тоном поинтересовался Владимир Волк.
-Достаточно высок, - пожал плечами Феликс, - Можно сказать, пока что Элеонора ни разу себя не проявила. Даже в условиях агрессии со стороны Воина Тигра. Волчица определенно умеет ее контролировать.
-У Элеоноры есть слабое место?
-Слабое место у всех одно – сердце, - усмехнулся Феликс, сам заинтересованный этим интересом полковника Волка, - Вопрос лишь в степени его защиты.
-Хорошо, - задумчиво кивнул полковник, - А что насчет Воина Тигра?
-Имени его я не знаю. Я бы сказал, что у него нет имени. Но это тигр по натуре – дикий зверь, признающий лишь силу. Гордый и яростный, опьяненный огнем. Волчице рядом с ним места нет совершенно точно.
-Это я уже понял, - хмыкнул полковник, - Рекомендую тебе держать язык за зубами. Мы еще пообщаемся на эту тему.
Он оставил Феликса полным любопытства. Тот только после ухода полковника всерьез напряг свою память, вернувшись в Реальность ловушку, чтобы вновь увидеть Темных Волчицу и Тигра с их извращенными отношениями. Ничто в лице Волчицы не выдавало черт полковника Владимира Волка. А меж тем, она и впрямь была очень даже ничего, учитывая ту, о ком последний расспрашивал. До знакомства с Марием Богучар устроил себе множество потрахушек с самыми разными Воинами Медведицами, которых объединяла эффектная сочная внешность. И Карлита – так Тигр обращался к своей Волчице – обладала такой внешностью, яркие сочные оттенки которой придавала как раз ее Темная сущность – Элеонора. Выражаясь иначе, Феликс обратил свое внимание исключительно на последнюю. Густые и жгучие черные как сама Тьма локоны до плеч, такие же бездонные глаза, один лишь взгляд которых мог утащить жертву в холодное бесконечное небытие – Карлита обладала этими штрихами всего наполовину, даже на четверть, оставаясь для кого-то привлекательной брюнеточкой. Она знала о своем потенциале, быть может старалась держаться от Элеоноры подальше, ощущая ее возможности и гнев, который вполне мог однажды выйти из под контроля, или даже привести к их отделению друг от друга со всеми последствиями. Но кажется это Элеонора была ведущей в их с Карлитой тандеме. И это от Элеоноры, по большому счету, зависела участь Карлиты, терпеливо сносившей тумаки возлюбленного Тигра в то время как первая не обращала на них внимания. Ведь Элеонора обладала силой намного большей чем Воин Тигр мог себе представить, часто уступая место своей Темной сущности. И дело было даже не в статусе и не в разнице Знаков, это была другая сила, знание того, что покорить не смогла бы никакая агрессия.
Карлита служила Элеоноре, своего рода, отвлекающим элементом, задача которого сводилась к торможению любых внешних негативных воздействий. Элеонора готовилась, набиралась необходимого количества энергии в ожидании чего-то очень существенного, очень серьезного с чем ей предстояло иметь дело, о чем Карлита и подозревать не могла. Будто знала об этом всю свою жизнь и предвидела это с рождения. Будто информация об этом была заложена в Карлиту на генетическом уровне. И ради накопления и сохранения своих сил Элеонора и подставляла Карлиту под удар.
В жизни любого Воина происходит нечто, что раскрывает его суть, предъявляет всем остальным его предназначение. И почти всегда (в 99% случаев) следует какая-то подготовка, репетиция, что ли, призванная мобилизовать силы перед предстоящим рывком. Феликс не сомневался, что Воин Тигр, пускавший в ход кулаки, был для Карлиты той самой репетицией, к последствиям которой готовилась Элеонора. Должно ли было волновать все это Феликса? Могли ли данные последствия коснуться и его? Скорее всего, да, ведь он был свидетелем существования Элеоноры, выполняя задание полковника Владимира Волка, возможно желавшего наличие этого самого свидетеля из числа Темных Воинов. И Феликс узнал достаточно, чтобы последствия обошли его стороной…
Второй заход получился более длительным чем Феликс планировал изначально. Главной проблемой были мысли об Элеоноре, таинственный – пугающий и завораживающий – образ которой и не думал его отпускать как Феликс не пытался выселить его из головы. Это был отвлекающий элемент, четко наложенный поверх образов дворца, расфокусирующая внимание Феликса тень. И в какой-то момент он просто остановился, чувствуя что может вновь ошибиться. И тогда он вновь оказался лицом к лицу с Медведем. Но в этот раз Медведь явился будто из самой Бездны, из холодного темного Небытия. Медведь демон, внутри которого было все то же Небытие, сформированное раздражавшим образом Элеоноры.
«-У всего есть начало и конец. Все имеет пределы. И где-то между ними, если хорошо приглядеться конечно, можно различить даже самую ничтожную жизнь, - безмолвно внушал Медведь, глядя Феликсу прямо в глаза, - Все ничтожно, все не имеет значения, все смертно, все рождено из Небытия и туда же возвращается. Небытие есть Жизнь, Небытие есть Реальность, Небытие есть Все Сущее».
-Небытие есть Все Сущее, - повторял за ним Феликс, не смея отвести глаз от черной Пустоты на месте глаз Медведя.
Он будто вошел в какой-то транс, зациклившись на этих четырех словах, следуя за Медведем, чья Пустота постепенно поглотила и тень Элеоноры и затененный ею дворец. Медведь вел Феликса за собой, по крайней мере, последний чувствовал как все вокруг пришло в движение, куда-то расширяясь по спиралевидной траектории. Феликс не призывал Медведя, тот явился сам, совсем как было при сотворении гостиницы. Впрочем, тогда Феликс слышал лишь его голос, где-то глубоко внутри, голос, ведший Нити его собственной Реальности по спирали во всех направлениях сразу. Но тогда не было никакой Элеоноры, ничто не могло отвлечь Феликса от работы; Медведь лишь придал ему сил в самый ответственный момент когда Нити выползали из его сознания, наполняя собой рассчитанное Феликсом пространство и унося его Силу для переплетения между собой в невероятно сложную сеть, которую он вряд ли смог бы повторить. Он находился в самом ее эпицентре, он видел все самые мелкие соединения Нитей друг с другом, просто закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла в своем убежище. Мантры Медведя не покидали Феликса все это время, он не слышал и не чувствовал как повторял их снова и снова пока сеть не сплелась целиком. А когда он все же отпустил ее из своего сознания, придав ей материальности, голова Феликса была подобна полому сосуду, лишенная каких-либо мыслей и образов.
Кажется, Медведю было все равно что именно проблескивало перед мысленным взором Феликса во время его активной умственной деятельности. Медведю было подвластно то, на что не хватило бы сил Богучару Савату – сохранение сознания в целости и сохранности вопреки натяжению связующих Реальность Нитей. Медведю было подвластно даже больше. Образ Элеоноры, прервавший работу Феликса послужил сигналом к последнему мощному рывку для завершения его строительства. Только остановившись отвлеченный Элеонорой Феликс смог увидеть как много он уже сделал, поднявшись почти до самой дворцовой крыши. Образ, затенявший очертания объекта, оказывается ускорил их, но сил Феликс потратил куда больше чем полагалось. Сейчас объект в ангаре полковника Волка представлял собой материальный чертеж, сотканный из Нитей Силы, но еще больше Силы требовалось на упаковку постройки.
Мантры Медведя придали Феликсу этой Силы. Нужно было лишь не останавливаться, не прерывать их. И Феликс не прерывал, в какой-то момент сам обернувшись Медведем, чувствуя его оболочку, наросшую вокруг всех его чувств. Медведь заставлял идти, шаг за шагом возводя необходимые для завершения дворца фрагменты стен. Конечно тот кто построил подлинный дворец не испытывал подобных трудностей, находясь на уровне повыше Медведей. И закончив, наконец, свое строительство, тот Воин наверняка не желал откинуться на мягкую спинку кресла перед камином, сдавив пальцами изящную ножку бокала с любимым напитком в предвкушении наслаждения отдыха. У него наверняка не подкашивались ноги ближе к окончанию своих трудов, и его Зверь не брал на себя функцию экзоскелета. И по завершении своего детища тот Воин не садился на ступени парадной лестницы, чтобы просто перевести дух.
Именно так Феликс и сделал, не чувствуя за спиной возвышавшуюся над ним махину, в которой не хватало только жильцов. У него не было никакого желания даже на этот самый бокал излюбленного коктейля. Ни желания ни сил. По сути, Феликс вновь уступил свое место Богучару. И вновь пришло это чувство опустошения. Вроде бы он должен был испытывать удовлетворение тем, что у него получилось оправдать возложенное на него доверие, возложенное таким серьезным Воином как Владимир Волк из клана Волков. И получилось даже не столько оправдать чье-то доверие сколько впрок потратить уйму собственных сил, чтобы потом с удовольствием созерцать результаты своего труда. Но вот он закончил, а значит остановился, не имея представления куда идти дальше.
-Пока тебе не нужно никуда идти, - рекомендовал полковник Волк, появившись в ангаре спустя всего ничего после завершения строительства и поэтажно оценив сооружение дворца, - Хесс не против того, чтобы ты поработал на меня еще немного. Сейчас ты ему не нужен, а без должного присмотра покоя тебе не видать даже в твоем убежище.
-Что случилось? – с неохотой и тревогой спросил Богучар, подняв голову на вставшего перед ним полковника, сунувшего руки в карманы армейских пятнистых брюк, заправленных в черные начищенные сапоги.
-Решение генерала Лебеди Полыни покинуть Медведей, озвученное ею на Совете клана, стоило ей пары пулевых ранений; серьезных, конечно, но не смертельных. Это работа Волков, недовольных поддержкой Лебеди, пожелавшей вступить в наши ряды. В условиях падения Империи Фрайнляйна Гоэля на тех выстрелах все и закончилось. Однако сейчас другие условия, и для кого-то это шанс решить вопрос с Лебедью раз и навсегда. Так что ей приходиться выкладывать хорошие козыри ради удержания своих позиций, - полковник позволил себе улыбнуться, - Один из таких козырей – твое имя. Догадываешься почему?
-Всеволод Скалозуб, - не мешкая кивнул Богучар несмотря на давность тех событий, - Он же Ингред Сай.
-Это одна из причин, лишивших жизни твою жену, - без тени улыбки прокомментировал полковник, рук из карманов он не вынимал, - Среди Медведей есть сильные Воины, достать которых можно исключительно через Ингреда Сая. Чем меньше это имя будет доступно сторонним ушам, таким как твои, тем будет лучше для всех. Не будь за твоей спиной Хесса, данная проблема давно бы разрулилась сама собой. Ты ведь помнишь, что случилось на Совином когте? И как ты туда попал?
-И что теперь? – хмыкнул Богучар, которого однозначно не радовали эти откровения.
-С моей стороны к тебе вопросов нет, - пожал плечами Владимир Волк, - Ты хороший конструктор: твоя гостиница, это сооружение – вот то в чем ты разбираешься, оно определенно заслуживает уважения. Мы уже говорили с тобой на эту тему. Я могу предложить тебе возможность защиты от нападок со стороны Воинов (и Волков и Медведей, да и совсем уж левых, для которых уже одно твое существование как кость в горле), не желающих лишних глаз и ушей. Такую защиту тебе не гарантирует даже Хесс, у которого тоже есть слабые места.
-Очередное убежище? - горько усмехнулся Богучар.
-Нет, всего одно имя, знать о котором хотели бы очень многие Воины. Пока о нем известно только мне и источнику, с которым я имею дело.
Полковник Волк встретил эту горечь Богучара холодностью и безразличием, каких в общении с последним пока не проявлялось. Богучар видел перед собой настоящего Владимира Волка из клана Волков, преследовавшего свои интересы. И одним из таких интересов был и Богучар Сават. Смог ли Богучар выдержать это общение?
-Что за имя? – тем не менее спросил он.
-Оно будет стоить тебе забвения, имени Богучара Савата, быть может он исчезнет из Реальностей навсегда, - будничным тоном предупредил полковник.
-Другими словами, тебе нужна страховка, - выдохнул Богучар с каким-то злорадством, - Как и Якобу Гроссу, от которого ты ничем не отличаешься.
-Я предлагаю тебе самые выгодные условия из всех возможных. Как когда-то сделал Якоб Гросс, - непреклонным тоном напомнил Владимир Волк и добавил, скосив взгляд в пол, - Ты прав, я немногим от него отличаюсь. Но, в отличие от Якоба Гросса, второй раз ничего не предложу. Поэтому мне нужен ответ здесь и сейчас…
Глава 3 (2).
Она лежала в просторном прозрачном саркофаге со множеством отверстий по бокам, заполненном бледной темной дымкой, изредка прорезаемой миниатюрными молниями. Тело Регины находилось прямо посредине саркофага, не касаясь ни одной из его стенок. Дымка с молниями окутала Регину почти целиком, оставила открытой лишь лицо. Хесс не солгал, это была ЕГО Регина, Регина, которую Богучар чувствовал всегда и почувствовал с первой же секунды пребывания рядом с саркофагом. Ее не исцелили, ее вернули к жизни, исцелить же Регину должна была она сама; Хесс создал ей для этого все условия. Место, в котором, он спрятал саркофаг с Региной, в которое полковник Волк привел Богучара, можно было по праву считать волчьим логовом, норой, недоступной сторонним лицам. Крошечное помещение – склеп - под землей, где-то посреди густого леса куда никогда не проникали лучи солнца освещалось множеством насекомых на стенах. Саркофаг был установлен на деревянном постаменте с вырезанными на нем непонятными Богучару символами. Наверняка они имели какие-то заклинательные свойства, на что Богучару, впрочем, было плевать. Ведь это Хесс нес ответственность за убийство Регины, а значит просто обязан был приложить максимум усилий на ее возвращение к жизни, если действительно того хотел.
Она была создана специально для Богучара. Так уверял Хесс. Каким бы бредом Богучар не считал это заявление, как бы сильно не сомневался в его смысле, про себя не мог не думать об этом. И пусть он смирился с данным фактом, в конце концов Регина была той, с которой ему было уютно, удобно, и где-то он был даже благодарен Хессу за такой подарок. Но ради ли одного Богучара Хесс прикладывал эти усилия на ее Воскрешение? Немало времени Богучар провел вдали от жены. Которой доверял, в которой не сомневался. И вот теперь ему предстояло вновь оставить ее одну, в этот раз на неопределенный срок. В то время как Хесс получал возможность свободных контактов с Региной после того как она вернется к полноценной жизни. По-другому не получалось. Ведь только после его согласия на предложенное полковником Волком исчезновение Богучара Савата из Реальностей и услышанного имени ему было позволено увидеть это место и свою жену. Не будь тех уверений Хесса в причастности к появлению Регины на свет Богучар чувствовал бы себя намного хреновее, оказавшись рядом с прозрачным саркофагом с молниями. Хотя скорее всего, сейчас ему был нужен мощный толчок на то, чтобы сдержать свои слезы. Богучару не стоило их стесняться, тем более, что Владимир Волк намеренно остался снаружи. Он дал Богучару столько времени сколько последнему требовалось на уединение с женой и со всеми своими чувствами. Но все же подгонять Богучара полковнику не пришлось.
-Если тебя это утешит даже я пока не знаю Хесса настолько хорошо, что мог бы предугадывать его поступки, - поделился Владимир Волк с Богучаром когда тот покинул склеп, - Игры, в которые он играет, не допускают предсказуемости. И мне понятны твои чувства.
-А мне нет, - нервно опроверг Богучар, - Я считаю амбиции Хесса основной и единственной причиной нападения на мою жену. Он дал мне ее только затем, чтобы Регина не помешала бы мне построить мой Дом, который так ему важен. Я не знаю, что мне чувствовать. И что чувствовать сейчас. Знаю лишь, что Хесс вторгся в мою жизнь и взял ее под контроль еще до того как появилась эта долбанная гостиница. Это неправильно. И откуда мне знать, что твои планы на мой счет не являются частью его игр, о которых ты говоришь?
-Гм, знать ты этого не можешь, - кивнул полковник, - Но моя цель всего одна – Якоб Гросс. Это единственный Воин, который имеет и будет иметь значение в Реальностях в будущем и после своей смерти. Предсказуемость – единственное орудие, чтобы ему противостоять. И я знаю, что Хесс не сумеет воспользоваться этой предсказуемостью так как умею я.
-Звучит так, будто Якоб Гросс – нечто из ряда вон выходящее, - скептически усмехнулся Богучар, - А по мне – он типичный хитрожопый Лис, к которым у меня и до него была антипатия, а после того как Якоб втянул меня в эту историю с Лебедью Полынью со всеми последствиями – просто шакал.
-В определенном плане – да, Якоб Гросс действительно нечто из ряда вон выходящее, - без тени улыбки подтвердил полковник, - Не знаю ни одного похожего Воина. Даже его прямой потомок – Кемаль Афтер – остается для меня загадкой. И разгадать ее – вопрос жизни и смерти… Есть одно место, Реальность, к которой Кемаль Афтер, насколько мне известно, имеет отношение. Он не является ее творцом, но его имя сохранено в ее памяти. Мне бы хотелось знать то, о чем мне пока неизвестно.
-Что за Реальность?
-Реальность Героев, - коротко назвал полковник.
Богучару приходилось слышать об этом месте, но пока Герои ему навестить ни разу не удалось. Все, что Богучар знал о них – Реальность Героев относилась к разряду парков развлечений, откуда было сложно вырваться, а вырвавшись – привыкнуть к прежней жизни. Оттого некоторые Воины обретали в Героях второй дом.
-У меня есть мысль о том, что в Реальности Героев спрятано нечто, оставленное ее создателем специально для Кемаля Афтера когда тот однажды туда заявится. Я попытался разобраться с этим сам, не вышло. Реальность содержит два уровня – Внешние Герои и Внутренние, Темные, - удивил полковник, - Да, для меня это тоже оказалось новостью. Полагаю, Внутренние Герои – механизм управления всей Реальностью: ее перестройка, ее память, ее структура, которую можно изменять вручную. Возможно, то, что меня интересует – данный пульт управления.
-Так что я должен сделать?
-Найти дорогу во Внутренние Герои. Конечно у меня есть кое-какие соображения по этому поводу, связанные с некоторыми артефактами, предложенными Реальностью каждому кто приходит туда пощекотать нервишки. Но у меня нет ни желания ни времени пускаться на длительные поиски в качестве игрока. Я знаю, есть другой вариант. Он всегда существует.
Достучавшийся, наконец, до мозгов Богучара здравый смысл подсказывал, что это задание полковник Волк должен был предложить Воину посильнее Медведя. Один только дворец стоил Богучару немалых трудов, что уж говорить о целой Реальности, такой как Герои, достаточно крепкой даже для самого Владимира Волка. Наверняка он изучал и сканировал Герои не один раз в своих поисках, не говоря уже о Силе, к которой ему пришлось прибегнуть, а уж в Силе полковник превосходил Богучара в десятки раз. Другими словами – это был другой уровень, не для Богучара Савата или Феликса. Тому кто построил Герои Богучар и в подметки не годился.
Тогда что означала эта затея Владимира Волка, который даже язык за зубами не держал, рассказывая о своих соображениях и нагружая Богучара Савата важной информацией? Или же он знал, что в Реальности Героев действительно есть слабые места? А кроме того, прежние обиды Богучара в сторону Якоба Гросса так и остались без ответа; а теперь последний и вовсе канул в историю, причислив Богучара Савата к общей массе пострадавших от его интриг. Но вот полковник Волк назвал имя Кемаля Афтера, в котором текла кровь Якоба, кровь подлинного Лиса - поганая и мерзкая. Не то чтобы Богучар жаждал отыграться на Кемале Афтере (пока он не замечал за собой таких стремлений в отношении кого-либо вообще), имя которого как и имя его папочки наверняка было обагрено кровью и отягощалось несколькими жизнями. Во всяком случае тон полковника Волка рисовал в воображении Богучара именно такие представления.
И как будто Богучару было мало всего того, что случилось с ним после его личного знакомства с Якобом Гроссом, как будто даже Регина не была пределом всех приключившихся с ним бед. Однако он не забыл Йохна, Чужака, чье появление так же было связано с Кемалем Афтером. Владимир Волк, для которого Якоб Гросс, а значит и его отпрыск, оставался главной угрозой в его жизни, однозначно должен был иметь дело с Чужаками. Это было нечто новое, нечто неизведанное и опасное, что могло погубить Богучара Савата. Не нарвется ли он на Чужака в этой авантюре с Героями, предложенной полковником Волком? Не хотел ли тот, чтобы так и случилось, учитывая уровень и возможности Богучара как Воина, к которому обращался? Это был всего лишь один из вариантов неожиданностей, каких Богучару следовало ожидать во время задания.
-Почему ты считаешь, что я лучше других гожусь для этой работы? – на всякий случай поинтересовался Богучар.
-О том, что Герои состоят из двух частей знает очень и очень узкий круг лиц, их буквально двое-трое на все Реальности. До меня никто из них не предпринимал попыток проникновения во внутреннюю часть Героев, даже сканированием ее на предмет наличия дополнительного входа туда не занимались. А меж тем, это страховка для Кемаля Афтера если перемещающие во Внутренние Герои артефакты окажутся, вдруг, разрушенными. Как-никак, а связь Кемаля Афтера с Героями – информация, представляющая большой интерес. Я не могу быть уверен в том, что ею владеют самые непредсказуемые личности. Я должен оставаться на шаг впереди. Поэтому не хочу привлекать на это дело тех кого не знаю.
-Ладно, - кивнул более-менее удовлетворенный таким пояснением Богучар, - Но Герои однозначно построены куда более опытным Воином чем Медведь. Неужели ты думаешь, что эта трещина, если она существует, будет доступна для Медведя?
-Если найдешь ее – да, - пожал плечами полковник, - Ее НУЖНО найти, Феликс. Я хочу, чтобы ты просканировал Герои до последнего микрона насколько хватит твоих сил, чтобы прошел через каждую Нить материи Героев и нашел вход в Темную половину Реальности.
-Хорошо, - остановил Богучар, чувствуя себя под невидимым прессом, к которому прибегнул полковник Волк в своей настойчивости, - Когда я смогу начать?
Не так быстро как он ожидал. Прежде Богучару предстояло восстановить собственное внутреннее равновесие, настроиться, так сказать, на рабочий лад. Полковник Волк приготовил для этого небольшой уютный номер в скромном отеле где-то на задворках Реальности за пределами зарождавшейся Империи Честера Дюваля – еще одной ширмы раздела сфер влияния, теперь уже между теми кто не успел получить все бонусы во времена первого императора. Отель оказался, при всей своей скромности, вполне приятным, чем-то напоминавший гостиницу, комнату в которой Богучар снимал вместе с Региной. А может быть это просто чувство ностальгии нахлынуло на него едва Богучар оказался в его стенах. Номер выглядел просторнее чем тот тесный угол где Богучара застал Хесс в самый первый раз, однако воображение Богучара пыталось сжать его до привычных воспоминаниям размеров. Тогда, рядом с Региной, он не чувствовал этого дискомфорта довлеющих тесных стен. Наоборот, теснота еще больше сближала его с Региной, заставляя подмечать каждый ее фрагмент, что только питало его влечение. В тесных условиях комнаты Богучар хотел быть с Региной единым целым и становился таковым, проникаясь схожими с Региной впечатлениями. Лишь прогнав последние сомнения в том, что Регина находилась на одной с ним частоте, Богучар задумался о собственном доме.
О да, тесная комнатенка пока была самым ярким светлым периодом в его жизни. Даже просторная изба посреди ельника оставила там меньший след. Все потому, что Богучар никогда не стремился к роскоши или какому-то максимализму. И как Медведь и как просто Воин. Номер в отеле – кажется он нашел необходимый ему стандарт дома, во сяком случае сейчас, прибыв по указанному полковником Волком адресу. Простенький интерьер, окно с выходом на балкон, откуда открывался вид на бурлящую среди камней реку, что петляла вдоль высоченного обрыва с толстыми соснами наверху, толстые дубовые стены с резным орнаментом – Богучар будто сделал глоток свежего воздуха. И здесь ему предстояло провести некоторое время пока полковник Волк не подаст ему сигнал коснуться Реальности Героев.
Про себя Богучар был ему благодарен за этот номер, впрочем, учитывая поведение полковника, для которого имел значение каждый шаг, могло так получиться, что в этом отеле Богучара ожидали какие-нибудь события, относящиеся к его предстоящей работе. Владимир Волк заверял, что выбранный им отель пользовался неплохой репутацией в плане безопасности. Но кто мог гарантировать Бгучару, что возможные неприятности не мог устроить сам полковник? Как бы там ни было, все, что Богучару было сейчас нужно – уединение, настрой на ожидавшую его Реальность Героев, а потому ничего лишнего в его голове не должно было иметь места. И номер мог вполне обеспечить Богучару уединение. С того момента как последний переступил его порог и закрыл за собой дверь на ключ пропала какая-то тяжесть, которую Богучар вроде как уже не чувствовал за плечами, но оставшись, наконец, один на один с дубовыми стенами вспомнил в самой полной мере.
Первое, что он сделал, получив-таки возможность отдыха, открыл дверь на балкон. Река приятно бурлила и клекотала, а теперь расслабляющее заскребла и в его голове. Богучар завалился на воздушную перину кровати, всецело поддавшись постоянному звуку течения, войдя с ним в резонанс, сам став рекой. Она подхватила Богучара, понесла прочь из реальности куда-то где не было ни Регины, ни его гостиницы, ни Хесса, ни полковника Владимира Волка. Там не нужно было переживать – ни любить ни ненавидеть. Все, что от него требовалось – плыть по течению, ни о чем не задумываясь и ни на что не обращая внимания. И Богучар не сопротивлялся, наоборот, охотно мчался по бесконечному руслу, наслаждаясь бурлением и клекотом течения снаружи и внутри.
Кажется, он уснул, наблюдая себя Рекой, уходящей в небытие мимо каких-то непонятных размытых фрагментов, выхваченных его сознанием из воспоминаний. Однако сон его оказался достаточно чуток на сторонние внешние звуки, а потому глаза Богучара распахнулись сами собой сразу после негромкого стука в дверь. Он однозначно никого не ждал, впрочем, это мог быть и полковник Волк, что, однако, не отменило охватившего Богучара раздражения. За окном всходило солнце, заливая золотистым утренним светом большую часть номера. Богучар, все-таки, крепко и долго спал, прямо в одежде и не меняя позы.
В дверь постучали еще несколько раз. Он явно был удивлен этому появлению Роси, о которой практически позабыл, покинув свое убежище по просьбе полковника Волка. Между ними не было ничего очень личного, переходящего границу отношений сиделки и ее подопечного. Да, они хорошо общались друг с другом, да Рось старалась максимально облегчить его физические страдания, да, в ее движениях была продуктивная легкость и аккуратность, на что Богучар не мог не обратить внимание. Рось просто не могла не оставить в его воспоминаниях следа. Но как-то так получилось, что этот период в его жизни должен был выпасть из памяти Богучара, имевший в своей основе скорбь по убитой жене.
-Как ты меня нашла? – первым делом задал вопрос Богучар, без лишних колебаний принявший Рось в свой номер.
-Хесс подсказал. Видимо, договорился с Владимиром Волком, - сказала Рось, встав перед Богучаром, - Я должна была тебя увидеть. Чтобы сказать, что ты очень рискуешь своей жизнью, сотрудничая с полковником Волком. Это очень опасный Воин, который может уничтожить тебя как лишнего свидетеля своих махинаций. Не по тебе ноша.
-Это Хесс так велел передать? – уточнил Богучар, который и сам не переставал думать об этом.
-Ты был в Реальности, построенной Темным Воином, у которого свои дела с полковником Волком. Стремление того возвести дворец, похожий на дворец в той Реальности, ради чего полковник прибегнул к помощи стороннего Темного Воина, привело к серьезным разногласиям между ними. И если полковник Волк вполне способен их пережить то у тебя стало на одного врага больше.
-Ясно, - кивнул Богучар, ощутивший данные неприятные известия новым тяжким грузом на плечах.
-Послушай, сейчас ты в норме физически, но внутри тебя сплошной хаос. Он не прекратится до того момента как Регина придет в сознание. Ожидание – самая коварная пытка из всех возможных если нет никого рядом. Оказаться не в той компании не составит никакого труда.
-Покажи мне подходящую, - мрачно усмехнулся Богучар, - Может быть это Хесс, который себе на уме?
-Ты не пустое место для меня, Богучар. Фрайнлян Гоэль провел среди Медведей хорошую проверку на прочность, указав на негодяев и подлецов. Сейчас их нет среди нас; самое время вернуться.
-Пока я не могу вернуться, - замотал головой Богучар, - Пока я могу рассчитывать только на полковника Волка.
-Он запугал тебя, да? – на полном серьезе допытывалась Рось, - Что он сказал?
-Он хочет, чтобы я занимался делом, - уклонился от ответа Богучар, - Не думаю, что Медведи могут предложить мне что-либо подобное. Но именно это мне сейчас и нужно – заняться делом.
Какое-то странное и непонятное чувство коснулось его на миг пока он смотрел на Рось, к которой вроде не имел никаких претензий и которой прежде доверял. Он не мог дать четкое определение тому, что коснулось его, но сознание Богучара расценило это как мимолетный холод, что открылся ему в ясных серых глазах Роси. Как если бы это был кто-то другой, далекий от Медведя, далекий от нее самой.
-Пусть так, - кивнула Рось, - Но что бы полковник Волк тебе не сказал, оно может оказаться ложью. В одном только он может не лгать – в легкости, с которой избавится от тебя как только ты станешь ему не нужен.
Нет, дело было не в трепете, с которым Рось говорила о полковнике Владимире Волке.
-Очень может быть, - кивнул Богучар, - И все же за работой время проходит быстрее. Ожидание – самая коварная пытка из всех возможных… Скажи Хессу, что ты предупредила меня быть аккуратнее с полковником…
-Я не работаю на Хесса. Всего раз он попросил оказать услугу и присмотреть за тобой, теперь настала его очередь. Не хочу иметь с ним ничего общего. И советую тебе поступить так же с Владимиром Волком. Это не твой уровень, - повторила Рось с некоторой обидой на упрямство Богучара и направилась к двери
Не перегнул ли он палку? Заслуживала ли Рось его упреков по поводу ее контактов с Хессом? Ведь ни разу за время пребывания Роси в убежище Богучара он не приходил к этой мысли. Даже когда обвинил Хесса в нападении на Регину. Почему же сейчас Богучар позволил себе подобные мысли?
-Подожди, - поспешил остановить он и схватил Рось за руку, которой та сжала ручку двери, - Я…
Он должен был извиниться. Однако мертвый холод пронзил его собственные пальцы когда те коснулись его визитерши. Богучар забыл обо всех извинениях в ту же секунду.
-Общество полковника Волка тебя до добра не доведет, - только заявила Рось, воспользовавшись растерянностью Богучара, инстинктивно разжавшего хватку пальцев, которыми тот уцепился за рукав ее пестрого платья.
После чего Рось открыла-таки дверь номера и легко вышла в коридор. Богучар мог лишь безмолвно проводить ее взглядом пока та не скрылась из поля зрения, свернув к лестнице в холл. Он мог теряться в догадках того, что случилось с ним всего несколько секунд назад, но одно он знал точно – это была не настоящая Рось, не та, которую он знал. И даже для клона его гостья не годилась ни капли.
Неприятные ощущения холода не покидали его вплоть до появления в номере полковника Волка. И кажется между этими событиями времени прошло совсем ничего. Поразмыслив немного, Богучар пришел к решению умолчать о визите непонятно кого в обличье его хорошей знакомой. Тем более, что целью данного визита было предупреждение о последствиях его контактов с Владимиром Волком, а так же попытка выяснить об имени, упомянутом полковником специально для ушей Богучара. И еще, кем бы не оказалась его визитерша она озвучила то о чем Богучар думал и сам. Одно только имя, названное полковником должно было стоить Богучару больше чем имя, что он должен был оставить за пределами мира, в котором крутился Владимир Волк. Ведь о Феликсе мало кому было известно, только через Даниила Хесс узнал о его существовании. И теперь лишь Феликс имел право быть в мире Владимира Волка. Но кто такой был Феликс в сравнении с тем кого назвал полковник Волк (при условии, конечно, что это имя не являлось фальшивкой)?
Реальность же Героев оказалась довольно плотным образованием с еще более плотной структурой. Феликс сразу обнаружил полное отсутствие длинных Нитей материи Реальности. То, что являлось ее материей представляло собой густейшее переплетение коротких отростков, которые, честно говоря, и Нитями назвать можно было чисто формально. Потеря хотя бы одного из них, даже десятка, даже сотни, вряд ли бы нарушило прочность материи и привело бы, в конечном счете, к ее разрушению и к коллапсу всей Реальности. Все потому, что Герои были живым существом, жизнь которого питали Воины, находящиеся на его территориях. Нити периодически обновлялись, сохраняя их Силу, вошедшую в резонанс с самой Реальностью. Это были необычные Нити, отличавшиеся от привычных Силовых образований. По своей природе они почти не являлись Силой. Это была другая энергия, в основе своей образованная светом - умиротворением, гладким движением покоя во всех направлениях сразу. Оттого Нити непрерывно струились в своей замкнутой сети, будто стремясь к ее расширению, но оставаясь в своем первозданном объеме. Феликс чувствовал тепло, исходившее от них, прекрасно понимая, что чем глубже он будет погружаться в нутро Героев тем быстрее это тепло перерастет в губительный жар, испепеляющий все сущее без остатка. А это означало, что Реальность имела свою сердцевину – неприкосновенный источник ее жизни, то, что причисляло ее к статусу живых Реальностей, и то, что поддерживало ее связь с творцом. В какой-то степени он сохранил часть себя в этих Нитях света.
Феликс прежде не видел ничего подобного. Конечно это был Воин. Необычный Воин. Либо Воин уровня, недосягаемого для возможностей Феликса. И полковника Владимира Волка, который разумно отказался залезть в смертельное нутро Реальности Героев сам. Богучар, впрочем, был за то не в обиде, получивший возможность коснуться чего-то нового в своей жизни. Потому что если Реальность Героев взаправду имела скрытый лаз то находиться он мог только там где было смертельно опасно. И где-то глубоко внутри Богучар того и хотел, чтобы ожидание возвращения Регины к прежней полноценной жизни отошло на второй план, затененное чем-то более важным, таким как его собственная жизнь. Все же он надеялся и верил в то, что полковник Волк пойдет на уступки ради встречи с женой. Лишь бы не зацикливаться на мыслях об этом, а значит Феликсу была необходима полная свобода действий, включая холодную и безумную целеустремленность коснуться смертельной сети сердцевины Реальности Героев.
Невыносимая боль пронзила его всего, накрыла с головы до ног, прошла через каждую его частицу стоило лишь Феликсу слегка углубиться в эту густую плотную структуру из света и Силы. Нити прошли сквозь него, оставив в сознании Феликса черные выжженные следы. В тот момент он видел материю целиком: ВСЕ ее переплетения и узоры. Ценой тому была боль, отпустившая его в расслабляющее вожделенное Небытие. В тот момент оно представляло собой черный холодный негатив паутины материи Реальности Героев, клеймом пропечатавшейся в памяти Феликса. А потом был мягкий свет, плавно подхвативший и понесший его по сплетениям и узорам без оглядки на тепло, переходящее во все сжигающее пекло. Свет убаюкивал, изгонял из сознания Феликса абсолютно все, заполняя собой все освободившееся в его сознании пространство. Свет отбивал любые попытки противиться ему, убеждая Феликса в своем нескончаемом превосходстве, внушая покой и слабость. Феликс должен был противиться, чтобы увидеть и почувствовать его слабое место.
Итогом стали бесчисленные шрамы, не оставившие на теле Богучара ни одного живого места. И внутри и снаружи, так, что даже дышать было больно. Он прибегнул к помощи Медведя, чтобы бороться с этой невероятной силой, какой обладал свет. Но кажется тогда Феликс начал понимать его природную суть. И если Богучар благоразумно попытался бы остановиться и сказать полковнику Волку, что ему не по силам выполнить эту работу, то Феликс остановиться уже не мог, впустивший свет в свое сознание. Малейшая пауза, любая попытка взять передышку и зализать ужасные мучительные раны привела бы к его сожжению в самой глубине материи. Реальность Героев знала о нем, Реальность видела сторонний элемент, проникший, что называется, ей под кожу, а потому пыталась избавиться от него, кругами водя Феликса по смертельной паутине материи. И в какой-то момент Медведь больше не мог защитить его, оставив Феликса один на один с его нежеланием отступить на безопасное от Героев расстояние.
Но Феликс нашел этот холодный лаз. И обнаружив оставался переполненным силами. Пожалуй, в тот момент он был свеж как никогда прежде в то время как Богучар Сават уже не мог ничего противопоставить адской боли, даже стоны. По факту он представлял собой обуглившийся кусок мяса, почти бездыханный, едва заметно корчившийся на полу номера. Но сжавший кулаки когда Феликс нашел в себе силы ухватиться за промелькнувшую перед ним лазейку. Тогда-то он и увидел этот кусочек чужих воспоминаний, выполнявший функцию запасного портала для Кемаля Афтера. Феликс увидел самого Кемаля Афтера, его фигуру в длинном плаще и шлеме с большими темными стеклами забрала. Свет окружал его со всех сторон, свет говорил с ним. И свет пробивался из под стекол шлема на его голове.
-Дом твой готов, - беззвучно мелькало в голове Феликса, - Точно такой каким хотела видеть его Сфера. Точно такой каким хотел его видеть ты.
-Это не мой Дом. Наш, - так же беззвучно отвечал Кемаль Афтер.
-Все верно: место НАШЕГО союза. Место откуда я призвал тебя, и вот ты здесь. Я – Нэйль Аскрон.
-Я помню тебя, Нэйль Аскрон. Я знаю кто ты. Знаю, что ты внутри меня. Ты создал меня по велению Сферы. Но я не принадлежу вам, Древлянам, хотя наверняка желал бы, чтобы все было иначе.
-Нет ничего невозможного. Даже создание Абсолюта не так уж недостижимо. Я уже не говорю о сохранении твоего сознания после того как твоя сила разрушит и тебя самого. Ибо так хочет Сфера, придумавшая твое появление на свет. Ты не станешь Древлянином пока не исполнишь свое предназначение и твое тело не отпустит твой разум.
-Это случится во время обновления?
-Обновление раскроет всю мощь, которая в тебе заложена. Даже я не вижу ее предела. Именно по этой причине предстоящее обновление будет для Реальностей особенным, совершенно отличным от всех предыдущих.
-Что ж, Нэйль Аскрон, пусть так и будет.
-Я не знаю как это случится, но боли ты совсем не почувствуешь. Это будет похоже на сон, на воспоминания, не принадлежащие тебе и потому тебе непонятные. Ты не почувствуешь даже своего возрождения…
-Нет никакого запасного входа, - неожиданно услышал он вмешавшийся в тот диалог голос, - Только зря свою жизнь отдашь в угоду интриг полковника Волка. Стоит ли оно того?
Окружавший Феликса свет померк, возвращая сознание искалеченного Богучара в привычный номер отеля. Он не сразу узнал того кто сейчас говорил с ним, возвышаясь над его обнаженным телом, корчившимся на полу.
-Но не могу не признать, что впечатлен твоей выносливостью, - и Даниил, от которого веяло уже знакомым Богучару мертвым холодом, присел рядом с ним на корточки, - Хотя сильно сомневался когда слышал о ней. И от Владимира Волка и от Хесса. Все дело в Феликсе, для которого смерть – дом родной. Родной настолько, что он всегда готов пожертвовать собственным физическим телом по первому указанию. Темные всегда чем-то должны жертвовать, в этом их сила. И единственное в чем я пока сомневаюсь – будет ли Феликс мне таким же надежным партнером как и Владимир Волк. Потому что несмотря ни на что, Феликс враг Кемаля Афтера, о, да, это так. Его оборотная сторона. Конечно так и должно быть во имя Баланса, однако есть ряд причин, не допускающих существование противовеса силе Кемаля Афтера. Например, секреты, которых ты уже коснулся, приняв предложение полковника Волка заняться Реальностью Героев.
В руках псевдо Даниила появился тонкий изогнутый клинок.
-В любом случае мне придеться убить тебя, Богучар Сават, - изложил свои намерения псевдо Даниил, - После того как ты, Феликс, коснулся Героев в отеле больше никого не осталось. Они выполнили свою функцию, по задумке полковника Волка, и теперь отель пуст, а совсем скоро он и вовсе прекратит свое существование.
Он поднялся в полный рост после чего холодный кончик лезвия клинка коснулся горла Богучара, который если и хотел (или должен был после услышанных откровений) сопротивляться то просто не мог этого сделать. Только закрыл глаза, надеясь на быструю Вторую смерть.
-Я – Нэйль Аскрон, Древлянин, поступаю так, повинуясь велению Сферы, на благо Кемаля Афтера из клана Черных Лис, - будто приговор прочел псевдо Даниил.
Он не стал медлить со своими намерениями, резко надавив на рукоять клинка. Лезвие вошло в горло Богучара резко и достаточно мягко, достав до пола. Мягко потому, что Богучар практически не почувствовал никакой боли, лишенный этой возможности болью света материи Реальности Героев. Герои выжали из него максимум, и только чудо, обозначенное Древлянином как природа Феликса, выделяло Богучара из общей массы Воинов, которые должны были умереть, сожженные Героями дотла. Феликс отличал его от других Темных Воинов, Богучар всегда знал об этом. Поэтому старался как можно реже пользоваться его возможностями. И теперь Богучар должен был уступить Феликсу свое место; так решил Древлянин, избавляя тело Богучара от физических мук Второй смертью и оставляя шанс на перерождение, того же хотел и Владимир Волк, организовавший этот тест на физическую выносливость, привязавший Феликса к своим планам секретами, включая имя Мариэля Кристо. И пусть это было жестоко и Богучар должен был оправданно ненавидеть и полковника Волка и Древлянина за эту грубую ложь (и где-то про себя действительно ненавидел), его жизнь должна была круто измениться.
Пока же он погружался в темное Небытие, в бездну, голос которой все громче нарастал из глубины его обессиленного сознания, выходя за пределы тела и заполняя собой все вокруг…
Глава 3.3
То был голос воспоминаний, мелькавших в его тускневших глазах, калейдоскопом сменявших друг друга. Но были и другие воспоминания, что-то, что примешивалось со стороны, что-то, чего никогда не было в его жизни на самом деле. Незнакомые лица, явления, события. Он вспыхивали и сразу же гасли, не успевая быть рассмотренными в полной мере, но утаскивая за собой в темную холодную бездну все прочее, что мельтешило в слабеющем сознании Богучара Савата.
И только потом он услышал ее голос, такой же холодный и невероятно твердый, такой каким хотел бы его услышать. Это был стук его собственного сердца, приводящий холод и тьму в движение, заставлявший Небытие вибрировать с ним в унисон. Его сердце билось спокойно, хладнокровно, даже несмотря на два желтых огонька волчьих глаз, сиявших во тьме прямо перед ним. Их не должно было быть здесь, в его сознании, в его холодном логове. А ведь он должен был догадаться, что просто так Хесс его не отпустит, что найдет способ удержать Феликса любым путем. И теперь Даниил, как страховка Хесса, стоял перед ним, обнажив меч. Драться за право смерти, драться с противником, каждое движение которого было отточено до идеала. Он уже дрался с этим противником – выносливость против ловкости. Тогда их конфликт закончился ранениями Богучара, после которых он долго приходил в норму. Тогда иначе и быть не могло из-за большой разницы в уровне Силы между Медведем и Волком. Но тогда Богучар все же находился не на своей территории, теперь же не на своей территории находился его противник. Да и Феликс был немного другим Воином. Он должен был одолеть Даниила уже потому, что тот представлял собой нечто чужое, инородное, не должное находиться в его голове. Это Богучар смирился, Феликса данное обстоятельство никак не могло устроить.
Медведь внутри него яростно взревел, встал на дыбы, дав Даниилу понять, что готов драться смертным боем. На лице же того не дрогнул ни один мускул, лишь холодный отстраненный взгляд желтых глаз стал еще холоднее. Даниилу было достаточно всего одного неверного движения врага для нанесения точного удара, и про себя Феликс понимал, что не сделать это движение у него не получится. Задачей Даниила было изгнать Феликса из привычного холодного мрака обратно на свет. Феликс еще не все сделал в реальном мире, не умер Второй смертью и находился в этом пограничном состоянии в ожидании возвращения к жизни. Все-таки, у него были союзники, желавшие ему жить долго и в добром здравии. И видимое спокойствие Даниила в ответ на грозный медвежий рев должно было вселить в Феликса сомнение в собственные силы. И вселяло. И однако тяжелые медвежьи лапы с выпущенными когтями опустились на плечи Даниила, пытаясь сжать его мертвой хваткой. Но Феликс лишь рассек пустое место, а затем получил сокрушительный апперкот в челюсть, подбросивший Медведя в его ложе, отчего его глаза распахнулись сами собой, больно обожженные неприятным светом, от которого он уже отвык.
Он обнаружил себя на деревянном настиле, устланном хвойными ветками и окруженном горящими свечами, за которыми была вся та же непроглядная тьма. Еловый запах окружал его со всех сторон. Очевидно, он находился в замкнутом пространстве без окон и дверей, дабы этот запах не выветривался, устроенный для его исцеления. Он не мог вспомнить, что было с ним до того как он очнулся на ложе с хвоей. Нет, он помнил какие-то нечеткие события, помнил себя глубоким стариком, не вылезавшим из кресла-качалки пока смертное сердце наконец-то не остановилось и трубка с табаком не выскочила изо рта. Но эти воспоминания, казалось, были не его собственными и походили на устроенную специально для него иллюминацию. В его же собственной памяти все еще сияли во тьме желтые Волчьи глаза. Даниил ждал его. Их схватка была не окончена.
Но внезапно где-то сбоку зашуршала плотная одернутая занавеска и во тьме показался грузный невысокий силуэт.
-С возвращением, - полушепотом прокомментировал он через небольшую паузу, во время которой рассмотрел очнувшегося нагого Феликса во всех деталях.
После чего гость сделал пару шагов в его сторону, чтобы свет свечей озарил крупное морщинистое лицо с короткой и пышной черной бородой. Феликс сразу узнал Игоря Лешего, довольно старого Воина, одного из лучших знахарей среди Медведей, старавшегося оставаться в стороне от дел клана. Впрочем, Игорь всегда был в курсе всех важных событий, умудряясь каким-то образом перемещаться по медвежьим территориям так, чтобы никто не видел. Медведь, который гулял сам по себе, и с которым Богучар Феликс Сават никогда прежде не имел ничего общего.
Игорь Леший протянул к нему руки сквозь огонь свечей, оставаясь по ту их сторону. Ладони его с растопыренными короткими пальцами подобно теням, обладающим большой массой, несколько раз прошлись над телом Феликса, разглаживая воздух. Однако Феликс ощутил их давление физически, и холодное прикосновение этой силы принесло ему явное облегчение. Будто он попал на прием к массажисту. Но вместе с тем в том, что Феликс испытал в эти приятные минуты, он уловил нечто знакомое, привычное ему. То было прикосновение Темной силы, которую Леший и не пытался скрывать. Коснувшись Феликса, она пришла в некий резонанс с его собственной силой, как бы стала частью ее, отчего в его голове все пришло в упорядоченное движение, отсеивая лишние нечеткие образы.
«-Так должно было случиться», - услышал он где-то глубоко в голове голос Медведя, голос Богучара Савата, - «-Гостиница забрала у меня слишком много сил, и того, что осталось не могло бы хватить даже на Регину. Поэтому Хесс поднял на нее руку, поэтому полковник Волк назвал имя Мариэля Кристо. Поэтому Древлянин обнажил меч. Наконец, поэтому я оставил немного места в моей гостинице для себя, выбрав место и время для МОЕГО смертного. Мне нужно больше чем один цикл его жизни, чтобы вернуться, наконец, в привычное состояние и подготовиться к Дому. Ты сильнее чем я предполагал, поэтому на его написание тебе понадобится куда меньше времени и обстоятельств. Я должен и буду ждать столько сколько потребуется.»
-Древлянин сделал это, - между тем сказал Игорь Леший уже вслух, - Но я убрал большую часть твоих шрамов, сколько смог, и заживил колотую рану на шее. Однако, эта отметина останется на твоем теле навсегда. Как метка, указующая на Древлянина.
-Нэйль Аскрон, - чуть слышно зашевелил губами Феликс.
Это имя само собой всплыло откуда-то из темной глубины его памяти. Как-будто он и был Древлянином Аскроном и помнил лишь свое имя.
-Ничего не хочу знать об этом, - уже вслух отмахнулся Игорь Леший, несомненно услышавший, что именно попытался сказать Феликс, - Меня просили приглядеть за тобой, а не вникать в твои неприятности. Так что никаких имен.
Безусловно Леший помогал ему не только как Медведь Медведю. А это означало, что любое лишнее слово из уст Феликса могло иметь для Игоря (как для свидетеля) самые нехорошие последствия.
-Нэйль Аскрон, - повторил Феликс, желая закрепить это имя в своей голове.
При каждом слове в горле его ощущалось что-то твердое, затруднявшее голос.
-Это хорошо, что ты помнишь, - кивнул Игорь Леший.
-Нэйль Аскрон…
К тому моменту как его навестил Владимир Волк, впервые после того как Феликс пришел в сознание, он вспомнил все подробности его встречи с Древлянином, принесшим с собой Вторую смерть. Именно полковнику, как заверял Хесс, Феликс был обязан своим возрождением из мира мертвых. Полковник Волк устроил убежище для Феликса и привел туда Игоря Лешего. Убежище представляло сруб в густом непролазном бору куда можно было попасть только по еле заметной узкой тропке, петлявшей между замаскированных ловушек и упиравшейся прямо в дверь сруба. На расстоянии всего десятка метров от него тропка просто терялась в густых травяных зарослях. Но именно там находился вход через незримый силовой купол, наброшенный Владимиром Волком на это место. Даже Игорь Леший был доставлен в убежище в бессознательном состоянии и вряд ли смог бы самостоятельно найти дорогу. Исключение составил лишь Хесс, не один раз побывавший в срубе.
Когда явился полковник Волк Игоря Лешего уже не было. Проснувшись однажды, уже не на ложе с хвоей, а в узкой койке, к которой Феликс так и не привык, он обнаружил полковника Волка. Тот занял тяжелый дубовый табурет, единственный в этом глухом жилище, похожем на склеп. Одетый в хаки и армейские сапоги, он как всегда курил, заложив ногу за ногу, в мерцающем свете свечи на столе стояла жестяная пепельница куда полковник периодически стряхивал пепел. Полковник оставил входную дверь открытой, чтобы холодный утренний воздух проветривал помещение. Он сидел к ней боком и лицом к Феликсу.
-Не пугайся, это всего лишь я, - попытался успокоить полковник Волк едва тот проснулся и в смятении воззрился на внезапного гостя.
Окинув взглядом полутемное помещение, Феликс не увидел на полках ни трав, ни зелий, которыми пользовался Игорь Леший в своем целительстве.
-Леший выполнил свою работу, - пояснил полковник, наблюдая растерянное лицо Феликса, - Я отослал его, а теперь забираю и тебя. Мне необходима твоя помощь, Феликс.
-Снова Реальность, созданная Древлянином? Снова Нэйль Аскрон?
-Ты сделал большое дело в Героях, показав их незащищенность, - непреклонно заявил Владимир Волк, впрочем, в голосе Феликса не хватало достаточного количества недовольства, - И вряд ли расстроен тем, что Древлянин отодвинул Богучара на второй план.
-Нэйль Аскрон назвал меня врагом Кемаля Афтера, - тем не менее пожаловался Феликс, - Поэтому я здесь.
-Вполне возможно, - не сразу прокомментировал полковник, взяв тягостную паузу, во время которой затушил окурок в пепельнице, - Я намерен встретиться с этим Воином и хотел бы, чтобы ты присутствовал при нашем с ним общении. Совсем немногие понимают кто такой Кемаль Афтер несмотря на имя его отца. Я же хочу знать немного больше.
Несколько мгновений Феликс разглядывал полковника, так и не решившись заговорить с ним на тему воспоминаний Древлянина, заложенных в паутине Нитей Реальности Героев. Кемаль Афтер был создан Древлянином, внутри него была сила Нэйля Аскрона, и кажется, этот вопрос больше не требовал никаких выяснений.
Однако оказавшись рядом с Кемалем Афтером - в одном автомобиле, на переднем сиденье, спрятанный Силой полковника – Феликс уловил небольшую частицу знакомого ему стремления в холодную уютную Тьму. Он чувствовал уже знакомый ему прежде Свет, лучившийся из каждой клеточки Кемаля Афтера, проникавший через полковника Волка, и старавшийся пройти через Феликса, но теперь это был Свет с примесью противоположного его свойствам естества. Кемаль Афтер был очень недоволен предложением полковника вернуться в Академию ради безопасности самого Афтера и его погон. В принципе, Владимр Волк был благосклонен к этому Воину, по ходу перемещения в Нейтральную зону сменив армейское облачение на деловой костюм. И если Якоб Гросс был «хитрожопым сукиным сыном» то его сын активно старался не иметь с ним ничего общего. Даже кровь Якоба Гросса в жилах Кемаля Афтера будто отравляла последнему жизнь. Поэтому на благосклонность полковника Черный лис отвечал нескрываемой враждебностью, воспринимая Владимира Волка неким союзником Якоба Гросса. Собственно говоря, враждебным для Кемаля Афтера оставалось все, что было за пределами его Реальности, все, что приводило живое существо Света внутри него в хаотичное состояние. Ему было тесно в этой капсуле из мяса и костей, любое неосторожное движение означало нарушение восстановленного баланса и попытки разорвать давящие границы. Что не являлось бы агрессией, скорее даже наоборот – мол, лучшая защита в нападении.
Но в то же время та же самая сила не исключала и сжатие до своего полного разрушения. Своего рода, холодная альтернатива, противовес яростному буйству невероятной мощи, заложенной внутрь плоти. То был мрачный трезвый расчет самой оболочки, ее обида и боль. Безусловно, к тому приложил руку сам Якоб Гросс. Его кровь, подобно вирусу заражавшая тело сына, заражавшая силу Света, доставлявшая последней жуткую боль при каждом неосторожном движении. Кровь Якоба Гросса окружала Реальность Кемаля Афтера, окружала все, что находилось вне Реальности – вот какой была его ненависть. Вряд ли Древлянин придумал ее, и тогда причиной ненависти должен был стать сам Якоб Гросс, самым негативным образом повлиявший на собственного кровного потомка.
-Это Светлый Воин в любом случае, - заговорил Феликс когда они с полковником Волком покинули пределы Нейтральной зоны, - Проблема в том, что его сила должна находиться в постоянном равновесии. Кемаль Афтер не принадлежит сам себе.
-И не должен, - только кивнул полковник, - Ты видел его темную сторону?
-Да, видел, - признался Феликс.
У каждого Воина есть часть обратной его Темной или Светлой сущности силы. Не бывает Абсолютно Темных и Светлых Воинов, не бывает даже Абсолютно Серых. Просто кто-то может маскировать свой антипод, как было в случае с полковником Волком, а кто-то даже не пытается. Даже сидя к Кемалю Афтеру спиной, Феликс рассмотрел того как будто смотрелся в зеркало. И кажется, он видел демонические выжженные глаза прежде, в Героях. Ну не то, чтобы видел воочию; скорее, собственное воображение дорисовало их под забралом шлема, в котором Кемаль Афтер предстал перед Древлянином. Теперь же, когда Кемаль Афтер был прямо за спиной Феликса, последний ощутил этот холод всем своим телом. Один лишь взгляд выжженных бездонно черных глазниц должен был приводить в ужас. Именно взгляд, потому что даже эта леденящая кровь бездна имела свое зрение. Феликсу не стоило ее бояться, он мог бы заставить бояться сам.
-Насколько она весома? – интересовался Владимир Волк.
-Я бы сказал, она поддерживает его Светлую силу, - пожал плечами Феликс, - Как защитный механизм, способный принять на себя весь удар. Если Кемалю Афтеру предстоит драться то только с оборонительной целью. И лишь он один знает насколько богат его арсенал.
-Что ж, защищаться Кемаль Афтер умеет, - хмыкнул полковник, - Пожалуй, только тем он и занимается… Мне нужно, чтобы ты наблюдал за ним, наблюдал за его Реальностью. Некоторое время. Заодно сам наберешься прежних сил. Я знаю, что тебе нужно еще немного времени на реабилитацию…
Владимир Волк, оказывается, уже подготовил для Феликса новое прибежище, в Нейтральной зоне, совсем рядом с Реальностью Кемаля Афтера. То был небольшой домик, именная квартира, в память которой было заложено имя и образ Феликса Савата. Благодаря такой необычной (Феликс прежде никогда не сталкивался с ничем подобным) системе опознания Феликс получал все удобства на время пребывания в домике. Еще там был большой монитор, на который подавалось изображение Кемаля Афтера крупным планом, как будто вокруг него постоянно кружила видеокамера, и о ней тот не имел ни малейшего представления. Феликс понимал, что это было неправильно, что Кемаль Афтер заслуживал тайны личной жизни. Никакой Владмир Волк не имел оснований следить за каждым его шагом как за каким-то преступником, даже несмотря на его социопатию. Но тот же Владимир Волк вполне мог следить и за самим Феликсом, поместив последнего в этот уголок Нейтральной зоны.
Однако именно здесь Феликса вновь навестил Древлянин Нэйль Аскрон. Кажется, Феликс даже не заметил как задремал, едва оказавшись на кровати. Он всего-то прикрыл глаза на пару минут, понимая, что ему просто необходимо прилечь. Хотя он вроде как пришел в привычную ему норму, все же полковник Волк был прав, нужно было еще время, чтобы полностью восстановиться. В срубе Феликс будто находился в своей среде, что несомненно питало его благоприятное физическое состояние. Нейтральная зона не могла воздействовать на него аналогичным образом когда Феликса просто выдернули из того источника положительной энергии. Свет Кемаля Афтера словно выкачивал из Феликса возвращавшуюся к нему силу. Даже несмотря на знакомый приятный его холод, на бездну, что скрывалась глубоко внутри него Свет определенно вредил Феликсу. Ему требовалась разгрузка.
Но снова он предстал перед двумя желтыми огоньками глаз Даниила, раздраженно сияющими во Тьме. И будто не было никакого удара снизу вверх, выбросившего Феликса под пламя свечей. Но меча в его руках уже не было.
-Почему ты не сказал полковнику о том, что видел в Героях? – негромко задал вопрос Даниил.
-Что именно я должен был ему рассказать? – в свою очередь уточнил Феликс, сперва даже не поняв о чем его спрашивали.
-Кемаль Афтер, его природная сущность, - наконец пояснил Даниил, от которого несло знакомой Феликсу холодной волной.
Удивляться, впрочем было уже поздно да и ни к чему. И все же Феликс не мог спокойно проигнорировать столь внезапное появление Древлянина, умевшего перевоплощаться в знакомого первому Даниила. Ведь именно он пронзил горло Богучару Савату, чтобы тот уступил Феликсу свое место. Что Феликс должен был сейчас испытывать?
-А должен был? – только спросил он, убрав свои чувства куда подальше, - Думаю, полковник Волк знает об этом и без моего участия.
-Есть вещи, которые полковник Волк знать не должен. Как видишь, Кемаль Афтер построил Реальность, подобную твоей гостинице, разница лишь в смертных и ходе их истории. Не менее хаотичной и воинственной.
-Да, я это заметил, - коротко улыбнулся Феликс, - Несмотря на его возможности ничего оригинального.
-Но ты ведь знаешь почему, верно?
А ведь Феликс действительно знал почему Кемаль Афтер на стал тратить драгоценные время и силы на постройку своей Реальности.
-Он видел мою гостиницу, - вслух размышлял Феликс, - Видел моих смертных, видел их жестокость. Она питает темную часть его Света. Вполне возможно, Кемаль Афтер воспользовался моей гостиницей, выбрав место и время своему смертному.
-Да, воспользовался, - подтвердил Древлянин, - Он построит Реальность, которая заберет весь его потенциал. И сейчас та темная часть, которую ты видел, с выжженными глазами, нужна Кемалю Афтеру как воздух.
-Что ж, если ему необходимо беречь свою силу, пусть так и будет, - кивнул Феликс, - Почему ты рассказываешь об этом его врагу? Ты же вроде как представляешь интересы Кемаля Афтера.
-Его будущая Реальность убьет его. Меня же его смерть не устраивает, мне нужно его тело. Поэтому существуешь ты, охраняемый Богучаром Саватом.
-Странно, мне помнится, ты не хотел никакого противовеса, - не смог сдержать скептической усмешки Феликс, - Ты четко дал мне понять, что не допустишь моего существования как угрозы жизни своему творению.
-Я знаю, ЧТО говорил тебе тогда, Медведь, и готов повторить свои слова. Ты – Темный Воин, а Темные Воины всегда чем-то жертвуют. Богучар, например, пожертвовал своим Именем ради тебя. Потому что гостиница больше привязана к Феликсу, а все, на что хватило сил Богучара – Регина, его жена. Теперь настала твоя очередь… Это будет очень мощная Реальность, Абсолютная Реальность, которая изменит существующий порядок вещей. Абсолют Света. Мало кому из Воинов удастся быть готовым принять новые условия. Скажу еще раз, ничто не должно помешать Кемалю Афтеру построить Реальность.
-Так чего ты от меня хочешь? – попытался осмыслить его пояснения Феликс.
-Абсолют невозможен. Абсолют не может быть конечной целью, он всего лишь стремление. И это разрушительная величина, мерилом которой является Хаос. Абсолют неподконтролен даже его создателю. Поэтому создатель непременно стремится допустить хотя бы один недочет в каждом своем творении на пути к его совершенству. В случае с Реальностью Кемаля Афтера таким огрехом будет твой Дом. Так хочет сама Сфера, придумавшая тебя.
Для Феликса данные заявления оказались полной неожиданностью.
-Превосходство Реальности Кемаля Афтера над всеми прочими Реальностями не сможет воздействовать на твой Дом никоим образом. Ее Свет просто обойдет Дом стороной. Этого будет достаточно для недопущения Абсолюта, - где-то на отдалении рассказывал Древлянин.
-Гостиница предназначена Кемалю Афтеру, - вслух пробормотал Феликс, ведомый внезапно проблеснувшей молнией в его голове, - Поэтому она получилась: Сфере было угодно, чтобы гостиница имела право на существование. Только не говори мне, что ты приложил руку и к моему созданию.
-Я - нет, - кивнул Нэйль Аскрон, - Моя задача – Кемаль Афтер.
-Хесс? – не замедлил предположить Феликс, желая получить как можно больше ответов.
-Хесс очень старый Воин. Он жив потому, что умеет принимать решения; поверь, тебе будет лучше знать о нем как можно меньше. Мне нравится наше с ним сотрудничество в том, что касается Кемаля Афтера. В Хессе я уверен даже больше чем в полковнике Волке.
Да, с такой поддержкой Древлянин мог обеспечивать безопасность Кемалю Афтеру очень долго и очень эффективно.
Просто приближалось то время когда Реальности должны были подойти к завершению очередного цикла своего Бытия и начать новый. Феликс знал о процессе обновления Сферы, любой Воин знает. Однако предстоящее обновление несомненно отличалось от всех предыдущих. И в первую очередь из-за планов Якоба Гросса, обозначенных полковником Волком «Большой Игрой», как раз перед началом нового этапа жизненного цикла Реальностей. По сути, Большая Игра Якоба Гросса и должна была стать этим самым началом, должна была погрузить Реальности в Хаос. Именно поэтому Реальность Кемаля Афтера оказывалась доминирующей над всеми остальными Реальностями. Большой Игры было не избежать, а значит Хаос обязательно их коснется и наверняка ослабит, где-то в большей степени, а где-то не очень. Но в любом случае Реальностям придеться отдать часть накопленной в них Силы. Кемалю Афтеру это обстоятельство пойдет только на пользу.
Не противовес ни ему, ни его силе, всего лишь защита от другого Хаоса – таковой должна была стать цель Дома. Вслед за Древлянином Феликс вновь увидел это страшное лицо с выгоревшими глазницами, теперь уже намного ближе, практически нос к носу. Их тьма притягивала, стремилась утащить в самую бездну, в самую сердцевину Мрака и Холода. И, кажется, таковым было лицо самой Сферы, кажется, Феликсу удалось лицезреть ее воплоти. Там - во Мраке и Холоде – откуда был родом он сам. Надо было всего лишь получше присмотреться, чтобы понять это.
Древлянин сказал, что прежде Кемаль Афтер проведет репетицию будущей Реальности Света и что полковник Волк должен с этим ему помочь. Феликс-то уже понял, что Нэйль Аскрон не ставил Владимира Волка в известность о специально оставленных в Героях воспоминаниях. Древлянин много чего не рассказывал полковнику, предоставляя тому возможность своими руками расчищать Кемалю Афтеру дорогу к его Реальности. Древлянин был не то, чтобы против того, чтобы Феликс наблюдал за Кемалем Афтером из Нейтральной зоны, но даже наоборот, наказал Медведю находиться как можно ближе к прототипу будущего Абсолюта.
Поначалу, правда, Кемаль Афтер воспользовался предложением полковника Волка вернуться в Академсистему, и Феликс просто приятно проводил время в своем уголке, время от времени наблюдая за пустующим огромным особняком Черного Лиса. То были меры предосторожности Владимира Волка в виде незаметным посторонним глазам дронов, передающих картинку на монитор к Феликсу в режиме реального времени. Реальность Кемаля Афтера идеально подходила в качестве хранилища всякой запрещенной по Реальностям огнестрельной и холодной колюще режущей дряни. Так же Владимир Волк предупредил Феликса о Воинах, до самых яиц погрязших в криминале, что пересекались друг с другом в каком-нибудь дешевом кабаке или же где-нибудь на свалке если их встречи не требовали сторонних глаз и ушей. Любой из этих негодяев мог свободно проникнуть в особняк Кемаля Афтера и заложить там адскую машинку помощнее. Ведь последний не мог не быть в курсе всего того срача, что происходил у него прямо под носом. На этой почве между Кемалем Афтером и к’оровской службой безопасности произошел конфликт, результатом которого стали периодические рейды, инициированные последней и устроившие, впрочем, первого.
Вопреки, однако, предупреждениям полковника Волка, до возвращения в особняк его владельца Феликс не увидел там никаких непрошенных гостей. А спустя еще немного времени в Реальности Кемаля Афтера появилась уже знакомая Феликсу женщина Волчица – Элеонора. Та самая, что прежде была подружкой Темного Воина из клана Тигров, не раз поднимавшего на нее руку. Элеонора стала для Феликса полной неожиданностью. Она говорила с Кемалем Афтером и была явно не прочь пообщаться с ним еще раз, явно им заинтересованная. Черный Лис, впрочем, растерялся, ничуть не готовый к подобному вниманию, и очевидно вообще не имевший опыта в общении с женщинами. Что, впрочем, Феликса не удивило и практически не позабавило. Но удивил его полковник Волк, навестивший того в очередной раз.
-Я в курсе, - кивнул он едва Феликс упомянул о визитерше Кемаля Афтера, - Это наемник, посланный устранить Черного Лиса пока есть такая возможность.
-Не думаю, что ей это удастся, - улыбнулся Феликс в ответ на хладнокровный тон полковника.
-Я все равно принял меры, - как бы невзирая на его замечание давил полковник, - И мне нужно, чтобы ты был в Реальности Кемаля Афтера в назначенный день и час на месте основных событий. Как свидетель…
Но нет, Владимир Волк не только не предотвратил нападение на Кемаля Афтера со стороны наемницы, но выскочив буквально из ниоткуда (настолько быстрыми были его движения) в самый последний момент оказался между Черным Лисом и Волчицей, занесшей руку с зажатой дубинкой. Полковник самолично проломил Кемалю Афтеру голову. И Феликс, наблюдавший сие действо из темного переулка напротив, мог поклясться, что видел вспышку света в тот момент когда тяжелая дубинка обрушилась на голову Черного Лиса. Короткая, но невероятно мощная, залившая все вокруг мягким завораживающим сиянием, она прошла прямо через Феликса. Первым, что он испытал в этот момент, было Тепло, будто подхватившее его и унесшее с собой когда свет померкнул. Однако, то было неприятное для него Тепло, пронзающая все его естество сила, как острый каленый клинок, обагренный кровью в самый первый раз, и на острие которого Феликс обнаружил свою собственную кровь. Он будто оказался в пронзивших его когтях хищника, вцепившихся глубоко в плоть, почти насквозь, и не было никакого шанса вырваться. И все же он не был подвластен этой хватке, ибо чувствовал ее максимум и все же привык к ней, подстроился под ее присутствие внутри себя, а значит мог выдержать ее превосходство. И только потом увидел нечто, что позволила увидеть яркая вспышка Света, вырвавшаяся из раны Кемаля Афтера вместе с брызнувшей его кровью. Феликс окунулся в это нечто целиком. Тогда он видел безграничный город. Безграничный настолько насколько позволяли пределы самой Сферы, как будто такой она и была всегда, и Реальности ее составлявшие являлись частями этого города – зданиями и сооружениями, огромными и совсем крошечными, невидимыми невооруженным глазом. А между ними лился Свет, чистый и подлинный. Но это был не визуальный Свет, тот, который пронизывал город насквозь, который излучал все эти дома и постройки и заполнял собой все пространство. Нет, Феликс ощущал и видел другое – бесчисленные потоки энергии, проистекавшие во всех направлениях сразу, будто вложенные друг в друга. Их нельзя было заключить в физические оболочки, для которых здесь и не оставалось места. Феликс слышал их вибрации, слышал удивительную музыку, самую разную, музыку их естества. От самых мрачных к самым возвышенным – внутри него сами собой возникали образы, подлинные лица, сокрытые внутри бесконечных потоков. Можно сказать, Феликс наблюдал Души, мелькавшие в сознании Сферы прообразы, пока не имевшие тел, но уже принадлежавшие времени и пространству. Сфера говорила с ним, разрешала увидеть больше чем Феликс мог оценить. И он задыхался от этой бесконечности, внезапно открывшейся перед ним, понимая, что видел то, что не должен был видеть тот же Кемаль Афтер.
-Это не только будущие Воины, но и все те кто останется живым когда Свет объединит Реальности воедино. Это их души, и наши в том числе, - не смог сдержать свои мысли Феликс когда Свет погас и Кайла Рабауль склонилась над истекающим кровью Кемалем Афтером, - Они получат новые физические тела, и Сфера должна видеть каждого Воина, каждую Реальность. Начнется новая история, новый Цикл, с новыми условиями и правилами.
-А твой Дом – точка восстановления, дающая шанс вернуться к прежнему мироустройству, - закончил за него Древлянин, находившийся совсем близко за спиной Феликса.
-Что Сфера предлагает?
-Думаю, возвращение к Началу. И к недопущению повторения уже знакомых путей развития. К тому, что Реальности и Воины однажды потеряли, но что в душе надеются когда-нибудь оживить.
-Но готовы ли мы к этому? – кивнул головой Феликс в знак понимания того о чем шла речь.
-По-другому и быть и не может, Медведь, - категорично заверил Нэйль Аскрон, - Но конечно не может не быть и тех, которым есть что терять. Например, Якоб Гросс.
-Якоб Гросс давным-давно мертв, - неприятно напрягся Феликс, повернув голову в сторону и опустив взгляд себе под ноги, обернуться до конца он так и не рискнул.
-Это не тот Воин, чтобы от него можно было легко отделаться. Но ему нет места в новом Цикле. Ни ему ни его сторонникам, которые наверняка предпримут попытки Воскрешения Якоба Гросса в мир живых. Владимир Волк назвал тебе имя Мариэля Кристо, поэтому ты сейчас с ним, и владеешь той частью информации, о которой полковник пока не в курсе.
-Полковник совершил нападение на другого Воина на моих глазах, - разумно напомнил Феликс, поняв куда клонит Древлянин, - Пусть, он хотел, чтобы я увидел этот Свет и то, что в нем скрыто, но вряд ли полковнику нужны свидетели его нападения на Черного Лиса. Не удивлюсь если он попытается избавиться и от этой женщины.
Идея помочь ей доставить беспомощного раненого Кемаля Афтера до дома (несмотря на возможности Волчицы справиться с этой задачей самостоятельно) родилась в голове Феликса за долю секунды. И повинуясь ей, ноги сами понесли его к застывшей над телом Черного Лиса Элеоноре прочь из неосвещенного переулка, прочь от холода Древлянина, к которому было нельзя привыкнуть. Нэйль Аскрон не остановил Феликса хотя мог бы просто предупредить о неразумности принятого последним решения пообщаться с Волчицей.
Она же была неприятно и сильно удивлена неожиданному незнакомцу, возникшему буквально из ниоткуда, настолько Элеонора была поглощена Кемалем Афтером, настроившаяся переместиться с ним в его дом и оказать полноценный уход.
-Все будет хорошо, Дарек. Я отведу тебя домой, - отчетливо расслышал Феликс ее причитания.
От перемещения Волчицу и Черного Лиса отделяла всего секунда когда Феликс оказался рядом с ними. Теперь он точно знал, что все, на что он мог рассчитывать – это на пару вопросов.
-Ты еще кто такой? – осклабилась Элеонора, раздраженная внезапной заминкой на пути к спасительному для Кемаля Афтера убежищу.
-Друг Черного Лиса, - вдруг для себя самого растерялся, но вовремя спохватился Феликс, - Нам нужно поговорить.
-Не знаю кто тебя послал, Медведь, однако тебя запомню. Позже поговорим, а пока проваливай, - и она вновь перевела все свое внимание на Кемаля Афтера.
Феликс же ощутил себя в окружении множества кинжалов, готовых вонзиться в каждую клетку его тела. Волчица больше не хотела никаких проволочек, ценное время в пользу Черного Лиса работало против него. Феликсу благоразумнее было просто отступить. Что он и сделал, предоставив Волчице шанс растаять в воздухе вместе с Кемалем Афтером прямо у него на глазах.
…-Это и есть твои меры? – потребовал объяснений Феликс когда Владимир Волк явился к нему на прежнюю квартиру, желая разузнать о видении Света, - Я думал, ты не допустишь никакого насилия по отношению к Кемалю Афтеру. Это не тот способ демонстрации мне того, что ты хотел, чтобы я увидел.
-Возможно, - кивнул полковник, - Зато руки его новой подружки чисты. Конечно она скажет Афтеру, что это она приложилась к его голове, тем крепче будет ее стремление сдержать их отношения. Кроме того, она мой должник, впрочем, как и твой, и будет денно и нощно приглядывать за своим возлюбленным, чтобы ни один волос с его головы не упал… Не сомневайся, Феликс, даже если Кемаль Афтер, вдруг, теоретически, присоединится к Драконам, только Волки смогут гарантировать ему должную неприкосновенность.
Звучало уж чересчур самоуверенно. Хотя, конечно, Владимир Волк не мог не отдавать отчет своим словам. И тем тверже казались его утверждения. Тем быстрее в голове Феликса одна за другой рождались умные мысли.
-Уж не ты ли подослал к нему Элеонору? – с улыбкой задал вопрос он и тут же отвел взгляд в сторону, - Подослал, заранее зная, что Кемаль Афтер затронет ее чувства?
-Предположим, что это так, – спокойно воспринял догадки Феликса полковник, - Но не думаю, что ты что-то выгадаешь, Медведь.
Но Феликс и сам понимал, что ему лучше не переступать эту видимую черту интересов полковника Владимира Волка. А может быть его догадки относительно заказчика и впрямь не имели под собой реальных фактов. Но оставался еще один факт, и на него Феликс не мог не обращать внимания. Было в Элеоноре что-то такое, что никуда не выпало из его головы после столь длительного отрезка времени с того момента как Богучар побывал в Реальности Темного Тигра. Он видел это насилие по отношению к Элеоноре собственными глазами, видел и не смел вмешаться напрямую, поддавшись обоснованному естественному стремлению ввалить Темному Тигру от души, чтобы надолго запомнилось.
Когда же Феликс говорил с ней это была совсем другая Элеонора. Будто забывшая о том неприятном периоде в ее жизни – жесткая и решительная бестия, готовая драться за свое смертным боем. Она держала Кемаля Афтера в своих руках подобно кровожадному зверю, вонзившему свои когти в тело жертвы на всю длину. А будь возможность, вцепилась бы в него и зубами. Нет, то действительно была Элеонора, не Карлита с ее покладистостью и привязанностью к чувствам. Только Элеоноре было под силу поднять руку на СВОЕГО Черного Лиса с зажатой в пальцах дубинкой, чтобы нанести этот сокрушительный удар. А ведь она могла наброситься и на Феликса, да что там говорить, готова была наброситься не окажись в ее руках Кемаля Афтера. Но то ли эта Темная мощь ее, то ли испепеляющий холодный и вместе с тем бесконечно жаркий огонь, сверкнувший в глазах Элеоноры, коснувшийся Феликса при каждом ее слове, были причиной неугасимого интереса к ней. Даже тогда, в условиях ее агрессии с Черным Лисом на руках, Феликсу не удалось увидеть ее подлинного лица. Всего лишь Темная сила, если угодно, ярость Волка, но то физически оставалась Карлита. Вот Феликс, к примеру, в отличие от Богучара Савата обладал густой черной, с проседью, бородой и усами, да и вообще выглядел намного старше, покрытый сеткой морщин.
Какую Элеонору он хотел увидеть? Какой себе представлял? А самое главное, почему она отпечаталась в его голове и не желала уходить? На самом деле, Феликс на интуитивном уровне предчувствовал ее далеко не последнюю роль в будущем. Того хотел Дом, всю силу в которой Феликсу предстояло вложить. Возможно именно Элеонора должна была помочь ему построить Дом.
-Я видел энергию, - сказал он, наконец, - Множество ее потоков, взявших свое начало из его головы. Прямо из раны. Я не могу описать их, но они обладали формой, самой разной. Я бы сказал, что это живые сущности, составляющие тот Свет, что я видел. Кемаль Афтер полон их, генерирует их непрерывно. Это не просто Светлый Воин, полковник.
-Это я понял еще когда узнал о появлении Черного Лиса на свет, -хмыкнул Владимир Волк, - Энергия, говоришь? Я тоже что-то видел. Город, не имеющий размеров – ни границ, ни середины. Быть внутри него вызывает особые ощущения, которые нельзя выразить словами…
-Я бы хотел задержаться в Нейтральной зоне еще на некоторое время, поближе к Реальности Кемаля Афтера, - наконец решился просить Феликс, - Мне он интересен.
-Вот по лицу вижу, что тебя больше интересует Элеонора, – без обиняков заявил полковник и улыбнулся, - Только любовного треугольника мне еще не хватало.
-Дело действительно не в ней, - попытался опровергнуть Феликс, - Я хочу знать о Кемале Афтере побольше. Хочу знать на что он способен. У меня нет намерений лезть в его личную жизнь.
-Можешь не сомневаться, Элеонора сожрет тебя если попытаешься, - кивнул полковник, - Но ведь ты все равно так и сделаешь. Потому что можешь предложить что-то взамен своему рвению с ней увидеться.
-Чуть больше чем тебе известно о твоих видениях, - конкретизировал Феликс, про себя воодушевленный негласным пусть без желания, но все же согласием Владимира Волка.
Конечно Феликс понимал, что полковник не останется в стороне и наверняка проследит за ним при помощи своих подслушивающих и подсматривающих устройств как было с Кемалем Афтером. Ну и пусть. Самым главным для Феликса было общение с Элеонорой: ее лицо, ее сила, ее польза для Дома.
-Конечно ты знаешь больше, - не стал тянуть время Владимир Волк, - Поэтому я и обещал Хессу вернуть тебя как можно скорее. Но что ж, если ты так хочешь видеть Элеонору, я поговорю с ней. Но только не в Реальности Черного Лиса. Он не должен ничего о тебе знать, не должен даже предполагать о твоем существовании. И в ответ ты не утаишь от меня ни единого грамма информации…
«…-Мое имя – Райвэ Шоннтор, - представился внезапный гость, и прозвучавшее из его уст имя привело Феликса в неподдельное замешательство.
Все потому, что Феликс помнил этого Воина в лицо, и поэтому мог с уверенностью заявить, что между прежним Райвэ и тем кто пришел к нему под этим именем не было ни единой капли сходства. Вообще ни одной, поскольку даже меняя внешность Воин оставляет что-то прежним, например, цвет глаз, тембр в голосе, неважно. Иначе просто не получается, невозможно стать совсем другим, обязательно сохраняются какие-то генетические черты. То, что сделал с собой Райвэ Шоннтор возможно было достичь настолько сложным хирургическим вмешательством, что Феликс и представить себе не мог как такое в принципе возможно. А самым главным был вопрос – почему? Тем не менее перед Феликсом предстал подлинный Райвэ Шоннтор – Бронзовый Медведь, которого он иногда видел на важных советах клана. Теперь же на Райвэ была темная генеральская униформа с яркими звездами на погонах и пестрыми отличительными шевронами. В ней он выглядел просто идеальным военачальником – по спортивному подтянутый, гладко выбритый, коротко подстриженный и вылизанный до блеска. Нутром Феликс почувствовал мощное энергетическое поле вокруг своего гостя: настолько живым Райвэ ощущал себя в новом теле, не в силах до конца насладиться тем кем стал.
-Как ты узнал, что я здесь? – спросил Феликс, не торопясь впускать его на порог и не в силах отвести глаз от его нового воплощения, не состыкующегося с тем образом, что он помнил.
-На к’оровских территориях действуют другие законы, - пожал плечами Райвэ, - У нас принято все обо всех знать. Особенно о гостях. Особенно о таких как ты, который внезапно исчез, а потом так же внезапно объявился в Нейтральной зоне, и к которому у клана Медведей есть большой интерес по поводу Второй смерти твоей жены.
-Хочешь меня допросить? – напрягся Феликс, понимая, что ему предлагают сделку.
-Не буду скрывать, мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов, - кивнул Райвэ, - Прямо сейчас.
Он пригласил Феликса в ожидавший Райвэ служебный гравимобиль – с эмблемами службы безопасности, припаркованный прямо возле домика. Салон был рассчитан только на двоих пассажиров. Именно пассажиров поскольку водитель здесь не требовался, и все управление гравимобилем контролировалось примитивной электроникой.
-По правде сказать, меня мало интересуют подробности по поводу обстоятельств убийства Регины, - с ходу перешел к делу Райвэ, опустившись в жесткое упругое кресло, - Я больше не имею с Медведями ничего общего. Но мне бы хотелось знать о твоих делах с Якобом Гроссом. Видишь ли, его смерть не закончила и его деятельность. Можно так сказать, что все три предыдущих империи так или иначе имеют отношение к имени Якоба Гросса. Произошло слишком много событий в эти периоды времени, итоги которых могут стать фатальными для всех нас. Я один из тех кто желает опустить эту вероятность как можно ниже.
-Якоб Гросс предложил сделку, связанную с моей гостиницей,- нехотя поделился Феликс, - Он назвал мне имена Огнеслава Кобольда и Велимира Свинцового, которые оказались замешаны в грязных делишках.
-Касаемых генерала Лебеди Полыни? – неожиданно, а потому неприятно уточнил Райвэ.
-Имел место сговор с Воином клана Волков Всеволодом Скалозубом, - вынужден был пуститься в объяснения Феликс, - Это из-за него Лебедь намеревалась покинуть клан. И покинула.
-Ты сказал, что Якоб Гросс предложил тебе сделку. Какую именно?
-Хотел, чтобы Богучар отдал гостиницу под контроль Сферы. Под сторонний контроль, - чуть подумав, добавил Феликс.
-И думаю, к тебе обращались с предложением вернуть гостиницу на правах ее законного и единоличного владельца, – с улыбкой предположил Райвэ.
Он ведь мог явиться к Феликсу по указке Владимира Волка.
-Я помню только его имя – Йохн, - осторожно выложил Феликс, стараясь не сболтнуть ничего лишнего, - Он обратился к Богучару, чтобы тот так и сделал.
-Йохн? – на всякий случай переспросил Райвэ, - Надо бы запомнить это имя. Что он еще говорил? Не сказал чьи интересы представляет?
-Нет, не сказал. Но кроме него ни к Богучару ни ко мне с подобными просьбами больше никто не обращался. Может быть до кого-то дошло, что для гостиницы будет лучше и впредь находиться в ведении сторонних Воинов.
-Может быть, - уже без улыбки закивал головой Райвэ, - Скажи, тебе знакомо имя Ингреда Сая?
-Нет, кто это? - разумно солгал Феликс.
-Тот самый Всеволод Скалозуб, Воин клана Волков, убедивший Лебедь Полынь бросить Медведей. Но это не так уж и важно теперь, Феликс. Я бы на твоем месте оставался как можно дальше от Реальностей. Понимаешь, Лебедь Полынь лишний элемент, одним своим существованием портящий отношения между отдельно взятыми Волками в частности и общую атмосферу в клане в целом. То, что сделал Ингред Сай устроило и продолжает устраивать далеко не всех. Междоусобица между Волками, попытка настроить их друг против друга – все это имеет очень серьезные последствия.
Это Феликс понимал очень хорошо. Из всех прочих Знаков только Волки способны удерживать в Реальностях стабильное равновесие. Хотят они того или нет, но именно на плечах Волков лежит бремя Баланса. Пожалуй, именно Волки – самая влиятельная ступень в пирамиде Знаков, находящаяся ближе к ее вершине. Слишком многое зависело в Реальностях от Волков. Любой их представитель вполне может постоять за себя сам, без сторонней поддержки. Любой Волк может ответить за всех остальных и чем выше его статус тем весомее каждое его Слово. Феликс практически не слышал о каких-то конфликтах между Волками, все потому, что они немедленно отразились бы на других Реальностях, среди Воинов других Знаков.
-История с Лебедью Полынью слишком уж очевидно напоминает спланированную акцию, - конкретизировал Райвэ, - Конечно от нее пытались избавиться, и во времена империй и после них. И чем больше Лебедь не устраивает одних Волков тем больше находит союзников среди других. Тому кто заложил эту бомбу замедленного действия выгодно держать Волков в стороне от проблем в Реальностях… Получается, Феликс, что ты причастен к тому, что происходит сейчас между Волками. Богучар (и ты тоже) знал о намерениях Лебеди Полыни сменить Знак, но не предпринял никаких попыток ей помешать.
-Если бы меня хотели сделать козлом отпущения, давно бы сделали, - усмехнулся Феликс, про себя стараясь не думать о столь мрачных перспективах, - Мне довелось пообщаться кое с кем из Волков на эту тему.
-Попытаюсь угадать – с полковником Владимиром Волком, - рассмеялся Райвэ.
-Не только с ним, - попытался перебить его Феликс.
-Владимир Волк - Воин себе на уме, Феликс, - невзирая на эту вставку, предупредил Райвэ, - Не знаю с кем ты там говорил, интересы полковника Волка куда важнее интересов всех прочих Воинов его клана. Ему в первую очередь не нужны никакие междоусобицы.
-Не знаю почему, но я ему поверил, - пожал плечами Феликс, чувствуя неприятный холодок по спине, - Если бы Богучар мог остановить Лебедь он бы ее остановил.
-За тем Якоб Гросс и назвал ему имена в обмен на твою гостиницу, - закончил за Феликса Райвэ, завершая их общение, и добавил так, чтобы тот услышал прежде чем захлопнул за собой дверцу салона, - Только ведь эта информация предназначалась не одному Богучару. Поэтому в тебя стреляли, и по этой же причине ты здесь, Феликс. Не прощаюсь…»
Глава 4 (0).
Многие Воины знали его в лицо, узнали бы даже несмотря на бороду, усы и морщины. Элеонора же была моложе, она могла только слышать имя Богучара Савата будучи малолетним ребенком. Но это отнюдь не означало никакого превосходства над ней, как-никак это был Воин клана куда более весомого чем клан Медведей. Феликс не имел никаких шансов давить на нее, да и должен ли был? А вот Элеонора не упустила такой возможности: встав перед Феликсом в свой полный невысокий рост, она будто выросла в своем телосложении. Феликс своей кожей ощутил дыхание Тьмы, окружившей и навалившейся на него всей своей массой. Из этой Тьмы не хотелось выбраться, будучи сдавленным ее мертвой хваткой. Тьма окутывала и все тело Элеоноры, бывшая до этих минут длинным черным плащом, напоминавшая плотно прижатые крылья демона. Однако Элеонора не имела к ним отношения. Никаких крыльев, рогов на голове или острых клыков, никакого хвоста. Внешне она ничем не отличалась от Карлиты, лишь Тьма возвышалась над ее изящным телом. Хотя скорее всего Феликсу еще предстояло узреть подлинный ее лик.
-Владимир Волк сказал, что ты хочешь со мной встретиться, даже назвал место, - хладнокровно сказала Элеонора без лишних проволочек.
Ей не терпелось как можно скорее завершить их общение, чтобы вернуться к ее любимому. К Кемалю Афтеру, которой несомненно ждал ее. Как Регина, ожидавшая Богучара, не смевшая отвергнуть последнего за давностью лет. Безусловно Элеонора торопилась в назначенное полковником Волком место, и прибыла на круглую расчищенную площадку будущего космопорта где-то на окраинах Нейтральной зоны раньше Феликса. И ожидание ее не устраивало. Ее не ожидал никакой гравимобиль или что-либо подобное, доставившее Элеонору сюда в то время как Феликс вылез из-за пульта управления арендованного такси.
-Я хочу поговорить с тобой о Кемале Афтере, Элеонора, - выдержав неопасный для него холод с ее стороны, уверенно начал Феликс, глядя ей прямо в глаза.
-Как ты назвал меня, Медведь? – на миг растерялась она, - Повтори.
Но очень быстро она вновь обрела уверенность над собой. Элеонора ничуть не должна была его бояться, даже опасаться. Что бы Медведь ей не сказал.
-Элеонора, - кажется это слово придавало Феликсу сил и эмоций, -Твое подлинное имя, недоступное другим Воинам. Разве что полковнику Владимиру Волку.
-Откуда ты о нем знаешь, Медведь? – потребовала ответа Элеонора строгим тоном, допускавшим физическое воздействие на оппонента.
О, да, она могла вцепиться Феликсу в горло, чтобы знать, да просто чтобы он замолчал навсегда.
-Я наблюдал за тобой, Элеонора, - уклонился от прямого ответа Феликс, - Я такой же как и ты – Темный Воин.
-Я это заметила, Феликс,- неудовлетворенная таким исходом, кивнула она, - Ты работаешь на полковника Волка? По его указке следишь за мной?
Но даже сейчас Элеонора оставалась прежней Карлитой, не желая обнажать свое лицо. Лишь сила ее дрожала от напряжения. Но кое-что все же происходило. Приятные до этого глаза Карлиты начали постепенно темнеть, затуманенные черной пеленой.
-Полковник Волк не хотел моего с тобой общения, - замотал головой Феликс, - Это наша первая и последняя встреча.
-Чего ты хочешь, Феликс? – все тем же холодным тоном потребовала Элеонора.
-Я ведь сказал, поговорить о Кемале Афтере, - улыбнулся он, - Я видел как Владимир Волк напал на него на твоих глазах. И я видел Свет, яркую вспышку, озарившую все вокруг в этот момент. Мы видели ее все.
-Что ты знаешь об этом чего не знаю я? – без паузы задала вопрос Элеонора, чернота в ее глазах при этом никуда не делась, только замедлила свое сгущение.
-Это разрушительный Свет, я видел его силу, - выдохнул Феликс, - Кемаль Афтер – оружие, от которого нет и не может быть спасения. Его Свет показал мне все на что способен.
-Я тебе не верю, Медведь, - прошипела Элеонора, глаза ее в один миг почернели, а гладкое лицо Карлиты покрылось сеткой страшных глубоких трещин, с трудом напоминаемых старческие морщины, - Это ложь…
-То, что видела ты и полковник Волк – четверть от этой силы, - напирал Феликс.
А потом неожиданно и довольно резко схватил Элеонору за руки, поняв что гнев Элеоноры приблизился к границе допустимой нормы. Кемаль Афтер был для Волчицы очень больным местом. Все, что могло касаться этой темы являлось для сторонних лиц строгим табу. Черный Лис принадлежал лишь ей, даже не столько Карлите, раненой прежними отношениями с Воином Тигром прямо в сердце, сколько самой Элеоноре. Все потому что Темный Тигр оказался слишком предсказуем для нее, слишком открыт, практически однороден. В отличие от противоположности Света Кемаля Афтера, к которому хотелось прикоснуться в десятый, сотый, тысячный раз. Кроме того, так совпало, что его Свет отличался от любой другой Светлой силы. Отличался настолько, что окажись на месте Кемаля Афтера кто-либо другой из светлых Воинов, даже тогда Элеонора не чувствовала бы себя настолько комфортно, вновь оказавшись лицом лицу с однородностью и предсказуемостью. И она была готова драться смертным боем за то, чтобы ЕЕ Кемаль Афтер и дальше оставался рядом с ней. Как мать, оберегающая своих детей она оберегала даже его имя, настолько трепетным и чистым Черный Лис был в ее глазах, настолько мягким и беззащитным в ласках. И настолько ясным она чувствовала его Свет.
Настолько же родным Свет оказался и у нее внутри, едва лишь проникнув в ее собственную Темную сущность. Элеонора подстроилась под его свойства, не в силах (да и без стремления) противостоять им. Это случилось когда она впервые встретилась с Кемалем Афтером лицом к лицу, когда позволила ему прикоснуться к Карлите и познала его трепетное естество. И с того момента находилась в постоянном бодрствовании, наслаждаясь новыми чувствами, и требуя от Карлиты того же. Она слишком быстро привыкла к этой силе, в одно мгновенье завороженная тем, что Кемаль Афтер скрывал под маской постоянного отторжения.
Сжав ее руки, Феликс услышал в своей голове четкую вибрацию, вызванную силой Света. То было пение и ликование Элеоноры, не прекращавшееся ни на мгновенье, порожденное невероятным удовлетворением, которое мог дать ей лишь этот Свет. Кемаль Афтер без труда подчинил Элеонору своей воле, но сделал это без какого-либо злого умысла, сделал это мягко, сделал это по-отечески. Можно так сказать, он будто всегда тянулся к Элеоноре и когда она появилась рядом с ним использовал свою силу без промедления. Будто они были созданы друг для друга изначально – Темный и Светлый Воины. И Элеонора была счастлива поселившемуся Свету внутри нее, ничуть не мешавшему ей, слившемуся с ее собственным естеством.
И почувствовав ее вибрацию, Феликс будто натолкнулся на некий барьер, отторгавший его собственный холод, не позволивший слиться с темной силой Элеоноры. Она находилась под защитой Света и все, что Феликс мог предпринять – обойти ее Тьму стороной. Кемаль Афтер изменил ее. Феликс даже мог заметить слабое сияние в трещинах на ее лице и сжатых в его хватке ее ладонях. Элеонора ничуть не утратила свою силу, однако Кемаль Афтер поделился с ней чем-то своим, что только делало ее еще сильнее.
Разумеется она попыталась вырваться из хватки Феликса, который не воспрепятствовал ее намерениям.
-Еще раз сделаешь что-то подобное – убью, - процедила Элеонора сквозь плотно стиснутые зубы, - Кто ты вообще такой, Медведь? Откуда столько борзости?
Тьма вокруг нее пришла в движение, легко приподняла Феликса нал землей, разверзлась под ногами, обнажила клыки, грозя отправить его прямо в волчью пасть. Однако Феликс почувствовал ее страх, по большей части именно он контролировал эту агрессию.
-Прошу извинить если чем-то тебя обидел, Элеонора, - нашел в себе силы на вежливость он перед лицом угрозы физических мук, - Обещаю, что подобного больше не повторится.
-Кто ты такой? – настаивала Элеонора.
-Феликс Богучар Сават, - неожиданно услышал он голос полковника Волка, опередившего его попытку представиться, - Создатель гостиницы, аналогов которой в Реальностях нет до сих пор. Отпусти его, Элеонора.
Однако Тьма вокруг нее пропала сама собой вместе с появлением Владимира Волка.
-Черт, что происходит, полковник? – Элеонора была удивлена не меньше чем Феликс.
-Думаю, вам надо попрощаться друг с другом пока хуже не стало, - заявил Владимир Волк, встав между ними в привычном ему черном хаки.
-Он что-то начал говорить о Кемале Афтере. Я хочу знать больше, я хочу знать какое он имеет к этому отношение, - раздраженным тоном пожаловалась Элеонора, - Я не уйду отсюда пока не получу ответов.
-Ты все узнаешь, обещаю, - кивнул полковник, - А пока возвращайся к Черному Лису.
Его спокойный миротворческий тон сделал свое дело: Элеонора сделала пару шагов назад, не спуская горящих глаз с Феликса, как бы намекавших на новую встречу, а затем резко растворилась в воздухе, оставив после себя секундное малиновое пламя.
-Какого хера ты творишь, Медведь? – повернулся полковник к Феликсу, проводив ее взглядом, - Зачем распускаешь руки?
Феликс прекрасно понимал, что это его поведение Воин Волка, видевший его второй раз в своей жизни, воспримет как попытку нападения со всеми вытекающими последствиями. Но просто иначе Феликс поступить не мог, это Богучар разумно не рискнул бы, для которого Дом мало имел значения.
-Прости, полковник, это все моя несдержанность. Видно, по Регине соскучился.
-Лучше, чтобы это было так, Медведь, - мрачно вздохнул Владимир Волк, - Повернись-ка.
Феликс не стал задавать лишних вопросов несмотря на неожиданность требования полковника. Тот же не медля провел рукой вдоль его спины чуть ниже лопаток, а затем продемонстрировал впавшему в ступор Феликсу нечто вроде иголки, с крошечным шишковидным наконечником.
-Это было всунуто между нитками твоей рубахи, - хладнокровно прокомментировал Владимир Волк, - Поэтому я здесь.
Он позволил Феликсу взять иголку из своих пальцев, чтобы рассмотреть устройство поближе. Наконечник был в один цвет с белой материей и оказывался достаточно твердым на ощупь. Кроме того, при сильном сжатии пальцы Феликса будто иголками пронзили.
-Что это? – неприятно поморщился он и вернул устройство полковнику Волку.
-Чьи-то глаза и уши, - пожал плечами полковник, - И они появились здесь, в Нейтральной зоне. Ты же ведь ни разу ее не покинул.
-Ни разу, - кивнул Феликс, в голову к которому уже полезли первые неприятные соображения.
-Как его имя?
-Райвэ Шоннтор, - легко вспомнил Феликс, - Он приходил всего раз. Спрашивал о Якобе Гроссе. Я сел в его гравимобиль, может быть именно тогда это и появилось у меня на спине.
-Когда это было? – строгим тоном спросил Владимир Волк.
-Перед тем как ты напал на Кемаля Афтера, а я все видел.
И именно в этот момент Феликс вспомнил о Древлянине у себя за спиной когда Свет погас и Элеонора склонилась над беспомощным Черным Лисом, истекающем кровью.
-Другими словами, Райвэ Шоннтор тоже все видел, - неприятно выдохнул полковник, - Черт бы его побрал. Почему ты не сказал о нем?
-Он Медведь, полковник…
-Больше нет, - резко перебил Владимир Волк, - Теперь это даже не Воин. Как бы тебе как Медведю не было приятно это слышать, Райвэ Шоннтор нынешний не имеет ничего общего с тем Райвэ Шоннтором, которого вы знали… Я знаю, что имя Якоба Гросса представляет для него большой интерес, и Райвэ уже сунул свой нос куда не надо, - продолжил полковник уже спокойнее, - Сам ведь напрашивается, говнюк.
-Что ты намерен делать? – с беспокойством в голосе задал вопрос Феликс.
-Светлая сила Кемаля Афтера пришла в движение, - вместо ответа сообщил Владимир Волк, - Он начал изменять свою Реальность.
-Но это вмешательство в ход ее истории, - мгновенно среагировал Феликс, - Это запрещено Законом.
-Кемаль Афтер что-то строит, и я хочу посмотреть на результат его работы, - железно заявил Владимир Волк, - Думаю, он окажется важнее всяких законов. Поэтому хочу, чтобы ты тоже посмотрел…
Глава 5 (1).
Феликс, впрочем, кое-что мог испытывать уже сейчас, до того как полковник Волк заговорил об активности Света Черного Лиса, а прототип Реальности Босстона был закончен. То была вибрация внутри Феликса с того момента как он сжал руки Элеоноры. То, что происходило внутри нее и передалось ему вместе с его прикосновением. Это было приятное, но вместе с тем раздражавшее его чувство. Это Элеонора наслаждалась им, поддавшись ему всецело в то время как Феликса не покидала мысль о том, что оно было заложено в него самой Сферой с самого его появления на свет. Заложено не только в него одного, но в каждого Воина без оглядки на его принадлежность Темной, Светлой, или даже Серой сторонам. Далеко не всем из них дано было обнаружить это чувство вибрации, неизбежно растущей перед задуманном Сферой Абсолюте Света. И уж самым-самым счастливчикам - таким как Феликс или Элеонора - довелось испытать его первее всех прочих.
Вибрация внутри Феликса не прекращалась ни на секунду. Он мог лишь не обращать не нее внимания, но едва вспоминая о ней, Феликс терял чувство времени и пространства, ведомый этой невероятной силой. Она легко проникала в его Тьму, и тогда Тьма входила в один с ней резонанс. И в эти мгновенья Феликс чувствовал тот самый Абсолют: то, что не могло его коснуться, но касалось. То, что требовало от него естественного отторжения и в то же время притягивало со страшной силой. Оно было совсем близко от Феликса, поэтому он чувствовал вибрацию практически во всех деталях, даже мог видеть вызываемые ею образы бесконечного города с неиссякаемыми источниками самых разных энергий.
Вибрация внутри него становилась все острее и тоньше по мере завершения Кемалем Афтером своих трудов. Его творение – метрополис Босстон – излучал мощную энергию на всю Нейтральную зону, даже дальше, за пределы к’оровских территорий. Энергия требовала от Феликса оказаться в самом ее эпицентре, призывала, желая коснуться его Тьмы, желая заполучить и сохранить часть его, и Феликс не мог отказать ей.
Он был одним из самых первых Воинов, попавших под влияние этой могучей, но пока еще не абсолютной силы, и посетивших Босстон лично. Тогда же он понял, что может начать свой собственный Дом, и для этого ему нужно было оказаться от Босстона как можно дальше. Он видел метрополис совсем еще юным, наполненным мощной энергетикой, оттого невероятно яркий и доминирующий. Босстон требовал к себе самое повышенное внимание, его Свет должен был иметь единственное значение. Теперь Феликс мог визуально увидеть те потоки энергий, при всех их самых разных направлениях стремившиеся лишь в сторону Элеоноры. Кемаль Афтер попытался сотворить аналог каждого существовавшего на тот момент времени Воина в образе персонажей виртуальной реальности. Удачно или нет не имело никакого значения. ЭТОТ Босстон являлся всего лишь прототипом, моделью если угодно. И он был создан только для одного Воина, своего рода дар Элеоноре (союз с которой оставался вопросом времени), врученный Кемалем Афтером в определенный момент. Потому что несмотря на свою энергетику метрополис был пуст как и его обитатели. Именно поэтому Кемаль Афтер приглашал Воинов пройтись по улицам метрополиса и насладиться живой вибрацией Света.
Это была Сила не Воина уровня Черных Лис, и если бы Феликс не знал о Нэйле Аскроне за спиной Кемаля Афтера, о самой Сфере, готовившейся к смене жизненных Циклов, он наверное бы… Да черт его знает, что бы ему оставалось делать. Феликс ДОЛЖЕН был знать об этом, знать и о своей миссии, ведь каждый Воин предназначен исполнить однажды свою роль, пусть Феликс понимал, что все возможные роли, в конечном счете, вели к завершению одной эпохи и началу другой. Свет Босстона обращался к нему как обратился к каждому Воину, вошедшему в метрополис. И ничего иного кроме покоя в движении Феликс в нем не увидел. Это вновь был голос Сферы, подлинный и ни с чем не сравнимый. Феликс был частью его, а значит принадлежал и Босстону. И Босстон не требовал, но предлагал Феликсу стать ему верным союзником. Босстон указывал на Элеонору, направляя полученную часть Силы Феликса по направлению к ней. Не сразу конечно.
Феликс не посетил «Ракетчик» - большое Д-образное строение, вокруг которого Свет концентрировался в плотную твердую субстанцию, резонирующую свое естество на весь метрополис. Отсюда начиналась его жизнь, здесь находилось самое сердце Кемаля Афтера, окруженное и защищенное резонируемой им самим незримой оболочкой. Все энергии, получаемые от Воинов, оказавшихся на территории Босстона и протекавшие по его улицам, так или иначе, несмотря на самые разные направления их движения, приводили к «Ракетчику». Туда просто невозможно было не попасть, независимо от того в какой части метрополиса оказывался тот или иной Воин.
«Ракетчик» представлял из себя невероятно шикарный в плане интерьера, общей атмосферы и сервиса ресторан в несколько этажей. Однако Кемаль Афтер дополнил его большой сценой с достойной иллюминацией и гостиничными номерами где все должно было бы удержать гостя в этом водовороте Света. Свет действительно был повсюду, наполнявший «Ракетчик» самыми разнообразными его оттенками, от магически пригашенных до завораживающе ослепительных. Это было царство праздника и торжества, того, что так хотелось тому Кемалю Афтеру, которого Феликс ощутил за спиной в автомобиле полковника Волка. «Ракетчик» пребывал в покое в движении. Немногом из тех Воинов, что попадали сюда с легкостью хотелось покинуть это место. Оттого наверное среди них оказывалось так много Волков, прошедших через темные времена распрей на почве недоверия друг к другу. Вот и Владимир Волк оказался приятно удивлен той настоящей непринужденной дружеской атмосфере «Ракетчика», которую он, наконец-то, обрел, посетив его в самый первый раз.
А уж в каком восторге пребывала Элеонора, усыпленная этими красками, этой наивной детской игрой Света, уставшая быть Элеонорой. Ведь она однозначно помнила урок отношений Карлиты с Воином Тигром, в которые так ни разу и не вмешалась несмотря на физическое насилие с его стороны. Кемаль Афтер определенно чувствовал ее присутствие под маской Карлиты, чувствовал ее стремление к тому покою, к которому Элеонора так стремилась, и за который была ему так благодарна. Оттого Босстон и его «Ракетчик» имели куда больше смысла в их отношениях на недосягаемом для глаз и ушей тонком уровне. И если Карлите было суждено стать Черному Лису женой то только в Босстоне и только в «Ракетчике», Свет который будто ждал этого момента.
-Думаю, для Реальностей не все еще потеряно, - сдержанным тоном поделился с Феликсом полковник Волк своими восторженными ощущениями от пребывания в самом сердце метрополиса в самый первый раз, - И это определенно сбивает меня с толку и рождает кучу вопросов касательно Кемаля Афтера.
-Босстон построен ради Элеоноры, - рассудительно пояснил Феликс, - Это очень хрупкая конструкция, в которую заложен огромнейший Силовой потенциал. Он обязательно исчерпает себя когда Элеонора станет женой Черного Лиса. Пока эта мощь будет нарастать по мере увеличения количества Воинов, посетивших Босстон. Кемаль Афтер будто хочет объявить о своем союзе с Элеонорой на все Реальности; настолько в нем скопилось позитивных эмоций под грузом неприятия внешнего мира.
-Ну это как раз мне понятно, - кивнул полковник.
-Основная сила Босстона в его разрушении, - пожал плечами Феликс, - Кемаль Афтер не дал ему ничего от своей темной половины, от того, что могло бы послужить метрополису жестким каркасом. В своей кульминации и при естественных условиях Босстон вполне может стереть не одну и даже не две Реальности так, чтобы ничего не осталось. Но это обязательно произойдет, так Босстон устроен.
Их общение проходило на самых окраинах метрополиса, Свет «Ракетчика» до которых добирался с большим трудом, можно даже сказать, его сила здесь почти не ощущалась. На тот момент Кемаль Афтер и Элеонора в Нейтральной зоне отсутствовали, наслаждаясь уединением где-то в Реальностях, предоставив Босстон самому себе. Впрочем, Феликс-то очень хорошо представлял себе подлинного надсмотрщика в метрополисе. И время отсутствия Кемаля Афтера и даже когда последний находился на своей территории. Ведь полковник Волк и не думал скрывать своих прав на все, что касалось Черного Лиса.
-А что если метрополис канет в историю раньше? – обдумав слова Феликса, поинтересовался Владимир Волк.
-Он использует на Элеоноре не всю набранную Силу, часть ее останется в качестве базового уровня перед накоплением на саморазрушение. Должно пройти строго определенное время. Нет, полковник, умереть раньше Босстон не может. Ну только если в дело не вступят какие-то сторонние силы, искусственно ускорившие ход событий.
На самом деле Феликс уже предполагал, что Владимир Волк может попытаться разрушить творение Кемаля Афтера после того как Карлита станет официальной женой Черного Лиса. И про себя протестовал против подобного развития событий. Лишь Кемаль Афтер, построивший Босстон, имел право разрушить метрополис. Не могло быть никаких оправданий вмешательства кого-либо со стороны для подобного деяния, какие бы угрозы Босстон не представлял. И на мгновенье Феликса охватило естественное желание предупредить Кемаля Афтера о возможных планах полковника.
-Я рекомендую тебе покинуть Нейтральную зону и вернуться под крыло Хесса, - Владимир Волк, кажется прочитал эти возмущенные настроения Феликса, отразившиеся на его мрачном лице, - Можешь заняться Домом, Хесс тебя прикроет. Остальное тебя волновать не должно…
На выходе из Реальности Кемаля Афтера Феликса, однако, уже ждали, и едва он прибыл на территорию ближайшего космопорта с намерением покинуть Нейтральную зону, а затем без проблем переместиться в указанное полковником место, прямо перед Феликсом остановился большой серый автомобиль, в просторном светлом и мягком салоне которого его находились Райвэ Шоннтор и Лебедь Полынь.
-Ты ведь понимаешь, что мое внимание к тебе не исчерпано, - мягким деликатным тоном перешел к делу Райвэ едва Феликс оказался в салоне после чего автомобиль плавно двинулся с места,- Выпустить тебя из Нейтральной зоны так просто выше моих сил.
-А она какого черта здесь делает? – мотнул в сторону Лебеди головой Феликс, - Это по ее указке ты повесил на меня подслушивающее устройство?
Он не стал скрывать своего раздражения, вспомнив свою последнюю с Полынью встречу.
-Феликс…
-Помолчи, - остановил ее Райвэ, - Понятия не имею ни о каких «жучках», и этот вопрос мне уже интересен. Но генерал Лебедь Полынь является сотрудником к’оровской службы безопасности, статус которого получен ею вполне заслуженно. Ты, конечно, можешь наплевать на ее статус в Нейтральной зоне, в Реальностях он не столь важен.
-И как давно Лебедь Полынь стала сотрудником службы безопасности в Нейтральной зоне? – улыбнулся Феликс.
Лишний раз на Лебедь он старался не смотреть.
-С тех самых пор как среди Волков начались первые серьезные трения по поводу ее смены Знака, - не обращая внимания на этот тон пояснил Райвэ, - Кое-кто из союзников Лебеди рекомендовал ей возможности, предлагаемые в Нейтральной зоне. Я бы назвал последнюю вторым домом. Если хочешь знать, у маршала Кемаля Афтера по Реальностям так же здесь есть свой уголок.
-Что еще ты хочешь услышать? – прервал его Феликс, про себя обративший интерес на неплохую альтернативу получить еще одно звание.
-О событиях на Совином когте: о том кто стрелял в Богучара Савата пока он поправлял свое здоровье после отравления токсичными веществами.
Что ж, учитывая факт сотрудничества Райвэ Шоннтора и Лебеди Полыни, Феликсу следовало ожидать этих вопросов. Она наверняка должна была быть с Райвэ максимально открытой если хотела получить свое место в Нейтральной зоне, и желательно рангом повыше.
-Это был посланец от Якоба Гросса, - мигом сообразил Феликс, - Так сказал он сам.
-И что случилось потом? – допытывался Райвэ, на секунду переглянувшись со своей спутницей.
-Там был кто-то еще. Кто-то кто ждал его пока Богучар спал. Кто-то кто использовал Силу, чтобы скрыть тело и скрыться самому.
-Хм, ты уверен, что все так и было? – переспросил Райвэ, покосившись на Лебедь.
-Да, так все и было…
-Нет, не так, - не сдержалась Лебедь, - Богучар обвинил меня и Ингреда Сая. Богучар прекрасно знал кто такой Всеволод Скалозуб, он выяснил это. Я хочу знать кто сказал ему. Наверняка это кто-то из Волков.
-Так вы хотите услышать имя Владимира Волка? - усмехнулся Феликс, поняв куда Лебедь клонит, - Тебе просто нужен хороший козырь на руки.
-Послушай, Феликс, - вмешался Райвэ Шоннтор, - Полковник Владимир Волк и Кемаль Афтер – очень опасные для Реальностей союзники. Помимо природной силы, результатом которой является Босстон, Кемаль Афтер – кровный сын Якоба Гросса - наделен своим отцом другим оружием, от которого пока нет спасения. Полковник Волк знает об этом, что дает ему шанс вести свою игру. Могут пострадать сторонние Воины. А теперь Кемаль Афтер состоит в близких отношениях с дочерью полковника – Кайлой Рабауль, и вопрос их брака заключается лишь в сроках.
А вот здесь Феликс был несказанно удивлен, впрочем в его голову уже давно закралось подозрение о связи между Владимиром Волком и Элеонорой, которая представляла для полковника интерес.
-Кайла Рабауль - дочь Владимира Волка, - вслух повторил Феликс, в самый последний момент едва не проговорившись об Элеоноре.
-Что тебе известно? – мгновенно ухватился за эту реакцию Райвэ.
Действительно, что Феликсу было известно еще кроме того, что он знал Элеонору? Разве что до Кемаля Афтера она имела дело с Темным Воином Тигром, а потом была послана в Нейтральную зону с целью покончить с потомком Якоба Гросса, но не смогла по причине взаимной симпатии между ними. И конечно у полковника Волка были свои причины не говорить о собственной дочери с Феликсом.
-В общем, ничего, - будто в себя пришел Феликс, приведенный в чувство вопросом Райвэ, - Но ты сказал, что Якоб Гросс наградил Кемаля Афтера оружием, от которого пока нет спасения.
-Оно разработано Воинами, вошедшими в сговор с Чужаками, - заговорила Лебедь, - Совсем небольшое устройство, генерирующее разрушительную волновую энергию, по большей части входящую в резонанс с энергией Тумана по ту сторону Врат. Другими словами, носителю такого устройства Туман угрозы не представляет.
-Я уже слышал о планах Якоба Гросса открыть Врата, - кивнул Феликс, - Так значит Кемаль Афтер обладает такой штукой и Владимир Волк об этом осведомлен?
-Ее возможности не изучены. Как нет уверенности в том, умеет ли Кемаль Афтер контролировать эту силу. Она может стать эффективным оружием в умелых руках, и полковник Волк ведет активную деятельность в изучении данного вопроса. Один, без намерений с кем-либо сотрудничать.
Да, в суждениях Райвэ Шоннтора был смысл.
-Я не могу и не хочу лгать, - тем не менее ответствовал Феликс, попеременно переводя взгляд с Райвэ на Лебедь, - Какой бы угрозой Кемаль Афтер не являлся и какие бы цели не преследовал Владимир Волк с ним в паре, полковник не имеет никакого отношения к Богучару Савату в деле с Ингредом Саем.
-Тогда ты не оставляешь мне другого выбора кроме как лично представить тебя Ингреду, - Лебедь, кажется, ожидала его отказ, - Не скажешь мне, скажешь ему. Извини, Феликс, но это очень важно…
Они не покинули Нейтральную зону, петляя по трассам и дорожным развязкам, ныряя из одного портала в другой, сменяя утро на ночь, ночь на полдень, прыгая по уровням и Этажам к’оровских территорий. Феликс не боялся предстоящего общения, на котором так настаивала Лебедь Полынь. Хотя, конечно, понимал, что дело могло дойти до физических пыток. И оттого слегка нервничал, стараясь заострить свое внимание на Босстоне Кемаля Афтера как на отдельной Реальности, которой суждено было заключить в себе все остальные ради перерождения Сферы. Каким должен был стать его собственный Дом? Не менее ли огромным монолитом, принявшем на себя всю разрушительную часть Света Босстона? А может крошечной отметкой на бесконечном теле Сферы? Что именно Феликс должен был вложить в его основание? Где-то внутри он уже знал, что его Тьма, которую он должен был вложить в каждую частицу Дома, возьмет свое начало из того, что он чувствовал, влекомый зовом уже существовавшего Босстона. Оттуда, из будоражившей вибрации Света, с момента его рождения, может даже раньше, оставленной в нем самой Сферой, а теперь проснувшейся по воле метрополиса. При одной лишь мысли о ней Феликс будто выпадал из привычного ему чувства реальности. Интересно, знал ли Якоб Гросс о настоящем предназначении Кемаля Афтера, задумав Большую игру? Знали ли Райвэ и Лебедь о том, что было важнее всех этих манипуляций с Вратами, что было важнее Ингреда Сая из клана Волков? На самом деле, Феликса везли к Ингреду с того момента как он оказался в салоне автомобиля.
Но вот машина наконец остановилась возле шестиугольной многоэтажной башни, полностью зеркально стеклянной, отражавшей яркий и белый солнечный свет. Башня располагалась среди мелких построек и прочих невзрачных и непонятных сооружений на большой бетонированной площадке, огороженной глухим металлическим забором с колючей проволокой и с часовыми вышками через каждые десять-пятнадцать метров. На самой верхушке башни были закреплены длиннющие усы антенн, уходившие далеко в небо. Территория объекта казалась вымершей, даже на вышках никого не было видно. Так что Феликс разумно заключил, что вся жизнь здесь проходила по землей. И едва Райвэ и Лебедь провели его через входные двери внутрь башни его встретила тяжелая атмосфера строгого армейского режима. Феликс оказался в огромном зале с просторной кабиной КПП в центре, за стеклом которого несла дежурство пара молодых крепко сбитых вояк в черном хаки без каких-либо опознавательных знаков и погон. В отличие от охранников в форме к’оровской службы безопасности стоявших практически у каждого коридора или двери, что уводили сотрудников в одним им известные закоулки башни. Такие же охранники стояли и возле дверей лифтов. Руки каждого из них были облачены в серые эластичные перчатки, вроде бы лишний элемент их формы, но Феликс нутром чуял нешуточную угрозу, исходившую от этих самых перчаток.
-Секция Е, - отчетливо сказал Райвэ, встав перед первым же лифтом.
Всех троих уже просканировали на входе внутрь башни, узнали и теперь ожидали на выходе из просторной кабины лифта, спустившей Феликса в настоящий коридорный лабиринт. Первое, что увидел Феликс едва двери лифта раскрылись, быда широко распахнутая кверху дверь каплевидной прозрачной капсулы, зависшей над гладким полом. Внутри находился внешне рыжий молодой малый к’ор в привычном черном хаки с эмблемами службы безопасности, но без погон. Он вальяжно развалился в своем кресле с подлокотниками, заложив ногу за ногу, и кивком толстощекой головы указал Феликсу занять одно из двух свободных кресел напротив. В этом месте Райвэ Шоннтор оставил Лебедь и Феликса, ни шагу ни сделав из лифта прочь.
И едва они оказались внутри капсулы, последняя сразу же тронулась с места, мгновенно набрав приличную скорость. Она помчалась вдоль тускло освещенных, но богатых на светящиеся указатели коридоров и переходов в потоке других подобных капсул, снующих в обе стороны с пассажирами внутри. То и дело ярко вспыхивали красные и зеленые огни светофоров, а охране возле бесконечных дверей Феликс быстро потерял счет. По указке Лебеди рыжий к’ор (он назвался Феем) вслух указал капсуле имя Ингреда Сая после чего последняя сама выбрала маршрут следования, ее пассажирам оставалось лишь расслабиться.
Феликс прежде не видел ничего подобного раньше, поэтому все его внимание было захвачено движением внутри подземного комплекса, казалось, не имевшего границ. Лебедь и Фей тем временем нашли какую-то тему для общения, Феликс даже и не пытался вникнуть, про себя желая, чтобы их скоростная поездка продолжалась как можно дольше. Капсула не замедлялась даже на поворотах, непонятным образом изгибаясь под прямым углом в нужный момент, что, впрочем, никак не отражалось внутри нее.
Впрочем, эта поездка оказалась не столь уж и длительной, настолько быстро капсула домчала Феликса и Лебедь до пункта назначения. Им оказалась очередная дверь в бетонной стене с парой охранников андроидов по бокам от нее. На уровне глаз Феликса красовалась блестящая табличка с именем Ингреда Сая и отверстием примитивного дверного глазка под ней.
-Лебедь Полынь и Феликс Богучар Сават, - обратилась Лебедь к охранникам прежде чем постучаться в дверь Ингреда Сая.
Один из них только безмолвно провел растопыренными пальцами, заправленными в серую эластичную перчатку пальцами сначала вдоль Лебеди, затем вдоль Феликса. Во время этой процедуры тот услышал неприятный тяжелый гул когда ладонь в перчатке оказалась у Феликса прямо перед лицом. Этот фон будто проник внутрь него и устремился от головы к ногам, оставляя после себя обжигающий след вдоль всего тела, как будто Феликса разрезали напополам сверху вниз, и он оставался в сознании. Но только после сей коробящей процедуры Лебедь Полынь пару раз стукнула в дверь. Последняя несколько раз сложилась кверху, обнажая нутро очень большого кабинета, со всеми условиями жилой комнаты или даже номера в шикарной гостинице. Были и окно с плотными пестрыми занавесками, и дверь в ванную комнату, и небольшой бар с разнообразием напитков, даже стеллаж с книгами в твердых переплетах. А прямо напротив входной двери размещался пульт управления со множеством кнопок и мониторов.
Рабочее место за ним пустовало: Ингред Сай встретил своих гостей в уютном кресле на колесиках у окна с толстой книгой в руках. И что-то отталкивало его от Волков в глазах Феликса. Последний прежде никогда не видел этого Воина среди Медведей воочию, ни на одном, даже самом малозначительным для родного клана совете. И все же, было в Ингреде Сае нечто природное от Медведей. Не внешне, не физически. Эта сила заполняла все пространство рабочего кабинета, не исходившая от Ингреда, но порожденная им. Это был Светлый Воин - высокий, атлетического сложения, с длинными, ослепительно черными кудрями волос, что, насколько Феликс знал, среди Волков не приветствовалось. Но несмотря на эту энергетику и на свои впечатления, Феликс понимал, что Ингред Сай оставался Воином Волком. Можно так сказать, в представлении Феликса это было смешение Волка и Медведя в одном лице. Волчий взгляд и эта мощная энергия Медведя, захватившая все вокруг в этом логове с охраной снаружи – природное естество, разумно сокрытое где-то в глубинах Нейтральной зоны. С такими Воинами Феликс еще не общался.
-Мое имя – Ирвин Ингред Сай, - негромко и как-то дружелюбно назвался Воин Волк/Медведь, не пустив на лицо и намека на приветливость, - Но как и в твоем случае, Ирвин – временное явление, так что можешь смело его пропустить, Феликс Сават.
Он не встал с кресла, одетый в домашний халат и тапочки, но книгу однако захлопнул, прежде загнув уголок зеленоватого оттенка страницы.
-Извини, временные проблемы со спиной, я стараюсь не вставать лишний раз, - прокомментировал Сай свое нежелание подняться на ноги, - Что ж, мне довелось общаться с Якобом Гроссом; это был очень занятный Воин, достойный более высокого уровня чем просто Рыжий Лис.
Лебедь тем временем поставила напротив него стул со спинкой, приглашая Феликса сесть. За окном было пасмурно и тоскливо. Феликс увидел кусок леса с пышными елями, омываемыми надолго затянувшимся монотонным дождем. Впрочем, холод и сырость оставались за пределами кабинета Ингреда Сая, будто отрезанные неким силовым барьером. Пока Феликс разглядывал сопли за окном Лебедь заняла место за рабочим пультом, а Ингред вытянул руку в сторону бара. В следующий миг воздух перед Феликсом пришел в движение, загустел и уплотнился, сформировав бокал со знакомым ему коктейлем, что он пил, сидя в кресле собственного убежища по окончании работы над гостиницей. Да и стул под ним трансформировался в привычное Богучару кресло, один в один схожее с тем, в котором он погружался в Небытие.
-Кажется, ничего не упустил, - удовлетворенным тоном прокомментировал результат своих манипуляций Ингред, - Хотя нет.
Он поднял кверху указательный палец левой руки, и дождь за окном сменился мягким равномерным снегопадом, а ели покрылись сверкающими идеально белыми шапками.
-Вот так уже будет в самый раз, - довольно кивнул Ингред и заложил ногу за ногу, - Мне нечего с тобой делить. Я бы даже сказал, что ты и я находимся по одну сторону баррикад, возведенных Якобом Гроссом, возможности которого, признаю, я недооценил. Я говорил Якобу, чтобы он держался от моих интересов подальше, особенно от наших с Лебедью контактов. Теперь я понимаю, что без сторонней поддержки не обошлось. У Якоба были союзники, которые никуда не делись и после его смерти. В том числе и Воины Волки, а то рангом повыше.
-Да, Райвэ Шоннтор рассказал мне о конфликте между Волками, - кивнул Феликс, умышленно упомянув имя бывшего Медведя.
Пока он не спешил отпить из предложенного Ингредом бокала.
-Тогда ты должен понимать, что мне нужно как можно больше средств, чтобы оставаться на своем месте. Я имею на то полное право поскольку получил удар исподтишка когда ты назвал Лебеди мое настоящее имя. Имя Ингреда Сая. Имя, имеющее прямое отношение ко Всеволоду Скалозубу, о котором было известно лишь немногим из Волков, тем кому я мог доверять.
-Я уже сказал Лебеди, что Владимир Волк не имеет к этому отношения. Не от полковника я услышал о тебе, - через паузу сказал Феликс, - На правах владельца гостиницы Богучар вынужден был общаться с определенными и влиятельными Воинами, пожелавшими как можно быстрее обратиться к ее услугам. Ни он ни я не знаю и не должны знать их имен. Но именно тогда прозвучало имя Ингреда.
Он ничуть не раскаивался за свою ложь. Не в его интересах было выдавать Хесса, который, несмотря на случившееся с Региной, все еще оставался для Феликса хорошим прикрытием. В условиях работы над Домом даже Владимир Волк не обладал теми возможностями, что были доступны Хессу. Этот конфликт внутри клана наверняка коснулся и его, что было Феликсу некстати если последний рассчитывал на надежную поддержку со стороны. А если Хесс узнает еще и о том, что это Феликс выдал его Ингреду Саю, ничем хорошим для Феликса это не закончится.
-Хорошо, предположим, это правда, - после затянувшихся раздумий, во время которых он несколько раз обменялся с Лебедью взглядами, протянул Ингред, - Предположим, Богучара расспрашивали, в том числе, о контактах с Якобом Гроссом, и Ингред Сай всплыл совершенно логично. Однако мне нужно время на то, чтобы проверить эту версию.
-Как? – поинтересовалась Лебедь.
-У меня есть свидетель, - кивнул головой в сторону Феликса Ингред, - Он мог услышать обо мне только от Волка. Я готов собрать Совет клана по этому поводу; Волки должны знать…
Он говорил не повышая голоса, но сила, витавшая в рабочем кабинете, будто пришла в движение, обретая физическое обличье. Во всяком случае Феликс ощущал присутствие дикого грозного зверя вокруг себя. Ингред, впрочем, так и не успел докончить свою мысль на предмет того о чем должны были знать Волки по его желанию, поскольку входная дверь неожиданно вновь сложилась кверху, запустив внутрь кабинета полковника Владимира Волка в черной форме сотрудника службы охраны с генеральскими погонами на плечах.
-Какого хера вы с Лебедью творите, Сай? – с порога заявил полковник строгим тоном, проходя внутрь кабинета.
Вслед за ним внутрь кабинета вошла охрана, занимавшая свои места снаружи. Теперь же андроиды не должны были никого выпускать, только по приказу Владимира Волка. Вместе с появлением полковника, окружившая Феликса сила утратила свое влияние, уступив место серому хищнику, будто вырвавшемуся из тела полковника. Зверь в мгновение ока занял боевую позицию, растопырив лапы и оскалив зубы, держа в поле зрения всех находящихся в кабинете.
-Что-то я не припомню твоего имени ни среди офицерского состава ни среди подчиненных, - невозмутимо ответствовал Ингред, - Это я вынужден тебя спросить - какого хрена?
-Я захочу - мое имя будет значиться среди руководителей всех остальных служб, - холодно заявил Владимир Волк, - Никакой Райвэ Шоннтор тебя не спасет. И на него найдется управа. Почему он здесь? – указал он на Феликса.
-Он здесь потому, что Волки не умеют держать язык за зубами, полковник, - в прежде спокойном негромком голосе Ингреда постепенно прорастало раздражение, - Феликс – живое тому доказательство.
-Ты должен отпустить его, Сай…
-Да черта с два, - окрысился Ингред, - Мне есть что предъявить Совету.
-Мне кажется, этот вопрос уже решен, - покачал головой полковник, - Лебедь оставили в покое, к тебе претензий тоже нет. Все несогласные угомонились. Что не так?
-Я хочу получить ответы, - не сдавался Ингред, - Я хочу быть уверен в том, что те кому я привык доверять не подставят меня в дальнейшем. Меня жестко поимели, я должен знать кто и ради чего… Он все равно не жилец, полковник, - он ткнул пальцем в Феликса.
-Ты дурак, Сай, - только сказал полковник Волк, - Я не позволю тебе ворошить остывающие угли. Феликс идет со мной.
-В таком случае, я назову твое имя на Совете. Если в прошлом у меня не было никаких доказательств, теперь они мне и вовсе не требуются.
-Не будет никакого Совета, Ингред. А мое имя уже испоганено настолько, что вряд ли кому будет интересно услышать о нем что-то из ряда вон выходящее, - осклабился полковник, задавив все намерения хозяина этого рабочего кабинета, - Только и мне есть что сказать. Не думаю, что тебе это понравится.
-Ты не всесилен, полковник, - подала голос Лебедь, - Однажды ты закончишь как Якоб Гросс.
-Я знаю, - с улыбкой кивнул Владимир Волк, - Идем, Феликс…
Глава 5 (2).
Он вернулся в привычное ему, но далекое за давностью лет и событий Убежище, в котором когда-то начинал свою гостиницу. Но Феликс не сразу узнал его. Нет, это был все тот же прежний домик посреди засыпанного снежной шапкой ельника, с единственным окном, у которого он сидел в кресле, провалившись в уютную холодную Тьму. Но в том и дело, что именно Богучар задумывал свое Убежище таким – тихим и уединенным. Максимально подходящим для исполнения задуманной Феликсом гостиницы. И прятавшийся в Небытие Феликс, ведомый предавшимся уютной атмосфере Убежища Богучаром, теперь оказался просто неготовым встретить привычное уединение в одиночку. Без поддержки Богучара Убежище воспринималось Феликсом чем-то чуждым, чем-то неестественным и неправильным. Слишком много было в нем лишних частей. Например, привычная Богучару снежная тишина, припорошенная приятным безмолвным снегопадом. На Феликса же она давила со всех сторон, заполняла всего его даже изнутри. Ему требовалось другое, то, чего Богучар не смог бы дать ему при любом желании. И все оттого, что Богучар оставался лишь оболочкой, сосудом с толстыми глухими стенами, грубой формой, подверженной только лишь физическим изменениям и воздействиям. То, чем обладал Феликс Богучару было неподвластно.
Нет, покой и умиротворяющая тишина в Убежище не годились для подготовки к началу Дома. Ведь Феликс предчувствовал и понимал всем своим естеством, что тот Дом, который устраивал и Реальности и его самого должен был вырасти здесь, перевоплотившись из тесных давящих стен Убежища. Холодной Тьме, требовался простор, возможно больший чем бесконечность Света Кемаля Афтера.
Так когда-то начиналась и его гостиница, порожденная Тьмой и Хаосом, частями которых Феликс являлся. И здесь, в Убежище Богучара, Феликс будто услышал подлинный голос Тьмы и узрел ее всю, во всей ее физической массе. На самом деле Тьма была здесь с самого начала Убежища. Она была собрана в безразмерно малую и вместе с тем бесконечно огромную точку, служившую Убежищу основу, самым главным связующим звеном между всеми его частями. Тьма гудела, излучала тяжелую, но родную Феликсу вибрацию. Похожую на ту, что вызывал Босстон, напоминая Воинам об их зависимости от Сферы. И только в том и заключалась схожесть этих вибраций. Основное же отличие было в том, что Тьма подавляла и подчиняла, пыталась забрать из головы Феликса все, что определяло его «Я». Тьме было все равно кем Феликс являлся с самого своего рождения. Как будто он должен был родиться заново, полностью лишенный самого себя, которого ему еще только предстояло осознать. И вопрос заключался только в том должно ли было быть его «Я» его собственностью.
Это при работе над гостиницей Феликс обращался ко Тьме совершенно легко и свободно. Тьма всегда была открыта ему, позволяя черпать из своих нескончаемых недр так необходимые Феликсу мифы и предположения относительно целесообразности его трудов. Дом же заявлял о полной доминанте Тьмы. Теперь это Тьма требовала от Феликса ответов если он хотел построить Дом таким каким его себе представлял. Феликс не должен был противиться ее превосходству над собой.
Тьма настаивала на том, что его будущий Дом не должен был иметь никакой формы. Только так Свет грядущего Босстона не смог проникнуть в Дом и обнажить все самые мелкие его детали. И это оказывалось самой сложной частью во всей работе над Домом. Бесформенность должна была стать его несущей опорой. Того хотела от Феликса Тьма, к тому стремился он сам, ведомый ею, вновь заняв Убежище. Теперь это было только ЕГО Убежище, лишенное всех возможных ограничений. Все, что было в нем прежде теперь не имело значения. Феликс удалил все лишнее, повинуясь голосу Тьмы, даже окно, за которым безмолвно падал снег, и входную дверь, оставив лишь голые стены. Но даже замуровать себя в Убежище Феликсу было недостаточно. Ни одного луча света не должно было проникнуть в этот получившийся склеп, Тьма требовала самой полной изоляции от света. И без долгих размышлений и покорившись ее воле Феликс выколол себе глаза, оставив их только глухому бесполезному телу с именем Богучара Савата.
И не было боли. Но если была, то не та, которую Феликс ожидал испытать. Не своими руками он сделал это. Он будто прозрел, оказавшись вне пределов Убежища, погруженного во тьму. Стал видеть намного острее чем могла позволить физиология. Это Богучар смог бы увидеть простое отсутствие света, окажись он в подобных условиях. Феликсу же Тьма предоставила новые знания, неведомые ему прежде. Например, о том, что нет и не может быть никакого Начала, нет и не может быть никакого Конца, и уж точно нет Межу Ними. Лишь только Вечный холод имеет значение.
Тогда Феликс просто растаял вне времени и пространства. Тогда он просто вышел далеко за все возможные пределы, утратившие всякий смысл. Тогда Феликс сам стал холодным Вечным Небытием, сам стал вибрацией Тьмы.
Изможденным и полностью избитым и измученным нашел его Хесс, верные люди которого держали Убежище Феликса под неустанным присмотром. Это они сообщили Хессу о безумии, творившемся в запечатанном Феликсом склепе, лишенном элементарного выхода. Тьма исказила это место до неузнаваемости настолько, что Хесс, для которого Убежище Богучара Савата стало не менее важным чем собственный Дом, пришел в неподдельный ужас. В своей жизни Хесс видел ужаса с избытком, поэтому уже давно перестал ему удивляться и холодеть в трепете. Однако Феликс мог открыть ему новую грань неприятных эмоций, Хесс того ждал.
То, что Хесс увидел, попытавшись войти в Убежище Богучара, Феликсом было назвать сложно. То был глубокий старец, сморщенная бесформенная кучка плоти, находившаяся в самом эпицентре приведенной в движение Тьмы, поглотившей Убежище, и затягивающей его в самую Бездну как будто перед решающим броском за пределы отведенного ей мироздания. Тьма сочилась из растерзанного тела Феликса куда-то вглубь и наружу, он был ее источником, эпицентром новой Вселенной, образованной им внутри глухого темного склепа без окон и дверей. И достучаться до него равно как и коснуться с целью вырвать Феликса из этой Бездны было не так-то просто.
Хесс понадобилось определенное время и большая часть его Волчьей Силы, чтобы пройти сквозь густую плотную массу Тьмы. Пока что это было нечто вязкое, еще не обретшее своей окончательной величины. Но оно постепенно охлаждалось и затвердевало, проникало через Хесса, заставляя затвердевать и его тело. Затвердевало и его сознание. В бесформенной и холодной тьме всего движения казались дергаными, происходившими резкими рывками, приближаясь к Феликсу из бесконечного далека. Как если бы огромные руки проникли в замкнутый космос откуда-то из-за его пределов, а пальцы сжали его эпицентр.
Это Феликс был готов к тому, что происходило с ним во Тьме в то время как тело Богучара находилось в плачевном состоянии, максимально близком к смерти. Между тем, это было всего лишь началом Тьмы, первым штрихом Дома, желаемого Феликсом. Дом уже получил жизнь, соединился Нитями с Феликсом практически неразрывно. Но Дом оказался намного сильнее чем Феликс рассчитывал, его Нити просто сжали своего создателя без возможности элементарно и свободно дышать, сковали все его движения, прочно оплели рассудок. Нити выкачивали из Феликса силу, Дом будто рос в его голове, выходил за пределы его осознания и восприятия. Чтобы удержать Тьму под контролем Феликсу требовалось куда больше свободного пространства чем ограниченная телесная клетка Богучара Савата.
И вновь Феликс оказался в руках Игоря Лешего. Но на сей раз тот забрал тело Богучара в свою хижину, спрятанную в вечно темной, недосягаемой для лучей солнца густой лесной чащобе. То было одно из нескольких прибежищ Игоря, разбросанных по Медвежьим территориям и укрытых от сторонних глаз. Все прибежища были один в один похожи друг на друга: в каждой таинственно горели свечи, пламя которых оставалось ровным и безмолвным, каждая хижина была наполнена отличным от других запахом трав и натуральных ароматизаторов. Игорь Леший всегда знал когда и при каких обстоятельствах ему следовало посетить и пребывать в том или ином прибежище, используя все имевшиеся в них преимущества в полном объеме.
Место, в которое Игорь поместил Феликса было погружено в пропитанную липой мягкую тишину. Тогда же, укрытый липовыми ароматами Феликс услышал голос Регины, совсем далеки, но разлившийся в холодной Тьме, на которую хватало всего его сознания.
-Любимый…
Кажется, вибрация Тьмы замерла в тот момент, остался лишь холод. И эта пауза длилась совсем недолго, но все же достаточно, чтобы Феликс испытал другую вибрацию, ту, которую требовал от него Босстон.
-Любимый…
Все верно, Тьма требовала немного тепла и Света, чтобы не перерасти свою собственную бесконечность. Тьма восприняла голос Регины как свой собственный, Тьма не отвергла Регину, наоборот, уделила ей немало места в своей безграничности. И, кажется, тогда Феликс видел Регину живой и невредимой. Такой какой знал ее с первого дня их знакомства. Будто само время совершило скачок назад, возвращая Феликса к тому периоду когда круживший голову аромат цветущей липы пробивался из каждой клеточки тела Регины всякий раз как последняя оказывалась в руках Богучара. Феликс вряд ли обратил бы внимание тогда на эти подробности, оставаясь вдали от страстных чувств, не имевших для него значимости. Ан нет, этот запах отложился в его памяти ничуть не меньше чем в памяти Богучара.
-Любимый мой…
Тьма обрела физическую плоть, обрела форму. Ослепивший себя Тьмой Феликс видел Регину прямо перед собой, сжимал ее грациозное воздушное тело в объятьях, и совсем не чувствовал прежнего холода. Это действительно была она, не подделка, порожденная воспоминаниями Богучара для облегчения его физических страданий. Феликс чувствовал Регину всю целиком и каждую клеточку ее тела по отдельности. Как никогда прежде вибрация ее Света была такой утонченной, такой доступной, такой трепетной.
Она ждала его в прибежище Игоря Лешего, возвращенная к жизни Хессом. Она знала, что в данный момент Феликс преобладал над Богучаром, знала, и обращалась именно к Богучару, и именно Богучар чувствовал ее в своих руках через прикосновения Феликса. И, черт возьми, тогда Феликс смог четко определить границы Вечности, заключенной всего в одной точке. Тогда он смог увидеть реальные пределы своего Дома; тогда Феликс смог увидеть собственные пределы. Регина стала подобна невероятно прочному стержню, надежной оси, удержав бескрайнюю Тьму от губительного Всепоглощения. Впрочем, такой опорой, она была всегда. И сейчас Феликс чувствовал ее теплое трепетное дыхание, от которого Тьма переставала быть бесформенной и размытой, бледневшей где-то в бесконечности. Феликс чувствовал как под приходил в сознание Богучар, с которым Регина делилась своей лаской, и которому предназначалась вся нежность ее тела и трепет дыхания. Наверное так и должно было случиться, это был очередной этап в рождении Дома. Если Регина удержала Тьму на одном месте, то возвращавшееся к Богучару сознание отсекло все те ее части, что таяли за всеми доступными Феликсу пределами. Холодная Тьма вокруг и внутри Феликса твердела и существенно замедлялась, ограниченная сознанием Богучара. С поддержкой Регины тот смог выдержать ее превосходство.
Именно тогда Богучар сказал ему, что Дом находился внутри Феликса; Богучар признал, что само Убежище всегда принадлежало Феликсу и было частью Вечной холодной Тьмы. Ее видение, ради которого Феликс ослепил себя, призвано было контролировать Дом, быть его Хозяином, ни на секунду не упуская из виду его границы. Порожденный Сферой, являясь Темной сущностью Богучара Савата, он и был тем самым Домом, придуманным ради недопущения грядущего в Реальностях Абсолюта Света. Лишив себя зрения, Феликс мог раствориться во Тьме, чтобы выдержать разрушительный Свет Кемаля Афтера, остаться вдали от этой безумно яркой силы, грозившей проникнуть в каждую Реальность, в каждого Воина, и самое главное, уберечь от нее Богучара Савата.
Регина же взаправду была рядом с мужем. Игорь Леший привел ее в хижину, чтобы оставить с Богучаром наедине. Это на самом деле была Регина, не клон, придуманный тем же Хессом или полковником Владимиром Волком. Она была Воскрешена и почти исцелена, лишь шрам от того смертельного удара мечом Хессу так и не удалось удалить целиком. А может быть он не стал этого делать специально, чтобы ни Богучар ни сама Регина не забывали о том каким хрупким было их наслаждение друг другом.
Игорь Леший предоставил Регине все условия опеки над в очередной раз беспомощным Богучаром В ее руках оказались все необходимые травы и зелья. А еще ее любовь и ласка, которую Регина щедро вкладывала в приготовление целебных снадобий. Она практически не утратила прежних чувств и привязанности, хорошо знакомых Богучару; вместе с ароматами цветущей липы они распустились как будто в первый раз. И даже если бы ему сейчас вспомнились слова о прямой причастности Хесса к появлению Регины в жизни Богучара в качестве аванса за гостиницу, Богучар бы просто посмеялся над ними, ничуть не воспринимая их всерьез. Нет, появление Регины рядом с ним в этот трудный период физического восстановления после холодной бескрайней Вечности, определенно шло Богучару на пользу. Давно он не испытывал такого искреннего облегчения. Даже Дом представлялся не таким уж значимым делом, будто уже возведенный и готовый выполнить возложенную на него миссию.
А меж тем, гул холодной бескрайней Тьмы и не думал смолкнуть в его голове. Богучар слышал и чувствовал его даже после того как Феликс вновь уступил ему место. И пока Богучар не мог (да и не очень-то и хотел) разобрать этот гул, находясь с ним на разных частотах, адресуя его Феликсу. Но оттого Богучар все больше понимал, что Тьма обращалась именно к нему, требовала завершения Дома, начатого Феликсом. И Тьма не торопила его, не становилась невыносимой на слух и не доминировала в голове, вытесняя все прочие мысли и образы. Наоборот, мысли о Регине, наслаждение ее ароматами, заботой и лаской, заглушали этот непрерывный холодный голос, и вроде бы даже насыщали и без того глубокие чувства. Регина отвлекала от голоса Тьмы, или же сама Тьма позволяла Богучару забыть о ней, заострив все его внимание на жену. Будто подсказывала ему верное направление.
Регина была Светлым Воином. И Богучар чувствовал ее Свет. Всегда, сколько знал ее. И этот Свет в корне отличался от Света Кемаля Афтера, оставаясь дрожащим и линейным, одно лишь ожидание прикосновения которого должно было приводить Богучара в приятный трепет. И приводило. Пусть предсказуемо, пусть заученно, пусть на автомате, но приводило. Потому что Регина всегда знала, что Богучару было необходимо в тот или иной момент. Ее Свет всегда был направлен на него, Свет не отпускал его ни на миг, сохраняя внутри Богучара приятное тепло, согревающее его сердце. Этот Свет никуда не делся и после ее Воскрешения.
-Я как будто заново родилась и прожила знакомую мне жизнь в первый раз, - рассказывала Регина, - Как будто не было той страшной ночи и того Воина. Как будто не было больно ни тебе ни мне. И все, что было прежде в моей жизни – не больше чем странное видение грядущих событий. Я помню, что умерла в ту ночь, но сейчас эти воспоминания представляются мне фальшивыми.
-Тебе знакомо имя Хесса? – спросил Богучар в ответ на ее рассказ.
Он хотел услышать подробности ее появления в прибежище Игоря Лешего.
-Я слышала голос в голове, слышала голос в сердце, он ни разу не умолкал во мне. Может быть там и было что-то похожее на Хесса. Но сейчас я не помню его и не слышу. Он пропал когда Игорь Леший пришел в наш дом и сказал, чтобы я ждала тебя здесь. Тогда я словно очнулась.
Так значит Хесс построил для нее похожий на их семейное гнездышко дом, чтобы Регине было проще адаптироваться в реальном мире. И ее тело не покидало Медвежьих территорий все время, отведенное на процедуру Воскрешения из мертвых. Наверняка у Хесса были союзники, устроившие ему такую возможность. Хотелось бы знать сколько и кто именно. Пока Богучар помнил только Рось. Теперь вот Игорь Леший, помогавший, кстати говоря, полковнику Владимиру Волку. Все-таки, у Богучара так и не появилось никаких доказательств непричастности Хесса к тому, что произошло с Региной. Хесс вернул ему жену, но только ли потому, что так требовала справедливость? Или же Хесс знал чего именно недоставало Дому, начатому Феликсом? Чего-то такого, что могла дать только Регина? И если подумать, то наверняка не тот Свет, что жил в ней с рождения, который Регина и не думала утаивать от Богучара.
…И вновь он вернулся в Убежище, восстановленное Хессом после того, что сделал с этим местом Феликс. Вернулся и застал там Даниила, занимавшего мягкое кресло с сигарой в зубах в ожидании возвращения Богучара. Даниил даже снял шляпу (впервые обнажив черные как смоль густые кудри) и плащ, оставшись в деловом сером костюме и зеркально блестевших черных туфлях.
-Я думал, мы с тобой больше не увидимся, - вместо приветствия вздохнул Богучар, в первое мгновенье даже не узнав его.
-Нет, ЭТА встреча будет последней, - с хитрой улыбкой заверил Даниил, - А потом я исчезну раз и навсегда.
-Зачем ты здесь? – настороженно спросил Богучар, которому не понравилось это маленькое разъяснение.
Даниил ответил не сразу. Сначала сделал короткую затяжку, чтобы пустить пару-другую колец сигарного дыма.
-Хочу посмотреть как она умрет, - наконец сказал Даниил, сосредоточив все свое внимание на получившемся результате, - Поэтому ты пришел в Убежище, поэтому оставил Регину вновь одну, сказав, что тебе нужно немного времени на то, чтобы навести здесь прежний порядок. Хотя тебе ничто не мешало взять ее с собой. Кроме намерения подготовить и себя и Убежище к этой жертве.
-Замолчи, - сжал губы раздраженный Богучар, и даже не заметил как сжал кулаки, - Закрой свой поганый рот и убирайся отсюда.
-Ты ведь знаешь, что это так, - непреклонно встретил Даниил его злость, - Дом – слишком личное, чтобы позволить кому-то постороннему находиться в его пределах. Дом недоступен ни родным ни близким, даже тем кто занимает в сердце слишком много места.
Его тон угомонил негативные эмоции, овладевшие Богучаром, понимавшем, что все так и было. Дом не может позволить сторонним лицам войти в его стены. Дом - индивидуальность Воина. Можно лишь прибегнуть к сторонним «материалам» в его создании, использовать других Воинов, оставаясь при этом самим собой, никуда не девая свою Темную или Светлую сущности со всеми их силой и слабостями. Чего скрывать, даже у Богучара не хватило бы столько сил, чтобы выдержать всю мощь Света, заключенного в Кемале Афтере. Это была защита одного лишь Феликса.
-Я не смогу, - покачал головой Богучар, - Я не смогу даже под дулом пистолета.
-Согласен, - кивнул Даниил, - Тебе это не по силам после стольких лет ее искренности, после стольких лет наслаждения рядом с ней.
-Так значит Хесс воскресил Регину для Феликса? – дошло до Богучара.
-Будущий Дом не твой и никогда не будет твоим, Богучар, - вновь заиграл кольцами дыма Даниил, стараясь выпустить их как можно больше, - Хочешь правду? Игры с Вратами коснутся каждого Воина, и ты один из тех кто канет в Небытие когда Туман войдет в Реальности. Но вот Феликс другое дело. Он переживет и Туман и Босстон Кемаля Афтера. И я советую тебе не бояться этих перемен.
-Феликс нужен только как страховка Реальностям. Когда Босстон утратит силу он тоже станет историей.
-Я не провидец, Богучар, - только пожал плечами Даниил, - Могу лишь напомнить, что каждый Воин призван исполнить свое предназначение, а что будет потом известно одной Сфере. Игры не могут остановиться ни при каких условиях.
-Я не хочу смерти Регины, моей жены, - четко настаивал Богучар, - Слышишь меня, Даниил, это нечестно и грязно.
Кажется, глаза его заблестели от слез.
-Я согласен умереть сам когда откроются Врата. Но только не она. Не от моей руки, кем бы я не был в тот момент.
И однако он понимал, что иначе просто не могло быть. Никто кроме него не мог построить этот чертов Дом. Дом уже был начат, его можно было только лишь подзатянуть, но завершение оказывалось неизбежным. Не только Сфера и Реальности хотели Дом, его требовал и Феликс. И где-то глубоко внутри желал того же сам Богучар Сават, который уже представлял себе как все случится. Нет, это Феликс объяснял, что нужно делать, и к восприятию этого безумия примешивалось некое удовольствие и намерения удовлетворить приятную жажду крови. Как будто Богучар лукавил, и на самом деле был не прочь посмотреть на физические страдания утонченной и нежной Регины. Он вовсе не забыл ее забрызганное кровью тело той тяжелой ночью в убежище Хесса. Как не забыл унижения Элеоноры со стороны Темного Воина Тигра, ее побои – тычки и затрещины. Они обе будто заслуживали столь зверского превосходства над собой, в котором было заключено особое позитивное чувство, представленное Богучару голосом Тьмы, голосом Феликса, голосом самой Сферы.
-Ты уверен в том, что не хочешь этого? – как бы увидев и ощутив все эти мысли и вспоминания Богучара и Феликса, переспросил Даниил.
Это была участь Богучара – убийство любимой, верной и преданной ему жены. Как бы он не противился, каким бы диким ему это не казалось, избежать этого он не мог.
-Хесс знал, что так будет с самого начала, с того момента как пришел ко мне с предложением построить Реальность гостиницу, - начал понимать Богучар, - Он сказал тогда, что Сфера указала на меня. Он знал и о Феликсе, о его Доме, и об их предназначении в Реальностях. По его воле Регина и я вместе, чтобы в конечном итоге она отдала свою жизнь Дому. Ради Реальностей, ради Сферы. Овечка на заклание… Когда? – наконец спросил он.
-После того как Туман покинет Реальности. После того как Богучар Сават канет в Лету, окончательно уступив место Феликсу.
В принципе, даже там, в прибежище Игоря Лешего, когда Феликс вновь отошел на второй план, Богучар чувствовал внутри его твердую хватку. Ведь голос Тьмы предназначался Феликсу, проходя через сознание Богучара, подобного какому-то проводнику. Тьма не хотела умолкать до самого момента смерти Регины.
Нет, Богучар перестал чувствовать себя однородным после того как Древлянин Нэйль Аскрон заколол его – беспомощного и сильно покалеченного - ударом клинка в шею, призвав к жизни Феликса. Даже Владимир Волк потребовал от Богучара его Имя когда-то. Было ли участие полковника тоже запланированным? Знал ли Владимир Волк о том, что Дому требовалась жизнь Регины в качестве собственной жизни? Да наверняка знал. Такие как он всегда в курсе. А может и сама Регина знала о том, что ей предстояло умереть? Что если Хесс поставил ее в известность, что если она готовилась к этому событию с самого начала отношений с Богучаром?
Что ж, в таком случае ему стоило думать лишь о том насколько скорой и мучительной должна была быть ее смерть. Неожиданно легко перед его глазами замелькали красочные и яркие образы, по уровню жестокости от которых любого другого нормального Воина должно было бы вывернуть наизнанку. Чего именно хотела Тьма? Что должен был сделать Феликс, чтобы укрепить стены своего Дома? Залить Убежище кровью Регины, разорвать ее на части, или же просто прикончить одним ударом? Вот же зараза, Богучар и сам не ожидал как просто ему оказывалось нырнуть в эту мрачную бездну и как не хотелось из нее выбираться. Прежде у него не возникало никаких подобных фантазий, да и в жизни он не смел поднять руку на женщину, не говоря уже о том, чтобы наброситься на нее страшным кровожадным зверем. Это тот Воин Тигр не знал границ, не наученный милосердию, воспитанный жестокостью и грубостью, в Реальности, сотканной из которых он побывал. Об этом уже было сказано ранее, и тогда он испытывал невероятное возмущение и непонимание, и об этом тоже уже говорилось. Но сейчас было по-другому.
Он вдруг вновь вернулся к Элеоноре, к той, которая смиренно терпела все эти унижения, связанная самыми светлыми искренними чувствами к Любимому из клана Тигров, а потом к той, которая готова была глотку перегрызть за Кемаля Афтера. К той чье лицо исказили страшные трещины и холодивший кровь в жилах волчий оскал. В тот момент в Элеоноре будто ничего не напоминало женщину – любящую, ранимую, трепетную. Воин Тигр, кажется, мог, но не хотел испытать тот страх, на который она оказывалась способна. Тигр давил хрупкую Карлиту пока была такая возможность, прекрасно понимая, что с Элеонорой справиться будет на порядок сложнее. Карлита должна была знать свое место в их отношениях. Она была ведомой, за Тигром была сила. Тигр доминировал, так должно было быть, Тигр требовал подчинения, он был волен делать с покорной Карлитой все что угодно. И хотя Богучаа воспитали иначе, взрастив в его сознании строгое табу на насилие над любимой женщиной, которая знала свое место без лишних физических напоминаний со стороны мужа, образы изуверств и извращений над ее хрупким беспомощным телом захлестнули подчиненный голосу Тьмы рассудок Богучара подобно огромной волне.
За этими кровожадными образами и застал его Хесс. Он не увидел (а может и не хотел видеть) Даниила, никуда не девшегося из Убежища и продолжавшего занимать свое кресла. И кажется для Даниила время и вовсе утратило значение; он был неподвижен и как бы отсутствовал в реальности, оставаясь материальным внешне и не существуя внутри. Даниила словно поставили на паузу, либо же он сделал это сам, в ожидании наиболее подходящего и обозначенного им для оживления момента.
Богучар же стоял на коленях посреди Убежища, скрестив руки перед собой и закрыв глаза. В тот момент он видел какой-то нескончаемый фильм, в котором каждый кадр повествовал о насилии, щедро сдобренном кровавыми подробностями. Кровоточили и глаза Богучара. Кровь капала из-под его прикрытых век, тянулась полосками по лицу, придав ему какой-то устрашающий боевой окрас. И когда Богучар наконец раскрыл глаза, поняв, что рядом с ним есть кто-то еще, они были заполнены кровью так, что не было видно ни белков их ни зрачков. Будто на месте глаз оказались бесконечно кровоточащие пустые глазницы. И трудно было определить кого видел перед собой Хесс - Богучара или Феликса.
-Кемаль Афтер играет свадьбу с Кайлой Рабауль, - тем не менее сообщил он, всего какие-то доли секунды хладнокровно рассматривая залитое кровью лицо Богучара, - В Босстоне. Я намерен быть там в качестве наблюдателя и приглашаю туда тебя вместе с Региной.
-Да, я помню: Кайла Рабауль – дочь Владимира Волка, - кивнул тот и попытался вытереть кровь с лица.
Богучару пришлось прибегнуть к Силе, чтобы на лице не осталось ни одной алой капли, однако глаза его так и остались полны кровяной пеленой. И он прекрасно понимал, что они будит такими пока Дом не получит свое.
-Их свадьба настолько важна для нас с Региной?
-Это событие имеет огромное значение для многих Реальностей, - кивнул Хесс и протянул Богучару максимально светонепроницаемые очки, - Что уж говорить о Воинах. Твоя жена ждет только тебя, готовая отправиться в Босстон… Что чувствуешь? – на полном серьезе спросил он уже внутри мощного черного внедорожника, ожидавшего их за пределами дома.
-Регина знает, что должна умереть во имя Дома? – вместо прямого ответа задал встречный вопрос Богучар, ожидая услышать от Хесса утвердительные ответы.
-Знает, - хладнокровно подтвердил Хесс, - Я оставил эту информацию в ее подсознании, чтобы Регина не противилась Феликсу когда придет время.
-Она будет страдать?
-Я не знаю, но думаю, что этого не избежать, - все с тем же хладнокровием предположил Хесс, - Боль – самое главное блюдо Тьмы. Однако и Тьма не может быть Абсолютом. А кровь, можешь мне поверить, слишком отвратительна на вкус каким бы завораживающим и привлекательным зрелищем она не казалась. Уж я-то знаю.
-Что я должен увидеть на той свадьбе? – вроде удовлетворенный таким ответом задал новый вопрос Богучар.
-Быть может, это будет что-то, что пригодится Феликсу в будущем, - пожал плечами Хесс, - Но я не сомневаюсь в том, что Кемаль Афтер приложит максимум усилий в организации для своей возлюбленной яркого красочного праздника, который не так-то просто забыть…
…И вновь он испытал это чувство вибрации. Только теперь это чувство совсем не раздражало как было в самый первый раз при первом знакомстве с Босстоном, не отвергнувшем его темную силу. Теперь все в Босстоне пело и ликовало, предвкушая нечто величественное и невероятно торжественное. Нутром Богучар чуял это томительное и теплое ожидание, само время, застывшее перед фантастическим продолжением. Будто эта пауза распространилась в КАЖДУЮ Реальность, заставила замереть саму Сферу. Лишь вибрация не прекращалась ни на секунду, взяв на себя функцию искусственного источника жизнеобеспечения для каждого Воина. У Богучара захватывало дух, то же испытывал и Регина. Даже Хесс, при всем его спокойствии и здравом уме, находился под влиянием этой всеобщей легкости и объединения. Вибрация будто стремилась в «Ракетчик», в котором должно было все случиться. Его играющий Свет призывал вибрацию каждого находящегося в тот момент в Босстоне Воина слиться в одно целое. Свет стекался в «Ракетчик» со всех уголков Босстона, собираясь в невероятно мощную энергетическую массу, обретая видимую форму в виде кружащей голову иллюминации, какой в метрополисе еще не было никогда. И хотя по местному времени была ночь, ночью в Босстоне и не пахло.
Ноги Богучара сами вели его в «Ракетчик», как будто разросшийся изнутри для огромного множества находившихся там гостей. Воины (по большей части – Волки) и смертные слились в едином стремлении стать свидетелями несомненно громогласного брачного союза, одного из тех, что уже оставили заметный след в Реальностях. Один из таких союзов, между прочим, навсегда вошел в историю Медведей, став эталоном искренности и чистоты отношений между супругами, затерявшимися где-то в глубине Реальностей и лишь изредка выходившими на связь, и то только с самыми влиятельными представителями клана. Светозар Сумеречный и Рада Скопа – эти имена знал каждый Медведь. В Босстоне же брачный союз заключали Воины разных Знаков – последний представитель Черных Лис и дочь одного из лидеров клана Волков.
Перед Богучаром же они оба предстали во всей их природной сущности. Он видел лучившийся сгусток Света, незримый практически никому из собравшихся гостей, яркое и воздушное облако, излучавшее всю эту красочную иллюминацию, приводившее свет Босстона в нескончаемое движение. И рядом с ним была Темная ведьма Элеонора, завороженная теплом и гипнотическим мерцанием, что держала у себя на ладонях, опасаясь сделать лишний выдох. Она не сжимала сгусток Света, именуемый Кемалем Афтером в острых пальцах мертвой хваткой, позволяла ему лучиться все ярче и ярче без намерений ослепить. Элеонора была в неподдельном восторге от этого чистого трепетного сияния. Свет преобразил ее, придал ее грозному уродливому от бездонных морщин лицу неузнаваемую бархатистость и гладкость кожи. Ведьма Элеонора буквально помолодела, обрела цветущий вид.
И, кажется, она разглядела Богучара, нашла его среди множества лиц, так, будто знала, что он здесь, будто чувствовала его на каком-то одной ей понятном уровне. И тогда прежняя знакомая вибрация в нем утихла, а вместо нее повеяло пронизывающим холодом. А может Богучару действительно так показалось, а взгляд Элеоноры был полностью поглощен лучистым приятным сиянием у нее на ладонях. И под восторженные одобрительные овации собравшихся она коснулась его губами, слившись с Кемалем Афтером в нежном страстном поцелуе, вдыхая Свет и наслаждаясь этим волшебным для нее прикосновением. И Свет ответил ей всей накопленной в нем мощью, обрушился на хрупкую изящную Кайлу Рабауль, единственную кто смог бы выдержать эту невероятно огромную силу. И время вновь начало свой ход, повинуясь Свету, насквозь пронзившему каждую частицу Элеоноры, насквозь пронзившему ее Тьму. И вновь Богучар почувствовал вибрацию внутри себя, но интуитивно не свою. Потому что этот Свет пронзил и наполнил всего его. Как если бы на месте Элеоноры оказался он сам. И в тот момент холодная Тьма в нем не была больше вечной.
Богучар видел как Элеонора поддалась этому лучистому облаку, проникнувшему в нее во время их с Кемалем Афтером поцелуя уже в качестве официальных супругов. Как хотела и была готова к тому, чтобы принять эту приятную энергию, и получив ее пребывала в состоянии подлинного блаженства. И в то время как Кемаль Афтер обнимал и поддерживал ее в своих руках, Свет внутри нее стремился оторвать Элеонору как можно выше от земли, вытеснить ее Тьму и занять место последней. И Элеонора практически не противилась тому, что происходило с ней в эти невероятные минуты. Просто закрыла глаза и затаила дыхание, стараясь не пропустить ни одного мгновенья из этой бесконечной эйфории.
-Как же это невероятно красиво, - услышал Богучар голос восторженной Регины.
Она сжимала его руку, неотрывно наблюдая за объятьями молодоженов, как и все остальные на миг захваченная властью мягкого теплого света, залившего весь «Ракетчик» и изнутри и снаружи, эпицентром которого являлась Элеонора. Тогда же Богучар понял, что Элеонора обратилась к нему, увидев его, выделявшегося среди всех прочих темным пятном на фоне яркого сияния.
-Нет ничего прекраснее Света…
-Не сомневайся, есть, - твердо отверг Богучар, глядя ей прямо в глаза, - Я знаю это, я это всегда видел и чувствовал.
-Только не сейчас, Медведь, - в свою очередь опровергла Элеонора.
Но Богучар и сам чувствовал насколько она была права. Элеонора была прекрасна: женственна и невесома, олицетворяющая саму нежность. Это Кемаль Афтер выглядел, мягко говоря, довольно странно, несмотря на такой торжественный случай вырядившись в длинный серебристый плащ до самого пола и напялив шлем с темными очками на половину лица, в котором даже целоваться не представлялось возможным. Он практически исчез на фоне Кайлы Рабауль, подобно какому-то ангелу парящей в своем белоснежном подвенечном платье в окружении Света. Именно того и хотел Кемаль Афтер, устроивший ей этот праздник. И у него однозначно получилось порадовать и Кайлу и всех остальных. И на долю секунды даже Богучар пришел к желанию находиться в этом головокружительном сиянии как можно дольше.
-Да, не сейчас, - ведомый голосом Тьмы, кивнул Богучар.
Тьма противилась пронизывающему ее сиянию после этой временной паузы, продолжавшейся до сладостного поцелуя Черного Лиса и Волчицы. Тьма поглощала Свет, но существенно истощала свою силу. Дом не был готов, его время еще не пришло, тем острее был этот голод. И вот сквозь белоснежное сияние проступили багровые пятна, а рот Богучара наполнился соленым привкусом крови. Прямо перед Богучаром была Регина, умело подставленная Элеонорой - в подвенечном платье и парившая подобно невинному ангелу. Такой она была и в день их с Богучаром собственной свадебной церемонии.
И только темные багровые пятна могли утолить этот голод, восполнить утраченные силы Тьмы, приумножить их, заставить Свет отступить. Богучар даже мог видеть эти пятна крови на теле Регины рядом с ним. Тьма должна была проникнуть внутрь Регины через порожденные его воображением черные раны в середине каждого из таких пятен. Только так Дом мог обрести столь важное сохранение от собственного Абсолюта, стать максимально прочным, чтобы выдержать Абсолют Света. Феликсу необходим был этот Свет Регины, только так он мог пережить задуманное Сферой обновление. В какой-то момент перед мысленным взором Богучара Феликс предстал с тем же лучистым облаком на ладонях, что и на ладонях Элеоноры. И как и она Феликс наблюдал за этим сиянием тем же завороженным взглядом, затаив дыхание и боясь моргнуть лишний раз. Но и сейчас он разглядывал Регину во все глаза, не в силах оторвать взгляд от ее крови, расплывшейся пятнами на белоснежном платье. Этот образ, казалось, затмил собой все предыдущие, какими бы кровожадными они не были.
Вся эта яркая и захватывающая иллюминация продолжалась в Босстоне еще несколько местных дней и ночей. Торжество бракосочетания Кемаля Афтера и Кайлы Рабауль оказалось достаточно важным если не единственным главным событием в истории Босстона и его смертных, чтобы праздничные гуляния так быстро закончились. Босстон гудел, все разговоры были посвящены только этой свадьбе. Что уж говорить о «Ракетчике», который был эпицентром праздника. Совсем немногие Воины, прибывшие в Босстон в самый важный момент накопления и величия Света, уготовленного для Кайлы, представившего ее во всей красе, на миг подавившего ведьму Элеонору, хотели покинуть Нейтральную зону уже после всех основных событий. Продемонстрированный Кемалем Афтером Свет не иссякал даже утратив на Кайлу большую свою часть, поддерживая в «Ракетчике» беззаботное праздничное настроение. Неудивительно, что Регина хотела задержаться в Босстоне еще хотя бы на пару-тройку местных суток, впечатленная и восторгавшаяся увиденным иллюминированным представлением. Образ невероятно преображенной, наслаждавшейся самыми светлыми и сильными чувствами Кайлы Рабауль оставил в памяти Регины очень яркий и глубокий отпечаток. Этот праздник принадлежал Кайле, даже не Элеоноре. Кемаль Афтер перевел все внимание на свою жену, заставив всех прочувствовать все то, что должна была и испытать и испытала она, и это приводило в неподдельный восторг. Поэтому Кемаль Афтер и оделся так глупо, пытаясь выглядеть как можно прозрачнее на фоне блиставшей в подвенечном платье Кайлы.
Регина, кажется, все еще видела ее в стенах «Ракетчика». Хотя сами молодожены уединились вдали от Босстона, получая удовольствия от общества друг друга и приходя в себя после феерического действа в «Ракетчике». Кемалю Афтеру в какой-то момент поплохело, физически он не мог быть с Кайлой до самого конца этого представления. Она же конечно должна была быть ему благодарна мужу за устроенный ЕЕ день и наверняка спрятавшись как можно глубже от сторонних глаз и оставшись с Черным Лисом вдвоем, Кайла теперь приводила его в чувство и возвращала утраченные силы. И, вроде бы, Богучар даже немного позавидовал им обоим. И на эти пару-тройку дней, желаемых Региной сам был не против побыть в метрополисе. Тем более, что просторные номера в «Ракетчике» буквально сияли чистотой и белизной, запятнанные приятным мягким бордовым цветом крови.
Кровь не отпускала его и во сне. После Босстона Богучар и Регина вернулись в их дом, надолго опустевший с того дня как тишина и покой, окружавшие его, были прерваны выстрелами. Дом терпеливо ждал возвращения своих хозяев, привыкший к их согласию и единству. Дом сохранил все привычные для него запахи, включая легкие ароматы хвои, как будто и не было никакого в нем запустения, и Регина с Богучаром покинули его стены всего-то на пару минут. Ничего не изменилось за время их отсутствия, не было даже естественной пыли, будто кто-то тщательно убрался в доме перед их возвращением. И чувство ностальгии, усиленное прочими позитивными чувствами в Босстоне, в равной степени охватило и Богучара и Регину. Однако вместо ярких легких сновидений после бурного секса, устроенного супругами при свете звезд за окном, Богучар снова окунулся в кровь. Еще в Босстоне он видел как самолично убивал свою жену, каждую ночь, во всех подробностях. Сюжеты его снов в Босстоне не повторялись, но сводились к одному и тому же исходу, посвященные способам умерщвления Регины самыми жестокими способами. Тьма гудела во всю свою силу, Феликс брал над Богучаром верх, ослабленный Светом Кемаля Афтера. Но быть может Феликса устраивало это пребывание в Босстоне, Свет которого катализировал стремление заняться Региной как можно скорее. И теперь, покинув это невероятное место, оставшись с женой наедине, без сторонних глаз и ушей, Богучар, кажется, был волен делать с Региной что угодно.
Ему снилось его Убежище, просторное, без какой-либо мебели, без окон и дверей. Молочно белое пространство, без труда узнанное им и не режущее своей белизной глаза. Оно было наполнено мягкой трепетной тишиной, подобной той, что предлагали номера в «Ракетчике», чего, конечно, не было на самом деле. Как и не было и кровотечения глаз, будто исцеленного нежным сиянием, залившем «Ракетчик», залившем, казалось, вообще все. В Убежище Феликса/Богучара так же мерцал нежный Свет. Источником его являлась Регина в легком белоснежном сарафане до пола, которую он видел несколько ночей подряд. Регина практически не менялась, переходя из одного сновидения в другой все в том же девственно белом легком одеянии. Но прежде она не излучала свой Свет, остававшийся важнейшей деталью Дома. Она не должна была обнажать его в другой раз, только перед смертью, только для Дома. Это было ее природное естество, индивидуальность, нечто настолько личное, на что не имел права даже Богучар. Регина была счастлива представить это Феликсу, отчего ее Свет становился еще чище и нежнее. Сам Феликс (не Богучар, и он знал об этом) стоял прямо перед ней, глядел Регине в ясные большие ее глаза, чувствуя на себе открытый теплый и добрый ее взгляд, чувствуя как ее Свет проникает внутрь него, заполняя каждую частицу его холодного естества. В руках Феликса был сжат нож с длинным тяжелым лезвием. Сама Тьма сжалась и обрела физическое обличье острого лезвия, желая вкусить горячей крови нежной хрупкой Регины, которая и сама хотела принять на себя холодную темную Вечность.
Феликс убивал ее долго и мучительно, сжимая легкое воздушное тело Регины одной рукой. Другой же рукой он беспощадно и не жалея сил снова и снова вгонял острое тяжелое лезвие в тело жены. Регина стонала от нестерпимой боли, кровь ее брызгала из ужасных ран, расплывалась по материи сарафана большими пятнами, а вместе с ней наружу из ран вырывался Свет. Взгляд Феликса был подчинен его притягательному нежному сиянию, закравшемуся прямо в его холодный бездушный рассудок, и будто приказывавшему ему причинить Регине как можно больше увечий. Несмотря на свои мягкие нежные качества это был холодный и мрачный Свет. Впрочем, таким его могла сделать Тьма в руках Феликса. Свет покидал тело Регины, однако она долго не умирала, переживая каждый новый удар ножа.
Богучар проснулся среди ночи в холодном поту и обнаружил сжатую до боли в кулак правую руку, даже ногти впились глубоко в кожу. Он не помнил сколько раз вонзил нож в тело жены, но знал, что много, и достаточно много. И сам ужаснулся жестокости, свидетелем которой был. Он так и не досмотрел ее до конца, однако воображение живо дорисовало ему бездыханное стройное тело жены в луже собственной крови. Свет покинул Регину, иссяк и всосался в тело Феликса, оставив растерзанную оболочку посреди забрызганных кровью стен Убежища. Он и прежде видел подобный финал в образах, предлагаемых ему Феликсом, от которых, в прямом смысле кровоточили глаза. Впрочем, прежде Регина, как уже говорилось, не обнажала перед ним Свет. И оттого, лишенное Света ее тело не оказывалось обезображенным множественными ножевыми ранениями так, что утрачивало интерес к Регине как к женщине еще при жизни.
Ведь Феликс находил в Регине все самое прекрасное и женственное только в момент своего триумфа с ножом в руках. Все остальное время занимало безвкусное животное влечение, которое не имело ни капли смысла, и даже примитивное продолжение рода представлялось ему незначительным: еще одна никчемная жизнь между началом и окончанием. Это Богучар привык видеть Регину у себя под боком, давно изучив каждую выемку ее тела, каждый ее жест, каждую ее эмоцию. И по этому поводу Феликс уж точно молчать не собирался, готовый закончить скучную предсказуемую обыденность важной для каждого Воина и каждой Реальности миссией.
И отдышавшись и уняв сильное сердцебиение после того, что Богучар видел во сне, больше походившем на какое-то видение, он долго смотрел на мирно спавшую рядом с ним жену, так и не разжимая кулака. Он устроил ей очень мощный жесткий секс, вложившись в него целиком, после которого Регина просто отключилась, и сон ее оказался достаточно крепок, чтобы проснуться и обнаружить мужа в кровати в сидячей позе со сжатыми кулаками. Богучар даже поднял руку, будто выбирая место для удара воображаемым ножом. Он помнил все наблюдаемые Феликсом раны. И если бы Богучар смотрелся сейчас в зеркало, то увидел как глаза его вновь налились кровью.
Его отвлек негромкий осторожный стук в дверь: тук-тук. Богучару не показалось, слишком отчетливым получились эти удары в дверь. Он не стал медлить, полностью встал на ноги, откинув одеяло и расправив плечи. Ноги его в ту же секунду обволокла плотная густая дымка, быстро материализуясь в темные ситцевые штаны. К входной двери Богучар подошел практически бесшумно, обе руки его на ходу покрылись темной шерстью, а пальцы вытянулись в острые медвежьи когти. Богучар весь обратился в слух, однако за дверью была тишина, а за окном никого увидеть не удалось. Однако нежданный визитер его однозначно ждал Богучара снаружи, не желая быть опознанным и готовый к любой агрессии со стороны хозяина дома. Он бы никуда не ушел, прекрасно зная, что Богучар услышал этот стук, что этот стук был на самом деле, и что Богучар непременно должен был открыть дверь. Одним рывком последний поднял крепкий засов и распахнул дверь, намереваясь всадить острые когти в тело его гостьи, представшей прямо перед ним в длинном черном плаще с откинутым капюшоном.
-Элеонора? – в один миг узнал ее Богучар и не сразу поверил, что это и в самом деле была дочь полковника Владимира Волка, жена Кемаля Афтера.
Вся его агрессия сошла на нет, однако медвежьи лапы никуда не делись.
-Прости, что нарушила твой покой среди ночи, - полушепотом сказала Кайла Рабауль, - Но у меня были на то веские причины; поверь, Медведь, я бы ни за что не пришла к тебе.
Сбитый с толку Богучар вышел за порог и закрыл за собой дверь, желая услышать цели этого неожиданного визита.
-Не так давно я говорила с генералом Райвэ Шоннтором. Полковник Волк пытался избавиться от него, Райвэ пришлось выкупить свою жизнь за информацию… И еще он упомянул твое имя.
С этими словами Кайла неторопливо сунула руку в карман плаща и осторожно вынула оттуда пластинку кодера.
-Райвэ сказал, что ты должен знать то о чем знает он, а теперь знаю и я. Но я не хочу иметь с тобой никаких дел, Медведь. Поэтому принесла тебе кодер лично, не прибегая к помощи сторонних лиц.
Богучар помедлил, разглядывая пластинку с записанной информацией, крепко сжатую в пальцах Кайлы, после чего протянул когтистую лапу, повернутую ладонью кверху, приняв кодер из рук своей визитерши. Сразу после этого она сделала шаг назад.
-Не ищи его, Медведь.
Затем Кайла накинула на голову капюшон и направилась прочь. Богучар провожал ее взглядом пока Кайла не слилась с темнотой, после чего перевел взгляд на кодер. Руки его вновь обрели привычный вид.
…-При чем здесь Богучар Сават? - услышал Богучар голос Кайлы, надавив на небольшой квадрат кнопки воспроизведения кодера.
-Твой муж прибегнул к услугам его гостиницы, - отвечал Райвэ, - Теперь-то я знаю, что дело не только в ее смертных.
-Тогда удиви меня, к’ор, - через короткую паузу потребовала Кайла.
-Что же, все мы были свидетелями того, что происходило в Босстоне. Кое-кто уже понял, что Босстон – прототип целой Реальности, на которую Кемалю Афтеру требуется куда больше времени и сил чем у него есть сейчас. Босстон – Сфера внутри Сферы, ее копия в миниатюре, виртуальная проекция, в которой все плюсы и минусы как на ладони. И этот Свет, что питает творение Кемаля Афтера, что ты испытала на себе, сила не просто Воина, но сила самой Сферы, демонстрация ее возможностей. Пока что это совсем малая ее часть, сжатая и ограниченная пределами Реальности Кемаля Афтера. Он обязательно постарается раскрыть ее суть полностью, чтобы этот Свет был виден далеко за пределами Нейтральной зоны. Желательно, в каждой Реальности и каждым Воином. Так хочет Сфера.
-Хорошо, - не сразу протянула Кайла, пытаясь осмыслить его утверждения, - Предположим, я знаю, что Кемаль Афтер не обычный Воин, наделенный природной силой помимо вмешательства Якоба Гросса. Но при чем здесь Сават?
-Он построил идеальное место твоему мужу для работы над целой Реальностью Босстона. История развития смертных в гостинице Савата должна помочь Кемалю Афтеру накопить необходимые силы и знания. Твой муж выбрал самый удачный период где прорыв в микротехнологиях смертных Савата наиболее ощутим. Сама гостиница подвела их к этому. Что если Богуча задумывал свое творение именно для этой цели?
-Ты хочешь сказать, он построил гостиницу по велению Сферы? – переспросила Кайла.
-Только поэтому она существует, невозможная прежде. И больше того, в гостинице просто не могут не быть секреты в помощь Кемалю Афтеру, о которых известно только ее создателю. Это значит, что на Богучара можно надавить как следует. Жену он потерял, остается ребенок…
В этом месте Богучар резко надавил на квадрат воспроизведения записи будто ошпаренный кипятком. Внутри него все перевернулось и задрожало, кровь прилила к голове. Даже постоянный гул Тьмы затих. Нехотя Богучар обернулся назад, взгляд его прошел сквозь закрытую дверь и прочие препятствия, впился прямо в Регину. У него был ребенок?
-У Богучара Савата есть дети? – на всякий случай переспросила Кайла.
-Я выяснил это совсем недавно. И это закрытая информация. Доступ к ней крайне ограничен, даже у Богучара нет прав. Но я хочу, чтобы он знал, что у него есть родная дочь. Я не знаю ее имени, у меня нет даже элементарного фото. Сама понимаешь, за нее можно выдать кого угодно ради выгоды. Так что Кемаль Афтер и его Босстон сильно зависят от нашего Медведя… Вот, я взял с собой…
-Какого черта, к’ор? – Кайла даже повысила голос, увидев кодер, который совсем не ожидала увидеть.
-Все в порядке, здесь записано только то, что касается нашего общего знакомого Медведя. Передай кодер ему если, конечно, для тебя это не будет проблемой…
После просьбы Райвэ Шоннтора запись заканчивалась. Но в последние слова Богучар, впрочем, не вникал. Все внимание его сосредоточилось на заявлениях о ребенке, о его родной дочери. Кайла сказала, что Райвэ выкупил у нее собственную жизнь. И вряд ли ему был резон что-либо сочинять. Так что Богучару стоило как можно скорее собраться с мыслями. Почему он должен был воспринимать данную запись не как фальшивку? Только лишь потому, что ее принесла Кайла Рабауль? Или может быть из-за схожести голоса на записи с голосом настоящего Райвэ Шоннтора?
Одно Богучар знал совершенно точно: ни Марием ни Волынь не беременели от него. Не беременела от него и Регина. Да, ребенок планировался, но чуть позже, когда их семейным отношениям потребуется обновление. Этот момент был уже не за горами, Богучар хотел детей после строительства Реальности гостиницы, и если бы не Якоб Гросс со своими предложениями, начавшими всю эту кутерьму с Лебедью Полынью, ребенок или даже несколько, давно бы уже закончил Академию.
И почему Райвэ утверждал, что к информации о девочке был такой ограниченный доступ? Ограниченный настолько, что даже имени ребенка ему так и не удалось выяснить? Кто и для чего установил такой высокий уровень ограничений? Он должен был разобраться во всем этом. Разобраться как можно скорее. Кто еще знал о его таинственной дочери помимо Райвэ Шоннтора и Кайлы Рабауль? Как скоро Регина могла узнать обо всем этом? Уж очень не хотелось Богучару быть виноватым перед ней в том, что он не мог пока объяснить.
Несмотря на то, что он знал, что ни Марием ни Волынь не рожали от него детей, Богучару следовало лишний раз убедиться в этой своей уверенности. Он потратил не так уж много времени на то, чтобы найти и одну и вторую своих бывших жен. Они не покинули территорий Медведей за столько времени, пережив уйму событий. Марием стала вдовой и вела отшельнический образ жизни, найдя свое пристанище подальше от Воинов. Волынь же получала истинное удовольствие, продолжая свой брак с Илией Цветенем, который был не в восторге от пожелания Богучара пообщаться с женой. Богучар помнил их с Цветенем последнюю встречу на Совином когте, помнил как не скрывал своего негатива из-за подозрений Илии по поводу внезапного исчезновения Регины. Кроме того, у Илии были вопросы по поводу похождений самого Богучара, и их Цветень старался сдерживать на уровне всего лишь намерений их задать. И вообще старался вести себя с Богучаром как можно сдержаннее. Очевидно, что Илию дали четкие инструкции поведения в общении с Богучаром; видимо, Цветеню досталось после тех расспросов на Совином когте. Очевидно ему дали понять, что у Савата была хорошая протекция. Кстати сказать, подобную осторожность Богучар заметил в поведении не одного только Илии. Ведь ему уже довелось пообщаться кое с кем из Медведей по возвращении в их с Региной супружеское гнездышко. Приложил ли к этому руку Хесс? Вполне возможно. Однако сейчас Богучара больше волновал его возможный ребенок. Волынь говорила с бывшим мужем неохотно, и не скрывала своего к нему неприятия, воспринимая Богучара за нежданного чужака, лезущего не в свое дело. Тем не менее Богучар чувствовал ее искренность когда Волынь отрицала факт рождения от него ребенка. Она сказала, что поняла, что не хочет от Богучара детей почти сразу после этой свадьбы.
Что же касается Марием, встреча с кем-либо сейчас была для нее весьма болезненным событием. По большей части из-за самого факта общения с тем кто когда-то появился и какое-то время оставался в ее жизни пока отношения между ними не угасли по естественным причинам, а не потому, что смерть внезапно не оборвала их, и Марием не хотела отпускать Владимира из своих воспоминаний. Она долго не открывала Богучару дверь своего убежища, возведенного Марием на самом краю опустевшего много лет назад и заросшего травой поселения с развалившимися хижинами и прочими простецкими постройками, неумолимо сгнившими по прошествии времени. Внешне убежище Марием представляло собой такую же хлипкую деревянную халупу с прораставшей между выкрашенных в досок травой. Даже тяжелая входная дверь здесь казалась не к месту, при желании внутрь убежища можно было попасть просто сломав стену. И в какой-то момент у Богучара появилось желание так и сделать. Он даже коснулся руками досок, пытаясь проверить их на прочность. Однако в этот момент входная дверь в убежище наконец-то отворилась вовнутрь, окатив Богучара волной запаха сырой земли.
За дверью царил густой непроглядный мрак, чернота, безвозвратно глотавшая уличный свет. Перед глазами Богучара мгновенно вспыхнул мрачный устрашающий образ могилы, однако он все же нашел в себе силы переступить порог в это тяжелое место. Про себя он уже был готов встретить внутри этой черноты совсем другое. И правда, сила, сдавившая его всего внутри черноты, длилась совсем недолго. А потом он увидел приятное темнеющее небо и вдохнул нежный прохладный воздух, слегка вскруживший Богучару голову. За защитной тьмой убежища оказался небольшой круглый сад, огороженный сплошным решетчатым забором, сплошь обвитым ветвями деревьев, что окружали это место глухой стеной. Прямо перед Богучаром на вымощенном белым камнем полу находился каменный алтарь с сиявшими разными цветами в середине гладкой его поверхности выемками. На каждой из них Богучар мог видеть рельефные изображения. Он сразу понял, что они обозначали воспоминания Марием, в которые она могла попасть простым прикосновением.
Она встретила Богучара по ту сторону алтаря, облаченная в плотное черно платье до пола, с длинном рукавом и высоким воротником. Прежде приятное светлое лицо ее было бледным и изможденным. Щеки впали, красивые серые глаза, так вскружившие голову Богучара при первой встрече с Марием и не терявшие своего очарования все то время пока он был с ней, ввалились внутрь и неприятно потемнели, придав ее взгляду холодное выражение. Высокий зачесанный лоб покрыла сеть крупных морщин. Даже восхитительные, всегда ухоженные и заплетенные в косу темные волосы поседели. Марием сильно исхудала, не покидая место возле алтаря, перемещая свое уставшее сознание по воспоминаниям, в которых были только она и Владимир. То, что происходило внутри нее Богучар побоялся себе представить.
-Говори, что тебе нужно и уходи, - негромким голосом, от которого ему было неприятно, потребовала Марием.
Взгляд ее был напряженным. Она потратила невероятно много сил, построив свое убежище, слишком похожее на логово зверя, и долго пребывая в нем. Ее взгляд не должен был быть таким напряженным, на него требовались еще силы, которых у Марием не осталось.
-Я узнал, что у меня есть дочь, - осторожным тоном перешел к делу Богучар, чувствуя этот взгляд каждой частичкой своего тела, чувствуя дрожь Марием как свою собственную, - Рожденная ни Региной и не Волынью.
-Возможно, это наш с тобой ребенок, - еле заметно кивнула головой Марием все с тем же каменным выражением лица и добавила вдруг, - Но ты пришел не только поэтому.
К этому заявлению Богучар однозначно оказался не готов. Больше того, оно прозвучало подобно какому-то заклинанию, после которого гудение Тьмы в голове Богучара набрало новую силу. Марием, однако, была Светлым Воином, это смерть Владимира взрастила часть Темной ее половины, которая прежде оставалась практически беспомощным существом.
-Я здесь, чтобы узнать о моей дочери, - попытался сопротивляться Богучар.
-Ты здесь потому, что у тебя не так много времени, - легко прочитала его Марием, - Сила внутри тебя тебе неподконтрольна, и она требует крови. И когда это случится от тебя ничего не останется. Кровь застилает твои глаза, звучит в твоей голове бесконечной мелодией, и уже обозначила жертву.
-Тогда ты должна знать, что наша дочь ей не является, - Богучару не оставалось ничего другого кроме как оставаться на одной с Марием волне, - Это Регина.
-Ты и представления не имеешь, что значит потерять кого-то кто тебе дорог. А самое ужасное, что ты и не должен знать об этом. Она умрет не от твоей руки, ты на это не годишься, - на глазах Марием показались слезы, - Но это не отменяет твоего участия в ее смерти.
-Я не хочу так поступать с Региной, - тем не менее настаивал Богучар, - Я никогда не был и не хочу быть убийцей. Ни убийцей ни его сообщником. Смерть Регины придумана Сферой, Регина будет принесена в жертву на благо Реальностей.
-Как много пафосных речей, Богучар, - сморщилась Марием, - Так задумано, во имя, на благо…
Она положила руки на алтарь, готовая коснуться ближайшего рельефного рисунка, из которого исходило оранжевое свечение. Длинные изящные когда-то пальчики Марием высохли, представляя собой костяшки, обтянутые сморщенной кожей. Даже ногти неприятно побелели.
-Столько пустоты скрыто в них, столько бессмыслицы, - сказала Марием, наблюдая оранжевый свет, - Жаль, что понимание этого приходит спустя вечность.
-Как ее имя? – тихо спросил Богучар.
Марием лишь подняла на него голову, полоски слез тянулись по впалым ее щекам до острого подбородка.
-Нет, Богучар. Это Владимир дал мне возможность стать матерью.
Ей было трудно говорить. Марием дрожала, скованная печалью. Она выплакала все слезы, но это тело смирилось с одиночеством в то время как все внутри нее продолжало оплакивать мужа до самой смерти. И казалось, что прежде Богучар не видел никого более беззащитного, более слабого и открытого для внешних угроз чем та, с которой он говорил сейчас. Он просто обязан был как-то облегчить эти ее муки. И Марием не сопротивлялась его рукам, обнявшим ее и прижавшим к телу Богучара. Все равно это было лишь тело.
-Я не знаю как тебе помочь, Мари, - негромко сказал Богучар, гладя ее по голове.
-Он принес в жертву свою жизнь в обмен на новую, понимаешь? Ради того, чтобы Радость жила. Я получила дочь, но навсегда утратила мужа. К чему мне такое равновесие? – всхлипывала Марием, - Хочешь знать, что это такое? Я покажу тебе.
Она, все-таки, коснулась оранжевого сияния, провела тощими пальцами по рисунку, высеченному на поверхности алтаря. Оранжевый свет пришел в движение, поглотив все вокруг, перемещая Богучара в огненный кошмар, в котором пламя бесновалось и бушевало среди каменных стен бесконечного лабиринта посреди все сжигающей бездны. Богучар слышал непрекращающийся плач, Марием, эхом отражавшийся от стен, пронизывающий огонь со всех сторон. И еще был какой-то холодный безмолвный голос, заезженной пластинкой твердивший одно и то же: «-Он умер, его больше нет…» Богучар слышал еще голоса, звонкие и счастливые, мужские, женские, детские, искаженные буйством огненной стихии до уровня агонии. Они звучали где-то на отдалении, заглушаемые плачем и причитаниями Марием, служившими стержнем всего этого хаоса. Далеко не всякий здравомыслящий рассудок смог бы выдержать то, что слышал и ощущал Богучар, то, что Марием не могла отпустить.
-Я знала, что так будет, - сказала Марием, выйдя из оранжевого сияния, - Лучше бы Радость была твоим ребенком… А теперь уходи, Богучар. Уходи и появляйся здесь больше.
Она сама выбралась из его объятий…
…Владимир Волк встречал Богучара на пороге их с Региной дома куда тот направился, чтобы убедиться, что с Региной все в порядке перед тем как увидеть Кайлу Рабауль и попытаться выяснить то, чего наверняка не было на записи кодера. На худой конец, он верил, что сумеет разговорить Кайлу и выудить из нее хотя бы предположение о местонахождении Райвэ Шоннтора. Впрочем, Богучар допускал и лживость всей этой истории с наличием его родного ребенка, придуманной Райвэ, и пока он пытался что-то выяснить, Регина оставалась одна без присмотра. Но Радость, рожденная Марием, без вариантов не была его дочерью. Марием не было никакого смысла лгать ему, да Богучар и не чувствовал ни капли фальши в ее словах. Конечно, оставалась еще Регина, о беременности которой он мог и не знать, например, в убежище Хесса с крайне трагичным финалом их там пребывания. Ведь ничто не мешало Хессу поддерживать развитие плода (если таковой имел место быть) в искусственных условиях. И в таком случае, в неведении могла оставаться и Регина с учетом ее участи быть убитой во второй и последний раз.
Владимир Волк стоял прямо перед порожками в дом, сунув руки в карманы армейских штанов, загородив Богучару дорогу к двери. Видела ли его Регина? Заходил ли полковник в дом? Но в любом случае, Богучару было неприятно обнаружить у себя дома нежданного гостя Владимира Волка из клана Волков.
-Что-то случилось, полковник Волк? – без тени приветливости спросил Богучар, подходя к нему и про себя опасаясь худшего.
-Ее имя – Ольга Пустошь, - разглядывая Богучара тяжелым мрачным взглядом, заявил полковник, не вынимая рук из карманов.
-Что? – не сразу поняв о ком идет речь, попытался сообразить Богучар.
-Ты не найдешь ее у Медведей, - продолжил полковник, - В свое время Ольга зарылась глубоко в Реальностях, чтобы не беспокоили. Занимается изучением рунических языков и диалектов и их чудодейственных свойств. Другими словами, это Воин Маг, и очень способный в своем стремлении достичь профессиональных навыков.
-Она правда моя дочь? – уточнил Богучар после недолгого молчания, все еще не веря в то, что слышал.
-Твоя и Регины. Подробностей всего этого я не знаю, меня они не касаются, но факт вашего участия в рождении Ольги неопровержим. В ее венах течет только ваша с Региной кровь.
Даже сейчас Богучар не хотел подозревать Регину в каких-либо интригах. Не могла она не сказать ему о том, что ждет от него ребенка, просто не могла, учитывая ее искреннюю преданность мужу. Он вспомнил вдруг тот день когда вдохнул токсичные пары, отправившие Богучара на Совиный коготь в больничную койку. Ведь Регина исчезла тогда, ее никто не мог найти. Это Хесс спрятал ее подальше от посторонних. Но и тогда ничто не выдавало признаков ее беременности. Черт знает что такое. Однако если не Регина то только Хесс мог теперь что-то объяснить.
-Я хочу увидеться с Ольгой, полковник. Как мне ее найти?
-Ты бы обязательно попытался встретиться с Кайлой после неудачных попыток выяснить что-то о дочери у бывших жен. Поэтому я сам пришел к тебе. У моей дочери сейчас много проблем, незваные гости ей ни к чему. Я ведь знаю, что Кайла позволила Равэ Шоннтору уйти в обмен на важные сведения, в том числе и о тебе. На самом деле, Райвэ знает очень много всего интересного и может расщедриться на информацию если хорошенько его растрясти. Но все дело в том, что эта информация может оказаться лишней для непосвященных ушей и привести к нежелательным последствиям. Вот и Ольга, о которой мало кому что известно – дочь важного Темного для Реальностей Воина – представляет собой определенные нежелательные последствия. Ты знаешь ее имя, это уже много. Я доходчиво тебе пояснил?
-Скажи, хоть, как она выглядит, - расстроенным тоном попросил Богучар.
-Внешне похожа на Регину, те же черты лица, - чуть подумав, утешил полковник, в его голосе послышалось что-то живое, потеплевшее, - Не переживай, у Ольги тоже есть опекуны, которые не едят свой хлеб даром…
…Проблемы у Кайлы Рабауль, о которых упоминал полковник Владимир Волк, представляли собой убийство Кемалем Афтером на Экзамене смены Знака какого-то почти никому неизвестного офицеришки. Черный Лис разрядил тому в голову весь боезапас из табельного пистолета, находясь под давлением негативных эмоций, вызванных оскорблениями из уст несчастного в адрес Кайлы. Весть об этом событии прокатилась по многим Реальностям, в том числе принадлежавшим клану Медведей. Но это было лишь началом череды неприятностей, обрушившихся на Кемаля Афтера и его супругу. На суде против Черного Лиса всплывали все новые и новые обвинения – в пособничестве нелегального оборота в Нейтральной зоне и в его Реальности в частности оружия запрещенных моделей и модификаций, в сделках с Воинами, разыскиваемыми за множественные нарушения Закона, за многочисленные вмешательства в ход истории в собственной Реальности. Все это слишком напоминало проплаченный спектакль, и трудно было отличить ложь от правды, но тем не менее Кемалю Афтеру грозило пожизненное закапсулирование. Сам он, впрочем, вел себя в высшей степени адекватно, лишь раз, в последнем своем слове, жестко нагрубил судьям, будто специально хотел получить обвинительный приговор. А потом к уголовной ответственности привлекли и Кайлу Рабауль, обвинив ее в соучастии половине деяний, приписанных ее мужу. Ей так же был вынесен обвинительный приговор и ссылка в смертное тело.
Все это время Богучар испытывал непонятное ему прежде, но тревожное чувство движения внутри. Нет, оно было бы легко принято Феликсом, который пребывал в одном ритме с холодной Тьмой. Именно он ощутил ее движение в то время как Богучар не смог бы внятно объяснить, что именно происходило с ним. Интуитивно, с подсказкой Феликса, он назвал это состояние движением. Если раньше Богучар слышал голос Тьмы, теперь это было похоже на ее физическое тело, в то время как сам он мог бы назвать себя панцирем, защитным костюмом того кого чувствовал внутри. Того кто указывал на Босстон в Реальности Кемаля Афтера, кто испытывал вибрацию Света метрополиса и хотел, чтобы Богучар испытал то же самое.
Потому что Босстон умирал. Процесс его разрушения был запущен еще в тот торжественный для Кайлы Рабауль день, и остановить его не представлялось возможным. И агония метрополиса проходила в муках. Он был естественно ослаблен, истощен. И частица Тьмы была оставлена в нем извне. Самим ли Кемалем Афтером, что казалось крайне сомнительным, либо кем-то еще кто знал, что именно тогда Босстон был смертельно уязвим. Однако присутствие в метрополисе его творца сильно смягчало ту боль, что пронзала питавший стены Босстона слабеющий Свет. Можно сказать, метрополис черпал из Кемаля Афтера необходимую на саморазрушение силу. Кроме того, у Босстона оставался альтернативный ее источник в лице Кайлы Рабауль, которую он не отверг, но принял с большим желанием и еще большим уважением. Теперь же, когда творец и его жена оказались заперты вдали от улиц Босстона, эта боль стала просто невыносимой. Многие Воины испытали ее на себе, в особенности те кто присутствовал в «Ракетчике» в день свадебной церемонии. И тот кого Богучар определил внутри себя как физическое тело Тьмы будто обжегся агонизирующим Светом, проникнувшим в него и приведшим холодную Тьму в движение.
Ту же агонию чувствовала и Регина. Будучи Светлым Воином Регина переносила ее гораздо острее Богучара, превратившегося в этот период времени просто в комок нервов. Тьма будто вскипела в нем и требовала больше пространства, голос ее бушевал подобно огненному хаосу в воспоминаниях Марием. По крайней мере, образ полыхавшей все сжигающим пламенем бездны преследовал сознание Богучара постоянно. В то же время Регина чувствовала себя какой-то обессиленной и потерянной. У нее периодически болело сердце, она много спала и почти не высыпалась, могла расплакаться буквально из-за пустяка. Тогда Регине требовалось повышенное внимание, в руках и объятьях Богучара ей становилось лучше, часто в эти минуты она и засыпала. И Богучар чувствовал себя как-то лучше вместе с ней.
Они оба, как, впрочем, и большая часть Воинов, испытавших похожие психические расстройства, понимали, что дело заключалось в Босстоне. Оттуда выплескивалась эта мощная энергия, доставшая до каждого кого метрополис запомнил и кто в данный период времени находился рядом. Они говорили об этом, говорили много, прекрасно понимая эмоциональное состояние друг друга. Тогда Регина и Богчар нуждались друг в друге как никогда сильно. И едва узнав о бегстве Кемаля Афтера из пирамид, испытали немалое облегчение. Немалое облегчение испытал и метрополис. Тем не менее разрушительные процессы в нем продолжались, предсмертная агония Босстона никуда не могла деться. Каким-то образом Богучар слышал «Тон», которое отчетливо пробивалось сквозь гудение Тьмы. Он не мог объяснить значение этого слова, но полагал, что скорее всего Тьма настойчиво твердила ему чье-то имя, разгадку которого можно было найти лишь в метрополисе.
-Ладно, - поделился информацией с ним полковник Волк, находившийся в Босстоне пока Кемаль Афтер скрывался после своего побега, - Метрополис готовится к полномасштабной войне. Тон – смертный, который нанесет первый удар.
-Так это твоих рук дело, - мгновенно дошло до Богучара, - Но зачем тебе это, Волк?
-Это нужно не мне, это нужно Реальностям, - поправил его полковник, - Это нужно Кемалю Афтеру.
-Я могу взглянуть на этого смертного? – только попросил Богучар, ожидавший подобных объяснений; не думал же он, что полковнику есть резон пускаться в подробности.
Владимир Волк не отказал ему, позволил увидеть Тона, который восстанавливал свои силы после покушения на него, устроенного во время перестрелки преступных группировок. Полковник уже говорил с ним, применив Силовое вмешательство, и настроил смертного на необходимую разрушительную частоту. И на самом деле вокруг смертного Тона была сосредоточена достаточно мощная Темная сила, которую Богучар видел невооруженным глазом. Он сразу понял, что Тон был сотворен Кемалем Афтером исключительно с разрушительной целью метрополиса. По этой причине Владимир Волк выбрал Тона, действуя втайне от Черного Лиса, но исполняя его волю. Ведь до того как полковник воздействовал на этого смертного, природная Темная сила Тона пребывала в состоянии стабильного покоя. Теперь же она росла и укреплялась, находилась в постоянном движении, подобно физическому телу, ощущаемому Богучаром внутри себя. Тон был подобен Феликсу, с той лишь разницей, что у смертного не было никакого равновесия между Темной и Светлой принадлежностями. И больше того, Тона ожидало такое же уничтожение, что и разрушенный до основания метрополис. К саморазрушению стремилась Темная сила Тона. К такому же саморазрушению стремился Феликс. В Небытие, туда откуда Сфера выудила его подобно заправскому карточному фокуснику, заряженному козырями в рукавах.
Тогда же Богучар понял, что будущая Реальность Босстона не должна была стать последней в целой серии новых подобных Реальностей…
Глава 6 (1).
Тьма Тумана кардинально отличалась от уютной холодной Тьмы, придуманной Сферой. Она не гудела и не двигалась, будто обретшая физическое обличье внутри. Но была похожа на невероятно плотное и твердое вещество, застывшую субстанцию, которое его тело просто не могло выдержать. Даже несмотря на бесконечность холодного Хаоса он мог видеть и чувствовать его подлинные размеры, заданные Сферой в самом ее начале. Туман же не имел границ. Оттого само сознание Богучара не могло удержаться внутри этой Тьмы, стремилось достичь несуществующих ее пределов. И всего-то ему требовалось вырваться из тела, хотя на самом деле это бесконечно массивная Тьма внушала ему уверенность в том, что у него получится. Феликс же требовал от Богучара противиться. Феликс был элементарно сильнее, и уставший и ослабевший под тяжестью Абсолютно беспредельной Тьмы проникнувшего в него Тумана Богучар уступал. Он ДОЛЖЕН БЫЛ уступить. И пришедший ему на смену Феликс впустил твердую Тьму в собственную холодную Бездну.
Тогда ему будто открылась ВСЯ пораженная Туманом Сфера: каждый ее самый дальний уголок, на каждом уровне, в каждом временном потоке. Агония пронзила каждую Реальность, каждого Воина, требуя от них силы на сопротивление Туману. В нем не было никакого Света, но сама Тьма казалась единственным и надежным благом, принуждая к ее познанию. Тьма вырывала сознание из Воинов, утративших свои силы и не способных более противиться чужеродному естеству, стирала без следа их опустошенные оболочки. Это было ужасное зрелище, происходившее повсюду. Он слышал предсмертные стоны, которых не было на самом деле, но которые наполняли Сферу непрерывно. Он слышал и свою собственную агонию, длившуюся целые тысячелетия. Время больше не имело значения, Туман размыл его, стер из памяти Сферы, подменил своей, если понятие памяти вообще было ему знакомо. По этой причине Воины воспринимали свою агонию как кошмарный сон, просыпаясь и исчезая в Небытие по велению Тумана.
Но только не Феликс, который наблюдал не только лишь всеобщую агонию, но и кое-кого еще, кто был надежно защищен от этой губительной силы. Кто свободно и невероятно быстро перемещался по стертым границам времени и пространства. И тогда в бунтующей под воздействием твердой Тьмы Тумана голове Феликса само собой всплыло знакомое прежде имя - Мариэль Кристо. И в какой-то момент хаос внутри Феликса застыл на миг, услышав некое болеутоляющее магическое заклинание всего лишь из двух слов. А потом он увидел Кемаля Афтера внутри прозрачной капсулы, забрызганной его собственной кровью. Капсула эта являлась частью большой конструкции, скрытой внутри пирамиды откуда исходил пронизывающий Туман Свет. И в какой-то момент Туман содрогнулся, а в пирамиде возникли сияющие человеческие очертания. Силуэт, надежно окутанный Туманом, рос и рос, заполнив собой всю пирамиду, выйдя за ее пределы, но и после этого не остановившись. Ему требовалось как можно больше этой пелены, чтобы и дальше оставаться всего лишь темным пятном под густым безликим покрывалом, заполнившим Сферу. И Туман покорно устремлялся к своему Хозяину, к Судье, росшему во все стороны.
Это было просто фантастическое и эпичное зрелище для каждого Воина. Твердая бесконечная Тьма отступала из их сознания, и стоило лишь несчастным поднять глаза и увидеть перед собой эту грозную тень, затмившую собой все вокруг, агония внутри них смолкала, оставляла обессиленными, но живыми, выстоявшими в их трудной борьбе. Раскрытые всего лишь на четверть Врата находились в самой середине темной фигуры Судьи, занявшего уже практически всю Сферу, проникнувшего в каждую Реальность. Туман служил ему прочной завесой, но в то же время выходил за Врата изнутри пока не захлопнул их за собой. И вместе с ним растворился и исполинский силуэт, физически несуществующий образ, переданный Кемалем Афтером через резонирующую конструкцию, внутри которой он находился растерзанный и утопавший в собственной крови.
Но вот Феликс открыл глаза и обнаружил себя посреди полусгнившего от времени дома в обнимку с едва живой женой. Он будто проснулся после какого-то продолжительного кошмара, закончившегося естественным образом. И с трудом понимал, что вернулся в реальный мир, уверенный в том, что все, что он видел совсем недавно и свидетелем чего был целую вечность, было его прежней жизнью. Туман был всегда и вот его, вдруг, не стало, и это казалось неестественным и невозможным. И каким-то невероятным и немыслимым образом он очутился в этих развалинах посреди умершего ельника, на месте которого была голая пустошь, сжимая в руках морщинистую старуху Регину. Она чуть слышно стонала, глаза ее были открыты, и несмотря на одряхлевшее ее лицо они оставались все такими же ясными и красивыми. Туман не успел выселить ее природное естество, заключенное в физическом теле; Свет Регины хотя ослаб, но еще жил, пострадала лишь ее оболочка, которой было нужно определенное время на восстановление.
С Феликсом произошло то же самое, усталость была единственным, что наполняло его всего, даже на холодную Тьму не хватало сил. Больше того, в обнимку с женой Феликс чувствовал себя неким цельным образованием, почти опустевшим и осушенном сосудом, в котором живительной воды оставалось всего на чуть-чуть больше чем на донышке. Феликс и Регина сидели на коленях, обняв друг друга, и Феликс чувствовал ее слабость больше чем свою собственную. Это у него был Богучар, принявший всю мощь Тумана на себя, питавший силы Регины, которая неоспоримо погибла бы без его поддержки. Многим Воинам пришлось поделиться своими силами с теми у кого их не хватало до того как Туман ослабил свое превосходство. И каким бы холодом Феликс не был наполнен, он просто не мог выпустить Регину из своих слабых рук. Даже после того как Туман покинул Сферу, пробудившаяся от этого страшного и великого сна Регина все еще нуждалась в его объятьях.
И да, она признала в нем Феликса, это что-то изменилось в хватке его рук, в его дыхании, в каждом его прикосновении, что было характерным лишь для него. И что Регина знала как бы Феликс ни старался оставаться незаметным для ее глаз. Он не был удивлен тем, что Регина пару раз назвала его имя пока Феликс бережно гладил ее по голове, полушепотом повторяя живительное «все будет хорошо». И слезы текли по ее морщинистым щекам от осознания того, что Туман не успел отправить ее в мрачное холодное Небытие, откуда не возвращаются. Чувствовала ли Регина такую же холодную темную Бездну внутри Феликса? Конечно чувствовала, и сейчас только холод Феликса был для нее облегчением, как если бы она все равно умерла, проглоченная вечной Тьмой, принявшей, однако, теплившийся внутри Регины Свет. Феликс знал, что она чувствовала его холод, Свет Регины коснулся его. Скорее всего, она видела Феликса таким каким он стал, повинуясь воле Тьмы и выдрав свои глаза, и после Тумана они кровоточили постоянно, обнаженные вместе с исчезновением Богучара. И скорее всего, Туман открыл Регине ее подлинное предназначение, обозначенное Сферой, удалив из ее сознания все лишнее и несущественное.
Но даже с учетом открывшихся обстоятельств Феликс и Регина не отпускали друг друга, продолжали оставаться в обнимку под нескончаемым серым покрывалом растерзанной Реальности, утратив ощущение времени, которого здесь больше не существовало.
Теперь только Убежище должно было стать их домом, последним для Регины и единственным для Феликса. Конечно, Туман не обошел стороной и его и наверняка разрушил не только глухие его стены, но и устроенную Феликсом холодную темную Бездну, что таилась за ними. С появлением Регины, однако, Феликс почувствовал некий комфорт, наполнивший Убежище практически сразу. Это было прежнее Убежище, то, что было построено для работы над гостиницей. Хотя Регина хотела оказаться здесь, понимая при этом, что должна была отдать свой Свет этим стенам, сама Тьма, не загубленная Туманом полностью, требовала от Феликса снисходительности по отношению к будущей жертве. Регина не должна была чувствовать себя жертвенным агнцем, уготованным на смерть; Тьма требовала от Феликса времени, за которое Регина должна была полностью восполнить свои силы. Естественно, что их мог обеспечить только один Феликс, посвятив себя целиком и полностью жене.
По сути, Феликс восстановил Убежище таким каким оно было до того как он позволил Тьме занять его. И несмотря на наличие в нем Тьмы чей холод Феликс ощущал постоянно и чей гул слышал лишь он, Регине было вполне уютно в этом тихом уголке с окном, за которым бесшумно и как-то сказочно падал снег, а в камине едва слышно трещали горевшие дрова. Будто вернулась та идиллия, что он помнил, устроившись в мягком кресле перед заснеженным окном после гостиницы. Разница была лишь в том, что теперь место бокала с нескончаемым коктейлем заняла Регина, сидевшая у Феликса на коленях. Подобно маленькой девочке она обнимала тонкими хрупкими руками за шею и закрывала глаза, как бы погружаясь в какую-то дрему. Но на самом деле Регина и не думала спать. Просто в эти моменты она говорила с Феликсом (она называла его именно так), делясь с ним своими самыми личными сокровенными мыслями.
И это шло ей только на пользу. В эти моменты Феликс чувствовал ее Свет, чувствовал его уверенное дыхание, его дрожь, постепенно переходившую в мощное сияние, таким каким его ожидала Тьма. Вряд ли Регина стала бы говорить на подобные темы с Богучаром. Она рассказывала Феликсу о ее Свете, не поддавшемся Туману, но все же открывшемся его страшной силе. Все то время пока Туман заполнял Сферу Регина находилась в надежных объятьях мужа. Она знала, что именно должна была сберечь пока Богучар, а потом Феликс придавал ей необходимых сил. Она чувствовала его напряжение под давящими силами Тумана, чувствовала холод вокруг ее Светлого естества, пробивавшийся через твердое существо, пытавшееся изгнать Регину из ее тела. Она говорила, что в последний момент ее собственный Свет поглотил ее сознание, она не могла внятно описать это состояние. Она помнила лишь как Туман дрогнул, на совсем короткое мгновенье остановился, а потом резко ослаб, позволив ее Свету взять над Региной такой же кратковременный контроль. Тогда Регина и коснулась темной Бездны Феликса, накрывшей ее целиком, хранимой в его руках. И это были какие-то легкие, но обрывочные ощущения. Как-будто испытанные ею прежде, и не раз и не два, и даже не три. И Феликс приходил к мысли, что это Свет Регины говорил с ним, что Туман извлек его наружу, навсегда оставив Регину внутри него. И тогда Феликс чувствовал нечто иное на свои коленях, обхватившее его шею и державшее голову у его груди. Иное, но даже более приятное и более невесомое на ощупь чем привычная красавица жена.
Холодная темная Бездна была знакома ей. И ее Свет так же содержал частичку Темной силы, и это было немного той Тьмы, которую Феликс всегда знал. Все верно: вместе с Феликсом Сфера придумала Регину, придумала специально для него. Регина ни разу не пыталась завести разговор на тему Реальности Босстона и угрозы Абсолюта Света, свести на нет которую мог лишь Дом Феликса. Не говорила она и о своей в этом роли. Невзирая на ее искренность, Регина старалась не переступать границ своих откровений, Феликс и без них знал об этом практически все. Но все, что так и осталось невыраженным устно, Феликс услышал в вибрации Света, занявшего место его жены…
Владимир Волк был первым из сторонних Воинов, посетивших Убежище после Тумана. Феликс не был готов к общению с полковником, да и вообще с кем-либо не из клана Медведей. Тем не менее он не мог не испытать сильных впечатлений при виде не до конца разглаженных морщин и седых волос на голове Владимира Волка, придавших его лицу до жути мертвое выражение. Полковник будто из могилы вылез, оставив в земле все живое, что могло бы отличать его от мертвеца. Бездушная, мрачная и холодная машина, которая выполнила основную задачу по выживанию и теперь ожидала новых приказов. Таким Феликс полковника еще не видел, поэтому даже не был уверен в подлинности Владимира Волка. Последний же не стал заходить внутрь, постучав в дверь и выманив Феликса за порог в звездную снежную ночь.
-У меня сейчас нет ни времени ни желания мотаться по Реальностям, - неприятным мертвым тоном извинялась одноразовая копия полковника Волка, через которую он поддерживал сейчас связь и которой было суждено навсегда исчезнуть при переходе из одной Реальности в другую.
-Я тоже не горю особым желанием куда-то идти, - поддержал его Феликс, - Я на своем месте.
-Не сомневаюсь, - кивнул полковник, - Богучар Сават наконец-то свободен, да здравствует Богучар… Мне стало известно о том, что во время Тумана с Кемалем Афтером произошли некоторые непредвиденные метаморфозы, устроенные Древлянином Нэйлем Аскроном. Он воспользовался телом Черного Лиса как футляром. Думаю, Древлянин добавит тому сил на Реальность Босстона. Хочу, чтобы ты был готов отдать своему Дому больше чем одну лишь жену.
Феликс прекрасно понял о чем хотел сказать ему полковник. И в принципе ничего неожиданного от него не услышал. Так хотела Сфера, Феликс являлся ее продуктом, с чего он взял, что имеет право на собственные решения? Мог ли он вообще догадываться, что имеет право поступать как он хочет?
-Я видел кого-то во время Тумана, - только сообщил Феликс после короткой паузы, - Туман сказал, что это Мариэль Кристо. Но я не уверен, что видел Воина, скорее смертного, хотя понятия не имею как такое возможно, почему Туман не уничтожил его. Он шел к Кемалю Афтеру.
-Что еще ты видел? – кивнула головой копия полковника, приняв наблюдения Феликса к сведению.
-Кемаля Афтера, истекавшего кровью в капсуле, и еще Судью, который едва не стоил Афтеру жизни… Я хочу знать как там Ольга Пустошь? – неожиданно для себя спросил Феликс, будто на миг из небытия вернулся Богучар с требованием выяснить что-то о родной дочери.
Будто Богучар ждал появления полковника Владимира Волка, будто знал, что вести о ней окажутся благоприятными. Знал и хотел услышать их снова и снова.
-Ей помогли пережить Туман, с ней все хорошо, - и кажется, полковник почувствовал то же самое несмотря на значительное расстояние, отделявшее его от Убежища, - Она пока не знает ни о Богучаре ни о Регине, даже в условиях Тумана и после его изгнания ей все еще ничего неизвестно. Я рассчитываю на то, что так будет продолжаться пока Сфера не начнет новый Цикл.
-За меня не волнуйся: Регина не узнает об Ольге, - железно заверил Феликс.
Но она узнала. Каким-то образом Регина узнала о том, что у нее есть родная дочь, в жилах которой текла кровь и Богучара Савата, ее мужа. Регина спала когда Феликс вышел на крылец по требованию полковника Волка, не желавшего не то, чтобы говорить при ней, а вообще их встречи. Она крепко уснула еще на коленях мужа, Феликс же уложил Регину на кровать и только после этого общался с Владимиром Волком. Он знал, что сон Регины был настоящим и достаточно глубоким, чтобы жена проснулась, разбуженная сторонними шумами и попыталась подслушать разговор Феликса и полковника Волка, а потом вновь легла, притворившись спящей когда муж снова вошел в дом. Феликс скорее поверил бы в то, что кто-то попытался войти в ее сон и сообщить ей о ребенке. Подобный Силовой прием требует много Силы, но отнюдь не невозможен. И так оно и случилось: Регина сказала, что слышала незнакомый ей прежде голос, отчетливо возникнувшей сквозь сон, поэтому она не могла вспомнить, что ей снилось. Помнила лишь наставления о том, что должна во что бы то ни стало увидеться с Ольгой Пустошью. И так ли уж важными были Феликсу эти самые обстоятельства? Регина поставила его перед фактом своей осведомленности, четко назвала имя Ольги и указала степень своей связи с ней. Регина не сомневалась, что голос во сне не являлся его частью, что у них с Богучаром действительно был ребенок, рождение которого оставалось для нее загадкой. И Регина просто обязана была убедиться.
Она вынуждена была предложить мужу кое-какую информацию в обмен на возможность увидеть Ольгу. Феликс же, впрочем, и не пытался развеять уверенность Регины, по сути признав факт существования дочери. Конечно он смолчал бы, как и обещал полковнику Волку, смолчал бы обязательно не заговори Регина первой. Он просто не смог ей солгать, даже будучи Феликсом. Регина поправлялась: было разглажено уже множество ее морщин, кожа разглаживалась и молодела, тело обретало прежние знакомые черты. Она будто рождалась и расцветала заново, и в этот период времени была совсем нежна и беззащитна. В этот период времени у Регины было больше прав и оснований, в том числе и право быть матерью. Обострились все ее чувства, эмоции и инстинкты. Феликсу следовало быть как можно более мягким, мягким до предела, насколько он умел себе позволить. И конечно Феликсу было интересно знать, что такого готова была сообщить ему жена в случае ее встречи и общения с дочерью.
Однако Феликс отправил посыл Силы с просьбой о встрече Владимиру Волку без энтузиазма, с чувством вины за то, что ему не удалось сдержать своих обещаний, касаемых сохранения имени Ольги Пустоши втайне от Регины. Еще меньше Феликсу хотелось покинуть Убежище и оставить Регину в очередной раз. Потому что полковник услышал его и назначил встречу неподалеку от Реальности Перекрестка эпох. После Тумана Кемаль Афтер и беременная Элеонора покинули Нейтральную зону и обосновались на Перекрестке с целью уединения и восполнения потраченных сил и здоровья. Что касается полковника Волка, он просто обязан был держать их в поле своего зрения. Он был предупрежден и о действиях Древлянина, занявшего место внутри Кемаля Афтера, и о смертном, защищенном от пагубного воздействия силы Тумана, и направлявшегося к Черному Лису с одному ему известными намерениями.
-Сам видишь, Медведь, мне и без Ольги есть чем заняться, - развел полковник Волк руками, - То, что Регина знает о ее существовании, плохо. Знать бы кто поставил твою жену в известность.
-Она не успокоится пока не увидит дочь, - настаивал Феликс, - Кто бы не сказал Регине об Ольге, теперь отрицать ее существование бессмысленно. Ничто не должно тяготить мою жену в МОЕМ ДОМЕ, я хочу видеть и чувствовать ее Свет абсолютным, без единого темного пятнышка.
В ответ полковник лишь мотнул головой и снова налил крепкого алкоголя в большой граненый стакан, стоявший перед ним на массивном тяжелом столе. Кроме стола в этой комнатушке с обшарпанными грязными обоями был еще крепко сколоченный табурет и жесткая армейская койка. На момент встречи полковника с Феликсом она была идеально заправлена, и вообще, несмотря на всю убогость этой хибары, полковник не допускал в ней беспорядка. Даже строгая армейская униформа была на нем как с иголочки. Владимир Волк не поленился и завесить единственное в своем жилище небольшое окно с выходом на потрескавшиеся унылые стены грязного безжизненного тупика, захламленного всяким мусором.
Над столом непрерывно горела голограмма Кемаля Афтера и Кайлы Рабауль, полковник Волк наблюдал за ними круглосуточно. Он явно ожидал непрошенных к ним гостей, таких как тот смертный. И совсем не сомневался в том, что рано или поздно, но они придут. Алкоголь же поддерживал полковника в бодром расположении духа.
-Для меня тоже есть границы, за которые заходить не стоит, - сказал полковник и вслед за тем одним залпом осушил наполненный почти до краев стакан, - Какой бы прибылью там не пахло.
-Дай Регине возможность увидеть дочь…
-От меня мало что зависит, Медведь, - остановил Феликса полковник, - Я уже говорил, что меня этот вопрос не касается. Никаким боком. Те кто прикрывает Ольгу могут запросить и запросят с меня очень большую цену за эту твою возможность.
Его можно было понять. Этой ценой вполне могло оказаться будущее Кемаля Афтера и дочери самого Владимира Волка. На такой глупый риск полковнику идти было не резон.
-Я попробую что-нибудь сделать, но ничего не обещаю, - немного подумав, все же сказал он…
Хесс появился в Убежище через местные сутки под вечер после того как Феликс вернулся к жене. Тому не стоило большого ума, чтобы сообразить о целях данного визита. Хесс был один и он торопился, поэтому обошлось без лишних ненужных церемоний приветствий и любезностей в виде бесполезных вопросов о состоянии здоровья. И без того было понятно, что Хессу так же пришлось изрядно постараться, чтобы пережить Туман. Тем не менее Феликс не мог не отогнать от себя мысль о том, что морщины, оставшиеся на лице Хесса, странным образом его омолаживали, другими словами, шли впрок. Как будто процесс обновления Реальностей для него уже начался и воздействовал на Хесса достаточно благотворно.
-Я пришел за Региной, - заявил Хесс, едва переступив порог, - Чем быстрее она соберется тем больше у нее будет и без того ограниченного времени. Извини, Феликс, ты останешься здесь.
Регина не сразу сообразила куда Хесс намеревался ее забрать, поэтому крепко прижалась к мужу с испуганным выражением на лице. Феликс ясно почувствовал ее дрожь.
-Он пришел, чтобы отвести тебя к Ольге, - негромким голосом успокоил Феликс жену, - Ты ведь хотела этого.
-Хотела, - подтвердила Регина, глядя ему в глаза, - Но только с тобой.
-Прости, Регина, Ольга ничего не должна знать о твоем муже, - строго предупредил Хесс, - Это даже не обсуждается…
-У нее есть и отец, - в голосе Регины проснулась неприятная Феликсу жесткость, даже колкость, на миг отторгнувшая его от жены.
-Либо ты сейчас идешь со мной без Феликса либо никакой встречи, - в свою очередь отрезал Хесс, - Это не мои условия, но ради них я вынужден был пролить кровь. Поэтому сделаю все, чтобы она не была напрасной…
-Не говори Ольге обо мне, - осторожным мягким голосом прошептал Феликс в самое ухо жены, - Так будет лучше для всех; в свое время она и так все узнает.
Про себя он остался доволен тем как в тело Регины вернулись утраченные на секунду тепло и мягкость. Все-таки в объятьях Феликса все еще оставалось что-то от Богучара, руки которого были подобны крыльям, поднимавшим и уносившим ее прочь от земли. Сейчас его руки заставили Регину всхлипнуть.
-Мне будет трудно без тебя, любимый, - сквозь слезы пожаловалась она.
-Ты справишься, - улыбнулся Феликс и нежно поцеловал жену в открытый лоб, - Вернешься и все мне расскажешь. А теперь иди, время не ждет.
Тогда что-то происходило и в нем самом. Кажется, Свет ее накрыл его с головой, залил собой все вокруг. Кажется, эти слезы Регины открыли некий портал, через который ее Свет хлынул мощной вспышкой стоило лишь Феликсу коснуться ее губами. Свет, странное дело, не обжег Феликса, ничуть не соприкоснулся с его Тьмой, но будто выдернул его из физического тела. И только тогда Феликс вновь смог увидеть Босстон во всей его бескрайней величине. Пустынный, лишенный какой-либо жизни, только здания и сооружения разных форм и размеров, Босстон промелькнул перед его глазами каждым своим закоулком. Будто Феликс промчался со скоростью света, разделившись на бесчисленное множество самого себя, чтобы увидеть Босстон целиком. Но каким-то интуитивным чувством в самой глубине себя Феликс понимал, что то был не он, что он оставался лишь наблюдателем внутри чьих-то глаз, которым представилась возможность изучить все уголки бездыханного Абсолюта.
Кажется, он больше не был подвластен времени. Будто вся его жизнь прошла в этой безграничности Света, будто Реальность Босстона дала ему жизнь, и забрала с вместе собой. И Тьма молчала, оставаясь где-то в стороне.
…-Она так похожа на меня, - делилась впечатлениями Регина, как будто никуда не уходившая с Хессом, и проведшая в руках Феликса все это время пока ее Свет открывал Феликсу все новые и новые загогулины Босстона, - Она похожа на нас обоих. Это удивительный Воин, Феликс. Тем загадочнее представляется ее появление на свет.
-Ты говорила с ней? – поинтересовался Феликс, давно нашедший множество объяснений этой «таинственности», впрочем, как и Регина.
-Мне не позволили, - судорожно вздохнула она, - Но я видела Ольгу так близко, практически смотрела ей прямо в глаза. В ней столько Жизни, любимый. В ней столько живительной силы. Я видела ее Свет, он совсем не такой какой есть во мне, он намного сильнее и яростнее. Будто сама Тьма обернулась им – холодная, беспощадная и только растущая. Это твоя Тьма, Феликс.
-Ты обещала информацию взамен встречи с Ольгой, - напомнил Феликс, который не мог пропустить данные подробности мимо ушей.
Предположение о том, что его дочь могла быть Светлым и Темным Воином одновременно заслуживало повышенного внимания и предполагало уйму последствий. Существование подобных Воинов никогда не было невозможным, впрочем, при жизни ни Феликсу ни Богучару еще не приходилось сталкиваться с подобными феноменами. Разумеется, как и Серые, нейтральные, Воины, нефилимы так же выполняют вполне четкие конкретные задачи, гораздо более важные чем просто Светлые или Темные. Однако, если в любом Сером Воине всегда можно сразу увидеть преобладание темной или светлой стороны (как было с Серым Кемалем Афтером, чей Свет Феликс почувствовал с первых же секунд пребывания рядом с ним в салоне автомобиля полковника Волка) и попытаться склонить на свою сторону, то та же Ольга Пустошь оставалась исключительно себе на уме. И тот факт, что она контактировала с серьезными личностями, которым хватало возможностей, например, ставить Хессу условия, вовсе не означал их того же сильного влияния и на Ольгу. Это означало, что пока ее интерес был сосредоточен на желании добиться успехов во владении магией, а значит другие интересы не представляли для Ольги особой важности. Те кто устроил ее встречу с Региной должны были это понимать. Поэтому Феликсу было важно знать, что Регина «видела Ольгу так близко, практически смотрела ей прямо в глаза» в одностороннем порядке.
-Это имеет отношение к предстоящей Реальности Босстона, - сказала Регина, все еще оставаясь в руках Феликса, - Твой Дом не единственный источник силы, способной устоять перед Абсолютом Света. Есть еще Воины, на которых возложена миссия недопущения в Реальностях Хаоса. Дом заберет их жизни, нарастив свою мощь. И сохранив твою.
«-Чтобы встретиться с Ольгой лицом к лицу,» - чуть было не выпалил Феликс вслух, то было первой его реакцией на это неожиданное заявление.
Он понимал, что после грядущего Босстона Феликсу в Реальностях места не оставалось. Он знал об этом, и признания Регины должны были представлять из себя ерунду. Феликс мог согласиться с тем, что ему помогали, что кто-то еще должен был добавить его Дому Тьмы помимо жены, и соглашался. Регина же говорила и о его собственном будущем, которого просто не могло быть, ну по крайней мере, до следующей смены Цикла Сферы. И тогда это означало, что Дом не являлся его конечным значением. Получалось, что Дом всего лишь отнимал у Феликса силы, но не жизнь. Если Регина говорила правду (а зачем ей было лгать?), Феликс должен был сделать что-то еще помимо удержания Реальностей от Хаоса. Почему это что-то впервые ассоциировалось именно с Ольгой?
Глава 6 (2).
…Феликс убивал жену долго и мучительно, будто смерть никак не хотела принимать ее. Но нет, на самом деле он не стремился целиться в жизненно важные органы, заливая Регину кровью. Она стонала и плакала от сильной боли, однако была готова и ожидала встретить ее по мере приближения назначенного времени, как и Феликс все острее чувствуя его значимость. И наконец предстала перед мужем в белоснежном, но не режущем глаз своей белизной платье. Нет, время Босстона еще не наступило, но его безмолвный голос уже звучал внутри как Феликса так и Регины, войдя в единый резонанс с их сущностями. Можно так сказать, он обозначил точное время того, что происходило теперь в Убежище, постепенно померкнувшем до полного безграничного мрака, в котором лишь Регина в белом платье оставалась ясна как день. Она не противилась ни единому движению мужа, обнимавшего ее одной рукой, а другой снова и снова загонявшего острый клинок, сформированный тяжело гудевшей в его сознании Тьмой, в ее хрупкое тело. Привкус крови забил его нос, заполнил легкие, собрался на языке. Феликс хотел чувствовать его как можно дольше, поэтому Регина умирала так медленно. Будто клинок в его руках с каждым ударом поддерживал в ней жизнь.
Он не хотел остановиться и после того как Регина оказалась на полу, полуживая, потерявшая сознание от все новых и новых болезненных ран. Кровь целиком пропитала материю платья, забрызгала самого Феликса. Однако, в какой-то момент он все же почувствовал, что теряет интерес к этому невероятно захватывающему безумию. Но даже тогда не сразу остановил беспощадный град ударов, счет которым даже не вел. А остановившись, обнаружил практически растерзанное и залитое кровью с ног до головы бездыханное тело жены. На ней почти не осталось живого места от бесчисленных колотых ран. Даже в убежище Хесса зарубленная мечом Регина выглядела в разы менее паршиво.
Но Феликс видел Свет, сочившийся из ее кровоточащих ран. Подобно крови Свет растекался вокруг ее тела, собирался в никому не нужную лужицу. Феликсу стоило лишь протянуть к ней руку – тонкие нити Света устремились к его ладоням, собираясь в тонкое полупрозрачное облако, сияние которого проникло глубоко в его голову пока Феликс всецело им любовался.
Он не заметил как мрак Убежища рассеялся, все еще восседая над залитым кровью телом жены (последние удары Феликс наносил, сжав нож обеими руками) посреди голых глухих – без окон и дверей – стен, заляпанных кровью Регины. Таких же заляпанных как и сам Феликс, раздетый догола.
-Девяносто два удара, - безучастно прокомментировал Даниил в тишине.
Он занимал знакомое Феликсу кресло рядом с тем местом где прежде был камин. И на самом деле Феликс понимал, что он все время был там с того момента как появился в Убежище незадолго до Тумана. В тот раз Даниил сказал, что хочет посмотреть на смерть Регины. Он поселился в Убежище, пережил Туман, и на самом деле Феликс просто не хотел отвлекаться на его присутствие, полностью переключив свое внимание на жену.
-Чем больше тем лучше, - наконец сказал Феликс, не торопясь подниматься на ноги, - Ты хотел увидеть как она умрет – ты увидел. Можешь проваливать. И больше не возвращаться.
-Да, она мертва, - довольно улыбнулся Даниил, - Это я сказал ей об Ольге Пустоши.
-Ты? – будто не расслышав переспросил Феликс, а затем пожал плечами, сдержав нараставшее в нем негодование, - Ну да и черт с ним, все равно это уже неважно. Эта встреча с дочерью пошла Регине лишь на пользу. Так что я должен быть тебе благодарен за то, что ты сделал то, чего не мог сделать я.
Он вновь обратил свой взгляд на тело жены. Лишенное драгоценной силы, оно было теперь совсем бесполезным и ничего не стоящим, изуродованное множеством ран. Но повинуясь чему-то непонятному, скорее всего Свету что он вобрал в себя, ставшему частью Тьмы, его частью, Феликс коснулся ее нежного и все еще теплого лица. Прежде чем потерять сознание Регина закрыла глаза, не в силах более издать ни единого звука. И сейчас она казалась еще пребывающей в этом состоянии, и Феликсу будто ничего не стоило вернуть жену в реальный мир.
-Это еще не все, - осознанно сказал Феликс, прикоснувшись к нежным губам Регины, как будто намеревался обнаружить хотя бы самый ничтожный намек на ее дыхание.
-Это всего лишь начало, - подтвердил Даниил, - Очень многие Воины и представления не имеют о том, что есть Реальность Босстона. Ты в числе тех кто узнает об этом первым.
-Как будто ты уже что-то знаешь, - как-то недовольно усмехнулся Феликс.
-Регина пыталась сказать тебе, - удивил Даниил, - Она знала, что ты будешь жить и после Босстона.
-Да, она говорила что-то такое, - кивнул Феликс, внимательно разглядывая своего собеседника, - Она сказала, что есть и другие Темные Воины, желающие усилить мой Дом ценой своих жизней. И тем самым не допустить моей гибели.
-Регина сказала так по моей воле, - настаивал Даниил, - Потому что я действительно что-то знаю об этом. Босстон не просто возврат к Началу, предложенному Сферой через Кемаля Афтера. Босстон означает кардинальное изменения общепринятых и устоявшихся правил. Например, переформирование всех существующих сторон согласно новых условий, изменить которые будет невозможно по крайней мере, до следующего обновления Реальностей.
-И черные станут белыми и наоборот, - заключил Феликс, пытаясь осмыслить столь сильные объяснения.
-Полагаю, ты уже задаешься вопросом по поводу будущего места Ольги, - сделал верное замечание Даниил, - Таким как она всегда дается шанс оказаться на нужной стороне.
И этот шанс должен был предоставить Феликс. Пусть он не знал Ольгу, пусть прежде ни разу не видел, он определенно чувствовал себя за нее ответственным. Регина была мертва, и в голове Феликса уже не ощущалось никакого гула, будто Тьма оставила его. Кажется, в нем уже начался некий процесс инверсии, перестройки, о которой предупреждал Даниил. Потому что мысль об Ольге Пустоши попахивала переживаниями за нее. Кажется, он тоже хотел встретиться с Ольгой, даже пообщаться, выяснить о ней как можно больше.
-Что еще тебе известно? – потребовал Феликс, имея ввиду и Ольгу и Босстон.
Он наконец-то поднялся на ноги, но совсем не стеснялся своего голого вида в СВОЕМ Убежище, хотя и повернулся к Даниилу спиной. В первую очередь Феликсу следовало смыть с себя кровь, а уж потом он мог себе позволить одеться. Вода брызнула ему прямо в лицо, окатила его тяжелыми освежающими каплями со всех сторон. Феликс расправил руки в стороны, от души наслаждаясь расслабляющим эффектом направленного дождя, будто придавшем ему некоей уверенности. Он даже ход времени потерял. А когда на нем появилось привычное простецкое для Воина Медведя облачение, идеально чистое, скрывшее еще не высохшее его тело, вместо Даниила в Убежище находился Хесс.
Одетый в глухую черную, полевую, армейскую униформу Хесс склонился над телом Регины, как бы не веря в то, что она была мертва.
-Скажи мне, что ты убил ее первым же ударом, а все остальные были только, чтобы крови было побольше, - негромким голосом потребовал Хесс, не глядя на Феликса.
-Ты ведь знаешь, что так не должно было быть, - спокойным тоном отчитывался тот, все еще наслаждаясь легкостью после устроенного им самим душа, даже ничуть не расстроившись тем, что Даниил исчез, так и не ответив на его последний вопрос, - Удар в сердце был последним, но на тот момент он и не требовался.
-****ь, зачем такое изуверство? Это же твоя жена, - сморщился Хесс в отвращении, - То, что я вижу – ненависть, не имеющая с холодом и безразличием Тьмы ничего общего. Либо же это извращенные фантазии какого-то психопата, на которого ты не похож. Вообще.
-Она готовилась, - невозмутимо пожал плечами Феликс.
-На ней живого места нет, - повысил голос Хесс строгим тоном, - Посмотри вокруг, мать твою. Да здесь все кровью провоняло. От тебя самого кровью несет за километры. Так, я забираю ее и хочу, чтобы ты навел здесь порядок.
Хесс поднял тело Регины на руки, ничуть не беспокоясь вымазаться в крови.
-Ее можно вернуть к жизни еще раз? - неожиданно для них обоих спросил Феликс, - Она, конечно, была придумана, только чтобы умереть в назначенный день и час, поэтому можешь просто стереть все ее воспоминания обо мне.
-Мне проще сделать это с тобой, - только успел сказать Хесс все тем же строгим недовольным тоном прежде чем резко исчезнуть вместе с мертвой Региной.
А в следующую секунду Убежище Феликса неожиданно обрело прежний вид, входная дверь его открылась, внутрь ввалился так же прежде знакомый Феликсу грузный и грозный Боян Ворон, которого Регина называла своим биологическим отцом. Это был Воин уровня руководства Медведей хотя не входил в это число, оставаясь просто одним из влиятельных в клане Воинов, преданных своему Знаку, к мнению которых можно и нужно было прислушиваться. Боян и в самом деле слыл грозным Медведем, даже внешне чем-то напоминая мощного зверя, против которого с легкостью можно было выступить только поднявшись на пару Знаков повыше. И то, лишь в плане Силы. Физически Боян мог бы посоперничать с самим полковником Владимиром Волком. Боян всегда носил массивные облачения, без труда выдерживая взятый на себя вес. Бритый, но с длинной до пояса широкой густой бородой и пышными усами Боян будто был защищен со всех сторон броней и представлял из себя самую настоящую машину для уничтожения, одним лишь внешним своим видом внушавшую страх и уверенность в защите. По слухам, ему удавалось зарубить топором кое-кого из Воинов Знаками повыше, схлестнувшись с ними в честном бою. И, кажется, даже Туману не удалось нанести Бояну сколько-нибудь значимого вреда.
Тем не менее, несмотря на столь устрашающий вид Боян старался и вел себя достаточно мирно, вспыхивая только обоснованных случаях, но если выходил из себя усмирению подлежал с трудом. И в такие моменты Боян не стеснялся самых грубых выражений и физической силы. В Регине не было ничего, что могло бы указывать на ее кровную связь с Бояном Вороном, Феликс и прежде об этом знал. Теперь же он понимал, это родство было придумано Хессом в качестве легенды как для Богучара Феликса Савата так и для прочих Воинов. До Тумана у Бояна Ворона все еще оставались в живых два сына – Глеб и Всеслав – поскольку старшего Колояра отец собственноручно зарубил в нещадном бою один на один. Это был очень серьезный конфликт, подробности которого так и остались для Медведей втайне, который мог разрешиться только кровью, и за свою победу в котором Боян с готовностью предстал перед им же самим созванным советом Медведей, чтобы понести заслуженное наказание за убийство родного сына. И лишь Лесь – жена Бояна – которая провела несколько слезных бессонных ночей, оплакивая Колояра, убедила судей смягчить мужу приговор.
Боян пришел к Феликсу в компании едва поспевавшего за ним Илии Цветеня, с трудом пытавшегося сдержать буйство своего спутника, результатом чего стала едва не сорванная с петель входная дверь.
-Ну и где ее тело? – грозно зарычал Боян окинув нутро Убежища коротким взглядом и не найдя Регины, но обнаружив забрызганный кровью пол.
Если он и играл, устроив для скорчившегося в гримасе ужаса и отвращения от обилия увиденной крови и вдохнувшего ее запах Илии, то вот железная хватка огромных рук Бояна, тисками стиснувших Феликса и приподнявших того над полом, внушала последнему сомнения по этому поводу. Широкие квадратные скулы Бояна свела злоба, бешеный взгляд обоих глазищ так и норовил раздавить.
-Что ты сделал с моей дочерью, пидарас? – ревел Боян, болтая Феликса как тряпичную куклу, - Я убью тебя, сука! Убью…
Вероятнее всего, это Хесс сказал ему о том, что должно было произойти, не переставая держать Убежище под своим надзором. И все же Феликс испытывал этот страх.
-Боян… Боян! Боян, мать твою! – пытался остудить его Илия, даже схватил его за рукав толстого пальто.
В какой-то момент Боян просто швырнул Феликса в сторону, тот чуть-чуть не ударился головой о камин. Через мгновенье в пальцах Бояна вспыхнуло белое пламя, обретшее форму просто огромного топора с прямым лезвием и длинным шипом вместо обуха. Боян без промедления пустил оружие в ход, обрушив топор на то место где оказался Феликс после его броска, а теперь успевшего перекатиться в сторону пока первый делал широкий замах перед своим сокрушительным ударом. Лезвие вошло глубоко в деревянный пол и застряло в нем. За это время Феликс успел отползти в сторону и прижаться к стене, сердце его колотилось от адреналина, по телу прошла сильная дрожь. Сильно болела ушибленная спина.
-Ну все, хватит! – в свою очередь заревел Илия Цветень, воспользовавшись моментом пока Боян возился с застрявшим топором.
В одно мгновенье Илия оказался между Бояном и побледневшим Феликсом, тело его изменилось в размерах, приобретая грубые звериные очертания.
-Я не допущу здесь еще одного кровопролития, слышишь меня? Мы допросим его как полагается, а потом будем судить.
Боян наконец вытащил топор и повернулся к готовому к драке с ним Илие Цветеню. Какое-то непродолжительное время они смотрели друг на друга, пытаясь задавить друг друга одним лишь взглядом.
-Убери его с глаз моих, - потребовал Боян, первым поборов свое стремление пустить еще крови, но не выпуская топора из рук, - Запри его как можно надежнее. Чтобы света белого не видел.
-Ты слышал, Богучар Феликс Сават? – громко спросил Илия, не отвлекаясь от вроде бы шедшего на уступки Бояна, - Ты задержан по подозрению в убийстве Регины Пустоши. Снаружи стоит автомобиль, на выходе ждут мои люди. Выходи и садись в машину. И не пытайся скрыться…
…Феликса поместили в тесноватый и полностью пустой сруб, сложенный из массивных дубовых бревен, с земляным полом и квадратным зарешеченным стальным отверстием в крыше откуда все нутро сруба заливал белый холодный свет. Такая же массивная дубовая дверь была заперта огромным навесным замком снаружи. Ключ к нему предлагался всего один, и находился он лично у Илии Цветеня, взявшего дело Феликса под личный контроль. Илия был первым кто допрашивал его, но так и не получил ответов где находилось тело Регины и почему с ней расправились столь живодерским способом. По сути, Феликс сделал признание лишь в том, что Регину убил он, а не кто-то сторонний, и это была ее кровь на полу развороченного Бояном и его людьми Убежища. По большей части, Феликс хотел говорить именно с Бояном, он ждал его и знал, что этой встречи не избежать.
Боян обнаружил его сидящем на коленях в некоей молитвенной позе в самой середине потока холодного света. Глаза Феликса были закрыты, в голове его снова была вибрация близившегося Абсолюта, а перед мысленным взором предстала Регина во всей своей прежней красе как если бы она стояла прямо перед ним физически. На ней был тот самый белый сарафан, в котором она встретила смерть, как будто ничего и не было. Регина говорила с ним, и он вдруг понимал, что это Босстон говорит с ним и покорно слышал и внимал каждому его слову.
Между Феликсом и Бояном мгновенно вспыхнул защитный Силовой барьер, чье еле слышное гудение донеслось сквозь вибрацию в голове Феликса. Регина никуда не делась когда он открыл глаза и увидел Бояна по ту сторону разделявшей их Силы. Регина встала по правую руку от Феликса, внимательно разглядывая Бояна Ворона, будто видела его в первый раз.
-Где ее тело, сукин сын? – устало прорычал Боян, сжав кулаки - приблизившись к барьеру практически вплотную.
-Хесс забрал, - коротко сказал Феликс, глядя тому прямо в глаза.
Боян прекрасно понял о ком шла речь. Он слегка раскрыл рот, впрочем, за пышными усами этого было почти не видно, сделал небольшой шаг назад. На лице его отобразилось явное удивление, даже легкий трепет.
-Ты сказал, Хесс? – на всякий случай переспросил Боян осторожным тоном.
-Не думаю, что ты не в курсе наших отношений, - тем же спокойным голосом продолжил Феликс, - Но они начались еще до того как я построил свою гостиницу. Он заплатил мне за эту работу Региной, которая никогда не была твоей дочерью по крови.
-Это Хесс велел тебе убить ее? – с недоверием спросил Боян, встав на одном месте и не торопясь куда-либо двигаться.
-Регина была рождена ради этой цели.
-Угу, - кивнул Боян, - Это Хесс так сказал?
-Для тебя это имеет значение?
-Да, имеет, мать твою, - окрысился Боян, - Ты убил Медведя, Воина твоего клана. К черту Хесса, к черту мое родство с ней, к черту цели. Регина была Медведем, была одной из нас. Ты думаешь, совет устроят все эти договоренности с каким-то ебучим Хессом из клана Волка?
-Я не боюсь никакого совета, - невозмутимо ответствовал Феликс, - Больше того, в условиях Абсолюта его решения не будут иметь под собой силы.
-Какого еще Абсолюта? Что за ***ту ты несешь?
-Да ладно, брось, - улыбнулся Феликс, - Ты все прекрасно понимаешь, Боян. Абсолют Света, Реальность Босстона, построенная Кемалем Афтером из клана Черных Лис. Регина пожертвовала своей жизнью, чтобы Кемаль Афтер завершил обновление Реальностей. То чего боится большинство Воинов, то чего боятся такие как ты. Реальности Босстона быть, и ее время все ближе. Я невозможен без Кемаля Афтера. И ты пришел ко мне потому, что знаешь об этом.
-Тогда почему ты еще здесь? Почему Хесс не пытается помочь тебе сбежать? – через паузу поинтересовался Боян, который понимал, что Феликс и не думал сочинять все это.
-Регина рассказала мне о Воинах, задача которых помочь мне противостоять Реальности Босстона. Теперь я знаю, что все они Медведи. Не сомневайся, Боян, смерть моей жены слишком громкое событие для всего клана, уж ты постараешься сделать так, чтобы об этом узнало как можно больше Медведей, по максимуму. Абсолют Кемаля Афтера случится во время совета, как раз в тот момент когда все участники соберутся вместе…
Но вот кого Феликс не ожидал увидеть так это Марием. И в какой-то момент он предположил, что Марием была одним из тех самых Воинов Медведей ему в помощь.
-Я пришла сказать, что я с тобой, - в подтверждение этой мысли сказала она, - Я знаю, что случилось с Региной, знаю, что это ты сделал. Знаю без всяких признаний. Я уже говорила Богучару, что ты сильнее его, что неподвластен его воле. Реальностям ты всегда был нужнее.
Сейчас Марием была другой. Она сильно отличалась от Марием, которую он застал в ее убежище, съедаемую воспоминаниями о погибшем муже. Она отличалась даже от той Марием, которая была ему женой. Будто все это были маски, и она сняла их все, оказавшись перед Феликсом лицом к лицу. Она была той прежней Марием, которую он встретил в самый первый раз, но теперь она будто излучала мощную силу, схожую с той, на которую была способна холодная Тьма. И сила искажала все, в том числе и внешний вид, привнося в Марием какие-то резкие острые элементы и убирая плавность прежних черт. Будь на месте Феликса тот же Богучар, нелегко бы ему пришлось не то, чтобы смотреть Марием прямо в глаза, а просто лицезреть ее той какой она открылась, одетая в до жути черное платье с рукавами. То была Марием - ловушка, доступная глазу Феликса.
-Почему? – только спросил Феликс, отнюдь не обескураженный этой переменой.
-Это Владимир заставил меня понять то, что я всегда чувствовала, - с видимым облегчением открылась она, понявшая, что хотел услышать Феликс и желавшая ответить на этот вопрос, - Тьма сильнее. Свет только цветастый фантик, это его предназначение. Всегда можно избавиться от него. Просто нужен подходящий момент.
-Подходящая жертва, - догадался Феликс.
-И достойная ей цена, - кивнула Марием, - Так должно было случиться, я знала, что Владимир должен был умереть, чтобы Радость получила его Свет. Чтобы Равновесие не нарушилось. Все ради Реальности Босстона, к которой я привязана с рождения. Только поборов собственный Свет я смогла почувствовать насколько он ужасен. Даже рядом с тобой я не смогла оценить это чувство в полной мере.
-Не боишься последствий?
-Владимир – часть меня, он дорог мне и после смерти. И я не хочу и не могу его отпускать, Феликс… Ты должен знать, те кто с тобой уже заплатили свою цену.
-И Боян? – на всякий случай поинтересовался Феликс, удовлетворенный таким ответом.
Он не должен был винить Марием в смерти ее мужа. Она была права – так или иначе Сфера подготовила каждого из тех Воинов ему в помощь к тому, чтобы оказаться в конце рядом с Феликсом.
-Нет, их с Колояром конфликт имел под собой борьбу за место под солнцем. Прости, Феликс, для всех будет лучше если все имена останутся втайне, даже друг перед другом…
-Тебе предстоит умереть. Марием, я не хочу для тебя такой участи, - и Феликс встал перед барьером Силы, чувствуя внутри себя нечто неприятное и чужое, отчаянно сопротивлявшееся его Тьме.
-Только для меня? – усмехнулась Марием и тоже приблизилась к барьеру, - Подозреваю, Босстон уже коснулся тебя, Феликс. Но я не боюсь…
…-Мое имя - Богучар Феликс Сават. Я убил свою жену – Регину Пустошь, - он говорил внятно и четко, обращаясь к каждому из собравшихся перед ним Воинов.
Их действительно было много. Клан Медведей понес небольшие потери, переживая Туман. Впрочем, многие Медведи все равно были Феликсу незнакомы. Тем не менее он разглядел среди них и бывшую ему женой Волынь, и Ярослава Алого Коня, и даже Игоря Лешего где-то позади. Совет проходил на большой огороженной частоколом поляне где-то среди березовой рощи, наполненной птичьими голосами и залитой мягким теплым солнечным светом. И, кажется, свет был ярче, а голоса птиц звонче чем было всегда, чем Феликс помнил. Даже воздух оказывался богаче на запахи и ароматы, а цвета вокруг становились насыщеннее и чище. Стоя на специальном круглом выступе, отведенном ему для обращения к собравшимся Воинам и накрытом невидимым глазу Силовым колпаком, Феликс будто открыл для себя иные чувства, недоступные всем остальным. Они позволяли ему видеть, слышать и осязать окружавшую его реальность более остро. Будто реальность позволила ему быть свидетелем ее обновления, обогащения новым дыханием, свежими красками. Феликс наблюдал ее такой какой реальности предстояло стать в самом ближайшем будущем.
Кемаль Афтер завершал Реальность Босстона, ее сила нарастала с каждым новым мгновеньем. Далеко не всем, но единицам, таким как Феликс и тем Медведям, что пребывали на этом совете, и кого Феликс пытался вычислить, было дано испытать превосходство Реальности Босстона уже сейчас. Регина оставалась с Феликсом даже в эти минуты, она держала его за руку, стояла по правую руку от него, он чувствовал ее физически. Видели ли те кто был с ним Регину так же ясно и четко как и он сам? Должны были видеть. Ведь именно она излучала то обновление окружавшей Феликса реальности, наполняла ее новыми красками, вдыхала в нее свежесть, делая солнечный свет теплее и ярче, голоса птиц звонче и отчетливее, а воздух чище и ароматнее с привкусом березового сока. Даже сам Феликс чувствовал себя другим. Каким-то сильным внутри. Регина заполнила его всего, изгнав все прочее, что было в нем раньше. Это была ее сила, и она рвалась наружу, по крайней мере, он ожидал этого, хотя и не чувствовал никаких к тому предпосылок. Лишь дышал полной грудью – легко и свободно, а сердце ликовало от ощущения видимых глазам и ушам Феликса перемен. И окидывая глазами собравшихся на совет Воинов, он БЫЛ ПРАВ, прав как никогда прежде.
-Я сделал это вполне осознанно, и убил ее достаточно жестоко, - они должны были слушать и внимать каждому его слову, того требовал Босстон, - Никому из собравшихся здесь не найти ее тела, я избавился от него… Когда Регина Пустошь умирала я пребывал в жутком восторге, наблюдая ее агонию, и хотел, чтобы чувство, охватившее меня всего, продолжалось как можно дольше. Не потому, что Регина Пустошь заслужила такой участи…
И тогда Феликс увидел Хесса, облаченного в строгий серый костюм, заляпанный кровью. Как и Игорь Леший Хесс находился за самыми дальними спинами, у самого ограждения. Глаза Хесса горели холодным желтым светом зверя, обе руки его сжимали закрепленный на поясе меч. Феликс узнал этот взгляд, вспыхнувший откуда-то из глубины давности, совсем не стершийся из терявшихся в своем бесчисленном множестве воспоминаний. Это был слишком неожиданный для Феликса момент, приведший его в замешательство.
-Тогда почему ты убил ее? – в тишине раздался голос Илии Цветеня, стоявшего рядом с четверкой основных лидеров клана Медведей.
Бояна не было среди них, но все же он занял место прямо возле Феликса. Его жена и сыновья находились в первых рядах столпившихся на поляне перед Феликсом зрителей. Лидеры же клана – златоволосый кудрявый Добран Медведь, чернобородый худой Орислав Снежный, молодой и холеный Радим Заря и грозный, внешне чем-то похожий на Бояна Ворона Ратибор Правый – были прямо позади того места откуда выступал Феликс. Двое из них – Орислав и Радим – являлись новыми лидерами вместо павшего когда-то от рук Леонарда Капитолия из клана Тигра Мечеслава Соловья и убитого почти сразу после Тумана Ивана Грязного. Никто из этих четырех Воинов не задавал Феликсу этого вопроса, по сути, он с ними даже не общался. И только Илия Цветень безуспешно спрашивал Феликса о мотивах, слыша в ответ заверения услышать ответы только на совете.
И вот совет начался, и Феликс рассчитывал говорить об Абсолюте Света, и вмешательство Хесса остановило его намерения. Но вместе с твердым голосом Илии Цветеня Хесс бесследно исчез из поля видимости Феликса. И Феликс будто очнулся, лишенный уверенности в подлинности Хесса. Но где-то на интуитивном уровне он чувствовал как Хесс наблюдал за ним, оставаясь где-то поблизости, не желая услышать что-либо лишнее в ответах Феликса.
-Так хотела Регина, - отдавая отчет своим словам, заявил Феликс, не оборачиваясь на Илию Цветеня и его компанию, - Она сказала…
-Что ты, ****а мать, несешь? – резко и грубо прервал его Боян, - Ты хочешь сказать, что моя дочь добровольно решила уйти из жизни? Только посмей, сказать так, сукин сын.
Надо было отдать ему должное. Боян, который принимал участие во всей этой лжи, связанной с Региной Пустошью, который сотрудничал с Хессом, оказался, при этом, хорошим актером, продолжая играть роль возмущенного и требовавшего справедливости отца.
-Она сказала, что настоящую Регину Пустошь, убитую много лет назад, так и не удалось вернуть к жизни, - будто не обращая на Бояна внимания нашелся Феликс, - Она призналась в том, что была создана, чтобы заменить мне подлинную жену.
Его заявление в один момент остановило достаточно убедительную игру Бояна. Он вперил тяжелый гневный взгляд в Феликса, как бы не веря в то, что услышал.
-Да, Боян, твоя дочь давно канула в Лету, - давил Феликс.
-Тогда это должна быть очень искусная подделка, - логично усомнился Илия Цветень, - Я общался с Региной Пустошью незадолго до Тумана. И утверждаю, что не заметил в ней каких-либо перемен.
-Ты прав, Илия, и это действительно искусная подделка, - невозмутимо настаивал Феликс, - И ее автор достаточно опытен в своем деле. Я не знаю кто он: та, которая называлась моей женой, так и не раскрыла его имени. Возможно, он причастен к тому, что случилось с подлинной Региной Пустошь.
-Я не верю тебе, Феликс, - замотал головой Боян, - Но кем бы она не была, она оставалась Медведем. Ты обязан был сказать об этом. Хотя бы мне – ее отцу.
-Где тело? – допытывался Илия…
На этот вопрос Феликс ответить не успел, впрочем, отвечать он уже не собирался. В этот самый момент Кемаль Афтер – последний из Черных лисиц – закончил Реальность Босстона, целиком потонувший в невероятно бесконечной массе хлынувшего на него Света. Тогда же Феликс внезапно оказался прямо перед ним, где-то посреди безграничного сияния, слепившего и стремившегося выжечь ему глаза. Боль пронзила Феликса всего, устремлялась даже куда-то вглубь его сознания пока его взгляд был направлен в глаза Черного Лиса, которому, кажется, было все равно. И там, в глазах Кемаля Афтера Феликс наблюдал бесконечный город, проносившийся перед ним во всех деталях. Босстон безвозвратно затягивал Феликса внутрь, противиться ему было просто невозможно, сколько бы воинов не пыталось питать его своей Темной Силой. Но только благодаря им Феликс оставался еще жив внутри бесконечности Света.
Все, что от Феликса требовалось сейчас – не противиться. Поэтому он просто подчинился воле Босстона, раскинувшегося перед ним таким каким его сотворил Кемаль Афтер, на тот момент не являвшийся самим собой, слившийся с Древлянином Нэйлем Аскроном. Свет сиял повсюду, Свет заменял собой воздух, Свет обжигал и в то же время приятно ласкал и освежал. И еще Свет пребывал в состоянии покоя. Этот покой Феликс почувствовал на себе, внутри – покой в движении. Свет больше не пытался навредить ему, наоборот, был ему верным другом, избавив Феликса от неприятных болезненных ощущений. Его сила проникла в каждую частицу Феликса и вместе с тем обошла его стороной, плотно окружив, но не смея коснуться. И Феликс понял, что совсем не утратил Светлую силу Регины, и Босстон коснулся только лишь ее, оставив его самого в покое.
Феликс снова находился в своем Убежище, защищенном непроглядно черным куполом, увидеть что-либо внутри которого было нельзя. Но вот Феликс видел все, оставаясь в его пределах. И видел он залитую светом пустошь – с потрескавшейся сухой землей и жутко палящим солнцем, не оставляющим влаге никаких шансов. Где-то вдалеке виднелись высотные сооружения с длинными шпилями и антеннами, казавшиеся неким нечетким миражом, оставаясь по ту сторону невидимого портала. Оттуда же доносился нескончаемый гул бесчисленных голосов, бессильных проникнуть внутрь Убежища. Да, Феликса окружала тишина, приятная монотонность холодной Тьмы, без труда справлявшейся с колоссальным давлением Светлой силы по ту сторону непроглядной черной защиты.
И Регина снова была рядом, и как будто ничего не происходило с ним в самом деле, и все былое представлялось неким наваждением – ярким и четким, оттого надолго оставшимся в памяти. Даже совет Медведей, собравшийся по поводу смерти Регины от его руки, воспринимался Феликсом как какой-то непонятный бессмысленный сон, прекратившийся по его собственной воле. И единственным кто казался ему реальным был Кемаль Афтер, взгляд которого выбивался из общего ощущения фальшивости пережитых Феликсом последних событий. Он очень хорошо помнил этот взгляд, как если бы этот взгляд был его собственным. Отрешенный, далекий, линейный. Именно таким Кемаль Афтер оставался все то время, которое отнял у него Босстон. Никакой искры жизни, подобно некоему автомату, запрограммированному на Реальность Босстона, или, что наиболее ощутимо, подобно марионетке, ведомой своим кукловодом. Кемаль Афтер не умер после Тумана, но определенно был уже совсем другим после того как Древлянин Нэйль Аскрон соединился с ним. И до того как заняться Босстоном Древлянин себя не проявлял. Он вложил в Босстон и свою частицу, не позволив тому высосать из Кемаля Афтера все его силы. Потому что этот Свет был неподконтролен Черному Лису, набрав беспредельную мощь к концу своего рождения. Свет должен был уничтожить Кемаля Афтера, своего создателя, и только Древлянин не позволил так случиться. И эта отрешенность в глазах Кемаля Афтера имела под собой главенство Древлянина как единоличного хозяина его физического тела.
Оказавшись один на один против Реальности Босстона и сохраняя этот взгляд в своей памяти, Феликс интуитивно чувствовал то же самое чье-то присутствие внутри себя. Нет, конечно же он понимал, что это Регина продолжала жить, ее покой и облегчение занимали внушительную часть холодного Хаоса, сдерживающего губительное давление Света, что облегал Феликса со всех сторон. Он тоже должен был умереть, отдав всего себя в противовес Босстону. Но все еще не умер.
Он даже не помнил как Хессу удалось пройти через черную бездну купола, оберегавшего Феликса от пагубного Света. Хесс же обнаружил по ту сторону защиты непроглядный бесформенный мрак, бесконечно углубленный внутрь – таким теперь было Убежище, возрожденное Феликсом из Небытия в условиях Босстона. И уж точно Феликс никого не ждал, оставаясь наедине с Региной, чей голос приятно будоражил его всего, будоражил ослабевшую Тьму.
-Больше нет ни Светлых ни Темных, - кивнул в подтверждение его слов Хесс, одетый в злополучный серый, запятнанный кровью костюм, и все тот же тонкий меч болтался у него на поясе ничем не закрепленный, - Но как бы странно это не звучало, меня это устраивает. Впервые чувствую себя самим собой настолько подробно.
-Это кровь Регины?
-Ты ведь всегда знал, что это я был там несмотря на образ, который ты видел, - вновь кивнул Хесс без тени улыбки, - Думаю, Даниил был моей ошибкой тогда.
-Что тебе нужно? – как-то безучастно поинтересовался Феликс, понявший, что эти пояснения уже не имеют для него интереса.
Все равно Регина оставалась рядом с ним. И если Хесс намеревался с ним покончить то для этого было пока слишком рано. Смерть Феликса сейчас означало торжество Абсолюта Света, и Хесс понимал это лучше чем он сам.
-Хочу, чтобы ты знал обо мне чуть больше, Феликс. Ты – мое испытание, не первое и вряд ли последнее даже в условиях нового Цикла Реальностей. Испытание будет продолжаться пока ты не умрешь. Когда-то я принял условие пройти его, быть в курсе всех событий, в том числе от меня не зависящих, и вмешиваться в ход их когда это понадобится. Пожалуй, это самое занятное из всех прочих испытаний в моей жизни.
-С трудом представляю, что тебе можно ставить какие-то условия, - хмыкнул Феликс, - Тебе, который опаснее Владимира Волка.
-У него своя игра, свои правила. Я уважаю полковника за его умение не выходить за их пределы. Тем не менее испытания – не его стезя. И я могу с уверенностью сказать, что знаю об этом гораздо больше Владимира Волка. Из испытаний состоит все мое существование.
-Древляне? – догадался Феликс и расплылся в улыбке, - Обновление Реальностей их время.
-Всегда первые после Тумана, - подтвердил Хесс, - Босстон – самые лучшие для Древлян условия из всех существовавших когда-либо до него. Босстон будет продолжаться и после окончания процесса смены Циклов Сферы. Все будет иначе, в пользу Древлян, на благо Реальностей. Время испытаний для каждого Воина. И для тебя тоже.
-Ты работаешь на Древлян?
-Сотрудничаю, - уверенно поправил Хесс, - С ними можно только сотрудничать. Однажды согласившись на это я получил право оставаться там где я сейчас. Поверь, Феликс, Древляне совсем неплохие союзники.
-Предлагаешь и мне сотрудничать с ними? – попытался сообразить Феликс, пока еще не зная, что ему чувствовать в случае утвердительного ответа Хесса.
-Обязываю, - со всей серьезностью заявил тот, кажется, даже глаза Хесса на миг сверкнули холодным желтым светом, - Даже не требую и не призываю.
-Это тоже часть твоего испытания? – только спросил Феликс, совсем не ожидавший такого отношения, а потому в голосе его сквозила тревога.
Не столько за себя сколько за Ольгу Пустошь.
-Тебе есть что терять, - негласно поддержал его опасения Хесс, - А значит и мне.
-Я должен знать какой она обладает силой раз для тебя это так важно. Раз это так важно для Древлян.
-Новые познания в искусстве магии, недостижимые прежде. Целая база, требующая своего развития. И эти знания достаточно важны для Реальностей, чтобы ими обладал только один Воин.
-Где Ольга Пустошь сейчас? Я могу увидеться с ней?
-Позже, - только кивнул Хесс, - Все возможно.
Он оставил Феликса полным смятения. Пожалуй, сейчас Феликс желал увидеть дочь как никогда прежде. Свет внутри него находился в возбужденном и кипучем состоянии, приведенный беспристрастным Хессом в движение. Как будто Хесс угрожал жизни Ольги. Как будто Хесс угрожал жизни самой Регины. Той, что оставалась рядом с Феликсом, подлинной и более реальной чем Регина, которая была простой физической оболочкой. Испытания, Древляне… Все это сейчас было не столь важным по сравнению с жизнью Ольги Пустоши. Феликс должен был увидеться с ней как можно скорее, должен был знать, что с ней все в порядке…
И вновь он встретился с Кемалем Афтером лицом к лицу. Только Черный Лис мог помочь ему указать место, обнаженное Светом Босстона, подходившем к своему послаблению. Физически Феликс чувствовал как давящий Свет отпускал свое превосходство. И теперь становился ему союзником. То был момент когда Феликс мог воздействовать на него, в прямом смысле коснуться его рукой без ощутимого для себя вреда. Пусть пока всего на долю секунды, на долю доли секунды, но уже мог. Того требовала Регина, готовая оберегать его от этой страшной силы. Бесконечный город за пределами купола терял прежние четкие очертания, обозначенные Светом, но Феликс все еще мог перемещаться на огромной скорости по его улицам и переулкам, прибегнув к помощи чужих глаз. Эта связь, открывшаяся ему когда Регина смотрела в глаза дочери где-то у черта на куличках, не пропадала все то время пока Феликс укрывался под бездонным черным куполом. То была связь с Ольгой Пустошью, ее видение, открывшееся Регине. Это Регина водила Феликса по самым отдаленным загогулинам Босстона, демонстрируя город во всем его величии, представляя Реальности, слившиеся в хаотичное и четко обозначенное единое целое.
Это Регина привела его к Кемалю Афтеру стоило Феликсу лишь вспомнить о творце почти Абсолюта. И Кемаль Афтер услышал Феликса, охотно вошел в его Тьму, будто сам находясь в поисках возможности связаться с Феликсом. И Тьма была подобна зеркалу, разделявшему их от физического контакта друг с другом на благо самого Феликса. Он как бы предстал перед самим собой, в глазах которого сиял чистый свет, прежде невозможный для понимания. Но не Древлянин говорил с ним, Феликс видел бездонно черные выжженные глазницы, из глубины которых веяло ледяным холодом страха и запустения. От запустения Нэйль Аскрон сохранил Свет Кемаля Афтера, соединившись с ним. Черной холодной бездной Кемаль Афтер должен был стать, отдав всего себя Босстону, и эта часть его не исчезла даже после вмешательства Древлянина. Феликс разглядел ее так же хорошо как и Нэйль Аскрон. Все потому, что так было угодно самому Кемалю Афтеру, переступившему через обозначенный им же самим порог бытия.
-Я недоволен тобой Феликс Сават, - не стал тянуть Кемаль Афтер, - Недоволен твоей Реальностью.
Он был первым кто открыто пожаловался Феликсу на условия пребывания в его гостинице.
-Единственный плюс – движение по спирали в ее основе. Все остальное – сплошь недостатки. Ты отдал Реальность в руки ее смертных. Глупое решение.
-Все не так просто, Кемаль Афтер…
-Плевать, - быстро остановил Феликса Черный лис, - Я хочу, чтобы мне было позволено покинуть гостиницу раньше чем истечет время моего смертного. А теперь слушаю твою просьбу.
-Хорошо, я попытаюсь найти способ избавить тебя от смертного тела, - легко согласился Феликс, в тот момент действительно готовый пойти Кемалю Афтеру навстречу, - У меня есть дочь – Ольга Пустошь, Воин Медведь. Найди ее, укажи мне ее место пока Свет Босстона не иссяк, скажи, что с ней все хорошо.
-Почему я?
-Тебе же плевать, - сразу нашелся Феликс, - Ты незаинтересованное лицо и знаешь каждую самую мелкую нору в Босстоне. Я прошу тебя найти мою дочь своими силами, без помощи со стороны.
-Ладно, что тебе известно о ней? – нахмурился Кемаль Афтер, которому данный нюанс пришелся по душе.
-Только то, что Ольга Пустошь – маг. И очень хороший маг раз ее пытаются скрыть от посторонних глаз как можно дальше; даже ее родной отец остается в неведении. А после того как Свет Босстона погаснет, я и вовсе рискую ее никогда не увидеть. Я обещаю, что приложу все усилия исполнить твое пожелание.
-Договорились, - еще больше помрачнел Черный лис, понявший, что ему предстоит иметь дело с магом, к которым у него была личная неприязнь.
Он не боялся никакой магии, защищенный иммунитетом Древлян от ее воздействия. Кроме того, Феликс был в курсе строжайшего запрета, наложенного особым Советом Воинов магов на Кемаля Афтера самому когда-либо заниматься изучением этого вида искусства.
Тем не менее, несмотря на его просьбу держать поиски Ольги Пустоши в секрете, Черный лис, кажется, все-таки, трепанул языком, поскольку Хесс явился к Феликсу вскоре после этой встречи. И наверное только Хесс мог пройти через черный бездонный купол, поскольку слово в слово передал негодование Владимира Волка по поводу привлечения Кемаля Афтера в дело, явно его не касавшееся.
-На Кемаля Афтера возложена миссия возродить Черных Лисиц, того требует новый Цикл, - терпеливо поучал Хесс, - Из последнего их представителя Кемаль Афтер вырос до единственно возможного лидера этой Ступени. Его новый статус гарантирует клану Лисиц целостность вплоть до следующего обновления Реальностей. Нельзя вот так взять и использовать Кемаля Афтера в своих интересах. Сейчас это очень весомая фигура, от которой слишком много зависящих Воинов.
-Прости, что не вписываюсь в новые правила, - только пожал плечами Феликс.
-Еще как вписываешься. Только скорость слишком большая. Ты вынудил Кемаля Афтера задать вопросы, время которых еще не пришло. Заставить его замолчать нельзя – слишком заметен он стал, союзников – целый клан, от Белых лисиц до Огненных.
-Я просил Кемаля Афтера не распространяться…
-А иначе у него не получится. Пойми, все пути к твоей дочери надежно прикрыты. В одиночку Черному лису однозначно не пробиться. Теперь же он может поднять неприятную волну, уж очень большое стремление Кемаль Афтер проявляет в вопросе об Ольге Пустоши. Что ты ему пообещал?
-Он хочет покинуть гостиницу раньше отведенного его смертному срока.
-Ну вот, сам понимаешь какова цена этому рвению выполнить твою просьбу, - улыбнулся Хесс, но тут же его улыбка сошла на нет, - Кемалю Афтеру позволят увидеть твою дочь, возможно, они даже пообщаются друг с другом. Но за это ему придеться заплатить, и даже полковник Владимир Волк не сможет ничего сделать, чтобы сбить эту цену. И это будет самой низкой расплатой из всех возможных вариантов.
-Я прошу всего лишь увидеться с дочерью. Я имею на то все права, я ее отец, - Феликс даже повысил голос, не дав Хессу договорить, - Что такого в том, чтобы просто ее увидеть?
Глава 7.
След обрывался где-то посреди занесенной снегом пустоши, упираясь в наполовину провалившейся под лед ветхой деревянной постройкой, напоминавшей сарай. Ветер, круживший над этим местом, не стихал ни на секунду, бил в лицо, старался затормозить каждый шаг. Но как правильно заметил Хесс, ради высвобождения из опостылевшей и ненавистной клетки смертного тела Кемалю Афтеру стоило постараться пройти через этот поганый ветряной барьер. Тем более, что особой трудности он не представлял. В тот момент для Кемаля Афтера вообще не существовало каких-либо трудностей: почти сорок лет, проведенных большей частью его в смертной оболочке в гостинице Феликса Богучара Савата, с которой Черный лис был связан на подсознательном уровне, которая тяготила его и удерживала это разделение его на части, могли наконец закончиться. По сути, после Реальности Босстона смертный был ему больше не нужен, он выполнил свое предназначение футляра, и все, что ему оставалось – быть вскрытым и опустошенным. Это был горький опыт, Кемаль Афтер дал себе клятвенное обещание не повторять его.
Конечно Феликс мог пойти на попятную, не в его интересах было нарушать его же собственные правила, установленные в гостинице. А это означало, что Кемаль Афтер просто обязан был выяснить об Ольге Пустоши нечто, что представило бы для ее отца особую ценность, о которой не знал бы больше никто. Тогда можно было бы как следует надавить на Феликса, заставить его зашевелиться.
Внутри постройка оказалась просто забита льдом, практически до самой крыши. И все же там еще оставался узкий проход в совсем крошечное пустое пространство, внутри которого сияла фамильная печать Медведя. След Ольги упирался прямо в нее. Ни холодная ни горячая, по сути своей просто не существующая, и оттого лишенная физической материальности она выполняла функцию дверного звонка. Печать колыхнулась подобно водной глади, приведенной в движение едва Кемаль Афтер посмел коснуться ее рукой. Он не медлил, всего лишь секунду рассматривая цветастый яркий рисунок, в котором можно было прочесть принадлежность Ольги к Богучару Савату и Регине Пустоши. Это Ольга начертила его, это была ее личная печать. Вслед за печатью в движение пришло все вокруг, открыв Кемалю Афтеру настоящий склеп, покрывшийся изнутри плотной коркой инея, а снаружи скованный непробиваемой толщей льда. Все тот же ветер кружил в холодных стенах, искрящихся от света мелких снежных крупинок, витавших в воздухе.
Кемаль Афтер увидел ее на ледяном возвышении, сидевшую на коленях, одетую в длинное белое платье, в свете нескольких ярких языков пламени, будто пленивших ее и не выпускавших за пределы этой своеобразной клетки. В свете окружавших ее огней Черный лис разглядел ее достаточно явно и потому был просто ошеломлен.
-Алиса? – не смог сдержаться он.
Да, он увидел свою собственную дочь, которую всегда знал и любил, возможно даже больше Кайлы Рабауль, возможно, больше чем ее саму. Босстон разъединил Кемаля Афтера с дочерью, к которой он привязался с самого ее рождения, которую ревновал, за которую готов был бездумно сцепиться с любым противником в смертном бою. И совсем не скрывал своей привязанности. И потому его порыв броситься к той кого увидел в окружении холодных огней был остановлен ими, накинувшимися на Черного лиса стоило ему сделать шаг в ее сторону.
-Зачем ты пришел, Кемаль Афтер? – спросила Алиса.
Ее негромкий уверенный голос вернул огни на прежние орбиты вокруг нее.
-Твой отец просил меня узнать как у тебя дела, - наконец сообразил Черный лис, отдышавшись после яростных размахиваний руками пока защищался от неприятных огней.
Он уже понял, что это Ольга Пустошь была перед ним. Но образ его дочери почему-то не пропадал, однозначно взятый Ольгой из памяти Кемаля Афтера и использованный ею для их общения. Но почему именно Алиса, в которой было так много унаследовано от матери?
-Мой отец? – странным отстраненным тоном переспросила Ольга, - Где он?
-В центре Босстона, в Темном Убежище.
-Так значит мой отец - Богучар Феликс Сават? – через небольшую тягостную для Кемаля Афтера паузу спросила Ольга, - Тот, который не позволил твоему Босстону поглотить и убить Реальности?
-Он самый.
-Феликс Богучар Сават убил мою мать, - поспешила заявить Ольга, - Убил достаточно жестоко, она позволила мне увидеть ее смерть. Сказала, что так нужно для недопущения Абсолюта. Сказала, что готова отдать свое тело на смерть лишь одному Феликсу.
-Значит это действительно было необходимостью, - только сказал Кемаль Афтер, спокойно восприняв этот рассказ.
-Как давно ты не виделся с Алисой, Черный лис? – неожиданно задала вопрос Ольга, по телу его прошла неприятная дрожь, - Готов ли ты причинить невыносимые муки перед смертью своей жене за право увидеться с дочерью? Будет ли это необходимой мерой? Посмотри на нее получше, Кемаль Афтер, посмотри как она похожа на ту, которая стала смыслом твоей жизни, которая всегда была с тобой…
Голос Ольги странным образом прокрался в голову Черному лису, заполнил собой все его сознание, привел в движение его воспоминания с того момента как Кемаль Афтер и Кайла Рабауль впервые встретили друг друга. Это не было Силовым приемом, слишком легко у Ольги получилось войти в память Воина выше ее по Знаку. Ольга прочитала его воспоминания и чувства в каждом из них как открытую книгу, и Кемаль Афтер ничего не смог с этим поделать, а потому был деморализован и подавлен. Он буквально чувствовал чужое присутствие в своей голове. Но вместе с тем Ольга будто вернула его в начало всех событий, связанных с Кайлой, чтобы он вновь ощутил их каждой клеточкой своего тела. Особенно тот момент их с Кайлой свадебной церемонией, след от которой оказался особенно чувствительным несмотря на давность лет, прошедших с той поры.
-Прекрати, Медведь, слышишь? – не сдержался Кемаль Афтер когда образы, ожившие в его голове с новыми силами погасли, - Насрать как ты это делаешь, эти воспоминания принадлежат лишь нам с Кайлой. Никто не смеет копаться в них. Ты что-то знаешь о моей дочери?
Все мысли его были заняты переживаниями за Алису.
-Я знаю насколько сильно ты зависим от нее, Кемаль Афтер, насколько сильна твоя ревность к ней, - беспристрастно диктовала Ольга, - Твое неведение о дочери делает тебя уязвимым настолько, что ты сделаешь абсолютно все, что тебе прикажут, чтобы быть рядом с ней. Даже будешь готов причинить своей жене невыносимые муки перед смертью. И только разница между вашими с ней Знаками и сила полковника Владимира Волка гарантирует Кайле безопасность.
-Я пришел сюда только по просьбе Феликса, - попытался высвободиться из-под ее давления Кемаль Афтер, понимавший насколько Ольга была права, - Как твой отец он переживает за тебя столь же сильно как я за Алису.
-Скажи ему, что я знаю о том как моя мать умирала в муках, как истекала кровью у него на глазах. Скажи ему, что моя мать не заслуживала такой смерти. А теперь уходи, Кемаль Афтер.
Огни вокруг Ольги погасли, забирая ее тело во тьму и возвращая Черного лиса обратно в забитый льдом сарай.
Ольга же еще долго пребывала в молчании, спровадив своего гостя, вновь погруженная в привычную ей темноту холодного склепа.
- Ты все видел своими глазами и слышал так же хорошо как и я, - сказала она прежним безучастным тоном, глядя в бесконечный глубокий мрак.
-Кемаль Афтер здесь не при чем, - напомнил Сварог.
Он медленно опустил руки на плечи Ольги, при этом сам стараясь оставаться в темноте позади нее. Все то время пока Ольга общалась с Черным лисом Сварог оставался прямо за ее спиной, ничем не выдавая своего присутствия. Это был тот самый Сварог, с которым когда-то очень давно Якоб Гросс познакомил Мариэля Кристо, своего приемного сына, тот самый Сварог, что оставался с ним в гостинице Феликса Савата. Воин Знака Волка с ослепительно белыми молочными волосами, идеально ухоженными, с запахом озона, от которого у Ольги приятно кружило голову, от которого все внутри нее заводилось и будоражило. С того момента как Ольга была представлена Сварогу это состояние увлекало ее очень и очень часто. В таком состоянии завораживающий голос Сварога проникал внутрь нее тонкой щекочущей иглой. Ольга не могла внятно объяснить почему так происходило с ней, но, если говорить честно, любые объяснения наверняка погасили бы невероятно возбуждающий эффект, от которого невозможно было отвыкнуть. Одним только взглядом Сварог напрочь отключал все благоразумие ее практически до нуля. А когда к Ольге возвращалась способность здраво соображать она понимала, что именно эту зависимость требовало от нее с ним знакомство.
И Ольга была довольна этой зависимостью. Пожалуй, из всех тех кого ей довелось знать в своей жизни Сварог оставался единственным кто вызывал в ней чувство хоть какой-то уверенности. Ольга верила ему, Сварог был нужен ей не только как любовник, но как наставник, как свой, с которым можно было говорить без оглядки по сторонам. Это был сильный Воин, серьезный и опасный противник в физическом противостоянии, и он мог защитить ее. Кроме того, Сварог хорошо разбирался в заклинаниях, даже знал несколько очень сложных в исполнении магических приемов; несомненно он внес ощутимый вклад в ее занятия магией. Он определенно доминировал над Ольгой, делал это умело - мягко и легко. Делал это и в сексе. Оттого каждое прикосновение Сварога очищало и облегчало ее всю целиком. И даже сейчас он будто провел некоторую, доселе Ольге неизвестную комбинацию, почти невесомо сжав ее плечи, после чего она вновь стала прежней Ольгой Пустошью, физически вернув свой привычный облик.
-Наоборот, все дело в том, что время прежнего Кемаля Афтера прошло, - опровергла Ольга, закрыв глаза и полностью отдавшись рукам Сварога, в которых ей ни до чего не было дела.
-Он еще не отработал свой ресурс, иначе его бы здесь не было…
-И тогда мне было бы сложнее найти его?
-Тогда бы у тебя не было мотива его искать, - поправил Сварог, - Кемаль Афтер тебе не враг, хотя мне было бы выгодно его устранение сейчас. Но он должен работать на тебя, моя сладкая. Без него твои познания невозможны.
-Вряд ли у меня получится заменить ему жену или дочь, – наконец улыбнулась Ольга, готовая услышать нечто иное.
-Стань Кемалю Афтеру сестрой, - прошептал Сварог в самое ее ухо, - В его жизни это место имеет особое значение. В новом же Цикле оно будет важнее места жены и дочери…
Хесс ждал его, уютно развалившись в широком двухместном кресле на веранде небольшого домика, одиноко расположенного на песчаном морском берегу почти у самой кромки воды. В ярких цветастых шортах и практически босиком Хесс наслаждался прохладным солоноватым воздухом, волнами накатывающим на него с каждой новой пенистой волной. Где-то впереди от него сиял Храм, вечный Храм, настоящая Обитель Древлян, несокрушимое логово, выстоявшее даже во время Тумана, а в условиях Босстона просто перенасыщенное Светом и Силой. В то время как Свет Босстона медленно, но уверенно угасал, возвращая Реальности к прежним границам и начиная их новый жизненный путь, Храм сиял как никогда ярко. Свет его был виден Хессу сквозь целые тысячелетия и неисчислимые расстояния и пространства, оттого Храм казался так близко. Этот Свет очищал вокруг Хесса практически все. От него нельзя было отвести глаз, и Хесс неотрывно наблюдал его через плотные затемненные стекла очков на глазах. Пронзающий взгляд его был направлен прямо сквозь невероятно слепящий диск солнца, закрывший Храм от сторонних неподготовленных глаз, в то время как тело пребывало в состоянии покоя и неподвижности. Со стороны могло показаться, что в кресле находилось мертвое тело с вытянутыми ногами, жизнь в котором выдавало неглубокое равномерное дыхание.
Сварог прекрасно знал, что в этот момент голова Хесса была наполнена некоей музыкой, недоступной слуху простого Воина. И то, что Хесс слышал не имело ничего общего с тишиной. И все же Хесс услышал и почувствовал его присутствие, просто неспешно повернув голову в сторону вставшего рядом с ним Сварога. Даже сейчас он все еще оставался на одной частоте с вибрацией Храма, будто поделив свое сознание пополам. Без лишних проволочек Сварог уселся рядом с Хессом, вальяжно откинувшись назад.
-Она готова, - коротко сообщил он, полной грудью вдохнув насыщенный морской воздух.
-Это хорошая новость, - довольно улыбнулся Хесс, - Ничуть в тебе не сомневался. Как?
-Повторит Оксану Виенну, его сестру.
-Оригинально, - через паузу прокомментировал Хесс.
-Но Кемалю Афтеру придеться сделать выбор – либо Кайла либо Алиса. Поэтому не перестаю себя спрашивать – стоят ли Серые лисы кого-то из них. Я бы избавился от самого Кемаля Афтера.
-У Нэйля Аскрона серьезные союзники, с которыми нежелательно портить отношения, - предупредил Хесс, - А если учесть, что Ольга Пустошь – фальшивка, дело может дойти до серьезного побоища. Да, Сварог, возрожденные Серые лисы стоят этого выбора. И пока Феликс Сават – безотказная страховка для Черного лиса.
-А если он не сможет удержать Ольгу?
-Тогда Серым лисам не быть со всеми вытекающими отсюда последствиями.
-Ты уверен в том, что они заслуживают возрождения? – в очередной раз засомневался Сварог, - Когда Серые лисы прекратили свое существование многие Воины вздохнули с облегчением. Эта Ступень всегда доставляла кучу проблем, в том числе и самим Лисам. Это с Пандами можно было договориться.
-С Ольгой Пустошью тоже можно найти компромисс, - хмыкнул Хесс, - Поэтому ты с ней.
-Боюсь, на нее у меня не поднимется рука когда надобность в Серых лисах отпадет, - вздохнул Сварог.
-Даже не сомневаюсь в том, что они перережут друг друга без твоего участия, - хихикнул Хесс, - Обожаю их за эту предсказуемость.
-Ольга Пустошь никогда не была и не будет Лисицей,- напомнил Сварог с недовольством, - Даже когда сменит Знак.
-Где Алиса? – вместо ответа поинтересовался Хесс, вновь повернувшись к Сварогу.
-Не так уж и далеко от Кемаля Афтера и его жены, - с неохотой поделился информацией Сварог, - На окраинах Нейтральной зоны.
-Ей что-нибудь угрожает? – допытывался Хесс.
-Она наслаждается обществом Алексия Третьего под присмотром моих людей.
-Угу, - кивнул Хесс.
Имя одного из самых влиятельных Рыжих лис и лидеров клана Лисиц Алексия Третьего было ему знакомо. И, надо сказать, знакомо в хорошем свете, поскольку этот Воин оправдывал свой статус, благодаря своему положению всегда оставаясь на выгодной позиции. Конечно, новый Цикл гарантированно смещал Алексия вниз, требуя от него начать все с чистого листа, рассчитывая только на собственные возможности. Тем не менее Хесс не сомневался в лисьих мозгах Алексия Третьего, умевшего держаться на плаву. И выбор Алисы, дочери Кемаля Афтера из клана Черных лисиц, был определенно недурен даже при новых условиях, до которых оставалось всего ничего. Алексий Третий был готов к кардинальным переменам в свой жизни.
Полковник Владимир Волк, ожидавший завершения встречи Хесса и Сварога внутри домика с привычной сигаретой в зубах, тоже был готов к ним, прекрасно понимая, что от него требовалось в новом Цикле. Он слышал каждое слово, приглашенный Хессом специально для того, чтобы послушать беседу двух номинальных Волков, разглядывая рукава молочно белого костюма с отливом на предмет каких-либо пятен, к которому было трудно привыкнуть. Однако теперь Владимир Волк должен был выглядеть именно так, по крайней мере того хотел Хесс, с которым теперь полковник имел дело за одной доской. Да, именно белая сторона была закреплена за полковником, с ее правом первого хода. И она была всего лишь началом перемен, указанных ему во время самого пика Босстона.
-Что я должен делать? – на всякий случай уточнил полковник, имея ввиду Алексия Третьего.
-Пока что ничего, - остановил Хесс и налил в большой тяжелый стакан зеленовато белого ледяного коктейля с тонкой соломинкой, - Пока что надо всего лишь быть в курсе.
Он предложил коктейль Владимиру Волку, тот отказался в пользу крепкого спиртного, которое нашлось в баре.
-Есть что-то такое чего не знают остальные?
-Оно есть всегда, - и Хесс вернулся на прежнее место в кресле, сделав пару коротких глотков, - Несмотря на мою симпатию к нему Алексий пожертвует дочерью Кемаля Афтера в пользу Серых лис. Я намерен сделать Алексию предложение стать одним из них.
-Дело не в нем, – быстро сообразил полковник, - Ты хочешь, чтобы у меня была серьезная зацепка, верно?
-Я хочу свести нашу с тобой партию к ничьей, полковник Владимир Волк. Серые лисы принадлежат мне, я должен быть уверен в том, что никто другой не посмеет посягнуть на них. Поэтому я выбрал тебя. Что же касается дочери Кемаля Афтера, у меня есть интерес и к ней. Я мог бы открыть ей дорогу к Серым лисам и наверняка прикрыть со спины, однако не сомневаюсь в неугомонности ее отца. Да и тебя вряд ли устроит такое решение.
Какое-то время полковник смотрел на Хесса, держа опустевший стакан в пальцах, другой рукой сжимая все еще полную бутылку.
-Мне уже приходилось иметь дело с Серыми лисами. Не припомню ни одного из них кого бы не считал ублюдком.
-Ошибка Лисиц, создавших их, в том, что у Серых лис прежде не было хозяина. Не лидера, полковник, но хозяина. Я готов и намерен взять на себя эту ответственность. Поверь, полковник, Серые лисы нужны Реальностям. Пусть они все одно канут в небытие, исполнив свой долг, однако Сфера требует их наличие в новом Цикле.
-Даже не хочу спрашивать зачем, - выдохнул Владимир Волк и одним залпом осушил еще один стакан.
-Цель неизменна, - только сказал Хесс.
-Этим ты и опасен, - какой-то злобной улыбкой улыбнулся Владимир Волк, намереваясь уйти.
-Опасен настолько, что иногда не готов к последствиям, - через какое-то время молчания наедине с самим собой подтвердил Хесс, прикрыв глаза.
Он сделал глубокий вдох и выдох, а в следующую секунду всегда нежные руки Регины почти неощутимо опустились ему на голые плечи. Регина наконец встала у Хесса за спиной, плавными неспешными движениями изящных пальцев разминая ему шею. Буквально в первую же секунду он почувствовал невероятное облегчение. Одетая в привычный белый с узорами сарафан до пола и с таким же узорчатым платком на голове, это была подлинная Регина Пустошь, будучи верной и любящей женой Богучара Феликса Савата, жестоко заколотая Феликсом ради его Дома, все так же преданная Хессу. И как будто не было никакого Богучара Феликса Савата в ее жизни, как будто Регина и не умирала никогда, воскрешаемая Хессом, впрочем, исцелявшим только лишь ее тело.
-Все заслуживают второй шанс, - в самое ухо ему негромко успокаивала Регина, и голос ее был невозможно легок и ласков.
-Он будет копать.
-У Владимира Волка теперь совсем другие задачи, - напомнила Регина, - Вряд ли что-то изменится если ты ему скажешь.
-Полковник слишком долго занимался Якобом Гроссом, чтобы так просто проигнорировать его новое появление, - расслабленно прокомментировал ее напоминание Хесс.
-А теперь место Владимира Волка займет Кемаль Афтер, - вновь напомнила Регина, - Думаю, там он будет смотреться ничуть не хуже полковника.
-Даже издалека полковник может контролировать это противостояние. Поэтому очень важно, чтобы Ольга сделала свою работу. Пока что это самое слабое звено.
Регина наконец села Хессу на колени, опустила голову ему на грудь.
-Ольга видела достаточно, чтобы теперь сделать что-то не так. Тебе не следует сомневаться в ней.
-Ты же понимаешь всю важность ее участия в возрождении Серых лисиц, в возрождении Якоба Гросса. Ни одной ошибки, ни одной неточности или элементарной погрешности. Каждая фигура должна быть на своем месте. Эта партия призвана всего лишь дать ход новому Циклу. Победителя в ней не будет, - повторил Хесс.
-Когда я тебя подводила? – и Регина легонько коснулась его губ своими.
Только после этого Хесс сделал новый короткий глоток ни разу не потеплевшего на солнце коктейля, отправляя Регину глубоко в воспоминания.
-Ни победителей ни побежденных, - кивнул он с улыбкой.
Все возвращалось к истокам. Все всегда возвращается к истокам. Таков смысл каждого Цикла. Меняются лишь лица, которым суждено пройти весь путь заново. Хесс уже был свидетелем начала и завершения Циклов, и став наконец участником не испытал никаких новых ощущений. Все потому, что знал, что будет в конце. Пусть в этот раз Сфера хотела каких-то изменений, не желая допустить краха и хаоса, начало неизбежно вело к предрешенному развитию событий. Разница заключалась лишь в способах продвижения…
Ольга Пустошь пришла к Феликсу в сопровождении Сварога. Это он настоял на том, чтобы Ольга встретилась с отцом, не желавшая знать Феликса, не говоря уже о том, чтобы говорить с ним. Сам же Феликс предупрежденный, наконец, Хессом о том, что Ольга Пустошь готова навестить его, не испытывал от предстоящей встречи особой радости. Кемаль Афтер передал ему все, что услышал из уст Ольги, передал почти дословно, в ответ удовлетворившись заверениями Феликса решить вопрос с его смертным в гостинице. Так что Феликс понимал, что его встреча и общение с дочерью пройдет в крайне недружественной атмосфере. А ведь Ольга тоже вполне могла спросить о том, что стало с телом Регины, ее матери. Быть может ответ на этот вопрос и являлся целью данного визита, и в условиях гаснущего Босстона и начала нового Цикла от него зависело очень и очень многое. Что ж, Феликс был готов встретить в свой адрес этот шквал обвинений, оскорблений, даже угроз. Ольга имела на них право.
Чего Феликс не ожидал, так это, во-первых, появления вместе с Ольгой довольно мощного по Силе Воина приятной наружности, чем-то напоминавшей Хесса, но что еще важнее, странностей в самой Ольге Пустоши. Она действительно была похожа на Регину внешне – и чертами лица, и в плавности движений, даже голосом. В первую очередь, Феликс был восхищен глазами Ольги, практически неотличимыми от глаз Регины. Тот же разрез глаз, тот же цвет, тот же преданный добрый взгляд. Пожалуй, эта деталь отвлекала Феликса больше всего. Потому что хотя Ольга и носила Знак Медведя, и зверя Феликс чувствовал в ней достаточно хорошо, все же эта сила представлялась Феликсу не более чем барьером, призванным только оттолкнуть, предупредить потенциального врага. И за этой защитной оболочкой больше ничего не было. Да, Ольга была Медведем, но это была искусственная Сила, навязанная ей извне, не принадлежавшая Ольге с рождения.
-Что это все значит? – не преминул задать вопрос Феликс едва они со Сварогом остались наедине, общаясь друг с другом при помощи телепатии.
Тающая Тьма Убежища служила отличной средой для предложенного Сварогом общения, миновавшего уши Ольги за пределами защитного купола.
-Это значит ты в игре, Феликс, - с располагающем к себе добродушием на лице пояснил Сварог, - Ты нужен своей дочери.
-Она больше дочь Регины, - строгим недовольным тоном поделился своими впечатлениями Феликс, сделавший про себя много выводов, - И то лишь внешне. От меня же в ней нет ни грамма. Кто это?
-Серый лис, - с улыбкой кивнул Сварог, - Мне нравится, что ты понимаешь. Пока что Ольга Пустошь единственный представитель утраченного звена клана Лисиц. Очень дорогой продукт, в который было вложено много жизней.
Феликс имел немного представлений о Серых лисицах, родившись чуть позднее после их уничтожения. Решение покончить с ними прочие Лисы приняли единогласно, без всяких проволочек или обсуждений последствий. Потому что Серые лисицы являлись самым настоящим сборищем подонков, головной болью как для всего клана, когда-то их сотворившего, так и для всех прочих Знаков. Изгои – самые мерзкие сволота и падаль – которым не было места среди своих. Очернившие свои имена и фамилии Воины, раз и навсегда лишенные шанса на прощение, даже Якоб Гросс на их фоне выглядел бы не столь мерзко.
Но даже при всей своей медвежьей фальшивости Ольга однозначно не дотягивала до этого сброда, четко обозначенного самим кланом Лисиц.
-Даже Серым лисам нужны лидеры, - пояснил Сварог, видя неподдельное смущение на лице Феликса, - Думаю, Ольга Пустошь будет годным для них вожаком.
-Ты хочешь сказать – годной вывеской, – без труда поправил Сварога тот, - А кто будет за ее спиной? Волки?
-Древляне, - в свою очередь опроверг Сварог, - В новом Цикле Серым лисам отведено особое место. Вряд ли тем же Волкам по силам ВЕСТИ их, а не держать под жестким контролем.
-Хорошо, – кивнул в знак понимания Феликс, - Почему именно я и Регина?
-Твой с ней брак был одним из лучших среди Медведей. Смерть Регины от твоей руки стала его финалом, но не крушением. Регина доверяла Феликсу не меньше чем Богучару. И как настоящий Медведь Феликс не подвел.
Другими словами, они оба исполнили свой долг, сохраняя преданность друг другу для того, чтобы однажды удержать Абсолют Света от тотального разрушения. Весь этот брак был сценарием, которому Регина и Богучар с Феликсом следовали с самого начала. Но почему Феликс воспринял этот факт как должное? Не от того ли, что знал об этом с самого начала, с того момента как Хесс впервые предложил Богучару построить гостиницу, в награду за которую тот получил Регину? То, что в голове Богучара с трудом укладывалось после признаний Хесса, Феликса не удивляло. То, о чем Богучар старался не думать и не думал, обнимая свою жену после ее возвращения из небытия, Феликс не забывал ни на миг. Конечно не обращал внимания, но помнил со всей ясностью ума. Теперь же он понимал еще больше – Регина была создана Хессом по воле Древлян. Они устроили этот брак ради Ольги Пустоши, ради смены жизненных Циклов Реальностей, ради новых Игр, ради новых правил.
-Ты прав – в Ольге много от своей матери, и не только внешне, - делился информацией Сварог, - Даже в венах ее течет кровь Регины. Ты можешь дать ей больше.
-Пока что Ольга меня ненавидит, и вряд ли готова к продуктивному диалогу.
-Я хочу, чтобы ты построил для нее Дом. Такой, в котором ее боль и ненависть смогли бы раз и навсегда остыть до уровня холодного Небытия, откуда так не хотелось бы возвращаться. Дом, подобный тому, в котором ты довел до ума свою гостиницу.
-Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, - усмехнулся Феликс.
-Можно, - решительно заявил Сварог, - Именно поэтому ты и Регина.
Его тон пошатнул сомнения Феликса в возможности вновь оказаться в нужном времени в нужных обстоятельствах. Не зря же Сварог хотел от него повториться. Но и сам Феликс чувствовал, что не иссяк. Далеко не иссяк. Он потратил силы, много сил. Сидя своем логове, окруженном бесконечностью Света, контакт с которым был чреват фатальным исходом, Феликс чувствовал как слаба и как на пределе была его Тьма. И как прежняя мощь возвращалась к ней едва Босстон перешел пик своего существования. Только теперь в ней присутствовал Свет Регины, который выполнял роль некоего ограничителя былой силы. И Феликс был доволен ощущением его мягкой трепетной пульсации, как будто второе сердце билось в нем. А теперь Феликс пришел к мысли, что может воспользоваться этой силой и построить тот же самый Дом – с камином и креслом перед окном, за которым постоянный бесшумный снег, сверкающий в лунном свете. Именно такой Дом был необходим Ольге Пустоши для холодного конструктивного мышления, где все негативные мысли и эмоции были бы погребены под этим белоснежным сверкающим слоем тишины и умиротворения. Ольга должна была занять его место там.
-Но зачем Древлянам Серые лисы? Зачем Ольга? – попытался выяснить Феликс.
-Для равновесия, - уклонился от прямых пояснений Сварог, - Оно возможно только при наличии стержня, надежного как холодная бездна.
И хотя такой ответ Феликса не устраивал и он хотел знать больше, все же было бы разумным Сварога не пытать…
Что касается Алексия Третьего, прежде Владимир Волк пересекался с ним всего раз, и тогда речь шла о перспективах продвижения Кемаля Афтера вверх по статусной лестнице до уровня Рыжих лисиц в случае его успеха на соответствующем Экзамене. Тогда полковник Волк только задавал вопросы, и не одному лишь Алексию. Он должен был досконально знать настроения в клане Лисиц по поводу попытки последнего из Черных лис покончить с этой ступенью. Алексий Третий говорил максимально открыто и максимально простым языком, что для полковника Волка означало стремление найти выход из крайне нежелательной для Лисиц ситуации. Алексий знал об отношениях Владимира Волка и Кемаля Афтера, о степени влияния полковника на того, и о том, что означал этот союз Волка и последнего Черного лиса для Реальностей. Но Алексию надо было отдать должное в его понимании мотивов, подвигавших Кемаля Афтера на его Экзамен. Он ничуть не осуждал Черного лиса, в отличие от многих других Лисиц, сетовавших на явную несовместимость Знаков любящих друг друга Воинов. Им было бы гораздо удобнее видеть Кайлу Рабауль среди Лисиц, брачные узы которой с Черным лисом, если уж на то пошло, клан мог бы взять под свою опеку. В условиях угрозы исчезновения целой ступени клана, такое решение казалось не таким уж и абсурдным, тем более, что подобный шаг нельзя было назвать редкостным явлением. И данная альтернатива не устраивала уже самого Владимира Волка. Тем не менее он отметил Алексия Третьего как хорошего дипломата с грамотно поставленной речью, которую было просто приятно слушать. Немногим Лисам, включая того же Кемаля Афтера, удалось бы говорить столь исчерпывающим языком.
Но с того момента прошло слишком много времени и случилось немало значимых в жизни каждого Воина событий, чтобы и сам полковник Волк продолжал оставаться таким каким себя всегда помнил. На самом-то деле он был в курсе того с кем видели дочь Кемаля Афтера в последний раз, он просто обязан был быть в курсе. И Хесс несомненно знал, что полковнику было известно имя ее благоверного. И как и Сварог Владимир Волк оставался доволен выбором Алисы (Кайлы Рабауль) Второй, хотя и надеялся на более выгодные любовные отношения. Например, с кем-либо из Волков, принадлежность к которым была у Алисы в крови, и место среди которых было для нее открыто. Да и сам Кемаль Афтер не имел ничего против того, чтобы его родная дочь получила Знак Волка.
Озвучив свои намерения в отношении Алексия Третьего, а по сути, просто его подставив, Хесс предоставлял полковнику право первого хода. Быть в курсе означало получение информации, скорее всего той, которую Владимир Волк ДОЛЖЕН был получить. Кое-что ему было известно уже сейчас: Алексию готовили предложение разменять отношения с Алисой (а возможно и ее жизнь) на Знак Серых лисиц. А это значит, что отказываться от него Алексий не мог. А учитывая контингент, представлявший данную ступень Знака Лисиц, присоединение к которому не стоило ни сотни ни более коврижек, и каждый мало-мальски уважающий себя Лис счел бы за оскорбление любое предложение стать Серым лисом, на Алексия можно было лишь как следует надавить. И среди бесчисленного количества способов заставить любого разумного Лиса (такого как Алексий Третий) плясать под чужую дудку оставалась угроза замаранной репутации. Это Якоб Гросс был игроком, всегда прикрывающим тылы, а потому не уделявшем собственной репутации должной заботы. И таких Лисиц как Якоб Гросс Владимир Волк, кажется, больше не встречал. Даже Кемаль Афтер не осмеливался подходить к краю, всегда останавливаясь перед опасной чертой. Но и у Якоба Гросса имелись такие секреты, за которые он не раздумывая перегрыз бы горло всякому кто бы их коснулся.
И вот полковнику Владимиру Волку предлагалась возможность покопаться в чужом грязном белье. Разумеется, Хесс знал о темных сторонах Алексия Третьего больше. И раз не сказал, значит предоставлял полковнику шанс обнаружить что-то еще.
-Сейчас не тот момент, чтобы делать какие-либо шаги в каком бы то ни было направлении, - не стал утаивать своих соображений полковник Волк, разглядывая Алису изучающим взглядом, неспешно водя глазами по черным как смоль длинным густым кудрям ее волос.
Все последние разы он общался с внучкой при помощи голограммы, как сейчас. Полковнику не стоило больших трудов вычислить местонахождение Алексия Третьего, чтобы оказаться неподалеку и бросить Алисе посыл в это место. Самому появляться в поле зрения Сварогу или его приспешникам полковнику было не вариант, к тому же никаких препятствий с этим посылом не возникло. Босстон разграничивал границы между Реальностями, можно было не бояться использовать много Силы на подобные попытки общения. А кроме того, вряд ли Алиса оставила бы своего любимого одного, наслаждаясь его обществом, одним лишь наличием Алексия рядом с собой.
Как и Ольга Пустошь, получившая от Регины внешнее сходство, Алиса так же напоминала свою мать. Однако было в ней и кое-что и от Кемаля Афтера. Взгляд. Кайла была неспособна передать дочери весь тот спектр эмоций и выраженных чувств, что полковник Волк наблюдал в глазах Алисы. И, наверное, так и должно было быть. Очарование и красоту материнских глаз Алисы дополняли доброта и открытость, детское наитие, которыми был наделен Кемаль Афтер, тот Кемаль Афтер, видимый Владимиром Волком через физическую оболочку. Она служила отличным фильтром, марлей, отсеивающей все ненужное и сбивающее с толку. И полковник Волк, со всем своим природным и натасканным Волчьим Чутьем отчетливо видел то, что даже Кайла Рабауль чувствовала где-то процентов на семьдесят с половиной. Пожалуй, именно тогда, в тот день когда Кемаль Афтер нагло и бесцеремонно, с некоей долей артистизма вломился на Совет Воинов, проходивший в Нейтральной зоне с участием Влада Керенского, открыв двери в зал заседаний ударом ноги, эта детская простота, для всех прочих казавшаяся верхом наглости и безбашенности, нашла свой отклик внутри полковника. То чего не было и не могло быть в крови Якоба Гросса, то, что изматывало и медленно убивало, закапывая под глухим бесконечным слоем холодного и мертвого расчета. Кемаль Афтер был живее всех остальных. Именно это и сбивало полковника с толку, и где-то про себя он был этому рад. Ни Волк, ни Медведь, ни Тигр, ни Дракон, да и вообще ни один из всех прочих Знаков не мог бы подойти Кемалю Афтеру так как походил Знак Лиса. Лишь Лисицы, для которых честь всегда имела и будет иметь огромное значение ограждали Кемаля Афтера от той грязи, которой полковник Волк дышал почти всю свою жизнь. Только оставаясь Лисом Кемаль Афтер сохранял этот взгляд, по праву и совершенно справедливо переданный дочери.
-Когда еще Воинам представится возможность взять паузу? – и, кажется, под этим гипнотическим взглядом у полковника Волка слегка развязывался язык, что придавало ему некоторое облегчение.
-Не смей привязывать Алексия в свои игры, - в чудесном голосе Алисы не слышалось никаких требовательных ноток, лишь просьба.
Но все же полковник не забывал о том, что в ней была кровь не одного только Кемаля Афтера, и Кайла взяла Знак Рыжих лисиц на период беременности, вплоть до рождения дочери, и принадлежность дочери Владимира Волка Волкам никуда не делась даже в этот период времени. Полковник чувствовал Волчью хватку, хорошо замаскированную в глубине доброго и наивного взгляда. Алиса вполне могла отстаивать свои интересы, сцепившись с Владимиром Волком за то, что было ей дорого. Конечно, она все равно бы проиграла, однако и ее защита стоила бы полковнику серьезного ущерба. Куда больше он рисковал потерять этот источник Света каким Алиса была с самого своего рождения. Полковник понимал, что его отношения с внучкой делали его уязвимым, понимал и странным образом наслаждался этим осознанием, про себя намеренно желая держать эту ахиллесову пяту открытой.
-У тебя очень хороший отец, - открыто улыбнулся полковник, - Ты должна гордиться им. Он тебя очень любит и высоко ценит. Даже мне не догнать его по отношению к твоей матери.
-Спасибо, - с ответной, но грустной улыбкой поблагодарила Алиса, поняв, что хотел и не мог прямо сказать Владимир Волк, - Спасибо, хоть я и не уверена в том, что Алексий останется в стороне…
…-Мне бы тоже не хотелось омрачать общение с дочерью Воина, которого уважаю, - справедливо заметил Владимир Волк, - Именно поэтому я сказал Алисе, что у меня к тебе есть важный разговор. Я хочу и дальше держаться с ней нормальных отношений.
Голограмма Алексия Третьего с белыми как снег длинными льняными волосами и такими же плавными и правильными чертами лица, что и у дочери Кемаля Афтера, откинулась на спинку широкого кресла, вытянула вперед длинные ноги в пляжных сланцах и скрестила на груди руки. Алексий был одет в одни лишь темные шорты, обнажив Владимиру Волку крепкий слаженный торс. В объятьях этого рослого Воина и без того невысокая Алиса и вовсе напоминала детскую куклу. В физических же способностях Алексия полковник не сомневался, в случае прямой физической агрессии Рыжий лис мог за себя постоять, а значит мог прикрыть и свою подружку.
-Ольга Пустошь, - как бы издалека начал полковник, встав перед голограммой в полный рост.
-Впервые слышу, - хмыкнул Алексий расслабленным ленивым тоном, даже чуть заметно дернул головой в знак отрицания.
-Это дочь Богучара Савата, - уточнил полковник, - Воин Медведь, но по факту - Серый лис.
-Это такая шутка, полковник? - в один момент напрягся Алексий, подскочив в своем кресле, - Такого просто не может быть. Серым лисам больше нет места среди Воинов. Какого черта?
-Новый Цикл подразумевает наличие ВСЕХ Знаков, в том числе и искусственно созданных, - спокойно развел руками Владимир Волк, - Сфера оставляет Серым лисам место в новых условиях.
-И какие же это условия? – жестким тоном потребовал ответа Алексий.
-А ты еще не понял? – коротко улыбнулся полковник, - В новом Цикле КАЖДЫЙ Воин сам себе Игрок. Те же кто вел Игру прежде теперь наблюдают за ее исходом. Однако вернемся к Ольге Пустоши.
-Я должен увидеть ее, полковник. Я должен убедиться.
-Ничего не получится, - остудил вскипевшего Алексия Владимир Волк, - Но от имени Ольги определенным конкретным Лисам будет сделано предложение перейти на сторону Серых. Тебе тоже предложат сделать это. Отказ ее не устроит.
-И Алисе предложат? – после небольшой паузы поинтересовался Алексий с мрачным недовольным лицом.
-Ей – нет. И куда больше меня волнует будущее Али рядом с Серым лисом, - холодно перешел к делу Владимир Волк, - Ни я, ни ее отец или мать не хотели бы, чтобы Аля связывала с этим свою жизнь.
-Сам же говоришь – отказать будет нельзя…
-Пока за тобой остаются хвосты – нельзя, - кивнул полковник и сунул руки в карманы белых привычных брюк.
Алексий взял новую паузу, наблюдая выжидательный беспристрастный взгляд Владимира Волка. Да, Рыжему лису было, что скрывать, он, безусловно и правильно, понял комментарии полковника о новых условиях в новом Цикле. И Босстон служил паузой, возможностью осмыслить свое существование – свое прошлое, настоящее и будущее, зависящее от прежних ошибок и их нынешнего осмысления. Как бы Алексий не оберегал их вдали от чужих глаз, все же Босстон обнажил все его скелеты в шкафу во всех деталях. Ненужно было прилагать каких-то сверх усилий, чтобы увидеть их.
-Я не хочу к Серым лисам, - твердо настаивал Алексий, сжав кулаки и стиснув зубы, - Мне есть, что терять. Поможешь мне, полковник? Ради Али, ради наших с ней отношений?
-Ты уверен в том, что тебе действительно нужна моя помощь? – переспросил тот, рассчитывая только понаблюдать за действиями Алексия, и потому не готовый к такому повороту.
В конце концов, Хесс рекомендовал только быть в курсе. А еще была вероятность того, что полковника могли затащить в какую-нибудь неприятную авантюру. Как-то неожиданно легко Алексий обратился к полковнику с просьбой о помощи едва только запахло неприятностями. Рассчитывал ли на такое развитие событий Хесс? Планировал ли Алексий обращаться к Владимиру Волку в случае проблем заранее? Ведь Рыжий лис прекрасно знал степень родства между полковником и своей подружкой.
-У меня есть несколько бумаг, которые могут тебя заинтересовать, - вместо прямого ответа решил Алексий, - Уже только потому, что когда-то мне пришлось заплатить слишком высокую цену ради их получения. И ты первый кому я решился сказать об этом. Где мы можем встретиться?
-Сделаем так – по настоянию Алисы вы навестите Кемаля Афтера, который, кстати, должен знать с кем встречается его дочь, - не особо задумывался полковник, - Там и поговорим.
Неохотно Алексий принял его предложение. В той же степени неохотно, с которой полковник Владимир Волк был насторожен его откровениями.
Кемаль Афтер встречал гостей с откровенным радушием. Это Кайла оставалась сдержанной, увидев дочь, а вот ее муж откровенно ребячился. Он обнял Алису и долго не отпускал, прижав ее к сердцу с заблестевшими от слез глазами. Его Босстон был для Кемаля Афтера очень серьезной и глубокой раной, для излечения которой требовалось куда больше времени чем ожидалось. Оно и понятно, Кемаль Афтер продолжал свой жизненный путь только благодаря силе Древлянина Нэйля Аскрона, выжатый Босстоном до состояния сухофрукта. И его сентиментальность была полковнику (да и не только одному лишь ему) понятна и совсем не раздражала. Наоборот, эти объятья, эта хватка – мягкая, нежная, беззащитная – понемногу вливали в Кемаля Афтера свежих сил. Алиса чувствовала слабость своего отца всем сердцем, резонируя их, в том числе, на полковника Волка. Она не пыталась выбраться из рук отца, даже гладила его руками по голове, делилась с ним этими необходимыми Кемалю Афтеру силами. С самого своего появления на свет Алиса получала от него только тепло и любовь. И как будто больше никого не было в эти минуты вокруг них, по крайней мере, для Кемаля Афтера. И полковник Волк готов был самолично разорвать на куски всякого кто осмелился бы насильно расцепить эти объятья. В тот момент он, кажется, определил толику ревности Алексия, с которой тот наблюдал то, что происходило между отцом и дочерью. Алексий ожидал и не хотел быть свидетелем именно этой сцены.
По короткому указанию полковника он оставил родителей и их дочь наслаждаться обществом друг друга, уединившись с Владимиром Волком в одном из бесчисленных закоулков прежнего невероятно огромного особняка, построенного Кемалем Афтером после Академии и за то время не претерпевшего изменений. Сколько полковник себя помнил он так и не смог полностью изучить этот дом. Всего лишь несколько комнат куда не ступал даже сам Кемаль Афтер. Он несомненно удивился узнай о личном кабинете полковника Владимира Волка в своем доме, запертом на ключ, для которого не должно было быть дубликата. Это был совсем небольшой кабинет с крошечным окошком прямо под трехметровым серым каменным потолком с узорами. Мебели не было почти никакой, лишь круглый деревянный стол с пузатой ножкой и хлипкий на вид табурет. Зато на стенах висели полки с книгами и какими-то рабочими инструментами и пузырьками наполненными всяческими жидкостями. В воздухе стоял запах машинного масла. Но все же в кабинете было сухо и идеально чисто.
Полковник сразу же запер кабинет изнутри и развел руками, призывая Алексия к действиям:
-Давай взглянем на твои бумаги.
Тот прибыл на встречу в черных спортивных штанах и такой же черной рубашке с золотистым изнутри воротником. И вроде бы Алексию негде было спрятать что-либо, на что полковник Волк сразу обратил внимание, и что немного его беспокоило. Тем не менее Алексий провел ладонью по левому рукаву, обнажая серые бумажные листы, плотно обернувшие его руку. Владимир Волк не смог не выразить своего восхищения такой изобретательностью.
-Что это? – спросил он, сняв один из них, но не торопясь заняться изучением содержимого.
-Будущее Кемаля Афтера из клана Черных лисиц, - без тени улыбки заявил Алексий, - И это всего лишь обрывки прописанного для него сценария уже в новом Цикле, о котором знал Якоб Гросс, перенесший свои знания на бумагу.
Взволнованный сенсационными объяснениями, в которые было не так уж и легко поверить, но вместе с тем, учитывая прозвучавшее имя Якоба Гросса из уст Воина, рожденного много позже после его смерти, воспринявший их со всей серьезностью полковник Владимир Волк распрями зажатый в пальцах сухой лист, исписанный мелким почерком. Он хорошо знал тот язык, который был использован для всей этой писанины. И наклон каждого символа, и их округления и угловатости – на первый взгляд все указывало на руку Якоба Гросса, не менявшего свой почерк ни разу. Первым, что попалось на глаза полковника оказалось имя Алисы и упоминание ее некоего жесткого и ярого противостояния. На этом листе не упоминалось никаких подробностей, однако определенные термины указывали на Кемаля Афтера – ее родного отца. В тексте говорилось о Равновесии, о том каким должен был быть новый Цикл после обновления Реальностей, и о месте Кемаля Афтера в нем. И согласно оставшимся записям это место должен был занять серьезный и очень опасный Воин, превосходящий в своих возможностях большинство влиятельных и не менее серьезных имен. В условиях нового Цикла совсем немногие из них сохраняли за собой свое значение, поэтому Кемаль Афтер должен был смотреться на этом поблекшем фоне свежим ярким пятном.
Лишь один лист касался Алисы и намеков на ее место в новом Цикле. Все прочее, что полковнику удалось узнать из этих записей являлось эпитетами, которые Кемаль Афтер получал в свой адрес – «важный», «ключевой», «опасный»… Впрочем, в одном можно было не сомневаться – роль мощного игрока отводилась Черному лису с целью быть соперником и противостоять родной дочери, и вряд ли ей одной.
-Откуда? – только спросил полковник, прочтя каждый из трех-четырех листов, переводя взгляд с одного на другой и обратно.
Взгляд его был холоден, глаза сияли желтым светом, на лице застыло задумчивое и мрачное выражение. За все то время, что полковник читал, Алексий Третий не издал ни звука. Будто покинул полковника, что, конечно, же не являлось правдой.
-Близкие мне Воины умирали на моих руках ради этих бумаг. А мне нечем доказать свою непричастность к их смерти. Я заключил еще одну сделку, которая пока что гарантирует мою неприкосновенность.
-Спешу тебя огорчить, Лис, не только мы с тобой в курсе существования этих записей, - мрачно усмехнулся полковник, сделав для себя логичные выводы, - Где все остальное?
-Полагаю, уничтожено, - недвусмысленно развел руками Алексий, - Полагаю, данных записей не должно было существовать.
-Значит ты и представления никакого не имеешь о Якобе Гроссе, пацан, - не сдержался Владимир Волк, имевший другое мнение по поводу смысла представленных ему бумаг, - Если ты надеешься откупиться таким образом – скажу, что не факт. Я ничего не могу тебе обещать и настоятельно рекомендую тебе избавиться от того, что осталось.
-Но откуда Якоб Гросс знал об Але? – согласился с наставлениями полковника Алексий и задал свой основной вопрос, - Откуда узнал ее имя? Откуда он знал о том, что у Кемаля Афтера и Кайлы вообще будет дочь?
-Не имею ни малейшего представления, - солгал Владимир Волк, не желая пускаться в объяснения, - У Якоба Гросса в арсенале всегда были дополнительные козыри на руках. Он никогда не переставал удивлять… Кемаль Афтер ничего не должен знать. Ни он ни его дочь…
…-Вряд ли Якоб Гросс обладал даром провидца. Он мог что-то узнать только общаясь с Древлянином, - озвучил свои выводы Владимир Волк едва Хесс вылез из воды и не торопился вытереться.
До этого момента полковник наблюдал за тем как он совершил протяженный заплыв, получая искреннее удовольствия от мягкой морской воды, невероятно прозрачной и теплой под лучами вечного солнца. Хесс явно чувствовал себя здесь ВОЛЬНЫМ, богом, если можно так сказать. С самого начала Босстона Хесс укрылся в своем уголке, выбравшись отсюда всего пару-другую раз. Он имел все права оставаться вдали от окружавшей его действительности, наблюдая Босстон, но не являясь его участником. Босстон вселил в полковника понимание неизвестности Хесса, представляя последнего совершенно иной личностью, тайны которой были недоступны. Оттого полковник чувствовал себя ведомым рядом с Хессом, чья биография начиналась еще до появления Владимира Волка на свет.
-С Нэйлем Аскроном, - с явным удовольствием от долгого пребывания в воде выдохнул Хесс.
Это была его первая реплика после молчаливого выслушивания рассказа Владимира Волка по возвращении того в это тихое спокойное место.
-Для меня это уже давно не секрет, - не стал оспаривать полковник, - Но не верю, что их общение касалось чего-то еще кроме этих требований и Нэйлю Аскрону был смысл трепаться о будущем Черного лиса… И почему Алексий?
-Расслабился ты, полковник, - довольно захихикал Хесс и направился к своему прибежищу с затененной крышей верандой где уже стояла бутылка ароматного слабо газированного холодного коктейля большой серебряный поднос с разноцветьем фруктов, - Не задаешь более важного вопроса, который волнует тебя гораздо сильнее. А ведь он ключевой в нашей с тобой партии.
Хесс расселся в кресле, налил коктейля в бокал, наполовину наполнил и бокал полковника.
-Пойми, Волк, как бы ты не хотел обратного, Якоб Гросс все равно не перешел бы в новый Цикл. Просто потому, что там нет для него места. Если бы его не уничтожил Туман, Босстон без вариантов покончил бы с Якобом навсегда. Якоб Гросс был одиночкой, любой ход его должен был быть лишь в его пользу. Так не бывает и не может быть.
-Реальности ждет новый Якоб Гросс, – без труда догадался полковник, вопреки самому себе спокойно восприняв его пояснения и собственные мысли, - В обличье Ольги Пустоши, и с тобой за ее спиной, верно?
Он не хотел пробовать коктейль на вкус прежде чем Хесс даст свой ответ. Тот же на него даже не смотрел, сделав небольшой глоток и закусив его большой и вытянутой черной ягодой с голубыми крапинками.
-Все циклично, - сказал Хесс, проглотив ее и облизав языком испачканные густым темным соком губы, - До вас с Якобом были другие противники, поочередно менявшиеся друг с другом местами. Они были всегда, при любых условиях. И за спиной каждого из них стояли еще более опытные Воины, отстаивающие свои позиции. Просто в какой-то момент эти самые позиции теряли прежний смысл, указывая на новые возможности. Тебе ли об этом не знать, Волк, - хитро улыбнулся Хесс.
-Только не Кемаль Афтер. Это не его путь, - категорично опроверг полковник, - Он не способен быть с Якобом Гроссом.
-Однажды ему быть Серым лисом, это неизбежно. И это наилучшее для него место, как раз между Лисицей и Волком.
-Зачем? – и Владимир Волк наконец пригубил предложенный Хессом коктейль.
И отметил про себя приятный нежный привкус, не покидавший его рот еще несколько длительных мгновений. Полковник вдохнул его, и тогда послевкусие резко обожгло ему легкие, вырываясь в горле жгучим пламенем. Он поспешил схватить ту же ягоду, что проглотил Хесс. Насыщенная сладким соком мякоть освежающей волной остудила полыхавшее огнем горло.
-Да эта штука коварна, - с улыбкой прокомментировал Хесс, наблюдавший за сморщенным лицом Владимира Волка, - Советую пить самыми маленькими глотками и обязательно закусывать… Ну так вот, возвращаясь к Кемалю Афтеру. Мы оба знаем, и Босстон это доказал в полной мере, что Черный лис будет жить пока того хочет Сфера. И даже Нэйль Аскрон знает о Кемале Афтере только небольшую часть. То, что он считает собственной волей, используя тело Черного лиса как футляр для хранения собственного сознания, позволено ему Сферой. И будет ею позволено не только одному Аскрону. Кемаль Афтер – продукт Древлян, изготовленный для Древлян. Ты же понимаешь, что после Босстона Света обязательно будет Босстон Тьмы. Иначе и быть не может.
-Это ты рассказал Якобу, - заключил полковник и вновь отпил из бокала, прежде сжав в пальцах другую сочную ягоду – кремово белую, со светлыми прожилками, - Ты знал, что такую информацию он просто так не пропустит, попытается сохранить ее в качестве разменной монеты. А потом ты хотел, чтобы она дошла и до меня. Хорошо, дошла. Что дальше?
-Пока ничего, - напомнил Хесс, - Все основное начнется после окончания Босстона.
-Алису я не отдам, - решительно предупредил полковник, - Мне проще устранить Алексия. Он ведь должен умереть в самом начале нового Цикла, так? Поэтому ты и послал меня покружить возле него.
-Это хорошо, что ты понимаешь, - кивнул Хесс, - Потому что за спиной Алисы больше никого не остается. Только Кайла, твоя дочь. И ей будет нелегко сделать свой выбор.
Он взял выжидательную паузу, пронзительно рассматривая полковника Владимира Волка, который не замедлил высказать свою оценку.
-Но?
-У меня есть альтернатива, - наконец предложил Хесс, - Феликс Богучар Сават в обмен на временную неприкосновенность для Алисы.
-Убеди меня, - не скрывая скепсиса усмехнулся Владимир Волк.
Но несмотря на абсурдность предложенного Хессом обмена в нем мог оказаться смысл, намного перевешивающий привязанность Владимира Волка к внучке. Полковник старался не думать о том, что однажды кто-либо попытается ее разрушить, и сам он пойдет на поводу конкретных прагматических решений. И сейчас Хесс оказался очень близок к тому чтобы заставить полковника так и сделать.
-Это такой же футляр как и Кемаль Афтер, с теми же самыми функциями, заложенными в него Древлянами. Отличие от Черного лиса лишь в том, что в Савате больше от Воина чем от Древлянина. Можно так сказать, Сават - одноразовое хранилище, которое, между прочим, уже наполнено предназначенным для него содержимым.
Что ж, полковнику не стоило напрягаться, чтобы понять о каком именно содержимом шла речь. Однако он и понятия не имел о Регине как о Древлянине. Просто потому, что практически не интересовался данным вопросом, и не имел ни времени ни желания общаться с ней лично. Конечно же Владимир Волк слышал о том, что Феликс убил свою жену самым зверским способом. И о том, что ее Светлая сила перешла к Феликсу после ее смерти полковник узнал именно от Хесса, казалось так разоткровенничавшегося в силу своих эмоций в связи с тем, что ДОЛЖНО БЫЛО случиться и к чему он вроде был готов. И только сейчас Владимир Волк пришел к мысли, что Хесс планировал свой размен заранее.
-А Феликс знает? – поинтересовался полковник, пытаясь понять, что именно ему предлагалось.
-Феликс знает лишь то, что ему необходимо знать. Я сказал ему, что Регина – мой продукт в благодарность за гостиницу… Неужели ты думаешь, что задачу сохранения Реальностей от Абсолюта Сфера возложила бы на обычного Воина неважно какого Знака? Пожалуй, вклад Регины в создание Феликса, перевешивает вклад всех остальных Древлян, занятых над этим творением. Думаю, Феликс пока и понятия не имеет, хоть и догадывается, конечно, насколько велика эта сила, заключенная в нем теперь. А когда поймет, поверь, непременно возжелает пустить ее в дело.
-Феликс Богучар Сават – Темный Воин…
-Именно поэтому от него будет больше пользы в руках умного игрока, - лаконично навязывал Хесс, - Такого как ты, Волк, и именно такого как в нашей с тобой партии. Благодаря твоему Феликсу можно гарантировать предсказуемость моих Серых лисиц, предсказуемость в поведении Ольги Пустоши, а значит и предсказуемость Кемаля Афтера на пути к последнему и постоянному их представителю.
-Хм, вот смотрю на тебя, Хесс, а вижу перед собой Якоба Гросса, целого и невредимого, - не смог сдержаться полковник, - Но все же ты так и не сказал, что намерен делать с Алисой.
-Прикрывать ее в силу своих возможностей. Ровно до тех пор пока Кемаль Афтер не займет свое место. Поверь, полковник Волк, даже у Якоба Гросса не нашлось бы такого влияния какое сохранится за мной в новом Цикле. При первом же удобном случае он не задумываясь поставил бы на кон дочь Кемаля Афтера с ее матерью и отцом.
Что есть то есть, и в данных заверениях полковник не сомневался. Якоб Гросс преследовал всегда одну цель – держаться на плаву любыми методами, в то время как Хесс обозначил конкретную задачу, от которой в Реальностях зависело достаточно многое. Наверняка перемещение Кемаля Афтера на новый уровень было всего лишь частью предложенной Хессом полковнику Волку игры, либо же вообще должно было начать иной процесс или процессы, о которых разумно не стоило пока говорить. Просто Хесс означал другой уровень, стремление двигаться дальше, на несколько шагов вперед, а не топтаться на одном месте, выискивая попытки держать как можно больше пространства под контролем, избегая поменьше болезненных ран, от которых полковник давно устал. Нет, он не стоял в самом начале, оказавшись с Хессом лицом к лицу. Однако тот давал полковнику понять, что ошибок от Владимира Волка не потерпит ни при каких обстоятельствах. Ибо Хесс предлагал не противостояние, а сотрудничество обеих сторон друг с другом на одном поле ради одной, пусть всего лишь видимой цели. Это сотрудничество должно было продолжаться до следующей смены Циклов, и полковнику Волку стоило тщательно рассчитывать свои силы и возможности на столь затяжной временной период. Хесс требовал от полковника трезвого ума и отстраненности даже по отношению к Кайле Рабауль.
-Я надеюсь на тебя, полковник Волк, - с улыбкой закончил Хесс.
-Ладно, - выдохнул тот наконец, - Если Сфере и Древлянам необходимо новое старое противостояние за право открыть дорогу в следующий Цикл, пусть так и будет. Пусть Кемаль Афтер и твоя Ольга Пустошь займут наши с Якобом Гроссом места. Пусть Ольга научит его быть Серым лисом ради Темного Босстона…
-И да начнется новая Игра, - бесшумно расплылся в довольной улыбке Сварог, наблюдавший их соглашение внутри дома как когда-то Владимир Волк, оставленный Хессом в качестве свидетеля.
без окончания
Войны богов. Богучар Сават
© Copyright: Сергей Лисс, 2021
Свидетельство о публикации №221032201347
Свидетельство о публикации №221032201347
Рецензии